Все отзывы на произведения Рэя Брэдбери (Ray Bradbury)

Ev.Genia, 25 сентября 2013 г. в 12:29

Произведение стремительное в своём темпе, как то время, что отпущено в нём людям. Что такое восемь дней в жизни современного человека: как это много, когда ждёшь начала отпуска или какого-то очень значимого и долгожданного события, когда ожидаешь выздоровления – где каждый день – это вечность, когда ждёшь ответа или долгожданного результата, и т.д.; как это мало, когда захватило путешествие – вроде бы кажется, что только вчера приехал, а уже нужно уезжать, или нужно расставаться с близким человеком – кажется прошло всего ничего, а недели, как не бывало, как это мало, когда очень не хочется, чтобы наступили какие-то нежелательные события, а они стремительно надвигаются и т.д.

А здесь восемь дней полноценной жизни человека – от рождения до старости. Ещё не родился, а уже многое знаешь и эти знания на ещё не говорящего и не умеющего ходить человечка нагоняют только ужас и страх от безысходности и непонимания. И первое слово это ни радостное: «Дай!» или «Мама» — а вопрос «Почему?». Это слово не просто короткий любопытный вопрос – это слово несёт вселенскую глубину отчаяния, безнадёжности, но невероятную жажду жизни, стремление и решимость непременно найти ответ и решение.

Даже здесь, зная, что жизнь длится всего восемь коротких и жестоких дней, люди умудряются успеть проявить все естественные желания и поступки для выживания: забота о насущном, семья, влечение, дети, отдать последнюю дань умершим, научные изыскания; успеть ухватить лучший кусок, отвоевать женщину, пойти войной на соседа, подставить, убить, не высовываться, зависть, ненависть – и всё это за короткие несколько дней.

Но обязательно найдется тот, кто пойдёт против всех правил, против самой природы, против всех сложившихся и укоренившихся устоев. Не все дойдут до заветной мечты, но кто-то дойдёт обязательно. Этот кто-то такой же как все, но всё же он уникален — просто в нём изначально нет смирения, его желание чуть больше, чем у других, в нём проросла решимость далёких предков, просто ему сопутствует удача – её выбор пал на этого человека, она его не пропустила. Читая, нельзя не сопереживать герою – кажется, что всё, ему не хватит сил и самое главное – нет времени, этого главного фактора и двигателя жизни, его одолевают сомнения, он так много упускает в этой короткой жизни важного и желанного. Но внутри есть что-то, что больше всех желаний в мире.

Великолепный рассказ Мастера! Тонкий, мудрый, филосовский, очень жизнеутверждающий, облачённый в короткую и ёмкую прозу, который позволяет напомнить, что каждый день, каждый час и каждый миг жизни важен, значителен и неповторим.

algaras, 03 февраля 2010 г. в 10:11

До сих пор помню мультик из детства сделанный по этому рассказу... Согласен с теми, кто говорит, что это один из лучших антивоенных рассказов. Люди сами себя уничтожили — и кто остался? Видимость человеческой деятельности, обслуживающий человека механизм, старая собака, картины,... то что было значительным только для него. Но рано или поздно все это обречено — для окружающего мира это ничего не значит... Человек стремится оставить след на земле, сделать что-то вечное, но вот он исчез и все, что его окружало превратилось в пепел. Гарусный рассказ о человеческой надменности.

alex_kr, 12 января 2008 г. в 09:39

Мастерски воссозданная атмосфера кошмара из рассказов Эдгара По соседствует с глубокими социальными и нравственными проблемами. Идея сожжения книг для Брэдбери уже не нова. Вспомним хотя бы «451 градус по фаренгейту». Видимо возможность такого в реальности сильно пугает автора, если он расправляется со сторонниками сожжения такими жестокими методами...

Да и под сожжением, как мне кажется, автор не всегда имеет ввиду буквальное значение. Посмотрите на современных школьников, которые читают книги по христоматиям, посмотрите на эти христоматии — в одной книге в сжатом виде даны произведения всего курса. И вот такое намеренное сокращение книг, когда «Войну и мир» сжимают до 150 страниц, а «Мастера и Маргариту» до 70 (не вру!!! сам видел!!!), а потом дают это все читать детям — вот это не есть ли уже само по себе кощунство над книгами, не есть ли это уже символическое сожжение, сжатие книг. Видимо, по мнению Брэдбери, и это уже есть преступление, и тут я с ним согласен. (Кстати, у Брэдбери, если не ошибаюсь, есть рассказ про то, как в течение многих лет книги вот так вот сокращали от полноценных произведений до нескольких строк).

Deliann, 10 сентября 2015 г. в 17:14

Когда-то давно, в средней школе, я уже начинал знакомство с этой книгой. Тогда это знакомство не вылились ни во что примечательное. После «Оно» Кинга «Что-то страшное грядет» не смогло меня поразить и уж тем более напугать. Тем не менее в памяти книга оставила след как неплохое произведение на тему детства и дружбы.

Это история о двух тринадцатилетних мальчишках, которые оказались втянуты в опасное приключение. Американская глубинка, беззаботная осень. В город приезжает необычный карнавал, что повлечет за собой события, которые для наших героев навсегда проведут черту между миром детства и миром взросления.

Читая «Что-то страшное грядет» сейчас, я отчетливо понял одну вещь: для меня что-то страшное уже произошло. И это не карнавал, не чудовище, а то, что приходит рано или поздно ко всем: я повзрослел. Я больше не чувствую вкуса детства от этой книги, мне ближе мысли взрослых персонажей. И это грустно. Я оставил этот мир, надеясь когда-нибудь в него вернуться, но потерял ключи от двери. Наверное, это нормально, в какой-то момент каждый человек вдруг обнаруживает, что от его детства остались только воспоминания и та частичка ребенка, которую он бережно хранил в своей душе, внезапно уменьшилась, изменилась или совсем исчезла. Именно поэтому я теперь боюсь возвращаться в Дерри или возвращаться к иным произведениям своего детства. Вдруг я открою книгу, а магии больше не будет? Вдруг я прочитаю книгу и увижу в ней только книгу и ничего больше?

«Что-то страшное грядет» по-прежнему неплохой роман о детстве и дружбе. Но я не смог полюбить его в детстве из-за знакомства с более яркими аналогами. Не смог я его полюбить и сейчас из-за грустных мыслей, на которые он меня натолкнул. Тем не менее я ставлю ему честные 8 баллов, но не думаю, что еще когда-нибудь к нему вернусь.

Ксандер, 10 марта 2014 г. в 22:36

Хотите — верьте, хотите — нет, но книгу, которая познакомила меня с этой новеллой Рэя Брэдбери, я нашел на помойке. Это был сравнительно не новый советский сборник «Память человечества» (1982 г.), в которой вошли произведения писателя, посвященные именно судьбе книг как главных хранителей культурного наследия человеческой цивилизации.

Было горько. Потому что надвигалась осень. А еще потому, что прошло всего лишь несколько месяцев со дня смерти великого фантаста. И вот — его книга, оказавшаяся ненужной, и выброшенная. Пожелтевшие страницы, но еще достаточно крепкий переплет и даже дарственная надпись на форзаце, оставшаяся от бывшего хозяина: «Дорогому Аркадию Семеновичу от Гали, 4.02.1983». Возможно, хозяина уже нет на свете, как теперь нет и Брэдбери. А книга есть. И какова горькая ирония всей ситуации, в которой художественные произведения, повествующие о трагедии уничтожения книг, сами оказываются — ни больше, ни меньше — выброшенной книгой.

Теперь этот сборник стоит на полке моей домашней библиотеки, теряясь среди томов других мастеров пера. Многих из них уже нет в живых, но хочется верить, что совсем как в новелле «Изгнанники», все эти писатели по-прежнему обитают на какой-нибудь далекой планете. Живы, пока их книги еще читают на Земле. И, несомненно, Брэдбери занимает среди них почетное место. Одинокий защитник и борец за право на жизнь тех, кого так патетически назвали хранителями памяти человечества.

Ошибавшийся только в одном. Для уничтожения книг вовсе не нужна глобальная «книгосжигательная практика» (о чем говорил еще Оруэлл), огромные костры и грозные судебные процессы против фантазии. Порой достаточно равнодушного забвения и обыкновенных мусорных ящиков городской улицы. Вполне достаточно.

P.S.: Если же книга была выброшена по недоразумению, и этот комментарий увидит ее прошлый обладатель, вполне готов возвратить. Пишите.

iskender-leon, 25 января 2014 г. в 16:34

«Вино из одуванчиков – пойманное и закупоренное в бутылки лето.»

Почему так? У подавляющего большинства людей с детством ассоциируется именно лето, а не весна, что наверное было бы логичнее. Впрочем, о логике забудьте. Эту старую и нудную даму Брэдбери не пустил даже на порог своего романа. Почему одуванчики? Потому что они красивы, ярки, многочисленны. Галдящая ватага ребят, искренне радующаяся погожему деньку, очень похожа на зелёную лужайку с этими цветами. Потому что неприхотливы и могут пробиваться даже сквозь асфальт и камни. Так дети могут иметь счастливое детство даже в лачуге бедняка, нужно лишь немного любви, которая согревала бы их, как согревает одуванчики солнце. Потому что быстро превращаются в белые купола семян и развеиваются ветром. Так детство, каким бы длинным оно не казалось изнутри, на самом деле быстро проходит и сменяется юностью, молодостью, зрелостью...

«Взрослые и дети – два разных народа, вот почему они всегда воюют между собой. Смотрите, они совсем не такие, как мы. Смотрите, мы совсем не такие, как они. Разные народы – «и друг друга они не поймут». Но есть на свете люди помнящие, понимающие, чувствующие эту грань между детьми и взрослыми, которую так легко перейти в одну сторону, но невозможно вернуться. Таков сам Брэдбери — проводник, парламентёр, если угодно — мнемон. В своей книге он дарит читателю возможность вернуться в мир детства, ощутить его сердцем и разумом ребёнка, каким был он сам много лет назад.

Дети иначе смотрят на мир. Многие вещи, важные для взрослых, кажутся им абсурдными и напротив, то что для них важнее всего на свете, часто вовсе не замечается старшим поколением. Дуглас увидел в магазине новый теннисные летние туфли и понял, что ничего нужнее для него нет в целом мире. Это не предмет роскоши и не для хвастовства, они для другого: «Ищи друзей, расшвыривай врагов! Вот девиз легких как пух волшебных туфель. Мир бежит слишком быстро? Хочешь его догнать? Хочешь всегда быть проворней всех? Тогда заведи себе волшебные туфли! Туфли, легкие как пух!» И сразу смутно вспоминается что-то такое своё, про купленные родителями «чешки» или про сандалии, которые возможно были для меня тем же, чем для Дуга его туфли, но я этого уже почти не помню и тем более не ощущаю, а вот Брэдбери помнит и заставляет вспоминать меня.

О многом шепчутся одуванчики. Об осознании собственной смертности — Дугас вдруг осознаёт, что раз люди умирают не только в книгах, раз может умереть близкий человек, то значит и он тоже... смертен. Что же, кто сказал, что в вине подчас не может быть горьковатых тонов? О том, что дети иначе чувствую мир, время и пространство. О способности ребёнка видеть чудо в обыденных вещах. Взрослый знает, что за поворотом дороги ничего интересного нет. Ребёнок уверен в обратном. Взрослый не считает Машину Счастья возможной, но дети совершенно точно знают, что ничего невозможного нет, а значит машина будет построена. В букете этого удивительного вина есть и мудрость старости и беззаботность юности, бесшабашность молодости, материализовавшийся страх, который обычно клубится в углу тёмной комнаты, одиночество, которое может застигнуть любого, дружба и связанное с ней чувство разочарования и потери, есть частичка волшебства, но только такого, которое бабушка создаёт собственными руками, священнодействуя на своей кухне.

Он, конечно, колдун. Просто переставляя слова со строчки на строчку и дирижируя предложениями, такого достигнуть было нельзя. Каждая глава, каждая новелла из романа — это глоток вина из одуванчиков, которое разлили из бутылки, что хранилась в подвале дома Сполдингов. Есть книги для души, а эта книга — сама душа, открытая нараспашку её обладателем, человеком, однажды понявшем: «А хорошо, что он решил жить!»

Hades, 09 октября 2013 г. в 23:13

«О эта ужасная тирания большинства...»

Книгу впервые прочел в 14 лет. Тогда я уже увлекался Кингом, а Кинг считается учеником Брэдбери, и так от Стивена мостик моих читательских интересов перекинулся к Рэю.

Не стоит и говорить, что до той поры я не читал ничего подобного. Эта техника, этот стиль, эта виртуозность. Я не мог поверить, что живой человек может так писать.

Обстоятельства, в которых я познакомился с «Фаренгейтом», сейчас, по прошествии времени, кажутся весьма странными, даже сюрреалистичными. Накануне я вывихнул ногу, и брат, пользуясь моей беззащитностью, издевался надо мной. Два дня я ковылял по дому, хромая, а моя мать даже ни разу не спросила: «Сынок, что случилось?» Всем было плевать.

В такой странной обстановке я и прочел шедевр Брэдбери, и книга заставила меня забыть о больной ноге и равнодушной реакции окружающих на мое увечье.

Но тогда, конечно, я заметил только виртуозный стиль и мастерство. Страшный же смысл книги понял только при втором и третьем прочтении, в более зрелом возрасте.

Действительно, автор описывает НАШЕ время, и иногда прозорлив просто невероятно. Только реальность оказалась еще страшнее, чем описывал автор.

Брэдбери описывал мир, где людям запрещают читать. Стругацкие в «Хищные вещи века» описывали мир, где люди сами не хотят читать.

Но в нашей реальности нет ни того, ни другого, а есть третье, более страшное: люди читают, еще как читают, но все равно остаются такими, какими их описывали Брэдбери и Стругачи.

Я знавал одну девушку, которая очень любила читать и гордилась этим, считала себя очень умной и глубокой личностью. Любимой книгой у нее был «Мастер и Маргарита». При этом почти все поступки этой девушки были злые и глупые, она ругалась матом. Более того, в жизни она даже встретила человека, похожего на Мастера, нищего писателя с пограничным состоянием психики. Только, в отличие от Маргариты, не влюбилась в него, а долго высмеивала и вообще презирала. Потому что, несмотря на свое умное чтение, являлась такой же частью стада, как и все остальные ее друзья, книг не читавшие.

Или возьмите «Гарри Поттера». В книге Роулинг вроде бы заложен великий гуманистический посыл, так? Гарри Поттер с виду ничтожество, а на деле — герой и вообще личность. И на примере всех песонажей Джоанна последовательно проводит мысль, что нельзя обращать внимание только на оболочку.

Но, если вы прочтете отзывы на «Поттера», то увидите, что очень многие пишут: «Меня Поттер раздражает, мне его не жалко, и вообще никого не жалко, Снегг — вот мужчина!»

Или отзывы на Гудкайнда: «Ричард Сайфер бесит, наивный дурачок, вот Даркен Рал — какая харизматичная личность!»

Спрашивается, зачем все эти люди читали все эти книги? Чему книги их научили?

Вот этого Брэдбери и не предвидел. Или не понял. Того, что читатели книг, в принципе, в духовном плане часто не лучше тех, кто книг не читает. Во многих отношениях они представляют собой то же ужасное БОЛЬШИНСТВО.

Но есть еще одна страшная вещь.

Брэдбери, тот великий Рэй Брэдбери, написавший в 50-е одну из величайших антиутопий. В последние годы своей жизни, когда сбылись все его страшные пророчества, был другом Белого Дома, одобрял войну в Ираке, и вообще считал, что в Америке все прекрасно. И в 2000 году с удовольствием принял из рука Буша-младшего Медаль за вклад в великую американскую культуру.

Судьба посмеялась над Брэдбери: 50 лет назад он описал наше время, но когда оно наступило, писатель его НЕ УЗНАЛ. И, по сути, предал собственные убеждения молодости. Совсем не похоже на Гарри Гаррисона, который до смерти был верен себе и не шел ни на какие компромиссы. Зато очень похоже на Солженицына, который поселился на даче в Кунцево (!), где с удовольствием распивал чаи с нашим президентом, бывшим сотрудником кровавого КГБ.

