Сегодня известному российскому писателю-фантасту Александру Громову исполняется 55 лет!
Литературный дебют Громова состоялся в 1991 году — рассказ «Текодонт», опубликованный в приложении к журналу «Уральский следопыт». В 1995 году выходит его первый авторский сборник "Мягкая посадка", который был удостоен Беляевской премии.
На сегодняшний день Александр Громов неоднократный лауреат премий «Звёздный мост», «Аэлита», «Странник», «Интерпресскон», «Роскон». Европейская премия фантастики «Еврокон» отметила Александра Громова в 2008 году как лучшего писателя Европы, занеся его фамилию в Зал Славы Фантастики.
Коллектив "Лаборатории Фантастики" поздравляет Александра Николаевича и желает ему долгих лет жизни, отменного здоровья и творческих успехов! PS: фото с Роскона-2009 (источник: http://roscon.livejournal.com/176478.html)
Диана Уинн Джонс (англ. Diana Wynne Jones) — британская писательница фэнтези для детей и взрослых. Родилась в Лондоне, 16 августа 1934 года.
Писательница является автором более сорока книг, переведённых на 17 языков. Обладает впечатляющим списком наград и номинаций, среди которых престижные World Fantasy Award и Mythopoeic Fantasy Award. Особой популярностью пользуются цикл «Миры Крестоманси» и роман «Ходячий замок».
Книги Дианы Джонс характеризуются утонченной буффонадной конструкцией, она часто использует абсурдные ситуации, которые, тем не менее, не противоречат законам логики. Впрочем, немало внимания она уделяет и острым социальным ситуациям, применяет элементы пародии. Здесь прежде всего стоит упомянуть цикл «Деркхольм», который во многом является пародией, высмеивающей клишированные и однотипные истории меча и магии.
В этом году исполняется 130 лет со дня рождения Александра Беляева. Писатель-фантаст, автор романов «Человек-амфибия», «Голова профессора Доуэля» и других родился 16 марта 1884 года в Смоленске.
Беляев жил в переломную эпоху. Будучи сыном священника, он вполне мог быть репрессирован и уничтожен. Однако судьба была милостива к нему в этом смысле. Зато в другом удары её сыпались один за другим: тяжелейшая болезнь позвоночника, надолго приковавшая к постели, смерть одной из дочерей…
Советская власть, похоже, просто не знала, что делать с фантастами. Они не были явными врагами – скорее, проходили как «попутчики» и до поры, до времени их не трогали. Беляева, к тому же, спасли болезнь и инвалидность.
Редкий из советских мальчишек, кто хотя бы иногда брал в руки книгу, не зачитывался «Человеком-амфибией» или «Головой профессора Доуэля». Кстати, и экранизации этих книг более чем удались – в первом случае тому поспособствовали великолепный актерский ансамбль и музыкальное сопровождение, песни, быстро сделавшиеся массовыми.
Медленное угасание от вновь давшей о себе знать болезни и такая «негероическая» смерть в оккупированном фашистами Пушкине зимой 1942 года. Ни креста, ни имени – вернее, то и другое, но очень на приблизительном месте братской могилы тех, кто погиб от голода в ту лихую годину…
Романы Беляева написаны прекрасным русским языком, и вполне могут быть порекомендованы нынешнему молодому поколению. В конце концов, самые фантастические, несбыточные мечты позволяют определить человека как неисправимого мечтателя. В наш прагматический век таким ох как непросто, но и без них мир стал бы черно-белым, предсказуемым и линейным.
Сегодня исполняется 205 лет со дня рождения одного из величайших американских романтиков XIX века — Эдгара Алана По. По был известным писателем, поэтом, литературным критиком и редактором, он является представителем американского романтизма. Творчество Эдгара По способствовало появлению жанра научной фантастики.
