Русская литература… По поводу её состояния кто только не горевал, кто только не сокрушался. И хоть мы уже перешагнули из Года литературы в Год российского кино, проблемы, связанные с поиском места литературы (да и культуры в целом) в списке человеческих и государственных приоритетов, никуда не исчезли. О поиске этого места –фантасмагорическая, гротесковая, смешная и печальная повесть «ЗК-5».
В стране, которую описывает Прашкевич, объявлен Год Тургенева. Судя по ряду авторских экскурсов в прошлое, это не совсем та Россия, которую мы знаем. В ней образовано пять ЗК («Зон культуры»), предназначенных для «осуществления деятельности по организации особенных мер в создании и распространении мероприятий культуры, организации издательских дел, распространения, подписки, театральной деятельности и других видов указанной продукции». Одна из этих зон «духовной свободы», пятая по счёту, и есть ЗК-5, Алтайский край. Внутри ЗК «все писатели – братья и сестры. АлтЦИК (алтайский центр искусств), выплачивает каждому по расчету Правления – белыми, красными, голубыми жетонами. Пользоваться ими можно только в Зонах культуры, так что, нет соблазнов – перебираться в столицы, прибавлять имущество и влияние. Жизнь по жетонам – по-настоящему свободная жизнь. Никто в Зонах культуры не укажет тебе, на что и как ты их можешь тратить».
В АлтЦИК прибывает некий Салтыков, литературный чиновник высокого ранга. Салтыков приехал для участия в голосовании по Закону о защите прошлого, который он продвигает. Но должно ли прошлое затемнять наши горизонты? Тут, конечно, можно вспомнить Оруэлла и его знаменитое: «Кто управляет прошлым, тот управляет будущим», но Прашкевич, по своему обыкновению, вопросы задаёт, а с простыми и ясными ответами не торопится. Салтыков вспоминает пережитое и прочитанное, размышляет о судьбах больших русских писателей и большой русской литературы, вокруг него вертится хоровод странных персонажей, он участвует в странных мероприятиях. Герой, теряя почву под ногами, сползает в растерянность… А читатель вместе с ним мучительно нащупывает опору в ушедшем времени и пытается узреть новые горизонты, найти понятные и близкие всем скрепы-ответы, которые помогут, наконец, всё объяснить и надёжно соединить прошлое с будущим.
«Колокол» — история о попытке вывести человечество на новую ступень эволюции, попытке сколь блистательной, столь и страшной, практически губящей нашу цивилизацию. По сути это технотриллер с мощной философской подложкой, ставящий перед читателем немало вопросов, ответы на которые по определению не могут быть приятными и комфортными. «Колокол» отменно написан, но главное — оригинально и прекрасно структурирован. Лежащие в основе романа четыре истории разнесены во времени от 2015 до 2045 года, при этом в первой части мы попеременно читаем главы, относящиеся к 2015 и 2035 годам, во второй — к 2025 и 2045 годам; эти истории продолжают друг друга, переплетаются, отражают одна другую. Герои, действующие в различных именных пластах, хотя и носят разные имена и клички, на деле — одна и та же компания людей, которых запутанное дело об укравшей гениального химика секте свело воедино в 2015 году. Вдобавок роман зарифмован и гиперссылками другого рода — скажем, заглавный колокол появляется тут в нескольких ипостасях, от физического до метафорического (т.н. «колокольная» экспонента, график нормального распределения). Распознавать в новых персонажах старых знакомых — отдельное, сравнимое с разгадкой детективной загадки удовольствие. Именно структура, форма, отражающая должны образом содержание, и делает «Колокол» ярким явлением в мире русской НФ, достойным, на мой взгляд, звания Новых Горизонтов.
