Ну, какой же это неизвестный солдат, если все знают: это сербский солдат, воевавший в ту войну с немцами? Наш это парень, раз мы шли сюда три тысячи верст, чтобы освободить его родину.

Встретились бы они, если б не война – полковник-ас и неудачливая актриса? Заметили ли бы друг друга? Полюбили бы? Да и в круговерти военных морозов сорок первого не все так просто и явно…

Жену он не видел три года, мать – шесть, сына – еще ни разу. Сегодня, в марте тысяча девятьсот сорок седьмого, война для него, по сути, еще не закончилась. Два месяца отпуска, и еще как минимум на год, опять туда, на Запад. Лишь обнять родных, вспомнить, пережить все заново и вдохнуть дым Отечества, воевавшего и строящегося. Дым, о котором так мечталось…

Клин вышибают клином, поэтому в борьбе с мистикой поможет только мистика, а слову можно противопоставить только слово.

Людям доступно две тысячи миров. И в каждом – есть возможность достичь многого. Но для начала необходима сущая малость: получить аттестат зрелости, сдав в том числе и тренажерные тесты. Ведь что естественнее для путевки в жизнь, чем окончание школы, разрешение перехода от существования к жизни?

Он был кибернетическим мессией Судного Дня. Роботочеловек в байкерской коже и с короткой стрижкой — Великий Пришедший. Но и сейчас, полторы тысячи лет спустя, встречаются еретики, оспаривающие сам факт его существования.

Когда, только подходя к территории то ли еще действующей, то ли уже бывшей тещи, впадаешь в ступор и теряешь любые ориентиры, немудрено перепутать подъезд. Да что там подъезд, и дом можно перепутать, и… город, и время... Да еще за спиной девки какие-то постоянно шепчутся, дуры!

Бывают такие бесконечные битвы, у которых смысл не в победе, а в самой битве. Соперники даже урона особого друг другу не наносят, разве что так, по мелочам неудобства бывают… Но вековые традиции есть вековые традиции. Ритуал есть ритуал. И раз в год, во льдах Заполярья они встречаются с мечами в руках.

Тяжело… да что там тяжело! Невозможно выбрать между театром и биологией, тем более, когда душа лежит к одному, а способности – к другому.

Третий вовсе был… как будто в роддоме подменили. Недаром назвали его Яном. Это после-то Илюши и Алёши…

Вечер пятого дня встретит только один из них. Остальные перед мучительной смертью должны рассказать историю о самом счастливом случае в своей жизни.

Как слабенький жеребенок крылатым единорогом стал и свой табун от волков защитил.

Когда писателей становится слишком много, роль читателей приходится играть искусственному интеллекту. Что поделать, люди заняты, им творить надо, а не потреблять! Опять же, объективность роботов не обмануть, а их восприятие тоньше.

Единственное, что может помешать безудержному литературному творчеству — это, конечно, любовь.

Сначала они помогли решить проблему избытка информации, потом стали исподволь расставлять акценты в восприятии окружающего и, наконец, начали самостоятельно воспроизводиться и определять, что именно конкретному человеку стоит увидеть. Начали выбрасывать все ненужное. Причем исключительно в рамках существующих инструкций.

В итоге, одно и тоже мы видим по-разному, наши воспоминания не полны, а картина мира фальсифицирована.

Он сложил свою жизнь сам, оборвав все имеющиеся связи и принципиально не создав новых. И теперь, когда ее грубо и безальтернативно ломают, выясняется, что ничего кроме бухгалтерии и одиночества в этой жизни нет…

Путешествие во времени оказалось заметно иным, чем его описывали фантасты.

Во-первых, механизм запускался только во время прыжка с дирижабля. Во-вторых, запрограммировать возвращение было невозможно, обратный перенос происходил исключительно спонтанно. И это не говоря уже о «мелочах», вроде временного ограничения в сто лет и того, что умереть в прошлом было совершенно реально. В общем, такие прыжки пока были больше авантюрой, чем обыденностью, и решались на них немногие.

Хотя желание посмотреть, как оно было тогда, до Золотого века, присутствовало у многих.

Двадцать один год назад, когда все началось, у бункера заклинило гермодверь. Но поскольку за неделю до катастрофы убежище под завязку набили всем чем можно, после наведения порядка в коммуне и налаживания быта самым страшным врагом здесь стала скука.

В цивилизованном обществе осталось не так много законов. Один из них – убивать детей для еды запрещено.

Врач и радиоинженер. Неплохой дуэт для ограбления, пусть даже они познакомились всего за сутки до дела. Вот только через пару часов после один был мертв, а другой – весь в дерьме и в крови.

И главное, ради чего все это – трупы, отмороженные ноги, галлюцинации?..

Вообще, шатуны выкапываются по причине отрицания. Но Валентина Александровна сделала это ради Андрюши.