Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Разговоры о том, что Стивен Кинг как писатель стал уже не тот, что прежде, ведутся довольно давно.
Лично я к ним особо не прислушивался, вплоть до ознакомления с весьма средней по качеству исполнения трилогией "Мистер Мерседес".
Погрузившись в печальные размышления, я пришел к выводу, что раньше Мастер и правда был смелее в выборе сюжетов для своих книг и способов их подачи.
Более того в 1990-х он не чурался и различных литературных экспериментов.
Самый яркий из них — это, конечно же, роман "Регуляторы", являющийся своеобразным перевертышем "Безнадеги".
Между этими двумя произведениями была издана "Зеленая миля" — каждая ее часть выходила отдельными томиками в мягких обложках.
Следом за "Регуляторами" увидела свет четвертая глава эпопеи "Темная Башня", названная "Колдун и кристалл" и представлявшая собой по сути один внушительный экскурс в прошлое Стрелка.
Что же тут необычного, спросите вы?
На мой взгляд, в том, что фанаты цикла наверняка хотели прочесть полноценное продолжение "Бесплодных земель", а вместо него получили флэшбэк на несколько сотен страниц.
Уверен, что таким образом Кингу удалось удивить многих поклонников своего творчества.
Думаю, никто из них не ожидал и появления на бумаге "Бури столетия" — сценария к одноименному мини-сериалу Крэйга Р. Бэксли.
До того момента Мастер успел поработать над несколькими скриптами для телевидения, но решился опубликовать один из них отдельной книгой только в 1999-м году.
Сомневаюсь, что исключительно ради денег.
Если бы текст оказался так себе, то скорее всего Кинг не дал бы добро на его издание (например, сценарий слабенького проекта "Особняк "Красная роза" того же Бэксли так и не был открыт широкой общественности).
Сюжет "Бури столетия" разворачивался в маленьком городке на острове Литтл-Толл — родине главной героини романа "Долорес Клэйборн", который тоже можно с чистой совестью причислить к литературным экспериментам Короля Ужасов.
А все потому что данная книга — это долгая подробная исповедь, написанная от лица уже давно не молодой женщины.
В произведении нет ни глав, ни частей — ничего, чтобы хоть как-то прерывало бы монолог Долорес.
Только в самом конце Кинг поместил выдержку из местной газеты, раскрывающую дальнейшую судьбу героини.
Всё, что до нее — сплошной поток воспоминаний о непростой жизни островитянки, читать который на удивление было совсем не скучно.
Повествование вышло богатым не только на мысли и переживания главной героини, но и на огромное количество мелких деталей ее окружения, благодаря чему "картинка" в голове получилась яркой и запоминающейся.
К сожалению, экранизация романа подрастеряла силу оригинала и лично меня смогла порадовать только неплохими актерскими работами.
Фильм Тейлора Хэкфорда показался мне каким-то поверхностным, неубедительным и откровенно скучным.
Городок Касл-Рок, затерянный на просторах штата Мэн, уже давно прочно прописался в творчестве Стивена Кинга.
При упоминании данного населенного пункта первым на ум приходит роман "Нужные вещи", повествующий о том как открытие магазина загадочным мистером Гонтом меняет привычный размеренный быт жителей городка.
Однако до появления высокого старика, любящего носить смокинги, Касл-Рок посетил другой таинственный незнакомец в черном пиджаке по имени Ричард Фаррис.
Посетил с вполне конкретной целью — чтобы передать двенадцатилетней Гвенди Питерсон необычный пульт управления с разноцветными кнопками.
Для чего нужна эта штуковина и как она впоследствии изменит судьбу девочки как раз и рассказывает повесть "Гвенди и ее шкатулка", созданная Королем Ужасов в соавторстве с небезызвестным литератором Ричардом Чизмаром.
Несмотря на то, что произведение не лишено интриги и динамики, я не могу назвать его очень уж увлекательным.
