Этот роман, кажется, не годится для школьной программы по одной простой причине — слишком мощная нужна богословская и историческая база, чтобы это понять. И слишком много реалий и понятий, которые школьнику неизвестны. Например, обмолвка, что Берлиоз рассказывал Бездомному то, то и то, и все это — из Брокгауза и Эфрона. То есть этим его образование и ограничивалось. Или о том, что мастер не заслужил света, а заслужил покой. Судьба его на самом деле очень печальна с точки зрения христианства.

Понимаешь, что многие цитаты вовсе не надо принимать на веру и считать правильными. «Никогда и ничего не просите! Никогда, и особенно у того, кто сильнее вас!» А ведь говорит-то это сатана, а Бог-то человека сильнее. То есть Воланд рекомендует не молиться никогда. Интересная фраза.

Или вот эта цитата: «Что-то, воля ваша, недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. Такие люди или тяжко больны, или втайне ненавидят окружающих. Правда, возможны исключения». Тоже подарочек от Воланда. Между прочим, избегали вина, игр и женщин первые античные христиане. Оклеветать которых для Воланда было, видимо, тем еще удовольствием.

Если вчитываться, а не читать, стараясь успеть к урокам, видишь много мелочей. Например, то, что стоит героям помянуть черта — как сразу возникают какие-то неприятности. Что двое, кормивших недоброкачественной пищей — духовной и телесной, погибли страшной смертью. Но не факт, что медленная кончина буфетчика Сокова хуже кончины Берлиоза. У последнего не осталось времени на покаяние. У первого — вопрос открытый.

Интересная мысль о Маргарите. Обретя своего мастера, она все сидит у окошка в подвале и нежно гладит рукопись. Хотя ее ласка сейчас как никогда нужна мастеру. Может быть, она любит роман больше него? Во всех смыслах. Странная у нее любовь все-таки.

Я буду еще перечитывать этот роман. Когда наберусь уже не знаний, а мудрости. Чувствую, что она здесь нужна.

Очень современно звучащий рассказ, несущий также «вечную» идею.

Вечное — о том, что очень обидно и даже неловко отличаться от других. Даже если в лучшую сторону. Витя, у которого есть все игрушки, видимо, из богатой семьи, если у него во время войны есть все игрушки, какие хочется.

Дополнительный, более современный смысл — о потребительстве и зародыше шопоголизма. Сам процесс приобретения нового становится важнее, чем пользование полезными, важными и красивыми вещами. А современные производители на этом играют.

Возможно, через некоторое время Витя займется коллекционированием. Марок или открыток, спичечных этикеток или юбилейных монет. Это не самый плохой способ удовлетворить любовь к приобретательству.

Я люблю этот роман именно за то, за что многие его очень не любят.

Например, за медленное развитие сюжета, за уютную бессобытийность, когда все самое главное происходит в сердцах.

За возможность взглянуть на мораль ушедшего времени и понять, что не так уж она не похожа на нашу. Власть отцов стала слабее, а поводов для ревности столько же, сколько и ранее.

Еще я люблю героиню. Да, Фанни не так насмешлива, как Элиза, зато она не так нагло безрассудна, как Эмма, не так высокомерно правильна, как Элинор, наконец, хотя немного похожа на Энн, все же более оптимистично настроена, наверное, потому что моложе. Так что я ее полюбила почти сразу.

Обрадовал и Эдмунд. Конечно, он немного резонер, зато у Остин наконец появился положительный священник. Насмешки в адрес этого сословия от дочери духовного лица всегда вызывали у меня опасливое отторжение. Хотя и тут не обошлось без любимых подколок мисс Остин — доктор Грант вполне вписывается в ее сатирическую галерею.

Впрочем, как водится, отрицательные герои, особенно героини, получились интереснее положительных. Йейтс забавен, тетушка Норрис тоже, Мэри обаятельна и самой своей беспринципностью вызывает интерес. Кто бледно прописан, так это Джулия — она временами кажется тенью сестры, в отличие от Фанни, которая в тени, но сама по себе.

Жаль, что нет русского перевода «Обетов любви». Возможно, удастся прочитать его на английском, и у меня хватит старых знаний.

О «Властелине Колец» можно сказать достаточно если не плохого, то нелицеприятного. О «черно-белых» персонажах (хотя как раз об этом стоит поспорить), о некоторой условности и общей простоте сюжета. По факту структура «Властелина Колец» не реализует роман современного типа, а скорее воссоздает рыцарский роман или даже миф — фабулой, хронотопом, системой образов. Отсюда все то, что с точки зрения современности можно поставить в вину. С другой стороны, это и придает книге ее неповторимую особость, выделяет ее. Затем, не забудем, насколько книга важна для истории литературы. Безусловно, были и до Толкина писатели, которые подходили к жанру фэнтези, например Роберт Говард или Говард Лавкрафт, отчасти Эдгар Берроуз, у которого марсианский цикл стоит между фэнтези и космооперой. Но создателем фэнтези как жанра все-таки стоит назвать Толкина. Мне один человек, о Толкине мало знавший, сказал, что книга ему не нравится, потому что — внимание! — очень много штампов, все, что он сто раз в фэнтези читал и видел. Другими словами, вся фэнтези пошла отсюда.

И в целом, у «Властелина Колец» есть некоторые недостатки, как пятна на солнце. Но изначально это именно солнце, то есть прекрасное произведение. Сюжет, хотя и плавный, несколько порой медлительный, остается увлекательным. Произведение в целом атмосферное, тот самый эффект погружения — на полную мощность. Когда автор знает о своем мире буквально все – как звали предков героя на много поколений назад, на каких языках в каком народе говорили, притом проработал не просто отдельные наречия, а сложную и логичную языковую систему, то это восхищает. Даже самые прекрасные и безупречные из героев способны на ошибку и поэтому становятся нам ближе, чем если бы были совсем идеальны. А злодеи либо были когда-то другими, что для нас предупреждение, либо не так уж злы на самом деле.

А еще там есть хоббиты! Придумать новую расу живых существ, которые бы так удачно вписались в общую космологию, как будто вечно тут и были, — это нужно быть больше, чем просто специалистом-филологом. На такое способен только настоящий талант, человек, наделенный знаниями, чуткостью и вкусом. А они же по характеру, по нравам своим получаются ближе к современному человеку, чем люди Средиземья. На хоббитов не только натыкаешься, как на древесный корень, в них еще и можно смотреться, как в зеркало. Чуть кривоватое, но оно и не обязано быть прямым.

Язык книги в целом простой и ясный. То есть язык оригинала, конечно. Переводчики много внесли своего, иногда слишком.

Финал «Властелина Колец» — тоже особенный. Он и печальный, он и светлый. Обычно у авторов получается или излишне оптимистично, или, наоборот, беспросветно. Здесь ни того ни другого.

Об экранизации говорить не буду, вероятно у большинства тех, кто, как я, начал с книги, есть что сказать о ней не очень приятного. Замечу только, что первый фильм был, возможно, лучшим из шести – потому что наиболее аккуратно обращался с текстом. А дальше режиссерское видение стало все сильнее перевешивать оригинал.

А если резюмировать, то есть такое стихотворение:

«Властелин Колец» —

Странный образец.

Коли любишь, так уж любишь,

Ну а нет – плеваться будешь.

