Рецензии на фантастические книги

В “Друде” нет эпичности “Гипериона” или “Трои”, нет ледяного холода “Террора”, а присутствие мистических сил постоянно находится под вопросом, в отличие от той же “Утехи падали”. История похождений Коллинза и Диккенса по идее является детективом, что не ново для Симмонса – цикл про Джо Курца тому доказательство. Но Дэн не был бы самим собой, если бы дело ограничилось одним лишь расследованием странных убийств.

Сюжет “Друда” строится вокруг отношений Чарльза Диккенса и его друга/соперника Уилки Коллинза, где декорациями выступает огромный и непредсказуемый мир, а актерами – их многочисленные друзья и враги, большая часть из которых является известными историческими личностями. Перед глазами читателя мелькают – Париж, немного Америки, альпийский пейзажи, и, конечно же, Лондон. Столица Британии делится у Симмонса на два мира – мир шика, блеска, театра и темных салонов, и мир “нижний”- полный бродяг, убийц, наркоманов и трупов. Иногда создается впечатление, что это не один и тот же город, а два, просто случайные взявшие одно название. В очередной раз поражает научная и жизненная подкованность Симмонса, который скрупулёзно воссоздает мир прошлых лет.

Формально главный герой в книге один – это Уилки Коллинз, от лица которого и ведется повествование. Но на протяжении всей истории над Коллинзом и читателем нависает другая известная тень – тень человека, чьи произведения в свое время произвели в Англии настоящий фурор. Тень Чарльза Диккенса, к которой Симмонс безусловно питает глубочайшее уважение. Впрочем, уважение к Диккенсу, как к Мастеру и автору, не мешает Дэну детально рассказывать обо всех тех эксцентричных и неправомерных поступках, которые творил в свое время великий сочинитель. Симмонс ни в коем случае не очерняет фигуру Диккенса, но и не строит из него стопроцентного святого, рисуя образ “народного автора” более разнообразными красками.

Несколько сложнее обстоит ситуация с противником Диккенса – Уилки Коллинзом. Хотя Коллинз Симмонса – это тоже весьма разносторонний персонаж, в конце концов, автор расслабляется и опускает планку, представляя его исключительно как отрицательного героя, завистника Диккенса. Проблема заключается в том, что в романе, который написал Симмонс, конкретно положительным и отрицательным героям просто не может быть места. “Друд” – это достаточно сложное и комплексное полотно, характеры которого выходят далеко за рамки черного и белого. А пытаясь представить Коллинза эдаким чопорным эстетом, Симмонс порой откровенно перебарщивает, заставляя того подробно описывать его “скромный” ужин из шести блюд.

К тому же, в последних исповедях Уилки видно четкое вмешательство автора, который доселе представлялся некой призрачной фигурой, обитающей “где-то” там поверх персонажей. До этого момента не было ощущения, что кто-то рассказывает выдуманную историю — эффект погружения был невероятно силен. Создавалось впечатление, что это Уилки Коллинз, а не Симмонс, долго и упорно пытался рассказать читателю тайну загадочного Друда. Но чем больше Коллинз начинает выказывать свое недовольство по поводу Диккенса, тем больше чувствуется фальшь. Я не знаю, как обстояла ситуация в реальной жизни, и какие в действительности были отношения между этими людьми. Но то, что Коллинз произносит о его дружбе/вражде с Диккенсом ближе к финалу – это слишком просто и очевидно для автора уровня Симмонса, поскольку отношения между этими двумя требуют чего-то большего, нежели такого прямого и откровенного объяснения. Две трети романа у меня не возникало сомнений по отношению Симмоновской версии Коллинза, но именно из-за последних страниц эта пирамида веры пошатнулась. Хотя, впрочем, не разрушилась. Если убрать за скобки несколько смазавший впечатление финал, остальная часть книги по-прежнему остается превосходной.

На протяжении всего романа Симмонс ровно и четко проигрывает композицию правды/неправды, играя с читателем, и чаще выигрывает, чем проигрывает. Благодаря лошадиным дозам наркотиков, которые принимает главный герой состояние между реальностью и вымыслом растворяется и уплывает куда-то за опиумные облака, заставляя Коллинза и читателя мучиться вопросами в духе “что есть правда, а что – порождение наркотика”. Дважды книга делает неожиданный сюжетный разворот, меняющий впечатление от происходящего в совершенно иную сторону. Причем Симмонсу удается не только удивить читателя, но и в некоторой степени перестроить атмосферу романа. К примеру, только что сюжет крутился вокруг очередного званого ужина Уилки Коллинза, как вдруг действие резко выбивает палубу безопасности из-под ног героя, в разы увеличивая долю мистики и паранойи.

