| |
| Статья написана 4 февраля 2017 г. 16:57 |
Тони Моррисон, "Возлюбленная". Самый знаменитый роман Тони Моррисон, награжден Пулитцеровской (1988) и Нобелевской премией (1993). В основе книги — реальные события, происходившие в штате Огайо в 60-х годах ХIХ в.: история чернокожей рабыни, которая (спойлер вырезан). Лучше прочитайте. Кто такая Тони Моррисон? Это такой такой женский аналог Фолкнера (не "Шум и ярость", а "Город," "Как я умирала" или "Свет в августе", например).
Лучше слов не подберу. Я не про равноправие, а именно про саму прозу. Она пишет, как писал бы Фолкнер. Так же круто. Эта вязкая атмосфера, эта обреченность, эта горечь проигравших и все утративших, этот поток ощущений, который словно через тебя хлещет. Этот надрыв. Это чувство разогретой солнцем земли — какое-то совершенно невозможное, невыносимое, из глубины нутра. Эта честность до предела. Это постоянное ощущение мрачного дыхания Судьбы за спиной. Эта тяжеловесная мистика. Эти библейские мотивы, пронизывающие роман насквозь... Не знаю, относят ли Моррисон к Южной школе, как Фолкнера (там в основном белые плантаторы все-таки :), но по стилю и приемам — это чистая Южная школа. Чистейшая. Безжалостное чтиво (и с долей мазохизма даже). Я несколько раз "Возлюбленную" откладывал, когда читал, на время, потому что нужна передышка. Словно мне голову напекло на кукурузном поле, перед глазами красные круги, кожа обгорела, в глотке пересохло, а ноги стерты до мяса. Такая мощь ощущений. И потом снова читал. И там понимаешь, как это — быть вещью. Рабом. Затягивающая книга, сложная по структуре и одновременно простая по сюжету, линейная, но при этом чудовищно сильная. Да, раб-женщина — это раб вдвойне. Потому что и с твоим ребенком сделают тоже самое, что сделали с тобой... Конечно, если ты не (спойлер вырезан, хотя он все равно указан в аннотации к русскому изданию). Тут еще эффект. Вот когда берешься читать книгу, допустим, про концлагерь — ты знаешь, что будет невыносимо и больно, но ты готов к этому. А тут — ну это же рабы, я же смотрел "Унесенные ветром". Не все так плохо. И тут тебе, неготовому, — н-на. Вот у меня так и получилось когда-то с этой книгой. Я не провожу аналогий, не имеет смысла. Но когда в Освенцим въезжал советский танк, ты сразу понимал — рабству кранты. А тут танка пришлось ждать несколько столетий. "Унесенные ветром" очень хорошая книга, но она, все же, не о судьбе рабов. Там именно история "Юга, который мы потеряли". И с этой точки зрения книга совершенно честна. Настоящий южанин должен "любить своих рабов и заботиться о них". Можно любить своих негров больше, чем своих лошадей. Можно наоборот. Но шкала все равно одна. Вот мои лошади, смотрите какие лощеные. А вот мои негры, смотрите, какие счастливые. А хотите, мы посмотрим у них зубы? Да, сэр... А не желаете ли прокатиться на одной из этих темнокожих "лошадок"? Тяжелая книга.
То́ни Мо́ррисон (англ. Toni Morrison; при рождении — Хло́я Арде́лия Уо́ффорд; 18 февраля 1931, Лорейн, Огайо) — американская писательница.
|
| | |
| Статья написана 4 февраля 2017 г. 01:30 |
Досмотрел "Страну Оз" Василия Сигарева. Пока не готов сказать о фильме в целом, но по частностям. Язык абсолютно живой и мат тут средство коммуникации и выражения эмоций, и никак иначе. Кажется, ни разу в фильме мат не применили как оскорбление. И вообще, уральский диалект сильно мягче и напевней московского выговора — вы удивитесь, какие жесткие вещи можно произнести легко и красиво, как песню. Яна Троянова — прекрасна и удивительна.
Гоша Куценко давно не был таким убедительным. Хотя опять, блин, прекрасный принц, пусть и долбанутый. В сцене на балконе — очень хорош. — Шабадинова! Иди, помойся. — Не буду. Я чистая. — Это, Шабадинова, ты преувеличиваешь. Руки Инны Чуриковой — это нечто. У меня бабушка с Урала, я замечал, как она по-особому, в какой-то своей — чуть птичьей манере, быстро, словно сует птенцу червяка — ставит на стол тарелку с пельменями, подсовывает тебе вилку и плошку со сметаной. И тут я увидел ее руки у Чуриковой. Вот именно эта манера, легким хватом сверху. Но уральского выговора Чуриковой сильно не хватает:) Вообще, актеры хороши. То, что Василий Сигарев ученик Коляды — я понял где-то в середине фильма. Впрочем, сейчас иногда кажется, что все уральские драматурги — ученики Коляды. :) Это уже фирменная вещь — сочетание "низкого" языка и "высокой" трагедии. С виду бытовуха, а по сути — Шекспир. Правда, которому врезали с ноги постмодернизмом, но все-таки. Плюс уральский колорит и типажи. Урал — это такая Ирландия Мартина Макдонаха. Страна маленьких людоедов и черного юмора. Только пьют больше и мороз. И пластиковые стаканчики. Впрочем, это я скорее в общем об уральской драматургии, а не о Сигареве именно. Имхо.
