Софья Прокофьева — автор популярных фантастических сказок «Приключения желтого чемоданчика» и «Зеленая пилюля». Тем интереснее было ознакомиться с ее мистическим романом «Кольцо призрака», рассчитанным на взрослую аудиторию. Увы, это знакомство вызвало лишь разочарование...

Главная героиня по имени Анна самоотреченно влюбляется в загадочного Андрея. Но он принадлежит силам Зла и обречен быть вечным Дон Жуаном. Теперь задача Анны — дать отпор слугам дьявола и спасти душу своего возлюбленного. Этот и без того непритязательный сюжет раскрывается в книге с помощью маловразумительных диалогов, вязких сновидений и унылых бытовых зарисовок. В нем мало действия и сильных эмоций. Все персонажи выглядят сомнамбулами. Сквозь текст приходится продираться с большим усилием. Автора вдохновляла Вера. Но, к сожалению, именно такая религиозная основа зачастую делает книгу скучной и назидательной.

Тем не менее послесловие к роману носит безапелляционное название «Шедевр современной русской литературы». Никак не могу согласиться со столь завышенной оценкой. Автор откровенно комплиментарного послесловия ставит роман С. Прокофьевой где-то между «Мастером и Маргаритой» Булгакова и «Альтистом Даниловым» Орлова. Но «Кольцо призрака» такого сравнения абсолютно не выдерживает. Приходится признать, что перейдя в другую возрастную категорию и в другой формат, писательница сотворила совершенно нечитабельную вещь. В послесловии оговаривается, что «несмотря на увлекательность изложения, книга непроста для понимания» из-за своего особого языка, и «подобное чудо никогда не может быть убедительным для большинства». Что верно, то верно. Если бы в такой манере писались романы Жюль Верна или того же Булгакова, они были бы интересны только самому автору, но никак не читателям...

Еще одна малоизвестная вариация на тему «затерянного мира».

Автор повести, советский журналист и прозаик Иван Петрович Недолин (Маркелов), участвовал в рейде Василия Блюхера и в 1-ом съезде писателей СССР, в 1937 году был репрессирован, умер в 1947 году в Москве. Реабилитирован посмертно.

Повесть «Долина роз», судя по всему, была написана еще до войны, в 30-е годы, но при жизни автора так и не была опубликована. Сам автор считал ее «фантастическим романом». Википедия определяет жанр повести как «фантастико-приключенческая».

На самом деле фантастична тут только сама ситуация многолетнего выживания группы людей в закрытой горной долине с подземным входом в нее и со своим микроклиматом.

...Журналист Сергей Светлов, оказавшись на Урале в составе геологической партии, услышал однажды вечером у костра легенду о таинственной горе Тугарак-Тау, скрывающей в своих недрах вход в чудесную долину. Светлов вознамерился этот вход найти...

И он находит не только вход в пещеру, но и загадочную рукопись, на первой странице которой крупными буквами написано: «СПАСИТЕ НАС! МЫ ЗАМУРОВАНЫ! МЫ ОТРЕЗАНЫ ОТ ВСЕГО МИРА!»...

Собственно, дальнейшее содержание повести как раз и составляет этот дневник, написанный молодым Владиславом Кудрявцевым — невероятная история двух семей, которые в попытке переждать революционную смуту, добровольно поселяются в неприступной долине, закрытой со всех сторон горными хребтами. Не один десяток лет они проводят в этом добровольном заточении. Строят усадьбу, гидроэлектростанцию, собирают радиоприемник, засеивают пашни, разбивают сады и огороды, охотятся и ткут — в общем, созидают свою маленькую локальную утопию...

Но идейные и классовые конфликты разгораются и здесь. Сыновья миллионера Дубова вносят смуту в размеренную жизнь поселенцев... И все же затворникам повезет еще увидеть новый мир, от которого они когда-то отгородились...

Повесть написана добротно и читается с интересом. «Долина роз» предвосхитила такие популярные фантастические произведения как «Кратер Эршота» В. Пальмана и «Пропавшее ущелье» А. Шейнина. Хотя, увы, вышла позже, лишь в 1969 году, а потому осталась практически незамеченной среди любителей и библиографов НФ...

Прекрасный ностальгический путеводитель по массовой литературе 50-х годов, которая на самом деле отнюдь не была массовой, поскольку фантастика и детектив являлись тогда жутким дефицитом. Не соглашаясь с автором в оценке некоторых произведений, все же отдаю должное его остроумию и ехидству. Благодаря его исследованию, узнал о некоторых любопытных произведениях, которые прошли ранее мимо меня, — и с удовольствием их прочитал. В частности, «Тайну голубого стакана» и «Конец большого Юлиуса».

...Еще в советском прошлом, обучаясь на журфаке, мы штудировали немало всяческих постановлений, директив и статей. И среди них — статью Н. Замошкина «О коллективных методах в работе редакций». Запомнилось она тем, что в ней подвергалась разносу книга А. Попкова с заманчивым названием «Тайна голубого стакана». Понятно, что все, что в те времена критиковалось, вызывало жгучий интерес. Вот и у меня с тех пор появилась мечта найти и почитать эту книгу. Это было не так просто. Книга стала библиографической редкостью, на букинистических развалах стоила дорого, и текст ее в Сети отсутствовал...

Прочитать «Тайну голубого стакана» удалось лишь недавно, благодаря новому и качественному переизданию в серии «Смерш» издательства «Миллиорк», где воспроизведены замечательные иллюстрации Евсея Винивитина из первой газетной публикации.

