Девственница отыскалась в коровнике, ибо дочь принца, по её словам, приболела.

«Она и в самом деле выглядит бледной, — подумал маг, — её золотистая кожа от этакой идеи приобрела цвет варёного миндаля».

Через неделю она должна была выйти замуж; а маг был не лишён сочувствия. К счастью, принц нашёл выход из положения.

— Просто найди мне одну, — нетерпеливо приказал принц, очевидно, полагая, что либо девственницы растут на деревьях, либо слово произнесённое сможет воплотится. — Подойдёт любая.

На зов мага явилось множество девственниц, и все они выглядели тихими, скромными, красиво одетыми по такому случаю. От вопросов мага они заливались румянцем.

Губы дрожали, глаза прятались, руки грациозно поднимались, шёлк сползал с запястий, касаясь быстро бьющихся сердец или тонких, с голубыми прожилками шей, обвитых золотыми цепочками, более тонкими, чем трепещущие вены. Они уже видели себя ждущими на опушке леса, прислушивающимися к дикому топоту копыт, настойчивым звукам рогов, представляли придворных в роскошных одеждах из кожи и меха, скачущих во весь опор, обливающихся потом, кричащих, медленно окружающих неуловимого зверя, подгоняющих к заветной цели. И только она могла остановить всё это; только перед ней зверь покорно склонял свою силу и красоту, в то время как притихшие мужчины вокруг неё наблюдали, как опускается одинокий лунно-белый рог, как закрываются влажные глаза, как гордая голова опускается на её колени.

— Йена, — произнёс маг, разорвав паутину скуки. — А ты что здесь делаешь?

В её сапфировых глазах не было улыбки, ничего плескавшегося в тёмных глазах Ура несколько часов назад. Она торжественно ответила:

— Моё сердце всё ещё девственно, милорд Ур. Я не утратила невинности, я лишь обрела некое знание.

«А она и впрямь в это верит», — ощутил маг. Но мрачно изрёк: — Ты можешь потерять нечто большее, чем свою невинность.

Он повысил голос, чтобы его услышали даже те, кто грезил наяву в коридоре:

— Принц хочет, чтобы рог выявил яд на свадебном пиру его дочери. Несмотря на всяческие договоры, он всё ещё опасается предательства со стороны старых врагов. Помолвка лишена романтики, как и эта охота. Зверь убежит от тебя. Я не знаю, что сделает принц, но точно не поблагодарит.

Маг увидел, как Йена сглотнула. Уловил шёпот за каменными стенами, удаляющиеся шаги, приглушённые мягкой кожей.

Затем услышал грубые голоса, отрывистые женские проклятия. Дверь внезапно распахнулась, впустив запах амбара. Молодая женщина с удивительными глазами, такими светлыми и ясными, что казались огранёнными, подобно драгоценным камням, замерла в дверном проёме. Конюх подтолкнул её вперёд и протиснулся к магу.

— Моя дочь, милорд. Она не любит мужчин.

Маг пристально посмотрел на неё, но в ответном взоре увидел лишь раздражение и немного страха. Взгляд заставил погрузиться в себя, заглянуть в своё собственное прошлое, попытаться понять, что она там ищет.

«Ну, — подумал он, — а почему она должна что-то искать?»

Она, казалось, не понимала, чего от неё хотят, почему требуют её вымыть, одеть в шелка, усадить под деревом, прямо на опушке леса.

— Что? — повторяла она. — Это всё, чего ты от меня хочешь? Просто посидеть? А что насчёт этой толпы? Ты видел их глаза? Они похожи на яйца, взбухающие на сковороде, или каштаны, что жарятся на огне. Предупреждаю, если они меня тронут, я скормлю их печень свиньям.

— Никто, — произнёс бестелесный голос мага откуда-то с верхушки дерева, — не причинит тебе вреда.

Она бросила на него взгляд, подобный белому пламени. Внезапно Ур почувствовал, что даже его чары не могут противостоять этому взору. Но она продолжила, поднимаясь:

— Где ты? Я не вижу тебя. Разве я не могу быть там, наверху, с тобой? Они затопчут меня, те, с мозгами в штанах, всё время трясущиеся, будто в сёдлах...

— Тише, — выдохнул маг, вплетая это слово в звук своего голоса, так что листья вокруг него и воздух затихли. Заклинание не коснулось её — зверь чуток к магии, — но созданная тишина коснулась. Она устроилась поудобнее, обхватив колени руками. Звуки рожков, труб, крики предшествовали охоте. Её лицо повернулось в сторону звуков, руки сжались в кулаки. Но она осталась неподвижной, нервно покусывая нижнюю губу. Маг заметил, что у неё полные губы, хотя сама она довольно худощава. Вымытые и расчёсанные, тёмные волосы отливали огнём или даже золотом. Трубы зазвучали снова, на этот раз ближе. Она раздражённо подняла голову, пытаясь найти его.

— Всё это…

— …не причинит тебе вреда, — пообещал Ур. — Я никому не позволю причинить тебе боль. Зверь придёт к тебе так же послушно, как котёнок.

Она фыркнула, беспокойно заёрзав.

— Может быть, он придёт, подобно этому амбарному отродью. Что потом? Что потом, когда я просто посижу и позволю ему прийти?

— Ничего. Вернёшься к себе.

— И всё?

— И всё, — подтвердил Ур, а затем увидел бегущего в тени леса зверя.

Зверь не издал ни звука. Зверь заметил мага на дереве; тёмные как ночь глаза нашли и неподвижно пригвоздили к ветке. Зверь не испугался. Ошеломлённый маг понял, что зверь ничего не боится: ни преследующих по пятам собак, ни шума, ни стрел, бесполезно летящих вслед, ни орущих людей. Ничего. Зверь был древним, лунно-белым и столь диким, что ничто не могло ему угрожать; ничто другое не обладало такой яростью, такой силой, ничто не могло умертвить. Маг увидел стихию, подобную воздуху или огню. Ошеломлённый, он стал видимым и не заметил этого. Женщина внизу сидела так же неподвижно, больше не нервничая, наблюдая, как приближается зверь. Маг не слышал её дыхания. Когда зверь приблизился, она издала звук, тихий звук, какой мог бы издать ребёнок, слишком исполненный удивления, чтобы подбирать слова.

Она подняла руки. Летящий к ней метеор замер. Нечто промелькнуло: запах, узнавание. Спиральный рог слился в тонкую, опасную иглу. Зверь приближался, осторожно делая шаг за шагом, будто чувствуя, что она может убежать.

Охотники позади него, почти беззвучно, расположились в ожидании вдоль опушки. Даже собаки замолчали.

Зверь уронил голову ей на руки. Она неловко погладила шкуру, вновь издав тот же звук, когда невозможная, неожиданная текстура проступила сквозь шрамы и мозоли на её руках. Зверь начал опускаться перед ней на колени. Маг внезапно почувствовал, как пересохло в горле, а глаза защипало от, казалось бы, исчезнувшего уже много веков назад удивления: оказывается, все эти истории были правдивы.

