Данная рубрика представляет собой «уголок страшного» на сайте FantLab. В первую очередь рубрика ориентируется на соответствующие книги и фильмы, но в поле ее зрения будет попадать все мрачное искусство: живопись, комиксы, игры, музыка и т.д.
Здесь планируются анонсы жанровых новинок, рецензии на мировые бестселлеры и произведения, которые известны лишь в узких кругах любителей ужасов. Вы сможете найти информацию об интересных проектах, конкурсах, новых именах и незаслуженно забытых авторах.
Приглашаем к сотрудничеству:
— писателей, работающих в данных направлениях;
— издательства, выпускающие соответствующие книги и журналы;
— рецензентов и авторов статей и материалов для нашей рубрики.
Обратите внимание на облако тегов: используйте выборку по соответствующему тегу.
Никто никогда не задавался вопросом — почему человека тянет создать свою искусственную копию? Что такого привлекательного может быть в недочеловеке, искусственном воплощении самого совершенного создания на земле? Любой клон, синтетический образец, созданный по образу и подобию, будет лишь напоминать нам о своем собственном несовершенстве. Ученые не задумываются об этом как о тупиковом варианте человеческой расы. А вопрос искусственного человека стоит перед нами с античных времен — вспомните миф о Галатее. Поговорить об опасности вторичной формы человеческого бытия не преминул и мастеровитый немец Ганс Гейнц Эверс, создатель романа «Альрауне».
Магистральная тема романа: отображение жизни искусственного человека в обществе времен самого писателя. Книга начинается с событий, развернувшихся за приличный срок до рождения самой Альрауне. Откровенно говоря, роман очень долго раскачивается, и пока автор подходит к рождению героини, не замечаешь, как пролетает треть книги. И не стоит сетовать на писателя за такое долгое вступление, великолепный язык повествования — насыщенный, образный, льющийся подобно ручью, завораживает своей красотой. Редкое произведение может похвастаться таким смачным стилем, изобилующим множественными метафорами и аллегориями. Языком Эверса можно восхищаться до бесконечности, перечитывая моменты и пробуя на вкус сочные фразы.
Куда любопытнее авторского стиля — идея романа. С момента знакомства с Альрауне у читателя пойдет гамма смешанных чувств и, скорее всего, преобладать будет отвращение. Героиня не вызывает ни капли симпатии — властная, гордая, привыкшая требовать и получать желаемое, да еще планомерно использующая людей вокруг себя ради собственной выгоды. Читатель имеет право рассчитывать, что автор сломает антипатию к Альрауне, но нет, вместо этого он противопоставляет ей современное ему общество со всеми его многочисленными грешками. Фактически весь остаток романа мы наблюдаем личностные конфликты между героями. Наблюдать за такими мизансценами — это истинное удовольствие, они емкие, живые и до ужаса правдоподобные, пробирают прямо до костей! Чего только стоит сцена, где Блан решает покончить жизнь самоубийством по наущению Альрауне. Этот момент можно перечитывать не единожды, и каждый раз будет становиться не по себе. Не менее живо и жестко Альрауне обходится и с кавалерами, которые буквально умирают из-за неё.
Все деяния жестокости проходят через роман красной нитью. Хотя, к финальным главам романа куда больше проникаешься образом Альрауне как беспощадного существа, которое олицетворяет насущную жизнь обывателей начала XX века. Второстепенные герои романа поданы очень хорошо, симпатизируешь неоднократно Манассе и Гонтрам, а особенно — Франку Брауну, неутомимому исследователю, чье любопытство отчасти и породило Альрауне.
Этот роман куда больше вызывает отвращения и мерзости, пока бредёшь по его бесчисленным ступенькам к концу. Ядовитая желчь общества наглядно противостоит холодной жестокости Альрауне. И мы видим столкновение человека настоящего и искусственного. Чью сторону выбрать, решать только вам, но решить, кто прав — сложно. Видение картины Эверсом заключается в том, что ни правых, ни виноватых в конфликте нет. Не права Альрауне своим отношением к людям, как и homosapiens со своим фирменным эгоцентризмом и неисчислимыми пороками. Судить здесь можно почти всех, даже Франка Брауна за его любопытство к эксперименту. И куда ни глянь, везде на протяжении романа мелькает злая сатира.