Писатель родился 9 января 1809 в Бостоне. Его отец бросил семью, а мать умерла от тяжелой болезни, когда маленькому Эдгару не исполнилось и трех лет... Ребенок был взят на воспитание в семью богатого торговца из Ричмонда. В 1826 году Эдгар закончил колледж и поступил в университет Вирджинии, где проучился всего год. В Бостоне По публикует свой первый сборник стихов, который увы не имеет успеха.
В 1829 году Эдгар знакомится со своими родственниками по отцовской линии, они помогают ему выпустить второй сборник стихов, который также оказывается провальным, не приносит писателю известности и третий сборник, опубликованный через год в Нью-Йорке, зато в июне 1833 года его рассказ «Рукопись, найденная в бутылке» занимает первое место на конкурсе литературного журнала «Baltimor saturday visitor», По становится востребованным писателем-прозаиком и наконец в декабре 1835 становится редактором журнала «Southern literary messeger». В 1838 году Эдгар принимает предложение занять должность редактора в журнале «Gentelmen's magazine» и из-за этого переезжает в Филадельфию. В 1839 он накапливает достаточное состояние, чтобы выпустить книгу «Гротески и арабески».
В 1844 Эдгар возвращается в Нью-Йорк и публикует там несколько новелл, но у публики они не имеют успеха, зато вышедшее в 1845 году стихотворение «Ворон» и одноименный сборник делают По невероятно популярным. Но вскоре светлая полоса жизни закончилась, снова пришла нищета. От долгой болезни умерла его жена Виргиния. От горя и безысходности писатель совсем теряет голову, много пьет, начинает употреблять наркотики, чтобы скрасить свое одиночество, он все чаще навещает проституток, а во время очередного запоя даже пытается покончить жизнь самоубийством. В это время в свет выходит его книга «Эврика» — ее он считал «самым большим откровением, которое когда-либо слышало человечество», но в сердцах «человечества» произведение не находит отклика.
3 октября 1849 года его находят без сознания на железнодорожных путях, а через четыре дня он умер, так и не придя в сознание.
Один из величайших мастеров фантастики, крупнейший столп, на котором держится здание жанра, талант, потрясший своими редкими книгами любителей фантастики, Альфред Бестер, родился сто лет назад, 18 декабря 1913 года.
А.Бестер, фото 1976 года
По этому случаю в ЖЖ-сообществе Фантлаба опубликован фрагмент не переводившегося у нас романа "Кто он?" раз, два в переводе Г.Соловьевой, а в этом разделе мы публикуем небольшую статью Грегори Бенфорда об авторе, и эссе Бестера о его отношении к жанру. Материалы впервые публикуются на русском языке, переводы любезно предоставлены К.Сташевски.
Нынешняя репутация Бестера в значительной степени зиждется на двух замысловато построенных, красочных, как фейерверки, романах Разрушенный человек (The Demolished Man, 1953, [рус. пер. Человек без лица]) и Моя цель — звезды (The Stars My Destination, 1956, [рус. пер. Тигр! Тигр!]), а также неописуемо захватывающих и невероятно оригинальных работах малой формы (более дюжины), в том числе моем любимом рассказе Убийственный Фаренгейт (Fondly Fahrenheit, 1954), заслуженно включенном в антологию Зал славы научной фантастики (Science Fiction Hall of Fame, 1970). Этот сборник составлен с целью выделить наиболее значимые рассказы, опубликованные до основания SFWA и учреждения премии «Небьюла» в 1965 г. Убийственный Фаренгейт производит впечатление хаотичной, бурлескной истории далекого будущего в стиле Сухого сентября (Dry September) Уильяма Фолкнера. Неверное, кстати сказать, впечатление; это психологический триллер на межпланетной сцене о мятущихся личностях, отношениях раба и хозяина, а также о многом другом. О чем бы, впрочем, ни трактовал этот рассказ, элементы его сюжета смешаны калейдоскопически, будоража и смущая читателя. Термометр на энергостанции показал убийственных 100,9 градуса по Фаренгейту. Нухшо! Как передать? Никак. Придется вам прочесть эту историю самим...