Вместо плавно развивающегося сюжета у двух авторов вышла сбивчивая хроника событий, охватывающая десять лет жизни Гвенди, наполненная стандартными "фишками" Кинга и картонными персонажами, которые забываются почти сразу после прочтения.
Лично у меня сложилось впечатление, что Мастер случайно откопал свои заметки к ненаписанному роману (не исключено, что они хранились в том же ящике стола, что и черновики "Каннибалов" ("Под Куполом") и "11/22/63") и, призвав на помощь Чизмара, переработал их в повесть о странном пульте управления.
Получилось не то чтобы плохо, а скорее слишком пресно.
Но то что серо выглядит на бумаге совсем не обязательно будет выглядеть так же на киноэкране.
"Гвенди и ее шкатулка" совершенно точно подходит для экранизации, в которой можно было бы более подробно раскрыть характеры героев и ярче изобразить их окружение — Касл-Рок образца 70-х годов двадцатого века.
Надеюсь, что повесть не будет забыта и еще обретет свое второе дыхание в виде фильма или мини-сериала.
Что-нибудь из этого, снятое в духе "Сердец в Атлантиде" (Hearts in Atlantis, 2001) Скотта Хикса, по-моему, было бы идеальным вариантом.
В конце 2011-го года в интервью шотландской газете "The Scotsman" Стивен Кинг заявил о своем желании создать еще один роман под псевдонимом "Ричард Бахман", который он планирует написать с оглядкой на творчество таких авторов детективов как Чарльз Уиллефорд и Рэймонд Чандлер. Кинг также добавил, что хотел бы показать в будущей книге "темную сторону американской жизни" и "безымянный город, в котором с серого неба льется серый дождь".
На доработку этой идеи у Стивена ушло примерно три года, по истечении которых был опубликован роман "Мистер Мерседес", открывающий трилогию о полицейском детективе в отставке Билле Ходжесе и удостоенный "Премии Эдгара Аллана По".
Книга стала своего рода экспериментом для Мастера и получилась довольно неплохой за счет приближенного к реальности сюжета, интересных главных героев и мрачной атмосферы.
И честно говоря, Кингу стоило на этом остановиться, потому как опубликованный некоторое время спустя сиквел под названием "Кто нашел, берет себе" был уже не так хорош как его предшественник.
Нет, сама по себе история, построенная вокруг украденных черновиков известного писателя Джона Ротстайна, вышла увлекательной, но посредственная детективная составляющая (еще более слабая, чем в "Мистере Мерседесе") и почти полная пассивность Ходжеса и его добровольных помощников Холли и Джерома не пошли на пользу роману.
Поэтому приступая к чтению книги "Пост сдал", которая завершает задуманный Стивеном цикл, я испытывал некоторые сомнения по поводу ее качества.
И к сожалению, все мои опасения подтвердились.
ВНИМАНИЕ! ДАЛЕЕ В ТЕКСТЕ ПРИСУТСТВУЮТ СПОЙЛЕРЫ!
Начнем с того, что в центре повествования вновь оказался Брейди Хартсфилд — маньяк, уже известный нам по первой части трилогии.
И в принципе, сюжет про психопата, "возвращенного к жизни" благодаря экспериментальным медицинским препаратам, имеет право на существование, если бы не одно но: абсолютно нелепый план мести, который придумывает Хартсфилд после выхода из комы.
Обладая способностью вселяться в тела других людей, он не находит ничего лучше, кроме как использовать их для того, чтобы раздать потенциальным жертвам портативные игровые приставки, чтобы с их помощью довести несчастных до самоубийства.
Отсюда вопрос: к чему такие сложности?
Куда подевался тот самый Брейди, который планировал взорвать аудиторию Минго во время концерта поп-группы "Здесь и сейчас", убив тем самым больше двух тысяч подростков?