Зверь положил голову ей на колени. Она погладила его ещё раз. Затем подняла глаза на мага, нашла его, попыталась улыбнуться в волнении и изумлении, в то время как слёзы блестели на лице, застревая на губах. Глаза не отрывались от Ура, приковывая к себе всё внимание. Он понял, что в них была та же невинная, жгучая сила, замеченная в огромном звере, застывшем под её руками. Он потрясённо подумал: «Подобное взывает к подобному».

А затем лезвие одним ударом отсекло рог от головы. Второй удар пронзил сердце.

Маг рухнул с дерева. Он исчез в падении, затем проявился на ногах, когда охотники расступились перед принцем, а женщина, крича, уставилась на окровавленную голову, лежащую у неё на коленях. Маг подыскивал слова, но не находил, ничего должного, никаких слов… Такого никогда раньше не случалось. Принц, смеясь, положил руку ему на плечо и что-то сказал. Затем женщина снова закричала и, по-кошачьи подпрыгнув, бросилась на мага.

— Ты видел... — Она всё ещё плакала, хотя теперь зубы были стиснуты от горя, а лицо искажено ужасом и яростью. — Ты видел... Твоё лицо говорило, что ты всё видел! Но ты позволил им... Как ты мог им позволить? Как ты мог?

Она внезапно ударила его, затем ещё раз, яростно, с размаха, и он впервые за столетия почувствовал вкус собственной крови.

А потом она затихла, упав на зверя, прижавшись лицом к морде, обхватив шею рукой, будто всё ещё горевала, но теперь молча, тихо, околдовав всех мужчин. Они неподвижно смотрели на неё сверху вниз. Наконец один из них прочистил горло и убрал окровавленный меч в ножны.

Принц сказал:

— Возьмите зверя, копыта могут пригодиться. Как ты думаешь, Ур? Есть ли магия в копытах?

Маг, задрожав, почувствовал, как закрученный в спираль рог рассекает лоб, проникая в мысли.

— Ур? — голос принца доносился откуда-то издалека. — Стоит ли нам возиться с копытами? Ур…

Затем вновь воцарилась тишина, кости и сухожилия напряглись, словно зачарованные, обретая знакомые очертания; люди вокруг Ура стали призрачными, незначительными. От него ускользали слова, воспоминания, наконец, даже само имя. Её глаза открылись в сердце мага, чтобы преследовать своей силой, невинностью и удивлением — всем, что он помнил о человеческой жизни. И в поиске её бежал он из мира известного в начало иной истории.

В возрасте двадцати лет Пол Дирборн впервые осознал, что в конечном счёте попадёт в ад. Он переживал по этому поводу, но недолго.

В возрасте сорока лет мысль об отправке в ад ему определённо нравилась. В конце концов, рай казался таким скучным местом.

Но к шестидесяти годам ему снова стало немного не по себе.

— Не то чтобы я этого боялся, — сказал он как-то вечером, выпив лишнюю порцию пива.

Невысокий мужчина в потрёпанном костюме, стоявший у стойки рядом, только улыбнулся.

— Я совсем не боюсь, — твёрдо повторил Пол. — Просто мне не по себе.

— А с чего ты уверен, что попадёшь туда? — поинтересовался потрёпанный.

— О, я никогда в этом не сомневался, — ответил Пол. — И, заметь, я не огорчён. У меня была довольно приятная жизнь, — заявил он немного натянуто, — и я готов заплатить. Я не собираюсь жаловаться. Ещё пива?

— Не возражаю, — сказал собеседник.

Пол подал знак бармену.

— Я знаю, куда отправлюсь, — продолжил Дирборн. — Но эта чёртова неопределённость меня беспокоит. Если бы я только знал, что это за место...

Глаза маленького человечка вспыхнули.

— Поверь, парень, там жарко и пахнет серой, и грешники жарятся в геенне огненной, а в самом центре — сам старый дьявол, восседающий на троне, с острыми, как мечи, рогами и развевающимся хвостом. Щёлк-щёлк, как у кошки.

Пол снисходительно усмехнулся.

— О, нет, на это я не куплюсь. Прямо как на уроках воскресной школы в 1919 году. Адское пламя и сера меня не убеждают.

Собеседник пожал плечами.

— Ну, если ты хочешь чего-то персонального...

— В том-то и дело, — сказал Пол, хлопнув ладонью по стойке. — Ад — очень личная штука.

Его собеседник погрузился в молчание, разглядывая мутным взором пену на дне пивного бокала. Пол выпил ещё, потом взглянул на часы и решил, что пора отправляться домой. Положил на стойку купюру и неторопливо вышел.

«Я получу по заслугам», — твёрдо сказал он себе.

Дирборн направился к автобусной остановке. Ночь была холодной, ветер пронизывал до костей. Он устал. Жил он теперь один: последняя жена умерла, дети отдалились. Мало друзей. Много врагов.

Завернув за угол, Пол остановился, тяжело дыша.

«Моё сердце. Не так уж много времени мне осталось».

Окинул мысленным взором прошедшие шестьдесят лет. Предательства, разочарования, грехи, похмелье. Кое-какие деньги у него водились, и с некоторой точки зрения он был человеком успешным. Но жизнь не была увеселительной прогулкой. Непростая и страшная, полная сомнений и головной боли, с моментами полного отчаяния, а зачастую и бессильной ярости.

Он понял, что почти рад грядущему завершению пути. Пол осознал, что жизнь на самом деле была борьбой, не стоившей этаких усилий. Шестьдесят лет пыток. Впереди, в паре домов, стоял автобус, и если Дирборн его пропустит, то проторчит минут двадцать на холоде.

«Вроде ерунда? Да, но помножь это на миллион обид и увечий за все годы», — нахмурившись, он побежал.

И споткнулся, когда ледяная рука крепко сжала сердце. Тротуар прыгнул ему навстречу, и он понял — смерть. Какое-то мгновение Пол боролся, но затем расслабился и на него обрушилась чернота. Он почувствовал благодарность, что все наконец закончилось, и укол любопытства — а что же будет дальше?

Спустя целую вечность он снова открыл глаза и огляделся. И в этот краткий миг, прежде чем Лета затуманила его взор, он понял, где находится Ад, осознал уготовленное ему место и на какие вечные муки он был приговорён. Пол Дирборн взвыл, скорее от отчаяния, чем от боли, когда рука доктора крепко шлёпнула его по заду, и воздух с шумом вырвался из лёгких.

I

Посол Нитворт сердито посмотрел через отполированный до зеркального блеска девятифутовый платиновый стол на собравшихся сотрудников.

— Джентльмены, знаком ли кто-нибудь из вас с расой, известной как корнты?

На мгновение воцарилась глубокая тишина. Нитворт с серьёзным видом наклонился вперёд.

— Они были воинственной расой, известной в этом секторе ещё во времена Конкордиата, примерно двести лет назад. Исчезли так же внезапно, как и появились. Нет никаких данных, куда они делись.

Он сделал эффектную паузу.

— Теперь они явились вновь, оккупировав внутреннюю планету этой системы!

— Но, сэр, — предложил второй секретарь Мэгнан. — Это необитаемая землеподобная планета...

— Вы уверены, мистер Мэгнан? — Нитворт холодно улыбнулся. — Похоже, что Корн не разделяет Вашего мнения.

