Урсула К. Ле Гуин «Планета изгнания»

Урсула Ле Гуин — настоящий Творец миров: новый роман и вновь необычный мир и яркие герои. Я каждый раз поражаюсь, как ей удается одной фразой или единственно верным словом создать живую картину огромной планеты или рассказать о судьбе, истории и мифологии целых народов.

Планета, на которой мы оказываемся еще более необычная, чем Зима в «Левой руке Тьмы». Здесь времена года длятся десятилетиями и, родившиеся Весной, могут не увидеть нового расцвета природы. Обитатели планеты — суровые кочевники, ритм жизни которых не меняется веками. И на этой суровой планете оказывается колония землян: по неизвестной причине люди оказались отрезаны от дома, но веками продолжают выполнять законы потерянной родины, и вглядываются в небо, ожидая окончания своего вынужденного изгнания. Они и за 20 поколений так и остались чужаками для коренных обитателей: странными, пугающими и опасными. Для людей же местные — упрямые варвары, не желающие смотреть вперед дальше сегодняшнего дня. Так и живут два народа, не доверяя и опасаясь друг друга, пока их не объединяет общая беда.

Роман очень короток и динамичен: всего лишь несколько недель из жизни планеты, переломивших ход истории двух народов. Наступление великой Зимы, нашествие варваров и война, осада, предательство и Любовь. Вечная любовь, перебрасывающая хрупкие мостики понимания, совершающая то, что не смогли целые века, и открывающая новые пути и дарящая Надежду. Недаром, именно влюбленные прорывают молчание разумов, обращаясь к глубинам души и чувствам друг друга.

Роман получился очень жизнеутверждающим. Не такой трагичный, как «Левая рука Тьмы» и «Слово для мира и леса одно», не такой полный грусти об упущенных возможностях, как «Планета Роканнона». Напротив, он — об открытых Возможностях: обретении нового — родины, надежды, путей развития. О преодолении различий и объединяющих всех людей тонких связях чувств и переживаний. И о побеждающей предрассудки и косные обычаи Любви, столь великой, что она делается способной изменять судьбы целых народов и планет.

Ставлю 10-ку за гуманность, пронизывающую произведение. Герои-земляне не выглядят ни агрессивными захватчиками, ни опытными прогрессорами, прилетевшими обучать неразумных братьев меньших, нести бремя белого человека. Нет ! Они общаются с менее развитыми людьми на равных, даже сами ограничили свою технику и науку. Они приняли традиционный уклад жизни, но не впали в дикость и сохранили свое «Я « . Просто говоря ГГ считают что превосходство в технике , в науке это не повод считать другие народы ниже, что только сила духа может быть поводом для гордости.

Суровая жизнь брошенной, вымирающей, но цепко держащейся за звание «Человеческой», колонии, которую Лига Миров покинула еще в далеком прошлом по непонятным причинам. В общем настроении романа есть что-то от булычевского «Поселка». Происходит какое-то противоестественное для всех, пугающее, странное, мрачное, но жизненно необходимое единение чуждых гуманоидных цивилизаций, хозяев планеты и пришельцев, перед лицом общих грозных врагов — наступающей долгой-долгой зимы и кочевников с их сезонной миграцией. И у каждой стороны свои законы, свои принципы. При этом каждая цивилизация именно СЕБЯ считает истинными людьми.

Мне в романе очень понравилась сюжетная цельность, сконцентрированность, добротность. Все очень ярко, с настроением. Хотя сюжет предельно прост, без сюрпризов.

Поражает упорное соблюдение колонистами, даже в моменты смертельной опасности, морали и законов по отношению к коренным жителям, а именно — запрет на применение техники и различных методов, превышающих уровень развития местных племен.

Яркие, интересные персонажи, особенно — Ролери и Вольд, начинаешь по-настоящему чувствовать их натуры, а не просто мысленно рисовать их внешний облик.