Ожидания меня не обманули. Прочел книгу на одном дыхании. Есть здесь и детектив, и приключения, и фантастика. И зловещий «голубой стакан» тоже есть...

Но в чем-то тов. Н. Замошкин оказался прав. Уж слишком перемудрил автор во второй части с интригами, «обознатушками-перепрятушками» и с пафосом. В поисках «записок Дорогина» и открытого им чудодейственного минерала «Зет» шпионы прямо-таки прут в таежный поселок один за другим, — и уже не поймешь, где переодетый чекист, а где переодетый диверсант. И начинаешь подозревать всех вплоть до уборщицы.

Дабы не быть голословным, не откажу себе в удовольствии привести длинную цитату из вышеупомянутой статьи Н. Замошкина, опубликованной в журнале «Октябрь» в 1953 году:

Весь смак в том, что это было написано за два года до публикации самой повести. И отрицательный пиар сработал, как ни странно, положительно. А упомянутая в статье «пинкертоновщина» стала дополнительным манком для многих читателей. И все бросились охотиться за книгой. Уже в наше время хорошую рекламу «Тайне голубого стакана» сделал и Александр Етоев в своем ехидном «шпионском» обозрении «Душегубство и живодёрство в детской литературе» (есть в Сети).

...Так что, как ни крути, а покойный красноярский прозаик Алексей Васильевич Попков корпел не зря, написав в итоге фантастический детектив, ставший со временем культовым. Несмотря на все недостатки...

Признаюсь честно, мне всегда нравился в литературе драматургический прием «колбы», когда несколько персонажей замкнуты в одном пространстве и ведут себя как пауки в банке. В этом смысле самые удачные примеры для меня — это «Выигрыши» Хулио Картасара и «Дверь с той стороны» Владимира Михайлова.

Коллизия в повести Полонского слегка напоминает роман Михайлова. Но дочитал я повесть с трудом. Автор блестяще дебютировал в НФ романом «Между нами Вселенная», а через 15 лет расписался в собственном бессилии...

Экипаж звездолета«Солнечный» — сплошь истерики. Это какие-то ходульные персонажи из плохонькой пьесы, по воле автора говорящие несвойственные им мысли и совершающие противоречивые для них поступки. Можно было бы оправдать такое поведение и расшатанную психику космонавтов вредным влиянием Юпитера, где они побывали. Но оправдать плохо написанный текст сложнее.

Ни эмоций, ни катарсиса тут не получаешь. Герои ничего, кроме раздражения не вызывают. А зловещая антиракета, преследующая звездолет и запущенная из далекого земного прошлого (привет от Фрада из дебютного романа Полонского!) кажется в своем поведении живее и естественнее, чем напуганные ею люди на корабле...

...Вообще, даже странно, что этот роман Радия Полонского не был в свое время переведен на русский. Он мог бы стать событием в советской фантастике начала 60-х. Но лучше поздно, чем никогда...

Впервые не соглашусь с уважаемым йети в оценке романа. Роман никак не производственный, и уж к «ближнему прицелу» точно отношения не имеющий. И никак не скучный: неторопливость повествования я бы тут поставил в плюс, поскольку это позволяет глубже проникнуть в психологию персонажей — и положительных, и отрицательных.

Перед нами редкая для тех лет утопия с ярко выраженной любовной линией. И этот мир будущего мы видим не глазами экскурсантов, а как бы изнутри — путешествуя в вагоне поезда мировой Железной дороги «Соединенные континенты», сидя в салоне отдыха Центральной внеземной обсерватории на Луне, переживая участь пленника и трагедию разделенной любви в комфортном отеле, затерянном в непроходимой бразильской сельве, ощущая глубину собственного предательства среди ничего не подозревающих пассажиров морского лайнера «Африка»...

Этот мир будущего населен живыми людьми с их страстями, заблуждениями, достоинствами и недостатками.

И когда в финале читатель получает катарсис — это здорово! Ибо мало есть фантастических книг, рождающих при прочтении подобные сильные эмоции.

Осколок мрачного прошлого, проникающий в светлое будущее и угрожающий ему — судя по всему, любимая тема для Полонского. В романе «Между нами Вселенная» она решена блестяще. А вот в повести «Заговор бездны», тоже вошедшей в эту книгу, эта же тема решается иными средствами. И эти средства, увы, никуда не годные...

Повесть неплохая, но препятствия к открытию тайны выглядят слишком надуманными: найденная капсула тонет в болоте, найденный манускрипт чуть не сгорает в лесном пожаре. Бритиков в своей знаменитой монографии по этому поводу хорошо сострил: «отверстие, конечно, завалилось...».

Оказывается, князь Михаил Волконский писал не только исторические романы, но и романы в духе Жюль Верна. «Сокровище Родины» — один из них.

Причем автор умело использует в своем сюжете и другие литературные мифы и конструкции. Например, русские народные сказки. Главный герой, выпускник университета Николай Урвич, мечтает о далеких путешествиях. Подобно сказочному герою, он использует формулу «пойди туда — не знамо куда, найди то — не знамо что». И покупает билет на пароход до Владивостока. Но до конечной остановки ему добраться не суждено. Во время остановки в Сингапуре его похищают. А затем он получает соблазительное предложение от загадочного француза Дьедонне. Предложение, больше похожее на сказочное задание («на море на океане есть остров, на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт, в сундуке – заяц, в зайце – утка, в утке – яйцо, а в яйце – смерть моя»). С той лишь разницей, что на Острове Трех Могил, не обозначенном на картах, молодому человеку предстоит найти несметные сокровища. А может, и свою смерть...