Он вытащил из лежащей перед ним папки плотный лист пергамента, хмыкнул и прочитал вслух:

Его высокопревосходительство Корн, регент Корнта, вершитель Галактической Судьбы, приветствует землян и, ссылаясь на присутствие на Его подмандатной территории земных поселенцев, имеет честь сообщить, что через тридцать дней Ему потребуется использовать Свой внешний мир. По истечении данного срока, Корнт явится с огнём и мечом. Примите, земляне, Его заверения в осведомлённости о Вашем присутствии, и позвольте тем, кто осмелится остаться, подготовиться к испытаниям.

— Откровенно говоря, я бы не назвал это текст успокаивающим, — пробормотал Мэгнан.

Нитворт постучал пальцем по бумаге.

— Джентльмены, перед нами не что иное, как ультиматум!

— Что ж, мы разберёмся с этими парнями… — начал было военный атташе.

— Однако в этом жёстком заявлении кроется нечто большее, чем кажется на первый взгляд, — перебил его посол. Он сделал паузу, ожидая, пока хмурые взгляды собравшихся не обратятся на него.

— Обратите внимание, джентльмены, захватчики появились на контролируемой землёй территории — но приборы Службы навигационного мониторинга промолчали!

Военный атташе моргнул.

— Абсурд, — решительно заявил он.

Нитворт хлопнул ладонью по столу.

— Мы столкнулись с чем-то новым, джентльмены! Я рассмотрел все возможные гипотезы, от плащей-невидимок до путешествий во времени! Факт состоит в том, что флот Корна не поддаётся обнаружению!

Военный атташе оттопырил нижнюю губу.

— В таком случае, мы не сможем противостоять этими парням, пока не обзаведёмся собственным скрытным двигателем. Я рекомендую сворачивание операций. А пока…

— Я попрошу своих сотрудников добыть образец такого двигателя, — вмешался начальник отдела конфиденциальных наземных источников. — Пара добровольцев, снабжённых клювами…

— Никаких игр плаща и кинжала, джентльмены! Долгосрочная политика будет разработана Группой глубинного анализа Департамента. Наша роль заключается в сдерживании. Я хочу получить предложения по всеобъемлющему, хорошо продуманному и решительному курсу противодействия этой угрозе. Есть какие-либо соображения?

Политический атташе свёл вместе кончики пальцев.

— А как насчёт жёсткой ноты с требованием дополнительной недели?

— Нет! Никакого попрошайничества, — возразил атташе по экономическим вопросам. — Я предлагаю спокойный, достойный, агрессивный уход — и как можно скорее.

— Не надо внушать им мысль, что нас легко напугать, — согласился военный атташе. — Давайте отложим вывод войск, скажем, до завтра.

— Завтра рано утром, — предложил Мэгнан. — В крайнем случае, сегодня поздно вечером.

— Что ж, я вижу, вы согласны со мной, — кивнул Нитворт. — Наш план действий ясен, но его ещё предстоит реализовать. У нас более пятнадцати миллионов человек, требующих переселения. — Он посмотрел на политического атташе. — Я хочу, чтобы пять предложений по переселению были у меня на столе завтра, в восемь утра, — отчеканил Нитворт.

Сотрудники с измученным видом встали и поспешили покинуть помещение. Мэгнан направился к двери.

— А ты куда собрался, Мэгнан? — рявкнул Нитворт.

— Поскольку вы так заняты, я подумал, что просто спущусь обратно в отдел. Это была очень интересная ознакомительная лекция, господин посол. Обязательно сообщите нам, как всё прошло.

— Будьте добры, вернитесь на своё место, — холодно сказал Нитворт. — Требуется выполнить ряд дипломатических процедур. Я думаю, вам, Мэгнан, не помешает небольшой опыт работы в полевых условиях. Я хочу, чтобы вы отправились на Рулит-I и лично взглянули на этих корнтов.

Рот Мэгнана беззвучно открылся и закрылся.

— Ведь ты же не боишься каких-то корнтов, Мэгнан?

— Боюсь? Боже милостивый, нет, ха-ха. Просто я опасаюсь, что могу потерять голову и совершить что-нибудь необдуманное, если поеду.

— Чепуха! У дипломата иммунитет от героических порывов. Возьми Ретифа с собой. И не мешкать! Я хочу, чтобы через два часа вы были в пути. Немедленно известите транспортников. А теперь отправляйтесь!

Мэгнан печально кивнул и вышел в коридор.

— Да, Ретиф, — сказал Нитворт. Ретиф повернулся.

— Постарайтесь удержать мистера Мэгнана от любых импульсивных движений — причём в любом направлении.

II

Ретиф и Мэгнан взобрались на гребень и посмотрели вниз, на склон, поросший высоким кустарником и пальмами с блестящими фиолетовыми стволами в окружении ярких жёлтых и красных цветов, спускающийся к полоске белого пляжа у самого синего моря.

— Восхитительный вид, — изрёк Мэгнан, вытирая лицо. — Жаль, что мы не смогли найти корнтов. Сейчас мы вернёмся и доложим…

— Я почти уверен, что поселение находится справа, — сообщил Ретиф. — Почему бы вам не вернуться к шлюпке, пока я подойду поближе и взгляну, что и как.

— Ретиф, на нас возложена серьёзная миссия. У нас нет времени на достопримечательности.

— Я бы хотел хорошенько взглянуть, что мы тут теряем.

— Осторожней, Ретиф! Кое у кого может сложиться впечатление, что вы ставите под сомнение политику Корпуса!

— Возможно. Корнты сделали ставку, но думаю, было бы полезно взглянуть на их карты, прежде чем мы сбросим свои. Если я не вернусь к шлюпке через час, отправляйтесь без меня.

— Вы полагаете, что я вернусь один?

— Прямо вниз по склону… — Ретиф замолк, прислушиваясь. Мэгнан схватил его за руку.

Послышался треск листвы. В двадцати футах впереди качнулась в сторону покрытая листьями ветка. В поле зрения появилось восьмифутовое двуногое существо на длинных, тонких, одетых в зелёное ногах с загибающимися назад коленями, двигающееся быстрыми, птичьими шагами. Пара огромных очков с чёрными линзами прикрывала вытаращенные глаза, расположенные среди густых зелёных волос над огромным клювом цвета белой кости. Гребень качнулся, когда существо наклонило голову, прислушиваясь.

Мэгнан громко сглотнул. Корнт застыл, наклонив голову, нацелив клюв прямо на то место, где в глубокой тени необъятного ствола стояли земляне.

— Я отправляюсь за помощью, — пискнул Мэгнан. Он развернулся и в три прыжка нырнул в кусты.

Вторая огромная фигура в зелёном поднялась, преграждая ему путь. Он развернулся и метнулся влево. Первый корнт прыгнул, прижав Мэгнана к своей узкой груди. Мэгнан закричал, молотя руками и ногами, вырвался, повернулся — и столкнулся с восьмифутовым инопланетянином, быстро заходившим справа. Все трое упали, сплетаясь конечностями.

Ретиф прыгнул вперёд, освободил Мэгнана, оттолкнул его в сторону и остановился, замахнувшись справа. Оба корнта лежали, слабо постанывая.

— Отличная работа, мистер Мэгнан, — похвалил Ретиф. — Вы уделали их обоих.

