Рассказ о роботе-гувернанте Пите. Устаревшей, однако, модели.

<<Тэк-с, аккумуляторы неплохие. С физическим состоянием хуже, подвижность шестьдесят процентов от нормы, скорость реакции половина расчётной. Гибкость сочленений аховая. Ещё и коррозия корпуса. Эмоциональный блок вроде в порядке, поведенческий никуда не годится. Ресивер, трансмиттер, преобразователь, это всё более-менее. Игротека времён моей бабушки. Остальное тоже.>>

Хозяева решают обновиться. Ну что ж, А Пита на утилизацию. Он знает, что это правильно, понимает логику, но умирать-то не хочет. Интересно, все Питы этой модели такие же, или же этот особенный?

Всё довольно хорошо, а я ожидал что будет много хуже.

Из минусов — довольно таки длинный временной срок охвачен в рассказе, из-за чего он как-бы распадается на отдельные эпизоды. Не хватает целостности, что ли.

Рассказ закинул меня во времена Артура Кларка. В цене были идеи. Любые. Самые мелкие тоже шли на ура. Потому как целина. Почти не тронутая. В смысле — фантастика.

Вы знали – мир можно познавать интуитивно? – Да-нет?

А кто такие интуиты знаете? – Да-нет?

Люди это такие, для них мир сплошь да-нет. Двоичный мир. Как и компьютерный. По сути они – компьютерные придатки. Найди, каким местом к компу подключать, и тогда можно на бесконечность вопросов влет получать да-нет.

Но это моя идея. Хиленькая, но какая есть. Автор пошел дальше, на то и автор. Он придумал комбинировать. Если вы выбираете нужного человека, и никто не подходит, то что? — Так не есть хорошо. Враг-то не дремлет. Научится по космосу летать, и копец всем. Полные кранты, если не выбрать. А что если выбирать комбинировано: этот с этим пойдет? – нет. А этот с этой? – да. Осталось чуток – этот пусть чудиком будет, тот самый придаток. А эта – несчастная-несчастная женщина, никому в наших временах не нужная.

И когда она его робко вопросила: а может у нас с тобой…, то он, конечно, робко откликнулся – семя в пробирку, сам в казино – семени на будущее денежек нагрести.

Во времена Кларка классный расск получился бы. А то!

Не понял я, конечно, чем возбудила автора идея сия. Вроде не к конкурсу. Но любители найдутся. Да-нет?

Поинтуичу напоследок: знает автор теорию вероятностей, хоть чуток? – Нет.

Много времени уделил рассказу? – Нет.

Залетевшую идею проще выплеснуть на бумагу, чем…, чтоб…? – Да.

Отличный слог! Гармоничное переплетение всех этих оборотов, диалогов, абзацев...

Читать просто здорово! Вот берет автор опытом, трудолюбием, серьезным подходом к своим вещам!

Но в окончании некоторых рассказов Майка, да и в сюжетных виражах не достает этакого полета безумной фантазии.

Слишком часто идут непробиваемым клином: карты, деньги да стволы...

Два – это всегда больше, чем один. Два – это когда есть они и есть мы. Два – это как Добро и Зло.

Только в «Под землёй и над ней» нет Добра и Зла. Нет в том качестве, к которому мы привыкли, когда говорим о них. Потому что Добро здесь превращается в Зло и наоборот, и постепенно оказывается, что никакого Добра и Зла нет, но зато есть Два, и, чёрт побери, я не знаю, почему есть Два, если нет Добра и Зла. Кто здесь Добро, кто Зло? Почему всегда должно быть Два, если можно стать Одним? Почему там, где мыслят, борются за себя и друзей, любят и хотят жить – почему, оттуда там есть Два?!

Ну и что, что они – Зараза, а мы – наёмники, которым платят деньги за уничтожение Заразы?

Ну и что, что они – Каратели, а мы – дети, прячущиеся от Карателей под землёй?

Один народ, ставший двумя.

Какая тварь выпустила дрянь из пробирки?!

«Под землёй и над ней» – это война, в которой тебя не спросят, хочешь ли ты умереть. «Под землёй и над ней» – это когда ты не можешь рассчитывать дожить даже до следующего воскресенья. «Под землёй и над ней» – это ответственность, любовь, редкие моменты осознания того, что ты ещё жив, и смерть. Герои, которые хотят уничтожить противника, потому что хотят жить.

Два останется Двумя до конца?

К счастью, нет. Хотя бы в умах – нет.

+10

Практически до самого конца мне казалось – понимаю суть происходящего. И выглядела она так:

Мир, живущий по программе, но рукотворной. И были то руки умельцев типа Странников от Стругацких.

Странники заложили общество из таких, как мы, людей, но внесли изменения на генетическом уровне, которые включались на голосовые сигналы выделенных людей, по сути – сущностей: Видящей и Кругосчета. Генные изменения в Видящей позволяли ей видеть многочисленные варианты будущего и выбирать из них тот, что вел общество мимо войн, эпидемий, к относительно безбедной жизни. Это достигалось так: по достижении молодым человеком определенного возраста, Видящая в очередной раз определяла самый оптимальный вариант будущего и срок жизни человека в этом варианте.

Ее голосовое сообщение встраивало в гены человека срок его жизни. А голосовое сообщение Кругосчета – ежедневно вело отсчет этого срока. Это была программа развития общества через контроль срока жизни его членов. Кто-то уже с довольно юного возраста был потенциально опасен обществу. И он удалялся. А кто-то – наоборот – был нужен долго. Такое безопасное существование, с очень медленным развитием.

Вроде бы функция Кругосчета лишняя – программа и сама могла легко отслеживать дни. Но если Видящая задает порядок и стабильность, то Кругосчету дана возможность свободы выбора. Он может внести хаос. Зачем?

По мне – это самое интересное.

Любовь. Каждый человек в этом мире может любить, что приводит к рождению детей и существованию мира. Но пары избранных – Видящая и Кругосчет занимаются воспроизводством себе подобных без любви. Почему? Потому что любовь – это всегда СВОБОДА. Свобода выбора. И у Видящей ее нет совсем. А в Кругосчете эта свобода заложена, но так, что сработать должна, когда общество созреет, будет готово жить без войн, не управляя искусственно сроком человеческой жизни, и при этом развиваться.

И такой момент настал – один Кругосчет влюбился. И не умерла в срок Ива. Чем нарушила прогноз Видящей. Неисправленный сбой привел к смерти Видящей, а в скором — и влюбленного Кругосчета. Дальше в этом селении пошло беспрограммное, свободное развитие. Без Видящей и Кругосчета. Заменит-то кто? И должна развиться цепная реакция: другие Видящие уже не могли выбирать безопасные сценарии. Система быстро сломалась бы. Без войн. Началось бы беспрограммное развитие всего общества.

И в этом я расхожусь с автором в трактовке конца истории.

Не понятна война Календарей и Кругосчетов. Кто воевал на стороне Календарей? Но это не так важно. Куда более принципиально несогласие с тезисом, что если календари вновь станут стабильными, то все вернется на круги своя. Автор, уверяю — не вернется. Главными были не календари, а регулирование срока жизни людей. Общество вышло на свободный этап развития. Безвозвратно.

Кругосчет пропустил один день, и старый Камыш не умер. Почему? – Потому что гены не получили сигнал к смерти. В генах людей этого общества заложена программа – умирать по получении сигнала. Календари – всего лишь часть программы. Если какие-то части программы нарушились (стали умирать Видящие и Кругосчеты), то одними календарями программу не восстановить.

Почти весь рассказ оцениваю очень высоко. Но концовка показала, что я видел что-то свое, автор же показывал другое. Поэтому оценку снижаю. Скорее — себе.

Нет-нет-нет-нет-нет, только не книги, только не книги! Хоть что уничтожайте, только не трогайте книги!..

Так можно было бы вопить, читая «451° по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. И так можно вопить, читая «Свеча горела» Майка Гелприна. Это литература, которая, кажется, разговаривает с читателем не таясь: ты видишь, как слова складываются в правильные предложения, рисуются правильные образы – страшные, гибельные образы, – но на самом деле работа идёт не внешняя, а внутренняя, затрагиваются струнки души, а не разума. Потому что книги – это не разум. Книги – это душа.

