Victor Rivas -- Я не припоминаю тех иллюстраций, ни тогда, ни из ваших постов... и не нахожу у вас по ключевым словам...

Может, выложите снова? Тут в комментах, или отдельно? Или дадите ссылочку на предыдущую свою публикацию?

Отдельным поиском нашёл только одну

Андрей Чертков -- Victor Rivas -- Да, это они:

Victor Rivas -- Андрей, только эту помнил хорошо, хоть и не помнил, где видел ?

Андрей Чертков -- Victor Rivas -- да на сайте АБС на rusf.ru, да и на Фантлабе они, наверное, тоже все есть...

Victor Rivas -- Андрей, есть-то они есть, но найти их бывает непросто, в частности на rusf.ru страницы организованы только по произведениям и по художникам (т.е. по изданиям, даже первоизданиям — нет), а по-произведениям — не в виде галереи, а в виде списка художников, иллюстрировавших каждое произведение, и нужно перебирать одного за другим. В частности, на "Малыша" нужный иллюстратор (Игорь Виссарионович Тюльпанов) оказался одиннадцатым, и уже лишь там указано — где.

ЗЫ: а поиск не позволяет строгого "И" и даёт длинный список, где нужный результат есть, но затерян в длинном списке ненужных.

Андрей Чертков -- Victor Rivas -- ну, некоторые старые сайты очень странно организованы, и поэтому все картинки, которые были мне когда-то нужны, я уже давно сохранил себе на комп в отдельную папочку...

Андрей Чертков -- И, к тому же, всегда есть такой способ:

Игорь Тюльпанов стругацкие малыш

Victor Rivas -- Андрей, совершенно верно, при условии, что вы знаете-помните фамилию иллюстратора; перед этим я искал по словам

стругацкие малыш иллюстрации аврора

и там они тоже были в результатах, среди других, так что нужно было открывать один за другим (если не помнить именно их визуально, а я не помнил).

Alex Kostenko -- Если вовремя найдется Генеральный Конструктор, которого вовремя посадят...

Dan Shorin -- Андрей, время старта Межзвёздной, скорее всего, будет зависеть от положения планет и направления, в котором она стартует. Делать лишний виток вокруг Солнца ради соответствия дате никто не станет.

Андрей Чертков -- так челноки с экипажем торжественно запустят с Земли 12 апреля, а сам звездолет — уже по графику...)))

Александр Митюшкин -- "Он пригнул к себе раструб бортового дневника и продиктовал:

— Юлианский день двадцать пять сорок два девятьсот шестьдесят семь. Вторая планета системы ЕН_7031 нарекается Саулой, по имени члена экипажа историка Саула Репнина". (с) В пересчете — 22 апреля 2250 года. Не День космонавтики, но тоже некая дата, если разобраться. Вряд ли случайное совпадение, учитывая общий контекст повести.

Марина Бернацкая -- Да ни хрена не стартует. Законы физики не позволяют. Так что окромя выпивки, ничем день космонавтики не отметят.

Андрей Козлов -- Я верю, друзья, караваны ракет помчат нас вперед от звезды до звезды! С праздником!

Дмитрий Климкович -- Вполне возможно, что лет через десять тысяч земные космонавты доберутся до орбиты Марса, штурмом возьмут некий искусственный спутник, обнаружат там Teslу и задумаются: "Зачем Странникам понадобилось оставить это здесь?"

Ефим Беркович -- Если так будет идти, то лет через 200 стартует... но экспедиция откуда-то С Урала в сторону МСК... на тему — там что творится?

Андрей Коломиец -- В фильме нашего с тобой детства профессор кафедры математической статистики Владимир Михайлович Золотарёв, который сыграл роль одного из академиков, произнес пророческие слова: "Я верю, что если не мы, то вы когда-нибудь научитесь прогрызать дырки в пространстве". Думается, он был прав, но жаль, что мы до этого уже вряд ли ли доживем. С праздником тебя!

Андрей Чертков -- Это какой такой фильм нашего детства?

Андрей Козлов -- Дырки в бюджете.

Константин Лучина -- Андрей Чертков -- "Москва — Кассиопея".