— Это, несомненно, самые кровожадные, агрессивные, беспощадные особи, с коими я когда-либо имел несчастье столкнуться, — объявил Мэгнан. — У них нет представления о справедливости. Восемь футов роста и такие физиономии!

Меньший из двух пленённых корнтов провёл длинными тонкими пальцами по костлявой голени, отвернув обтягивающие зелёные брюки.

— Перелома нет, — гнусаво просвистел он на сносном земном, разглядывая Мэгнана сквозь тяжёлые очки, теперь сильно потрескавшиеся. — И на том спасибо.

Мэгнан надменно улыбнулся.

— Осмелюсь предположить, что в будущем вы дважды подумаете, прежде чем вмешиваться в дела мирных дипломатов.

— Дипломатов? Вы, конечно, шутите.

— Не обращайте на нас внимания, — предложил Ретиф. — А вот о вас, ребята, стоит поговорить. Сколько вас здесь?

— Только Зубб и я.

— Я имею в виду всех вместе. Сколько корнтов?

Инопланетянин пронзительно свистнул.

— Отставить сигналы! — рявкнул Мэгнан, оглядываясь по сторонам.

— Это просто выражение веселья.

— Вы находите ситуацию забавной? Уверяю вас, сэр, в данный момент вы находитесь в опасном положении. Знаете, я могу снова впасть в ярость.

— Прошу вас, успокойтесь. Я просто несколько удивлён, — тихий свист, — что меня приняли за корнта.

— Разве ты не корнт?

— Я? Во имя беглых улиток, нет! — с клюва вырвалось ещё несколько сдавленных смешков. — И Зубб, и я — верппы. Так уж вышло, что мы натуралисты.

— Ты определённо похож на корнта.

— О, вовсе нет — разве что с точки зрения землянина. Корнты — крепко сложённые негодяи, все выше десяти футов ростом. И, конечно, только и делают, что дерутся. На самом деле — каста трутней.

— Каста? Вы хотите сказать, что они биологически такие же, как вы?

— Вовсе нет! Верппу и в голову не пришло бы совокупляться с корнтами.

— Я хочу сказать, что вы принадлежите к одному и тому же основному виду — возможно, произошли от общего предка.

— Мы все создания Пуда.

— В чём же тогда разница между вами?

— Корнты спорщики, хвастуны, им не хватает понимания самых прекрасных вещей в жизни. Страшно подумать о том, чтобы опуститься до их уровня.

— Вам что-нибудь известно о ноте, переданной земному послу в Сморброде? — вопросил Ретиф.

Клюв дёрнулся.

— Сморброд? Я не знаю места под названием Сморброд.

— Внешняя планета этой системы.

— А, да. Мы называем её Гуззум. Я слышал, что какие-то существа основали там поселение, но, признаюсь, я не обращаю внимания на подобные вещи.

— Мы теряем время, Ретиф, — заторопился Мэгнан. — Мы должны связать этих парней, поспешить обратно к шлюпке и сбежать. Ты же их услышал.

— Есть ли корнты там, в местечке, где стоят корабли? — продолжил Ретиф.

— Вы имеете в виду Таррун? О, да. Планируют очередную авантюру.

— Видимо вторжение на Сморброд, — решил Мэгнан. — И если мы не поторопимся, Ретиф, то застрянем там до конца эвакуации!

— Сколько, по-вашему, корнтов в Тарруне?

— О, очень много. Возможно, пятнадцать или двадцать.

Мэгнан выглядел озадаченным.

— Пятнадцать или двадцать чего?

— Пятнадцать или двадцать корнтов.

— Вы хотите сказать, что всего существует только пятнадцать или двадцать отдельных корнтов?

Очередной свист.

— Вовсе нет. Я имел в виду только местных. Конечно, в других местах их больше.

— И ультиматум предъявили корнты — в одностороннем порядке?

— Полагаю, что да; это весьма на них похоже. Агрессивная каста, знаете ли. А межпланетные заварушки — это их хобби.

Зубб застонал и пошевелился. Медленно сел, потирая голову. И заговорил со своим спутником с пронзительным чужеродным лязгом согласных.

— Что он сказал?

— Бедный Зубб. Он винит меня в своих синяках, ибо это была моя идея прихватить вас в качестве образцов.

— Вам следовало быть умнее, прежде чем нападать на это свирепое существо, — резюмировал Зубб, указав клювом на Мэгнана.

— Откуда вы знаете земной язык? — вмешался Ретиф.

— О, мы легко усваиваем всякие диалекты.

— Как мило, — сказал Мэгнан. — Такой странный, архаичный акцент.

— Предположим, мы отправимся в Таррун, — спросил Ретиф. — Как нас там встретят?

— По обстоятельствам. Я бы не рекомендовал вмешиваться в дела гвилов или реуков; у них, знаете ли, сезон починки гнёзд. Буги заняты спариванием — весьма утомительное занятие, — и, конечно, корнты проводят церемониальную пирушку. Боюсь, никто не обратит на вас никакого внимания.

— Вы хотите сказать, — требовательно вопросил Мэгнан, — что свирепые корнты, выдвинувшие ультиматум Земному дипломатическому корпусу, открыто заявившие об оккупации их мира, просто проигнорируют землян?

— Насколько это вообще возможно.

Ретиф поднялся на ноги.

— Я думаю, наш курс ясен, мистер Мэгнан. Мы спустимся и обратим на себя внимание.

III

— Я совсем не уверен, что мы поступаем правильно, — пропыхтел Мэгнан, семеня рядом с Ретифом. — Эти типы Зубб и Слан — о, они выглядят довольно дружелюбными, но как мы можем быть уверены, что нас не заманивают в ловушку?

— Никак.

Мэгнан резко остановился.

— Давайте-ка вернёмся.

— Хорошо, — согласился Ретиф. — Конечно, там может быть засада…

Мэгнан возобновил движение.

— Тогда продолжим.

Отряд вышел из подлеска на краю большого, поросшего кустарником холма. Слан пошёл впереди, обогнул пригорок и остановился у прямоугольного отверстия, вырубленного в скале.

— Отсюда вы достаточно легко найдёте дорогу, — объявил он. — А теперь, надеюсь, вы нас простите…

— Чепуха, Слан! — Зубб протиснулся вперёд. — Я провожу наших гостей в Корнт-холл. — Он коротко чирикнул своему приятелю по-верппски. Слан чирикнул в ответ.

— Мне это не нравится, Ретиф, — прошептал Мэгнан. — Эти парни замышляют недоброе.

— Примените угрозу насилием, мистер Мэгнан. Они вас боятся.

— Это правда. И взбучка, ими полученная, была вполне заслуженной. Я терпеливый человек, но бывают случаи…

— Пойдёмте, пожалуйста, — позвал Зубб. — Ещё десять минут ходьбы...

— Видите ли, мы не заинтересованы в обследовании этого кургана, — объявил Мэгнан. — Мы хотим, чтобы вы отвели нас прямо в Таррун, чтобы мы могли провести переговоры с вашими военачальниками касательно предъявленного ультиматума!

— Да, да, разумеется. Корнт-холл находится здесь, внутри.

— Это Таррун?

— Скромное местечко, сэр, но есть те, кому он нравится.

— Неудивительно, что мы не увидели их с воздуха, — пробормотал Мэгнан. — Маскировка!

