Апрельский номер 1995 года (58-й «Новой Фантастыки» и 151-й, если считать ab ovo), редактируют: Анджей Бжезицкий/Andrzej Brzezicki (художественно-оформительский отдел), Дорота Малиновская/Dorota Malinowska (отдел иностранной литературы), Марек Орамус/Marek Oramus (отдел критики и публицистики), Тереза Пайдиньская/Teresa Pajdińska (корректура), Мацей Паровский/Macej Parowski (отдел польской литературы, главный редактор), Ганна Сосиньская-Бальцер/Hanna Sosińska-Balcer(технический отдел), Кшиштоф Шольгиня/Krzysztof Szolginia (секретарь редакции). В списке постоянных сотрудников числятся: Вальдемар Чернишевский/Waldemar Czerniszewski; Адам Холлянек/Adam Hollanek, Яцек Инглëт/Jacek Inglot, Лех Енчмык/Lech Jęczmyk, Анджей Качоровский/Andrzej W. Kaczorowski, Славомир Кендзерский/Sławomir Kędzierski, Аркадиуш Наконечник/Arkadiusz Nakoniecznik, а также Denuncjator, Inkwizitor, Karburator, Kunktator, Negocjator, Predator, Reanimator, Sekator, Wentylator и Wibrator. Тираж – 90 тысяч экземпляров. В оформлении передней обложки использована работа польского художника ПЕТРА ЛУКАШЕВСКОГО/Piotr Łukaszewski. Эксперимент с использованием журнала в качестве входного билета на киносеанс продолжается. На этот раз читателей-киноманов приглашают на показ фильма “Uliczny wojównik/Street Fighter, Уличный боец”. На внутренней стороне передней обложки рекламируется фильм «Тупой и еще тупее». В «Галерее» этого номера читателей вновь ждет встреча с художниками издательства TSR (КЛАЙДОМ КОЛДУЭЛЛОМ/Clyde Caldwell, ГЛЕНОМ ОРБИКОМ/Glen Orbik, ФРЕДОМ ФИЛДСОМ/Fred Fields, ДЖЕФФОМ ИСЛИ/Jeff Easly, ДЖОНОМ и ЛАУРОЙ ЛЭКИ/John and Laura Lakey, ЛЭРРИ ЭЛМОРОМ/Larry Elmore, РОДЖЕРОМ РАУППОМ/Roger Raupp, ЭРИКОМ ОЛСОНОМ/Eric Olson) (стр. 17-24). Заднюю обложку описать не могу, поскольку в моем экземпляре журнала она отсутствует.

Стоимость номера журнала выше, чем у предыдущего – 2, 9 (29 000) злотых.

Содержание номера следующее.

Czytelnicy i “Fantastyka”

Listy 2

Opowiadania zagraniczne

Pat Cadigan Dwoje 3

Gunnar Gällmo Baśń o Międzygalaktycznym Wieśniaku 13

Powieść

Dave Duncan Niechętny szermerz (7) 25

Z polskiej fantastyki

Grzegorz Janusz Krucjata zero 41

Marta Wieczorkowska Mały bialy domek 43

Bartek Świderski Tunel 44

Konrad T. Lewandowski Noteka 2015 46

Film i SF

Krzysztof Lipka Seriał wieczne żywy 57

Paulina Braiter Wraca stare 60

Maciej Parowski Lot Bizona 62

Krzysztof Kurczyna Teatr cieni: labirynty technologii 70

Krytyka

Ewa Popiolek i Domenika Materska Bajka o bibliotece 65

Recenzje 67

Komiks

Ratman spotyka Van Goga 73

Nauka I SF

Marek Drogosz Maszyneria duszy 74

Felietony

Andrzej Sapkowski Bez mapy ani rusz 76

Andrzej Kołodyński Nasz człowiek w TV? 77

Lech Jęczmyk Zrobcie miejście! Zrobcie miejście! 77

Adam Hollanek Śmiech infantylny 78

Lista bestsellerów

(Продолжение следует)