Андрей Коломиец -- Андрей Чертков -- Он назывался "Москва-Кассиопея". Может, ты его не видел, тогда извиняй! Кстати, ленинградские фантасты, для которых был устроен специальный показ фильма после завершения работы кинематографистов, приняли его в штыки. Они говорили, что это издевательство над научной фантастикой, что в фильмах масса совершенно абсурдных вещей, то есть, подходили к этому с точки зрения ученых. А вот Борису Стругацкому творение Викторова понравилось, он посчитал, что это юмористическая фантастика. Например, роботы, сгорающие от загадки «А и Б сидели на трубе…» — это была ирония по отношению к халтурной фантастике...

Ефим Беркович -- то уже в "Отроках"...

Андрей Коломиец -- Да, я знаю, им сразу два фильма показывали. Кстати, изначально фильм должен был быть односерийным. Первоначально существовал единый сценарий, без деления на два фильма, но когда объем отснятого материала превысил стандартный хронометраж советского фильма, из Госкино СССР было получено разрешение снять два, поэтому вторая часть дилогии «Отроки во Вселенной» не снималась, как отдельный фильм, а была смонтирована из отснятого материала для фильма «Москва — Кассиопея», так как материала получилось достаточно много, и вырезать было нечего. В фильмы вошел практически весь отснятый материал...

Андрей Чертков -- Андрей Коломиец -- "Москву-Кассиопею" я в детстве как-то пропустил, причем напрочь, и смотрел только "Отроков" — уже в юношеском возрасте, причем по черно-белому телевизору. В кино из детской фантастики того времени я смотрел только "Большое космическое путешествие" по пьесе старшего Михалкова — фильм еще более глупый, чем "МК", но к тому же еще и лишённый нахальной пародийности и лёгкого детского эротизма, присущих дилогии Викторова.

Игорь Минич -- Андрей Коломиец -- и у меня этот сценарий есть ?

Андрей Коломиец -- Андрей Чертков -- Ну а я оба фильма смотрел в кинотеатре по мере выхода. А что касается "Большого космического путешествия", то с ним связана довольно мерзкая история. Именно из-за костюмов дилогию «Москва-Кассиопея» и «Отроки во Вселенной» часто путают с фильмом по сценарию Сергея Михалкова «Большое космическое путешествие», где героев вместо космоса отправляют под землю и в конце концов они вылезают на свет божий из водопроводного люка.

«Большое космическое путешествие» было снято спустя год после выхода на экраны дилогии. По непонятным причинам в нем использовались те же самые костюмы и декорации. Неприятную историю удалось замять лишь благодаря Ричарду Викторову, который, питая известное уважение к Сергею Михалкову, спустил скандал на тормозах. На мой взгляд, зря он это сделал, но, увы, не все способны "Суку бить"...

Андрей Козлов -- Я знаю песню из "Путешествия" — "Ты мне веришь или нет?"))

Андрей Чертков -- Андрей Коломиец -- да, костюмы были очень похожи, и это меня, помнится, сильно удивило ("МК" я хоть и не смотрел тогда, но отрывки из него я видел, равно как и кадры из фильма в журнале "Советский экран").

Андрей Коломиец -- Андрей Козлов -- Вы ошиблись, эта песня как раз из "Большого космического путешествия"...

Андрей Козлов -- Да, уже исправил. Фактически я эти фильмы не видел, "Гостья из будущего" — несоизмеримо выразительнее, новая эстетика по сравнению с 1970-ми, "последний вздох" советского кинематографа.

Андрей Коломиец -- Андрей Чертков -- Вообще непонятно такое крохоборство. Кстати, в "Москве-Кассиопее" впервые была сымитирована «невесомость» не для одного человека, как у Кубрика, а сразу для трех! Впоследствии шведы оборвали все студийные телефоны с просьбами предоставить им раскадровки и планы суперконструкции, в которой снималась невесомость. Спецэффекты в дилогии удивили даже Стивена Спилберга, изучавшего опыт комбинированных съемок советских кинематографистов. В одном из интервью он искренне восхищался: «Как это русским в начале 1970-х, когда еще не было компьютерной графики, удалось так мастерски снять невесомость?». Так что не всё было настолько отвратительно в советской кинофантастике...

