Юрий Поляков «Весёлая жизнь, или Секс в СССР»

Очень странная книга. Вроде бы захватывает, читается легко и даже с определённым удовольствием, но оставляет после себя какое-то странное чувство. Ну как будто что-то не очень хорошее сделал, не постыдное, нет, но такое, на грани, после чего в приличном обществе посмотрят косо. :)

Автор рисует похождения своего альтер эго в писательской и околописательской тусовке первой половины 1980-х годов. Сложно сказать, что тут правда, что художественный вымысел, но ознакомление с биографией Полякова указывает на определённое сходство главгероя и автора. Основная часть книги — это смачное описание тогдашней частной жизни литераторов и литературных чиновников. Имена-фамилии вроде как изменены, но многие персонажи угадываются, даже несмотря на прошедшее с тех пор время. Повторюсь, неизвестно, соотносится ли описанное в книге с реальной жизнью и насколько корректны возникающие с реальными людьми параллели, но чувство гадливости регулярно возникает. Причём в первую очередь чувство гадливости к автору, несмотря на то, что себя то он рисует практически полностью в белом.

В общем и целом, надо признать, что книга довольно хорошо написана, но осадочек после себя оставляет специфический.

Как уже говорил – редко пишу отзывы… не очень люблю и не очень умею. Обычно пишу, когда чей-то отзыв прочту, какие-то мысли вызовет – ну и понеслась, залетная…

Так что тут меня чем-то зацепил предыдущий отзыв – моя благодарность его автору.

«Ранний» Поляков был очень неплох. Нет, правильнее будет сказать – был весьма и весьма хорош. «ЧП районного масштаба», «Сто дней до приказа», «Апофегей»… помимо вполне очевидного писательского мастерства там еще и было попадание в некий злободневный «нерв». Поляков всегда был «коньюктурщиком», только в начале его писательской карьеры это было в значительной степени положительное качество, а вот затем… Если рассматривать просто техническое мастерство – технику письма, то КАК написано, абстрагируясь от того, ЧТО написано – то тут он всегда был на высоте. Но вот с точки зрения содержания… «Когда я думал, что достиг дна, снизу постучали» (с) Ст.Е.Лец

Ну и, начиная с какого-то момента, он стал это дно пробивать все увереннее и увереннее. И, пожалуй, «Секс в СССР» — это, так сказать, его вершина с отрицательным знаком. Его нижеплинтусный апофегей…

В чем вообще основная проблема Полякова как писателя? Прежде всего, в очень узком «писательском диапазоне». Он умеет писать только в одном ключе, только в одном стиле. Казалось бы, и что тут такого? Есть многие прекрасные писатели тоже с очень узким диапазоном, но зато на этой огороженной полянке им нет равных. Примеров тому множество.

Но фишка тут в том, что Поляков совсем не силен в создании «своих миров». Ну плохо совсем у человека с какой-то творческой фантазией… Он может только описывать происходящее вокруг него с минимальной творческой добавкой. Ну опять же, казалось бы, и что? Вот вся т.н. «городская проза» на этой почве росла… тот же Юрий Трифонов. Но вот Юрий Трифонов был «самодостаточен», он мог писать о чем угодно – и там была глубина, там было настроение, там была видна личность и масштаб писателя…

А вот у Полякова такой глубины никогда не было, он всегда был, если так можно сказать, серфер… скользящий по гребню волны. И вот в 80-ые годы такая «общественная» волна была. Было движение, были процессы, идущие в обществе. Потом пошли «лихие» 90-ые – и тоже вроде Поляков был при деле. Но вот позже… И тут-то выяснилось, что если за окном ничего особенного не происходит, тем более, к тому времени Поляков и неплохо по жизни был устроен… так вот, и тут выяснилось – что писать-то ему особо не о чем, поскольку тут нужно искать сюжеты не столько снаружи себя, сколько изнутри себя… а он не очень способен к такому виду творческой деятельности. Не сказать, совсем…

Вот каждый из нас знает, что на велике, чем быстрее едешь, тем проще держать равновесие – оно, можно, сказать, само себя держит. Ну а долго стоять на месте в сюрплясе – только мастера велоспринта могут.

И что оставалось Полякову – только перепевать самого себя, застрявшего в тех самых восьмидесятых-девяностых… И все его произведения, начиная с какого-то периода, — по сути, бесконечный сериал… «мыльная опера»… топтание на одном и том же месте.

При этом, как человек очень здравомыслящий и очень мастеровитый, думаю, он все это прекрасно понимал и понимает, причем куда лучше меня мог бы это сформулировать. Но хочется ведь что-то опять написать… глядь, и очередное дно успешно пробито.

