Все отзывы на произведения Владимира Аренева (Володимир Аренєв)

evridik, 14 июня 2014 г. в 19:42

Если вы любите добрую, грустную, тонкую (не путать с изысканной!) философию, то эта история вам понравится, особенно если при этом вы цените неспешность повествования, убористый слог и необычный подход к привычным вещам. Простыми, понятными словами, в который нет-нет да и мелькают искорки уникальности, автор рисует картину ожидания, наполняя её деревенской искренностью (хотя никакой деревни и в помине нет), а потом окунает читателя в мир-вне-времени-и-места. Точнее, есть место, а мира нет: он как будто канул в прошлое, застыл где-то рядом, отделился полосой забвения. Нет, это не постапокалипсис. Это полусказка.

Посреди пустыни стоит домик. Даже и не домик вовсе, а избушка, с которой в силу лет или духовной схожести слился её обитатель – тот, кто ждёт, тот, кто встречает, кто обогревает, выслушивает и провожает на ту самую единственную дорогу. Человек без имени и прошлого, за которым стоит что-то невероятно могущественное (это описано всего парой слов, но ощущение такое, словно заново читаешь монолог Великого Здрайцы из «Пасынков восьмой заповеди» Г.Л. Олди: сила есть, но распоряжаться ею ты не волен). Есть и второй персонаж, неразрывно связанный с первым – сад. Сад вокруг избушки. Сад посреди пустыни. В нём кроется та самая сила, и описания этого сада, и хрупкой природы вокруг заставляют вслушиваться в каждый звук, будь то стрёкот сверчков, жужжание божьей коровки или скрип калиточной задвижки. И хотя вокруг избушки жизнь, вместе с тем в ней – одиночество, неизбежное существование, когда мимо проходят, оставляя свой груз, люди.

Где-то примерно в этом месте начинается дайвинг на песке. Точнее, он начинается намного раньше, когда усталый путник выходит из пустыни к избушке, но начинается очень аккуратно, по крупицам, собираясь в общую картинку неспешно, даже неявно, чтобы в итоге сказать: вот она, та самая добрая, грустная, тонкая (не путать с изысканной!) философия. Это очень проникновенная вещь, в которой слышатся скорее ноты печали, чем героической стойкости, и мне хочется сочувствовать не тем, кто уходит, а тому, кто провожает.

Размышление об уходящих, об их последнем пути – вот что такое эта вещь.

Рекомендую.

+9

evridik, 09 июня 2014 г. в 06:16

Повесть эта, не только давшая название одноимённому сборнику, но и номинированная на «Интерпресскон-2014» в номинации «повесть», не уставала меня удивлять до самого конца. Написанная в жанре классической фэнтези, она не только внезапно во второй половине превратилась в киносъёмку (на краткое время), но и выстроилась по такому принципу подачи сюжета, как ретроспектива. Вообще последнее не сразу бросилось мне в глаза: я всё думала, что автор просто чего-то не договаривает, однако когда факт повторился, да не раз, я поняла, в этом даже что-то есть, загадочное и хитрое одновременно. Ведь как оно получается? Сначала тебе кажется, что автор перескочил через какие-то события, ушёл немного вперёд, а потом он бац – и возвращается к пропущенному, и история становится цельной, а события – понятными. То есть вся повесть по сути – одно сплошное перескакивание, но именно это и делает её такой уникальной.

Касательно сюжета, героев, философии и проч. Это один из лучших образчиков классической приключенческой фэнтези, в которой акцент сделан не просто на квесте, но и на цели, на средствах, на выводах. Главный герой здесь – принц, но у него, равно как и у его отца и самого мастера дороги, нет имени. В этом мне видится замах на философию такого масштаба, которую вполне можно применить ещё в нескольких повестях, то есть любой другой принц, или король, или знаток своего дела мог бы сделать или попытаться сделать то, что делают герои данного произведения. Необычный мир, созданный фантазией автора, придаёт действиям героев, тем не менее, индивидуальности: только ради такой цели, только такими средствами движутся они вперёд, и хотя о самобытности повести можно говорить и говорить, я скажу лишь вот что: в «Мастере дороги» мастерят совсем не дорогу. Мастерят Историю. Время от времени кажется, что герой вовсе не принц, а король, и тогда меняются интонации: становятся более взрослыми, осмысленными, мудрыми. Когда герой – принц, читатель наравне с героем не до конца понимает, к чему может всё привести, оттого всё вокруг кажется зловещим.

Счастливый ли финал? Как будто да. И как будто нет. Смотря с чьей точки зрения смотреть.

Надо заметить, что я не так давно приступила к знакомству с творчеством Владимира Аренева и пока что в моём активе пара-тройка прочитанных рассказов (все из сборника «Мастер дороги»), но вот что я точно знаю, имея за плечами эту повесть: это мой автор.

+10

MarchingCat, 06 июня 2014 г. в 12:30

Очень сильная антология. Одна из лучших за последние годы. Откровенной халтуры нет вообще, да и относительно слабеньких произведений раз-два да обчёлся.

Отдельное спасибо за бонусы в виде краткого рассказа о каждом авторе. Очень нужная, но очень редкая в наше время вещь в антологиях.

КИРА-КИРА, 02 июня 2014 г. в 19:30

Отличный сценарий для фильма. Разве что, не совсем удалась попытка саспенса в последней четверти текста. Но это простительно. Немного не простительна скомканная концовка.

Jozef Nerino, 20 мая 2014 г. в 10:13

И зачем всё это было написано?

Открывая художественную книгу, каждый раз думаешь, какую же интересную историю ты прочитаешь на этот раз. В данном случае получилось так, что никакую: не интересную, и не историю.

Почему не историю? А потому, что непонятно, о чём книга. Первая четверть текста — про погоню за неким разбойником, завершившуюся его убийством (даже не буду прятать под спойлеры — сюжетные ходы настолько предсказуемы, насколько это вообще возможно). Следующая четверть — про крепость, существующую непонятно зачем, душевные терзания старика-коменданта и молодого дворянина-назначенца, любовь, тухлые яйца и тотальный идиотизм всех без исключения персонажей. Ещё одна четверть — про поход в Древний Разрушенный Город Запретного Знания — за Запретным Знанием, естественно. И последняя — про Героическую Оборону Очень Важной Крепости От Превосходящих Сил Противника — Полуразумных Насекомых.

Ну и в самом конце — десяток абзацев от лица выросшего героя про то, «чем же всё закончилось».

Можно ли назвать это историей? Я лично — не могу.

А почему неинтересная? А из-за общей нелогичности происходящего. Сюжетные линии начаты и не закончены. Рояли расставлены, но не зазвучали. Ружья развешаны, но не выстрелили. Чёрт, да даже стандартная композиция текста — завязка, развитие действия, кульминация, развязка — не выдержана. И — штампы, штампы, штампы... когда сюжет просчитывается на сотни страниц вперёд. Когда обычный десятник, а на самом деле тайный посланник, пачками достаёт из рукава секретные предписания и огромные полномочия, требуя от разнесчастного главного героя убить другого, менее главного героя, ты упорно не понимаешь, зачем понадобились такие усилия: хочешь кого-то убить, пришли киллера, и дело с концом. Когда один главный герой стреляет в другого из арбалета (и на этом заканчивается глава), тебе становится скучно, потому что твёрдо знаешь, что через десяток страниц выяснится, что стрелял он на самом деле не в героя, а в каких-нибудь нехороших дядек — и так оно и происходит. Когда, когда, когда... и так всю книгу до самого конца.

Отдельный бросающийся в глаза признак плохого российского фентези — огромная любовь автора к сложным именам и названиям с дефисами и апострофами. Когда натыкаешься в тексте на всяких «морлэ’гарров» и «анн-лэ’даргов», всегда вспоминаешь про Лавкрафта с его зубодробительными «Ктулху Фхтагн». Но у Лавкрафта хотя бы была цель — придумать максимально непроизносимое сочетание букв. А тут... ну что это, желание выпендриться перед другими такими же (молодыми и талантливыми) авторами?

Ну и напоследок стоит сказать про космогонию и космологию мира, который автор называет «Палимпсестом». Что такое «палимпсест»? А фиг его знает, в книге об этом ни слова, кто знает — молодец, кто не знает — остаётся в недоумении. Агрессивный туман назван «чернилами», его полуразумные ошмётки — «кляксами», агрессивная искажённая живность — «помарками». Почему именно помарки, а не, скажем, мутанты? Фиг знает, догадывайся самостоятельно.

В общем и целом остаётся ощущение, что автор пытался написать так называемое «тёмное фентези», и облажался. И получил в итоге гораздо более часто встречающийся жанр «фентези глупое, обыкновенное».

Резюме: давно я не встречал такого расхождения между восторженными отзывами и реальным качеством книги.

Очень жалко потраченного на чтение времени.

kypislona, 19 мая 2014 г. в 16:45

Неплохая фэнтези, по отечественным меркам — наверное, даже хорошая. Плюс балл за умное слово «палимпсест» (значение которого я периодически забываю, спасибо, что автор напомнил) и некоторые забавные фишки типа сетей над Шандалом и цикла размножения бархыг. Минус балл за длиннющий и совершенно бессмысленный пролог, вся задача которого — ввести одного из главных героев, и укладывается это ровно в страницу текста. Минус балл за странную биологию — в мире, где резвятся насекомые размером с носорога, люди должны выглядеть несколько иначе. В мире, где люди выглядят как люди, такие насекомые не смогут ни передвигаться, ни дышать. И еще минус за некую недотянутость темы палимпсеста. Вроде как имеются и чернила, и помарки, но нигде не упоминается, что творцы «написали» мир, искусство письма не сакрально и пр. В остальном все довольно стандартно. Обычный для фэнтези набор героев: потрепанный жизнью комендант, юнец с большими задатками, дева-воительница/жрица/ученая, мудрый чужак и пр. Сюжет тоже не выходит за рамки обычных фэнтезийных представлений, достаточно вспомнить вызванный Королем-Жрецом катаклизм из «Дрэгонлэнса». Язык легкий, герои достаточно живые и объемные, драйва особого нет, но и засыпать над страницей не засыпаешь. Рекомендовано для чтения любителям фэнтези. Не любителям не рекомендую.

Green_Bear, 12 мая 2014 г. в 18:26

Многие из нас мечтали в детстве стать детективами. Ведь тех окружает ореол загадочности и некоего тайного знания. Они безупречно точны, уверенны в себе и с легкостью вычисляют преступника. Любитель скрипки и дедукции Холмс, внимательная миссис Марпл, неуклюжий и близорукий отец Браун. Они непохожи друг на друга, но их объединяет умение вычленить главное из вороха деталей, задать нужные вопросы в нужное время, сложить пазл из разрозненной мозаики. Фантастический же детектив требует, чтобы допущения и вымысел были органично встроены в сюжет, что еще сильнее усложняет задачу автора. Но в любом случае, начинается все с вопроса...

...Кто? Чей коварный ум создал ловушку? Сыщик стоит перед остывшим телом и перед ним простирается бескрайняя равнина неизвестности. Хотя в рассказе «С другой стороны» Алексея Серебрякова убийца известен с самого начала, а у Владимира Покровского в «Возрастных войнах» интрига строится скорее вокруг модели общества, в котором старики воюют с молодыми, в остальных историях героям придется подозревать всех и каждого. Авторы не поленились наделить сразу нескольких персонажей возможными мотивами и подозрительными намеками, например, у Святослава Логинова в «Кто убил Джоану Бекер?» возможными убийцами по очереди оказываются кучер, дворецкий и бедолага садовник. Сюжет становится похож на шахматную партию, где любой ход может стать роковым. Ведь помимо имени виновного, надо знать...