Андрей Козлов -- На меня в свое время произвел сильное впечатление "Звездный инспектор" (1980), но сейчас я уже забыл, про что этот фильм. "Через тернии к звездам" тоже почти забыл, осталось только ощущение поразительного.

Андрей Чертков -- Андрей Коломиец -- не всё. Так Викторов и был тем исключением, которое только подтверждало правило.

Клушанцев, Викторов, Казанский с Чеботаревым, отчасти Арсенов и — барабанная дробь — Тарковский.

Андрей Чертков -- Андрей Козлов -- "Звездный инспектор" и "Петля Ориона" — это были самые мощные образцы советского НФ-трэша 70-х годов.

Андрей Козлов -- Из западных фильмов того времени, 1986 года — это, конечно, "Полет навигатора", но почему-то запомнилось только начало. "Кто сейчас президент? — Джимми Картер. — Нет, Рональд Рейган" (персонаж переносится из 1978 года в 1986).

Андрей Чертков -- А в 80-е самый мощный трэш сделал Андрей Ермаш, сынок тогдашнего начальника Госкино, — по Сергею Павлову и по Азимову.

Андрей Коломиец -- Андрей Чертков -- Да, именно эти режиссеры создали славу советской кинофантастике, но, увы, не благодаря, а вопреки. Но я бы добавил еще и Константина Бромберга, который, по словам АНС, был очень дотошным человеком и подарил свою фамилию одному из персонажей АБС...

Андрей Чертков -- Андрей Козлов -- это фраза из "Назад в будущее", разговор Марти Макфлая с Доком Брауном.

Андрей Коломиец -- Андрей Козлов -- А мне очень понравился советско-польский фильм "Дознание пилота Пиркса" 1978 года...

Андрей Чертков -- Бромберг делал телевизионное кино, поэтому я его не упомянул. А Арсенов делал и кинофильмы тоже. И еще бы я упомянул Евгения Шерстобитова, который хоть и запорол "Туманность Андромеды", но вообще-то делал за копейки порой довольно любопытные фильмы в разных остросюжетных жанрах — от экранизации Гайдара до военного боевика и истерна.

Константин Лучина -- Андрей Чертков -- обидно, что по таким исходникам можно было шедевры снять.

Андрей Чертков -- Андрей Коломиец -- но это Марек Пестрак, польский режиссер. Да и снимал он в основном копродукцию с эстонцами, которые теперь тоже не СССР.

Константин Лучина -- Андрей Коломиец -- там финал, которого нет у Лема, со шрамом на руке Кайдановского — это просто класс))

Андрей Чертков -- Константин Лучина -- можно было. Было бы кому. Но просто кинофантастика в Союзе совсем не культивировалась, поскольку в СССР рынка не было, а были только идеология и пропаганда.

Константин Лучина -- Андрей Чертков -- "Конец Вечности" — это 1987-й год. Уже всё можно было. К тому времени "Письма мертвого человека" вышли, "Дни затмения" где-то тоже рядом.

Андрей Чертков -- Ну вот Ермаш с этим фильмом кончился, когда было ясно, с чем сравнивать...

Андрей Козлов -- "На следующий день" еще запомнился — американский фильм о будущем после атомной войны.

Андрей Чертков -- Ну, его даже по советскому ящику показали, а иначе он бы так не запомнился...

Константин Лучина -- Андрей Чертков -- да, "Мальчиш-Кибальчиш" у него классный получился.

Андрей Чертков -- Константин Лучина -- забавный, так скажем. Буржуины там классные были. А еще "Тачанка с юга", "Клипер "Орионъ" по Сергею Жемайтису, "Сокровища пылающих скал" и легендарные "Акваланги на дне".

Константин Лучина -- Андрей Чертков -- и "Юнга со шхуны "Колумб". Отличные детские боевики. Кроме "Тачанки". Хотя и там второй ГГ -подросток. Но от "Мальчиша" остались бессмертные фразы — "Сейчас, я только штаны подтяну. И я же ваш — буржуинский".)

Не каждый (даже хороший ) фильм разбирают на цитаты.

Андрей Чертков -- Константин Лучина -- А уж эта превосходная сказка "В тридевятом царстве…" с великолепной вывеской на стене "Министерство обороны... и нападения" — второе слово открывается, когда от здания отъезжает пятнистый бронетранспортер с солдатами.