Автор стихотворения, между прочим, сам Толкин.

Классическая сказка, международный сюжет. То что общеиндоевропейский, это точно, насчет остальных сказать не могу.

Но привычность и простота далеко не означают примитивности. В детстве детали проскальзывают мимо, дальше начинаешь думать. Умные дети, впрочем, замечают раньше.

Посмотрим, когда рыбка отказалась помогать в разных сказках: в индийской она не пожелала сделать старика всей земли магараджей, у братьев Гримм — не стала делать старуху богом. А у Пушкина старуха пожелала, чтобы «рыбка сама ей служила». И посягать на свою свободу чародейка не позволила. А что до этого старуха слуг била, так это, видимо, ее не волновало.

И еще — в сказках на этот сюжет старик становится богачом и даже царем. А здесь — ничего ему хорошего не получить. Может, только в избе успел пожить, а так ему от старухиных капризов стало только хуже. То есть второго шанса в этой сказке нет — старик сказал: «Твоего мне откупа не надо», значит, он никакого откупа с рыбки не имеет.

А между тем ему согласно патриархальной морали следовало бы не слушаться старухи, а совсем наоборот — ей бы его слушать. Но он становится у старухи на побегушках, и все идет сначала хорошо, потом очень плохо. Если подумать — это похоже на наши желания, которые без контроля разума превращаются в хотелки. Правда, обычно последствия становятся ясны далеко не сразу. Рыбка объясняет все быстрее и нагляднее.

А еще возникает маленькая простая мысль — если бы старуха ничего не попросила и не потребовала, не расплатилась ли бы рыбка больше и щедрее в благодарность за милосердие и бескорыстие старика?

Малоприятный рассказ, если честно. И очень странный, в итоге так и неясно, правда ли мертвецы под землей разговаривают или герою просто это примерещилось. Выпивши и в полудреме даже здоровый человек много что может увидеть и услышать странного, а рассказчик далеко не здоров. Он, похоже, основательно допился. И разговаривает он как Поприщин из «Записок сумасшедшего», так что, возможно, тоже уже сходит с ума. Если так, то, получается, он столкнулся со своим подсознанием, заглянул сам себе в душу и ужаснулся, какие в ней таятся мерзости – монстры.

Хотя и кое-что хорошее тоже есть. Лавочник, например. Может быть, он немного склочный, обидчивый, но он хоть немного думает о душе. Слушает всю эту вакханалию и приговаривает: «Воистину душа по мытарствам ходит». Между прочим, эта его реплика находится, так сказать, в акцентированном месте, она как раз последняя среди всех разговоров мертвецов.

Когда мертвец вздыхает и говорит: «Я бы еще пожил», это очень даже можно понять, даже можно посочувствовать. Собственно, покойникам и дано пожить, только несколько в ином состоянии и с иной целью, но используют они это явно не так, как стоило бы. Горбатого, оказывается, даже могила не исправит.

Попадаются интересные афоризмы и просто фразы вроде: «Ходил развлекаться, попал на похороны». Это вообще годится для поговорки. Есть нотка юмора, в том числе каламбурного: про то, что Боткин вовсе не кусается, а очень деликатный. Про «дух» и то, что «не хотелось бы быть тут духовным лицом».

Мелькает тема разврата юных, правда не в том ключе, в каком обычно у Достоевского. Шестнадцатилетняя Катиш, которая уже развращена до монструозной степени и тоже, между прочим, находится в одной из могил, вызывает очень странные ощущения. Нет в ней той невинности, оскверненной чистоты, о которой так много писал Достоевский. Это не девочка, которая смущается от канкана, это дитя с лицом парижской камелии. Впрочем, Достоевский не дал ей высказаться самой, а только «гнусно» хихикать. Как знать, какую боль, которую не умеет выразить, она скрывает. Что интересно, о совращении юноши женщиной говорят бегло и без особого гнева, а о похотливом старике, который интересуется молоденькой девушкой, совсем в ином тоне.

Герой собрался походить по кладбищам, поискать чего-то более духовного, а заодно послушать здесь «биографии и анекдотцы». Что-то подсказывает, что он задержится тут. Человек влеком и удобопреклонен ко греху. И есть подозрение, что эти разговоры все-таки сродни переписки двух собачек. Он сойдет с ума, если уже не сошел, и как знать, не примерещится ли ему пресловутый «бобок» перед смертью.

Слово странное. Может быть, это просто губы, которые не в состоянии разжаться, издают такой звук, а может быть, это что-то иное. К кому взывает эта несчастная душа? И будут ли взывать прочие?

Ответов нет, вопросы есть, но лучше до них не докапываться, рассудок целее будет.

Я в восторге от этой пародии. Один из моих любимых рассказов Лукьяненко.

Изящно и с умом соблюдены все каноны «магазина на диване». Одновременно мастерски используется дипломатия и недоговоренность. Все, что сказано о товарах, чистейшая правда, за исключением маленьких деталей, в которых таится дьявол.

Такой рассказ надо читать в юном возрасте, будет хорошая прививка от шопоголизма.

Отличный рассказ. Как и свойственно Осеевой, ничего лишнего и никаких поучений, но все понятно.

Правда, не всем. У нас не так много Володь, к сожалению.

Автор не сказал, где «найти скульптора», но в этом, вероятно и самая суть. Есть вещи необъяснимые, загадочные, которых нам никогда не узнать.

Но ситуация в рассказе патовая. Тут можно было либо смириться с тем, что человечество исчезло, либо попробовать хоть что-то узнать. Они попробовали – и именно этим запустили уничтожениче человечества. Очень грустно на самом деле. И, хотя я сторонник осторожной науки, тут понимаю, что другого выхода у людей не было, нельзя же сидеть сложа руки.

А бабочки хороши, ох, хороши. Атмосферны и страшны. А что автор раскланивается с Бредбери – не он первый, не он последний.

Финальный диалог получился в стиле антисоветского анекдота: «Если и старший брат обанкротится, так неужели вам за такое жалко сто злотых?» В целом история очень грустная и страшная, главным образом для рассказчика. И для того, кто ему внял.

Если что, люди ведь не поймут почти ничего. Просто погибнут. А он будет знать, будет помнить, самое главное — будет ждать. Существовать в ожидании неизбежной гибели всего, до которой можно и не дожить — это мука мученическая. Надеюсь, бедняга не сойдет с ума.

Очень рада за Зиночку, у которой все-таки неплохо сложилась судьба. Единственное — этот маленький интриган, которым был рассказчик, не стоил такой ненависти.

Сюжет романа очень захватывающий, хотя в нем нет ни далеких планет, ни космических битв, даже просто экшена много не найти. Но он очень напряженный и никак не отпускает. Необычна композиция романа. Он начинается с шестой главы, затем следует первая, затем продолжение шестой – и так вся первая часть. Такая странная архитектоника делает роман еще более занимательным. Только лучше не читать книгу в порядке, соответствующем главам, — испортите себе удовольствие.