...Как? Каким образом было совершено убийство? Фантастический детектив часто упрекают за то, что автор на ходу выдумывает причины и многое списывает на внезапно возникающую магию, лишая читателей возможности самостоятельно решить задачу. Часто таким образом маскируют грозди роялей, объясняя все проницательностью сыщика. Тем приятнее, что участники антологии постарались аккуратно разместить улики, тщательно замаскировав их среди декораций. Иногда необходимые разъяснения даются в самом начале, иногда читатель собирает информацию вместе со следователем, но в любом случае решение не берется из воздуха. И хотя в «Запахе» Владислава Женевского или «Стойком оловянном солдатике» Леонида Кудрявцева авторы прибегли к пространным пояснительным лекциям, это обусловлено композицией рассказа. Тем более что фундамент истории был заложен заранее и сводится он к вопросу...

...Зачем? Что сподвигло человека, инопланетянина или некое иное существо на совершение преступления? Быть может, виной всему банальные и вечные месть, зависть и гордость. Ведь зло и добро остаются таковым, хоть в далеком будущем, хоть в Средние Века, пусть и альтернативные как у Сергея Легезы в повести «Семя правды, меч справедливости». И можно ли вообще говорить о преступлении, когда речь идет о совершенно ином разуме, который оперирует неясными для нас понятиями? Вопрос ключевой, ведь именно грамотно подобранный мотив формирует образ противника. Заставляет нас сопереживать вершителю самосуда или же ненавидеть подлого предателя. И следить за тем, как детектив пытается построить психологический портрет преступника, иногда не менее интересно, чем наблюдать за раскрытием загадок. Но ведь не зря в названии указано слово «фантастический»...

...поэтому в каждом рассказе созданы оригинальные декорации, играющие ключевую роль в сюжете. И так ли важно, происходят ли события в Системе, виртуальном мире, где кибернетика и программирование неотличимы от магии, как у Щёголева в киберфэнтези «Код рыцаря». Или же в фэнтезийном мире, как у Золотько в рассказе «Выбор», где следователь и рыцарь ищут преступника во дворце. Главное, что создана увлекательная история, от которой трудно оторваться. Жаль, что рассказ Аренева, действие которого происходит в мире, где властвует особая книжная магия, получился таким маленьким, и антураж в нем лишь очерчен. Впрочем, «Рапорт сыскаря» и так получился вполне поучительным. Средний уровень рассказов довольно высокий, пожалуй, лишь «Контроллер» Чигиринской выбивается из общего ряда из-за слабого идейного наполнения. Остальные же тексты более чем соответствуют заявленным в предисловии тематике и требованиям.

Итог: хорошая подборка красочных детективов с интересными головоломками.

Dentyst, 02 мая 2014 г. в 20:59

Моё знакомство с творчеством Владимира Аренева было приятным.

Почему оно началось с этой повести? А не знаю, — просто взгляд зацепился за не особо завлекающее, но тем не менее обещающее название.

Взгляд зацепился не зря. Книга оказалась интересной, хотя избыточность всего — персонажей, метафор, идей делает чтение не самым простым занятием. Но несмотря на это повесть не отпускает, затягивает в себя. Не хочется отрываться, пока не закончилось путешествие.

Держит не только фабула, но и очень красивый грамотный язык. Образность, богатство сравнений могут служить образцом большей части современных авторов пишущих на русском.

Очень много аллюзий. При чтении приходили на ум Гоголь, Толстые А.К. и А.Н., Олди... Но это не вторичность, не эпигонство, это скорее трибьют,дань уважению к творчеству мастеров и классиков.

Буду читать автора и дальше.

tippellhoff, 01 мая 2014 г. в 08:40

Книга прочитана и в целом очень понравилась. И по результатам прочтения, — пара вопросов (больше смахивающих на стариковское брюзжание). В романе нет основного главного героя( да, многие играют значимую роль) — не смотря на это, в названии акцентируется внимание на коменданте. После пролога, была надежда, что автор сосредоточится на Сивриме, — но не смотря на то, что он неплохо себя показал при осаде замка, далее наставник занимается его «прокачкой», — в Шандале порой он ведет себя как школьник. В предыдущих отзывах Уважаемый Croaker замечает, что автор «в «Коменданте» демиуржит щедро и много», я с этим полностью согласен. Но вот чего мне здорово не хватало в книге — так это Глоссария, в котором автор мог хотя бы бегло пробежаться по народам, населяющим Палимпсест, Праотцам, флоре и фауне. Надеюсь, в следующей книге о мире Палимпсеста (если автор захочет туда вернуться), глоссарий будет. Короче, хотите хорошего отечественного фэнтези, без попаданцев, эльфов и орков, — Вам сюда!

Sawwin, 22 апреля 2014 г. в 11:53

По большому счёту это антимонархический рассказ. Кого бы люди ни возвели на трон, это будет выбор между плохо, очень плохо и хуже некуда.

mx, 17 февраля 2014 г. в 17:23

Очень хорошее, крепкое, местами довольно жесткое героическое фэнтези. Мог бы добавить отечественное, да это так, но данный роман вполне может конкурировать в своей нише с западными авторами. Понравилось:

созданный автором оригинальный мир. Очень хорошо чувствуется его «инаковость».

живые герои. Как главные, так и второго плана. Каждый интересен, в т.ч. и герой пролога господин Оттенс.

отличный сюжет. Поначалу показался немного затянутым пролог, но потом понял, что все на своем месте, просто таким образом читателя подготовили к восприятию основной истории. В нескольких моментах автор сумел удивить и преподнести сюрпризы.

лаконичный стиль автора. «Воды» и словоблудия нет. За 400 с хвостиком страниц мне рассказали увлекательную и законченную историю.

Указать на подобные произведения не берусь, но (чистое ИМХО!) при чтении сложилось впечатление, что на автора где-то повлиял Г.Кук (атмосфера, лаконичность, даже прозвища персонажей), Ф. Герберт (декорации и возможно какое-то сходство одного из ГГ с одним из героев Дюны) и Б. Сандерсон (сужу по роману Пепел и сталь, а именно прослеживается сходство в отношении к тексту и своей работе). Поскольку роман относительно небольшой и сюжетно завершенный, рекомендую ознакомиться, а вдруг понравится? Я буду ждать продолжения.

Green_Bear, 04 февраля 2014 г. в 17:10

Пылью на ветру стелются жизни обитателей Палимпсеста. Загадочная катастрофа Разлома разорвала мир на острова, залила промежутки убийственными радужными чернилами, закружила народы смутой. Нет надежды на Праотцов, покинувших мир, нет надежды на властвующих, которые заняты своими делами. Есть лишь руки, мечи, остатки чести и долга. И крепость Горелый Шандал, последний южный форпост перед гибельными кляксами, дикими кочевниками и безжалостными помарками.

Благодаря тщательно подобранным диалектам и названиям этот роман хочется пить как ароматное вино, наслаждаясь нотками тайны и древности, кивая вкусу узнавания и обыденности, привыкая к букету чуждости и вычурности. Чуть неторопливый, размеренный слог хорошо подходит для описаний и затянувшейся напряженной погоне, и нелегкого быта форпоста, и заброшенного города Шэквир. Персонажи, сперва кажущиеся предсказуемыми, быстро выходят за рамки типажей, усложняя рисунок характеров.

Дворянин Сиврим, который еще только учится быть командиром. Хродас, комендант Шандала, постаревший не столько телом, сколько душой. И загадочный алаксар, последний из своего народа, несущий тяжкий груз ответственности и памяти. Десятки других по-своему ярких судеб людей, вовлеченных в события, которым суждено породить баллады и легенды. Вот только в балладах не останется правды. Правды о жестокости жизни, о распрях между долгом и честью. О ненависти и любви, о любопытстве и тяге к запретным знаниям. Правды о незаметных трагедиях и душевных ранах. Правды, которая есть в романе.

Итог: история о судьбах в продуманном и самобытном антураже.

geralt9999, 01 февраля 2014 г. в 07:09

Позвольте задать вам вопрос. Ради чего вы читаете фэнтези? Что именно вы ищете в книгах жанра? Что именно является для вас определяющим фактором в оценке фэнтезийной книги? Для меня, например, решают все две вещи: нестандартный, небанальный мир и глубокие, любовно выписанные, притягивающие к себе внимание персонажи. Да, конечно, полно и других факторов, куда ж без них. А в других жанрах – и критерии могут отличаться, само собой. Но при чтении фэнтези – именно мир и персонажи правят бал. Как можно догадаться, исходя из этого вступления, книга Владимира Аренева “Комендант мертвой крепости” – очень даже давит на эти, важные для меня, кнопки. Если у вас такой же подход к фэнтези – можете даже не читать мой отзыв далее, а просто брать книгу и наслаждаться. Я же, все-таки попробую расписать впечатления от книги более подробно.

Говоря о мире, созданном в романе, хочется использовать ярлык фэнтезийный пост-апокалипсис. Хочется, но только не совсем уверен, что стоит. C одной стороны, все характерные черты на месте. Конец света был, случился двадцать лет назад, люди (точнее, андэлни) во всем виноваты. А еще точнее, один вид андэлни (намеренно не использую термин “раса”). Раскрывать подробности случившегося апокалипсиса не стану, ибо это достаточно важный момент в книге, и автор не зря дает детали постепенно.

Итак, двадцать лет назад мир, созданный Праотцами, изменился до неузнаваемости. Праотцы – пять местных… богов, за неимением лучшего слова. Каждый из Праотцов создал свой вид андэлни. Разлом, произошедший двадцать лет назад, расколол единый мир на части и теперь, мир представляет собой отдельные острова, между которыми нельзя путешествовать обычным образом, ибо между островами разлились смертельно опасные чернила. Опять-таки, было и еще несколько последствий, но о них без спойлеров – никак. Пока что, как я и говорил выше, все черты пост-апокалипсиса на месте. Что не позволяет причислить книгу к этому жанру однозначно – так это сам подход автора. Катастрофа, изменившая мир – она проходит красной нитью через всю книгу, на нее завязан весь сюжет. Но при этом, Аренев умудряется избежать безысходности и депрессивности, так свойственной повествованиям о мире после апокалипсиса. Это не значит, конечно, что герои романа будут плясать на лугах и собирать цветы. Но, подход тут скорее сдержанно меланхоличный, чем однозначно пессимистичный. Подход неоднозначный, но, интересный. О мастерской проработке биологии и экологии мира, за меня уже сказал в своем отзыве коллега Croaker. Остается лишь отметить, что довольно нечасто встречаешь настолько тщательный подход миротворцев к своим творениям.

Продолжая разговаривать об однозначно сильных сторонах романа, перейдем к персонажам. Позвольте мне тут провести параллель с другим автором, я и так долго от этого воздерживался. Как я говорил в своем отзыве на “Малазанскую Книгу Павших” Стивена Эриксона, одна из главных тем в его творчестве – героизм простых людей. Персонажи Аренева тоже соответствуют данной теме, хотя, конечно, за одну книгу это поле не вспахать так, как это удалось Эриксону за десять. Но, намного важнее тут другая тема. Тема сложности человека. Как говорил классик: “Широк человек, я бы сузил”. Главные герои у Аренева действительно широки. Они могут раздражать. Они могут сразу же зацепить своим характером, а могут сразу же оттолкнуть, но у них этот самый характер – он есть, не картонки они. Временами, честно говоря, они могут откровенно бесить – почему ж вы не сядете вместе, да не подумаете, а? Почему ж вы не можете друг с другом договориться, во имя общих интересов? А потом выглянешь в условное окно, увидишь, что творится в реальной жизни, и понимаешь почему – человеческая природа не велит.