Константин Лучина -- Андрей Чертков -- надо бы пересмотреть. Я помню, в детстве хохотал на нём, как ненормальный...))

Юрий Семецкий -- А зачем? Нефть закончится, и отправят геологов на её поиски?

Мне кажется, что с окончанием противостояния двух систем, человечество утратило стремление к экспансии.

Хотелось бы ошибаться.

Андрей Чертков -- Так появятся другие стремления... наверняка... В седой древности не было противостояния двух систем, но обезьяна всё равно слезла с дерева и постепенно заселила всю планету...)))

Юрий Семецкий -- Экспансивная была обезьяна.

— Да, были люди в наше время,

Не то, что нынешнее племя:

Богатыри — не вы!

(с) Лермонтов, 1837 г.

Ольга Ткачева -- А подписывала Тамара Александровна. Узнала её почерк!

Андрей Чертков -- Да, она...

Константин Ситников -- Красивый.

Людмила Реброва --

Андрей Чертков -- Людмила Реброва -- с Тёмной стороны Силы выхода не бывает. Как правило.

Jens Kleinfischer -- Андрей Чертков -- ...но женщины всегда мечтают, что именно они уведут Его с темной стороны. Любимый сюжет любовного романа. Не ломайте дамам modus operandi.

Александр Митюшкин -- "Хиус" стартовал к Венере 18 августа. Аккурат в день моего рождения.

Юрий Лущекин -- Александр Митюшкин -- Повезло. "Хиусу".

Александр Митюшкин -- Кстати, в чем я уверен точно, так это в том, что Первая межзвездная будет основана на иных физических принципах, а не на викторианских ракетных, пусть и субсветовых, двигателях...

Юрий Лущекин -- Александр Митюшкин -- На принципе тирьямпампации?

Александр Митюшкин -- Юрий Лущекин -- У Снегова уничтожали пространство, у Ефремова протыкали, а теперь это называется модным словом "варп" ?

Юрий Лущекин -- Александр Митюшкин -- Что Вы хотите? Мельчает народ. Нет в нем того былого духа подъема и этузаизьма. Одни англицизьмы и остались. Нет, чтобы, как у Стругацких, на принципе Д-трини... чего-то там летать.

Александр Митюшкин -- Юрий Лущекин -- Да что мне англицизмы. Мак с Саулом вон тоже пуляли из англицистического скорчера, но он не привился. Бластер так бластер. Хорек так хорек, и никаких сусликов. Карсаковский фульгуратор тоже не привился. "У противника что-то вроде лучевых пистолетов. Они, конечно, не стоят наших фульгураторов, но потери от них не меньше" — © Ф.Карсак, "Бегство Земли".

Alex Genin -- Александр Митюшкин -- ВАРП — всемирная ассоциация русской прессы. А пресса — и уж русская в том числе точно — чего хочешь придумает. В том числе и Первую Межзвездную. Имперско-православную, небось.??

Виноградов Виктор -- Так и будет

Сразу возникла мысль (ну, как если бы фант-идея для романа) о том, что вот интересно было бы научиться загружать в геном какие-то конкретные гены, связанные с социальным происхождением человека, с его сословным местом и даже титулом, с его религиозными и идеологическими установками.

Вот, скажем, находят древнее захоронение, секвенируют геном и сразу получают ответ — покойник был из потомственных вождей, профессия — охотник на бизонов, религия — анимизм, тотем медведя, идеологические взгляды — культ силы и прото-нацизм. Секвенируют другого — художник, религия — греческий политеизм, идеологические вгляды — прото-коммунист. И дети сразу рождаются прямыми продолжениями своих отцов и матерей, согласно полученным от них генам (и не только по расе и этнической принадлежности): одни с пеленок — маленькие фашистики, другие — крохотные коммунистики, третьи — демократики. Всё чётко и ясно, лафа политикам и антропологам-археологам.

Alex Kostenko -- Пару лет назад прочёл я первую, даже здесь отзыв давал. А потом застопорило))

Григорий Нехорошев -- Андрей, как раз именно к этому он и перейдет в книжке "Хомо Деус"!

Андрей Чертков -- что ж, она у меня на очереди...