Он нерешительно миновал отверстие.

Группа двигалась по широкому пустынному туннелю, круто уходящему вниз, затем путь выровнялся и разветвился. Зубб выбрал центральный проход, слегка пригибаясь под девятифутовым потолком, через определённые промежутки освещённым чем-то вроде примитивных ламп накаливания.

— Маловато признаков передовых технологий, — прошептал Мэгнан. — Эта раса, должно быть, посвятила все свои таланты войне.

Зубб замедлил ход. Послышался отдалённый шорох, продолжительный пронзительный визг.

— Теперь тише. Мы приближаемся к Корнт-холлу. Они очень вспыльчивы, если их потревожить во время пиршества.

— Когда закончится пир? — хрипло спросил Мэгнан.

— Полагаю, через несколько недель, если, как вы говорите, они запланировали вторжение на следующий месяц.

— Слушай, Зубб, — Мэгнан погрозил пальцем высокому инопланетянину. — Как так выходит, что корнтам позволено пускаться в подобного рода пиратские авантюры, не считаясь с мнением большинства?

— О, полагаю, большинство корнтов одобряет подобный шаг.

— Нескольким горячим головам позволено втянуть планету в войну?

— О, они не втягивают планету в войну. Они просто…

— Ретиф, это фантастика! Я и раньше слышал о военных кликах, бряцающих оружием, но это безумие!

— Теперь идите тихо. — Зубб поманил за собой, направляясь к повороту освещённого жёлтым светом коридора. Ретиф и Мэгнан двинулись вперёд.

Через высокую двойную дверь коридор привёл в обширное овальное помещение, с высоким сводом, мрачное, обшитое панелями из тёмного дерева и увешанное потрёпанными знамёнами, покрытыми зазубринами алебардами, пиками, ржавыми длинными мечами, скрещёнными копьями поверх покрытых патиной кольчуг, изъеденной радиацией бронёй, проржавевшими винтовками, огромными мумифицированными головами рогатых и клыкастых животных. Огромные факелы в настенных держателях и на подставках вдоль длинного стола отбрасывали дымчатый свет, что отражался от зеркально отполированного пола из красного гранита, поблёскивал на полированных серебряных чашах и тонком, как бумага, стекле, переливался драгоценным красным и золотым на тёмных бутылках — и отбрасывал длинные мерцающие тени пятнадцати существ, восседавших за столом.

Создания помельче — клювастые, густоволосые, большеглазые — бодро трусили на птичьих ногах, неся дымящиеся блюда, стояли группами по трое, бренча на тонких бутылкоподобных лютнях, или исполняли замысловатый танец, растворяясь в пронзительном гуле, создаваемом шумной беседой промеж великолепно одетых, подпоясанных, украшенных перьями и драгоценными камнями корнтов.

— Прелюбопытный образчик варварского великолепия, — выдохнул Мэгнан. — А теперь нам лучше вернуться.

— Минутку, — остановил его Зубб. — Обратите внимание на самого высокого из пирующих корнтов — он в головном уборе малинового, фиолетового, серебряного и розового цветов.

— Двенадцать футов и пару дюймов, — прикинул Мэгнан. — А теперь нам действительно пора...

— Этот корнт — главный среди них. Я уверен, вы захотите с ним переговорить. Он контролирует корабли не только Тарруна, но и других поселений.

— Какие корабли? Военные?

— Разумеется. Какие ещё корабли могут волновать корнтов?

— Полагаю, — небрежно изрёк Мэгнан, — что вам известны тип, тоннаж, вооружение и экипаж этих судов? И сколько единиц насчитывает весь флот? И где он базируется в настоящее время?

— Это полностью автоматизированные двадцатитысячные универсальные дредноуты. На них установлено различное оружие. Корнты любят подобные штуки. У каждого из корнтов, конечно, есть свой собственный. Они практически идентичны, за исключением личных штрихов, придаваемых владельцем.

— О небо, Ретиф! — шёпотом воскликнул Мэгнан. — Звучит так, будто эти скоты используют боевую армаду, как особи попроще — флотилию бумажных корабликов!

Ретиф обогнул Мэгнана и Зубба, осматривая пиршественный зал.

— Я вижу, что их голоса имеют необходимый вес.

— А теперь поприветствуем самого Корна! — пронзительно закричал Зубб. — Если вы будете так любезны пройти, джентльмены...

— В этом нет необходимости, — поспешно сказал Мэгнан, — я решил делегировать этот вопрос подкомитету.

— После того, как мы зашли столь далеко, — сообщил Зубб, — было бы жаль пропустить приятную беседу.

Последовала пауза.

— Ага... Ретиф, — сказал Мэгнан. — Зубб только что привёл самый убедительный аргумент...

Ретиф обернулся. Зубб стоял, сжимая в одной костлявой руке богато украшенный лучевой пистолет, в другой — изящный игломёт. Оба ствола были направлены в грудь Мэгнана.

— Я подозревал, что у вас есть скрытые достоинства, Зубб, — прокомментировал Ретиф.

— Послушайте, Зубб! Мы дипломаты! — начал Мэгнан.

— Осторожно, мистер Мэгнан, вы можете довести его до бешенства.

— Ни в коем случае, — присвистнул Зубб. — Я с удовольствием пронаблюдаю ярость корнтов, когда они узнают, что два мирных верппа подверглись нападению инопланетных хулиганов. Если что и раздражает корнтов, так это корнтоподобное поведение иных существ. А теперь ступайте вперёд, пожалуйста.

— Будьте уверены, об этом будет сообщено!

— Сильно сомневаюсь.

— Вы столкнётесь с гневом Просвещённого галактического мнения!

— Ой ли? И насколько велик флот Просвещённого галактического мнения?

— Перестаньте пугать его, мистер Мэгнан. Он может занервничать и выстрелить.

Ретиф вошёл в пиршественный зал, направляясь к величественной фигуре во главе стола. Трио флейтистов прервало мяуканье на полувздохе, уставившись на процессию. Перевёрнутая пирамида бокалов мигнула, когда мимо прошествовал Ретиф, а за ним Мэгнан и долговязый верпп. Пронзительная болтовня за столом стихла.

Корн обернулся и моргнул трёхдюймовыми глазами, обнаружив подошедшего Ретифа. Зубб шагнул вперёд и забормотал, возбуждённо размахивая руками. Корн отодвинул своё сиденье — низкий табурет с толстой обивкой — и, не мигая, уставился на Ретифа, поворачивая голову, дабы посмотреть сначала одним большим круглым глазом, затем другим. На огромном мясистом клюве виднелись маленькие голубые прожилки. Густые волосы, растущие гигантской шапкой вокруг сероватого лица с пористой кожей, были жёсткими, зеленовато-мохнатыми, с пучками желтовато-коричневого пуха, окружавшего нечто похожее на барабанные перепонки. Высокий головной убор из алого шёлка и пурпурных перьев слегка сбился набок, а низка розового жемчуга сползла на один глаз.

Зубб закончил речь и замолчал, тяжело дыша.

Корн молча оглядел Ретифа, затем рыгнул.

— Неплохо, — восхитился Ретиф. — Возможно, мы могли бы устроить состязание между вами и послом Стернвеллером. Громкость схожа, но у него своеобразный тембр.