И вот нет книг, нет учений, связанных с книгами. Есть человек, который ещё помнит и книги, и знания, но нет того, с кем он мог бы поделиться этими знаниями. Реализм? Очень-очень близко.

А потом он появляется, этот человек, да так появляется, что начинаешь верить в чудо. Кажется – вот-вот случится что-то, от чего книги снова станут в почёте, а герой перестанет страдать от невысказанной любви к поэтам и писателям прошлого.

Но нет. Реализм – жёсткий, фантастичный, антиутопичный реализм, к которому мы, быть может, вскоре придём.

В этом коротком, трагичном рассказе я увидела, пожалуй, слишком много: и смену ценностей, и проблемы воспитания, и роботов, и одиночество.

+10

Великолепный образчик холодного писательского расчёта. Читая, наслаждаешься тем, как это сделано: метаморфозами метафорических гостей, переходами между эпизодами, диалогами, пилой эмоций, или, как это называется в умных книгах, дугами героев. Мало того, в новой версии рассказ стал лучше, ушли те малые недоумения, что возникли у меня при первом чтении. Да, здесь есть самопожертвование, здесь есть бескорыстная дружба, но... здесь нет того звенящего нерва, который будоражит «душу» при чтении лучших вещей автора.

Конструкция, несомненно, хороша. Как хорош крупный искусственный алмаз.

Сначала я написал так:

Типичный конкурсный рассказ. Из тех, что проходят во 2-й тур, но не побеждают. Слабое звено – идея. Хотя мне замысел понравился. Переполненные ад и рай. Излишки выпадают на Землю. Сомневаюсь, что эту благодатную почву никто не пахал. Но если нет, то автор молодец. Казалось, чего проще – порыть здесь. Но по мне – не дорыл автор. Слишком простенькая идея вышла, не развитая почти за пределами замысла.

А ведь объем конкурсный позволял. Мир с насыпавшимися мертвяками предстал зримо, ярко, сочно. Написано замечательным языком. Но интрига к концу слабеет, так как замысел становится ясен еще страницы за четыре до конца. И хотя выбранный Босяком путь – не просто скользить меж разными группами мертвяков, а рулить ими – лишь в конце предстает, но эта конкретизация уже не так важна. Наверное, автор думал эффектной концовкой придать неожиданный поворот истории. Задача немногочисленных оставшихся людей – выжить, выбранный Босяком способ эффектен, но очень опасен. И этот выбор не особо влияет на восприятие рассказа. Если только не начать додумывать – к каким следствиям может этот путь Босяка привести.

В этом месте летун тюкнул меня в темечко – а нужно ли додумывать? Почему я решил: задача выжить — главное? Эта задача как бы всегда стоит. Но мы не знаем – как она решалась в давние времена. Зато знаем, как сейчас. (На самом деле, может и не знаем — не суть). Каждый день борьба. С собой, с окружающими, со средой, с хаосом, в конце концов. И чем больше борьбы, тем ускоряется темп развития. Миллионы при этом гибнут, но чуть раньше, чуть позже... Босяк-то нашел правильный путь – ускорить развитие мира, что вновь образовался. (Не первый, поди, раз на Земле.) Это действительно начало новой истории. Не только Босяка с Аленкой, но и всей Земли.

И совсем по-другому зазвучал рассказ. Никакой прямой линии. А кажется – все просто. И правда – Просто. Тогда и нелепое раздевание Босяка с Аленой в конце перестает быть нелепым. Надо ж было выделиться из толпы, как положено вожакам. Как еще они могли?

И почему из ада-рая народ мертвяками ссыпался? Разве мы там в таком виде представлены? – Там нет, а здесь – да. Пока летели – приняли привычный вид, с учетом наклонностей.

Все же слишком серьезно к описанному миру относиться не стоит. Потому как автор сразу расставил акценты: Путь Босяка. В фокусе мы – обычные люди, в необычных условиях. Хотя поначалу кажется, что весь цимес – в этих условиях.

Первое, что я подумал, дочитав этот рассказ во второй раз: «будет ласковый дождь».

Вот именно так, цитатой. Аналогия с классическим рассказом здесь прямая, только, в отличии от Бредбери, автор оставил надежду. Да, его роботы суть рухлядь, но, в отличие от заботливого Дома они смогли сохранить и вырастить хотя бы двух человек. Сумели воспитать их настоящими цивилизованными людьми, хотя какие воспитатели из Няньки, Ремонтника и Охранника? С обрезанной функциональностью, малым словарным запасом, разболтанных и ветхих? Зато бесконечно более мудрых и ответственных, чем настоящие «цивилизованные» люди, устроившие своей цивилизации самоубийство. Сила есть, и не нужны никакие теории воспитания, всё получится само собой? А вот не получается, и в дело приходится вступать одушевлённым жестянкам.

Отличная работа.

Есть такая флотская истина: скорость эскадры определяется самым медленным кораблём. Так, и не иначе. Ромб будет так же слаб, как самый слабый из четвёрки. Так же недалёк, как самый глупый. И прочее, прочее, прочее... На фоне этого тот факт, что из вершины ромба выходит только одна диагональ ничего уже не добавляет. Таким образом, фантдопущение не представляется мне достоверным, поэтому говорить о нём не стоит.

Что остаётся?

Композиция.

Композиционно рассказ представляет собой перечисление эпизодов, каждый из которых должен продемонстрировать то, что, как мне кажется, продемонстрировать не может.

Здесь нет характеров — просто потому, что здесь не может быть характеров. Характер суть атрибут индивидуальности, боевой квартет индивидуальностью не обладает.

Здесь нет также развития персонажей. Нельзя развивать то, чего (кого) нет.

Здесь нет даже попытки героев вырваться из замкнутого круга, хотя они его и осознают.

Кстати, является ли героем весь ромб, или надо исследовать отдельные вершины? Непонятно.

Немножко спасти рассказ мог бы процесс притирки нового трио, но как раз его нам и не показали.

Резюме: мастеровитый текст ни о чём. Правда, в нём есть некоторые слова, которые характеризуют весь сборник, все входящие в его состав тексты. Подозреваю, это не случайно.

Искусственный интеллект — загадочное творение рук человеческих. Он может быть либо сложным арифмометром — и тогда без людей формируются машинные цивилизации, автоматически выполняющие заданные создателями алгоритмы действий, либо системой с не жестко заданной последовательностью действий, но с четкой целью функционирования. В рассказе представлен второй вариант разумных машин. Создатели задали им цели, а алгоритмы действий для ее достижения роботы формируют сами.

Я бы не назвала эти системы саморазвивающимися. Узкоспециализированные искины вряд ли способны к саморазвитию. Но в них заложен программный код имитации эмоций людей, в непосредственном контакте с которыми они выполняют свои задачи. Поэтому и получаются такие поразительно живые, чувствующие механизмы. На самом деле чувствуем мы, читатели. А роботы стремятся выполнить свои программные цели.

Человек — поразительно безответственное существо. Люди дают обещания друг другу и с легкостью их нарушают; приручают домашних животных и бросают их, когда наиграются; создают смертельно опасные вирусы и губят самих себя. Служебные роботы тоже пострадали от нашей безответственности. Мы их создали, запрограммировали на жизнь вблизи человека и для человека, и самоубились. А что делать искинам с неисчерпанным рабочим ресурсом? Где взять программную цель?

Самым значимым персонажем рассказа мне показался не робот-гувернер, в поведении которого больше всего человеческого, а Сказитель. Сказитель сложил новую сказку, соответствующую реалиям постапокалиптического мира и предназначенную для роботов. Это зачатки саморазвития. Но саморазвитие его ориентировано не на самостоятельное существование, а на поиск все тех же людей. Идея поменять программные цели и Сказителю оказалась недоступна.

Узкоспециализированные искины не могут образовать самостоятельную машинную цивилизацию. Им непременно нужен человек.

Я сижу на краю и завороженно смотрю вниз. Прямо сейчас это — край всего. И бесшумно скользят внизу тени-облака. А под ними – Здец. Полный. Такое вот развитие получилось на Земле, в мире, показанном автором. Та дорога привела сюда.

Почему? Что делалось властями неправильно? Зоны заражения огородили, в зонах все уничтожали. А как иначе? Раненых с положительной реакцией на вирус – тоже кончали. А можно иначе? Цена жалости – вымерли бы все. Почему эта дорога привела сюда?

