Мистический триллер из середины 2000х. Присутствуют, как минимум, четыре полунезависимые сюжетные линии. Во-первых, сподвижник Гиммлера, хозяин мистического перстня, то ли доживший, то ли не доживший до XXI в. Во-вторых, российский политик-шоумен, новый владелец перстня, который мечтает стать новым фюрером. В-третьих, девочка-первокурсница, которой попадает на палец всё тот же перстень. На неё, разумеется, начинается охота, а сам перстень тоже старается уморить её через картины из жизни первого владельца. В-четвёртых, сотрудники спецслужб в немаленьких чинах, работающие, конечно, и на государство, но больше на свою корпорацию. Вот если всё это переплести… У писателей, которые выпускают по два-три детектива в месяц, получился бы, скорее всего, бред. У Полины Дашковой с её привычкой работать по году над каждой вещью, получился, не побоюсь сказать, шедевр. Может быть, лучший из российских триллеров. Даже история с перстнем, при всём моём ироническом отношении к подобной мистике, производила жуткое впечатление и почти заставляла поверить в происходящее. И самая сильная линия – это линия несчастной девочки. Линия нового фюрера слегка сбивается на карикатуру. Но в данном случае так и было задумано. Сегодня, конечно, представить подобное трудно, сегодня всё-таки другая ситуация и несколько другие проблемы у всех у нас. Но на оценку романа это повлиять не может.

Итак, Александр Александрович попытался написать полноценный мистический детектив. Детектив и мистика – вещи, которые плохо стыкуются. Детектив должен иметь хотя бы элементы реализма. И они тут есть. В то, что касается жизни небольшого белорусского городка в ближнем тылу, веришь. Настолько, что даже забываешь иногда, что война-то ещё не кончилась. Им всем ещё предстоит сражаться. И в оборотней роман заставляет немного поверить, в отличие от многих коротких рассказов Бушкова. Видимо, именно потому, что оборотни как-то сбоку. Вообще, роман выделяется в лучшую сторону на фоне многих поздних вещей автора. Крови в меру, и льют её, в основном, за кадром. Женщины с ходу в койку не прыгают, хотя здесь-то это могло случиться. Кажется, с возрастом стал Александр Александрович мягче и добродушнее.

А главные минусы связаны с главными плюсами. Ушла прежняя жёсткость, и с ней ушла былая лихость. Сюжет развивается неторопливо, в первой трети романа вообще ползёт. Дальше ускоряется, но и тут действие тормозится долгими беседами-воспоминаниями. Вообще-то, эти беседы не менее интересны, чем основной сюжет, и в детективе они уместны, но драйв уходит.

Образцовая фантастика эпохи золотого века, чудом заброшенная в трэшевые восьмидесятые. Всё в романе построено в духе произведений золотого века НФ. В основе сюжета конкретные, в принципе возможные обстоятельства, и конкретная, в принципе возможная цель. Действия и диалоги персонажей подчинены этой цели и обстоятельствам. Идёт подробный разбор научно обоснованных теорий происходящего. Пусть эти теории основаны не столько на фактах, сколько на чистой логике, разработаны они прекрасно. Логика действий землян дикая по сути своей, но безукоризненно выстроенная. И всё идёт к логически запрограммированному, но от того не менее неожиданному финалу.

Бледность персонажей – это тоже характерная черта большинства произведений золотого века. Даже главная на первых порах загадка – кто же вернулся к жизни? – не вызывает особого интереса. Разница не так уж велика. Из героев интересен по-настоящему только монах. Но такое отношение к героям – тоже своего рода прощание с золотым веком.

А самое интересное – ясное предвидение близкого будущего самих землян. Наша цивилизация навязывает себя чужой цивилизации, о которой не знает абсолютно ничего. Даже неизвестно, кто там главный, люди или машины. Но мы хотим с вами дружить и учить вас правильной жизни. Мы знаем, как правильно жить, а вы, наверное, не знаете. Вам сейчас не до того? Ну, тогда мы вас поубиваем. Не сами поубиваем, мы гуманисты. Взорвём вашу Луну, и она уж поубивает вас. Чтобы научились правильно входить в контакт. И после этого снова будем удивляться – почему они не хотят с нами дружить? Надо делать новые попытки. Вот так мы все, по всем миру, и живём все те десятилетия, которые прошли за выходом «Фиаско». И те, кто сверху, и те, кто снизу. То, что мы оказались в положении тех, кто снизу, ничего в принципе не меняет. Тем, кто сверху, тоже не сладко. Но так надо. Такая задана логика. И конец этой убийственной логике, придёт, наверное, не скоро.

Ещё в молодости, в начале сороковых, Жоржи Амаду написал дилогию о городе своего детства. «Бескрайние земли» и «Город Ильеус». Обе книги идеологически правильные, особенно вторая (Амаду был убежденным коммунистом). И обе по-настоящему сильные, особенно вторая. В обеих преобладает реализм, выдержанный в мрачных тонах. Спустя много лет Амаду вернулся к теме Ильеуса и создал свой настоящий шедевр, «Габриэлу».

Это поразительно светлая книга. Вроде, тот же город, и то же время (события разворачиваются чуть-чуть раньше, чем в «Городе Ильеусе»), но всё выглядит совсем по-другому. Да, здесь тоже хватает несправедливости, нищеты, голода, эксплуатации, продажных политиков, наёмных убийц. Но каждая страница проникнута атмосферой радости. Люди Ильеуса радуются всему, как дети. Хотя далеко не все из них так уж наивны. Радуются первому в штате автобусу и билетам в цирк, джазовому вечеру и участию в церковной процессии, первым полусвободным выборам и реконструкции гавани. Счастливы от своей необозримой семьи и от первой, еще плохо осознанной любви. И практически все персонажи – люди хорошие. Или очень хорошие. Даже политики и убийцы. Ну, работа у них такая. Действительно, самая солнечная книга. И потрясающе оптимистичная.

Одна из самых смешных комедий, которые я когда-нибудь читал или смотрел. И абсолютно пустая. Вернее, там временами проговаривается что-то вроде морали, но это так, между делом. Скорее, в порядке дополнительного развлечения. А зачем тут, собственно, какие-то идеи или морали? Автор ставил задачу заставить зрителей хохотать и добился своего в полной мере, особенно с середины пьесы. Местами теряешь даже сюжетную нить, но и она уже не особенно нужна. Всё равно поверить в невероятную путаницу людей, положений и костюмов уже невозможно. Герои легковесны до такой степени, что иногда даже становится жутковато. Но тут же очередная их реплика снова приводит в состояние неудержимого смеха.

Самое смешное, что эту люто смешную комедию написал монах. Монах, который обитал в монастыре и прилежно выполнял все свои обязанности. А в свободное время писал комедии. Судя по количеству комедий, свободного времени было достаточно. Все это знали и одобряли. Один раз получил лёгкий нагоняй от начальников, но всё обошлось. Видимо, церковное начальство само в голос хохотало, читая его пьесы.

Исторический детектив с нестандартным сюжетом. Умирающий Иван Андреевич Крылов рассказывает, как в молодости он занимался опасным расследованием по поручению Екатерины II. Правда, в конце выдвигается вполне обоснованная версия, что этот рассказ есть разновидность басни. Но это только версия. Действие разворачивается в трёх временных пластах. Во времена Екатерины (основное действие), во времена Николая I (сам рассказ) и во времена Петра I.

В плюс роману идёт прежде всего хорошее изучение автором избранных эпох при особом внимании к топографии и несущественным для сюжета деталям. В плюс также точно вымеренная доля иронии в описании событий. Без неё эта история могла бы восприниматься с недоумением. Главный минус – нереальность персонажей, по крайней мере, исторических личностей. Вымышленных не трогаем, тут всё возможно. Нет, характеры персонажей вполне соответствуют прототипам, но вот поверить, что все эти монархи, фавориты, министры, писатели, офицеры и пр. могли бы влезть в такую историю, это просто невозможно.

Сюжет во многом напоминает боевики из девяностых в вялотекущем исполнении. Только те боевики воспринимались иначе, с долей веры в происходящее, на фоне жутковатого сюрреализма 1990х. Читается как-то без особого интереса. Всё-таки, как я тут однажды высказывался, для написания хорошего исторического детектива нужен не только интерес к эпохе, но и довольно высокий уровень литературного таланта. Здесь уровень средний.

В основе сюжета лежит рассказ о неформальной встрече Николая II и Вильгельма II в Бьорке в 1905, о предшествующих и последующих событиях. В попытке придать тексту некоторую художественность, а заодно дать более широкую картину жизни России начала XX в., автор ведёт несколько линий. Их как минимум пять — истории из жизни матроса, флотского лейтенанта, девицы из эскорта образца 1905, императора Николая и императора Вильгельма. Линии эти связаны чисто условно, малоинтересны и малоубедительны с художественной точки зрения. Интерес вызывает только то, что касается истории русско-германских отношений.

С точки зрения автора, российско-германский союз мог предотвратить Первую мировую войну и, в любом случае, спас бы Российскую империю. Цель Вильгельма по этой версии заключалась в создании своего рода Евросоюза с участием России, направленного против Англии и США. Испортили дело инфантилизм царя и давление продажных сановников. Ну, давили на Николая не только министры, а практически вся российская элита. Противостоять такому давлению вряд ли смог бы даже самый сильный из российских царей. И для этого были некоторые основания. Вряд ли кайзер, получив надёжный тыл на востоке, стал бы долго обхаживать Францию, уговаривать её присоединиться к союзу. Скорее, напал бы на неё даже раньше, чем в реальной истории. А тот, кто победил бы во франко-германской войне, мог бы потом попробовать разобраться и с Россией или поставить её в зависимость. Думаю, в Петербурге просчитывали такой вариант. Но, тем не менее, история русско-германских отношений первых лет XX в., нестандартный взгляд на неё, малоизвестные подробности вызывают интерес.

Персонажи книги, особенно политические деятели, выглядят как-то пошловато. Все. Выделяется на общем фоне только кайзер Вильгельм. Автор ему явно симпатизирует. Не берусь судить, насколько эти симпатии оправданы. Всё-таки это Вильгельм развязал мировую войну и вёл её такими методами, что до него в чём-то недотягивал и Гитлер. От этого не уйдёшь. С другой стороны, практически вся литература о Вильгельме следует за сочинениями англоязычных авторов, которые относились к нему с лютой ненавистью, хуже, чем к том же Гитлеру, и не могут претендовать на объективность. Поэтому любые сведения, расходящиеся с общепринятой концепцией, сами по себе интересны.