Почему Хартсфилд не стал планировать очередной массовый теракт (ведь он теперь мог под видом охранника пронести взрывчатку абсолютно в любое место), а бросил все силы на осуществление трудоемкого и откровенно ненадежного плана с игровыми приставками?
Просто потому что ему нравилось подталкивать людей к смерти?
Ерунда какая-то...
Такая же как и расследование Ходжеса и его друзей, в ходе которого они, прилагая огромные усилия, выясняли давно очевидные для читателя вещи.
Короче говоря, интрига Кингу явно не удалась.
Так мало того, он чуть ли не в каждую главу вставил напоминание о том, кто, где и как отправил Хартсфилда на больничную койку в финале "Мистера Мерседеса" (хотя я думаю, что даже тем, кто не знаком с первым романом цикла, вполне хватило бы и одного экскурса в прошлое).
В результате чего книга в какой-то момент начала напоминать заезженную, весьма утомляющую, пластинку, заканчивающуюся самым ужасным образом.
Вернее, самым дурацким.
Ведь только так можно назвать эпизод, в котором положительные герои одерживают победу над Брейди.
В общем, "Пост сдал" — это абсолютно вымученный и скучный роман, который "не смотрится" ни как отдельное произведение, ни как достойное завершение трилогии.
Радует только то, что о новых похождениях Билла Ходжеса мы теперь совершенно точно не услышим.
Оценка: 5/10.
P.S. Печально, но факт: новые романы Мастера все реже стали меня радовать.
"Доктор Сон", "Кто нашел, берет себе" и "Пост сдал" в художественном плане показались очень и очень средними.
Видимо солидный возраст Кинга стал сказываться на качестве его историй.
Но, надеюсь, выходящий в сентябре этого года роман "Sleeping Beauties" (Спящие красавицы), написанный Стивеном в соавторстве с его сыном Оуэном, все же не разочарует.
В конце концов, из объединения опыта одного и молодости другого (хотя и относительной (21-го февраля Оуэну исполнилось 40 лет)) должно получиться как минимум что-то любопытное.
А вот сольные работы Кинга, боюсь, будут становиться только хуже и хуже...
При всей моей любви к творчеству Стивена Кинга я довольно долгое время игнорировал его роман "Девочка, которая любила Тома Гордона", ибо его краткий синопсис никогда меня особо не вдохновлял. И даже малый объем произведения никак не способствовал тому, чтобы я взялся за чтение этой книги.
Однако совсем недавно она вновь попалась мне на глаза и я решил дать ей шанс.
Как оказалось, мог бы не утруждаться, но обо всем по порядку.
Итак, в центре сюжета "ДКЛТГ", что логично, находится девятилетняя девочка по имени Триша, которая умудрилась, можно сказать, на ровном месте заблудиться в лесу, раскинувшемся на границе территорий двух штатов — Мэн и Нью-Хэмпшир.
Собственно, завязка истории и есть сама история, посвященная выживанию Триши в дикой природе северо-востока США, которая будет изредка прерываться короткими флэшбеками из жизни девочки и сообщениями о ходе поисково-спасательной операции.
И если бы не они, то читать роман было бы намного тяжелее, ибо злоключения Триши в лесу получились, на мой взгляд, какими-то пресными, несмотря на все попытки Кинга максимально их разнообразить.
Даже заявленный в аннотации Зверь, преследующий потеряшку, не добавил произведению ни напряжения, ни драматизма, потому как очень редко проявлял себя (ну кроме нескольких последних страниц).
Да и когда ему было это делать, если большая часть текста ушла на однообразные описания природы и подробности бейсбольных игр "Нью-Йорк Янкиз" и "Бостон Ред Сокс".
Кстати, игрок последней команды (и по совместительству кумир главной героини) по имени Том Гордон тоже разочаровал.
Точнее разочаровал его образ, который периодически являлся Трише.
Просто я надеялся, что он будет олицетворять собой подсознание девочки и подсказывать ей пути решения той или иной проблемы на ее пути к людям.