Еще раз судьба посмеялась над Брэдбери, когда в 2007-м, кажется, году попсовая певичка сделала тот самый клип. Вы знаете. Очень печально. Теперь у тех, кто не в теме, имя Брэдбери будет ассоциироваться отнюдь не с великими книгами. Гопники будут, глумливо хихикая, толкать друг друга локтями: «Брэдбери? А, знаем. Тот самый парень из клипа Fuck me Ray Bradbury!»

Самому Мэтру клип понравился. И тут с грустью вспоминаешь, что «Фаренгейт» ведь впервые был напечатан в «Плейбое«!

Что, впрочем, не умаляет гениальности и правдивости романа. Но творение в очередной раз оказалось выше творца.

«Вы слышали их? Слышали, что эти чудовища лопотали тут о других таких же чудовищах? Господи! Что только они говорят о людях! О собственных детях, о самих себе, о своих мужьях, о войне!.. Будь они прокляты! Я слушал и не верил ушам.»

ZiZu, 16 января 2013 г. в 10:54

Уже в 53 году Брэдбери удалось в точности описать современный мир с его огромным количеством ненужной, но навязчивой рекламной информацией. Так же этот рассказ можно назвать манифестом против различных социальных сетей, когда люди заменяют виртуальным общением в сети любую возможность поговорить лично с человеком и считают, что они просто обязаны донести до каждого своего «друга» каждую минуту своей жизни.

«Тишины хочу, тишины...

Нервы, что ли, обожжены?»

primorec, 18 сентября 2012 г. в 05:32

Если речь заходит о младенцах, то мы на генетическом уровне ожидаем чего-то светлого, доброго, с ленточками, бантиками, восторженными охами-ахами и сюсюканьем. Кто же может ожидать чего -то ужасного от этого маленького, беспомощного комочка, с невинными серыми глазками, сморщенным личиком и милым, беззубым ротиком?

«Крошка-убийца» — эта такая полная противоположность рассказу «И все-таки наш...», противоположный полюс отношений родителей и детей. Рассказ жуткий, с мастерски нагнетаемой атмосферой страха и надвигающейся беды. Тем более, что до конца так и не ясно: были ли страхи Алисы и Дэвида реальными или все это лишь плод их воображения. Да и было ли преступление или все слушившееся — только несчастливое стечение обстоятельств? Ведь преступник не пойман: движение, взгляд, обраненная игрушка — все, что есть у обвинителей.

Дело, наверное, все же в любви, которая не дается просто так, по факту рождения. Мне тоже иногда приходило в голову, особенно в тяжелые времена, что мы не справедливы по отношению к детям, приводя их в такой жестокий мир, не обеспечив им безопасность и не гарантируя любовь и заботу. Но и у родителей есть своя правда. Кто этот маленький негодник, который разрушает привычный уклад жизни, карьеру и регулярно лишает честно заработанных денег? Достаточно ли права рождения для требования беззаветной любви и преданности?

Вопросы, вопросы... Ответ каждый должен найти сам. И очень не хотелось писать отзыв на этот мрачный, жуткий до дрожи рассказ про ребенка, убивающего своих родителей, и взрослых, стремящихся разоблачить и наказать маленького убийцу. Нет, со мной такого не случится никогда! Но тут раздался телефонный звонок, и знакомый голос 30-летнего дитяти ,в который уже раз, произнес: «Мам, денег дай...»

«Она не могла бы сказать, когда к ней пришла мысль о том, что ее убивают»-

«Смотри-ка малыш, что-то блестящее, что-то красивое!Скальпель!!»

Aryan, 02 августа 2012 г. в 17:00

Это шуршащая, звенящая, шепчущая, стучащая мышиными коготками и ежовыми лапками книга. Книга о Доме, в котором живут призраки, маги, дети, древние фараоновы кошки и мудрые паучихи. О Доме, в каждом камине и в каждой трубе которого поселился ветер, негромко рокочущий сказки своих странствий для тех, кто всегда рад прислушаться к ним. О доме, по которому ребенок готов ходить бесконечно, заглядывая на огромный запыленный, засыпанный песками вечности чердак, где наверняка дремлет спящая красавица, читающая мысли. И тихим, как падение песчинок в часах, шепотом рассказывает свои истории мумия древней принцессы. А можно спуститься в погреб — и там. конечно, в самом темном углу, где-нибудь за замшелыми, окутанными паутиной бутылками, дремлет бледный вампир.

Книга о Семье. Не о нечисти, не о нежити — а о волшебном темном зеркале, в котором видит свою семью и взрослых маленький ребенок с живым воображением. Маги, крылатые волшебники, порой монстры, но чаще — любящие и могущественные бессмертные, с которыми не страшен этот большой и незнакомый мир дневного света и людей, не способных летать. Непоседы, привидения и древние мудрецы, собирающиеся в залитом медным светом свечей доме раз в год, чтобы внести в жизнь малыша изумление, смятение, страх и бесконечный восторг.

Недаром Брэдбери с такой любовью вспоминал свою молоденькую тетушку Неву, которая на Хэллоуин устраивала для него и другой малышни в семье волшебство и сказку: дом оказывался закутан в бархат и сказочные ткани, под лестницами обнаруживались волшебные подарки, а свечи превращали комнаты в мерцающие пещеры джиннов.... И наверняка всей ребятне казалось, что их юная тетя — волшебница и умеет читать мысли :) И вот, спустя очень много лет, Брэдбери снова пустился в странствие по залам и коридорам волшебного, живого, полного чудес и добрых чудовищ Дома.

Stirliz77, 13 марта 2012 г. в 21:50

Всякий чердак — это Машина времени, в ней тупоумные старики вроде меня могут отправиться на сорок лет назад, в блаженную пору, когда круглый год безоблачное лето и детишки объедаются мороженым.

Где-то далеко-далеко, затерянный в ноябрьских снегах, под свинцовым стылым небом стоял дом, в котором проживали Уильям Финч и его жена Кора. Жили они здесь уже давно, наверное не один десяток лет и, возможно, прожили бы ещё не один десяток, но так случилось, что мистер Финч зачастил на чердак. Не на соседский или там ещё какой загадочный чердак, а на свой собственный, известный вроде бы до последней пылинки, паутинки или дохлой мухи. И ладно делал бы он там что-нибудь, хлам разбирал, порядок наводил или ненужное выкидывал — так нет, он просто стоял. «Стоял и вдыхал сухие тонкие запахи, словно изысканные духи, и приобщался к издавна копившимся здесь сокровищам». Для чего он это делал, он не говорил, а когда Кора его спрашивала, чем он там занимается, отвечал, что прибирается.

Редкий человек, прожив изрядный кусок своей жизни, не оглядывается назад, в прошлое, с острым чувством того, что раньше и трава была зеленее, и солнце ярче, и вода мокрее, и водка слаще. И порой такая ностальгия нахлынет, так защемит сердце от случайно услышанной песни или увиденной фотографии, или неведомо откуда прилетевшего запаха. Это всё частички прошлого, казалось бы навсегда канувшие в глубинах времени, прорываются на поверхность нашей памяти, вызванные из небытия каким-то совершенно случайным событием. И так захлестнет воспоминание, таким близким и материально ощутимым покажется тот давний миг, что, казалось бы, протяни руку — и ты ощутишь ладонью ту шершавость теплой от солнца деревянной стены дома бабушки, к которой родители отвозили тебя каждое лето; вдохни — и нос наполнят ароматы разнотравья; прислушайся — и услышишь трель жаворонка в выбеленном полуденным солнцем небе. И для всего этого достаточно всего лишь силы воспоминания. А что, если к этой силе добавить ещё и предметы, которые окружали тебя тогда? Что если, как мистер Финч, уединиться с ними и, замерев, слушать, вдыхать, постигать? Ведь у него получилось прорвать кажущуюся такой незыблемой стену, отделяющую каждого, от его прошлого, удалось вернуться к истокам. Сила его желания оказалась сильнее времени, сильнее необратимости и прочей невозможности, но... не сильнее человеческой косности и ограниченности. Ему так и не удалось зажечь в душе Коры то же пламя, которое позволило ему прожечь дыру в прошлое, видимо угли её костра уже давно остыли под пеплом прожитых лет.

Итог: невероятное по своей поэтичности и душевности произведение, где в маленьком объеме короткого рассказа умещается море эмоций, чувств, переживаний. Написанный великолепным языком текст столь ярок и выразителен, что в него буквально проваливаешься с головой. Настоятельно рекомендую для ознакомления.

Одиссей, 25 января 2012 г. в 10:26

Прочитав этот рассказ, так и хочется воскликнуть: «Уважаемые писатели-фантасты, поучитесь, как из небольшого рассказа создавать большой шедевр постапокалиптики!». Один ключевой момент рассказа, диалог 3 персонажей, минимум «воды» и какой смысловой подтекст!!! В этом рассказе нет ни орд уродливых мутантов, ни набившей оскомину квестовой формы сюжета, ни высокогуманных целей по спасению остатков человечества (которое, как правило, этого не заслуживает), ни раздутого описания «красот» обезображенного мира (порой напоминающего глумление над усопшим), ни глубокомысленных псевдофилософских рассуждений автора о смысле жизни. Здесь нет ничего, что мы называем (порой свысока и незаслуженно) противным словом «штамп». Однако, если ничего этого нет (а мы согласимся, что всё вышеперечисленное является неотъемлемой частью постапокалиптики), то из чего тогда состоит этот рассказ и на каком основании ваш покорный слуга отнёс его к данному жанру. Ответ на эти два вопроса придет к вам как только вы сами прочтёте «Улыбку» Рэя Бредбери, но позицию свою, я тем не менее, постараюсь пояснить.

Итак, настоящий рассказ, как положено отличному настоящему рассказу (прошу прощения за тавтологию) заключает в малой форме глубокий смысл. И проявляется это в самых мелких деталях. Взять хотя бы упоминания заражённых радиацией полей, изрытых воронками от бомб дорог, полуразрушенных домов и всего прочего. Но это всего лишь мимолетные упоминания, но герои рассказа говорят об этом так спокойно и буднично, что воспринимается это не более как фон, как изображение второго плана, создающее необходимую атмосферу и одновременно характеризующее отношение персонажей к новому миру. Далее, мы видим элементы государственных структур в виде полиции, в лице которой государство всячески потакает самым низким желаниям толпы и, по сути, направляет её гнев и раздражение от себя на символы довоенной жизни. Мы постепенно знакомимся с героями рассказа и понимаем, что отец хочет гордиться свои сыном

И здесь позвольте добавить немного критики. Рэй Бредбери вновь и вновь берётся за образ ребёнка. Ребёнок в творчестве Брэдбери занимает особое положение, то он выступает как исчадие ада, как несмышленый источник зла, а то, как последняя надежда человечества. Честно говоря, после 8-10 подобных рассказов этот приём автора начинает постепенно раздражать и вызывать недоумение: «Неужели нельзя обойтись без детей???» – спрашиваю я себя в который раз. Но по-видимому – нельзя. И тогда встаёт другой, более справедливый вопрос: «Насколько обосновано использование подобного приёма в том или ином рассказе Брэдбери?». И я вынужден признать, что если бы Брэдбери обошёлся бы в данном рассказе без образа Тома, то и весь рассказ, весь заложенный в него смысл полностью утратил бы свою глубину и ценность. Поскольку только наивный ребёнок с не искалеченной душой и сердцем (в образе которого Брэдбери дарит читателю надежду на возрождение) способен на глубокое понимание чистой и вечной красоты – обычной человеческой доброй улыбки, то чего нет в его озлобленном и изувеченном мире.

Vladvik, 31 октября 2011 г. в 01:22

Хоть ненадолго вернуться в детство, да не просто в детство, а в те самые деньки, которые иначе как лучшими в жизни не назовешь, в лето – вот подлинное счастье. Ощутить себя беспечным, четко знать, где добро, где зло, кто враг, кто друг, восторгаться всему новому, удивляться всему обыденному, преисполниться всеми чувствами, которые притупились сейчас. Эх… Разбитые коленки, царапины, ссадины, грязь на одежде, возникающая сама по себе, не пойми откуда… А еще игры, приключения, игра фантазии… Роман «Вино из одуванчиков» именно об этом. И еще о тысяче важных, нет, главных вещей! В каждой строчке дух детства, дух радости и счастья, счастья лишь от того, что ты жив, у тебя есть самое драгоценное, что только может быть – сама жизнь. И дни длинны, и каждый, каждый, каждый день происходит что-то интересное, и везде и повсюду видишь чудесное, и все время приключения, и авантюры и тысячи мыслей, озарений, откровений, идей…

Открытие за открытием. Печальные и радостные, порой угнетающие, порой удивительные, а порой просто невероятные. Вместе с героями Томом и Дугласом проходишь тот самый путь, который когда-то прошел сам, и вдруг только сейчас понимаешь все то многое, чему не придавал значения тогда, когда сам был таким как герои. И оживают воспоминания. Память – вот третий главный герой романа. А счастье – четвертый. Оно прячется за всем, оно прячется во всем. Нужно только найти, нужно только понять…

А написан роман и вовсе потрясающе. Полное ощущение присутствия, какое там 3D, какие там современные технологии, магия языка – вот подлинная сила. В роман уходишь с головой, и в реальность возвращаешься лишь затем, чтоб подумать, затем, чтобы вспомнить…

Всего одно лето — но целая жизнь. «...три месяца назад — или это были три долгих столетия?». Лето полное событий, полное эмоций, изменившее многие-многие судьбы... Столько всего: хорошего, плохого, терпкого, кисловатого и еще какого-то. И все это заканчивается. И остается только одуванчиковое вино. Девяносто бутылок — по одной на каждый день лета. Память, закупоренная в бутылки. Машина счастья, машина времени...

«Вино из одуванчиков» — одна из тех книг, которые с одинаковым удовольствием можно читать в любом возрасте. Читать и перечитывать. И никак иначе.

evridik, 31 июля 2014 г. в 18:34

Иной раз, прочитав замечательную книгу, думаешь: «Ну как же так, где же я раньше был, почему эта книга не встретилась мне прежде?! Ведь это шедевр, шедевр!..» И нет-нет да закрадётся мысль, что всё как раз таки случилось своевременно: всё шло своим чередом, впитывалось соразмерно получаемым знаниям, раскладывалось по полочкам согласно нравственному развитию, и пришло, наконец, то время, когда этот шедевр мог впитаться ТАК, как должен был, улёгся ТУДА, куда следовало, и ты сам не пожалел, что не знал эту книгу ранее, а обрадовался, что наконец-то нашёл её.

Все знают – и поклонники Рэя Брэдбери, и непоклонники, и даже просто проходящие мимо читатели, – что «Вино из одуванчиков» написано на основе биографических воспоминаний автора. И хотя сам городок Гринтаун, в котором происходят действия, выдуман, главный герой в определённом смысле является аллюзией на самого Брэдбери (недаром второе имя писателя и имя главного героя романа совпадают). Это всё делает роман таким… понятным. И близким.

Говорят, «Вино…» – это лето, запечатанное в переплёт. Говорят, это воспоминания о детстве, что сладким сном спят в глубине каждого из нас. Говорят, что в его строках заключена причина, по которой люди любят июнь, июль и август, а также летние веранды, качели и лимонад. Что ж, я подписываюсь под каждым словом. И вот что скажу ещё: если раньше я думала, что эта книга о детях, то теперь, прочитавши, я думаю, что она о взрослых, которые когда-то были детьми.

В центре повествования – братья Дуглас и Том Сполдинги, юные и впечатлительные ребята, впитывающие события каждого летнего дня, как губки. С ними читатель познает не только свет тёплых дней, но и тьму холодных. Да, вот почему этот роман нельзя просто взять и назвать детским: в нём умирают. Несколько раз умирают. Но смерть преподносится не как трагедия (хотя и трагедия тоже), а как наполняющее один из дней лета событие, странное и неуютное. И да, ребята будут не только веселиться. Они станут грустить, злиться, бояться, даже воровать! Боитесь, что вас ждёт унылая социалка? Это же Брэдбери, здесь всё мягче перины (даже мораль)!

