| |
| Статья написана 14 октября 2009 г. 01:46 |
“Вот твой билет, вот твой вагон...”
(публиковалась в «Мире фантастики»)
Стив Эриксон. Дни между станциями
Steve Erickson. Days between stations
Роман. — пер. с англ. А.Лебедевой. -- М.: ЭКСМО, СПб.: Домино, 2007. – 352 с. – 3 100 экз. – серия Интеллектуальный бестселлер
[IMGright]http://fantlab.ru/images/editions/big/14088[/IMG]
”Когда Лорен была маленькой девочкой, она вставала посреди канзасских полей и призывала кошек”, — так начинается один из самых странных и причудливых романов в мировой литературе. “Дни между станциями” (1985) — дебют Стива Эриксона, однако уже этой книгой автор доказал, что способен играть в Высшей лиге безо всяких поблажек и скидок на возраст или неопытность.
“Дни между станциями” — это история нескольких людей, живущих в странном, хотя и похожем на наш мире. Собственно, различие между двумя универсумами — нашим и книжным, — проявляется, вскрывается далеко не сразу: здесь штришок, там деталь... Чудесный дар героини ”говорить с кошками”, удивительные песчаные бури, которые засыпают Лос-Анжелес, лютые зимы в Париже, где жгут исполинские костры из мебели и книг, небывалая засуха в Венеции... Всё складывается в некий образ мира, где не так давно случилась катастрофа, вот только люди этого не заметили. Да и причины катастрофы остаются неясными.
Впрочем, сам мир никогда не вырывается на передний план и не становится главным героем романа. В центре читательского внимания остаётся любовный треугольник (или всё-таки — догадываемся мы ближе к финалу — квадрат?): Лорен, её муж-велогонщик и странный человек по имени Мишель Сарр. Человек, потерявший память, однако излечившийся от застарелой болезни заикания. Человек, который когда-то давно искал гениальный фильм своего деда Адольфа Сарра.
Взаимоотношения Лорен и Мишеля — одна из основных линий романа. Иногда кажется, что они, эти взаимоотношения и взаимоотторжения, и спровоцировали весь тот разлад, который царит в мире. Прямо по Д.Быкову:
“Небо ниже день ото дня. Житель дна, гражданин хрущобы
Явно хочет, чтобы меня чёрт задрал. И впрямь хорошо бы.
Это ты, ты, ты думаешь обо мне, щуря глаз, нагоняя порчу,
Сотворяя кирпич в стене из борца, которого корчу;
Заставляешь дрожать кусты, стекло — дребезжать уныло,
А машину — гнить, и всё это ты, ты, ты,
Ты, что прежде меня хранила”.
В историю Лорен и Мишеля вложена ещё одна (из которой парадоксальным образом и прорастают многие завязки и совпадения в их “здесь и сейчас”) — это история Адольфа Сарра, снявшего гениальный фильм “Смерть Марата”. Впрочем, за фильм дед Мишеля заплатил слишком дорогую цену; может, поэтому в итоге целиком ленту никто и не видел: её премьера сорвалась, её фрагменты разбросало по миру как осколки от взорвавшейся бомбы. И ровно так же разбросаны по свету люди и вещи, которые некогда сыграли свою роль в создании “Смерти Марата”. Со многими из них Лорен и Мишель встречаются, однако автор не спешит с подсказками и читателю придётся быть внимательным, чтобы увязать в единое целое намёки, образы, символы и отыскать разгадки на целый ряд вопросов. Впрочем, допускаю, что некоторые даже самих вопросов не заметят — сюжет “Дней” достаточно — коварно! — увлекателен, а иные детали кажутся лишь этакими штришками в общей чуть безумной картине.
Отдельно следует упомянуть о безусловном таланте автора одной-двумя фразами создать эту самую картину: живую, расцветающую красками, звуками, телесными ощущениями. Ну и, разумеется, низкий поклон переводчице, сумевшей передать всё это русским литературным языком.
