Вряд ли, боксируя примерно три тысячи лет назад до нашей эры, некие шумеры догадывались, чем станет бокс на сегодняшний день. Этот вид спорта превратился не просто в культурную пропаганду насилию, но в один из самых дорогих, опасных и сложных видов спорта в мире.
Недостатком практически всех фильмов о боксе стала потребность выразить схожие вещи, поскольку эти фильмы в какой-то степени, пропагандировали одни и те же ценности и идеалы – силу духа, веру в себя, в победу. А история в двух случаях их трех заканчивалась победой героя, которой он достиг, опираясь на семью, любовь, идеалы, или сразу на все вместе. Эти вещи практически заковали историю боксера в рамки одного жанра – драмы. И хотя с одной стороны понятно, почему сложно делать из “бойцовских историй” другой жанр – все те вещи, о которых говорят эти фильмы, достаточно серьезны, и чаще всего это проблемы, с которыми мы можем столкнуться в повседневной жизни, а не только в спорте. Но с другой стороны, этот факт не дает жанру развития. Были некоторые попытки – такие как “Млечный Путь” или “Малышка на миллион”, но они не смогли сдвинуть представления зрителя о таких историях.
Тенденция продолжается, что и доказывает вышедший на экраны фильм Дэвида Рассела “Боец”. Первым ударом для зрителя оказался сценарий, который, не мудрствуя лукаво, в очередной раз прибирает к рукам все стандартные моральные установки, плюс часть сюжетных ходов ‘Рокки”, умудряясь, правда, преподнести зрителю какие-то отдельные оригинальные моменты. Основная завязка сюжета такова – Мики Уорд (Марк Уолберг), молодой и достаточно перспективный боксер, таится в тени старшего брата, бывшей “звезды” ринга, а ныне наркомана — Дики Эклунда (Кристиан Бэйл). Параллельно он пытается начать свою сольную карьеру, и устроить личную жизнь с местной девушкой из бара (Эми Адамс), чему рьяно мешает его семья в лице мамы (Мелисса Лео) и множества сестер, заставляющих вспомнить скотный двор с его толпой куриц. Помочь же ему, помимо девушки, пытается его отец и местный шериф, до поры до времени ударяющиеся о безвольность Мики перед желаниями остальной части семьи.
История возвышения Уорда не просто банальна, но еще и затянута, чего режиссер Дэвид Рассел даже не пытается скрыть. Он, почти как сам Мики, безмолвно плывет по течению, и лишь иногда “просыпаясь”, разбавляет повествование различными приемами, миксуя кадры “под документальное кино” с обычным стилем съемки, да заигрывая иногда со светом. Но то, что неплохо смотрится в первый раз, на десятый, уже не впечатляет.
Сам персонаж Уолберга вызывает ассоциации с ягненком, который слова не может сказать без поддержки своей семьи или подружки. Причем это впечатление держится до конца фильма, хотя по идее к финалу он должен был стать самостоятельным человеком – бойцом на ринге и в жизни. Или не должен был? Нет, фильм же все-таки называется “Боец”. Стоп, а кто тогда должен? — Дики, в исполнении Кристиана Бэйла? Так не он же главный герой, а его брат. Или нет? Так, а про кого собственно фильм?
Благодаря сценарию, легко погрязнуть в таких вопросах – история фокусируется то на Мики и его неудачах, то опять возвращается к Дики, то наоборот. По идее они оба в какой-то степени преодолевают преграды, чтобы стать лучше, но парадокс в том, что это только по идее. В реализации пересилить себя получается, как ни странно, у Дики, в то время как Мики до конца фильма остается ведомым, а не ведущим.
Из-за такого отношения к истории, множество интересных линий остаются лишь незавершенными штрихами – отношения Дики с сыном, с друзьями-наркоманами, подсознательное соперничество Мики с братом ради одобрения матери. Все это здесь не развивается, а только подразумевается, одной-двумя сценами. Но такие вещи бы усложнили постановку, и потребовали от режиссера каких-то усилий, а парень и так явно переработал.
Таким образом, продолжая опираться на свою сюжетную канву, ближе к финалу, фильм настолько погрязает в классических клише, что зритель может вперед текста пересказать последние несколько диалогов. Предшествующей кульминации сцена, в которой герои общаются фразами в стиле “Ты мой брат, брат!”, является квинтэссенцией штампа в ветке отношений между братьями.
