Внимание! Отзыв содержит спойлеры, поэтому, если Вы не читали данное произведение и не хотите до поры до времени знать, "в чем фишка" — лучше не заглядывайте под морэ.

Я читал обе версии этой пьесы — и раннюю, тридцатых годов (ту, где в конце Пао-Пао приезжает в СССР), и более позднюю, цензурировавшуюся самим автором (так сказать, "приведенную в соответствие с генеральной линией партии"). Какая из них лучше — не берусь судить; обе они, несмотря на известную "заидеологизированность", достаточно интересны.

Вообще, мнение, что поздний Сельвинский хуже раннего, потому что более массовый, классовый и не такой раскованный в смысле творческой фантазии — оно... скажем так, не на все 100% верное.
Да, для таких вещей, как знаменитая "Улялаевщина", или трагедия о Ваньке Болотникове, написанных в разное время и для разного читателя, авторская (само)цензура оказалась одинаково гибельной. Но ведь поздний Сельвинский — это не только гражданственно-патриотические поэмы... Это и "Умка Белый Медведь", который, невзирая на советски-правильную идеологию, глубоко поэтичен:

"Здесь много дней солнца нет, и часто луны нет;
И тюленьи отдушины вихрь вмиг зализывает, как след;
И только изредка, в те часы, когда отойдёт пурга,
В полгоризонта Великий Олень зажигает свои рога.

Здесь много дней солнца нет. Здесь край ледяной синевы.
Здесь живут голубые песцы, обаятельные, как вы...

Здесь моржи, заплывая весной, подымают свадебный вой
И, как боксёры, дерутся в кругу бивнями и головой.
Здесь рёбра кита и его позвонки находят посмертный приют
И недопёски у китобоев градусники крадут".

Это и "Бабек", который, м.б., "революционен", но в хорошем смысле — ничем не уступит знаменитому соловьевскому "Ходже Насреддину", да и вообще романтичен + лиричен до крайности... Впрочем, я кажется, уже совсем углубился в оффтоп. Если кому-то мои похвалы в адрес поэзии\драматургии Сельвинского 60-х годов покажутся преувеличенными, я могу сказать в свое оправдание лишь то, что в детстве эти произведения очень глубоко впечатлили меня. И даже не самые удачные вещи писателя — интересны, как мин., с исторической точки зрения. (На сем и прекращаю недозволенные речи).

Логика Сельвинского проста. Суть жизни — звериная грызня, "кто кого съест". И другого смысла в жизни нет. Панацея от этого — я уже написал выше — просто вести обычный образ жизни, не тратить свое время на глупую "высокую духовность", и быть как все. (Не могу сказать, что эта идея мне близка 100%. Но она как минимум интересна и нестандартна, а значит, заслуживает внимания).

Что же касается второй редакции (60-х годов), где был изменен финал и выкинуты все "советские" сцены — так это просто размышления на тему "как трудно молодому таланту среди пошлых и косных завистников".

-- Если, к несчастью, ты Кант или Беркли,
То будешь хоть в Англии, хоть в Германии
Как рыба, прыгающая на зеркале,
Как лампочка, зажженная в кармане.

Интересно, что здесь в кач-ве положительного примера упоминается Беркли — философ-реакционер (по советским понятиям), субъективный идеалист и религиозный мракобес. Все-таки бунтарская натура Ильи Львовича дала себя знать

Еще раз повторю: я не считаю второй вариант пьесы — "хуже". В чем-то, может быть, проще; но это не плохо.

ИМХО, каждый должен решить для себя сам, какая редакция ему ближе. Все, что я могу — поставить "Пао-Пао" заслуженную десятку.

Известно ли вам, как без опаски
Учат медведя веселой пляске?

В котел посажен зверь могучий,
Внизу разведен костер трескучий.

Хозяин водит по струнам скрипки:
Пляши под польку: "Цветы, улыбки..."

Лохматый дуреет совсем от боли.
Плясать приходится поневоле.

С тех пор, если польку ему играют,
Лапы сами сразу переступают.