Изображать психологию существ, которые отличаются от людей, тем более настолько, очень трудно. Ведь некоторые авторы не думают о том, что от изменения внешности или других особенностей вида изменяется и жизнь всего социума, вся культура. Здесь отличия обитателей параллельного мира огромны – они троеполы, питаются энергией, их жизнь полностью подчинена строго определенной социальной роли (хотя это свойственно и нам, людям в различные исторические периоды). У каждого из них своя линия, свои особо отмеченные главы, своя задача и функция. Рационал – воплощение интеллекта, эмоциональ – чувств, пестун – телесности и основных инстинктов. Финал линии второй части выглядит довольно эффектно, особенно если читать в подростковом возрасте. Опытный читатель, возможно, догадается раньше.

Интересна также и человеческая психология. Интриги, соперничество, зависть, беззастенчивые кражи у коллег – все это неприятно, порой мерзко, но, к сожалению, свойственно людям и поэтому вполне правдоподобно. Хэллем – фигура довольно обыденная, но страшная, когда получает такую силу. Ламонт выглядит иногда немного наивным, а иногда – слегка сумасшедшим. Другие герои в целом нравятся.

В третьей части показано общество лунных колонистов. Оно несколько отличается от земного, что опять-таки логично и правильно, условия на спутнике совсем другие, чем на земле, значит, и общество должно быть специфичным. Селена обаятельна, но несколько схематична. Денисон интересен, но угрюм. Однако мне понравилась деталь с шоколадным батончиком. Она показалась очень верной и психологически точной. «Я затоскую по Земле», — оживляет образ героя.

Финал оставляет странное ощущение. Решение неразрешаемой задачи на поверку выглядит лежащим на поверхности. Понятно, конечно, что поэтому его и не заметили сразу, но все равно хочется обругать героев за тугодумство.

Единственное, что не понравилось – это любовная линия. Она выглядит слишком внезапной и посторонней для такого сюжета.

Не такой уж чиновник и мелкий. На втором ряду спектакль смотрит. Либо он его может себе позволить за жалованье, то есть занимает хорошее место, либо он взятки берет. Может быть, даже билетами — борзые щенки в городе не нужны. И тем не менее человек с положением лебезит вовсю перед тем, кто выше. Возможно, потому что боится потерять свое положение. Не слишком приятный этот Червяков, но его мнительности, которая довела его до смерти, можно посочувствовать.

Хочется посочувствовать и старику Бризжалову. Червяков его своим чинопочитанием просто замордовал! А ведь Бризжалов-то, что называется, нормальный, не самодурствует, из-за чиха не обижается, ничего плохого Червякову явно делать не собирается. Накричал — это его не красит, но он был в таком состоянии, что и на императора мог бы накричать.

Скорее всего, у этих двоих большая разница в карьере и положении. Бризжалов изначально имел хороший старт, скорее всего, кое-какие таланты, которые способствовали продвижению вверх. Судя по тому, что он генерал, а не тайный советник, да пожилой, да в восьмидесятые годы, он и на войне мог свои чины заслужить. В общем, человек уверенный в себе, уважительный к другим, разумный, но такой, что лучше его не допекать.

А Червяков — он человек молчалинского типа. Может, провинциал, может, из бедной семьи. Дарований особых нет. Полз, полз, теперь заполз на высоту и упасть с нее боится.

Крохотный рассказ, а за героями проглядывает судьба и биография.

P.S. За Бризжалова немного тревожно — не помер ли и он тоже. Все-таки его почти до нервного срыва довели.

Книга читается, пожалуй, тяжелее, чем предыдущая книга цикла.

Персонажи как бы должны повзрослеть, но это верно только применительно к Гаврику, а к Пете — не особо. В революцию он играет, в любовь играет. Приятно видеть, как девчонки его слегка проучили.

Но у Гаврика все чаще появляются командирские замашки, он своим другом крутит вовсю, а когда семья Бачей обеднела, и вовсе начинает себя чувствовать хозяином положения.

Тетушку-институтку раскрыли побольше, и она начала больше нравиться. Несмотря на экзальтацию, очень милая женщина. И сильная. Она, по крайней мере, пытается что-то делать, хотя вся затея с хутором выглядит донельзя наивно. Если бы не помощь «товарищей», им бы пропадать пришлось.

Что же касается отца... уж тут извините. Не хочется его осуждать, но и за что похвалить, не вижу. Человек куда более нервный, чем его сестра, часто более неосмотрительный. История с непосещенным Парижем получилась очень глупая. Со Львом Толстым — тоже.

Меньше стало лирики и больше революционной риторики, но книга все равно остается очень красивой. Слова — как в песне, как волны в море, несут, гудят, звенят... Временами читаешь только ради этой музыки.

Книга очень легкая, светлая и просторная — линия Пети благодаря, линия Гаврика вопреки. Есть, конечно, тяжелые и даже страшные сцены, особенно эпизод с погромом, но даже в нем видна в первую очередь человечность, а не зверство. Отношение к религии удивило, причем скорее приятно — для советской литературы оно оказалось довольно мягким, даже уважительным, хотя местами снисходительным. «Ушки» позабавили и насторожили — эпизоды, связанные с ними, стоит читать детям, чтобы отбить охоту к азартным играм и тому подобному.

Но, конечно, самая прекрасная часть книги — море. Что было неизбежно, но все равно радостно. Скажу штампом — море является полноправным персонажем, его настроение отражает... ну, дальше писать не надо, и так понятно.

Правда, революция ворвалась в жизнь довольно резко. Но — так даже лучше. Ведь так, вероятно, было в действительности.

Почитаю дальше. Хорошо, что этот цикл довольно большой.

В детстве эта сказка мне не попалась, и вообще в моем детстве, кажется, у меня могло бы не получиться с Шаровым. Все же это очень условная сказка, законы, по которым живет ее мир, до конца не ясны. Нужно дорасти до определенного уровня мудрости, чтобы принимать эту неясность.

В сказке заметен андерсеновский дух – печальная, раздумчивая интонация, лирическая горечь, некоторая обреченность. Финал, который намекает, что борьба с Турропуто, по существу, длится вечно, уже не только печален, но и страшен. Но все-таки сказка светлая. Потому что Простак один раз уже победил, и снова сможет – главное, чтобы у него нашлись друзья, а они, хочется верить, найдутся.

Очень красивый момент – с фреской, повторенный дважды. Это намек, что Турропуто – это сама смерть. Неудивительно, что он нашел общий язык с ножницами – атрибутами Мойры. И что управляет снегом и холодом. Но рассуждать о мифологизме можно много. Интереснее другое – ставится знак равенства между смертью и пороком, злобой, ненавистью, да назовем своими именами — грехом. Это неожиданно для советской книги. Но не неожиданно для Шарова.

Нотки юмора и сатиры все-таки проскальзывают в этой серьезной сказке. Ахумдус Ахум с ее менторским тоном местами очаровательна, местами невыносима. Понравились объявления насчет скидок на летние и зимние товары. Продавцы не упустят своего, и не надо их за это порицать. Жаб Вогнутовыгнутый по-своему смешон, хотя и страшен тоже. Юмор проскальзывает на минутку – и тут же превращается во что-то совсем иное, мудрое поучение или зловещую картину. Постоянно повторяющийся прием.

Рекомендую сказку в первую очередь взрослым. Детям – что называется, в сопровождении родителей. Не потому, что она страшная или жестокая, а потому что ее нужно понимать. Она из зоны ближайшего развития. Надеюсь, что дети еще понимают эту сказку. Им это нужно. И нам тоже.

