Тема кошек в данном рассказе не раскрыта, При чтении не было желания кого-нибудь погладить, или кому-нибудь помурлыкать чего-нибудь в ответ. Считаю это главным недостатком рассказа. Хотя в «Черном коте» Эдгара По, тоже, тема умиления не расскрыта

Рассказ немного напоминает «Улицу», Только за место домов тут старик и таинственные банки.

Сюжетно еще схож с рассказом Роберта Сильверберга «Истинное вино Эрзуина Тейла»

Рассказ написан патриотом. Тяжело наблюдать как родные донельзя земли, изменяются под напором пришлых, чужаков. Как изменяются жители, порядки, устои, остаются только эти дома. Но даже и у них есть предел терпения, во вселенной Лавкрафта

Рассказ красивый, но незапоминающийся. Смысл немного похож на рассказ «Память» написанный в том же году. Интриги никакой нет, высокомерные Сарнатцы, получили по заслугам, в тоже время их сложно винить, вед тела предедущих жителей были чересчур желеобразными. Сложно удержаться да и не проткнуть это копьём.

Он в одиночестве живет в огромном темном замке, сырые стены которого источают сырость и мерзкий запах. А за его пределами находится дремучий лес, деревья которого закрывают солнце и голубое небо. Кругом царит полумрак и уныние, которые некому рассеять. И вот однажды он сумел найти замаскированный вход в высокую башню, вершина которой терялась где-то высоко вверху, от всей души надеясь, что с ее высоты он сможет увидеть то, о чем так хорошо знал по книгам. Но вместо этого ему открылась ужасная правда, которую он приказал себе забыть когда-то очень давно... Довольно необычный взгляд на хорошо известную проблему демонологии, так сказать, с «той стороны» Стикса. С точки зрения традиционной религии, все демоны — суть порождения Мрака, беспросветного и ужасного. Они не имеют души и потому не могут отличить Добро от Зла. А, значит, служат последнему всей своей мерзкой сущностью. Жалеть их точно не стоит. Но Лавкрафт решил взглянуть на демонов по-иному: а что, если они всё же имеют душу, которая тоже умеет страдать? Каким тогда покажется им свой и наш мир? И так ли уж мерзки и жестоки они, как это описывают церковные книги? Что, если они тоже ошибаются? Пожалуй, это одно из немногих произведений, которое пытается оправдать эти порождения Тьмы, показав истинную суть их натуры. То, что они являются изгоями в обоих мирах, не находящими себе в них ни места, ни надежды, ни полезного применения. Все ополчились на них только за то, что выглядят они ужасно, непохоже на остальных. Действительно, сложно с таким-то обликом доказывать, что у тебя тоже есть душа! Как говорится, «по одёжке встречают...» Думаете, что всё это сказки? Тогда вспомните древние месоамериканские цивилизации, погибшие под ударами испанских конкистадоров. Сегодня мы сочувствуем инкам, ацтекам и майя, считая их невинными жертвами алчных до золота европейцев. Но, вглядевшись внимательней, вы не увидите на них белых хитонов праведников, ибо их жизнь была полна обычаев и традиций, которые иначе как садистскими назвать не получится. Каждая пирамида, услаждающая взоры современных туристов, начиналась с массовых человеческих жертвоприношений, которые совершались изуверским вырыванием сердец из еще живых тел. Ради таких же ритуальных убийств проводились и хорошо известные игры в мяч, чем-то напоминающие современные баскетбол с волейболом: проигравших тоже приносили в жертву на вершинах уже упоминавшихся пирамид. Перед тем, как судить, рекомендую всем интересующимся еще раз пересмотреть фильм Мела Гибсона «Апокалипсис».

Так кем же были древние индейцы — невинными ангелами или всё же жестокими демонами? Ни теми, ни другими. Они были талантливым, но своеобразным народом, который жил на тонкой грани добра и зла, балансируя на ней, словно заправский акробат. То, что инквизиторы сочли злом, было всего лишь одной из форм спасения мира от грозящей ему гибели. Чтобы этот мир жил, люди должны были кормить его своими предсмертными мучениями. То, что нам кажется изощренной жестокостью, для ацтеков было всего лишь вынужденной необходимостью. Но отличить одно от другого так непросто... Поэтому не беритесь судить о других только по внешнему облику и образу их жизни, ибо истинной сути человека за этим увидеть удается далеко не всегда.

------------

РЕЗЮМЕ: неожиданный взгляд на демонов и прочих «порождений Тьмы» со стороны их собственной натуры. Кто они — исчадия Ада или жертвы распространенных предрассудков? Вопрос, на который человечество вот уж как десять тысячелетий не может найти удовлетворительного ответа.

Да, прусская надменность здесь иногда достигает карикатурной высоты. Но в этом же есть и своеобразие – в рассказе события Первой мировой войны, однако, можно представить эту же историю и во времена Второй мировой – так ярка там немецкая жестокость. А немецкая логичность и рассудительность героя-рассказчика хорошо подчёркивает сверхъестественные странности, происходящие с экипажем подводной лодки.

Видно, что рассказ на самом деле ранний – уже есть затопленные циклопические сооружения, есть странные артефакты и сверхъестественные ритуалы призраков. Но всё это близко, но ещё не воплотилось в атрибуты авторского мира «мифов Ктулху»

. Но уже очень-очень близко. И эффект от таинственных сооружений на дне морскомуже есть – создается фирменная лавкрафтовкая тревога.

Так как я недавно познакомился с биографией Джека Вэнса, то возникла прямая глупая аналогия, когда он писал свою «умирающую землю» работая моряком, часто также оставлся один на один с морем, и грезил, как и этот смотритель маяка. Очень странно, но их грезы, немного, и иногда схожи по духу. Читая весь сновидческий цикл, как не поверить в то, что эта случайнось, не случайна.

И как в конце жаль, что все когда-нибудь разбивается волной о пустынный берег. Мечта только сталкиваясь с реальностью, становится мечтой, возможно в этом есть, некий вывод

Очень интересная идея. Сон как некая вторая жизнь, для которой наша жизнь сон. Жаль, только, что эта вторая жизнь связанна с другими сущностями, а так же, не менее жалко Катскилльских дегенератов.

Их жизнь, кроме как иногда вторжением из вне, в их сны потусторонних сущностей, ничем не примечательна. А жизнь тех существ невероятна, ведь они взрывают иногда звезды, целые сферы, вспышки которых, затем иногда замечают земные астрономы, регестрируя эти невероятные наблюдения. На зло катскилльским дегенератам.

Интересна идея еще, тем что иногда действительно людям снится то, чего они возможно никогда не видели, и многое, произошедшее во сне, им затем сложно объяснить, как раз возможно из-за того, что аналогов подобного в привычной жизни нет, нет таких понятий, свойств. Впрочем это довольно большая и противоречивая тема. Которая здесь немного раскрыта.

Сущности кстати, немного напоминают, существ из рассказа Роберта Уилсона «Utriusque Cosmi» из сборника Потерянные Боги, название которого тоже отсылает к Лавкрафту

Рассказ не смотря на свою недосказанность, имеет все присущие достоинства характерные для автора. Немного схож по теме со «Зверем в пещере», местом действия, только вместо Зверя здесь провал, а потяренный это — Хуан. Но здесь все сплетается как всегда, в итоге, с излюбленной автором темой снов. А кольцо, барабанный бой в глубинах, жар и огонь в бездонной бездне, перекликается возможно с будующими глубинами Мории

Возможно нужно больше переводов, что бы ощутить более полно все мастерство слова. Образы яркие, персонажи и атмосфера, очень хорошо бы вписались в «Умирающую Землю» Вэнса. Тема мимолётности человечества как и мимолётности жизни одновременно пугает, и ставит на место, верующих в свою особенность, и неприкосновенность. Это чувство, тема, так или иначе встречается во многих произведениях Лавкрафта, окрашенная в те или иные тона

Рассказ сюжетно вроде бы с намёком на юмор, тем более зная предисторию написания. Но все сложилось в некий готический гротеск, в стиле Эдгара По. Немного пугающий реализмом, противоестественности

Я тебе говорил что такое безумие? Безумие — это точное повторение одного и того же действия, раз за разом, в надежде на изменение. ЭТО. ЕСТЬ. БЕЗУМИЕ.

Несмотря на то что я являюсь поклонником «затворника из Провиденса» эта повесть(или это рассказ?) меня порядком задушила. Информации то подается целое нифига, то вдруг она просто сносит тебя потоком. Причём некоторые вопросы так и остались без ответов

, что там , чего там В общем комедия какая-то происходила.

В общем я остался разочарован.

Очень яркий, запоминающийся образ, что звезды, что дозорного, что некого перерождения. Очень тонкий, действительно хорошо передающий ощущение сновидения, образ.

Сам дозорный напомнил почему-то, ту третью главу из «Глаза другого мира» Джека Вэнса, «Горы Магнатца», где главный герой попадает в похожую ситуацию.

В детстве осталось много впечатлений. Сейчас уже не настолько кажется все сильным. Возможно все дело в воображении чем оно сильнее тем сильнее этот рассказ затронет. С возрастом некие границы воображения сужаются. Можно назвать этот рассказ даже неким мерилом воображения. Чем оно сильнее тем больше впечатлений.