Валентин Черепнин -- Харари, конечно, опопсил всё, что можно, в угоду ширнармасам, наделав ошибок, выпятив одни факты, прикрыв другие, придумав третьи.

Sergey Sobolev -- Болтология такая у него, да.

Марина Бернацкая -- На этом была основана пропаганда анархистов и троцкистов: что родившийся человек — что-то вроде чистого листа. То есть совершенно не брали в расчёт наследственность и индивидуальные особенности личности.

Сергей Шевалдин -- Кропоткин как раз много внимания уделял наследственности.

Арсений Кетсакоатль -- ну так так и делают же!

Мария Елифёрова -- Не будет этого. Почитайте у Карла Циммера, почему это невозможно. (Спойлер: потому что если бы это было возможно, культуры не было бы вообще — такой логический парадокс).

Александр Митюшкин -- А что тут нового-то? Уэллс, "Первые люди на Луне". Там, правда, однопартийная была система.

Александр Митюшкин -- Это означает остановку эволюции. Гораздо лучше у Карсака, в "Бегстве Земли": "Наша общественная структура покажется вам непонятной и даже немыслимой. Дело в том, что на Земле тогда жило как бы два народа: текны и триллы.

Текнами, составлявшими ничтожное меньшинство населения, были ученые, исследователи, инженеры, врачи и некоторые категории писателей. Я часто спрашиваю себя, не происходит ли это название от вашего слова «техник». Это отнюдь не было замкнутой или наследственной кастой. Каждый ребенок, в зависимости от его способностей и наклонностей к шестнадцати годам получал звание текна или трилла. Трилл, который позднее проявлял какие-либо способности к науке, мог ходатайствовать о переводе его в категорию текнов. Но это случалось редко.

Основой нашей цивилизации было представление о науке как о могучем, благотворном и… очень опасном оружии! Лучше пребывать в неведении, чем быть полуобразованным дилетантом, и тайны науки ни в коем случае нельзя доверять людям сомнительной нравственности. Каждые юноша или девушка, отнесенные к текнам, должны были торжественно поклясться перед Советом Властителей, что они никогда никому не откроют никаких научных знаний, кроме тех, которые можно распространять. Зато внутри класса текнов никаких ограничений не существовало, и каждый мог свободно обсуждать с другими текнами любую проблему, даже если они работали в разных областях. За малейшее нарушение этого закона текна ждала страшная кара: пожизненное изгнание на Плутон без малейшей надежды на возвращение.

Что касается триллов, то они были механиками, которые, кстати, довольно часто переходили в разряд текнов, кормильцами (категория, охватывающая ваших пекарей, мясников, бакалейщиков и т.д.), актерами, художниками, писателями. Между двумя классами не было ни соперничества, ни вражды, потому что звание текна в обычное время не давало ему никаких общественных преимуществ. Поэтому зачастую в одной семье были и триллы, и текны, и сын пекаря мог занимать пост Властителя неба, а его сын, в свою очередь, мог снова стать пекарем. В этом смысле каждый ребенок от рождения имел поистине одинаковые права, и наше общество было подлинно демократическим".

Александр Митюшкин -- Да, а профессиональные касты еще Уэллсом описаны — у селенитов.

Мария Елифёрова -- Во-первых, это невозможно даже как научная фантастика. Генов "художника", "коммуниста" или "охотника на бизона" не существует, это скажет любой современный генетик. Т.е. идея примерно такая же устаревшая, как идея Александра Беляева, что человека можно за пару месяцев с помощью гормонов сделать великаном или карликом, а потом — хоп! — вернуть в прежний вид.

Во-вторых, Харрари, хотя по существу прав насчёт роли культуры, тоже не совсем точен: орангутаны прекрасно выращивают детёнышей в одиночку. Ещё беспомощных детёнышей можно растить родительской парой, как это делают птицы, не образуя сложных социальных связей и вообще не образуя групп. Так что социальность и появление культуры никоим образом не были предопределены биологическими свойствами антропоидов.

