Знаете, пожалуй, это одна из самых красивых книг про любовь, что я читала. И самая красивая пре- и недо-слешная история.

Дело начинается в монастыре, где встречаются два юноши. Один из них — Гольдмунд — приехавший на обучение молодой человек, второй — его наставник, послушник Нарцисс. И насколько естественен в своих порывах, страстях и прочих несуразных юношеских пригрешениях Гольдмунд, настолько же безупречен, холоден и собран Нарцисс. Гольдмунд, разумеется, влюбляется, хотя, конечно, ни разу не отдает себе в этом отчета. Нарцисс одновременно притягивает его и держит на расстроянии, больше по природной склонности, чем из сознательного желания поиздеваться. Они становятся близкими друзьями, но — не более того. И в каждой фразе из этих глав эротики и романтики больше, чем во всех пвп вместе взятых.

Почему-то такой недо-слеш всегда вызывает у меня гораздо больше волнения, чем пятьдесят страниц подробно описанного секса. Потому что неслучившееся, то что могло бы быть, будь персонажи чуть другие, гораздо заманчивее реальности. Пожалуй, по силе несбывшегося книжку можно сравнить только с «Левой рукой тьмы». Но Урсула — почти наш человек, она знала, что писала, в конце концов. О чем думал Гессе и как он *не видел*, я не могу понять, эстет и моралист Гессе, у которого каждый второй сюжет, от «Игры в бисер» до «Демиана» — так и сквозит этой сдержанной страстью. Только в «Волке» она находит выход, но, должна признать, «Волк» безупречнее с точки зрения формы и содержания, и в то же время не оставляет таких эмоций. А «Нарцисс и Гольдмунд» — безусловно, вершина романа о несостоявшейся любви, которая «держит» героев всю жизнь, хоть они и упорно отрицают ее существование. той самой, с которой, как говорил Фрай, можно пройти через ледяную пустыню

Это трилогия: «Северное сияние», «Чудесный нож» и «Янтарный телескоп».

Книга названа «детской для взрослых сердец» и, по-моему, это первый случай, когда на обложке написали нечно, соответствующее содержанию. Она действительно детская, потому что главные герои в ней дети, а еще есть ведьмы, ангелы, медведи и прочие сказочные создания. И еще потому, что персонажи умирают легко и безболезненно, как и во всех истинно детских книгах.

Сюжет совершенно изумительный, в нем-то и заключается самый кайф. Трудно описать в двух словах, потому что по бредовости и неожиданности его и сравнить не с чем. Я лично вспоминала «Начало конца» Redwitch в том плане, что в каждый поворотный момент ждешь движения в определенную сторону, следования каким-то канонам (а в сказках это как раз очень сильно), но автор каждый раз не оправдывает — причем очень неожиданно — твоих ожиданий. И, что самое лучшее, в итоге автор не запутывается в сюжетных ходах, а умудряется сплести все нити в один весьма изящный узор. На третьей книге я вспоминала «Ксеноцид» Карда, на второй — «Талисман» Кинга. Такое впечатление, что автор все же использовал какие-то заимствованные приемы, не столько сюжетные ходы, сколько общий антураж, но итог все равно неожиданный.

Жутко смутилась, обнаружив слеш. А потом еще больше — гет (сhan!)

Выпады в сторону церкви и религии, откровенно говоря, не знаю, как и оценивать. С одной стороны, как-то нехорошо, а с другой — просто фэнтези же! Мне все больше кажется, что главное в книге — не столько нравственно поучительный финал, сколько извилистый и забавный путь к нему. И все детали (ненависть главной героини к своим родителям, медведь-пропойца, детская любофф) вторичны, автора просто «несет», но несет интересно! Единственная деталь, которая зацепила именно с эмоциональной стороны — изображение преддверья страны мертвых как глобальной помойки, где все рушится и люди живут в разваливающихся хибарах неизвестно как.

В целом: интересно, как написано, но ждать какого-то особого финала не стоит, потому что, имхо, идея с финалом гораздо слабее тех, что появляются по ходу текста. Но прочитать стоит как разрядку для мозгов, потому что, в отличие от детектива, все равно не угадаешь, что автор выкинет, и каждый раз приятно удивляешься.

Глупо как-то писать рецензии на Булгакова — как и на всю безусловную классику. А в моем представлении Михаил Афанасьевич как раз такой классик, что стоит только сказать фамилию — и сразу всем все должно стать понятно.

Понятно, что текст со всех сторон совершенно безупречен. Безупречен и по содержанию, и по форме. На самом деле, я, пожалуй, не знаю других таких писателей, которым удавалось бы так сочетать это. Во-первых, содержание: очень умно, глубоко и искренне, с чувством юмора и огромной человечностью. А во-вторых, форма: любое предложение Булгакова можно просто взять — и в музей под стекло. Каждый раз, когда пытаешься сказать то же самое по-другому, понимаешь, что получается только хуже. У Булгакова каждое слово на своем месте, каждое слово максимально точно соответствует тому, что необходимо сказать. Идеальные фразы. Идеальный стиль. Вот то, что отличает Булгакова в моих глазах от всех остальных классиков.

«Записки юного врача» — набор маленьких историй из жизни и врачебной практики молодого человека, которого сразу после медицинского университета направили единственным врачом в богом забытую деревню во многих верстах езды от всякой цивилизации. И там он борется не только с болезнями, но с собственной неуверенностью и трусостью, с крестьянским невежеством, с отчаянием. Истории очень достоверные, как в плане медицинском (автор любезно избавил нас от детального описания нелицеприятных подробностей, но и нескольких моментов достаточно, чтобы ужаснуться), так и в плане психологическом. Все страхи, усталость, неуверенность, раздражение на себя и пациентов — верится в каждое слово (впрочем, у Булгакова иначе и не бывает). И при всем при том — очень хорошие и светлые; даже те, в которых спасти не удалось. А по итогам — совершенно незаметно для себя — проникаешься и к самому герою, и к врачебной профессии в целом огромным уважением и симпатией.

Единственный из читанных до сих пор романов Сарамаго, который показался мне скучным. Что сказать, язык все так же прекрасен, перевод все так же прекрасен. Но основной ценности Сарамаго — душераздирающего смешения реального и фантастического (фантастический сюжет и более чем реальные детали) — этого нету. Роман про то, как медленно поднималось и наконец поднялось восстание португальских крестьян против злобных землевладельцев. Многим людям, думаю, как и мне, кто родился в СССР, одна мысль о восстании крестьянства против угнетения настолько набила оскомину, что слышать про это не хочется, не то что читать. Вне зависимости от качества текста.

Красиво, но занудно)

Единственное, чего не хватает книге — эпиграфа из ВЗ, конкретно — из истории про Ноя. Любой момент, в зависимости от того, хочет автор наспойлерить или нет. Впрочем, автора можно понять: коли тебя отлучили от церкви (если не ошибаюсь), какие уж тут эпиграфы.

Книга прекрасная и жуткая. Точнее, наоборот, сначала жуткая, жуткая и жуткая, и только потом прекрасная. В любом случае, я не помню, чтобы какой-то текст за последнее время оказывал на меня такое *физическое* воздействие: от двух моментов меня реально трясло, без шуток, сердцебиение и мурашки по всей спине. Сжимаешься сам, сжимаешь лапками книжку — и не можешь оторваться никак, потому что единственная возможность избавиться от этого ощущения — это читать дальше.

Сарамаго, зараза такая, любитель социальных экспериментов. Или, чего уж там, скажем прямо: опытов над людьми. Надо отдать ему должное, в своих опытах он предельно честнен и по возможности соблюдает чистоту эксперимента, то бишь, старается ни в чем не отходить от того, что традиционно понимается под людской природой. Моей подругой, когда я рассказала ей сюжет романа, было высказано следующее мнение: если задать Сарамаго вопрос, над чем вы сейчас работаете, в ответ он лишь разразится жутким хохотом, как какой-нибудь заштатный властелин зла, и будет совершенно прав при этом.

Объяснюсь. Сюжет «Слепоты», как и «Перебоев в смерти», как и «Каменного плота» (который я не читала, но мне так кажется) основан на следующем принципе: что будет, если? Что будет с обществом, с культурой, с цивилизацией, с каждым отдельным человеком, если взять — и изменить какой-то из кажущихся неизменными показателей физического мира. Что, если люди вдруг перестанут умирать? Что, если люди вдруг внезапно ослепнут? Похоже на дешевый ужастик, но не ведитесь, автор честно отрабатывает свою славу: этот ужастик не из разряда дешевых, и вы еще пожалеете, что не пошли вместо него вот на тот новый мультфильм.

За считанные дни мы получаем общество внезапно — и заразно — слепых. А дальше — за мной, мой читатель — можете представить себе, что с ним творится. Современное, подчеркну, общество, вся цивилизованность которого основана прежде всего на способности видеть. Не верите — примерьте на себя. Практически все, что я делаю в своей жизни, кроме сна, связано со зрением. Пялюсь в монитор 12 часов в сутки на работе и неизвестно, сколько еще дома. Причем не только мне, зрение еще необходимо тем, кто обеспечивает человечество жизненно необходимыми ресурсами, типа воды и электричества. Стоит этим святым людям ослепнуть — все останавливается, цивилизация в лице своих материальных достижений будто перестает существовать. Но ведь слепым нужно как-то жить и что-то есть. Более того, поскольку слепота в данном случае постигает всех, а не только старых и немощных, и остальные вполне человеческие инстинкты в них не заснули. Представьте себе прекрасную картину, и не забудьте задержать дыхание — ведь чтобы убирать дерьмо, тоже нужно его видеть.

Роман движется по наклонной, с каждым поворотом сюжета — все хуже и хуже, новая ступень вниз. И тут начинаешь невольно останавливаться и оглядываться, инстинктивно бояться, что же будет: либо нас ждет вариант «Перебоев в смерти», когда напасть закончилась так же внезапно, как и началась, либо — «Гроздьев гнева», когда не заканчивается ничего, кроме жизни конкретных героев. И никто не обещал и не гарантировал ни катарсиса, ни исцеления. Как ни печально, по мере продвижения по тексту во второй вариант верится все больше. Впрочем, ура мне, я честно дотерпела, не заглядывая в конец (на ослепленных статуях святых в церкви, впрочем, чуть не плакала, потому что решила, что вот оно уже).

Я не в состоянии четко сфомулировать, о чем этот текст — в смысле керигмы — да и не думаю, что оно надо. Прочитайте и сами все поймете по произведенному эффекту. Странное дело, кстати, но витиеватый и на вид довольно тяжеловесный слог Сарамаго, с многочисленными авторскими отступлениями, поговорками, каламбурами — не просто не снижает эффект, а наоборот, увеличивает его. Наверное, потому, что за счет прекрасного перевода ты и текста-то, собственно (в смысле слов на странице) не замечаешь, а лишь следишь за потоком авторской мысли, как за поворотом кадра (не думая, что это на самом деле человек держит камеру). И читается так же — как вниз под гору с разбегу, казалось бы, такие предложения длиной на страницу, такие тропы, но как только до них доходит дело, они кажутся делом самым естественным, и их проскакиваешь, не замечая. Легче Сарамаго читается только Достоевский)) Но и его русский язык не столь хорош (это был поклон в адрес уважаемого переводчика)

Сарамаго странный автор) Я читаю у него уже третий роман — после «Поднявшегося с земли» и «Евангелия от Иисуса» — и они все совершенно разные. Похожи единственно стилем, манерой письма. Но темы, сюжеты, исторические периоды, герои, проблематика — не похожи ни капли. Явление замечательное и очень редкое, особенно среди классиков такого уровня, потому что обычно садятся на одну тему и едут, да, она удается отлично и новую книгу Павича, Кутзее, Кундеры, Фолкнера и тд открываешь в надежде прочитать все то же самое.

Но если вы читали Сарамаго раньше — каждый раз об этом можно смело забывать. Все не то и не так)) Это восхитительно, и как ему удается не повторяться — я не понимаю.

«Перебои в смерти», как это ни странно, — очень милая и добрая история. Не возьмусь пересказывать, поскольку это испортило бы все вмечатление от книги. Разве что немного, из стандартных аннотаций: имеем небольшую страну без выхода к морю, с конституционной монархией и довольно архаистическим укладом жизни. Имеем смерть (не Смерть!), работающую конкретно в этой стране и специализирующуюся исключительно на людях. И вот эта самая смерть решает немного разнообразить свою деятельность — и начинает проводить всякие эксперименты. Причем не со зла, а исключительно с целью помочь людям, сделать так, чтобы им было легче и удобней умирать, в общем, чтобы ее появление не вызывало у них привычного отторжения. смерть по большому счету — неплохая женщина)) Правда, как и всегда с благими намерениями, все идет немного наперекосяк. И в попытках исправить предыдущие ошибки смерть совершает новые, все больше и больше очеловечиваясь. Вот и все. Сюжет прост, но к нему прилагаются неизменные Сарамаговские отступления — десять шагов направо, десять налево, а еще давайте завернем за угол и посмотрим, что там твориться, а ну как что-то интересное.

И при этом — о чудо! — несмотря на, казалось бы, тяжелую тему, написано очень живо и легко, и впечатление остается очень хорошее. смерть у Сарамаго не раз напоминает Пратчеттовского Смертя. Притом, что Сарамаго никогда не шутит прямо, впечатление, по сути, такое же))

Отличный русский перевод и огромный респект человеку, который его делал. Впрочем, чего я, все русские переводы Сарамаго отличные) Рекомендую двумя лапами.

Совершенно потрясающая книга. Я нежно люблю Сарамаго per se, а тут такой случай — невероятно талантливый автор берется за столь тонкую и болезненную тему.

«Евангелие» стоит прочитать всем вне зависимости от отношения к христианской или любой другой религии. Хотя бы потому, что это вторая на моей памяти книга (после «М и М»), которую можно истолковать и как религиозную, и как анти-религиозную. Римская католическая церковь, кстати, окрестила ее «пасквилем на Новый завет», но мнение ярых канонистов, имхо, не должно приниматься во внимание. Речь идет об общем впечатлении, которое оставляет текст, а не о его соответствии символу веры. И вот оно-то как раз двоякое.

Сюжет, собственно, прост и безыскусен: биография Иисуса от зачатия до распятия. Не в духе Ренана, разумеется, а в духе Сарамаго: медленное, почти томительное развитие, подспудное нарастание, а потом — стремительная развязка. Она потрясает, и это невероятно, потому что вряд ли найдется человек, который и так не знал бы, «чем там кончилось».

Книгу надо пережить, потому что без этого, боюсь, не понять концовки. Думаю, все писалось ради нее, в итоги все ручейки сливаются в одну реку, которая и прорывает плотину. Последние страницы перед распятием — откровение совершенно теологического характера.

За два тысячелетия много всякого придумали и про Иуду, и про других апостолов и участников действа — только фигуру Иисуса никогда «не трогали» (Лео Таксиля в расчет принимать не будем). У Сарамаго Иисус действительно — герой книги, а не безвольная игрушка в руках Бога. Странно, что мне никогда раньше не приходила в голову мысль, которую сумел опровергнуть один Сарамаго: из всех людей, пожалуй, у одного Иисуса не было пресловутой «свободы воли». По канону, скажем так. Ведь действительно — не было.

А «Евангелие» написано так, будто она есть. В этом-то и состоит основное отличие. Сарамаго один понял, что цели и идеалы Бога и человека слишком расходятся — поэтому они просто не могут прийти к консенсусу. Другое дело, что Бог, увы, несравненно сильнее.

Мне бы очень хотелось рассказать, в чем же суть этого подхода, другого угла зрения — но я не хочу испортить никому впечатление спойлерами. Если кто-то читал — интересно было бы обсудить.

Книга, правда, потрясающая. Во-1, потому что честная. Во-2 — из-за этого великолепного теологического пируэта в конце — жуткого и, опять же, честного (в отличие от Библии).

цитата: «И они все погибнут из-за тебя? — спросил Иисус. Ну, если ставить вопрос в такой плоскости — да, но скорее — не из-за, а за меня [...] Ну и так далее, в том же духе, разница только в мелких подробностях мучительства, которые слишком долго объяснять, а так все одно и то же — обезглавлен, сожжен, утоплен, брошен на растерзание диким зверям, пронзен копьем, зарублен мечом, распят, задушен, удавлен, обезглавлен, сожжен, утоплен, брошен на растерзание диким зверям, пронзен копьем, зарублен месом, распят, задушен, удавлен, обезглавлен, сожжен, утоплен, брошен на растерзание диким зверям, пронзен копьем, зарублен мечом, распят, задушен, удавлен, колесован, четвертован, повешен, привязан к хвостам лошадей и разорван на части, отсечены груди, вырван язык, ослеплен, побит каменьями, забит, как ни странно это звучит, деревянными башмаками, и опять — ...»

Как-то очень не повезло мне с первой книгой. Хапнула наугад, что было дома, и это оказалась просто феноменальная хня. Весь текст — своего рода путеводитель по городу Портленду, от борделей до музеев. С адресами, телефонами и временем работы. Иногда в качестве бесплатного приложения к статистической информации автор рассказывает маленькие истории о людях и вещах, но в основном они совершенно неинтересны. До конца надеялась, что за этой бездной ненужных и неинтересных сведений скрывается интрига, какой-нибудь сюжет, хоть самый завалящий (а ведь действительно неплохая форма для романа) — надеялась зря, все будет так же, как и начинается. «Поешьте здесь и посмотрите вот это».

Что сказать, судя по этой книге, в Паланике погиб прекрасный составитель путеводителей для журнала «Афиша». Для полноценного путеводителя не хватает, на самом деле, всего трех мелочей: карты, расписания работы городского транспорта и информации о курсе доллара... ну, хотя бы к евро.

Это что угодно, ни никаким боком не литература. Учитывая, как сейчас обстоят дела с американскими визами, — я вряд ли поеду в Портленд, так что потраченных пары часов жалко.