Книга детства — самого раннего, любимая, зачитанная буквально до дыр. Увлекательное описание деревенского быта и деревенского труда, замечательная точность в описании чувств и эмоций, сложности «притирки» выписаны досконально правдоподобно. Как я в пять лет любила Валентинку и почему-то Романка! И это тот случай, когда после взросления книга не померкла. Теперь-то ее и оценить. Она не на вырост, нет, но она хороша. В ней, может быть, есть самая чуточка сказочности — все-таки судьба к Валентинке была куда милостивее, чем ко многим ее маленьким современникам. Она осиротела, но нашла людей, которые ее полюбили и приняли.

Наипрекраснейший момент.

Хорошая получилась история. И не совсем понятно, зачем огорчаться, что в ней мало приключений и нет действия. Ведь мысли, научные дискуссии, споры – это тоже приключение, и очень интересное.

Жаль только, что загадка, кажется, оказывается нерешаемой. Или решаемой, но попытка всего одна.

Но то, как можно перевернуть представления о хорошо знакомом, превратить детскую сказку в реальность, при этом не натужно, естественно и в некотором роде изящно – это особенно восхищает. Думаю, этот рассказ Азимова – один из его лучших.

Даже странно, что на эту сказку до сих пор нет отзывов, ведь она такая мудрая, такая страшная. Может, поэтому и нет. Раз так, напишу я.

Упоминание об этой истории мне попалось в «Тайном русском календаре» Дмитрия Быкова. Так что финал для меня не был открытием. Немного даже жаль.

Еще довелось увидеть мультфильм. Он сильно смягчен по сравнению с первоисточником, потому что действие происходит во сне. Хотя если считать основной историей рамку про рассказчика и его сына, то суть примерно та же – это сказка-наставление, сказка-предупреждение. Правда, непонятно, зачем было зарифмовывать ее, она и так была хороша.

Итак, аллегория жизненного пути, на котором мы можем допустить ошибки – предпочесть важному неважное, вечному временное (вот что там ни говори, а есть у Шарова христианские мотивы, есть). Итак, что же у нас важное? Дружба и благодарность. Любовь. И милосердие, а может быть, подвиг. Герою трижды приходится выбирать, и трижды он совершает неверный выбор – бросается к «дурацким сундукам» с сокровищами, которые вовсе не сокровища. Звезда, его провожатый и маяк, с каждым неправильным выбором тускнеет, а сам мальчик чувствует себя все тяжелее и печальнее… К финалу он приходит стариком, который просит у гномов три новых ключа, как будто собирается начать жизнь сначала. Но это никому не дано, даже в сказке есть определенные законы. Сцена возвращения, встречи с бабушкой-черепашкой, которая сама уже старая и дряхлая, выписана коротко, но пронзительно. Бабушка так надеялась, что мальчик приведет принцессу и маленьких принцев, которые станут опорой в старости и ему и ей, а теперь вынуждена заботиться о престарелом внуке. Хотя как знать, что он сделает, когда проснется. Может быть, потеряв ключи и шансы, сможет сделать что-то для бабушки… хотя вряд ли, тому, чего не узнал в юности, трудно научиться в старости. Бабушку очень жаль. Не только из-за ее немощи, но и потому, что она винит себя в судьбе внука, думает, что он бросился к сундукам, потому что знал слишком мало сказок и в то же время слишком мало правдивых историй. Очень, кстати, верно выражено – мало научиться мечтать, нужно еще и уметь думать. Мы знаем многих любителей сказок, которые правдивые истории как-то позабыли.

Жаль также и всех зверей и птиц, которые ждали от мальчика не то чтобы ответной благодарности, а просто доброго слова. Не получили их и решили, что он «обыкновенный», «не чудесный». Как мало, если подумать, нужно, чтобы быть чудесным, и как много.

Последнее испытание вызывает уже не жалость, а трепет, и не только потому, что люди там много и тяжко страдали, но и потому, что они внезапно исчезли. Даже при всей условности сказки неизвестность пугает.

Но все же мальчик, сын рассказчика, крепко запоминает сказку и не хочет сломать свои ключи. Только вот финал открытый. Шаров никого не успокаивает и не устрашает. А может быть, он задает вопрос читателю.

В общем, еще одна сказка на вырост. Такая, которую детям читать нужно, но невозможно. Если приучать их к счастливым концам и всецелой правоте героев. Это сказка, но и правдивая история. Ее надо рассказывать, но очень осторожно.

Совершенно ничего смешного в этом рассказе не вижу. Вонмигласова просто жалко — мучился человек, мучился, пришел лечиться, а толку от этого никакого, только хуже стало. Перелом зуба, особенно если затронут корень, — это уж точно не повод для шуток. Может быть инфекция, вплоть до летального исхода, при тогдашнем уровне медицины, особенно если человек к врачу не пойдет вовремя. Чехов об этом уж точно знал — медик, в конце концов. И ведь если что, Курятину на ум не придет, что он виноват в чем-то. Он уверен в своей непогрешимости, как может быть уверен только нахватавшийся вершков невежда. Очень живописный образ, и очень страшный.

Так что не смешной этот рассказ. Сатирический — да, но нисколько не смешной. А местами еще и актуальный, к сожалению.

В детстве меня этот рассказ просто по голове ударил. Привыкаешь ведь к тому, что добро побеждает, справедливость торжествует, хотя бы в художественной литературе. А тут вот что... Одноклассник выглядит самой сволочной из сволочей, если честно. Отнял у человека в кои веки появившийся шанс. Странно только, почему никто ни о чем не спросил спасенного малыша.

Но почему-то кажется, что Вася все-таки после этого случая изменится. Он сам себе уже кое-что доказал, и это для него было, пожалуй, важнее, чем доказать другим.

Рассказ напряженный, тяжелый. Читается медленно, но на одном дыхании. Многое — номера, клейма, черные глаза девушки низшей расы — зловеще узнаваемо, знакомо по учебникам и документалистике. Страшно, что зло нельзя уничтожить. Что оно возвращается и повторяется. А может быть, не уходит, а только ждет своего времени.

Очень загадочная развязка. Когда речь зашла о месте, где нужно работать, была догадка о правде, но было и предположение, что правду в конце осознают и беглецы. Но нет. Все оказалось гораздо тоньше, страшнее и страннее.

Сначала думаешь, что это слишком сложно, накладно, неудобно — проворачивать такую схему. Потом понимаешь — не так уж и нелогично. Там, на хлопковых полях, люди дошли до последнего края. Они знают, что так или иначе обречены, а обреченные бывают отчаянно смелыми. И общаться им, вероятно, проще и удобнее. Так что они представляют опасность для своих палачей, и надо ее нейтрализовать. Потратимся на машины — сэкономим на охране. Ну а выигрыш в добыче хлопка, вероятно, будет велик, если схема поставлена на поток. А она, вероятно, поставлена. Прототипы описанного это умели.

Теперь мне не дает покоя странная мысль — как поступали с теми, кто не решился на побег. Хотя... похоже, что решаются все, коль скоро они дошли до последнего края.

Сказка сатирическая и печальная. Когда мужичина сам на себя вьет веревку, это и вовсе жутко.