Итог: пожалуй, это один из редких романов, которые оставляют после себя стойкое “послевкусие”. Эриксону удаётся тронуть душевные струны читателя, а не только вызвать у него интерес к сюжету и персонажам. Перед нами явно книга не для разового прочтения.
Это интересно
Так уж совпало, что в России книги Стива Эриксона впервые появились одновременно с романами его однофамильца и почти-тёзки Стивена Эриксона; вторая волна изданий на русском у них тоже совпала. Однако если Стив пишет в лучших традициях магического реализма, то Стивен отдаёт предпочтение военному роману и фэнтезийному эпику.
Помимо “Дней...” у Стива на русском выходили романы “Явилось в полночь море” и “Амнезиаскоп”; по нашим разведданным, готовится к изданию по крайней мере ещё одна книга. [Которая, спустя несколько лет можно добавить с грустью, так и не вышла.]
ЦИТАТА
Позови их снова, сказал он. Они не придут, сказала она. Но она позвала ещё раз, и её голос разнёсся по улице, слегка вялый и невнятный; но, хотя она говорила совсем негромко, кто угодно — на улице, в глубочайшем подвале или на самом высоком чердаке — услыхал бы её.
Улица была так неподвижна, что сперва это показалось обманом зрения; ни один из них не мог различить, что же шелохнулось; не открылась ни одна дверь, ни одно окно, но поскольку всё было настолько неподвижно, малейшее движение вызывало зыбь — что-то неуловимо, неопределённо выпучивалось. Мишель прищурился. Она помотала головой. И тут она почувствовала что-то мягкое у щиколоток, и взглянула под ноги, и увидела кошку. Кошка смотрела на неё, мяукала ей. Это была та самая кошка, которая жила с ней, рождение чьих котят Лорен наблюдала в чулане. И когда Лорен с Мишелем оторвались от неё, перед ними, заполнив улицу от обочины до обочины, были сотни кошек. Они крались из проходов, показывались из теней; некоторые выкарабкивались из песка. Иные спрыгивали с крыш или свешивались со скрытых уступов. Медленно, осторожно они двигались к ней, как целое канзасское поле; их следы испещряли песок на улице позади. Они шли и шли, пока Лорен и Мишель не увязли в них; куда они оба ни смотрели, там ждали кошки — у их ног, и сбоку, и над ними, на крышах; все они сидели и ждали. Лорен взглянула на Мишеля, снова перевела взгляд на кошек — и сломалась, разрыдавшись в его объятиях.
Владимир Пузий
|
| | |
| Статья написана 25 августа 2009 г. 23:09 |
Орфей с электрогитарой
(публиковалась в «Мире фантастики»)
Салман Рушди. Земля под её ногами
Salman Rushdie. The Ground Beneath Her Feet
Роман
Переводчик: В.В.Гегина под ред. М.П.Соболевой
Издательство: Амфора, 2008
720 стр.
Тираж 7 000 экз.
[IMGright]http://fantlab.ru/images/editions/big/27240[/IMG]
Львиная доля мировой литературы так или иначе оперирует мифологемами: устойчивыми сюжетными сочетаниями, которые «родом» из фольклора. Кто-то из писателей «отыгрывает» такие старые мотивы в новом антураже. Кто-то стремится опровергнуть их традиционное прочтение.
Британец индийского происхождения и «гражданин мира» Салман Рушди сам уже стал в некоторой степени мифологическим персонажем. История его жизни — трагедия писателя, преследуемоего за его тексты. (Напомним, что после издания романа «Сатанинские стихи» аятолла Хомейни объявил фетву, провозгласив убийство Рушди богоугодным делом). Однако в отличие от многих современных писателей, чьи образы мифологизированы СМИ, Рушди интересен не только благодаря трагедии его жизни. Его тексты — это действительно очень мощные, полифоничные, яркие романы. И, пожалуй, одна из самых глубоких и цельных его книг — «Земля под её ногами».