Прекрасный роман из тех времен, когда писатели могли позволить себе не сгущать краски. Из этого сюжета, в этом мире, в котором вот-вот наступит почти бесконечная Зима, с этими потерянными и обреченными героями, можно было сотворить мрачнейшую книгу. Роман и получился по атмосфере печальным, но больше в нём надежды.

Я только начала читать Ле Гуин, но уже ощутила, как близки мне её взгляды на мир. В «Планете изгнания», как и в «Роканноне», диалог, связь являются единственным возможным путем. Недаром большую роль играют телепатические способности.

Брошенная Лигой колония людей старается выжить на планете, которая отвергает их, и при этом сохранить свои законы. Угроза нападения ставит людей перед выбором: сохранить ли свою обособленность или стать частью планеты, на которой они оказались.

История любви Агата и Ролери как бы отражает общий замысел, но сама по себе настолько цельная и трогательная, что роман стоило бы прочесть только из-за неё. Через отношения двух героев передается отношение культур: страх и любопытство, отторжение и принятие.

Финал может показаться скомканным, но я понимаю, почему он такой. Ведь роман не о войне, а о победе над войной.

Как-то случилось так, что о существовании писателя-фантаста Ле Гуин я ничего не знал более тридцати лет своей жизни. Как это случилось — ума не приложу, но факт. Можете плевать мне в рожу. И первое от Ле Гуин, что я прочитал в 1993 году, была именно «Планета изгнания», уже потом пошло, вернее — полетело всё остальное. И первое, что меня потрясло у неё — это умение очень подробно и очень достоверно прописывать миры иных цивилизаций, их менталитеты, их верования, их религии. Такого больше нет ни у кого. Видимо, сказывается семейное происхождение автора. И мир, где времена года длятся десятилетиями — такое ещё нужно придумать! Читаешь — и видишь, читаешь, — и веришь. Потому что ничего иного придумать невозможно, потому что это — настоящий мир. Хотя и фантастика. А, может, это вовсе и не фантастика?

Одна из сильнейших историй, читанных за последнее время. Я только начинаю знакомство с мадам Ле Гуин, но этот роман просто сногсшибателен. Так динамично и атмосферно описать наступление зловещей Зимы, одновременно с нашествием гаалей (татаро-монголов, как я представлял) — сразу видно Талант настоящего рассказчика. Поначалу думал будет похоже на «Трудно быть Богом» Стругацких, но тут все оказалось по другому. Кстати брутальности Урсуле не занимать, средневековье вышло и впрямь кровавое, жестокое и беспощадное. Также очень понравилось знание дела, с которым описаны крепости, оружие и нравы того времени.

После прочтения так впечатлился, что стал рисовать иллюстрации к роману. Пытался нарисовать замок дальнерожденных и Снежного Дьявола. Потом как-нибудь выложу что получилось:)

«Планета изгнания» — первая книга, которую я прочитала у Урсулы Ле Гуин. Потом был цикл «Волшебник Земноморья», « Город Иллюзий» и многое другое. Но данное произведение оставило неизгладимое впечатление, благодаря которому я возвращалась на Планету не один раз. Атмосфера безысходности, обреченности перед грядущей Зимой, и как символ этой зимы — Гаалы, сметающие все на своём пути: конец не только для горстки «инорожденных», но и для «истинных людей». Конец для старого мира. И как лучь надежды: новый порядок, новый мир, зародившийся из союза Джакоба Агата и Робери. И весьма успешного мира, судя по намёками из романа « Город Иллюзий».

Замечательное произведение, рекомендую прочесть не только его, но и остальные книги из данного цикла. Урсула Ле Гуин умеет создавать великолепные книги с интересным, захватывающим сюжетом, продуманными, многогранными мирами и неординарными, неоднозначными героями.

Джакоб Агат, представитель альтерранов, космических колонистов, вынужденных доживать свои последние дни на чужой планете, влюбляется в Ролери, девушку-туземку. Вместе им предстоит сражаться за свою жизнь с ордой племен гаалей, за которыми по пятам следует Зима.