А вот царь Николай выглядит в романе полнейшим ничтожеством. Очень слабый, очень глупый,некомпетентный во всём, ленивый, пошленький, безвольный. Абсолютно равнодушный ко всему, в том числе к государственным делам. Согласен, своей должности Николай абсолютно не соответствовал и оказался настоящим бедствием для России. Согласен, не блистал никакими талантами и не смог бы управлять даже отделом. Но всё же был не настолько уж глуп, хорошо образован, безусловно порядочен и обладал чувством долга. Может быть, его беда была как раз в том, что из чувства долга занимался проблемами, с которыми не мог справиться. А тут образ на уровне жёлтой газетки.

Общее впечатление хорошее. А если попытаться разобраться с книгой, сравнить её с лучшими вещами того же Акунина, картина получается другая.

Б.Акунин славится своим стилизаторством под известных писателей. Обычно это самая интересная сторона его книг. Здесь этого нет, что, к сожалению, сказалось на общем качестве текста. Всё-таки Акунин, скорее, блестящий стилизатор, чем оригинальный автор.

Сюжет ниже среднего качества. Все загадки, кроме одной, просчитываются с самого начала, что в минус. Приключения довольно однообразны,что тоже в минус. Убийств по акунинским меркам маловато, что в плюс. Но, конечно, книга создавалась не ради сюжета.

Картина эпохи. В данном случае для автора главное эта картина и её связь с современностью. Недаром повесть заявлена как приложение к «Истории государства Российского», которую читать не тянет. В этом отношении всё довольно плохо. Не думаю, что тут проявилась нелюбовь автора к России. Субъективно он хочет, как лучше, в том числе и для России. А всё зло, по его мнению, от давления государства. Вот неприязнь к государству, не только петровскому, и заставляет его искажать историю. Только два эпизода из одного дня, первого дня после возвращения героев в Россию. Смоленск им показался меньше Заандама. Вообще-то, чтобы обойти вокруг городских стен Смоленска, потребуется не меньше двух часов хорошим шагом. Такую же примерно площадь занимает Старая Вена в границах Рингштрассе, по которой шли тогда городские валы. Какой Заандам? Далее. Чуть ли не половину сотрудников Великого посольства в день возвращения волокут на плаху. Насколько я знаю, никто из сотрудников посольства на самом деле не пострадал, хотя были там и люди весьма консервативных взглядов.

Ну и основная линия. Японец, попавший в Россию, учит русскую девочку жить по-японски. Учит всю книгу. Конечно, мы любим подражать кому-нибудь. Европейцам, американцам, татарам, китайцам, японцам. На худой конец, подражать очень далёким предкам, о которых ничего не знаем. А японцы строго наоборот. Уже почти две тысячи лет перенимают у других то, что им кажется полезным, и при этом сохраняют в неприкосновенности основы своей цивилизации. Как им это удаётся, не понимаю, но вот удаётся. Так зачем русским в России жить по-японски? Так же глупо, как японцам в Японии жить по-русски.

Этот мир очень похож на наш. Та же примерно география, та же примерно история, те же примерно проблемы. Только здесь есть ещё проклятые. Мало тут других забот. Проклятые получаются из людей подросткового возраста. Трудно сказать, что страшнее — сами проклятые или то, что им может стать любой из детей.

Ответ общества на эту проблему рационален с лёгкой маскировочной сеткой гуманизма. Общество здесь вообще весьма прагматично, даже более, чем наше нынешнее. В принципе, прагматизм сам по себе — не худшее, что придумало человечество. Наибольшее количество счастья (или там богатства, успеха, здоровья, кто что ценит) для наибольшего количества людей — не самый верный, но и не самый худший принцип. Умение адекватно ответить на вызов, а не прятать голову в песок — не худшее из умений. Но, с другой сторон, прагматизм немыслим без умения использовать человека в своих целях. Личных или общественных. Здесь этим занимаются не все, но многие, в том числе очень приличные люди. Здесь вообще мало по-настоящему плохих людей. Все хотят, как лучше, и жертвуют ради этого собой или другими. Когда используют взрослых людей, это неприятно, особенно, если используют тебя самого. Когда используют детей, это гнусно. Но ведь все хотят, как лучше.

Книга получилась по-настоящему сильной. Вообще, я не встречал у Живетьевой слабых книг. Люди здесь живые, даже если они не совсем люди. Каждый неоднозначен. Каждый, за малым исключением, вызывает сочувствие. Каждого есть, за что пожалеть. Я больше всех болел за Таню, хотя, повторяю, почти каждый чем-то цепляет. Финал подчёркнуто открыт без всякого намёка на превращение в цикл. Некоторые эпизоды допускают разное прочтение, что есть один из признаков настоящей литературы. Отдельный плюс за образ Сент-Невея. Кстати, интересно было увидеть Сент-Невей со стороны, в необычной проекции. И ещё один плюс — за чудо первой любви.

Это пересказ для детей выдержек из книги греко-римского писателя Павсания с дополнениями из других источников. Первая часть получилась как историческая хроника, вторая – как приключенческий роман, а третья – как эпилог к первым двум. Вообще, если смотреть на эту книгу глазами детей, получилось замечательно. В своё время, в пятом или шестом классе, оторваться было трудно. Это не только моё впечатление. Но попробуем посмотреть глазами взрослого.

Из недостатков – прежде всего очень простой язык, на грани того, что пригодно для литературы. Далее, стремление выдать всю имеющуюся информацию, не отсеивая заведомо ложные сведения. Необъективность. Спартанцы – заведомые негодяи, мессенцы – почти что идеальные герои. Но с точки зрения людей 10-13 лет, для которых эта повесть предназначалась, недостатки оборачиваются достоинствами. Красоты языка им и не особо нужны в этом возрасте. Невероятные истории на грани чудесного, но не перешагивающие эту грань, делают книгу по-настоящему захватывающей для её целевой аудитории. Даже необъективность в данном случае уместна. Есть наши и не наши. Наши вызывают полноценное сопереживание. Вообще-то, полной объективности редко удаётся добиться даже серьёзным профессиональным историкам, даже если они ставят перед собой такую задачу.

А если теперь, в возрасте, попытаться разобраться в том, как могло быть на самом деле, становится немного не по себе. Если снять налёт идеализации и налёт демонизации, получается, что обе стороны провоцировали войну, которой не так уж и хотели. Вернее, хотели, война была делом их жизни для взрослых полноправных граждан, но не такая война. И постепенно грабежи, убийства, взаимные провокации, мелкие набеги породили цепную реакцию и сделали неизбежным полномасштабный конфликт, который продолжался 20 лет, потом ещё 17 лет. В итоге Мессения исчезла, а Спарта изменила свой уклад жизни и пошла в тот тупик, из которого уже не вышла. Всё так. Но вот, читая, болеешь только за одних. За наших.

Мне кажется, слабое место сказок Андерсена — стремление напрямую рассказать, что такое хорошо и что такое плохо. В лучших его сказках морализаторство проявляется через характеры или сюжет. Поучения напрямую почти всегда неудачны. А здесь прямо противоположная ситуация. Полное, прямо-таки демонстративное отсутствие всякого морализаторства. Миниатюрный шедевр, лёгкий, слегка отмороженный и по-настоящему волшебный. 10 баллов. Детям только не давать.

Как же тоскливо читать эту книгу. Дело, пожалуй, не в отсутствии у автора литературного таланта, как считает часть участников обсуждения. Литературные способности средние. Эклектичность сюжета — да, есть, но для такой объёмной книги это не страшно. Хуже всего поток тоскливого негатива, который непрерывно льётся со страниц романа. Неприязнь ко всему окружающему. Крайне негативное отношение к людям, всем вообще. И лютая ненависть к Петербургу. Согласен, в городе немало мест не слишком приятных, особенно с изнанки. Однако ГГ, который озвучивает авторское отношение к миру, обитает в том самом, точно указанном квартале, в котором я прожил всю первую половину своей жизни. Заявляю со всей ответственностью, что в тех местах абсолютно невозможно представить себе вервольфа из подворотни.

Мне кажется, книга могла бы выиграть от сокращения в 2-3 раза. Тогда бы получился малобюджетный ужастик, вполне пригодный для чтения на ночь. Автор, надо отдать ему должное, выше этой задачи. Он хочет донести до читателя Мысль. Мысль эту в сильно упрощённом виде можно сформулировать так: чтобы избавиться от мрачных тайн прошлого, надо признать их реальность. Мне всё-таки кажется, что основные наши проблемы идут от вполне современных заморочек, а не от полузабытых легенд. От сочинения или повторения этих легенд ничего не изменится. Даже упыри и некроманты не исчезнут и не появятся. А вот у недостаточно закалённых читателей может развиться неврастения.

Шпионский детектив из альтернативной ветки истории. Видимо, намечался целый цикл, но не появился. Литературных достоинств ровно столько, чтобы дочитать до конца без желания поскорее закрыть тему. Основной минус — чрезмерная закрученность сюжета. В результате все персонажи, и так за малым исключением неубедительные, теряют логику своих поступков. В плюс можно поставить владение русским языком и несколько удачных эпизодов. А что вызывает интерес — сама альтернативка, подозрительно близкая к реальности.

Дело происходит в июне 1941. 20 лет назад Врангель взял Москву и стал пожизненным президентом. Во-первых, не взял бы. Мог взять Колчак, мог, пожалуй, взять Деникин, но у Врангеля шансов не было. Во-вторых, не смог бы он поднять страну хотя бы до того уровня, какой просматривается в романе. Судя по его крымским проектам реформ, он вообще плохо разбирался в проблемах России и не просчитывал последствий своих реформ. Лет 10 он боролся бы с восстаниями по всей стране, потом Великий кризис, новое обострение ситуации и три-четыре года на попытки хоть какого-то восстановления. Не до бомбы, не до супербомбардировщика и даже не до полюса. А там и война. Но если взять вероятность победы белых в принципе, то получается как раз та картина, которую видим в романе. Квазипарламентская или совсем беспарламентская диктатура, если не сразу после победы, то уж точно к началу тридцатых.

А Вторая мировая и в альтернативном режиме идёт точно так же, как в реальности. И все, кто выжил в 1920, занимаются тем же, чем в советское время. Чкалов и Левандовский/Леваневский летают через полюс, Опарин создаёт теорию происхождения жизни, Пырьев снимает фильмы с Ладыниной, Вышинский ведёт политические процессы и сажает Каппеля и Пепеляева за организацию заговора с целью продать Сибирь японцам. Каждый занят своим делом. Как и должно быть. Даже в новую карьеру Яна Берзина можно поверить. Но когда в правительстве Врангеля-Терещенко министром иностранных дел Скрябин (Молотов?), а министром внутренних дел Ужов (точная копия Ежова), это уже перебор.

