К дню рождения К. Э. Смита. Рассказ из лавкрафтианской антологии Дарелла Швайцера Shadows Out of Time
Мудрецы древнего мира записали множество легенд о печально известном Малигрисе из Посейдониса. Во времена золотого века, до того как последний осколок Атлантиды погрузился под воду, слава о Малигрисе распространилась далеко и широко. Согласно различным письменным свидетельствам, каковые ныне в основном утрачены для истории, чародей обитал в ониксовой башне, отбрасывавшей тень на яркие купола и храмы-сады столицы атлантов. Рабы королевских дворов ежемесячно доставляли в святилище Малигриса, повелителя королей и колдунов, подношения из золота, слоновой кости и драгоценных редкостей.
Малигрис властвовал над духами воздушных высот и земных глубин, повелевал солнечными и лунными демонами и установил своё господство над живыми и мёртвыми. Ни один маг древнего мира не мог соперничать с ним на пике его могущества. И всё же легенды гласят, что он становился всё более несчастным в собственной порочности, отгородившись от человечества своей высокой магией. В конце концов, демон одиночества одолел даже его жадную жажду знаний. Все люди избегали его и боялись ступать в тень башни чародея. В итоге Малигрис на долгие десятилетия заперся в своём величественном убежище, а его единственной компанией стали призванные бесы, призраки и вызываемые время от времени демоны.
После столетий сверхъестественного существования старый Малигрис наконец умер, сидя на своём огромном троне из кости мастодонта, чёрного дерева и хрусталя. И всё же его колдовство продолжало жить и после смерти в виде неземных духов, охранявших его башню-усыпальницу от воров и мародёров. Долготерпеливым владыкам Посейдониса не стало легче, когда они услышали весть о кончине чародея, ибо даже после его смерти ужас перед Малигрисом не отпускал их сердца. Башня Малигриса возвышалась над городом, подобно надгробию титана. Ни один бальзамировщик не пришёл в неё, чтобы применить своё искусство сохранения мёртвых к иссохшему трупу Малигриса. Долгие годы он гнил на своём высоком троне. В конце концов океан поглотил последние осколки Атлантиды. Приливные волны затопили улицы и сады Посейдониса, и проклятая башня рухнула вместе с остальной частью столицы. Малигрис, как и его легендарное королевство, наконец исчез с лица земли.
По крайней мере, так гласят легенды.
Однако история пишется руками людей, а люди подвержены ошибкам, непостоянны и часто забывают об истине. Именно поиск истины движет мудрецами и волшебниками. Я искал её не только в словах ненадёжных людей. Я находил её у духов, которые бродят по затерянным и отдалённым местам. Я искал её в запредельных мирах, где бессмертные дьяволы смеются над глупостью человечества. Так я узнал великую тайну, которая преследует меня по сей день. Я услышал её из уст семи инфернальных духов и сонма безымянных призраков. Вот суть этой ужасной правды:
Малигрис никогда не умирал.
Ужас старой Атлантиды, чародей, чьи высохшие кости никогда не покидали своего трона, величайший волшебник древнего мира, продолжает жить. Подобно паразиту, вторгшемуся в организм хозяина, дух Малигриса заражает и разлагает мир живых. Вся огромная Земля страдает от него. Да, Малигрис жив, и его вечная горечь, его гноящаяся злоба, точно яд, пропитывает пространство и время.
Чтобы объяснить это, я должен снова вернуться к глубокому и неизбывному одиночеству Малигриса. Его попытка вызвать дух Нилиссы, давно умершей возлюбленной его юности, закончилась поражением и разочарованием. Пообщавшись с тенью своей умершей любви, Малигрис понял, что больше не видит глубины её красоты и не чувствует той страсти, что воспламеняла его юность. Из уст демонического слуги он узнал, что никогда не сможет вернуть эту утраченную любовь, вызвав дух Нилиссы, потому что сам чародей с годами изменился и постарел. Страсть юности больше не владела его телом, ибо он был уже не тем человеком, что любил её. Поэтому её призрак не смог ни взволновать его, ни облегчить одиночество.