Лето, да, это лето. От самого первого дня, когда по мановению руки главного героя городок встаёт ото сна, и до самого последнего, когда с веранды убирают подвесные качели, – каждая строка, каждая глава дышит летом: жаром горячих дней, прохладой дождливых ночей, путешествиями во времени и памяти, стремительным бегом в новых теннисных туфлях, опасными тенями оврага, обретениями покоя, бабушкиными обедами, последним заездом последнего трамвая….

Это самое лучшее лето. С печалями, весельем, улыбками и слезами, приключениями и болезнями, такое длинное и такое стремительное, самое запоминающееся.

Безоговорочная рекомендация.

Книга на все времена.

P.S. Действительно, есть в романе что-то общее с «Годом призраков» Джеффри Форда. Настроение поиска и утраты, пожалуй.

+10

satol, 24 марта 2014 г. в 02:10

«Ночью родился Сим. Он лежал, хныкал, на холодных камнях пещеры. Кровь толчками пробегала по его телу тысячу раз в минуту.»

Эти слова преследуют меня всю жизнь. Впервые прочитал рассказ еще в детстве, наверное даже в первом или во втором классе, только что почувствовав вкус взрослых «сказок», фантастики. Потом перечитывал десятки раз, в разные моменты жизни. «Лед и пламя» всегда помогает. Дает возможность почувствовать, что наша жизнь, с ее бесчисленными днями по сути те же самые восемь быстротечных дней. И ценить нужно каждое мгновение, каким бы тягостным оно не казалось. Жизнь коротка. Вот уже сгинуло детство и юность, и уже наступила та самая взрослость, которая казалась еще недавно такой далекой, какой сейчас кажется старость.

Прекрасный рассказ. Чудовищный, невозможный мир. Быстротечное время.

Календула, 29 января 2014 г. в 13:35

«Апрельское колдовство» — один из самых моих любимый рассказов у Рэя Брэдбери. Он такой же волшебный, как «Вино из одуванчиков». Он подернут легкой весенней дымкой, что можно увидеть вечером над болотом, проникнут магией, весной, романтикой, надеждой, он пахнет клевером и хмелем. Он удвительно лиричен, поэтичен, музыкален. Слог автора словно летит вместе с Сеси над полями и долинами, переливается в водопаде и падает на землю вместе с каплями первого весенего ливня. Рассказ очень легкий, воздушный, наполненный надеждой и жаждой любви. И пусть финал его открыт, но каждая семнадцатилетняя девушка знает, чем он закончится, ведь в сердце Тома зарождается любовь. Да и разве можно весной думать иначе? Все просыпается от зимней спячки, мир благоухает ароматами цветов и искрится лучами солнца.

Однако есть в этом рассказе и второй пласт смысла, изнанка сюжета. Да, пьянящий весенний восторг юной Сеси, удивительно трогательное желание изведать запретный плод, пробуждающаяся природа — все это выдвигается на передний план, закрывая от нас скрытый смысл рассказа. Признаюсь, я только после третьего прочтения взглянула на него иначе. возможно, в силу возраста, ибо в семнадцать лет я видела лишь романтику, весь рассказ был пропитан ею, дышал ею. Но есть момент, который омрачает это первое радужное впечатление. Сеси не просто жаждет влюбиться, она попыталась сделать это через посредство другого человека, подчинив своей воле другую девушку, заставив ее пойти на свидание с парнем, к которому она не испытывала симпатии. Тем самым Сеси сделала несчастными нескольких людей, включая и саму себя. И лишь позже, разобравшись в своем желании любить даже ценой утраты магических сил, она решила пойти навстречу чувствам открыто. Что это было, если не необдуманный, даже эгоистичный поступок подростка, не отдающего себе отчета в своих действиях, не думающего о судьбах других людей, берущего то, что хочется без зазрения совести? Сеси повела себя как взбалмошная девица, и отпустила Энн не по доброй воле и не осознав свою ошибку, а потому, что захотела сама все это испытать, без посредника.

Художественные достоинства рассказа несомненны: эта метафоричность, музыкальность слога, поэтичность описаний — фирменный стиль мастера. Сюжет — словно бы вырванный фрагмент из чего-то большего, этакая зарисовка, небольшой фрагмент из жизни юной ведьмы. Есть ощущение незаконченности, вырванности эпизода. Автор предлагает каждому читателю самому додумать финал и решить судьбу Сеси и Тома. И вот что любопытно: в каждом возрасте у читателя будет разный финал. Я читала рассказ три раза, и у меня есть три финала. И жаль, что перестала видеть в этом рассказе добрую сказку. Да, он останется у меня в памяти светлым, весенним, радостным приключением ведьмы Сеси, но теперь я не могу не думать и об Энн, волю которой Сеси сломила и заставила делать что-то, чего та вовсе не желала делать. И этот момент смазывает мои восторженные впечатления.

Рассказ глубже, чем может показаться по началу, глубже и сильнее. Мастерство Брэдбери ведь не только умении красиво складывать слова и подбирать красочные эпитеты. Мастерство его и в том, чтобы на примере волшебного и прекрасного показать суть, таким образом усилив и выделив изнанку, оборотную сторону. Под красивой оберткой скрывается не совсем вкусная начинка. Но ведь ведьмы, они такие... ведьмы.

evridik, 30 мая 2013 г. в 07:28

Кажется, что Марс и само понятие «зелёный» несовместимы. Кажется, что нельзя посадить на Красной планете деревья, которые привнесут в её атмосферу новый кислород. Кажется, что не может один человек с Земли захотеть благоустроить другую планету вопреки действиям большинства.

Ан нет, всё это только кажется. В «Зелёном утре», воспринимаемом после других рассказов-зверств из «Марсианских хроник» как глоток свежего воздуха, находится человек, который решается на терраформирование Марса. Насадить деревья с Земли на Красной планете, лишённой даже травы, – вот цель и мечта, и он работает, работает, ждёт дождя и надеется.

Вообще это очень светлый рассказ, несмотря на то, что за спиной у американского Мичурина другие первопроходцы роют недра Марса. Он, конечно, волшебный, совершенно ненаучный, и в нём чистые порывы в душе землян оказываются сильнее жажды наживы.

+9

Ev.Genia, 30 апреля 2013 г. в 08:59

Рассказ потрясающий, мимо него никак невозможно пройти, он просто обязателен к прочтению. Идея этого рассказа гениальна – случайная и непредвиденная гибель маленькой бабочки изменяет историю, течение событий, структуру воздуха и цвета, мысли и отношение людей к произошедшим событиям.

Казалось бы такой незначительный момент – маленькая бабочка – а какой эффект. И хотя дело здесь не только в одной бабочке – каждый шаг, каждое действие влияют на дальнейший ход событий. И как поступать правильно решает каждый сам согласно своим принципам, знаниям, воспитанию, целям, желаниям сиюминутным и долгосрочным и т.д. Поэтому как правильно – никто не знает, можно говорить только о себе, но в любом случае, то, что мы имеем – это результат наших поступков и поступков наших предков и это же влияет на будущее.

Об этом рассказе можно долго и много рассуждать, он рождает множество вопросов: зачем делать то (имеется в виду охота), что вполне обязательно принесет серьезные ошибки: кто-то испугается и побежит, кого-то погубит зверь, кто-то ради прихоти может сделать что-то наоборот, лишь бы проверить – во время каждой такой охоты могло произойти множество изменяющих будущее действий и незначительных и более серьезных; зачем Тревис убивает Экельса, ведь в таком случае он сам влияет на события, хотя сам так долго и с таким пылом рассуждал о гибели маленькой мышки? Но может быть поэтому рассказ и называется «И грянул гром...» — какие необратимые и пагубные последствия запустил тем самым этот Тревис?

И все же не стоит разбирать на логические выводы этот рассказ, а лучше воспринимать его, как целую и законченную картину. Автор оставил его нам как напоминание, назидание, предупреждение и предостережение. Можно только представить тот шокирующий эффект, который произвел этот рассказ в те годы, когда он был написан, если и сейчас, спустя десятилетия, он не перестает восхищать и удивлять. Являются ли рассказы Брэдбери обязательными к прочтению в школе? Мне кажется, что это рассказ не помешал бы в школьной программе. В его рассказах столько мудрости, ненавязчивого назидания, порой неизбежной реальности, что заставляет задуматься, понять и принять что-то важное, а главное они навсегда остаются в памяти.

primorec, 08 января 2013 г. в 05:13

Счастье, как известно, может встретиться нам в жизни в самом разном и причудливом виде. Если уметь смотреть и видеть, никогда не терять надежду, то быстро убеждаешься, что Счастье попадается нам на глаза постоянно — то там, то здесь, меняя облик и оставляя самые разнообразные знаки, по которым знающий, верящий и упорный может всегда его отыскать.

Оно может возникнуть рядом в виде букета сирени в руках юной девушки, внезапно захлестнув густым ароматом весны. Или заставить взглянуть на себя яркими красками заката, исчезающей золотой дорожкой на море. Счастье может явиться в виде миража, тайны, сахарного черепа, строки стихотворения, скрываться в густом желтом напитке, концентрате лета, разлитом в бутылочки с надписью «Вино из одуванчиков».

А еще оно может принять облик маленького беззащитного котенка, одиноко сидящего на обочине шоссе. И если у Вас хватит смелости и мудрости заметить этот знак Судьбы, остановиться и протянуть к нему руку, то, возможно, Вы больше никогда не будете одинокими, если, конечно, не упустите свой шанс.

Это гениальный рассказ. Маленькое чудо, как тот котенок, который сводит в нем судьбы двух одиноких и несчастных людей. Простой по форме и содержанию, трогательный, но не сентиментальный, оставляющий после себя легкое и светлое ощущение, как глоток свежей воды или того самого, любимого Мастером, летнего солнечного вина. Маленький рассказ — всего лишь слова, улыбкой прогоняющие внезапно набегающие слезы.

А что котенок? Он сделал свое дело и, как всякий котенок, теперь может сладко спать на подушке, обеспечив себе пожизненную любовь и заботу. А Счастье? Часть его навсегда останется с обретшими его людьми, а часть отправится дальше, чтобы оставлять знаки и приметы для многих тех, кто его ищет и не теряет надежду найти.

primorec, 03 октября 2012 г. в 04:30

Вжик! Опускается коса, и где-то оборвались тысячи жизней. Вжик! И где-то вновь в кинотеатр, универмаг или школу вошел обычный, ничем не примечательный человек с винтовкой, с безумными глазами и желанием убивать. Вжик! И бомбы упали на мирный город, похоронив тысячи спящих, которые так и не успели досмотреть свой самый прекрасный сон. Вжик! Вжик! Вжик! Прорвало плотину, террористы захватили школу, пьяный техник не закрыл клапан на газопроводе...

Падают колосья, еще зеленые, даже не нагулявшие зерна под нежными солнечными лучами , не созревшие для жатвы Смерти. Звучат над полем мольбы умирающих до срока...Безумный косарь, неужели ты забыл свои обязанности, которые налагает на тебя Коса с надписью «Мой хозяин — хозяин Мира»? Разве настоящий Хозяин уничтожает зеленые посевы, не давая налиться сочному зерну? Разве Ты забыл, что Ты только фермер, выпалывающий старое и больное, пестующий новое и молодое, не судья и не палач?

Жуткая история. Потрясающе лаконично, потрясающе глубоко. О Человеке, которому дали божественную Власть, но забыли рассказать об ответственности, которую она налагает. О Жизни и Смерти. О потерях, горе и смирении. О том вечном цикле, который позволяет прорастать новому зерну на пшеничном поле Жизни, уходящих голосах и напрасных мольбах, затихающих под беспощадной Косой.

«Пшеница плакала, осыпаясь на землю зеленым дождем...А лезвие продолжало взлетать, крушить, резать с бешенством человека, у которого отняли — и отняли столько, что ему уже нет дела до того, как он обходится с человечеством». Где то поле и безумный косарь? Остановись, отдохни, подумай. И сколько нам ждать, когда под лезвие попадется и его колосок, и Косу возьмет другой, более мудрый Хозяин Косы — хозяин Мира...

primorec, 12 сентября 2012 г. в 04:52

Она по-прежнему звучит вокруг и внутри нас. Музыка Жизни — тихие и грустные песни увядания и тлена, яростные — роста и юности, торжественные — восторга свершения и открытия, печальные — разочарований и потерь... Не многим дано их услышать, и настроить себя так, чтобы твоя собственная мелодия гармонично влилась в общую Музыку живого. И еще более редкий Дар — передать другим услышанное.

Такой был Томас Вулф — Писатель, способный не только слышать Жизнь, но и передать ее ритм дальше Читателю. Настройщик душ, способный оценить свершения и порывы, услышать биение Жизни в обыденном и незначительном, и так рассказать об этом, чтобы сделать судьбы тысяч людей значительными для них самих.

Этот рассказ потрясающий, один из лучших в фантастике. О силе писательского Таланта и его Слова, которые способны двигать горы и зажигать звезды, покорить Пространство и само Время, менять пути развития цивилизаций. Которые способны сделать музыку Жизни, почти неразличимую в грохоте городов и машин, вновь слышимой для всех.

Рассказ о последнем путешествии и свершении Писателя, наполненный волшебством и чудом, где даже Космос — лишь «черный, весь в драгоценных каменьях балаган», в котором десять миллиардов сверкающих акробатов-звезд качаются на туго натянутых проволоках, на незримых трапециях Пространства. Рассказ, как сама Жизнь: печальный, яростный, жадный до событий и переживаний, а, порой, жестокий.

Наверное, самая потрясающая сцена, когда Томас Вулф выбирает между Жизнью и Смертью и дает такое емкое, врезающееся в память название своей последней книге...» О скитаньях вечных и о Земле».   Столько печали и, в тоже время – надежды — в каждой строчке: подведен итог целой жизни, и ничего уже нельзя изменить. Но книга написана и вскоре ее прочитают тысячи, и вместе с автором будут восхищаться, страдать, вслушиваться в Космос, обонять запахи ветров и металла, познают вкус песка Марса и самой Земли.

«Прошло уже много, много лет с того дня как умер Том Вулф, а цветы появляются вновь и вновь..» И по-прежнему звучит Музыка Жизни. Прислушайтесь, сегодня играет Оркестр Осени, соло -Дождя и Падающих листьев.

primorec, 07 июля 2012 г. в 10:07

Когда начинаешь думать о прошлых годах чаще, чем о планах на будущее, больше не радует весеннее солнце или летний грибной дождь, когда не ходишь на свадьбы и дни рождения, поскольку скучно слушать этих знакомых с детства людей, бросаешь подписывать новогодние поздравления, не загадываешь желаний, видя упавшую звезду, и читаешь книги только ради того, чтобы «убить» часок перед сном — тогда приходят они, Люди Осени. Они приходят за тобой, чтобы пить сожаление о несвершенных делах, смаковать страх перед грядущими годами, слизывать капельки слез одиночества и отчаяния, соблазняя бесплодной надеждой и исполнением тайных желаний.

Мне очень жаль, что я не прочитала эту историю о двух решительных мальчиках, одном отважном взрослом и множестве Людей Осени в детстве, когда была моя Весна жизни и впереди — ее Лето. Я рада, что все же успела прочесть ее в начале своей Осени, снова побывать в детстве и подумать, что же надо сделать, чтобы не присоединиться к безумному Карнавалу теней.

Герои романа — Джимми и Вили — как две половинки моего детства, когда на одном плече всегда сидел ангел, рассказывающий о том, что надо быть хорошей и поступать правильно, а на другом — персональный чертик, постоянно подбивавший на шалости и всякие приключения. Это рассказ о том самом волшебном времени, когда определяется жизненный путь, ведущий... Куда?

Как это часто зависит от того, кто встретится в жизни. И как же повезло Вили, что у него есть такой отец, как Чарльз. Вот она, настоящая детская мечта: чтобы родители приняли тебя таким, какой ты есть, чтобы хоть раз выслушали и поверили, встали в трудную минуту рядом без всяких сомнений и вопросов. Чтобы могли честно ответить, почему люди любят, и сколько живет дружба, почему так трудно и больно совершать хорошие поступки, а плохие, наоборот, легко и весело. Почему приходят Люди Осени и откуда они берутся.

