Один из самых известных эпизодов из приключений барона Мюнхаузена.

Мюнхаузен в виду хронического отсутствия зарядов выстрелил в лоб оленю вишнёвой косточкой. Через год барон встретил этого оленя уже с вишнёвым деревом на голове. Это было очень красиво. На сей раз барон оленя убил.

1) Ожидаемый по композиции и реалистичности рисунок Доре.

2) И неожиданная иллюстрация Скобелева и Елисеева в книге 1971 года. акцент — на вмшни. Как обыграна фраза о конечном результате охоты!

цитата

с одного выстрела я сразу получил и жаркое и вишнёвый компот, потому что дерево было покрыто крупными, спелыми вишнями

Интересно, что к такой же идее пришла в наши дни и пацифистка Двоскина.

3) В собственной сюите через много лет Елисеев выбрал традиционную трактовку эпизода.

4) Майофис, понятно, сначала любуется самим оленем.

Потом иллюстрирует вторую встречу барона с оленем, где олень возвышается над прозаичным охотником и даже уходит в последний полёт.

Впрочем, Майофис понимает, что Мюнхаузен — врун, поэтому никакого оленя он не убил. Вот правдивое окончание этой истории:

5) Эксцентричная манера двух абстракционистов — советского и итальянского.

6) Белякова вернулась в русло того направления, которое было модным в последние советские годы: расцветка, портреты...

...и расслабленное настроение.

7) Самойлов демонстрирует другой фланг перестроечной иллюстрации: симметрично, кратко, угловато.

8) Устинов помещает героев в свой волшебный лес.

Но убийства оленя художник Мюнхаузену не прощает.

Зачем убивать? Можно было просто сфоткаться.

9) Верен своей манере Фёдоров.

10) Акатьева продолжает конструировать листы, которые кажется вот-вот разложатся, но они не раскладываются.

12) Воронцов уже давно скучает над "Приключениями". Он вводит в повествование от себя бабушку Мюнхаузена, превращает в комнатную собачку борзую Дианку. С лесными зверями барон в приятельских отношениях: медведь строит рожи в объектив камеры, волк просит угостить вишней, ди и олень живой.

В общем, обычный пикник, где поедающий захваченную из дома вишню добрый Мюнхаузен сочиняет кровавый триллер.

Охотничьи рассказы Мюнхаузена продолжаются. Подряд следуют два эпизода про диких свиней.

Очень изощрённая схема. В оригинальности не откажешь. Сошлось множество обстоятельств:

а) Свинья была слепая.

б) Свинья передвигалась, держась за хвост своего поросёнка.

в) Мюнхаузен выстрелил, но попал точно в хвост поросёнка.

г) Кончик хвоста остался в зубах свиньи.

д) Мюнхаузен взялся за хвостик.

е) Свинья послушно пошла за ним.

Большинство иллюстраторов не упустили этот фрагмент.

1) Доре, как всегда, близок к тексту. Рисунок носит разъясняющий характер. Такие повествовательные иллюстрации скоро перестанут цениться у снобов.

2) В советском 1971-м году, однако, повторяется концепция Доре. Надо показать, в чём именно заключается полезный народохозяйственный эффект фантазии: решена проблема транспортировки туши.

3) Да и вообще, советские художники часто вдохновлялись сценой вождения свиньи:

— и Майофис...

— и Бритвин...

— и Фёдоров...

— и Воронцов (который ожидаемо обыграл тему окулиста на правой стороне разворота).

4) На этом фоне даже трактовка Двоскиной выглядит оригинально и смешно: детишки изображают огромную свинью в чёрных очках.

При этом Двоскина не забыла и несчастного растерянного поросёнка, отстреленного от матери.

5) А это как раз вторая тема: идиллическая картина свинячьей семьи до нападения Мюнхаузена:

— у Майофиса...

— у Устинова.

6) Пыталась соригинальничать в духе абсурда Белякова. Поросёнок в облике Наполеона. В 1992 году "Скотный двор" у всех на устах. Ну-ну...

В противоположность эпизоду со слепой свиньёй, эпизод с диким кабаном совсем не оригинален — это перепевы европейских народных сказок ("Храбрый портняжка" братьев Гримм вспоминается). Первый, но не последний случай. Ладно уж, это посмотрим, но бóльшую часть второго тома "Приключений Мюнхаузена", где будут воспроизводиться восточные сказки, опустим.