Но прежде, чем он достигнет заветной цели, ему предстоит столкнуться с настоящими пиратами, а затем попасть на необычную электрическую яхту «Марианна», являющую собой чудо машинной техники. Причем и в самой яхте, и и в ее владельце князе Северном можно легко обнаружить отголоски жюльверновских «Наутилуса» и капитана Немо. Именно с этим связан основной НФ элемент в романе.

Главному герою суждено пройти, как и сказочному персонажу, «огонь, воду и медные трубы». При этом прохождение через Огонь сыграет важную роль в его дальнейшей судьбе...

Роман читается легко, совсем не кажется вторичным, а его финал обещает продолжение. Увы, так и не написанное...

Повесть С. Бельского «Под кометой», возможно, вторична. Но примитивной она мне не показалась. Хотя бы потому, что этот незаслуженно забытый писатель писал на хорошем уровне, добротным языком. Его проза порой удивительно афористична и зачастую саркастична.

«Мы славно разбились на полном ходу. Хвост кометы стер все законы», — эта фраза одного из персонажей могла бы послужить квинтэссенцией всех описываемых в повести событий.

Литераторы начала прошлого века в предчувствии грядущей революции часто писали о гибели старого мира. Но в том-то и дело, что Бельский пишет о гибели мира нового, который в конечном счете оказался не лучше старого. В его грядущем при этом немало остроумных технических изобретений и новинок, сформировавших привычки и традиции нового общества.

Например, желающим на время уйти из жизни, в кровь вводился особый яд небытия. Тела тех, кто решил переждать до лучших времен, валялись повсюду. Правительство таким способом очень часто командировало чиновников в будущие десятилетия, а преступники впадали в анабиоз, чтобы избежать наказания. В итоге это приводило, например, к таким забавным сценкам:

»...подсудимый Кетмен, накануне объявления приговора заснул на 80 лет. В виду исключительной важности дела, вслед за обвиняемым были отправлены судьи, защитники и прокурор. Все они лежали рядом в боковом коридоре во дворце правосудия, и так как там довольно тесно, то самого Кетмена положили под генерального прокурора, а сверху навалили все его делопроизводство».

Или взять, например, любителей помузицировать. Чтобы они не мешали остальным, концерты разрешено делать только в небе. «Музыканты обзаводились дешевыми маленькими аэропланами или брали их напрокат — и целыми роями, вместе со своими слушателями, кружились над городом». Но и там за ними часто гонялась воздушная полиция с мегафоном. Согласитесь, подобное зрелище выглядело бы полной буффонадой с налетом сюра...

А вот как решалась в будущем чисто нашенская традиция неумеренного пития: «Водку, вино и другие напитки вытеснила «веселящая бактерия». Веселие прививают как оспу, но многие пьяницы предпочитают пользоваться гипнозом. Как любопытный пережиток старины остались выражения: гипноз на бутылку, на полбутылки, на рюмку и проч... Перед концом мира особенно славился некий Сальме, который давал все степени и оттенки опьянения. Это был великий художник...».

Впрочем, повесть наполнена не только подобными фельетонными мизансценами. Часто у Бельского прорывается среди строк искренняя боль и негодование от неспособности человечества подняться выше своей мелочности и лени. Особенно там, где речь идет о творчестве.

«Эсперанто был только первым шагом, первым преступлением на том пути, который привел человеческую мысль в душное подземелье, лишил её крыльев и гения сравнял с идиотом. Универсальный птичий язык убил творчество, потому что никому не было охоты писать для ограниченного круга читателей, и книги превратились в склепы, где умные и глупые, новые и старые мысли были замурованы при помощи трех грамматических правил и четырёх корней всеобщего языка».

Вот почему многие увидели в грозной комете, сияющей в небе, подлинно живое творение, и вместо того, чтобы попытаться предотвратить катастрофу, покорно приняли соответствующую позу: «Я жду кометы. Она по крайней мере удовлетворит чувство мести»...

Подобный фатализм, характерный для многих писателей Серебряного века, оказался, как ни странно, созвучен и сегодняшнему времени. Наши технологии тихо и незаметно убивают нашу человечность, лишая нас будущего.

Так что вряд ли позабытую повесть Симона Бельского можно считать такой уж безнадежно устаревшей...

Действие романа русского эмигранта Наума Тасина, написанного в 1922 году, отнесено в недалекое будущее — 1957 год. Основное действие разворачивается в Париже. Тут нет главных героев, поскольку трагическими событиями управлют тупые и противоречивые инстинкты толпы.

Вторжение на Землю инопланетных тварей (предположительно, с Марса) приносит хаос и смятение в общественное мироустройство.

Огромные 90-тонные туши «зоотавров», испускающие из глаз столпы уничтожающего света, появляются в небе по ночам и совершают разрушительные налеты на города, приводя к многотысячным жертвам среди населения....

Природа их неизвестна. Контакт с ними невозможен. Любые виды оружия против них бессильны.

И человечество капитулирует. Оно уходит под землю, заново отстраивая там города и всю инфраструктуру, разбивая тепличные пашни и парки, зажигая искусственные солнца. Но люди не готовы прозябать оставшуюся жизнь, как кроты. И начинаются новые проблемы...

Роман представляет собой бесстрастную хронику упадка человеческой цивилизации.

Одновременно роман является едкой сатирой на общество и грустной эпитафией неразумному человечеству.