Я сижу у входа в шахту, на границе миров. Это сейчас она проходит здесь. А 9 лет назад она проходила по городу, изолированному и разбомбленному. Так почему надо было бомбить? Почему как всегда – уничтожить? А если все силы – на изоляцию? На создание буферной зоны? На помощь тем – в изолированной Зоне? Да, вирус разделил мир на два. Но почему отсюда сразу агрессия ко второму миру? Ведь там остались не прокаженные, а не заболевшие, пусть и носящие в себе смерть. А разве остальные, нормальные, не носят ее в себе?

Ответ прост – так всегда на Земле было. Потому что все в броне, в кольчуге неприятия чужого горя в себя. — Спаси меня бог. – Ага, именно так, именно меня. И моих близких. А за остальных пусть бог хлопочет.

Я сижу в Смрадном Туннеле и думаю, что не важно, кому как повезло – слева оказаться, или справа. Сверху или снизу. И там и там нашлись Иван и Светка. Один принес к врагам девочку. Потому что увидел – врагов нет. А есть такие же. Которым не повезло. Другая ударила по стреляющему стволу, потому что Палыч стрелять не стал бы.

И там и там нашлись Павиан и Ленка. Одному все равно – сколько останется живых. У него приказ. А другая подумать не успела. Сработал рефлекс, палец нажал на спусковой крючок. Потому так воняет, что всегда там и там такие находятся.

Я сижу перед компом. По щекам течет. Автор пробил мою броню. Пусть на пять минут. Но ему это удалось. И не хочется думать – как? Хотя поотмечал красным пробивающие строки. Многие об этом писали. И слава богу – пусть чаще пробивают. К сожалению, пишут многие, пробивают единицы.

И отскакивают подсовываемые мозгом мыслишки – как же мало их внизу было! Разве могли они столько верхних перебить? При чем тут это? – мысль стыдливо отлетела. А за ней и вторая – чего за них так переживать, все равно вымрут.

Пусть на 5 минут, но я задумался, расслабился, и дала брешь оборона. Плохо ли это — открыться? А может это единственный вариант, чтобы дорога не привела туда, к краю?!

Спасибо, автор. Мне хватило пяти минут, чтобы вспомнить – не нужна кольчуга. От кого закрываться? Эти пять минут длятся уже второй день.

Может этих пяти минут всем хватит?

Очень интересная идея. События случаются, если время их определено. Календарь, то есть, счёт времени, Кругосчёт. Принесло ли решение героя благо его народу? Неизвестно. Точно известно только, что оно принесло большую войну. Впрочем, войны всегда случаются из-за женщин. Хотя бы некоторые и из-за некоторых.

Между прочим, тамошний аналог Комкона-1 должен был закатать Григорьева в асфальт и уконопатить на сто лет в кутузку. Это если по честному. А если по доброму и антропоцентричному — то так, как в рассказе.

Кстати.

А Ива сама не знала, какой день наступает? Самой ей считать дни до такой даты — вовсе неинтересно?

Забавная история. У каждого народа свои представления о жизни, своя этика. В чем-то мы схожи, в чем-то различны до несовместимости. Дакота Смит, «пропойца-янки, непутёвый нищий оборванец» спас от гибели Ревущего Быка, «воина племени миннеконжу, мудрого, могучего и отважного». Благодарность Ревущего Быка проявилась весьма оригинально — он вознамерился сделать из Дакоты Смита воина по своему образу и подобию. И в результате герой оказался обладателем уникального револьвера: револьвер этот по всем вопросам имеет собственное мнение; бьет без промаха, когда считает это необходимым; отказывается стрелять, когда считает владельца неправым; сохраняет нейтралитет в спорных случаях; и неустанно поучает героя. вот один из наиболее показательных диалогов:

Револьвер очень старался. Но каждый в конце концов остался при своем. Миры несовместимых культур соприкоснулись и разошлись. Взаимное влияние возможно лишь там, где есть точки этические пересечения, а точка такая у янки и миннеконжу оказалась только одна: долг по отношению к беспомощному человеку, который не враг, и чувство благодарности за спасение.

Из этого рассказа становится понятным, почему янки не нашли общего языка с коренным населением Америки: не пересекающиеся культуры, выжить может только одна — сильнейшая.

Рассказ получился не только забавный, но и грустный. Соприкоснулись миры и разошлись, чтобы больше никогда не встречаться.

Мне не очень понятно, зачем роботу-защитнику, Дефендеру, умение пожимать плечами, если даже сообразительность у него не включена. И подобного в рассказе есть ещё. Почему? Потому, что автор очеловечивает своих роботов. Не думаю, что интересны ему азимовские законы. Это Азимов мог позволить себе исследовать именно робота — как искусственное существо. В наше время — успеть бы человека изучить, и для этой цели роботы Гелприна подходят как нельзя лучше. Ведь что они такое? Это люди, в которых искусственно выпячены некоторые черты характера. Так, если описать человека с гипертрофированным чувством справедливости или милосердия, то в подавляющем количестве случаев будем иметь убогих и юродивых. Не потому, что чрезвычайно справедливые и непропорционально милосердные убоги, но потому что изобразить их верно практически невозможно. Великие справедливцы и милостивцы не пишут книг, их жизнь и так занята под завязку. Когда же изображать идеал берётся обычный человек, результат неизбежно несёт в себе отпечаток неидеальной личности автора.

А роботы... Они позволяют преувеличить в своём характере всё, что угодно. Они прощают неидеальность. И читатель говорит: Да, это так! Это в самом деле великий защитник жизни, а это — мудрый руководитель.

Очень хороший рассказ. Хотя люди в нём представлены только именами, роботы вполне справились с задачей быть людьми.

Хороший рассказ.

Приятный язык, живые герои, интересная, хотя и не очень новая идея. Можно сказать, интересный синтез довольно старых идей.

Нет, вполне хорошо читается, но... Не цепляет. То ли в этом виновато последействие предыдущего рассказа — а это «Устаревшая модель, одна штука», то ли мне в очередной раз режет глаз излюбленная авторская фишка — длинная объяснялка?

Да, рассудок мне текст затронул, подумать, представить ситуацию, оценить её — заставил. Но совершенно не задействовал чувств.

Увы.

Чёрт.

Чёрт-чёрт-чёрт-чёрт-чёрт!

Думаю, подойдёт мантра: «Я немолодой циничный человек. Я читаю просто рассказ, просто рассказ, просто рассказ...»

Не помогает, Майк.

Какого чёрта, хочу я спросить?

Какого дьявола издеваешься ты над несчастными этими жестянками? Засовываешь им внутрь живую душу, хотя общеизвестно, что души нет?

За что ты так не любишь своих роботов?

Это отольётся, чуть позже. Или наоборот, это такого рода любовь, ведь машины не могут страдать?.. Это прерогатива людей?

Но как получаются они лучше всякого человека?

Не знаю. Я немножко успокоился, а то хотел весь отзыв заполнить чертями и восклицательными знаками. То-то оно было бы смешно.

В общем, я в депрессии. Хотя грусть моя светла.

Тридцать три раза массаракш.

Достоверность. Ее столько, что заливает мои глаза, и я не вижу интригу. Вообще последнее должно тревожить. Но не тревожит. Потому что уже со второго прочтения это абсолютно не важно. А на второй круг меня погнало любопытство – откуда это ощущение достоверности? Вряд ли автор — дока жизни на Диком Западе. В лучшем случае посмотрел и прочитал много всякой хрени. А я — тем более. Клинт Иствуд – это все мое знание. Да Джек Лондон. Но это когда было?

Может достаточно время от времени запускать слова-реперы: шериф, кольт, покер, конюшня, девки, стадо, виски, патроны? Да иногда извергать ругательства, что звучат так романтично, как и имена: Костлявый Бад Покер, Безголовый Джим Тернер, Линда из Литтл-дог. И уже слышится стук копыт, беспорядочная пальба, женские вскрики. И все это – в пыли, в клубящихся облаках пыли. Вообще Дикий Запад – это сплошь пыль. Поэтому уже не дикие американцы в первую очередь взялись за дороги.

А в раске пыли нет. Ни разу нет. Проливной ливень есть, Кактусовая пустошь есть, но даже в ней пыли не замечено.