Эверс написал идеальную историю как поучение всем будущим экспериментаторам и ученым, желающим получить искусственного человека. Мы не можем заранее знать последствия вживания в нашу среду искусственного человека. И предложенная изнанка науки, полная мистического холода, пугает не на шутку. Современные идеи о клонировании могут тоже привести к побочному эффекту, подобному Альрауне и её магнетизму, с помощью которого она усеивает свой путь смертями. Главная героиня — в некоторой степени, вполне себе человек, только холодный и опустошенный, лишенный эмоций и человечности. И это поколение искусственных людей?
Грандиозный замысел Эверса напоминает в итоге камерную театральную постановку с длинным вступлением. Читать его книгу — сплошное эстетическое удовольствие для любителей языковых причуд, содержание тоже радует своими поворотами и колкими ситуациями. Книгу можно настоятельно советовать любителям качественной литературы и тем, кто хочет прочесть что-то по теме искусственных людей. Увлекательная история, рассказанная настоящим мастером слова, способна увлечь вас долгим камерным представлением, длящимся до последних строк.
Хотел сделать это к днюхе, но технически не сложилось. Как бы там ни было, выкладываю часть текстов в общий доступ. Раньше валялись по просторам Сети, как попало, и где попало. Сейчас же их очень легко найти на моей страничке "Фантлаба", за что огромное спасибо iwan-san! Есть тексты старые, есть, относительно, новые. В основном хоррор, но присутствует и фантастика. Есть плохие и хорошие, но ни за один мне не стыдно. Кто еще не читал — НАБЕГАТЬ СЮДА .
«Вампирские хроники» Энн Райс – крайне непривычное и необычное для меня чтение. Я, как и большинство несовременных мужчин, преступно нетолерантен и плохо переношу даже платонические и высокохудожественные описания любви двух партнёров одного с собой пола, а в этих книгах такие отношения стали нормой. Как же хорошо, что сериал открывается почти целомудренным по сравнению с остальными романами «Интервью с вампиром»! Как и в случае с группой «Queen» времён Фредди Меркьюри, сначала я втянулся, а когда узнал – было уже поздно. Я закусился, стиснул зубы и стоически продолжил начатое. Признаюсь, что даже после всех душевных мук и терзаний нисколько не жалею ни о том, ни об этом случае. Я до сих пор слушаю хорошую музыку, слушаю её прямо сейчас, во время написания этого эссе, и знаком теперь с одной из ярчайших представителей «Серебряного века» литературы о вампирах. Усилия действительно того стоили.
Энн Райс не просто восхитительна в своих безудержных фантазиях, она профессионально работает с текстом и сюжетом, цепко удерживает читательский интерес. Цикл с каждой книгой лишь раздвигает горизонт её художественного мира дальше и дальше по принципу всё увеличивающихся концентрических кругов. Как именно? Странами и целыми континентами осваиваются новые географические зоны. Всё глубже и глубже становятся экскурсы в прошлое как всего человечества, так и отдельных героев. Расширяется знакомство с её собственным, пусть бедным, но оригинально организованным бестиарием: собственно вампиры, монструозные и безмозглые упыри, природные и стихийные духи, привидения и души умерших, лесные ведьмы и городские маги, экстрасенсы и спириты, падшие ангелы и кровавые древние боги, неканонические Иисус Христос и Господь Бог, а также некоторые другие существа и сущности. Авторская мифология Энн Райс ненавязчиво и органично вплетается в историю, легенды и мифы народов мира, вживляется в современную культуру. Возникают, уходят в тень и снова появляются на сцене всё новые и действительно интересные персонажи, отличные друг от друга. Постепенно и ступенчато, как в масонском ордене, раскрываются тайна появления в этом мире вампиров, их сверхъестественные умения и способности. От книги к книге значительно меняются даже жанровые особенности и внешний стиль повествования. Например, легко узнаются элементы исторического и любовного романа, мистики, романтизма, сентиментализма, новеллистического повествования, авантюрного приключения, «божественной драмеди», городского фэнтези… Всего не перечесть без раскрытия конкретных сюжетов. Читайте, и вы увидите сами!