Общее впечатление. Идея была неплохая. Исполнение,в общем, не из худших. Но в итоге автор сам запутался, превратил роман в подобие голливудского боевика и бросил его на полуслове.

Когда-то лет в 12 или 14 довелось прочесть книжку с тремя повестями Джеймса Шульца. Потом забыл автора и вспомнил только теперь, обнаружив знакомый текст. Но повесть запомнилась хорошо. Запомнилась, хотя в 12 лет ждёшь от книги не столько реализма, сколько приключений. А у Шульца всё как раз очень реально, без выдуманных проблем и без роялей. Двое мальчишек из XIX века, белый и индеец, оказались отрезаны от мира в горах и прожили там с осени до весны. Бились с непогодой, с бытовыми трудностями, с дикими животными, совсем немного с врагами. И сумели выжить там, где и взрослому выжить трудно.

Повесть производит по-настоящем сильное впечатление. Видимо, из-за того, что автор по-настоящему знал жизнь индейцев, не книжных, а реальных. И говорил о них с уважением, но без идеализации. Думаю, что и в основе повести лежит действительная история из жизни его знакомого, старше автора лет на 30. Автор только пересказал услышанное так, чтобы было похоже не на воспоминания пожилого человека, а на рассказ подростка, который только что пережил необычайные приключения.

Когда-то у Литвиновых получались неплохие детективы. Не всегда, но получались. После этого романа больше не хочется знакомиться с их творчеством.

Самое главное, детектив получился неинтересный. Какой-то тягучий, тоскливый. Такое ощущение, что нужно было добить текст до стандартного объёма. Результат просчитывается, по крайней мере, с середины. Повороты сюжета оборачиваются фарсом. Возможно, так и было задумано, но фарс тоже скучный. Да и поворотов немного.

Слабости сюжета авторы компенсируют наличием модных тем. Тема квестов. В литературе она теперь встречается намного чаще, чем в жизни. Тема аутизма. Здесь она вообще ни к чему, но присутствует. Как иначе, модная тема. Можно подумать, что аутистов у нас большинство. Тема БДСМ, но она краешком, она пока ещё у нас не в тренде. Всё впереди.

Герои безлики, все. Ну ладно, это для детектива может быть даже полезно. Герои неприятны, все до единого. Пусть так, это детектив. Но они не просто неприятны. Они сделаны так, чтобы вызывать отвращение. Это уже перебор. Читаешь и ловишь себя на мысли, что хотелось бы от всех от них поскорее избавиться.

В ранней молодости мне больше нравился «Возмутитель спокойствия». Где-то к 30 годам на первое место вышел «Очарованный принц». Хотя обе книги замечательные, каждая по-своему. Но попробуем их сравнить.

В первой книге Насреддин действует один за всех и сам всего добивается. Энергия его просто переполняет. Остальные герои чётко делятся на хороших друзей и плохих врагов. Больше, в общем-то, сказать о них нечего. В «Очарованном принце» хорошие люди не такие уж во всём и хорошие. А плохие все разные. Каждый имеет своё лицо, свою логику поведения и даже может её менять. Каждый по-своему неоднозначен. И к ним нет такого тотального отторжения, как к персонажам «Возмутителя спокойствия». По-моему, это один из признаков настоящей литературы.

А энергия самого Насреддина — она никуда не улетучилась, несмотря на возраст. Она преобразовалась. Врагов, оказывается, не обязательно наказывать самому. Они сами себя накажут, рано или поздно. А если и не накажут, это не главное. Главное, чтобы другим жизнь не портили. Не до того им теперь.

И чужие судьбы не надо устраивать самому. Люди сами способны их устроить. Им только надо немного помочь. Подтолкнуть в правильном направлении. Дальше они справятся. Изменят свою судьбу. Научатся жить в мире, где, конечно, много негатива, но есть и доброта, и любовь, и вера, и красота. Будут жить и менять мир к лучшему. Такая вот энергия непобедимой доброты.

С позиции дилетанта, главный плюс этой книги — обилие информации. Автор постарался собрать и кратко изложить всё, что известно к настоящему времени об исчезнувших мирах. При этом он не ограничивается стегозаврами и тираннозаврами, а рассказывает о всех формах жизни, оставивших какой-то след, включая тараканов и бурые водоросли. Преобладает информация о строении организма, что вполне естественно, но автор старается разобраться и в роли каждого существа в экологической цепочке. Избегает сенсаций, за что отдельный плюс. Приводит разные точки зрения. Излагает самые последние сведения и теории на тему эволюции. Правда, как он сам даёт понять, научная ценность многих этих теорий невелика, и они нужны больше для самораскрутки их авторов.

Главный минус, опять же с точки зрения дилетанта, плохая структурированность материала. Информация идёт сплошным потоком, разделяемая только знаками препинания. При такой подаче неспециалисту трудно разобраться в систематике (тем более, что её всё время меняют), смене геологических ярусов внутри каждого периода, в связях разных экологических систем и их сменах. А специалисты сами всё знают.

Это вторая часть дилогии Юрия Слепухина об Аргентине. Автор прожил в Аргентине 10 лет. Ну да, как эмигрант. И дилогия стала в какой-то мере оправданием перед властью и обществом за это самое пребывание в Аргентине. Но получилась она очень честной. Без всяких разоблачений. Идеология — да, конечно, присутствует. Но идеология какая-то странная, непривычная. Политика тоже присутствует, но политика, опять же, не наша и далёкая от нас. И всё равно интересно. Едва ли не впервые советские граждане узнали о жизни в стране, похожей, как ни странно, на Россию. А сюжет второй книги основан во многом на теме, ставшей актуальной и в России спустя четверть века. Боролись против диктатуры, хотели, как лучше, а получилось даже не как всегда, а заметно хуже. Не только у нас, оказывается.

А вообще эта книга не о политике, а о людях. Как всегда у Слепухина. Во второй книге дороги героев заметно расходятся. Нет среди них злодеев и нет образцовых личностей. Каждого ощущаешь, как живого человека, даже тех, кто оказался на втором плане. И каждому сочувствуешь. И каждого понимаешь, даже когда делает явные глупости. Радуются, грустят, злятся, делают своё дело, пытаются чего-то добиться (чаще безуспешно), пытаются как-то прожить, пытаются помочь ближнему, ищут любовь и иногда находят, делают глупости, а иногда и пакости. Слышат всё-таки голос совести, хотя говорит она с ними по-разному. Каждый пытается найти свою дорогу, заходит не туда, куда собирался, и находит там не то, что ожидал. Как обычно и бывает, у большинства из нас. А люди стараются жить, как люди.

Неожиданно неплохая вещь. Предназначена, конечно, для подростков. Герои только что выбрались из этого возраста, а основная целевая аудитория помоложе, лет 12-15. Язык без блеска, но внятный и грамотный. Героям недостаёт глубины, но этого и нельзя требовать от приключенческого романа. Достаточно того, что они различимы и понятны читателю. И, главное в данном случае, много приключений, как раз соответствующих возрасту. Насколько я могу вспомнить себя в 14 лет – да, мне бы тогда очень понравилось.

Естественно, книга предназначена не только развлечь, но и заинтересовать историей. Информации достаточно много, проверенной и ненавязчивой. Подается в умеренных дозах и совмещается с приключениями героев. Только вставная глава о Ковчеге Завета, на мой взгляд, слишком затянута и начинает раздражать. Но она явно необходима для дальнейшего развития цикла.

Взгляд на средневековье в целом объективный. Без его демонизации и без идеализации. Альбигойцы вот только слишком хороши, но так им и полагается в массовой литературе. Полагаю все же, что в случае их маловероятной победы катарская Европа оказалась бы намного страшнее и мрачнее Европы католической. Во всяком случае, никакого бы Нового времени не случилось.

И главный вопрос, мучающий всех попаданцев, у которых появляется время и есть мозги, чтобы задуматься. Насколько детерминирована история? Что изменится от их попадания в прошлое? Если история не детерминирована, то что будет дальше? Изменится их собственное будущее, в котором они сами могут исчезнуть, или возникнет из ничего новый параллельный мир? Если детерминирована, то как она расправится с пришельцами? Сотрет в порошок, чтобы не лезли, куда не надо, вышвырнет назад или потихоньку нивелирует все, что они здесь натворят? Или и этот их поступок запрограммирован? Версий здесь предлагается много, в порядке дискуссии, и ни одну нельзя признать окончательной. Возможно, ответ содержится в одной из последующих книг.

У человечества появились, наконец, незыблемые принципы, имеющие приоритет в любой ситуации. Соблюдение правил гигиены и здорового образа жизни. Кто их придумал, неизвестно, но соблюдать обязан каждый. Часть этих правил разумна, часть нелепа, а больше всего таких, которые в принципе вполне разумны, но при тотальном соблюдении могут принести больше вреда, чем пользы. За исполнением правил следит служба специальных роботов. Известно, как трудно бороться с тупым роботом. И чем он тупее, тем труднее. Нарушителей отправляют в концлагерь. Нет, не в концлагерь, у нас всё-таки свободный мир, поэтому — в спецлагерь на болота. Выжить там не получится, а сбежать тем более. Но люди как-то выживают и даже умудряются сбежать.

По логике, у истории с такими исходными данными не может быть хэппи-энда. Но Саймак был, видимо, слишком хорошим человеком, чтобы бросать героев в беде. Умудрился и здесь вытянуть более или менее счастливый конец. Мало того, именно парадоксальность найденного автором выхода делает его в принципе возможным.

Теперь, после пандемии, кажется, что Клиффорд Саймак предсказал именно её, вернее, реакцию на неё властей всего мира. Но ведь пандемия — частный случай. Есть ещё жуткие правила личной безопасности, придуманные ради безопасности ответственных лиц, правила безопасности государственной, кем-то придуманные правила соблюдения политкорректности, толерантности, отношения к ЛГБТ, и пр., и пр. И неизвестно, что ещё для нас придумают (а придумают обязательно). Притом сочетание разумности, нелепости и тотальности в этих проектах именно такое, как предвидел Саймак. Кажется, этот рассказ — самое его точное на сегодняшний день предсказание будущего.