Три главных героя (пять, на самом деле, но об этом подробнее чуть позже) “Коменданта мертвой крепости”, от лица которых и ведется повествование – это три сильных характера. И именно столкновение этих личностей, их практическая несовместимость друг с другом и тот факт, что им приходится взаимодействовать на постоянной основе – оно и является центральным моментом в книге. Правых, кстати, в этой битве характеров, абсолютно нет. По крайней мере, автор никого не выбирает, предоставляя читателю право рассудить своих героев. И юный, новоназначенный наместник крепости Горелый Шандал, по имени Сиврим Вёйбур; и умудренный годами комендант этой самой крепости Хродас Железнопалый, и странный алкасар, которого все зовут Хромым – каждый из них уверен в своей правде. Естественно, что когда эти разные правды начинают друг другу противоречить – появляются искры, появляется дым, и, конечно же, пламя. Такие моменты (которых довольно-таки много) – это пик романа. Вспоминая, что я обещал вспомнить еще двух персонажей: один из них – мальчишка-сирота по имени Ярри Непоседа, который играет важнейшую роль в развитии сюжета, но в целом, показался мне слабее остальных личностей.

А вот про оставшегося главного героя, хотелось бы упомянуть в контексте довольно необычной структуры романа. Дело в том, что пролог – это не обычное 10-страничное вступление, а шестая часть романа. Он все еще выполняет функции стандартного пролога, конечно, но вполне может читаться и как отдельный, довольно немаленький рассказ. И главный герой пролога, господин Эстритолк Оттенс (советник по особым вопросам венценосного кройбелса, отличающийся от обычного агента спецслужб примерно настолько, насколько синица отличается от лошади) более в романе не появляется, хоть о нем и вспоминают. С одной стороны, хочется сказать спасибо автору, за такое нестандартное и смелое решение, а с другой – откровенно жаль, что настолько харизматичный персонаж, оказывается выдворен за кулисы. Впрочем, будем надеяться, что мы его еще когда-нибудь встретим.

Вот уже и отзыв подходит к концу, а так толком и не было сказано ничего о сюжете. На мой взгляд, сюжет – это единственное звено книги, которое можно назвать слабым. Тут, он скорее служит персонажам, чем наоборот. Мне это импонирует, я предпочитаю такой подход, но, нельзя не отметить этот факт. Если вы ждете от сюжета каких-то неожиданностей, крутых поворотов и прочего – тут вы этого не найдете. Сюжет логичен и строен, нигде не провисает, но вот неожиданностей он тоже не преподносит. Он развивается из-за персонажей и ради персонажей, и оценить его независимо от персонажей – практически невозможно. Возможно, кому-то такое решение не понравится, поэтому, считаю нужным об этом упомянуть.

Конечно, нельзя не поговорить об авторском стиле. Не вижу в нем никаких следов дидактичности и лекционности, которые видит коллега Croaker, вижу легкость и резкость. Даже описывая окружающий героев мир, Аренев не ударяется в так называемую “пурпурную прозу”. Пишет он хлестко, со вкусом, в то же время, переходя, когда того требует текст, от хлесткости к хрупкости. Впрочем, да, признаю, есть упомянутая лекционность, но только во вставках-интерлюдиях, где, опять же, сам текст того требует. Отдельно хочу отметить тот факт, что, несмотря на то, что автор употребляет немало придуманных слов вместо наших, общеупотребимых (люди – андэлни, например, как я уже говорил выше), это не тормозит читателя и не мешает темпу романа.

Резюме – один из лучших фэнтезийных романов, прочитанных мной за последнее время. Стоит читать: любителям нестандартных миров; любителям продуманных персонажей; тем, кого интересует состояние дел в русскоязычном фэнтези.

Croaker, 26 января 2014 г. в 15:53

Прежде всего, начну со столь любимых Пузием расшаркиваний: отзыв будет сумбурным и больше говорящим об отзывающемся, чем о самой книге. Потому что писать своё ценное мнение о произведениях этого нашего Аренева мне очень трудно — мы с ним не только читали одни и те же книги, но и в голове они у нас преломлялись достаточно схожим образом. Вот и не генерируются ни критичность, ни объективность.

Ежели предупреждение на вас не подействовало, то продолжаем. Итак, у нас с вами новое ареневское фэнтези, написанное в то время, когда всё регрессивное человечество ждет «Жребий жонглёра» (кто там Мартина за антологии ругает?). Прогрессивная же часть в последнее время привыкла к разноплановому автору, не ограничивающему себя внутриФиФовскими перегородками, чьи произведения пусть и не всегда смотрят в будущее, но при этом препарируют человеков в рамках научной и около парадигмы. И вдруг «классическое» фэнтези?

Мне показалось, что на этом стоит попытаться завязать интригу настоящего отзыва. Тяга молодых авторов (мы же можем называть нашего вечного «дебютанта» молодым?) к креационизму имеет разную природу. У Аренева, кмк, всё зарыто в той перечитанности классическим и любимым. У тех, кто много читает фантастику, вырабатывается чувство вымышленных миров, умение и навык суммировать детали и на автомате рисовать в фоне картину мира, а также критерии «проработки мира» и мера тяги к надоям. Пишущий читатель примеряет последние и к своим детищам.

Так вот, в «Коменданте» Володя демиуржит щедро и много. Тут у нас и основательность Арды – язык и собственная система терминов, культурологический пласт и исторический фон, намеченная несколькими штрихами мифология с псевдопантеоном и потусторонним миром, встречающиеся с ядовитыми брызгами далайна: фауна – причудлива и многообразна. Тьху, скажут ортодоксальные любители НФ и будут как всегда не правы – при поглощении «Коменданта» непременно ощущается отчетливый пряный привкус спайса: география не произвольна (что удивительно для мира, разлетевшегося на «острова»), более того — четко увязана с экологией. Фауна… Ну, вы же не ожидали, что этот юннат не заиграется в биологические эксперименты. Интересная, в общем, фауна, больше скажу – биогеоценоз, и даже ругнусь: в книжке есть даже инвазия новых хищных видов. Да чего говорить, там даже мистический элемент научную стройность имеет. Вот и судите про классичность такого фэнтези сами, во всяком случае, в этом аспекте.

Далее, по формальным признакам фэнтези у нас героическое. Пусть героев и несколько, но масштабы автором намеренно уменьшены – до эпика не дотягивает. Но тут тоже хочется отметить некоторые отхождения от текущих стандартных решений субжанра. При расстановке приоритетов на переходе: моральный или ситуационный выбор -> поступок, «подвиг» — в нонешней героике акцент, как правило, делается на последних. Именно от них раскручивается интрига и сюжет. У Аренева же традиционно важны гуманистические мотивы — критичен переход от личного этоса к общим для всех людей проблемам, любит он поиграть на весах человек/человечество, ну, или в данном случае андэлни/андэлни. Тем занятнее, что в «Коменданте» эта игра с определяющими решениями остается за кадром, но при прохождении отсечек четко ощущается её важность для автора.

Выше было про общеареневское, пропущенное через рассматриваемую книгу. А ниже хочется отметить ещё пару частностей. Первая из них: персонажи. Оценивать их вы, конечно же, будете сами, от себя же отмечу, что, как и большинство Володиных героев, они вызывают у меня одновременные симпатию и раздражение (последнее на мой мизантропический вкус, является очень даже неплохим показателем их объемности). Среди них нам попадутся «куковские герои» (пусть и набивший всем читающим мою колонку штамп, но уж, что показалось, то и показалось). Контингент крепости Шандал (той самой, из заголовка) – мелкими штришками, парой и шуток и толикой ругани, выведенные в выпуклых солдат персонажи – напомнили мне о парнях из Черного Отряда. Это, кстати, создает непривычное для (обычно камерных по ощущениям от массовки) книг автора впечатление, что персонажей достаточно много. Также куковское то, что ряд героев непринуждённо меняет план своего действия, смещаясь из-под пучка софитов на задний план и наоборот. Ну не мог я любимого Кука не приплести.

Вторая частность – композиция. Она напоминает бэр-маркада, затейливый, но сообразный своей природе конструкт. Гипертрофированный пролог, а затем резкий переход к основной части с полной сменой декораций и почти полной – героев. Решение может показаться спорным на первый взгляд, но по прочтении вы автора за это поблагодарите, поскольку к собственно роману подойдете подготовленным пусть и не на уровне аборигена, но вполне освоившимся в мире Палимпсеста. Если вы считаете, что на этом Аренев и ограничился в издевательствах над кирпичиками книги, то нет – несколько раз вы сможете поймать себя на том, что ничего не понимаете в происходящем. А это всего-навсего сюжетная линия собралась в складочку, и вам посчастливилось познакомиться с последствиями прежде, чем вы узнали о предпосылках. Добавляет всё это некоторой остроты чтению, кмк.

Обозначу для незнакомых с творчеством ВП/А ещё и его подход к динамике произведений: вы же видели, как ведёт себя сливочное масло на сковородке? Оно сначала степенно и важно оплывает, потом быстренько расползается по донышку, а в концовке и вовсе интенсивно начинает шкворчать. Теперь вы подготовлены к распределению темпа в «Коменданте».

Справедливости ради проговорю то, что кто-то может посчитать недостатками романа. Основным мне в этом разрезе видится его манера подачи информации читателю, на которой, несомненно, сказывается его педагогический базис – для неё характерна лекционность, больше скажу – менторство. Кому-то такое нравится, кому-то – нет. Но раз уж мы справедливость во главу угла возвели, то отмечу – «лекции» в настоящем романе достаточно органичны, и особенно помогает в этом то, что их часть вынесена в очень даже симпатичные эпиграфообразные вставки. Другим условным недостатком можно считать концовку – ну вредный он, этот Аренев, считает, что сказанного ранее вполне достаточно и читатель сам дорисует все линии до завершения по заданному пунктиру. Если учтем, что у финала горько-сладкий вкус, то это добавляет больше горечи.

Да, обязательная оговорка – несмотря на цикл и прочее, этот роман завершён, от слова совсем. То есть мы наверняка потом встретим часть героев, но то будут другие истории. Насколько я понимаю, тут будет связь на уровне первозаконовских одиночных романов Аберкромби, через мир и камео.

Собственно, с бессистемными наблюдениями я закончил, попробую в резюме рассказать, что же вы будете читать на деле: приключенческое фэнтези с хорошо проработанными героями и действительно созданным миром. Неоднозначные поступки, их цена и долг. Воины периферийной крепости занимаются своей работой – обороняют кусочек мира от внешних угроз, которые с каждым разом становятся всё опаснее. Но солдаты остаются на боевом посту. Не из-за того, что они когда-то давали позабытую присягу, не потому что им некуда уйти, а просто потому, что это их дело, дело чести.

mizantrop86, 03 января 2014 г. в 14:06

Именно как легенда — смотрится вполне нормально. И вопросы к логике отпадают.

MikeGel, 15 сентября 2013 г. в 05:47

Что ж, прекрасный рассказ.