Ну, в общем, кабан погнался за бароном, барон спрятался за дубом, а кабан клыками врезался в дуб и застрял. Интересно, что плодовитый Доре этот эпизод не стал иллюстрировать.

1) В сюите советских времён Скобелев и Елисеев этот фрагмент не иллюстрировали, а в 2014 году Елисеев картинку сделал (в этой книжке новый фантазийный пересказ, поэтому Мюнхаузен тащит застрявшего кабана одной левой вместе с дубом).

2) Можаева красивый ракурс дала.

3) Майофис сделал несколько вариантов.

Интересно, что в цветных вариантах ловля кабана происходит в присутствии приглашённых зрителей: по тексту у Мюнхаузена при этой встрече даже ружья не было — художник справедливо предположил, что дело происходило в парке (в присутствии публики). Скучно без свидетелей подвиги совершать.

4) А вот чёрно-белые линеарные наброски Майофиса уже не в первый раз почти не отличимы от таких же набросков Гальдяева. Одна техника, одна школа: "быстрый карандаш".

5) Многофигурные композиции хорошо у Беляковой получаются за счёт комбинирования цветных пятен: чуть не станковистская иллюстрация художника-абстракциониста.

6) Против знакомых с младенчества гриммовских мотивов и суровая Двоскина ничего не имеет. Забавный кабан, никто его не оплакивает. По тексту Мюнхаузен лично связал кабана и погрузил его на телегу. Возможно, он даже почухал связанного кабана за ушком. Идиллия.

7) Воронцов резвится по-своему. Его кабан — бешеный (отличительный признак — красные сапожки).

Живодёрский по нынешним меркам эпизод. Но изложен бодро. Далеко не все художники решились проиллюстрировать этот эпизод.

Мюнхаузен на охоте часто оказывается без ружейных зарядов, потому что дичь надо одолевать голыми руками — только малохольные выигрывают поединки за счёт огнестрельного оружия.

Но в этом эпизоде и пули были, однако жаль было портить мех лисы.

цитата

Не медля ни минуты, я вынул пулю из ружейного ствола и, зарядив ружьё длинной сапожной иглой, выстрелил в эту лисицу. Так как она стояла под деревом, игла крепко пригвоздила её хвост к самому стволу.

1) Доре старательно воспроизводит дальнейшие события.

цитата

Я не спеша подошёл к лисице и начал хлестать её плёткой. Она так ошалела от боли, что – поверите ли? – выскочила из своей шкуры и убежала от меня нагишом.

2) Натуралистичность Доре отвратительна. Но вот то же самое рисует Ronald Searle в вызывающе буффонадном стиле. Прелестно получилось.

"Приключения Мюнхаузена" к середине XX века явно начали переползать в маргинальную сферу. Многие иллюстраторы начинают смягчать грубость эпизодов, но у некоторых, наоборот, возрастает соблазн "эпатировать буржуа". А европейский 1967 год (картинки 1969 года) — как раз пик этих настроений.

3) В России гротеск и буффонада были представлены в перестроечный период. Многие традиционные художники стремились не отставать от моды. Показательны иллюстрации Беляковой в книге, вышедшей в 1992 году. Веселья не получилось, как не старается лиса показать, что у неё всё хорошо.

4) Елисеев в наши один из немногих, кто решился нарисовать лису без шкуры.

Впрочем, у Елисеева все всегда довольны. Представляю, какой счастливый был бы у него Джорджано Бруно на костре.

5) Эстет Майофис изобразил пролог трагедии. На прочее — молчание.

6) Устинов изображает эпилог: Мюнхаузен с роскошной шкурой, не повреждённой пулей. Другой реалистичной сцены в этом фрагменте не нашлось.

7) Двоскина в своей концепции детской игры решила сурово осудить автора. Все в негодовании смотрят на актёра, играющего Мюнхаузена: и сама лиса, и зайцы, и олень, и ещё кто-то. Унылое морализаторство.

8) Воронцов решил в уныние не впадать.

Всем памятна сцена из фильма "Тот самый Мюнхгаузен", когда барон стреляет в каминную трубу, убивает утку, и та, по пути зажариваясь, падает на блюдо в готовом виде. В книжке я этого не нашёл. Нет ничего удивительного, что эпизод из культового фильма вытеснил из памяти первоисточник.

А в первоисточнике утки отдельно, каминная труба отдельно...

...и зажаренная в полёте дичь — тоже отдельно.

