Фантастика(У) Грин Г.Ф. Кетополис. Кн. 1: Киты и броненосцы 2000 84x108/32 736 7 бц 978-5-271-39440-9
Фантастика(У) Тайна 2012 года 3000 70x90/16 400 7 бц 978-5-17-061870-5
Фантастика(У) Андреев Н. Регион страха (Стальная кожа. Глоток свободы. Конец империи) 3000 60x90/16 672 7 бц 978-5-17-057792-7
Амальгама Верт А. Дзен-софт 3500 84x108/32 352 7 бц,тис 978-5-271-39476-8
Этногенез(с варио-накл.) Волков С. Чингисхан. Книга первая: Повелитель страха. Книга вторая: Чужие земли. Книга третья: Солдат неудачи 4000 60x90/16 608 7 бц,варио-накл.
Портал Говда О. Призрак и сабля 5000 84x108/32 416 7 бц 978-5-271-40006-3
Единая сущность разделена на две части. Одна оставлена в мире Сефиры, другая отправлена в мир людей, чтобы хранить в нем Пламя Жизни — великое сокровище, которое может принести неисчислимые беды, если попадет в дурные руки. Зло уже близко — настало время Разделенной Душе вновь стать единым целым. Но как — если переродившийся ангел, вот уже пятнадцать лет живущий в человеческом обличье, даже не подозревает о своем истинном предназначении? Троим подросткам предстоит вступить на путь, полный опасностей, искушений, тайн и магии — и, если им суждено пройти его до конца, — потерять себя, чтобы обрести заново.
Буджолд Лоис Макмастер Гражданская кампания. Подарки к Зимнепразднику 640 с
Кинг Стивен Под куполом 1120 стр (на конец января)
Ночкин Виктор Власть оружия 352 стр.
В суровом мире Пустоши лишь оружие дает власть. Хозяином жизни становится тот, кто распоряжается смертью. Игнаш Мажуга знает это лучше любого другого, он мог бы немало рассказать о власти оружия, если бы вдруг захотел поделиться своими секретами. Однако болтать Мажуга не любит, человек он суровый и недоверчивый. Давным-давно Игнаш оставил город оружейников и не собирался возвращаться. Сейчас лишь крайняя нужда заставляет его припомнить прежние навыки. Но даже бывалый сыскарь не мог предположить, куда заведет его погоня за смертоносной тайной харьковских оружейников...
Беда не в том, что книгу о либералах Стругацких написал поклонник Каддафи, а в том, что написал он ее халтурно.
Еще три года назад в ЖЗЛ чуть не издали (но не издали) книгу "Братья Стругацкие" Анта Скаландиса. Автор, как говорят, стал жертвой собственной дотошности: десятки страниц он посвятил почти кафкианским перипетиям борьбы своих героев с тогдашними "молодогвардейцами" за книжное издание "Пикника на обочине". А когда нынешние "молодогвардейцы" будто бы предложили биографу не зацикливаться на темном прошлом ради светлого будущего, он не послушал доброго совета. В результате семисотстраничный том перекочевал в АСТ, а вакансию в серии ЖЗЛ заполнили томиком вдвое меньшего объема.
Но еще в ту пору, когда сведения о будущей книге просочились в Сеть, соседство фамилий "Стругацкие" и "Володихин" вызвало у любителей фантастики оторопь: слишком часто Дмитрий Михайлович декларировал свои "имперские" и националистические взгляды, едва ли близкие Стругацким.
В книге и впрямь перебор дурной конспирологии и странных намеков — например, глубокомысленно обсуждается слух о том, что в начале 60-х Стругацких-де приняли в масонскую ложу. А как вам совет вырезать из "Трудно быть богом" семь монологов и составить некий философский трактат? Или утверждение о том, что в названном романе "между Традицией и фашизмом поставлен знак равенства"? Ну а для сравнения одинокого бунта Руматы в финале романа с "экспортом демократии" с применением натовских танков" надо иметь о-о-очень специфические мозги...
Впрочем, на наш взгляд, главная беда книги отнюдь не в том, что биографию либералов Стругацких взялся писать поклонник "русских маршей", защитник Каддафи и сторонник введения цензуры.
Беда в том, что книга просто плохо написана — поспешно, неряшливо, без старания. Хотя идея доверить биографию братьев-соавторов двум другим соавторам не лишена остроумия (тандем о тандеме). Хотя в общем проекте 70-летний фантаст Прашкевич, похоже, сыграл роль "второй скрипки", отвечая за скромные мемуарные фрагменты, а главную партию исполнил более молодой и менее искушенный в литературе Володихин. Вряд ли мэтр, полвека проживший при социализме, не в курсе, что "Софья Власьевна" — эвфемизм советской власти, а вовсе не КГБ (но именно так утверждается в книге). И едва ли даровитый Прашкевич виновенв десятках корявостей, разбросанных по тексту: "о бесконечно более сложных вещах", "человек, сердцем приросший к творению Стругацких", "немилосердно тыкают читателя в тезис", "либерализация шибала фонтаном" и т.п.
Книга пестрит ошибками: одни и те же цитаты дублируются в нескольких местах, повесть "Путь на Амальтею" перепутана с "Пикником на обочине", Андрея Воронина из "Града обреченного" называют Вороновым, начальная фраза романа Мелвилла "Зовите меня Исмаил" тут почему-то выглядит как "Зовите меня Израэль" (сетевые комментаторы ядовито предположили, что у националиста Володихина, мол, оговорочка по Фрейду).