И я в котле знал такие же муки,
Сам задыхался под скрипок звуки.

Душа обгорала — не только кожа,
Я ритмы плясок запомнил тоже.

С тех пор, встревожен воспоминаньем,
Котел я вижу, огня полыханье.

И, схож судьбою со зверем серым,
Пляшу в стихах — и тем же размером.

В этом доме они тихо жили вдвоем
И осенней и зимней порою.
Но случился пожар. И рассыпался дом,
И склонились они над золою.

Там, под нею, хранился ларец золотой,
Несгораемо прочный, нетленный.
Рыли землю лопатой, дробили киркой,
Чтобы клад отыскать драгоценный.

И находят они, эти двое людей,
Ожерелье, подвески, запястья, —
Не найти ей лишь веры сгоревшей своей.
А ему — его прежнее счастье.

Своё отношение к роману я, собственно говоря, давно уже выразил в отзыве. Довольно обычная, а потому скучная фэнтези-история о борьбе Добра со Злом (в данном случае — добрый герой Эрекозе против злого бога Хаоса, который хочет весь мир поработить). Магические артефакты — Мечи, Круги, Камни и пр. — присутствуют в таком количестве, что аж тошно. Плюс ошибки перевода: в оригинале роман назывался "The Dragon in the Sword", откуда в рус. переводе "Орден тьмы"? (Впрочем, если заглянуть в аннотацию, начинающуюся словами Орды тьмы собираются... — то возникнет нехорошее подозрение, что кто-то где-то просто недослышал...)
Есть и другие переводческие глюки. Например: присутствует в романах Муркока такая парочка — Рыцарь в Черно-желтом и Воин в Золоте и гагате. Один и тот же это человек или два разных — автор предоставляет догадаться нам. Так вот: в этом романе он, наконец, ставит точки над "i". Четко говорит: да, это люди разные. Переводчик утверждает всё с точностью до наоборот (!)

Но я хочу поговорить о романе немного с другой, непривычной тем, кто его доселе читал, точки зрения. И рассмотреть "as is" — так, как МЫ его получили в далеком 99-м, со всеми ошибками, глюками и косяками, так сказать, "в первозданном виде", как он явился нам.
Вас ждет потрясающее открытие, господа. Книга эта — совсем не то, за что мы ее до сих пор принимали.
Но начнем с самого начала, т.е., с заглавия.

Да, я знаю, что "Орден тьмы" — это ошибка перевода, в оригинале ничего такого в помине не было, и т.д. Но если так задуматься... представим себе на секундочку, что это название правильное и каноническое. Есть ли в книге т о, что подходит под определение "Орден тьмы"?
Ответ: да, есть. Примерно в середине романа происходит столкновение героя (точнее, героев) с нацистским режимом: они попадают в катакомбы, где видят, как вся верхушка Рейха занята оккультистским ритуалом (собственно, они и "вызвали" наших героев, приняв их за демонов). Гитлер — в голове у которого царил к тому моменту полный кавардак — решил, что появление личностей в древнегерманской одежде должно служить чем-то типа благословения. Решил продолжать свою политику, и... (пишет уже не Эрекозе, а Муркок его устами) ступил на путь к гибели.
Итак, "Орден тьмы" — нацисты. А, следовательно, книга — не про подвиги великого воина Эрекозе в чужом мире, книга про взаимоотношения самого Муркока (он ведь тоже присутствует в книге, пусть и неявно) с этим самым Орденом тьмы. Напомню: ММ родился в начале войны, его детство было полно бомбёжек — ему есть, как выразить свой виртуальный "плевок" в лицо ..."этих". Хотя бы задав вопрос: а люди ли они? И сам же отвечает: нет, не люди, "Тьма", да и все тут...

