Сергей Лукьяненко «Спектр»

Лукьяненко воистину несчастный автор. Читая его, я все время вспоминаю «имею возможность купить козу, но не имею желания». Так же и у Лукьяненко — ему потрясающе удаются всякие бытовые и социальные мелочи. Афтар — воистину «бог деталей», человек очень наблюдательный и проницательный в жизни, видимо. Его книжки затягивают именно своей достоверностью, близостью к нашей жизни независимо от того, в какое время и на какой планете происходит действие. Ему бы писать социальный экшн в духе Улицкой, с поправкой на менее изощренного читателя. Так нет же, бедному автору хочется большего! Хочется чего-то такого глобального и великолепного, чтобы все в конце офигели от величия замысла. Чтобы на карту были поставлены судьбы мира/вселенной, нужное подчеркнуть. Беда лишь в том, что играть с подобными сюжетами хорошо, если вам 9 лет и вас зовут darkkiller. Простительно, скажем так. Уважающие себя писатели за такое не берутся, поскольку подобный максимализм изжили уже лет в 17 и теперь играют исключительно во «взрослые» мелочные игры. А вот Лукьяненко почему-то тянет, правда, ничем хорошим это не заканчивается. Его мудрствованиям слегка не хватает здравого смысла, философствованиям — тонкости (все они вообще очень напоминают Коэльо и прочих де Куатье), а сюжетам — умеренности. Именно глобальность замысла в итоге портит все, что так хорошо начиналось — уже в который раз (с Дозорами та же ботва).

Что еще сказать... очень справедливым было недавно увиденное во френдленте замечание, что Лукьяненко, видимо, не дурак поесть. Потому что каждая из 7 частей «Спектра» начинается с того, что герои долго и обстоятельно готовят еду и жрут, полируя все это дело различными алкогольными напитками, с указанием не только названий, но и адресов-телефонов оптовых поставщиков, практически. В сочетании с коэльософствованием и финальным чуть-не обретением героем безграничного могущества это необычайно смешно.

Сюжет очень похож на историю сыщицы из симмонсовского «Гипериона». Ничего особо нового, кроме специфичности восприятия, свойственной русскому человеку, что не может не вызывать улыбку. Истории ГГ для ключников пропитаны псевдофилософскими рассуждениями, которые хоть и предлагают порою задуматься над предоставленными идеями, но всё ж имеют уровень старших классов средней школы. А в сравнении с Иваном Ефремовым, Стругацкими, да и тем же Симмонсом (с ним более натянуто) -- так и вовсе детский сад. Порой встречаются такие моменты, которые без поллитры, не перечитав несколько раз -- сложно понять. Обычно я их просто пропускал «мимо ушей», ибо по сюжету в целом становится понятно, что хотел сказать афтор.

Концовка на редкость отвратительна. Я весь роман ждал чуда, тайны... А концовка -- всё перевернула и извиняюсь, обгадила. Надо ж было беспредельные способности сознания ограничить миром вещей и форм и связанными с ними желаниями, мало того, предложить это за норму для всего человечества. Думаю афтору по карме это отольётся. Несмотря на то, что роман пропитан псевдоэзотерическими, опять же, идеями, в конце просто отринута иерархичность разума, надразума, возможность эволюции сознания. Весь смысл ГГ увидел в том, чтобы вкусно поесть, хорошо поспать. Что он и предлагает принять читателям как абсолютную истину и не выпендриваться.

Когда я начинал читать “Спектр”, то не думал, что именно в этом романе Лукьяненко опозорится в истории с кащенитами. Нет, саму историю я знал, но не был в курсе, в какой из книг спрятана эта жалкая попытка поквитаться с обидчиками.

Вот есть Уоттс, Киз, Чан. Они иногда пишут про сверхгениев. И поскольку обычный человек мысли сверхгения точно изобразить не может (для этого самому надо быть сверхгением), приходится отделываться общими фразами, по сути — просто констатировать, что герой — сверхгений.

