Ярослав Гашек «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны»

«Швейка» я пытался читать еще во студенчестве. И отложил с ханжеским «фи» — не оценив своеобразного юмора. Второй раз я взялся за эту книгу, будучи в армии. Нет, не в австро-венгерской. В доблестной советской. И вот тут – понял всю прелесть гашековской сатиры. Отношения между начальником и подчиненным, философия интеллектуального выживания и сохранения самости в условиях мощного психологического давления – гениально описаны Гашеком! Не скажу, что мне было уж очень трудно служить – я, все же, был офицером. Пусть и пришедшем в войска после гражданского ВУЗа. И книга Гашека скорее помогала мне не скатиться в возможную пучину скотского отношения к подчиненным. Не злоупотребить служебным положением, когда все вокруг злоупотребляли.

А потом – был дембель, и успешная работа на гражданке, вкупе с общественной деятельностью. И поездка на выставку НТТМ в Прагу в 88-м – прощальный щедрый дар уходящего в небытие ВЛКСМ. Ну как на выставку… Поездка наша была так изумительно организована, что приехали мы в Прагу в воскресенье после обеда. После обеда того дня, в который эта самая выставка закрывалась. Мы, «молодые ученые и рационализаторы», были, конечно, здорово обескуражены этим фактом. Впрочем, горькую пилюлю разочарования нам здорово подсластила «культурная» часть поездки – 2 недели ознакомительных экскурсий по тогда еще живой Чехословакии.

Так вот, в одном из книжных магазинов, недалеко от того бара, в котором, как уверяли пражане, постоянно пьянствовал Йозеф Швейк, был богатейший выбор русскоязычной литературы. О дивная логика советского распределения! Страна, особенно в удалении от столиц, задыхалась от нехватки хороших книг. А здесь, в центре Европы, пусть и с небольшой наценкой, свободно можно было купить замечательные книги! Со всей своей патологической книжной жадностью-жаждой, со всеми обмененными 5 500 кронами (по тогдашнему, грабительскому для чехов курсу, обменивали 1 рубль на 10 крон, хотя реальная покупательная способность рубля была гораздо ниже 10 крон) я ринулся на скупку раритетов — в моем понимании – а, в общем-то, классических книг. Короче, книг я накупил тогда столько, что не выдержав нагрузки, у новенького крепкого чемодана оторвалась ручка. И я пер его по Европе как беженец – перевязанным толстой бельевой веревкой.

Была среди тех книг и эта – о бравом солдате Швейке. Перечитывая книгу в очередной раз, я вдыхаю аромат ее страниц, и мне кажется, что страницы те до сих пор пахнут жарким августовским пражским вечером – немного пыльной листвой, огоньками над Влтавой, дымком шипящих, только что с огня, купат, и хмельным свежим пивом.

Да, я тот несчастный, кто умудрился до сих пор не прочитать Швейка, хотя, честно говоря, не очень жалею. Да, некоторое время я была лишена возможности разговаривать соответствующими цитатами и быть за счет этого причастна к оправданно широкому кругу фанатов романа — зато теперь получила море удовольствия и не упустила никаких шуток за отсутствием жизненного опыта и понимания (что часто бывает, когда читаешь сатирические вещи в детстве).

Что сказать, Швейк прекрасен. Честно говоря, безумно жаль, что роман закончился так быстро — притом, что я в принципе не люблю длинные вещи, но он читался не просто на ура, а еще и очень легко, так, что не оставалось никакого ощущения усилий. И сам текст изумительный, и русский перевод тоже ну очень хорош. Гашек, похоже, как и в случае с Джеромом — тот автор, успех которого составляет в большей степени слог, нежели собственно сюжет. Говоря о сюжете, роман, в общем-то, довольно грустный во многом, если хоть на секунду отвлечься от гашековского юмора и взглянуть всерьез на происходящее. Действительно, чтобы сохранить на этом фоне хоть крупицу разума, только и остается, что притворятся полудурком и плыть по течению. Попытаешься противостоять обстоятельствам — и тебя размажет, а если «отпустить поводья», то, может быть, кривая и вывезет, как и вывозит Швейка.