То ли я отвыкла от Лукьяненко, то ли он стал хуже писать — не то чтобы не понравилось, мне было скучно. Что, в принципе, весьма странно, потому что я обычно читаю Лукьяненко именно так: в процессе мне интересно, а по общему впечатлению всегда не нравится. То есть в конце я вспоминаю, видимо, что мой любимый писатель Герман Гессе, натурально, и мне становится стыдно :lol:

Но если серьезно, «Чистовик» гораздо слабее более раниих романов (даже НФ, не говоря уж о моем любимом киберпанке и Дозорах). И в первую очередь из-за своей сериальности. Я читала «Черновик» примерно два года назад, я нифига не помню, кроме того, что там были какие-то функционалы. Кто такая Настя, по которой герой так убивается? Кто такой Котя? Даже имя главного героя было для меня новым открытием. При этом, в отличие от других циклов, «Черновик» и «Чистовик» связаны друг с другом единой сюжетной линией, поэтому когда не помнишь первый роман, восприятие второго сильно страдает.

В целом, если брать второй роман отдельно, создается впечатление полного отсутствия линейного сюжета. Герой как-то бестолково мечется, ничего толком не делает, и особого продвижения к логическому финалу тоже не ощущается. Такое чувство, что автор, каждый день садясь за ноут, предварительно раздумывает, чего бы еще такого с героем сделать — и то запихнет его в какой-нибудь новый мир, то отправит в Харьков, то на деревню к дедушке. Из всех этих коротких поездок герой возвращается, ничего толком не достигнув, так что выходит, что автор просто тянет ваше время — ну, и занимает пространство на бумаге, соответственно. Эти дурацкие приемы и метания подозрительно напоминают то убожество, к которому Бушков свел цикл про Сварога, когда уже не знал, что бы еще такое выдумать. То есть по-мелкому, на уровне быта, второстепенных героев и деталей воображение у автора работает отлично, а вот на цельный связный сюжет его уже не хватает, увы.

Наконец, в муках доведя роман до необходимого объема (каждые пять минут проверяя статистику в ворде), Лукьяненко его просто тупо слил. «Ну и что?» наиболее емко отражает ощущения от концовки, alas.

Что сказать, бывало и лучше.

Я так и не решила, стоит воспринимать это все всерьез или нет. В смысле — стоит ли говорить о сюжете, морали, чувствах героев, музыке. Или просто порадоваться изумительной пародии не понятно на что. Книжка, действительно, на грани: она слишком хороша для просто стеба или просто пародии, тн. «юмористической фантастики».

Для тех, кто не читал, я очень затрудняюсь описать этот текст, потому что ничего похожего раньше не встречала. Я серьезно, народ. Нигде в мировой литературе я не встречала ничего похожего! Ну ладно, все же, попробую пересказать вкратце. Итак, имеется обычный человек советского периода, годов этак 70-х, когда все «доставали», однако особого недостатка в первостепенных продуктах вроде бы уже не испытывали. Альтист в театральном оркестре, нежно любящий свою музыку — но вроде бы без особо великих достижений на данном поприще. Однако с этой личностью все не так просто, потому что на самом деле он вовсе даже не человек, а демон, посланный на землю из некого таинственного демонического пространства (тоже, впрочем, организованного по принципам советской бюрократии) с целью «вредить и не пущать» ход человеческой цивилизации. При этом Земля — далеко не единственный, хотя и главнейший мир, где демоны ведут свою деятельность.

Итак, часть времени герой ведет обычную человеческую жизнь, ходит на обеды к знакомым, стоит в очередях, а часть — занимается аналогичной хней в своей демонической организации. И то, и другое описано невероятно забавно, причем в чем собственно юмор, точно определить и показать пальцем не удается. Отчасти дело в описываемых обстоятельствах, которые поражают своей мелкостью — от всех деталей так и разит невыносимым бытом) Отчасти — в изумительном языке, за который автору огромный решпект. Слог романа — пожалуй, наиболее «пародийная» его часть, потому что состоит по большей части из очень характерных «примет времени», специфических словечек и выражений, изумительно отражающий совок во всей его необъятности. Особенно забавно, когда такими словами описываются вещи, никак к советскому быту не относящиеся, например, демонические похождения. Но и помимо «советской терминологии» язык очень своеобразен, в нем есть какая-то специальная неправильность, неловкость, хотя некоторые нарочитые неправильности очень западают в душу и оказываются неожиданно точными.

Пожалуй, более всего роман похож на Хармса — не по стилю, и не по сюжету, а по общему настроению и впечатлению. Другое дело, что бессмыслицы Хармса настолько бессмысленны, что от них быстро устаешь, и нельзя прочитать, скажем, 500 страниц подряд. А у Орлова мало того, что гладкий линейный сюжет — так он еще не перестает удивлять каждым своим поворотом, и действительно нельзя предсказать, что окажется в этот раз за углом и будет ли там вообще угол. Я нежно люблю такие книги))

Давно я, признаюсь, не испытывала подобных литературных разочарований, причем не от того, как написано, а именно что написано. Эту повесть усердно рекомендовали мне друзья как один из лучших образчиков российской литературы в жанре киберпанк. Помнится, в свое время с огромным удовольствием, буквально дрожащими лапками освоила лукьяненскую трилогию «Лабиринт отражений», и мне хотелось еще чего-нибудь столь же замечательного. Потому что «Лабиринт отражений» — это, пожалуй, даже лучше Дозоров, и безусловно лучшее из того, что написал Лукьяненко. Я решила, что если весь киберпанк такой, то его безусловно стоит читать.

Но это была грубая ошибка, потому что Дивов даже рядом не. Роман настолько тупой и поверхностный, что всю дорогу ждешь, когда же появятся уже нормальные герои и начнется нормальный сюжет. А потом история раз — и заканчивается, и ты с удивлением осознаешь, что вот эти недотыкомки и были героями, а это логическое недоразумение — сюжетом. Очень печально, ага.

Не говоря уж о том, что раскрытие жанра оставляет желать... Боже мой, если ты фантаст — так и пиши фантастику, в чем проблема? Лукьяненко создал совершенно изумительный инет-мир, почему бы не думать дальше. Но нет, увы, похоже, Дивов просто походил недельку по самым популярным ресурсам рунета (Гисметео.ру ) и решил, что изучил уже достаточно, чтобы ваять свой креатиф. В книжке встречаются такие специфические термины, как «сайт», «форум», «чат», «ник», более того, в конце книжки есть глоссарий, где объясняется их значение! *учитывая, что я скачала ее с альдебарана, очень смешно*

Но самое страшное — безусловно, сюжет. Жила была банда сетевых хулиганов, которые свой досуг занимали тем, что время от времени приходили и ацки зафлуживали какой-нибудь популярный ресурс. Ну и что, скажите вы, дело-то житейское — и будете в корне неправы. Согласно Дивову, у посетителей инета настолько хрупкая психика, что столкнувшись с флудом и хамством, они на этот ресурс никогда больше не пойдут, и он, соответственно, погибнет, а модераторы, видя свое бессилие, начинают вешаться и выпрыгивать из окон.

В целом — довольно просто сказать, чем мне так не нравится эта книжка: я люблю фантастику. А Дивов пытается описывать реальные вещи, основываясь на более чем отрывочных знаниях и сомнительной логике, и получается из рук вон плохо.

В итоге — категорически не рекомендую к прочтению. Если уж говорить о киберпанке — читайте того же Лукьяненко или «Горячий старт», кажется, пера г-на Васильева.

Меня всегда искренне интересовал вопрос, почему под ярлыком «юмористическое фэнтези» обычно публикуют фэнтези, наилучшее определение для которого – «тупое». Я не столько о конкретном романе говорю, сколько вообще. Этого «тупого фэнтези», подсовываемого друзьями, я перечитала немереные горы. Причем юмор, от которого бы даже у Петросяна настали корчи, характерен отнюдь не только для, гм, отечественной литературной традиции.

Вариантов только два: либо мы с миром решительным образом расходимся в понимании смешного, либо люди, заклеймившие вот это юмористическим фэнтези, никогда не читали Пратчетта. Потому что шутки, встречающиеся во всех этих книжках, никогда, повторяю, никогда не поднимаются выше уровня «а у тебя вся спина белая». Улыбку вызывают скорее неправильно поставленные знаки препинания, потому что редактируют такую литературу обычно не очень тщательно.

Ближайший аналог «Ведьме» с точки зрения качества юмора из того, что я читала за последнее время – пресловутая Таня Гроттер. Но если Емец отличается общей бредовостью, Громыко – вся такая кисейная барышня, и шутки у нее столь же кисейные. Очень приличные. И очень занудные.

А еще в романе фигурирует белокурый *блевательный смайл*, широкоплечий и мускулистый *блевательный смайл*, Повелитель вампиров *блевательный смайл*, который помимо всего прочего, отличается невероятными боевыми качествами, владеет телепатией, лучше всех стреляет из лука и плетет макроме *блевательный смайл*. И разумеется он немедленно начинает раздавать авансы главной героине, которая, как было отмечено в начале, ни красотой, ни умом не блещет. «даже если вам немного за 30, — напевает, — есть надежда выйти замуж на принца».

Одна удачная шутка в книжке есть – это замечательное слово «гхыр», на тролльем языке используемое на общее ругательство, эвфемизм нашего не скажу чего. Но, опять же, это все равно не тот уровень. Вот я как-то встретила прекрасное слово «гухро», которое тоже подходит вполне для аналогичных целей. Причем еще смешнее, что увидено оно было в судебной практике в варианте «ГУ ХРО ФСС», что такое – а вот попробуйте догадаться сами

Если серьезно, на самом деле, это вполне читабельно. Особенно рекомендуется читать при тяжелых поражениях головного мозга, потому что головной мозг для восприятия прочитанного как раз не требуется – вполне хватит костного. Но поскольку у меня все-таки болит горло, а не голова, мне как-то сильно недоставало в тексте интеллектуальной составляющей. И, право, когда Камша в 1 томе описывала проказы графа Медузы – это было гораздо, гораздо смешнее, чем вся эта книжка вместе взятая.

В принципе, я люблю Акунина. Во всяком случае, практически все, что я читала у него раньше, мне очень нравилось. Прежде всего — необычностью сюжетов и персонажей. И Эраст Фандорин, и особенно Пелагея, имхо — очень удачные изобретения. Но увы, всему хорошему когда-нибудь приходит конец. Как говаривал пан Анджей, когда автор не в состоянии больше ничего выжать из героя, он начинает живописать его детей и внуков. Так же и Николас Фандорин — несчастная жертва экономических законов, гласящих, что если товар хорошо продается, останавливать его производство ни в коем случае нельзя.

В свое время мне понравился «Алтын-Толобас», кста. В нем еще сохранилось настроение предыдущих романов, общая необычность, и это ощущение веселого драйва, очень характерное для Акунина вообще. И я как-то даже оптимистично рассчитывала, что следующие книги будут не хуже.

Но Чтение — книжка откровенно *плохая*, на мой взгляд, и к прочтению не рекомендуется. Я вообще удивлена, как такой талантивый автор сумел разом настолько испортить о себе хорошее впечатление — потому что это откровенная лажа и дешевка.

В романе две идущие более ли менее параллельно сюжетные линии: наше время и время Екатерины II. В нашем времени действует тот же Николас Фандорин, причем действие развивается по худшим из законов жанра. Сначала появляется таинственный сумасшедший, считающий себя вправе судить и рядить, и убивающий всяких людей на основании «высшей справедливости». Не знаю, как вы, а я встречала сотню подобных сюжетов у Донцовой и иже с ними. Дальше еще хуже — главгер ввязывается в разборки между двумя бандитскими группировками. При этом участвуют: плохой бандит, хороший бандит, невероятно-сексуальная-и-опасная-наемная-убийца-которая-клеит-главгера. Слов нет, чтобы выразить мое презрение по этому поводу, потому что обычно литературку *такого пошиба* я и в руки бы не стала брать. Книга, собсно, и заканчивается тем, что бандиты радостно поубивали друг друга

Вторая сюжетная линия вообще довольно непонятная — про какого-то мальчика-вундеркинда, про Фандоринского предка, который почему-то стал отшельником в лесу.

Первая и вторая сюжетная линии между собой не связаны никак, что отнюдь не делает роману чести. Обе книги ждешь, что вот, вот они будут сближаться и наконец пересекутся — и ничего. Так что в итоге совершенно непонятно, зачем было введено аж две.

В общем, дорогие мои, все вышеописанное очень печально. Нравился мне Акунин, а теперь... боюсь, я больше не буду его читать.

На этом месте надо сказать большое спасибо Фраю. И низкий поклон. Вот так. Можно еще пару раз и, пожалуй, хватит.

Все любят Стивена Фрая в основном не за то, что он хороший писатель. А за то, что он гей, Дживс и читает гарепотера нат таком прекрасном английском.

И, пользуясь тем, что весь «темный» (от слова «тема», а не «тьма») и «продвинутый» народ все равно будет его читать, так или иначе, Фрай подкладывает вам милую хрюшку — *историю* *классической* музыки. Я представляю, какое замешательство вызывает текст у любителей «детки» и пикантных историй из жизни закрытых колледжей для мальчиков. Потому что книжка именно о том, как она называется, увы и ах, и пикантных историй там практически нет — во всяком случае, даже с моими знаниями в этой области можно было бы написать гораздо подробнее. Но это имело бы к классической музыке очень сомнительное отношение.

В целом — книжка замечательная, для тех, кто любит классику, и для тех, кто нет. Потому что написано очень живо и интересно, притом — с большим знанием и любовью к предмету. В общем, слог типично-фраевский, умный тонкий юмор и читается очень легко.

Я как полнейшая невежда в этом отношении, открыла для себя довольно много нового — в частности, касательно датировок и стилей. Что еще замечательно — приступая к каждому периоду, Фрай дает очень краткую и забавную выжимку, буквально — срез эпохи. Что вообще происходило в это время. Пусть звучит скорее смешно, но на самом деле это очень удобно для восприятия, потому что моя извечная проблема — куда запихнуть известного композитора, к мамонтам или в Карнеги-холл...

Единственное, что жаль — книжка маленькая, поэтому получается галопом по Европам. Ладно, положим, про Вагнера он мог бы написать и поменьше . Но зато про любимого мной Шопена — и побольше.

В общем, книжка очень интересная, и при этом полезная для общего развития. Я сама, несмотря на крайнюю разборчивость, которая, конечно, происходит от отсутствия воспитания, обнаружила в себе желание скачать и послушать, скажем, 2 концерт Шопена))

В общем и целом тут и говорить нечего, ван Зайчик — он и в Африке ван Зайчик. И в Китае. Вообще я его нежно и безумно люблю. И даже не за замечательные детективные истории (я плохой читатель детективов, ленивый — никогда заранее не разгадываю, все мне недо разжевать и на блюдечке принести). И не за псевдокитайскую атрибутику (которая скорее раздражает — вот они, издержки жизни на Востоке). Я безумно люблю Ордусь как модель идеального, с моей точки зрения, государства. Модель общества) В общем, очень меня привлекает такая «тирания с человеческим лицом».

Хотя вот данный конкретный роман, пожалуй, мне понравился меньше остальных. Тут как-то совсем нет типично ван-зайчиковских шуточек на тему советских и современных реалий. Есть мир ордуси — да, а вот милых привычных издевок над нашей жизнью — нет. Очень жаль, потому что их-то я и люблю больше всего, и именно на них повелась в свое время, когда начинала его читать.

Чтобы не забыть: название, собсно, и раскрывает основной сюжет. Рискну наспойлерить, но лисы-оборотни в романе действительно фигурируют. И весьма активно. Сюжет и состоит в том, что герои вместе и по отдельности гоняются за этими самыми лисами и пытаются выяснить, что это такое.

Вообще я просто фатально забывчива на предмет ван Зайчика, точно также как и по поводу М-Фрая — никогда не помню, что читала, а что нет. Напишу памятку хоть здесь: из ван Зайчика до сих пор не освоены первые два романа из цикла.

Судя по выходным данным, это перевод с китайского, хотя моя мама не верит. Действие происходит в некой загадочной империи Ордуси, и там описываются *наши* реалии на китайский лад. Текст совершенно изумительный, можно наслаждаться им гораздо больше, чем непосредственно детективным сюжетом. Во-первых, смешные сокращения: друзья называют друг друга «ечами» (единочаятель), посторонних – «драг прерами» (драгоценный преждерожденный) и желают «творч успов» (ну совок, типичный совок, Ватерпержекосмо всякие!). Во-вторых, мелкие детали, которых иногда не замечаешь, но стоит вчитаться – и ой! Например, градоначальник столицы Ордуси, всячески ее благоустроивший, замечателен тем, что отличается высоким ростом, редкой худобой и постоянно носит кепку (мама вот моя не поняла, в чем прикол, пока я не объяснила). В-третьих, примечания переводчиков. Это просто песня. Помните примечания авторов к «Порри Гаттеру»? Так вот, эти примечания и серьезнее (например, приводится подробный разбор значений используемых автором иероглифов), и смешнее (именно за счет нарочитой серьезности). Например, в гостиничном номере у героя стоит холодильник марки «Билюсы». Примечание следующее: «Правильно понять это название, как это уже часто случалось, помогло «Дело поющего бамбука», произведение скорее философское, больше напоминающее трактат, нежели текст сюжетный, однако же изобилующее разнообразными сведениями. Только благодаря этому «делу» мы можем сказать, что название «Билюсы» восходит к старой народной чжуржэньской песне, строку их которой здесь скрыто цитирует Хольм ван Зайчик: «А когда меня нет – в те часы / Слушай, как тает лед в Билюсы». «Билюсы» здесь следует воспринимать не просто как название некой речки, слушать которую предлагает дева своему возлюбленному, но шире – как развернутый поэтический образ, переданный специфическими средствами китайского иероглифического письма: так, «би» — «небесно-голубой», «лазоревый»; «лю» — течь», «струиться» и, наконец, «сы» — явный омонотоп, звукоподражание, «с-с-с-с».

