Бытовал когда-то у моряков веками освященный прием — ставить на баке, то есть на носу корабля, человека, чтобы зорко видел он и в темноте, и в тумане, что там впереди по курсу.
...Художественная литература отражает жизнь в судьбах людей, в их характерах, чувствах. Сливая их в общий поток, она воспроизводит картины больших событий, борьбы, стремлений, мечты. Мечта — душа научной фантастики. Но иной раз кое-кто, ломая шапку перед достижениями нашего времени, считает, что действительность обогнала мечту. Глубокое заблуждение. Мечту нельзя обогнать, ее можно лишь воплотить. А воплощенная мечта рождает новую, зовущую вперед. Разумеется, если речь идет не о «маниловских мечтаниях», а об отражении надежд нашего времени, тенденций развития общества, его науки и техники. Ведь подлинная мечта, не оторванная от действительности, подобна прожектору на корабле прогресса.
Потом видел в работе «батальонную радиостанцию Немцова», прошедшую путь от Волги до Эльбы, видел и на Крымском фронте, и на 2-м и 3-м Украинских фронтах.
И вот перед окончанием войны я снова встретился с Немцовым в издательстве «Молодая гвардия». Меня вновь познакомили с ним, теперь уже как с начинающим литератором, фантастом. А спустя год прочитал его выпущенную Детгизом книгу «Шестое чувство» — сборник фантастических рассказов, в которых есть и домыслы, связанные с современными научными представлениями, и прямой вымысел, и сказка. А все вместе они учат мечтать о том, чтобы жизнь человечества делалась еще прекраснее.
Думаю, что сам Владимир Иванович Немцов обладает тем шестым чувством, которое помогает ему не только точно угадывать технические задачи, но видеть самые сложные нравственные проблемы, стоящие перед нашим временем.
Помню, после выхода этой книги мы встретились с ним в кабинете директора Детгиза, любезно предоставленном фантастам для беседы с крупнейшим ученым нашего времени вице-президентом Академии наук СССР академиком Абрамом Федоровичем Иоффе. В числе собравшихся были И. Ефремов, К. Андреев, Ю. Вебер и Вл. Немцов, и все мы жадно слушали академика.
Вначале он рассказал, как пришел в физику. Оказывается, точно так же, как и Рентген, — чтобы решить, что такое запах, и создать его теорию. Но... Рентгену это не удалось, зато он открыл знаменитые икс-лучи. Не привелось и Иоффе разгадать феномен запаха. Но он создал полупроводники, без которых невозможно сейчас представить себе современной техники.
Говоря о полупроводниках, академик Иоффе загорелся внутренним светом, увлекая нас всех за собой в мир, где солнечная энергия будет превращаться непосредственно в электрическую на крышах домов, крытых не кровельным железом, а полупроводниковыми панелями, обеспечивающими электричеством все нужды обитателей дома: наконец, — на огромных полях, где энергия солнечных лучей перейдет непосредственно в электрическую не с помощью природного чуда — фотосинтеза, а благодаря не менее чудодейственным свойствам полупроводников. И как реально мыслящий ученый он приводил цифры. Если покрыть полупроводниками одни только наши среднеазиатские пустыни, можно удовлетворить нужды энергетики всего человечества.
Да, это был луч, освещавший желанные горизонты!
Через некоторое время у меня в руках оказалась книга Вл. Немцова «Три желания». В ней в образах ищущих творческих людей ожили услышанные нами идеи. В книге жил, действовал диковинный прибор, изобретенный людьми, разгадавшими-таки тайну запаха. И он даже имел милую внешность механической собачонки... то есть речь здесь шла о самых животрепещущих, актуальных проблемах науки.
И вот спустя тридцать с лишним лет после беседы с Иоффе передо мной лежит переизданная в который раз книга Вл. Немцова «Осколок солнца» (М., «Детская литература», 1978), которая мне особенно дорога, потому что не только возвращает к дням молодости, но и поднимает проблемы столь же грандиозные, сколь и реальные — дать электрический ток прямо с освещенных солнцем полей, знакомит с людьми страстными, одержимыми, изобретательными, стремящимися к свершениям.
«В них есть огонек, беспокойство и, главное, собственная мысль. Понимаешь — собственная! Вот они-то и есть кандидаты в большую науку!..» — так сказано об этих людях в «Осколке солнца». Владимир Иванович Немцов известен и как публицист, выступающий с острыми и смелыми статьями, посвященными многому, что волнует и современную молодежь, и людей зрелого возраста. Но, конечно, главным делом его жизни всегда остается воспитание тех, кому жить в будущем,— воспитание на примере героев его книг, изобретателей, влюбленных в технику.