Точно так же Лукьяненко не может описать свой ответ кащенитам. Подчеркиваю, не мысли сверхгения, а ответ в закидывании друг друга вербальными фекалиями. Поэтому он просто констатирует, что герой “ответил так ответил”, всех кащенитов за пояс заткнул. А вот текста ответа нет. Потому что такой ответ для Лукьяненко — это как Уоттсу описать мысли сверхгения.

Считайте это эпиграфом.

Лукьяненко неплохо пишет. Я прочитал у него “Спектр”, “Звезды”, “Лабиринт” и “Черновик”. Все истории начинались интересно. Язык легкий, текст весело залетает в голову и оседает там прохладной ясностью. Однако долго в таком ключе Лукьяненко писать не может. Его распирают, страшно сказать, мысли о великом.

Например, о России, русских и проклятом Западе. Вне всякой связи с сюжетом из героя внезапно прорываются откровения о том, что Запад, конечно, материально богат, но духовно беден. Лукьяненко не объясняет эти тезисы, он их просто вбрасывает между делом.

Вскоре выясняется, что героя бездуховностью огорчает не только Запад, но и Вселенная в целом. Человечество-де должно тянуться к высокому, мечтать, вертикально прогрессировать, а вместо этого погрязло в низменных желаниях. Кто виноват? Конечно, сам человек. Но еще — Будущее, которое, как выясняется, неправильное. И это “еще” звучит у Лукьяненко гораздо громче, чем “сам человек”. Дескать, вину свою осознал, упомянул, теперь с чистым сердцем можно рассуждать, чем Будущее духовно неравнодушным людям так нагадило.

Оказывается, Будущее виновато тем, что попросту не отвечает ценностям русского человека, каким его видит Лукьяненко.

Честно говоря, видит Лукьяненко русского человека не особо интересным. Герои Лукьяненко, даром что шастают по иным мирам, являются типичнейшими обывателями, которые на уровне кухонных посиделок страдают душой за Родину и человечество. Никаких мер, чтобы исправить ситуацию, сами они не принимают. Просто ноют. И поэтому автору приходится находить других персонажей, которые втянут главных героев в приключение. Тут-то они наконец и проявляют себя с лучшей стороны, вступая в неравный бой с Будущим.

Однако есть две проблемы. Во-первых, никаких представлений о том, каким должно быть правильное Будущее, у них нет, только та самая кухонная философия русского человека, которая, согласно Лукьяненко, должна стать мерилом всего. Причем в масштабах Космоса. Ни малейших сомнений в правильности своих слабо оформленных представлений о справедливости у героев нет. Новый опыт для них — это не повод для дискуссии и осмысления, это повод указать другому, в чем тот неправ. Во-вторых, эта убежденность не подкреплена реальной силой, так что навязывать кухонную философию Космосу становится затруднительно. Поэтому Лукьяненко роняет на поле боя Рояль Всемогущества, который, как понимаете, делает героя Всемогущим. Правда, новыми силами герой все равно распоряжается бездарно.

Ключники ему не так благотворительностью занимаются, Геометры не так детей воспитывают, Конклав не видит великого потенциала человечества (читатель его тоже не видит, но Лукьяненко утверждает, что он, потенциал, есть), Глубина вместе со свободой подсунула бордели и стрелялки. И героя не смущает, что ни он сам, ни обороняемое им Человечество не достигли и малой доли высот, на которые забрались эти бездуховные ничтожества. Главное, что у него, Человека, есть эмоция, порыв к высокому. С порывом можно и технологическим днищем побыть.