Урсула Ле Гуин создает атмосферу безысходности, увядания, которое проявляется во всем: это и образ старого вождя Людей Аскатевара Вольда, и наступление Великой Зимы (год на описываемой планете длится 60 лет), и обреченность перед лицом угрозы гаалей, и ощущение тоски людей Космопора, чужих на планете, не способных рождать достаточное количество детей. Надежду может подарить лишь сплочение людей, символом которого является любовь Агата и Ролери, в которой неожиданно пробуждаются с способности к параречи, основанной на телепатии (отсылка к событиям романа «Планета Роканнона»).

Умение передать настроение с помощью художественных образов, использование полифонии, создание объемных персонажей — все это делает прозу Урсулы Ле Гуин потрясающей и позволяет творить оригинальные волшебные миры.

Удивительно, что ле Гуин, выросшая в семье этнографов (антропологов), совершенно игнорирует собственно этнографию изображаемых ею туземцев! Что в «Роканноне», что в «Планете изгнания» туземные расы волею автора совершенно лишены какой-либо мифологии, религиозных представлений, ритуалов и обрядовых песен. Ле Гуин специально даже отмечает, что для Ролери песни в новинку. Дикари Гуин — такие чистые руссоистские души, которые существуют практически в духовном вакууме, способные воспринять очень многое, но не вообразить свое. Зачем ей понадобились подобные дикари — бог весть.

Но не дикари печалят больше всего в «Планете». А люди. На них Гуин не поскупилась меланхолии. И даже обреченности. Вот зачем они прилетели на планету? Явно не с прогрессорскими целями, коль скоро на страже «целомудрия» туземцев стоит Закон Лиги. Возможно, они хотели дать отпор Врагу. Но как, если у них не было ни оружия, ни транспорта, ни автоматических зондов и т. п. Как они предполагали обнаружить пришельцев и обезоружить их? Совершенно невразумительно выглядит пресловутая Лига Миров, отправляющая своих колонистов с субсветовой (сверхсветовая доступна только автоматам) скоростью колонизировать планеты — а по сути оставаться там до вымирания или вырождения. Это больше похоже на агонию, на жест отчаяния, на поступок обреченных. Таково человечество ле Гуин — не торжествующие колонизаторы, не доминирующая Империя, не подавляющие Прогрессоры — но бездомные, тоскующие, неустроенные сообщества, которые потеряли что-то очень важное в космических безднах. Не случайно так много внимания отводится телепатии, которой люди научились на планете Роканнона. Чужой дар, призванный дать новый импульс человеческой цивилизации, выглядит спасительной соломинкой, да, собственно, ею и является. Романы ле Гуин очень пессимистичны, пронизаны неверием в человечество, предельно антигуманны. Страшный приговор...

Ле Гуин, когда вышел ее первый сборник в ЗФ на русском языке стал для меня настоящим открытием. Трудно было поверить, что все это написала женщина, без слащавости, надуманного сонного романтизма, жестко и очень реалистично. Ей веришь, когда осознаешь, что люди, заброшенные в непонятный и неприемлемый мир, должны как-то жить, без мотивации, кроме самого желания жить и приспосабливаться. Любому фантастическому допущению охотно веришь, только потом, когда поразмышляешь, начинаешь осознавать, что, собственно, истоки «колониальной» фантастики Урсулы Ле Гуин в истории освоения дикого запада Северной Америки, не в той приукрашенной ковбойскими похождениями, истории, а в той жестокой борьбе и системе выживания, которая диктовалась белым переселенцам суровыми условиями дикого запада...

Если подбирать самый подходящий эпитет к «Планете изгнания», я бы выбрал в качестве такового слово «пронзительный». «Пронзительный» – не от слова «пронзает», а от слова «пронизывает», как, например, пронизывает до костей холодный ветер. Если вчитаться в книгу как следует, мысленно ставя себя на место ее героев, возникает именно такое пронзительное ощущение – одиночества, безысходности, тщетности, потерянности. Никому из нас такое в действительности испытать не дано просто потому, что мы живем на своей родной и вполне благоприятной для жизни планете. А в книге?..