Журнал «Огонек» ознакомил меня с письмом, присланным в редакцию по случаю семидесятилетия писателя.
Пишет геофизик, защищающий докторскую диссертацию, автор многих реализованных изобретений, который избрал свою специальность под влиянием повести Немцова «Тень над землей»; прочитанной им в детстве в «Пионерской правде». Он так кончает письмо: «Во многом обязан Вам, Владимир Иванович, Вашей книге. Думаю, что таких крестников очень много. Просто не всякому приходит в голову написать».
Однако пишут! Так, после прочтения повести «Золотое дно» один из ее читателей из Баку стал сейсмологом.
Хочется обратить внимание редакции «Пионерской правды», что былая ее традиция печатать научно-фантастические произведения с продолжением из номера в номер имела огромное значение для выбора ребятами пути в жизни. Ведь детская литература — это не только литература о детях. Дети любят, когда с ними говорят как со взрослыми, когда открывают перед ними увлекательные пути и широкие горизонты.
Неутомимый воитель за светлый завтрашний день, за партийную направленность научной фантастики, Владимир Иванович Немцов, отмеченный высокими наградами Родины, пройдя свой семидесятилетний рубеж, продолжает стоять на «баке» нашего стремительно мчащегося корабля, выполняя роль «впередсмотрящего», принимая грудью и сердцем, как и подобает моряку на вахте, встречный ветер, ветер грядущего.
Борис Никольский. Три пишем, два в уме. Фантастическая повесть. Рисунки Н. Кошелькова. Л., «Детская литература», 1978. 96 с. Для младшего возраста
--------
По-настоящему хорошая книга для детей должна, наверно, иметь и взрослого читателя. Ведь настоящая Литература — всегда открытие, и хорошая детская книга чаще всего несет в себе какое-то, пусть маленькое, открытие в детской психологии.
Именно такую повесть написал Б. Никольский. Два читателя — взрослый и ребенок — это два поля зрения, два угла преломления прочитанного, и потому «двухмерность» стала основой художественного принципа построения книги. Младшеклассник, еще не умея смотреть на себя со стороны, будет искренне и безоглядно смеяться над вполне реальным героем — «чемпионом класса по тройкам» — Витей Щепкиным. Детям покажутся смешными его отношения с родителями и нежелание исправиться, будут понятны мечты выбиться из всегдашней роли троечника при помощи чуда, которое может случиться, если идти домой самой длинной дорогой, если спасти несчастную собачку, если встретить кого-то...
Детям свойственно верить в чудо, даже если они (как герой Б. Никольского) — четвероклассники. В Вите инфантильность прекрасно уживается с растущим чувством собственного достоинства и критическим отношением к родителям, метод воспитания которых вызывает у него «бунт от отчаяния». И, пребывая — после очередной тройки — во власти хаоса чувств, Витя встречается с «чудом», взрослым человеком Варфоломеем Сергеевичем, который дарит ему удивительный кубик — волшебное средство исправления. Витя встретит взрослых тетей и дядей, живущих по принципу «сойдет и так», — этаких «спустя-рукавистов» из сказочной страны Кое-какии. В них — этих новых знакомых Вити — тройка вжилась, пустила корни, расцвела пышным цветом, став мерилом их чувств, действий и поступков.
Талантливо, с большим юмором, но и с большой долей грусти автор показывает нам Витиных взрослых «друзей». Они как бы проекция самого Щепкина в будущее, но они уже пожинают плоды своего «кое-качества» — серенькие люди, жизнь которых идет «на троечку»...
Наглядный пример — самый действенный способ убеждения. И в книге перед героем и читателем «замечательные» образцы удовлетворительных деяний «вполне удовлетворительных» людей.
Ну кому же может понравиться дом, принятый комиссией с оценкой «удовлетворительно», если лестница в нем «по проекту не положена», а лифт «работает только вниз»?!
А если девушка, сдающая экзамен на парикмахера, обезобразит тебя потому, что, как и Витя, считает тройку «вполне законной отметкой»?
А когда продавец костюмов утверждает, что цифра три, означающая третий сорт, считается, как буква «ззз-ы», то есть сорт замечательный, то и в зеркале ты увидишь не себя, а нечто во «вполне удовлетворительном» наряде!
Для детского восприятия это просто смешные ситуации кое-качества кое-каких людей. А для нас это антисозидательный процесс — разрушение и жизни и себя эгоизмом, в котором могут участвовать и наши дети, если тройка в дневнике перерастет в недостаточность умственную и сердечную.