Лукьяненко пугают технологии, но не вышедшие из-под контроля вирусы, не физическое истощение при бегстве в вирт, не социальное неравенство и превращение олигархов в полубогов, нет. Он боится технологий, как старенькая вахтерша, которая всю жизнь делала записи в журнале, боится компьютера. Из этого могла бы получиться красивая, трагическая история. Только не у Лукьяненко. Он наделит вахтершу всемогуществом, и она переломает все компьютеры. Технология, по Лукьяненко, должна обязательно на шару не просто создать бездефицитное общество, она еще и духовно облагородить должна. И не дай бог ей оказаться недружелюбной к неоформленным романтическим мечтам людей, которые для строительства Будущего ни черта не сделали.

А знаете почему? Потому что ни вирусы, ни настоящий вирт Лукьяненко представить не может, а вот кащениты по нему знатно оттоптались.

Разницу между научной фантастикой и творчеством Лукьяненко отлично демонстрирует сам Лукьяненко, когда заявляет, что в “Спектре” употребил ту же концепцию, что и Уоттс в “Ложной слепоте”. Так вот, Уоттс пишет о разнице между разумом и сознанием. А Лукьяненко хоть и использует слова “разум” и “рассудок”, пишет все про то же противопоставление материального и духовного, бездумного быдлосчастья и терзаний высокоинтеллектуальной интеллигенции, мещанской жизни и покорения Космоса. Где там Уоттс? Лукьяненко, как это частенько с ним бывает, переписывает Стругацких. Только “Хищные вещи века” лучше “Спектра”, как и “Гадкие лебеди” лучше “Холодных игрушек”.

ЗЫ. Да, я знаю, что в 2020 глупо так гореть от косяков Лукьяненко, которые давным-давно обмусолили по всем интернетам. Но чтение его книг в рамках фантастического самообразования потребовало последующего терапевтического отзыва, чтобы отпустить.

Книга напоминает компьютерную игру (о чем и сам автор видимо был в курсе, и даже более-менее удачно один раз пошутил по этому поводу). Герой ходит по мирам-уровням в поисках нужного непися, иногда выполняет побочные задания местных, раз за разом натыкается на надпись «Миссия провалена, попробуйте еще раз. Твоя принцесса на другой планете» и идет дальше. В итоге ему разумеется придется решать проблему галактических масштабов и ткнуть «да/нет» на плашке «Вы хотите перейти на существенно новый уровень?» Нет, герой не хочет, ибо сиквела не запланировано (учитывая сегодняшние тенденции, оно было и к лучшему). Миры уровни красочные, яркие, но совершенно непроработанные. Стоит свернуть с сюжетных рельс и попытаться вопросом, как например вообще могла существовать и развиваться высокоразвитая цивилизация почти-людей вообще без какой-либо религии или ее суррогата, и тут же натыкаешься на невидимые стены. Вам надо, вы и додумывайте. Сам герой тоже ничем особо не блещет, по сюжету он вроде бы как гениальный рассказчик, но судя по его байкам, по поводу этого возникают энные сомнения. Видать на самом деле ключники в этом вопросе не слишком взыскательны. Или возможно, на территории Росси им через разлом во времени подкинули горы попаданцев-академий из нашего времени, ознакомившись с которыми, инопланетяне решили существенно снизить стандарты, чтоб их чудо-вратами в будущем хоть кто-то мог воспользоваться.

Как бы то ни было, так себе история вышла, на один раз. Когда я читал ее в школе, она казалась мне увлекательной, пусть и не слишком глубокой. Сейчас же впечатления от книги в духе «Твоя история скучна, я читал подобное сотни раз».

Очень странный роман. После «Черновика, и в особенности «Чистовика», оставляет крайне противоречивые чувства. Точнее, схожие, с вышеназванными произведениями. Итак, буду убивать медленно.

1. В очередной раз обезличенный Лукьяненовский герой — не верю. Сергей так и не внял критикам, и в «Черновике оставил Кирилла Максимова без стержня. Имя — Мартин, режет слух, не вливается в повествование, русский? Хорошо, допустим. Ходок. Потом Сноб. Что ещё-? Всё. Ничего о личной жизни, мыслях, ничего лишнего по мнению автора. Картонный герой, прыгающий из мира в мир — типичный ГГ Лукьяненко, уже привыкли. Будто наблюдаем за ним сквозь маленькую щель в дверном проёме, а целой картины не видим. Уплывает картина, в очередном гуляше.