Любопытно вот что. Произведения, обыгрывающие классические, каждому известные памятники литературы, не выделены в отдельный жанр.

Я имею в виду не написанные «по мотивам» или «на основе» фанфики, а именно произведения, где автор переосмыслил первоисточник. Такие вещи читатели привычно называют постмодерном, некоторые сюром, кто-то кроссовером, а на самом деле это ни то, ни другое, ни третье.

Мне думается, жанра ещё нет, потому что качественных произведений-обыгрышей мало. Как правило, авторы постмодерна-сюра-кроссоверов ограничиваются тем, что хватают героев, или антураж, или и то, и это, помещают в другой, отличный от авторского мир и вволю играются с аллюзиями. Иногда получается забавно, чаще сумбурно, ещё чаще никак. Нужен всё-таки очень тонкий вкус и очень нетривиальная идея, чтобы не просто попользовать то, что сделали классики, а и авторский мир сохранить, и героев не покорёжить, и в то же время создать что-то очень и очень своё.

  В этом рассказе мир Корнея Чуковского экстраполирован в наше время. Непокорёженный мир — продолженный с того места, где Чуковский поставил точку, и философски переосмысленный. «Доблестный Ваня Васильчиков» сохранил амплуа, он всего лишь постарел на три четверти века. Но нашему времени он пришёлся не ко двору...

   В общем, рассказ прекрасен. Хотя ругнуться я на него должен. Масса стоящих не на месте, не относящихся к своим существительным местоимений, зачастую двусмысленных, таких, что не поймёшь, к какому герою местоимения относятся, и приходится перечитывать дважды. Всё прочее — очень высоко. Солнце со следами зубов — просто-таки блестящий образ.

Green_Bear, 22 августа 2013 г. в 18:32

Учитывая мои сложные отношения с малой формой, к выбору сборников я всегда подхожу с особой тщательностью, придирчиво взвешивая все за и против. В случае «Мастера Дороги» плюсов оказалось немало. И многообещающее содержание, и желание познакомиться с творчеством Владимира Аренева, и банальное любопыство. Поэтому нет ничего удивительного, что при первой же возможности я, едва сдерживая волнение, взялся за сборник, чтобы отправиться в далекое-далекое путешествие:

Туда…

«Единственная дорога»

Рассказ, который хорош именно своей простотой. Спокойным, размеренным слогом и речью главного героя, где вымерено каждое или почти каждое слово. Вкусными штрихами описаний, неспешным темпом повествования. А вот сама изюминка идеи, внутренний стержень рассказа, заметно уступает слогу и стилю. Та же простота становится из преимущества недостатком. По крайней мере, в том случае, когда хочется не только внешнего, но и внутреннего.

Оценка: 7.

«В ожидании К.»

Одна из отличительных черт рассказа — его многослойность. Обычная повседневность, быт усталого старика-ветерана. Под ней проступает гротескное, чуточку абсурдное противостояние зверей и людей. А еще глубже лежит нечто, что несложно ощутить, но трудно описать и понять. И это изрядно портит послевкусие. К тому же львиная доля аллюзий, связанных с Питером и творчеством Чуковского, я не мог найти чисто физически, не будучи знаком с оригиналом. Ладно, почти не знаком.

Оценка: 7.

«Первое правило свинопаса»

На первый взгляд, начинающийся довольно просто, хотя и красочно, рассказ быстро оборачивается многослойной картиной. Даже по отдельности каждый слой смотрится весьма и весьма достойно, но вместе они образуют еще более интересную историю, где почти каждый персонаж носит маску, а порой и несколько. Быть может, темы, которые затрагивает автор и не новы. Власть и способность принять ее. Умение признавать поражение. Но в сочетании с многослойностью и красочностью они смотрятся более чем уместно.

Оценка: 8.

«Каморка под лестницей»

Забавный мир, веселые аллюзии и мягкая ирония над нелегкими судьбами писателей и критиков. Хорошая притча с довольно непредсказуемым и поучительным финалом.

Оценка: 8.

«Мастер дороги»

Рассказ, давший название сборнику, по определению не может быть чем-то заурядным или скучным. Ведь он должен задавать тон, или хотя бы выделяться из общего ряда. Вот «Мастер дороги» и выделяется. Необычным, ступеньчатым, чуть витиеватым слогом. Сложным сплетением мифов, легенд и были в пеструю, изящную ткань повествования. Захватывающим, несмотря на медлительность, сюжетом. Единственный нюанс, хотя может быть я ошибаюсь, ближе к концу слог упростился, а насыщенность образов и красок уменьшилась.

Оценка: 8.

«Вкус к знаниям»

Как ни странно, вопреки моему предубеждению против хоррора, этот рассказ мне понравился. Понравился мягко обволакивающей атмосферой напряжения, которую усиливали удачно подобранные образы и декорации. Огни светильников, полосы рядов. И странные слушатели, одновременно похожие и непохожие на людей. Увлекательная нить повествования, мыслей героя не дает расслабиться и отвлечься, то самого финала. Сильного и взрывного.

Оценка: 8.

…и обратно

«Зачет для избранного»

Очередной пример того, как Аренев умеет из простой истории, больше похожей на зарисовку, сделать яркую и запоминающуюся вещь. Обычный быт студента. Зачеты, лень и развлечения. И странные мечты, зовущие куда-то далеко, прочь от обыденности и скуки. Вот только достоен ли ты этого зова? Готов ли принять ответственность? По-настоящему, без шпоры в кармане и купюры в зачетке?

Оценка: 8.

«Часы с боем»

На первый взгляд простая и забавная история быстро обретает жутковатые нотки. Небольшая перегруженность малозначительными деталями, сочетающаяся с недосказанностью, замедляет темп, делая его рваным. Мораль не особо впечатляет, но ловкий поворот сюжета в финале заслуживает уважения.

Оценка: 7.

«Дело о детском вопросе»

Часто ли мы вспоминаем о детстве, о времени, когда чудеса казались нам близкими и реальными, даже более реальными, чем повседневность? То-то и оно, что нет. А если и вспоминаем, то, с сожалением признавая, что мы не в силах повернуть время вспять. Не в силах вновь поверить в невозможное, в живущую рядом с нами сказку. Не в силах взять и задать вопрос, на который не сможет ответить ни один взрослый.

Оценка: 8.

«Нарисуйте мне рай»

Еще один рассказ, который прошел мимо меня. Мысли и переживания героя описаны очень подробно, зато общая канва сюжета сильно пострадала от обилия аллюзий и загадок. Быть может, поклонники Дантевского творчества порадуются при чтении рассказа, но я остался равнодушен к поискам и метаниям художника.

Оценка: 6.

«Душница»

Собственно, центральным произведением сборника для меня стал все же не «Мастер дороги», а именно «Душница». Повесть заслуживает много большего, чем скудный отзыв или короткое мнение. Из-за оригинального мироустройства, из-за честности и достоверности героев, из-за поднимаемых вопросов... Много из-за чего. Она рассказывает о каждом из нас, о честности и рыцарстве. О сложном мире, где и то, и другое лишено смысла. Мире, где поэт вынужден быть убийцей, а актер — лжецом. и где лишь дети пытаются найти и сохранить правду о жизни.

Оценка: 9.

«Домовой»

Сказка и мечта всегда рядом с нами. А захотим ли мы увидеть ее — зависит от нас. Можно в нее не верить, можно отворачиваться и видеть лишь привычное. Только это ничего не изменит. Сказка все равно есть.

Оценка: 7.

Вот и закончилось путешествие. Остались позади пестрые картины разных историй — странных и забавных, философских и простых. Был ли в нем толк, каждый решит сам. И пусть не все истории затронули меня, я остался доволен сборником. Если Аренев опубликует долгожданные романы, то еще один читатель ему обеспечен.

Итог: хороший сборник, знакомящий с необычным творчеством автора.

ДмитрийВладимиро, 14 августа 2013 г. в 00:15

Хе! А у меня есть книга «Мастер дороги» ))

Так что могу высказать свое мнение оценкой — 9 и словами — написано четко, с «играющей» последней фразой.

Что еще требовать от микрорассказа?

Транд, 01 августа 2013 г. в 01:05

Мне нравится вход в сказку. Осень, дом свечи, «вы», мы то есть, ложащиеся спать в одну из холодных осенних ночей. А за окном нашего дома уже «они», герой и Госпожа, уже почти сказка, точнее лишь один из ее реалистичных, страшных образов. Но вот «он» превращается в «я» и ночной кошмар освещается, расцвечивается, превращаясь в чуть знакомую сказку. Шаг за шагом, добро пожаловать, дорогой читатель. Выход из сказки будет чуть более резким.

Охота передана волшебно, чарующе, она вызывает тот самый детский страх, леденящий кровь, страх, который одновременно и правда, и понимание, и восхищение и любование, правда из правд, жуткая и самая прекрасная на свете. Госпожа, в которой даже в классических сказках удивительно соединяется воплощение холода — снежная королева; нежная кроткая богиня-мать; королева ведьм; дочь луны, самая желанная во всем мире возлюбленная; жуткая старуха, сама смерть – и все эти образы ежесекундно сменяют друг друга на ее лице, женской, ведьминской, лунной изменчивостью. Белый принц – в котором даже в детской сказке уживаются идеальный возлюбленный, мертвяще-страшный охотник за душами; владыка загробного мира; великий король Артур и всесильный Один — напротив не меняет облика, единый, цельный, как и полагается мужчине. Они оба – Принц и Госпожа — удивительные. Читая, неизбежно до смерти влюбляешься в одного из них и нестерпимо ревнуешь ко второму, такие они и должны быть. Они, и их древние сказки, призванные оживлять уснувшее, ленивое сердце.

В какой-то момент Госпожа роняет слова о том, что дети лучше понимают Народ Холмов. В самом деле, в детстве нет причины бояться волшебства древнего мира и нечем укрыться от этого волшебства. В детстве ты прав и беззащитен, и именно от этого способен понимать все чуть иначе. Я помню, как читал в детстве все эти сказки – о белой волшебнице, белом принце, небесной охоте. И под призмой этого воспоминания описанный в повести бал, а точнее его истинный облик перестает казаться ужасным, но напротив становятся в какой-то страшной, высшей степени настоящим и правильным.

В повести живет неисчислимое множество сказочных мотивов и элементов – свечи, не порождающие теней, изображение змеи пожирающей свой хвост на чаше принца, запрет на питье и еду в ином мире, любовь изображенная серией перевоплощений, рождений и смертей – все знакомо. Я литературовед, я все это тысячу раз знаю со всеми трактовками. А вот черта с два, мороз по коже, забытый детский страх перед древним миром, восторг восхищения и любования его роскошной силой, восторг искренней влюбленности – и знание растворяется, ловишь его за хвост – и только блестящий след на руке. Вот за это, за разрушенную иллюзию знания — автору отдельное от меня спасибо. После прочтения впервые за долги годы видел во сне красивый, разноцветный, леденящий кошмар. Проснулся в холодном поту. Я вновь ничего не знаю, как это славно!

На мой взгляд, конец повести нисколько не уступает ее началу. Просто он о людях. Так, вначале, герой пытался поделить сказки на древние и новые, но это была лишь попытка спрятаться. Сказки делятся на те, что вдохновляют и те, что пытаются оправдать. Начало повести вдохновляет, будет, возбуждает, пугает. Вот сейчас герои, люди, обманут древний мир, не заплатят, не искупят, спасутся от злого, уходящего, древнего волшебства. Конец – это восстановление справедливости, подтверждение того, что древний, волшебный мир не может быть неправым.