А генералов все-таки жалко немного. Если подумать, не просто так они всю жизнь служили, а теперь один из них еще подрабатывает учителем каллиграфии. Видно, они не очень богатые. Всю жизнь работали в департаменте ради хлеба насущного, жизни толком не видели и не знают.

Но заставить мужика на себя работать очень даже могут. Наверное, они мелкопоместные дворяне и командовать привыкли.

А мне не очень повезло с этим рассказом. Вредная привычка читать предисловия привела к тому, что я в свое время засветила для себя спойлер, связанный с «Пустым домом».

И впоследствии этот рассказ не воспринимался как детектив. Скорее как что-то драматическое, психологическое. И этим он понравился. Это не самый лучший детектив, но очень хорошее произведение.

Какая прелесть! Я знала, что будет подвох, иначе не стоило бы Хайнлайну писать этот рассказ. Но вот в чем? Почему вернувшись с Луны (или таки из Луны), на Земле никак не приспособишься? Сила тяжести, шум, грязь, перепады температур.

Оказывается, главное — это люди.

Тут говорилось о новых расах, которые появятся на новых планетах. Для Луны это умные и неконфликтные люди, приветливые друг к другу и понимающие. Только не будут ли они слишком неконфликтными? Кажется, человечеству светит лемовская бетризация.

Книга более камерная, более уютная, менее «набатная», чем «Незнакомка». Хотя очень мало действия и динамики, читается с интересом. Порой очень сочувствуешь Агнес, порой хочешь ее чем-нибудь стукнуть по голове. Хотя понимаешь, что она не виновата. Не приучена кокетничать и в целом, видимо, плохо умеет общаться — когда ей было научиться? Строга к другим? Так и к себе строга. Слишком строга к себе? Воспитание такое.

Сочувствую, что ей не удалось исправить своих первых учеников. Возможно, если бы она могла чуть строже наказывать и имела что-то для поощрения, кроме похвал и улыбок, ей бы это удалось. Родительских окриков они ведь слушаются.

Что единственное активно в ней не понравилось — это отношение к Матильде. Возможно, потому, что мне нравится такой типаж сорванца-подростка. Хотя к собакам она могла бы быть добрее. Розали мне куда более неприятна с ее хитростью, лживостью и спортивным разбиванием сердец.

Ну и все-таки, повторюсь, Агнес слишком строга к себе. Если человек позволяет себе думать о том, что всего для него желаннее и дороже, в виде особого поощрения, то, видимо, он держит себя в слишком крепкой узде.

А ведь любовная история Агнес была в реальности. Энн тоже любила священника, такого же мудрого и самоотверженного, как Уэстон. Хэппи-энд у них был и не был. Они заключили долгую помолвку, чтобы подготовиться к семейной жизни, накопить денег, найти средства, может быть, хорошее место. Но ее жених до этого не дожил.

Сюжет хорош, быстро развивающийся и интересный.

Язык хорош, простой, но в меру богатый.

Есть даже определенный психологизм, минимум — но вполне достаточный для аудитории и такого объема.

Но есть небольшая придирка к автору и смыслу рассказа.

Почему слову «пожалуйста» ребенка учит посторонний человек? Притом, что гуляет главный герой в одиночестве, то есть ему точно лет пять-шесть. Похоже, им мало занимаются, полагаясь, что как-то освоится сам.

Это чревато. Сегодня он встретил хорошего доброго старичка, а в следующий раз — кого-нибудь с совсем не добрыми намерениями.

Коротко и ясно, ничего лишнего. Кстати, не факт, что сам студент пострадает. Возможно, он как раз и уцелеет, демоны любят злые шутки. Рассказ похож на анекдот, что типично для Брауна.

История, прямо скажем, мрачноватая и до определенного этапа даже слегка скучноватая (после всплеска экшена в самом начале). Пока нам показывают Лимаса, дают тонкие намеки на, прямо скажем, толстые обстоятельства, причем в процессе еще довольно много рассказывают. Потом становится больше эмоций и одновременно игры — интеллектуальной и по совместительству подковерной, правда не настолько изящной, чтобы это было детективом. В «Звонке покойнику» детективного элемента было больше, а в «Убийстве по-джентльменски» и подавно. И немного странно, что умник и профессионал Лимас не понял, что к чему, раньше. А также допустил ошибку, так топорно помогая Лиз.

Идут намеки на предыдущую книгу (первую, не вторую). Мундт временами выглядит слегка карикатурным, некоторые представители коммунистов — еще того сильнее. Что наивная до глупости Лиз, которой влюбленность застит глаза (сам-то Лимас, кажется, не особо влюблен, ему просто захотелось мира и уюта, поиграть в семью и стабильность), что та женщина из ГДР, которая свято верит, что в Англии трудящимся очень и очень тяжело и есть нечего, что разные товарищи из ячейки.

Многие странности объяснимы если не внутритекстовыми, то иными причинами. Да, я не сторонник смерти автора. Лиз так неблагоразумна, потому что Ле Карре — на противоположной стороне, а англичане не могут без сатиры и шпилек в сторону недругов. Слишком сильные эмоции Лимаса тоже понятны. Он устал, возможно, действительно потерял хватку. Оттого и поверил Мундту в финале, оттого и пошел в ловушку... Все объяснимо, все логично, но книга не вызывает положительных эмоций. Не демонстрирует персонажей, которых хотелось бы узнать поближе.

Но написано хорошо. Поэтому сравнительно высокая оценка.

Вот и оправдались мои печальные мысли о близнецах.

Очень напряженно читается — цикл с каждой книгой атмосфернее и тяжелее. Бедный Куай-Гон, мало того, что он убит горем, так еще и втянут в сложную интригу и чуть ли не оклеветан. Да можно и без чуть. Но финал — блестящий. Джедайский, я бы сказала.

И еще эта история заставляет задуматься о будущем. Наверняка Оби-Ван крепко запомнил, что происходило с Куай-Гоном и куда может завести жажда мести, которая вырастает из погибшей любви и разорванных привязанностей. И вполне возможно, что он не только это запомнил, но и мог передать кое-кому в рамках обучения. И его бывший падаван хорошо знал, с какой бедой не стоит идти к учителю. А потому мы имеем то, что имеем.

Книга написана до третьего эпизода, учитывали ее или не учитывали, были известны автору наработки или не были, но, похоже, разным людям удалось очень точно сложить этот пазл. За это им особенное мое почтение.

Из всех книг цикла, прочитанных мной ранее, эта показалась самой напряженной, самой запутанной и, пожалуй, самой обреченной. Трудно верить в благополучный исход при таком спойлерном названии. Тем не менее верить очень хотелось, но все-таки

Последние строки уже вызывали не тревогу, а почти что страх. Куай-Гон всегда был «серым», конечно, он не ходил по краешку так, как некоторые другие, но все же опасно приблизился к возможности пасть.

Еще меня смутили некоторые мысли о близнецах. Подтвердятся ли они, покажет дальнейшее развитие сюжета.

Хорошо, что есть возможность быстро приступить к следующему томику.

Сначала рассказ выглядит несколько странным, даже нелогичным, но не настолько, чтобы показать всю прелесть абсурда. Название явно спойлерное, подразумевает, что у инопланетянина ничего не выйдет. Финал с сорокопутом по-своему изящен, но выглядит немного странно: если Мигель и Фернандес с самого начала предполагали нарушить данное слово и к клятве в дружбе относились как к чему-то несущественному — инопланетянин же должен был прочесть это в их мыслях. Но не прочел.