Эксперимент с некромантическим романом оказался неудачным, и одиночество чародея продолжалось до тех пор, пока не переросло в неистовую похоть. Ни одна живая наложница не могла удовлетворить его, даже те, которых присылали по указу владык Посейдониса. Он не мог полюбить рабыню, да и ни одна рабыня не смогла бы полюбить столь ужасающего хозяина. Старый и жалкий, снедаемый грехом алчной плотской страсти, Малигрис отверг живых и вновь обратился к преследованию мёртвых. Он искал в преисподнем мире бродячих духов мудрости и погибели. Его третий глаз рыскал по звёздам в поисках космических сущностей, коих можно было бы заманить в ловушку и заключить в паутину заклинаний. И вот, в своей лаборатории, среди тонких механизмов из стекла и кости ему удалось поймать бестелесный разум, дрейфующий в потоках времени.
Заключив этот транстемпоральный разум в сферу из зачарованного янтаря, Малигрис допрашивал его с помощью заклинаний, специально разработанных для мучения бестелесных сущностей. Он узнал, что в его ловушку попало сознание продвинутого существа, находящегося в процессе путешествия из первобытного прошлого Земли в тело-носитель где-то в далёком будущем. О цели его путешествия во времени Малигрис мог только догадываться. Однако он отказался освобождать бесплотную сущность от мистических уз, прервавших её путешествие.
Его мысли вновь обратились к Нилиссе. Если бы ему удалось выведать у чуждой сущности в сфере секреты ментальных путешествий во времени, он мог бы отправить свой постаревший разум обратно, чтобы вселиться в своё молодое тело. Снова стать молодым, при этом обладая всеми знаниями и силами своего старшего «я» — возлечь с Нилиссой во плоти, снова познать великолепие юности. Только это могло бы удовлетворить его похоть. Его всемогущий зрелый разум полностью заменил бы уязвимый юный, развеяв его на все четыре стороны с помощью своего развитого колдовства. Таким образом, он мог снова вселиться в своё юное тело на любой желаемый срок.
Этот план сулил нечто большее, чем просто физическое удовлетворение. Он не только вернул бы себе плотское великолепие своего молодого «я», но и смог бы заново прожить большую часть своей жизни но уже без всех былых ошибок, которые он мог бы исправить, всех предательств, которых мог бы избежать или за которые смог бы отомстить; он мог бы переделать весь мир согласно своему ви́дению. Но сначала он снова познает жар постели Нилиссы, как познал его много лет назад.
Посредством психического допроса он открыл мысли захваченного чужака. Он пришёл к пониманию, что это один из представителей древней расы, населявшей Землю за много эпох до рождения человечества. Их называли Великой Расой Йит, и они господствовали в первобытных болотах древности. Захваченный йит совершал ментальное паломничество во времени, что было свойственно некоторым членам его общества. Эти существа часто отправляли своё тонкое чувствительное сознание через пропасти времени, чтобы занять тела существ, обитающих в грядущих временах. Тем временем разумы этих украденных тел отправлялись назад по временной линии, чтобы оказаться запертыми в отвратительных телах путешествующих во времени йитов.
Малигрис пришёл в восторг, узнав об этом обычае. Это убедило его в том, что транстемпоральный перенос разума в его молодое «я» действительно возможен. Он уничтожит свой молодой разум, заменив его зрелым сознанием. Такое завоевание не было равносильным убийству — скорее это напоминало самоубийство, за исключением того, что он не умер бы по-настоящему. Его старшее «я» просто заменит его младшее «я» и вновь обретёт своё сильное и жизнестойкое тело.
С помощью пыточных заклинаний он потребовал, чтобы йитианский пленник открыл ему свой способ перемещения во времени. Сущность в сфере сопротивлялась, но в конце концов сдалась под воздействием боли. Она пригласила Малигриса в глубины своего разума, и Малигрис не разглядел в этом приглашении поджидавшую его ловушку. Возможно, его ослепили амбиции или, быть может, то была неистовая похоть, которая заставляла его думать только о постели Нилиссы. Поэтому он соединил своё сознание с сознанием своего пленника и обнаружил, что запутался в паутине чужих мыслей.
Целыми днями он сидел в своём кресле, похожем на трон, и смотрел в янтарную сферу, ведя молчаливый мысленный конфликт с тем, что в нём находилось. В последнем акте восстания заключённый в тюрьму разум йита попытался уничтожить сам себя, но Малигрис с помощью своей железной воли предотвратил этот побег. При этом он случайно соединил свой разум с разумом сущности, заключив собственное сознание внутри сферы, лежащей на коленях его лишённого разума тела.
Внутри сферы кипел огненный шторм воспоминаний, данных и концепций, сплавляя разум Малигриса и разум чужака в единый интеллект. Малигрис полностью понял йитов, и это понимание грозило уничтожить его человеческий разум. Только мастерское владение колдовством предотвратило гибель его собственной сущности, но она оказалась радикальным образом изменена. Теперь он тоже был бестелесным интеллектом со смешанным сознанием и пленником своей собственной сферической тюрьмы.