Вместо этого видение Гордона просто сопровождало Тришу, выслушивая ее болтовню ("воображаемые люди такие хорошие слушатели") и почти никак не влияя на тяжелую ситуацию, в которой та оказалась...
Из всего вышесказанного может создаться впечатление, что "ДКЛТГ" плох, но это не так.
Он хорошо рассказан и ладно скроен, но, к сожалению, слишком быстро надоедает своей однообразностью и простотой.
Его сюжет еще мог бы сработать в формате повести или рассказа, но не в виде романа, в котором он так же мертв как и дерево, сгоревшее во время пожара.
«Ужасы тела. Не каких-то там мертвых тел. Ужас в вашем собственном теле. И что-то идет совсем не так… внутри вас. Ваше тело изменило вам – а поскольку это ваше тело, то не получится даже убежать». Слова, которыми Стюарт Гордон – надо ли его представлять? – открывает антологию, неплохо описывают суть представленного в ней направления (пожалуй, рановато называть его жанром). До поры до времени «телесные» ужасы оставались удобным термином, применимым к некоторым образцам хоррора независимо от способа их воплощения – в кино, литературе, видеоиграх и т. д. Выход и относительный успех межавторского сборника, целиком посвященного этой теме, сигнализирует, что боди-хоррор как явление окончательно определился и обособился – или вот-вот это сделает. Там, где прежде режиссеры и писатели искали наугад, появляются идейно подкованные люди, которые знают, чего хотят и как этого добиться. В теории страх перед фокусами собственного тела имеет больше шансов пронять потребителя, чем классический страх перед неведомым или внешней угрозой. Ночь прошла, взошло солнце – вот и нет неведомого, а изменчивое тело – всегда с тобой. Честно говоря, оно и есть ты – каких бы вершин духовности ты за собой ни числил. Пол Кейн и Мари О’Риган (к слову говоря, законные супруги) не впервые работали над антологией с уникальной концепцией: в 2009 году увидел свет томик Hellbound Hearts, посвященный миру «Восставшего из ада». Публикация была весомая: предисловие написал сам Клайв Баркер, введение – Стивен Джонс, послесловие – Даг Брэдли. Среди авторов оказались как новички (например, Барби Уайлд, знакомая аудитории как женщина-сенобит из второго «Восставшего»), так и мастера жанра, в том числе Конрад Уильямс, Сара Пинборо, Нил Гейман и Тим Леббон. У публики книга нашла теплый прием, критика также не злобствовала. А в 2012-м, уже после антологии боди-хоррора, вышел «Карнавал хоррора» (A Carnivále of Horror) – коллекция историй о темной стороне ярмарок и цирков. Тут, конечно же, не обошлось без Рэя Брэдбери, к которому скромно примкнули Джо Хилл, Уилл Эллиот, Джон Коннолли и другие. Впрочем, это повод для отдельного разговора – а сейчас вернемся к ужасам, «явившимся изнутри» (примерно так назывался в американском прокате ранний фильм Дэвида Кроненберга, более известный как «Судороги»).