Сильное разочарование. Книга вышла в 1998, а такое впечатление, что это дилетантский опыт из 1990-1992. Тогда делались первые попытки создания русского фэнтези и получались они, как правило, на таком вот уровне. Но в 1990 это было ново и даже интересно, а в 1998 годилось только для фанатов жанра. Все сюжетные ходы взяты из традиционного фэнтези, которым к тому времен уже основательно наелись. Порядки в параллельном мире скопированы из такого же второсортного фэнтези. Способы перемещения между мирами тоже были уже не новыми. Главный герой демонстративно усреднённый — в меру инфантильный, вполне порядочный, склонный к покою и при этом немного авантюрист на подсознательном уровне. Вообще-то, такой человек должен вызвать симпатию, но почему-то не вызывает. Видимо, из-за качества изображения. Светлый лорд — типичный Светлый Лорд. Тёмный лорд — типичный Тёмный Лорд. Принцесса постоянно меняет свой лик, и при этом в каждом образе неубедительна. Особенно неубедительна в момент смены ликов.

А что получилось — необычный образ Петербурга. Увидеть в череде бесконечных тёмно-серых дней октябрьского Петербурга светлую звенящую тишину — для этого действительно надо обладать особым складом души. Только это склад души не героя, а самого автора. За это ему и плюс.

«Период президентских выборов можно рассматривать, как период общенационального кризиса».

«Демократия способствует росту внутренних ресурсов государства, благоприятствует распространению достатка и развитию общественного сознания, укрепляет уважение к закону в различных классах. […] Демократии нелегко останавливаться на каком-либо замысле и упорно проводить его в жизнь, несмотря на препятствия».

«Я заметил, что демократическое общественное устройство, подобное американскому, представляет редкие возможности для установления деспотизма».

Это известная книга французского аристократа о демократии, ставшая классикой политологии. Де Токвиль внимательно исследует все стороны жизни в США в 1831 и пытается построить на их основе теорию демократического правления. Он касается буквально всего – торговли, банковского дела, освоения новых земель, газет, культуры, привычек, судьбы индейцев, положения негров-рабов, внешней политики, строительства армии и флота. Говорит обо всём подробно и предельно объективно. Но главная его тема – демократия как государственное устройство. США на тот момент действительно могли служить образцом демократии со всеми её сильными и слабыми сторонами.

Больше половины текста книги, особенно первого тома, занимает изложение фактов. Они заимствованы из законодательства различных штатов и федерального центра, из подробной статистики тех лет, из бесед с американцами, личных наблюдений автора и совсем немного из газет (им Токвиль не слишком доверяет). Лавина фактов, во многом устаревших, вместе с несколько архаичной манерой изложения, затрудняет чтение. Однако выводы Токвиля и о политической системе США, и о либеральной демократии вообще не утратили значения до сих пор.

Итак, главная тема – демократия в США и демократия как таковая. Американская демократия в представлении автора и в политической практике США тех лет основана на самоуправлении граждан. Граждане ежегодно (в то время ежегодно) избирают своих представителей и местных чиновников, которые и решают все вопросы местного значения с учётом интересов большинства (белых свободных мужчин, разумеется). Вопросы федерального значения исполняются теми же выборными лицами. Сильная сторона этой системы – заинтересованность каждого гражданина, включая чиновников, в исполнении воли народа. Интересно, что де Токвиль, монархист по воспитанию и консерватор по привычкам, не может скрыть своих симпатий к американской демократии, хотя старается соблюдать предельную объективность.

Главную внутриполитическую угрозу демократии Токвиль видит в слабости федеральных структур и исполнительной власти в целом, что может поставить под сомнение само существование федерации. Вообще-то, в те времена невозможность стабильного существования крупных республик считалась аксиомой. Вывод Токвиля намного осторожнее – угроза распада существует, но, скорее всего, американское общество выйдет из этого кризиса и через какое-то время встанет на путь усиления исполнительной власти без отказа от самого принципа демократии. Так и случилось. После выхода книги последовала 24-летняя эпоха самых слабых президентов в истории США, после чего началось неуклонное усиление президентской власти, бюрократии и силовых структур. Американская демократия существенно изменила свой характер и пришла в итоге к тому, что мы сейчас наблюдаем.

Интереснее всего другое наблюдение автора. Он ясно видит, что либерально-демократическая система тоталитарнее, чем авторитарная. В демократическом обществе каждый должен следовать воле большинства и разделять его взгляды. Допускаются только минимальные отклонения от нормы. Репрессий не будет, будет всеобщий бойкот, который страшнее репрессий.

И ещё одно наблюдение, новое для начала XIX в. Нельзя сказать, что никто этого не замечал, но, кажется, никто до Токвиля не пытался анализировать. Элита в условиях демократии может манипулировать общественным мнением и направлять его в своих интересах. Конечно, тогда не было того наглого и открытого давления, с которым теперь формируется общественное мнение во всех странах мира. Механизм манипуляции только начинал отлаживаться, действовал скрытно. Тем интереснее анализ именно этих тонких механизмов воздействия на граждан.

В целом «Демократия в Америке» — книга непростая для чтения, но исключительно интересная и в плане фактов, и в плане теоретических выводов. Эта вещь будет посильнее, чем «Государь» Макиавелли.

Первая книга цикла вызвала умеренный интерес. После второй решил этого автора больше никогда не трогать. Тем более, что книги почти не связаны сюжетно.

Первое и самое главное — автор целенаправленно старается вызвать у читателей приступ тошноты. На это нацелены все эпизоды, от насекомых, поедающих людей в начале романа, до подчёркнуто садистских казней в конце. Садизм здесь бессмысленный, однообразный и, главное, тошнотворный. Вероятно, у таких текстов есть свои поклонники, но у меня лично они вызывают только отвращение.

Второе — бессмысленность поступков многих персонажей. Особенно тех, у кого есть возможность делать глупости и втягивать в них других. За то, что творит «женщина с железной волей», её надо отзывать в метрополию и там разбираться. Подчинённые немногим лучше. Вожди повстанцев ещё хуже. И тянется это бесконечно.

Третье — немыслимость существования такой империи и такого мира. Думаю, что империя с подобными вождями и подобной политикой продержалась бы не больше десятилетия. Здесь не помогла бы даже магия. Спасает, вероятно, только то, что противники империи тоже делают всё возможное для скорейшего краха своего дела.

Есть и плюсы. Автор умеет менять стиль повествования, не всегда отделываясь короткими репликами. Значит, владеет родным языком. Старается очеловечить своих героев. Некоторые действительно вызывают сочувствие — Фелисин, Маппо, Дюкр. Но бессмысленность всего происходящего заражает и их.

В довершение всего попался неудачный перевод. Когда собственное имя Дюкр (пусть даже Дукер) упорно переводится, как Антилопа, возникает подозрение в участии тупого робота.

Основных достоинств два. Во-первых, автору хорошо удалась стилизация под фантастику времён «Войны миров». Не только под Уэллса, но и под его современников. Он разделяет (делает вид, что разделяет) их иллюзии в научной, технической, гуманитарной областях. И, во-вторых, автор хорошо поработал. Изучил «Войну миров-1», проанализировал её слабости, перечислил их и дал объяснение. Придумал альтернативный вариант истории не только в плане марсианских нашествий, но и развития земной истории. В частности, в Англии после марсиан утверждается полувоенная диктатура, англичане не лезут в мировую войну, Германия захватывает Францию и на много лет увязает в войне с Россией. И тут снова пришли марсиане.

Известно, что военные нередко планируют следующую войну, исходя из опыта предыдущей. Черчилль, как военный министр диктатуры, так и сделал. Сделал вроде всё правильно. Но при этом количество допущенных глупостей и упущений немыслимо даже для Черчилля. Не буду перечислять. Хватит и того, что посреди Англии оставили стоять боевые механизмы марсиан. Нет, чтобы разобрать, изучить, или хотя бы взорвать, нет, не до них. За что и поплатились. Вообще, картина разрушений и общего бардака в Англии спустя 13 после Первой Марсианской войны поражает. Вспомним, как быстро восстановились СССР и Германия после Второй мировой войны, хотя фашистское нашествие и английские бомбардировки были страшнее всяких марсиан. И уже после Второй Марсианской через 15 лет вдруг находят в самом центре Англии марсианскую пусковую установку. Словом, англичане играют в поддавки.

Но и марсиане не лучше. Я уж не говорю о захвате Венеры (зачем?), о конфронтации с Юпитером (зачем?? Какой Юпитер, даже во времена Уэллса???), о космической переписке через гигантские рисунки. Но вот они хорошенько подготовились и нанесли сильнейший удар по Земле. И дальше тоже играют в поддавки. В результате война миров вырождается в бесконечное бессмысленное противостояние вроде тех, к которым землян приучают уже лет 70. Марсиан, очевидно, тоже приучали, лет 700. Конкретная же борьба с врагом идёт в духе Голливуда. И финал войны сделан в духе известного трешевого фильма.

А после победы людям (некоторым) приходит в голову новая идея. Марсиане ведь всё равно не отстанут. Лучше уступить им часть Земли, а то на Марсе им плохо. Вдруг из этого возникнет братство людей и людоедов. А не возникнет, тогда ничего не поделаешь. Тогда просто сдадимся. Всё равно не отвяжутся.

Ну, не всё так плохо. Автор умеет работать с текстами. Способен посмотреть на проблему с разных сторон. Встречаются интересные эпизоды, проскакивают необычные идеи. Как первичное сочинение, наверное, прошло бы. Но здесь на каждом шагу прямые отсылки к Уэллсу. Только Уэллс сумел от имени своего безымянного героя нарисовать картину, способную вызвать шок и у современного читателя. Несмотря на то, что видно она в очень узком диапазоне, в радиусе сотни метров от очень мирного и осторожного человека. А у Бакстера с его глобальным видением не получилось.

Девять серьёзных рассуждений серьёзных историков на тему: что, если бы? Что, если бы не случилось английской революции, не отделились бы американские колонии, Ирландия получила гомруль, Британия не вмешалась в Первую мировую войну, Гитлер захватил Англию, Гитлер победил СССР, не началась бы холодная война, Освальд не попал в Кеннеди, не распался СССР. Рассуждают все по-разному. Один автор исследует реальную и виртуальную эволюцию политиков. Другой анализирует позицию элит в широком смысле слова. Третий обращает внимание на военные случайности. Четвёртый — на дипломатические ошибки. Пятый привлекает экономическую, демографическую, социальную статистику. Объединяет всех авторов убеждение, что никакие события не предрешены. Вторая общая особенность почти всех статей — то, что сама развилка оказывается почти незаметной. Авторов интересует не момент поворота, а то, что было потом.