Но все же, даже сейчас, остаётся хорошее впечатление, крепко сбитого, качественного творения. Рассказ своей лаконичностью заставляет творчески домысливать многое, и додумывать на разные лады. Подобная свобода, не может не радовать.

Сюжет на первый взгляд очень прост, но отделанно очень красиво. Из похожего, вспоминается только «Бобок» Достоевского. Только, если в «Усыпальнице» диалоги с мертвыми не расписанны, то в «Бобке» они представленны во всем многообразии. Было бы не плохо найти нечто оъеденяющее, эти два рассказа.

Сложно оценивать, с одной стороны все выглядит замыленным, так как тема, и образы, достаточно распространённые. С другой стороны остаются некие ощущения, которые будь этот рассказ написанным кем, другим, возможно бы не появились, или они бы были просто другими, остался бы некий другой осадок, послевкусие. Атмосфера Эдгара По, и возможно других готических авторов, все же отлична, есть нечто оригинальное, сложно уловимое. Некие чувства и эмоции возникающие при прочтении, очень пестры, сложно объяснимы, так как на них действует целый комплекс разных приемов

Возможно автор и написал это рано, но в тоже время нельзя и исключать правки в более зрелом возрасте. Рассказ очень прост, но в этой простоте возможно и заключенна одна из главных особенностей.

Денис Барри, подзаработав деньжат в Америке, решает восстановить на них свою родовую усадьбу в Ирландии. Всё шло хорошо ровно до тех пор, пока новый хозяин не взялся за осушение расположенного рядом болота. Оказалось, что на нем лежит древнее проклятие, наложенное еще в античные времена... Большинство мистических рассказов и прочих «ужастиков» так или иначе связаны с каким-либо проклятием. Это и понятно: ничто так не волнует читателя, как давно забытые грехи своих предков, за которые расплачиваться приходится потомкам. Правда, в данном случае речь идет не о предках, а о совершенно чужой Ирландии древнегреческой колонии, жители которой чем-то не угодили своим богам. Те, как это и было заведено на Олимпе, тут же наслали на жителей неизлечимую болезнь — так сказать, с воспитательными целями. В итоге люди вымерли, а проклятие осталось. И сразу же активировалось, как только владелец усадьбы начал осваивать «проклятое» место. Лавкрафт попытался описать это воздействие с эмоциональной стороны, используя образ постороннего человека (приятеля Дениса Барри). Такой прием позволяет, во-первых, раскрыть секрет самого проклятия (ибо описавший его человек остался в живых), а, во-вторых, выразить всю гамму чувств потерпевшего, чтобы напугать ими читателя, сделав его сопричастным произошедшей трагедии. Впрочем, сегодня подобная форма кажется уже на удивление мягкой, в сравнении с тем, что пишут такие авторы, как Стивен Кинг или Амбруаз Бирс. Даже у Брэдбери отдельные произведения выглядят страшнее лавкрафтовских (к примеру новелла «Второй шанс» из знаменитых «Марсианских хроник»). Сегодня испугать ими можно, разве что, малых детей. Да и то не всех.

----------

РЕЗЮМЕ: рассказ о том, как древнее проклятие погубило современного предпринимателя, не верившего ни в бога, ни в дьявола. Весьма распространенный сюжет, к которому большинство читателей уже набило оскомину.

Возможно «Спуск» 2005 года, как-то связан с этим рассказом. Первое что пришло в голову при прочтении. Ясно, что с этой идеи, многое можно подчерпнуть.

Образ белесого существа, возможно древнего, огромные не до конца исследованые пещеры, единственное что связывает их.

Вероятно автор, перед написанием, побывал сам или прочитал где-то о мамонтовых пещерах, и о санатории туберкулёзном, сложил два к одному. Забытый санаторий, и мрак подземного мира. Сам мрак передан менее сильно, чем образ зверя. Да и зверь походит более на забытого больного, чем на последнее существо неведомого вида, из какого-нибудь затерянного мира. Впрочем его происхождение так и не объясняется.

Герой рассказа по рассеянности лечащего врача получает слишком сильную дозу опиума и ... уносится в мир грез и галлюцинаций, наблюдая за последними часами существования Земли... Это даже не ужастик, а психоделические заметки изрядно перебравшего «счастья» наркомана. При умеренных дозах тот обычно испытывает эйфорию на уровне экстаза или, как это было у Шерлока Холмса, полную сосредоточенность и мобилизованность рассудка. Превышение же допустимых значений грозит самыми настоящими кошмарами по причине перевозбуждения головного мозга и гиперчувствительности всей периферической системы. Старое, как мир, правило наркомана предупреждает: «Знай свою личную меру и никогда не превышай ее!» Впрочем, об этом помнят только начинающие неофиты, а истинные адепты жанра уже не ограничиваются рамками допустимого и постоянно повышают уровень очередной дозы. Конец, как известно, вполне закономерный и печальный: на каком-то шаге доза становится смертельной и отправляет своего поклонника в «самый лучший из миров». Герой рассказа Лавкрафта сразу получил изрядное количество опия, поэтому никакого удовольствия от него не получил, увидев свой кошмар в форме гибнущей Земли. Впрочем, увиденное можно трактовать и как своего рода предвидение: гибель планеты в огне космической катастрофы в весьма отдаленном будущем. Понимайте, как вам будет удобно, ибо никакой конкретики автор нам не предложит. Что он хотел нам сказать, также неясно: то ли хотел предостеречь от злоупотребления опием (которые в те годы наркотиком не считался), то ли утверждал, что все опиаты на практике являются истинными предсказателями будущего (как считали в Древней Индии). В первом случае мы имеем дело с обычной психоделикой, а во втором — с одной из форм мистицизма.

--------------

РЕЗЮМЕ: рассказ о бредовых галлюцинациях человека, перебравшего разумную дозу опия. Для истинного джентельмена это, может, и кошмар, а вот для русского алкоголика — самое что ни есть типичное состояние рассудка.

Двое приятелей-гробокопателей, начитавшись древних книг о паранормальном, спускаются в один из склепов заброшенного кладбища, расположенного у трясины Большого Кипариса. Идея такого путешествия пришла к ним после прочтения загадочной книги на древнем языке, которую приятель Картера получил из не менее загадочной Индии. Никаких разумных объяснений от него не последовало, кроме одного: поскольку у Картера весьма слабые нервы, спускаться вниз он не будет, поддерживая связь с приятелем посредством обычного проводного телефона. Возможно, именно поэтому герой и остался жив, хотя и был найден в невменяемом состоянии довольно далеко от кладбища... Довольно простая мистическая история, в которой вообще не будет ни одного мистического образа, а одни только косвенные намеки, построенные на эмоциональных сообщениях картеровского приятеля по телефону. В начале ХХ века подобный метод, может быть, был прогрессивным и оригинальным, но сегодня, когда даже у школьников в кармане лежит целый компьютер, подключенный к всепланетной информационной сети, он кажется безнадежно устаревшим и даже смешным. Не помогает делу и финальная фраза, которую герой услышал по телефону и которая по идее должна была ОЧЕНЬ напугать читателя. Прочесть данный рассказ нужно только для того, чтобы ознакомиться с историей жизни героя цикла произведений Рэндольфа Картера. Других причин я пока не вижу.

-----------

РЕЗЮМЕ: самый ранний из рассказов о Рэндольфе Картере, в котором он впервые встречается с необъяснимым и мистическим явлением. Можете почитать и посмеяться над страхами, одолевавшими людей прошлого века.

Литературный «двойник» Лавкрафта, Рэндольф Картер, сидя на руинах старого захоронения в Аркхэме, обсуждает со своим приятелем вопросы проявления в нашем мире сверхъестественного (которое он мягко называет «неименуемым»). Его собеседник не верит в подобные проявления, хотя по натуре своей является верующим человеком. Тогда Картер приводит ему наглядный пример из своей жизни, когда он сам лично впервые столкнулся с необъяснимым. И это необъяснимое совершенно неожиданно проявило себя, как только рассказ был закончен... Сюжет произведения построен немного иначе, чем аналогичные творения писателя. Во-первых, атмосфера рассказа довольно спокойная, а ужас появляется только в самой концовке, так сказать, «под занавес». Никакого плавного нарастания чувства страха нет — всё происходит резко и неожиданно. Поэтому воздействие на нервы читателя будет существенно отличаться от того же «Безымянного города». Во-вторых, автор намеренно скроет от нас весьма существенную информацию:

Сделано это затем, чтобы концовка истории стала полной неожиданностью и как следует ударила по нервам, вызвав в душе подобающее сюжету чувство. Хотя опытный читатель сразу поймет, куда клонит писатель, чтобы вовремя подготовиться к финальному откровению. Пожалуй, такой прием несколько разнообразит слабый сюжет рассказа и выделяет его среди прочего ряда произведений писателя. Не исключаю вероятности того, что Лавкрафт стал своеобразным новатором, применив его в начале ХХ века. Даже сегодня он кое-кого способен испугать, а уж про изнеженных читателей прошлого века и говорить не приходится! Все пионерские байки, которые рассказывали ночью у ярко пылающего костра, были устроены по аналогичному принципу: невинное начало и неожиданная пугающая концовка. Девчонки гарантированно визжали, заслышав ее от рассказчика. Особенно, если тот артистически изменял тональность своего голоса и производил резкие и пугающие движения руками. Так что для получения нужного эффекта данный рассказ следует не читать, а слушать в соответствующем звуковом исполнении.