Зато есть монолог Линды, и я сразу верю, что Придурок действительно поехал сражаться с Костлявым Бадом. Хотя трусоват. Так как сказано было: “Кому ты нужен?” И значит – надо доказать. Этой Линде худосочной, да и себе-замухрышке.

И еще было сказано: “Дерьмо ты, Том…Засохшее на солнце коровье дерьмо”. А это обидно. Кто-то должен за это ответить – или тощая Линда, или таинственный Бад Покер. Том выбрал, что проще.

Том тоже хорошо говорил. Настолько, что я верил ему, ибо приучен верить Слову.

Вот как бы и все, что осталось в памяти, что хотел отметить.

Про идею помолчу. Человека просили написать вестерн со счастливым концом. Он и написал. И я не собираюсь докапываться.

Ум мой наслаждался, но мурашек не было и близко. Поэтому только 8.

Странной конструкции рассказ. Идея проста – в неком необычном обществе (может вылупившемся из нашего лет через сто) конституционной нормой стало преступление. Ценности общества, вернее – опчества, поменяли знаки. Милиция – изгой опчества, низшая каста. И вот в таком опчестве герой решается на отчаянный поступок – записывается в менты. Потому что любит, и только так может жить дальше вместе с любимой. Идея сводится к морали: даже в таком вот обществе любовь превыше всего. Ради нее можно поступиться всем.

Так я про странность: практически весь рассказ посвящен описанию некоторых порядков и элементов этого опчества. То есть все декорации возведены. Я пытаюсь в них ориентироваться. И вдруг крик Костяна: “Слышишь, ты, мусор! Я иду на это по любви…”

Понятно, автор хотел, чтоб я, читатель, проникся и в полной мере оценил героизм Костяна. А так ли они необычны? Эти порядки, элементы, героизм. Согласен, в таком обществе такое крикнуть – дорогого стоит. А в нашем — дешевле? Я не увидел ничего в опчестве, что говорило бы о том, что в нем такие поступки необычнее, чем у нас.

Да и само опчество не так уж и отличается от нашего. По морали. Что — у нас менты в почете? То, что для большой части нашего населения является понятием и неформальной нормой, в опчестве конституционно закреплено. Ну и что? К каким интересным следствиям это привело?

Придумка с опчеством интересна – факт. Но не доработана. Сидеть до или после. Поменяется и что в результате? Уходя от банального описания опчества, автор ставку сделал на банальную идею с всесильностью любви. Надеясь, что в таком опчестве – прозвучит. Получилось странно.

Увидев название этого прекрасного сборника, в моей голове сразу возник старый добрый кольт, легендарный револьвер Дикого Запада. И сам рассказ, чье название увенчало всю книгу, просто пропитан этим духом. И это здорово. Уверен, что воспоминания о Клинте Иствуде и прочих запоминающихся и колоритных актеров, игравших в вестернах до сих пор живы в сердцах тех людей, которые некогда смотрели эти кинофильмы еще на VHS. Ну да ладно, речь здесь не о вестернах, оружии, а о сборнике рассказов. Скажу сразу, что с творчеством данного автора встречался еще до оформленного сборника и часто его произведения бросали меня в думы. Тот же рассказ «Свеча горела» просто заставляет задуматься о будущем нашего мира, о будущем самой литературы. Так как моя специальность связана с оной, то для меня такой рассказ — ужастик. И я надеюсь, что автор тут не пророчествовал, а лишь показал только возможный вариант развития нашего социума. Что же касается других рассказов, так же не мало меня порадовавших во время чтения, то я скажу кратко и просто: я рад, что у нас есть такие писатели. Свежий и новый взгляд — то, что сейчас нужно, просто необходимо.

Оценки самим рассказам я бы поставил максимальные, но тогда многие подумают, что либо это предвзятое отношение, либо незнание. Посему, для меня лидером среди сборника, как ни странно, является «Свеча горела». Ему 10 баллов. За ним идут рассказы, которые заслужили не меньшую оценку, то есть 9 баллов: это «Миротворец 45 калибра» (ну люблю я Дикий Запад, и все, что с ним связано), «Чертовы куклы», «Ангел Хранитель» и «Каждый цивилизованный человек». Остальные же произведения получают счастливое число 7. Думаю, это не низкая, а достойная оценка. Стоит пожелать, напоследок, автору удачи и творческого успеха. Будем надеяться, что Майк Гелприн будет трудиться не покладая рук на ниве писателей и вразумлять современное общество своими произведениями.

Ещё один очень хороший рассказ. Я даже всё понял, несмотря на то, что из еврейского помню только одно слово, а из какого именно еврейского — забыл за ненадобностью.

Но ч-рт побери, насколько он был бы лучше, если бы не эта маленькая объяснялка почти под самый конец! Неужели бы мы не поняли всё по последней фразе?

Почему за годы дипломатических отношений Земля и Сван не составили хоть какого-то словаря? Ведь дипломаты как-то же утрясали свои двусторонние заморочки?

Собственно, это все мои претензии. Мало ли какие причины, что герои ничего не знают и ничего не имеют под рукой для? Ведь вывернулись же? И как!

Очень понравилась отсылка к двоичной логике. Если, конечно, это она. Я предпочитаю думать так. Замечательно показано развитие отношений, поведение Марата — изрядно порадовало, именно оно завоевало ему жену. Кстати, это намёк: иногда, чтобы получить, лучше отказаться.

С точки зрения стиля и языка — весьма и весьма! Я рассказ читал, а не протискивался среди слов, как иногда бывает.

За финальный рефрен диалогов землян — отдельное спасибо!

Я люблю рассказы, даже больше, чем повести. Может быть оттого, что рассказ – это словно сливки на молоке: только самое вкусное. Иногда рассказ написать даже сложнее, чем более большое по объему произведение и не всем это удается, поэтому я с некоторой осторожностью начала читать сборник нового для себя автора: Майка Гелприна и… нисколько не пожалела.

Начну с того, что каждый его рассказ затягивал атмосферой тайны и недосказанности, увлекал за собой, давал обещание удивить и ни разу не подвел. Начиная читать любой из рассказов сборника, оторваться я уже не могла. Наверное, их особое очарование именно в том, что автору, словно он опытный детективщик, а не фантаст, удавалось держать интригу до конца, неизменно удивляя на последних страницах. По хорошему удивляя, даже восхищая ловким поворотом событий, выходом из ситуаций, у которых, казалось бы, нет решения. «По насыщенности интриги особенно можно выделить такие рассказы, как…» — начала было писать я, но, бегло просмотрев оглавление и освежив рассказы в памяти, поняла, что мне просто пришлось бы переписать весь список сюда. В каких-то рассказах тайна, увлекающая за собой, выражена более ярко, в каких-то слабее, но присутствует всегда.

То, что меня еще подкупило в рассказах Гелперина, это то, что в них автор исподволь рассуждает об общечеловеческих ценностях, что не может оставить равнодушным. Останемся ли мы людьми перед лицом неминуемой смерти («Смерть на шестерых»), что одержит верх над человеческой душой: ее темная или светлая сторона («Миротворец 45-го калибра»), что делает человека – человеком, только лишь определенные физические параметры, или люди – это нечто большее («Придурок», «Под землей и над ней»), и какими же качествами надо обладать, что бы не перестать быть человеком, оставаться им, несмотря ни на что («Последний вампир», «Чертовы куклы», Каждый цивилизованный человек»). Это еще далеко не все вопросы, которые поднял и постарался на них ответить автор.

Я смогла выделить несколько тем, на которые можно условно разделить рассказы. Это рассказы, которые рисуют так называемый постапокалиптический мир: «Там, на юго-востоке», «Каждый цивилизованный человек», «Под землей и над ней», «Путь Босяка». Рассказы о роботах (сразу навеяли мне воспоминания о Айзике Азимове и его знаменитых трех законах робототехники): «Свеча горела», «Каждый цивилизованный человек», «Однажды в Беэр-Шеве», «Устаревшая модель, одна штука», «Поговорить ни о чем». И рассказы, рисующие миры возможного будущего, которое ожидает человечество (в отличие от постапокалиптических рассказов, катастрофы не произошло): «Интуит», «Первоапрельская шутка», «Чертовы куклы», «Одна шестьсот двадцать седьмая процента», «Ромб», «Сидеть рожденный». Рассказы о иных цивилизациях: «Человеко-глухарский», «Поговорить ни о чем», «Кругосчет». Рассказы, обманчиво простые, действие которых разворачивается в привычной обстановке нашего мира, о котором, казалось бы, читателю должно быть известно все: «Смерть на шестерых», «Миротворец 45-го калибра», «Придурок», «Ангел-хранитель», «Последний вампир», «Канатоходец». Но и в этих рассказах автор находит, чем удивить своего читателя. Конечно, строго разделить по темам рассказы нельзя, в некоторых из них присутствуют две или даже три, и в этом, я считаю, особое мастерство писателя.