Моя первая встреча с Бестером пришлась на чтение романа Моя цель — звезды, великолепной космической переделки классического произведения Виктора Гюго Граф Монте-Кристо. Эта книга в каком-то смысле опередила свое время, послужив если не источником вдохновения, то явным прототипом психоделической сцены прохождения сквозь звездные врата в фильме Кубрика и Кларка Космическая одиссея 2001 года (2001: A Space Odyssey). С той поры не оставляет меня мечта научиться джантировать, и каждый раз, как меня посещала мысль о Бестере, я невольно поражался его интеллектуальной смелости, молниеносной яркости воображения, а главное — прирожденному чувству персонажей, которое только и способно алхимически сплавить первые два дара в творение могучего ума несомненного гения.
Две более поздних книги, романы Дьявольский интерфейс (The Computer Connection, 1974) и Голем¹ºº (Golem¹ºº, 1980) — разочаровывающее отступление от уровня ранних шедевров Бестера. Мы должны простить его за это, коль скоро сам Бестер (как сообщает Чарльз Платт в недавнем интервью британскому журналу Interzone) пришел к мнению, что Голем¹ºº — ни больше ни меньше как его лучшая книга. Писателям всегда охота думать, что самая свежая их книга — почти совершенство. Вполне вероятно и доказуемо, что при этом суждении о собственных работах они зачастую впадают в печальный самообман.
Так, полагаю, произошло и с Бестером, неустанным собирателем впечатлений, который, как сорока-воровка, все тащил в гнездо своего разума. Последние годы его жизни, как говорят, были не из счастливых, но весть о присуждении Гранд-мастера, хочется верить, их несколько скрасила. Кроме того, он наверняка понял, что его воздействие на жанр оказалось не только обширным, но и устойчивым. И действительно, его работы, кажется, существенно повлияли на труды иконы Новой волны, Сэмюэля Дилэни — см. роман Нова (Nova, 1968) — а также Уильяма Гибсона, компьютерного демона в зеркальных очках Нейроманта (Neuromancer, 1984). Вообще говоря, не так давно К.У. Джетер, который сам признан одним из основателей киберпанка за свои романы Доктор Аддер (Dr.Adder, 1972, опубликован в 1984) и Стеклянный молот (The Glass Hammer, 1985), в интервью заметил:
То, к чему сейчас приклеили ярлык киберпанка, по сути не более чем обычное переоткрытие Альфреда Бестера; в НФ такое случается каждые два-три года. Почти всё называемое киберпанком, как и почти все предположительно новенькое в НФ, недостойно даже висеть у Альфреда Бестера в туалете. Или валяться в мусорной корзине.
Джетер, разумеется, преувеличивает, но гипербола его не слишком гротескна — оригинальнее Бестера писателя еще поискать надо было. Без сомнений, он был первопроходцем, с наиболее живым, энергичным и будоражащим воображение стилем среди всей девятки лауреатов премии Грандмастера SFWA. Его инновации неизбежно найдут отклик в работах новых писателей. Как ни забавно, многие из них наверняка понятия не будут иметь, от кого этих идей через третьи руки нахватались.
Питер Никольс в Энциклопедии НФ (The Science Fiction Encyclopedia, 1979) отмечает:
[Альфред Бестер]... один из очень немногих писателей жанра НФ, которым удалось, в общем-то помимо воли, перекинуть мостик через бездну между Старой и Новой волнами, став культовой фигурой для представителей обоих направлений; вероятно, это потому, что в своих творениях он на одном дыхании соединяет внутренний и внешний космос.
(Напечатано в Сборнике лауреатов премии «Небьюла», том 23, 1987 год).
Те... с позволения сказать, книги, что я получил на рецензию в этом месяце, так плохи, что я решил их проигнорирровать, а вместо этого привлечь ваше внимание к дискуссии, отчего именно они так скверны. Почти каждый согласится, что НФ переживает упадок — слишком много плохих книг, слишком мало хороших. Многие хотели бы понять, почему это так. Винят издателей, редакторов, публику. Мы не согласны с таким мнением. Мы полагаем, что ответственность лежит на авторах.