Разумеется, интерес к рассуждениям возникает неодинаковый. Полагаю, что половина российских читателей этой книги не знают, что такое гомруль, и больше чем уверен, что 90% англичан (не ирландцев) тоже забыли эту историю. Другое дело — виртуальная победа Гитлера. И вот тут хорошо видна слабость приведённых рассуждений. Историк проскакивает момент военной победы вермахта и дальше подробно излагает, как выглядел бы новый порядок, пересказывая, по сути, планы Гитлера. Как будто не возникло бы никаких новых препятствий. Вот у Харриса в «Фатерланде» немцы тоже победили — дошли до Урала, захватили Англию и договорились с Америкой. А на Урале, по Харрису, уже больше 20 лет идёт бесконечная позиционная война с русскими, и победить в ней не получается. Думаю, что на самом деле даже при самой сокрушительной военной победе немецкая армия не смогла бы дойти до Урала и не выдержала бы 20 лет позиционной войны. Но этот сценарий всё-таки реалистичнее.

Сам Фергюсон взял на себя рассуждение о Первой мировой, обширное вступление и заключительное слово. Он подробно и толково анализирует реальные и возможные действия британских политиков в 1914. И почти не касается тех реальных интересов Британской империи, из-за которых она вступила в войну. Конечно, если бы британские политики 1914 могли себе представить ход и последствия Первой мировой, они бы сделали всё, чтобы их страна в этом не участвовала. Но то же касается германских, французских, российских политиков 1914. Все недодумали, не могли даже представить себе такой войны и такого послевоенного мира, а между тем сегодняшние интересы требовали немедленных решений. А утверждение Фергюсона, что опоздание с высадкой британского корпуса всего на пару дней привело бы к победе Германии, оно несерьёзно. Англичане в августе 1914 отправили во Францию 6 дивизий — почти всё, что у них имелось на островах. Это на фоне миллионных армий Германии, Франции и России. Да, эти дивизии успели вовремя, да, они закрыли дорогу немцам на узком участке и погибли почти целиком. Но считать это событие решающим в ходе войны могут только сами англичане.

В заключительной статье Фергюсон попытался объединить все девять сценариев воедино. Получился такой бред, о котором не хочется говорить. Так как человек он неглупый и уважаемый в своих кругах, остаётся версия лёгкого литературного хулиганства. Поиздевался над сочинителями альтернатив, их читателями и самим собой. Это, конечно, не страшно. Только непонятно, зачет заполнять почти тысячу страниц серьёзными рассуждениями, чтобы в конце над ними посмеяться.

Один бандит решил поселиться в Индии. Бандит считает себя хорошим человеком и старается вести себя соответственно. Именно старается или, по крайней мере, так говорит. Насколько он правдив, сказать трудно. Судя по тому, что он не скрывает своих бандитских похождений, можно предположить, что и в части отношений с окружающими Линдсей более или менее откровенен. Во всяком случае, сам он действительно считает себя хорошим человеком. При этом продолжает грабить, торговать наркотиками и оружием, заниматься разными аферами, помогать убивать. (Сам убивать не любит, это правда). Ну не может он без криминала. И ничего другого не умеет. А жить-то надо. Может и повоевать за хорошие деньги, не попадая, конечно, на линию огня. И никак не может понять, почему его не все любят.

При всех стараниях показать себя получше герой, он же автор, неприятен и неинтересен. Бандит, он и есть бандит. Неинтересны и окружающие его люди, порядочные и непорядочные. Порядочных меньше, и они сливаются в общую массу. Чуть интереснее получились картины жизни в Индии, но об этом пишут многие, и пишут гораздо лучше. Робертс владеет языком на уровне среднего выступления в соцсетях. Интересно одно — как такую серенькую книгу удалось раскрутить до уровня мирового бестселлера. Действительно, теперь неважно, что человек делает, и как делает. Главное, чтобы он говорил только то, что следует говорить, и успех обеспечен.

Классический пример твёрдой фантастики. Основную часть текста толстенного романа занимает информация из разных областей знания. Именно то, что информация разнородна, порождает подозрение, что часть её могла быть получена из недостоверных источников. Когда прочитал, что касаток научили доставлять ядерные заряды в расположение противника, подозрение перешло в уверенность. Каждый, немного подумав, легко найдёт хотя бы два-три аргумента против такой затеи. Однако основная часть информации всё-таки выглядит достоверной и по-настоящему интересной.

Сама идея Ирра – не знаю, насколько такое возможно. Не разбираюсь. Но на то и фантастика, чтобы выдвигать безумные идеи. Однако Ирр для автора явно менее важен, чем реалии нашей планеты. Ему не нравится представление об особой роли человека, не нравятся разговоры о гегемонии США, большой бизнес, армия и, особенно, спецслужбы. Согласен, что плохо контролируемый бизнес может принести больше вреда, чем пользы. Согласен, что сотрудники силовых структур, выходя за рамки своей компетенции, могут причинить не меньше вреда. Американская гегемония – ну, с этим всё понятно. Однако автор продвигает свои убеждения в таком агрессивном, местами просто дуболомном тоне, что это вызывает отторжение. И всё же огромное количество рассуждений, сложных и примитивных, заставляет задуматься хотя бы над некоторыми из них. Это всегда полезно.

Герои здесь никакие. Ну, это беда основной массы фантастики, особенно твёрдой. Когда очередной персонаж погибает, особых сожалений не появляется. Сюжет хорош в части отдельных эпизодов и вызывает тоску, когда пытаешься посмотреть на него в целом. Вообще, о литературных достоинствах романа говорить не приходится.

И всё же «Стая» заслуживает того, чтобы её прочесть, а, может быть, когда-нибудь и перечитать. Если будет время и настроение. Книга точно не пустая. Отдельный плюс за то, что в огромном романе, переполненном идеологически правильными рассуждениями на самые разные темы, в значительной части экологические, не нашлось места для разговоров о глобальном потеплении. Уже за это можно смело поднимать оценку.

Художественные достоинства книги минимальны. Это вещь в чистом виде социально-политическая. Поэтому разговор будет только об этой стороне романа. Автор искренне обеспокоена судьбой христианства, России, Европы, европейской цивилизации. За честность ей можно многое простить. А прощать есть что.

Итак, власть в Европе захватили исламские экстремисты. Как захватили, силой или через выборы, не совсем ясно. Видимо, сочетанием всех методов. Случилось это где-то во второй половине 2020х. Во всяком случае, в 2029 против них уже ведены международные санкции. Впереди поголовное истребление христиан, агностиков и атеистов, не успевших или не пожелавших вовремя сориентироваться. Первый вопрос к срокам. Сегодня уже ясно, что сроки нереальны. Но так надо. Когда человека пугают катастрофой, которая случится через 100 или даже 50 лет, это одно, а если через 15-20 лет, это совсем другое.

Второе — характер новой власти. В Турции тоже правят исламисты. Многие бывали в Турции и знают, как это выглядит в реальности. И покойный президент Египта Мурси был исламистом, да ещё каким. И даже в ультраисламском Иране христиан никто не трогает, они ходят в церкви и заседают в парламенте. Террористический режим торжествует только в самых бедных странах, к тому же прошедших через серию разрушительных войн. Так что когда/если Европа превратится в халифат, он будет выглядеть иначе. Но опять же, надо напугать.

Третье — борцы с режимом. С экстремистами они борются террористическими методами. Лично к ним претензий нет. Какая у них жизнь, такие и методы. Впрочем, не появляется и особых к ним симпатий. А претензии к идее книги.

Четвёртое, и главное. Автор — верующая христианка, и книгу она старалась написать христианскую. По моему разумению, при всей важности догм и таинств, в основе всех направлений христианства, если это христианство, лежат понятия любви и прощения. Здесь нет ни того, ни другого.

На самом деле, главное в книге — не исламисты и не борцы с исламистами. Главное — саморазрушение старого общества. Не только европейского, всех обществ старого мира. Для современного человека основными ценностями стали комфорт, личная безопасность, хороший доход при минимальных затратах труда и, главное, развлечения. Само по себе всё это нормально. Ненормальна цена, которую мы все готовы заплатить за это. Заплатить верой, справедливостью, свободой, Родиной, всем, что было главными ценностями для предыдущих поколений. А в результате — суетливая неподвижность последних десятилетий. А за застоем обычно следует распад, когда не останется ни комфорта, ни достатка, ни безопасности. В таком мире плохо будет всем, местным и понаехавшим, христианам, мусульманам и атеистам. И создаём этот мир мы все, общими усилиями. Вот об этом, собственно, и говорится в романе. И за это ему можно действительно простить многое.

Далеко не лучший, но достойный роман Дмитрия Быкова. Лучшее здесь — сам текст. Не соглашусь с одним из предыдущих ораторов, что Быков многословен. Наоборот, здесь каждое слово на месте. Ни убавить, ни прибавить. Никакой избыточности, и никакой экономии. Отдельный плюс за умение построить не имеющий сюжетного единства роман так, что он воспринимается, как целое. И за умение мыслить парадоксами. Именно мыслить. Это мало кто умеет, даже среди тех, кто числит себя постмодернистом.

Форма оказалась всё же несколько лучше содержания. «Июнь» — история предвоенной жизни трёх интеллигентов. Околотворческих интеллигентов-гуманитариев. Людей разного возраста, характера и судьбы. Объединяет их чужеродность окружающем миру. Остальные персонажи только видны. Причём видны так, как они видятся тому же интеллигенту-гуманитарию. Симпатий в романе не вызывает никто, кроме Миши, в силу его юношеской бестолковости. И ещё потому, что понимаешь — уж его-то война не пощадит.

В аннотации пишут, что все боятся войны и все её желают. Неправда. В книге её желают единицы, кстати, самые нехорошие единицы. А в реальности, думаю, войны не желал никто, даже профессионалы этого дела. Просто очень многие понимали, что война неизбежна или очень вероятна, и старались по возможности об этом не думать. Жили обычной жизнью. Как и каждый человек понимает, что рано или поздно умрёт, никуда не деться, но избегает этих мыслей. Пока что надо прожить жизнь.

Книга в духе советской фантастики. И это хорошо. Несмотря на мрачноватость темы, книга получилась светлой, как тогда было принято.