И он должен был понимать, что миротворцы — в прямом и хорошем смысле — должны действовать сверху, а не снизу. Даже если бы Мигель и Фернандес захотели, даже если бы они поделили этот злосчастный колодец, им бы не удалось противопоставить себя всем остальным. Да и если бы удалось наладить мирную жизнь в отдельно взятой деревне, что бы они делали потом? В общем, ультиматумы в духе «или вы перестанете воевать, или мы уничтожим вашу планету» (тоже, кстати, очень странное высказывание для миролюбивой гуманной расы пацифистов), предъявляют президентам, а не простым парням. Неужели на прогрессивной планете этого не могут понять?

Но поразмыслишь и понимаешь — скорее не хотят. Это ведь получается очень удобно. Инструкции даны, предупреждение объявлено, но к сведению не принято. Значит, можно с чистой совестью уничтожать планету. Почему и зачем, уже остается за рамками. Скорее всего, им, как и всем, нужны ресурсы и жизненное пространство.

Так что это не юмор, а хитрая эзоповская сатира.

Браво, Каттнер, браво, Мур!

Хороший рассказ, который нужно прочитать два раза — сначала просто с интересом последить за сюжетом, а потом сопоставить каждое событие с информацией, полученной в финале.

Есть, впрочем, один недостаток. Герой несколько раз сталкивается с этим предобрым андроидом и каждый раз думает-загадывает: как бы мне от него отвязаться. Здесь и сейчас. Поздновато до него дошло, что можно загадать — как бы мне кардинально избавиться от этого андроида. Спишем на стресс и некоторые спойлерные факторы.

Хотя успех победителя в этой истории на самом деле оказался почти случайным. Ведь наш герой мог бы загадать что-то вроде: «Хочу во всем разобраться». Но, когда тебя хотят убить, или не хотят, как-то некогда задумываться.

В общем, кажется, мне попался еще один хороший автор в жанре короткого рассказа. В компанию Шекли, Азимова и Брауна. Буду читать еще.

Наверное, так устроены люди: используют необычайные открытия либо в качестве оружия, либо для обогащения.

Кульминационная сцена яркая. Столько действия, столько эмоций вместилось в несколько абзацев.

Осталась неясным природа магии колеса. Вероятно, это к лучшему. Иначе бы его восстановили и нашли бы для чего использовать.

К моему стыду, роман «Надвигается беда» не читала. Теперь есть причина с ним ознакомиться.

Страшный, горестный рассказ. Так мало было радостей у человека, и все их последовательно отнимают.

Кажется, Тургенев над ним иронизировал. Мне не хочется — совсем не хочется ерничать над трагедией маленького человека. Да, Чертопханова, хоть он и дворянин, вполне можно отнести к этой категории.

Очень необычный финал. Бьет по голове. Даже на взрослого читателя воздействует. Кроме того, в детском произведении выведена недетская проблема, глубокая и сложная. Как можно почтить память героев? Что принести им в жертву? Кажется, это тот случай, когда мертвый хватает живого в самом буквальном смысле. Цивилизация в замкнутом кругу и, по большому счету, почти уничтожена. Они уже не выживают – скорее доживают. Ради памяти и в конечном итоге ради войны приносится в жертву уже не комфорт, а те крохотные радости, которые бывают доступны даже в самые страшные времена. Которые помогают их пережить.

Кажется, что никто и ничего переживать не собирается. Только умереть как можно эффективнее. Складывается впечатление, что кто-то вроде Оби Вана, кто нарушил бы это мучительное равновесие, здесь был необходим.

Ложь во спасение, ликующая радость, труд ради создания чудесного будущего...

Все это прекрасно и замечательно. Но вряд ли Бредбери написал бы этот рассказ сегодня. Красивое и счастливое будущее не побуждает его делать. Наоборот, расслабляет — все равно ведь будет, мы это уже видели и знаем. Значит, все и без нас будет хорошо.

Так что печальная история на самом деле.

Мне нравится стиль, медленный, плавно развертывающий речь, немного отдающий старинными хрониками. Хотя есть моменты, когда «поглядишь — чистехонько, погладишь — гладехонько, читаешь — везде задевается». Везде не везде, но упоминания ада, картошки и хаты с краю было несколько лишним. Такие мелочи основательно портят впечатление и разрушают картину мира.

Мне нравится мир. Он выглядит немного безумным: похоже, так называемые Повелители очень смутно помнят, если помнят, как повелевать своей стихией (то есть в следующих книгах это станет гораздо очевиднее, но пока так). Но в этом безумии есть метод, как у Гамлета, которого Камша, кажется, не жалует (эту антипатию я помню еще по «Хроникам Арции»). Может быть, дело еще и в прологе, который пленяет своей прекрасной поэтичной обреченностью.

Мне нравится сюжет. Он идет не спеша, в средневековом темпе, нигде не срываясь в галоп. И он интересен.

После прочтения других книг нравятся «ружья», точнее намеки, отсылки, предсказания. Их интересно ловить. А вот собирать аллюзии по временам скучновато.

Мне нравятся персонажи. Робер — раненый прошлым, но обаятельный человек. Со своими недостатками. Довольно противоречивый, но понятный. Может быть, истосковавшийся по любви. Сначала думает, что не может жениться по расчету, ведь он герцог, а потом готов забыть все герцогские титулы и прочее ради Мэллит. Вассальную верность он бы точно забыл, если бы не было дружбы.

Нравится Ричард — здесь. Позднее перестает. Кто читал, тот понимает причины. Мальчик наивен, причем, кажется, сделан таким специально — удобным. Но пытается учиться чему-то иному. Жаль, что не получилось.

Нравится Катарина — сильная и привлекательная. Немного похожа на миледи Винтер — белокурая, ангельская, но себе на уме. И умеет обаять и разжалобить.

Не нравится, что женских образов как-то маловато. Они в тени. Понимаю, что это такой сеттинг, средневековье, патриархат, но... все-таки можно было бы расширить их роль. Немного странно, что в здешнем средневековье мужчины в шестнадцать лет ни с кем не обручены, а некоторые в тридцать ходят холостыми.

Долгое время не нравился образ Алвы. Признаюсь, смогла его оценить только читая «Полночь». Ибо без него никак. Он просто есть и должен быть. Такой, каким сотворен.

Не нравится регулярность опечаток.

Не нравится, что «недодали» унаров. Но в других книгах додадут, и это хорошо.

Не нравятся некоторые мысли и идеи. Они слишком даже для самого жестокого средневековья.

В целом — очень и очень приятная книга. Люблю перечитывать.

Интересная пародия, предтеча детских детективов, которых так много было в лихие девяностые. Разного качества, надо сказать. Большинству из них, особенно русскоязычных, до Алексина далеко, по крайней мере до его проблематики. Кажется, у Алика все-таки маловато писательского таланта, потому что пишет он исключительно штампами, и разговаривает временами ими, даже руководитель кружка ему сделал замечание, что портреты однообразны, а эпитеты крикливы. Но стиль нарабатывается с годами, как и литературный вкус, и, возможно, писатель из Алика выйдет. У него есть кое-что более важное — наблюдательность, которая помогла ему в «расследовании», и на основе которой строится любая сколь-нибудь жизненная книга.