Далее, как сам описываемый мир задуман? Уж во всяком случае, не по-фэнтезийному: "Внутри структуры имеется шесть стран, и население называет их Землями Колеса.
— Шесть планет?
— Нет, Господин Воитель. Шесть земель. Шесть космических плоскостей, которые вращаются вокруг центральной ступицы колеса. Вращаются независимо и вокруг своей оси, поворачиваясь разными сторонами друг к другу в разных точках траектории вращения. Каждая из земель вращается также вокруг своего солнца. У нас существует Шесть Земель Колеса: Маашенхайм — наша Земля; Драахенхайм, Земля, которой правит Принц Фламадин, когда он, конечно, не путешествует по другим частям света. А также Гнеестенхайм, Земля Женщин-Призраков. Есть еще три: Барганхайм, на который претендует медвежье племя урсинов; Флуугенхайм, народом которого руководит Летающий Остров, и Рутзенхайм, у воинов которого светящаяся кровь. И, конечно, Центральная Земля — оттуда никто не приходит и туда никто не осмеливается пойти. Мы называем ее Землей Альптруменхайм, Землей Болот Ужаса."

Как видите, Муркок сюда и Лапуту Свифта приплел Эдакая смесь из германских фолькорных представлений о потустороннем мире (точнее — о междумирье, на полпути между землёй и преисподней... отсюда и мрачноватый «болотный» колорит, и некоторая — не побоюсь этого слова — готичность в описании Земель Колеса...), и лёгкая примесь технофэнтези пополам с таймпанком (Бароны-Капитаны и их жутковатые корабли, в топках которых горят люди. Плюс стилизация под XVIII век — ну устал Муркок от традиционной героики, решил разбавить чем-то нестандартным... И это хорошо). Ничего знакомого не чувствуете? Ну да, конечно... Мир-корабль (вернее, ми р, состоящий из множества кораблей), тирания, царящая там, герой, начинающий свой путь в этом мире в одиночку и неспособный хоть что-то изменить... Чайна Мьевиль, "Шрам"? New Weird?

Что вы там еще говорите? Наставник Героя — Рыцарь-Сепирис? В прошлых книгах это было два разных человека, а тут — один? Ну так вот же... Эксперимент в духе "смесь всего со всем" — тут и не такие метаморфозы возможны.
И при этом — всё же отсылки к предыдущим, более традиционным книгам Саги (там был мир белых медведей — тут мир урсинов; там были элдрены — тут прекрасные, таинственные и опасные, донельзя эмансипированные воительницы Гнеестенхайма)... Наконец, героический квест «по всем канонам» (поиски Меча, вмурованного в Скалу... никаких ассоциаций с первым подвигом легендарного британского короля?) Правда, почти вся традиционная фэнтезийщина в книге хоть и есть, но сведена до минимума — "следуйте за единорогом", вот и всё (а это уж вообще не отсюда, но из "Амбера"!)

И без психологической начинки не обошлось — самокопания Джона Дейкера и поиски выхода из духовного кризиса занимают не последнее место в романе... Собственно, сюжет романа — вот этот самый духовный кризис. Нежелание ГГероя быть Вечным Защитником и все время спасать мир, людей и т.п. Отстаивание права на свою, пусть мелкую, но частную жизнь. Может ли это быть предметом книги в фэнтези? Нет — потому что в фэнтези личность героя обычно неделима на " своё" и "извне заданное" (я спасаю мир — потому что это и есть моя жизнь, того и требует моя личность, не хотел бы — не спасал, в чем проблема...) А постмодернизм? Магреализм? Много от них перенявший New Weird? Да пожалуйста, сколько угодно! Здесь даже полностью калечный психически человек м.б. героем, а не просто закомплексованный, как Дейкер-Эрекозе.

Как видим, в романе таки очень много Тьмы. Она есть и в самом герое ("Пусть мой мир станет серый и безынтересный — лишь бы только мой!" ОЧЕНЬ нелегко на такое решиться. Это потом уже, когда решишься, переступишь грань — станет проще. А на грани балансируя... это самый болезненный процесс, какой только может быть. Ну чем не тьма?) Есть она и в окружающем мире — жёстком, жестоком... только где-то несбыточной мечтой маячит непонятный остров, на который давно уже ушли все мужчины страны Гнеестенхайм и их драконы — к новому, более, видимо, чистому и светлому бытию... Не податься ли туда? "Нет", — считает герой, — "то уже не моя история..."