Надо сказать, что тема польской независимой литературы (literaturа niezależna) преогромна и значительна. Cуществование в Польской народной республике (ПНР) такой литературы -- это, безусловно, важное общественное явление. Об этом говорит уже наличие множества синонимических названий – это также литература второго обращения (drugiego obiegu; drugoobiegowa); не подвергавшаяся цензуре (nieocenzurowana); “пиратская”, не имеющая разрешения на распространение (bezdebitowa); подпольная (podziemna); тайная, конспиративная (konspiratywna); наконец попросту нелегальщина (bibula). Появлением такой литературы послевоенная Польша обязана введению в ней жесткой цензуры – 5 июля 1946 года в стране был создан по сталинским образцам Цензурный комитет (Główny Urząd Kontroli Prasy, Publikacji i Widowisk), который, в соответствии с названием, контролировал издание книг, брошюр, журналов и газет, а также осуществлял надзор над проведением зрелищных мероприятий.

Однако на любой яд находится противоядие. Практически тут же стали появляться нелегальные печатные издания, изготовленные вначале с помощью пишущих машинок, затем стеклографов и ротаторов, наконец настоящих печатных станков – социально-политическая аналитика; экскурсы в историю; воспоминания очевидцев (в том числе узников как гитлеровских, так и сталинских лагерей); подлинно «соцреалистические» художественные произведения, в которых правдиво изображалась будничная жизнь поляков в их «стране народной демократии, строящей социализм и – в перспективе -- коммунизм»; другая художественная литература, идущая вразрез с директивными указаниями правящей партии; мятежные стихи, «злостно-язвительные» анекдоты и многое, многое другое. Тиражом от нескольких до нескольких тысяч и даже нескольких десятков тысяч экземпляров. О масштабе этого (повторю определение) общественного явления могут многое сказать уже несколько следующих цифр. Плавный поначалу подъем нелегального газетно-журнально-книжного издания датируется примерно второй половиной 1970-х годов (появление и развитие профсоюзно-протестного движения), но уже к началу 1980-х годов этот подъем превратился чуть ли не в стратосферный полет: скажем, известно, что с августа 1980 года по декабрь 1981 года (введение военного положения) в Польше работали около 160 малых и больших подпольных издательств, которые опубликовали около 2500 (!) наименований книг и журналов. И даже военное положение не слишком изменило положение: 1982 год был годом нелегальных газет и журналов – 954 наименования; 1983 год – годом нецензурированных книг, 682 наименования. Официально государственная цензура в Польше была ликвидирована в 1989 году.

Ну а теперь небольшой коллаж: уж точно всего лишь капля в море (а точнее – из оного).

Нельзя сказать, чтобы изучением и разработкой этой темы никто в Польше не занимался.

Однако тема эта воистину необъятная. И как-то я не вижу, чтобы ею хоть кто-нибудь занялся бы в русскоязычном регионе.

17. Пропущенный материал – это небольшая статья Анджея Качоровского/Andrzej W. Kaczorowski, которая называется

НФ ПРОТИВ КОММУНЫ

(SF przeciw komunie)

Участие НФ-литературы в политических переменах стало предметом общественных дискуссий уже с момента формального прощания с ПНР. Не переоценивая величины явления, следует признать, что литературная фантастика оказала явное влияние на формирование антитоталитарного самосознания общества (в особенности молодого поколения «Солидарности» или, шире, антикоммунистической оппозиции). Она сыграла также похвальную роль в строительстве основ независимой культуры, о чем свидетельствует издание ее произведений в подполье.

За рамками цензуры печатались прежде всего те книги, которые в ПНР-овской действительности не имели шансов на официальное издание. Среди них был весь канон современной антиутопии – «Rock 1984/1984» Джорджа Оруэлла,

«Nowy wspaniały świat/Новый прекрасный мир» Олдоса Хаксли и «My/Мы» Евгения Замятина.