Антология построена по хронологическому принципу: сначала «классика» боди-хоррора, затем кучка репринтных рассказов от современных авторов, а в замыкающих – полдюжины текстов, написанных специально для этого издания. Кавычки на слове «классика» не случайны. Именно здесь кроется проблема, которая для менее терпеливых читателей может оказаться решающей – и книга отправится в дальний угол, на кладбище недочитанных томов. Открывает сборник «Превращение» Мэри Шелли – высокопарная романтическая история, эксплуатирующая затасканный ныне сюжет о «похитителе тел», проще говоря – обмене разумов. В новелле имеются: а) порочный, но небезнадежный в итоге главный герой; б) его возлюбленная – воплощение невинности, красоты и других достойных качеств; в) злобный карлик-колдун (в эпоху Тириона Ланнистера этот штамп воспринимается с трудом). Множество ненужных подробностей, сомнительных нравоучений, увесистая мораль в финале – и, как несложно догадаться, ни намека на боди-хоррор… если только вас не пугают люди аномально низкого роста. Следом идет «Сердце-обличитель» Эдгара По. В отличие от предшественницы, эта новелла за полтора с лишним столетия нисколько не растеряла своей силы и остается образцовой хроникой сумасшествия, а концовка ее с каждым прочтением жалит только больней. И все же хочется усомниться, есть ли «Сердцу» место в подобной антологии – думается, тошнотворная «Правда о том, что случилось с мсье Вальдемаром» подошла бы гораздо больше. То же касается и «Герберта Уэста, реаниматора», порожденного воображением великого (и молодого еще) Лавкрафта. Единственная причина, по которой рассказ присутствует в антологии – это, очевидно, желание угодить Стюарту Гордону, чей «Реаниматор» сослужил большую службу и автору рассказа, и жанру ужасов в целом. Это не затеняет той простой истины, что история о Герберте Уэсте – это история о зомби (поэтому она прекрасно смотрится в соответствующей антологии Стивена Джонса – в компании «Вальдемара», кстати говоря). На ее место куда удачнее и без всяких оговорок могли бы встать «Сияние извне» (оно же «Цвет из иных миров») или «Холодный воздух» – произведения, целиком посвященные неприятным физиологическим метаморфозам. Череду классических текстов продолжает «Кто ты?» («Кто идет?») легендарного Джона Кэмпбелла. Здесь тоже сыграла роль нашумевшая экранизация (речь, само собой, о фильме Джона Карпентера, а не о ходячей морковке образца 1951 года) – но и здесь эта роль недобрая. В «Нечто» камера непрерывно следит за происходящим, фиксируя кошмарные мутации персонажей до последней детали. У Кэмпбелла те же превращения описываются одной-двумя скупыми фразами, а то и вовсе игнорируются. Кроме того, диалоги героев чаще всего представляют собой обмен мини-лекциями на заданную тему. Первопроходцам современной фантастики это простительно, но с жанром ужасов такой подход несовместим. Вообще же, случай удивительный: совпадая на 75% сюжетно, повесть и фильм производят совершенно разное впечатление и служат совершенно разным целям. К сожалению, с целями антологии «Кто ты?» согласуется неважно. Первым точным попаданием становится «Муха» Жоржа Ланжелана, также пережившая два воплощения в кино. В этом случае более верной оригиналу оказалась первая экранизация, снятая в 1958 году Куртом Нойманном. Сращение человека и мухи происходит в рассказе мгновенно, хотя и подается в ретроспективе – как сюжетная загадка, подлежащая раскрытию. Дэвид Кроненберг в 1986-м идет по иному пути и показывает мучительный процесс трансформации от начала до конца (кроме того, случившееся получает у него более правдоподобное объяснение). И все же – благодаря стойкости самой идеи – версия Ланжелана работает, хотя старомодный стиль и снижает градус напряжения. Более современные тексты, представляющие боди-хоррор как таковой, легко делятся на несколько смысловых групп. 