И, конечно, Тьма присутствует в романе открытым текстом. Это — с одной стороны, вожди Рейха, а с другой — Хаос, грозящий поглотить мир Шестиземелья. Замечаете параллель, да? Ну конечно же — наступление черноты не в нашем мире совпадает по времени с WWII в нашем. Причем эта чернота еще и уродует людей, в нее попавших — барон Аримиад, к примеру, становится человеком с мордой кабана (характер изменяется тоже: если раньше он был просто глуп, не более, то теперь — еще и не в меру агрессивен).

Вот про что эта книга: про Тьму, которая везде — и вокруг нас, и в нас. ("Что такое Орден тьмы? — Отвечает эхо: мы-ы...") Только не надо её бояться. Если мы сами Орден тьмы — так чт о ж мы, себя не знаем? Да, в душе у нас ее полно. И мы привычные. Мы умеем ею управлять так, чтобы все-таки до петли не доводила. А того, что с нею надо жить, вековать как- то, это совершенно не отменяет.

Поэтому финал книги все-таки оптимистичен — герой победил себя. Он не так уж сильно изменил мир (ушли эти — придут другие; не факт, что будут лучше), он не избавился от своего проклятия — нести Меч (правда, тот пока что расколот пополам — но было ведь обещано, что половинки "перекуют на новые два меча" когда-н. в будущем)... и даже промелькнула под занавес нотка в духе "Не нашел княжны упрямый витязь" (а нелегко, конечно, топать в Лондон обратно к нелюбимой жене, зная, что упустил свою "княжну"). Мрачновато? Да. Но мы верим в героя почему-то...

(Ну, а как этот, очень своеобразный и малотипичный для Муркока роман стыкуется со всей остальной Сагой о Вечном Герое — вопрос особый. Скажу только одно: стыкуется. Никаких там неувязок и противоречий нет... хотя и может так на 1й взгляд показаться).

Оценка — именно как любопытному постмодернистскому эксперименту, а не фэнтези — 8, 6\10.

Лучшее издание: "Северо-Запад" в 1998-99 гг. издавал несколько книг позднего Муркока. Эту лучше брать не саму по себе, а в паре с двумя остальными (издавались-то они как единый проект, т.к. и по настрою, и по месседжу очень похожи; кроме того, присутствует общий герой — граф Бек).

К прочтению рекомендуется, даже (ОСОБЕННО!) если Вы — не фанат Муркока.

Ну-с, начнем, благословясь.

"Невеста ветра", конечно же, в основном производит такое великолепное впечатление благодаря первой части (Тейравену). Дальше будет и множество интриг (а, как известно, легче запутанную интригу придумать, чем действительно увлечь ею читателя), и "игра в моногатари" (острова Окраины, откровенно стилизованные под империю Ниппон позднего средневековья -- тут не могут не вспомниться книги Э. Раткевич)... и "двойной поворот ключа" — смена героев (от которой роман сам по себе мало что выигрывает и мало что проигрывает, но зато заметно оживляется интерес читателя) — но всё это потом, "ab ovo" был Тейравен. Думаю, не ошибусь, если скажу, что для доброй половины читателей первая треть романа и есть — главное в нем; а куда извилистые пути приведут Кристобаля и Ко (команду) потом — не так уж важно в итоге.