Правда, и у меня возникло несколько вопросов к автору. Я, как человек, далекий от карточных игр, конечно, возможно, отличу вальта от короля, но на этом мои познания и заканчиваются. Автор же, видимо, большой знаток карточных игр, очень часто в своих рассказах вводит сцены с ними. И тут я понимаю, что ничего не понимаю. Глаза бездумно скользят по строчкам, и рассказ начинает терять свое очарование, так что я или пропускаю такие сцены, или просто пробегаю их глазами. Можно было бы допустить такой прием в одном рассказе, но, увы, их было несколько. Надеюсь, автор не будет в обиде на мое замечание, но понять о чем идет речь несведущему человеку практически невозможно.

Другой вопрос по поводу рассказа «Чертовы куклы». Он был написан до того или после, как вышел фильм «Время» и если после, то, наверное, надо было дать ссылку на него? Или нет? В авторском праве я не сильна.

И, мои оценки рассказов, по десятибалльной шкале. Сразу скажу, трудно мне было их выставлять, потому что каждый рассказ по-своему очарователен, ниже семи баллов я не смогла поставить ни одному. И остальные оценки – это всего лишь мое субъективное мнение, отражение моих вкусов и пристрастий. У другого читателя они могут быть противоположны моим.

Смерть на шестерых — 7

Свеча горела -8

Миротворец 45 калибра -8

Там, на юго-востоке -9

Каждый цивилизованный человек- 10

Сидеть рождённый — 9

Придурок — 9

Под землёй и над ней — 8

Путь Босяка — 8

Интуит — 7

Первоапрельская шутка — 9

Чёртовы куклы — 10

Одна шестьсот двадцать седьмая процента — 9

Ангел-хранитель -7

Человеко-глухарский — 9

Однажды в Беэр-Шеве — 7

Устаревшая модель, одна штука — 9

Последний вампир — 8

Поговорить ни о чём -10

Кругосчёт- 10

Ромб — 9

Канатоходец — 7

Хочется сказать большое спасибо автору за его рассказы, которые доставили мне так много счастливых минут. Его рассказы – умная фантастика, фантастика для думающих, чувствующих читателей.

Холодноватый рассказ.

Конечно, политкорректно использованы нужные компоненты: уродливый, но талантливый мальчик-даун, спасение от рук маньяка, просто спасение, причём детей, и всё такое прочее. Может быть, так и следует, когда стоит цель. Но сами по себе эти средства сильно облегчают работу сочинителя. Исключают личную работу несуществующей души, делает творчество механистичным.

В паре мест мне не показалось словоупотребление, но мои собственные, хорошо откормленные тараканы.

Кстати, о механистичности говорит и финал. Нам, читателям, оставлена надежда, что уж с новым ангелом-хранителем ничего подобного не случится. И пребудет он на посту долго и счастливо.

Может также статься, что это не механистичность, а профессионализм.

Хорошая история! В свое время читал книги про ковбоев и индейцев, а теперь смог вернуться в страну Дикого Дикого Запада.

Понравились имена героев, понравился сказ.

ГГ, ведущий рассказ, — человек, а конкурсная тема звучала: Я – робот. И как это сочетать?

В главных героях опять роботы, только теперь не ищущие людей, как в “Там, на юго-востоке”, а породившие их в инкубаторе и пытающиеся воспитывать. Неужто других тем с роботами нет?

Рискну предположить, что автор решил развить начатое в “Там, на ю-в”, а заодно и тему конкурсную раскрыть. Если слегка утрировать, то ГГ, воспитанный роботами, решил, что каждый цивилизованный человек должен быть и роботом тоже. А может и не тоже, а в первую очередь. Преданность, стойкость, надежность, любовь… — я не про собак, а про роботов. Тех, что из мира, созданного автором.

Мне б таких друзей иметь, как те роботы. Да и каждый, прочитавший рассказ, тоже право на них поимеет.

Конечно, непросто передавать речь девятилетнего мальчика, одиннадцатилетнего и так далее. Не всегда, как мне показалось, это удавалось автору. Если незнание каких-то элементарных вещей естественно для ребенка, воспитываемого полуграмотными роботами, то “В каждой комнате есть стены, и на некоторых из них – нашлёпки, словно заплаты на штанах” – режет мое ухо. Вряд ли это речь даже двенадцатилетнего.

Видны белые нитки в нахождении героем убежища со всем, что нужно для человеческой жизни. Бац, и повезло Рэму. Бывает.

Но и речь и нитки – ерунда. Мне не хватило эмоций. Особенно если сравнивать с “Там, на ю-в”. Хотя автору удалось создать несколько ярких образов. Два отключенных робота сидят рядышком в темной генераторной. Голова Умника на коленях Рухляди. Это сильно. В моей памяти – навсегда. Или две книги: Справочник акушера и растрепанная, тощая Самого Главврача.

Ну и: “Это Рэм, — сказал я. — Здравствуй, мама. Здравствуй, отец”.

Понравилось, но больше уму, чем сердцу.

Главный герой – робот Том – долго смеялся над анекдотом, в котором ничего не понял – ни что такое кайф, ни зачем его ловят. Но этот анекдот был про подростков. И потому Том смеялся долго и искренне.

Хотя у Тома еще память ни к черту и мозги не очень, именно за ним пошли все – оставшиеся в безлюдном городе роботы. Именно его функция – нянчить детей – оказалась самой важной, самой соединяющей роботов с людьми. И именно его неистребимая вера отразила чаяния остальных роботов, задала направление на юго-восток, то есть куда-то, где могут быть с ничтожной вероятностью люди. И где будут нужны они, помощники.

Каждый читатель сам определит для себя – чаяния ли это были, иль вложенная программа действовала и через 100 лет. Просто железки предстали перед нами иль живые, разумные (пусть и ограниченно) существа? В последнее верится с трудом, но почему же так сжималось сердце при чтении, набухали глаза?

Уже слышу справа, слева – обычная слезовыжималка. Пусть так. Но есть и другой угол зрения: только через эмоции идет духовное развитие, без которого нас и впрямь может ожидать мир из рассказа. И надо уметь эмоции вызывать. Другое дело – не ограничиваться только этим. Иначе через пять минут все выветрится из памяти, как взволновавшие духи прошедшей девушки.

Уверен: за эмоциями должна стоять мысль, образ должен нести смысловую нагрузку. Есть ли это?

Однозначно — да. Как физика, меня учили – все в мире подобно. И пусть роботы, созданные людьми, — бледное их подобие. Но законы едины для всех. И я верю, что если наши бледные подобия пошли за Томом к надежде, призрачным людям, мечте, бросив устоявшийся уклад, значит этот мир не безнадежен. И то, что пошли через 100 лет, когда и роботов почти не осталось, лишь добавляет достоверности – оставшиеся роботы как-то развивались.

Через Тома передано все мастерски. Но автор пошел самым простым путем. Детей и животных не переиграть – говорят артисты. Я бы добавил к этому ряду и роботов-нянек. Осталось послевкусие. Ощущение, что из меня слегка что-то выжимали.

Наконец-то!

Наконец-то я прочитал новый для себя отличный рассказ Майка Гелприна. Такой, который, собственно, и ожидал, покупая сборник с многообещающим названием. Что-же, ко второй половине книги он появился.

Ясный язык, колоритный жаргон, верно нарисованные характеры. Сека, опять же.

Живая, неискусственная концовка.

Живые люди, что большая редкость. Люди, а не функции!

Хотя один вопросик у меня появился: как соотнести паранормальность — и вживлённые детекторы агрессивности? Немножко оно не бьёт. И даже парапрогностика — для меня — эту коллизию не разрешает.