Ну а теперь ближе к делу… к «Сексу в СССР». И тут позволю себе вспомнить Валентина Катаева с его «Алмазный мой венец». Кто не читал – рекомендую, хотя бы для расширения кругозора. Если коротко, старый человек, знаменитый писатель, признанный классик советской литературы – а, думаю, вот этого у Катаева никто не отнимет, при всех возможных нюансах отношения к нему – вспоминает друзей, и не только друзей, своей далекой молодости. Багрицкий, Мандельштам, Есенин, Маяковский… Кто-то был его личным другом, кто-то – скорее, и врагом. Но для каждого он находит если не восторженные, то уважительные слова. Он пишет о них – с добротой, теплотой, уважением, пониманием… А ведь он – им всем, по крайней мере, равновелик… У него нет ни к кому злобы, зависти… ему не нужны чужие лавры – свои некуда девать. Катаев – фигура, Катаев – величина… а он – словно уходит в тень черным бархатом, для того, чтобы на нем ярче сверкали его старые друзья… «алмазный мой венец»…

Но к чему я это все? А к тому, что «Секс в СССР» — это «Алмазный мой венец», только наоборот, вывернутый наизнанку. Катаев – вспоминает с теплотой и восхищением, Поляков – ну как бы это поделикатнее выразиться – всех и вся мажет, гм… ну вы меня поняли. Причем, как уже писал выше, Катаев, по крайней мере, равновелик самым выдающимся из своих знакомых. А вот Поляков льет, гм… и на тех, кому он не достает даже и чуть ниже пояса… Ничего, что я так при дамах?

Как уже говорил, думаю, что Поляков куда лучше меня знает все свои слабые и сильные места, и куда точнее может дать оценку своему творчеству. Вряд ли какие-то иллюзии у него есть – он точно не «самовлюбленный гений». Поэтому тем более злобно старается укусить тех, с кем ему никогда не стать вровень.

Поскольку, так уж получилось, хотя тут моей заслуги никакой, все места и персоны мне хорошо знакомы – ЦДЛ, Малеевка, Переделкино… а персонажи – за соседним столиком сидели, даже кого-то лично хорошо знал. Словом, сказать – пока читал, меня подташнивало… значит, не сказать ничего. Углубляться в эту тему не буду. Лишь один пример. Поляков просто в издевательском тоне, и вдоль и поперек, прохаживается по Эдуарду Асадову. И даже не будем обсуждать тут творчество Асадова. Вообще, я – жуткий циник. Но Асадов в 18 лет со школьной скамьи добровольцем ушел на фронт. Был тяжело ранен, потерял зрение. По сути, еще мальчик — и слепой. Другой бы на его месте спился, и на вокзалах милостыню просил. А он стал очень известным поэтом, едешь в метро — у каждой второй девушки его книжка стихов в руках. Ну хоть его можно было бы не трогать?

Вообще, если у кого есть время – рекомендую прочесть «Секс в СССР». Чтобы понять, до чего может довести злоба, зависть… ну и сознание того, что в великие писатели, как не пыжься, попасть не получится…

Название книги обманывает дважды. Во-первых, судя по прочитанному, весёлой жизнь писателя в СССР не была. Состояла она из постоянных попоек в ЦДЛ и Доме творчества в Переделкине, а между попойками важное место занимали различные обязательные мероприятия — собрание парткома, совещание редколлегии, похороны, наконец. Остаётся только удивляться, что литературная жизнь продолжалась, а новые книги постоянно выходили в свет. Во-вторых, про секс тоже неправда. Много разговоров про него в романе присутствует, а самого секса не больше, чем в «Совдетстве». Только если в «Совдетстве» авторская ностальгия светлая, то в «Весёлой жизни» всё довольно грустно. Едва ли не по каждому персонажу автор выдаёт перспективную справку — кого-то убили, кто-то сошёл с ума, кто-то умер в нищете и безвестности.

Так что, если открывая книгу, вы захотите «Козлёнка в молоке» по общему настроению, то оставьте эти надежды. Ту книгу писал автор в самом расцвете творческих сил, а эту человек, глубоко понимающий, что большая и лучшая часть жизни далеко позади.

Юрий Поляков везде гордо говорит, что он первооткрыватель многих тем в русской литературе, вроде бардака в армии или в партии. Это. конечно, спорное утверждение, но в случае с «Сексом в СССР», написанным в 2019, он уже опоздал как с заглавной темой, так и с тем, чем, по сути, является роман — чернушными мемуарами. Уж чего-чего, а в этом стиле в последние лет 30 кто только не писал — от Тополя до Подгородецкого. Один Фёдор Раззаков баек, сплетен, версий про медийных персон на неплохую этажерку выпустил. Но вернемся к нашим баранам.