-------------

РЕЗЮМЕ: история сверхъестественного, которая неожиданно подтвердила свою реальность сразу после изложения ее рассказчиком. Она напомнила мне одно из «пионерских» испытаний: пойти ровно в полночь на кладбище и принести оттуда положенный в дневное время крестик (или зажженную лампадку).

Герой рассказа, изучая древние манускрипты, находит в них упоминание о некоем «допотопном» городе, основанном первожителями Земли задолго до появления человеческой расы. Потратив несколько лет на поиски, исследователь наконец-то находит город где-то в песках Аравии. Но, увидев его руины в свете заходящего солнца, он внезапно почувствовал внутри себя какой-то суеверный и потому необъяснимый ужас, который сильно поубавил первоначальный восторг от сделанной находки. Реальность в очередной раз оказалась страшней и опасней любой исторической хроники... В предисловии к рассказу Лавкрафт упоминает, что идея его написания родилась из казалось бы невинной фразы Дансени в «Книге чудес» — о загадочной «неотражаемой черноте бездны». Несклонному к писательству человеку сложно понять, как из этих трех слов мог родиться сюжет другого произведения. Но писатели — это особый сорт людей, живущих образами и идеями. Они — творческие натуры, умеющие видеть многое в малом. Так обстояло дело и с бездной Дансени, в которой сам автор видел только красивые эпитеты. А Лавкрафт сразу увидел ее в зеве огромного подземного храма, наполненного темнотой и призраками прошлого. Нормального человека вряд ли заставишь спуститься в него на закате дня, но герои писателя — самые настоящие энтузиасты и авантюристы, готовые продать душу дьяволу за очередную находку или открытие. Поэтому они сначала делают, и лишь затем думают, а стоило ли это делать вообще. Тем более, что речь шла о городе, выстроенном совершенно чуждой человеку расой разумных существ. Расой рептилоподобных хищников, не испытывающих жалости и сострадания к иным живым созданиям. Автор прозрачно намекает, что даже сам Бог не вынес их жестокости и уничтожил весь род, низвергнув на Землю воды Великого Потопа. А потом намеренно скрыл от человеческих глаз руины Безымянного города. Безымянного, потому как в нашем языке для него просто не было названия, ибо один только образ этого города был способен свести с ума несведущего человека. Так что сам собой возникает вопрос: а стоило ли тогда его искать? Или же поступить, как того советовал какой-то мудрец: тайное всегда должно оставаться тайным, чтобы не смущать вопросами слабый рассудок человека. Думаю, горе-археолог получил ответ на этот вопрос, когда добрался до ведущей в бездну бронзовой двери. Только вот изложить его читателю у него возможности уже не было.

----------

РЕЗЮМЕ: история открытия одиночкой-археологом древнейшего города на Земле, построенного на десятки тысяч лет ранее Вавилона или Мемфиса. А для меня лично стало откровением, откуда Лавкрафт взял имя автора своего «Некрономикона». Стало быть, все писатели с детства живут в некоем выдуманном ими мире, который и пытаются раскрыть на страницах написанных ими произведений.

Это же «Тень каравеллы».

«Мягкий свет лампы отбрасывал на заставленные книгами стены желтоватые блики»

Это она, я узнала её.

«Он вновь увидел зелёные лужайки своего детства, тихие речные заводи и беседку, некогда построенную им в честь великого бога Пана, – вся безмятежная, счастливая пора его детства проявилась на этих стенах»

Дело раскрыто, теперь понятно, почему, попавшись в 9 лет на Великий Кристалл, снова клюешь на невыразимое неописуемое уже гораздо-гораздо позже. О да, теперь я вижу.

В 1697 году французский переселенец-гугенот Этьен Руле получает в собственность небольшой клочок земли на побережии залива Наррагансетт. Как это было принято у всех эмигрантов из Старого Света, на нем он возводит свой нехитрый домишко, а также семейное кладбище. Со временем от дома ничего не осталось, и участок снова продали, позабыв перенести с него могилы. Новым собственником стал некий Уильям Гаррис, который, в свою очередь, также выстроил на полученной земле роскошный двухэтажный особняк. Только вот отчего-то у него стали рождаться мертвые дети, а здоровье живущих стало стремительно убывать... Традиционная страшилка о духах-вампирах и проклятиях, которые передаются по наследию тем, кто по незнанию или ложной храбрости поселяется на землях бывших погостов. Герою рассказа пришлось поднять все имеющиеся в архивах Род-Айленда материалы, чтобы докопаться до ее истинной сути. Как и всегда у Лавкрафта, главная цель данной истории состоит не в самой этой истине (которая и так очевидна читающему), а в самом ПРОЦЕССЕ расследования, точнее — его атмосфере. Она полна загадками и весьма туманна. И буквально дышит угрозой смерти для всего живого: даже лишайник и корни деревьев принимают на этой земле весьма зловещие формы. Такая изначальная установка позволяет писателю создать атмосферу страха и тревоги, заставляя читателя изрядно понервничать к финалу. Чтобы добиться своих целей, автор намеренно не торопится, очень подробно описывая историю проклятого поместья: годы текут чередой, сменяя лица хозяев, а проклятье по-прежнему продолжает собирать свой страшный урожай. Герой рассказа тоже от него пострадал, поэтому отступать не собирается. Тем более, что хозяин совсем не против: из-за многочисленных слухов дом продать не получается — его даже внаём никто брать не хочет! Так что борьба до конца становится для мистера Уиппла своеобразным принципом. Правда, сама развязка кажется мне тривиальной и бледной в сравнении с подготовительным процессом, когда уровень тревоги и неясного ужаса медленно рос с каждым написанным предложением. Но апогей был пройден как-то незаметно, из-за чего я и сделал предположение, что автора интересовал сам процесс расследования, а не его конечный результат. Так что вопросов у читающего останется много, а ответы на них не предусмотрены в лучших традициях хоррор-жанра. Главное в нем — напугать и впечатлить, а не объяснить. Ибо ничто так не пугает человека, как неизвестность.

------------

РЕЗЮМЕ: рассказ об одном семейном проклятии, корни которого прячутся в недалеком прошлом. Мораль: покупая недвижимость, всегда интересуйтесь ее историей. На всякий случай.

История представляет собой дневник немецкого (точнее, прусского) офицера-подводника, посланного кайзером в Атлантику, чтобы топить вражеские корабли. Вроде бы, обычная военная история типа U-429 Тони Джильо. Но Лавкрафт не был бы Лавкрафтом, если б не добавил в нее мистического тумана. После очередной пиратской акции, где подводники пускают на дно британское грузовое судно «Виктория», к борту подлодки пристает странный труп, в кармане которого обнаруживается фигурка из слоновой кости. Собственно, может, это и не труп был вообще: некоторые свидетели утверждали, что после того, как его сбросили обратно в воду, он открыл глаза и уплыл прочь, словно заправский пловец. А вот фигурку прикарманил себе один из офицеров. И тем самым навлек на лодку ужасное проклятие... Несомненно, этот рассказ принадлежит к лучшим творениям Лавкрафта. В нем имеется увлекательный сюжет, харизматичный герой (точнее, негодяй) и потрясающая развязка. Впрочем, о развязке нам фактически сообщают в самом начале: весь рассказ был найден в бутылке, выловленной моряками возле побережия Юкатана. А это значит, что сам герой произведения не выжил. Но интерес представляет не его биография, а те приключения, что он испытал после появления на борту лодки непонятно кем сделанной фигурки. По ее описанию можно сделать вывод о ее происхождении — это либо Древний Рим, либо даже Древняя Греция (об этом, в частности, говорит внешний вид «мертвеца», у которого фигурку обнаружили). Казалось бы, всё ясно: мертвый юноша совсем не зря прицепился к поручням кайзеровской подлодки — пахнет проклятьем за свершенные моряками злодеяния. Но, как оказывается в дальнейшем, ситуация и впрямь оказывается нестандартной:

Концовка, как и положено в подобных историях, остается неопределенной. Так что придумывать ее придется самим, хотя общее представление всё же имеется: топить чужие корабли (особенно, невоенные) нехорошо, ибо есть вероятность настроить против себя могущественного морского бога Посейдона, бывшего основателем и первым правителем легендарной Атлантиды. Наверно, именно его и изображала та фигурка, которую нашли у фиктивного мертвеца.

------------

РЕЗЮМЕ: рассказ о проклятии, постигшем экипаж германской подлодки, посланной топить мирные суда в Атлантике. Советую всем подводникам брать пример с капитана Немо или Жака-Ива Кусто — тогда никакое проклятье вам будет не страшно.