Меня, как и многих других, отталкивают (и всегда будут вызывать во мне брезгливость вплоть до отвращения) некоторые не вполне пристойные сцены и отдельные мерзкие моменты вампирского цикла, обыкновенно имеющие здесь сексуальную подоплёку. Помимо уже отмеченного и откровенно навязчивого мужеложства, в повествовании имеются педофилия и геронтофилия, эдипов комплекс, детская проституция, ритуальный каннибализм и (вот они, корни анекдота о старом беззубом вампире!) то, что, не желая подробно описывать само действие, можно назвать «менструальным вампиризмом». Согласно шкале оценки допустимости Джошуа Тревиньо («окно Овертона»), местами зашкаливает от «радикально» до «немыслимо» в сторону «большей свободы». Границы допустимого расшатываются основательно, но желания «бросить ЭТО немедленно» почему-то не возникает. Возможно потому, что страдают стены и кровля, а не фундамент нормы. Предлагаю не зацикливаться на этом, как и сама Энн Райс. Что есть, то есть, и от этого не отказаться. В многочисленных вариациях жанра «хоррор» конкретные страхи, бытовая чернуха, насилие, убийства, секс, половые извращения, психические отклонения, мифологемы, архетипы, религия и мистический ужас идут рука об руку. Набор и степень детализации этих составляющих разнится в зависимости от автора, но общее правило не меняется никогда. Желаешь действительно поразить читателя – сначала выведи его из равновесия, лиши душевного покоя, поставь вне привычной (и приличной) зоны комфорта.
Основная и общая претензия, неоднократно высказанная в основном мужской аудиторией «Вампирских хроник» – это, естественно, многочисленные описания гомосексуальных любовных игр. Что также никого не удивляет, недовольство вызывает отнюдь не женский их вариант. Действительно, здесь и мне видится явный перебор. Не вдаваясь в подробности, отмечу, что присутствуют описания сцен от почти дружеских объятий до недоговорённой, иносказательной и, в редких случаях, откровенной порнографии. «Танцуют» все, от вампиров до людей, но не всё так страшно, как может показаться. Не стоит сгущать краски. Главное, на что следует обратить внимание – это то, что гомосексуализм в книгах Энн Райс не самоцель. Это лишь малая часть её мира, никак не пропаганда, не воинствующий вызов общественной морали и семейным традициям. Он есть, но особого и пристального внимания не заслуживает. Покувыркались и забыли. Следующий момент, о котором стоит знать, это отсутствие самой физической возможности полового акта у вампиров ввиду их полной импотенции. Они мертвы и, как ни крути, их удел – бессильная бисексуальность. Путь к «вратам наслаждения» открывается для них лишь через клыки, горло и желудок. Особо ушлые индивиды предпочитают дружить с живыми партнёрами и работать руками и губами, но всё равно всегда заканчивают кровопусканием. Таким образом, вся сексуальная гиперактивность вампиров в основном происходит от осознания невозможности получить желаемое, и чаще всего случается лишь на словах. «Сосут и плачут, плачут, но сосут», как верно подметил Ник Перумов в «Охотники. Пророчества Разрушения». Выдохнули. Вдохнули. Успокоились. Можно продолжать дальше?
Рискну высказать предположение, что такой род «свободной любви» в творчестве Энн Райс появился не только из-за взрыва общей распущенности, вызванной сексуальной революцией шестидесятых-семидесятых годов двадцатого века (как мы помним, год её рождения 1941-й). Не обошлось и без этого, конечно. Но всё же, по-моему, истинная причина кроется в омутах и подводных течениях гендерной психологии. Как мужчине никогда не удастся понять или, переодевшись, изобразить женщину – так и у Энн Райс, каким бы талантливым автором она ни была, не получилось полностью войти в образ и создать полноценных героев противоположного ей пола на том уровне достоверности, чтобы в их правдоподобие поверили читатели-мужчины. Приведу ниже всего три показательных примера из её текстов и свои комментарии к ним, судите сами.