Для творчества Рушди свойствено обращение к мифологии и знаковым явлениям самых разных культур. В «Земле под её ногами» в основу сюжета он кладёт классическую историю про Орфея и Эфридику, однако не опускается до банального пересказа этого мифа в современном антураже. Из отдельных сюжетных конструктов — мифологем — он, по сути, создаёт роман о мифе современном: о его зарождении, его бытовании, его втором, истинном смысле.
По сути, Рушди соединяет мифологичность и культовость. Главные герои «Земли под её ногами» — поэт и композитор Ормус Кама и певица Вина Апсара. В реальности, которую описывает Рушди, они основали знаменитую группу «VTO», которая очень быстро стала культовой не только в Америке, но и во всём мире. Невероятная знаменитость Ормуса и Вины сочетается с нелёгкой историей их взросления, знакомства и любви. Рассказчик — вечный «третий лишний», фотограф Рай, который с детства был влюблён в Вину, стал свидетелем и участником ключевых событий в её жизни и в жизни Ормуса.
«Земля под её ногами» — роман многогранный, неспешный, величественный. Пожалуй — раз уж у нас зашла речь о мифологии — его можно сравнить с дворцом-лабиринтом, где у каждого, даже второстепенного персонажа есть своя увлекательная комната-история, и все они вместе складываются в цельную структуру, в завершённое единое творение. «Земля...» — роман-эпопея, он охватывает историю нескольких поколений, большую часть двадцатого века, действие происходит в разных странах и на разных континентах. И весь этот калейдоскоп лиц, событий, мест и времён увязывают в единое целое тематические и смысловые параллели, огромное количество привязок к различным «вечным сюжетам». Рушди не скупится на аллюзии. Тот же Ормус Кама — это одновременно Орфей и индийский бог любви. Его слепой работодатель Юл Сингх напоминает слепого царя Дхритараштру из «Махабхараты». Брат Ормуса, молчаливый, улыбающийся и играющий на дудочке Вайрус — прямая отсылка к Кришне. Отец Рая — азартный игрок и в то же время человек чести — чем не глава пандавов Юдхиштхира всё из той же «Махабхараты»? Не раз Рушди обращается к мотиву братьев-близнецов, подземного/потустороннего мира, фатального зарока и т.д. Серьёзная тональность порой сменяется ироничной: парочку бомбейских полисменов зовут Рустам и Сухраб, как богатырей из эпоса «Шах-намэ», Ормус и Рай подобно героям упомянутого в «Земле...» «Соляриса» надеятся обрести любимую женщину хотя бы в её подделке-имитации и т.д.
Конечно, роман с таким количеством интертекстуальных связей требует от переводчика недюжинной эрудиции и обширных комментариев. Увы, В.Гегина справилась с задачей на «четвёрку с минусом»: текст в принципе читабельный, но то и дело «режут глаз» громоздкие фразы, а уж комментарии — это нечто запредельное. Капитан Крюк оказывается Хуком, героем мультфильма; оркский язык транскрибируется как «оркиш», близнецы Труляля и Траляля оказываются братьями Твиддлами, корабль «Энтерпрайз» — остаётся неузнанным, как и целый ряд других реалий. И, разумеется, ни о «Шах-намэ», ни о «Махабхарате» переводчица не в курсе.
Подозреваю, что таких «неузнанных реалий» на самом деле намного больше: автор этих строк при чтении наверняка пропустил немалое их количество. Сложность «Земли...» состоит ещё и в том, что это роман о реальности альтернативной, по сути — смесь магического реализма, мистики и альтернативной истории. Рушди очень мастерски показывает это: примерно первая треть романа читается как вполне реалистичная книга, и только потом — постепенно — автор начинает вплетать в ткань текста небольшие намёки-детальки, благодаря которым начинаешь догадываться: всё не так просто, как казалось на первый взгляд.