Безусловно, роман вторичен в своей идее. Но весьма поучителен. К тому же финал романа не безнадежен. Как и в «Войне миров» Уэллса, здесь тоже находится средство против злобных пришельцев, напавших на Землю. И тоже случайно.

Печально лишь то, что по-прежнему только случайность и может спасти мир от катастрофы и гибели...

Эта небольшая документально-приключенческая повесть об уникальной природе и геологических особенностях Крыма, изданная в серии «По родным просторам» и замаскированная под краеведческий очерк, содержит в себе несколько фантастических элементов.

Уже в первой главе обозначен перенос места действия в недалекое будущее — 1967 год (повесть издана в 1959 году). Трое молодых спелеологов-любителей — Константин Снежков, Борис Коваленко и Елена Кузнецова, воспитанники своего школьного учителя Владимира Васильевича Колесниченко, — совершают экспедицию в непроходимые ранее глубины Красных пещер (часть из них к тому времени уже электрофицирована). Для этого путешествия они оснащены по полной программе: в частности, облачены в особые скафандры на атомных батарейках. Героям удается не только разгадать тайну наскального знака «NB», но и встретиться с неизвестными представителями подземной фауны — гигантскими скорпионами и мокрицами, а также открыть грандиозные подземные водохранилища Чатырдага, способные обеспечить весь Крым пресной водой.

Несмотря на то, что диалоги персонажей часто превращаются в лекции, повесть Ивана Кириллова, которую смело можно отнести к фантастике «ближнего прицела», все же читается с интересом и содержит немало любопытных сведений из области минералогии и других смежных наук.

Еще одна вариация на тему снежного человека. И все-таки это не рассказ, а повесть, выходившая к тому же отдельным изданием . Написана она немного сухо, скороговоркой, но все же увлекательна по сюжету.

Группа альпинистов под руководством профессора Самарина отправляется на Памир по следам пропавшей экспедиции Кратова. В районе Ущелья скользящих теней они обнаруживают плато, где обитает племя снежных людей и растут загадочные черные деревья, обладающие при сгорании животворными целебными свойствами.

Самая сюрреалистическая картинка из повести: «...Вдоль одной из ступеней плато двигалась группа снежных людей. На плечах они несли надувную резиновую лодку...».

Высоко в горах, среди снегов и ветров, в совершенно безводных местах — и вдруг резиновая лодка, да еще надутая. Интересно, откуда она взялась и для чего понадобилась волосатым йети? Не иначе, как сноубордом заниматься... Сам автор этого толком не объясняет.

Кстати, дикари, снег и лодка вызывают еще и стойкое ощущение дежа вю. Вспомнил! Это ж цветной вкладыш к началу повести-буриме «Летающие кочевники» в журнале «Костер«!.. Если учесть, что повесть морехода и путешественника Виктора Рожкова была опубликована еще в 1959 году, то она вполне могла послужить Стругацким толчком для старта буриме ... Интересно, что оба произведения, — и «Плато черных деревьев», и «Первые люди на первом плоту», — позже вошли в альманах «Гея».

Добротно написанная фантастико-приключенческая повесть о судьбе открытия. Собственно, о самом открытии проще сказать, процитировав газетную заметку из повести:

«Молодой советский инженер Иван Сергеевич Бранюк сконструировал аппарат для термической обработки нефтеносных пластов. Термоинжектор, названный изобретателем «Подземным факелом», во время испытаний показал поразительные результаты и по рекомендации специальных научно-исследовательских институтов был использован в промышленных масштабах на нефтяных месторождениях страны. После применения аппарата... большинство скважин забило мощными фонтанами... Тысячи тонн сверхпланового топлива уже текут по нефтепроводам нашей страны. Внедрение «Подземного факела» только на отдельных промыслах дало огромный экономический эффект... Ученые девяти стран Европы, Азии, Африки обратились в Академию наук СССР с запросом подтвердить факт создания аппарата-термоинжектора. Представители ряда иностранных фирм и компаний обращаются с просьбой о приобретении лицензий на аппарат советского изобретателя...».

Может показаться странным, что фантастическая повесть украинского писателя Анатолия Стася издана в скромной и не совсем подходящей для этого жанра серии Воениздата «Библиотека солдата и матроса» (может, поэтому она и прошла мимо многих любителей НФ). Но это только на первый взгляд.

На самом деле фантастическая составляющая тут не главная. Главное в сюжете повести — шпионская линия, в равной степени связанная и с деятельностью отряда особого назначения СС «Шварцапель», и с деятельностью бандитов-бандеровцев из дивизии «СС-Галичина». Как раз эта линия разработана и прописана в повести грамотно, занимательно и психологически убедительно. Вызывают симпатию представители органов госбезопасности майор Арсений Петришин и полковник Терентий Шелест, инженер Иван Бранюк, продолживший дело своего погибшего дяди-изобретателя Ростислава Крылача (первым придумавшего «подземный факел»), рабочий Григорий Горишний и его сын-подросток Славка. Все они так или иначе способствовали тому, чтобы уберечь чертежи изобретения от коварных и жестоких врагов...

Роман «Капитаны космического океана», изданный в Армении в 1955 году и впервые переведенный на русский язык, представляет собой гремучую смесь из утопии, шпионского детектива, фантастики «ближнего прицела», космической оперы и политического памфлета. При такой разномастности сюжетных элементов автору не удалось связать их в гармоничный текст. Так же, как и не удалось вычленить из множества действующих лиц главных персонажей, чтобы нарисовать их убедительные психологические портреты. Поэтому мажет он их преимущественно двумя красками — либо белой, либо черной. Сбиваясь при этом с патетического стиля на сатирический...