Если дети этого не захотят, а мы им в этом поможем, — главная авторская задача будет решена.
Повесть названа фантастической, но грань между фантастикой и реальностью в ней так же тонка, как грань между тройкой и двойкой («Три пишем, два в уме» — любимая поговорка учительницы Вити Щепкина). Фантастика переходит в юмористику, как бы становясь ее постоянным аккомпанементом. Этот прием, озорно используемый писателем, по-особому оживляет каждую сцену книги, придает им двойную эмоциональную окраску. Но грань эта тает и испаряется, как кусочек льда у горячей печки, едва только книжка попадет на глаза взрослого человека. Взрослый тоже будет смеяться, но с оглядкой, думая, не смеется ли он над собой... Автор утверждает, что ребенок — прежде всего Человек, в любом возрасте. А мы чаще всего, как и родители героя, считаем его то слишком маленьким, то слишком большим — в зависимости от того, как нам это удобно. И оказывается, что мы частенько наставляем и учим детей там, где необходимо доверие и разговор «на равных», как с Человеком.
Ведь в конце концов, самой лучшей воспитательной мерой оказался придуманный родителями «Пакт о предоставлении Вите Щепкину самостоятельности и независимости».
Вот какую книгу — смешную — детям, серьезную — взрослым и интересную — для всех — написал Б. Никольский.
Перед нами десятки книжек с красочными обложками, с крикливыми названиями, с бойкими рисунками. Это сборники фантастических романов, рассказов и повестей, которые в миллионных тиражах предприимчивые издатели выбрасывают на книжный рынок Америки. Откроем любую из этих книжек. Со страниц глянет страшный мир, словно нарисованный воображением сумасшедшего, – мир бредовой фантастики. Маразм, растление, боязнь сегодняшнего дня, ужас перед грядущим, все, чем неизлечимо болен капитализм, – все это отчетливо запечатлелось здесь.
Капитализм стремится утвердить в сознания читателя представление о незыблемости и совершенстве так называемого «американского» образа жизни. И вот с упоением авторы расписывают удачливых бизнесменов, молодчиков гангстерского склада и пресловутых голливудских кинодив. На какую бы планету, фантазируя, ни заносил автор читателя, всюду он ему преподносит мир, построенный по американскому образцу.
Так, Джеймсон в рассказе «Лилии жизни» пытается убедить читателя, что и на Венере есть социальное неравенство, что и там есть «высшие» та «низшие» расы.
С отвратительным цинизмом рабовладельца он пишет: «Туземцы Венеры ленивы, распутны и бессовестны. Туземец – врожденный лгун и вор, несдержан на язык и руку, нечестен в поступках. Труда он не любит, к физической боли равнодушен, к мышлению совершенно неспособен». В сущности, именно это же проповедуется всей американской прессой о колониальных народах Земли.
В пропаганде расизма американская фантастика доходит до пределов, которым мог бы позавидовать и сам покойник Геббельс.
В «Возрождении» автор Джонс рисует нам Землю далекого будущего, покрытую сетью специальных пунктов, куда родители должны приносить своих новорожденных детей. Там сложнейшие машины – селекторы – анализируют мозг каждого ребенка и определяют, нет ли в нем задатков «преступника» или «дегенерата»; такие дети немедленно уничтожаются. Если вспомнить, что. именем «преступника» и «дегенерата» капиталисты окрещивают всех недовольных миром эксплуатации, то социальный смысл такого селектора станет вполне ясным.
Выполняя заказ хозяев с Уолл-стрита, писаки во все тяжкие пропагандируют войну как основу жизни, как естественное состояние планеты.
В бредовом романе «Тройная судьба» Лейбер описывает мир, где две великие нации, поглотившие все остальные, ведут между собою жестокую, нескончаемую войну, не в силах победить или быть побежденными, но непрестанно подстегиваемые мыслью о том, что войну надо продолжать, иначе все прежние жертвы бесполезны.
Стремясь увести читателя от нежелательных размышлений о причине социальных зол, американские авторы засыпают читателя ворохом страшных рассказов... с «потусторонней» тематикой: телепатией, перевоплощением, распадом памяти. Так, в рассказе де-Курси «Они не люди» описывается встреча с бессмертным выходцем из могилы, который только притворяется живым человеком; в «Ботоне» Уайтхеда герой переживает в трансе все подробности гибели мифической страны Лемурии. Мертвецы, призраки, все, что угодно, – лишь бы читатель не думал о неустройстве мира, в котором он живет.
