| |
| Статья написана 24 апреля 2012 г. 14:23 |
В повести Севера Гансовского «Шаги в неизвестное» (1961) действие происходит «в районе Лебяжьего», см. с.4. (Цитирую и привожу страницы по изданию С.Гансовский. Шаги в неизвестное. – М.: Детгиз, 1963.). Это довольно близко к тем местам, где я сейчас живу. Правда, на с. 42 какая-то неувязка с топографией: герой идет от посёлка к Финскому заливу, но Ленинград у него оказывается слева, а Лебяжье – справа, тогда как на самом деле всё наоборот. Другое Лебяжье? В тексте упоминается курортное местечко «Волчий хвост» – надо поискать.
Ещё ряд любопытных совпадений. В повести имеется электрическая станция с реактором, только названа она не АЭС, а СЭС. «Окно кабинета выходит как раз на электростанцию, и я несколько раз видел, как верхушки лип за оградой и крыша здания, где помешается реактор, освещались мгновенным синим светом». На с. 6 электростанция солнечная: «…работаю в научно-исследовательском институте, который базируется на небольшой солнечной электростанции исключительно экспериментального назначения», но на с. 41 реактор становится атомным. «Прямая линия, мысленно проведенная через заднюю стенку гаража и через то место в спальне, где стояла моя постель, уходила дальше к зданию, в котором помещается атомный реактор». Собственно, все чудеса, случившиеся с персонажами, автор и объясняет тем, что «взаимодействуя с процессом деления урана в реакторе нашей электростанции, плазма шаровой молнии образовала какое-то новое излучение», под которое они попали. Так всё-таки электростанция атомная или солнечная? Логические ляпы автора? А, может быть, слова «атомная станция» в начале повести были убраны из текста по цензурным соображениям, а в середине повести атомный реактор остался просто по недосмотру? Кстати, Ленинградскую атомную начали строить в в 1967 году, повесть же впервые опубликована в 1961-м, а написана ещё раньше…
А ещё говорят – фантасты не предсказывают будущее! Походя, мимоходом Гансовский предсказал и появление ЛАЭС и даже закрытого НИИ, в котором я когда-то работал, причём почти угадал и будущее географическое расположение объектов...
|
| | |
| Статья написана 21 апреля 2012 г. 14:29 |
Владимир Михайлов пишет в своих мемуарах:
"Вообще, бывая в Москве в те времена (речь о начале шестидесятых годов, примеч. lartis), я не стремился познакомиться с известными тогда фантастами: я всегда чисто подсознательно избегал вертеться вокруг людей известных, это свойство сохранилось и посейчас. Но было одно исключение: Аркадий Натанович. Видеть и слушать его для меня каждый раз было радостью, его эрудиция всегда потрясала. А других знакомств в те дни в Москве я не завёл. Однажды А.Н. привёл меня на семинар, который он вёл, и представил встретившемуся по дороге человеку, чуть ли не с ног до головы запелёнутому в бинты, с ногой в гипсе; передвигался он с помощью, если не ошибаюсь, костыля и палки. То был Север Гансовский; сдружились мы с ним значительно позже – к сожалению, уже немного времени оставалось до его смерти. С его сестрой я познакомился раньше, в Риге; она была женой Валентина Пикуля, у которого я изредка бывал...
(Михайлов В. Хождение сквозь эры // Если (М.). – 2000. — # 7. – С.209-234; # 8. – С.235-254).
А вот это Владимир Михайлов пишет о повести Гансовского "И медные трубы..." в своём предисловии к антологии "Советская фантастика 80-х годов. Книга 2" (Библиотека фантастики 08/2):
"Совсем иначе читается и повесть ныне, увы, покойного Севера Гансовского "...И медные трубы". Раньше главным её достоинством мне казалось само направление этой фантастики — не в будущее, а в минувшее, в историю, но историю фантастическую, как у Марка Твена в "Янках из Коннектикута при дворе короля Атрура". Главным виделся тот интерес к родной истории, который она неизбежно будила. Однако в дни её написания интерес этот у большинства ещё не сопровождался пониманием того, что мы своей истории вовсе и не знаем, не то чтобы какие-то детали от нас ускользали, нет, мы вообще этой истории не знали, нам лишь то было ведомо, что проходило через мощные светофильтры господствовавшей догмы. И, перечитывая повесть Гансовского, я уже как естественную воспринимаю неизбежную мысль о том, что в нашей полной истории наверняка таятся и не такие события и чудеса...
Стоит, кстати, обратить внимание на то, что предисловие В.Михайлова датировано 26-м августа 1991 года и написано в Москве.
Владимир Михайлов и Север Гансовский в дни Первого Всесоюзного совещания КЛФ (Киев,1988). Фото Юрия Зубакина.
|
| | |
| Статья написана 17 апреля 2012 г. 13:54 |
"Будущее всегда есть, но каким оно там впереди осуществляется, зависит от того, как мы поступаем в своей эпохе. Ну, допустим, вы хотите что-то совершить... Если вы выполнили свое решение, идет один вариант будущего, а струсили или заленились — другой, уже без вашего поступка. Итак от самых мелких вещей до глобальных. Будущее — это бесконечность альтернативных вариантов, и какой из них станет бытием, полностью диктуется всеми нами. Я-то знал один вариант, но их бесконечность, поэтому ничего нельзя сказать наперед, за исключением самых общих вещей.