Не стану лишать читателей удовольствия и раскрывать все тайны «Земли...» Скажу лишь, что масштабность замысла Рушди вполне соответствует его воплощению. И если в том же «Клоуне Шалимаре» злободневность в книге иногда «забивала» художественность, то в «Земле...» всё сбалансировано почти идеально, а личные, весьма узнаваемые нотки грусти по Индии, которую больше не увидят ни рассказчик-Рай, ни автор-Рушди, — действительно трогают за душу.
Итог: нелёгкая для чтения книга, однако она того стоит. Даже немного смазанный финал не портит общего впечатления: это роман явно этапный для Рушди. «Землю...» можно перечитывать бесконечное число раз и находить всё новые и новые уровни аллюзий, смыслов, раскавыченных цитат. А можно просто получить удовольствие от истории о настоящей любви и настоящих творцах.
Это интересно
Как и Стивен Кинг, Салман Рушди постепенно увязывает свои романы в некое единое целое. Дело даже не в Бомбее, который появляется во многих из них, — из книги в книгу кочуют и герои Рушди. Внимательный читатель повстречает на страницах «Земли...» персонажей «Последнего вздоха Мавра» и «Детей полуночи». А может — как знать? — и ещё ненаписанных книг Рушди.
ЦИТАТА
Лишь тот видит целиком всю картину. кто выходит за её рамки.
Владимир Пузий
|
| | |
| Статья написана 12 августа 2009 г. 15:35 |
В рецензии на первый том "Алюмена" Валентинова и Олди (http://fantlab.ru/blogarticle3397) я писал: "Более того, Эльсинор и Кронборг, по «Алюмену», два разных замка. А в действительности — один и тот же". Так вот -- это моя ошибка, в "Алюмене" он тоже один. С какой-то радости я проглядел, к примеру, вот это: "Темный страшный Кронборг и был настоящим Эльсинором. Драматург, не особо задумываясь, переименовал цитадель, дав ей имя соседа-поселка. Тот, правда, тоже никакой не Эльсинор, а Хельсингер. Но что с барда-англичанина взять?" А вот это -- "Комендант Кронборга грозился прислать целую роту с приданной батареей" -- прочитал как то, что где-то есть отдельный замок Кронборг и комендант оттуда, значит, грозился прислать... Прошу прощения у авторов за свою ошибку.
|
| | |
| Статья написана 21 мая 2009 г. 01:09 |
Стать рыцарем
(публиковалась в «Мире фантастики»; поскольку там напечатали рецензию на первый том от другого автора, я, по сути, смошенничал: написал рецензию на двухтомник)
Джин Вулф. Чародей
Gene Wolfe. The Wizard
Роман
Переводчик: М.Куренная
Издательство: Азбука, 2008
Серия: Gold collection
640 стр.
Тираж 7 000 экз.
Второй том дилогии
[IMGright]http://fantlab.ru/images/editions/big/17588[/IMG]
Читая некоторые рецензии, диву даёшься: куда смотрели их авторы, каким местом ознакомились с книгой? После выхода на русском первого тома дилогии Джина Вулфа появились как минимум две рецензии, из которых видно, что «Рыцарь» их авторами был не понят да и не прочитан толком. Иначе откуда бы возникли в пересказах рецензентов слова о «ребёнке-простолюдине», в которого «по непонятным причинам» влюбляется королева моховых эльфов, или о том, что сэр Эйбел Благородное Сердце пытается завоевать её любовь? Достаточно было дочитать первый том дилогии хотя бы до середины, чтобы узнать и о причинах поклонения эльфов перед людьми, и о том, что Дизири уже любит Эйбела.