На Земле царят мир, сотрудничество и, как как видно, относительная справедливость. Во всяком случае, резких социальных контрастов не заметно. В Космосе — нечто вроде Великого Кольца развитых цивилизаций. Цивилизации трудно назвать гуманоидными, но они успешно сотрудничают. А менее развитые цивилизации, как правило, погибают сами, достигнув определённого порога. Причина этого не вполне понятна, что создаёт поле для поисков. Несмотря на то, что тема, кажется, вконец истоптана, привычных штампов здесь мало. Автор пытается прочесть старую тему по-своему. Хорошо и то, что оставлено место не только для происков врага, внешнего или внутреннего, но и для проявления неизвестных нам, но вполне естественных закономерностей. Обращение к виртуальности меня лично раздражает, но в нашу эпоху без него, наверное, трудно обойтись.

Минусы незначительны. Герои часто ведут себя как подростки, независимо от возраста и расы. Ну, подростковость — фишка Лукьяненко, и ничего в ней страшного нет. Бросается в глаза рыхлость сюжета. Сюжетные линии развиваются сами по себе, хотя, наверное, всё-таки сблизятся в каком-то томе. Вообще, насколько я понял, деление единой книги на отдельные романы здесь условное. Видимо, это требование издательств, чтобы единую вещь можно было издавать многократно, по частям, вместе и снова по частям. В целом же «Порог» представляется одной из самых удачных книг Лукьяненко, не считая ранних рассказов.

Исключительно сильная вещь. Возможно, самая сильная книга о войне. Хотя тогда, в пятидесятых-семидесятых, книг о войне выходило очень много, и очень сильных. Симонов написал о войне всю правду. Не ту, которую должны бы разрешить, а всё, что он сам считал правдой. О героизме. О силе духа. Но и о страхе, который коснулся даже самых сильных. О неразберихе первых месяцев. О страшной силе удара немецких войск, сильных не числом, а умением. О жутких потерях. От батальона ополчения под Москвой через месяц осталось три человека. От дивизии под Могилевом после нескольких дней боёв осталось 600 человек. А на следующий день осталось 150. Это от дивизии. Обо всём этом узнаёшь от людей, которые сами чудом остались живы. Становится по-настоящему страшно.

Роман Симонова о буднях войны. Атаки, обстрелы, бомбёжки, переходы, ночёвки, короткие разговоры, размышления на ходу, снова атаки, обстрелы, бомбёжки. Тот самый героизм миллионов, который заставлял людей подниматься в бесконечные атаки и привёл к разгрому самой сильной армии в истории Земли.

Повторюсь, «Живые и мёртвые» — книга очень сильная. Книга действительно на все времена. К сожалению.

Когда-то эту балладу знали многие. Практически наизусть. Даже соревнование устраивали на втором или третьем курсе, кто сколько помнит. Конечно, все, и те немногие, кому удавалось съездить, и все прочие невыездные, все тогда знали, что процесс проходит иначе. Требовалось не столько пройти инструктаж, сколько доказать, что сам всё прекрасно знаешь, понимаешь и разделяешь, без дополнительных инструкций. Тем не менее, почти каждая фраза в балладе била в точку. «От подарков их сурово отвернись, мол, у самих добра такого завались». «Отвечай, что с этим делом мы покончили давно». «Хоть чего, хоть чёрта в ступе, привези!». «На кого ж ты нас покинул, Николай!». И ведь не запрещали. Хотя Высоцкого попробуй, запрети.

Всё изменилось, и многократно. За последние тридцать лет мы привыкли ездить в коварный зарубеж. Не все, но большинство. За последние три года снова отучились. Почти все. По логике, рано или поздно должно вернуться время, когда снова потребуются специалисты данного профиля. Что там можно, что нельзя. И кому.

Дракон получился не очень убедительным. Вообще, драконы писателям редко удаются. Недаром в легендах почти всех народов, по крайней мере, индоевропейских, дракон — враг. Слишком это враждебное существо, чтобы люди могли им восхищаться. И всё равно хотят восхищаться. Ладно, речь здесь не о нём. А о ней.

Вот женщина получилась хорошо. Джаредина из тех людей, на которых, собственно, держится мир. Они кажутся тусклыми, но без них ведь всё рухнет. Человек долга, усвоенных с детства понятий, ежедневного труда и спокойной непобедимой доброты. Доброты ко всем. Человек без страха и раболепства, как говорит дракон. Чем он весьма удивлён. И союз-то их начался с доброты женщины и удивления дракона. На самом деле, есть в ней и страх, и вбитая в сознание покорность, но она умеет с этим справляться. Сумеет спасти людей. Сумеет спасти дракона. И сделает из дракона существо, равное человеку. Такому, как она.

Книга о том, что масса людей, в том числе неглупых, не хотят видеть правды, заменяя её правильными мифами. И автор, как следует из текста, живёт по той же самой схеме. Создаёт свою собственную систему правильных утверждений, навязывает её читателю и сам в неё верит. При этом его система правды не более правдива, чем общепринятая. Несколько наугад взятых примеров из разных глав.

Счастье — это электрохимическая реакция нейронов на химические соединения. Не более того. У автора это утверждение принимается как постулат. На самом деле, насколько я понимаю, под эту гипотезу так и не сумели подвести доказательную базу. Даже подходящую статистику не смогли подобрать. Но она хорошо ложится в систему дальнейших рассуждений автора, значит, должна быть принята за основу.

Сталин, со слов Резуна и Веллера, почти что напал на бедного Гитлера. Это тоже принимается автором как абсолютная истина. На самом деле есть известный факт, который рушит всю эту систему утверждений. Весной-летом 1940 на Восточном направлении Гитлер держал только 10 дивизий против 150-200 советских. Кто мешал нам начать войну, когда немецкие танки стояли у Дюнкерка? Хотели бы напасть, дошли бы до Берлина за неделю. Ну, за две недели. У Веллера об этом ни слова.

Автор долго ругает Топича. Вообще,то, Топича есть за что ругать. Он не философ, а самый примитивный идеолог, подменяющий доказательства эмоциями. Но Веллер выбирает единственное сколько-нибудь интересное утверждение Топича и долбит только по нему. Потому что именно это утверждение не подходит к правильной правде автора.

Определение морали. «Мораль — это свод представлений и правил, направленных на такое структурирование группы и её отношений с другими группами, которое даёт максимум шансов на успех в жизни максимуму членов группы». Без комментариев.

А сколько разбросано по тексту мелких глупостей и натяжек. Дарвина многие собирались сжечь. Наши расстреляли 20 тысяч польских офицеров (да не было в Польше столько офицеров). Классиков в оригинале никто (вообще никто) никогда не читает, а читают только их адаптации или совсем ничего не читают. (Возможно, так обстоит дело в любимой автором Эстонии. И то сомневаюсь). Вот так почти на каждой странице.

Ну, не всё так плохо в «Веритофобии». Есть тезисы, с которыми можно согласиться. Есть тезисы, над которыми стоит подумать. Но. (Перехожу на стиль Веллера). Во-первых. Тезисы не доказываются. А постулируются. Во-вторых. Постулаты как будто вбивают молотком. В головы туповатых читателей. В-третьих. Агрессивный стиль и большое количество ложных утверждений порождают сомнение даже в тех высказываниях, которые можно было бы принять. К сожалению.

Это едва ли не самый первый рассказ автора. Конечно, в литературном отношении его нельзя сравнивать с лучшими вещами семидесятых-восьмидесятых годов. Но здесь уже виден будущий Булычёв. Он пытается сделать мир добрее. Причём доброта людей у него не связана ни с уровнем развития общества, ни с социальным строем, ни с идеологией. Не знают ещё в этом мире ни всеобщей свободы, ни коммунистической идеи, ни обязательной толерантности. Нет у них пока избытка, которым легко делиться с ближними и дальними. ГГ смотрит из окна на людей в кирасах и цилиндрах и испытывает определённое разочарование. Что они знают, что они умеют, что они могут. Оказывается, могут. Захотят и смогут спасти чужого для них человека с некоторым ущербом для себя.

Однажды в Жанну д’Арк вселился дух Ричарда III. И тут пришёл Гитлер. Конечно, всё было не так, но похоже.

Вещь очень сильная. Сколько я ни прочёл с того времени фэнтези, но в один ряд с этой книгой могу поставить не больше десятка. Вещь сделана на одном дыхании. На сотне с небольшим страниц удалось сказать больше, чем во множестве бесконечных эпопей. Эмоциональная составляющая просто зашкаливает. Сюжет построен по принципу – ничего лишнего, и всё работает. Удалось создать тот сплав узнаваемого и неизвестного, высказанного и недосказанного, который может вызвать наибольший интерес. Аналогии здесь вроде бы лежат на поверхности, но они неполны. Даже финал из другой эпохи оказался на месте. И через много веков Олбария живёт, меняется и развивается, не пытается застыть в своём прошлом и не растворяется в окружающем мире, но остаётся собой.

Шероховатости есть, но они не портят впечатления. Есть только один вопрос. Надо ли так поступать с уже побеждёнными? Конечно, со стороны говорить легко, но всё-таки. Чем тогда люди лучше гномов?

Конечно, Солженицын не писатель, а публицист. После невыхода романа «В круге первом» публицистическая составляющая окончательно давит литературную. В плюс автору то, что он всегда старался быть честным.

К началу работы над «Красным колесом» Солженицын уже начал поворачивать от антикоммунизма в чистом виде к защите традиционных ценностей. Делал это, к сожалению, так же навязчиво, как и раньше. А в итоге ударил, в том числе, и по тем самым ценностям, которые пытался отстоять.

«Красное колесо» — вещь медленная, тягучая, подробная. Лучшее в «Августе Четырнадцатого» и во всём цикле — большой объём информации. При этом автор старается приводить проверенные факты. Вернее, те факты, которым верит сам. Из-за сложностей доступа к одним источникам и недоверия к другим в роман попали и ложные сведения. Но в данном случае их немного.

Донести свой роман до русского читателя вовремя Солженицыну, разумеется, не удалось. По вражескому радио временами передавали отрывки. Тогда они вызывали у меня скорее негативную реакцию, но, во всяком случае, это было необычно и отчасти западало в память. Теперь уже не знаю, к лучшему это было или к худшему.

Самое плохое в романе — язык. Язык Солженицына становился хуже с каждой новой книгой. Похоже, с годами он решил создать свой собственный правильный русский язык. Такие попытки создания искусственного языка имели место в разных странах, не будем их называть. Некоторые даже удались. Но там работали целые команды филологов, а здесь дилетант.

В своё время роман стал событием. Не столько в СССР, сколько на Западе. Когда его напечатали в первый раз при Горбачёве, он произвёл уже меньшее впечатление, чем рассчитывал автор. Но и тогда его читали очень многие. Его можно читать даже теперь. Можно что-то узнать, о чём-то задуматься, даже, может быть, получить удовольствие от книги. Но вообще читать Солженицына сегодня, после всего, что случилось за прошедшие 40 лет, уже необязательно. А труд это всё-таки нелёгкий — продираться через его бесконечные тексты.