А тем, кто попытается искать объяснения причин социальных зол, разъедающих капитализм, предлагают писания литературного садиста Шэвера – дикую смесь авантюрщины, мистики и садизма, с немалой примесью фашистского духа. В его повестях проводится та мысль, что все непорядки на земле происходят от вмешательства «лемуров», невероятно древней и невероятно ученой сверхрасы, некогда владычествовавшей на Земле, но постепенно загнанной со всеми своими машинами в подземные пещеры на огромную глубину. Лемуры ненавидят людей и мечтают вернуть себе власть над миром. Для этого они воздействуют на людей особыми лучами, внушая им антиобщественные мысли и поступки, побуждая их к войнам для взаимного истребления. О том же бормочет рассказик Миллиарда «Хрустальные агрессоры», где действуют существа вовсе бестелесные – сгустки чистой энергии, питающиеся нервными токами людей, возбуждая в них эмоции страха, гнева, ненависти. Автор указывает на них, как на причину бунтов и войн. Но пичкая читателя всей этой мерзкой пропагандистской стряпней, авторы не могут скрыть того ужаса, которым охвачен капитализм, боящийся и человека, боящийся и машины.
Капитализм хотел бы, чтобы на его заводах вместо живых людей были бы одни безропотные автоматы. И вот в угоду этим чаяниям американские фантасты выводят на сцену армии роботов, которые совершеннее я лучше людей, а поэтому и вытесняют их. Об этом говорят «Мечта бессмертна» Дель-Рея, «Адам Линк спасает мир» Э. Биндера и др. Но и с машиной капитализм не в ладу. Он не может обеспечить подлинный прогресс техники. Он боится ее развития, боится машин.
И это находит свое отражение в фантастической литературе. В рассказе «Заводные мыши» Гейера машины набрасываются на своего создателя.
Некоторые авторы пытаются показать будущее. Но его нет у капитализма. И читателю преподносят картины вырождения мира, гибели цивилизации и человечества, бегства на другие планеты с Земли, потрясаемой революцией.
Вот что ждет Нью-Йорк по мнению писателя Бонда («Город чудес»). Люди, ставшие дикарями, молятся на статую Свободы, как на идола. Город мертв.
Обреченность капитализма авторы стараются выдать за обреченность мира.
Но как бы ни изощрялись поставщики бредовой фантастики, народы мира верят в прогресс и светлое будущее, обращая свои взоры к стране счастья и свободы – к Советскому Союзу.
Editor`s Note. Sometimes its instructive, sometimes pleasing, sometimes amusing, to see youself as others see you. Here, friends, countrymen, and science-fictioneers, is science-fiction seen throught Red — one might almost say blood-shot — eyes !
LITERATURNAYA GAZYETA (Literary Gazette) March 23, 1948.
Article:
The World of Nighmare Fantasies. By Viktor Bolkhovitinov & Vassilij Zakhartchenko.
---
The American Raymond F. Jones, experienced writer of “scientific” fantasies, attempts to lift the curtain of the future for the reader. He uses all his flaming imagination in describing a machine which analyses the inclinations , talents, character and other potentialities of a new-born infant. If it finds the child normal, it returns it to the arms of the waiting mother. If it finds a future “superman,” the mother will never see him again; he will be sent to a world “parallel” to ours where he will be raised without the help of parents. But woe to the baby the machine finds defective – it will be immediately destroyed. According to the “scientific” forecast of author Jones, a network of such machines will cover the world of the future.
This tale, monstrous in its openly fascistic tendency, appears in the American magazine Astounding, under the optimistic title of Renaissance. Jones’ fascist revelations are not an isolated instance in American science fiction literature. There are numerous such examples under the brightly colourful covers which enterprising publishers throw on the market in millions of copies. From their pages glares a fearful world, apparently conceived in the sick mind of an insane, a world of nightmare fantasies. Miasma, mental decay, fear of to-day and horror of the future: all these innumerable ills of capitalism are clearly reflected.
In their science fiction delirium, the authors reveal the innermost secret of capitalism. With shameless boldness they bring to the surface what serious literature still tries to present in a veiled form. The lackey of Wall Street, in the livery of a science fiction writer, first of all carries out the main order of his bosses: to persuade the reader of the invulnerability of the capitalist system. The wolf-pack laws, the so-called American Way Of Life, are represented as inevitable for all people on Earth, now and in the future.