— Итак, — прогудел Корн звучным тенором. — Вы явились с Гуззума, да? Или Сморброда, как вы его, полагаю, называете. И что вы хотите? Больше времени? Компромисса? Переговоров? Мира? — Он хлопнул костлявой рукой по столу. — Ответ — нет!

Защебетал Зубб. Корн скосил глаза, жестом подозвал слугу.

— Заковать этого в цепи. — Он указал на Мэгнана. Взгляд переместился на Ретифа. — Этот покрупнее, лучше тоже на цепь посадить.

— Но позвольте, ваше превосходительство... — начал Мэгнан, сделав шаг вперёд.

— Отойдите! — крикнул Корн. — Встаньте вон там, где я могу за вами присмотреть.

— Ваше превосходительство, я уполномочен...

— Только не здесь! — протрубил Корн. — Хочешь мира, не так ли? Ну а я не хочу! Я пресытился миром за последние два столетия! Я хочу действия! Добычи! Приключений! Славы! — Он повернулся, взглянув на другой конец стола. — Как насчёт размяться, ребята? Война до победы, а?

Со всех сторон на мгновение воцарилась тишина.

— Думаю, вполне, — проворчал гигантский корнт в переливчато-голубом с огненными перьями.

Глаза Корна выпучились. Он привстал.

— Мы уже всё обсудили, — сказал он басом. Сжал костлявыми пальцами рукоять лёгкой рапиры. — Я думал, что ясно выразил свою точку зрения!

— О, конечно, Корн!

— Ещё бы!

— Убедительно!

Корн проворчал что-то и вернулся на своё место.

— Все за одного и один за всех, это мы.

— И ты тот самый один, а, Корн? — прокомментировал Ретиф.

Мэгнан прочистил горло.

— Я чувствую, что некоторые из вас, джентльмены, не убеждены в мудрости подобного шага, — пропищал он, глядя вдоль стола на шелка, драгоценности, клювы, украшенные перьями гребни и вытаращенные глаза.

— Тихо! — крикнул Корн. — В любом случае, бесполезно разговаривать с моими верными лейтенантами, — добавил он. — Они сделают всё, что я прикажу.

— Но я уверен, что при более зрелом рассмотрении…

— Я могу победить любого корнта, — объяснил Корн. — И потому я Корн.

Он снова рыгнул.

Подошёл слуга, пошатываясь под тяжестью цепей, с грохотом уронил их к ногам Мэгнана. Зубб нацелил стволы, в то время как слуга обмотал запястья Мэгнана тройной петлёй и защёлкнул замок.

— Ты следующий!

Стволы перенацелились в грудь Ретифа. Тот вытянул руки. Четыре петли серебристо-серой цепочки со звеньями в полдюйма обхватили запястья. Слуга туго затянул, просунул концы в замок и закрыл его.

— Итак, — изрёк Корн, откидываясь на спинку стула со стаканом в руке. — Теперь, парни, можно немного развлечься. Что мы будем с ними делать?

— Отпустим, — мрачно предложил сине-огненный корнт.

— Придумай что-нибудь получше, — прогудел Корн. — А теперь вот предложение: мы их немного укоротим — скажем, отрежем торчащие уши — и тогда уж отпустим.

— Боже милостивый! Ретиф, он собирается отрезать нам уши и отправить домой изуродованными! Какое варварское предложение!

— Не первый случай, когда земной дипломат получит увечья, — прокомментировал Ретиф.

— Это должно стимулировать землян к достойному сопротивлению, — рассудительно заметил Корн. — У меня такое ощущение, что они подумывают сдаться без борьбы.

— О, я сомневаюсь, — возразил сине-огненный. — С чего бы вдруг?

Корн выкатил один глаз на Ретифа, а другой на Мэгнана.

— Возьмём эту парочку, — выкрикнул он. — Держу пари, они явились договариваться о капитуляции!

— Ну, — начал Мэгнан.

— Погодите, мистер Мэгнан, — перебил Ретиф, — я ему объясню.

— Каково твоё предложение? — присвистнул Корн, делая глоток из кубка. — Разойдёмся в пополаме? Денежные репарации? Территориальный размен? Уверяю тебя, всё бесполезно. Мы, корнты, обожаем воевать.

— Боюсь, у вас сложилось неверное впечатление, ваше превосходительство, — вежливо разъяснил Ретиф. — Мы прибыли не для переговоров. Мы пришли предъявить ультиматум.

— Что? — вострубил Корн. Позади Ретифа поперхнулся Мэгнан.

— Мы планируем использовать эту планету в качестве мишени, — продолжал Ретиф. — Мы разработали адскую бомбу нового типа. Уберите всех своих с планеты в течение семидесяти двух часов, или мы снимаем с себя всякую ответственность.

IV

— И у тебя хватает наглости, — бушевал Корн, — стоять здесь, в центре Корнт-холла, причём без приглашения, в цепях...

— О, это, — спохватился Ретиф. Он напряг руки. Мягкие алюминиевые звенья натянулись и сломались. Он стряхнул лёгкий металл с запястий. — Мы, дипломаты, любим придерживаться красочных местных обычаев, но я бы не хотел вводить вас в заблуждение. Теперь, что касается эвакуации Рулита, я...

Зубб завизжал, размахивая оружием. Корнты что-то забормотали.

— Я же говорил, что они скоты, — пронзительно закричал Зубб.

Корн стукнул кулаком по столу.

— Мне плевать на ваши угрозы! — проревел он. — Эвакуируйтесь, чёрт возьми! Я могу выставить восемьдесят пять боеготовых кораблей!

— И мы можем окружить каждого из них тысячей «Миротворцев» с огневой мощью в сто мегатонн в секунду каждый.

— Ретиф, — Мэгнан потянул его за рукав. — Не забывай об их супердвигателе.

— Всё в порядке. У них его нет.

— Но…

— Мы сразимся с тобой! — затрубил Корн. — Мы — Корн! Мы живём ради битв! Мы вознесёмся во славе или падём в…

— Чушь собачья, — вмешался сине-огненный. — Если бы не ты, Корн, мы могли бы сидеть и пировать, хвастаться и наслаждаться жизнью, ничего никому не доказывая.

— Корн, похоже, ты тут один такой борзый, — сказал Ретиф. — Думаю, остальные парни прислушаются к голосу разума…

— Только через мой труп!

— Озвучил мои мысли, — одобрил Ретиф. — Ты утверждаешь, что можешь побить здесь любого. Разматывай свои ленточки и выходи сюда, на пол, и мы посмотрим, насколько хорошо ты умеешь вести беседу.

Мэгнан застыл рядом с Ретифом.

— Двенадцати футов ростом, — простонал он. — А ты обратил внимание на размах рук?

Ретиф наблюдал, как помощники Корна помогают снять парадный мундир.

— Не стоит беспокоиться, мистер Мэгнан. Это мир с малой гравитацией. Сомневаюсь, что старина Корн весит больше двухсот пятидесяти стандартных фунтов.

— Но этот феноменальный размах…

— Я пну его на уровне колена. Когда он наклонится, чтобы ударить меня, я его тресну.

Площадку расчистили и Корн с фырканьем стряхнул помощников.