Но что приятно в целом, несмотря на столь тяжкое содержание, в целом остается впечатление не просто позитивное, а активно-жизнеутверждающее. Начинаешь верить, что все не так плохо, как могло бы быть, и даже если так плохо, все равно стоит смотреть на эту ситуацию с юмором и надеяться на лучшее. И рано или поздно ситуация обязательно изменится, даже если сейчас тебя собираются завтра на рассвете повесить. В этом просто маленькое чудо Швейка: он надолго настраивает на такой оптимистично-саркастический лад, что потом тяжело от него отойти и воспринимать какие-то более серьезные вещи.

Про изумительный юмор, наверное, не стоит и говорить, потому что все приличные люди уже читали и сами знают. Швейк дико смешной, серьезно. Причем в нем, кажется, встречаются все возможные виды юмора: от откровенно дурацкого, формата practical joke и «у вас вся спина белая», до очень тонкого и умного. Каждый читатель найдет себе по душе, в общем. При этом с некоторыми героями непонятно, то ли они являются исключительно комическими фигурами-марионетками, то ли вполне живыми персонажами без «стандартного амплуа». Скажем, к поручику Лукашу, несчастному «хозяину» Швейка, я чем дальше, тем больше испытывала искренние приязнь и сочувствие — как и в случае с финдиректором Римским, не совсем понятно, за что же он страдает. Учитывая, что Швейк тоже не бедная овечка, и от его глупостей людям подчас достается не меньше, чем ему — от чужой сознательной злобы.

Вообще фигура Швейка — это такой князь Мышкин, только без титула и с неистребимым чувством юмора. А по жизни он идет ровно так же — с дружелюбной открытой улыбкой, обращенной ко всем, только в улыбке Швейка подчас чувствуется подвох, и много раз и персонажи, и читатель задаются вопросом, то ли Швейк правда идиот, то ли он специально так издевается. Интрига эта сохраняется до конца, хотя я лично предпочитаю думать, что позиция Швейка — очень удобная позиция умного человека, умеющего хорошо себя контролировать, в любых невыносимых обстоятельствах. Не хочется разводить пафос и говорить про социальный протест против угнетения и тд — это не главное, в конце концов, а главное — развлечение, которого Швейк как раз предоставляет в избытке.

Встанет на полку «лучшие смешные вещи» вместе с Джеромом, конечно.

Я читал Швейка много раз. Шедевр в своем роде непревзойденный. Но! Восприятие романа сильно варьировалось в зависимости от моего собственного «жизненного опыта».

1. Я — школьник. Швейк воспринялся как великолепная, но довольно злобная сатира на армию. Гашек — нигилист, не видящий ничего хорошего.

2. Я — студент, еженедельная военная кафедра университета. Швейк — вещь, конечно, юмористическая, но совершенно документальная. Гашек — не более, чем собиратель реальных фактов, «бытописатель» так сказать.

3. Я — курсант, окончил университет и загнан в военную часть на несколько месяцев (в библиотеке части был-таки Швейк!). Швейк — отличная легкая литература, не имеющая к реальности большого отношения. Гашек — наймит Кайзера, получивший задачу приукрасить армейскую жизнь до карамельного состояния.

Роман абсолютно гениален с какой стороны ни посмотри!

Можно искать в нем ужасы насильственно слепленной Австро-Венгерской империи и вы это найдете. Весь абсурд, бюрократизм, тупость, ненависть народов друг к другу.

Но можно просто читать, для настроения — и вы легко будете хохотать буквально всю книгу над историями Швейка, над абсурдностью ситуаций и над крылатыми фразами героев (когда у меня плохое настроение, я всегда знаю, как его улучшить!)

С легкостью в этом романе можно изучить историю Первой Мировой войны, причем в таких подробностях и с различных точек зрения, которые вы вряд ли найдете в учебниках истории.