Есть у этого романа еще одно удивительное свойство. Это те верные слова и образы, которые смог найти Мастер. Он написал о хихикающем в водостоках дожде, и я вдруг вспомнила, что, да, был у жизни и для меня такой веселый дождик! Он написал о лестнице, ведущей в небо, и сразу вспомнились такие же ступени у нашего старого дома, упирающиеся прямо в звезды. Мастер вспомнил о сумерках библиотеки, где в джунглях прятались тигры и медведи, шелестели пески Сахары и плескались волны далеких морей — и мне тут же пригрезились все те книги, которые отправляли меня в дальние страны.

И крепнет уверенность, что если я, читая эту книгу, нахожу ее умной и правильной, переживаю за героев и думаю над их словами, ощущаю ветер, который подхватывает бегущего Вили и заставляет его взлетать над миром, а я взлетаю вместе с ним, то Люди Осени не смогут найти меня еще очень долго. До самой Зимы.

kerigma, 31 июля 2009 г. в 11:25

В моем представлении классика (то есть книги, которые традиционно принято считать «столпами» и «мастрид») делится на две категории. Во-первых — классика, не подвластная времени. Это тексты, которые производят на современного читателя тот же ошеломляющий эффект, который они производили на читателей сто лет назад. Когда ты читаешь нечто и понимаешь, что оно не просто актуально — оно лично тебе бьет по мозгам и по сердцу, как ничто другое. Очень *близкое*. Правда, тут возникает большая проблема, потому что набор такой классики — у каждого свой и очень личный. Например, для меня Достоевский — это безусловно личное переживание, а для кого-то — просто глава в истории русской литературы.

Вторая категория — классики-первопроходцы. Основная ценность которых заключается не в том, *как* они написали, а в том, *что* написали. Впервые подняли какие-то темы, изобрели какие-то жанры. Авторы, которые сделали одновременно меньше и больше.

Такие книги всегда очень сложно оценивать. Потому что, с одной стороны, прекрасно знаешь, что они первые, их место в ряду «классиков» никем не оспаривается. А с другой, на них наросло уже столько дополнительного материала, столько последователей и подражателей, придуманные ими темы так развиты, что зачастую эти самые последователи оказываются куда лучше именно в литературном плане. Глубже, оригинальнее, проработаннее. И довольно часто испытываешь нечто вроде разочарования, когда, прочитав гору таких последователей, приходишь к первоисточнику и выясняешь, что он куда плоше и проще. Стивенсон совсем не страшный. Над «Дракулой» Стокера я чуть не вывихнула челюсть. «Обрученных» Мандзони я сдалась и ниасилила.

«451» в моем представлении относится как раз ко второй категории классики. Такое чувство, что появись эта повесть сейчас — она мало кого бы затронула, и уж точно не стала бы «романом на века», потому что таких антиутопий вагон и маленькая тележка, и ничего особенного помимо этого в ней нет. Да, отличная фантастическая повесть, очень умная, очень изящно написанная. Но постоянно приходится вспоминать, что она написана в 1953 году. И вот тут наступает удивление. 53 — смерть Сталина, в СССР телевизоры были настоящим чудом, шла холодная война, и, кажется, в мире не было места отстраненности и безразличию к судьбе мира и государства, не то что сейчас. Однако Брэдбери сумел не то чтобы предсказать в прямом смысле слова — скорее предвидеть масштабы этой глобальной отстраненности.

Именно по этому основанию книжка актуальна сейчас, читала и просто узнавала окружающий мир. Среди моих знакомых — замечательных умных людей — довольно много таких, которые не читают вообще, никогда и ничего. Не думаю, что само по себе это фатально. Проблема в том, что как точно подметил Брэдбери, делают это не от лени, а из нежелания напрягаться, думать и испытывать эмоции. Лучше посмотреть тупую телевизионную программу (каждый раз при упоминании «родственников» вспоминала пресловутый «Дом2»). А еще говорят: хочу что-нибудь легкое, чтобы «расслабить мозг». Ок, никто не спорит, встает только вопрос: а ты его напрягал? Особенно если ты выполняешь работу совершенно механически и никаких сложных задач она перед тобой не ставит.

Ситуация имеет место быть, в общем. И «диктатура толпы», про которую столько писали в 20 веке. И очень потемкинская демократия. Самое страшное, что брандмейстер-то был прав, именно этого и хочет большинство, именно это всех устраивает. Брандмейстер, на мой взгляд, самая интересная фигура, и его судьба более чем показательна. Если тебя что-то не устравает, ты можешь попытаться подстроиться под систему, но сам не заметишь, как она тебя сломает. Надежды на то, что в один прекрасный момент она рухнет благодаря внешним силам, очень мало, да и вряд ли это доставит кому-то радость.

Sawwin, 26 февраля 2009 г. в 19:42

Во всех «Марсианских хрониках» это, наверное, самый непопулярный и самый пронзительный рассказ. При первом прочтении он казался лишним, он резал глаз, но потом именно он вспоминался то и дело, и не давал покоя. Почему так? Да потому, что это рассказ не о Марсе, и не о Земле, не о людях и не о марсианах, не о проблемах и приключениях... Это рассказ о Тебе. Ты смотришь и видишь себя, которого не пускают. Неважно, куда и зачем, но это тебя оставили одного в это ничем не примечательное утро заурядного понедельника. Может быть, ты сразу и не понял, что стряслось с твоей жизнью, но Рэй Брэдбери поведал тебе об этом в рассказе коротком и безысходном, как человеческая судьба.

martinthegod9, 24 декабря 2015 г. в 13:25

Роман был прочитан пару лет назад. Только сейчас решил написать всё, что о нем думал прежде и думаю теперь. Не будет очередного дублирования кочующих из отзыва в отзыв восхвалений и сетований в духе «эх, а ведь это наш мир.. эх, насколько же это страшно..» Просто пришло время мне поговорить с самим собой по поводу этого знакового произведения, крайне известного и популярного нынче. Мыслей много, и они самые разные, посмотрим насколько последовательно получится их изложить. В любом случае, приглашаю всех желающих послушать сей внутренний монолог, раз уж мы все здесь собрались.

На данный момент на сайте роман «451 по Фаренгейту» оценен 6224 пользователями. Это очень много, ведь максимально встречаемое число прочитавших (если судить по голосам, и если судить фантастику) насчитывается порядка 8000 (Властелин колец, Пикник на обочине и Трудно быть богом). В общем разница невелика, Фаренгейт не намного отстал. Это говорит, естественно, об определенном уровне популярности среди других книг. И так же естественно, что реально прочитавших людей значительно больше. Дело в другом — не читавших эту книгу в мире еще больше. Изначально эта проблема происходит из-за предубеждения и стереотипов по отношению к фантастике: «Ой, это фантастика? Не, фантастику я не люблю, мне хочется читать серьезную литературу, чтоб как в жизни.» Все мы, лаборанты, понимаем всю узость и, простите, глупость таких людей, считающих себя читающими людьми. Приведу даже случай из личного опыта. Оказались у меня в личной библиотеке два экземпляра «Вина из одуванчиков». Я предложил своей сестре, которой на тот момент было лет 10-11, подарить одну из книг школьной учительнице литературы, ибо, как я сказал, эта учительница должна заценить данное творение. После спрашиваю, мол, ну как, а сестра отвечает, что всё нормально, только учительница сказала следующее: «Ой, спасибо большое, правда я не люблю фантастику, ну ничего.» Вино из одуванчиков, понимаете? Фантастика, говорит. История одного лета в Гринтауне... Хотя кому какое дело про что там! Тупо автор Брэдбери — и всё! Слышала где-то, что это фантастика. Эта, извиняюсь снова, узкомыслящая дама забаррикадировалась в своей ракушке классики и вещает только, по ее мнению, элитарное искусство, а не низкопробный шлак про зеленых человечков. И учит детей, сама не учась. Таково мнение у не читающих людей, или у читающих, но не фантастику, о фантастике.

А бывает иной случай. Начинающий читать всё подряд смотрит различные топ-100 мировых произведений, или топ-10 антиутопий, или топ-50 книг, которые перевернут его миропонимание — и попадает на роман Рэя Брэдбери «451 по Фаренгейту», видя такую кричащую аннотацию, после которой побоишься Бога, что всю жизнь читал не то и сразу бросишься к Фаренгейту... Да вот только не надо этого делать... Когда меня спрашивают знакомые, что бы я им посоветовал (обычно не особо читающие, потому что у стабильных читателей всегда по сотне планов, главное успеть бы приступить к следующей книге), я никогда не думаю о «451 по Фаренгейту», никогда.

По следующим причинам:

— Ощутить весь трагизм ухода книг может только человек, который знает им цену, знает их чарующие миры и вековую мудрость. Начинающий читать человек вас и автора просто не поймет;

— Язык Брэдбери прекрасен, пёстр, поэтичен. Но сначала нужно прочесть какие-нибудь рассказы дедушки Рэя, чтобы привыкнуть к такому языку, иначе утомит;

— Сюжет, будем говорить откровенно, не самый динамичный и отточенный. Лично мне предельно ясно, что Рэй Брэдбери — гений малой прозы, рассказов, за это и люблю его. Но растягивание этого в роман выходит не самым стройным. Те же «Вино из одуванчиков» и мои любимые «Марсианские хроники» — это сборники рассказов, в каждом своя идея, свой посыл, своё настроение, и объединены они в общую схему, которая, повторюсь, всё равно не проходит красной нитью через все рассказы. Ведь оба этих романа-сборника изначально не задумывались как цельные произведения, и писались рассказы отдельно друг от друга. Если О. Генри не пишет романы, он прекрасно понимает, что это не его. Когда мы читаем Роберта Шекли, мы прекрасно понимаем, что его рассказы — бриллианты, а на романы ему зачастую не хватает, хотя бы той же системности. В общем, это книга, не свойственная данному писателю по форме;

— Это было, к сожалению, моё первое произведение Брэдбери, и вызывало оно весьма смутные ощущения. Я вроде бы и понимал, что это очень мудро, но и понимал в то же время, сколько же в произведении пафоса, явного выпячивания и показушничества, которое свойственно начинающим артистам театра. Это вроде бы и не совсем плохо, но возникало чувство, что тебе указательным пальцем, засевшем в этих строках, тыкают над чем тебе надо задуматься и на что обратить внимание.

Последний пункт говорит о том, что это произведение массовой культуры, в плохом смысле слова, где тебе всё разжевывают и подают, тебе осталось лишь погрустить и поделиться с приятелями, какую умную книжку ты прочитал. А книга и правда неглупая, довольно умная. Но вот знаете в чем еще проблема... Когда произведение становится мейнстримом, считается жутко популярным, от него почему-то подсознательно отворачиваешься, хотя и помнишь, как восхвалял и положительно отзывался, когда оно не было на устах у каждого. В пример могу привести «Песнь Льда и Огня». Когда читаешь, понимаешь всю мощь, красоту и глубину этого цикла. Потом проходит время, когда уже распиаренный сериал знаком каждому. Сериал, который прошел очистку от сложных многоходовок сюжета, невообразимо тонких намеков на перекликание сюжетных линий и лишних глубоких диалогов. Зато добавились кровь, больше сцен с голыми барышнями и ласкающими друг друга рыцарями нетрадиционной ориентации. И потом спрашиваешь себя: как к этому относиться? Возникает аж реально ощутимый горький привкус во рту. К Фаренгейту это относится в той же мере. Чем больше произведение читается, тем больше обедняется качество его понимания в количественном срезе. Радует, что Лем и Саймак, к примеру, остаются известными лишь для ценителей жанра, хотя и занимают в книжном магазине пятую часть одной полки, что не может не печалить.

К роману «451 по Фаренгейту» однозначно относиться очень сложно. Хоть я и наговорил здесь слов о пафосности, доступности идей, заложенных в книге, но не могу забыть, как я смотрел миниэкранизацию романа в советской передаче «Этот фантастический мир». Смотрел я ее на диванчике в торговом центре, загрузив через вай-фай и вставив наушники. И представьте. Когда настал момент, где Монтэг общается с девочкой, и она ему рассказывает, что сейчас редко встретишь людей, которые просто гуляют пешком и разговаривают друг с другом, в этот момент я заплакал. Просто сидел в торговом центре на диване и плакал. Насколько же близко я это прочувствовал, какая же это страшная беда нашего современного общества. Всё именно так и есть, мы перестаем быть людьми, перестаем слышать, видеть, чувствовать друг друга. Чему, в том числе, и учат книги.

Но в тот же момент, я не могу отделаться от мысли, что добрая половина людей в мире, читавших данный роман, не заглянула дальше фантазии о механическом псе, о широкоэкранных телевизорах с сериалами, о сжигании книг как о самом факте, а не как о символе бездумности, дикости и поверхностности человечества.

В итоге, так получилось, что роман сам собой продемонстрировал парадоксальность и глупость ситуации: Рэй Брэдбери, пытаясь донести мысль о необходимости глубоко вникать во все процессы и явления («не сжигать книги»="мыслить глубоко») сам со своим романом столкнулся с тем, что типичный читатель не способен догнать этот посыл и видит в его тексте лишь яркие образы наподобие горящих книг и механического пса.

Мета, 11 июля 2015 г. в 18:44

«Вино из одуванчиков» — роман-настроение. Удовольствие от прочтения прямо пропорционально тому, насколько быстро и ловко сумеешь запрыгнуть в проходящий мимо состав чувственного повествования. А вот я так и осталась стоять на перроне. На меня пахнуло терпким запахом вина, повеяло зноем от раскаленной солнцем земли, взгляд зацепился за гирлянды одуванчиков и приятные улыбки пассажиров поезда... Но все это не смогло меня захватить, потому что не было моим, личным.

Автор предлагает окунуться в уютную атмосферу провинциального городка 1928 года, вспомнить, как здорово было собирать одуванчики, есть мороженное, бросать монетки в старинные автоматы и радоваться нескончаемой летней поре. Вот только лето моего детства было совсем иным. О мороженном, кинотеатре и магазинных обновках не приходилось и мечтать, поскольку каникулы я проводила у бабушки в деревне, расположенной в совершенно глухом углу. Для меня лето Брэдбери чересчур цивилизованное и одомашненное, где заброшенность таится лишь в дальнем углу, боится подступающего прогресса. В нем слишком многолюдно. Автор предлагает погрустить о теплом уютном прошлом, подмятом бездушным развитием, а я грущу о том труде и росте, что оказались позабытыми и напрасными. У Брэдбери лето вкуса вина из одуванчиков, а у меня — только что сорванных огурцов со свежим медом. И то, и другое — овеществленные кусочки солнечного света, но у каждого из них свои собственные, совершенно не похожие друг на друга вкус, настроение и чувство.

Не срослись отношения с персонажами. Не по душе мне все эти дети с глазами стариков и старики с глазами детей. Я очень хорошо помню, что любуясь цветами и деревьями в детстве, всегда воспринимала их как должное. Сознательно созерцать природу как постоянное и вечно меняющееся чудо я научилась лишь во взрослом возрасте. И тогда же сакральная аура лета охватила для меня весь год, и я стала наслаждаться сменой времен года, самолично принимая участие в сезонных ритуалах. Детское время слишком длинное для этого. Еще я отлично помню, как идя от подруги домой поздним вечером в темноте, держа в одной руке палку, а в другой — зажигалку, отчаянно боясь зверей и монстров из леса, этот ужас вытеснил все другие чувства и мысли. А стоять на краю жуткого оврага и размышлять о тщетности бытия... Ну не верю я ни этим непомерно рассудочным детям, ни нарочито мудрым взрослым, все они кажутся искусственными.

Большинство микро-рассказов о друзьях и соседях, встроенных в повествование, не заинтересовали. История о машине счастья выглядит блекло и невыразительно по сравнению с шикарным раскрытием этой же темы у Станислава Лема в последних сказках роботов о Трурле и Клапауцие. Происшествия с клубом «Жимолость» и Душегубом показались откровенно лишними. Вообще все эти рассказы полны столь личных воспоминаний и мыслей, что напоминают фотоальбомы, показываемые в гостях. Остается только вежливо улыбаться и кивать, дожидаясь окончания потока чужих воспоминаний. Так же истории из жизни обитателей Гринтауна сбивают общее ностальгическое настроение, царящее в начале, и возвращается оно лишь под конец. Но финальный эпизод о бабушке, кулинарии и тете Розе вызвал у меня совсем не те чувства, которые предполагалось. Я понимаю, что это такое торжество старых традиций и обычаев над новыми, пусть и более удобными, но ситуация выписана очень уж по-детски. Ну не верится мне, что весь секрет вкусной пищи скрывался в старых банках и всеобщем беспорядке. Я с уважением отношусь к людям, которые способны приготовить вкусное блюдо из того, что имеется в холодильнике, поскольку сама всегда нуждаюсь в тщательном планировании и расчете. Но тогда такой человек должен быть способен без проблем сориентироваться в новом порядке вещей. А тут... Было жаль бабушку, ежедневно готовившую еду для оравы гостей, и стыдно за дюжину взрослых людей, не способных позаботиться о себе, и потому отправляющихся спать голодными.