Дмитрий ЗАХАРОВ. Репродуктор (по электронному изданию)
В недалеком будущем Россия превращается в страну, неясным образом отрезанную от остального мира, так что непонятно, есть ли в принципе жизнь за ее пределами. Однако страна, точнее, то, что от нее осталось, живет как прежде, хотя и в новых, несколько абсурдных условиях — чего стоят, в числе прочего, разумные медведи, которых люди используют в своих целях. По-прежнему работает как пропаганда, так и контрпропаганда, полностью подчиняющие себе ментальное пространство рядовых жителей этой антиутопии. Местами роман заставляет вспомнить Кафку, местами — «Улитку на склоне», и эти аллюзии заложены автором вполне сознательно. Этот мир не имеет выхода вовне — ни географического, ни идеологического; зато, как и во всякой устойчиво страшной ситуации, люди находят выход вовнутрь — в себя, в быт, в работу, в «обычный» мир, продолжающий существовать так, словно и нет Трансформаторных Полей, набегов то ли мутантов, то ли чудовищ, зачитывающих списки предателей медведей, мощного Репродуктора и управляющих всем этим Старост. Удивительное умение приспосабливаться к любой антиутопии, как ни странно, меняет и саму антиутопию, делая классический тоталитаризм «1984» почти невозможным. Впрочем, все это — уже не совсем фантастика, о чем и роман Дмитрия Захарова, отражающий нынешнюю реальность чуть более, чем полностью, и делающий из нее пусть не самые комфортные и конформные, зато весьма полезные выводы.
Номинационный список премии "Новые горизонты" опубликован — далеко не все эти тексты я читал, но некоторые даже рецензировал. Вот, например, что было написано в конце прошлого года о свежем романе Кирилла Еськова для журнала "Мир фантастики". Да, еще тонкий момент: эта версия рецензии авторская, чуть более объемистая чем то, что было опубликовано "на бумаге".
Оказавшись в опале, Александр Меншиков, ближайший друг и соратник Петра Великого, недолго предавался унынию. Все свое немалое состояние он вложил в создание грузового флота, который немедля взял курс к побережью Северной Америки. Так на карте мира возникла новая страна, Русская Калифорния, связанная с Российской империей сложными и запутанными многовековыми отношениями.
В книгоиздательском бизнесе (по крайней мере, в секторе массовой литературы) для авторов есть неписанное правило: хочешь оставаться на плаву — пиши как минимум одну новую книгу в год. Иначе публика забудет, заскучает и уйдет к конкурентам. Именно из-за нерасторопности влиятельные литагенты не взялись в свое время за раскрутку Святослава Логинова — история давняя, но показательная. Кирилл Еськов нарушает это золотое правило самым беспардонным образом. Последняя его книга, роман в повестях «Баллады о Боре-Робингуде», вышла в далеком 2005-м. Кроме того, на счету у автора всего два крупных художественных текста: «Евангелие от Афрания» и «Последний кольценосец», вариации на тему Нового Завета и «Властелина колец» соответственно. Однако забыть его не забыли, совсем наоборот: новую книгу, как выяснилось, терпеливо ждала не только кучка фанатов...
«Америkа (reload game)» — альтернативная история Русской Америки, колонии, возникшей трудами Светлейшего князя Александра Меньшикова на территории современной Калифорнии. А заодно альтернативная история Российской империи и всего мира, вплоть до Японии и Китая — ибо представить ту историю в отрыве от американских событий абсолютно невозможно. Не купленная янки, не завоеванная французами или испанцами, живущая своим умом и богатеющая своим трудом заокеанская колония у Еськова, конечно, идеализирована в лучших традициях отечественной АИ. Натуральное Беловодье, пристанище для отверженных и обездоленных всех рас и сословий: русских староверов, запорожских казаков, братьев из упраздненного ордена иезуитов, беглых «нигритян» с рабовладельческого Юга, мирных (и обращенных в православие) индейцев. При этом здесь продолжает действовать крепостное право — вот только принадлежат крестьяне не конкретному барину, а Компании в целом. А Компания в свою очередь кровно заинтересована в том, чтобы создать землепашцам идеальные условия для жизни: земли-то вокруг — за семь лет не объедешь, а тех, кто умеет ее толком обрабатывать — горстка. Между тем дело подходит к крестьянской реформе 1861 года, а Русская Америка формально по-прежнему остается частью Империи, и все имперские законы распространяются на ее территорию... Вот тут, замыслу автора, и должна начаться главная движуха, развитие сюжета. Для чего в книгу введены харизматические герои: русский разведчик ротмистр Расторопшин и русский путешественник Ветлугин. Или, если хотите, наоборот: путешественник Расторопшин и разведчик Ветлугин — от перемены слагаемых сумма не меняется...