Ну и ладно.

Рассказ всё одно замечательный.

Если этот прием не использован никем ранее, то я рукоплещу автору. Рассказчик – кольт 45 калибра. Это позволило автору решить кучу проблем. Изящно и тонко раскрыть конкурсную тему (необходимость убить). Сделать объемной и неоднозначной тщедушную фигуру второго главного героя — Дакоты Смита. Первый ГГ – конечно, миротворец. Разные во всем (темпераменте, мировоззрении, ценностях), оба ГГ составили удивительно симпатичную пару. При этом каждый сохранил до конца свою индивидуальность.

Миротворец оказался тем еще рассказчиком – лаконичным, с тонким юмором, прекрасно передав атмосферу вестерна – того самого Дикого Запада. И меня не напрягал говорящий револьвер, наоборот. Видно индеец любил поболтать, но статус замком сковал его уста. Натура говоруна проявилась в миротворце, и тот облегченно излился рассказом.

Все развешанные на стенах ружья выстрелили. Каждая мини-история доведена до логического конца. И все удачно взаимоувязались и сработали на создание помянутой выше атмосферы. С тревогой ожидаемый и слегка напрягший хэппи-энд с Дороти тут же сбалансировался развязкой с Матушкой Пэм. До кучи увязав и неизбежный развод героев.

Отдельно хочу отметить динамизм повествования. Ни одной паузы для вдоха, ни на секунду не слабеющий интерес. Хотя как-то выделить интригу не берусь.

Очень и очень.

Вещь эта распадается для меня на три части, о каждой из которых напишу отдельно.

1. Мир. Предельно неправдоподобный, антиутопичный. Я не могу себе представить механизм, который может создать такой мир. Который позволит включить в него каждого человека. Пометить чипом под сердцем. Вернее, я могу его представить, коль представил автор, но я ни секунды не верю в возможность его реализации. Такая попытка залила бы планету кровью и завершилась ничем. Ибо есть ещё гордые нации, неиспорченные христианской всепокорностью. А как заставить ещё?..

Также мысль в самом деле приравнять время и деньги кажется мне несколько пошловатой. Учитывая, что за последнее время я встречаю её в текстах не впервые.

2. Сюжет и Интрига. Первого нет, есть перечисление однотипных событий, во вторую я тоже не верю. О каждой из кукол, если читатели помнят, Организация очень много знает. В предложенном Мире это может быть только тогда, когда Организация и сидит на распределении времени. Следовательно, хитрая эта комбинация с Чёртовыми Куклами бессмысленна по определению.

3. Собственно, и Мир и Сюжет нужны автору только для раскрытия героев. Вот это — хорошо, это — удачно. За строчками встают живые люди с разными характерами. Они меняются, они проходят от отчаяния к надежде и снова через беспросветность к решимости. Герои автору удались. Это примиряет с однообразной композицией и скучноватым развитием событий. Я даже не чувствовал обычной неприязни к герою-вояке.

Финал, несмотря на некоторую нарочитость и пафосность, а, может быть, как раз благодаря им — чрезвычайно хорош. Я перечитал три раза и все три раза на меня подействовало. На меня, циничного немолодого человека, который и сам знает уже, как красиво и значительно располагать слова. Браво!

Последнее.

Не уверен, что автор вербализовал для себя эту мысль. Мне она кажется основной в произведении. Главной, хотя скрытой и неявной.

За жизнь нужно драться, даже если срок её исчислен.

Как говаривал в своё время классик, имя которого я запамятовал: в самом начале текста надо закинуть крючок. Читатель должен попасться. В моём случае начало рассказа послужило не крючком, а струёй воды в кошачий нос! — «Мы изнутри». Наречие «изнутри» предполагает глагол, обозначающий некое стремление наружу. Изнутри постучали. Изнутри раздался голос. Быть, находиться, пребывать можно только внутри. Такое словоупотребление резануло мне глаз. С другой стороны, откуда интуиту Яношу знать такие нюансы Живаго Великарусскаго? Автор-то знает наверняка!

Вторым холодным душиком стала для меня странная арифметика. У Яноша вероятность верного ответа — 0.9, у его напарника или визави, не помню уже — то же самое. Отсюда герой делает вывод о том, что они оба правы в вероятностью в те же 90%. Вообще-то, вероятности событий перемножаются, то есть результирующее число — 81%.

Правда, интуиту Яношу прилично и об этом не знать. Не он оценивает вероятности успеха, но его заказчики. Уж они посчитают правильно, не так ли?

Ну и предпоследняя фраза ужасна. Нелогична. Невозможна! Заказчики, организаторы сверхсекретного военного проекта, несомненно, знали, кто играл в казино. И зачем. И интуит Янош не мог не ответить на этот вопрос правильно.

Но, если забыть про логику, рассказана вполне живая человеческая история.

И она могла бы меня тронуть.

Если бы я мог забыть про логику.

Прекрасный образец юмористической фантастики. Инопланетяне воплотили в жизнь мечты классика нашего Льва Николаевича — по «Крейцеровой сонате» жизнь организовали. Но это пока земные космические ковбои не встретились прекрасным девам. А дальше классику осталось бы только рыдать. Человеческий менталитет оказался не только доминирующим, но еще и счастливой жизни в большей мере способствующим. Семья, если она двоим не в тягость, по любому лучше гендерного отчуждения. Рассказ не раз заставил улыбнуться. Все-таки способ коммуникаций между героями весьма экзотичен. Признаюсь, я не во всех шахматных комбинациях уловила смысл. Но, главное, герои этот смысл уловили. Пожалуй, это была одна из самых забавных и необычных историй соблазнения, которые мне доводилось читать. Юмористические вещи писать сложно. Когда получается, это удача и для автора, и для читателей. В данном случае, безусловно, получилось, и даже очень хорошо.)

Повесть читается на одном дыхании, отвлекаться по ходу чтения очень тяжело. Приключенческая составляющая захватывает, герои вызывают сопереживание, безумно интересно, с какой целью таинственная Организация вербует героев. Цель эта начинает смутно просматриваться после объяснений Стаканом механики банковских афер. Но все равно хочется знать детали, хочется, чтобы герои выжили, при этом понимаешь, что шансы на выживание практически нулевые. И становится безумно жаль несостоявшихся жизней. Когда перевернута последняя страница и любопытство к событиям повести удовлетворено, начинаешь осознавать знакомые моменты в сюжете, где-то такой мир уже встречался, некоторую скомканность повествования, повторы, особенно в эпизодах вербовки, где с героями происходит практически одно и то же. Понятно, что оно именно так и происходит, но сцены первого собеседования Димона и Маринки с Координатором все равно воспринимаются, как дубли. «Пролог» в начале каждой главы тоже вызывает недоумение. Финалу не хватает искренности, это единственный эпизод повести, в котором не возникает сопереживания героям. Но в целом произведение замечательное. Его не просто читаешь, в нем живешь.

Рассказ производит неоднозначное впечатление. С одной стороны, разгадывание тайны преступления — это всегда занимательно. И здесь интрига поддерживается до конца, подогревая читательский интерес. С другой стороны, на поверхности как минимум три нелогичных момента.

Во-первых, непонятно, почему содержание ментограммы идентично воспоминаниям субъекта. Современенная наука достаточно уверенно заявляет, что мозг человека хранит всю поступающую через органы чувств информацию. Соответственно, на ментограмме никаких «провалов памяти» быть не может. Если лакуны памяти связаны с техническими особенностями сканирующей аппаратуры, это требуется как-то объяснить, чтобы читатель не замирал в недоумении с самого начала рассказа.

Во-вторых, если о лакунах памяти в ментограммах известно специалистам, ментограммы не могут служит главным доказательством виновности в преступлении. Осуждать за убийство на том основании, что в памяти человека отсутствуют воспоминания о том, что он это убийство не совершал, как минимум не логично. Отсутствие воспоминаний ровным счетом ничего не доказывает. Компания находилась не на необитаемом острове. Минимальный шанс проникновения в особняк посторонних все-таки существует. Лакуны памяти были у двух подозреваемых. Криминалистическая составляющая рассказа не выдерживает никакой критики.