Жаль священника,

А пока конец повести — болезненное возвращение справедливости, утраченной сказителями, позволяющими волшебству становиться злым, а героям оставаться безнаказанными. Но оно, приобретенное, того стоило, даже ценой потери надежды на прощение, а? Нет?

Транд, 20 июля 2013 г. в 22:39

Что касается «подростковости». Искренность, чистота чувства всегда списывается на детскость, наивность. И, пожалуй, это верно. Как говаривала Туве Янсон «детская книга должна быть точно такой же, как взрослая, только намного лучше». И если ее оценили дети, значит, автору удалось быть честным.

Меня очень тронуло одно случайное наблюдение – живая душа виде светящегося зеленого шарика, нечто светлое, очень важное и очень волшебное – появлялась в раннем цикле автора – «Черном искателе смерти». И там ее странная форма позволяла душе сопровождать того, кого она любит, светить ему. И вот снова душа и шарик – только на сей раз душа умершего, и душа заключенная, и душа не дарящая свет, а вопреки всем попыткам этого не заметить – отнимающая его. Теперь не так волшебно и совсем близко к правде, к упрямому человеческому желанию удержать в сфере понимания то, что в принципе понято быть не может, понимание чего – убивает: «Ничто живое не должно знать, как оно погребено». И что же получается? Получается небо, затянутое сетями для поимки высвободившихся душ. Представляю, как выглядит подобное небо.

Очень задело размышление героя о том, почему шарики сдуваются – неужели душа со временем становится меньше, или разделяется на части? Это похоже на небо в сетях, но пожалуй пострашнее. Любопытная реальность, в которой культура незаметно превратилась в пожизненный и посмертный плен.

Я догадываюсь, что не прав, но для меня центральной и важнейшей проблемой повести, стала проблема, как бы это сказать…Слишком серьезной просьбы. С чем сравнить такую просьбу? Разве что с просьбой: «убей меня». Примерно так виделась мне эта задача и переживания мальчика, поставленного перед лицом такой Просьбы, мне были очень интересны. Каково это – исполнить просьбу, неприемлемую для всеобщей морали, просьбу, которая родным кажется святотатством, которая опровергает собой сотни лет религии и культуры, которую побоялся исполнить человек стократ сильнее много старше, побоялся в момент сакрального прощения. Просьбу, которая…которой, может, и вовсе-то не было. Ведь куда проще поверить, что она лишь показалась, послышалась. Каково это – выполнить просьбу столь серьезную, что в ее исполнении опереться в принципе не на что. Если не считать чудесного, едва уловимого зова, тихой торжественной песенки-гимна звучащей изнутри дедушкиного шара, торжества души, осмеливающейся на бунт – даже Там.

Очень понравился образ дедушки. Этакий прирожденный бунтарь, бунтарь от бога, творящий восстание всюду, куда попадает – на острове, в новой стране, в поэзии, в школе, в сердце внука, в Душнице. И везде этот бунт не пресловутая политическая или личная свобода, а глоток чистой воды, детского задора, право услышать самого себя, отбросив шум чужих голосов. Бунт не как акт, но как мироощущение, как право Быть. И описано это славно, этакой волной понемногу набирающей силу. О бунте на острове мы почти ничего не знаем, в школе…В школе вдруг появляются два искренних, очень искренних и очень важных реферата о том, о чем писать не принято. И первый же глоток понимания близкого человека приводит и к пониманию необходимости этого человека отпустить. А вот Душница – искренность в самом строгом, трогательном, забавном виде –

Эта повесть позволила мне взглянуть на автора с чуть иного ракурса. Да не воспримет он это как обиду, но благодаря этой повести он показался мне человеком, всегда стремившимся казаться старше и опытнее и вдруг отчаянно решившимся быть молодым, даже наивным. По мне, это хорошо, это прекрасно. Заражаешься этой отчаянной душевной юностью, и конец повести переживаешь с восторгом, а потом еще пару дней с благодарностью ловишь ветер, бьющий в лицо.

Транд, 20 июля 2013 г. в 21:34

В самом темном, в самом незаметном уголке библиотеки, под лестницей, хранятся книги, которые на протяжение веков запрещались критикой, чьи страницы никогда не шуршали под дрожащими от волнения пальцами читателей, чьи строки не заставляли замирать сердца, чьи тайны так навсегда и остались тайнами – хотя вот они, написаны, лежат в библиотеке, в комнате, которой теперь не существует… Этакая детская, жалобная и очень сильная обида охватывает, когда думаешь о таких книгах.

Интересно, почему, ни в одной сказке, рассказывающей о библиотеке ли неизданных книг, или об острове неисполненных желаний, или еще о чем-то глупо и безвозвратно потерянном – не бывает счастливых концов? Даже самые смелые авторы все же не смеют сохранить подобного рода волшебство… Смутно мерещится мне, что это правильно, правильно даже в самой волшебной сказке, но так до конца и не могу понять, почему.

george1109, 17 июля 2013 г. в 10:06

Невнятной проблематики рассказ с посредственной мистической вариацией судьбы Шерлока Холмса. Спасает его только «простой детский вопрос», ударно приведенный в самом конце. Без этих двух строчек, переводящих жанр текста в мистический сюрреализм, хотя ничего и не добавляющих к логике и смыслу повествования, было бы совсем уныло и непонятно, ради чего все читалось.

george1109, 16 июля 2013 г. в 08:34

Один из тех немногих рассказов в российской фантастике, которые я бы настоятельно порекомендовал (под угрозой расстрела))) всем нашим МТА перед написанием своих очередных шедевральных саг про попадание в фэнтезийный мир. Прочитайте, и еще раз подумайте, нужны ли там ваши безмозглые «юноши со взором горящим»? Ну и студентам-плохишам, само собой, так же рекомендовал бы. Подумайте, вдруг, выпадет вам шанс стать спасителем параллельного мира, а вы – ни в зуб ногой?)))

Впрочем. Студенты шанс имеют всегда. А вот МТА…

george1109, 16 июля 2013 г. в 01:51

Ах, как тонко, как профессионально вписал Владимир Аренев социальную философию во вторичный литературный мир. Да еще и в мир… «Крокодила» Чуковского, превратив детскую сказку в сюрреалистическое полотно. И вдобавок богато разбавил его «говорящими» моментами и расцветил аллюзиями.

Вспомните, как часто вы читали и видели в СМИ такие вопросы: «Изменилось ли ваше отношение к войне за прошедшие годы? Может ли, по вашему, человек, не воевавший, достоверно играть в таком кино? Как вы думаете, привлечет ли данная лента внимание к проблемам ветеранов? А как вы думаете, нужно ли было вообще снимать этот фильм?».

Ну, а остальное, всплывающее в памяти при чтении, известно и понятно без комментариев: «Сначала растерялись, не знали, где его искать, но потом увидели... Словом, видно было, где он шел». Или: «…он заслужил Покой».

И это – только то, что на поверхности.

Есть у рассказа и недостатки. Куда ж без них? Но раскладывать «минусы» по полочкам совершенно не хочется. Недаром все классифицировавшие новеллу лаборанты, без исключения, поставили возрастной маркер «для взрослых».

george1109, 16 июля 2013 г. в 00:06

Легенд, мифов, зарисовок и рассуждений о вечных привратниках того, что за гранью, создано и написано немало. Владимир Аренев добавил свою лепту. Дивно красивую, печально философскую и оптимистично бессмысленную. Именно такие рассказы и пишутся в двадцать лет. Только кто-то из их авторов становится писателем, а кто-то – нет. Соответственно, произведения первых переиздаются и перечитываются, вторых – исчезают в вечности. И какие из них лучше и пронзительнее – не узнать уже никогда…

Транд, 01 июля 2013 г. в 15:07

Я понимаю, что и стиль, и язык значительно не дотягивают до более позднего художественного уровня произведений автора, а все же мне жаль, что закончить эту историю, пусть даже для сетевой публикации автору не удалось и, судя по всему, не удастся. Этак по-детски жаль незаконченной сказки.

Мне очень симпатична линия кхарга Клеточника. При том не вся, а ее, так сказать, мифологическая часть: рождение, поединок с собратом, первый подвиг с говорящим мечом и драконами. Если я правильно понял, то именно в целях передачи торжественности, сакральности этих моментов, описывая их, автор резко изменяет стиль повествования на торжественный, сказочный, былинный. Так, что по самому стилю текста видно – происходит что-то очень важное. Момент рождения перечитывал дважды, таким красивым вдруг стал текст. Последний раз встречал подобный ход в манновском «Избраннике», где в особо торжественные моменты проза прямо посередине абзаца незаметно превращалась в стихи. Вот и здесь почти то же самое.

Возможно, я мало читал, но мне не приходилось сталкиваться с произведениями, где классический путь личностного роста и превращения в Героя проходит подобный персонаж. Этакий умный, хитрый, подлый герой с периодическими приступами бешенства, потери себя – слабостью в принципе не позволительной для героя. Достойная линия: и восприятие мира, как очередной скорлупки, из которой надо вырасти и – богом вырваться к солнцу; и случайное убийство спящего дракона с последующим ощущением совершенного святотатства… и мифично и интересно – что будет дальше знаешь, а как — нет. Непривычен этот путь в исполнении подлого и холоднокровного ящероподобного существа. Все ступени проходятся героем по-сказочному правильно, но психологически – наоборот. Одним словом, линия выгодно выделяется на фоне общего повествования, как стилистически, так и по смыслу. И ее неоконченности мне очень жаль – из нее могло бы получиться нечто особенное. А может быть когда-нибудь и получится, а, господин Создтель? Не роман, а маленькая, но весьма любопытная сказка про то, как становятся героями и спасителями мира подобные, малообаятельные герои?

Транд, 27 июня 2013 г. в 00:46

Этот рассказ из всего сборника для меня, наиболее приятен. Благодаря связи с кельтскими легендами, благодаря доброй и разумной волшебности, благодаря летней и теплой, очень спокойной атмосфере, царящей на страницах, атмосфере лишенной волнения и способствующей ленивому, медленному чтению-вкушению.