Все детали биографии героев взяты из их опубликованных писем, автобиографических "Комментариев к пройденному", упомянутого тома Скаландиса и скреплены на живую нитку. Авторы утверждают, что главными персонажами книги о писателях должны быть их произведения, но и разбор текстов тут, мягко говоря, далек от идеала. В лучшем случае это школьная арифметика ("число прилагательных уменьшилось, зато вырос процент глаголов"), а в худшем — перлы типа: "Передавать душу" напрямик, поставив "камеру" в головном мозге и близ сердца, авторы больше не пытаются".
Аналитику подменяют эмоциональные всхлипы: "В этих описаниях тоже виден уже писатель!", "Культовая вещь, подлинная наука, безоговорочное попадание в "яблочко"!", "Обычные люди... Но как они хороши!", "Какие полнокровные образы, какая жизнь в людях, какая игра характеров!", "Победят жажда жизни, ее вкус, сияние, трепет!", "Восторг! В таком обществе хочется жить!" И даже такое: "Сколько юного восторга вспыхивало от суровой борьбы наших передовых ученых с империалистическими шпионами и агрессорами!" Право же, Стругацкие не заслужили, чтобы о них писали в стилистике Семена Бабаевского или Александра Казанцева…
Напоследок мы припасли цитату о непростых взаимоотношениях Стругацких со своим знаменитым польским коллегой: "Лем не раз наезжал на Аркадия Натановича". Круто! Увы, мы так и не узнаем: носил ли автор "Соляриса" малиновый пиджак и золотую цепь? Раскидывал ли пальцы веером? Быть может, об этом нам расскажут в "жэзээловской" биографии Лема.
Но хотелось бы, чтобы книгу поручили не Володихину с Прашкевичем, а специалистам поосновательнее — ну хотя бы Тине Канделаки и Диме Билану.
(перепечатка из газеты "Книжное Обозрение" вып.25 с.г., с ведома автора)
Неудобные вопросы
О жизни и творчестве АБС написано уже немало. И для того, чтобы сказать нечто новое в этой области, нужны, как мне кажется, иные, чем раньше, подходы, использование архивных материалов и т.д.
Что же есть в книге Д.Володихина и Г.Прашкевича? Есть много цитат из текстов АБС, обильно цитируется книга БН «Комментарии к пройденному», отрывки из интервью АН и БН, наконец, переписка Прашкевича с АБС. Но вот кое-чего нет, и это порождает вопросы.
1. Почему в книге нет практически ничего о центральной коллизии в советской фантастике 1970-1980-х, о противостоянии двух лагерей: АБС, вокруг которых группировались лучшие отечественные фантасты и члены ленинградского и московского семинаров молодых фантастов, и издательства «Молодая гвардия»? Для сегодняшнего читателя поясню: «Молодая гвардия» — государственное издательство, выпускавшее долгие годы фантастику убогую по замыслу и исполнению, а лагерь АБС, пользуясь современной политологической терминологией, был внесистемной оппозицией. Борьбу с «МГ», по признанию АБС, они считали для себя не менее важной, чем собственное творчество, о чем говорили и писали неоднократно.
2. Почему в книге нет ни слова об издательстве «Текст», которое создавалось при активном участии АН и в котором вышло первое собрание сочинений АБС?
3. Почему упомянуто походя, «в проброс», что был-де в 1960-е годы такой фантаст, как А.Мирер? И ничего не сказано о том, что Мирер — один из ближайших друзей АН, эта дружба поддерживала АН долгие годы.
4. Почему вообще почти ничего не говорится о друзьях АН? Например, о тех, кто, согласно завещанию АН, 6 декабря 1991 г. развеял его прах в районе Рязанского шоссе? В книге приведена копия протокола, составленного в тот день. В протоколе шесть фамилий (шестой – пилот вертолета), из которых в тексте упомянуты только двое: М.Ткачев и А.Мирер. Как можно ничего не сказать о других людях, которые присутствовали там тогда: о Ю.И.Чернякове, блестящем кардиотерапевте, который в течение 12 лет был личным врачом АН и – великая благодарность ему за это – продлил жизнь писателя не на один год? И о друзьях АН, Юре Соминском и Мише Гуревиче, который был также главным редактором издательства «Текст» (ах, да, мы же про «Текст» ничего не пишем…)?
5. Почему об одних событиях говорится правда, а о других – не вся, какая-то полуправда? Как, например, о московском семинаре и его бессменном старосте Виталии Бабенко, который был так же бессменным старостой Всесоюзного семинаров молодых фантастов. В течение более десяти лет Бабенко делал труднейшую работу по консолидации нашей молодой – тогда! – фантастики, о чем многократно и прилюдно говорили и АН, и БН. Многие сегодняшние мэтры отечественной фантастики прошли через эти семинары.
Для взгляда в прошлое авторы книги пользуются какой-то странной оптикой, у которой стекла то ли с трещиной, то ли просто немытые. Потому возникают постоянно некие фигуры умолчания, и жизнь литературы 1970-1980-х, и жизнь АБС предстают искаженными, со смещенными пропорциями. В результате получилась не биография, которая должна максимально полно и объективно представить судьбу писателей в историко-культурном контексте, а скорее сочинение в модном ныне жанре альтернативной истории.
Понятно, вздохнет читатель, это все недостатки; а каковы же достоинства книги? Отвечу двумя цитатами. Одна из «Сказки о Тройке»: «Проделана большая работа… добрые намерения… человек старался…». Вторая – из любимого АБС Булгакова: «Свистнуто, не спорю, действительно свистнуто…». Дальше, думаю, многие помнят.
облако тэгов