Я с облегчением вздохнула, когда последний вагон поезда лета Брэдбери скрылся в дали, и, наконец, можно было встрепенуться и пойти дальше. Немного жаль, что действительной теплоте, скрывающейся среди страниц этой книги, не нашлось места у меня в душе. Все время прослушивания постоянно приходилось делать короткие перерывы на что-то иное, поскольку чувства, навеваемые романом, не были родными и вскоре начинали тяготить. Не разделяю желания вернутся в светлую пору детства, вероятно, потому, что сейчас я счастливее, чем тогда. Не разделяю и прочих вздохов по прошлому, ах, нет ничего лучше дум во время стрижки газона. Кто-то другой может добавить, что нет более подходящего занятия для размышлений, чем стирка белья на камнях в реке, стрижка овец вручную, вырезание собственной ложки к обеду или разделывание туши собственноручно пойманного оленя. Но глядите-ка, люди отказались от огромного количества теплых ламповых дел и промыслов, а небо до сих пор не упало на землю! В общем, пора для вина из одуванчиков для меня уже прошла или пока не настала, а сейчас все не то — не то время, не тот возраст, не то настроение.

Очень понравилось исполнение Степана Старчикова. Приятный тембр голоса и грамотная речь. Музыка, звуки природы и эффекты подобраны отлично, и по громкости отлично оттеняют читаемый текст.

Клован, 11 февраля 2014 г. в 20:51

КНИГА О НАС, О ТОМ, ЧЕГО С НАМИ НИКОГДА НЕ БЫЛО, НО ТАК ХОТЕЛОСЬ БЫ!

Сразу скажу, что специально не читал предыдущие отзывы, и наверняка во многих из них написано то же самое и лучше — но тогда бы я передумал оставлять свой, а уж очень хочется!

«Вино из одуванчиков» — книга на все времена. Единственное, о чем жалею, что не прочел ее в детстве, хотя с Брэдбери познакомился довольно рано — как-то все время она мимо проходила. Но вот когда все же прочитал, лет в 25, это был как оглушительный удар. Всегда после таких книг думаешь — а почему весь мир не переменился, почему все люди остались такими же, ничуть не лучше, чем до этой книги? Ну, это другая тема, для другого разговора. С тех пор несколько раз перечитывал, и каждый раз находится что-то новое, заостряется внимание на чем-то другом, понимаешь лучше еще один эпизод. При первом прочтении знаешь — и Том и Дуглас — это же я в детстве! Ведь все это было со мной! Пусть конкретно ничего из описанного не происходило, но сама атмосфера жизни, лета, природы, каникул! Ведь это все я видел, чувствовал, говорил и в восемь, и в десять, и в четырнадцать лет! Я сидел с мамой на веранде и боялся за запаздывающего брата, я бегал в гости к старикам и слушал рассказы про былое, я смотрел 1 июня на календарь и взмывал под потолок от радости — все лето, вся жизнь впереди! При последующих перечитываниях понимаешь еще больше. Становишься старше и вот ты уже не только Том и Дуглас — но и Лео Ауфман, вдруг осознавший, что вот оно — Счастье! — и Билл Форестер, с Элен Лумис понявший, что любовь вечна — и даже миссис Бентли, никогда не бывшая девочкой, а когда-нибудь, совсем скоро, я, надеюсь, стану и полковником Фрилеем, путешественником.

Главный признак гениального произведения — моментальное погружение в действие. С первых страниц ты видишь этот город, этих людей, дышишь этим воздухом, стоишь рядом с ними. Таких книг достаточно много, и много среди них вещей Брэдбери, и «Вино из одуванчиков» — первая. В этой книге собрано все — и любовь, и смерть, и болезни, и радости, и волшебство. И мысль — главная и старая как сам мир, повторенная миллиарды раз и все равно не услышанная и не понятая всеми: Люди! Будьте добрее друг к другу! Жизнь чудесная штука! «В войне вообще не выигрывают, Чарли. Все только и делают, что проигрывают, и кто проиграет последним, просит мира»

evridik, 10 июня 2013 г. в 19:14

Дождь-то будет, да только никто из людей не попадёт под него...

Вероятно, нет нужды из раза в раз повторять, что почти каждая история Рэя Брэдбери — маленький шедевр, имеющий в себе гораздо больше измерений, чем есть их снаружи. Вот Дом — он поёт утреннюю песенку хозяевам. Вот плита — она готовит хозяевам завтрак. Вот напоминания о том, что нужно заплатить за воду, тепло. Вот крошечные роботы-уборщики — они метут, стирают пыль, подхватывают шерстинки с пола... Всё благостно и мило.

Но вот исхудавший пёс — он ищет хозяев и пробирается в Дом. И отсюда стартует всё то, что многократно отзывается в сердцах читателей и призывает их считать рассказ лучшим в «Марсианских хрониках». Здесь всё опасное не имеет клыков — ему вырвали их в атомной войне, стёршей с Земли человечество, но оно, это опасное, всё равно страшно.

Удивительный рассказ. Не марсианский, хотя можно подумать, что Дом находится на Марсе.

+10

primorec, 27 декабря 2012 г. в 10:23

Гигантский консервный нож вспорол ракету, и вот ее экипаж уже не гордые и мужественные покорители Вселенной, а лишь космический мусор, разбросанный в вечной Тьме, всего лишь затихающие постепенно голоса, которые молят о спасении, проклинают несправедливую судьбу, вспоминают прожитые годы или вопят в страхе. Стекляшки калейдоскопа Жизни, который так долго плел узор мыслей и чувств, разлетелись, разорвав все взаимосвязи. И нет никакой надежды на спасение, нельзя выбрать, как ты умрешь и когда. Можно выбрать лишь КЕМ ты умрешь.

Многие фантасты пишут о катастрофах, чудесных спасениях в самый последний миг или пафосных предсмертных мыслях о высоком предназначении. Но никто ТАК не смог написать о последних минутах погибающего экипажа, как Мастер.

О чем могут говорить люди, каждому из которых Космос приготовил свою смерть? Одному предназначено вечно носится с метеорным потоком, другому уготовано совершить путешествие через всю Солнечную систему, третьему упасть на Луну. Только Холлису суждено вернуться на Землю и сверкающей звездой озарить небосклон. Спасения не будет, и в твоей власти только решить, на что потратить эти последние, самые драгоценные минуты. На старые обиды и вражду, или на добрые слова своим товарищам и подведение итогов жизни?

Но вот же оказалось, что и вспомнить нечего в последнюю минуту. Жуткий итог целой жизни: все, что занимало — карьера, деньги, женщины — рассыпалось прахом перед беспощадностью Космоса. Все оказалось пустым, и так горько осознать, что сам отворачивался всю жизнь от настоящих сокровищ Вселенной — дружбы, товарищества, любви. И кажется, что единственное стоящее и доброе дело, которое еще можешь свершить — сверкнуть в ночи падающей звездой, чтобы кто-нибудь увидел, загадал свое самое заветное желание и никогда не повторил твоих ошибок...

Потрясающая вещь. Такая лаконичная, но вмещающая столько мыслей и идей о Жизни и Смерти. Такая горькая, но несущая какую-то неуловимую надежду.

Одиссей, 29 июня 2012 г. в 17:07

У Рэя Брэдбери, как у замечательного писателя, есть одна очень поразительная черта (вообще-то, эта черта является неотъемлемой частью малой прозы – рассказа, но Брэдбери владеет ею с изумительным мастерством): умение под элементарным и незамысловатым названием рассказа скрыть глубокий смысл. И в данном случае это можно с полным правом отнести и к рассказу «Бетономешалка». Кто бы мог подумать, что в тени этого нехитрого строительного термина Брэдбери упрячет пороки современного общества, культуры и трагизм личности в дурманящих парах масскульта. Но обо всё по порядку.

В центре сюжета данного рассказа мы становимся свидетелями очередного вторжения зловредных марсиан на беззащитную и ничего не подозревающую Землю. Однако среди множества милитаристски настроенных марсиан, как всегда и в любом обществе, находится один, который выступает против планов по завоеванию Земли, так как они заведомо обречены на неудачу в силу «заряженности» земной культуры и общества на сопротивление и победу нал захватчиками. Не буду подробно останавливаться на дальнейшем описании сюжета, скажу лишь то, что помимо собственной воли герой поступает «добровольцем» в марсианскую армию и отправляется на войну, войну, которую ещё не видывал свет мировой фантастики.

А теперь перейдём к краткому анализу рассказа. Итак, в настоящем рассказе Брэдбери поднимает целый пласт культурных, общественных и иных проблем. Первое, что бросается в глаза так это излюбленный мотив в творчестве Брэдбери о противостоянии личности и общества. Здесь этот мотив приобретает ироническое и порой даже гротескное звучание: чего хотя бы стоит начало самого рассказа, состоящее из перепалки главного героя с пожилыми (но патриотично настроенными) соседками и своим (столь же патриотично настроенным) тестем. В этой череде взаимных обвинений и упрёков намеренно делая их как можно более смехотворными, Брэдбери первый раз сталкивает главного героя с общественным мнением и не позволяет читателю усомниться в безопасности всего происходящего. Но Брэдбери сразу и жёстко рушит это впечатление: перепалка с соседями – это одно, а противостояние государству – это нечто совсем уже иное и более опасное дело. И вновь, как и во многих других рассказах Рэя Брэдбери государственная машина подминает противостоящую ей шестерёнку и продолжает свое упрямое движение.

Во-вторых, в данном рассказе Брэдбери поднимает проблему национальных, социальных, культурных и иных стереотипов. Этими стереотипами больно не только само общество или государство возомнившие себя уже победителями над землянами, но и главный герой, безапелляционно поверивший в непобедимость землян исходя только из прочитанных комиксов и книг. Его представление о враге столь же смехотворно, как и уверенность остальных марсиан в быстрой победе. Более того, высвечивая эту проблему, автор ставит вопрос о том, а на чём основано уже наше представление друг о друге и не столь же оно смехотворно как у самоуверенных марсиан-захватчиков?

В-третьих, именно в культурном столкновении марсиан и землян рушатся стереотипы первых, что в свою очередь порождает настороженное отношение к «порабощённым» землянам, а порой и панический страх «чужого». И здесь Брэдбери переходит в открытое наступление: военное столкновение обернулось для неподготовленных марсиан культурным поражением. Мощный поток американского масскульта на неокрепшее сознание захватчиков делает своё паршивое дело. Череда весёлых, но кажущихся абсурдными песен и гимнов, угощение марсиан пивом, кукурузой, пирогами, вином и прочим в сопровождении поцелуев Мисс Америка 1940 превращает начало завоевания Земли в самое абсурдное действо, какое когда-либо видели марсиане. Более того, высмеивая эти символы одноэтажной Америки, Брэдбери сквозь годы проводит аналогию и с современным миром, когда культурное влияние Америки распространилось по всем странам и континентам, когда Кока-Кола и Макдоналдс стали неотъемлемыми приметами конца XX — начала XXI вв. Это печально и это страшно. Мы все оказались на положении ошарашенных марсиан, что особенно было заметно в России 90-х гг., когда погоня за проамериканским стилем жизни затмила былые ценности и идеалы, когда большинство людей оказались в этой «культурной бетономешалке», которая перемалывала их представления о мире и о себе. Но бетономешалка Брэдбери, это не столько зловредная и коварная Америка, сколько сама массовая культура и её влияние на развитие общества потребления.

В-четвёртых, безусловно, талант Рэя Брэдбери измеряется не тем, сколько проблем он поднял в своём коротком рассказе, а тем КАК он сумел проделать столь мастерскую работу. Надо отметить, что на протяжении всего рассказа, какие бы темы он не затрагивал, всё сопровождается искромётной иронией и юмором. Встреча марсиан на космодроме, их рассуждения о землянах и встреча главного героя с настырной сектанткой являются сладкими изюминками всего рассказа и дарят настоящее наслаждение от чтения. Ну не мог обойти Рэй Брэдбери и проблему киноиндустрии. В одном из эпизодов он мастерски высмеивает низкопробную кинофантастику 50-х гг. с блондинками-марсианками одетыми в бикини.

Итог: «Бетономешалка» Рэя Брэдбери является чисто брэдбериевским рассказом со всеми сопутствующими деталями и мотивами, но от этого абсолютно не теряет своей ценности и актуальности. Читайте и наслаждайтесь!

Stirliz77, 09 июня 2012 г. в 10:09

— Правда ли, что когда-то, давно, пожарники тушили пожары, а не разжигали их?

— Нет. Дома всегда были несгораемыми. Поверте моему слову.

Человечеству в целом, как виду, свойственна тяга к знаниям. Оно издревле старалось узнать о мире что-нибудь новое, заглянуть за горизонт и найти рычаг, чтобы перевернуть Землю. Многими тысячами людей овладевал «изобретательский зуд» и тогда на свет появлялись корабли и баллисты, египетские пирамиды и британский Стоунхэндж, самолеты и шариковые ручки. Научная мысль, однажды прорвавшйсь сквозь барьер религиозных запретов, расцвела бурным цветом и позволила человеку более уверенно чувствовать себя на нашей планете. Научный прогресс принес с собой улучшение качества жизни и увеличение её продолжительности, новые технологии производства продуктов питания сделали для многих эту жизнь сытой и приятной, заставив навсегда забыть о такой вещи, как голод. Всё это, в свою очередь, привело к сильному росту численности населения земного шара — людей стало становиться всё больше и больше и в результате этого в двадцатом веке люди осознали, что природа, которую долгое время варварски эксплуатировали для удовлетворения разного рода меркантильных интересов, теперь нуждается в защите, и нужно резко ограничить масштабы её использования. Всё бы было прекрасно и даже, может быть, сработало, если бы все тут же дружно отказались от безмерного набивания карманов в пользу повсеместного внедрения природоохранных технологий, с ориентацией на принципы разумной достаточности и отказа от чрезмерного потребления. Но экономика, настроенная на постоянно растущее потребление, просто не сможет перенести такой смены курса и тут же утратит стабильность, что чревато уменьшением доходов. Такая ситуация совершенно не устраивает тех, кто привык из года в год получать сверхприбыли. И поэтому в массовое сознание людей давно уже внедряются императивы, направленные на усиление потребления льдыми новых товаров и услуг, вводится культ нового, а значит модного. Факторы мешающие этому всячески искореняются и очерняются. Одним из таких «мешающих» факторов, как это не печально, является Культура. Ситуация, подобная сложившейся в современном обществе, неоднократно моделировалась в фантастических романах многих авторов, но лучше всех, на мой взгляд, с этим справился Рэй Брэдбери, написавший роман-предупреждение «451 градус по Фаренгейту».