Возможно, именно в этот момент Малигрис лишился остатков рассудка.
Был лишь один способ выбраться из янтарной сферы. Используя силу вновь обретённых воспоминаний, взывая к йитской мудрости, как утопающий цепляется за обломок дрейфующего дерева, Малигрис отправил своё изменённое сознание в прошлое. Он увидел в глубинах безвременной пустоты искорку света, которая была первоначальной точкой отправления йита, и поплыл к ней. Вернее, он позволил ревущим течениям времени нести его к ней, как кусок болтающегося во времени обломка кораблекрушения.
Кристалл, лежавший на коленях его царственного трупа, раскололся и рассыпался в пыль.
Он пробудился в теле йита, где-то в далёком прошлом, когда земная кора ещё не остыла. Это была физическая сущность путешественника во времени, которого он захватил и ментально поглотил. Если бы Малигрис к этому моменту ещё не был безумцем, то, несомненно, пребывание в столь гротескной физической форме довело бы его до сумасшествия. Осмотрев себя тремя новыми глазами, расположенными на длинной гибкой шее, Малигрис обнаружил три больших усика, двойные клешни, напоминающие клешни гигантских раков, и четыре рта, похожие на флейты. Внизу его высокого конического туловища виднелись похожие на слизней выступы. С его тыквообразной головы свисала борода из меньших усиков.
Телепатия йита, которую он обрёл вместе с телом, позволяла ему ощущать вокруг себя множество йитских разумов. В башне, полной причудливого алхимического оборудования, находились сотни его собратьев. За стенами священной башни из бледно-зелёного камня его гибридный разум ощущал тысячи таких существ, подобно свечам, горящим во тьме. Они двигались через город неописуемой красоты и немыслимого ужаса, целая нация растительных бегемотов со своей собственной магией, технологиями, языками и архитектурой. За пределами города он увидел ещё несколько таких же полисов. В то время йиты населяли все климатические зоны вулканической Земли. Малигрис затрепетал внутри своей растительной плоти, когда его телепатические чувства уловили глухую вибрацию древних чёрных башен, стоявших в запретных местах между городами. Его охватила аура древнего зла и предчувствие гибели.
Захваченный чуждыми ощущениями, Малигрис бродил среди подобных ему нелюдей. Многие из них были заняты написанием повествований о своих путешествиях во времени, другие конструировали жутковатые механизмы или экспериментировали с формированием первобытной плоти. Никто из йитов не чувствовал человеческого разума Малигриса в теле своего соплеменника, а может, им было всё равно. Обмен разумами с обитателями других эпох был довольно распространённым явлением среди йитов священной башни. Они были исследователями, учёными и историками. Пока Малигрис не вмешивался в ход их исследований, он мог беспрепятственно бродить по их владениям.
В конце концов, до него дошло, что Атлантида и жизнь, которую он жаждал вернуть, находятся далеко в будущем, возможно, в миллиарде лет. В своём прошлом он сбежал из янтарной сферы, заняв тело йита, а теперь должен сбежать из эпохи йитов, вновь заняв своё собственное тело в будущем. Поэтому он проигнорировал огромную коллекцию чудес, выставленных в башне, и нашёл комнату, где располагались стеклянно-металлические машины, основной функцией которых было перемещение во времени. Воспоминания йита теперь принадлежали ему, поэтому он знал, как управлять такими машинами сдвигающими время, пользуясь неуклюжими когтями и дрожащими усиками.
Чего Малигрис не знал, так это степени повреждений, которые получил его собственный разум и разум сущности, которую он поглотил. Его понимание механизма перемещения во времени было неполным, и он направил свой интеллект в будущее без определённой цели или пункта назначения. Бестелесный и беспомощный, его гибридный разум парил в пустых измерениях между временем и пространством. Бесконечная перспектива астральных сфер уводила его всё дальше и дальше от земных забот. Целую вечность он дрейфовал во вневременном домене, не обладая ни формой, ни материей — тень вне времени, которую швыряло, как бутылку, по волнам тёмного океана.
Несомненно, Малигрис к этому моменту уже сошёл с ума. Или, возможно, он вышел далеко за пределы безумия.