Короче, текст шикарен сам по себе, но к нему есть еще и приложение! А в приложении содержится якобы 22 глава «Суждений и бесед» Конфуция, да еще и откомментированная неизвестным китайским ученым современности. Приведу только одно высказывание:

«Однажды Му Да и Мэн Да пришли к Учителю, и Му Да сказал:

- Учитель, вчера мы с Мэн Да ловили рыбу на берегу реки Сян и вдруг услышали странные звуки. Мы обернулись и увидели животное – у него была огромная голова с небольшими ветвистыми рогами, длинное тело и короткие ноги. Оно тонко поскуливало и смотрело на нас большими глазами, а из глаз текли слезы. Мэн Да крикнул, и животное скрылось в зарослях тростника. Я считаю, что это был цилинь, а Мэн Да говорит, что это был сыбусян. Рассудите нас, о Учитель!

Учитель спросил:

- А велико ли было животное?

- Оно было размером с лошадь, но высотой с собаку! – ответил Мэн Да.

- Уху! – воскликнул Учитель с тревогой. – Это был зверь пицзеци. Его появление в мире всегда предвещает наступление суровой эпохи Куй. А столь большие пицзеци приходят накануне самых ужасных потрясений!».

Комментарий: «Я, старый сюцай Лао Ма, имел честь много лет тому назад преподавать в одном из уездных училищ философию истории, руководствуясь тем пониманием ее, которое было свойственно великому императору Юю. Юй жил в период Великого потопа и хорошо знал, что иногда, чтобы не утонуть, приходится раздвигать горы. Но иногда история балует человека, как бы предоставляя ему самому совершить выбор. В такие годы люди говорят: «Хочешь Сэй, а хочешь Куй». Исходя из этого противопоставления, можно заключить, что Сэй и Куй – эпонимы противоположного содержания. Начертание знака Сэй включает в себя иероглиф «ми» — «рис», тогда как Куй напоминает и «молоток», и «злого духа» одновременно. Так что зверь пицзеци не зря лил свои слезы. По всей видимости, Конфуций предвидел и сожжение книг, и те большие ямы, в которых живьем закапывали его учеников».

На этом месте с ничтожным читателем случилась легкая истерика, и он громким хохотом сильно испугал строителей за стенкой.

Я наконец — со многими страданиями — домучила книгу. Впечатление странное, двоякое, но в целом, похоже, отрицательное. Эмоционально, стилистически, сюжетно — это лоскутное одеяло. Есть совершенно блестящие главы и отрывки, которые пробирают до слез: вся глава, как Гарри идет умирать, смерть Снейпа. Пожалуй, это — вершина писательского мастерства Ро, потому что в обоих упомянутых случаях меняется даже язык, стиль — причем неодинаково. И вместе с тем есть совершенно пустые страницы, больше напоминающий сюжетный план — событий, которые в действительности не столько описаны, сколько перечислены: воспоминания Снейпа, эпилог.

Есть просто очень ярко описанные моменты; так же история с Батильдой — Кинг просто нервно курит в сторонке. А есть совершенно бездумные и бездушные (так, например, умирают Ремус и Тонкс).

Сюжет, видимо, должен был идти по нарастающей, ко все большему накалу страстей. Но довольно активным событиям в начале (побег из дома Дурслей) противостоит провисшая середина, заполненная тоскливым блужданием по английским просторам. Кто-то правильно сказал: это очень напоминает толкиновский квест, только напоминает плохо, потому что герои в действительности не движутся никуда, у них нет никакой конкретной цели. Скитания, видимо, должны были лишний раз указать на ту неопределенность, что творилась у них в головах и планах — но это дурной способ, ей-богу. Всю середину книги хочется безжалостно порезать, потому что это дикая скучища, увы и ах.

К последней трети события опять набирают оборот, нарастают неожиданно, как снежный ком. Измученный читатель радуется, даже когда кто-то умирает, потому что наконец произошло хоть что-то! Причем нечто, относящееся непосредственно к основному сюжету, а не приключения any children в осеннем лесу. И Ро почти удалось завершить книгу на достигнутой высокой ноте, удержаться на ней — потому что к последней главе напряжение уже очень велико, и трудно не сфальшивить.

Но увы, эпилог портит все окончательно и безнадежно. Про эпилог уже много сказано, и думаю, единственное, что в коей-то мере объясняет автора — что он был написан изначально, а потом книга (я имею в виду все 7 томов) из этого эпилога просто выросла, но ей не захотелось ничего менять. Эпилог ужасен, дикси.

Неровность, как я сказала — общее впечатление. Неровность во всем. Например, меня очень смутили некоторые, гм, чисто моральные и психологические аспекты. Момент, когда Рон уходит от Гарри с Гермионой, а потом возвращается с повинной, по-моему, просто великолепен. Насколько достоверно и болезненно это прописано, насколько достоверен сам поступок — хотя он и не играет, в общем, большой роли для сюжета. Зато — великолепно оживляет текст, показывая, что герои живые люди, а не идеальные картонные куклы.

И насколько морально сомнительны некоторые другие моменты. Плач по Добби, растянувшийся на полторы главы. И тут же — мертвые Рем и Тонкс, упомянутые буквально походя. Как меня покоробило сравнение Добби с Дамблдором! Возможно, Ро великий гринписовец, конечно, но я все равно не могу отделаться от ощущения, что это как-то глупо и неправильно, и ничто в тексте не свидетельствует о необходимости такой вселенской печали. Да, если у меня умрет собака, я буду горевать, но совсем не так, как если умрет близкий человек или друг. Неужели Ро действительно не видит разницы между этими двумя героями?

Дамблдор — еще одна, совершенно отдельная, противоречивая и неровная тема. С самого начала на него упорно льют грязь, и бедный Гарри уже не знает, то ли верить, то ли идти дальше. Потом — этот разговор «на том свете» с разоблачениями, и в результате — Альбус Северус. Кто-нибудь вообще понимает, что Гарри может испытывать к Дамблдору после всей этой истории — в совокупности? Потому что я со своими читательскими ощущениями — зная про биографию самого Дамблдора, его отношения со Снейпом и с Гарри — определиться не могу.

Еще одна столь же неровная и неоднозначная судьба персонажа — Снейп. Ро что, действительно думала, что пресловутого Альбуса Северуса и совершенно сопливой и невероятной 33 главы может быть достаточно? Я даже не говорю про то, чтобы полностью удовлетворить читательское любопытство относительно его мотивов. Но хотя бы в общем определиться со стороной. Это откровенно странно: нарисовать столь сложного персонажа — и попытаться избавиться от него одним ударом дамоклова меча. Надо отдать Снейпу должное, пока он был жив, он сопротивлялся злобной авторской воле достойно, и глава 32 тому пример))) И только после смерти она надругалась над ним, как могла.

Еще к нерешенным вопросам — и неровностям книги — политический момент. Описания того, что творилось в министерстве и в обществе вообще, когда Волдеморт потихоньку набирал силу — необычнайно яркие, красочные и достоверные. Это настолько похоже на жизнь, что ужасает, потому что именно так и было — при всех тиранических режимах. И комиссии, и огромное количество людей, боящихся не так вздохнуть. Но вот победа — и об этом ни слова. DE сбежали, что, думаете, на этом закончилось? После того, как тщательно Ро описала всю систему, проникаешься мыслью, что все очень и очень непросто, что это зараза, которую не вытравишь одним махом. И дело вовсе не в темных магах, а в коллаборационистах, бесчисленных долорес амбридж местного разлива (а она никуда не делась). В битве за Хогвартс участвовало едва ли несколько сотен магов, а к тому времени все магическое сообщество было уже так или иначе пронизано духом террора, начало делиться на тех, кто, и тех, кого. И победа этих нескольких сотен для рядовых магов ничего не решила и не изменила, и изменять — вовсе не так просто.

В общем, складывается впечатление, что эту линию Ро просто недотянула. Ну, или не захотела, что в принципе одно и то же.

Отдельная чушь — сами Дары смерти. Что это — попытка изобразить магию в магии? Но книжка и так должна быть про волшебников, и тут тоже есть противоречие! Первые три-четыре книги тенденция прослеживалась абсолютно четко: вот есть реальный мир и есть магия, которая лежит за границами логики. Философский камень, василиск, турнир волшебников — все это совершенно не входит в обычное магическое бытие, если можно так выразиться. В финале книги обязательно задействованы какие-то высшие силы, которые оказывают на события существенное влияние, так что герой в итоге получает необходимый перевес. Другими словами, происходит нечто, экстраординарное и для магического мира тоже, магия в магии.

Но где-то с четвертой книги наблюдается коренное изменение позиции. В 5 и 6 это уже однозначно: магический мир столь же реален, и живет по своим законам. Любимые люди иногда умирают. Все иногда получается не так, как задумано, какие бы усилия герой ни предпринимал. Кумиры иногда оказываются ненавистными учителями, а мудрые наставники скрывают страшную правду. Происходит полный поворот: от магии к реальности. И, оставаясь в рамках магического мира, герой начинает жить и действовать по более приземленным законам. Полагаясь только на себя, в общем. В принципе, такой подход можно оправдать: герой вырастает, понимает всю жестокость этого мира и все такое.

Но в 7 книге тенденция опять нарушается: с одной стороны, мы видим реальность в самой его неприглядной форме. Герои, скитающиеся всю зиму по лесу с палаткой и мерзнущие под звездами — куда уж реалистичнее, просто мордой в быт! А с другой — эти самые Дары смерти, сверх-артефакты, невероятные даже для магического мира. Дары смерти, имеющие сюжетообразующее влияние. И я не могу понять, зачем это нагромождение артефактов и «великих магий», halllows versus horcruxes пошло напоминает мне «хищник против чужого».

Вся мораль книги должна была состоять в том, что герой вырастает. Что он должен совершить переход — от артефактов и помощи сторонних сил к тому, чтобы найти эти силы в себе. Чтобы победить Волдеморта действительно самостоятельно. И эти магические костыли во многом снижают эффект от победы, придают ей характер случайности. Я твердо уверена, что можно было бы без них обойтись, можно было бы сохранить «курс на взросление» — раз уж на то пошло. Дары смерти, разрывают привычную магическую реальность, и как после таких закидонов вообще верить автору? После всех этих псевдо-логических рассуждений, палочка перешла тому, потом перешла сему, после традиционных объяснений Дамблдора в шерлок-холмсовском духе (ну конечно, без них нельзя обойтись, даже если герой уже давно мертв, а все, что он сказал, либо понятно и так, либо невероятно и в его устах).

Я боюсь, моим рассуждениям и жалобам не будет конца. Да, такие серии невероятно трудно заканчивать, и я не вспомню *ни одного* удачного примера (Толкин не в счет, потому что ВК все-таки имеет единый связный сюжет, от и до). И Ро тоже не удалось закончить ловко и изящно, бесчисленные нити сюжетных линий не были сплетены в красивое полотно, а грубо смешались в запутанный клубок, из которого тут и там торчат хвосты. Дело даже не в том, что книга закончилась не так, как я хотела бы, или что в ней умер тот, кого я хотела бы видеть живым. Но если разбирать текст по отдельным аспектам — сюжет, стилистика, психологическая достоверность, соединение всех сюжетных линий, архитектоника, эмоциональная напряженость и ее динамика — можно практически везде говорить о провале. Думаю, это было практически неизбежно, хоть в отдельных частностях и чувствуется «дыхание гения». Но все равно обидно.

Книга в своем роде замечательная — она является остроумной насмешкой сама над собой. Объяснюсь: это стандартный занудный роман Хураками, в котором 1 % времени происходят всякие таинственный вещи (то герой попадает в комнату со скелетами, то у него просто от скуки начинаются приходы), а 99 % — описывается занудная будничная жизнь. В деталях: вот лирический герой варит себе пельмени, вот едет по городу. Ну, ладно, может быть, это срабатывает моя нелюбовь к быту как таковому — меня не прет от варки пельменей совершенно. То есть, конечно, пельмени — это хорошо и замечательно, говорю как старый холостяк, но они недостойны того, чтобы описывать их в типа-художественной литературе явно.

Так вот, насчет насмешки. В какой-то момент герой делает для себя великое открытие морального толка: что вся современная культура потребления есть «перевод на дерьмо». С этим в принципе сложно поспорить (хотя я могу привести довольно много доводов в пользу того, чем Субару лучше Жигулей. Другое дело, что герой сравнивает Субару и Мазерати, но это, как говорится, они «слишком много кушать»).

Данная книга — это чистейший перевод на дерьмо вашего времени и наших прекрасных лесов.

Она не дает совершенно ничего ни уму, ни сердцу. Она скучна и затянута. Я всегда читаю *честно*, от корки до корки. Но особенности Хураками в том, что читая его, можно без малейшего ущерба для понимания и художественной ценности пропустить слово, абзац, пару страниц — восприятие не пострадает. В моем представлении это признак чистейшей графомании — когда автор пишет не для того, чтобы что-то сказать или выразить, а просто чтобы заполнить определенное количество страниц.

И еще — очень остро *в сравнении* чувствуется невесомость текста. Русский язык Грина буквально физически ощутим, его хочется читать вслух, проглатывая слово за словом. Текст *плотный*. Текст Хураками будто состоит сплошь из дырок: читаешь слова — и не замечаешь их. После прочтения абзаца остается воспоминание о том, что там говорится, но ни малейших мыслей о том, какие слова употреблены. И это не недостаток перевода — просто автор не дает себе ни малейшего труда поработать над языком. Речь — практически разговорная, неощутимая, незапоминающаяся.

Сюжет, как всегда, много обещает и ничего не дает. Закрученная интрига не разрешается ничем, большая часть сюжетных линий повисает в воздухе. Особого катарсиса у героя я тоже не ощутила (кроме того, что он наконец трахнул понравившуюся девицу. баальшое достижение). Это наша жизнь, скажете вы, в ней тоже нет никакого смысла и сюжета, странные вещи не находят объяснения, знакомства теряется. Да, жизнь, но я-то читаю художественную литературу.

Хураками — бытийный писатель. Но, в отличие от той же Улицкой, он не умеет создавать *волшебство* из обычной жизни. Не умеет сделать ее интереснее и придать очарование. Его тексты — как серое небо за окном, когда некуда идти, ты сидишь в четырех стенах и тупо пытаешься что-то придумать. Ни влюбленностей, ни увлечений, ни усталости, ни удовлетворения от работы, ни дружбы, ни ссор. Знаете, мой реал *гораздо* интереснее, чем его книги

Это маленький сборник маленьких рассказов. Такой, знаете, маленькой книжечкой в твердом переплете, с качественной толстой бумагой. Приятно подержать в руках. В метро хватает аккурат на туда и обратно.

Не то чтобы я любила Хураками — ни разу. Я просто люблю читать, а так исторически сложилось, что у меня в доме его есть.

Мураками я скорее не люблю — потому, что он много обещает и ничего не делает в итоге. Половина книг обрывается как на середине (помните, была такая книжка про девушку, которая влюбилась в старшую подругу и внезапно исчезла?), половина просто заканчивается какой-то ерундой (про овец) либо вообще ничем (про этот самый... пейнтбол?). Самое прекрасное у него — это забавные казусы, которые автор придумывает весьма изобретательно и довольно ловко вписывает в быт, который за счет этого становится немного волшебным. Совсем чуть-чуть. Другое дело, что в большинстве за всем этим не оказывается никакого смысла, никакой глубины. Просто казус. А на роман этого всегда слишком мало.

Пожалуй, единственная законченная вещь, которуя я читала у Хураками, законченная с точки зрения сюжета, архитектоники, завязывания сюжетных линий — это «Конец света». Единственное, что могу рекомендовать, пожалуй.

Но вернемся к рассказам — зачем была вся эта прелюдия про казусы. Рассказы как раз — более подходящий для Хураками жанр. Короткий рассказ не требует глубокой морали, проработки персонажей. Рассказ, целиком состоящий из одного такого житейского казуса — прекрасный пример идеального сочетания формы и содержания. Они забавные и, в целом, вполне интересные. Не успеваешь устать, ничего особенного не ждешь. Скорее По, чем Даль, конечно. Казусы с оттенком урбанистической скуки. Пожалуй, мне понравилось.

Интересно, у Хураками есть еще сборники вот таких маленьких рассказов, или остались только романы?

На свете достаточно много книжек, которых вполне могло бы и не быть, — это одна из таких. Она совершенно *не колышет воздух*. Ее можно читать в метро, можно в поезде — а лучше всего на необитаемом острове или в одиночной камере. Возможно, там и будет шанс ей проникнуться.

В нормальном состоянии жалеешь о потраченном времени и все.

Дурацкая фэнтези без нормальной проработки волшебного мира и самого волшебства (что всегда самое интересное). Сюжет: в некоем тридевятом королевсте сто лет назад кто-то напророчил, что на троне должна сидеть баба, а не то придет «зверь пицзеци» и всех съест. И вот очередной самец-узурпатор захватывает трон, само собой, идя по трупам, а единственную типа-законную-наследницу при рождении скрывают с помощью магии. Проще говоря, заставляют девочку казаться мальчиком и ничего ей не говорят. Девочка растет себе растет, и не подозревая, какой ахтунг ждет ее в итоге. Заводит друга, катается на пони, слегка пророчествует и ясновидит. И так 500 страниц. Ахтунг происходит, когда у девочки начинаются лет в 12 первые, пардон, месячные. Кровь честно идет, а вот откуда? Все эти описания метаний и тд. — безумно смешно, друзья мои. Еще более смешно — описания кошмарной боли, от которой ребенок падает в обморок, лежит в лежку несколько дней и все такое. Учитывая, что автор вроде как женщина — это несколько странно даже. Ну да ладно.