2. Неуместные кулинарные изыски и упоминания различных забегаловок да коньяков, в духе второсортных дамских романов — минус. Порой читалось неприятно.

3. Ирина — 17 летний тинейджер — фатальная ошибка писателя: персонаж ещё более картонен чем ГГ, не по годам умён и сообразителен, как небезызвестная птица.

4. Сюжетное построение угадывавшееся со страницы 10-й, я не угадал лишь часть сумбурного финала. В целом читалось легко, но к финалу хотелось чтобы всё поскорее закончилось — плохой признак, что для книги, что для фильма.

5. Задумка. Я всё понимаю, хочется в своей родной нетленке поднять философские пласты, придумать новые миры и расы. Не получилось — главный посыл книги разбивается о простые природные истины. Не нами придумано — не нам убирать. Вот и всё. Разум, над-разум, всё пустое. Достигнуть совершенства, и быть уничтоженным — идея автора, отказ от эволюции и обретения истины. А судьи кто? Автор ответ не даёт, так как ответа нет. Лишь тёмные намёки. Создалось твердое убеждение, что последние страниц 30, дописывались в суматошной спешке, больно глупым и сумбурным вышел финал. Кровь в сейфе? Где цепочка рассуждений, лишь зашоренные глаза? Вопросов много — ответов нет, ведь сам автор эти вопросы не задавал, да и не хотел. Он просто писал.

Где-то на середине книги спросил себя: «Это зачем он пишет вот это все?» и закрыл ее...

Беда какая-то с этим романом! Когда-то я давно его читал, а лет через пятнадцать он снова случайно попался мне в руки, и я понял, что абсолютно не помню, что в нём написано. Пролистал по диагонали. Да, точно, читал — помню ведь отдельные эпизоды. Но в общую картину эти эпизоды никак не собираются и никакой понятной мне логике не подчиняются. Как здесь уже было кем-то сказано, повествование напоминает компьютерный квест. Главный герой проходит набор уровней, один из которых — внезапно! — оказывается последним. Почему уровни построены в таком порядке? А бог его знает, можно было бы пройти их и в другом. Почему планет семь, а не семнадцать? Боюсь, что не только потому, что это число цветов в радуге, а ещё и потому, что к этому моменту было написано нужное количество авторских листов. Если бы из романа были выброшены абсолютно ненужные для сюжета лукьяненко-style кулинарные отступления, то в тот же объём влезло бы ещё парочка миров.

Но быть может, рыхлый сюжет компенсируется чем-то другим? Красотами стиля? Психологической проработкой образов? Глубиной поднимаемых проблем? Как вы понимаете, вопросы это риторические. Не компенсируются.

Справедливости ради нужно сказать, что в романе есть пара эпизодов, которые мне, в общем, понравились. Например, про разумных, теряющих разум со взрослением — этакая вариация на тему идеи про разум как несформировавшийся инстинкт. Но в роман эти эпизоды, как я уже сказал, не склеиваются.

Итак, ставлю роману оценку пять. Прочесть один раз можно, перечитывать не стоит.

Лучший роман данного автора. Живо, интересно, неожиданно, сказочки Мартина оригинальны и, главное, в них ощутим постепенный подъем его духа — что и требуется. Недостатки романа связаны не с идеей или исполнением — тут как раз все стандартно-хорошо — а с дохлой моралькой. Писатель в апогее книги неожиданно выдавил из себя мещанина. Когда его герой таки добыл главный приз — стал сверхчеловеком, автор тут же взял и понизил его в агенты ФСБ, пустив ура-патриотические слезы. Теперь автору надо написать из жизни пернатых — жизнеописание двуглавого орла, как он открыл в себе Путина с Медведевым и зажил долго и счастливо... Хоть я и не против Путина с Медведевым. Но не подсовывайте мне такой моральки!