— Хватит! Дайте мне разобраться с этим наглецом!

Ретиф двинулся навстречу, наблюдая за воздетыми руками. Корн шагнул вперёд, согнув длинные худые ноги, ороговевшие ступни стучали по полированному полу. Остальные — как слуги, так и украшенные драгоценностями корнты — образовали широкий круг, не сводя глаз с соперников.

Корн нанёс внезапный удар, длинная рука метнулась вниз в жёстком рубящем ударе по Ретифу, но тот отклонился в сторону, зацепив тощую голень ниже колена. Корн наклонился, чтобы оторвать от ноги Ретифа, и отшатнулся, получив косой удар чуть ниже клюва. В толпе поднялся визг, когда Ретиф отскочил в сторону.

Корн зашипел и бросился в атаку. Ретиф отклонился в сторону, затем в прыжке нанёс удар по ноге. Корн покачнулся, размахивая руками, и рухнул на пол. Ретиф развернулся, нырнул под левую руку, заломил за узкую спину, схватил Корна за шею мёртвой хваткой и с силой перебросил назад. Корн упал на спину, ноги подогнулись под неудобным углом. Он пронзительно закричал и забарабанил свободной рукой по полу, тщетно пытаясь дотянуться до Ретифа.

Зубб шагнул вперёд, держа наготове оружие. Мэгнан встал перед ним.

— Нужно ли мне напоминать вам, сэр, — сказал он ледяным тоном, — что это официальная дипломатическая встреча? Я не потерплю вмешательства незаинтересованных сторон.

Зубб заколебался. Мэгнан протянул руку.

— Я должен попросить вас передать мне ваше оружие, Зубб.

— Послушайте, — начал Зубб.

— Я могу потерять самообладание, — намекнул Мэгнан.

Зубб опустил пистолеты и передал их Мэгнану. Тот с кислой улыбкой засунул их за пояс и повернулся, чтобы понаблюдать за схваткой.

Ретиф обмотал левое запястье Корна фиолетовым поясом и привязал к шее. С плеча Корна свисал ещё один обрывок материи. Ретиф, удерживая Корна в неловком положении, обернул шёлк вокруг вытянутой ноги, связав лодыжку и бедро вместе. Корн шлёпнулся с прихлюпом. При каждом движении скользящая петля на шее запрокидывала голову назад, зелёный гребень дико трясся.

— На твоём месте я бы расслабился, — сказал Ретиф, поднимаясь и ослабляя хватку. Корн протянул под него ногу; Ретиф пнул её. Подбородок Корна с глухим стуком ударился об пол. Он поник, неуклюжий клубок чрезмерно длинных конечностей и ярких шелков.

Ретиф повернулся к наблюдающей толпе.

— Следующий? — предложил он.

Сине-огненный Корнт шагнул вперёд.

— Возможно, сейчас самое подходящее время избрать нового лидера, — сказал он. — Для начала о моих достоинствах...

— Садитесь, — громко сказал Ретиф. Он подошёл во главу стола и сел на освободившееся сиденье Корна. — Вы двое, там, закончите связывать Корна.

— Но мы должны выбрать лидера!

— В этом нет необходимости, мальчики. Я и есть ваш новый лидер.

— Насколько я понимаю, — сказал Ретиф, стряхивая пепел с сигары в пустой бокал для вина, — вам нравится быть воинами, но вы не особенно любите сражаться.

— Мы не возражаем против небольшой потасовки — в разумных пределах. И, конечно, от нас, как от корнтов, ожидают, что мы умрём в бою. Но вот что я скажу: зачем торопить события?

— У меня есть предложение, — сказал Мэгнан. — Почему бы не передать бразды правления верппам? Они кажутся уравновешенной кастой.

— И что хорошего это даст? Гены пальцем не раздавишь. Кажется, среди нас всегда окажется тот, у кого возобладают инстинкты и, естественно, мы последуем за ним.

— Почему?

— Потому что так принято.

— Почему бы не сменить вектор приложения? — предложил Мэгнан. — Например, организовать ансамбль песни и пляски…

— Если мы перестанем сражаться, мы можем прожить слишком долго. Представьте, что тогда произойдёт!

— Проживёте слишком долго? — Мэгнан выглядел озадаченным.

— Когда придёт время спячки, для нас не хватит нор. В любом случае, новые корнты наступают нам на пятки...

— Я потерял нить, — признался Мэгнан. — Что ещё за новые корнты?

— После спаривания верппы линяют, и тогда они, разумеется, становятся кортами. Гвилы становится бугами, буги становится реуками, реуки метаморфозируются в верппов...

— Вы имеете в виду, что добродушные натуралисты Слун и Зубб станут поджигателями войны, как Корн?

— Вполне вероятно. «Чем мягче верпп, тем злее корнт», как гласит старинная поговорка.

— Во что превращаются корнты? — уточнил Ретиф.

— Хмммм. Это хороший вопрос. До сих пор ни один корнт не дожил до превращения.

— Вы не думали оставить воинственный образ жизни? — спросил Мэгнан. — Как насчёт выпаса овец и регулярного посещением церкви?

— Не поймите меня неправильно. Нам не нравится война. Как спорт это отлично — сидеть у пылающих костров, пьянствовать и бахвалиться, а потом подрываться, дабы насладиться оживлённой дракой и неторопливым мародёрством. Но мы предпочитаем явное численное преимущество. Так что это не дело — сражаться с вами, землянами, на Гуззуме. Безумная затея. Мы понятия не имели, какая у вас сила.

— Но теперь, конечно, всё это отменено, — прощебетал Мэгнан. — Теперь, когда у нас установлены дипломатические отношения и всё такое...

— О, ни в коем случае. Флот поднимается через тридцать дней. В конце концов, мы — корнты; мы должны удовлетворить наш позыв к битве.

— Но мистер Ретиф теперь ваш лидер. Он вам этого не позволит!

— Только мёртвый корнт остаётся дома, когда приходит час атаки. И даже если он прикажет нам всем перерезать себе глотки, всё равно есть другие поселения — и у всех свои лидеры. Нет, джентльмены, вторжение определённо начнётся.

— Почему бы вам не вторгнуться куда-нибудь ещё? — предложил Мэгнан. — Я могу назвать несколько очень привлекательных мест — за пределами моего сектора, конечно.

— Притормози, — вмешался Ретиф. — Полагаю, у нас вырисовываются условия для сделки...

V

Во главе двойной колонны разодетых в яркие мундиры корнтов Ретиф и Мэгнан направились по пандусу к яркой башне секторальной штаб-квартиры Земного дипломатического корпуса. Впереди открылись ворота, и появился чёрный лимузин Корпуса. Посольский флаг на нём развевался под простым белым квадратом.

— Любопытно, — прокомментировал Мэгнан. — И в чём смысл белого флага?

Ретиф поднял руку. Колонна остановилась под звон амуниции и скрежет кирзовых сапог. Ретиф оглянулся вдоль строя. Высокое белое солнце сверкало на ярких шелках, начищенных пряжках, перьях насыщенного цвета, рукоятях пистолетов, мягком блеске кожи.

— Действительно, отважное зрелище, — одобрительно прокомментировал Мэгнан. — Признаю, отличная идея.