Эта книга — настоящая «икона» того времени, в которой изображены отношения различных народов друг к другу, показаны их характеры. И невероятно жаль, что Ярослав Гашек не смог дописать до конца свой великий труд!

Роман целиком и полностью состоит из острой социальной сатиры. Он просто ею переполнен, равно как и пронизан антивоенной идеей. В этом его основное и достоинство, и проблема.

Достоинство в том, что все-таки об этом молчать нельзя, об этом нужно говорить. Говорить, чтобы показать всю низость человечества в целом и огромного количества его представителей в частности. Ведь роман достаточно современен, хоть от описываемых событий и прошла уже сотня лет, но в действующих лицах этой трагедии легко улавливаются образы и современников. Сценой для этого достаточно масштабного произведения послужила арена первой мировой войны. Ведь когда еще можно так ярко и правдоподобно раскрыть все недостатки, узость и убожество человека мнящего себя цивилизованным, образованным, пупом и вершиной эволюции... А война, голод и разруха, как ничто другое способствуют снятию этих масок.

Вся беда в том, что картина получилась ужасная, достаточно правдоподобная, жизненная и от этого еще более ужасная. В этом то и, не то чтобы недостаток, но не любитель я подобного чтения. Да остро, социально, злободневно, но вот читать тяжело. От того что злободневно, а хочется отдохнуть, развеяться, и вроде юмор, но не смешно. Не смешно от того, что руки-ноги оторваны, кишки разбросаны и дерьмо кругом. Нужно еще отметить специфический язык произведения, так сказать народный, без особых церемоний и чопорности: раз обделался, значит обделался (это я как раз смягчаю, а там по простому, по народному:) (об этом еще сам автор указывает, в предисловии к, по моему, второй части...); кроме того много матерных выражений переводчик не опускал, а приводил языком оригинала, так что любители могут пополнить свой арсенал в немецком, чешском и некоторых других языках...

Имея острую антивоенную направленность, роман выбивается из многих романов той поры подобной тематики своим нетрадиционным взглядом на проблему, подчеркнутой несерьезностью. Другой, так сказать, нитью которая пересекает роман, особенно его вторую половину, является тема испражнений, безусловно автор еще бы ее развил дойди бы дело до реальных боевых действий, но к сожалению роман так и остался не дописанным. (Все таки если разобраться, то действительно в армии, а особенно на войне с этим все может быть не так просто как в мирное время:))

Сюжет пересказывать не буду, в данном случае, его как нельзя точно передает и аннотация, добавлю еще, что рядом с общечеловеческими слабостями и недостатками, как то узость, пьянство, обжорство, трусость, тупость... — чего тут только нет, автор показывает и людоедство государственной машины, как то репрессии, спецслужбы, медицина, прелести войны... Отдельно, наверно, стоит еще отметить актуальную для автора тему — как чешский народ шел на войну и умирал за австрийского царя, будучи при этом всячески притесняем и угнетаем «господствующей» расой.

В качестве же итога скажу, что роман вышел тяжелым, но читать его стоит, хотя бы, чтобы снять розовые очки, кто еще не снял. Кроме того, у нас очень много произведений посвящено второй мировой, этот же роман немного закрывает образовавшийся пробел над первой. Правда, не смотря на все достоинства произведения, я остался несколько не уверен, насколько заслужено роман снискал такую славу и причислен к мировой классике, и тем более поостерегся бы его рассматривать как «настоящее сокровище мировой литературы».

«Швейка» Гашек писал с явным удовольствием. Сдавал главы одну за другой, не успевая начать следующую. Судя по всему, у него был только общий план — довести Швейка до фронта и тут же сдать его в плен, а с ним и весь батальон, пока никого не убили. В рамках этого самого общего замысла нанизываются друг на друга бесконечные байки, то злые, то добродушные, то пошловатые, но всегда очень смешные.