Что касается аллюзий к кельтским текстам, боюсь, что я не нашел и четверти их. Из того, что удалось поймать. Происходящее между двумя состязающимися магами, скрестившими руки и глядящими друг другу в глаза, не просто значительнее выставленных на всеобщее обозрение фениксов и драконов, но и лежит в совсем иных сферах, едва ли видимых и едва ли имеющих что-то общее с тем, что подразумевается у нас под словом «поединок». Осторожным штрихом, намеком показывает автор серьезность этого безмолвного противостояния. Таким же штрихом намекает и о его сути – в цитате эпиграфе. В ее начале два свинопаса действительно бьются в разных обличиях, потом становятся призраками и пугают друг друга, а потом… на этом эпиграф обрывается, но не трудно найти продолжение: «Потом превратились они в два снежных облака и хотели засыпать снегом земли друг друга», потом пролились дождем, потом стали личинками и были съедены коровами. То, что происходит между ними не борьба в привычном смысле, а точнее совсем не борьба, а нечто намного более глубокое и сложное. Перевоплощение здесь не маскарад, не смена ролей, но действительный выход за пределы воображения, творение нового себя и нового мира угодного для себя. Как там говорится: «если не можешь одержать победу в этом мире, придумай другой, где победа станет возможна». Но обычно все ограничивается миром очень похожим на наш – совсем таким как внешний поединок двух магов – с великанами и драконами. То же что происходит на самом деле, что происходит внутри двух магов, смотрящих друг другу в глаза – нечто в корне иное. Пара строчек в рассказе не дают об этой битве ни малейшего понятия. Процесс сотворение в корне нового себя, способного проливаться дождем на землю, в мире не имеющем никакого отношения к реальному, вряд ли описуем. А тут, в рассказе, получается эффект барашка из «Маленького принца». Покуда он нарисован – что-то в нем всегда не так. Но как только вместо него на бумаге появляется закрытый ящик… Вот тут-то фантазия и дорисовывает все именно так как нужно. На мой взгляд – это получилось. Две строчки поединка магов запомнились мне на много дней, и веет от них тем мудрым кельтским волшебством, как собственно, и из имен персонажей – тех самых свинопасов из эпиграфа в разных их воплощениях (Фриух, молодой рыжий маг носит имя свинопаса еще до ссоры, а его соперник и его учитель — Финдбенах и Донн — имена свинопасов в самом конце поединка, ставших быками, достигших высокого уровня владения магией). Кельтское волшебство именно что веет, очень осторожно и со вкусом, кому нужно тот заметит и верно расставит акценты.

Но здорово то, что кому не нужно, — тот тоже читал не зря, для того рассказ мгновенно перевернется другой, не менее привлекательной стороной, и обратится в симпатичную сказку, хорошую, правильную и яркую. Яркую, потому, что великаны, золотые и белые фениксы и драконы в вечернем небе над средневековым городком – весьма привлекательны. Правильную, потому, что монетка-бабочка, подарок старого мага, намного привлекательнее всего вышеописанного. И вот эта сказка-вторая сторона – проста, уютна. Она пахнет летом, вечером, не таящем в себе ни капли опасности, прогретой травой и свежими пирожками. И чувствуешь себя в ней, как совсем небезосновательно заметил один из предыдущих ораторов, – «как у мага за пазухой».

А еще в контексте простой сказки можно позволить себе говорить о герое не как о герое, а немного по-человечески, правда? Мне очень понравился молодой рыжий маг, а точнее то, как благодарно он воспринял проигрыш и урок. Быть сильным магом, но оставаться кротким учеником — это дивный талант, полезный и красивый, но потихоньку исчезающий даже из книг.

Ну и финальный аккорд – пометки автора после рассказа, после которых уж совсем нельзя не заинтересоваться удивительными образами мифических свинопасов. А там, теперь говорю и на своем опыте, в самом деле, есть чем поинтересоваться. За что автору отдельное спасибо.

Pickman, 26 июня 2013 г. в 22:10

Если допустить, что у серьезного писателя всякая книга – автопортрет, то сразу напрашивается несколько аналогий. Скажем, роман – это монументальная скульптура или изображение в полный рост; масштабное, но грубое, набросанное щедрыми импрессионистскими мазками. Стихотворение – эскиз перед зеркалом (иногда и полноценный рисунок, но это у избранных). А вот сборник малой прозы – детальный портрет, прописанный до последней черточки. Это особенно верно, когда тексты в книге разделяют годы и десятилетия; тогда портрет обретает объем не только в пространстве, но и в четвертом измерении – времени.

«Мастер дороги» как раз из таких полотен, так что присмотримся повнимательней к творческому лицу Владимира Аренева (хотя это и псевдоним, называть его личиной или маской не хочется: пока что автор не давал ни единого повода для сомнений и поразительно похож сам на себя).

Во-первых, это доброе лицо. Персонажи Аренева могут быть смелыми и робкими, трудолюбивыми и праздными, вредными и понимающими – но злых среди них не найдется. Кто-то скажет, что это эскапизм и благодушие – да полно вам! Переберите в уме своих знакомых. Много ли среди них душегубов? Мошенников? Воров? Если да, то вам крупно не повезло – но статистика все же против вас.

Отказываясь от темных оттенков, автор отнюдь не заваливает читателей сладкой ватой. Даже в самых ироничных текстах героев ожидают испытания – и для каждого припасена своя мера ответственности. Выдержат этот груз не все, а некоторые не станут даже и пытаться – но лучшие вещи в сборнике не о них.

Во-вторых, это умное лицо. Аренев, словно любознательный турист, разгуливает по разным мирам и эпохам. Где-то он явно успел обжиться и стал своим, где-то ограничился видом из окна и кратким отзывом о гостинице и сервисе. Проще говоря, однообразию в этой книжке места не отыскалось. А вот досадный схематизм временами проглядывает. Особенно это заметно в заглавной повести, построенной на концепциях Джозефа Кэмпбелла – столпа сравнительной мифологии. «Мастер дороги» представляет собой пространную философскую сказку-притчу, персонажи которой вызывают не больше симпатии, чем олицетворения добродетелей и пороков в средневековых аллегориях. Сложность замысла сыграла с автором злую шутку: увлекшись широкими метафорами и играми со структурой, он забыл привнести в свою вселенную хотя бы толику тепла – и от бледных фигур, обитающих на страницах повести, веет искусственностью. В «Оси мира» Святослава Логинова (чье влияние Аренев охотно признает) схожие мотивы обыграны естественнее и удачней.

С другой стороны, рядом мы видим рассказ «В ожидании К.», в котором идеи того же Кэмпбелла воплощены изящно и органично, более того – незаметно для глаза (со смысловой подкладкой так и надо: не годится, чтобы костяк выпирал из-под кожи, такие подробности не для публики). Ареневу удается то, что пытались вслед за Нилом Гейманом сделать многие: взять образы, отложившиеся у каждого из нас в подкорке (мифические или сказочные), и вывести их в реальность. Пытались многие, преуспели единицы – и Аренев среди них. Это тем удивительнее, что основа у рассказа довольно неожиданная – произведения Корнея Чуковского. Персонажи и мотивы «Крокодила», «Краденого солнца», «Тараканища» и других классических историй изящно переплетаются на фоне современного (альтернативного) Петербурга, образуя причудливые порой, но крепкие сочетания. При этом «В ожидании К.» – один из самых актуальных текстов в сборнике, пропитанный невыдуманными эмоциями и небанальными страстями.

Кстати об эмоциях. Если вы еще не догадались, Владимир Аренев – человек неравнодушный. Среди ранних рассказов еще можно встретить незамысловатые истории, по сути – анекдоты, затеянные ради остроумной развязки («Первое правило свинопаса», «Каморка под лестницей», более поздний «Зачет для избранного»). Но чем ближе мы подбираемся к Ареневу сегодняшнему, тем острее становятся конфликты, живее – человеческие чувства, труднее – нравственный выбор, встающий перед героями. Так, в «Деле о детском вопросе» нетипично переосмысленная биография Шерлока Холмса (хотя место ли ей в антологии с говорящим названием «А зомби здесь тихие» – большой вопрос) служит лишь ключиком к другой загадке, несравнимо более сложной – взаимоотношениям отца и сына. И смесь оказывается действенной, разве что небезупречной в пропорциях. А вот к повести «Душница» никакие «разве» не применимы. Такой стройности, такой обманчивой простоте позавидовали бы и некоторые классики. И, кажется, никто еще не писал так о вечной проблеме живых и мертвых. Этот мир очень похож на наш, только существование души в нем – непреложный факт. После смерти человека душа помещается в специальный шар наподобие воздушного и хранится сперва у родных усопшего, затем — в специальном сооружении-некрополе, той самой душнице. Сколько в этих мертвецах от людей, которыми они когда-то были?.. Красивая фантастическая метафора становится поводом поговорить о памяти и помнящих – и рассказать об одном обыкновенном мальчишке, которому пришлось совершить нечто необыкновенное… и повзрослеть. Повесть еще только начала собирать урожай заслуженных премий, но их все равно будет недостаточно; под заголовком «Душница» вполне уместно смотрелись бы слова «Хьюго», «Небьюла» и «Локус».

Тема посмертия притягивает Аренева издавна: рассказ «Единственная дорога» (первый в его карьере), также включенный в сборник, мог бы служить приложением к «Душнице» – как взгляд «с той стороны». Простота сюжета и его воплощения вполне компенсируется искренностью автора. Иное дело «Нарисуйте мне рай» – вещица тоже из ранних, но исполненная с цельностью и надрывом поздних. Загробная жизнь оказывается неотличимой от жизни обычной – и если кто-то вырастил бы из этой мысли социальную сатиру, то у Аренева получилась маленькая драма, в которой поднимаются очень серьезные вопросы, а ответ зависит лишь от читателя.

Впрочем, помимо философского серого в палитре Аренева имеются и другие цвета. К примеру, «Часы с боем» представляют собой увлекательный мистический почти-что-триллер, круто замешанный на вудуизме и перипетиях эмигрантской жизни. «Вкус к знаниям» – забавная экскурсия в эпоху победившего ктулхианства, хотя Лавкрафта в ней заметно меньше, чем затейливо преломленного университетского быта (не будем забывать, мы имеем дело с преподавателем).

Разглагольствуя о темах и цветах, мы чуть было не упустили главную черту портрета – а она-то и бросается в глаза первой: Владимир Аренев из тех писателей, что постоянно растут, опровергая аксиому о прыжках выше головы. А значит, следующие портреты будут еще лучше, без клякс и ломаных линий – но и сейчас не возникает сомнений, что кисть попала в правильные руки.

Линдабрида, 23 июня 2013 г. в 11:33

С этой книгой я открыла для себя нового автора. Могу лишь сказать спасибо Владимиру Ареневу за возможность заглянуть сразу в несколько разных миров — где-то Лавкрафт, где-то артуриана, а где-то вовсе такое необычное, что и не знаешь, как к этому относиться (я о «Душнице»). Не успеешь опомниться от пейзажа с озером, из которого торчит целый лес рук (и в каждой, конечно, меч), как тебя приглашают прогуляться по Петрограду, да тоже не какому-нибудь, а из стихов Корнея Чуковского. Перефразируя Толкина, передо мной разворачивалось то самое Малое Творение, когда писательский мир обретает вещность, убедительность, зримость.

Какие-то рассказы понравились больше, какие-то меньше, и это нормально. Но ни в одном из них не было скучно. Тем более, что Аренев не улекается конструированием миров ради них самих — в каждом рассказе есть двойное дно, каждый говорит не только (не столько?) о фэнтезийных диковинах, но и о нашей реальности, со всеми ее неурядицами, мелкими и крупными несправедливостями, проблемами.

Бонус для эрудитов: в рассказах Аренева неизменно прячутся «вкусные» детальки: то на полке Шерлока Холмса обнаружится книга Дмитрия Зеленина, то учительница начнет рассказывать про малую эсхатологию...

Транд, 23 июня 2013 г. в 00:16

А достаточно было одного, всего одного знания. Хотите, открою страшную тайну? Ни один избранный герой сказки вначале не отличается никакими, ну совсем никакими особенными навыками. Ничего не уметь – одно из первых условий избранничества. Одно единственное нужно герою – решение следовать пути, который уже начался, начался, когда снежный ком взлетел и превратился в бабочку, а бабочка в белого дракона. Как там бывает, в сказках: «то была музыка дороги, услышавший ее оставался с ней навсегда». Маленькое досадное упущение, лень. Зато волшебный мир спасся от очередного ничего не умеющего, но все равно умудряющегося всех спасти, героя.