Многое в приключениях Мюнхаузена даётся в стиле простонародных шванок. Жанр грубый сам по себе. Но и на этом фоне есть тошнотворные эпизоды (если вообразить все детали). Вот первый из них.

Мюнхаузен увидел на озере множество уток, но в ружье у него оставался только один заряд. Как захватить побольше уток? Шнур и кусочек сала.

цитата

Я закинул в воду этот кусочек сала и с радостью увидел, как ближайшая утка быстро подплыла и проглотила его <...> Так как прикреплённый к шнуру скользкий кусочек сала очень быстро выходил сзади непереваренным, то его проглатывала следующая. кусочек сала пропутешествовал по внутренностям всех уток, не оторвавшись от шнура. Утки были нанизаны на шнуре, словно бусы на нитке.

Все технические решения Мюнхаузена такие же, как в чертежах Леонардо да Винчи. Описание похоже на заявку на выдачу патента ("способ ловли уток"). Новизна и изобретельский уровень имеются. Но в выдаче патента отказали бы — отсутствует "промышленная применимость" (невозможно получить заявленный результат на практике). Но идея завораживающая.

1) Доре.

2) У Елисеева можно разглядеть подробно всю цепочку, включая кусочек сала, торчащий из последней утки. Это и будет чертежом к патентной заявке Мюнхаузена.

3) Майофис впечатлён предысторией — озеро полно уток. Два варианта: детский (ранний) и взрослый (поздний). У Майофиса антураж дворянского галантного века.

4) У Фёдорова начало процесса: сало заглочено первой уткой, но ещё не вышло. Фёдоров стилизуется под деревенского художника-самоучку — трактует приключения Мюнхаузена как собрание народных шванок.

5) Акатьева создаёт фантастическую перспективу (лист снова не раскладывается). Формальные приёмы на первом месте.

6) Дядя Коля Воронцов прибег к коллажу.

Древний сюжет. Первая научно-фантастическая идея полёта человека (тут главное, что "научно"). Идея оказалась ошибочной, но ошибка всё же не на поверхности лежала.

1) Этот рисунок Доре, по-моему, самый растиражированный из серии про Мюнхгаузена. Чем-то притягивает взгляд. Вроде бы просто стоит барон, а чувствуешь, что нет — летит. Доре — большой мастер.

9) Воспроизведение Алимовым композиции Доре (в цвете).

2) Скобелев и Елисеев в 1971 году поместили летящего барона в петербургское небо на фоне шпиля Адмиралтейства.

3) Можаева несколько лет спустя пришла к той же идее — барон парит над Петербургом. Шпиль — Петропавловской крепости (но без ангела с крестом — обычное советское умолчание для детских книжек).

4) Майофиса заинтересовал упорядоченный вектор полёта. Стая уток летит клином, но часто, как все видели, неким зигзагом. Вот он — этот зигзаг с махоньким Мюнхаузеном на конце шнура (там же где-то должен быть и кусочек сала).

Майофис настолько впечатлился этой картиной, что поместил птичий зигзаг (с несколькими фламинго!) на форзац книги.

5) Интересно, что Гальдяев через много лет тоже нарисовал зигзаг летящей стаи.

6) У Филоненко — момент отрыва от земли.

7) Бритвин использует яркие краски в своей сюите: голубой барон над голубой Невой.

8) Попытка молодой художницы перестроечной эпохи развенчать авторитеты — снизить подвиг Мюнхаузена, показать бреющий полёт над заболоченным берегом.

10) И ведь Устинову пейзаж с камышами милее городских видов.

11) Фёдоров продолжает забавляться имитацией наивного стиля.

12) Воронцов ставит интересный эксперимент: барон летит держась зубами за тот конец веревочки, который свисает из клюва первой утки (а не из заднего прохода последней). Что ж, так тоже можно в теории (патента всё равно не видать).

Через каминную трубу домой проник сам Мюнхаузен, плавно снижаясь (сворачивая головы уткам). Повар на кухне был, но огонь в камине не был разведён, поэтому никто не зажарился: ни утки, ни барон.

1) Доре.

2) Елисеев.

3) Филоненко.

4) Двоскина вернулась к своей концепции: это всего лишь театр, разыгрываемый малышами. В данном случае малыши изображают стаю уток. Как эти детишки соединены между собой? Кому Мюнхаузен уже свернул шею? Нет, одними картинками приключения не превращаются в политкорректные. Надо в книжке текст менять. Подлинному Мюнхаузену (даже в пересказе Чуковского) недолго осталось быть в детской литературе.