Прежде всего «Швейк», конечно, сатира на бюрократию. Не только военную и не только австрийскую. На бюрократию вообще. Гашек, оставаясь анархистом, даже ставши коммунистом, больше всего ненавидел именно бюрократию. Даже больше, чем социальное неравенство. Сам он старался бороться за свои идеи активно. Швейк же в этом смысле — полная противоположность автору. Живёт полурастительной жизнью, не имеет никаких идей и при этом побеждает не просто врагов, побеждает неуязвимую государственную машину. Швейк не просто исполняет приказы, он доводит их исполнение до абсурда, так, что отдающие приказы сто раз об этом пожалеют. Всё правильно. Бюрократическая машина эффективна, только если исполнители игнорируют половину пунктов инструкции. Иначе она сама себя остановит.

Прага не город готических привидений, как уверяют туристов-однодневок, и не город Кафки и Майринка, как полагают зарубежные интеллектуалы. Это живой, вечно живущий город Чапека и Гашека. Недаром изображений Швейка здесь, наверное, больше, чем памятников всем историческим деятелям, вместе взятым. И чешский народ выжил как народ именно по методу Швейка, доводя всех покорителей до полного бессилия своим пассивным неповиновением. Нет, наверное, другого такого народа, которого на протяжении почти тысячелетия пытались лишить своей души. А чехи всё равно остались собой и твёрдо намерены уцелеть даже теперь, угодив в Единую Европу.

Этот незаконченный роман весьма объёмен, он подавляет количеством мелких и не очень мелких событий, происходящих с героем или вспоминаемых им: забавных, трагичных, нелепых, безумных, фантасмагорических. Но что бы ни происходило в романе, «добрые, невинные глаза Швейка продолжали сиять мягкой теплотой, свидетельствовавшей о полном душевном равновесии: «Всё, мол, в порядке, и ничего не случилось, а если что и случилось, то и это в порядке вещей, потому что всегда что-нибудь случается».

Бесчисленные истории, из которых соткан роман, трудно удержать в памяти — слишком их много, они толпятся и теряются в странных примерах и аналогиях Швейка — а вот сам Йозеф Швейк запоминается навсегда. Его душевное равновесие и психическое здоровье поразительны. Что бы ни происходило вокруг, он остается спокойным, добродушным и точно знает, что должен делать солдат в сложившейся ситуации. И это здорово — что он такой. Потому что вокруг него творится форменное сумасшествие. И отстраниться от этого сумасшествия невозможно. Да и не очень он старается отстраниться. Напротив, при случае вносит свою лепту безумия, чтобы уж наверняка не задержаться в состоянии относительной стабильности.

Действие романа охватывает период от июня 1914 года до мая 1915 — первые десять месяцев Первой Мировой войны. За это время призванный на военную службу Швейк побывал в десятке тюрем, госпиталей, в том числе в психиатрической больнице, сменил несколько мест службы, но до передовой так и не добрался. Некоторое продвижение к фронту имело место быть благодаря усилиям самого Швейка: кражи собаки полковника и скандала, учиненного при вручении любовного письма пассии капитана Лукаша. Будь бравый солдат менее предприимчивым, так и просидел бы в тылу до конца войны. Но быть тихим и незаметным — не его стезя, он упорно прокладывал себе путь на фронт и тащил за собой капитана, коему достался в денщики-ординарцы. Каждое, абсолютно каждое действие Швейка ввергало меня в состояние легкого изумления.

Понятно, что Гашек писал антимилитаристскую сатиру, в которой всё гиперболизировано и доведено до абсурда. Всё, кроме самого Швейка. Его неиссякаемое словоблудие временами звучит настолько серьезно, что начинаешь задумываться: а точно ли он такой спокойный и добродушный или только притворяется. Когда он отчитывал пьяного фельдкурата Каца, слова его звучали презрительно и резко. Как будто маска вдруг сползла. Момент этот быстро потонул в потоке слов, воспоминаний и примеров, но зарубка осталась — не так прост бравый солдат Швейк. Просто жизнь такова, что без непробиваемо философского отношения к ней либо свихнешься, либо повесишься, а жить надо, вот он и нашел способ своеобразно так вписаться в среду.