И все же из осколков этой странной и порой бестолковой мозаики вырисовывается впечатляющая картина коммунистического будущего:

«Знаменитый на весь мир Сад изобилия привольно раскинулся в долине на площади в сто тысяч гектаров. Круглый год здесь цвели и плодоносили самые разнообразные фруктовые деревья мичуринских сортов. Огромное хозяйство располагало десятками взлетных площадок для винтокрылых машин, развозящих продукцию Сада изобилия по самым дальним уголкам Советского Союза, а также в поселение на Луне. По всему периметру Сада шла дорога магнитопоезда. Радиальные линии связывали 59 станций с 20-ю внутренними секторами»...

Здесь же, вблизи армянского озера Лазурач располагается и первый в мире космодром. Отсюда чуть ли не каждый день отправляются пассажирские и грузовые ракеты на Луну, на поверхности которой выстроен под куполом научный город Гримальди и несколько десятков баз. Готовится и полет звездолета «Комета» на Венеру в поисках помаячивших и исчезнувших вновь братьев по разуму...

Все это советское великолепие, конечно же, не дает спокойно спать вражеским силам в вымышленной стране Генбалии. Они периодически засылают в Советский Союз своих диверсантов с летающими теннисными мячами-шпионами, и пытаются атаковать космическое поселение своими атомными торпедами.

При этом все многочисленные персонажи — и положительные, и отрицательные, — вступают в сложные романтические отношения. Не отстают от них и загадочные инопланетяне: понравившихся им землян они просто-напросто похищают, стараясь подчинить своим любовным желаниям.

Некоторые эпизоды романа запоминаются надолго: организованный в Генбалии аукцион по продаже планет Солнечной системы; «черная вдова» мадам Руже, влюбившаяся в обезьяноподобного пришельца и переметнувшаяся позже к коммунистам; раблезианский беспредел на Острове Грез; прогулка по Аллее смеха в сосновом лесу на Луне, которую с честью выдержала крепкая старушка Агриппина Потаповна; простодушное признание украденного инопланетянкой космонавта Николая: «Если я не покорюсь ей, то меня ждет крюкрюкри!»; а также замечательная фраза, брошенная во время разборок с вражескими агентами: «У нас на Луне не курят!»...

Вообщем, несмотря на все стилистические огрехи автора и неважную вычитку текста, остается поблагодарить издательство «Престиж-бук» за то, что хоть и с опозданием, но единственная в своем роде фантастическая трилогия Ашота Шайбона приходит к русскоязычному читателю. Вслед за романом «Победители тьмы», ставшим в свое время культовым среди библиофилов, мы теперь познакомились с «Капитанами космического океана». С нетерпением будем ждать завершающего романа «Тайны планеты Земля», — надеясь, что к нему прибавится и самое первое НФ произведение армянского автора «Ночная радуга» (1942)...

...И все-таки автор неслучайно дал своему творению подзаголовок «фантастический роман». Ибо в контексте отечественной прозы конца 19-го века все описанные события выглядели настолько невероятными, что воспринимались чистой фантастикой. Русские купцы и переселенцы, отправившиеся во Владивосток, на Амур и на Сахалин, а попавшие в жаркую Полинезию к людоедам — еще тот выверт пространства. К тому же есть в повествовании и несомненный фантастический элемент — найденные на острове залежи алмазов, в таком количестве и в таких условиях вряд ли в природе встречающиеся...

В целом роман написан неплохо, без излишнего морализаторства. И следить за метаморфозами русского характера в непривычных природных обстоятельствах было весьма любопытно. А истинная национальная принадлежность таинственного пассажира, молодого американца Джонсона, своими умелыми действиями спасшего островную колонию от погибели, определилась достаточно легко...

Добыл эту книгу в оригинале, а потому чтение было особенно приятственным...

После прочтения этой сугубо детской повести возникает стойкая ассоциация с культовым «шпионским» романом Валентина Иванова «По следу».

В литературном отношении повесть, безусловно, слабее романа. Да и масштаб тут пожиже. Но в обоих произведениях есть схожий фантастический элемент, связанный с необычным оружием биовойны. У Иванова это — таинственные кубышки с личинками саранчи, уничтожающие сельхозпосевы на больших площадях. У Лебеденко — таинственные голубые кристаллики препарата «ГК-4» (отсюда первое, в духе НФ, название повести) , уничтожающие большие запасы ценных осетровых рыб в речных заповедниках Дона. И оба адских препарата выведены в тайных зарубежных лабораториях с одной целью: нанести сокрушительный удар народному хозяйству СССР.

Вот как инструктирует шпиона перед отправкой его в Ростовскую область руководитель диверсионных служб Лодж: «Запомните: эти голубые кристаллики — мощное оружие в наших руках. Не вам рассказывать о значении донских заповедников... Почти 95% мирового улова осетровых рыб принадлежит России!... И значительная доля этих уловов падает на Азовский бассейн... Мы лишим Россию удовольствия добывать такое колоссальное количество ценной рыбы. Один такой кристаллик — смерть для десятков севрюг, осетров, белуг. А у вас их будет много, этих кристалликов, очень много!»...

Диверсантов, разбрасывающих голубую отраву в воды Дона, как водится, в детской литературе тех лет, изобличают любопытные и зоркие пионеры-юннаты, помогающие местным рыбоводам. Сотрудники госбезопасности появляются здесь лишь в последний момент, — да к тому же, ничуть не смущаясь, используют юных героев в качестве «живца»... Такие вот были суровые и богатые на улов времена...