Вот на этом, собственно, роман и заканчиваются. Господа доброхоты, в свое время сотворившие с ребенком такое злодейство только потому, что кому-то когда-то привиделось, что она станет кем-то великим, вынуждены ей все рассказать. Бог с ними, с месячными, но мне страшно представить, что происходит с детской психикой. Когда сумасшедшие мамаши наряжают мальчиков в платья, такие мальчики потом вырастают маньяками — ну, все смотрели телевизор и читали газету Спид-Инфо. Так что о дальнейшей судьбе такой девочки даже задумываться боязно.

Собственно, роман этим и заканчивается. Единственное ощущение, которое остается — разочарование. Поманили конфеткой, историей великой царицы-воительницы — и где? Закончили на 12-летнем ребенке, у которого и раньше-то с головой было не очень...

Вполне вероятно, что у этого есть многочисленные сиквелы, но если движутся с тем же занудством и той же скоростью — я сдаюсь. Сдалась уже странице на 100, поняв, что ничего хорошего тут ждать нечего, конечно. В том, что дочитала в итоге — исключительно заслуга «Авроры», а никак не автора.

Меня искренне удивляют люди, читающие книги только потому, что они «про геев». О, новое про геев — надо прочитать. И после этого они хотят, чтобы народ спокойно относился к секс-меньшинствам? Когда сами же и раздувают этот ажиотаж.

Я двумя руками готова подписаться под словами Набокова: секс как то, секс как се — в большинстве случаев не интересен. Давайте не будем о сексе. Точно также тема гомосексуальной любви per se не интересна совершенна; ну геи, ну и что. Права геев, адаптация геев в обществе, геи и детство и материнство, геи и отношения с женщинами. *подавляет зевоту*. Я вот, например, искренне возмущена, что мои права как шатенки никак не защищаются. В нашем косном, зашоренном обществе нет ни одной организации, поддерживающей шатенок, нет ни фильмов для шатенок, ни нормальной литературы специально про шатенок — ничего. Так что геям еще очень неплохо живется на этом свете.

Это в качестве преамбулы о наболевшем. Теперь к книге. Сюжет прост и незатейлив: два совершенно обычных подростка встретились в ранней юности, осознали, что они геи, с переменным успехом жили вместе. Вот, собственно, и все. Если бы герои были гетеросексуальны, совершенно уверена, что книжку даже не стали бы издавать. Потому что в остальном сюжет совершенно ничем не замечателен. Да, секс, наркотики и рок-музыка.

Вот, кстати, о музыке. Знаете, что меня больше все раздражает в современных американских и японских писателях? Их любовь к музыкальным реалиям. Что ни герой — то сплошь сумасшедший меломан, без конца повторяются названия групп и песен, которые 99% читателей не говорят совершенно ничего. А если даже и говорят, оказывается, что это ничем не примечательная проходная песенка, которая может быть близка и интересна только тем, для кого она ассоциируется с чем-то личным. И многократные повторения чего-то непонятного и неинтересного читателям — по-моему, некоторый моветон со стороны автора. У нас по этому пути пошел Лукьяненко, что отнюдь не делает ему чести.

Другое дело, что Дом, к счастью, вовсе не о геях. Жаль, что автору довольно смутно удалось передать основной посыл, и с мастерами-психологами ему явно не сравниться. Но все-таки идея прослеживается, она сквозит в каждой строчке все четче. Простая, в общем-то, мысль, но довольно важная, имхо: что наша жизнь — это то, что происходит прямо сейчас. Не будет никакого второго шанса, не будет возможости все исправить. И отложить ничего нельзя, потому что время уходит, и река утекла за поворот.

Выбор героев в этом плане вполне оправдан: первоначально они кажутся какими-то особенными, интересными, отчасти за счет ориентации, отчасти за счет биографии. Немного не вписываются в стандартные рамки. Но по прочтении убеждаешься: они совершенно обычные. Просто люди. И тот факт, что их судьба складывается немного не так, как у большинства, еще не делает их жизнь более осмысленной и настоящей. По сути, они также бездарно тратят свое драгоценное время и душевные силы.

«Мы оба смутно надеялись влюбиться, но не слишком терзались, когда это не удавалось, полагая, что впереди у нас уйма времени. На самом деле любовь представлялась нам чем-то таким окончательным, таким тоскливым. Ведь именно любовь погубила наших родителей. Это она обрекла их платить за дом, делать ремонты, заниматься ничем не примечательной работой и в два часа дня брести по флюоресцентному проходу супермаркета. Мы рассчитывали на другую любовь, ту, что поймет и простит наши слабости, не вынуждая нас расставаться с мифом о собственной незаурядности. Это казалось возможным. Если не спешить и не хвататься за первое, что подвернется, если не дергаться и не паниковать, к нам придет та любовь, в которой будет одновременно и вызов, и нежность. То, что существует в нашем воображении, может существовать и наяву. Ну а пока мы занимались сексом. Нам казалось, что мы живем на заре новой вакхической эры, позволяющей и мужчинам и женщинам без колебаний отзываться на безобидные влечения плоти».

Ох, как же это верно. Оглядываясь на свою жизнь, я понимаю, что, в общем, не далеко ушла.

Другое дело, что Каннингем не находит никакого выхода, никакого решения. Ничего не предлагает взамен своего слегка занудного пессимизма. Да, жизнь проходит. Но надо помнить, что разруха, как всегда, в головах. И отношение к событиям собственной жизни можно менять некоторым (значительным, правда) усилием воли.

Да, я раньше не читала Оруэлла, за что и поплатилась, когда на первых страницах обнаружила, что и так могу примерно пересказать содержание книги: ноосферное влияние. Впрочем, читать все равно интересно, просто потому что это хорошая литература.

Великолепная, очень злая и язвительная политическая сатира. Невероято точная. Написанная прекрасным языком, четко и умно.

Одно НО: я читаю и вижу историю несчастной моей страны. Нет, конечно, в какой-то степени это применимо ко всем революциям, однако в ВФР, и тем более в Английскую буржуазную, было все-таки не так. А что касается русской революции — я готова подставить вместо животных конкретные имена. Снежок — Троцкий. Наполен — Сталин. 9 псов — НКВД и иже с ним. Боксер — рабочий класс, гыгыгы.

Расписать все по датам (например, первое убийство поросят, овцы и кого там еще — безусловно 37 год). Такое впечатление, что читаешь тот самый библейский сон о коровах: за каждой тварью и каждой мелочью — свое значение.

Во-1, это просто не очень приятно. Я искренне считаю, что русская революция — пожалуй, самая страшная трагедия, которая в истории России случалась, ну, после татаро-монгольского ига. Не то чтобы об этом нельзя было писать, в том числе и сатирить. Можно и нужно, особенно если делать это так хорошо.

Но, во-2, проблема в авторе. Я представляю, насколько злободневной оказалась книга в послевоенный период, насколько жесткая шутка это была. Во кстати, кто-нибудь знает, в совке Оруэлла запрещали? И, мне кажется, шутить так по поводу чужого отечества некрасиво и даже попахивает соц. заказом. Просто неэтично. Да, все мы скоты, но это еще не значит, что двуногие фермеры по другую сторону ограды железого занавеса — чем-то лучше. Докажите.

читал Коэльо, много думал (с)

Не буду особо распространяться, что такое «философия для бедных». В метро мне было немножко стыдно, правда.

Тема. Житие Ильи-пророка. Впечатляет, а? Мне странно, почему некоторые (большинство) авторов не понимаю, что история еврейского народа вообще и Библия в частности — тема чрезвычайно тонкая. И что не надо со свиным рылом в калашный ряд, это смотрится не просто глупо (как во всех остальных случаях), но еще и несколько унижает сам предмет. Есть вещи, которые не стоит трогать грязными руками и вообще не стоит трогать, если ты не Булгаков и не Сарамаго. Учитывая, кто и как писал на эти темы до тебя, учитывая все традиции житийной литературы.

Впрочем, сомневаюсь, что автор хоть сколько-нибудь в курсе. Повествование не просто поверхностное — оно про any guy, а не про конкретную историческую (?) личность. Из всего колоссального объема материала, с которым, в принципе, нехило бы ознакомиться, если уж осмелился взяться за такую тему — только пара цитат из Библии. Переведенных с ошибками. Зачастую не в тему.

Ладно, оставим рассуждения о религиозном и историческом подтексте. Ниасилил, в чем никто и не сомневался. Пусть будет просто художественный текст.

Знаете такой анекдот про поддельные елочные игрушки, которые со всех сторон как настоящие, только радости от них никакой? Вот и Коэльо на первый взгляд — со всех сторон как настоящий, только ему не веришь ни на грош. Например, автор пишет: «в любви к женщине узрел я любовь ко всему сущему». А ты читаешь слова и не понимаешь их смысла, не чувствует. Не пронимает ни в коей мере. Просто — набор слов. Не знаю, насколько адекватно я могу это сформулировать, но такое впечатление, что пишет, и сам не верит и не понимает. Вот сравните хотя бы: «она несла отвратительные желтые цветы». Это — прекрасно, это можно понять и прочувствовать. А громкие эпитеты у Коэльо не скрывают за собой ничего. Это просто пустышка, words-words-words.

Вообще временами у меня складывалось впечатление, что я читаю Великую Багиню, чес-слово. То же нагромождение восторженностей — не в плане стиля, а в плане попытки заменить смысл громкими словами. Афтар пишет: «в нем не осталось ни любви, ни ненависти, ни верю». А ты читаешь и думаешь: боже мой, какая пошлось. Такое впечатление, что кто-то умный рассказал автору, что любовь, вера и ненависть — это круто. Но он сам не представляет себе, что это такое, и не может описать иначе, кроме как называя понятия.

Мне все больше кажется, что любовь к громким словам и общим понятиям — это главный признак авторского бессилия. Помимо всего прочего, потому что жизненные ситуации, которые достойны описания, обычно выходят за рамки этих понятий. Я не знаю, как назвать «Евангелие от Иисуса» — книга это о вере или неверии, скажем. Потому что она намного больше. И описание пыльных дорог и бедных городков в «Свете в августе» вызывает такую гамму ощущений — тепла, света и покоя — с которой не сравнятся никакие отвлеченные рассуждения о покое и счастье.

Мне кажется, Коэльо в этом плане подходит только для детского чтения. Безусловно — по уровню. Но еще больше — потому что дети как раз не знают значения этих понятий, как раз учатся тому, «что такое хорошо и что такое плохо». Но для людей, которые и так более ли менее себе представляют, что значат все эти слова, лишнее их повторение не дает ничего ни уму, ни сердцу.

Давайте поговорим о цели и предназначении искусства. В моем понимании, главная цель искусства — это нести красоту и раскрывать ее. В том числе: красоту малого, хрупкого, повседневного — wabi-sabi. И еще: красоту сильных эмоций, какими бы они ни были.

Теперь давайте поговорим о теме сумасшествия в литературе; или даже точнее — о повествованиях от лица сумасшедшего, потому что без хоть каких-нибудь сдвигов по фазе не обходится ни один мало-мальски приличный роман, но всякие идефиксы, навязчивые состояния, истерия — это несерьезно. Короче, Лужин со свое защитой не в кассу.

Классический пример из моих любимых авторов — «Шум и ярость». Мысли сумасшедшего, безупречно переданные в тексте. Мысли, как рябь волн под порывами ветра с разных сторон — столь же мелкие и хаотичные. Пусть кто-то только попробует сказать, что это не красиво — просто с точки зрения музыки текста. Разумеется, есть еще и содержание, два брата нормальные, третий дурак, совершенно сказочный сюжет и такая же сказочная мораль. Я считаю фолкнеровский вариант изображения настоящего сумасшествия самым удачным в литературе.

Другой вариант — сумасшествие в социуме. Все мы, граждане, в одном большом дурдоме, и самый опасный псих из нас — это лечащий врач, доктор лектер/смит, в общем, неважно. Маленькая такая, локальная картина мира, вырваться из искусственных рамок которого — очень тяжело, но все-таки можно. Сейчас мне почему-то кажется, что у «Полета над гнездом кукушки» и «Матрицы» довольно много общего в плане именно главной идеи. Основная мысль вполне понятна и само состояние, настроение романа, и побег из него — вызывают потрясающие впечатления. Катарсис в лучшем виде, я в свое время была в шоке, когда дочитывала.

Теперь Бэнкс. Основное впечатление, которое возникло у меня на второй странице и оставалось до предпоследней, — это чувство брезгливости и отвращения. Знаете, такой обычной житейской брезгливости, которую испытываешь, если мусор случайно рассыпается на пол и приходится его собирать, или когда моешь унитаз, или убиваешь тараканов. После каждого абзаца этой книжки хочется пойти и хорошо помыть руки.

Нет, я ничего не имею против эмоций. Наоборот, сильные эмоции, как я уже говорила выше — вполне достойная цель для литературы. Но *не такого плана*. Кого автор хотел поразить и удивить нелицеприятными подробностями? Явно не людей, которые смотрят новости в нашей стране: вот зверски замучили очередного солдата, вот детдомовских детей продают на органы за границы, вот (каждый день, утром на работу, вечером с работы, на одних и тех же станциях метро, как по часам) — бесконечные инвалиды-попрошайки. Возможно, для более избалованного жизнью западного читателя откровения Бэнкса и были бы шоком — но у русских, думаю, способны вызвать только вот такую усталую брезгливость. Жареные собаки, младенцы со съеденным мухами мозгом, гениталии в банке — боже мой, какая дешевка.

Вот, собственно, основное впечатление от текста. Зачем оно писалось и что хотел донести автор — мне лично непонятно. В этой грязи, «говнолитературе», как выражается моя подруга, невозможно найти ни красоты, ни смысла. Только лишний раз убедиться, что *и так бывает* — а то мы не знали.

И — финальный аккорд —

Да, кстати. Великолепный-безупречный перевод, Гузману — решпект.

Я большая дура, что раньше избегала читать Даля: он почему-то ассоциировался у меня с Ричардом Бахом (видимо, дело в профессии, странно, что по этому основанию я не не люблю Экзюпери). Но тут добралась и в полнейшем восторге.

Даль — это ОГенри нашего времени. С легкой примесью Дю Морье, если вы можете это вообразить. Жизненные ситуации, казусы — вполне в духе ОГенри, но все это дополняется еще и необычайным цинизмом и мизантропией. Плюс опять же есть некоторый мистический оттенок (чего нет у ОГенри, но в избытке у Дафны), впрочем, он носит исключительно подчиненный характер и роли как таковой не играет.

Основное содержание далевских рассказов — как раскрываются обычные люди в различных ситуациях, стандартных и не очень. Изумительно точные и язвительные рассказы о мелочах: Даль смотрит и видит. Если говорить еще о близких авторах, можно вспомнить Каттнера (я имею в виду прежде всего демоническую и гномью серию, а не Хогбенов).

И что самое забавное: всю дорогу у меня было стойкое ощущение дежа вю. Я определенно видела экранизацию «Пари», а из остального тоже что-то где-то читала, не подозревая, что это Даль. Еще забавнее — что Даль оказался автором «Гремлинов». В общем, можете себе представить *масштабы того литературного дарования*, как любят писать в критических очерках.

Из сборника мне не понравилась только «Собака Клода» — в отличие от остальных рассказов, там нет единого сюжета, а эффект каждого отдельного казуса из жизни одних и тех же персонажей весьма невелик.

И еще: Даль очень хорош для экранизаций, безусловно. Кто видел «Удивительные истории» Спилберга, кажется: вот, это типично далевский стиль, не удивлюсь, что и он там есть. Пожалуй, в экранизациях Даль был бы даже лучше, чем в бумажном варианте, потому что *глубины* в нем нет, но он бесконечно забавен.

Фэнтези как литературный жанр привлекает больше всего не героическими похождениями и не любовными историями — а собственным, зачастую волшебным, миром, созданным автором. Я бы сказала, что «волшебный мир» — это универсальная отличительная черта, по которой фентези отличается от не-фентези. И, соответственно, по тому, насколько качественно и интересно прописан волшебный мир, можно судить о качестве всего произведения в целом.

Я делю всех на три группы. Во-1, мэтры, чей мир — совершенно отдельная вселенная, которую можно представить и *без* классических авторских героев. Я вполне способна нарисовать пейзаж в духе Средиземья, представить любую неохваченную Ле Гуин семью из четырех человек, зайти тайком прогуляться в Хогвартс. Это случаи, когда автор посредством героев дает нам полную картину, объемную и реалистичную.

Вторая вариация называется «очень старательный автор». Он твердо знает, как нужно писать фентези — точно так же, как я в теории знаю, как нужно варить борщ. Ни у него, ни у меня толком не получается. Это категория авторов, которые создают огромные глоссарии и называют всех героев, за отсутствием фантазии, практически одинаково, с разницей в пару букв. Их произведения обычно начинаются примерно так: «За Аримафейскими горами занималась заря. Герхард Брехливый из рода Облезлых Псов поправил на груди тканый Мордовскими эльфами плащ с застежной в форме крест анкх, подаренной ему Принцепсом Валгаллы и, дав шпоры коню, направился по дороге на Эльсинор. Герхард вез в неприметной дорожной суме письмо Францизска Нарвского, митрополита Восточного отделения Великого Капитула, к хану Багряного халифата Кубле, и хотя содержание письма было ему неизвестно, он догадывался, что речь идет о землях Эхирит-Булагатского района, живописном краю, в котором в изобилии произрастает виноград сорта Шардонне». Примечания со страницы: 1)Аримафейские горы — горный хребет, расположенный в Великой Низине к востоку от Цветущей равнины (см.), охватывающий полуостров Гибралтар (см.), 2) Облезлые псы — один из родов кочевого племени клервосов, бывших некогда монахами ордена, возглавляемого Пьером Клервосским (см.), разогнанного императором Карлом Толстым (см.) во времена Войны розы и соловья (см.). Ну и далее по текту ))

Повторяю, эти авторы очень стараются, но читать их трудно даже человеку, глубоко и искренне любящему науки типа библиографии и страдающему манией счета. Это авторы, вываливающие на читателя сходу груду совершенно ненужных ему сведений, которые, в общем-то, не относятся к текущему сюжету, но очень затрудняют чтение. Иногда, право, кажется, что наоборот, им лень каждый раз заглядывать в собственные заметки, поэтому когда нужно ввести в повествование какую-нибудь коронованную особу, топоним, религию или что угодно — они не задумываясь изобретают их прямо на месте. Классический пример — Перумов/НАФИГ. Туда же относится любимая мной Камша, с ее привычкой называть героев в 1 томе по имени, во 2 по фамилии, в 3 по прозвищу и в 4 по родовому поместью, из-за чего их кажется еще больше, чем есть.