Средневзвешенное качество литературной продукции в этой отрасли сегодня чрезвычайно низко. Мы не касаемся даже стиля; поистине поразительно, как одинаковоумело складывают слова в предложения равно аматоры и профессионалы. В век массовых коммуникаций почти все могут с той или иной степенью мастерства пользоваться ручкой или машинкой. Авторы НФ обычно не оставляют сомнений на предмет своих мотивов и редко углубляются в стилистические дебри, чтоб не сказать — тонут в пучине безграмотности.
Мы не говорим здесь и о содержании. О мыслях, темах, драматизме, о том, что отражает личность самого автора. Многие практикующие фантасты проявляются в своих работах как ничтожные, потерявшие интерес к реальности, неопытные, неспособные адекватно приложить инструменты НФ к оформлению человеческой личности люди. Они склонны сбегать от сложностей повседневной жизни в свои придуманные миры. Конечно, встречаются исключения, и мы неоднократно возносили им хвалу в этом разделе. Сейчас же хочется обсудить работы большинства.
Их наука — простое повторение уже известного. Они вносят незначительные изменения в набившие оскомину сюжеты, концепции, выдвинутые и выработанные до пустой породы еще десятилетие назад. Они возятся с кочерыжками, ошметками, остатками. В прошлом это бы оказало парализующее воздействие на литературную технику... не так сейчас. Нашу колонку просто выбешивает автор НФ, который берется за самоочевидный пустяк и начинает высасывать из него историю, старательно скрывая пустотность своей задумки от читателя. Его персонажи в удивительной ситуации ведут себя необъяснимо. Он понемногу приподнимает уголок занавеса то там, то сям, ведет читателя садовой тропинкой меж диковин, затем торжествующе отдергивает кулису совсем. А там... ничего.
Это литературное мошенничество, но сегодня оно практикуется все чаще и чаще. Как профессиональный писатель, я хотел бы подчеркнуть, что хороший автор начинает свою историю там, где плохой ее заканчивает. Как практикующий критик, я взбешен тем обстоятельством, что многие современные фантасты заканчивают свои истории там, где плохой автор только начал бы. Можно с этим поспорить: пустяки пустяками, но мы на переходном этапе. Научная фантастика вобрала в себя большую часть научных концептов и истощила их потенциал.Очевидно, что настала пора обратиться к велениям текущего времени. Можно с этим спорить, но, если на минутку примете наши аргументы, ответ будет таков:
ПЕРЕСТАНЬТЕ ПИСАТЬ НАУЧНУЮ ФАНТАСТИКУ.
Ради Бога, да наберитесь же мужества не писать ничего, если вам нечего сказать! Мне могут задать вопрос: если автор молчит, как же ему прокормиться? Я отвечу, что НФ — ни особенно важная, ни особенно обширная отрасль литературы, чтобы автор мог себе позволить кормиться исключительно с нее. НФ — отрасль вроде поэзии и рассказиков для малышей. Она предоставляет (или должна предоставлять) avant-coureur (инструмент предсказания, прогноза – франц., прим пер) для заинтересованных в том читателей; она обеспечивает (или должна обеспечивать) аварийный выход авторам, которые устали сковывать себя путами ограничений, неизбежных в сочинительстве прозы для заработка.
Что в НФ неизменно привлекало, так это ее иконоборчество. В этой области нет священных коров, и все идолы могут быть повергнуты. Она стимулирует воображение, развлекает, учит подвергать сомнениям несомненное, осмеивать сакральное, отвергать общепринятое, рассуждать о немыслимом. Но хороший иконоборец должен иметь хоть какое-то представление о культе идола, которого собирается разбить. Автор обязан изучить и понять его во всех аспектах. Это значит, что он вынужден уделить тому множество времени, основательно продумать собственную позицию, обзавестись верой, которой заменит разрушенный культ. Другими словами, каждый ребенок вправе жаловаться на несовершенство мира, но он должен вырасти, чтобы низвергнуть общепринятые представления. Должен превратиться во взрослого человека со своими идеями.
