"Большим детям сказки" — действительно типа сказочки про всякие странные вещи, но как и почти везде у Замятина, и реальность, и нереальность в них предстает не только в черном, а еще и в довольно омерзительном свете. Это вообще фирменная черта его прозы: в изображаемом им мире нет ничего хорошего вовсе, ни красивого, ни доброго, ни даже смешного. А тот юмор, что у него есть — всегда издевка, как в "Сказках про Фиту". "Фита", кстати — чистейщий Салтыков-Щедрин. И Замятин в целом — это такой Щедрин умножить на Лескова умножить на весь треш революции.
Повести и рассказы — разные, но в основном — с тем же черным окрасом. Каждый миг ждешь, что будет какой-то гадкий поворот (обычно бывает). "Ёла" запомнилась только, неожиданно крутая сильная вещь, изрядно отличающаяся от всего остального. Стилем — не в последнюю очередь. Какие-нибудь особо заковыристые замятинские вещи, типа "Рассказа о самом главном", вообще без поллитры не понять, столько там лесковских стилистических выворотов и прочего словесного импрессионизма.
"Мы" читала в первый и последний раз в школе, решила все же перечитать и удивилась. Насколько мы все-таки в школьных впечатлениях скованы тем традиционным мнением, которое навязывается учебником. В моем случае традиционное мнение было такое, что вот-де тоталитарное общество, все ходят строем, лишены эмоций, ничего человеческого и тд. Короче, эстетика кино "Эквилибриум" и прочих красивых тоталитарных антиутопий. Но в "Мы"-то ничего подобного не происходит! Напротив, из героя как начинают хлестать эмоции бешеным потоком, так и не перестают; насколько у него образный язык и мышление, насколько непредсказуемая жизнь. И никакие его поступки не укладываются в ту самую холодную логику, которая там как бы подразумевается. Более того, ничто не мешает трактовать этот роман как попытку отчаявшегося в круговерти некотролируемой истории разума уцепиться хоть за что-то стабильное и понятное — попытку заведомо проигрышную.
"Бич Божий" — ужасно крутая вещь! Кто не знает, это незаконченный роман про Атиллу, и был бы он закончен, если б автор продолжал в том же духе, был бы великим романом, но увы. И прекрасно написано, и очень интересно — совершенно необычный взгляд. Повествование обрывается на том моменте, когда Атилла вот-вот должен уже перестать быть заложником в Риме. В общем, вместе с "Solus Rex" и "Замком" — в подборку романов, о которых очень сожалею, что они не закончены
Биографические очерки довольно странные. Во-первых, не совсем ясно, чего это Замятин взялся за физика Майера, который пусть и молодец, но все же очень далек и от замятинской современности, и от России. Да и сам очерк какой-то очень выспренный, восхищения автора силой творческого духа героя и возмущение по поводу его недалеких современников, не ценивших его гений, звучат фальшиво. По Чехова и Шеридана информативно, но не обременительно, в целом мило.
Про подборку "Шутейного" слова хорошего не скажу — это все шутки из серии "произнесена в январе 1930, в феврале 1930 безнадежно устарела и уже никому не понятна". В 21 веке тем более устарела и непонятна.
Сборник малой прозы, повестей и рассказов. Честно признаюсь, я, как многие, наверное, раньше из Замятина читала только "Мы" в рамках школьной программы, и совершенно не понимала, чего от него ждать. Вначале было тяжело вчитываться: все-таки слог у Замятина тяжелый, специфический, в нем не то чтобы посконное-домотканое, но скорее такое неприятное сочетание некой псеводорускости, этого нарочито испорченного народного языка, с какой-то даже мистикой, недоговоренностью, часто — откровенным потоком сознания. Пожалуй, из современных авторов, как ни странно звучит, по языку и манере писать ближе всего к Замятину будет Галина.
Я не могу понять, как я отношусь к тому, что он пишет, и даже не могу понять, что Замятин думает, например, про Революцию, как относится к извечной проблеме своего поколения "старая аристократия vs нищий народ vs пламенные революционеры". В его изложении как-то становится поочередно жалко их всех и омерзительно от того, что с ними происходит.
Не все вещи из сборника производят впечатление, и не сразу. Замятин как-то очень подспудно действует, вроде бы читаешь, больше испытывая раздражение от тяжелого и слегка корявого языка, и много у него откровенно "свинцовых мерзостей" про провинциальную дичь и нищету. И только где-то под конец произведения, среди всего этого полудикарского безумия, внезапно открывается такая глубина, и красота, и жуть. В его прозе правда есть что-то очень природное и дикое, такая же естественность и жестокость. Движения сердца, не сдерживаемые разумом и приличиями, только какими-то древними инстинками и зашитыми в подсознание, а не осознаваемыми представлениями о должном. Как в прекрасном маленьком рассказе "Письменно" — все в нем идеально от первого до последнего слова, и весь он — квитэссенция всей остальной замятинской малой прозы, где с одной стороны — вот эта звериная дикость и с другой — такая же звериная покорность судьбе, следование предписанному, как инстинкту, даже вопреки разуму и явным желаниям.
Самое сильное из этого тома, пожалуй, "На куличках". История, которая на первый взгляд кажется переиначенным вариантом "Мелкого беса", внезапно раскрывается и как трагедия, и как фарс, и все одновременно, и неясно, чья трагедия больше — того, кто погиб, или того, кто остался в этом обществе и этом уездном городке. Так же почти впечатлил меня "Север" — в нем много не особо ясного, во всяком случае, мне не всегда ясна мотивация отдельных поступков персонажей, но при этом создается совершенно четкое ощущение всей картины их чувств — необъяснимое, на кончиках пальцев. И так же понятен становится исход, хотя он и кажется внезапным и ужасным.
Впрочем, нет все вещи из "Уездного" такие мрачные и тяжелые, в том же духе и стиле есть и комические, и просто милейшие. "Сподручница грешных" очень хороша, это сочетание жути и предвкушения крови с неожиданно мягким и забавным финалом. Такие же "Чудеса". Вообще в изображении околорелигиозных вещей у Замятина есть что-то очень уютное, немного комическое, но успокаювающее и доброе — та доброта, которая часто полностью отсутствует в его повестях и рассказах на другие темы.
Замятин оказался довольно тяжелым чтением и технически, и психологически, но это того стоит. В нем, как ни странно, гораздо больше в итоге от Достоевского, но много и от Сологуба, и это совсем не "советская литература", как я боялась, даже не Серебряный век, что-то более классическое и "дремучее" (не в плохом смысле слова). Честно говоря, я была приятно удивлена тем, насколько он глубок и хорош.
облако тэгов