И, наконец, третья, самая позорная категория — авторы, которые даже не пытаются создать собственный мир. Их история и география всегда заканчивается тем местом и моментом, в котором находится герой. Их мир в те моменты, когда по нему не проходит герой, попросту не существует — сплошная терра инкогнита, и только иногда попадаются таблички «здесь львы» или «место для курения». Во время чтения замечаешь огромные пробелы в том, что касается внутреннего устройства и организации волшебного мира. И становится ясно, что автор просто не дал себе труда подумать. Ему необходимо было, чтобы герой совершил что-нибудь общественно-полезное и героическое — и на тебе, тут же герой шел-шел по дороге и спас котенка с дерева на глазах у местного короля, который на радостях отдал ему руку принцессы. Приблизительно такая логика.

Так вот к чему я клоню: Раткевич относится как раз к этой последней категории авторов-сценаристов. Ее декорации колышатся ветром и разлетаются от внимательного читательского взгляда. С моей точки зрения, не проработанный волшебный мир — это такой минус, что книгу не способен спасти даже блестящий сюжет. Но и с сюжетом из рук вон плохо. Прослушайте краткое изложение: юный положительный до мерзости герой, сбежав из дома от злой мачехи, внезапно обнаруживает, что он а)великий воин, б)великий волшебник. Под «внезапно» я действительно имею в виду внезапно — потому что никакого личностного развития, изменения перспективы нет, и он выходит таким же глупым малышом в итоге, каким и был. Разумеется, как только появляется герой, на сцену выходит (фанфары) Великий-Черный-Маг-Инсанна. Ну и сами понимаете, если ты ВЧМ, то у тебя нет и не может быть других дел и забот, кроме как извести нашего юного положительного героя. Ну просто из вреда. Все логично. Как говорил Фрай, чтобы опера удалась, у нее должен быть максимально глупый и бредовый сюжет, желательно с оттенком пошлости. Очень жаль, что это правило стали применять и к фентези, потому что подобного бреда я не читала давно.

Герой, ну, в общем, это, странствует, обзаводится кучей друзей (все любят его вот прямо сразу, а как же иначе!), в итоге сражается с ВЧМ и побеждает его. Занавес, на сцену летят гнилые помидоры в трехлитровых банках.

Все было бы совсем печально, если бы не одно но. Буквально в самом начале книги описывается некий город (куда и приходит Герой из своей деревни Заднее Мухосранское). В этом городе есть князь (оригинальная версия) и наместник (назначаемый императором). Дается предыстория — как князь на протяжении многих лет выживал одного за другим несчастных наместников, потому что не хотел ни с кем делиться властью, пока коса не нашла на камень. И потом, когда князь зашел мимоходом убить очередного наместника, юношу бледного со взором горящим, его дернул черт с ним заговорить. И наместник в преддверьи неминучей гибели сообщил князю, что — надо же! — ему тоже нравится этот город. После чего они обнялись, зарыдали и стали лучшими друзьями. Гм. Так вот, господа. Эти отношения выписаны блестяще, и наместник вообще слишком хорош для этого романа. Это вообще единственное, из-за чего можно читать Раткевич. Впрочем, изначально я планировала асилить весь цикл, но после первого романа поняла, что банально не смогу. Как ни странно, Камша в литературном плане выше просто на голову.

Название оценила ПТерри и не подозревает, наверное, как ловко он скаламбурил на русском языке)

Впрочем, в целом роман так себе. Не плохой, но и не такой, чтобы растаскивать его на цитаты. Я изначально подумала, что это очередная книжка из цикла про Стражу, и поэтому в процессе чтения испытала легкое разочарование. Там практически нет Ваймса, действуют новые персонажи — роман вне циклов. Впрочем, за три страницы Витинари я готова все простить! Другое дело, что история с очередным покушением на несчастного патриция описана как-то вскользь, и я в итоге так и не поняла половину. Точнее, поняла фактаж, но не поняла, почему. Почему Витинари так долго был без сознания потом? Чего вообще хотели добиться заговорщики, так глупо подставляя патриция? В общем, в сюжетообразующем покушении — одни черные дыры.

История, впрочем, как всегда милая. На этот раз в Анк-Морпорк привозят печатный станок и начинают выпускать газеты. Естественно, вот так просто все это не происходит, но не мытьем, так катаньем, а герои своего добиваются. Мы имеем дело с настоящими журналюгами — настаиваю именно на этом слове! Показательный момент, когда главный герой чуть не становиться свидетелем несчастного случая на улице и вместо того, чтобы попытаться помочь, думает, как он об этом потом напишет. ПТерри очень ловко показал эту психологию проф.перекоса, хотя в его изложении она и не вызывает стандартного отторжения и негодования. (К слову говоря, в вопросе о свободе слова я стою на позициях Ваймса: журналюга свободен писать все, что угодно, а я свободен дать ему в зубы )

В целом — как и весь Пратчетт, хотя блестящей книжку не назовешь. Но я как всегда по привычке ведусь на Витинари)) Давно ничего нового не появлялось на русском, так что все хлеб. Кстати, на волне энтузиазма полезла по всяким около-пратчеттовским сайтам и выяснила забавную вещь насчет происхождения имени Витинари. Все слышали, что Птерри проводит ассоциацию с Медичи, но я скорее была склонна списывать это на манеру правления, тиранию и тд. Выяснилось, что не только, буквально было сказано что-то типа: if there were Medici, so there should be Dentisti and Vetinari. Ха! черт, мне даже в голову не приходил такой ряд, ни в оригинале, ни в переводе, а ведь правда, все логично))

Возможно, книжка и хорошая. Нет, она даже скорее всего хорошая, я в этом не сомневаюсь, как любитель ПТерри. Но увы, прелесть его текстов состоит прежде всего и в основном в замечательном языке и юморе. Особенно учитывая поднятую тему — ангела, демона и Апокалипсиса — здесь до глупости и пошлости буквально один шаг. Но увы, юмор — это материя слишком тонкая и легко может потеряться при переводе.

В который раз зарекаюсь читать ПТерри в других переводах, кроме Жикаренцева — увы мне. Имеющийся в сети перевод Вербицкого, который мне и попался — это ужас и кошмар. Переводчика следует утопить в привокзальном сортире, однозначно, потому что чтобы так испортить Пратчетта, надо, действительно, приложить титанические усилия.

Замечательный метод чтения, который я разработала за долгие годы в фандоме — когда ты читаешь какую-то бредятину по-русски, в уме пословно переводишь на английский и наконец понимаешь, в чем суть. Впрочем, к чести практически всех фандомных переводчиков, что я бетила — Вербицкий еще хуже Настолько безмозглых и корявых переводов я еще не видела.

Помните, у команды «Федор Двинятин»: «Совесть, совесть она потеряла!» Так вот, чтобы переводить Пратчетта настолько плохо, надо действительно потерять совесть начисто. Потому что на этом уровне уже невозможно не заметить, что ты выдаешь на-гора нечто непотребное. Это проблема многих современных переводов, между прочим, как фандомных, так и вообще литературы: они делаются кое-как безграмотными студентами университета Патриса Лумумбы из центральной Африки, и этим переводчикам совершенно не стыдно, что они своими грязными руками трогают достойные тексты. С одной стороны, казалось бы, никто не запрещает сделать альтернативный перевод — вещь весьма распространенная, если говорить о классике. Но, если реально смотреть на вещи, уже существующий перевод — довольно серьезное препятствие, к сожалению.

В целом — книжка интересная, хотя и «провисает» местами. Как я понимаю, это роман вне каких-либо циклов. В принципе, тоже неплохо, хотя с Discworld все равно ничего не сравнится. Но так же мило и забавно, как обычно. Хотя я настоятельно советую читать только в оригинале. И еще требую ввести специальный круг ада для плохих переводчиков, и чтобы к ним по ночам являлся дух Норы Галь и читал им отрывки из их переводов, а они умирали от стыда и ужаса

Любите ли вы Пратчетта так, как люблю его я?

Великолепен, как и всегда. Это очередная книжка из цикла про Стражу, на русском, если я не ошибаюсь, последняя из переведенных. Ваймс едет по поручению Витинари в Убервальд.

Что забавно — Ангва и Моркоу, Моркоу в особенности. В этой книге он как-то резко перестал быть непобедимым рыцарем без страха и упрека и стал гораздо ближе к земле. Отчасти поэтому растерял свое комическое очарование, конечно. Такое впечатление, что это уже немного другой персонаж, не тот, который несколько книг назад пришел в Стражу.

Морголота. Я мучительно пыталась представить вампиршу в розовой кофте и домашних туфлях и не смогла. И вообще вот ее образ у меня как-то в голове не складывается. Особенно в контексте прошлых отношений с Витинари... Ну вот убейте, не могу себя представить Витинари ни с какой женщиной, чес-слово))

Витинари, есессно, мало, но его всегда мало. Как и Снейпа. Как и вообще всего хорошего)

Очень жаль, что ПТерри в Буквоеде давеча не было возможности задавать вопросы. Я давно и мучительно хочу спросить у него — понимает ли он сам, что между Ваймсом и Витинари — в каждом событии, в каждой строчке — существует буквально sexual tension.

Я не фанат слеша, честное слово. Я ни разу не склонна отыскивать его в каждой книжке и видеть в каждой невинной строчке. Но тут ситуация просто вопиющая, по-моему.

И еще — мне кажется, ПТерри прекрасно отдает себе отчет в том, что же на самом деле он пишет Вполне в его духе.

Книжка замечательна прежде всего одним признанием. Говоря о своих бесконечных скрытых и не очень цитатах, отсылках к памятникам истории, литературы, культуры и тд, Эко внезапно говорит: «Иногда я задаюсь вопросом: не пишу ли я романы только для того, чтобы позволить себе эти отсылки, понятные лишь мне самому?» Гм, как будто в этом кто-то когда-то сомневался?

В целом — очень воодушевляет. Читала, ничего не понимала, не знала половины слов и чувствовала себя просто непроходимой тупицей, невеждой и неучью. Что вселяет надежду, что, может быть, еще не все потеряно и кто-нибудь все-таки возьмет меня замуж :lol: Если серьезно, то говоря, что это книга не по теории перевода, Эко, конечно, кокетничает. Может быть, она и не, но не зная теорию перевода и не имея соответствующего профессионального образования, понять ее полностью вряд ли возможно. То, что Эко пишет, выходит за рамки «общей эрудиции» и относится скорее к предметам сугубо *профессиональным*, к науке в чистом виде. Этим Эко очень сильно отличается от аналогичных креативов Норы Галь или Корнея Чуковского. И Галь, и Чуковского прекрасно и с пользой можно читать, если бы просто знаешь на определенном уровне два языка — или хотя бы только русский. Для чтения Эко этого совершенно недостаточно.

В книге много примеров, но много и теории. Если та же Галь рассматривает исключительно частные случаи, подводя их к некому общему, весьма простому выводу (думайте, не халтурьте, прочитывайте вслух и тд), то Эко идет от обратного. Он исходит от теории, и подкрепляет ее практическими примерами. С одной стороны, это довольно полезно и интересно, и с большей частью того, что он говорит о том, как надо переводить, я согласна. Другое дело, что теория перевода как таковая, сотня трактовок, что есть перевод и какие бывают виды и уровни перевода — это меня лично интересует довольно мало. Это действительно темы, которые будут интересны только профессионалу — точно так же, как любой человек может прочитать и по большей части понять статью в «Хозяйстве и праве» — но только профессиональный юрист оценит тонкие оттенки смысла, связанные с использованием терминов, имеющимися тенденциями в теории и законодательстве и тд. Чтобы оценить по достоинству работу Эко, надо быть переводчиком не только по занятию, но и по профессии.

Еще один момент — недостаток языка и недостаток культуры. Все-таки культура, которой оперирует Эко, мне в достаточной степени чужда — и наоборот, естественно. Очень плохо читать это, не зная итальянского — потому что Эко, естественно, работает прежде всего с итальянским языком и переводами с и на итальянский. Помимо этого он приводит примеры на языках, которыми владеет: английский, французский, немецкий, испанский. Я лично, увы, знаю только английский и французский, а этого все-таки недостаточно.

Кстати, вынесла из книги ценную, но не относящуюся к предмету мысль: не стоит и пытаться читать Эко на других языках, кроме русского. Объяснюсь: разбирая переводы, он, разумеется, берет прежде всего собственные тексты в различных переводах. Описывает сначала скрытые метафоры и вообще что он хотел сказать и о чем он хотел, чтобы читатель догадался. Потом — как это передано в различных переводах. Во-первых, надо действительно блестяще знать иностранный язык, чтобы, не будучи носителем, суметь углядеть в иностранном переводе Эко подобные игры — в большинстве случаев оно ускользает от внимания, потому что слишком много сил уходит на простое понимание текста. В примечаниях дан подстрочный перевод других переводов, так что можно оценить все различия. Эко не цитирует русский перевод Елены Костюкович, но насколько я помню и насколько могу сравнить — он действительно очень классный. Английский мне показался едва ли не худшим. Так что читать Эко в иностранном переводе — это все равно, что делать из его сложнейшего, с двойным, а то и с тройным дном текста — просто детективную историю, скажем, то есть лишать себя большей доли удовольствия.

И вообще, вчитываясь в моменты, которые он разбирает и разъясняет в собственных переводах чужих текстов, я все больше убеждаюсь, что Эко — литература не просто не для всех, но и для определенного возраста. Потому что для понимания хотя бы половины его референций необходим огромный культурный багаж, а все понять вряд ли возможно, не будучи самим Умберто Эко. Причем нужно не просто знать о чем-то — нужно, чтобы какой-то культурный момент засел в тебе достаточно крепко и был узнаваем. Скажем, Эко где-то цитирует «Обрученных». Боже, я пыталась читать их сто лет назад, ниасилила и бросила, и естественно, я их не опознаю и цитату не оцению. Читать и не узнавать в данном случае равно читать и не понимать.

Возвращаясь к «Опытам о переводе» — высшего лингвистического образования не хватает очень и очень ощутимо, хоть предмет и безумно интересен. Не так непонятно, как читать монографию по биохимии, будучи кромешным гуманитарием, но тем не менее весьма ощутимо, что какие-то важные мысли и идеи ускользают от восприятия именно за счет незнания всей предыдущей теории.

Давно не получала такого откровенного удовольствия от «умных» книг. Во мне говорит циничный спекулянт от истории, но, думаю, это весьма похоже на правду. Кто его знает, эти особенности средневекового менталитета — с одной стороны — истовая вера, за которую идут на костры, а с другой — группа в меру образованных и безмерно критичных молодых людей, подделывающих святые мощи. Причем и то, и другое прекрасно сочетается в одном человеке.

Создается чудесное впечатление всеобщего хаоса, когда все верят всему и все друг друга обманывают.

Действие происходит во времена Фридриха Барбароссы и Третьего крестового похода. Ставить под сомнение историческую достоверность вряд ли приходится — даже я со своим «знанием» средневековой истории кое-что узнавала. Герой — приемный сын Фридриха, крестьянский мальчик, вечный парижский студент, увлеченный любовью к мачехе и поисками Грааля.

Но история тут даже не столь важна, сколь сами описания, совершенно потрясающие, циничные и ехидные. Добро пожаловать на кухню истории, и если вы сильно уважаете (не скажу — любите) эту науку, читать, право, не стоит. Тут вам — фабрикация не фактов уже, которая среди уважающих себя победителей стала делом обычным, а такой тонкой материи, как легенды и предания, которые наиболее образованные историки склонны принимать за абсолютную истину и безупречное «свидетельство времени». Правда, случай тот, когда «мысль изреченная есть исторический факт», так что кто бы говорил о фабрикации))) Если совершенно глупейшие идеи способны подвигнуть огромное количество народу переться неизвестно куда неизвестно зачем.

ps А вообще мне кажется, что это остроумная сатира на Крестовые походы — посылка так же не имеет логических оснований, зато какие последствия! Целая эпоха, целая культура, и в итоге даже всякие бернарды клервосские начинают верить, что Гроб Господень, или там, Грааль, или мумии Волхвов, действительно существуют.

Напоследок любимая цитата: «Баудолино, разделяя мнение Оттона относительно бедной фантазии скромного каноника, счел за благо предложить ему неожиданную умственную пищу и поэтому, сообщив несколько названий тех томов, что действительно он видел, присовокупил и ряд других, которые тут сам на месте и выдумал, например «De oprimitate triparum» («О превосходных качествах требухи») Достопочтенного Беды, а также трактаты «Ars honeste petandi» («О благопристойном ветров выпускании»), «De modo cacandi» («О способах испражнения»), «De castramentandis crinibus» («О постое гарнизонов в волосах») и даже «De patria diabolorum» («Отечество дьявола»). Эти труды изумили и даже ошеломили доброго каноника, который поспешил затребовать списки сих несусветных таилищ знания.»

Забавно, романы Эко нравится мне через один. Захватывающий «Имя Розы» — и «Остров», над которым я чуть не умерла со скуки. Остоумный, насмешливый «Баудолино» — и вот «Пламя» (с отношением к «Маятнику» я так и не определилась).