С Романом Арбитманом мы почти ровесники (я на полгода старше), да и судьбы наши до какого-то момента были весьма похожи. Он — из семьи провинциальных советских интеллигентов (Саратов), но и я — тоже (Севастополь), мы одновременно учились в педагогических вузах: он в Саратовском университете на филфаке, я в Николаевском пединституте на истфаке, ну а после этих вузов мы оба 4 года проработали школьными учителями, пока не сменили профессию на что-то журналистски-редакторское.

Мы оба с детства читали фантастику, и мы оба больше всех других писателей любили братьев Стругацких. И в фэндом мы с ним пришли практически одновременно: Роман возрождал в Саратове старейший в СССР КЛФ "Отражение", а я создавал в Николаеве с нуля КЛФ "Арго". А ведь именно благодаря своим клубам мы с Романом и познакомились: в 1982 году — посредством межклубной переписки, а в 1983-м уже и лично — на микро-конвенте в Ростове-на-Дону. Но поначалу Роман не произвёл на меня особо сильного впечатления: на фоне шебутного Бориса Завгороднего (Волгоград), степенного Михаила Якубовского (Ростов) и напористого Ираклия Вахтангишвили (Тбилиси) — не говоря уж про молодого, но уже известного писателя Павла Амнуэля из Баку и знаменитого редактора журнала "Уральский следопыт" Виталия Бугрова, — Роман немного терялся — милый, симпатичный юноша, хорошо знающий фантастику, но и только.

Так что по-настоящему Роман раскрылся уже в Перестройку, когда он сумел создать в саратовской комсомольской газете "Заря молодежи" одну из лучших фантастических страниц в нашей стране. Глядя на его газетные успехи, я и сам создал аналогичную страницу в газете "Крымский комсомолец". И вот тут-то и выявилось главное различие между нами, такими похожими: Роман всегда писал легко и много, я же — трудно и мало, выдавливая из себя каждое слово. Кстати, именно Арбитман сыграл ключевую роль в моём дальнейшем выборе профессии: в 1988 году я написал свой третий и последний рассказ — незамысловатую юмореску в жанре как-бы-фэнтези. Но на рукопись, которую я послал Роману на прочтение и отзыв, он отреагировал коротко и даже немного обидно:

Однако я не обиделся, а просто внял его словам, забросив это гиблое занятие и полностью уйдя в редакторскую деятельность, в чём впоследствии и преуспел. Сам же Роман продолжал совершенствоваться в области литературной критики, журналистики, а впоследствии — еще и остросюжетной беллетристики, в чем он тоже весьма преуспел, о чем свидетельствует немалое количество полученных им премий. Кстати, уже в 1983 году он прямо из провинциального КЛФ попал в среду почти настоящих писателей, поскольку стал участником Малеевского семинара молодых фантастов. Я же на этот семинар (но уже в Дубулты) был приглашен только в 1989 году, — причем не как автор, а как редактор самодеятельного журнала фантастики — фэнзина "Оверсан".

Наиболее яркое моё воспоминание, связанное с Романом, датируется 1987 годом. Летом этого года я решил съездить в Москву, чтобы взять для своей газеты интервью у ведущих советских писателей-фантастов. Едва приехав, я позвонил Киру Булычеву, но тот сказал, что не сможет со мной встретиться, а также огорошил известием, что накануне умер Дмитрий Биленкин — один из лучших советских фантастов, который тоже был в моём списке. А на следующий день, взяв в редакции журнала "Техника-молодежи" интервью у писателя Михаила Пухова (интервью получилось довольно неудачным, поэтому я был зол и расстроен), я влетел в первый попавшийся вагон метро на станции "Новослободская", и надо же было такому случиться — я тут же уткнулся в Романа Арбитмана, которого не видел аж 4 года — с того самого конвента в Ростове. Оказывается, Роман тоже прибыл в Москву накануне — и тоже за интервью для своей газеты, но только не с писателями, а с художниками-фантастами. При этом Роман, который уже созвонился со старостой Московского семинара Виталием Бабенко, тут же объяснил мне, где и когда будут похороны Биленкина, а также, узнав, что я уже договорился о встрече с Севером Гансовским, изъявил желание пойти вместе со мной, потому что Гансовский был не только известный писатель, но и отличный художник, иллюстрировавший не только свои книги, но и, скажем, "Улитку на склоне" братьев Стругацких. Так что это "двойное" интервью состоялось пару дней спустя и было затем опубликовано по частям — половина в Саратове, половина в Симферополе.