1. Философские этюды, где изменения тела служат в качестве метафоры или следуют за изменениями души. Так, «Наследство Чейни» (The Chaney Legacy) Роберта Блоха – традиционная мистическая история, отдающая дань памяти великому голливудскому мастеру перевоплощений – Лону Чейни, «Человеку с тысячью лиц». Сюжетно рассказ близок к написанному несколько ранее «Гриму» Роберта Маккаммона, но воплощен с большим изяществом и фирменной грустью. Образы калек и чудовищ, сыгранных некогда Лоном Чейни, навсегда запечатлелись в некоем принадлежавшем ему предмете и не собираются так просто уходить в небытие… В «Ранах» (Walking Wounded) Майкла Маршалла Смита порезы и ссадины, словно бы ниоткуда возникающие на теле героя, скрывают за собой трагическую тайну – как и всегда у Смита, чреватую болезненным нравственным уроком. Внешне меланхоличный и неторопливый, рассказ до предела насыщен эмоциями и не предназначен для равнодушных. «Другая сторона» (The Other Side) Рэмси Кэмпбелла представляет собой ярчайший образец психологического хоррора, невероятным образом сочетающий тривиальные декорации (спальный район с не самым благополучным населением) и тягучую сюрреалистическую жуть; особо тяжко придется читателям, которые побаиваются клоунов. Метаморфоза, происходящая с героем, кажется тем ужаснее, что ее легко не заметить. В грязном и вязком «Конъюнктивите» (Sticky Eye) Конрада Уильямса банальное глазное заболевание становится ключиком, открывающим двери в прошлое – и за дверями этими кроется мрак. Наконец, «Бабочка» (Butterfly) Аксель Кэролин дает шанс на перерождение непоправимо изувеченному юноше. Впрочем, хоррора в этой милой притче намного меньше, чем в тематически сходном «Превращении» Рэя Брэдбери. 2. Социальные этюды. В этом случае мутации и модификации тела – повод пофантазировать о том, что ожидает человечество в далеком и не очень будущем. «Время превратиться в студень» (‘Tis the Season To Be Jelly) Ричарда Матесона – легкомысленная история о постъядерном мире, где форма и строение человеческого тела не отличаются ни постоянством, ни предсказуемостью. А людям хоть бы хны – живут и даже женятся. В «Переменах» Нила Геймана у долгожданного средства от рака обнаруживается пикантный побочный эффект – смена пола. Постепенно медицинские свойства препарата отходят на второй план, а род людской делает прыжок в новом, неожиданном направлении. Кошмар гомофобов и традиционалистов становится нормой жизни. В «Стиле» (The Look) Кристофера Фаулера мишенью становится высокая мода. Стремясь к модельной карьере, юные девушки готовы подгонять собственные тела под неестественные стандарты и ложиться под нож хирурга. В рассказе эта тенденция получает логическое продолжение: при достаточно развитых технологиях предела совершенству нет – и тело модели становится всего лишь заготовкой, из которой художник-модельер может слепить все что угодно, была бы фантазия. И разумеется, у куска мрамора не спрашивают, хочет ли он превратиться в модернистскую статую. А человеческий мрамор, увы, не просто хочет этого – жаждет. 3. Паразиты и захватчики. Одна из самых благодатных тем в боди-хорроре, пользующаяся заслуженной популярностью. «Плодовые тела» (Fruiting Bodies) Брайана Ламли выдают сильное влияние Лавкрафта (которое автор никогда и не скрывал). Описание заброшенной деревушки, приходящей в упадок под натиском странного грибовидного организма, живо напоминает о называвшемся уже «Сиянии извне». Рассказ развивается неторопливо, но точность деталей и яркий – хотя и ожидаемый – финал делают его увлекательным чтением. «Остаток» (Residue) Элис Хендерсон начинается как археологический триллер, переходит в леденящий боди-хоррор (с отвратительными крючками, выпирающими из кожи героя) – и заканчивается жирным штампом, ради которого не стоило и огород городить. Иное дело «Полип» (Polyp) все той же Барби Уайлд (которая, похоже, всерьез озаботилась литературной карьерой) – хулиганская, вульгарная, неправдоподобная, но странно обаятельная история о кишечном полипе, который по неведомым причинам обрел разум и пустился во все тяжкие. Это самый кровавый рассказ в антологии; если бы намечалась экранизация, то идеальным режиссером стал бы молодой Питер Джексон – и ему бы понадобилось очень, очень много литров бутафорской крови. «Дурной вкус» – это и о «Полипе» тоже. 4. Про уродов и людей. Нэнси Коллинз в «Шоу уродов» (The Freaktent) погружается в мир ярмарочных страшилищ – и становится ясно, что это тоже бизнес. А в бизнесе не всегда есть место гуманности… «Другие» (Others) покойного Джеймса Герберта – фрагмент одноименного романа, явно включенный в сборник по принципу «а пусть будет». Текст стартует с произвольной точки и заканчивается на полуслове; середина отведена под экскурсию некоего персонажа по подземной тюрьме, населенной всяческими мутантами. Зрелище, безусловно, впечатляющее, но с сюжетом было бы веселей. 