Нет, не скажу, что «Пламя» — это плохо. Эко для этого слишком умен и эрудирован все-таки. Но, увы, «Пламя» — это никак. История пожилого человека, торговца редкими книгами, которого на старости лет хватает инсульт, в результате чего он полностью утрачивает личную память. То есть «общие знания» остаются, а знание собственной биографии — нет. И вместо того, чтобы с облегчением начать новую жизнь, герой берется восстанавливать утраченное. Что будет делать букинист при этом — естественно, рыться в старых книгах, гыгы)) А еще в журналах и детских тетрадках.

Знаете, такой герой близок мне, как никто. Пожалуй, случись со мной подобное, я бы тоже начала с печатной и рукописной части жизни, полагая ее главнейшей и наиболее ценной. Не то чтобы это было правда так, просто это особенности личности. Но с другой стороны, разве любовь к чтению обусловлена генетически, а не вырабатывается за счет воспитания и привычки? Я склоняюсь ко второму варианту, в целом. То есть если бы определенная область в мозгу героя действительно умерла, вместе с воспоминаниями он утратил бы саму личность, включая и любовь к чтению.

И вот, практически весь роман герой сидит на чердаке и разбирает печатную продукцию периода своего детства и отрочества. На этом действие заканчивается. Я не шучу. Герой сидит на чердаке. Читает. Пытается что-то воссоздать. Все.

Надеюсь, вы уже понимаете, к чему я клоню. По поводу художественной ценности — она под большим вопросом. Потому что уже в начале, по течению и плавности романа понимаешь, что другого действия, интриги и сюжета не будет.

С другой стороны, нехороший Эко давит на болевые точки очень ловко. Скажите, вы любите перебирать свои детские книги, тетради, всякую прочую мелочевку типа самодельных открыток периода начала 90-х, докладов на конференции школьников, записочек, которыми вы обменивались на уроках во втором классе и тд? Я лично — обожаю) И мне это важно, и интересно. Точно так же, как я с огромной любовью и ностальгией перечитываю старые дневники, перебираю всякие «ценные» вещи. Помните, были такие большие красивые альбомы для наклеек? Барби, Том и Джерри, у меня лично был Алладин. От лицейских времен тоже осталась куча бумаг, курсовая про стихи Карамзина и целая тетрадь черновиков и заметок к ней. Из более раннего — у меня была целая коробка вкладышей от жвачки (как и у всех детей на стыке 80х-90х, думаю). К чему я все это говорю — мне тоже есть что вспомнить. Из области сопутствующего масскульта в том числе. Другое дело, что все эти вещи и воспоминания имеют ценность только для одного человека, и ни для кого больше.

Кроме того, реалии Эко — совсем не такие, как у нас. Ничего общего, практически ни одного пересечения помимо тех самых «общих знаний». Остается ощущение, что читаешь что-то совершенно чужое и чуждое. Возможно, у пожилых итальянцев и вообще европейцев «Пламя» и вызывает ощущение тепла и «вот оно, точно, я тоже это помню». У меня — нет, дело и в эпохе, и в культуре.

В целом от книги остается впечатление, что автор пытается за твой счет сделать что-то сугубо личное. Воссоздать, понастальгировать и тд. Что это написано для себя, а не для читателя — и это настолько очевидно, что кажется мне немного невежливым. Не то чтобы можно было говорить о зря потраченном времени — я вообще книгоглот, а написано легко и приятно, отлично переведнено. Но по итогам — ни уму, ни сердцу, неоправданные ожидания, ощущение какого-то непонятного обмана, «и это все?»

С одной стороны, это совершенно рядовая фэнтези плаща и шпаги. Былой запал утрачен давным давно. Книга откровенно плоха тем, что у нее нет ни начала, ни конца. Она начинается аккурат там, где закончилась предыдущая, и заканчивается совершенно ничем.

Из рук вон плохо с архитектоникой: видно, что автор пытался с помощью различных сюжетных линий сплести единую картину, показать события с разных точек зрения. Но не почилось, повествование рассыпается, как карточный домик, и открывая очередной эпизод, первым делом задаешься вопросом: а это здесь зачем еще? Вот так — непонятно зачем — продолжается дурацкая линия с Кальдмеером, с Валмоном. Они существуют где-то за орбитами основного действия, и единственное, что по сути их связывает с сюжетом — общее фэнтезийное пространство. Имхо, две трети книги можно преспокойно сократить не только без ущерба, но и к пользе.

Герои стали несколько более картонными даже по сравнению с 1 томом. Я удивлялась, когда читала немногочисленные отзывы людей на эту книгу: что, мол, они вот «видят» Дика и категорически не «видят» того же Придда. Нет, мне совершенно не понять, но Камша написала практически невозможное: герой, чьими глазами мы все видим, сам совершенно ускользает от читательского восприятия. Ни логики, ни оправдания его поступкам не найти. Речь о Дике и Робере.

Немного испортилась Луиза Арамона, которая раньше мне нравилась чрезвычайно. Катари утратила яркость. Про Алву хочется помолчать.

Книга была бы проходной и не стоящей дальнейшего чтения, если бы не одно но. Конец первого и второго тома, суд над Алвой и последовавшие за ним события.

Я безумно благодарна Камше — я не читала так книги уже, наверное, несколько лет. Запоем, по ходу в метро, до поздней ночи, тайком на работе во время аврала. Суд и после — написаны просто великолепно, не оторваться. Признаюсь, я занудный и ленивый читатель, и читаю скорее из любви к самому занятию, чем из интереса к сюжету. Но это как раз тот редкий случай, когда сюжет действительно захватывает.

И, разумеется, лучшее, что есть в этой книге — это Валентин Придд. Не буду спойлерить по крупному, дабы не испортить удовольствие, скажу только, что ахтунг!сполергерцог Придд, повелитель Волн, оказался в итоге тем самым Сузой-Музой, который писал дурацкие пасквили на всех, кто попадался под руку, в том числе адресованные самому себе, и запечатывал их печатью со свиньей на блюде. Короче, мое сердце отдано герцогу Придду навеки. Какой там Алва, какие там воинские и постельные победы — но стихи при свиней просто дивно хороши. И все чересчур громкие герои по сравнению с этим тихим вежливым мальчиком нервно курят в стороне.

Придд начал, гм, вызывать мой интерес еще в конце 3 книги, во время и после Доры. Пожалуй, он повел себя настолько достойно, насколько это было вообще возможно в сложившейся ситуации, и остальным героям просто не сравниться. Собствено, в 4 книге он сделал то же самое — спас энное количество народа от бессмысленной гибели в не столь отдаленной песпективе. Только это было куда более масштабно.

Я неизбежно куплю следующую книгу, только чтобы узнать, что там вышло с Приддом. А пока уже начала истерически искать по инету фанфики. Кажется, фики с Приддом отсутствуют как жанр.

Все книжные сериалы делятся на две группы: имеющие единый сюжет и состоящие из отдельных мелких сюжетов, или приключений. Первое, например — «Властелин колец», Ведьмачий цикл Сапковского; второе — скажем, Макс Фрай и «Хроники Эмбера». «Хроники Этерны» Веры Камши, безусловно, относятся к первой группе, и деление на книги скорее условно, по принципу «а остановлюсь-ка я здесь». Так что говорить об отдельной книге из цикла как о законченном литературном произведении совершенно бессмысленно — это всего лишь продолжение и развитие старых сюжетных линий. Причем книга в цикле пятая, так что начале не видать уже, а конца еще Я завязла в этом, как в паутине: читаю этот цикл безостановочно последние 4 года))

В сюжете этой книги я откровенно плаваю. Во-первых, в дриксенскую линию я не «въехала» еще в прошлом томе — мне было как-то неинтересно, я надеялась, что это все скоро закончится и не стоит обращать на него особого внимания. И теперь вообще не могу понять, кто все эти люди, зачем они там собрались и какое это отношение имеет к основному сюжету.

Впрочем, что такое «основной сюжет», я уже начала сомневаться тоже)) Похоже, Камша и сама в этом не очень уверена, потому что меняются не только репортеры — это еще можно списать на манеру повествования. Но центр повествования, основные места и герои, с которыми происходит действие, тоже скачат очень сильно. Третьестепенные герои выходят на авансцену, основные уходят покурить и упоминаются лишь походя, и тд) Откровенно говоря — да простит меня автор — я не верю, что за всем этим скрывается какой-то единый замысел, который соберет все распутанные сюжетные линии в одно гладкое полотно. А иначе можно так продолжать до бесконечности — пока не сдадутся самые стойкие читатели и не надоест самому автору)

Итак, основные линии (и репортеры) в этом томе:

Руперт фон Фексельбург (Дриксен) — сидит себе в Дриксен и страдает по поводу своего драгоценного Кальдмеера. Драгоценного Кальдмеера собираются, кажется, судить за то, что он натворил в предыдущем томе, но я совершенно не помню, что же это такое было. И кто такой Руперт. И зачем там какая-то принцесса сомнительной нравственности. И вообще

Жермон Ариго (или Савиньяк? нет, наверное, все-таки Ариго) — воюет себе в дальней Фуле с тем самым Дриксен (кажется). С чего они начали воевать и зачем продолжают — сие есть тайна великая. Я *предполагаю*, что Дриксен, воспользовавшись внутренними разлагами, решила отхватить себе кусок Талигойи, а чисто случайно оказавшаяся в тех местах армия этому сопротивляется. Что, по-моему, похоже на правду)) С Жермоном тусуется заодно Валентин Придд , фок Варзов, Райнштайнер и прочая массовка.

Вырастет-из-сына-свин, или Ричард Окделл, который по-прежнему прячется под юбкой у бедной Катари, и настолько ее достал, что у нее начинают сдавать нервы Я ее вполне понимаю))

Робер Эпине дергается, страдает, мучается совестью и занимается какой-то ерундой)

Марсель Валме в очередной раз освободил Рокэ Алву и куда-то с ним направился. Наверное, я чего-то пропустила, но достоверно помню, что в прошлом томе Рокэ Алву уже освобождал Придд. Как он опять там оказался?! Видимо, самого Алву такой поворот событий тоже смутил, потому что он какой-то не алвистый, а тих, грустен и начал задумываться о жизни и тд. Что печально, потому что с Алвой — марти-стью было куда веселее, по-моему)

В целом — я уверена, что с книгой все не так плохо, как мне кажется. Просто сериалы подобного толка надо читать подряд, а не по книге в год. Я кое-что помню из первого тома, из предыдущего — исключительно прекрасные вирши Валентина про свинюг, а все остальное, в том числе важные сюжетообразующие ходы, прочно забыто. Что отнюдь не помешало мне так проникнуться этой книгой, что вот сейчас я допью кофе и побегу в книжный закупать предыдущие тома и перечитывать)) Ох, пристрелите меня кто-нибудь, пока не поздно! Ужжасная зараза, ужаасная!))

Прочитала вдобавок еще спойлерные главы из следующей книги — «Шар судеб». Ответа на интересующие всех вопросы, а именно: 1 — умрет Жермон или нет? и 2 — уедет Валентин или останется с умирающим Жермоном удерживать форт, который невозможно удержать, то есть на верную смерть? (слешеры, маалчать!) — в них, естественно, нет. Что и ожидалось, в общем, стандартный cliffhanger, но даже мне интересно)

От концовки у меня буквально холодок по коже. «Mother», she whispered. «Father. Did I do it right?»

Не могу даже объяснить, чем конкретно, ведь все закончилось вроде бы хорошо. И Qing-jao получила именно то, чего сама хотела, других вариантов для нее быть и не могло. Но это страшно, страшно, страшно.

Наверное, потому, что наглядно иллюстрирует, какую страшную власть имеют родители над умами детей. Ошибка в воспитании может стать частью чьей-то личности, и эту ошибку уже не исправить.

Вообще вся линия с планетой Путь (Path) производит сильнейшее впечатление — и при первом прочтении, и сейчас. В обсессивно-компульсивном синдроме есть что-то завораживающее, как завораживают мазохизм и саморазрушение. Хочется окунуться в это — хотя бы легонько, но вдруг действительно станет легче? И еще более завораживающее, но уже в классическом у Карда приеме brainfucking — история Qing-jao, которая продолжала выполнять свои тяжелые и бессмысленные ритуалы, даже когда реальная физическая причина, которая вынуждала ее этим заниматься, отпала. Что лишний раз доказывает, что сила самообмана и самоубеждения — гораздо более реальная, чем любые другие. Мы убеждаем себя, что любим или ненавидим. Убеждаем себя, что с нами говорят боги. Вот что движет миром.

Линия планеты Путь — третья, и новая линия Саги, и самая «чистая» из всех. Две прежних линии — линия Эндера и его семьи и линия piggies and Heave Queen — тоже никуда не делись и продолжают развиваться. Впрочем, развиваются они куда больше «вширь», чем «вглубь» — происходит много событий, которые при более пристальном взгляде могли бы считаться судьбоносными, но учитывая их количество, отходят на задний план одно за другим. Пожалуй, за это я и люблю «Ксеноцид» меньше остальных книг — в нем слишком много всего намешано. Складывается впечатление, что Кард хотел сказать как можно больше, и обо всех. И, не изменяя ничуть своему лаконичному и сдержанному стилю, так и сделал. Другое дело, что в предыдущих книгах такой dispassionate стиль был очень к месту, и прекрасно дополнял столь же простой и ясный (plain and clear and simple) сюжет. От «Ксеноцида» же остается ощущение, что автор незаслуженно обходит героев вниманием, уделяя им слишком мало текстового пространства — притом, что со своими бедами и событиями они могли бы претендовать на большее.

Это даже странно, потому что изначально линия с семейством Рибейра задевала меня куда больше, чем все остальные. То, как она выписана в «Голосе», не могло не оставить свой след. Но по мере чтения «Ксеноцида» начинаешь уставать: все-таки их слишком много во всех смыслах. Пожалуй, единственное, что по-настоящему задело и восхитило до слез — смерть Квима. Точнее даже, его диалог с Warmaker'ом. Зная прекрасно, чем все закончится, я читала затаив дыхание и ждала, что Квим все-таки победит.

И все-таки — в самом конце — в этой линии проглядывает «бессмертная красота, которая вызывает восторг» (с) Я серьезно, на самом деле. Самый последний диалог Эндера с Новиной, когда она уже ушла от него в монастырь и уговаривает его присоединиться к ней в монашестве.

Ender: «Do you hear his [mean God's] voice these days?»

Novinha: «I hear his song in my heart, the way the Psalmist did. The Lord is my shepherd. I shall not want».

Ender: «The twenty-third. While the only song I hear is the twenty-second».

Кто знает Псалтырь, тот поймет, но я все же процитирую.

23: «Кто взойдет на гору Господню или кто станет на святом месте Его? Тот, у кого руки неповинны и сердце чисто, кто не клялся душою своею напрасно и не божился ложно... Поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные, и войдет Царь славы! Кто сей Царь славы? — Господь сил, Он. — Царь славы».

22: «Господь — Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться... Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной... Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни».

Это просто потрясающе, и даже от Карда я не ожидала, что он подберет настолько точно, настолько изящно! Совершенно не помню этого момента с прошлого раза (может, он как-то опущен в русском переводе?). Но это весь Эндер и вся Новина! Все светлые люди и темные, все спокойные душой и вечно тревожащиеся — в этих двух псалмах, идущих, как назло, один за другим. Уверенность в Боге и уверенность в том, что Бога нужно быть достойным. Вторые, сдается мне, никогда не будут счастливы. Но первые, слишком уверенные во всеблагом боге, никогда не совершат сколько, сколько совершат вторые, пытаясь «заслужить».

По сути, пусть это покажется сколь угодно странным, но Кард не меняет своей стратегии, своей манеры письма, построения сюжета, подхода к персонажам. Точнее, к одному персонажу. В первой книге цикла у Эндера была определенная цель — и все, что он делал, более того, все, что писал Кард вокруг и около, было подчинено этой цели.

В «Голосе» (я не вру, в русском переводе книга называется «Голос тех, кого нет», и по-моему, это прекрасный перевод) цель тоже есть, но другая. Если раньше за действиями Эндера лучше было наблюдать и восхищаться со стороны, то теперь хочется быть причастным. Потому что теперь цель — другие люди и их жизни (как процесс, в смысле, а не как факт). И Эндер играет так же безупречно и так же на грани собственных возможностей. Вы говорите — слабый и нерешительный? Да нет же, люди, человечный, человечный! Именно такой, какой нужен человекам. Скажите, хочется иногда, чтобы появился в вашей жизни кто-то, кто «придет и спасет», сделает сложное простым и поможет перестать видеть непреодолимые препятствия там, где их нет. Что именно он и делает. И при этом Эндер ни разу не герой в сияющих доспехах, ему в той же степени больно и плохо идти вперед, как и в «Игре» — но поскольку цель теперь иная, затрагивается эмоциональная сторона, а не физическая и психическая выносливость. Если вы понимаете, о чем я. Но в личном счете, думаю, цена столь же высока.

На самом деле, я очень благодарна Карду, что он сумел удержать героя на достигнутой высоте — во всех смыслах. Не сделал его однобоким и бессердечным. Так что, пожалуй, по итогам «Голоса» — это мой идеал мужчины и человека в принципе. Достаточно сильный и достаточно слабый одновременно. Потому что вся эта история с Новиной (верно пишу?) и ее семьей трогает не только ум, как «Игра», но задевает какие-то тонкие струнки в душе... Вы не представляете, сколько я ревела в метро, пока читала))

Во второй книге Кард усложнил себе задачу, если раскладывать роман на составляющие. Если в игре был только конфликт с alien'ами, игры разума, вопрос построения отношений с чужой расой — то в «Голосе» основных конфликтных линии две. Это линия человеческая и линия свинская (э-э, piggies, pequeninos). Соответственно, есть пища и для ума, для сердца, кто что предпочитает. Линии переплетаются, влияют друг на друга, так что развязать их в итоге можно только одновременно — что Эндер и делает. И при этом на грани восприятия постоянно маячит еще и третья, старая линия — линия buggers. Надо отдать должное Карду, он решает эту головоломку с неизменным изяществом. Вы можете сколько угодно догадываться, чем все закончится (и будете правы, скорее всего), но никогда не догадаетесь, как автор к этому придет. Прямым путем. С погрешностями из-за человеческого и свинского фактора, правда. Во всяком случае, Эндер идет прямым путем, и вносит порядок в окружающий хаос, о чем бы ни шла речь.