Что же больше всего цепляет в первой части? Романтическое стремление "вернуть невозвратимое", т.е., Гринландию? (Вот ведь находятся же еще до сих пор чудаки, которым недостаточно просто пассивно перечитывать ПСС ушедшего классика: им обязательно надо еще и излить свои чувства "по поводу" — на бумагу, перевести в нечто более зримое и осязаемое, чем просто "образы в голове"... Понимаю и поддерживаю) Или всё-таки — не только в Грине дело ...а еще и в Стивенсоне, Сабатини, Купере ("Лоцман", "Мерседес Кастильская") -- спрессованных воедино и породивших нечто новое — синтетический образ "сказки о дальних морях", пленявшей в свое время любого подростка? (И тут мы как бы невзначай вспоминаем, что это — фэнтези: нигде, ни в каком другом жанре, имеющем дело с нашей Землёй, не получилось бы "слить вместе" столь разных авторов, у которых общее только одно: мы всех их очень любили в детстве. Но ради того, чтобы создать универсальную "страну Весёлого Роджера", не грех и свой собственный мир породить).

Итак, "морская сказка" вместо "морского романа" (знатоки тут же вспомнят другую книгу, о другом Кристобале: "Великое плавание" З. Шишовой и её ничем неприкрытый, хлещущий через борта романтизм) — а значит, что-то более лёгкое, не столь уж привязанное к "нравам и обычаям", позволяющее отпустить авторскую фантазию на волю. Запомнили? Это первое слагаемое, первый залог того, что образ морского города бьёт точно в цель, трогая столь многих читателей (и меня лично).

А второе слагаемое... (тут я снова должен просить прощения у писательницы — она-то сама ведь отрицает аналогию, о которой я сейчас буду говорить, но на мой личный взгляд, эта аналогия все-таки существует. М.б., и не сама по себе, а только в воображении читателей — но, увы, параллель все-таки можно провести, никуда не денешься). Второе слагаемое — это попытка исправить ошибку Робин Хобб, у которой "живые" (именно так, в кавычках) корабли — не более чем занимательная магическая игрушка (заменить, в принципе, можно на что угодно, на драконов там или фамилиаров каких-нибудь...), а у Осояну это ОБРАЗ, продуманный и интересный (не говоря уже о том, что поэтичный). Аналогия "корабль = морское животное" сама собой просится.

Ну, и мелочи всякие (не принципиальные, т.к. не из них рождается Тейравен) — например, сама целительница (Эсме): девушка умная и даже гуманная, но при этом со своими "тараканами в голове"; капитан, любящий своё судно, как невесту (а вы думали, откуда такое название... а?) или лучшего друга (брата?.. сестру — со скидкой на "пол" корабля?), или, в конце концов, себя самого.
Вы скажете: но ведь это всё разные виды любви? Совершенно верно. В том-то и "фишка", что речь идет об еще одном. И похожем на них одновременно, и — не похожем.
"Ну, и что же это тогда?" Честно — я думаю, каждый ответит сам. Лично я вижу здесь очень большую любовь к жизни.

И вот Тейравен рождён. Приведен в надлежащую форму — как говорят украинцы, "оздоблен" всем, чем надо и поставлен на ноги.
Поднимем кружки в честь прекрасного, накрепко врезавшегося нам в память мира ("мира-героя". А может ли мир быть героем романа?.. Что бы ни думала по этому поводу ув. автор -- вышло в итоге именно так), и — voller Herz — перейдем ко второй трети книги и далее.

Судьба Эсме решилась, в её жизни всё более-менее "устаканилось"; теперь она — член команды, возможно, между нею и Кристобалем протянутся какие-то незримые нити (любовь или что другое — не суть важно; главное, что отношения у них более чем добрые). Дадим же нашей дорогой целительнице время и возможность отдохнуть, насладиться достигнутой целью (как говорят по-английски — goal. Достигнутая цель и "забитый гол"... черт побери, похоже) — и, из уважения к ней, учтиво отведем пока взгляд в другую сторону. Где тоже окажутся любопытные персонажи...

Взгляд наш какое-то время задержится на Джа-Джинни — жить среди людей (пусть даже и неплохих), всё время помня о том, что собственная инвалидность (пусть и скрытая в сказочных образах крыльев и когтей) выдаёт в тебе "чужого, странного"... нет, к этому, конечно, можно привыкнуть, но всё равно это ежесекундная пытка...