Другое дело, что первые главы романа могут вызвать у неискушённого читателя раздражение. Если не обращать внимание на рассыпанные по тексту намёки на второе-третье дно событий, мы действительно увидим именно то, что увидели рецензенты: простенькую историю о пареньке, попавшем из нашего мира в иной, весьма напоминающий по устройству Ойкумену древних скандинавов или кельтов: тут вам и «слоёный» Универсум с обязательным срединным миром, где живут люди, а также Скаем (Небом), Эльфрисом (обителью фейри), Муспеллем (здесь водятся драконы!) и т.д. Паренька превращают во взрослого, и он получает возможность раздавать направо и налево тумаки всем, кто его не слушается. Однако внутренне он остаётся всё тем же чуть странноватым американским подростком... Такова внешняя сюжетная канва, видимый сюжет. Лишь постепенно Вулф показывает читателю изнанку поступков и событий, которые описаны от лица сэра Эйбела Благородное Сердце. До некоторой степени это ловушка, уготовленная автором самому себе: только читатели, знающие, кто такой Вулф, или же достаточно внимательные, готовы доверять автору настолько, что дочитают-таки до середины и дальше. Ну так ведь профессиональный рецензент и должен знать чуть больше среднестатистического читателя, иначе — какой с него, рецензента, толк?
Игра, которую ведёт в дилогии (по сути — едином двухтомном романе) Вулф, изобретена не им. Рассказчик, сэр Эйбел, знает намного больше, чем рассказывает, потому что, во-первых, он-рассказывающий не тождественен себе-персонажу (тогда был глупее и наивней), а во-вторых, некоторые ответы, прозвучав раньше, будут просто непонятыми. Типичные примеры — Адсон из «Имени розы» Умберто Эко или Хаффам из «Квинканкса» Чарльза Паллисера.
Постепенно мы наблюдаем за взрослением героя: из паренька, охотно и не всегда справедливо распоряжающегося дарованной ему силой, он превращается в доблестного рыцаря без страха и упрёка. В человека, готового пожертвовать своими интересами во имя правды. В человека, чьё слово стоит для него дороже, чем собственная жизнь.
Вулф использует стандартный фэнтезийный набор из персонажей и ситуаций, однако складывает их в свою, оригинальную мозаику. В отличие от большинства книг подобного рода, где главный герой, попав в волшебную страну, долго и смачно сражается с чудовищами и покоряет девиц, в «Рыцаре-Чародее» почти нет описаний битв. Никаких многостраничных «я расчехлил щит... поставил ногу в стремя... прицелился и сделал поправку на то, что ветер с северных гор дул сегодня сильней обычного...» По идее, уже отсутствие таких описаний даёт читателю понять: суть не в них. И главные враги, и главные победы сэра Эйбела — в другом. Очень просто, обладая волшебным оружием, которое призывает армию духов, сражаться с драконами. Намного труднее вложить меч в ножны, если раньше ты дал слово не поднимать оружие на одного из этих драконов.
По сути, основные решения, которые приходится принимать сэру Эйбелу, и лежат не в тактическо-стратегической, но в морально-этической плоскости. В первом томе мы наблюдаем за его взрослением, во втором же повзрослевший, чувствующий ответственность за свои поступки и за других людей сэр Эйбел пытается спасти своих близких и друзей, учит своим примером оруженосцев. При этом Вулф не забывет подбрасывать читателю всё новые и новые задачки, попутно раскрывая прежние тайны.
Поначалу сюжет «Чародея» чуть провисает, уж больно долго Вулф описывает события в стране инеистых великанов, но затем динамика нарастает, и в итоге роман проглатываешь в один присест. Все тайны и непонятности раскрыты, все линии завершены. Финал «Чародея» — ударный, мощный, и хотя книга заканчивается сражением, главное-то происходит как раз после него, и ключевая сцена — та, где сэр Эйбел смотрит в своё отражение в реке и видит... Впрочем, не будем лишать читателя удовольствия узнать об этом самому.