Повседневная жизнь полка и персонажи армейской администрации представлены гротескно, почти клоунами. Но смеяться не тянет, потому что во всех речах и циркулярах солдаты рассматриваются как «пушечное мясо» на убой под героические фанфары и лозунги. История полка, которую с опережением пишет вольноопределяющийся Марек, в итоге вся сводится к эпизодам героической гибели известных ему солдат и офицеров. Пока на бумаге в литературной фантазии, а если бы доехали до передовой, то и на самом деле. Такова война всегда и везде.

С одной стороны, жаль, что Гашек не закончил роман. С другой, мне не хотелось бы читать о трагической и нелепой гибели бравого солдата Швейка. В оборванном варианте он жив, здоров и символизирует здравый смысл и психологическую устойчивость так называемого «простого» человека, приученного выживать в любых условиях, ничему не удивляться, не скорбеть о несправедливости и обидах, а просто жить, ведь надо же как-то жить, даже если вокруг творится форменное безумие...

Громоздкая, хаотичная, но при этом затягивающая книга, главный герой которой давно уже превратился в архетип, знакомый даже тем, кто так и не смог продвинуться сквозь дебри самого романа. Мне она нравится, хотя роман-фельетон — это вещь на любителя.

Прочел. Ожидал совсем другого. Я то думал, что буду хохотать до упаду, но получилось наоборот. Было грустно и печально, и война страшна в любом виде, как и глупость человеческая. Что армия, что сегодняшний корпоративный и чиновничий мир все одно памятник высшему идиотизму. Швейк сам по себе конечно фигура обаятельная, излучающая поток неиссякаемого оптимизма. И наверное только такие люди могут безболезненно пережить войну, мор и голод. Вроде бы идиот идиотом, а смекалка любому мудрецу фору даст. В целом, конечно, произведение эпохальное и читать надо вдумываясь, а вот веселья ждать не приходится.

Начало двадцатого века. Австро-Венгрия переживает тяжелые времена. Население, особенно в провинциях, таких как Чехия, потеряло всякое уважение к августейшей семье. Правоохранительным органам приходится денно и нощно отлавливать мерзавцев, которые публично заявляют о том, что «государь император скотина, а войну мы проиграем». И только бравый солдат Швейк, официально признанный идиотом, остается верным подданным Франца Иосифа. Ведь он никогда не позволит себе, например, повторить те слова, которыми люди ругают наияснейшего пана цезаря после того, как выпьют лишнего. И тем не менее, он все-таки попадает в тюрьму Панкрац…

Отличная книга. И, чтобы понять это, вам не придется сначала прочитать первые сто-двести страниц. Приступы неудержимого смеха начнутся уже после самых первых строк.

Не читайте Гашека. Это страшный писатель. Он не любил армию и офицерство. Он ненавидел империю в которой родился.

Это ужасно. А его отношение к фельдкурату Отто Кацу. Где вы вообще видели пьющего еврея. Тем более священника. Да нет таких. Это чудесный и образованный народ. В Гашеке нет ничего святого. Его книги убивают поколение за поколением. Заставляя их забыть о долге и вере. И пробуждают желание продавать собак безобразных ублюдков. Сочиняя им фальшивую родословную. Поэтому, берегите детей от Гашека. А не то они вместо армии, пойдут на другие профессии. И им придется страдать всю жизнь работая.

Никогда не читайте Гашека, а то вы будете любить животных, воспитывать детей, ценить ближнего и настоящую любовь.

Станете людьми, а не роботами думающими только о деньгах и выгоде. Нельзя допускать, чтобы мы были похожи на клоунов. Иначе весь мир станет сказкой и мы полюбим юмор и иронию. Начнем сочувствовать и плакать от души. Не читайте бравого солдата Швейка, иначе вы станете такими же глупыми как я.