Двое авантюристов-англичан в поисках острых ощущений раскапывают в Голландии могилу средневекового кладбищенского вора и находят в ней странный амулет в форме сидящей крылатой собаки. Забрав его с собой в качестве «законной» добычи, возвращаются домой, где превращают фигурку в некое подобие кумира. Вскоре в окрестностях их жилища начинают происходить странные и необъяснимые события, которые гробокопатели быстро увязывают со своей похищенной реликвией... Нормальная атмосферная страшилка, написанная в духе лучших произведений Лавкрафта. Читается легко и непринужденно, создает в сознании конкретные и узнаваемые образы, которые могут вызвать у читающего определенное настроение (например, легкое беспокойство). Особых «роялей» в сюжете не видно, хотя род занятий двух повес вызывает некоторые сомнения: так ли уж были развращены представители английского общества в начале ХХ века? Впрочем, вряд ли этих двух дегенератов можно назвать типичными представителями английских «тори». Скорее, они представляют собой тот самый «плебс», который желал самых невероятных развлечений еще со времен Вечного Рима. Но у Лавкрафта подобные деяния никогда не остаются безнаказанными. Расплата последует неотвратимо, даже если вы переедете в другую страну. Что, собственно, и случилось. Другой разговор — а причем тут собака? Ведь она была всего лишь амулетом! Волшебным, мистическим, но амулетом. Почему же тогда так сильно изменился вид покойника, некогда носившего его? Может, амулет обладал способностью «кормить» своего хозяина, вливая в него жизненную силу своих жертв? Автор делает только косвенные намеки, никак не поясняя происходящее. Ясно лишь то, что качество у амулета нехорошее, а своих хозяев он не меняет. Поэтому трагическая и шокирующая концовка становится такой же неизбежной, как и рассвет следующего дня. Или, скорее, как приход ночи?

------------

РЕЗЮМЕ: поучительная история о том, как опасно и вредно для здоровья раскапывать чужие могилы. Но тогда получается, что все археологи — святотатцы??

Полагаю, читатель 1928 года, года, когда был написан этот рассказ, был поражён. Представьте себе человека тех времён, незнакомого со всеми благами технической цивилизации, живущего на самой заре зарождения телевидения. Думаю, что всё творчество Лавкрафта, и в частности, рассматриваемый рассказ, на многих, очень многих произвело неизгладимое впечатление.

Даже сейчас проникаешься неповторимой, гнетущей, липкой атмосферой, объединяющей в себе старину тех лет и некий неосязаемый ужас перед неизвестным, проявляющийся в культах, снах, сумасшествии, жертвоприношениях и, наконец, в столкновении с НЕЧТО, не поддающемуся никакому внятному объяснению и не укладывающемуся в привычный образ жизни гражданина 1928 года, а значит, со ЗЛОМ, сводящим с ума.

Лавкрафт в данном конкретном рассказе проявил себя как художник, создающий перед читателем атмосферу, настрой, которые уже работают сами по себе, создавая у зрителя яркую картинку, при этом почти не используя присущие хоррору различные натуралистичные описания.

Здесь ужас другого рода — ментальный, давящий на психику особенно впечатляемых читателей. И Лавкрафт, безусловно, обладает достаточным литературным мастерством, чтобы передать этот ужас на бумаге, в своих произведениях.

После того, как Новый Амстердам (будущий Нью-Йорк) отошел к американским штатам, некоторые голландские колонисты решили поселиться подальше от английских колоний. Один из наиболее непримиримых фермеров, Геррит Мартенс, увез свое семейство в самую глушь — в район Катскилльских гор, построив свой дом прямо на вершине одной из них. Со временем подобное затворничество вышло голландцам «боком»: они начали вырождаться от многочисленных близких браков и терять человеческий облик. И вот через 200 лет в этом районе случилась ужасная трагедия — после одной из сильнейших гроз всё население маленькой деревушки, расположенной в трех милях от усадьбы Мартенсов, было найдено мертвым. Естественно, молва приписала эти смерти проклятому роду голландских переселенцев. Герой рассказа с двумя друзьями решил выяснить, что в этой истории правда, а что — вымысел. Они решают досконально обследовать руины усадьбы на Горе Бурь, чтобы установить, кто стоит за столь ужасным преступлением — человек или демон.

Очередной демоноборец за работой. Надо сказать, история получилась куда более интересной и увлекательной, нежели в «Наследии Пибоди» и «Кошмаре в Ред-Хуке». Во-первых, имеется вполне адекватный сюжет — своеобразный детектив с расследованием давно канувшей в Лету тайны семейного проклятия. Во-вторых, методы установления истины вполне реальны и разумны — никаких философских измышлений или математических абстракций. Только поиски улик в архивах и на месте преступления. Будет даже раскапывание древних могил и ночевка в «проклятом» доме. В-третьих, герой рассказа нарисован обычным человеком, которому свойственно не только мужество, но и страх перед неизведанным. Авто не скупится на прилагательные, которые прямо «дышат» страхом: «жуткий», «чудовищный», «леденящий», «богопротивный». Поскольку герой несколько раз наведывается в проклятое место, необходимая атмосфера ужаса и безысходности создается гарантированно. Особенно, если вы начнете читать сие произведение в грозовую ночь. Как говорится, «сопутствующие эффекты» будут приложены автоматически. Но не увлекайтесь особо, ибо автор намеренно гнет неправильную линию, чтобы озадачить вас в концовке ординарным решением. Возможно, даже разочаровать. На это, собственно, и был расчет: многие из якобы мистических явлений на самом деле получали вполне реальное объяснение и обоснование. Мораль очевидна: перед тем, как принимать на веру сверхъестественные версии произошедшего, вначале убедись в том, что тобой исследованы до конца все правдоподобные варианты.

------------

РЕЗЮМЕ: рассказ о расследовании одного ужасного преступления в отдаленной американской деревушке, которое поначалу посчитали результатом вмешательства сверхъестественных сил. Кстати, современные демоноборцы поступают с точностью «до наоборот»: простые и понятные вещи объясняют исключительно мистическим вмешательством неких «потусторонних сил».

Итак, соединяя две взаимоисключающие силы- колдовство и формулы высшей математики можно угодить в пространство, заколоченное три века назад, познакомиться с ужасными и противными существами, а потом бродить по городу, влекомый притяжением звезд.

Джилмен ещё долго продержался и в нем были рыцарские качества( он не хотел, чтобы принесли в жертву ребенка) . Но натиск потусторонних сфер взял своё.

Хоррор в этом рассказе это то , как отделяется человек от всего и ночной пляж лучшая декорация к этому. Представляя себя в дисперсионной машине( вспомните «Утраченный символ» Дэна Брауна») художник почувствовал себя безмерно далеко от огней города, а момент с рукой, найденной на пляже придает тревожности. Если проникнуться с точки зрения чувств, то страх может и захлестнуть.

У данной истории много сходного с «Наследием Пибоди» того же автора. В ней описывается тот же мир духов, демонов и ведьм, а также попытки героя рассказа пробраться в него. Только на этот раз автор пытается придать ему некое научное обоснование: якобы он находится в параллельном измерении, путь в которое может открыть физика с математикой. Студент Уолтер Джилмен одержим идеей доказать, что известная по салемскому процессу ведьма Кеция Мейсон сумела избежать наказания, совершив побег в иное измерение из своей тюремной камеры. Именно ради этого он селится в ее бывшем доме в Аркхэме и на месте пытается отыскать доказательства своей гипотезе. Как и в случае с Пибоди, ему снятся странные сны, в которых он видит как саму ведьму, так и ее приспешника полукрысу-получеловека, а также загадочного Черного Человека, который всеми средствами старается перетянуть студента на темную сторону. Поскольку все намеки сделаны весьма туманными, сложно разобраться, что герою снится, а что происходит в реальности. Из-за такой неопределенности эмоциональное воздействие рассказа заметно снижается, чему в немалой степени содействует и его непомерный объем (в сравнении с «Наследием Пибоди»). Многие сцены и образы начинают повторяться по нескольку раз, мало что добавляя к общей канве. Чтобы немного обострить интригу, писатель придумывает новые ужасности (похищение младенцев), но ситуацию они не спасают: повествование становится слишком занудным и неинтересным. А когда наступает трагичная развязка, читатель с облегчением вздыхает — наконец-то эта тягомотина закончилась! Это совсем не то, на что рассчитывал писатель. Возможно, времена нынче иные, да и читатель кардинально изменился — ему нужны более яркие герои и более убедительные образы. И, главное, более динамичный и увлекательный сюжет. А то, что написано почти век назад, уже не так трогает и пугает. К тому же, народ нынче ни в Бога, ни в Дьявола не верит, так что сложно убедить его в правдоподобии мистических культов, даже прикрываясь при этом научными догматами.

------------

РЕЗЮМЕ: история дотошного студента, пытавшегося разгадать причины загадочного исчезновения одной из салемских ведьм из своей темницы. К сожалению, соединить науку с мистикой у писателя не получилось — в первую очередь, из-за вторичности самого сюжета.