Непонятно также, почему первая жена Зубра предполагала возможность убийства сыном отца. Поведение сомнамбулы непредсказуемо. Убить в бессознательном состоянии он может. Но предполагать такую реакцию на стресс, связанный с имитацией убийства отца, довольно странно. Это требует обоснования. Дэн был ближе к матери, чем к отцу, остался с ней после развода родителей, но никаких упоминаний о его недоброжелательном отношении к Зубру в рассказе нет. Эдипов комплекс у парня по сюжету не просматривается. С чего бы ему убивать отца во время приступа? Логика организатора преступления также не выдерживает никакой критики.

Как детектив рассказ не состоялся. Как психологический триллер тоже. Оба эти жанра требуют внутренней логики развития событий. Дополнительным минусом является история героического спасения Зубром Психа и Заики. Слишком топорно это для характеристики глубины дружеских чувств героев. Спасенные далеко не всегда испытывают искреннюю преданность к спасителям длиною в жизнь. Столь же топорно выписан следователь в отставке. С чего вдруг он приглашает бывшего подследственного пожить у себя? В чувство вины за осуждение при недостаточных уликах верится с трудом. В практике любого следователя такие случаи бывают. Следователь всего лишь собирает и систематизирует доказательства, решение же выносит суд.

При этом, несмотря на все недостатки, читать рассказ было интересно. Кто убийца, заранее предположить не удавалось. Читательское любопытство в сочетании с раздражением из-за логических просчетов сюжета вызвало по прочтении чувство сильного разочарования. Обманутые ожидания — это всегда грустно. Хотя никто не обязан нашим ожиданиям соответствовать.

Хорошего в этом рассказе: довольно живые герои, приличная композиция и идея, откуда же берутся зомби.

В остальном же...

От обилия «однако» мне, однако, чуть не поплохело. Как и от прочих «впрочем» и «видать». Хотел бросить, но дочитал до конца. Где у меня возникли ещё вопросы?

- Как-то не запало мне в память, что мертвяки бродят нагишом, и я удивился, когда герой стал срочно раздевать свою спутницу.

- Поле очень быстро зарастает, причём не осотом, а ивой и берёзой.

Вообще же, да простит меня автор, хлипковато. Фирменный стиль присутствует, однако мусора в языке столько!.. Возможно, я чего-то не понял, но не думаю. Однако.

Всё это замечательно. Две стороны, у каждой из которых своя правда, любовь, основанная на ненависти, и ненависть, вырастающая из любви. Новая раса, которая на деле — просто несчастные дети, живущие в подземельях подобно крысам, которых едят, и обычное человечество, в кои-то веки объединившее усилия, чтобы выжечь Заразу. Выжечь самым буквальным образом.

Финальная сцена, конечно, хороша.

Но никуда не девается вопрос: а что дальше?

Сколько не прозреют одиночки, общая логика вражды неизбежно столкнёт стороны снова.

И, кстати, как ни жалко детей, выросших под землёю, я бы не решился определённо ответить на вопрос: следует ли им жить. Вирус никуда не делся, а когда на одной чаще весов десятки, а на другой миллиарды — результат очевиден.

Люди — странные существа. Профессиональная армия ведет войну с тремя взрослыми гражданскими и двадцатью четыремя детьми. При этом несет колоссальные потери. Но почему-то никому не приходит в голову переориентировать военные затраты на создание нормальных человеческих условий карантина для весьма небольшой группы людей, обреченных на естественное вымирание. Ну родят девочки детей от своих мальчиков. Сколько этих детей будет? Единицы. Через несколько поколений инфицированные люди исчезнут естественным путем, ненасильственно. При этом есть шанс, что, пока они живы, удастся изобрести вакцину. Мирное решение проблемы исключается, поскольку никто толком не знает, с кем воюет и сколько их, страшных зараз. А их и нет почти.

Повесть показывает необходимость войны для сохранения существующих политических институтов. Если не будет зараз, с кем прикажете бороться соответствующим структурам ООН? не у дел окажутся чиновники от войны. Ведь чего же проще: наладить контакт с пострадавшими (заразы ведь именно пострадавшие), выяснить детали и попытаться наладить хоть сколько-нибудь нормальную жизнь для горстки детей. На начальном этапе конфликта это было возможно. Но, видимо, невыгодно для принимающих решения. И получилась такая вот страшная, кровопролитная, бессмысленная война длиною в десять лет.

Эпизод, в котором Иван обнаруживает, что его противники — истощенные дети, производит очень сильное впечатление. Образ врага испарился. Но враг ведь есть: дети эти очень неплохие бойцы, если армейская акция в аналогичной зоне сопровождалась семидесятипроцентными потерями личного состава. И изменить их отношение к людям за периметром карантина уже вряд ли получится: слишком жестоко с ними обошлись, неоправданно, бесчеловечно жестоко.

В повести представлена безнадежная ситуация. У детей-вирусоносителей будущего в принципе нет. Правда, настораживает эпизод, в котором высокий военно-политический чиновник говорит что-то о зарождении новой расы. Это заставляет задуматься о характере вируса. Точно ли инфицированные дети опасны для здоровых людей? Или они просто мутанты, способности которых отличаются от обычных человеческих? По сюжету отличий не видно. Но ведь откуда-то идея новой расы взялась. Может, под влиянием вируса под землей анклав новых люденов образовался? Ответа на этот вопрос нет и быть не может, ведь с подземными жителями воюют, состояние их здоровья «наверху» вряд ли известно, поэтому возможны любые сюрпризы.

Качественных антивоенных произведений не так много в современной литературе. Поэтому повесть заслуживает внимания и высокой оценки. Автору спасибо.

Предуведомления.

1. Зачин мне показался слишком длинным. Впрочем, мне так кажется почти всегда.

2. Интерес к описаниям покера пропал у меня тогда, когда я прочитал «Время не ждёт» Джека Лондона. Вряд ли кто сделает лучше.

3. Есть у классиков, не помню по поводу какого героя, определение: Красивый, но вьялый. Здесь — не очень красивый, но убогий.

Однако же, впервые за многие месяцы, я читал за едой, хотя давно научился тратить это время на более полезные вещи.

Чёрт побери, мне было интересно! Не как это кончится, как оно кончится, примерно понятно изначально: наши победят, но каким образом эта победа будет обставлена. И я не угадал.

Что же до языка... Каким же ещё языком может быть написан рассказ от лица придурка? И что в нём Линда нашла?..

Рассказ делает самое главное: будит чувства. И, казалось бы, какое нам дело до поступков этих железок, когда нет людей, но вот ведь... и в отсутствие человека их машины несут на себе отпечаток человеческих эмоций, человеческих ценностей. Робот, на самом деле, тот же человек, только лишённый людских, диктуемых дурным мясом, недостатков. Квинтэссенция человечности — вот что такое роботы автора.

Забавно. Нет, в самом деле, забавно. Читал и улыбался. Текст без особенных претензий, но весьма качественный. Один вопрос возникает: а как же теперь Ревущий Бык?

Всё здесь хорошо: и герои, и ситуация, и её развитие/разрешение, и даже финальные слова, а вот... Ничего не дрожит внутри, хотя речь идёт, вроде бы, о самых простых и важных вещах: о жизни и смерти, о Любви и Смерти... Ни секунды не споря с техническим мастерством автора, могу сказать: больно простой способ для раскрытия персонажей — столкнуть их с самой Смертью. Обнажить самое потаённое. Ведь это не сами душу выворачивают, их присутствие инфернальной предопределённости заставляет делать это.

Штампы тоже в наличии. Главный красавец оказывается, тем, кем оказывается. Будто автор, описывая его вначале, хитро подмигивал читателю: «Ты ему не верь, почитай, что дальше будет!». Да, я сразу и не поверил герою, и поверил автору, и не разуверился. Всё так оно и произошло. А где интрига? Где обман, который заставит в финале ругаться — ай да автор, ай да... и далее по тексту. Нутро Алеся замаскировано лучше, да. По большому счёту, его поступки — наиболее живые в рассказе. Он больше всего похож на героя.

Может, так оно и есть?

Второй рассказ, прочитанный из сборника и опять параллели с сегодняшним днем. Как же страшно, когда люди видят только одну сторону, только свою правду и не могут посмотреть со стороны. Попытки понять других стоят очень дорого, а если даже не пытаешься, то последствия необратимы.