«Америkа» написана в традиционном для Еськова стиле, с максимальным, как это называют филологи, смешением дискурсов: архаизмы, научная терминология и уголовная феня, раскавыченные цитаты из Лескова и Юлиана Семенова, из советских и американских кинофильмов, сюжетные отсылки к Киплингу и Эдгару По, Майн Риду и Стругацким... Честно говоря, не всегда понятно, для решения каких задач автору понадобился этот гоголь-моголь. Правдоподобия повествованию он точно не добавляет, равно как и глубины характерам. Не обошлось без мелких неточностей, логических натяжек и нестыковок, но они бросятся в глаза лишь профессиональным историкам и одержимым «заклепочникам». Да и история у Еськова, как ни крути, альтернативная: вот, скажем, Эдгар По (1809-1849) в этой книге неплохо себя чувствует к началу 1860-х — но поди разберись, бага это или фича.
Проблема в другом. Автор «Америkи» — человек глубоко увлекающийся. И если какая-то тема его по-настоящему зацепила, остановить Кирилла Юрьевича невозможно никакими силами, даже если слушатель (читатель) давно уснул. Нюансы гаитянской революции, подробности захвата калифорнийцами региональной штаб-квартиры Ост-Индийской кампании, конкуренция торпед с инерционным двигателем и с пневмодвигателем, история о русском разведчике, которого спасла от любой смерти коллекция жуков в кармане... Какое все это имеет отношение к сюжету? Ровным счетом никакого. Но очень хочется рассказать!.. Жертвовать второстепенным ради главного у писателя не получается категорически. Даже смертельно раненный на этих страницах не может спокойно отдать богу душу, не прочитав краткую лекцию о тактико-технических характеристиках новой подводной лодки или об устройстве винтовочного приклада. В результате роман превращается в бесконечную череду вводных, отступлений и исторических экскурсов, в то время как само действие занимает от силы сотню страниц. Помните анекдот о творческом методе Микеланджело: «Я беру кусок мрамора и отсекаю все лишнее»? Ну так вот: это ни в коем случае не про Еськова. С мрамором у него все отлично, но отсечь лишнее не позволяет фонтан красноречия, не иссякающий и не знающий отдыха.
Небанальная и по-своему увлекательная альтернативка, безбожно перегруженная деталями и подробностями. Материала хватило бы минимум на пенталогию, но автор утрамбовал все в один том. В результате места для действия, не говоря уж о рефлексии, почти не осталось. Эта задача целиком ложится на плечи читателя.
В свое время братья Стругацкие упорно отстаивали право писателя на «отказ от объяснений»: если драматургическая целостность текста от этого не страдает, не стоит подробно растолковывать, как именно человек из прошлого переместился в будущее или что случилось с Львом Абалкиным в Музее внеземных культур. Читатели соглашались с этим крайне неохотно, да и советская критика с подозрением поглядывала на подобные эксперименты, не вполне вписывающиеся в канон соцреалистической фантастики.
Прошли десятилетия, и на литературной сцене появился Сергей Носов, чья проза построена на «отказе от объяснений» чуть менее чем полностью. Особенно ярко эта тенденция проявилась в романе «Фигурные скобки», в 2015 году отмеченном премией «Национальный бестселлер». Действительно ли фокусники-нонстрейджеры, собравшиеся на учредительную конференцию, умеют творить чудеса, пожирать время и воскрешать усопших? Правда ли, что в тело одного из персонажей вселился таинственный чужак? Каким образом главный герой, математик Евгений Капитонов, безошибочно узнает двузначные числа, загаданные собеседником? Да кто ж его знает! Давать ответы на эти вопросы в задачи автора не входило: в этой книге его волновали совсем другие конфликты и иные драмы. На мой взгляд, роман «Фигурные скобки» стал блестящим примером того, насколько продуктивным может быть прием «отказ от объяснений» в умелых руках – и как много теряют наши сочинители «жанровой» прозы, почти позабывшие о его существовании.
облако тэгов