Кентон Стэнфилд — обычный авантюрист, подавшийся «за длинным рублем» на венерианские болота. На этой неприветливой для человека планете он по заданию Кристальной компании ищет уникальные минералы, обладающие огромными запасами энергии. Как и всем прочим авантюристам, ему глубоко плевать, что у местных аборигенов они являются чем-то вроде икон или талисманов. Но в очередном рутинном выходе на планету его поджидает нечто совсем необычное и от этого не менее опасное... На этот раз писатель взял за основу рассказа не мистический, а фантастический сюжет. Поэтому он покажется вам современным, словно бы написанным в 21-м веке. Идея его выражается одним-единственным предложением: «Безнравственный герой в безвыходной ситуации». То, что Стэнфилд авантюрист, уже многое говорит о его моральных принципах. Уже в первых строках произведения он излагает нам свой план решения венерианской проблемы путем поголовного уничтожения ее жителей. Никаких компромиссов при этом не полагается, т.к. аборигены, по его мнению, — всего лишь безмозглые дикари, не желающие расставаться со своими традициями. Но ситуация складывается так, что герой-авантюрист просто вынужден пересмотреть свои взгляды. Правда, происходит это не сразу и потому слишком поздно, ибо по сложившейся традиции основной персонаж просто обязан умереть — в показательных целях. Иначе никакой морали у рассказа не будет. Чтобы понять поступки «героя», необходимо как-то заглянуть в его черепушку. Поэтому писатель выбирает форму дневника, который якобы ведет Стэнфилд. Хоть всё описанное уже произошло к моменту чтения, нам кажется, что история развивается прямо у нас на глазах, что лишний раз добавляет ей достоверности. Через какое-то время персонажу даже начинаешь сочувствовать, ибо его мораль начинает меняться под давлением обстоятельств в правильном направлении. И аборигены уже не кажутся ему убогими рептилиями — просто какая-то глобальная катастрофа отбросила их на несколько веков в развитии. Герой начинает жалеть, что не пытался их понять и судил о них только по внешнему виду. Собственно, дневник авантюриста дошел до нас исключительно по их доброй воле, ибо аборигены не уничтожили его, когда имели такую возможность. Но, как и положено по канону, нанимающая компания не делает аналогичных выводов, так что конфликт между землянами и венерианами будет только усугубляться. А, значит, будут новые жертвы и новые ошибки. И от этого становится очень грустно...

-----------

РЕЗЮМЕ: история одного старателя-авантюриста, попавшего в буквальном смысле в безвыходную ситуацию на Венере, но успевшего предупредить о ней в своем дневнике. Чем-то она напоминает мне историю потерпевшего кораблекрушение Робинзона Крузо, только без счастливой концовки.

Герой рассказа получает в наследство фамильную усадьбу в глубинке штата Массачусетс. Начав ее восстановление и модернизацию, молодой Пибоди с изумлением для себя открывает, что старый дом скрывает внутри себя множество неприятных секретов, которые показывают его былых хозяев в весьма неприглядном свете... Еще один характерный представитель лавкрафтовского «ужастика», старающийся испугать своего читателя не страшными образами паранормальных чудовищ, а самой атмосферой неопределенности и потусторонности происходящего с главным персонажем. Уже в самом начале звучит загадочная фраза о наследстве Пибоди, которая должна настроить читателя на нужный лад, а дальше реальность начинает причудливо смешиваться то ли с иллюзиями, то ли с фантазиями нового хозяина усадьбы, вызывая нужное настроение. При этом каждое предложение по отдельности звучит почти что невинно, но вместе с последующим текстом, словно по кирпичикам формирует мрачное здание мистической истории, случившейся в поместье Пибоди сразу после знаменитого салемского процесса. Наверное, такой стиль изрядно пугал читателя начала ХХ века, из-за чего творения Лавкрафта были не слишком популярны. Но к 70-м годам ситуация в корне изменилась: ТВ и комиксы приучили людей к страху, так что требовалось что-то более действенное, чтобы поднять их тонус. Вот где пригодилось умение писателя не спеша раскручивать свой сюжет, оказывая нарастающее давление на психику с каждым предложением. Причем сам образ «сил зла» был весьма расплывчатым и неконкретным, что пугало читателя еще больше, ибо он сам начинал фантазировать, восстанавливая в уме пропущенные писателем детали. И детали эти весьма индивидуальны, так что образы двух разных людей вряд ли совпадут в точности. Если говорить проще, каждый читатель пугает себя сам, исходя из набора личных страхов. Вот почему страшилки Лавкрафта «цепляли» всех подряд и потому быстро стали популярными. Их автор нашел те струны человеческой натуры, на которых можно было играть, чтобы оставить читающего неравнодушным. Сама история (сюжет) тут отходит на второй план, выдвигая на первое место «правильные» чувства. То самое, что не могли дать рисунки комиксов и кадры художественных фильмов. Настоящий ужас, как известно, не имеет определенных образов и создается исключительно нашим воображением.

-------------

РЕЗЮМЕ: история о том, какие ужасы может скрывать в себе старая фамильная усадьба обычного американского фермера. Сегодня ею можно испугать разве что годовалого малыша, но если прочесть ее заполночь в пустом доме, результат может оказаться весьма неожиданным.

Летом 1882 года недалеко от фермы Нейхема в Новой Англии упал странный метеорит. Его странность в первую очередь заключалась в том, что он не был твердым, как камень, хотя и таким горячим, что прожигал любое препятствие. Второй странностью было то, что его объем уменьшался со временем, словно бы он усыхал подобно яблоку. А вокруг места его падения всё живое начало медленно, но неуклонно отмирать... По традиции, автор описывает типичную ситуацию, в которой загадочного больше, чем понятного. И суть этого понятного заключается в том, что внушать читателю если не страх перед неведомым, то уж точно определенную дозу беспокойства. Писатель намеренно создает такую обстановку, в которой никто не может чувствовать себя комфортно: таинственное свечение в месте падения метеорита, признаки вырождения живой природы, негативное влияние происходящего на человеческую психику. Изложение истории идет от второго лица — соседа Нейхема, который не попал в зону поражения метеоритом. Поэтому он может своими глазами наблюдать те негативные изменения, что происходят на ферме у соседа, сравнивая их с прежним эталоном — собственной жизнью. Вся суть их сводится к медленному угасанию и вырождению жизни в эпицентре удара. В этом проявляется основное содержание т.н. «лавкрафтовского ужаса»: начинаясь со вполне невинных отклонений (странная люминесценция), он растет, постепенно набирая силу, пока не превращается в неустранимую угрозу (превращение в пепел). Писателя волнует не конечное состояние материи, а именно ПРОЦЕСС ее превращения, который вызывает у читателя тревожное чувство неизбежности наступления чего-то плохого. Диалогов, как правило, в этой истории почти что нет, каких-то внятных пояснений — тоже. Расчет идет не на умственные способности читателя, а на силу его чувственной сферы. Так что чувственные натуры смогут в полной мере «насладиться» авторской задумкой и ощутить тот самый «шок и трепет», который Лавкрафт видел в каждом проявлении Непознанного. А вот любители «горячего» и динамичного будут явно разочарованы: никаких монстров в рассказе вы не найдете. Ибо самым страшным, по мнению писателя, является только невидимый ужас. То есть, наше представление о нем.

--------------

РЕЗЮМЕ: история странного метеорита, упавшего в местности, которая затем получила название Испепеленной Пустоши. Прочтите ее, если хотите понять, что скрывается под термином «лавкрафтовский ужас».

Не помню, кто сказал: если на землю нападут инопланетяне, найдутся люди, которые будут на них работать. Такова мера человеческой низости. У Лавкрафта частенько рядом со сверхъестественным злом ходит зло человеческое. Но в основном это какие-нибудь сатанисты, культисты-фанатики. Здесь же, на мой взгляд, нечто иное. Несмотря на участие в общих религиозных таинствах, постоянно звучит слово «агенты», и у этого слова есть определённый окрас. Так что мысль, которую я привел в начале, я прочувствовал тут впервые за всё время чтения Лавкрафта. Но это, конечно же, не главное.

Я бы отметил тут интересную особенность – неземные существа показаны практически сразу, без всякой раскачки. Обычно всё-таки автор старается подвести к их появлению, здесь же мы узнаём о них сразу. Это немного необычно. Да ещё любопытно, что герой-рассказчик оказывается человеком скептически настроенным, холодным (настоящий ученый как-никак), и его взгляд на собственную историю со стороны в конце только укрепляет в этом ощущении.

Но. Это же превращается в минус где-то в середине повести. В какой-то момент чётко сформированное представление о герое рушится –

Для меня это был как камень, который бросили на тонкий лед – ощущение с этим раскололось. А ведь многое было в повести на высоте – например, описание физического противостояния Экли с пришельцами (осада дома таинственными враждебными существами – прекрасная черта любого произведения жанра ужасов), и, конечно же, погружение в интригующую мифологию авторского мира Ктулху (а тут уже с впаянными в неё отростками от Эштона Смита и Белнапа Лонга). Но – поступок, не соответствующий характеру персонажа, – и доверие к рассказу трещит по швам…

Впервые я узнал о Говарде Лавкрафте и его творчестве из статей в Википедии, и честно говоря, я не помню как из одной какой-то несвязанной с данной тематикой статьи (как это обычно бывает — начал читать про альбом Antichrist Superstar рок-группы Marilyn Manson и спустя время я уже изучаю концепцию сверхчеловека и работу «Антихристианин» Фридриха Ницше), я набрёл на писателя и его монстров. На тот момент, тогда мне было лет 14-15, вики-статьи по «Мифам Ктулху» были скупы на подробности в плане описания и пр., но уже тогда, читая ночью в тайне от своей мамы (она до сих пор не любит мои ночные чтения и просмотры видеороликов из YouTube) я поражался проделанной работой писателя: хоть информации было не так много, моему воображению этого было достаточно чтобы дорисовать в голове внешний вид божеств из «Мифов Ктулху».