Несмотря на маркетинговый заголовок, секса в романе нет. Сам автор, в принципе, на страницах так никого и не оприходовал, гордо нося статус бабника в глазах жены и собутыльников. А вот разговоров о сексе или бытовом блуде (как-то все больше только эта часть камасутры прослеживалась) было много. Ну так за любой пьянкой мужики понарассказывают как они Анджелину Джоли на Наталью Варлей меняли, делов-то.

А вот с пьянками дело в романе обстояло куда лучше — «Фетяска», «Столичная» и коньяк «Наполеон» лились с каждой страницы, в отличие от секса, живописаны со знанием дела, без влажных мечтаний. Может быть, роман надо было назвать «Запои в СССР»? Правда, новаторством, чем любит гордится Поляков, тогда бы и не пахло.

Ну и конечно, легенды Невского проспекта, то есть байки из жизни литераторов. Кого не упоминал легкими помоями, те, вроде Маркова, шли под своими именами. Кого слегка облил, вроде Ковригина (Солоухина) под псевдонимами, зачастую совсем прозрачными, как и у самого автора ПолУяков. Впрочем, малолетних девочек у него никто не насиловал. Легкий дружеский стеб.

И немножко бородатых анекдотов. вроде парикмахера и Рональда Рейгана. Причем, как минимум, половину, я уже слышал и ранее, в том числе, и в произведениях самого Полякова. Стареем.

Слог читабельный. Футболист Спартака даже во дворовой игре заметен, но не более. Сугубо для любителей старого желтяка.

Предыдущие отзывы хорошИ, но чувствую потребность добавить и свои «пять копеек»...?

О явных творческих удачах любимого писателя высказываться всегда легко и приятно. «Вкусненький свежачок» выпустил в свет неподражаемый наш Юрий Михайлович! Фирменный юмор радует читателя буквально с первых же строк. Вот лишь некоторые примеры из (только лишь ИЗ!) пролога и начальных 3-х глав:

• «Печень напирала на рёбра, будто НАТО на границы России» (об ослабленном алкоголем организме)

• «Казалось, внутри меня умер и уже начал разлагаться близкий человек» (о результатах тяжкого похмелья)

• «Женщины заранее чувствуют даже едва наметившуюся измену, как домашние питомцы – приближающееся землетрясение»

• «Скучно и слишком много евреев на квадратный сантиметр текста» (это о Библии, а вовсе антисемитские призывы)

Некоторая «мозачность» романа в этот раз нисколько не напрягает, тогда как в предыдущей трилогии «Гипсовый трубач» этот творческий приём приобретал явно чрезмерные величины. От того, собственно, произведение и стало трилогией… В предшествующем «Любовь в эпоху перемен» с новеллами-вставками перебора не было, но все отклонения от «генеральной линии» (кроме тихославльских приключений, разумеется) воспринимались как-то не совсем к месту (это исключительно субъективная оценка!).

Возвращаясь на рельсы»: истинное наслаждение получаешь от эпизодов об особенностях питательного процесса у Бовина-«Вовина», о литдискуссии Ивана Овинова с Марком Курчавкиным, о встрече молодого поэта-фронтовика Старшинова с классиком Михаилом Светловым… Всего не перечесть.

Отрадно также встретить в новом романе персонажей из более ранних произведений. Того же старого «комсомольского» поэта Бездынько, к примеру. Видимо, прототип этого эпизодического героя немало добра сделал когда-то для начинающего поэта Ю.Полякова.

А вот тот факт, что наш «Мастер» стал через чур уж часто повторяться, огорчает. И о громогласном воспитании Тимуром Гайдаром своего великовозрастного отпрыска Поляков уже писал ранее, и приторно-«голубых» критиков из числа персонажей второго ряда мы уже не раз встречаем на страницах михалычевой прозы (был Любин-Любченко, стал Флагелянский). Ну, критики ведь не все и не всегда являются пидорасами!

Довольно странна также ситуация с 2-мя персонажами, не связанными друг с другом, но носящими одинаковую «говорящую» фамилию Чебатару.

Как и всегда, финал грустно-комедийный. Как и всегда, закрывая роман, жалеешь, что Ю.М.Поляков создаёт романы с промежутком раз в 3-4 года, а не ЕЖЕгодно, как тот же Стивен Кинг.

Ждём теперь давно анонсированный прозаический сборник «Совдетство».

