Каждый знаком с другими городами или бывает в них, а вот в этом не может побывать никто кроме меня. Но город существует, — целый город, громадный, со старыми и новыми районами, с нескончаемым лабиринтом улиц, памятников и руин, — и лишь один человек может дать о нем точные сведения — это я....

И мир уже вынужден принимать это в расчет: иногда небольшие туристические группы подъезжают к воротам города и вызывают меня, что бы я провел их по городу....

По площади Коронации, по направлению к границе батальон за батальоном печатают шаг солдаты: враг обращен в бегство и там, в далеком краю им осталось только пожинать лавры победы.

Но Король, оторвавшись от дел, прислушался и удивился: «Чёрт возьми, что это поют мои солдаты?»

Порт-Саид. Адская жара и вдруг, посредине улицы, возникает человек, полностью залитый солнцем и похожий на араба — широкий белый бурнус и на голове что-то вроде капюшона, тоже белого цвета.... И видит его только герой рассказа.

Торговец лесом Кристофер Шредер, почувствовавший себя неважно в дороге, остановился на постоялом дворе, лег в постель и послал за лекарем. Лекарь Лузоги, задумчиво осмотрев больного, заверил, что ничего серьезного нет, но утром пришел не один....

Они заранее продумываются и тщательно мысленно выверяются — меры предосторожности (против мошенников, против шпионов, против воров, против любви, в конце концов). Не должно быть ни ошибки, ни осечки.... Но, почему всё напрасно?

С юга на север станы мчится северный экспресс. Но уже через несколько километров после отправления пассажиры, пытаясь это скрыть друг от друга, видят, что там, за вагонным стеклом, что-то случилось, что-то страшное и важное... Что? — непонятно, а поезду, до первой и единственной остановки, ещё часы и часы пути....

В 1920 году красный террор превратился в Феодосии в бойню...

Стихотворный портрет с личины («...зверем зверь...») первого советского коменданта Феодосии: жесткий реализм, без прикрас....

Разнузданная стихия гражданской войны, расколовшая Россию на две правды:

«...и там, и здесь между рядами

Звучит один и тот же глас:

— «Кто не за нас — тот против нас!

Нет безразличных: правда с нами!...»

Личина революционного матроса, с «естественным отбором» от Керенского до большевиков....

Стихотворение посвященное памяти Блока и Гумилева, и не только: «...тёмен жребий русского поэта...».

О восторженных, романтичных грезах, с какими встречали революцию, питая так и несбывшиеся надежды....

Взгляд на историческое прошлое России через свершившуюся революцию, ставшую поэту современностью.

Страшная, безумная судьба России, в этом ветре, с северо-востока...

Последнее стихотворение Ивана Елагина... Поэт умирал от неизлечимой формы рака и, между процедурами в филадельфийской больнице, жил у своего друга, русского художника Владимира Шаталова. В своей комнате он попросил поставить на мольберт портрет Гоголя, кисти Шаталова. Стихотворение и посвящено художнику.

Улетая из Филадельфии в Питтсбург, Иван Елагин сказал Шаталову : «Я рад, что кончаю жизнь не плачем о себе, а стихотворением о Гоголе».

Повинуясь резко натянутым вожжам, карета месье де Сен-Калист замерла у входа модного парфюмерного салона на Елисейских полях. В зеркальном коридоре, навстречу гостю, уже порхала на крыльях бесчисленных оборок любезная мадам Одиль...

Легко ли быть царем, даже в наше просвещенное время? — когда все подчинено строгому своду правил, выстраданных предыдущими особами царского звания, как-то: «...скипетр полагается держать в правой руке, в строго вертикальном положении. Класть его куда-нибудь опасно...»

Блумфельд, старый холостяк, жил в квартире на седьмом этаже, проводя безрадостные дни тягостной жизни в полном одиночестве, пока однажды, открывая квартиру не услышал странный дребезжащий шорох....

Оставил отец сыну, в качестве единственного наследства, необыкновенного зверька — полукошечку, полуягнёнка.

А. должен заключить очень важную сделку с Б. Чего уж проще. Только не у Кафки....