Словно призрак, он дрейфовал в областях за гранью реальности. Нет способа измерить ход времени там, где его не существует. И всё же, в конце концов, к Малигрису вернулась искра разума, и он повлёк себя через бесконечность к Земле, которую помнил. Он вращался на высокой орбите планеты, существуя без субстанции и не имея возможности достичь её. Он полз или дрейфовал в эфире в течение ещё одного безмерного периода, пока не обнаружил крошечную трещину во времени.
Тогда Малигрис снова выскользнул в мир живых. На этот раз его тело было человеческим или почти человеческим. Примитивный разум, который его сознание разрушило и заменило, развеялся как тающий дым. Теперь грубое тело принадлежало только ему. Он дрожал от холода — ощущение, которое он почти забыл, как и большинство других. Его конечности были толстыми и волосатыми, он лежал на каменном выступе, а в небе над ним гремел гром и сверкали молнии. Ощупал своё лицо человеческими руками, грязными и мозолистыми, испещрёнными шрамами. Он обнаружил густую грязную бороду и длинную гриву с кучей запутавшихся в ней колючек и листьев. Над глазами он нащупал толстые костяные надбровья. Затем широко раскрыл ноздри и почувствовал запах мокрого леса и дождя. Он вдыхал ароматы огромных папоротников и плодородной почвы, запахи помёта рептилий и тигров среди деревьев и животную вонь собственного тела.
Он был одиноким неандертальцем, пытавшимся выжить в путешествии к своему поселению. Это Малигрис понял сразу, но больше ничего сказать не мог. По крайней мере, он снова находился в этом мире. Это был не Посейдонис, но он мог использовать своё сильное первобытное тело, чтобы построить здесь империю. Его могущество могло легко сделать его богом первобытного народа. Он вызвал магический огонь под нависающей скалой и грелся у него, пока буря катилась над миром.
«Меня зовут Малигрис, — напомнил он себе. — Ужас Атлантиды...» Он рассказывал себе истории, иногда смешивая воспоминания из своей человеческой и йитианской жизни. С рассветом он отправится на поиски пищи, а затем найдёт каких-то первобытных людей, чтобы покорить их и властвовать над ними. В этом месте для него не будет Нилиссы, но наверняка найдутся самки. Его новое тело отозвалось на эту мысль приливом крови, а нарастающее вожделение заставило завыть на луну.
Тигриный запах заполнил его ноздри слишком поздно: зверь спрыгнул с высокой скалы и разорвал его грубое тело в клочья. Малигрис почувствовал ужасную боль от этой смерти, но его разум не погиб вместе с украденным телом. Вместо этого он снова оказался выброшен за пределы течения времени, влекомый странным притяжением, подобно пузырю, поднимающемуся из глубин к поверхности тёмного океана. Он вновь оказался заброшен в бесформенные области вне времени.
И снова он полз через пустоту, используя остатки своего колдовства и знания о йитианских путешествиях во времени. В своё второе возвращение в мир живых он обнаружил себя в теле многострадальной девушки-рабыни из Древнего Египта. Такое существование не привлекало чародея, но он не мог разорвать физические узы его цепей. Самоубийство было единственным выходом, пока ей не помешали в этом жестокие хозяева. Девушка перерезала себе запястья осколком разбитого глиняного горшка и, когда она истекла кровью, Малигрис снова выпал из этого мира.
В третий раз он ворвался во вращающуюся земную сферу, вселившись в тело солдата на какой-то войне в далёком будущем. Мир, казалось, взорвался огнём и громом, когда он вместе со своими товарищами по оружию скорчился в грязном окопе, сжимая в руках винтовку. Малигрис решил, что с его колдовскими знаниями ему не составит труда вырваться из этой войны. Когда пришло время атаковать врага, он поднялся в атаку по приказу командира с остальными парнями только для того, чтобы через пять шагов получить пулю в лоб.
И снова его бестелесное сознание выскользнуло за пределы времени и пространства. И снова он нырнул в поток времени. И снова, и снова.
Не было способа контролировать, когда и где в каждый следующий раз появится его сознание. Возможно, это мог бы сделать йит, но остатки его разума были так же повреждены, как и разум Малигриса. Жажда Малигриса обрести живое тело и вернуться к славе в физическом мире поглощала сейчас все остальные видения. Нилисса и наслаждения её любви были забыты.
Малигрис мечтал только о завоеваниях.