Хорошо, когда у тебя есть работа. Ещё лучше, когда она престижна и в обществе ценят твой труд. И вообще великолепно, когда она тебе нравится. Гай Монтэг был как раз из тех немногих счастливчиков, что имеют престижную работу и получают от неё удовольствие. Он был пожарным и для него «жечь было наслаждением», ведь, как гласит древняя буддистская мудрость: на три вещи в мире человек может смотреть бесконечно: как горит огонь, как течет вода и как тебе выдают зарплату. Было какое-то волшебство в том, как вещи, обугливаясь в языках пламени, чернели и менялись. И ещё запах... запах керосина и горький запах гари, что смешивались и пропитывали всё вокруг, включая самого Монтэга, так любившего стоять неподалеку от бушующего огня и улыбаться. Видимо из-за жара эта улыбка как бы запеклась на его лице. Государство ценило Монтэга и таких как он, ведь они избавляли общество от страшной угрозы, от смертоносной болезни, разъедавшей мозг тем беднягам, что имели несчастье заразиться ею. Они избавляли общество от книг, которые давно уже стали ему не нужны и даже опасны для него. Книги были уродливым пережитком прошлого, который должен быть выкорчеван без всякого сожаления. Но почему тогда Монтег, приходя домой чувствовал, что жаркое пламя каждый раз выжигает и кусочек его самого, почему ему казалось что его жена, Милдред, уже выгорела вся и он общается лишь с обугленной изнутри оболочкой? Почему долгими ночами, когда он лежал и слушал неустанное бормотание «ракушек» жены, было так пусто в душе и тяжело на сердце? Вопросы эти не имели для него ответа, но однажды, очередной раз возвращаясь с работы, он встретил Её, и ему почудилось, что кто-то словно распахнул окно в его душе и впустил внутрь свежий, напоенный осенними ароматами, воздух. Такой воздух, вдохнув который меняешься раз и навсегда.

Антиутопии бывают разные: одни более удачны и злободневны, другие — менее. И чем более точно получается у автора подметить некие негативные тенденции, чтобы потом развить их в своём произведении, тем сильнее цепляет созданный им текст. Но самыми сильными, самыми страшными антиутопиями, на мой взгляд, нужно считать те, которые начали сбываться, те, авторы которых не просто сфантазировали на заданную тему, а угадали или вычислили дальнейший ход событий. К таким редчайшим образцам несомненно относится роман Брэдбери. Процент его «попадания» удивительно высок и от этого даже делается несколько не по себе. Ему, без малого шестьдесят лет назад, весьма точно удалось предвидеть те социокультурные проблемы, с которыми столкнется общество в наше время. Если отбросить момент с механическим псом и отнестись к описанной работе пожарных, как к литературной гиперболе, то с ужасом можно отметить, что создавая фантастический текст Брэдбери написал книгу о нашей объективной реальности, той самой, что дана нам в ощущениях. Особенно показательна в этом отношении сцена разговора Монтэга с брандмейстером Битти — высказывания последнего легко можно использовать как иллюстрации к нашим «здесь и сейчас». Так, например, он черезвычайно точно характеризует такое очень привычное и глубоко вошедшее в культуру современной западной цивилизации явление, как политкорректность: «Чем шире рынок, тем тщательнее надо избегать конфликтов. Все эти группы и группочки, созерцающие собственный пуп, — не дай Бог как-нибудь их задеть!» Или вот ещё: «Цветным не нравится детская сказка «Маленький черный Самбо». Сжечь её. Белым неприятна «Хижина дяди Тома». Сжечь и её тоже» — всё это не фантастика, это наша с вами реальность, это то, что происходит сейчас, сей момент! Только книги не жгут, в США под предлогом всё той же политкорректности они просто исключаются из школьной программы и изымаются из библиотек. Но гораздо больше места в тексте автор отводит под рассуждения о намеренном, всецело поддерживаемом государством, оглуплении подавляющей части общества. «Устраивайте разные конкурсы, например: кто лучше помнит слова популярных песенок, кто может назвать все главные города штатов или кто знает, сколько собрали зерна в штате Айова в прошлом году. Набивайте людям головы цифрами, начиняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит, — ничего, зато им будет казаться, что они образованные. У них даже будет впечатление, что они мыслят, что они движутся вперед, хотя на самом деле стоят на месте. И люди будут счастливы, ибо «факты», которыми они напичканы, — это нечто неизменное. Но не давайте им такой скользкой материи, как философия и социология. Не дай Бог, если они начнут делать выводы и обобщения». «Человек в наше время — как бумажная салфетка: в неё сморкаются, комкают, выбрасывают, берут новую, сморкаются, комкают, бросают... Люди не имеют своего лица». Кое в чём высказанные автором идеи явно перекликаются с теми идеями, что на двадцать лет раньше высказал в своём «Дивном новом мире» Олдос Хаксли, что наводит на мысли о том, что Брэдбери поддерживал точку зрения Хаксли на тенденции развития современного общества: «Как можно больше спорта, игр, увеселений — пусть человек всегда будет в толпе, тогда ему не надо думать». «Мы все должны быть одинаковыми. Не свободными и равными от рождения, как сказано в конституции, а просто мы все должны стать одинаковыми. Пусть люди станут похожи друг на друга как две капли воды; тогда все будут счастливы, ибо не будет великанов, рядом с которыми другие почувствуют своё ничтожество». Попадаются в романе и рассуждения на тему снижения качества современной массовой литературы: «Когда-то книгу читали лишь немногие — тут, там, в разных местах. Поэтому и книги могли быть разными. Мир был просторен. Но когда в мире стало тесно от глаз, локтей, ртов, когда население удвоилось, утроилось, учетверилось, содержание фильмов, радиопередач, журналов, книг снизилось до известного стандарта. Этакая универсальная жвачка». Со всем этим трудно не согласиться, потому как фантастические прогнозы Брэдбери давно уже стали для нас привычными приметами общества. Разве что книги ещё не жгут, но это, на мой взгляд и не нужно — сейчас просто создаются такие условия, что само чтение становится занятием не модным и, вообще, как бы это абсурдно не звучало, глупым. Вот что о тенденции отказа от чтения, поощряемой в современном обществе потребления, в 2002-ом году говорил академик Владимир Арнольд:« Приобретение населением культуры (например, склонности читать книги) плохо влияет на покупательную способность... и вместо того, чтобы ежедневно покупать новые стиральные машины или автомобили, испорченные культурой граждане начинают интересоваться стихами или музыкой, картинами и теоремами и не приносят хозяевам общества ожидаемого дохода». Причем отказ от чтения называется одной из основных причин падения уровня образованности. Видя всё это, хочется опять же устами Брэдбери сказать: «Наша цивилизация несется к гибели. Отойдите в сторону, чтобы вас не задело колесом».

На фоне столь мощного идейного наполнения герои романа выглядят несколько вторичными, но, тем не менее, очень интересными и живыми. Основное внимание автор сосредотачивает на Гае Монтэге, он показывает читателям ту мучительную и, по большому счету, фатальную для героя трансформацию, что Монтэг претерпевает под влиянием знакомства с Клариссой. Хотя, скорее всего, эта девушка послужила лишь катализатором, взрывообразно ускорившим реакцию перерождения, потому как Монтэг ещё задолго до неё начал тайком собирать книги: «Есть, должно быть, что-то в этих книгах, чего мы даже себе не представляем, если эта женщина отказалась уйти из горящего дома. Должно быть, есть! Человек не пойдет на смерть так, ни с того ни с сего». Бунт Монтэга, к сожалению, заканчивается, по сути, не успев толком и начаться. Но именно такой ход событий мне кажется вполне реальным и даже, может быть, единственно возможным, потому как Монтэг по своей сути — идеалист, он не понимает или не хочет понять, что один в поле не воин. Его очень эмоциональное и столь же бессмысленное донкихотство приводит к закономерному финалу — общество, жестко карающее вольнодумцев, не делает для него никаких исключений и наказывает его. Правда наказание осуществляется тоже всецело в духе времени — из поисков Монтэга устраивают настоящее реалити-шоу. Не менее интересна и фигура начальника Монтэга — брандмейстера Битти, он выводится на страницы романа как более рассудочная альтернатива главному герою, как человек прекрасно понимающий, что общество неизлечимо больно и даже знающий наперечет все его диагнозы, но так же и отчетливо осознающий всю бессмысленность бунта. Но, как мы видим из последующих событий, его путь тоже ведет к саморазрушению. Так что же отстается? Какое лекарство для страны и её жителей можно применить? Здесь автор весьма категоричен, он уничтожает существующее общество в пламени ядерного пожара: «Жгите, жгите всё подряд. Огонь горит ярко, огонь очищает». Этот приговор, на мой взгляд, слишком суров, как раз в духе Монтэга, склонного к эмоциональным, но неоптимальным решениям. Он придает всему финалу привкус безнадежности и обреченности, ведь далеко не факт, что на руинах выжженного, радиоактивного мира горстке мечтателей-идеалистов удастся построить новый мир, лишенный недостатков старого. Скорее всего они просто сгинут в горниле послевоенной анархии, где власть, а значит и возможность принимать решения, окажутся, опять же, в руках не у самых умных, а у самых сильных и самых наглых. И всё же, несмотря ни на что, хотелось бы надеяться, что всё у них получится и они выростят и воспитают дивный новый мир.

Итог: книга из разряда несомненных шедевров, текст, который, как ни печально, не утратит своей актуальности ещё многие годы, ведь современное общество уверенными шагами идёт по тому пути, который так ярко описал Рэй Брэдбери. Написанная великолепным литературным языком история упадка западной цивилизации до костей пробирает своей реальностью и дает богатейшую пишу для размышлений. Читайте её, думайте, и, может быть, мир всё же станет лучше и мы хотя бы на один шаг отойдем от той пропасти, к которой так стремительно приближаемся. Настоятельно рекомендую.

Aryan, 20 января 2012 г. в 17:36

Иногда кажется, что для Брэдбери нужно придумать отдельные классификационные категории — не «психологическое, производственное, философское», а что-то вроде «сочетание нежной усмешки с ощущением фонтанирующей радости жизни». Всего-то дорога, одинокий котенок и два человека — а сколько удовольствия от этой маленькой вещи. И как это классифицировать прикажете — как глоток прохладного вина в жаркий день? яблоко, у которого вся сердцевинка розовая и прозрачная от солнца? Один из рассказов Брэдбери, попадающих в категорию «простые радости жизни» :)

nostradamvs, 20 июля 2011 г. в 21:28

  Когда же ты выйдешь, мой мальчик, на поле боя, услышишь стрельбу и внезапно поймёшь, дурак, что здесь всё иначе, что время совсем другое, и даже команды сержанта звучат не так, ты будешь бежать, заводя своё тело криком, ты будешь стрелять в непрозрачный горячий дым, и станет в какой-то момент непривычно тихо, и ты, слава Богу, останешься молодым. Но это случайность, всего лишь свинья на бойне, планктон, попадающий в алчный китовый рот; как врач не задержит внимания на бубоне, так вряд ли твоё дезертирство заметит взвод. Ты будешь лежать, будут рядом лежать другие, смотреть в никуда, неподвижно врастать в траву, и будут бледнеть персональные берегини, которые без носителей — не живут.

   Коса рассекает колосья, косец устало с покатого лба вытирает горячий пот; обеда-ссобойки опять неприлично мало, но нужно работать, пшеница — она не ждёт, сгнивает наутро и снова растёт под вечер, и нужно косить до предела и на износ; бывает, в такую систему сойдутся вещи, что день прогуляешь — не хватит десятка кос. Вон тот колосок — это мальчик, болевший долго и страшно уже надоевший плохим врачам; другой — это толстый владелец партийной «Волги», любивший кататься на скорости по ночам. А вот и старик, отходящий в своей постели, среди одиночества, скорби и темноты. А вот и полярник, нашедший покой в метели. А вот и иракский смертник. А вот и ты.

   Мы все лишь пшеница. Мы — рожь. Мы — овёс. Мы — просо. Мы — злаки, которым нельзя превращаться в хлеб. Скоси нас, работник, сорви нас, оставь вопросы; землёю рождённых назад возврати земле. Война или голод, болезни, цунами, сели, лавины, обвалы, теракты, эффект толпы, случайные выстрелы, выстрелы мимо цели — да мало ль причин для рутинной твоей косьбы? Когда же устанет косец, ослабеют руки и кошки в атаку пойдут, на душе скребя, взмахнёт он косой, засвистит, заглушая звуки, и точным последним ударом сорвёт себя.

   Беги, дурачок, улепётывай с поля боя, беги через лес, через пашни, вперёд, вперёд — в далёкие земли, где небушко голубое, где льются в речных берегах молоко и мёд. Ты выйдешь на поле и скажешь «спасибо, Боже», найдёшь мертвеца в затвердевшей сухой грязи.

   Возьми у него инструмент. Наточи как можешь. А дальше — коси. Не отлынивай, брат, коси.

sanchezzzz, 17 октября 2009 г. в 18:53

Один их тех рассказов, которые я перечитываю не просто часто, а постоянно: и потому, что люблю эту историю сердцем, и потому, что после каждого следующего прочтения она расцветает для меня новыми красками поверх прежних. Взрослея, я всё более ощутимо понимаю мысли, мотивы и поступки каждого из членов команды, высадившейся на эту капризную планету-женщину, планету живую, чувственную, эмоциональную, своенравную…

Начиная с первого же прочтения мне стал очень близок по духу капитан Форестер, а Чаттертон был примерно также антипатичен, как и молодой Дрисколл – приятен, чему немало способствовал великолепный советский мультфильм… Но штука в том, что мои чувства к капитану остались прежними, ведь он представлен умным, твёрдым и справедливым человеком, но вот что мне нравится всё меньше, что моё отношение к Чаттертону трансформируется в другую плоскость. И хотя я (пока что) не разделяю его радикальных и однозначных взглядов, но уже близко подошёл к тому мнению, что враждебность чужой планеты – вещь вполне реальная и ожидаемая, а осторожность в общении с ней – фактор нужный и, я бы даже сказал, обязательный. Конечно, до паранойи вкупе с манией преследовании доводить не следует, но определённый риск сознавать стоит.

Раньше молодому Дрисколлу, оставшемуся на планете, я завидовал. Вот как было бы прекрасно, думал я, остаться на этой чудесной райской планете, и взмывать ввысь словно птица, и купаться в изумрудной траве, и плескаться в прозрачных озёрах!.. Теперь же, не знаю, не знаю… Скорее всего, я бы не остался, о чём, может быть, жалел бы, улетая прочь далеко-далеко. А может и не жалел бы, но тем не менее даже сейчас ощущение очень странное, как будто с возрастом уходит что-то важное, нужное, лёгкое, уходит романтичность, сменяясь чёрствостью и подозрительностью. Это не радует, немного огорчает и чуток пугает.

Какое же новое прочтение этого великолепного рассказа ждёт меня в будущем?..

Sawwin, 14 марта 2009 г. в 09:02

Брэдбери равно хорошо пишет и удивительно светлые, солнечные рассказы и самый жёсткий хорор, мрачный и беспросветный. «Апрельское колдовство» в этом смысле стоит на грани: солнечный свет, напоённый тьмой. «Хочу влюбиться!» -- восклицает ведьма и пускается во все тяжкие. Радостная кутерьма, чехарда событий, которым удивляется даже сама виновница происходящего. Беспомощные попытки Энн Лири отстоять зимнее, замороженное, но своё «я». Веселье, радость, чудеса, и мы радуемся вместе со всеми. Но где-то на грани восприятия чёрной точкой темнеет понимание, что весна пройдёт, колдовство кончится и останутся двое чужих, неприятных друг другу людей, связанных канувшим колдовством. «Все невесты феи, откуда же берутся ведьмы-жёны?» Светлый рассказ распахивает тёмное дно, и даёт ответ на этот вопрос.

Великий мастер Рэй Брэдбери видит сквозь любое дно, но до поры не показывает тёмных глубин. Радуйтесь, пока не кончилось апрельское колдовство!

Narizhna, 02 марта 2009 г. в 19:50

Изумительный, красивый, точенный, тонкий рассказ — как, впрочем, все у Брэдбери. Как всегда, про Любовь и Смерть. Как всегда, про Осень. Очень сильный рассказ, с будто бы незатейливым сюжетом, который все же заставляет пошевелится волосы на затылке. Но не от ужаса, нет. От прохладного ветерка времени, от бездушного дуновения прошлого, которое сквозняком шмыгнет по спине.

Все-таки Брэбери не так выдумщик, как рассказчик. Вот есть фантасты-выдумщики: измыслят что-нибудь очень и очень занимательное, небанальное, даже захватывающее, но как начнут рассказывать — хоть святых выноси. А Брэдбери именно рассказчик: что бы он не взял, хоть самую банальную фабулу,

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)

(вот и здесь: тоже мне фабула — повзрослевший мальчик на берегу озера встретил свою утопленную много лет назад подружку, эка невидаль... )

А особая изюминка этого расказа — фигура спасателя. Так и стоит бедняга, растерянный, сам не зная того, что он — единственное доказательство реальности чуда, единственный намек на то, что всепобеждающая сила Любви живет не только в наших полных розовых соплей, расстроганных мозгах...

sanchezzzz, 16 октября 2008 г. в 12:08

Наверное, после прочтения вот таких историй, влюбляешься в писателя. Честно сказать, до сего момента я особой страсти к Рэю Брэдбери не испытывал. Да, классик, да неплохо, совсем неплохо, но в число самых почитаемых он не входил. Может быть, что-то изменится после «Калейдоскопа», наверняка изменится.