Джордж Оруэлл вообще был самым популярным автором в подпольных издательствах: в 1977-1989 годах его знаменитый роман перепечатывали (с первого польского издания Литературного института в Париже, в переводе ЮЛИУША МЕРАШЕВСКОГО) десять раз. Еще больше изданий (17) плюс два издания в виде комикса имела фантастико-аллегорическая сатира Оруэлла на тоталитарное государство – «Folwark zwierzęcy/Скотный двор», одно из этих изданий иллюстрировал ЯН ЛЕБЕНШТЕЙН/Jan Lebenstein.

Вследствие огромного интереса к творчеству Оруэлла печатались и другие его произведения (эссе, статьи, дорожные репортажи), а также многочисленные исследования и разработки на тему оруэлловского «новояза». Высказывались также пожелания о введении романа «1984» -- одной из наиболее известных НФ-книг – в программу обучения польскому языку в выпускном классе лицея.

Можно назвать еще несколько переводных НФ-книг, издававшихся в подполье: «Mięso/Мясо» современного чешского писателя Мартина Гарничека/Martin Harniček (в переводе ЯНУША АНДЕРМАНА), рассказ «Hymn/Гимн» американской писательницы Эйн Ранд/Ayn Rand (два издания; в переводе РОБЕРТА СТИЛЛЕРА) и «Purpurowa wyspa (“Szkarłatna wyspa” в пер. ЕЖИ ПОМЯНОВСКОГО)/Багровый остров» русского писателя Михаила Булгакова.

Значительно хуже, чем переводная литература, была представлена в подпольных изданиях НФ-продукция отечественных авторов. Разумеется, для издания подбирали произведения прежде всего антикоммунистической или антисоветской направленности. Вероятно, руководствуясь именно такими соображениями, подпольные издательства отряхнули пыль с романа катастроф «Po czerwonem zwycięstwie/После победы красных» Теодора Еске-Хоиньского/Teodor Jeske-Choiński (впервые был издан в 1909 (!) году);

романа «A gdy komunizm zapanuje…/А когда воцарится коммунизм…» (1927) Эдмунда Езерского/Edmund Jezerski

и романа «Za murami Kremla/За стенами Кремля» Стефана Корбоньского/Stefan Korboński.

Перепечатывался также контрреволюционный роман «Pożegnanie jeseni/Прощание с осенью» Станислава Игнация Виткевича/Stanisław Ignacy Witkiewicz.

Из оригинальных произведений величайшим бестселлером подполья оказался роман «Mała apokalipsa/Малый апокалипсис» Тадеуша Конвицкого/Tadeusz Konwicki, который выдержал десять изданий.

Атрибутами НФ воспользовался для описания состояния военного положения Анджей Мандалян/Andrzej Mandalian в романе «Operacja: Kartagina/Операция “Карфаген”».

И на этом обзор польской неподцензурной НФ, к сожалению, можно было бы закончить, если бы не определенные неясности классификационного характера. Некоторые исследователи усматривают элементы НФ в сатирических произведениях Януша Шпотаньского/Janusz Szpotański и публицистике Петра Вежбицкого/Piotr Wierzbicki. Что касается развивавшегося в те времена творчества сказочников, оно носит отчетливые черты political fantasy (например, «O królewnie Śnieżce i 10 mln krasnoludków/О принцессе Снегурочке и десяти миллионах гномов» и «O złym królu Wojciszku i dzelnym rybaku Leszku/О злом короле Войтишеке и храбром рыбаке Лешеке» Павла Пожарского/Pawieł Pożarski.

НФ-литературу печатали в подполье разные издательства: и большие, и малые. Рьяным пропагандистом антиутопий был Януш Корвин-Микке/Janusz Korwin-Mikke (“Officina Liberałów”), немалые заслуги в издании НФ имеют издательства “Niezależna Oficyna Wydawnicza”, “Przedświt” и “Krąg”.