Интересно, что в конце 80-х, когда страна уже начала быстро меняться, Роман на какое-то время стал моим постоянным оппонентом и даже спарринг-партнером. Дело в том, что, как редактор популярного фэнзина, я не раз становился модератором дискуссий о фэн-прессе — скажем, на фестивале "Аэлита" и на первых "Интерпрессконах". А вот Арбитман в фэнзины тогда не верил и считал, что гораздо бОльшую пользу для любителей фантастики приносят публикации в официальной прессе — в частности, в молодежных газетах и в многотиражках. Но уже в 1991 году на легендарном "Волгаконе" Роман согласился, что в этом негласном соревновании фэнзины и кооперативные издания явно побеждают. Он умел признавать свои ошибки. И уже вскоре он начал издавать в Саратове за собственный счёт свои первые книги (или даже, скорее, брошюры) — сборники газетных статей и рецензий (например, "Морская... и прочая пена", 1990; "Живём только дважды", 1991; "Участь Кассандры", 1993), а также свою нашумевшую литературную мистификацию — "Историю советской фантастики" (1993) "доктора Рустама Святославовича Каца" (под этим псевдонимом скрывался, естественно, сам Арбитман). И именно эти скромные "самопальные" книги и принесли ему первые большие награды — призы "Бронзовая улитка", "Интерпресскон" и "Странник". Но на этом Роман не успокоился — уже в середине 90-х он начал писать и публиковать зубодробительные криминальные и политические детективы под псевдонимом "Лев Гурский". По одному из таких романов ("Перемена мест") в конце 90-х годов был снят на телевидении увлекательный сериал "Досье детектива Дубровского" с Николаем Караченцевым в заглавной роли. И так уж получилось, что в это время я руководил отделом видео недавно созданного в Петербурге интернет-магазина "Озон", и поэтому мне пришлось торговать лицензионными видеокассетами с этим сериалом. Должен сказать, что шли они довольно бойко и в какой-то момент даже создавали реальную конкуренцию популярнейшему фильму Алексея Балабанова "Брат". Вот так состоялась еще одна моя своеобразная встреча с моим старым другом Арбитманом.

Когда в конце нулевых я по причине болезни был вынужден покинуть Петербург и вернуться обратно в Севастополь, контакт с Романом я так и не потерял, хотя контакт этот превратился в полностью виртуальный. Правда, в "Живом журнале" Роман практически не светился, но вот когда он пришел в "Фейсбук" (а было это где-то в 2010-2012 годах), он проявил вдруг бешеную активность, — и я даже с некоторой завистью следил, как стремительно растёт число его френдов и подписчиков — в 2, в 3, в 5 раз больше, чем у меня. Но я ленился, а он почти ежедневно писал новые интереснейшие посты, плотно завязанные на разнообразный культурный бэкграунд, постоянно публиковал рецензии на фильмы и сериалы, и в это же время он написал два новых романа — очень острых и очень увлекательных. Короче, эти несколько лет он работал так, как будто жизнь заканчивается завтра. Как будто предвидел. И несмотря на такую занятость, он всё равно сумел выкроить время, чтобы отсканировать для меня один редчайший номер моего старого фэнзина, который у него был, а у меня, увы, не было. И эти его сканы я потом целый месяц выкладывал в интернете — и каждый раз с благодарностью Роману.

Но едва я успел закончить эту публикацию в "Фейсбуке" и на "Фантлабе", как Роман вдруг ушел от нас. Совершенно неожиданно для всех, никто этого не ожидал, хотя гнусный ковид уже успел унести нескольких наших общих друзей — например, прекрасного волгоградского писателя Сергея Синякина и координатора Международной фэн-группы "Людены" Юрия Флейшмана. И когда это случилось, я вдруг понял, насколько я осиротел. Роман Арбитман, вероятно, был одним из лучших моих друзей в этой жизни. Не хотелось бы заканчивать на столь печальной ноте, но мне всё же кажется, что когда-нибудь — и, возможно, уже довольно скоро — я обязательно с ним встречусь.

100. Вся авторская колонка Андрея Черткова за 2 года (Каталог — 04.07.2020 — 30.11.2022)