Очень интересными оказались моменты, относящиеся к финальным страницам книги, когда Коллинз/Симмонс рассуждает о Писателе и Читателе, прямо и откровенно показывая — какие усилия приходится тратить писателю на создания своих работ, и как часто ему приходится сталкиваться с читательской неблагодарностью. С одной стороны это может показаться откровенной жалобой автора к читателю, но вот горечь, с какой говорит Дэн в этот момент, почему-то заставляют усомниться в том, что он лишь хотел выразить нам свое недовольство. Здесь Симмонс напомнил мне точку зрения Стивена Кинга, которую тот высказал в финале “Темной Башни”. В свое время Кинг выражал надежду, что читатель пришел “ради истории ”, а не “ради финала”. Правда Кинг прямо внедрился в роман, и высказался от своего имени, в отличие от Симмонса, который не стал разрушать структуру, и высказал похожие мысли устами Коллинза. Впрочем, он не смог скрыть того факта, что это были слова не персонажа, а его собственные.

“Друд” – это образцово — Симмонское произведение, которым можно охарактеризовать его авторский подход к истории. Смесь из выдумки и реальности, живые и интересные характеры, игра с читателем и доля мистики – все эти компоненты уже не раз мелькали в других работах автора. Да, “Друд” не является лучшим произведением Симмонса, но он все равно остается очень достойным примером среди его работ. Есть вещи лучше, но есть и хуже. Стать шедевром уровня “Гипериона” и “Террора” книге не дала слишком яркая личностная окраска, которую подарил Коллинзу Симмонс, и некоторая громоздкость текста в отдельных местах. В остальном же – “Друд” это прекрасная мистерия, которая увлечет вас в темное и сложное приключение, полное переживаний, мистики и смертельных загадок.

«Остаемся зимовать» — книга странная и притягательная. Констатирую именно такой синтез. Хотя иной раз странность вредит притягательности, а порой и исключает ее вовсе. Книга произвела впечатление, оставила после себя шлейф ощущений, вопросов и ассоциаций. Хотел необычности, нашел ее. Ждал приятно-будоражащего, получил. Собственно, еще пока остаюсь под воздействием романа, представляя Февраля, ощущая запахи меда и дымка. Конечно, со временем книга отпустит. Останутся только воспоминания разной степени смутности. Пока восприятие романа не размылось, пишу эту рецензию, рассчитывая на наиболее точное отражение полученного от книги.

Люблю приятные неожиданности. Эта книга из их числа. Хотя, казалось бы, неизвестный мне автор, отсутствие рекомендаций, невысокая цена за издание в книжном магазине (что часто свидетельствует о соответствующем же качестве чтива), довольно кричащее название (не ориентирующее на содержательность) – совокупность факторов, обычно исключающая приобретение мною книги. Но внимание мое к роману оказалось-таки привлечено. Виной тому – аннотация, предрекающая нечто философское в антураже, показавшемся довольно интересным. Купил.

«Мертвые из Верхнего Лога». Пробуя название на ассоциации, представлял, конечно, мистику, а слова из аннотации – «мрачная философская сказка» – лишь укрепляли в подобном. Что оказалось? Оказалось, во-первых, аннотация весьма точна, хоть и скупа (как любая аннотация), во-вторых, содержание романа выдерживает притязание на философскую тональность (не сплошь, но порядком). И психологизм (тут автор порадовал!).

Мне кажется, разительный диссонанс оценок возникает из-за того, что подобная книга хороша для тех, кто лишь сегодня, наконец, решил подробнее узнать, кто такие братья Стругацкие, и о чём они писали. Например, для Данилкина, который признаётся, что Стругацких не читал, «ранее безапелляционно отставлял». А для тех, кто давно и плотно находился в контексте их творчества, кто на протяжении многих лет читал и перечитывал книги АБС, кто регулярно знакомился в прессе (советской, российской и зарубежной) с самыми разными взглядами на их произведения, кто знает труды Марка Амусина, Леонида Филиппова, Войцеха Кайтоха, одолел объёмную и эмоциональную биографию братьев от Анта Скаландиса, прочёл книгу Бориса Вишневского «Двойная звезда» и «Комментарии к пройденному» самого Бориса Натановича, отслеживал ответы БНС в его многолетнем нескончаемом off-line интервью, штудировал воспоминания друзей и коллег АНС, смаковал составленные Светланой Бондаренко тома «Неизвестные Стругацкие. Черновики, рукописи, варианты» и «Неизвестные Стругацкие. Письма. Рабочие дневники» – для всех этих людей в книге Прашкевича и Володихина действительно ничего особенно нового нет.