А вообще история не страшная, скорее грустная. Сначала получить почет, не имея особых собственных заслуг, потом лишиться почета, осознать, что заслужить его сам уже не в силах, и... в общем, не буду спойлерить. Наташа это понимает и высказывает. Вот у кого, судя по всему, есть талант мыслителя.

Роман, конечно, не без недостатков, в основном всех тех, что свойственны именно Диккенсу: сентиментален, немного затянут, местами предсказуем.

А персонажи — что называется, через одного.

Нелл слишком чиста и хороша, ее дедушка слишком нарочито жалок, Барнсы слишком карикатурны. Интересен отчасти образ Кита — он тоже в некотором совершенный, но не так, как Нелл, а более по-земному. Может быть, из-за этого совершенства он и страдает, как и она. Признаться, разрешение конфликта вызвало в некотором роде сомнения: ведь свидетельница защиты была такого рода, что ей вполне могли и не поверить. Даже если бы сжалились над ее положением, которое было, прямо скажем, незавидным, могли бы счесть, что как раз ее несчастная судьба, чужая жестокость вызвали в ней желание отомстить и толкнули на ложь. Но о правдоподобии пусть судит читатель.

Не то чтобы понравился, но показался любопытен Квилп — темная триада как по учебнику. Как он заманипулировал свою жену, как замордовал даже Барнсов. И злопамятность невероятная!

Кто более всех интересен — это, разумеется, Дик. Начинает как обычный светский щеголь (как принято говорить, в таблетке, ибо денег у него негусто), а заканчивает и начинает заново — как добрый, щедрый, самоотверженный. Есть люди, которым действительно полезны испытания.

А еще не могу не симпатизировать Джарли. Может быть, она тщеславна, может быть, хитра, может быть, не слишком образованна. Но она хороший, добрый человек. И вот такие добрые люди с пятнышками — они, наверное, лучшее, что есть у Диккенса.

Княгиня трогательно смешна в своих мечтаниях и любви к монастырской постной пище, в своей красивой жалости к себе и той позой, которую она держит даже наедине с собой.

Доктор, похоже, за ночь успел «сдуться», почуял, какие проблемы могли бы быть от его разговоров, начал просить прощения... и зря, эта дамочка просто не принимает то, что не вписывается в ее картину мира.

И эта развязка восхитительна! У сентиментально-лакирующего автора было бы прозрение и покаяние княгини. Какой-нибудь талантливый пессимист, вроде... нет, не Горького, а, например, Сологуба, рассказал бы о том, каким подвергся карам бедный доктор, а заодно и все, кто попал под горячую руку. Еще кто-нибудь мог бы написать о том, как княгиня попыталась что-то менять, но охладела бы, и на этом ее попытки прекратились. Или если бы она встретила сопротивление своего окружения.

Но Чехов — это Чехов. Он нашел тот вариант, которого не ждали.

Рассказ интересный с моралью в духе «слишком хорошо тоже нехорошо». Преступник, можно сказать, перебдел и перестарался. Развязкой отсылает к «Скандалу в Богемии» или, кажется, к «Долине ужаса». Конан Дойль красиво вписал в рассказ новейшие на его время методы расследования и заставил задуматься. Если эти приемы становятся известны преступникам — а они неизбежно становятся известны, они ведь начнут так или иначе обращать их себе на пользу. Кто-то будет прятать следы, а кто-то вот так обманет сыщиков. На Западе, между прочим, полицейские уже бьют тревогу: насмотревшись всевозможных «Место преступления: такой-то город», преступники уже знают, чем мыть руки и где жечь одежду, чтобы убрать улики.

Позабавила последняя фраза: впрочем, она, наверное, забавна для всех «детей девяностых», хотя в подлиннике такого очаровательного совпадения нет.

Что же до маленькой проблемы с костями кроликов — у меня есть подозрение, что Лестрейд все-таки был в курсе. Хочется надеяться, что он знал и, возможно, оставил дежурных у дома.

Это бесспорно хорошая научная фантастика. Если менеджмент, реклама и прочее — науки.

Очень понравилась разработка текста объявления. Можно делать что-то длинное, умное, нудное, трудное, а можно сначала шокировать, а потом быстренько ввести в курс дела. Полезный прием для людей по обе стороны плаката: для тех, кто будет им пользоваться, и для тех, кто его проанализирует и разоблачит.

Подтекст немного марксовский, только наоборот. Если нет такого преступления, на которое не пойдешь ради прибыли, то одновременно нет и такого свершения, на которое не пойдешь ради прибыли. Не подвига, нет — подвиги не за деньги делаются.

И напоследок понравилось, что этим людям, корпорантам, не чуждо и кое-что высокое. Причем более сложное, чем для многих их, да и наших современников. Красоту в простом понимают не все. До этого надо дозреть.

От точки зрения действительно очень многое зависит. Например, что такое «намекнуть на события в семье всему классу», как это сделала Оля в отношении Люси? Сказать, что человек может плохо учиться не потому что лентяй, а потому что у него есть трудности помимо учебы? Это не выглядело бы слишком непорядочно, тем более что о болезни матери Люси, вероятно, знали многие. А если бы узнали — не то чтобы эти знания позорили Люсю.

Не заметила любовь Бори Антохина? Хорошо, а если и заметила, что ей с этой любовью делать? Если она не может ответить? Девушку, которая сказала «не люблю», скорее парень попытается покорить, чем ту, которая не замечает и не понимает. Да и что это за любовь, когда узнав, что у Оли растяжение, Боря говорит, что она скоро сможет прийти в школу? Ни тени сочувствия. Странное проявление любви.

Стоять с папкой под дождем, пока в музее идет мероприятие? Ну а в вестибюль зайти не судьба? Выглядит намеренным желанием покрасоваться своим страданием.

В общем, поливать Олю грязью не могу. В первую очередь потому, что творческому человеку необходима некоторая доля эгоизма. Иначе он будет слишком много думать о других и в конце концов совсем забудет себя и свое творчество. Как это произошло с фантастическими рассказами Олиного отца. С другой стороны, если бы он истинно хотел писать, он бы продолжал. Урывками и в ущерб здоровью. Если бы это действительно составляло для него необходимость.

А для девушки особенно трудно отстаивать свое право на творчество без лишней оглядки на чужие потребности. Кстати сказать, об этих потребностях надо бы знать. Конечно, не стоит шантажировать детей своими болезнями, но ребенку не худо бы помнить, что мама болеет и ей не следует волноваться. Кажется, родители не афишировали болезнь Нади перед Олей. Возможно, если бы она знала об этом чуть лучше, то позвонила бы от дяди Мити.

Хотелось бы надеяться, что все это Оленьку не переломило. Ей бы только дотянуть до конца школы, а там все будет хорошо. Обычно первый же год меняет все. Если только ее не загонят в чувство вины. Кажется, отец морально к этому готов.

Об этой книге говорят много плохого, называют ее чуть ли не самой большой ложью в советской литературе. Мол, все эти персонажи на самом деле зэки, которые совсем не испытывали охоты усердно трудиться на стройке и поднимать социалистическое производство. Возможно, и так. Сейчас за давностью лет мало что можно выяснить.