Юмористическая и одновременно ностальгическая проза о временах осени 1983 года. Автор честно выдержал и подтвердил свой статус мастера остроумного романа, хотя это конечно не блестящий «Козлёнок в молоке», здесь все гораздо спокойней, меньше гротеска, больше прозы жизни. История, когда писатель из СССР мог получить Нобелевку, только будучи «гоним» Советской властью, что этой властью тоже учитывалось, абстрактная сама по себе. Старый конфликт в писательской среде между «почвенниками» и «либералами», то есть, по факту между русскими и евреями в борьбе за кормушку и допуск к печати также отражен достаточно спокойно, без яркой иронии и стеба. Тем не менее, в ностальгии есть своя прелесть, интересно узнать, как жила Москва в этот период, почему «окончательно прогнило что-то в этом королевстве», да и про реализацию основного инстинкта в условиях коммунистической морали также неплохой познавательный элемент. Рекомендую.

Ну, что Поляков пишет хорошо — мало для кого читающего является секретом. Надо лишь выбирать сюжетно то, что интересно именно тебе, а не всё подряд читать (хотя если поклонник его стиля — то можно и всё подряд, конечно).

Лично меня подкупают в творчестве Юрия три момента. Первое, это время действия. Недалёкое прошлое. Как правило, или 1970-80е или 1990-е. Ну, тут понятно — ностальгические моменты. Тем более, что Юрий пишет либо светло, либо просто объективно. Без напуска чернухи.

Второе — стиль. Кажущаяся простота. То есть не простота того, кто не умеет писать, а простота хорошего литератора, который как раз умеет писать так, чтобы хорошо читалось.

И третье — афористичность. На сегодня, Поляков один из немногих авторов, из книг которого цитаты хочется выписать и запомнить.

Что касается именно данного романа — не купитесь на слово «секс». Это Поляков, это не Тополь со своей «Россией в постели». В романе Юрия вы не найдёте описания постельных сцен. Даже близко. Но они да, упоминаются как факт, что были. Как отражение жизни персонажей, эпохи и особенности характеров личностей, упоминаемых в романе. То есть что да, был секс в СССР. А некоторые ещё те ходоки и приключенцы были))) Но не более того.

На самом деле, роман, собственно, рассказывает о документальном случае — истории исключения из партии одного известного русского писателя. А через эту интригу, автор рассказывает о реальных писателях, деятелях культуры, о нравах и атмосфере, царящих среди «литературной богемы» тех лет, о Московском ЦДЛ, ну и своей жизни в том числе. А через призму вышеназванного, мы получаем срез эпохи, жизнь СССР в конце 1983 года.

Отдельным бонусом, через диалоги и монологи действующих лиц, читатель получает представление о некоторых нюансах разных громких дел,связанных с литературой (например, о гонениях на Пастернака в связи с публикацией «Доктора Живаго»), и высказываемые мысли не вполне гармонируют с общепринятыми, которые «на слуху». Очень полезно для общего развития узнать такую точку зрения.

Само собой, поскольку роман не маленький, всплывает ещё куча всякого прикольного. Мне вот понравилось как походя, лихо, Поляков показал как рождались талантливые переводы стихов с других языков на русский.

Вот, например, один горец написал стихи. А затем, обмывая их в ЦДЛ, тут же по пьяни переводили на русский:

* * * * *

---перевод-подстрочник:

Я стою на горе (скале)

Смотрю, как внизу (в долине)

Стройная девушка (пери)

Умывается (ополаскивается) в реке

---перевод поэтический:

Смотрел с крутого берега

Я, весь изнемогая,

Как мылась в струях Терека

Черкешенка нагая.

* * * * *

Ну разве не гениально? ))))))

Афористичность текста, точная, ироничная, в наличии. Вот, навскидку, пара цитат:

«Библию я начал было жадно читать, но быстро остыл, устав от длиннот. Скучно и слишком много евреев на квадратный сантиметр текста.»

«Женщины — они ведь как галстуки. Почему одни тебе подходят, а другие нет — понять невозможно, но посмотришь в зеркало — и всё ясно: твой галстук.»

Ну и не могу не упомянуть ещё одну находку романа — эпиграфы. Четверостишия перед каждой главой, тонко и едко отражающие суть того, о чём пойдёт речь ниже.

Пара примеров эпиграфов:

1.

В парткоме, товарищ, не мучат

Младенцев без соли не жрут.

С тебя только взносы получат

И в пыль, если надо, сотрут.

2.

Проспаться, побриться, одеться

И жить — без надежд и без чувств.

Семья, мой любимый Освенцим,

Я скоро к тебе ворочусь!

------------

Ну разве не прелесть? )))

Лично мне очень понравился роман. Что понравилось дополнительно, вне авторской текстовки, — эта книга приятно дополняет роман «ЦДЛ» Льва Халифа. Дополняет тем, что у Халифа очень злое и субъективное произведение, а у Полякова более спокойное, иронично-объективное.