В 2016 году после переезда в Омск я решил перед сном почитать «Дагон» в надежде уснуть. Однако после прочтения, находясь под сильным впечатлением от жутких образов и самого Дагона, я не спал ещё примерно часа два. Это первое произведение в жанре ужасов, которое смогло сразить меня и оставить след. С того момента я зачитывался разными повестями и рассказами Лавкрафта, в которых я поражался жуткими богоподобными существами, которые одним своим видом сводят с ума людей и, порой, доводя их до самоубийства. Чисто экзистенциальный ужас — жуткое осознание своей беззащитности и, как бы, вынужденного смирения перед чем-то могущественным, неведомым и древним как наша Вселенная.

В американской литературе подобной тематики часто встречаются сюжеты о «драконоборцах» с явно выраженным национальным аспектом, являясь мифологическим выражением пуританской борьбы против сил зла (например, произведения «Моби Дик» Мелвилла или «Старик и море» Хемингуэя) — чистый американский мессианизм. Однако в отличие от своих американских коллег по цеху Лавкрафт вдохновлялся представителями декаданса — По, Бодлером и Гюисмансом; герои автора, — окружённые по истине ужасающим и враждебным миром, — слабые, беспомощные и обречённые на погибель перед лицом невообразимых сил зла. Все людские персонажи даже не стараются хоть как-то бороться с этим и являются скорее прикормом для могущественных сил. И этого нельзя миновать: эти силы обязательно грядут, хотя им, по большому счёту, нет никакого дела до мира людей: «Кто мы такие, чтобы противостоять Злу, появившемуся на Земле во времена, когда не существовало ещё ни человеческой истории, ни самого человечества?» («Кошмар в Редхуке». Г.Ф. Лавкрафт)

Я ставлю повести 11 рыбьих туш из 12. «Дагон» является ярким олицетворением всего творчества Лавкрафта, и я советую начать читать его именно с этого произведения, как и я в своё время.

Очередное очень крепкое произведение Лавкрафта из мифов Ктулху. Густое своей атмосферой и наполнением. Да, стиль у него хроникёрский, газетный. Но здесь этот стиль смотрится выигрышно – создаёт напряжение и сжатость. К тому же в нём хватает место не только фактам и намёкам, но и мрачным описаниям местной природы, таинственных столбов и древних, будто бы природных, алтарей. К атмосфере добавляет и колорит захудалого деградирующего народа – ощущение отшиба мира, отрезанного от городов и физически и морально (даже такое чудовищные события и прочие странности не выходят за его приделы более чем высмеивающими заметками в окружной газете). Отчуждённость не менее пугающая (хоть и относительная, так как тройка учёных-героев приходит в Данвич извне), чем отчуждённость космического пространства.

Ещё одна особенность – опять относительная, так как мотивы вырождения человеческого существа (например, «Крысы в стенах» или «Артур Джермин») часто присутствуют в творчестве Лавкрафта, но здесь, по-моему, они достигли своего апогея – этот рассказ вплотную приближается к тому, что сейчас называется «боди-хоррор». Некоторые сцены напоминают мастера Кроненберга – растущие из тела щупальца и прочие метаморфозы, бесформенные груды плоти с половиной огромного человеческого лица и так далее. И, заметьте, без всякого там «неописуемое» и прочих авторских отпекаемых фраз.

А ещё рассказ плотно наполнен действиями. Это одно из немногих произведений, где есть практически кинематографическая борьба добра со злом (человека с темными силами). Герои не жертвы обстоятельств, болтающиеся в паутине роковых сил – они действуют, и это заставляет буквально чувствовать тот род страха перед сверхъестественным неизвестным, который связывает мышцы, и который приходится рвать каждым своим действием. И это будто прячется под, казалось бы, сухим хроникерским стилем повествования. Крепчайшая вещь Лавкрафта.

Однажды в год Бреда,

Ни поздно, ни рано,

Меж звёзд Йог-Сотот

Провернул ключ Загана.

Овальный портал в мир

Овальных людей

Пред ним замерцал и без спроса всосал.

Вокруг шевелились овальные монстры,

А в небе мерцали овальные звёзды.

Бродил Йог-Сотот по овальной пустыне,

И может быть, мог бы бродить и поныне,

Но тут он увидел овальный Мираж!

Овальные девушки, ад и шабаш!

Овальные Щупальца у Йог-Сотота

Почуяли, что им светит работа.

Однако то был лишь Мираж, и опять

Стал Йог-Сотот портал открывать.

Открылся портал в изогнутом мире,

Изогнуты пальмы, изогнуты дыни,

Изогнуты горы и даже пустыни.

На изогнутой дороге

Изогнулись осьминоги

И в изогнутом лесу

Краб залез на кривую сосну.

Изогнута речка и воды несёт

Свои за изогнутый горизонт.

И тут Йог-Сотот увидел Мираж!

Изогнутых девушек, ад и шабаш!

Изогнутых щупалец не проведешь:

На правду Мираж тот совсем не похож.

Что ж делать?

Вздохнув, Йог-Сотот стал опять

Нормальный портал ключом отпирать.

За ним его ждали нормальные монстры,

По небу рассыпались ровные звёзды.

И здесь Йог-Сотот увидел Мираж!

Нормальные девушки, ад и шабаш!

Нормальные щупальца приободрились

И быстро на что-то они покусились.

Увы! Преждевременно не возбуждайтесь

И вовремя с миражами прощайтесь.

Сквозь нормальный Мираж Йог-Сотот просочился,

И грезить меж звёздами вновь удалился.

Ожидания у меня были большие. Но не оправдались.

У Лавкрафта есть свой собственный сюжетный и художественный штамп, но есть и огромное своеобразие, свой подчерк, своя манера, и, даже, глубина. Но, на мой взгляд, от всего вышеперечисленного здесь есть только художественный штамп. Проще говоря, когда читаешь большую часть историй Лавкрафта, кажется, что их мог написать только Лавкрафт. А здесь, кажется, что этот роман мог написать, конечно же и Лавкрафт, а мог и кто угодно другой. Какая-то усреднённость, если не сказать (как бы кощунственно не звучало) посредственность. Даже финал –

– это не совсем похоже на Лавкрафта, он будто подстроен под общий, средний художественный вкус читателя того времени, как какой-нибудь фильм ужасов студии «Хаммер». Не похоже это на Лавкрафта.

Даже привязка романа к авторской мифологии выглядит тут какой-то формальностью, будто автор добавил их в последний момент. Упомянутый вскользь «Некрономикон», хотя без него можно было легко обойтись, ведь главная книга здесь – сочинение реального Бореллия. Пару раз упомянутый Иог-Сотот – хотя в данном контексте логичней смотрелся бы сам дьявол, или кто-то в этом роде. Единожды упомянутый вскользь Рэндольф Картер (это позволило внести данный роман в цикл о Картере, а реальное, хоть и эпизодическое, присутствие Картера в рассказе «Вне времени» – нет), хотя, на мой взгляд, это упоминание шло истории только во вред: для друга Картера, с которым, видимо, велись беседы на оккультные темы, доктор Виллетт разбирается в истории слишком уж долго. Эта история не из мира Ктулху, или Мира сна и их переплетений.

Такие вещи сеть в наследии Лавкрафта, но я лично люблю его не за них – поэтому и хочется назвать эту тему банальной.

Роман написан хроникерским, журналистским языком – и где-то ему это идёт

, но где-то и нет; где-то он превращает персонажей в картонные фигуры; где-то создаёт накал, а где-то его полностью рушит. К этому добавляется сюжетная беда – то, что две истории (Карвена и Варда) во многом друг друга повторяют (от этого становится немного скучно). И кстати, о штампах – этот же путь героев во многом напоминает иных похожих героев других историй Лавкрафта, например Сайдема из квартала Ред-Хук. А во-вторых,– и это, по-моему, главная беда – уж слишком всё лежит на поверхности. Что произошло с Вардом, кем был доктор Аллен и прочее – всё это видно практически сразу. Выводы героев (Виллетта и старшего Варда) значительно запаздывают и вызывают даже некоторое раздражение.

Но не всё плохо. Были и действительно жуткие моменты.

К тому же эта система некромантии, которую показал автор, выглядит довольно интересно (и поэтому я выше беру «банально» в кавычки). Сам сюжета (идея сюжета) явно повлияла на многие фильмы ужасов, не связанных напрямую с Лавкрафтом – это чувствуется. А ещё понравилось описание Провиденса в начале. Единственные живые, полные красок и любви описания – чувствуется, что в этот момент за ощущениями Варда стоял сам автор.