Пункт первый. Абсолютно все описания нежной мальчишеской влюблённости, неистовой юношеской страсти и зрелого мужского желания – от эмоциональных их проявлений до физиологических – практически полностью не соответствуют действительности. Их будто записали с чьих-то слов и исковеркали, желая приукрасить, а не взяли из своего личного опыта. Читал, смеялся и плакал.
Пункт второй. Образ Старшего Мужчины (Учителя, Наставника, Отца, Вожака) у мальчиков и юношей действительно священен, присутствует даже некоторая доля влюблённости. Но мы не влюбляемся в него, как девочки, так, как это описано в сериале, и тем более не испытываем желания и потребности недвусмысленно лечь под него и по-женски «отдаться ему и его сильным твёрдым рукам». Это я считаю уже серьёзным проколом со стороны Энн Райс. Поясню свою мысль специально для въедливых дам, имеющих полное право спросить: «Почём мне знать, какие чувства испытывают девушки к Старшему Мужчине?» Отвечаю: «И не могу знать, лишь предполагаю, но отношение мужчин к этому образу совсем другое». Мы видим в нём будущего себя, идеального самца для подражания. Мы учимся у него и ждём одобрения и похвал, как божественной милости. Набравшись сил и опыта, мы бросаем ему вызов и боремся с ним, чтобы превзойти его и занять его место. Всё просто до примитивности, и никаких сладких слёз в подушку.
Пункт третий. Чрезвычайно важный момент, который, вероятно, может вызвать приступ бурного веселья у женщин. Ну не способен ни один здоровый мужчина в своём уме относиться к собственному пенису, как к чему-то «непонятному», «ненужному» и совершенно «лишнему», как к «ничтожному кусочку мягкой плоти», «жалкому», «мокрому», «липкому» и «вонючему». Это наш идол, наш кумир, отдельное самостоятельное существо со своими специфическими и зачастую неконтролируемыми желаниями, а также предмет нашей тайной гордости. Вам смешно, милые дамы? А мы так живём. Уже привыкли ходить с Ним, как со своенравным кобелём на поводке, холить его и лелеять.
Думаю, на этом пора заканчивать. Повеселились достаточно, даже устали. Обобщая всё сказанное выше, утверждаю, что мужские персонажи Энн Райс – это женщины, неловко и со смешным неистовством изображающие мужчин. Замечателен в связи с этим персонаж Габриэль де Лионкур, мать Лестата (появляется уже во второй книге цикла), и её диалоги с сыном. Личное моё мнение состоит в том, что американская «Гусарская баллада» не удалась, поскольку на целый батальон «шурочек» Энн Райс не удалось изобразить ни одного поручика Ржевского. Поэтому имеем то, что имеем, а именно – женский мистический любовный роман-эпопею с чёрными нарисованными усиками и мягким бюстом внушительного размера. Те немногие из мужчин, что способны отстраниться и удержать на расстоянии многочисленные трансгендерные подробности, получат удовольствие от чтения. Я смог, хотя и, признаюсь, с огромным трудом. Всем остальным категорически не советую заходить дальше «Интервью с вампиром». "Show Must Go On!"
Трогательная история любви и величайшего испытания, какое только может ей грозить. Молодая английская пара приезжает на отдых во Французские Альпы — и попадает под лавину. Выбравшись из-под снега, они возвращаются в гостиницу и находят её абсолютно пустой. В деревушке вокруг также ни единого человека. Им остается сидеть и ждать, когда прибудут спасатели, но никто не приходит. Тогда они пытаются самостоятельно выбраться к людям, но всякий раз тропа выводит их к тем же самым пустым домам. Странные видения испытывают на прочность их любовь и рассудок, исподволь внушая, что никто не мог выжить после этой лавины, а законы природы перестают работать вовсе...