С точки зрения статистики вклад литературы этого жанра в общую продукцию подпольных издательств невелик (около 1%, и около 2%, если брать в расчет только художественную литературу). Однако, как известно, капля камень точит.

(Окончание следует)

6. В рубрике «Кино и НФ» напечатана подборка рецензий под общим названием «Fin de Siécle». «Хотя по календарю у нас всего лишь первый квартал 1995 года, -- пишет Мацей Паровский, -- по нашим экранам проносятся в хороводе персонажи, свидетельствующие не о декадентском конце века, но о конце всей цивилизации. Ибо не все равно кто или что становится привлекательным объектом массовой культуры: герой-победитель, ученый, общественный деятель, священник, манекенщица, влюбленный юноша… или вампир, зомби, оборотень, сшитый из трупов монстр, психопат-убийца, гангстер, продажный полицейский. Выбор героя всегда что-то значит: он говорит о силе духа творца, об эмоциональном состоянии зрителей, создает метафорический образ действительности. Зигфрид Кракауэр, автор монографии о немецком киноэкспрессионизме “От Калигари до Гитлера”, мог бы многое нам поведать на эту тему…»

В подборку вошли: небольшая обзорная статья о фильмах ужасов Мацея Паровского “Ukąszeni przed ekranem/Укушенные перед экраном”; рецензия Дороты Малиновской/Dorota Malinowska на фильм режиссера Алекса Пройаса «The Crow» (США, 1993); рецензия Паулины Брайтер/Paulina Braiter на фильм режиссера Нейла Джордана “Interview with the Vampire” (США, 1994); рецензия Павла Земкевича/Paweł Ziemkiewicz на фильм режиссера Генри Селика “The Nightmare Before Christmas” (США, 1993) (стр. 73-77).

Отдельно напечатана рецензия Кшиштофа Липки «Upadek Bogów/Падение Богов» -- на фильм режиссера Рональда Эмериха «Stargate» (США, 1993) (стр. 78-79).

7. В рубрике «Критики о фантастике» размещена статья Конрада Левандовского «Archetyp i schizophrenia/Архетип и шизофрения».

Писатель задается вопросами: «Как написать шедевр? Как придумать рассказ, способный бросить на колени редакторов и читателей? В чем секрет литературного успеха?» и, пытаясь ответить на них, анализирует успешные рассказы (“Золотая галера” Дукая, “Бóльшая кара” Хуберата, “Ведьмак” Сапковского) с точки зрения их попадания в цель -- в некое чувствительное нечто, объединяющее всех польских читателей, которое вслед за Юнгом можно назвать “архетипом”. Далее он развивает свое понимание этого термина, пишет о коллективном подсознании и связывает наивысший полет фантазии с шизофреническим озарением. Сумбурно, но интересно… (стр. 82-84). В небольшом послесловии, озаглавленном «Perspektywa teoretika literatury/Точка зрения теоретика литературы», Якуб Лиханьский/Jakub Z. Lichański обвиняет Левандовского в том, что он неправильно подходит к определению «архетипичности», вообще неверно излагает юнговскую теорию, ошибается в понимании того, как функционирует культура… Словом, «с точки зрения теории литературы рассуждения Левандовского немногое стоят». (Или, другими словами, не суй, парень, поросячье рыло в калашный ряд. W.) И далее следует вывод: «Но они <рассуждения> являются свидетельством беспокойства автора, его желания разобраться в истоках и механизмах творчества (не только своего). Нужно, наконец, приступить к серьезным исследованиям проблем, которые в них затрагиваются. Любительские высказывания начинают грозить понятийным хаосом, но прежде всего – мало что объясняют. Эти исследования должны, впрочем, охватить не только вопросы теории литературы, философии или социологии, но также аксиологии» (стр. 84).