В книге нет сенсаций, да и политически она выдержана достаточно ровно. Впрочем, авторы и не ставили перед собой задачу эпатировать читателя. Дмитрий Володихин пишет в своём ЖЖ: «Не стоит ждать каких-то «резких телодвижений» от этой книги. Она – довольно спокойная и, в какой-то мере, исследовательская. Надеюсь, что-то получилось. Допускаю, что где-то мы могли дать маху. Но политических транспарантов радикального содержания там уж точно не найти: мы не видели смысла в такого рода «иллюминации». И это — верный подход. Если учитывать, что Борис Стругацкий в настоящее время является последовательным приверженцем праволиберальной идеологии, то о возможной идеологической эволюции Аркадия Стругацкого (не уйди он из жизни двадцать лет назад) мы можем только гадать, основываясь на собственных политических предпочтениях. Вот я, например, предполагаю, что в нынешних условиях АНС придерживался бы взглядов, близких взглядам младшего брата. А один из авторов биографии, Геннадий Прашкевич, любит вспоминать, как АНС незадолго до своей смерти сообщил ему в личной беседе (осенью 1991 года, уже после августовского путча), что «И всё-таки более красивой идеи, чем коммунизм, люди пока не придумали…»

Наверное, книга не открывает нам новых Стругацких.
Но, может быть, хватит уже их открывать?
Читать надо.
Тем более, что сегодня Стругацкие снова, как никогда, актуальны...

Еще перед прочтением “Крови и Железа”, мне часто бросалось в глаза то, что Аберкромби сравнивали с Джорджем Мартином. Я наметил у них только два общих знаменателя — это структура повествования, в котором участвует сразу несколько героев, и жесткая и мрачная вселенная, где не работают обычные законы фэнтези. Но если у Мартина за пять книг количество мелких деталей мира выросло до размера небольшой энциклопедии, у Аберкромби ситуация вырисовывается прямо противоположная. Очерчивая несколькими штрихами декорации, он резким поворотом сюжета забрасывает героев прямо в центр заранее подготовленного театра. Его мир не условен – местами описание городов и природы достаточно детально, но все же первое место в книге занимает не это, а история и ее участники.

Да и потом — там, где у Мартина разыгрывается холодная, долгая и многоступенчатая игра, у Аберкромби история без особых угрызений совести включает третью передачу и разгоняется, на всех парах несясь навстречу читателю. Перед глазами мелькают названия и пейзажи, а лица героев кружатся в безостановочном вальсе, по очереди подменяя друг друга. Парадокс в том, что именно такая сумасшедшая динамика придает “Крови и железу” особый шарм — в тот момент, когда автор резко дает по тормозам, сводя всех героев в одной сюжетной точке, и начинаются проблемы. У Мартина такие периоды “передышки” служат фундаментом для будущих предательств и интриг, и Джо, попытавшись сыграть на похожем поле, до конца с задачей не справился. Да, формально закулисные игры есть — крупные игроки, в чьих руках лежит реальная власть, хитро ухмыляются, и всем видом дают понять, что такие участники событий, как Глокта и Логен – просто лохи, которым не дано увидеть всю картину в целом. Это прекрасно, но строящий козни Архилектор, расследующий это дело Глокта, да фехтующий Джезал – вот и все, что предоставляет нам в развлечение автор. А к этому моменту читатель уже складывает в своей голове определенные мнения о конфликтующих сторонах и примерно представляет их дальнейшие мотивы и цели. Поэтому получается так, что пока вокруг команды Байяза все вертится кувырком, старый маг и его спутники покуривают бамбук, устраивают тематические экскурсии, да нарываются на редкие неприятности. То столкновение сторон, которое происходит ближе к финалу ожидается уже с момента встречи всех героев, а поэтому их метания не вызывают сильного интереса в этом отрезке времени. Ситуацию могла бы спасти, намечающаяся было война, но эта тема постепенно отходит на второй план, уступая место разборкам в столице Союза.