Пожалуй, из всей саги об Эндере это моя любимая книжка. Возможно, именно потому, что в ней Кард менее верен себе, чем обычно, и осмеливается поднимать совсем человеческие проблемы, чуждые иным расам) Но Эндер справляется, и за это я люблю его еще больше.

ps Русский перевод был отличный. Если вы хотите читать в оригинале, будьте заранее предупреждены, что кое-где Карду, видимо, лень переводить с португальского (герои — потомки выходцев из Бразилии), и он оставляет его как есть)) не то чтобы это очень мешает, но я зануда, читающая со словарем, все равно

При первом прочтении, лет десять назад, книга просто потрясла меня. Я сидела и не могла поверить, что это действительно можно написать, что я читаю такой текст, что нашелся человек, который придумал такое. В общем, даже сейчас я верю в это с трудом))

Знаете, с моей точки зрения, это идеальный роман. Кард движется к своей цели очень прямо, но не грубо, а напротив, умно. Читатель не понимает, что его ведут, и не понимает, куда его ведут — точно так же, как не понимает этого до последнего герой. И при этом в тексте нет ни одного лишнего эпизода, а также ни одного эпизода, который можно было бы из текста убрать. Роман разворачивается постепенно, но необратимо. И при этом он написан очень простым языком, без малейших красивостей, без малейших отступлений. Ровно то, что нужно и можно сказать читателю в данный момент. Кард ни разу не графоман, а скорее нечто противоположное, но ему удалось нарисовать сложнейший сюжет и донести сложнейшую мысль, не потеряв их по дороге, как часто бывает. Во всяком случае, здесь отсутствие «красивостей» позволяет увидеть стержень, идею, которые часто теряются (или их просто нет) там, где много ненужных диалогов, описаний и вообще слов.

Но что, имхо, самое главное в тексте — в нем нет ненужного действия и ненужных людей. При большом количестве различныхт событий ни одному из них не уделяется больше внимания, чем необходимо. Кард знает просто правило, неизвестное, кажется, большинству других авторов, особенно фантастов: внешние вещи, фактаж, на самом деле не имеют особого значения. Не имеют особого значения окружающие люди и предметы. Важно только одно: что происходит у героев в голове. Это меняет все, малейшее изменение точки зрения меняет восприятие, малейшее изменение характера меняет весь сюжет. Это и описывается, а не другие менее важные вещи. Имхо, то, что происходит в голове — исходный материал для любого текста, автор может раскрывать это по-разному, в том числе через отношения с другими персонажами, через поступки героя. Но ни поступки, ни отношения не должны сами по себе становиться во главу угла. Плюс ко всему, то, что происходит в голове, не поддается моральным оценкам) Что усложняет задачу плохим читателям, конечно.

В первый раз еще поражают повороты сюжета. Каждый раз кажется практически невероятным, на грани возможного, и каждый раз оказывается, что у автора есть удивительно изящный, простой и правильный выход. Автор по ходу текста незаметно размечает поле, где проходит игра, и так же незаметно направляет читателя — в конце читатель обнаружит, что попался (в хорошем смысле). Сейчас, впрочем, я отлично помню наперед, что должно происходить (не десять, но восемь лет точно прошло. но в свое время это отпечаталось настолько, что забыть невозможно), поэтому сами повороты сюжета впечатляют меня куда меньше.

Неизменно осталось другое — ощущения от финала книги, морали. Буквально несколько страниц текста. И нельзя даже сказать, что они все переворачивают — напротив, они ставят все на свои места. Читатель понимает, что наконец попался, вот та цель, к которой настойчиво вел его автор — пусть читатель и не знал, что куда-то идет. Финал восхищает тем больше, что он практически не эмоциональный, точнее, в нем нет ни малейшей игры на эмоциях (как и во всем остальном тексте, впрочем). Ты просто вынужден согласиться, что это необходимо, что это правильно. И когда ты придешь к этому, используя только свой интеллект, как к истине, она не изменится, в отличие от тех же эмоций. Так что и мои впечатления не изменились — общее ощущение не восторга, не катарсиса, но правильности)))

«We are like you; the thought pressed into his mind. We did not mean to murder, and when we understood, we never came again. We thought we were the only thinking beings in the univers, until we met you, bit never did we dream that thought could arise from the lonely animals who cannot dream each other's dreams. How were we to know? We could live with you in peace. Believe us, believe us, believe us».

Это, безусловно, лучший текст из серии «фантастика». И по многим параметрам, лучшая книга в принципе. Возможно, я не объективна, но роман настолько конгениален мне, моему представлению о том, как оно должно быть — я за столько лет не могу найти ни одного изъяна. И при этом не перестаю восхищаться им.

ps Забыла сказать: я читала в первый раз на русском и во второй на английском, просто потому, что так под руку попался. С художественной точки зрения русский перевод куда лучше английского оригинала. Но, возможно, сделав фразы столь изящно отточенными и чуть более пафосными, переводчик сделал как раз то, чего сознательно пытался избежать автор — прибавил эмоций) Сравнить хотя бы концовку: «He was looking for a long time» и «Его поиск был долгим». Смотрите сами.

Страннное дело: история мне действительно понравилась, но вот указать, чем точно, я не могу. Притом, что первую треть я асилила я явным трудом, периодически думая: ну вот, очередная ничем не примечательная история о «становлении юного мага», как некто подозрительно быстро и легко проходит путь из грязи в князи, обоснуй нервно курит в сторонке, декорации магического мира разваливаются от ветра.

Все оказалось слегка не так: во-первых, магического мира как такового и нет. Точнее, весь мир для маленькой героини Лены Лапиной из 7 «Б» заканчивается на одном человеке — короле Обероне (вы не ослышались ). История в целом — больше об отношениях, чем о приключениях. Это, имхо, и делает из более чем посредственной фэнтези хорошую детскую книжку. Очень хорошую, правда. Видно, что авторы, во-первых, относятся к своей героине с большой любовью, а во-вторых, очень стараются быть честными. В том плане, что дети есть дети, они максималисты, они не видят многих вещей, но при этом — если им все правильно объяснить — они очень хорошие)) В отличие от большинства взрослых.

Что еще мне очень понравилось и что для меня делает книгу хорошей именно с точки зрения «качества литературы» — то, что основной конфликт так и остался неразрешенным. Притом, что конфликт это очень логичный, и разрешить его каким-то легким способом было бы позорным читерством. Зато разрешился другой, маленький и на первый взгляд незначительный конфликт — и это неожиданно оказывается очень притяно)

Не хочу спойлерить насчет сюжета — не то чтобы там происходило нечто особенное, правда. Сюжет плавный, как обещали в начале, так и идет, так и заканчивается. Никакой специальной проработки волшебного мира. С развитием персонажей тоже не особо. С точки зрения техники история довольно поверхностная, как ни крути, но психологически текст очень хороший, правда. Милый, честный, достоверный) Герои говорят как нормальные люди и ведут себя как нормальные люди)

Для первого опыта — отлично даже, пожалуй, почитаю Дяченок еще.

Удивительный текст эти «Письма Баламута». С одной стороны, стиль изложения и сам предмет предполагают, что они должны быть ужасно, просто чудовищно занудны. Смотрите сами: старший бес пишет наставления младшему, как лучше совращать людей и обращать их к Аду. Все это — с позиций глубоко верующего и активно проповедующего христианство Льюиса. Сто страниц одних наставлений, да еще и в эпистолярной форме (мне одной она кажется самой скучной из всех возможных литературных форм?).

Так бы и было, если бы не большое но: и Льюис, и Баламут отлично знают, о чем говорят. Являются специалистами в своем предмете. «Письма Баламута» можно читать, как философию: читаешь и поражаешься, как логично и как точно все подмечено. Маленькие штрихи, мелкие детали обыденной жизни каждого человека — именно те места, куда можно незаметно надавить. Баламут, несомненно, большой знаток человеческой натуры. Причем все, что он говорит, относится к людям в принципе, независимо от эпохи.

Вот, например: «Обрати еще раз внимание на изумительную работу нашего филологического отдела, заменившего положительное Вражье слово «милосердие» отрицательным «самопожертвованием». Благодаря этому мы приучаем человека отказываться от разных выгод не на благо и пользу кому-нибудь, а для того чтобы «отвергать себя» без всякой пользы для ближних».

Поднимите руки, кому ни разу не приходилось слышать от своих близких (прежде всего от любимых мамы и папы) нечто вроде: «Я для тебя столько сделал, а ты, неблагодарный!» Притом, что «столько» в их понимании — это, например, когда тебя заставляли из-под палки ходить на ненавистное сольфеджио. Надо оно тебе было? Да ни в жизнь! Спрашивается, зачем они правда это делали — ради тебя самого или ради себя, чтобы предъявить тебе потом счет?

«Баламут предлагает тост» — короткая зарисовка на ту же тему. Мой любимый момент — про «демократию». Как был злободневным во времена Льюиса, так и сейчас остается (интересно, понятие «демократические ценности» уже обсуждали при Аристотеле?)

«Ключевое слово тут «демократия»... Без всякого стыда, весьма довольный собой, человек решится у вас на то, что иначе осудил бы. Как вы понимаете, я имею в виду чувство, которое рождает фразу: «А я не хуже тебя!» Прежде всего уже хорошо, что он поставил во главу угла явную, беспардонную ложь. Дело не только в том, что это неправда, что он не лучше, не добрее, не умнее всех; дело в том, что он и сам в это не верит... Люди знали это явление тысячи лет под именем зависти... Теперь всякий, кто чувствует себя хоть в чем-то ниже других, сможет откровенно и успешно тянуть всех вниз, на свой уровень».

Скажете, не так? Вот момент, который объединяет режимы демократические и режимы прокоммунистические, между прочим. Умница Льюис, все так и есть. Мнение, что все люди изначально равны, по-моему, одно из самых больших заблуждений. Более того, в глубине души никто действительно не признается себе, что он так же талантлив, как Достоевский, так же умен, как Энштейн, и тд. Но всеобщая либерализация отношения к тупицам, ленивцам и злодеям приводит нас к тому, что все начинают поступать вопреки этому ощущению.

Хроники Ехо № 2

История, рассказанная Джуффином Халли

Удивительное дело: я внезапно поняла, что голос рассказчика в Лабиринтах Ехо — это голос вовсе не сэра Макса, а именно Джуффина. С Джуффином практически сводятся на нет все личные черты, которые у остальных рассказчиков проступают весьма явно: добродушие Кофы, недотыкомство Макса, занудство Лонли-Локли. Не спорю, каждый раз стилизация была просто отличной, и каждый из персонажей в своем рассказе вполне узнаваем. А вот Джуффин — нет. Джуффин — некое олицетворение духа сказки, он не столько сам по себе, сколько в качестве неизбежной «детали пейзажа», и поэтому характерных черт, собственно, не имеет. Грубо говоря: Джуффин никак не раскрывается, не говорит о себе ничего такого, чего о нем не могли бы сказать другие (другой вариант, что он во всех случаях раскрывается полностью, отметаем как слишком простой )

История относится к периоду вскоре после окончания Смутных Времен, когда Джуффин уже успел стать Почтеннейшим Начальником, но Тайным Сыском в его нынешнем составе еще не обзавелся. И вот, ошалев от безумного количества работы, которую надо переделать в одиночку, Джуффин решает устроить себе отпуск и под предлогом служебной командировки отправляется в провинцию. А там, разумеется, натыкается на полный ахтунг, которые долго и весело разгребает. Жуткое до гротеска местечко Мормора является местным жителям только в снах, но и оттуда прекрасно умудряется портить им жизнь — не само по себе, разумеется))

В целом — история очень и очень в духе Лабиринтов, из всех Хроник, пожалуй, к ним самая близкая. И вообще прекрасный образец творчества леди Фрай, имхо. Мило, интересно, забавно и ужасно оптимистично — все, за что я так люблю книжки про Ехо

Хроники Ехо № 4

История, рассказанная Шурфом Лонли-Локли.

Надо сказать, что как персонаж сэр Шурф нравится мне гораздо, гораздо больше, чем как рассказчик. Потому что вне pov он интересен и загадочен, но в pov немедленно становится видно, какой же он кошмарный зануда Чес-слово, это самая занудная история из всех, что я читала у Фрая. Там нет практически никакого действия, а одна сплошная рефлексия.

История относится к периоду войны орденов, когда сэр Шурф успел побывать Безумным Рыбником и встретиться с Паачтеннейшим начальником. Собственно, все содержание — как он до такой жизни докатился. 250 страниц рефлексии) Впрочем, в конце они напару с Джуффином охотятся на Лойсо Пондохву, и это уже гораздо больше похоже на классический приключенческий сюжет.

Не лучшая книга их Хроник, прямо скажем.

Но все же — чем неизменно замечателен М-Фрай — посреди всяких дуракаваляний и веселого бреда у него периодически проскальзывают удивительно мудрые вещи. Читаешь и думаешь: а ведь действительно, действительно)) Наверное, этим он и цепляет: сочетанием очень точных наблюдений и дурацких вымыслов.

«А бывает одиночество опыта. Когда человек переживает уникальный опыт, о котором и рассказать-то толком невозможно, он волей-неволей оказывается в полной изоляции, среди абсолютно чужих существ, поскольку ощущение внутреннего родства с другим человеком приносит только общий опыт, по крайней мере, иных способов я не знаю. Думаю, всем такая разновидность одиночества в той или иной мере знакома...»

Лабиринты Ехо № 10

Любимый мной м-фрай, как ни печально, нисколько не отличается от абсолютного большинства фантастов, и двумя последними романами из серии «Лабиринты» доказывает мое старое утверждение. Что основная составляющая любого фантастического романа — без которой он не просто разваливается, а вообще не имеет никакой ценности, в своем жанре прежде всего, — это созданный автором альтернативный мир, фантастическая реальность. Убери мир — от романа не остается ничего, что доказывает творчество Раткевич

Мне очень нравился мир Ехо — именно тем, что он был и с точки зрения автора, и с моей собственной, почти идеальным городом для тихой жизни. Милым и уютным. И все приключения там были такие же милые и уютные. И компания подобралась в Тайном сыске милая и уютная.

Но как только леди Фрай перестает эксплуатировать милый образ Ехо и Тайного сыска, оказывается, что ее герой сам по себе совершенно ничего не стоит. Он настолько эго автора и настолько субьект для восприятия окружающей прелести (и ни разу не объект), что практически не имеет никаких личностных примет, ни характера — ничего. А наспех скроенные миры, которые при внимательном взгляде разваливаются на части и торчат всюду белыми нитками — как и у большинства фантастов, чего уж там — разочаровывают еще больше. Остается один открытый вопрос — ну и зачем? Зачем вымучивать то, что явно не получается, когда есть уже готовый мир, который можно эксплуатировать снова и снова — и все равно результат выйдет лучше, чем любые новые попытки. К чему, собственно, и пришли в «Хрониках».

«Гнезда химер» в принципе получше, чем «Мой Рагнарек» — во всяком случае, тут есть цельный новый альтернативный мир. Гораздо хуже все с сюжетом, потому что более дурацкую историю еще поискать — феноменальное «ни про что». Читать можно, и местами эта болтовня даже забавляет, но от Ехо отличается на порядок, и в худшую сторону.

Лабиринты Ехо № 9

Во время чтения я периодически заглядывала на обложку, дабы еще раз убедиться, что да, это действительно М-Фрай. Да, действительно Ехо-цикл. Никто меня не обманул и не подсунул под вином любимого писателя эту невыразимую бредовую лажу.

Если честно, я такого как-то совершенно не ожидала. У меня до сих пор есть надежда, что, может, я читала какую-то не ту версию или черновик? Потому что этот, гм, кгам, не имеет к Ехо-циклу и вообще истории про сэра Макса отношения ни малейшего — кроме имени главного героя. Более того, он даже написан иначе: совершенно другой язык, не изящное и плавное повествование леди Фрай, а будто машинный перевод. Фразы куда короче, никакой красоты слога, но читается гораздо хуже, все время спотыкаешься непонятно обо что.

На редкость бредовый сюжет... я все ждала, что вот это дурацкое затянувшееся вступление закончится и начнется настоящий роман, но оно закончилось почему-то вместе с текстом. Какие-то греческие и скандинавские боги, какие-то эсхатологические фантазии — «когда вы говорите, такое ощущение, что вы бредите». Нет, текст, действительно, похож на пересказ бредового сна от высокой температуры. Я понимаю, что и остальные книги м-фрай не отличаются особо строгой логикой, но есть некотрая разница между фантазией и бредятиной, и здесь — явно второй случай.

В общем, не понравилось категорически и, более того, я не понимаю, как вообще столь любимый мной автор мой выдать на-гора вот такое. Может, это не она писала? Категорически НЕ рекомендую, если вы не хотите навсегда разочароваться в Максе Фрае, тем не менее.

Лабиринты Ехо № 6

Возвращение Угурбадо — ну, во-первых, леди Фрай в кои-то веки подвело прекрасное фонетическое чувство — поэтому я как в процессе чтения не могла вышептать название, так и сейчас у меня получилось только списать его с книжки) А жаль, потому что фонетика Фрай — дело совершенно особое, и я очень хотела бы, чтобы кто-нибудь когда-нибудь защитил на этом диссертацию. Вот скажите, у вас бывало, чтобы, читая будь то фантастику или исторические хроники, где встречаются новые и непривычные имена и названия, вы изначально прочитывали их неправильно, а потом от этого неправильного прочтения не могли избавиться? А когда специально пытались прочитать внимательно и правильно, имя или топоним казались вам ужасно неудобными для языка? У меня лично сто раз, особенно этим страдает Перумов и иже с ним. А все почему? — потому что автор не дружит с фонетикой русского языка, увы, и не думает, как будут звучать написанные им слова. У Фрай же почти все имена проглатываются на лету и кажется, что они звучат совершенно естественно и просто — даже отнюдь не самые привычные для нашего слуха. Вот смотрите: Гленке Тавал (лезу в подвал), Нуффлин (туффли), Меламори, Мелифаро — прекрасно звучит, ловко и изящно.