8. В рубрике «Рецензии» некто Reanimator хвалит роман американского писателя Джона Кроули «Малое, большое» (John Crowley “Male, duże”.Cz. 1-2 Tłum. Beata Rumatowska. “Rebis”, 1994); это «совершенно не типичная фэнтези: хорошо написанная, со спокойно развивающимся сюжетом, без маячащих в перспективе томов продолжений, в которых автор смог бы с мазохистским наслаждением разменять свой талант на мелкую монету»;

некто Predator опять же хвалит фэнтезийный роман американских авторов Дэвида Бишоффа, Рича Брауна и Линды Ричардсон «Мой личный демон» (David Bischoff, Rich Brown, Linda Richardson “Mój osobisty demon”. Tłum. Danuta Górska. “Alfa”, 1994. Серия “Biblioteka Fantastyki”, t. 45); хотя из троих соавторов лишь Бишофф – профессионал, да и то не больно-то высокого класса (Ричардсон напечатала едва несколько рассказов, а Браун – и вовсе фэн), книга читается с удовольствием, в чем, несомненно, немалая заслуга переводчицы;

некто Terminator бегло просматривает повесть американского писателя Роджера Желязного «Я, бессмертный» (Roger Zelazny “Ja, nieśmiertelny”. Tłum. Edward Szmigiel. “Zysk i S-ka”, 1994); «это, по сути, расширенная версия “…and Call Me Conrad” (1965) – первого крупного произведения Желязного, за которое он, кстати, получил премию “Hugo”. Сюжет не отличается оригинальностью, да и с логикой не все в порядке тоже. Однако заслуживают внимания образы героев, атмосфера, диалоги. А для любителей прозы Желязного это попросту неповторимая оказия заглянуть внутрь воображения писателя, проследить за развитием его писательского мастерства»;

некто Segregator считает, что переработку известного рассказа А. Азимова "Уродливый малыш" в роман (Isaac Asimov, Robert Silverberg “Brydki maly chłopiec”. Tłum. Anna Bartkowicz. “Amber”, 1994. Серия “Mistrzowie SF”) трудно назвать удачной;

а некто Anihilator довольно жестко обходится с романом американского писателя Роберта Хайнлайна «Космические рейнджеры» (Robert Heinlein “Kawaleria kosmosu”. Tłum. Irena Lipska. “Amber”, 1994. Серия “Mistrzowie SF”); «Джонни Рико вступает в армию и проходит военное обучение потому, что лишь таким образом он сможет получить полноправное гражданство в милитаризованном обществе. Описание вооружения, методики обучения, полевого тренинга, полигонов и т.п. – занимает всю первую часть книги. Это набирает смысла лишь тогда, когда, наконец, появляется вожделенный враг. <…> Модель строго дисциплинированного общества, вероятно, обусловлена временем написания романа – это самый разгар холодной войны, но это не оправдывает его автора. Мир романа картонный и зыбкий, он интересен лишь тем, чего в нем недостает. Нет генезиса того странного государства, в котором происходит действие романа, нет убедительной мотивации деятельности героев, мы ничего не знаем об их семьях, да и о них самих, как отдельных личностях, знаем всего ничего. Отдельные элементы не складываются в единое логическое целое. Когда что-то требуется для сюжетного развития – оно попросту появляется. Кажется, что Хайнлайна заботило лишь описание армии и новинок военной техники. Ранний роман этого автора – в самый раз для фанатов» (стр. 85).