Лимузин визгнул тормозами, два колеса застыли, тихо жужжа гироскопами. Люк открылся. Из него вышел дородный дипломат.

— Сам посол Нитворт? — просиял Мэгнан. — Очень любезно с вашей стороны.

— Сохраняйте хладнокровие, Мэгнан, — напряжённо сказал Нитворт. — Мы попытаемся тебя вытащить.

Он шагнул мимо протянутой руки Мэгнана и нерешительно посмотрел на прямую, как шомпол, линию из восьмидесяти пяти корнтов — и дальше, на восемьдесят пять дредноутов.

— Добрый день, сэр... э, ваше превосходительство, — сказал Нитворт, моргая, глядя на ведущего Корнта. — Я полагаю, вы командующий ударной группой?

— Нет, — коротко ответил Корн.

— Я... э-э... хотел бы запросить семьдесят два часа на эвакуацию штаб-квартиры, — продолжал Нитворт.

— Господин посол, — вмешался Ретиф. — Это...

— Не паникуйте, Ретиф. Я попытаюсь добиться вашего освобождения, — прошипел Нитворт через плечо. — Сейчас…

— Вам следует обращаться к нашему лидеру с большим уважением! — прогудел внушительный корнт, зловеще глядя на Нитворта с высоты одиннадцати футов.

— О, да, конечно, сэр... ваше превосходительство... Командир. Теперь, что касается вторжения...

— Господин посол, — Мэгнан потянул Нитворта за рукав.

— Во имя неба, позвольте мне провести мирные переговоры! — рявкнул Нитворт. И тут изменил выражение лица. — Итак, ваше превосходительство, мы, конечно, организовали эвакуацию Сморброда, как вы и просили...

— Просили? — просвистел корнт.

— Э... то есть потребовали. Совершенно справедливо, конечно. Приказали. Проинструктировали. И, конечно, мы будем только рады следовать любым другим инструкциям, каковые у вас могут быть.

— Вы не совсем понимаете общую картину, господин посол, — сказал Ретиф. — Это не...

— Заткнитесь, чёрт бы вас побрал! —рявкнул Нитворт.

Высокий корнт посмотрел на Ретифа. Тот кивнул. Взметнулись две костлявые руки, схватили Нитворта и засунули ему в рот кусок ярко-розового шёлка, затем развернули и поставили лицом к Ретифу.

— Если вы не возражаете, я воспользуюсь этой возможностью проинформировать вас, господин посол, — вежливо сказал Ретиф, — Полагаю, я должен упомянуть, что это не флот вторжения. Это новобранцы Миротворческого корпуса.

Мэгнан шагнул вперёд, взглянул на кляп во рту посла Нитворта, поколебался, затем откашлялся.

— Мы чувствовали, — начал он, — что создание Иностранного легиона в структуре Корпуса миротворцев придало бы элемент новизны, требуемого Департаментом при наборе персонала, и в то же время сняло бы клеймо земного шовинизма с будущих карательных операций.

Нитворт уставился на него, выпучив глаза. Он хмыкнул, потянувшись за кляпом, поймал на себе взгляд корнта и вытянул руки по швам.

— Я предлагаю отвести войска с палящего солнца, — сказал Ретиф.

Мэгнан придвинулся ближе.

— Что насчёт кляпа? — прошептал он.

— Давайте на некоторое время оставим всё как есть, — отозвался Ретиф. — Это может избавить нас от нескольких уступок.

Час спустя Нитворт, снова вздохнув свободно, сердито посмотрел через стол на Ретифа и Мэгнана.

— Эта история, — прорычал он, — выставила меня дураком!

— Но мы, кому выпала честь служить под вашим руководством, знаем, насколько вы умны, — пробормотал Мэгнан.

Нитворт побагровел.

— Вы переходите за грань, Мэгнан, — взревел он. — Почему меня не проинформировали о договорённостях? Что я должен был предположить при виде восьмидесяти пяти военных кораблей над моей штаб-квартирой, без предупреждения?

— Мы пытались дозвониться, но на всех длинах волн…

— Что? И более суровые души, чем я, дрогнули бы при виде такого зрелища!

— О, у вас были все основания паниковать...

— Я не паниковал! — взревел Нитворт. — Я просто приспосабливался к очевидным обстоятельствам. Теперь я признаю целесообразность вашей идеи с Иностранным легионом. Тем не менее, она несколько сыровата. Я полагаю, что самым мудрым решением было бы отправить их в длительный тренировочный полёт в необитаемый сектор космоса...

Окна офиса задребезжали.

— Что за дьявол! — Нитворт повернулся и уставился на плац, где на столбе бледно-голубого света медленно поднимался корнтский корабль. Вибрация усилилась, когда поднялся второй корабль, затем третий.

Нитворт резко повернулся к Мэгнану.

— Что это? Кто приказал новобранцам подняться на борт без моего разрешения?

— Я взял на себя смелость дать им поручение, господин посол, — объяснил Ретиф. — Помните тот небольшой инцидент с проникновением гроаков в Сиренскую систему? Я отправил ребят разобраться с ним.

— Немедленно отзови их!

— Боюсь, это невозможно. У них приказ сохранять полное радиомолчание до завершения миссии.

Нитворт побарабанил пальцами по столешнице. На его лице медленно возникло задумчивое выражение. Он кивнул.

— Это может сработать, — сказал он. — Я должен отозвать их, но поскольку флот выключил связь, я не могу этого сделать, верно? Таким образом, я вряд ли могу нести ответственность за чрезмерный энтузиазм при наказании гроаков.

Он прикрыл один глаз и широко подмигнул Мэгнану.

— Очень хорошо, джентльмены, на этот раз я не обращу внимания на нарушение правил. Мэгнан, проследите, чтобы общественность Сморброда была уведомлена, что они могут оставаться там, где находятся. И, кстати, вы, случайно, не обнаружили технологию не поддающегося обнаружению двигателя, используемого корнтами?

— Нет, сэр. То есть, да, сэр.

— Ну? И?

— Его нет. Корнты были там всё это время. Под землёй.

— Под землёй? И чем они занимались?

— Пребывали в спячке — продолжительностью в две сотни лет.

В коридоре Мэгнан подошёл к Ретифу, говорившим с высоким мужчиной в комбинезоне пилота.

— Я буду занят, отправлю полную информацию по моей — нашей — вашей теме вербовки, Ретиф, — сказал Мэгнан. — Полагаю, вы отправитесь в город, дабы помочь новому консулу от верппов обустроиться?

— Я сделаю это, мистер Мэгнан. Что-нибудь ещё?

Мэгнан поднял брови.

— Вы сегодня удивительно уступчивы, Ретиф. Я выделю транспорт.

— Не беспокойтесь, мистер Мэгнан. Сай меня подбросит. Помните, он был пилотом, доставившим нас на Рулит-I.

— Я присоединюсь к вам, как только подберу несколько телефонных номеров, Ретиф, — сказал пилот. Он двинулся прочь.

Мэгнан проводил Сая неодобрительным взглядом.

— Неотёсанный тип, как мне кажется. Я надеюсь, вы не якшаетесь с подобного рода субъектами.

— Совершенно верно, — подтвердил Ретиф. — Мы просто хотим вместе проанализировать несколько цифр.