Роман составлен из семи повестей, объединенных загадкой и общими героями. Конец шести из них абсолютно тождественен. При этом совершенно неинтересно, каким образом автор ухайдакает героиню на сей раз — несерьезно это, как в компьютерной игре. Детективная линия — провисает. Недостаточную динамичность сюжета автор пытается компенсировать описанием миров, в которые попадает герой. Увы… Первый мир по конструированию очень напоминает «Многорукого бога далайна» (Логинов) и «Рыцари сорока островов» (сам же Лукьяненко). Второй — калька (причем сделанная по-юношески серьезно) со стандартного вестерна. Третий мир — любая из отечественных НФ книг 1970-х годов (легкий утопический уклон + невнятная философичность. В данном случае — о наличии или отсутствии души). Четвертый мир («кенгуру», компенсирующие короткий срок жизни абсолютной наследственной памятью) оригинален (во всяком случае, я подобного не встречал), но только до начала действия. Потом опять все абсолютно предсказуемо. Пятый мир (амеб) абсолютно традиционен (каких только мыслящих форм материи не навыдумывали фантасты второй половины прошлого века), в конце этой части и мысли, и поступки героев попросту нелепы. Шестой мир (птиц) — замысел неплох, но не реализован (скомкан), при чтении не покидает ощущение вторичности. Седьмой мир — скучен, замысел (нелепая схватка, особое значение крови) уже набил оскомину.

Отдельно остановимся на фантастическом элементе. Антураж: ворота между мирами, размножение-дублирование героев («Заповедник гоблинов» + столько, что даже стыдно перечислять). Описания Земли попросту нет: политические реалии из газет дня написания романа, ощущение, что автор не покидает стен своей квартиры. Причем герой (автор?) абсолютно доволен сытым и тихим существованием, жизни по-иному он не представляет (реверанс в сторону властей?). О первом слое фантастической идеи — оригинальности созданных миров — см. выше. Второй слой — замысел: 1. Лучшие уходят прочь («Волны гасят ветер» Стругацких — сделаны давно и на несколько порядков лучше). 2. Худшие деградируют или рвутся к власти (масса детективов и НФ, из последних — «Гнев крови» Рыбина). Третий слой: Мироздание борется за сохранение стабильности и т.п. — перепев, причем без какого бы то ни было развития идеи, Стругацких («Миллиард лет до конца света»), сопротивление экспансии добрых пришельцев позаимствовано из давнишней повести Бушкова «Варяги без приглашения». Вывод: постоянное ощущение вторичности.

Язык основной части романа никакой-ровный (десяток мелких находок, столько же проколов). Рассказы для привратников скучны и обыденны, наиболее тщательно отработаны рецепты блюд и предвкушение трапез, здесь автор старается изо всех сил, чувствуется, что он умеет и любит, как готовить, так и кушать.

Несколько слов о героях. Она — девственница, привычно теряющая невинность при каждой встрече с героем, причем никак на это не реагирующая (он, впрочем, тоже). А и правда, чего там... Он — частный детектив, принципиально занимающий мелочевкой, по сути — антигерой детективов (см. «Инспектор Кадавр» Сименона). Уникальна наивность сыщика — все принимает на веру (пример — мир амеб). Еда — для него единственная поэзия. Мечты: баба, хата, «крыша» (для спокойствия), отдых на теплом море. Герой осовремененно сер. Но и ключники тоже — «средние», недаром скучные рассказы так «западают им в душу». Таким образом, усредненность героев — замысел (возможно подсознательный) автора.