...бегло скользнёт по серебряным маскам из дворца (долго, впрочем, на них не задерживаясь)...
...отметит мускулистую фигуру местного "супер-ниндзя" с неожиданно древнегерманским именем Хаген...
...пожалуй, колоритная и страстная Камэ, а также её не в меру флегматичный брат (смотрите, не обманитесь — спокойную повадку сытого тигра легко принять за природную воспитанность и достоинство!) привлекут нас...

Тут, правда, следя за чередованием этих лиц, в какой-то миг ловишь себя на том, что прекрасная-то сказка кончилась, причём давно; повествование превратилось в обычный (конечно, добротный и качественный, но всё же) приключенческий роман — по ассоциации с морской тематикой (да и по времени тоже) вспоминаются Коул и Банч со своим циклом "Антеро"; мягкий лиризм всё ещё будет встречаться на страницах "Невесты", но — перемежаясь экшеном, в виде отдельных "вкраплений", эпизодов (каждый из которых дорогого стоит)...

К концу книги уже и не старик корабел, по характеру — просто душа-человек (ему, кстати, больше подошла бы роль истинного капитана "Невесты"), становится настоящим ГГероем -- перед нами рассказ о команде, в которой одинаково ценен каждый участник, но именно поэтому личные таланты любого из них несколько... эээ... нивелируются (даже обаятельнейший юнга "прячется в тени", выглянув лишь на миг) — они все делают "одно общее дело", то есть — вершат долгий и не очень-то интересный нам (по правде говоря) поиск. Разве так важно, найдут ли друзья волшебный компас? Разве это — самоцель? Только ради компаса всё и писалось?.. Нет же; эта книга, как и любая другая, должна в первую очередь рассказывать нам о человеческой душе и о том, что в ней скрыто. К сожалению, за действиями группы трудно увидеть отдельных людей более крупно. В частности, поэтому финал книги -- то, чем увенчиваются поиски "сокровища" -- меня не тронул.

Но, может быть, дальше всё переменится? В конце концов, мы так еще и не рассмотрели изблизи того, кто должен бы нас занимать прежде других — самого Кристобаля Крейна. Или, вернее, мы его видели, но только через восприятие "Невесты". А вот каким себя видит он сам... это, конечно, вопрос. В душе пирата, который — пусть и выглядит молодым — не один десяток лет шатался по свету, покрыв себя не самой лучшей славой, наверняка должно быть много темных пятен. Попробуем приглядеться: не ждут ли нас в будущем новые открытия?
Перед нами — второй роман, "Звёздный огонь".

Причудливы узоры, которые морской бес пишет невидимым пером на глади воды. Иногда он гонит волны в бешеной пляске (да-да... я про те моменты, когда экшен в романах — обоих — превалирует над внутренним миром ГГ. Касательно первого романа — это поиски компаса. Касательно второго — бегство от Аматейна)... но иногда волны остаются спокойными. Вся штука в том, что спокойствие их — тоже разное.
Каким был Тейравен? Почти по Блоку — "бухтой сонной", в которой "спала зелёная вода". И это неплохо, такой тихий уют по-своему даже красив. ("И вновь обычным станет море", когда корабль Фейры покинет город... так что созданный автором, если можно так сказать, "мир а ля Шир" навсегда останется блаженствовать в своей обычности. Как бы ни метал громы и молнии наместник Эйдел Аквила).
Не то — Каама. Здесь вода не дремлет, она, если судить по старой поговорке, "камень точит", и давно уже выточила в нём себе уютную нишу. Сопричастность стихии и камня, медлительности, перешедшей в солидную основательность, и юной души города... и — самое главное — сопричастность всему этому человека, случайно оказавшегося на безлюдной площади (и поэтому — УСЛЫШАВШЕГО, о чем здесь говорит сама тишина...) Вам ничего не вспоминается? Мне лично — "Одиссей" Г. Л. Олди. Выбор между Номосом и Космосом. Или, как сказал другой писатель в совершенно другую эпоху, "мир — не я. Но, в то же время, я мир".