No matter to what planet the author carries his heroes, he describes worlds constructed according to the American system. In The Mysterious World by Eando Binder, the bandit Yorin, following the trade of his Chicago colleagues, steals an interplanetary taxi, kidnaps the scientist Tom and the beautiful Della, and takes them to an unknown planet to look for hidden pirate treasure. In a story by Eric Frank Russell, The Secret of Mr. Wiesel, there is an ecstatic description of the adventures of a spy from Mars.
The American science-fantasy, in its unbridled racial propaganda, reaches heights which might have made Goebbels envious. The author of Lilies of Life, Malcolm Jameson, tries to impress on the reader that there is inequality on Venus and that there are inferior and superior races. With the revolting cynicism of a coloniser and a slave owner, he writes: ‘The natives of Venus are lazy, vicious and shameless. The native is a born liar and thief; he shuns work, is indifferent to physical pain and completely incapable of thought.’
The dollar, the gun and the fist function equally well on the most distant planets, even those in the dust of the galaxy. Obeying the order of the Wall Street owners, the writers glorify war as the basis of life and as the natural condition of the planet. In Destiny Times Three, Fritz Leiber Jr. describes a cruel, unending war between two nations who have swallowed all the rest. They are constantly goaded on by the thought that the war must be continued or all previous sacrifices will have been in vain. In The Lights of Mars the author foresees war not only on Earth but also on Mars.
To fortify the propaganda of the imperialist war machine, the ‘science’ fantasts of America unrestrainedly threaten with the atomic bomb monster. Robert Moore Williams in The Incredible Pebbles, describes a future atom bomb factory into which, having made a mysterious leap through time, there wander a moronic little boy with a slingshot. The little boy shoots atom bombs with his slingshot like pebbles. A hooligan with an atomic slingshot – isn’t this the true symbol of modern imperialism?
To distract the mind of the reader from ‘harmful’ thoughts on the origins of social evils, American publishers release a flood of horrifying tales with ‘other side’ themes such as telepathy, reincarnation and failure of memory. The authors of these ‘scientific-fantastic’ works do everything to pervert and stultify their readers. They foretell the total destruction of matter, which is replaced by a concentration of thought-energy. Throwing in a few mathematical theories, the ignoramuses of these American magazines arrive at a belief in the existence of other worlds in the fourth dimension. Thus, in a story by John and Dorothy de Courcy, there appears an immortal corpse out of a grave! In Joseph J. Millard’s The Crystal Invaders, the protagonists are bodiless creatures of ‘concentrated pure energy’ which by feeding on the nervous energy of people arouse in them emotions of fear and hatred.
In huge quantities appears the writing of literary fiends like Richard S. Shaver, consisting of a mixture of mysticism and sadism in the fascist style. In his novels Shaver constantly avers that all the troubles on Earth are caused by an incredibly ancient and learned super-race of Lemurians who once owned the Earth but who have been driven into deep underground caves with all their machines. They operate from these caves with special rays which inspire anti-social thoughts and actions and invite man to suicidal war.
The authors of this arch-reactionary and screamingly shameless mess cannot, however, hide their fear of the future which has seized the entire capitalistic world. Capitalism, which enslaves and exploits men, would much prefer that its factories were worked by uncomplaining automatons. So, to please their bosses, the writers bring forth a whole army of robots who push live workers out of the factories. Characteristic is a story by Eando Binder, Adam Link Saves the World. Adam Link is a robot with a platinum sponge brain superior to a human’s. In a war with monsters arrived from Sirius, he leads herds of bestial and merciless people. In Lester del Rey’s Though Dreamers Die, all humans die out, while on a faraway planet the robots survive and multiply.
In the contemporary bourgeois world, the fruits of the creativeness of inventors and scientists are turned into objects for speculation and robbery or the means of slavery and exploitation. Capitalism has chained inventors to its chariot by its patent laws and forces scientists to do things against humanity. The hero of the modern science fiction story is usually not a scientist but a business man or a gangster who utilises the fruits of other people’s labours. Science, in the opinion of the American business man, is above all else a means of enrichment, crime and tyranny.
Capitalism has no future. Time is working against it. Pessimism shows through all science fiction literature., in spite of a bravado on the part of the authors. The reader is presented with scenes of a world reverting to wilderness and of the destruction of civilisation. The revelations appearing in this delerium of unbridled fantasy, poorly concealed by the label of ‘science’, vividly betray the incurable disease of the capitalistic system. The hacks supplying the fantastic drivel feel this, and try to present the doom of capitalism as that of the world. But all their endeavours are in vain, their nauseating, evil ravings cannot fool the peoples of the world who believe in progress and the bright future of humanity.
облако тэгов