Есть в повести и еще один фантастический, а точнее — мистический элемент, связанный с древним преданием о черном пиратском флаге, делающем невидимым целый остров. Только капли челоческой крови, попавшие на флаг, снимают этот «барьер невидимости»...

Кстати, сама книжечка «В дальнем лимане» известного в прошлом донского писателя Петра Лебеденко стала нынче раритетом.

Неплохой образец советской «оборонной фантастики» 30-х. Тут прежде всего надо говорить о личности автора.

Анатолий Евгеньевич Скачко до революции начинал как писатель, автор бытовых рассказов, затем перешел на сторону красных, стал сталинским командармом. Командовал 2-й Украинской армией, в составе которой под его началом воевали батька Махно и атаман Григорьев. И даже стоял у истоков советского танкостроения, потому что захватил французский танк «Рено», ставший основой для производства первых советских танков — за что получил благодарность от В. И. Ленина. Затем поднимал Главполитпросвет и занимался проблемами народностей Крайнего Севера и Дальнего Востока. Несмотря на столь яркий послужной список, в 1937 году волна репрессий накрыла и его. Бывший командарм погиб в конце 41-го года — но не на фронте, а в Каргапольском лагере...

Фантастический роман «Может быть — завтра», рассказывающий о будущей войне с Польшей и Францией, обладает всеми родовыми пятнами агитационной прозы тех лет. Особенно это чувствуется по первой «зарубежной» части «Париж-Варшава». Зато вторая часть под названием «Газ над Москвой» читается гораздо интересней. Хорошо описаны воздушный бой с дирижаблями («Зажигательный снаряд с треском разрывает оболочку... Громадный столб пламени вырывается наружу, слизывая прижавшихся людей»), паника на улицах советской столицы («Москва жадно насторожилась, зашептала, заволновалась, подогревая сама себя собственными слухами»), быт военных летчиков («авиэтки Автопромторга давали заманчивую и легкую возможность быстро перенестись в Москву, где есть куда тратить деньги... и весь состав эскадрильи запасся увольнительными записками «сроком на 16 часов во все города республики»).

Благодаря изобретению инженера Корнева, окутавшего в последний момент Москву облачным куполом, впитывающим отравляющие газы, большой трагедии не случится. Но все же автору удалось показать в своей фантазии неподготовленность советских властей к отражению внешней агрессии. Может и это ему припомнили при аресте...

«Тардис» на самом деле так и не издал эту повесть. Я ее прочитал в переводе на русский лишь недавно в рамочном издании «Алатыря» — за что им спасибо. Потому что во время чтения я снова был загипнотизирован скромным обаянием «ближнего прицела», призванного навевать золотую грезу сталинской утопии.

Повесть рассчитана на подростков, и главные герои в ней — дети: сын «властелина дождя», инженера Горного Мак и деревенская девочка Галинка. Именно их глазами наблюдаем мы за происходящим. А происходящее — светло и прекрасно, несмотря на все драматические испытания, связанные с наступлением суховея и вредительскими попытками помешать летающей метеорологической станции «Победитель» вызвать долгожданный искусственный дождь.

Из незначительных деталей выстраивается в повести пленительная картина советской утопии.

Но еще больше в повести впечатляет отнюдь не детский психологический поединок инженера Горного со своим учителем, профессором Ролинским — ученым старой формации, не верящим в преобразования и даже идущим на сознательное вредительство. В финале его не расстреливают, и даже не судят. Напротив, несмотря на все козни, оставляют работать на станции. Невольный враг оказывается обуздан, подобно тучам...

Славная украинская утопия с милыми, хорошими людьми. Истинная фантастика человеческих отношений, — увы, несбывшаяся...

Повесть Марины Козловой «Arboretum» произвела на меня в свое время большое впечатление. С некоторым удивлением узнал, что она пишет и фантастику. И заказал себе этот роман. И вот он прочитан...

Геополитика — не та вещь, о которой хочется высказываться. Но Козлова подходит к этим вещам очень личностно и даже чувственно. Она, как всегда, искусно плетет тонкий узор человеческих судеб и чувств, которые способны изменить мир. Писательница остается верна себе по насыщенной интеллектуально и чуть ироничной стилистике. Правда, в романе, в отличие от повести, чувствуется желание «нагнать строкаж»: здесь слишком много отступлений, необязательных персонажей, излишних воспоминаний. И это многословие мешает порой уловить суть происходящего. Но герои трогательны, симпатичны, — поэтому прощаещь им излишний пафос и нелогичность их поступков.

Роман написан в 2010 году, когда «ничто не предвещало беды». В каком-то смысле Марина Козлова напророчила здесь то, что произошло с ее родной Украиной (и не только): «...Произошла резкая массированная подмена живого гибкого сознания... на матричные и фасеточные схемы, в которых нормативно прописаны базовые поведенческие реакции, нормы потребления и стандарты качества жизни. Личность умерла. Теперь стало возможным вынимать из сознания одно и вставлять другое. И вместо людей появилась гигантская биомасса».

Но главный посыл романа о том, что разрушить «славянский мир» невозможно, как невозможно убить любовь, — найдет отклик у любого читателя.

Умная, жесткая и нежная книга с красивым финалом, где музыкальная эстафета в обреченном городе Чернигове побеждает козни Вертикали. Марина Козлова и тут оказалась пророком. Об этом говорят недавние музыкальные флэшмобы с исполнением русских песен на украинских вокзалах и с ответным исполнением украинских песен на российских улицах. Да сгинет тьма!..