|
| | |
| Статья написана 3 февраля 2017 г. 21:38 |
ЧУДО НА ГУДЗОНЕ, режиссер Клинт Иствуд Очень хороший. После "Американского снайпера" я опасался, что Иствуд утратил форму, но — зря опасался.
Удивительная безыскусность рассказа, никаких излишеств или крутых кинематографических фишек — снято очень просто, но вместе с тем здорово. Великолепная актерская игра, точная режиссура и чуть отстраненная, но очень человеческая интонация — без сюсюканья или восторгов, но и без очернения или издевки. Спокойный прямой взгляд. Атмосфера в фильме удивительная — холодная и голубовато-прозрачная, как вода Гудзона зимой, когда лайнер с отказавшими двигателями сел на воду и все 155 пассажиров остались живы. Вот сидишь и весь фильм переживаешь за героя Хэнкса, играющего капитана Салли. Все закончится хорошо, мы это знаем, но... В наше время недостаточно спасти людей, надо еще доказать, что ты сделал это правильно. Хэнкс все-таки удивительный актер. Он живет каждую секунду в кадре так, что другому хватит на целый фильм. А Иствуд удивительный режиссер. Его самого в фильме словно и нет, будто это кинохроника. Но при этом он есть. Это его кунг-фу. Странное дело. Два старика ведут рассказ, а оторваться невозможно.
|
| | |
| Статья написана 31 января 2017 г. 19:10 |
Это игралось на зрителя один раз, в 2004 или 2005, кажется. Я тогда поступал на режиссуру во Мхат. Кирилл Серебренников ржал весь этюд, а потом снял меня с конкурса:) ПОКАДРОВАЯ АНИМАЦИЯ (рассказ для театра) Ведущий: — Добрый день! Режиссер: такой-то. Актеры: такие-то. Этюд называется «Покадровая анимация». Извините. «По-кад-ро-ва-я а-ни-ма-ци-я». Теперь лучше? Вообще-то этот текст должен был читать человек с хорошей дикцией… Но, как проверено одним известным актером и драматургом, человеку с дефектами речи зрители верят гораздо охотнее. Ведущий читает с листа: — Ремарка. На сцене находится стол. На столе – бутафорский букет, свеча, каминные спички, кукла, фотоаппарат, пластмассовая спица, — показывает каждый из названных предметов. — ...и немецкий автомат.
— В глубине сцены еще один стол. На столе находится – бутылка водки и два стакана. При этих словах Коля берет бутылку, рассматривает этикетку (точно водка? а градусов сколько?), хмыкает и ставит бутылку на место. — Итак, мы начинаем. Иван... Николай... – герои кивают, привстают и пожимают друг другу руки. – Раз-два... начали! Ведущий поворачивается и смотрит на героев. Иван открывает бутылку и разливает водку. Закрывает бутылку, ставит на место. Иван и Коля поднимают стаканы, но, прежде чем успевают выпить, ведущий говорит: — Забыл добавить. Одно из условий нашего этюда – герои должны молчать... Ведущий берет со стола автомат и делает вид, что стреляет по героям очередью. Ба-ба-бах! Грохот выстрелов. Герои падают лицами в стол. — А кто молчит органичнее всего? Мертвые... Ведущий, подумав: — Или спящие. Герои, лежа на столе, начинают похрапывать. — Или, скажем, глухонемые. Герои поднимают головы, обмениваются фразами на языке жестов. Один что-то спрашивает, другой отвечает («что это было?» «не знаю, а ты как думаешь?», «выпьем?» «да, конечно. Давно пора») Поднимают стаканы. Ведущий щелкает пальцами. Герои застывают. — Знаете, что такое покадровая анимация? Вы делаете один кадр... (поднимает фотоаппарат, нажимает спуск, вспышка)... потом что-нибудь меняете... (ведущий подходит и чуть меняет положение рук героев, отходит) делаете следующий. (берет фотоаппарат, вспышка, кладет фотоаппарат на стол) Вот так. Чтобы получить секунду действия, вам нужно сделать 24 кадра. Это долго и муторно. ведущий смотрит на зрителей. — То есть, чтобы получить трех-минутный ролик, вам нужно сделать 24 умножить на 60 и на 3… будет 4320 кадров. Много. Но результат того стоит. — Во времена старого доброго кино такую штуку использовали для создания спецэффектов – то, что сейчас делает компьютерная графика. Например, если вам были нужны танцующие скелеты... вы их получали... Щелкает пальцами. Звучит музыка (танго). Двое встают, вяло, с болтающимися конечностями, как скелеты. Делают несколько синхронных