Вопросы, поставленные мной в предыдущей статье-обзоре первой трилогии цикла «Ойкумена», так и остались без ответов. Авторы откликнулись нейтральным замечанием о возможности и такого прочтения их произведения. Но я написал тогда только о самых очевидных вещах, и как тут можно прочитать всё это по другому — не представляю. Антисы, помпилианцы, вертикальный прогресс — об этом написана книга, это главное. Но в трилогии есть места, которые при первом прочтении хотя и не вызывают вопросов, но оставляют ощущение какой-то недоговорённости или даже некоторого обмана; где-то здесь Авторы взяли таки читателя за нос и обвели вокруг пальца. Только перечитав эти места, а можно уже назвать их так, как их называют Авторы — это контрапункты, — можно перевести ощущения в точные формулировки.
Вот вступление к одному из таких контрапунктов.
«В моей жизни было очень мало событий.
Действий — масса. Сомнений — море. Случайностей — немерено. Работы — уйма. Даже приключений хватало. Как на мой вкус, приключений могло бы быть гораздо меньше. Или совсем не быть. Это улучшило бы мне пищеварение.
Но событий — мало.
Я это понял, когда однажды, спьяну, забыл, где нужно ставить ударение. И брякнул заплетающимся языком, споткнувшись в начале слова и нажав в конце:
— Со-Бытие!
Всё сразу встало на свои места.» (с. 497)
Дальше идёт десятистраничная история о том, как Фаруд Сагзи и Юлия Руф подготавливают операцию по уничтожению личности антиса Нейрама Самангана. За тем, что тут описывается, Лючано Борготта даже не подглядывает, как, например, за экспериментом профессора Штильнера. Борготта вообще не упомянут в этом отрывке из воспоминаний Фаруда. Почему же этот контрапункт озаглавлен так же, как и все остальные «Лючано Борготта по прозвищу Тарталья» (с указанием времени действия)? И кто размышляет во вступлении о событиях? Разве Борготта? Нет, по-моему, это мысли Фаруда. Другое дело, когда через 20 часов Фаруд выполняет свой (или Юлии) подлый план. В этом контрапункте Фаруда не оставляет постоянное ощущение слежки, и одновременно вспоминается «славный парень Лючано Борготта». Это намёк на то, что Лючано подглядывает и подслушивает разговор Фаруда и Нейрама с помощью сидящего у него внутри «коллектора рассеянной информации» (он это делает три года спустя). Но снова тот же вопрос — какое отношение к происходящему в этом контрапункте имеет вступление к нему (с. 528, рассуждение об остром недостатке публичности)? Кому тут цена — грош? Из текста контрапункта можно сделать вывод, что недостатком публичности страдают антисы. Так это им такая цена?? Не Фаруду же, знаменитому борцу, спортивному судье, заслуженному мастеру. Кто-нибудь из написавших восторженные отзывы на «Ойкумену» может ответить?
Ещё одна странная авторская реплика, связанная с этими двумя контрапунктами, такова: «Было неприятно слышать это [обещание показать Нейрама хорошему врачу] от женщины, организовавшей запись пси-состояния «робота» для покушения на антиса.» (с. 574, место действия звездолёт «Нейрам»). «Неприятно слышать» определённо относится к Борготте, который не знает об участии Юлии в этом покушении. Ведь читатель (внимательный читатель, читать эту книгу невнимательно нет смысла, будет каша в голове и только) помнит, что Лючано не имеет отношения к контрапункту (или наоборот — контрапункт к Лючано) на с. 497 и, стало быть, ничего неприятного в словах Юлии для него быть не может.
Некоторые заголовки контрапунктов как-то (по разному, иногда хорошо, иногда связь прослеживается с трудом) с ними согласуются. Некоторые — совсем никак. Таков контрапункт на с. 885, начинающийся словами: Труднее всего — делать.» и заканчивающийся, на первый взгляд, просто отлично: «Ну вот — сделал. Вытер мокрый лоб. Выдохнул: «Хорошо! И хорошо весьма...» Думаете, вам за это поставят памятник? Клизму вам поставят...». Конечно, это неправда, просто парадоксальная мысль*, которой жизнь соответствует крайне редко (подразумевается, что сделано что-то полезное не только лично вам), но дело не в этом. Контрапункт озаглавлен как обычно «Лючано Борготта по прозвищу Тарталья» с примечанием «в разное время, в разных местах». В тексте же контрапункта нет и намёка на Борготту, там рассказывается история симпатичной девушки-киноида Марийки Геджибош и её родителей, история абсолютно неизвестная Борготте и никаким боком его не касающаяся, и вступление совершенно определённо относится именно к Марийке и, может быть, к учёным, создавшим киноидов.
Пожалуй, достаточно сказано о контрапунктах, портящих симфонию. Неудачная получилась полифония, нет в ней главного — гармонии. Или это мой слух меня подводит — плохо слышу музыку в литературных произведениях?
*) Таких мыслей в книге немало. Вот, например, афоризм — «риторические вопросы — удел неудачников», ценность которого близка к нулю. Риторические вопросы задают очень разные люди от студентов до президентов. Не все они неудачники.
цитировать
свернуть ветку