Рассказ не о людях, но о человеке. Их, каждого, разметало после взрыва, и каждый был предоставлен самому себе. Даже, наверное не самому себе, и даже не случаю, и уж, конечно не Богу, а космосу, тому «ничто», что несло их, каждого в отдельности в разные стороны. Кого на Луну, кого на Марс, а кого и на родину, на Землю. Только встреча эта с родной планетой вряд ли состоится… И эти «метеоры» составили свой прощальный узор — узор «Калейдоскопа». И кто-то обратился в крайность, в подлость; в ситуации, когда нет шансов на спасение, кто-то захлебнулся яростью (от бессилия? от всего того зла, что накопил?), решил поквитаться, ещё больше уколоть, задеть, унизить. Кто-то резал правду-матку капитану, а кто-то даже стал убийцей. У кого-то осталось, что вспомнить хорошего из своей жизни, чего он достиг и повидал, а у кого-то и воспоминаний-то нет. Нет ничего, только чувство умирающего, будто он и не жил вовсе, и всё, что было, будто и не было вовсе.

И вот идут (летят? падают?) они к смерти, и каждый разными тропами. Кто-то рад тому, как жил, и жизнью своей принес кому-то счастье, пользу – хоть что-то нужное. А кто-то решил хоть своей смертью дать что-то доброе, хоть капельку надежды, хоть чуточку мечты тому мальчишке, завороженно смотрящего в небо и загадавшего Желание на падающую звезду…

Чем заполнить ужасающую пустоту своей жизни?.. Как собрать картинку в калейдоскопе твоей жизни, чтобы она была единая, нерушимая, красивая и приятная для тебя и, может быть... ещё для кого то?..

alex2, 25 марта 2008 г. в 04:11

Чтобы оставить неизгладимый след в душе читателя, вовсе не обязательно писать эпическое произведение в несколько томов со множеством персонажей, интриг и всего-всего-всего... Три страницы, всего лишь три страницы! Но сколько в них!...

Рей Бредбери получил великий дар — ему дано играть на душе читателя, заставлять её звучать в резонанс, наполнять её добром, светлой грустью, ОЧИЩАТЬ от серости жизни.

Почему при прочтении этого рассказа захватывает дух? Что за мысль сумел поймать автор и донести её до нас?

Счастливые дни — они всегда в прошлом. Даже если ты сегодня проживаешь самый счастливый день своей жизни — тебе ни за что об этом не догадаться. Это только потом ты поймёшь, когда он будет уже прожит...

Так значит мы не можем его ощутить — счастье? Ведь мы не знаем, что это оно и есть, вот тут, сейчас, в этот миг! А потом — уже поздно...

И Бредбери отвечает: прошлое не уходит безвозвратно! Оно всегда с нами! Все дни и ночи нашей жизни, про которые мы только сейчас поняли, какие счастливые они были, закаты, восходы, детские игры, первые поцелуи... Всё это — никуда не делось. Оно в кладовой нашей души — памяти. Надо только найти туда дорогу, надо только знать, что искать, надо только не отказаться от этого дара!

Настроение этого рассказа близко к тому, каким наполнено «Вино из одуванчиков».

alex2, 12 декабря 2007 г. в 02:01

Они бежали от страшной войны. Они искали мира и покоя для себя и своих детей. Они желали обрести новый дом.

Но какое иное будущее могли дать земляне новой планете, если не повторение истории, случившейся на Земле? Да, прошло бы не так много времени, и на Марсе появились бы миллиарды людей, большие города и всё на свете — как виделось одному из героев книги.

Это уже не был бы Марс.

С землянами пришли бы их страсти и страхи, беды и радости, тревоги и печали. Не все они плохи. Но все они — земные. Кто сказал, что им есть место ЗДЕСЬ?

Земляне неизменно принесли бы на Марс свою ненависть, от которой не суждено убежать, даже пролетев «шестьдесят с лишком миллионов миль».

А с ней на Марс пришла бы и война.

Марс не захотел умирать вместе с землянами.

Наверное, он мог бы сдуть горсточку (пока ещё) пришельцев, как мы сдуваем пепел с ладоней.

Но мудрый древний Марс был милосерден к людям.

Они бежали от войны? Здесь они никогда не захотят её снова начать.

Люди искали мир и покой? Он будет в них.

А новый дом станет РОДНЫМ. По-настоящему.

Люди получат то, за чем пришли. Разве это плохо? Может, так и правильно?..

юнга Флинт, 07 ноября 2006 г. в 09:54

Протест против войны. Неважно какой, хоть Брэдбери и ясно даёт понять, что началась Вторая мировая. Один, озлобленный на весь мир, человек может натворить массу бед. Во все времена. Во времена всех войн. Один, озлобленный на весь мир, человек, который получил в свои руки власть, может наделать горя на Земле. Рассказ об этом. И ещё о том, что никому не дано изменить существующий в мире Порядок. Учитель обречён учить людей. Поэт обречён писать людскую боль. Косарь обречён косить людские жизни. И давать жизнь новым...

Необыкновенный рассказ. Гениальный рассказ! Рассказ, который ищущий своё слово, мастер, написал в 23 года. Не знаю как отреагировали читатели и критика в тот далёкий год. Наверное им было не до того в то тяжёлое время, но наверняка кто то после именно этого короткого рассказа осознал, что в литературе появился новый Гений. Гений Брэдбери.

Нескорений, 04 сентября 2017 г. в 06:00

С каждым прожитым годом мы становимся старше, меняется наше восприятие окружающего мира. Новизна ощущений, восторг от большого и интересного мира в детстве постепенно сменяется рабочей рутиной и буднями семейной жизни в зрелости, а старость оставляет для себя лишь поблекшие фотографии и ворох угасающих воспоминаний. Потрясающе живой и образный роман Р. Брэдбери выхватывает из палитры лет всего одно лето, прошедшее в городке Гринтаун, штат Иллинойс, в далёком 1928 году. И вроде бы ничего сверхъестественного в жизни гринтаунцев не происходит — обычные люди с обычными проблемами — но повествование захватывает с первых же строк, поистине это настоящая поэзия в прозе, вершина литературного таланта Брэдбери. Простым языком, через призму детского мировосприятия автор говорит о сложных экзистенциальных проблемах — о жизни и смерти, взрослении и старости, любви и счастье — с возрастом многие теряют способность замечать самую суть вещей, многие, но не автор.

Подобно «Марсианским хроникам» «Вино» состоит из россыпи отдельных рассказов, объединенных персонажами и местом действия. Тем не менее, внутреннее единство произведения прослеживается очень явно даже несмотря на отсутствие четкой сюжетной линии. Подобная композиция романа с обилием ветвлений даже в плюс, т.к. возникает особенный эффект присутствия. Читатель ощущает себя приезжим, который гуляет по городу, знакомится с его жителями. У каждого своя история, своя цель, мечты и чаяния — люди разных возрастов гармонично сосуществуют и взаимодействуют. Немалую роль в эффекте полного погружения играет и то, что автор воздействует на все пять органов чувств читателя, описывая не только внешний облик предметов и персонажей, но и запахи, вкусы, звуки, фактуру — воображение само дорисует картинку не хуже, чем в современных 5D-кинотеатрах. При отсутствии чёткого конфликта времени скучать просто нет, каждое предложение — потенциальный афоризм или образная метафора.

В каждой из историй, составляющих роман, свои главные герои, но объединяет всё действие фигура Дугласа Сполдинга, юное альтер-эго автора, который в беседах с младшим братом Томом познает мир, становится старше с каждым прожитым месяцем. Отрицательных персонажей в книге попросту нет, даже недалёкая жена почтальона, мечтающая возглавить местный дамский клуб и подозревающая конкурентку в чародействе, вызывает местами ироничную улыбку, а местами жалость и сочувствие. При этом автору удалось показать город своего детства реальным, а не пасторальной идиллией, когда всё плохое забывается и воображение рисует сказочную страну с молочными реками и кисельными берегами. Зло здесь чётко персонифицировано и локализовано — темные страхи и беспокойство по ночам оживают в пределах Оврага, а безжалостный Душегуб каждый вечер выходит на охоту за молодыми хорошенькими девушками. Пусть тьма всегда рядом, но внутренний свет заставляет её отступить — плохое случится не сегодня, не с тобой.

Фантастический элемент в романе отсутствует, но при этом автор мастерски создает иллюзию чуда, таящегося в повседневности. Чудной Лео Ауфман строит в своём гараже Машину счастья, а у полковника Фрилея, по слухам, имеется настоящая Машина времени. Предчувствие чего-то необычного, пугающего и в то же время притягательного с первых страниц захватывает Дуга, но всё идет на уровне эмоций и откровений. Для удержания читательского интереса автору не нужны ни коварные пришельцы, ни злокозненные чародеи — подлинное волшебство таится в умелых руках бабушки, готовящей Четверговый обед, в легких парусиновых туфлях, которые летят быстрее сапогов-скороходов, в старом пыльном ковре, где хитроумный узор запечатал в себе прошлое, настоящее и будущее, ну и, конечно, в девяти десятках бутылочек из-под кетчупа, вобравших в себя каждый летний день под видом терпкого вина из одуванчиков, каждый глоток которого таит в себе целый букет из прошлых надежд, мечтаний и воспоминаний.

Для Дугласа Сполдинга это лето — последнее «прощай» периоду детства, дальше его ждут уже другие, подростковые проблемы. В этом плане «Вино» можно рассматривать как полноценный роман взросления. Помимо обычных житейских радостей, мальчишеских летних забав Дуг делает ряд важнейших открытий, каждый из нас в своё время переживал подобные откровения. Что значит быть живым и как осознать неизбежность старения и смерти? Для взрослого человека подобные рассуждения кажутся наивными, но если вдуматься, то сделать этот шаг в своём сознании очень непросто. Дуглас ведет дневник в котором записывает все свои впечатления и открытия — его финальные выводы лаконичны, как некая формула жизни. Автор, оставшийся в душе мальчишкой, с поразительной точностью понимает также переживания стариков, помогая примириться со смертью, сделать её не трагедией, но финальной точкой, пределом всех стремлений, даже необходимостью, как в истории про редкое мороженое с лимоном и ванилью.

По сути в этом романе автору удалось буквально всё и даже намного большее. Во время чтения неизбежно погружаешься в собственное детство — вспоминаешь старых друзей, соседей, давно ушедших родственников, родную улицу города своего детства. Мальчишки всегда остаются мальчишками, поэтому мысли и чувства персонажей произведения без труда находят живой отклик в наших сердцах. Уверен, что путешествие в Гринтаун стоит совершить каждому самостоятельно, и чем старше становишься, тем выше в этом потребность. Благодаря тому, что на страницах романа есть персонажи всех возрастов, книга воспринимается по-разному на разных жизненных отрезках — в юном возрасте ты проживаешь это лето вместе с Дугом, в зрелости ностальгируешь по ушедшему детству, а в преклонном возрасте, наверное, поймешь, что не стоит бояться последней черты, ведь достойно прожитая жизнь — сама по себе награда, и не важно что таит в себе смерть. Так что роман безусловно стоит того, чтобы ещё не раз к нему вернуться.

Тиань, 29 сентября 2016 г. в 19:09

Еще один рассказ уважаемого Мэтра, который ставит меня в тупик.

Космический корабль с людьми терпит аварию на планете, где метаболизм человека ускоряется примерно в 10 раз. При этом уцелевшие космонавты ухитряются оставить потомство и стать основателями местной человеческой цивилизации. Это как? Даже если это был корабль-ковчег, несший 300-400 человек, вряд ли в первый же день после аварии они приступили к интенсивному размножению, а если нет, то времени вырастить детишек у них уже не было. По местным условиям на это нужно хотя бы три дня, если космонавты прибыли на планету в возрасте 30-40 лет и каждый день старели на 10 лет, они бы просто не успели. Да в таких условиях и не стали бы, я думаю. Но это ладно. Как-то сумели нарожать и сохранить достаточное количество детишек, чтобы анклавы людей просуществовали аж 10 000 лет. Пусть будет так.

За 10 000 лет сменилось столь огромное число поколений-восьмидневок, что психика человека просто не могла не адаптироваться к новой скорости жизни. Это для нашего метаболизма 8 дней — очень малый срок жизни, а бабочка проживает целую жизнь за 1 день и полагает это достаточным. Потому что живет быстрее. А для попугая, живущего 200-300 лет (я слышала, что есть такие) — наша жизнь показалась бы невозможно коротка. Но мы то воспринимаем ее нормальной. Для первых поколений поселенцев восьмидневная жизнь должна была казаться невозможно краткой. Но через 10 000 лет это была бы уже нормальная с точки зрения субъективного восприятия жизнь. Поэтому переживания героя по поводу краткости жизни явно надуманны. Он живет в 10 раз быстрее любого из нас и для него это норма.

Если бы племя Сима ввязалось в войну с соседями, живущими 11 дней, оно бы погибло, поскольку целое поколение молодых мужчин, подобно Симу, пропустили бы дни юности и молодости, в течение которых надо успеть родить и вырастить до самостоятельного возраста хотя бы двоих детей. Для такого анклава это невосполнимая демографическая катастрофа. Нет, это племя не могло воевать, у него просто не было на это времени.

Поединок Сима с Нхоем за пещеру также представляется чем-то полубезумным. Зачем Нхою откликаться на вызов Сима? Он сидит в своей пещере, в безопасности, а пришлый абориген поорет-поорет и сгорит на солнышке. Но нет, Нхой выскакивает из пещеры подраться с противником, метаболизм, то есть движения, реакции, дыхание которого на треть быстрее. Иначе как самоубийством это не назовешь. В схватке с восьмидневкой и одиннадцатидневки шансов нет, поэтому одиннадцатидневки должны уклоняться от боевых столкновений, что не так уж и трудно, учитывая необходимость для противника отступить до времени льда или пламени.

Но самое невероятное — это беговой демарш соплеменников Сима к космическому кораблю. Я просто представляю себе эту картинку! Сим возвращается в свое селение и говорит: друзья, я разобрался с космическим кораблем предков, мы все можем стать долгоживущими и улететь на планету наших предков! Нам всем надо быстренько добежать до корабля, и мы спасены. И они все побежали. А дети как же? Про стариков молчу, старики взрослых детей сами бы в путь погнали. Но это поселение особенное по демографическому составу. Чтобы оно существовало, в каждый момент времени число младенцев первого-второго дня должно быть равно числу трудоспособных взрослых. И получается, что каждый взрослый должен был бежать в ребенком на руках, то есть с заведомо недостаточной скоростью, или бросить детей, также, как стариков. Не представляю я себе такой финал.

Для меня рассказ рассыпался на части при каждой попытке представить ту или иную сценку-эпизод, а в финале превратился в полную дикость. Для притчи о быстротечности жизни рассказ слишком конкретен, для научной фантастики — слишком неправдоподобен. ИМХО, разумеется.

Deliann, 08 октября 2013 г. в 16:15

Неоднозначный рассказ. С одной стороны, апрельское веселье, очень поэтичный язык автора, великолепная атмосфера, которая словно бы пронизана особой озорной любовью. С другой стороны, если отринуть все вышеперечисленное, не поддаться пьянящему настроению рассказа и взглянуть на все здраво, то что мы увидим? Ведьма Сеси обладает способностью перемещаться сознанием в насекомых, животных, камни, воду, ветер, людей и т.д. Ей исполнилось 17, и она желает влюбиться, хотя это запрещено, ведь тогда она потеряет свои силы. Тогда Сеси завладевает сознанием незнакомой ей девушки Энн и заставляет ее против воли идти на свидание с парнем Томом. Вечером проходят танцы, вот только Энн несчастна на них, ведь она в своем теле больше не хозяйка, а Тома она не любит. Том сбит с толку, т.к. девушка его мечты, которая не обращала на него внимания, ведет себя крайне странно. Сама Сеси выглядит просто жалко, ведь это не она танцует с Томом, не ее губы целуют его. Она просто эгоистичное сознание, готовое влюбиться в первого встречного парня. Ну и кто из них будет себя хорошо чувствовать по завершении этой истории? Конечно, финал оставляет зацепку на светлое будущее для некоторых героев, вот только слабо мне в это самое будущее верится.