Сюжет скорее интересный, чем наоборот. За ним хочется последить и узнать, особенно благодаря «личным» линиям. Помнится, пришлось попереживать за Ольгу и особенно за Тополева. Этот нарочито необаятельный, но умный и добрый старик — мой любимый персонаж во всем романе. Жаль, что он погиб. А вот кто не понравился — Либерман. Он выглядит каким-то карикатурным.

В целом любопытно следить за внутренней жизнью героев, за переменой их мыслей, состояния, как они приходят к новым мыслям, чувствам, убеждениям.

Многое из книги воспринимать по меньшей мере странно, даже страшно. Как проекты, если не ошибаюсь, Батманова, как подчинить себе тайгу — читай уничтожить. Вот из-за таких, вполне возможно, и с экологией у нас проблемы.

Рассуждения о коммунизме выглядят трогательно и немного грустно. Как детское сочинение «Кем я буду», которое не сбылось.

Что не понравилось — так это язык. Очень он получился правильный, ровный, канцелярский. И не у одного автора, а у многих героев.

В целом — скорее хорошо, чем плохо. А одну-другую цитату хочется даже утащить.

Трудно писать о книге, которая не только входит в университетскую программу, но и принадлежит одному из основателей чешской литературы. Особенно когда возникает ощущение: «Эта книга хорошая, но мне не нравится». Впрочем, это странное чувство скоро исчезает. Кафка в целом не тот автор, которого просто любить. Развлекать или доставлять эстетическое и умственное удовольствие – не его задача.

Сюжет «Процесса» прост. Есть основания согласиться с тем, что это действительно не роман, а повесть. В романе обычно несколько сюжетных линий разных персонажей, которые могут пересекаться или не пересекаться, быть равноправными или иерархично подчиненными друг другу. Но в «Процессе» фактически одна линия – тот самый процесс Йозефа К. Все персонажи связаны с ним, все события подчинены неведомому «процессу». Это упрощало бы текст, если бы не сложновосстановимая связь событий и не мнимая разобщенность героев. Мнимая – потому что между ними всеми определенно существует связь, не только между представителями Закона, но и между всеми остальными. Но постичь ее очень сложно – и читателю, и К.

Как будто для того, чтобы уравновесить трудный, путаный сюжет, Кафка пишет простым и ясным стилем. Так что книга читается легко, несмотря на тяжелые события и гнетущую атмосферу. Единственное – не хватает чувств, написано несколько суховато. Только иногда, в особо важные моменты повествование окрашивают эмоции. Вероятно, это и правильно. Кафка пишет о механизме правосудия, а механизм по определению безэмоционален. Но у любого механизма есть функция, чего нельзя сказать о суде Кафки. Он непонятен и лишен всякого смысла. Можно было бы сказать, что «он этим и страшен», но, кажется, наоборот. Именно поэтому и не так страшен. Наверное, за почти сто лет, которые прошли после создания романа, в жизни стало слишком много абсурда. К нему притерпелись, в нем живем, а пугает нас теперь скорее излишняя системность и логичность.

Стараясь сохранить беспристрастие и из глубокого уважения к автору ставлю свою оценку.

Этот рассказ давно превратился в анекдот, утратил автора, оброс маленькими подробностями. Если создание писателя «шагнуло в народ», значит, он действительно гений.

P. S. Было бы интересно увидеть антиутопическую повесть на основе этого рассказа. К сожалению, она, скорее всего, не появится.

Кто-то говорит, что герой рано или поздно отработает долг. Так вот, не отработает.

Еще раз вспоминаем, бесплатно предоставляется ТОЛЬКО бессмертие.

Не еда, не одежда, не кирка для вырубания мрамора. ТОЛЬКО бессмертие.

И уж поверьте, те, кто это придумал, постараются сделать так, чтобы все это стоило дороже, чем можно наработать. Или нет, лучше чуть-чуть дешевле, чтобы был иллюзорный шанс все-таки отработать... который искусно уничтожается штрафами и прочим.

Корпоративное рабство в самом буквальном смысле...

Хорошо читается в сумме со «Стоимостью жизни». А «Желания Силверсмита» дают повод для интересной трактовки.

Это даже не бунт машин, это просто их добросовестная работа.

Мораль сей басни такова – если переложил ответственность за себя и свое здоровье (да и за что-то другое) на постороннего, более сильного и умного, потом не жалуйся. Сели бы эти господа на диету сами – или забили бы, если не получается (ибо отказ от борьбы и принятие себя — тоже выбор) — не пришлось бы с голоду помирать. Хотя есть шанс, что они не так уж помрут. Организм имеет свойство перестраиваться и «по одежке протягивать ножки». Если робот не уменьшит рацион при прекращении похудения, есть шанс остаться живым.

Интересно понаблюдать, что будет с доктором. Ему вроде как не положена диета. Может, он сумеет подкормить остальных? Хотя робот может поместить его в силовое поле, и увы, увы, увы.

Финал выглядит немного смешно, потому что пафосно. Если подумать, герою сначала тоже понравилось быть невидимым. Но потом он почувствовал, что это совсем не весело. Предполагаю, что его финальное настроение быстро выветрится.

Можно предложить много толкований, философских, социальных и просто ернических. Но гораздо интереснее то, что в этом эпизоде жизни человека показана опосредованно жизнь целого общества. Собственно, «общество» от слова «общения», и его жители обязаны между собой общаться. Кто-то не очень хочет и за это вынужден расплачиваться. Получается, что герой живет в очень неприятной антиутопии, которая принуждает к послушанию и открытости, в этакой тоталитарной секте, расползшейся на всю страну, причем хорошо, если на одно-единственное государство. Интересно, читал ли Сильверберг «Приглашение на казнь»? Некоторые мысли пересекаются.

Здесь говорилось, что герой мог бы звонить по телефону и писать письма. Надо полагать, что эти возможности предусмотрены и пресечены. Телефон, помнится, отключали, писем не брали, так что остается разве что писать на стенах.

Что же касается невидимок-террористов, то как полагают читатели, для чего нужно запрещать общаться между собой именно невидимкам? Чтобы они не вступили в преступный сговор, очевидно. Ну а если на дело пойдет одиночка, в случае чего никто не будет вызывать ради него полицию и не станет оказывать помощь, вот и все. Даже главный герой, когда подумывал приготовить себе что-нибудь бесплатно на ресторанной кухне, опасался, как бы повар не ошпарил его кипятком, а потом не заявил бы, что просто «не видел невидимку».

Так что наказание вполне серьезное и довольно тяжелое. Необщительные люди не хотят общаться – но могут в любой момент. Если отнять у них это «могут», то, как говорится, вся свобода перейдет в отрезанный кусочек. К тому же если вспомнить, что это большой риск для здоровья, ведь никто не станет делать невидимке срочную операцию, то кара становится уже страшной.

Посещает мысль, что из этого рассказа могла бы получиться хорошая экранизация антиутопии, если бы за дело взялся режиссер, уважающий оригинал и неглупый. Но Сильверберг, хотя и хороший, но, как принято говорить, не раскрученный писатель, так что ожидать подобного вряд ли стоит.

В целом рассказ понравился, но не хватило подробностей и нюансов общественного устройства. При прочтении в подростковом возрасте, кстати, не понравился совсем. Видимо, история на вырост.