Рассказ написан тогда, когда в советской фантастике воцарился «ближний прицел». Мечтать следовало осторожно, с размахом на пятилетку — не больше. Поэтому Леонид Пантелеев, знаменитый автор «Республики «Шкид», решив обратиться к фантастике, забросил своего юного героя совсем недалеко по реке времени — всего-то на пять лет вперед. Забавно уже то, как произошел этот «хронопрыжок»:

»- Если ты действительно Макар Телятников, то тебя срочно вызывают в райком партии. Велели идти как можно скорее. И велели еще еды с собой взять на пять лет».

Приглашение звучит несколько зловеще, если учесть, чем тогда закачивались подобные вызовы. Да еще и срок сразу был определен — пять лет...

Впрочем, командировка Макара совсем не выглядит ссылкой. Понятно, что в ближайшем будущем он увидит преображенную родную деревеньку, достижения науки, народного хозяйства и культурного быта, где рядом с роскошным зданием гостиницы с горделивой вывеской «Hotel» (?!) приткнулась избушка «Кафе райпотребсоюза», а по широкой асфальтированной дороге на огромной скорости мчатся двухэтажные атомомобили. Попав в родную школу, герой будет посрамлен — и в этом мораль рассказа.

Конечно, скрытая ирония автора с некоторыми элементами сюрреализма была замечена, — и потому рассказ, как водится, был подвергнут разгромной критике в печати и никогда больше не переиздавался...

Я рад, что мне посчастливилось обнаружить этот забытый рассказ Пантелеева и поспособствовать его публикации в «Пионерском архиве». Это характерный литературный образец эпохи, написанный живо и иронично. А иллюстрации В. Цельмера, оформившего позже первые книги В. Сапарина, хорошо эту эпоху наивных близких мечтаний визуализируют...

Прямо скажу, недооцененный в нашем литературоведении роман. Раз и навсегда к нему приклеили ярлык пафосного образца «оборонной фантастики», обласканного властью и растиражированного в канун войны. «На востоке» — эпическое произведение о масштабном освоении Дальнего Востока, где прогнозируются геополитические военные катаклизмы, в результате которых Китай, Индия и Индонезия встают под знамена мировой революции и после победы над имперской Японией дружно строят в дальневосточной тайге коммунистический город будущего Сен-Катаяма.

Однако, вопреки устоявшейся традиции хочется сказать не о том, ПРО ЧТО ЭТО НАПИСАНО, а о том, КАК ЭТО НАПИСАНО.

Писатель Павленко — фигура противоречивая. Четырежды лауреат Сталинской премии (в том числе за сценарии официозных фильмов «Александр Невский», «Клятва» и «Падение Берлина»), он с одной стороны щедро помогал младшим собратьям по перу, с другой стороны — присутствовал (из любопытства) на допросах своих коллег в НКВД. При жизни — почти классик, после смерти — забытый практически мгновенно.

Так же противоречив он был и в творчестве. При чтении романа «На востоке» это хорошо чувствуется. Пишет Павел Андреевич размашисто и вкусно — словно щедро намазывает масло на ломоть черного хлеба или жирными пастозными мазками кидает краски на холст. Сейчас так мало кто пишет. Вот хотя бы начало второй главы, которое просто пленяет своей поэзией:

«Японское море не похоже на описания, сделанные поэтами, потому что туманно, дождливо и ветрено. Красота его просто невидима, только воображаема. Так пейзажи старинной японской кисти открывают нам очаровательные дожди и туманы, занимающие семь восьмых полотна, и только где-нибудь в уголке картины отлично написанные человечки и кривые сосны одни убеждают нас, как прекрасна и удивительна вся природа, не закрывай её от наших глаз туман. Дождь, без которого немыслимо японское бытие, все породил здесь, вплоть до искусства. Живопись разучилась далеко видеть, а если иной раз и взглянет, то так условно, будто взглянула, полузакрыв глаза. Художники лишь догадываются о целом. Проклятый туман приучил их не верить в реальность. Все в Японии рассчитано на дождь и туман. Японские лаки, спасающие дерево от гниения, рассчитаны на дождливую погоду. Они напоминают лавровый лист, блестящий под дождем. Они придуманы для того, чтобы вода быстрее стекала со стен, чтобы храмы из лакированного красного дерева выглядели в дождь великолепнее, чем при солнце. Лак придуман для украшения дождливых пейзажей. Он единственное сухое пятно среди мокрого, тусклого, отсыревшего мира. На дождь рассчитана и старинная обувь Японии — гэта — деревянные сандалии на высоких подставках, и зонтики, и деревенские плащи из соломы, и дома, и привычки. Японское море бурно, но бухты вырыло оно в наших берегах извилистые и покойные. Заливы напоминают озера. Парус не исчезает с моря до глубокой осени. Запах гниющей рыбы все лето стоит на берегах, возле рыбалок и стойбищ, пока не сменяется запахом прелых водорослей, неизгонимых даже декабрьскими ветрами. Море трудолюбиво и плодовито. С азиатским упорством долбит оно новые бухты, кормит полчища рыб и разводит на дне тысячеверстные луга водорослей,- и запах рыбы и водорослей, как рабочий пот моря, и зиму и лето стоит у оживленных берегов»...

Все у Павленко бурлит, движется и спорит до хрипоты даже с перерезанным горлом... Огромные массы людей движутся в 500-страничном романе подобно тектоническим процессам, — пробиваясь через тайгу, рассекая волны и облака, разрушая и строя целые города. Тут нет отдельной судьбы. Тут судьба страны и эпохи. Впрочем, есть в романе всего понемножку — батальные сцены и производственный размах, шпионская линия и морской научпоп, легкая эротика и жестокий натурализм...