Книга, которая просто перевернула моё представление о том, какой может быть военная проза. Школьные годы и чтение в хрестоматиях о героях 2-ой мировой войны и огромное количество произведений о партизанах (я из Беларуси) в учебниках по белорусской литературе, на долгое время отбили у меня всякое желание читать литературу, связанную с военной тематикой.

Несмотря на изобилие юмора и сатиры, произведение оставляет тяжёлые впечатления, прежде всего от описания военного госпиталя, дурных офицеров, отправляющих личный состав на верную гибель, и от бессмысленности войны для простых людей.

Данное произведение стало для Гашека произведением всей жизни. В книге очень много рассказов, которые исходят от главных героев, прежде всего от самого Швейка. Они ссылаются на множество других небольших рассказов автора. Легко заметить, как меняется настроение книги от первых частей, где писал ещё здоровый и острослов писатель, до последних глав, которые надиктовывал уже больной Ярослав Гашек.

Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся (с)

А младшие офицеры советской армии в 80-х цитировали книгу наизусть.

***

Я уж не говорю об оставшихся 99% достоинств романа!

Ну наконец-то. Добил. Дочитал. Вместе с этим пришло понимание, что сатира — это, пожалуй, не моё.

Швейк — официальный идиот, со справкой. Умудряется впутываться в разнообразнейшие неприятности. Ну вот просто на ровном месте. И абсолютно так же умудряется выходить из неприятностей. Даже не понятно, как это у него всё так гладко получается. Вероятно, идиотам везёт.

К тому же, по ходу всех приключений Швейк не прекращает молоть всякую ерунду. В начале она даже интересна. Но! Господи! Как же это надоедает. Этот бесконечный словесный поток, эти бесконечные истории, абсолютно не связанные с произведением. И уже на 2-й части романа задумываешься, а надо ли оно тебе вообще, а не бросить ли, к чертям, этого Швейка. Пропадает интерес к этим многочисленным отступлениям, что есть абсолютно не хорошо. Читаешь на автомате и не обращаешь на них абсолютно никакого внимания.

Вот такая нехорошая ситуация вырисовывается. Спросите меня, о чем книга? А я вам и отвечу, что черт его знает, вроде о бравом вояке Швейке, и о его приключениях. Вот и всё пожалуй, и выделить-то, особенно, нечего.

Что я должен тебе сказать, уважаемый потенциальный читатель... Пришла пора переквалифицироваться в потенциальные слушатели.

Читанная-перечитанная чуть не до дыр книжка, знакомая с детства. Любимая, яркая, неповторимая своим абсолютно уникальным юмором, граничащим — сплошь и рядом — с высочайшей философией, плавно перетекающей в острую публицистику, которая незапно — прыжком — превращается в р совершенно бурлескную иронию, вызывающую неудержимый приступ хохота.

Удивительная книга. При всей несхожести исторической обстановки, менталитета действующих лиц, тематического и культурного антуража — не оставляет впечатление, что это книга про нас, про нашу жизнь, про то самое главное, что каждый день волнует каждого из нас.

Та вот, уважаемый потенциальный слушатель, я — в процессе прослушивания (после многочисленных перечитываний) — получил такое несказанное удовольствие, что, как говорится, «...слов нет, остались одни эмоции...».

Весьма рекомендую. Ты ничем не рискуешь. Не проймёт, как меня — бросишь. Только и всего

https://kobold-wizard.livejournal.com/887937.html

Прочитано со второго раза, потому что Швейк был последней книгой читанной на прошлом ебуке. Тогда объявленная стоимость ремонта после падения превысила мои лимиты, и я надолго переключился на бумажные запасы. Когда же был куплен новый ебук, заливать на него Швейка мне было неохота. При первом чтении книга не нравилась.