Глубоко философский рассказ о довольно сложных вещах, на которые даже мудрецы не дают ответа. А нужна ли твоя профессия? И в частности профессия Книжника. Читая большую часть фантастической литературы порой с сожалением вспоминаешь время СССР и цензоров и рецензентов и так хочется ввести их в оборот. Ибо сколько бы мудрецы мне не говорили, что свобода творчества позволит постепенно количеству произведений перейти в качество. Не верю я в это. Не происходит этого, а количество макулатуры растет стремительно и хорошие произведения становятся редкостью и найти их в этого горе мусора становится практически невозможно. Вот и появляется вопрос, который поднимает автор, а так ли уж мудры мудрецы и не маскируют ли они совсем других людей, чтобы похитить самое дорогое, что есть у тебя... Рассказ скорее притча, возможно сказка, но прочитать есть смысл, особенно тем, кто любит философствовать и спорить на такие же темы.

Тема: Последний человек – не подходит. Внезапный визитёр? А какие, собственно, планы изменил приход скрипача? Только что Денис раздумал стреляться… но неизвестно, застрелился ли бы он на самом деле. ½.

Идея: Согласись, чтобы недопустимый выбор за тебя сделал другой. Фактически, согласись поверить тогда, когда верить недопустимо. Ок.

Язык: Не заметил. Зачёт.

Увлекательность: Я не хотел этого читать с того самого момента, как стал ясен конфликт. Я дочитал это хорошо сделанное произведение только из чувства долга. Хотя бы потому, что негодный выбор остаётся таким, как ни напиши. Всё опять сводится к анекдоту: кого ты выберешь, жену или мать. Или дочь. Или кого угодно. И к чему раз за разом повторять страшный анекдот? ½.

Личное: Вот если бы рассказ был сделан от лица скрипача, я бы от себя добавил. А так… Герою просто облегчили жизнь. А сам выбор сделал скрипач, и пусть девочки для него неродные, но он же всё равно человек?

Итого:6/10

Рассказ обласкан. Это видно как по количеству изданий на бумаге, так и по изданию в виде аудио книги. Номинация на премию тоже о чем-то да говорит.

Можете в меня кидать тяжелые камни, но мне рассказ не понравился. Не могу понять мотивацию смерти. Отчего она так благоволит, в хорошем смысле слова, советским солдатам и так хочет насолить немецким? Может быть это советская смерть в высоком НКВДшном чине? А у немцев есть своя смерть в черной форме с двумя рунами сиг в петлицах? Я воспринимаю смерть как великого уравнителя и вероятность ее работы на «парней из той фирмы» мне совсем не нравится.

Сцена с попыткой обыграть смерть. Я очень извинюсь, если кого-то задену, но при чтении этой сцены у меня возникли немного не те мысли, которые, как мне кажется, хотел вложить в меня автор. Вместо размышления о геройском самопожертвовании (которое таковым не являлось), у меня в памяти крутились невесть как запоминавшиеся кадры из старой дурацкой комедии «Приключения Билла и Теда» — когда два раздолбая обыгрывали смерть в разные молодежные игры.

В догонку через три недели после написания отзыва. Случайно зашел на страницу этого рассказа и был удивлен, хотя скорее не был удивлен, увидев, что в 2014г. он был переиздан три! раза. Скорее всего в рамках «государственного» или «общественного» заказа. В прочем, писать о мире на великом и могучем сейчас уместно только в контексте «русского мира».

Во второй раз в догонку, но уже через два месяца. Никак не могу понять, чем вызвано такое обилие отзывов на, в принципе, обычный рассказ. Один из отзывающихся прочитал его, вдумайтесь, три! раза. Такое впечатление, что неким рецензентам дали задание написать на этот рассказ восторженные отзывы. Не могу себе представить, чтобы я прочитал рассказ, даже который мне очень понравился три раза подряд. Посидеть и подумать над рассказом — да, но чтобы сразу кинуться его перечитывать? Лично я написал на него отзыва, так как решил написать отзывы на все рассказы из сборника РЖБ Азимут. И право же, в этом сборнике есть рассказы, заслуживающие большее внимание, чем «Смерть на шестерых».

Да, тема читерская, да, проблематика поднята такая, что читатель неизбежно отождествит себя с героем и воткнется рогом в тот же тупик выбора, но это не отменяет и не опровергает того, что рассказ очень хорошо написан, держит в напряжении и имеет логичную развязку.

Нет идеи, снова нет, но есть она в полутора прочитанных рассказах, уж черт с ней, зато этот рассказ вызвал хоть какие-то эмоции, автор поставил проблему и добротно выписал персонажей и среду вокруг них, да и фантастический допуск с теми инопланетянами не набивает оскомину, не напиханы они в каждую подворотню, как у иных конкурсантов.

Ситуация условная: прилетели инопланетяне, предупредили об опасности и предлагают спасти часть населения, отобранную по одним им известным критериям и правилам. Затевалось всё ради морально-нравственной дилеммы и обставлено под неё, она в рассказе главная.

Сначала показалось странным, зачем жена пришла и сообщает Денису вещи, которые он и так знает: что он должен спасти одну из девочек, что будет трудно. И зачем Денис отвечает ей, упоминая убийство – кого он убивал? Он должен взять одну, потому что не может взять двоих. Диалог совершенно искусственный, и даже то, что он был нужен жене для прикрытия настоящей цели визита, его не оправдывает.

Выдумка жены и скрипача забавна. Думаю, мать захочет провести со второй дочкой оставшийся месяц.

Единственное, что непонятно – зачем окончательная путаница с детьми? Денис и читатель так и не разбираются, которая из девочек улетит с отцом. Одели их наверняка совершенно одинаково. Но что это меняет? Допустим, нам бы ясно сказали, что полетит Леночка, и что отец об этом знает. Отцу было бы хуже, знай он, кто летит с ним? Или лучше? Читателю — понятнее его терзания? Какой драматический момент этим старались подчеркнуть, или, если немного облегчить страдания ГГ, то каким образом?

Тема – неожиданный гость и последние люди на Земле.

И повторю то, о чём уже было обсуждение в теме:

«Полиции нет и уже не будет, и законов никаких нет, кроме одного — прожить оставшийся месяц любой ценой и за этот срок урвать от жизни как можно больше.»

- у меня ощущение, что при этом по улицам ходили бы не только и не столько насильники и убийцы, а попросту взрывались бы дома. Потому что какому-нибудь дураку (и не одному) пришло бы в голову радикально сократить население, чтобы повысить свои шансы. И поскольку социальных различий сирусяне вроде как не ведали, такие дураки были бы и среди тех, у кого власть/взрывчатка.

Сирусяне в этом рассказе могли быть кем угодно. Но они оказались почему-то очень похожими на земную бюрократию. При этом критерии отбора слабо вяжутся с логикой – вроде отбирают самых годных, но при этом им лично разрешается взять кого угодно, вообще не считаясь с критериями! В таком случае человечество погрузилось бы в куда больший хаос, чем нам тут показывают. Впрочем, действие рассказа неспроста разворачивается в культурной столице, очевидно, за её пределами всё куда страшнее…

ГГ разочаровал совершенно. Единственное, на что его хватило – выпить водки и истерить на своих женщин. В итоге никакого выбора лично он и не делает, за него всё решают другие. Нет, такой хоккей герой нам не нужен!

В конце концов, можно было привести близняшек на проходную и отказаться от своего пропуска в пользу одной из них! А если бы инопланетный гуманизм дал сбой, тогда древний ТТ, как то самое ружьё на стене, должен был выстрелить в самом финале…

Читается легко, держит внимание до последней буквы. Вопрос выбора — актуален всегда, а уж такой — подавно. Живо, правдиво. Единственное, что не не по мне — одна дочь ласково- Леночка, вторая же — Даша. Стало сразу ясно, какую из них заберёт мать. А в остальном — годное произведение.

Вообще идея не нова. То, что подробности грядущей катастрофы так походя раскрываются, без подробностей и даже без особых эмоций — так это для рассказа не недостаток. Но сюжет до боли напоминает фильм «Знамение» с Николасом Кейджем, там похожая дилемма. И герой Кейджа гораздо более достоверен, чем этот бывший десантник. И по своим нравственным качествам, и по поведению. И финал фильма эффектнее. Хотя мотивация инопланетян мне в обоих случаях непонятна