Представьте себе планету, год на которой длится шестьдесят земных лет: по пятнадцать лет зимы, весны, лета и осени. Как и все живые существа этой планеты, люди на ней живут, подчиняясь такому долгому циклу: дети у них рождаются только весной и осенью. Но вот перед нами девушка Ролери, родившаяся не в срок – в так называмое Летнее Бесплодие. Она одна – все свое поколение: те, родился весной, уже взрослые люди, родившиеся осенью – еще маленькие дети. Не то что в ближайших племенах, а, пожалуй, и на всей планете у Ролери не отыщется ни одного ровесника. Лучшее, на что она может рассчитывать, – со временем стать пятой женой у какого-нибудь старика. Попробуйте представить себе, что она должна ощущать, размышляя о своей жизни. Ну как, пронизывает?

Казалось бы, худшее одиночество и вообразить невозможно, однако нам тут же доказывают обратное. Колония пришельцев из космоса – поселенцев из Лиги Миров, обосновавшаяся на той же планете десять местных (то есть шестьсот земных) лет назад, когда-то была сильна и многолюдна, но теперь постепенно, но неумолимо вымирает. Связь с Лигой давным-давно потеряна, многое из знаний первопоселенцев утрачено, построить космический корабль колонистам не под силу, и все, что им остается, – просто выживать в чужом для них мире, чувствуя, как этот мир «с величественной медлительностью отторгает чужеродный привой». Особенно тяжело главе колонистов, Джакобу Агату, который отлично осознаёт, что колония обречена и что он, ее глава, не может ничего с этим поделать. Добавьте сюда не исчезнувшее за десять долгих лет недоверие к колонистам-«дальнерожденным» со стороны местных племен, считающих их нелюдями и, за редкими исключениями, демонстративно презирающих, и такое же отношение к людям планеты со стороны многих колонистов: для них это даже не люди, а «врасу» – высокоразумные существа. И то правда, как легко презирать таких «высокоразумных», когда у тебя за плечами тысячелетия истории космической Лиги Миров, а они живут в каменном веке и даже еще не изобрели простое колесо…

И вот в такой мрачной обстановке, в преддверии наступающей зимы, и разворачивается действие «Планеты изгнания». Встреча Ролери и Агата – первое звено в цепи событий, которые наперекор всему: близкой зиме, нашествию кочевников с севера, давним презрению и ненависти – а может быть, и благодаря всему этому? – объединят колонистов и племя Аскатевара и дадут начало чему-то совершенно новому. Только не думайте, что все образуется, словно по волшебству, и что вас ждет простенький романчик с хэппи-эндом: смертей и крови по ходу действия будет немало, но, если вдуматься, только так все и могло произойти. «Планета изгнания» – вещь цельная и продуманная, события в ней находятся точно на своих местах, и ни одно нельзя выдернуть из книги, чтобы не зашаталось все повествование, его последовательность и логика. Все-таки ранние произведения Хайнского цикла в этом смысле намного лучше более поздних, чаще всего раздутых сверх всякой меры и перегруженных различными отвлеченными и в общем-то ненужными рассуждениями. Здесь ничего подобного нет, и оттого-то «Планета изгнания» и производит столь глубокое впечатление: нам ничего не разжевывают и не кладут в рот готовеньким, додумываем картины прихода зимы и человеческого отчаяния мы сами. А свои собственные представления воспринимаются и запоминаются, конечно же, ярче и лучше, чем полученные извне, со стороны.