И здесь на поверхность всплывает еще один противоречивый момент. Без сомнения видно, что “Кровь и Железо” лишь первая книга трилогии – большую часть истории занимает представление персонажей, сюжетные линии только обретают конкретные очертания, а грядущая гроза масштабной финальной развязки пока только громыхает вдали. Но после книги все равно остается чувство незавершенности, почти как в сериалах, когда эпизод прерывают на определенном моменте. Только вместо ожидаемого финального поворота, автор просто закрывает занавес над постановкой, оставив зрителя в недоуменном состоянии. Предпоследняя глава, полная безостановочного экшена могла бы сильно завершить книгу, но добавив еще один дополнительный сюжетный росчерк, Аберкромби заменил восклицательный знак жирным троеточием, в принципе подогревающим интерес к продолжению, но не столь сильно, как это мог бы сделать финал предпоследней главы.

По-настоящему хорошо Аберкромби удались две вещи. Первая это экшн – битвы в книге резкие, динамичные и, конечно же, обильно кровавые. Ломаются ребра, носы и подвернувшаяся мебель – герои далеко не супермены, поэтому каждый порез и удар оставляет свой закономерный след. Другой безусловной победой автора являются прекрасно выписанные персонажи, лучшим среди которых, является Глокта. Этот калека-инквизитор, обозленный на весь мир, мысленно отпускающий комментарии один другого ехиднее, сразу вызывает симпатию. Тем более что путей для раскрытия этого героя Джо создал великое множество – тут и его знаменитое прошлое, и душевные поиски, и очевидно, будущие свершения. С другой стороны, Логен Девятипалый, который в любой момент может красноречивым “shit” охарактеризовать ситуацию, тоже должен приглянуться читателю. Джо явно не стал выкладывать сразу все карты на стол, и лишь слегка приоткрыл завесу над прошлым Логена, и причинами, по которым он получил свое легендарное кровавое прозвище.

Немного странным получилось то, что немалую долю сюжета занимают терзания Джезала – молодого и ветреного сына одного из богатых семейств. Вся его история, связанная с участием в Состязании и любовью к сестре своего друга, раскрыта практически детально. Вот только непонятно – зачем это нужно, и почему этот персонаж играет такую важную роль в сюжете. Наверное это раскроют позже, но пока такое внимание к этому герою вызывает недоумение – слишком уж он прост на вид, а его перспективы в продолжении — туманны. Похожая ситуация происходит и с убийцей Ферро, которая отчаянно хочет отомстить своему мучителю – ее линия неплоха, но ее мало. Правда, в отличие от Джезала, кое-какие перспективы для ее развития в будущем видны уже сейчас.

Отдельным добрым словом хочется упомянуть мага Байяза – это такой злобный и прагматичный вариант Гэндальфа. Несмотря на то, что он не любит показывать свою истинную силу, каждое его выступление представляет собой бенефис, в котором словесные дуэли и жестокая магия занимают самые важные позиции. Гораздо меньше интереса вызывает его ученик, который пока что выглядит лишней обузой, по случайности увязавшейся вместе со всеми.

Вообще “злобно” – это, пожалуй, самый точный эпитет, которым можно было бы охарактеризовать “Кровь и Железо”. Цитата из Бродского, предваряющая вторую часть книги, донельзя точно характеризует происходящее. Мир Аберкромби полон ублюдков самого разного сорта – от тех, кого интересует только собственная выгода, и до тех, кто на проверку оказывается чем-то большим, нежели простой сволочью. Герои злы – и часто без надобности, но именно их нестандартное поведение в некоторых ситуациях и вызывает наибольший интерес.

Отдельным словом упомяну перевод, с которым мое знакомство закончилось в тот момент, когда вскользь проглядывая русский вариант книги в магазине, мне попалась на глаза глава “Дом делателя”, в оригинале носящая название “The House of the Maker”. Смысл передан, но с таким же успехом смысл мог передать google translate – результат был бы примерно тот же. Одно дело, когда переводчикам сложно выкрутиться, имея в наличие прозвище “Bloody nine”, которое, на мой взгляд, интерпретировали на русский язык достаточно удачно, и совсем другое – вот это. В оригинале язык автора достаточно прост и идет легко, пускай даже Аберкромби и не чужда заковыристость в написании имен некоторых героев.

“Кровь и Железо” не привносит множества новых идей для своего жанра – структура напоминает Мартина, а поход героев вызывает смутные аллюзии с “Властелином колец”. Автор, словно акробат в цирке, пытается ухватить одновременно десять тарелок – и мир вскользь показать, и героев раскрыть, и войну начать, но вот только некоторые из этих тарелок либо падают вниз, либо просто на время исчезают из виду. Что, впрочем, не мешает наслаждаться зрелищем – интересные герои, отличная динамика, за исключением одного отрезка, и иронично-циничный стиль Джо Аберкромби гарантированно помогут вам скрасить пару скучных и холодных вечеров.