Далее Яцек Дукай/Jacek Dukaj продолжает знакомиться сам и знакомить читателей с монументальными произведениями современной фэнтези – на этот раз речь идет о трехтомнике американского писателя Тэда Уильямса «Драконий трон», «Камень Разлуки», «Башня Зеленого Ангела» (Tad Williams “Smoczy Tron”, “Kamień Rozstania”, “Wieża Zielonego Anioła”. Tłum. Paweł Kruk. “Rebis”, 1993-1994. Серия “Fantasy”), в котором его удивляет разница между написанными в совершенно традиционном ключе первыми двумя романами (множество героев, неспешно странствующих по дорогам королевств и княжеств в поисках волшебных артефактов, разные языки и диалекты, исторические экскурсы, легенды и предания, эльфы, тролли, драконы, странная религия и пр. и пр.) и толстенным (1000 страниц), но очень динамичным третьим томом, в котором мастерски сводятся воедино все сюжетные линии, дается четкое логическое объяснение всем кажущимся нестыковкам, исполняются все казавшиеся нелепыми предсказания. И ведь не посоветуешь читать лишь этот том – чтобы разобраться в происходящем, нужно как-то «перебрести» через первые два;

Гжегож Януш/Grzegorz Janusz досадливо хмурится, откладывая в сторону новую книгу своего любимого автора – американского писателя Уильяма Уэртона «Фрэнки Фарбо» (William Wharton “Franky Furbo”. Tłum. Krzysztof Fordoński. “Rebis”, 1994. Серия “Z salamandrą”); «это история некоего Уильяма Уилли, которого во время Второй мировой войны спас от гибели таинственный сказочный лис. Лиса звали Фрэнки Фарбо, он умел говорить, ходить на задних лапах, превращаться в человека, становиться невидимым и читать в мыслях. После войны Уилли вместе с семьей живет в деревне и зарабатывает на жизнь сочинением детских книжек, а том числе и о Фрэнки Фарбо. Однажды он отправляется в путь, чтобы доказать жене, детям, да и самому себе, что Фрэнки Фарбо – не выдумка, он существует на самом деле. Однако великолепное начало сказочной истории о людях и животных в духе “Доктора Дулиттла” Лофтинга или “Книги джунглей” Киплинга имеет скверное научно-фантастическое продолжение и уж вовсе никудышний конец. То что было таинственным и чудесным получает самое примитивное объяснение. Уэртон взял из научной фантастики лишь все самое худшее»;

Яцек Инглëт знакомит с удивительной антиутопией английского писателя Кингсли Эмиса «Альтерация» (Kingsley Amis “Alteracja”. Tłum. Przemysław Znaniecki. “Rebis”, 1994. Серия “Z salamandrą”); «в альтернативной реальности, называемой Новым Средневековьем, всей Европой правит (как в духовном, так и в политическом смысле) Римский Папа. Светская власть королей и князей номинальна и совершенно формальна. Развилка в историческом развитии состоялась тогда, когда Мартин Лютер помирился с Папой и, более того, сам стал Римским Папой и задал еретикам такого жару, что они сбежали в Северную Америку, где основали собственное республиканское государство – Новую Англию. Кингсли Эмис со вкусом описывает утопию католической теократии, беря (судя по всему) в качестве образца сталинскую систему. Наука в этой утопии предана анафеме (как при Сталине кибернетика), место ученых занимают изобретатели, государственные и церковные структуры накрепко спаяны, религиозные требования в мельчайших деталях нормируют общественную жизнь (как идеология при коммунизме) <…> В романе можно, на первый взгляд, усмотреть пасквиль на католицизм, подобный тем язвительным памфлетам, которые во множестве плодил в XVIII веке Джонатан Свифт. Однако это слишком хорошая книга, чтобы этим и ограничиться…»;

а Кшиштоф Липка/Krzysztof Lipka рассказывает о романе английского писателя Альфреда Бестера «Предназначенный на переработку» (Alfred Bester “Człowiek do przerobki” – это “The Demolished Man”, в переводе на русский “Человек Без Лица”. Tłum. Andrzej Sawicki. “Amber”,1994. Серия “Mistrzowie SF”), приходя к выводу, что это книга, которую стоит прочесть – она держит в напряжении и заставляет думать. Единственный недостаток – она и в подметки не годится роману «Звезды – мое предназначение». Это еще не тот Бестер, которого мы любим и уважаем. Тут еще только зарождаются и зреют замыслы, которые найдут позже достойное воплощение (стр. 86-87).