Планета, которая потом, в других «хайнских» произведениях, будет носить название Верель, также описана скупыми, но красочными и меткими штрихами: море с высокими приливами, серое осеннее небо, ползущие по опустевшему лесу бродячие корни, летающие белые снеговеи, страшные снежные дьяволы… И местные племена с их особым этикетом общения, основанным на глаголах «слушать» и «слышать». Простыми словами «я тебя не слышу» там можно нанести смертельное оскорбление. И никто опять-таки нам не разъясняет тонкости такого общения: они сами быстро становятся понятны по ходу действия, и мы начинаем ощущать их смысл без всяких дополнительных комментариев. Вот он, парадокс Хайнского цикла: чем меньше написано, тем проще понять и почувствовать, и наоборот, – а «Планета изгнания», наверное, лучший тому пример.

Эта история происходит на планете, где небольшая (фактически вымирающая) колония землян, несколько веков отрезанная от цивилизации, сосуществует с туземными гуманоидами. Герои погружены в атмосферу гибели, войны, холода грядущей 15-летней зимы. Но они не сдаются, продолжают бороться.

В чем уж не откажешь Урсуле, так это в способности ярко и живо описать новый неизвестный мир, в котором происходит действие романов. Вот и здесь — чужая планета, гнетущая обстановка, неумолимое приближение «вечной» зимы и одичалого врага — все это ощущаешь на своей шкуре при чтении романа, вживаешься в обстановку и видишь окружающее глазами героев.

Пусть сюжет не замысловат и несколько избит — запретная любовь между представителями разных кланов (своеобразные Ромео и Джульетта), — но читается роман легко и с интересом, а завеса таинственности и безысходности обостряет краски окружающего мира. После прочтения остается приятный «осадок» и хочется побольше узнать об описываемом мире, так как в книге остается много вопросов без ответа. Хотя, если говорить честно, лично мне несколько не понравилась попытка связать описываемых «дальнерожденных» с Землянами, так как это уже потуги научной фантастики, а текст далек он НФ.

Каких-либо отрицательных черт, вызывающих раздражение, не заметил, роман понравился.

«Планета изгнания» очень сильно меня зацепила. Не с первых строк, даже не с первых глав, но зацепив – не отпустила до самого финала.

Планета Верель вращается вокруг своего солнца в течении 60 земных лет. Не каждому жителю, увидевшему зиму, выпадает шанс увидеть ее повторно. Более 600 лет, бок о бок с местными племенами, Людьми Аскатевара, живет колония землян – Космопор. Снова наступает зима, и на юг, через земли Аскатевара, должны мигрировать племена гаалей. Есть одно «но» — у гаалей появился новый вождь, и, в отличии от прошлых зим, гаали больше не разрозненные племена, а организованная орда.

На фоне грядущего военного конфликта и попыток землян объединить племена против общей угрозы, развивается любовная линия между одним из лидеров землян Джакобом Агатом и туземкой Ролери.

Так чем же зацепила история? Вроде ничего такого. Ну любовь, ну война, ну туземцы и земляне.

Для начала про землян и туземцев. Жители Космопора полностью отрезаны от Лиги миров. Почему? Неизвестно. И они не могут ни создать космический корабль или ансибль, потому что связаны законами Лиги о невмешательстве в научно-технический прогресс других миров. Годы идут, и у женщин колонии рождается все меньше жизнеспособных детей. Генная несовместимость с туземцами также не дает возможности продлить род. Драма вымирающей колонии, страх перед исчезновение, попытки держаться за остатки былого величия, проклятия в сторону древнего закона, вписанного в родовую память и ставшего чем-то большим, нежели свод правил для колонистов, ненависть к туземцам.

С другой стороны — туземные племена. Люди Аскатевара не считают землян Людьми. «…и в них нет ничего, кроме коварства и обмана!» говорит один из туземных вождей. Они побаиваются землян с их технологиями и возможностью телепатии, не смотрят им в глаза при встрече, не приглашаю за свой стол, охраняют от них своих женщин. Свод Обе стороны полны предрассудков друг о друге. Поэтому у Джакоба Агата получается убедить объединиться против общей угрозы только старого вождя Вольда.