Недостаточно сказать, что, раз демократия не работает, то я-де верую в фашизм. Конечно, это иконоборческая позиция (по крайней мере в Америке), но, пока автор не выкажет досконального понимания сути демократии и фашизма, пока не представит убедительных доказательств своей позиции, это все пустая трепотня. Мы не просто треплемся, когда заявляем, что некоторые авторы убивают НФ своим присутствием в ней. Мы знаем, как и зачем сегодня пишут НФ, и готовы поделиться малоприятными откровениями о ней. Итак, за вычетом нескольких авторов, НФ сочиняют откровенные неудачники, оказавшиеся неспособными к человеческой самореализации. Их классовые черты — лень, безответственность, незрелость. Они не в состоянии писать современную реалистическую прозу, потому что понятия не имеют о нынешней жизни, не умеют ее отражать, потому что им нечего сказать о жизни как взрослым людям. Они ленивы, инфантильны. Они ищут убежища в НФ, поскольку НФ позволяет им выстроить мир по собственным произвольным правилам, и сконструированная таким образом реальность прикрывает фиговым листком их неадекватное поведение. Как и большинство невротиков, они радостно погружаются в мечты о собственной избранности.
Обычному читателю трудно это постичь. Все мы, как читатели, благословлены стремлением — практически жаждой — обманываться. Мы выбегаем авторам навстречу за полдороги, мы рады и половинному шансу погрузиться в историю и найти ее вполне приемлемой для себя. Вот почему так много плохих авторов НФ до сих пор пользуются вниманием аудитории. Говоря бейсбольным языком, третьим на базе доводится очень тяжко, так что остальные участники команды, которые набирают очки, не очень-то и хотят их виноватить за промашки. Мяч то и дело оказывается слишком закручен, чтобы его удержать, и каждый согласится, что третьим на базе еще и доплачивать за участие надо. В свете явной читательской склонности к сотрудничеству и попустительству многие авторы ухитряются скармливать аудитории продукцию, за согласие напечатать которую должны бы доплатить сами.
Итак, в наше время НФ убивают незрелость, неадекватность и топорность подходов. Большинство адекватных, зрелых авторов перебрались в другие области литературы. Талантливая молодежь, от которой можно ожидать притока свежей крови, растет в эпоху, когда потребность в талантах на телевидении, в кинематографе, журналистике и издательском деле высока как никогда. Может, им и захочется развлечься небольшими рассказиками, но в остальном, вероятно, потребности тратить свое время на НФ у них не возникнет. Оно и понятно. В других областях они заработают больше, научатся большему, продвинутся дальше. Наше благословение терпеливой многострадальной аудитории. Наше искреннее сочувствие редакторам, которые смертельно устали разгребать кучи макулатуры. Тем же из наших коллег, кто заслуживает уважения и преклонения перед собственным мастерством, наши искренние извинения за столь яростную атаку. Не на них она была нацелена. Однако тем, в кого мы метили, достанутся одни проклятия. Никто так хорошо не понимает писателя, как другой писатель. Никто не способен возненавидеть бумагомараку сильнее, чем настоящий писатель.
Опубликовано в Fantasy & Science Fiction, февраль 1961 года.
===========================
Шикарно изданный "Полярисом" в 1996 году четырёхтомник закрывал на тот момент огромную лакуну в творчестве Грандмастера: два новых романа (Дьявольский интерфейс и Обманщики) и неизвестный у нас роман — экспериментальный Голем¹ºº — роман с картинками, роман-эксперимент
В этом году была закрыта и другая лакуна: выпущены переводы двух мэйнстримовских романов автора, "Кто он?" и "Нежное насилие страсти", и сделан полный, выверенный с оригиналом новый перевод классического романа "Тигр! Тигр!".
облако тэгов