Транд, 22 июня 2013 г. в 23:40

Однажды в детстве мне довелось читать книжку о том, как людей вывели инопланетяне, а целью было создание какой-то примитивной детальки для сломанного космического корабля. И все это должно было выглядеть трагично. Но не выглядело, отнюдь. Человеческая простота героев той же книги перечеркивала эту трагичность. Каждая жизнь продолжала нести собственный смысл, а вот бессмысленные жизни, да, именно они в таком свете и делались трагическими. Так вот – в рассказе мне мерещится именно эта идея.

… «он сам тоже скажет им правду. Не этим, конечно, — другим, которые придут через год, два, десять. Когда-нибудь он наберется мужества и скажет…» Проблема в поколении, которому ни один учитель ни разу не осмелился сказать правду. Таким, какие они есть, в лицо. Я очень хорошо помню наших учителей, как в глазах у них мелькала та же мысль. И гасла. «Нередко Шахх ловил себя на том, что перестает вплетать в историю о Тоше что-нибудь познавательное. Все чаще он забывал значение редких слов». А вот на тебе, господин учитель ученика, который знает столько же сколько и ты. Справедливо? Справедливо. Длиннозубого было искренне жаль.

Я знаю, что не прав, но для меня это рассказ о том, что происходит с детьми, которым отказали даже в крупице этакой, как бы это сказать, душевной, человеческой, правды. Не великой истины, нет, а крошечной, но личной ее части, отдать которую – и значит быть учителем, тем более быть учителем в сложные времена. А иначе… иначе мы будем жрать, чавкать и ждать зрелищ. Развлечение – неплохой правдозаменитель.

Транд, 20 июня 2013 г. в 22:42

От всей души посмеялся над примечаниями к рассказу. В хорошем смысле, конечно: «повествование в основном ведется от лица Даньки и все эти неологизмы, умничанья и раскавыченные цитаты — как бы его». То есть если что, то это, мол, как бы и не я, это все он. Трогательное доверие к собственному герою :). Что касается «неологизмов и умничаний», лично мне показалось, что они, в самом деле, немножко упрощают рассказ. Те же материи, облаченные в простые слова, воспринималась бы более искренне, более с кровью. А сама проблематика великолепна. При том даже не про рай, нет. Я даже не рискну совсем поверить доктору Михаилу Яковлевичу,

Транд, 20 июня 2013 г. в 22:15

«Настоящий маг – это не тот, кто обращает свинец в золото, кто вызывает бурю или духов, ведь все это может быть соткано из обмана и миража, и ад создает их. Настоящий маг – это тот, кто может видеть души спрятанные в теле, и может заставить их расцвести. Заставить душу расцвести значит создать ее заново. Создать душу заново – значит вернуть ее к истокам» (Талиесин. Из старой сказки).

Давно же, однако, мне не приходилось читать рассказа, написанного от лица настоящего мага. Само по себе уже приятно. Приятно, что удалось передать его эту беззаветную преданность людям, тихую заботу, внимательную серьезность к каждому идущему, к каждому из нас. И ко мне, да. Тепло.

Мне всегда казалось, что сказки-архетипы – одни из немногих, может единственных перекрестков жизни, где мы на самом деле встречаемся, во всей непохожести наших судеб. Этакая крупинка общего, редкая и оттого сокровенная. Понравилось, как светло в рассказе показан такой вот перекресток, самый последний. И дом, сочетающий в себе все что мы привыкли считать Домом, и прохладное озеро, и мягкий свет и божьи коровки… И тот, кто выслушает и заберет себе, все, что не стоит нести дальше. Хотелось бы мне верить, что этот перекресток действительно такой. И знаете, я почему-то верю.

А о том, что случается с теми, кто вдруг решит остаться в избушке, так об этом мы все читали в сказках. Такие превращаются в камень или деревьями врастают в землю. И там, в сказках, почему-то сразу становится понятно, что нет судьбы страшнее. Но что-то подсказывает, что такие люди…да-да, бывают только в сказках. А мы, простые смертные, всегда в пути. И по эту строну, и по ту, и по любую — мы без пути не можем. И единственный повод для задержки – сомнения, выбор дороги. А тут выбора нет, тут та самая в самое твое собственное сердце ведущая – единственная дорога.

Rainbow, 10 июня 2013 г. в 22:11

Это рассказ-луковица. Стоит подумать, что ты разгадал его, как открывается следующий слой и ты начинаешь по-новому воспринимать прочитанное.

Благодаря этому, казалось-бы простой, сюжет радует и интригует до последней строки.

Rainbow, 10 июня 2013 г. в 21:47

Рассказ про студента-двоечника.

Рассказ про цену и ценность знаний.

Рассказ про упущенные позможности и потерянные цели в жизни.

Раасказ о том, что каждый делает себя сам.

Транд, 09 июня 2013 г. в 15:48

Какое-то время после прочтения из повести не хочется уходить. В ней хорошо, атмосферно и осмысленно. Ночь разрывает страшный крик птицы, которой и на свете-то не существует, из озера торчат мертвые руки, сжимающие острые мечи, луна смахивает на отрубленную голову великана – и все же там хорошо. Там пахнет сухой травой и солнцем, там величественен лес, пропитанный светом, прогретые древние плиты дорог, старые колонны с чашами, в которых пляшет красный огонь, симпатичны цветные мотыльки, не жалеющие своей жизни ради человеческого подвига, и густой теплый воздух, останавливающий, обволакивающий. Я люблю читать книги, в которых уютно, из которых трудно уходить. Вдвойне люблю те, в которых бывает страшно и стыдно, а уходить не хочется все равно.

Собственно о повести. Небо держится на Устоях. Устои устарели, небо падает всем богатейшим спектром бед и ненастий. Небольшой отряд, во главе с Королем, редеющий в пути едет на запад, туда, где заходит солнце, туда, где кончается день. Едут, чтобы приблизить закат. Собственный закат. Героев остается четверо – старые: Король и мудрец Стерх, и молодые – Принц и Ронди рифмач, только им есть место в этой Истории. Здесь их и встречает Мастер Дороги, который поможет им понять то, что они прошли и то, что пройдут.

Мастер дороги — архетипичный образ. Граница между миром привычным и миром иным слишком иллюзорна и кто-то непременно должен предупредить героя, что тот совершает переход. К таким героям равно относятся король рыбак из рыцарских романов и баба яга из русских сказок. Единые с природой их окружающей, понимающие язык птиц и зверей и равно знающие секреты привычного и чудесного, они помогают переступить черту. У Мастера Дороги, некогда лишившегося ног, теперь копыта фавна. Он вырезает из твердого гриба живых птиц и понимает их язык. А дочь его плетет нить из звонких песен цикад. Но главная задача героя пограничника всегда одна и та же – показать героям их первое чудо, поколебать их представление о реальности.

Таким чудом в повести оказывается единорог.

В какой-то момент, наверное, при появлении «огня воды и моста легкого, как перышко», становится ясно, что это – очень старая, извечная история, которая всегда повторяется, но никогда не повторяется в точности, история, которую, тем не менее, так просто узнать – где бы она не преломлялась, в сакральной легенде, в эпической поэме, в повести «Мастер дороги»...

Принцу то и дело слышится шелест книжных страниц где-то за пределами небес, в шорохе крыльев мотыльков, там пишут книгу, частью которой он является. Герой осознает себя частью некоего текста, некоего замысла, но этот замысел далек от Матрицы и прочих модных идей об управлении людьми. Заданность судьбы героя продиктована не заговором, замыслом о всеподчинении, но чем-то прямо противоположным, юнгианским. Великим мифом о личной Свободе, рожденном в то время, когда слушатель отождествлял себя с героем и миф имел одну-единственную, бесконечно важную цель – показать человеку, мне, тебе, — героя совершившего свой подвиг и тем самым доказавшего, что каждый и ты, и ты тоже, вполне способен его совершить (возможно именно в знак родства с тобой и со мной, Король и Принц, настоящий и будущий герои повести – ни разу не названы по имени). И начиная свой подвиг всякий герой уже является частью этого мифа, а значит не вправе, да и не способен проиграть: «Некоторые книжники — в той, прошлой моей жизни — называли ее (эту силу) «законом природы». Ложь. Законы можно изменить, судей — обмануть. А здесь… здесь такое не проходит». Персей, Зигфрид, Персеваль – уже одни имена наполняют тело ощущением жизни. Ты дойдешь именно потому, что они дошли, сохранив в веках – для каждого и для тебя одного свои истории. Они дошли, потому, что знали, что вдохновившись их подвигом дойдешь и ты, и что это будет очень важно, пожалуй, важнее всего на свете. Книга, которую пишут о нас, одна и та же и всегда новая. Миф о свободе, миф из которого каждый из нас вышел и в который каждый должен будет вернуться, именно таким, каким стал, без всякого снисхождения.

Очень понравился прием, названия которого, каюсь, не знаю. Когда повествование до этого логичное и последовательное, в момент того самого Подвига на время превращается в декорацию, в сон, создавая тем самым ощущение не просто реальности, но той самой личной реальности, сопричастности.

Едва ли кто-то заметит, как рухнут последние колонны и чаши, а вмести с ними – последние устои, потому, что небо лежит уже не на них, но на человеческих плечах. Это происходит каждую эпоху, каждую жизнь. Сначала кто-то говорит «я есть» и небеса, падают на его плечи, и он принимает их с благодарной нежностью, осознавая все и принимая все, он несет на себе легкие небеса. Но однажды нежность превращается в поклонение, знание – в истину, воспоминания – в реликвии. И на них ложится непосильно отяжелевшее, ослепшее, безответное небо. Чаши, освещающие Дороги просят крови, как просит крови все, что умерло, но силится продолжать противоестественную жизнь среди живых. Но это не может длиться долго. Вышедшее из мифа вернется в миф.

god54, 28 мая 2013 г. в 13:34

С моей точки зрения довольно тяжелое произведение, а потому даже удивительно, что его первыми оценили именно подростки. Вполне возможно, что это связано с тем, что главная идея повести — это память о своих предках. Когда они живы, мы никогда не интересуемся их жизнью, прошлым, их поступками... А когда их нет, мы начинаем сожалеть о невозможности получить ответы на свои вопросы. С другой стороны, если убрать фантастический элемент, то получится вполне хорошая реалистичная повесть из жизни подростков, становлении их характера, осознании важности прошлого и правдивой памяти о нем. К сожалению, фантастический элемент не играет решающей роли в раскрытии психологии героев, да и сам по себе мало описан. Но в целом довольно оригинальная идея, оформленная в неплохой сюжет и хорошо написанную повесть.

god54, 27 мая 2013 г. в 17:48

С моей точки зрения рассказ затянут массой мелких подробностей и деталей, а вот основной фантастический элемент почти остался за кадром, хотя на этом мог бы получиться очень интересный сюжет в сочетании с психологическими ситуациями и соответствующим поведением героев. В данном случае все прошло в виде намеков, недомолвок и возможности самому пофантазировать.

god54, 27 мая 2013 г. в 16:42

В комментарии к этому рассказу автор характеризует его то, как слишком фантастический то, как слишком реалистический. С моей точки зрения, в рамках реалистического, он смотрелся бы лучше вместе с той сложной и очень важной проблемой семьи, любви и брошенных детей. Однако автор делает упор на фантастический элемент, уделяя ему достаточно большое внимание, что, с моей точки зрения, обедняет главную проблему рассказа. В остальном несколько затянуто с массой ненужных деталей.

god54, 27 мая 2013 г. в 16:10

У меня сложилось впечатление, что весь микрорассказ написан ради одной последний строчки. Конечно, она получилась очень красивой и оригинальной, я бы даже сказал — запоминающейся. В остальном легкий штришок на тему домовых.