Старик Вольд – лучшее, что есть в романе. Вождь стар и еще крепок, он уже видел зиму, и готовится увидеть ее снова. Но годы жизни берут свое, и сильное в прошлом тело сдается под их давлением. Понемногу поддается и ум Вольда. Он не всегда узнает своих многочисленных жен и детей, не всегда осознает в каком времени существует. Он вспоминает старые дни молодости, когда был красив и силен. Сейчас он завидует силе молодых, но не их глупости. Давно он, один из немногих, взял в жены колонистку и любил ее. И что, что он не всегда помнит ее имя? В другие моменты ум Вольда все так же остер и прозорлив. Именно старый вождь, увидев первые снежинки, понимает, чем закончится вторжение гаалей.

Что до любви между Ролери и Агатом. Она вспыхивает как-то вмиг. Поначалу она больше похожа на что-то вынужденное, порожденное смирением Ролери со своей судьбой. Дело в том, что репродуктивные способности женщин Аскатевара привязаны к временам года, а Ролери родилась в период период Летнего Бесплодия. По этой причине у нее не будет детей, и она, скорее всего, умрет одинокой старухой. Агат забирает девушку в Космопор и делает своей женой, но чем дальше, тем сильнее и настоящее становится их любовь.

Война с гаалями получилась не такой масштабной, как ожидает читатель, но не менее кровавой и драматичной. Дикари врываются в Космопор, война превращается в серию жестоких и кровавых стычек на засыпанных снегом улицах города. Заполненный раненными лазарет, партизанские вылазки, вечный недосып, умирающие от переутомления или ран друзья и знакомые. Люди побеждают, но цена победы значительная.

«Планета изгнания» — роман о последних днях старого Вереля перед чем-то новым и неизведанным; о конфликте между похожими, но разными народами Людей Аскатевана и колонистов; о правилах, которые иногда нужно нарушать.

Когда один год длится 60 земных лет...

Если вы любите средневековые романы с осадами и штурмами городов, с любовью между людьми разного сословия, с описаниями атак и оборон, с особым осенне-зимним состоянием и текста и атмосферы, с романтикой и поволокой — то вам сюда. Какое средневековье? — воскликнете негодующе вы. — Ведь всё происходит на другой планете! И будете правы… и неправы. Потому что выживающие на этой планете вот уже в течение нескольких столетий «земляне» полностью отказались от всех и всяческих технологических достижений своей расы в силу соблюдения закона Лиги Миров о недопустимости инопланетного культурного воздействия на представителей высокоразумных инопланетных рас (врасу). И потому вынуждены полностью существовать ровно в тех же условиях «средневековья», в которых живут и выживают местные аборигены.

Однако волей или неволей то и дело возникают смешанные браки между двумя разумными расами, и хотя потомства такие браки не оставляют (в силу генетических различий), однако же взаимное, пусть и точечное, влияние эти гибридные связи всё-таки оставляют. И этот роман частично и об этом.

Но в большей степени книга может быть прочитана как романтическая история любви и неравного брака на фоне военных действия с ордой наступающих кочевников. И эта событийная составляющая романа выписана Урсулой куда как замечательно — рельефно и выпукло, контрастно и не без сочувственной сентиментальности.

Но вот какая штука для меня оказалась значимой — по воле братьев Стругацких мы, в общем-то, привыкли к тому, что земляне, обычно будучи выше развиты технологически, непременно осуществляют так называемое прогрессорство, т. е. намеренное и по мере возможностей рассчитанное воздействие на естественный ход течения истории тех или иных инопланетян. А вот Урсула Ле Гуин как раз-таки в этом своём романе чётко и недвусмысленно сформулировала прямой запрет на такое воздействие. Причём запрет этот касается даже вероятностей ненамеренного, случайного «прогрессорства». Удивительное дело, в американской литературе и такие взгляды. В 60-е годы!