Если суммировать всё вышесказанное, то скажу: ощущения у меня тут, как ощущения от рассказа Хоффмана Прайса «Повелитель иллюзий», после прочтения «Врат Серебряного Ключа» – видны клочья текста, клочья ужаса, клочья исключительно лавкрафтовского мастерства, но лишь клочья в составе большого текста (в нём иногда даже вспышки лавкрафтовского пафоса с упоминанием космического ужаса смотрятся наигранно), будто автор не смог грамотно распределиться в пространстве романа. И именно в этом я вижу источник замеченных мной (все, конечно же, субъективно) бед «Истории Чарльза Декстера Варда».

Классический роман в стиле Говарда. Не прибавить не убавить. Читать любопытно и интересно. Единственный нюанс, что по сути у Лавкрафта все одно тонно, один рассказ похож на другую повесть, а повесть похожа на роман. Временами создается впечатление, что Говард уперся по сути в один и тот же сценарий, просто в различных кванстистенциях придает им новую оболочку, но по сути начинка та же.

«Цвет из иных миров» кажется мне вещью у автора неординарной. Она практически лишена всякого авторского штампа (а он у Лавкрафта есть, мало того, некоторая часть произведений именно на нём и строится). Да, это тоже космический ужас, если уж вспомнить, откуда пришло зло. Но, в отличие от иных сил космического зла (в первую очередь из пантеона монстров Ктулху), это кажется идеально чуждым. Оно не бог, не разумный пришелец, или обитатель космических бездн. Оно просто чужое (недаром же несколько раз упоминается его возможная прописка не в этой вселенной), чуждое – оно лишено понятной логики и анатомии. И эта чуждость пугает. Как и общая странность происходящего и чудовищность метаморфоз окружающего мира.

А ещё – обычно герой Лавкрафта люди действующие: оккультисты или случайные свидетели страшных событий, но они действуют. А в данном случае пугают психические преображения несчастной семьи Нейхема –

Мне не раз попадались фильмы ужасов с такой атмосферой – болезненная отчужденность, в которой проявления зла выглядят ещё более давящими. Возможно, именно поэтому данный рассказ так часто экранизируют, хотя все экранизации, на мой взгляд, не дотягивают до литературного оригинала. И здесь это ощущение, эта атмосфера действует очень крепко.

Ну и визуальная картина (вот там, в самом конце), добавляющая своего колорита в эту пугающую и атмосферную историю. Но на то он и Лавкрафт – признанный визионер страха.

Надо сказать, этот рассказ произвел на меня довольно сильное впечатление.

Несколько несвязных мыслей в конце:

Единственное, в чём чувствуется время написание – отсутствие слова «радиация». Хотя во многом – сейчас – оно напрашивается.

Не напоминает ли это существо монстра из романа «Оно» Кинга – Живые огни?

И «финальный босс» в «Мёртвом море» Тима Каррэна (роман-то ведь во многом постмодернизм от жанра ужасов) – эта живая радиация, питающаяся людьми, и, кстати, прибывшая из других измерений, – тоже оно?

Хотя в обоих случаях, в отличие от рассказа Лавкрафта, эти существа слишком уж осознанно злобны по отношению к человеку. Тут же есть ощущение иного – оно просто чуждо, как чудовищная и чуждая сила стихии, по-моему. Такова её впечатляющая инаковость.

А ещё это нечто напомнило мне то разноцветное пятно в форме человеческой фигуры в рассказе «Брошенный дом». Не знаю, но почему-то хочется найти некую скрытую связь между этими вещами Лавкрафта. Может быть, она действительно сеть?

И опять я получил не то, что ожидал – в лучшем смысле этого слова. Продолжение великолепного «Серебряного Ключа» виделось мне столь же чарующим. Но стиль здесь был совсем иной – стиль работ именно «Мифов Ктулху». И начало довольно обстоятельно пересказывало фактические события «Серебряного Ключа». И я уже начал слегка разочаровываться, но тут начался настоящий вихрь. То, что рассказывал странный индус, всё накатывало и накатывало – да, это было ближе к историям из «Мифов Ктулху»: запредельная древность, переходящая в бесконечность, неземные сущности с возможностью богов, иные миры и планеты, населенные странными существами. Но все это накатывало, превращаясь в водоворот – и росло, росло, поражая масштабом. Переходы от одного состояния к другому, более сложному;

; вселенского масштаба идей, расширяющие (как настоящее оккультное произведение) представления о реальности и времени. Весь авторский пантеон (и даже чуть больше) вываливается на страницах этого довольно длинного рассказа – и происходит это очень сжато, но органично, убедительно и увлекательно. Ощущение чем-то напоминает другой соавторский рассказ Лавкрафта, «Ужас в музее» (и там, кстати, тоже мелькнул этот странный индус!) – полный паноптикум существ авторской мифологии. Но там, все они стояли на полке, а здесь подвижно сновали по вечности. И масштаб. Конечно, масштаб этой истории переплюнуть трудно.

Да, эту историю тоже можно назвать путешествием, возвращением к самому себе. Просто в «Серебряном Ключе» все это, и путешествие, в котором, как водятся, происходят внутренние изменения человека, и возвращение к самому себе, то есть, к тому, что ты представляешь на самом деле, были в ином ключе – ключе Мира Сна с его завораживающей красотой притчи. Здесь же – в ключе «Мира Ктулху». Ключе фактическом.

Но этот масштаб, этот масштаб!..

Кстати, интересная деталь, на мой взгляд, Филлипс тут это, несомненно, сам Лавкрафт. Автор открыто вывел самого себя (да ещё рядом со своим альтер-эго Картером), я такое вижу у него впервые – а вот его коллеги по перу внедряли Лавкрафта в свои истории довольно смело.

P.S. На самом деле и «Серебряный Ключ» и «Врата Серебряного Ключа» каждый по-своему выбили меня из реальности, пару дней после них я ничего читать не мог. Это лучшая характеристика того, как сильно обе эти вещи меня впечатлили.

Небольшая предыстория.

Я читал авторский сборник издательства Иностранка/Азбука-Аттикус (твёрдая обложка). И дело в том что это, по сути, сборник наработок и черновиков, которые смог довести до ума друг и последователь Лавкрафта — Август Дерлет. И дело в том, что я читал всё подряд в этой книге: последовательно от и до. И пока я читал, не раз сталкивался с одним и тем же мотивом в сюжетах: есть глав. гер., который приезжает в какой-то городок/деревню/поселение чтобы поселиться в доме, который был передан ему по наследству от его предка (как правило деда). Пока глав. гер. обживается, он находит какие-то странные рукописи в доме, древние реликвии, старые записи и книги о ведьмах, древних злых богах и т.д. и т.п. И по итогу он выясняет, что его дед то оказывается занимался сильным колдунством и был чуть ни в сговоре с тем, что ни описать и сойти с ума можно; целый арсенал богов (там и Ктулху, и Дагон, и Йог-Сотот, и Ньярлатхотеп, и Хастур, и ещё невесть что). И таких рассказов там уйма! Какие-то были крепкими середнячками, какие-то не очень. Но в целом сюжет всегда почти был одинаков. Одно нравилось, и за что видимо остаётся оценить эти работы: описание места действия и атмосферы происходящего. А так от этого повторяющегося лейтмотива из рассказа в рассказ начинаешь беситься и ждёшь от следующего чего-то нового.

Теперь непосредственно к роману. Как по мне «Таящийся у порога» это квинтэссенция всех этих раннее описанных мной работ. Но куда детальнее проработано, в особенности (как я ранее говорил) обстановка. Однако, как по мне, концовка вышла смазанной, недожатой. Не могу сказать, что этот роман меня чем-то удивил, так как всё мистическое я уже и так знаю (точнее уже сыт по горло). Впервые упоминания этих божеств и прочих НЁХ у меня не вызвало ощущений, что Август Дерлет просто по шаблону упоминает их чтобы просто были видимо или ещё чего-то, я не знаю... отрабатывает «лавкрафтианскую повесточку», если можно.

Моё мнение. Из этой книги можно прочесть не больше 4-5 рассказов (включая этот). Остальное можно пропустить. Но! Если вы прям фанат-фанат Лавкрафта, то потом не жалуйтесь, как я сейчас. Я вас уведомил.

На мой взгляд, этот рассказ – один из важнейших; центральный в цикле о Рэндольфе Картере и Мире снов и, возможно, один из главных во всем творчестве Лавкрафта, если вспомнить, что Картер является неким альтер-эго автора. На мой взгляд, именно тут и произошло превращение Картера из простого героя страшных рассказов Лавкрафта в странника по Миру сна, проводника эстетических принципов автора. Рассказ, по сути, это биография Картера (упоминаются и события двух предыдущих рассказов – автор будто вживляет их в новую концепцию Картера). Здесь и он, и манера его раскрытия мне напомнила чем-то Крейслера у Гофмана – такая же насмешка героя, вынужденная, как реакция на пошлость и плоскость окружающего мира, тяга пусть к сумрачной, но запредельной красоте, скептический взгляд на общество, на христианство и атеизм, и поиск, щемящий поиск утраченного…

В этом рассказе нет Мира снов, но есть его отражение в душе героя – мечты, ощущения забытого сна, вечная цель. В какой-то момент мне в голову закралась странная, выходящая за рамки логики рассказа мысль: а не есть ли весь этот огромный чарующий и страшный Мир снов со всеми его красотами созданием мыли и грез исключительно Рэндольфа Картера? Он здесь кажется человеком, чей внутренний мир вполне мог создать такие огромные самостоятельные полуреальные пространства.