Рассказ с двойным дном, за веселой атмосферой кроется очень мрачное содержимое. Написан он неплохо, однако подобные сюжеты мне не по вкусу.

Toroan, 16 мая 2013 г. в 14:34

Опасно мало знать, о том не забывая,

Кастальскою струёй налей бокал до края.

От одного глотка ты опьянеешь разом,

Но пей до дна и вновь обрящешь светлый разум.

Принимаясь за «451 градус по фаренгейту» я был настроен немного скептически, даже не смотря на хорошие отзывы — объем книги в 4-6 раз меньше тех, что я читал в последнее время, а сюжет по аннотации выглядел предсказуемо. Обычное дело что в антиутопии кто либо осознает неправильность окружающего, что встанет на противоположный путь и что встреча со странными людьми предопределена. Сюжет так и остался — прямым и предсказуемым, но он облечен в сильный слог Брэдбери, в его мастерски вставленные размышления. И антиутопия, изначально выглядящая фантастично, в итоге поражает реальностью, сходством с настоящим миром.

Брэдбери написал книгу-предостережение будущим поколениям. Скорее всего на момент написания книга воспринималась иначе, чем сейчас, ибо если в то время рассматриваемые в романе вещи выглядели фантастически и воспринимались соответствующе, то сейчас, с их частичной реализацией, все выглядит иначе. Равнодушие, реалити-шоу, телевизоры, реклама, невежество и одиночество. Разве это было распространено в 50-е годы? И как обстоит дело сейчас? «451 градус по фаренгейту» это не история Монтэга, не история о Клариссе Маклеллан и сожженных книгах.

Это история о нас.

В мире романа книги противозаконны. В мире глупой радости и безмерного удовольствия книги вызывают ненужную грусть. Слова это средство и смысл — они заставляют задумываться, переживать и страдать. Зачем забивать свою голову сложными вещами, когда их можно заменить быстрыми и простыми вариантами удовольствия, например такие как простые и короткие передачи, простая музыка, простая реклама. В быстром темпе жизни не должно оставаться место чего либо тяжелому. И борьба с книгами это не происки какого-то диктатора, а простое следствие технологического развития общества — оно само себе верный враг.

Все, что может привести к печали косится под корень — беседы не поощряются, разговоры рассматриваются обществом как удел чудаков. В итоге люди стали безликими манекенами, без чувств, без мыслей, без души. Книга не настолько о сюжете, насколько про мысли автора о последствиях развития социума. Персонажи, читающие книги общаются нормально, хорошим слогом, в их мыслях мелькает глубина. Персонажи, не читающие книги общаются в самом простом виде, повторяющими словами и краткими предложениями. Последствия от отсутствия книг демонстрируется через стиль общения людей.

Каюсь, при прочтении романа я не обратил внимания на дату написания. И когда читал я не удивлялся наличию аналогий. После прочтения, взглянув на дату, понял, что меня накрыло. Крутящая везде и всюду реклама достала. Людям, говорившим мне что я зря не смотрю дом 2 или что то подобное хочется треснуть. Сумасшедшим водителям, попадающим в аварию и сбивающим пешеходов никто не удивляется. Из знакомых мало кто читает книги добровольно. Хождение в наушниках — обычное дело для многих, как и громадные телевизоры, а про человеческое равнодушие можно и не говорить. Все это уже было в романе Брэдбери полвека назад.

Монтэг, работающий пожарником, рад своему делу. Огонь сжигает книги, пламя горит ярко и служит во благо общества, его спокойствию. За огнем можно наблюдать вечно. Огонь воспламеняет, оставляя только пепел. Но даже оставшийся пепел противен пожарникам и от него следует избавляться. Жизнь героя так бы и протекала, если бы не случайная встреча с необычной девушкой. Одна случайная встреча, один взгляд, один глупый вопрос и жизнь Монтэга меняется навсегда.

Кларисса, случайно встретившая с Монтэгом, живет по соседству.Задавая множество вопросов она выглядит странной для окружающих ее людей. И конечно же ее присутствие, ее слова станут той искрой, что зажжет огонь в душе Монтэга. Но те читатели, которые не любят мыльные оперы могут не беспокоится — книга не об этом. Через Милдред, жену Монтэга, демонстрируется последствия развития общества. Беспомощная, скучная и необщительная, она выглядит манекеном, не вызывая жалости.

Битти, грандмейстер и босс Монтэга, на поверку оказался необыкновенным человеком. Эрудированность чувствуется в нем во всем и средний потребитель общества не может так выражаться в диалогах, как он. Рассуждения Клариссы и Битти смотрятся контрастом на фоне остального населения. Автор даже перестарался с подобными рассуждениями героев, Кларисса и Битти выглядят не автономно проработанными персонажами — за их устами чувствуется Брэдбери так же, как Азимов спроецировал себя на Селдона в последней книге Академии.

Если абстрагироваться от философии романа и поглядеть только на сюжет — он будет выглядеть не лучшим образом. Особо внезапных поворотов нету, разыгрывающие элеметы драмы выглядели для меня предсказуемо, конец логичен, поступки героя глупы и наивны, но таким он сделан намеренно. Только Кларисса заставила меня немного посочувствовать. Слог, философия и антиутопия книги гораздо лучше сюжета и сила «451 градус по фаренгейту» не в сценарии. Философское предостережение будущего, облаченное вокруг сюжета. Но и даже тогда Брэдбери предвидел — человечество не учится на ошибках, что показывает финал. Как человечество не учится и сейчас, когда первые звоночки из романа стали такими явными. Если вы любите все простое, быстрое и не любите чтение книг, рассматриваемые аспекты которых не приносят покой в мысли, философские упреки которых вполне могут быть направлены на самих читателей — закройте книгу. Отложите, зажгите ее и бросьте в костер. Пусть предостережение сгорает и пусть огонь пылает ярко.

skein, 10 мая 2013 г. в 18:50

В докомпьютерную эпоху творцам спецэффектов приходилось быть одновременно механиками, оптиками, фокусниками и немного магами. Никаких зелёных экранов, никаких рендер-ферм и графических редакторов. Папье-маше, латекс, хитроумные механические сочленения, манипуляции с камерой и плёнкой. Стандартизированных технологий почти нет, для каждого фильма изобретаешь что-то новое, уникальное. И чудо происходило. Картонные монстры наводили жуть, птица Рух уносила Синдбада, нарисованные миры на полтора часа становились реальнее настоящих. Целая эпоха, ушедшая тогда, когда Стивен Спилберг принял решение заменить в «Парке Юрского периода» куклы на компьютерных динозавров. Вот о магах и волшебниках той наивной эры и говорит этот рассказ.

Почему я его вспомнил именно сейчас? Потому что три дня назад скончался Рэй Харрихаузен, последний из великих мастеров некомпьютерных спецэффектов. Друг Рэя Брэдбери, родившийся в один год с ним, и познакомившийся с ним в невообразимо далёком 1933 г. И мне впервые пришло в голову, что главный герой рассказа – Тервиллиджер, не некий обобщённый киношник, что у него есть реальный прототип. Что Брэдбери сделал своему другу подарок, который может сделать только художник – подарил ему долгую-долгую жизнь в образе вымышленного героя. Собственно то, что сделал Тервиллиджер для Джо Клеренса.

Ev.Genia, 18 марта 2013 г. в 09:53

Еще один замечательный рассказ Рэя Брэдбери, который затронул душу, всколыхнул память и навеял грусть по прошедшему. Когда ты очень молод, тебе обязательно хочется выделится своей силой и красотой, произвести впечатление на девушку или парня, понравиться окружающим, чтобы тебя запомнили, поразить своим умением красиво петь или играть на гитаре — без этого никак, но для этого всегда чего-то не хватает. У наших героев есть многое, но каждому чего-то не достает для полной уверенности в себе, нужен какой-то толчок, чтобы жизнь приобрела другой смысл и заиграла другими красками. Для них этим толчком стал костюм цвета ванильного мороженого, одна мечта на всех. Он, такой белый, чистый, сияющий воплотил в себе все самые лучшие качества этих ребят. Они уверены, что вместе с костюмом они приобретают то, что раньше у одного было, а у другого не было — силу, уверенность, обаяние, удачливость. Он стал их самым лучшим старшим товарищем, который придает им уверенности и направляет их жизнь в другое русло.

Этот рассказ мне напомнил случай из моей школьной жизни. Нам было по 12 лет и нас было пять подружек — не разлей вода. Однажды в магазине мы увидели в продаже вязаные шапочки (а тогда в начале 80-х в нашем городе сложно было купить что-либо достойное), они были не серые, черные или связанные бабушкой, а фабричные, импортные, яркие и очень красивые. Нам захотелось, чтобы у каждой из нас была такая шапочка, но одна девочка жила только с бабушкой, у нее не хватало денег и она расстроилась. Мы попросили родителей, чтобы дали чуть больше денег, т.к не могли себе представить, что у нас будут шапочки, а у нее нет. Со стороны, наверное, было смешно видеть, что мы ходили в одинаковых шапках, но мы об этом даже не думали (ведь нам было 12 лет), мы были очень счастливые, довольные, мы выделялись, на нас обращали внимание.

На такое способна только молодость — купить один на всех костюм, поменяться рубашкой или блузкой перед свиданием, приобрести одинаковую вещь, только чтобы твой друг был счастлив так же как ты — кажется, что без этого никак не получить желаемого, по крайней мере раньше так было.

primorec, 10 сентября 2012 г. в 05:29

Теплые летние сумерки вновь опускаются на город, и бульвары наполняются пестрыми, как тропические птицы, стайками веселых девушек и элегантными юношами в белоснежных, как крылья ангелов, костюмах. Что остается бедняку и вечному неудачнику? Только провожать завистливым взглядом этих счастливчиков, вздыхая: «Вот мне бы такой наряд, я бы...».

Сокровенная, детская мечта, сладкая на вкус, цвета сливочного мороженого... Пройти по бульвару, поражая воображение знакомых своей элегантностью, остроумием и веселостью. Зайти в кафе, откуда раньше гнали, и поразить всех своей песней и игрой на гитаре, или в клуб и привлечь внимание знаниями и ораторским искусством. Или привлечь взгляд девушки, которая раньше отворачивала глаза от невзрачного наряда/но с девушкой все сложнее/. Какое счастье, когда мечта осуществилась.

Такой трогательный и живой рассказ, маленькое чудесное приключение, почти сказочное воплощение мечты, когда каждый из героев получает за вечер то, о чем мечтал: признание, уважение, внимание, возможность проявить себя и свои таланты. И самую большую награду — дружбу, а кое-кто — надежду на любовь.

Такая проникновенная история о сбывшейся мечте, о том, что каждый достоин шанса изменить свою судьбу, о том, как иногда нужен этот незначительный толчок, чтобы жизнь повернула в совсем другое, более счастливое, русло. Ведь у героев уже было все, что для этого нужно. А костюм? Ну, что же, если это помогло им осуществить мечту, пусть будет этот «парадный фасад» цвета сливочного мороженого.

ii00429935, 27 июня 2012 г. в 14:02

Любопытный философский рассказ, замаскированный под хоррор. Развязку здесь можно просчитать задолго до финальной точки, и вопросов «Ветер» оставляет больше, чем дает ответов. Но именно неоднозначностью и недосказанностью эта история и привлекает.

Что произошло с главным героем рассказа Аллином? Он действительно разбудил опасные потусторонние силы или просто сошел с ума? При желании можно выбрать любую версию, все зависит от точки зрения. Кто вам ближе: эксцентричный писатель и путешественник Аллин или другой герой — скептик Герб Томпсон? Примечательно, что Аллин перед нами так и не появляется — только голос в телефонной трубке. Все показано через восприятие Герба, коротающего вечер в компании скучных обывателей. По-моему, здесь и кроется главная идея рассказа. Что лучше: погаснуть, как свеча на ветру, прожив яркую жизнь, или прозябать в мещанском благополучии? И что нас ожидает при переходе в мир иной? «Быть может, у человека сто чувств и со смертью погибают только пять известных нам, а остальные девяносто пять остаются живы». Это мысль другого классика (А.П.Чехов, «Вишневый сад»), но, по-моему, очень даже созвучная Рэю Брэдбери и его рассказу «Ветер». Не случайно же Герб Томпсон в налетевшем ветре слышит смех...

Evil Writer, 26 апреля 2012 г. в 11:46

На мой взгляд один из самых трогательных рассказов в сборнике.

История я Брэдбери, по сути незамысловата, небольшой рассказик как мужчина вернулся на место где побывал ребёнком. Что в нем мистического? Наверное то, что рассказ, заставляет почти выбить слезу. Прекрасная история чистой, еще незамутненной пороками любви в детстве. Брэдбери писал не мистику, не страшный рассказ, он писал нечто большее, историю чистой любви одно мальчика и девочки, и первую утрату в жизни.

Честно, мне больно перечитывать эти строки, слишком глубоко задевают, напоминают как это любить в детстве, беззаботно и радостно. Рассказ очень сильно, тронул, особенно концовка с замком из песка. Наверное это такой намек, чистая детская любовь — вечна... Сейчас я часто смотрю по сторонам, и думаю: «Ну где же ты Брэдбери? Научи нас всех любить искренне как в детстве...»

Трогательно, щепетильно, восхищен трудом классика мировой фантастики. Хоть и ранее, стиль не настолько отточен, но многим матерым писателем не хватает искренности Рэя.

Vladvik, 26 апреля 2012 г. в 05:03

Помню, в детстве, когда я садился за книгу, не всякую, конечно, но, как минимум, каждую вторую, меня натурально выбрасывало из реальности и уносило далеко-далеко, в другой мир. Я будто собственными глазами лицезрел то, что породила авторская фантазия; все было так ярко, как наяву; я ощущал, чувствовал… Вот это было здорово! Настоящее волшебство!

Эх, детство… Увы, с течением времени все изменилось, я повзрослел, подрастерял фантазию, выработал языковое чутье, нахватался знаний по литературе и литературоведение, почерствел… И больше никакого волшебства нет. Книги сейчас это всего лишь книги – отнюдь не порталы в другие миры.

Но бывает, что встречается книга не иначе как заколдованная – книга, которую в свои преклонные без малого двадцать два года воспринимаешь как в двенадцать. «Надвигается беда» — именно такая! Яркий неподражаемый язык романа рисует настолько объемные, живые картины, что в них ныряешь с головой. Описания подробные, образные – порой самое обычное, вроде бы, малопримечательное действие изображается целой когортой метафор. Метафор не искусственных, натянутых, затертых до дыр – нет, нет и нет, живых и естественных, как звон родника, как ветер, хрустящий хрустальным веером, как отливающий сиренью виноград. Такой живописной речи мне не попадалось давным-давно. Брэдбери многословен – однако же, пропустить хоть словечко, нет и в мыслях. Чтением наслаждаешься, чтение поглощает и пьянит, приносит наслаждение. Стоит только отложить книгу, как рука снова тянется к ней. Прямо ломка какая-то. Не книга – наркотик!..

«Надвигается беда» определенно будет плохо смотреться в экранизации. Причем, как ни старайся, результат, скорее всего, будет одним: плохо. Ну, или посредственно. Сюжет увлекателен, персонажи интересны и своеобразны, но не это, о нет, отнюдь не это красит роман! Все его волшебство – в слове! Огромное спасибо Грушецкому и Григорьевой за неожиданно чудесный перевод!..

Не буду писать восторженных рекомендаций, не буду советовать и настаивать – к черту! Скажу только, что среди десятков замечательнейших романов, проглоченных в последние год-два, прочтение этого доставило мне наибольшее удовольствие. Так что, если желаете вернуться в детство, почувствовать атмосферу карнавала и Хэллоуина, ощутить букет скомканных скукой дней эмоций – добро пожаловать в мир романа «Надвигается беда»!