[IMGRIGHT]http://fantlab.ru/images/editions/big/20004[/IMG]
Итог: дилогия Вулфа — чтение, безусловно, более для ума, нежели для души. Автор требует от читателя внимания к мелочам, местами нарочно снижает эмоциональную насыщенность. Но на этом фоне ещё ярче и убедительнее прорисовывается образ главного героя — человека чести, мальчика, который вырос и стал настоящим мужчиной. Может, только подросток и мог, оказавшись в волшебном мире, сохранить искренность и честность без «умудрённых жизнью» лукавства и постмодернистской иронии? Лично мне давно уже не встречались в фэнтези персонажи настолько благородные и самоотверженные. На фоне бесконечных мачо, жуликов и обаятельных выпивох благородный сэр Эйбел — как глоток родниковой воды. Разумеется, для тех, кто умеет ценить подобные качества.
Это интересно
Мария Куренная, работавшая в своё время и над «Квинканксом», блестяще справилась с переводом «Рыцаря-Чародея». Вызывает сожаление лишь то, что некоторые говорящие имена и названия она перевела, а другие просто транскрибировала, в итоге один из слоёв мироздания зовётся Скай (Небо), главный оверкин — Вальфатер (Всеобщий Отец), титул сэра Эйбела — «драконриттер» и т.д. При этом теряются некоторые аллюзии, скажем «ангел» Майкл, конечно же, архангел Михаил, что очевидно для англоязычного читателя, а вот будет ли понятно нашему?..
ЦИТАТА
«Именно тогда я понял, что значит опыт. Это когда ты взрослеешь и потом уже не можешь вернуться обратно»
Владимир Пузий
|
| | |
| Статья написана 20 мая 2009 г. 00:15 |
Пейзаж без смыслового наполнения
(публиковалась в «Мире фантастики»)
М. Джон Харрисон. Вирикониум
M. John Harrison. Viriconium
Сборник из 3 романов и 7 рассказов
Переводчик: Т.Б.Серебряная
Издательство: АСТ, 2008
640 стр.
Тираж 3 000 экз.
[IMGRIGHT]http://fantlab.ru/images/editions/big/26724[/IMG]
Что привлекает нас в фантастике, для чего мы вообще её читаем? Думаю, ответ не так прост, как это кажется любителям сугубого реализма, — и напрямую связан с возрастом и мировоззрением читателя. В детстве и юности нам интереснее рассматривать «картинки»: невероятные пейзажи, диковинных существ, — то, что называется антуражем. Нас завораживает новизна ощущений от самого факта соприкосновения на страницах обычной книги с чем-то невероятным, нездешним. И поэтому, не обращая внимания на стилистику или сюжетную изощрённость, мы с одинаковым азартом взапой «глотали» страницы очередных марсианских хроник от Эдгара Бэрроуза, артуровской тетралогии Теренса Уайта и «Пикника на обочине» братьев Стругацких. Со временем новизна иных миров сама по себе уже не так волнует: читателю намного интересней отслеживать сюжетные коллизии, восхищают «крутые» поступки доблестных героев, узорочье дворцовых интриг, непредсказуемость авторских «тузов в рукаве» (не путать с роялями в кустах!). Постепенно всё больше внимания обращаешь и на самих героев: тщательно ли выписаны их характеры, логично ли в рамках заданных «условий игры» они себя ведут. Начинаешь обращать внимание на авторский стиль: не только о чём, но и как написано.
Ну и, конечно, фантастические допущения: путешествия во времени, разумные планеты, кольца власти, — всё это в первый-второй раз восхищает необычностью. Даже если книга написана неважно.
Впрочем, в какой-то момент даже это отступает на второй план — и самым главным для тебя становится, о чём, собственно, хотел сообщить автор граду и миру, какую идею, какой «мэссэдж» вложил в книгу. Ведь в конце концов, хорошая художественная литература — это всегда синтез нескольких важных элементов, причём не просто их сумма, а нечто бОльшее, возникающее как раз в итоге их соединения.
Как ни странно, разные направления в литературе переживают схожие этапы взросления. Фантастика — не исключение. И, наверное, поэтому читая иные классические тексты, испытываешь только неловкость за автора: что же он, талантливый, не дожал, не развил, «слил» такую вещь!..