***
«Безмолвная земля» британца Грэма Джойса действительно выделяется в череде книжных и кинематографических «чистилищ» для потерявшихся между жизнью и смертью душ. Правдоподобный психологизм приземлённого и атеистического сознания персонажей он сумел довести до глубины и мощи первичных общечеловеческих архетипов. Полностью современная и узнаваемая в мелочах супружеская пара, оказавшись выдавленной обстоятельствами в метафизическую изнанку бытия, вынуждена повторять процесс созидания мира с самого начала.
Пространство этого небольшого романа – хрустальный шар с домиком, парой ёлок и снегом. Потрясёшь его – и сами знаете, что будет. Начнёшь читать и тут же понимаешь, что он собой представляет и что будет дальше. Удивительно, но ни шарик, ни роман не теряют от этого своего очарования. Нисколько. Почему? Этот маленький пузырёк личного пространства вмещает в себе вселенную. Вечная и старая как мир, повторяющаяся снова и снова история. Мужчина и женщина, любовь и смерть, эгоизм и альтруизм. Достаточно одной действительно экстремальной ситуации, чтобы отвалилось всё лишнее, чтобы обнажилась основа. Лавина сойдёт, а скалы останутся. Именно это и случилось с Зоей и Джейком.
Вначале – хроническая усталость и отсутствие смысла жизни. Отдых на модном горнолыжном курорте на деле приносит всего несколько раз по три минуты удовольствия. Всё остальное – длительный период накопления средств, проезд, давка в автобусе и ресепшн гостиницы, утомительная дорога вверх по склону. Любви нет, есть брак – взаимное удовлетворение похоти, положение в обществе и привычка. Даже продолжение рода сейчас не обязательно. Существование – всего лишь мельтешение скучных, примитивных, однообразных и повторяющихся движений. Дыхание, еда, сон, выделение отходов, фрикции.
Как быть, если не только в повседневности, но и при выходе за рамки обычного отсутствуют активная борьба и прямая угроза жизни? Если вдруг напрочь пропадёт каждодневная жвачка, позволяющая не думать о смысле личного – своего собственного – существования? Что делать тогда? Поневоле придётся остановиться и оглянуться на пройденный путь. Оглядеться вокруг и попытаться осознать себя, личный круг освоенного пространства. Ужаснуться: где я, кто этот человек возле меня, как и почему мы вместе, кто я сам и зачем?
Наедине с собой, вне времени, показухи и необходимости, все дела и занятия теряют смысл. Еда безвкусна. Алкоголь не пьянит. Сексу чего-то не хватает. Лихорадочная гиперактивность вскоре сменяется скукой и раздражением, а те – апатией. Мир вокруг распадается, осыпается прахом, исчезает. Внезапно замечаешь, что и сам теряешься по частям. Только что было что-то – и вдруг его не стало. Ноющая, зияющая и всё разрастающаяся пустота внутри. Угасают воспоминания, слова, мысли. Начинаешь говорить и забываешь начало фразы, не знаешь, как закончить. Молчишь. Засыпаешь. Умираешь. Гаснешь. И только фоновый, не дающий благословенного забытья и полного покоя шум в голове: «Ш-ш-ш-ш-ш…»
Вначале не было ничего. Ничего, кроме Бога. А может быть, человека. Нет, двух людей: мужчины и женщины. Ей было темно и холодно. Он зажёг для неё огонь и поддерживал его, а женщина в круге тепла и света рассказывала ему сказки. Она боялась кого-то во тьме, и мужчина защищал её. Она готовила ему пищу и называла её вкус. Он ел, слушал и верил ей на слово. Они были. Они – стали. Но нельзя гореть, не сгорая. Когда вокруг нет ничего, единственное, из чего можно творить – это ты сам. Вспыхнут чувства, появятся воспоминания, жизнь обретёт свет, тепло, цвета, форму, вкус и смысл. Живёшь, лишь отдавая себя друг другу. Даёшь жизнь, лишь жертвуя собой. Финал великолепен: живи, живите!