А на лету были зажарены куропатки. У Мюнхаузена на сей раз порох был, а пули закончились. Так он шомпол зарядил и выстрелил. А шомпол — это длинный металлический стержень. Ну и всё — куропатки, летевшие идеальной линией, все оказались нанизаны на шомпол.

1) Доре наглядно показывает, как такое было возможно.

2) Поскольку шомпол от пороха и от трения о стенки ствола раскалился, все куропатки оказались зажаренными. Барон с удовольствием перекусил. Этот момент рисовали в 1971 году Скобелев и Елисеев.

Много лет спустя эту же тему отразил один Елисеев в своей новой сюите. В левой стороне разворота — эволюция головастика в лягушку — никакого разумного объяснения этому рисунку нет. В советские времена художники себе такого позволить не могли. Елисеев, глотнув воздух свободы, отрывается по полной.

3) Майофис показал как насадку перепёлок на шомпол (аскетичный стиль издания для взрослых)...

...так и гурманские радости грациозного кавалера (пышный барочный стиль издания доя детей).

4) Белякова продолжает оригинальность.

5) Самойлов наконец-то поместил первую иллюстрацию к "Приключениям Мюнхаузена". Картинка вполне оригинальная.

6) Алимову нет нужды выдумывать новые ракурсы — глаз радует сама его неповторимая манера.

7) Возможно, целящийся Мюнхаузен был нарисован Бритвиным к эпизоду с куропатками.

8) И у Фёдорова привычная композиция — но в его стилизации наивный художник и не мог бы ничего другого выдумать.

9) Двоскина.

10) Отвлечённый коллаж Воронцова.

Примеры шуток в духе немецких шванок, попавшие в "Мюнхаузена". Демократичный прямолинейный юмор, построенный на буквальном прочтении некоторых идиом.

В полном тексте "Приключений Мюнхаузена" (вариант "для взрослых") есть такой эпизод. У одного русского генерала в бою снесло верх черепной коробки. Ему на макушке сделали съёмную серебряную крышку. Вроде бы даже научная фантастика: металлические пластины имплантировали в череп уже в древности, Мюнхаузен только развивает тему. Но на этом наука заканчивается. Раненый генерал много пил, но никогда не пьянел, потому что изредка приподнимал шляпу вместе с крышкой и выпускал винные пары, скопившиеся в мозгу.

1) Вот как это рисует Доре.

У Доре лучше всего получается воплощать в графику раблезианский утробный юмор. Никак не случаен успех его "Гаргантюа и Пантагрюэля" (а ведь это была его первая сюита).

2) Но это была присказка. Разведав секрет генеральской трезвости, Мюнхаузен на пиру устроил потеху: подкрался во время процедуры выпускания паров спирта к генералу и поднёс огонь. Пары вспыхнули. Этот эпизод изображают современные отечественные художники.

Майофису и Фёдорову не очень смешно, но решили отметить эпизод в нечастом "взрослом" издании.

Второй эпизод у художников встречается чаще, поскольку входит в пересказ Чуковского для детей. Мюнхаузен увидел в окно уток в пруду и поспешил с ружьём на улицу. Спускаясь впопыхах по лестнице... Художник Воронцов решил обыграть предысторию: что такое спускаться по лестнице впопыхах.

Так вот, спускаясь впопыхах по лестнице, Мюнхаузен ударился лицом об дверь так, что искры из глаз посыпались. Смешно — Елисеев так и нарисовал:

Но, оказывается, в ружье у Мюнхаузена не оказалось кремня — нечем высечь огонь, нельзя выстрелить. Помятуя последствия удара о дверь, Мюнхаузен бьёт себя в глаз и производит выстрел. Очень галантно ударяет себя Мюнхаузен на рисунках Майофиса:

Акатьева опять не использует раскладных картинок — рисунок на одном листе, но пространство такое, что очень хочется лист разложить (я на всякий случай бумагу поскрёб в разных местах).

Есть иллюстрации к этому эпизоду и у Устинова. Бесподобно: на заставке Устинов очень реалистично изображает удар дверью, а в концовке — итог охоты. Центральное действо опущено.

Двоскина, изображая театр Мюнхаузена, показала, какой грим у актёров в этом эпизоде. А может, это последствия увлекательной репетиции.