Повторный старт дался легче. То ли книга попала в настроение, то ли я, переживший «Улисса» и сновидения Михала Айваза, могу нынче читать муть с чистым сердцем. «Швейк» — не моя книга, но из прочитанной чешской литературы он и сказки Чапека вызывают наименьшее отторжение. В случае Гашека это связано с его буквальностью, хотя и признаю, что выбор происходит между олигофреном и группой шизофреников.

Положительное в романе безусловно есть. В первую очередь, описание восприятия чехами Австро-Венгрии как империи. Поскольку многие персонажи имели реальных прототипов, то, следует считать, что и их оценки и высказывания близки к реальности. Гашек делает сатирические выпады в сторону устаревшей и замуштрованной армии, выжившей из ума Церкви, маразматичности патриотических возгласов и извращенности общественных отношений. Юмор здесь спасителен, потому что страшно себе представить, если бы Легион, выходящий из памяти Швейка, зазвучал голосом Горького. Наверно, Австро-Венгрия была приличным государством, но анархист Гашек указал на многие абсурдные черты, приведшие к ее развалу.

Вторым любопытным моментом является сама фабула романа — странствие слабоумного солдата. Чувствуется издевка, потому что Швейк — анти-Одиссей. Здесь и антитеза «слабоумный»-«многохитростный», и нежелание идти на войну чужих царей у Одиссея, и патриотическое рвение у Швейка. Целеустремленные корабли Гомера обращаются в спорадически собираемые эшелоны, которые движутся в неизвестном направлении. Даже само странствие Одиссея после войны выходит издевательством, становясь анабазисом Швейка — пешим приключением в стремлении обязательно попасть на войну.

Другое странное совпадение — «Властелин Колец»/«Хоббит». Чехия, описанная Гашеком, это страна, реагирующая абсурдом на имперские порядки. Дай чехам волю, и они заживут своей привычной жизнью с веселыми попойками, плутоватым ремеслом и добродушными перебранками. Беда в том, что этот народ пытаются втянуть в большую историю. Сюжеты Толкиена и Гашека сильно расходятся, но именно аналогия Чехия-Шир напрашивается. Швейк остался не дописан, поэтому неизвестно, какое кольцо Всевластия привез бравый солдат, вернувшись из русского плена.

Простой человек втянутый в большую историю — трагедия, часто возникающая в искусстве ХХ века. Громкие лозунги об общем порыве превращаются в личные трагедии у людей, которых этим порывом ненароком задело. Сладкое желание личной независимости и права на счастье вырождается в убийство Китти Дженовезе и странные общественные деформации вроде «чайлдфри». И «Швейк» занимает в этом плане как раз вторую позицию — он говорит о том, что в реальности война — это сосредоточение некомпетентных поступков, корыстолюбия и идиотизма. Критикуя Австро-Венгрию, Гашек говорит только о знакомцах Швейка, но ни о каких их объединениях, кроме «сообразить на троих» речи не идет. То есть независимость Чехии — это только независимость чехов, но не государственный суверенитет. Автор не является истиной в последней инстанции, но, мне кажется, в этой позиции есть некоторое объяснение событий Второй мировой войны и эпохи СЭВ. Именно поэтому Швейк в контексте постзнания выглядит отрицательным персонажем во всей его мягкости и добродушии.

К юмору Гашека у меня тоже есть претензии. Он делится на две части. Первая, которая мне нравится, это сатира, абсурдность происходящего, а вот вторая — шутки, связанные с идиотизмом, а также с круговоротом солдатской жизни «поспать-пожрать-посрать». Иногда еще потрахаться. В этом проглядываются народные корни, ухваченный дух времени и места, но ИМХО следует признать, что шутки Евгения Петросяна и Камеди клаба являются законными наследниками гашековского юмора.

Итого: «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны» многими воспринимается как классика, сродни «Двенадцати стульям» и «Золотому теленку». На мой вкус их сюжет забит исконно швейковскими вставками, а юмор у Гашека проигрывает из-за его нарочитой пошлости. С другой стороны эта книга как глоток свежего воздуха на фоне чешской «сновидческой» атмосферы.