Транд, 27 мая 2013 г. в 00:31

Отчасти согласиться с предыдущими ораторами мне все-таки придется. Да, это роман, написанный очень молодым автором, стилистически и сюжетно зависимым, а главное, культурным до трусости (прошу прощения, господин Создатель). Все так. Но вместе с тем автором, видящим интересные сны. Есть в этих двух книгах образы, приятно выходящие за рамки повествования. Это и гномий король, превративший себя в страшный цветок – вамву на верху полуразрушенной башни. Это и горгули, в зеленоватом свете шариков-душ оплакивающие умершую гору трехдневной песней, столь грустной, что немногие способны ее пережить. Это и длинный молчаливый маг-дождевик, колдующий до изнеможения...

А еще во всем этом интеллигентно нерешительном тексте есть одно важное достоинство. Некоторые образы оказываются мифологичны, даже архитипичны, пожалуй. А значит, роман сам по себе превращается в сказку — то есть в правду высшей степени.

Целых два героя, с которыми любой читатель знаком давно, почти изначально. Был бы помладше – сказал бы хороший и плохой, но это не так, не верно. Настоящий и ложный, так, пожалуй, будет лучше. Любопытно, кстати, название серии, то, как переназвание изменило главного героя. Ведь «Герой порванных времен» — конечно Рэнкр, а «Черный искатель смерти»... Хочется верить, что это коммерческий, а не личный выбор Создателя. Итак, с одной стороны Искатель, за раз побивающий небольшую стайку непобедимых чудовищ, одетый во все черное и соблазняющий опальных гномьих принцесс в утро побега из тюрьмы, где пробыл семь лет. Не слишком чистый и одетый, но зато со свежеотросшими конечностями. Но главное, в меру дерзкий, с капелькой демонизма, в меру разочарованный и в меру таинственный. Пример для мальчиков подростков и мечта девочек-подростков. Да-да, именно так мечта девчонок и выглядит, не верьте в голубоглазых принцев. Эта линия в книге наиболее притягательна, что невольно заставляет взглянуть на себя и устыдиться – не очень-то пережито это «подростковое», лишенное как детской чуткости, так и взрослой мудрости.

А вот Рэнкр, как раз-таки, герой, древний и сказочный, герой в чистом виде. Тот самый, которым мечтает стать каждый маленький ребенок и которым становится каждый взрослый человек. И его-то простоту своей вычурной красивостью спасает, оттеняет Искатель. В Рэнкре все просто. Мальчик, который мечтает стать главным героем ненаписанной книги. Мальчик, который улетает с первым попавшимся драконом, почти что без цели – просто, чтобы книга началась. А дальше следуют приключения, и сколько бы он не ныл о крови, о несправедливости, о собственной слабости – это то, чего он хотел. Книга, где он главный герой, где он совершит главный, великий подвиг, где он умрет. Жизнь то есть. Это тот самый герой — вы, я, автор – все кто выросли из возраста подражания Искателю и ему подобным в собственную свою жизнь. Чистый-чистый сказочный герой, как ему и полагается — каждый из нас.

А где живет этот самый герой, там поселяется и читатель, так уж повелось. И потом такая книга вспоминается чуть по-особенному, как что-то давнее, сокровенное и немножко недопонятое. И имена ее героев в памяти приобретают что-то от заклинаний. Наверное, поэтому, в конечном счете, некоторые грехи ее стиля легко забываются. И остаются те неплохие образы, и еще ощущение собственного геройства, как авторства над своей, единственной, жизнью.

И вот еще что. Вначале сказать «Он спас мир от участи его (…) собратьев, сотворенных, но убитых неверием читателей, редакторов издательств и — самих писателей», а потом «До сих пор жалею, что эта дилогия опубликована и, более того, свободно висит в сетевых библиотеках», написать о мире, в который вера автора вдохнула жизнь, а неверие так легко разрушит, а потом сказать – «не читайте» – это как-то безнравственно… Был бы впечатлительный, так и чудилось бы, как рушится Нис, осыпаются пещерные проходы, падают в небытие излишне культурные тролли, горяне, факелы, пауки, каменные черви, и в след за ними летит и постепенно растворяется в воздухе верный динихтис…Бррр

Конечно, ответ за тех, кого мы создали – штука весьма сомнительная, а вот за тех, кто нас прочитал и почему-то нам поверил – тут дело другое. Так что не отрекайтесь, господин Создатель, пожалуйста. Ладно? Не отрекайтесь. Им, нам, то бишь, можно. Вам нельзя.

god54, 26 мая 2013 г. в 21:18

Веселый фэнтезийный рассказ про нынешних студентов. Не знаю, но мы такими не были. На первом месте учеба, а уже потом все элементы фэнтезийного мира. Написано весело, с хорошей подколкой знаний нынешних учащихся и довольно необычным сюжетным решением.

god54, 26 мая 2013 г. в 12:48

Глубоко философское произведение. Не зря, наверное, автор писал его два года, а, значит, читатель должен сразу настроиться, что не удастся прочитать его с первого раза, наискосок или через страницу. Повесть требует медленного и вдумчивого осмысления, либо неоднократного прочтения с последующим размышлением. А посему прежде чем читать осмысли это и оцени свои возможности и желания.

Фикс, 18 января 2013 г. в 13:28

Обманчивая легкость повествования и, казалось бы, обыденный прием — в качестве основного фантастического допущения в ткань выдуманной реальности введено лишь то, что уже проделывали миллионы детей, одушевляя свои игрушки. Подзаголовок о жизненных трудностях школьника, рекомендуемый возраст и разворачивающийся вслед за ним текст поначалу может настроить на скептический лад — подумаешь, какие-то шарики-тамагочи... тоже мне, фантастика для младшего школьного возраста! Однако, достаточно скоро понимаешь, что повесть совершенно не об этом, и хотя до самого конца шарики будут играть роль полноценных второстепенных персонажей, но настоящие герои здесь люди, а затронутые проблемы не ограничиваются только подростковыми радостями или неудачами.

У главного героя, школьника Сашки, умирает дед. А по обычаям страны, в которой они живут, после смерти родные получают возможность еще какое-то время побыть с дедом — правда временное пристанище души выглядит невзрачно — почти как обычный воздушный шарик, разве что снабженный надежной цепочкой и жетоном, а процесс общения для Саши состоит исключительно в чтении вслух дедовскому шару, который вроде бы отвечает своеобразным кивком, а вроде бы и нет — причиной был обычный сквозняк. И Саша пытается вспомнить каким был его дед, известный поэт, через оставленные им стихи и дневниковые записи, то есть более привычным нам способом «общения» с мертвыми. Дед откроется с еще одной стороны — становятся понятны истоки глубочайшей антипатии к войне, сложный жизненный путь и выбор, за который большинство будут считать его предателем, причем с обоих сторон. Впрочем, и это всего лишь одна из сюжетных линий — до финала с героями произойдет еще много приключений, читателю будет задано множество вопросов, на часть из которых ответит сам автор, на некоторые каждый читатель должен будет ответить сам, а интрига сохранится практически до последней фразы.

Повесть на удивление многопланова для такого сравнительно небольшого объема. Главный герой на фоне школьного бытописания успевает по-настоящему повзрослеть, и мы во всех подробностях наблюдаем этот процесс — от одного поступка к другому. С другой стороны поднимается вопрос о «корнях» любого человека, которые не ограничиваются зазубриванием родной истории, прошлое даже одного отдельно взятого человека не укладывается в сухую биографию и одна из нехороших черточек равнодушия — это замещение живых личных воспоминаний строчкой из учебника, отредактированной в угоду каким-то сиюминутным интересам. Насколько мы действительно знаем близких нам людей, правильно ли оцениваем мотивы их поступков, или, невольно рисуя отрицательный образ, просто выбираем лишний повод сэкономить время для себя любимого? И стоит ли постоянно откладывать живое общение, оказавшись в конце концов наедине с воображаемым собеседником?

Здесь мы опять возвращаемся к фантастическому допущению этой повести — возможности помещать человеческую душу во временное пристанище, давая родным умершего самый последний шанс для общение с близким человеком. Так что же это на самом деле — древняя культурная традиция, помноженная на впечатлительность детской психики, или уникальный способ сохранения человеческой души, результатами которого могут воспользоваться единицы? Не буду портить впечатление спойлером, да и по большему счету каждый должен решить сам — я думаю финал получился в достаточной степени открытым. Но почему-то мне кажется, что развязка понравится всем, вне зависимости от вашего отношения к религии.

ps. И все же, подумав несколько раз, добавил метку «подростковая литература», в том смысле, в каком произведения Крапивина по-хорошему подростковые. Мне и в повести многие крапивинские моменты почудились, а раскрывшийся в процессе чтения образ дедушки почему-то напомнил о приключениях другого «дикаря» в Стране Неизвестных Отцов.

biart, 04 января 2013 г. в 14:33

Я не вижу здесь рассказа. Есть две неплохие завязки двух разных рассказов, причем первая написана лучше. Разумеется, между ними можно перекинуть мостик, развить сюжет, но автор этого не сделал. Ни в пародийном ключе, ни в каком ином. Я бы с удовольствием прочел, что было дальше, т.к. слог хорош, и автор сумел меня заинтересовать. Но, увы, это невозможно. Непонятно, что в данном случае вообще можно оценивать – набор букв? Поэтому крайне низкая оценка.

sandyann, 12 ноября 2012 г. в 14:19

Если проводить сравнение между повестью Галиной и Белой госпожой, то мне больше по душе «История среднего брата». Там как-то всего больше — и юмора и мини-историй. А тут вроде повесть и вполне целостная и не поделена на мини-истории, но некоторые сюжетные ходы автора остались для меня загадкой.

mytreus, 01 ноября 2012 г. в 08:42

Борхесианская новелла с ироничным финалом, разрушающим борхесовский фатализм. Как вступление к циклу вполне решает свою задачу — так лёгкая закуска разжигает аппетит. Послушаем другие истории Королевской библиотеки.

god54, 15 октября 2012 г. в 15:55

Рассказ в какой-то степени напомнил мне классические ранние американские фантастические рассказы, построенные на проверке интеллектуальных возможностей человека, поиске талантов и будущих гениев. В остальном философские размышления над шпаргалками напомнили мне слова одного из моих учителей: если ученик качественно написал шпаргалки ему уже можно ставить трояк, ибо он нашел в литературе ответы и даже их написал, а значит на трояк потянет. Вот, если он не сам это делал, только тогда самые карающие меры. Атак в целом неплохой рассказ.

god54, 14 октября 2012 г. в 18:58

И юмор есть, и мысль большая заложена: под лежачий камень вода не течет. Любая мечта может свершиться, нужно только сильно-сильно этого захотеть. Написано кратко (микрорассказ), но в этом и есть его прелесть.

god54, 14 октября 2012 г. в 18:12

Кратко, смешно, пародийно... Ибо нелюблю я вампирские темы. Могу читать, смотреть «ужастики», но не получаю я от этого удовольствия. Может потому что в жизни слишком много обыденных ужастиков. А так и рассказ к месту и пародия оригинальная.