Именно так обстоит дело со сборником «Вирикониум» М.Джона Харрисона. Цикл о Пастельном городе — вещь классическая и нашумевшая, однако на русском ни разу не выходившая. Знатоки ждали этого издания; прочитавшие на английском — отчаянно хвалили на русских форумах. И вот наконец!..
Сперва изумление, затем — увы — разочарование. Харрисон описывает причудливый и экзотический мир далёкого будущего, мир упадка и распада. В центре всего цикла — вечный город Вирикониум, в котором переплелись и намертво сплавились разные эпохи и культуры. Первый роман цикла был написан в 1971-м году, когда Джек Вэнс уже завершил свой цикл об Умирающей Земле, а Майкл Муркок начал романы об Элрике из Мельнибонэ. «Пастельный город» очень напоминает и те, и другие — в первую очередь атмосферой. Антураж тоже кажется позаимствованным у Вэнса с Муркоком, но изрядно переосмысленным, с добавлением световых мечей (и это за шесть лет до появления «Звёздных войн»!), летающих лодок, бессмертного птицетворца и других «изюминок».
Что до сюжета, то автор, кажется, решительно презирает традиционные представления о нём. Он либо прибегает к нехитрой квестовой формуле, либо вовсе отказывается от сюжета как такового. В романах «Пастельный город» и «Буря крыльев» миру грозит глобальный армагеддец, и главные герои отправляются в путь, чтобы сперва найти причину будущей погибели, а затем — ту красную кнопку, которая всё остановит. Уточним, что герои Харрисона отличаются от традиционных мускулистых варваров и доблестных рыцарей: они — натуры тонко чувствующие, глубоко переживающие и рефлексирующие с отчаянным самозабвением. По сути, квесты оказываются для них поводом покопаться в собственной душе, а для Харрисона — с уверенностью опытного торговца коврами развернуть перед читателем целый ворох пейзажей, один другого диковинней. Пейзажи — сильное место Харрисона.
Осознав это, он, видимо, и решил отказаться в рассказах от сюжета. То есть, нет, какие-то телодвижения его персонажи совершают и в рассказах, но осмысленности им явно не хватает. Высокое эстетствование в литературе хорошо лишь в том случае, когда за ним что-то есть; на одной атмосфере далеко не уедешь. А все эти истории о наёмных убийцах, балеринах и художниках — по сути, лишь яркие эскизы, фрагменты из чужой жизни, случайно выхваченные светом фонаря.
Итог: если б этим всё и ограничивалось, книга получила бы рецензию на четверть страницы и лаконичный итог: «чушь». Однако Харрисон, несомненно, отличается от армии графоманов и муркоковских эпигонов. У него есть талант, есть свой особый взгляд на мир. Описывая диковинные пейзажи, он умело передаёт настроение, полунамёками создаёт ощущение неких тонких, почти незаметных связей между событиями. «Вирикониум» намертво врезается в память. Если, конечно, у вас хватит терпения, чтобы пробраться вслед за героями через мертвенные психоделические ландшафты, и мудрости, чтобы не восклицать, передразнивая Диогена, «Ищу смысл!». И не ищите.
Это интересно
Русское издание «Вирикониума» один в один копирует омнибус 2000-го года. В нём так же рассказы были хаотично рассыпаны по всей книге, отмежовывая друг от друга три романа. Перевод Т.Б. Серебряной не идеален, но хорош, а вот редактор и корректор в книгу, похоже, не заглядывали. Ведь «чтобы хоть что-то разглядеть, приходилось изогнуться и принять весьма неудобную позу, поэтому он встал и попытался отодвинуть защёлку».
ЦИТАТА
«Жемчужина в сточной канаве, леопард, сплетённый из цветов», — читаем мы у Патинса в «Нескольких записках для моего пса». Кажется, он пытается создать целостную картину из намёков, многозначительных умолчаний и иерархических соподчинений, перевёрнутых с ног на голову...
(кажется, сказанное можно отнести и к самому Харрисону с его «Вирикониумом»)
Владимир Пузий
|
|
|
облако тэгов