В рассказе замечательный язык – язык, каким автор изображает Мир снов. Но перенесённый сюда, в мир реальности, изображая его и самого героя, это язык кажется мне ещё более привлекательным. Создается удивительная атмосфера – когда всё красиво и немного мрачно, эдакая поэтичная и притягательная закатная красота, но лишённая пафоса и байроновского высокомерия, сбитая ощущением скрытого вселенского одиночества и грусти.

И довольно занятный сюжет, я бы даже сказал необычный сюжет – выпадающий из авторского штампа как истории ужасов Ктулху, так и историй Мира снов;

Я обратил внимание, что истории Лавкрафта редко идут от третьего лица – чаще они являются некими исповедями или чьими-то найденными записками (почти как «найденные плёнки») и дневниками. Этот же рассказ от третьего лица. Да и профессия героя кажется довольно оригинальной для авторского наследия – полицейский. Пусть мистик в душе, но по профессии полицейский. Однако эта профессия вводит в некоторое заблуждение. Можно ожидать от истории детективной интриги или расследования какого-нибудь темного дела, но этого нет – всё написано в обычной для Лавкрафта хроникерской манере, так как она могла бы быть почерпнута из газет. Герой тут больше свидетель истории (и лишь в конце, как водится, участник) – таким образом, его профессия как будто и не влияет на её суть. Не очень-то характерно для служителей порядка.

У Лавкрафта часто криминальные и полукриминальный слои общества находятся в соседстве с тайными богомерзкими знаниями и ритуалами. Вещь не новая. Вспомнился, например, Гофман, у которого разбойники частенько оказывались служителями сатаны. Это психологическое. Криминальные дела противоестественны, ненормальны с точки зрения морали, религии и права, а это уже практически проделки дьявола и его приспешников. Две вещи, идущие рук об руку. И здесь Лавкрафту удается, на мой взгляд, весьма убедительно нарисовать картины места лишённого закона и морали – мрачные халупы, притоны, разноголосое и разноликое общество обитателей доков – настоящая выгребная яма города. Расизм? Это обвинения в данном контексте я не очень-то понял… Контрабанда и незаконная иммиграция в данных «городских красотах» вряд ли была бы похожа на общество одетых с иголочки джентльменов. В чём я увидел легкий перекос, так всё-таки в этом упорном авторском давлении, что вот все, непременно все подобные места и личности сохраняют некие первобытные оккультные знания…

Второй момент, который меня смутил, был тот самый апогей –

Вернее, как это описано. Всё же Лавкрафт чаще действует описанием какой-то одной детали страшного, или нагнетанием атмосферы и жуткой недосказанностью. Для меня это было не так уж и страшно (и вправду напоминало бред героя), как исступлённая тонкость и намёки в других работах автора, и даже не так тревожно, как сквозящий жуткий смысл происходящего в хроникерских описаниях событий в Ред-Хуке здесь же, в первой половине рассказа.

Парадоксальным образом напомнил мне Крапивина. У того тоже всё про это: не пожранный ещё рутиной романтик находит какую-нибудь заброшку, затаивает дыхание и там встречает... что-то. И повернуло тут всё в красивую сказку, но верно и обратное – у Крапивина много таких мест, где лавкрафтовкий ужас прямо БЛИЗКО. Типа мёртвого лётчика, влетающего на лоджию.

Я так и не смог понять, да и информации не нашел, что странно, учитывая культовый ныне статус автора, был ли этот рассказ написан (цитируя примечания) «совместно или для Гарри Гудини». И то и другое было бы поразительным фактом, ведь Гудини уже при жизни был человеком-легендой, а Лавкрафт при жизни не издал ни одной книги, и чаще печатался лишь в полупрофессиональных жанровых журналах. Странное и при этом грандиозное сочетание авторов. Но имея лишь этот расплывчатый комментарий, легче придти к выводу, что рассказ, скорее всего, просто написан от лица Гудини, и ничего более.

По-моему, рассказ ощутимо разваливается на две части. Первая – путешествие по Египту – напоминает скорее Жюля Верна, ту его ипостась, которая творила истории, сидя над путеводителями, картами и туристическими справочниками. Вот такая же холодность и академичность – кажется, из тех самых путеводителей взяты целые абзацы, а образцы натуры перерисованы с фотографий туристов и исследователей.

А вот уже во второй части чувствуется Лавкрафт во всей его красе – иррациональный ужас, описанный с размахом, с многословным исступлением, накатывает волной; чудовищные глубины, циклопические сооружения, тонкие намёки

, кошмарные видения (или не видения?), таинственные и страшные ритуалы. Немного сбило, на мой вкус, то, что герой в самый разгар мрачного действия забежал вперёд и выдал всю концовку своего приключения, но так, конечно же, автор облегчил себе завершение рассказа

Сновидческий цикл Лавкрафта я в своё время начал с «Сомнамбулических поисков неведомого Кадата», романа, который очень меня поразил, и который я по-прежнему считаю одной из вершин творчества автора. Сейчас же я вижу, что роман впитал в себя многое из того, что уже было написано ранее, являясь истинной вершиной пирамиды всего цикла. Впитал он и этот рассказ – богов земли, играющих на вершинах гор, и лики богов, оставленные на одной из гор, кажется, именно туда поднимался герой «Сомнамбулических поисков…». А ещё этот рассказ чем-то напоминает более ранний «Таинственный дом в туманном поднебесье». В этом есть своя внутренняя логика авторского мира Лавкрафта. Как известно, мир снов и мир реальности у него взаимосвязанные и взаимопроникающие – игра богов на Хатег-Кла и присутствие таинственных существ в доме, в который можно попасть только с воздуха, вполне могут быть одним и тем же событием, отражённым в разных плоскостях бытия. Как минимум такая интерпретация кажется мне интересней, чем мысль о банальном самоповторе…

Что до самого рассказа, то он, как и остальные истории из мира снов, имеет свое изысканное очарование. Красота «Сказок тысячи и одной ночи» и налёт притчи. Мне вот только кажется, что

Но все это, естественно, моё сугубо личное мнение.

Лавкрафт писал стихи, это факт. Я их ещё не читал (пока), но по этому рассказу уже могу сказать, что Лавкрафт обладает определённой поэтичностью. Да, этот рассказ поэтичен, и есть в нём что-то таинственное и страшное. До него я читал рассказ «Картина в доме» – историю, на мой взгляд, оборванную не очень умело. Здесь же, наоборот, – всё идеально; не оборванность даже, а общая недосказанность. По-моему, именно эта недосказанность и делает рассказ одним из лучших в творчестве автора. Что в нём происходит? Мы с героем видим лишь поверхность, корку, под которой что-то загадочное и страшное.

И хорошо! Ведь иначе бы не было такого замечательного эффекта.

Единственное, я не очень-то понял (может это ошибка переводчика?), почему Эрих Занн несколько раз назван в рассказе глухим, притом, что он там прекрасно реагирует на звуки – например, на стук главного героя или дребезжание стекла, ведь это даже не речь, которую можно прочитать по губам. А вот то, что он нем, видно чётко… Может это такая легкая недоглядка – хотя глухота добавляет своего к истории, будто не слыша человеческое, немец мог слышать что-то скрытое от всех, неземное…

Ещё, в примечаниях (я читал в сборнике серии «Библиотека Всемирной Литературы» от ЭКСМО, 2019 год) сказано, что действие рассказ происходит в Париже. Я не очень понял, почему автор комментариев так решил. В тексте нет никаких намёков ни на город, в котором происходит действие, ни на страну – есть только французское название улицы; но такая могла быть и в Канаде, например, да и в той же Америке. Но это так, кстати сказать.

Да, подвела концовка. Уж слишком неровно оборвалась история.

Что-то иное в конце напрашивается.

Но вот ощущение от истории довольно крепкое. Глушь – само по себе страшно. Глушь вызывает тревогу. А люди, живущие в глуши, на отшибе, в диком уединении всегда подозрительны. Это на уровне инстинктов, на уровне генной памяти. Человек, живущий отдельно от рода – чужой. А чужой – это, возможно, и не совсем человек…

Вспоминались тут и «Поворот не туда», и Кожаное Лицо, и другие относительно современный фильмы ужасов на тему глуши (американской глуши с заброшенными домами) – всё на том же подсознательном страхе. И Лавкрафт хорошо его использует (и заметьте, в какие годы написан рассказ), нагнетая атмосферы на полную катушку. Вот только концовка получилась оборванной не лучшим образом, на мой вкус.

Ещё любопытный момент: хоть это и не рассказ из «Мифов Ктулху», и он скорее триллер

, но он из «Страны Лавкрафта», так как герой рассказа следует в лавкрафтовский Аркхем.