Что требуется попаданцу в прошлое? Первое — огромный объём знаний и умений, практически немыслимый для современного человека со смартфоном в кармане. Второе — умение адаптироваться к новым условиям жизни. Третье — сильные покровители и/или преданные вассалы. Ну и везение. Здесь всё присутствует. Человек владеет шпагой, как не снилось учителям фехтования, прекрасно знает химию, знает историю выше уровня среднего интеллигента, умеет кое-что делать руками. Адаптация тоже прошла хорошо. По жизни он был, похоже, достаточно отмороженной личностью, здесь же почувствовал в себе некоторое благородство. И это его не напрягает. С людьми повезло. Попаданцев сюда забросило, судя по всему, не один десяток, и почти все с ходу сгинули или затаились. Вадик же сумел обаять отставного подполковника с поместьем, у того выход на генерал-лейтенанта, а у того на военного министра и на императора. Везёт, но не на обстоятельства, а на приличных людей.

Сюжет, честно говоря, вяловатый, хаотичный и не слишком увлекательный. Автор сделал ставку не на приключения, а на правильный подход к прогрессорству. Никаких советов по геополитике и стратегии (предки разбираются лучше). Никаких переворотов в науке. Никакой индустриализации (какая индустриализация при неграмотности в 90%). Делает то, что можно многократно повторить в любом полковом хозяйстве или небольшой лаборатории. Причём надо не столько делать самому, сколько наталкивать на новые идеи окружающих. Это должно сработать, если опять же везёт с людьми. Но вот в то, что это повернёт ход войны, не верю. Не смогут остановить Наполеона слиток алюминия и десяток пудов динамита (пусть даже сотня). К тому же у французов неплохая разведка, и они умеют учиться у противника. Вот были у нас в Крымскую войну боевые ракеты. Помогло?

Хуже всего удались последние сцены, когда пришло время применять изобретения на практике. А лучше всего удались предки. Они оказались умнее потомков. Всех сразу поставили на место, особенно тех, кто привык держать пальцы веером. В легенду Вадика, пригодную для зрителей телевизора, никто не верит. Ухмыляются в глаза, все до единого. Новые идеи воспринимают достаточно легко. Собственно, они бы и сами могли додуматься, только работали в другом направлении. Теперь же быстро доведут идеи до ума и разовьют, может быть, и в неожиданном направлении.

Остаётся вопрос. Кто всё-таки забросил в прошлое столько попаданцев? Кого они настолько достали в своём веке, что пришлось отправить их на 200 лет назад.

Встретились два представителя российской творческой интеллигенции. Писатель раньше пользовался умеренной известностью, теперь же зарабатывает сочинением дамских романов под англоязычным псевдонимом. При этом, однако, пытается жить по совести, насколько это возможно. Режиссёр сумел раскрутить свой талант по полной программе и теперь ни в чём не знает отказа. Не только благодаря своему имени, но и, в первую очередь, потрясающей наглости. Впрочем, он может позволить себе иногда и честную самооценку — имидж уже создан. Вдвоём они сочиняют сценарий по давно забытой повести писателя. Сценарий меняется не то, чтобы ежедневно — ежеминутно. Третью книгу трилогии не дочитал, но полагаю, что всё так и останется в замыслах. На эту не самую интересную основу нанизывается множество историй и анекдотов из жизни творческой и околотворческой интеллигенции нулевых.

Читается хорошо. Юрий Поляков вообще плохо не пишет. Как всегда, он прекрасно владеет языком, умеет быть остроумным, точным, неожиданным, злым, мягким, не боится сказать всё, что думает. Обо всех. Но в целом вещь оставляет впечатление вторичности. Все эти истории, составляющие главную прелесть «Трубача», можно было бы вставить и в какой-нибудь другой роман Полякова. Больше всего «Трубач» напоминает «Козлёнка в молоке». Своего рода «Козлёнок» 20 лет спустя. Только всё-таки уже без прежнего задора.

В старое время эту книгу понимали во многом как иносказание. Ты занимаешься своим делом, а система вдруг начинает на тебя давить. Непонятно почему, по каким-то своим соображениям. Давит относительно мягкими методами, но неуклонно. А ты спокойно продолжай работу, пока не закончишь. Если сможешь. Конечно, этот посыл в книге действительно присутствует. Но намного интереснее её буквальное истолкование.

Итак, энтропия возрастает, но этому процессу противостоит деятельность разумных существ и живых организмов. Идея в принципе не новая. Два этих процесса должны находиться в равновесии. Вот эту идею я впервые встретил именно у Стругацких. При угрозе потенциального нарушения равновесия вступают в силу неизвестные нам, но в принципе познаваемые законы природы. Эта мысль очень спорная. Не могут законы природы порождать из ничего лысых карликов и симпатичных девиц, которые несут всякий бред и мешают людям работать. Природа действует иначе. Тогда кто? Бог,дьявол, инопланетяне, кто-то ещё? Скорее всего, дьявол — он считается любителем энтропии. Но говорить о дьяволе нежелательно, тем более в советские времена. Как всегда у Стругацких, вопросы остаются без ответов. Кто включил механизм противодействия? Можно ли разгадать его природу? Или всё-таки можно нарушить равновесие? Или даже нужно?

Рассказ о том, как утонула Япония. Лет через 10 после написания романа, где-то в восьмидесятых. Рассказ неспешный, спокойный, подробный. Возможность и вероятность гибели Японии обосновывается множеством данных геофизики и других наук. Не берусь судить, насколько эти данные соответствуют сегодняшним научным представлениям, но на неподготовленного читателя такой подход действует.

Действует и сама манера изложения в духе отчета стороннего наблюдателя. Подробно описываются социальные, экономические, внутри- и внешнеполитические аспекты катастрофы на всех этапах, возможности разных ведомств и государства в целом. Как будут реагировать промышленность, биржа, транспорт, коммунальные системы, ближние и дальние партнёры Японии. Перечисляется, в каком порядке и как именно будут исчезать с лица Земли японские города. Что станет с Токио после первого землетрясения, после взрыва Фудзиямы, после второго землетрясения. И так далее. Жутковато.

Что касается конкретных людей, то за их судьбами следишь без особого внимания. Они разные, но какие-то неинтересные. А вот реакция японской нации в целом, она своеобразна. Думаю, что в Европе, в Штатах, в России, в Латинской Америке, в Африке, в Турции ситуация была бы разной, но не такой. Реакция японцев на последнюю пандемию, пожалуй, подтверждает прогнозы автора.

Итак, Япония утонула (вместе с Курилами и Южным Сахалином, разумеется). Остальной мир физически не пострадал. Что-то здесь не так. Позже автор написал продолжение о глобальной катастрофе, накрывшей мир в результате гибели Японии. Это уже реалистичнее. У нас это продолжение, кажется, не переводили.

В принципе, 90-95% прочитанных мной дамских детективов (Михалкова и Маринина не в счёт, это уже детективы в собственном смысле слова) – книги на редкость пустые. Детективы Поляковой – не исключение. А здесь дамский триллер. Он выделяется на общем фоне. Конечно, и тут дело сводится, в первую и в последнюю очередь, к устройству личной жизни героини. Конечно, образ жизни героев и их личная история мало соответствует реалиям России, за вычетом, может быть, Москвы. Но при этом удалось создать достаточно жуткую атмосферу и держать читателя в напряжении до самого конца. И никаких признаков хэппи-энда. За что отдельное спасибо.

Публицистика больших писателей редко бывает удачной. Этот очерк можно считать исключением.

Во время Первой мировой войны Толстой съездил в Лондон в качестве корреспондента. Отправил в газету несколько репортажей. Встреча с королём, посещение парламента, боксёрский матч, поездка по ночному затемнённому Лондону. Через десять лет переработал репортажи и соединил в один очерк. Что-то убрал, где-то поменял акценты в духе новых веяний. Получился компактный очерк, блестящий по стилю, интересный, лёгкий и предельно ядовитый. Если бы так писал английский журналист о России, нам показалось бы, что это иногда граничит с хамством. А они так и пишут, в хорошем случае.

Самое интересное в очерке даже не то, как Толстой представляет Англию, а как англичане представляют себе Россию. Как-то в духе белых медведей с балалайками в лапах. И ведь в данном случае они действительно хотят понять получше своего союзника, сделать русским приятное, подружиться с ними, хотя бы на время. А получается опять неадекват. Мы тоже, надо думать, представляем их неадекватно, но всё-таки не до такой степени.

Надо полагать, детективы Л.Д. Браун предназначены прежде всего для любителей кошек. Хоть я и не отношусь к таковым, читал с удовольствием. Книги довольно пустые и на удивление мягкие. Эта мягкость делает их хорошим средством успокоения.

Действие большинства книг разворачивается в крохотном городке Пикаксе у американо-канадской границы (наверно, в Миннесоте). Сюда в погоне за наследством и в поисках спокойствия переехал со своими котами журналист Квиллер. После их прибытия в городке заметно выросло число преступлений. Один из котов при помощи хозяина успешно расследует все эти преступления. В данном романе Квиллер ненадолго возвращается в родной ему мегаполис Хламтаун (Нью-Йорк, что ли?). Здесь он безуспешно пытается спасти старинное по американским меркам здание (первой четверти XX в.). В Хламтауне царит довольно сюрреалистическая и крайне неуютная атмосфера. Брошенная мимоходом деталь — утренний выпуск городских новостей. За ночь поджигатели дотла сожгли четыре дома, студентку задушили прямо в аудитории, отец семейства убил жену и троих детей. Словом, ночь прошла на редкость спокойно. Если бы такое написал кто-то из наших, это справедливо сочли бы примитивной агиткой. Здесь иронизирует американка, далёкая от политических и социальных проблем. И вот в это как-то верится, несмотря на всю сюрреалистичность сюжета. Но читается легко.

Эту книгу трудно рассматривать, как роман. Скорее, как кусок колоссального романа на семь-восемь тысяч страниц. Сначала о его недостатках.

Первое, что бросается в глаза – необъективность. Цезарь и большинство его сторонников идеализированы. Соответственно, приходится преуменьшать масштабы их поражений, как в случае битвы при Диррахии. Противники Цезаря в массе своей превращены в тупое стадо. Не думаю, что среди римских сенаторов преобладали такие вот личности. Всем им до попадания в сенат приходилось воевать, командовать, работать на всевозможных административных должностях, в том числе в горячих точках. Тупые до сенаторского кресла не доживали.