9. Далее в рубрике «Наука и НФ» Марек Орамус/Marek Oramus берет интервью у профессора Александра Вольщана/Aleksander Wolszczan, астронома, первооткрывателя планет за пределами Солнечной системы (стр. 88-89).

10. В рубрике «Felietony» Лех Енчмык/Lech Jęczmyk в очень интересном эссе «Symboliczne przestrzenie/Символическое пространство» напоминает о том, что человек живет в пространстве, заполненном самыми разными символами, не отдавая себе отчета в их присутствии и влиянии;

Анджей Колодыньский/Andrzej Kołodyński в эссе «Upór Trekkies» рассказывает об истории знаменитого теле(кино)сериала “Star Trek”, прогнозируя ему не слишком завидное будущее;

а Адам Холлянек в заметке «Księża na księżyc» выражает свою озабоченность теми аморальностью, антирелигозностью и анархизмом, которые демонстрируются ныне младшими поколениями (стр. 90-91).

11. В рубрике «Список бестселлеров» за январь 1995 (в журнале напечатано ошибочно – 1994) года из книг польских авторов – только новый том собрания сочинений Станислава Лема «Dzienniki gwiazdowe» (стр. 98).

16. Завершают номер внушительный каталог книг, высылаемых по почте варшавским магазином «NS», и подборка выдержек из читательских писем в рубрике «Кому, кому» (стр. 97-98).

17. Номер журнала стоит в розницу 2,5 злотых (25 000 старыми). Напомню, что предыдущий, январский номер журнала стоил ровно столько же – 2, 5 (25 000) злотых…

(Окончание следует)

5. В рубрике «Из польской фантастики» напечатан присланный на литературный конкурс журнала рассказ «Z kronik Рowermana/Из дневника Пауэрмена» Гжегожа Висьневского/Grzegorz Wiśniewski (стр. 57-59). Иллюстрации ЯРОСЛАВА МУСЯЛА/Jarosław Musiał.

«Коварный гротеск, постмодернистская игра фигурами массовой культуры. Автор умело вынуждает читателя манипулировать интерпретациями сюжета: тому так до самого конца и не понятно, с кем он имеет дело – с супергероями, или с сумасшедшими… или, одновременно, и с теми, и с другими» (Мацей Паровский). В дальнейшем рассказ не перепечатывался, на русский язык не переводился. Карточки на него на нашем сайте нет. Напомню, что с автором рассказа мы уже во второй раз встречаемся на страницах журнала (первый см. “NF” № 11/1994). Биобиблиографии писателя на сайте ФАНТЛАБ нет, но кое-что о нем можно узнать, пройдя по тэгу “Висьневский Г.” в этом блоге.

В этой же рубрике напечатан рассказ Славомира Прохоцкого/Sławomir Prochocki «Wśród swoich/Среди своих» (стр. 63-72). Иллюстрации ПШЕМЫСЛАВА ТРУСЬЦИНЬСКОГО/Przemyław Truściński.

«В компьютерных мирах Прохоцкого герой теряет уверенность в том, что он властен над своими действиями и мыслями, и начинает подозревать, что им кто-то управляет. Кто-то или что-то. Человек? Машина?? Общественная система??? Тут есть кое-что от Дика, но прежде всего – от Варли» (Дорота Малиновская). В дальнейшем рассказ не перепечатывался, на русский язык не переводился. Карточки этого рассказа на сайте ФАНТЛАБ нет, да и об его авторе сайт не больно-то много знает. Нам, однако, уже дважды приходилось встречаться со Славомиром Прохоцким на страницах нашего журнала (см. “NF” № № 6/1991, 4/1993). Среди материалов обсуждения первого из указанных номеров можно при желании найти и небольшую справку о писателе (см. также тэг «Прохоцкий С.»).

(Продолжение следует)