И всё же, чувствовать своё единство с миром нельзя вечно. Вернее, можно, просто не всегда получается. "Чёрные" не дремлют. (Не буду спойлерить и пересказывать, ЧЬИМИ слугами в итоге оказались чёрные фрегаты — скажу лишь, что в любой фэнтези таких вот "вселенских угроз" — двенадцать на дюжину). Хорошо, когда речь идёт совсем не о них: нас опять радует своим присутствием в романе милая целительница; Камэ-Паучок и ее брат (вероятно, те еще изверги в жизни) ведут себя (уж не ради нас ли?) "как на параде"; слепая девушка и её рысь-поводырь более чем симпатичны... одним словом, доброго и светлого в книге много; и каким же скучным и неинтересным предстаёт против него Зло — неужели противник не мог быть более достоин своего "огненного" конкурента?..
Потому и не веришь в поражение, нанесённое этому Злу в конце концов. Оно вышло у автора одновременно и смешным, и страшным. Уж если ему удалось изменить душу обаятельнейшего юнги, причём так быстро, как в жизни явно получиться не могло... У него, конечно же, больше сил, чем мы думаем; и поэтому Фейре-Крейну остаётся только одно: окончательно перейти пределы власти.

"Тёмные пятна" в душе феникса всё-таки всплыли наружу. Чтобы противостоять Злу, он вынужден даже от человеческого облика отказаться (хотя пример Змеёныша-Паоло показывает: возможна и обратная метаморфоза). Нарушив границу между "я такой, какой есть" и "я спасусь ЛЮБОЙ ценой", Крейн всё-таки вытаскивает свою команду из застенков Капитана-Императора (и то не сам, а при помощи маленькой Фаби, которая до сих пор особой роли в сюжете не играла — и вряд ли будет играть дальше). Вытаскивает — но дальше им, по-видимому, предстоит битва... между Чёрным флотом и совершенно уже обезумевшим капитаном "Невесты". Помните аналогию с Робин Хобб? Том 1 — просто "Волшебный корабль", а вот дальше уже — "Безумный"...

Третий роман цикла носит (вернее, будет носить) название "Белый фрегат". Не хочу говорить о своих догадках по этому поводу, лишь напомню — обычно в мире, придуманном Н. Осояну, этот таинственный корабль является мореходам перед смертью...Остаётся только надеяться, что кто-то сподобится вовремя пожелать им другой, лучшей судьбы.

*фанфары...* юбилейный, сотый "блог-пост"... По такому поводу надо срочно
Ну и, разумеется, такой пост не может быть пустяковым и случайным. Поэтому напишу о том, что действительно важно — для меня, по кр. мере

***

...решил тут: выделю-ка я отдельный тег про свою недавнюю любовь — Крайний Север.
Буду постить тут всякие ссылки по теме, на какие наткнусь в сети (вот одна на пробу — рассказ "Маска кэле" с Литфорума. А вот — прекрасный сайт, ссылки на фотографии с которого я буду здесь давать...)

...а заодно и отрывки из произведений, особо впечатливших меня. (Если кто-то думает, что тут будут выдержки из "Террора" Симмонса — вы глубоко ошибаетесь: я уже ок. месяца хожу и облизываюсь на эту книгу, но никак купить не могу...)

А пока что — читайте: И. Сельвинский, вступление к пьесе "Умка — Белый Медведь"

Ну как — впечатляет? меня тоже... видно, что писал человек, изрядно "подкованный" по части всего этого... Узнали, кстати, размер? Ну да, ну да — он стилизован под киплинговскую "Песнь о Востоке и Западе"...

Между прочим, Киплинг и сам обращался к фольклору эскимосов и иже с ними... но об этом будут уже мои следующие посты.

Разумеется, две ссылки — это пока негусто. Но всё же лучше, чем ничего

И напоследок — почему именно Northern, а не Polar lights, к примеру? А ответ прост: так назывался сборник сказок, который у меня когда-то в детстве был.

Не знаю, буду ли я посвящать и этим сказкам тоже записи в а\к, но — хоть так, посредством тега, память его увековечу