Ну и о суперидее. Серость тянется к серости. Воспевание усредненности. Это подтверждают и образ героя, и его рассказы-пропуска, и отказ от выбора. Вернее, выбор сделан и сознательно — в пользу серой неизменности привычного и уютного мирка. Глупец Рэдрик Шухарт, глупец Юрковский, наивные герои Снегова, Гансовского и т.д и т.п.! Они-то за что-то боролись, трепыхались, чем-то рисковали… Зачем? «Квартира, машина да счет текущий — вот это Отечество, Райские Кущи!» Воинствующее мещанство в фантастике — не новинка («Второе нашествие марсиан» Стругацких. Но там герой антипатичен, авторы не призывают «делать жизнь с него»). Есть ли у героя «Спектра» явные предтечи? Приходят на память незабвенные Бабкин и Багрецов с их трапезами в колхозной столовой и призывы В. Немцова «ограничить мечту» (см. книгу А. Бритикова: «Но главная поэзия — в «ледовитой прелести окрошки», в котлете с куриной ножкой, она «так аппетитно сочилась маслом, обжаренная в сухарях», в том, как наши романтики «жмурятся от удовольствия», «гладят себя по груди», «от удовольствия закрывают глаза», смакуют «деликатесные корнишоны» и столовые вина (к рыбному — «белое холодненькое, к мясному — красное»). Не это ли чавканье имел в виду С. Иванов, уверяя, что «фантастические произведения Вл. Немцова рассказывают о будущем, прекрасном и величественном»?). Времена изменились, политические взгляды и пристрастия тоже, но, оказывается, по сей день можно исполнять «новые песни» на «старый лад». Если убрать традиционный для сегодняшнего дня фантастический антураж, моральное родство героев романа Лукьяненко и книг Немцова налицо. Занятно (или не случайно?) созвучие названий: «Спектр» и «Семь цветов радуги». Кстати, поначалу я думал, что название романа С. Лукьяненко и его частей связано с воззрениями символистов, но быстро понял, что ошибаюсь. Основная цель — начать каждую часть словом из фразы «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Редкостное литературное мужество! Удивительная по глубине находка! И перспективная. Следующий роман можно посвятить не менее известной фразе, которую школяры зубрят при заучивании падежей: «Иван родил девчонку, велел тащить пеленку». А от понимания символизма цвета Лукьяненко весьма далек. Или опять же недаром финал — торжество серости — приходится на белый цвет: по символистам — символ чистоты, приближенности к Богу?

Выводы. По исполнению вещь более чем средняя — начинал Лукьяненко гораздо интереснее. По замыслу — неужели «мечта бескрылая, приземленная» вновь вернется в нашу фантастику? Или уже вернулась? Думается, количество премий, полученных автором за эту поделку (которую он, по его словам, писал чуть не два года!), дает определенный ответ и на вопрос о степени деградации оценочной системы разнообразных любительских конов и о пути движения «раскрученной» фантастики — в сторону литературы (что более чем сомнительно) или чтива, рассчитанного на удовлетворение фэновской тусовки. Нам предложен гимн чавкающей серости. Наивная попытка пробраться в мэйнстрим, причем на уровне глашатая (см. многочисленные интервью Лукьяненко и статью об этом романе Каплана).