5. Доктор твоего тела. Ряд рассказов так или иначе связан со странностями науки (медицины) и ее служителей. Дэвид Муди в «Почти навеки» (Almost Forever) рассказывает о поисках бессмертия, завершившихся крайне неудачно и для самого исследователя, и для окружавших его людей. Впрочем, тело тут почти ни при чем… Грэм Мастертон в «Собачьей жизни» (Dog Days) демонстрирует литературный класс, создавая высокую трагедию из сюжета, который в менее умелых руках превратился бы в убогий анекдот. Талантливые хирурги могут быть не только полезны, но и опасны – прежде всего для самих себя. Что из этого применимо к герою классического рассказа Стивена Кинга «Тот, кто хочет выжить» – большой вопрос. Неоспоримо лишь то, что эта небольшая вещица занимает уникальное место в литературе и четко делит человечество на тех, кто ее прочел, и тех, кто нет. Если вы из последних, то не обещаю, что она вам понравится – но вот запомните вы ее наверняка. Выживание – штука хитрая. Особенно если единственное средство для этого – собственное тело… Несколько текстов не укладываются ни в какие категории. Среди них, что неудивительно, и «Восстание» (оно же «Политика тела») великого оригинала Клайва Баркера. Сюжет рассказа основан на абсурдной предпосылке (части тела восстают против своего хозяина) и при желании может быть расценен как юмористический, но это лишь одна из возможностей. Другая, которая хорошо работает с впечатлительными читателями, – это животный ужас и несколько дней ни с чем не сравнимой паранойи. «Восстание» – боди-хоррор в истинном смысле слова, вот только лепить с него копии невозможно: как и «Тот, кто хочет выжить», это единственная в своем роде история. И совсем уж особняком идут три рассказа, задевающих жанр разве что по касательной (из них, что характерно, два написаны по заказу составителей – вероятно, отказываться от готового продукта было неловко). «Воспарившие мертвецы» (The Soaring Dead) изобретательного Саймона Кларка могут быть прочтены и как сюрреалистический хоррор, и как история психоза – но эффект гарантирован в обоих случаях, а центральный образ рассказа нескоро выветрится из памяти. «Царство плоти» (Region of the Flesh) Ричарда Кристиана Матесона повествует о необычной одержимости. Купив кровать, на которой жестоко убили мужчину, герой каждую ночь видит расправу во сне – и понемногу впадает в зависимость от этих грез, становясь их активным участником. Рассказ мог бы состояться, если бы не характерная для Матесона-младшего склонность к абстракциям и линейная манера изложения, не предлагающая читателям ни ловушек, ни загадок. «Черный ящик» (Black Box) Джеммы Файлс тоже характерен для своей создательницы – сумбурное повествование о медиумах и зловещих астральных двойниках, не имеющее никакого отношения к ужасам тела. Судя по еще нескольким антологиям, соответствие заданной теме — непосильная для Файлс задача. Итак, составителям «Большой книги боди-хоррора» (не такой уж, кстати, и большой – всего 24 рассказа и 1 повесть) не удалось избежать некоторых типичных ошибок, и назвать их детище бесспорной удачей было бы преувеличением. Вместе с тем у Пола Кейна и Мари О’Риган получилось показать, что боди-хоррор – реальное направление в литературе ужасов, способное порождать разнообразные сюжеты, окрашенные во все возможные тона – от черного юмора и трэша до тонких психологических зарисовок. Вместе с высоким уровнем отдельных рассказов это позволяет надеяться, что забвение сборнику не грозит.