Так что вы не спрашивайте, каким будет завтрашний день. Хотите, чтобы он был великолепным и блестящим, делайте его таким. Пожалуйста!"
Север Гансовский. Винсент Ван Гог. 1970 г.
|
| | |
| Статья написана 17 апреля 2012 г. 13:49 |
Ответы С.Гансовского на вопросы румынского молодежного научно-популярного журнала "Штиинцэ ши техникэ" ("Наука и техника", 1983). [/p] 1. Есть ли факторы, ограничивающие в будущем существование и развитие человечества?
С.Г.: Нет, никаких ограничений не будет, перед человечеством простирается абсолютное будущее. Если Земля когда-нибудь прекратит свое существование, человечество переселится на другие планеты. И если даже в невообразимо далекие времена расширение вселенной сменится сжатием и органическая жизнь в ее нынешнем виде погибнет, все равно что-то останется, жизнь и разум перейдут в какие-то иные формы, способные существовать и при этих условиях.
2. Каково будущее роботов и в какой мере они повлияют на жизнь человека?
С.Г.: Для меня это особенно сложный вопрос: о роботах я никогда не писал и никогда серьезно не думал. Вероятно, судьба робота в чем-то аналогична судьбе всякой машины. Я имею в виду, что любое техническое устройство станет нас исправно обслуживать, если, конечно, мы не позволим ему встать выше нас. А техника и сейчас стоит иногда над человеком — и это ни к чему хорошему не приводит.
3. Если бы Вы имели возможность путешествовать во времени, какой момент прошлого Вы бы выбрали и почему?
С.Г.: Я не могу отдать предпочтения какому-либо одному моменту прошлого. Точно так же, как не могу выделить какого-то одного, самого любимого писателя или композитора. Ведь это не штангисты, сильнейшего среди которых можно выделить путем соревнования. Нет, писатели и композиторы, если можно так выразиться, обслуживают разные стороны духа. Так и разные моменты прошлого дороги мне каждый по-своему, каждый из них неповторим.
Подробнее здесь.
Гансовский в дни "Аэлиты-87" (Свердловск). Фото В.Коблов.
|
| | |
| Статья написана 7 апреля 2012 г. 02:16 |
Север Гансовский. Люди этого часа. — М.: Искусство, 1974 г.
Из послесловия В.Витюка к сборнику одноактных пьес Севера Гансовского "Люди этого часа" (1974): ...Так в шуточной пьесе всерьез и в полный голос заявлена автором центральная его тема. Можно думать, что эта тема зародилась у автора в послевоенные годы, когда поборники политики с позиций силы размахивали над миром ядерной бомбой. Можно связать ее с тем вспыхнувшим в сороковых-шестидесятых годах интересом к науке, который был порожден ее ошеломляющими успехами. И то и другое будет верно. Но, думается, истоки этой взволнованной заинтересованности у С. Гансовского имеют также и личный, автобиографический характер. Они связаны с тем временем, когда на знаменитом пятачке над Невой отбивал боец морской пехоты Север Гансовский яростные атаки врага. Когда под бомбежками и артиллерийским обстрелом он и его товарищи стояли насмерть. («Насмерть» здесь не просто привычное литературное выражение: официальное сообщение о том, что рядовой Север Феликсович Гансовский убит в бою и похоронен под Невской Дубровкой, будущему писателю родные принесли в ленинградский блокадный госпиталь, где он лежал тяжелораненным. Я уверен, что именно тогда зародился у Гансовского тот символический образ бездушной техники в руках бездушных людей, который занимает столь заметное место в его рассказах. И из тех же жизненных впечатлений выросла уверенность в человеке, в могуществе его разума и духа, его мужестве, выносливости, непреклонности, перед которыми оказались бессильны самые грозные машины и механизмы. Есть среди ранних вещей С. Гансовского показательный рассказ — «Новая сигнальная». Автор вспоминает несколько случаев, когда обостренным чутьем фронтовика он угадывал грозящую ему опасность за мгновение до того, как она проявляла себя. И неприметно, непринужденно переходит к рассказу о бойце Званцове, которому доводилось улавливать чувства и намерения ведущих бой людей. Ему передавались мысли немецкого летчика, охотившегося за ним с воздуха. Он перевоплощался в ведущих между собой огневую дуэль советских танкистов и немецких артиллеристов. Он воспринимал планы находившегося поблизости замаскированного фашистского шпиона. Напряженность переживаний и выработанная войной чуткость восприятия открыли в Званцове, как называет его писатель, «новую сигнальную» (имеется в виду учение И. П. Павлова о двух сигнальных системах). Рожденное реальной жизнью восхищение человеком и его духовными силами открыло писателю путь в жанр фантастики. К этому же жанру подводила писателя и мысль о неисчерпаемой способности человека к научному и техническому творчеству, о коллизиях, возникающих между человеком и техникой, о нравственных и политических проблемах, которые в этой связи встают. Жанр фантастики избирается писателем не ради демонстрации научных идей и технических изобретений, но во имя того, чтобы с гуманистических позиций решать нравственные проблемы. Техника и человек — эта тема широко представлена в прозе Гансовского. Меньше места она занимает в его драматургии. Но отсвет этой темы лежит и на его пьесах, особенно посвященных эпохе войны.
|
|
|