Но я, собственно, не об этом. История не то чтобы страшная, но довольно неприятная: благодаря очередному понаехавшему злодею, в Ехо приходит страшная лихорадка, от которой люди просто растекаются водой, оставляя только скелеты. Причем не сразу, а постепенно, и все время болезни они еще осознают себя. Я подумала, что было бы неплохо экранизировать М.Фрая, но вот эту конкретно историю — не стоит, потому что она способна испортить все впечатление от автора раз и навсегда. Не представляю, как это можно снять иначе, чем в жанре ужасы. А у Фрая ничего, очень все так весело и радостно — как всегда, впрочем. Чем меня, собственно, и привлекает этот автор — иногда он откровенно играет с огнем.

Кстати, именно в этой истории уезжает Теххи — причем слито настолько откровенно, что, кажется, она просто надоела автору) В смысле — этого могло бы не случаться.

Гугландские топи — тоже милая история про инспектирование каторжной тюрьмы Нунда, которое оборачивается совсем не тем, что ожидаешь в начале. Очень странными путями идет авторская фантазия, вам не показалось? В смысле, что я ожидала еще вампиров и тд, но не злобного утопления в болоте виновного коменданта. Какая страшная смерть, как говорил мистер Холмс. Впрочем, можно винить М-Фрай за подобные истории, но, имхо, в целом — она права. Представьте, если бы в Ехо-циклах все злодеи всегда оказывались просто «другими», и в итоге все бы расставались, пожав друг другу руки — этот идеальный мир начал бы жутко бесить. А так — хорошее сочетание, имхо)

Я решила наконец до-освоить оба цикла про Ехо, потому что читала всегда беспорядочно, и в итоге выяснилось, что пропущены книги из начала, конца и середины) Дальше героически постараюсь читать в относительном порядке.

Лабиринты Ехо № 3

«Тень Гугимагона» — очередная история про погоню за очередным мятежным магистром. Мило, ровно и вообще по-фраевски. Кстати, именно там происходит знакомство с Лойсо Пондохвой, а то я долго не могла понять все это время, откуда он взялся.

Но есть один совершенно замечательный в своем роде эпизод, который задел меня и, возможно, не только меня. Еще один момент, за что я люблю Фрая: она по-человечески искренна, в том числе в тех вещах, о которых говорить не принято.

В том эпизоде, о котором идет речь, Макс оказывается в мире своих снов: бесконечные пустые пляжи в поле видимости никаких людей. Но ту злобный Гугимагон насылает на него видения, и пляж наполнятся человеческими тушками. Всякими мерзкими цыганками с грязными сопливыми детьми, отвратными жирными тетками с гидроперитом, волосатыми дядьками с пузом на ножках, девицами во врезающихся купальниках. В общем, типичное население типичного пляжа, от одного вида которого хочется немедленно забраться высоко в горы, где никого нет. В хорошем настроении такое скопление такого народа еще можно терпеть, но в плохом они вызывают ужасное отвращение — целиком согласна с леди Фрай. У каждого есть свои сквики, конечно, но нелюбовь к пляжным толпам, по-моему — общечеловеческий.

И что же делает наш замечательный Макс?)) А именно то, что тайком хочется всем людям: зверски разрывает всю эту человеческую массу на клочки, реально уничтожает всех и потом поет на могилке куплеты. Замечательный момент.

Именно по этой причине М-Фрая и можно читать, не рискуя вывихнуть челюсть. С одной стороны, его герои такие милые и хорошие люди, у них так все замечательно, что временами они вызывают некоторое раздражение. И если бы не было таких чисто человеческих фолов, приступов раздражения, гнева, усталости, они не были бы живыми. А тут — читаешь и понимаешь, что да, сэр Макс от тебя лично не очень далеко ушел))

«Простые волшебные вещи» — просто милая, легкая и забавная история. Совершенно не колышит воздух, но с ней весьма приятно проводить время. Рекомендуется употреблять поздно вечером после рабочего дня, в метро.

Это пятая и на данный момент последняя книжка из Хроник Ехо. История, рассказанная Кофой Йохом.

Леди Макс, вообще, удивительный автор, и я не перестаю ей удивляться. Лабиринты были по-своему очень хороши, хотя Макс, признаюсь, и раздражал меня время от времени своим неистребимым оптимизмом и столь же неистребимым долбоебством. Хотя это вполне можно было ей простить за все остальное. Но Хроники в этом плане еще более замечательны: у каждой истории — свой автор, и даже в манере повествования каким-то чудом проглядывает личность героя. Причем предстает рассказчик зачастую именно так, как ты о нем и думал на протяжении всех Лабиринтов. В общем, ничуть не разочаровываешься, и текст еще очаровательнее.

Так вот, Кофа Йох — безусловно мой любимый персонаж у Фрая. Потому, что он похож на меня, разумеется: спокойный, рассудительный и неторопливый человек. Ну или пусть не похож — но рядом с таким персонажем очень уютно. Уютно было читать про него в Лабиринтах, еще уютнее — читать его собственные рассказы. Кофа оказался именно таким человеком, каким казался: вроде бы ничего особенного, но чем-то он неуловимо отличается от своих нервных коллег. Может, даже большей склонностью к рефлексии. В общем, я не понимаю, как конкретно выписывался этот образ, но у меня по книге возникло стойкое ощущение *узнавания*. Да — тот самый персонаж))

Сюжет тоже ужасно мне понравился. У Фрая с этим раз на раз не приходится — то попадаются какие-то забавные, но совершенно поверхностные приключения, а то вот такие глубокие идеи «с моралью». Я так и не решила, какие лучше, скорее, приятно разнообразие. Для Кофы история «с моралью» однозначно подходит больше. Она немного медлительная, даже — вязкая, аккурат под его неторопливый, вдумчивый характер. Пожалуй, не самая легкая и радостная из всех книжек, но — как раз такая, какая надо, на мой вкус)) И не невесомая.

Книжка о человеке, который нашел способ отделить от себя свое горе — и радостно выпустил его гулять на волю, где оно натворило всяких бед. Это был самый страшный спойлер, кто не понял. В целом — я очень благодарна леди Фрай всегда за то, что она не дает никаких моральных оценок. Это я только так выражаюсь «история с моралью», а на самом деле морали никакой нет, зато есть моральная проблема. Которую каждый решает, как умеет, и такое решение не должно быть причиной для осуждения. В чем и состоит самая прекрасная идея текста.

Чем приятен Фрай. Помнится, недавно Снарк писала, что автор привлекателен именно тем, что у него не случается ничего непоправимого. Причем это вопрос отношения, а не ситуации — даже когда приходит зверь пицзеци, герои не опускают лапки, а продожают и на обломках мира радоваться жизни. Фрай — иеиссякаемый источник оптимизма. И эта история, как не старанно, тому — лишнее подтверждение. Мне лень формулировать, почему, но если вкратце, то «жизнь продолжается» — даже после самых страшных потерь и ошибок. В этом весь Фрай))

Хроники Ехо № 1

Фрай, как всегда, душка и прелесть. Я безумно рада, что в отличие от большинства авторов, признаков «исписания» ничуть не наблюдается. Книжки доставляют мне удовольствие независимо от их позиции в серии, тем более, что читаю я в строгом беспорядке.

«Хроники Ехо» — первая книжка, где Макс окончательно расстается с Ехо и оказывается в Тихом городе, рассказывает свои истории Трише и Френку. Все мило, чудесно и прекрасно читается.

«Чуб земли» — вполне себе классическая еховская история про путешествие Макса с королем на Муримах. В лучших традициях. Светлая, веселая и совершенно легковесная, что очень хорошо в данном случае, поскольку оправдывает ожидания. Помню, при описании эмоций Макса в Болоте Гнева я долго-долго ржала, потому что меня сразу осенило: ба, да это же типичное ПМС! Вот так, господа, можете себе представить теперь вполне наглядно, что испытывают дамы

«Туланский детектив» — история, расказанная леди Меламори — нечто совсем другое. Нет, сюжет такой же милый и легковесный, все персонажи на месте и вполне в духе себя. Но очень четко чувствуется смена рассказчика. Временами мне даже казалось, что леди Фрай перебарщивает: очень уж в лирической героине много ненависти к окружающему миру, как-то ненатурально. С другой стороны, просто великолепно показано это раздражение по мельчайшим бытовым поводам — такое со всеми случается, временами прямо узнаешь себя. Знаете, когда элементарные промашки окружающих доводят до бешенства и кровавых мальчиков в глазах?

Немного удивила сама леди Меламори. По «лабиринтам» она казалась гораздо более уточненной и женственной, а тут — прямо «наш парень». Я имею в виду внутреннее состояние и отношение к окружающей действительности.

Теперь мне кажется, что в этом есть какой-то тайный смысл. Романтический образ Меламори с точки зрения сэра Макса в «лабиринтах» и гораздо более приземленный — с точки зрения ее самой, в «хрониках». Наверное, дело в том, что леди Фрай — именно леди. Уж она-то знает, как оно бывает ))

Очередная весьма классическая история про захваченный город, в котором местные жители вынуждены уживаться со своими захватичками. Те, вдохновленные идеей крестового похода против «тьмы», несут местным язычникам истинную веру в единого бога-солнце, язычники, разумеется, не собираются отказываться от своих многочисленных богов и божков. Но на самом деле вопрос даже не в религии, и не в политике, и не в экономике, а всего лишь в том, насколько хрупки отношения между людьми и социальными группами. И, имея возможность договориться и жить в мире, как часто все же выбирают худший из возможных способов сосуществования.

Зато как чудесно, буквально по волшебству, стоить чуть нарушить это хрупкое неравновесие — и тут же все встает на свои места. И жертв нужно не так много, и усилий тоже.

А помимо этого, есть еще и волшебный мир языческих богов и таинств — рассказ идет от лица как раз местной девочки, практически запертой в большом старом доме, хранящем не только остатки былого величия, но и довольно страшные тайны. Захватчики, стоящие, как и принято, на более низкой ступени развития, запретили книги, считая их порождением демонов. И книги, и чтение стали под запретом, и единственное место, где они сохранились еще — в тайной комнате единственного дома, того самого, в котором живет девочка.

Кстати говоря, захватчики боятся книг отнюдь не зря. И местные жители относятся к ним с оттенком мистики тоже не зря — не всегда написанное в них написано человеком, и не всегда разные люди могут прочитать одно и то же. Местные жители думаю, что через письменное слово с ними говорят боги.

В целом — это далеко не лучшее из написанного Урсулой, пожалуй, оно не стоит даже рядом с ее классикой, увы. Роман, насколько я понимаю, в принципе один из последних. Но он написан в полне классическом урсулином стиле, так что читается на одном дыхании, и легкое ощущение катарсиса, и полета, тоже остается, как и заведено ))

Разумеется, я читала ЛРТ и раньше. Но по моим подсчетам, прошло уже больше 10 лет, и, признаться, я плохо помню свою первоначальную реакцию. Однако сейчас, перечитав роман, я уже больше недели пребываю в неизменно шоковом состоянии. Наверное, в 13-14 у меня просто недоставало ума или жизненного опыта, чтобы понять, насколько это страшная и болезненная история. Зато теперь она прошлась по мозгам и сердцу по полной. И мне просто надо выговориться и немного привести свои мысли и чувства в порядок.

1. Первое. Основной — для меня — смысл истории, можно сказать, керигма. Цели, которые мы перед собой ставим, и цена, которую за это платим. Потому что, в зависимости от того, с какой точки зрения смотреть, Дженли Аи либо победил и выполнил свою миссию, либо полностью провалился. С точки зрения общечеловеческой, то есть для всей Экумены, для Гетена, для Кархайда, финал исключительно положительный. Он добился того, зачем прилетел. Но есть такой тонкий момент. Помните, встречу Аи с Аше Форетом, бывшим кеммерингом Эстравена, — когда Аи говорит, что его миссия выше всех личных привязанностей, а Аше отвечает, что в таком случае его миссия аморальна? Собственно, я могу сказать то же самое. Может быть, с какой-то сверхобщей, экуменической точки зрения, Аи действительно прав и победил. Но с точки зрения человеческой он, безусловно, проиграл.

И, более того, я уверена, что никаких «общих» точек зрения и общего блага не существует. Не то чтобы я могла это доказать, и на протяжении всей истории человечества раз за разом утверждали обратное — просто я так чувствую. Сама не ожидала, признаться, что дедушка Кант отомстит мне за неуважение к его философии. Однако мне при чтении так настучало по голове категорическим императивом, что я никак не могу прийти в себя. Если бы мне кто-нибудь в любое другое время сказал, что внутри меня есть какой-то «моральный закон», я бы над ним только посмеялась; однако поди ж ты, действительно, есть. «Глумись, глумись над категорическим императивом. Доглумишься» (с) М.Успенский

К чему я все это — к тому, что человек, тем более любимый, должен быть целью. И ни в коем случае нельзя позволять ему быть средством, даже если он сам этого хочет и сам к этому готов. В этом плане Эстравен куда вернее и себе, и общим принципам человеческой морали — в конце концов, то, что он делал, он делал скорее ради самого Аи, и уже потом — ради его миссии. Аи ради самого Эстравена не делал никогда и ничего. Что в моих глазах является признанием его моральной несостоятельности, его провала.

Еще один аспект — можно сказать, на полдороги к теодицее. Сначала Кант, теперь — «Легенда о Великом Инквизиторе» Ивана Карамазова. Внимание, вопрос — а союз Гетена с Лигой Миров действительно стоит смерти Эстравена? То есть это цена, на которую можно согласиться, своего рода необходимые «раствор» для закрепления замкового камня? С жертвами, которые готов был принести — и принес — Дженли, все понятно — работа у него такая. Он в любом случае знал, на что шел. Но с Эстравеном история совершенно другая — по большому счету, он ни в малой степени не был *обязан* делать что-то ради этого союза, не говоря уж о том, чтобы чем-то жертвовать. Даже пусть он хотел этого сам — Дженли в любом случае не имел права принимать такие жертвы. Я имею в виду не только последнюю, но и вообще все, что делал Эстравен для него. А он принимает это, как само собой разумеющееся, и у меня просто в голове не укладывается, как так можно.

2. Еще один жуткий момент — история из серии «в конце концов он опоздал всего лишь на одну секунду». Я говорила об этом уже. Знаете, что самое страшное в этой истории — понять, что вот оно, счастье, вот она, цель и смысл жизни — только тогда, когда это уже потеряно. И продолжать жить дальше, так никогда и не избавившись от власти своего прошлого, от воспоминаний об утраченном счастье. Жить, как во сне, то и дело погружаясь в грезы о прошлом, то «выныривая» в жестокое настоящее. Так жил Эстравен, вспоминая о брате. Теперь так будет жить Дженли, вспоминая об Эстравене.

Когда читаешь в первый раз и еще не знаешь, чем все закончится, эти слова Дженли как-то непонятны. Вот они идут по льдам, в нечеловеческих условиях, спят в палатке, мерзнут, голодают и тд. А потом он внезапно говорит: знаете, потом всю жизнь я вспоминал это время, как недостижимое и потерянное счастье. Заканчиваешь читать книгу, переживаешь смерть Эстравена, переживаешь успех миссии, возвращаешься к этому моменту — и становится так жутко, что холодеет внутри.

3. Еще я хотела сказать, что меня тяготит в ЛРТ — кажущаяся бессмысленность жертвы Эстравена для него самого. Он погиб в пути, так и не успев дойти до конца. Так и не убедившись, что то, что он делал — верил Дженли, всеми силами стремился к успеху его миссии — делал не зря. Другими словами, не увидел плоды своих трудов.

Но я подумала, что при таком раскладе придется считать, что основным мотивом действий Эстравена было все-таки желание успеха миссии Дженли, а не симпатия к нему самому, любовью к нему как к человеку. Я все-таки склоняюсь ко второму варианту. И в этом случае Эстравен в принципе достиг всего, чего хотел, своей цели — сумел оставить неизгладимый след в душе любимого и значительно облегчить ему жизнь и поспособствовать его успеху. Для него самого этого явно было достаточно. В этом случае, даже если бы у Аи ничего не получилось с миссией, это не делало бы жертвы Эстравена бессмысленными.

4. Еще в свете всех дискуссий хочу сказать про андрогинную проблематику. Имхо — Урсула слишком умный автор, и ничего не делает зря. В том числе и создание персонажей-андрогинов — оно отнюдь не только для фантастического антуража. Можно сказать, что будь Эстравен просто мужчиной — это, может, и не повлияло бы на сам сюжет. Во всяком случае, всю дорогу Дженли воспринимал его именно в таком качестве — как друга и боевого товарища, упорно отказываясь видеть, что все не так просто. Но андрогинность Эстравена в данном случае должна повлиять на наше восприятие. Потому что на самом деле, он в той же степени боевой товарищ и хитрый политик, как и «влюбленная барышня». И его собственное отношение к Дженли в этой связи должно быть очень непростым. Итак, вводя в уравнение еще одну переменную, Урсула значительно усложняет ситуацию.

Что лишний раз доказывает, что если даже люди начинают вместе просто потому, что у них есть общая цель, постепенно их отношения выходят далеко за рамки этой цели.

Получается, что если разбираться, ЛРТ — книга не об успехе в установлении контакта с жителями другой планеты, не о триумфе человечности. А о личном крушении, о потерях и страшных ошибках. No happy end.