Однажды знаменитый датский сказочник Ганс Христиан Андерсен сочинил «Снежную королеву», покорившую сердца взрослых и детей. Этим дело не ограничилось. Дуэт таких русскоязычных авторов как Юлия Зонис и Екатерина Чернявская пошел намного дальше, выжав все сказочные соки на мрачное постмодернистское фэнтези. Сказка о Кае и Герде мигом заиграла новыми красками, а «сердце, полное льда», приобрело новый смысловой оттенок.
Завязка фабулы романа, на первый взгляд, нелепа: мальчика Джейкоба отправляют в Городскую аптеку за пригоршней ненависти. Конечно, паренек из путешествия не вернется, а станет тем самым таинственным и холодным господином Кей (от англ. key — ключ). Перекличка имен с героями вышеупомянутой сказки чувствуется сразу, да еще обладает определенным символизмом. Имя Кей неспроста дано мальчишке, его цель — из осколков зеркал собрать Слово. Дальше сюжетная канва не дает читателю заскучать; перед нами роман, полный множества элементов и жанров: гнетущая атмосфера темного фэнтези, сюрреализм происходящего, викторианская эпоха, связанная воедино с элементами стимпанка. Намешано всего и много, дабы читатель не заскучал.
С одной стороны, высказанные автором идеи интересны, оригинальны и немножко безумны, но такая вакханалия замыслов способна испугать неискушенного читателя. Но вкупе с фонтанирующими замыслами рука об руку несется постмодернизм. Текст от этого усложняется, змеится лабиринтом, из которого нет очевидного выхода, запутывает всё больше и больше. Обычный читатель, конечно, галопом пронесется по текстовому полотну, не ища скрытых смыслов, более внимательный способен увязнуть в темной постмодернистской сказке. Тем паче атмосфера располагает, а она на высоте, со всеми своими вывертами и мрачными погружениями в изнанку сказочного мира. При этом никакой мерзости в содержании нет, как и избытка насилия. Темная атмосфера отлично передана неторопливостью стилистики и мягким языком авторов. И ничего вроде страшного нет, но каждый момент ждешь, будто вот-вот покажется из-за угла маньяк с ножницами или покажется темный языческий божок местного пантеона. Поразительно бывает, когда так точно подобранная стилистика влияет на читательское восприятие.
Каждый придумывал себе в детстве разные миры, уходил к ним в пору жестокой реальности, стоя в углу, убегая мысленно от наказания. Мир, выдуманный Зонис и Чернявской, хорош, наполнен по самое естество сюрреализмом и нестандартностью, но тут же видна главная его проблема — он сшит белыми нитками, в нем не хватает ни цельности, ни четкого представления его расположения на мысленной карте. Персонажи получились интересными и уникальными, но какими-то неживыми, как сосуд, наполненный извне. Замысел хорош, но по окончанию чтения чувствуешь определенную театральность от происходящего, как будто все распланировано на подмостках. Возможно, поэтому мир напоминает десятки лоскутов, сшитых в огромное покрывало.
Придраться к роману можно, но вопрос стоит иначе: хочется ли это сделать? Феерия фантазии и оригинальный авторский язык, буквально утягивающий в темноту мозаичного мира Зонис и Чернявской, компенсируют определенные шероховатости текста. Читать книгу невероятно интересно, в ней нет древнего ужаса или стандартного человеческого страха, но любители липкой атмосферы оценят её по достоинству.
Но, что ни говори, роман интересен и экспериментален. Есть в нем капля мрачного сказочного волшебства, взболтанного с хорошим сюжетом и множеством странностей. Те, кто ищет в жанре нечто темное, но не жестокое, умное и необычное в противовес приключениям и предвзятой стандартности, — это роман для вас. Вперед, в путь, читатель, за щепоткой ненависти в аптеку одного неприятного Города.