Есть ляпы. Вообще, автор много работала над источниками и учебниками, причём старалась подойти к материалу критически. Её информации можно доверять. Но ляпы, очевидные ляпы, всё-таки попадаются. Например – Цезарь выступил из Рима 5 числа и достиг Массилии (Марселя) 9 числа. Это скорость паровоза, а не пешего войска. Или три миллиона жителей Александрии – здесь как раз лишний нолик.

Модернизация в целом умеренная. Её ровно столько, чтобы сделать исторический роман читаемым и интересным. Это касается текста от автора. Прямая речь выдаёт образ мышления людей из конца двадцатого века, временно одевших тоги.

И слишком много диалогов в ущерб описаниям и действиям. Для исторического роман это обычно противопоказано.

Вышесказанное является придирками. На самом деле, книга удалась. Такой текст можно использовать как учебник, и одновременно получать удовольствие от хорошего приключенческого романа. Примерно на том же уровне и в подобном духе написан известный цикл Дюма о Великой революции. После двух книг Маккалоу из римского цикла появилось желание познакомиться и с остальными его частями.

С этой вещью знакомы многие из тех, кто её никогда не читал. Известный довоенный фильм «Пётр Первый» был снят отчасти по роману Мережковского. Почти все эпизоды фильма, связанные с царевичем Алексеем, взяты оттуда. Только акценты переставлены. Конечно, имя Мережковского в титрах не упоминается. Его вообще тогда старались не вспоминать.

Пётр в романе выглядит настоящим чудовищем. Отчасти из-за историософских взглядов Мережковского, отчасти из-за политических, от его ненависти к монархии Романовых. Некоторые цитаты в вольном переводе автора звучат, как прямые призывы к восстанию. Автор ощущает перекос и пытается его как-то исправить. В основном, с помощью цитат и перечислений. Получилось не очень удачно. Пётр остался кособоким. Надо делать поправку на то, что эпоха здесь видна только с одной стороны.

Алексей изображён по контрасту. Пётр — палач, Алексей — жертва, как, собственно, и было. Алексей Мережковского — человек слабый, добрый, мягкий, всепонимающий, неглупый, во всяком случае, способный мыслить. Но вот слабость Алексея доходит до того, что его как-то перестаёшь жалеть. (Хотя жалко почти всех, включая Петра). Алексея предают, да, но и он вовсю предаёт. А всепонимание оборачивается тем, что он не способен понять простейшие вещи, которые понимает каждый из подданных.

Третий герой — Тихон, потомок захудалого княжеского рода. Тихон ищет истину, как искал её всю жизнь сам Мережковский. Ищет на военной и гражданской службе, в церкви, у отшельников, у раскольников, у сектантов, пытается спрятаться среди народа, уйти в чистую науку. И нигде не находит правды. Как и автор в своих поисках истины конструировал всё новые концепции. И каждая концепция получалась всё менее адекватной. А он этого не замечал.

Читается роман тяжело. Из-за обилия цитат, из-за церковнославянизмов, из-за раздражающей однобокости персонажей. Чернота в изображении эпохи зашкаливает. Философские рассуждения интересны, но слишком навязчивы. Но вещь очень сильная. Наверное, самая сильная у Мережковского. Настолько сильная, что даже неприятно читать.

История поручика Леонида Старшова, попавшего в Красную армию. Именно попавшего. Он с равным успехом мог оказаться и у белых, и чуть не оказался там. Мог и погибнуть в самом начале, во время охоты на офицеров. Уцелел. Уцелел не только в 1917 и 1918, но и в 1930, и в 1937. хотя к коммунистической идее как таковой относился индифферентно. Старшов всю жизнь воевал за свою страну и старался при этом сохранить жизнь своих солдат, а о том, чтобы доказать собственную идейную чистоту, думал мало. Возможно, потому и уцелел при всех чистках.

Главный герой получился очень хорошо. А вот остальные представители рода Олексиных вышли какими-то однобокими. Автор пытается рассортировать их по типам, поставить оценки. Характеры и даже судьбы героев, живых и уже покойных, отличаются от того, что известно по другим книгам. Тогда, и раньше, и позже, автор пытался понять всех героев. Здесь старается всех оценить. Сама картина революции получилась нестандартной, интересной, но оставляет двойственное впечатление. И красные, и белые выглядят карикатурно. Не все, но многие. Скорее, те и другие были по-своему правы, но этой правоты в романе не видно. Ни у тех, ни у других. Возможно, дело в эпохе, когда шла работа над книгой. Годы очередной российской революции. Мне трудно вспомнить книгу тех лет, которую хотелось бы перечитывать 30 лет спустя.

Исключительно популярный в своё время образец военной фантастики. С удивлением обнаружил, что война начинается только в последней трети романа. До этого мирное время, вернее, предвоенное. Изображается оно своеобразно и от этого убедительно. Персонажи совсем не запоминаются, но при этом не похожи друг на друга. Каждый имеет свою историю, известную окружающим и полускрытую от читателя. Положительные герои могут иногда быть туповаты, пошловаты, склонны к авантюрам, оставаясь при этом положительными. Это тоже убеждает. Как ни странно, в этом мире поощряется разномыслие, за год до 1937. Не прощается только пассивность. Некоторые сцены вызывают оторопь. Корейцев насильно заставляют пить молоко и ещё удивляются, что приходится насильно. Ну не принимает их организм молока, нет, пейте. Нанайцев заставляют говорить и петь по-грузински, грузин по-эстонски и т.д. Вполне возможно, что новый мир пытались строить и так.

Война начинается ближе к концу. Вот тут чистая фантастика. Танки из-под земли. Эскадрильи бомбардировщиков в составе пехотных батальонов. Гусары несутся на танковые колонны. Поголовное восстание угнетённых масс не только в Китае, но и в Японии, и по всему миру. Разумеется, к вечеру первого дня война переходит на территорию противника. Думаю, не только любой офицер, но и каждый, кто провёл в армии хоть пару месяцев, хоть на сборах, понимал, что война будет совершенно другой. Но роман имел оглушительный успех. Хочется читать о победах.

Когда пришла война, Павленко оказался в числе виноватых. Хорошо, только назвали, но не тронули. Само по себе это понятно. В мирное время военная фантастика легко проскакивает, а на войне возникает естественная злоба против писак. Те, кто был отчасти виноват в поражениях 1941, тоже были заинтересованы в поисках крайнего. Но всё-таки это не вполне справедливо. Павленко писал о войне с Японией. Германия 1941 — это не Япония 1936. Врага настолько мощного у нас никогда ещё не было и, надеюсь, больше не будет. А японцев наши действительно разгромили, когда пришло время. За пять дней. Только по-другому.

Итог — доволен, что прочёл, наконец, нашумевшую в своё время книгу. Но перечитывать точно не стану. Во-первых, неприятно читать, как издеваются над людьми. Тем более, если издеваются из лучших побуждений. Во-вторых, тяжело написано. Язык своеобразный, много интересных находок, но читается тяжело.

Пьеса, поразительно зрелая для молодого драматурга. Хорошо рассчитанная интрига. Персонажи сложные, неоднозначные, даже способные к развитию. Почти полное отсутствие чрезмерного пафоса, обязательного для многих современников Шиллера. А вот почему выбран Карлос? Реальный инфант Карлос был абсолютно непригоден к роли наследника престола, тем более короля Испании. Буйный, непредсказуемый, глупый, не способный ни к работе, ни к учёбе, ни к физическим, ни к умственным усилиям. И при этом чудовищно жестокий. Если бы Карлос вступил на престол, его современник Иван Грозный показался бы доброй овечкой. И поэтому, чтобы не пустить чудовище на трон Испании, а не из-за придворных интриг, король Филипп, которого никак не заподозришь в мягкосердечии, отправил сына под арест и лишил прав на престол. Но иностранцам Карлос казался гуманистом. Если не любит свою страну, значит, гуманист.

Настоящий гуманист в пьесе маркиз Поза. Человек, способный озвучить идеи самого Шиллера. Конечно, Поза интриган, да ещё какой. Но и в интригах старается сохранять благородство. Разумеется, так не получается. Интриган берёт верх над человеком, а интриги срываются, в том, числе, из-за благородства интригана. Только один раз Поза близок к успеху. Когда становится самим собой и пытается обратить в свою веру короля. (И какого короля! Филиппа Второго! И ведь почти получилось! Хотя, честно говоря, аргументы короля в этой сцене убедительнее аргументов маркиза).

Я подозреваю, что при работе над пьесой Шиллер имел в виду не покойных испанцев, а своего старшего современника маркиза Помбала. Помбал правил Португалией четверть века в качестве всесильного премьер-министра. Для португальцев, и современников маркиза, и их потомков, эпоха Помбала выглядит самой страшной в истории страны. Никогда Португалия не знала такого террора и такого подавления личности. Ни при инквизиции (которую, кстати, Помбал охотно использовал против личных врагов), ни при квазифашистской диктатуре Салазара. А иностранцы искренне считали Помбала человеком не только прогрессивным, но и гуманным, и даже либеральным. Хотя сами, конечно, не ужились бы с таким либералом. Что ещё раз демонстрирует известный фактор. С расстояния в 1000 км видишь не то, что есть, а то, что хочешь увидеть.

Повесть в стиле Стругацких. Не подражание, а настоящее проникновение в этот мир. Даже написано тем самым языком. Уже от этого получаешь редкое удовольствие.

Вот с идеей хуже. Вещь классическая для времён перестройки. Пацифизм, братство цивилизаций, неприемлемость прогресса без учета его цены. Собственно, это и сейчас не менее актуально. Но воспринимать прежние аргументы на эту тему теперь не получается. Ощущение какого-то спора впустую. При этом бессмысленность дискуссии видна сходу. Цивилизация инфантильных существ не сможет долго продержаться ни в статичном, ни в динамичном состоянии, даже в самых райских природных условиях. Уже на первых страницах приводится самое вероятное толкование феномена Сказочного королевства. Человекоподобные существа являются одной из стадий метаморфоза каких-то других организмов. Тогда о чём спор? Попытка активизировать извне их развитие на промежуточной стадии — это хуже, чем преступление. Это преступный идиотизм.

А вот обращаешь теперь внимание на то, о чём автор, возможно, и не думал в своё время. Инфантильные существа навсегда втянулись в игру. Дело даже не в сути игры. Игра сама по себе стала для каждого из них смыслом существования. Реальность — ничто, игра и её правила — всё. Вступить легко, оторваться не получится. Неприятное предвидение.