Пишу скорее не отзыв, а свое отношение к данному роману, потому как отзывов уже хватает сполна. Наиболее понравившимся является отзыв пользователя «sibiriak». Данную книгу я прочитал в 18 лет, и она стала любимейшей. Перечитав ее в 25, мое отношение к ней резко поменялось. Попытаюсь объяснить почему она мне нравилась: во-первых здесь присутствуют сцены выпивки главных героев, причем сделано это очень соблазнительно, что самому хочется потянуться за коньяком, во-вторых бунтарство главного героя Мартина и в особенности его подруги Ирочки, в третьих имеет место каких-то чудес и легкости поведения главного героя. Также мне нравились рассказы ключникам, хотя резало глаза, что не во всех случаях автор давал нам их полностью. Но не совсем понятно, как можно рассказывать истории, которые придумали за тебя, ведь сказано, что ключникам важна не история, а рассказчик. Вот так я подхожу к минусам данного произведения, коих было очень много. Не понравилось постоянное самобичевание главного героя. Очень много не нужной информации по тексту, очень много вопросов, а основную идею я так и не увидел, так как намешано все, и глобализация, и религия, и разум и т.д. Концовка вообще получилась скомканной и торопливой. Поиск артефактов в стиле Индианы Джонс. И постоянные надоедливые фразы типа: «Все не так просто», «Я хочу получить всемогущество, но не знаю как». Достоинством можно назвать структуру романа, которая опять-таки убивает интригу, и вообще, почему спектр. В общем, видимо я вырос из этого романа и стал снобом как главный герой. Поэтому данный роман я рекомендую в возрасте от 16 до 19 лет. А мне видимо нужно переходить к классике и реализму.

Понравились рассказы ключников, истории Рас, в целом компоновка сюжета. 4 только за педофилию Лукьяненко, если б вместо девочки была б 25 летняя женщина — поставил бы пожалуй 8 или 9, а так его бурное воображение раздражает!:frown:

Книга достаточно убогая. Из достоинств можно упомянуть хоть и несколько банальную, но все равно неплохую задумку сюжета — ведь путешествие по иным мирам всегда интересно. Но и это Лукьяненко умудрился запороть, превратив в псевдофилософский-коммерческо-рекламный продукт невысокой усвояемости.

Множество ляпов. Нечитабельные религиозные рассуждения. Внезапно проснувшаяся любовь к КГБ — их агент удивительно человечен, и главный герой даже с некоторым удовольствием соглашается стать их сотрудником. Реклама всего на свете — от кабака в Москве (где даже пиво не просто принесли, а «принесли быстро»), до чая и коньяка.

Все вместе складывается в откровенную белиберду, пик которой пришелся на последние 30 страниц текста.

Это не фантастика, а сказка для среднего школьного возраста. Сюжет очень слабый. Описание инопланетян вызывает улыбку, а попытки автора пофилосовствовать — смех! Очень слабо!

Честно говоря меня удивило, как легко все эти разношерстные расы объединились в единое, дружное сообщество. За неполную сотню лет-то. У нас за многие сотни лет система сообщений между расами и народами гораздо хуже наладилась, постоянно конфликты, иногда по совершенно глупым поводам. 10 лет как пришли ключники а земляне ходят между планетами, как между городами. Образы рас какие-то идеализированные. С гермафродитами, живущими полгода, с тюленоидами, с птицами, даже с гигантскими амебами, найти язык можно очень легко а потом можно легко начать приятную беседу. Они отличаются от людей только внешне, а внутри, оказываются ,близки к людям как не знаю кто(даже среди разных человеческих рас больше различий). Непонятно как земляне так легко путешествуют по планетам, вся система товарообмена выглядит невнятной(пришел, сдал товар, получил деньги....в жизни даже на Земле все гораздо сложнее). О том как все колонии за какие-то жалкие 10 лет удалось создать и наладить ..... в жизни была бы непременно куча технических трудностей, которые все застопорили. Оранжевая часть выглядит как калька на вестерны, имеющая низкий уровень. Мир арранков выглядят как идеализированный вариант будущего Земли.......проблема в том у что у другого народа возникшего на другой планете были бы свои культурные и исторические особенности. Да и описаны арранки неествественно. Шеали... Как неразумные(по словам автора) птицы , построили настолько развитое общество? Это противоречит законам логики. Вообще весь Спектр напоминает мне кальку на романы Жюля Верна.

Народ пишет не о том, книга написана для того, чтобы донести смысл историй, которые Мартин расказывает Ключникам, в них вся изюминка, и этих изюминок в книге целый мешок. А большинство людей за всю жизнь не смогут рассказать и одной истории стоящей того чтобы ее выслушать.