Все действительно светлые моменты истории обычно связаны с судьбой, Дики, и людей, окружающих его младшего брата. То количество упрямства Мики, с которым сталкиваются любящие его люди, заставить взвыть не только волка, но и любого зрителя. Зато благодаря этому можно откровенно сказать, что эффект фильм производит. Только вот добивались ли создатели того, чтобы у человека в кинотеатре возникло стойкое желание дать Уорду подзатыльник и пожелать ему “перестать быть мямлей” – сложный вопрос.
На фоне своего брата, герой Дики не только быстрее перебарывает свои недостатки, но и быстрее, чем Мики, осознает, что пуповину семьи нужно перерезать вовремя. Во многом это заслуга Кристиана Бэйла, который, будто бросая вызов всем кинонаркоманам, закатывает глаза и беззастенчиво курит крэк, моментально заставляя поверить в своего персонажа. Но если Бэйл является светлой стороной лица фильма, то Уолберг определенно является ее фингалом.
Еще Флинн Райдер из мультфильма “Рапунцель” познал тот факт, что выражение лица “бровки домиком” не спасет его от удара сковородой. Примерно в такую же ситуацию попадает и Марк Уолберг. Будто это и не он играл неудачливого полицейского (Копы в глубоком запасе) или отчаявшегося отца (Милые Кости) – насколько органично Уолберг смотрелся в этих ролях, настолько у него не получается роль Мики Уорда. С одной стороны понятно, почему именно Уолберга пригласили на роль – показать “морду кирпичом”, характеризующую закоренелого боксера, ему удалось, но совершенно иная ситуация разворачивается вне ринга, в тот момент, когда нужно не смотреться в роли, а играть ее. Уолберг конечно пытается это сделать – мы прекрасно видим все те мучения на его лице, которые характеризуют собой какие-то эмоции. Он будто ментально пытается крикнуть “Смотрите! Я могу! Могу!”. Но такие невероятные старания актера вызывают лишь желание похлопать его по плечу со словами в духе матери Мики “Ну конечно можешь, мой маленький”. В фильме есть момент, когда Микки, после того, как защитить честь Шарлин, стоит и смотрит на нее. В эту минуту камера, будто случайно, ловит лицо Уолберга, который профессионально играет настоящего боксера — показывая зрителю пустое лицо без сложных эмоций. Действительно, какие тут переживания, когда ты только что мужественно ударил парня о стойку бара.
Зато по-настоящему неплохую работу проделали актеры второго плана, что справедливо отметили многие кинолюбители. В номинации “за роль второго плана’ фильм собрал больше всего наград на разных церемониях. Кристиану Бэйлу достался заслуженный “Оскар”, Мелисе Лео одновременно и “Оскар” и “Золотой Глобус”, а Эми Адамс получила награду Британской Киноакадемии. Плохо то, что глядя на хорошую работу этих актеров, хочется требовать того же и от исполнителя главной роли.
Казалось бы, что количество негативных сторон уже перевешивает, и можно было бы остановиться, но нет — наши, абсолютно безжалостные, локализаторы добивают фильм подлым ударом в челюсть. Финальным штрихом, отправляющим этого бойца на покой, является превосходный отечественный дубляж, от которого может возникнуть непреодолимое желание засунуть себе палки в уши – благо, это будет намного гуманнее.
Увы, но “Боец” не только не смог вырваться из цепей, захвативших боксерские фильмы, но даже проиграл свой бой. Правда, нельзя сказать, что он не попытался – некоторые сюжетные особенности действительно содержали в себе определенный потенциал. Просто вина создателей в том, что развивать они этот потенциал не стали, пустив историю по стандартной ветке. Поэтому мне кажется, что возможно, для того чтобы прорвать эту жанровую блокаду, нужен более сильный удар, от которого будет не так-то просто оправиться. Нужен некий фильм, который бросил бы вызов застоявшимся понятиям. Возможно, он вышел бы на ринг, переступив через тело предыдущего “Бойца”, лежащего всего в кровоподтеках, со съехавшей набекрень каппой, под свет софитов и крик толпы. Вышел бы, и нанес тот беспощадный удар, от которого бы сломались рамки, и зажглись огнем борьбы зрительские глаза.
цитировать
свернуть ветку