движений, напоминающих танец. Музыка стихает. Садятся обратно. Опять оживают, переглядываются, поднимают стаканы, но выпить не успевают. — Или что-то совсем простое, — говорит ведущий. Щелкает пальцами. Герои замирают с поднятыми стаканами. Ведущий подходит и забирает у них стаканы. Ивану вручает букет. Коле поворачивает кисть, как у голубого. Ставит на стол свечу и зажигает каминной спичкой. Щелкает пальцами. Герои делают движение, чтобы выпить, но обнаруживают в руках совсем не стаканы. Потом Иван замечает в своей руке букет – офигевает. Коля, сообразив что к чему, улыбается, хлопает глазками – в облике появляется нечто кокетливое. — Простейший спецэффект, — поясняет ведущий. Смотрит на героев. – Но мне не совсем нравится сюжет. Может быть, лучше вот так... Ведущий щелкает пальцами. Звучит музыка (танго). Выбегает грузинская прицесса. Иван поворачивается, вручает ей букет. Принцесса расцветает, делает книксен и убегает с цветами со сцены. — Вы любите хэппи-энды? Я люблю, — замечает ведущий. – Но продолжим... Иван поворачивается обратно, смотрит на Колю. Тот приходит в себя. Сплевывает в сердцах и гасит свечу пальцами. Иван улыбается. Они берутся за стаканы.... — Вообще, это странно. Ведущий берет куклу, рассматривает. — Это что-то вроде кукол вуду. Ведущий кладет куклу на стол и берет спицу, говорит задумчиво: — Вы можете сделать вот так... – он втыкает спицу в куклу. Коля со стуком опускает стакан на стол, водка разливается, Коля дергается в судорогах, хватается за сердце... выгибается. Ведущий выдергивает спицу и кладет на стол. — Интересное ощущение, правда? – смотрит на зрителей. – Просто жуть. Власть над чем-то живым. Это опьяняет, не так ли? Да, опьяняет. Коля приходит в себя, с ненавистью смотрит на ведущего, но тот этого не замечает. Ведущий кладет на стол листок, с которого читал, поворачивается к зрителям. Коля лепит из теплого воска от свечи куклу. Ведущий этого не замечает, продолжает говорить лицом к зрителям: — Вы можете сделать с человеком, все, что захотите. Всё. Например... За его спиной герой поднимает кукле руку. Движение четкое, зримое. Рука ведущего оказывается задрана вверх. — Что за... Герой поднимает кукле вторую руку. Вторая рука ведущего задирается. — Это... – говорит он. Герои позади переглядываются, один кивает другому. Делай. Тот делает движение, словно сворачивает кукле голову. Голова ведущего сворачивается. Он мертв. Замер в такой позе (с поднятыми руками). Коля в полной тишине оставляет куклу на столе, выходит на авансцену, смотрит на зрителей и говорит громко и четко: — А теперь – хэппи-энд. Щелкает пальцами. Начинает звучать музыка, как в танце скелетов. Ведущий танцует, как скелет. Выбегает грузинская принцесса, как воздушное создание. Ослепительно улыбается. Все танцуют и останавливаются на переднем плане, встав на одно колено, улыбаясь и выгибаясь, как в голливудском мюзикле. Замирают. Ведущий вдруг поднимает голову и говорит обычным голосом: — Ах, да. Я кое-что забыл. По местам! Щелкает пальцами. Принцесса убегает, герои садятся за стол. Ведущий подходит, берет со стола лист бумаги и читает: — А финал у нас следующий. Ремарка: наливает, они выпивают и некоторое время молчат. Герои выпивают и некоторое время молчат.
|
| | |
| Статья написана 28 января 2017 г. 15:23 |
Злата жалуется на жизнь. — Злата, ты поужинала в садике? Все съела? — Я голодная. Папа озадачен. — Это как? Ты разве не ела? Что у вас было на ужин? — Капуста с котлеткой. Капусту мы не любим. У Златы едой считается только мясо. — А у меня была самая маленькая котлетка, — грустно делится Злата. И показывает: — Вот такая. Я расстроилась. Я вздохнула вот так и сказала: ну почему у меня такая маленькая котлетка? Да, судя по расстоянию между пальчиками, котлетка точно была не фонтан. Мне становится обидно за дочь. Растущий организм, а тут такое. Обделили. — Да, обидно. Ну ты хотя бы съела капусту? — по папиным студенческим воспоминаниям, набить желудок вполне себе аналог сытости. — Нет. — Почему?! — Потому что Наталья Николавна пожалела меня и дала мне еще одну котлетку.
|
|
|