Каждый раз, попадая в тело, не подходящее для его целей, он кончал жизнь самоубийством и начинал всё сначала. На протяжении всей человеческой истории, доисторических времён и грядущих дней он появлялся в десятках тысяч разных тел, и в некоторых из них ему удалось построить кровавые империи. Он стал владыкой древнего Вавилона, замышляя убийства соперников и завоёвывая репутацию величайшего чародея той эпохи. Однако смертность взяла своё, и его вавилонское тело умерло от какой-то безымянной болезни, для которой не было лекарства.
Другую империю он создал в следующем тысячелетии, вселившись в тело перспективного диктатора, который отправился покорять большую часть Европы. По его прихоти разворачивались массовые организованные бойни, целые расы уничтожались и стирались с лица земли. Все декадентские удовольствия и садистские ритуалы этой тёмной империи проистекали из извращённого разума Малигриса, но никто из тех, кто выполнял его приказы, кто поклонялся его жестокости как живому богу, никогда не слышал его истинного имени. Иногда даже он сам забывал о себе, погружаясь в разврат завоеваний и плотских трофеев, пока ночные кошмары не напоминали ему об этом. В конце концов, ему надоел этот фарс, и диктатор покончил с собой.
Преследуемый грёзами о золотой Атлантиде, Малигрис жаждал вернуться к своим истокам. Но с таким же успехом он мог пытаться найти иголку в стоге сена. Он снова вклинился в историю, используя захваченные тела для изучения древних текстов и совершенствования колдовского мастерства. Теперь его целью стало желание овладеть течением времени, чтобы вернуться к себе домой в Атлантиду. Эта мечта стала его главной навязчивой идеей, хотя новая тысяча жизней так и не привела его туда.
Он был жителем племени, который вёл свой народ убивать их мирных противников. Он был убийцей, чьи преступления обросли кровавыми легендами в городах Европы. Однажды он вселился в жукоподобное тело, характерное для расы, которая унаследует Землю спустя долгое время после того как человечество истребит себя. В телах насекомых этого далёкого будущего он почувствовал знакомые разумы йитов, которые перенесли сознание всего своего населения в эту грядущую расу, чтобы избежать собственного доисторического вымирания. Распознав в Малигрисе какую-то темпоральную заразу, они изгнали его из временного потока, разорвав тело носителя на куски.
В другую эпоху он стал коварным священнослужителем, попавшимся в ловушку церкви бесстрастной великой религии, которую он развратил садизмом и демонологией. Он вселялся в пиратов и учёных, инквизиторов и рабов. Он жил жизнями крестьян и королевских особ, примитивистов и футуристов, моряков, банкиров, художников и политиков. Однажды он вселился в тело писателя, чьи рассказы о мрачных космических истинах считались фантастикой, но чьи идеи проникли в мировое сознание. Вновь и вновь он основывал культы смерти и поощрял восстания, выливавшиеся в кровавые бойни. Он превращал надежды на будущее в жалкие тёмные века, вымещая свою злобу на человечество, как в личном, так и в глобальном масштабе.
Есть только одна постоянная черта, которой отмечены появления Малигриса на протяжении всей прошлой и грядущей истории. Разложение, насилие и разрушение следуют за ним, куда бы он ни отправился. Каждая прожитая жизнь, каждая перенесённая смерть лишь усугубляют его злобу. Теперь он слепой призрак, появляющийся в мире в случайное время и в случайных местах, проклятие человечества. Его одержимость переросла в ненависть ко всему живому. Жестокость и смерть предвещают его непредсказуемые визиты. Малигрис нанёс кровавые шрамы прошлому, искажая тем самым ход истории.
В каждой культуре, в каждом времени и эпохе существуют легенды о духе зла, причиняющем страдания человечеству. Имена этого существа варьируются от народа к народу, от религии к религии, от эпохи к эпохе. Однако тьма не перестаёт возвращаться. Возникает очередная империя, построенная на растоптанных костях невинных. Великих людей пожирает коррупция, мировые лидеры становятся деспотами-убийцами, улыбчивые юноши превращаются в серийных убийц. Матери душат младенцев в колыбели, отцы забивают своих любимых, как скот. Тихие незнакомцы совершают убийства.
Истинное имя всех этих злодеев — Малигрис. Он может быть кем угодно и когда угодно. Он может скрываться за добрым лицом того, кого вы знаете. Возможно, вы уже поклялись ему в верности. Или убили во имя его.
Я говорю вам об этом, потому что знание — это знание.
Пусть кто-то другой несёт это бремя.
Малигрис жив.
Перевод В. Спринский, Е. Миронова
облако тэгов