Мне, как жителю Приморья, читать эту книгу было особенно любопытно. Не откажу в удовольствии процитировать еще:

«Владивосток ещё не пришел в себя от ударов японцев. На узких улицах его валялись обломки домов, бухта была уныла. В сопках за Владивостоком дымились частые пожары. Могучее племя кочевников, казалось, жгло костры в темных лесах за городом. Но людей в лесу не было. Леса горели без них... Было светлое, искристое утро, все блестело на солнце. От деревьев и крыш, сопок и моря исходило тонкое и как бы благоухающее сияние. На партизанские парусники Варвары Хлебниковой грузили амфибии, славные машины 2-й мехбригады, отбившие японский десант в бухте Ольги. На улице Ленина лежали мины, растянуты были минные сети, толпы краснофлотцев деловито возились с ними посреди мостовой, исковерканной японскими бомбами. Многие дома были без стекол. Кое-где вырваны стены. Обеденный стол или кровать беззащитно глядели на улицы. Всюду газоубежища, пункты ПВО, перевязочные и химические бюро. Стены домов испещрены инструкциями о поведении граждан в момент тревоги. На перекрестках милиционеры в противогазах...».

Живопись постапокалипсиса.

...Не знаю, стоит ли переиздавать этот роман. Но прочитать его в старом издании тех лет есть смысл. Рекомендую!

Что за прелесть этот Минцлов!..

Начал чтение его сборника «Последние боги» с вещи сугубо реалистической — и был очарован. Не встал с дивана, пока не прочитал повесть «Клад» до конца. Тут и Тургенев, и Обручев, и Пришвин вместе. После советской фантастики 20-50-х — как глоток чистой воды.

Чтобы спасти свое любимое «дворянское гнездо» от разорения, трое братьев-подростков отправляются на поиски древнего клада на реку Вожу. Казалось бы, этот поход не сулит никаких захватывающих приключений в духе Майн Рида. Но уютное повествование с дивными описаниями природы и забавными диалогами затягивает сразу. Это как внезапное путешествие в детство, — «когда деревья были большими», а мир необъятен вокруг. И уже даже неважно, будет ли найден заветный клад. Важно, чтобы это путешествие не кончалось...

Что же касается клада, — тут все же не обойдется без мистического предзнаменования...

Художественный уровень этого романа-продолжения на порядок ниже, чем в «Астийском эдельвейсе». Даже не верится, что писал это автор любимой многими геологической поэмы «Тайна реки злых духов».

Дикая политико-мелодраматическая смесь, в которой одержимого научным открытием главного героя Максима пытаются поделить между собой холодная инопланетянка Миона, добрая землянка Татьяна, злая шпионка Алла, а также западные спецслужбы, советские чекисты, институтские карьеристы и даже главный кибермозг инопланетного корабля, — эта смесь нетипична даже для застойной фантастики 70-х. Положительные герои на редкость болтливы, наивно открывая душу чуть ли не первому встречному, шпионы на редкость вездесущи и неутомимы, а гэбисты на редкость скромны и невидимы, почти не вмешиваясь в минуты опасности...

Вместе с тем в книге хороший темпоритм, а главный посыл — освобождение мира от атомного оружия, — по-прежнему актуален.

Книга имеет место быть, и прочитана она легко, без отторжения. Бывают ныне книги и похуже...

Слегка наивная, но не утратившая обаяния повесть украинской писательницы о том, как пионеры изловили шпиона.

Когда мальчишки хвастались перед приехавшей из Сибири Томкой, что знают про старый колодец в лесу, они еще не подозревали, какую тайну он скрывает... Когда начальник пионерлагеря Роман Петрович потерял свой портфель, он еще не подозревал, из какого чудесного материала тот сделан...

Но суровый майор КГБ объяснит всем в финале, какое ценное научное открытие чуть не уплыло за кордон...

Увы, сегодня фантастикой вопринимается не само открытие, а дружба и взаимовыручка ребят из некогда братских республик...

«Небеса обетованные» в собачьем варианте.

Но эта фантазия будет пронзительнее, чем у Э. Рязанова.

Потому что в отличие от людей, собаки более беззащитны.

Даже если они умеют разговаривать...

С моим «ником» сам бог велит написать хоть какой-то отзыв об этой повести.

Как и многие, сначала посмотрел фильм В. Рубинчика — это было потрясение. Помню, по нескольку раз сбегали с лекций в университете, чтобы в летнем кинотеатре Владивостока вновь и вновь окунуться в таинственную атмосферу «Дикой охоты». Атмосферности фильму, несомненно, добавила пленительная, щемящая музыка Евгения Глебова — слушаю ее до сих пор (позже главная мелодия вошла в оперу как «Адажио Принца и Розы»). Интересный факт: фильм побил все рекорды по количеству международных наград, — причем, в основном, это были призы с фестивалей фантастического кино.

Не буду анализировать содержание и художественные достоинства книги, — об этом тут достаточно написали. И книга, и фильм одинаково равноценны — что бывает редко. И главное достоинство обоих произведений — именно атмосферность, умело выстроенная интрига. Что же касается жанровой определенности, для меня «Дикая охота короля Стаха» — несомненная фантастика и мистика, несмотря на все реальные объяснения и разоблачения в финале...

Когда речь заходит об эмигрантской фантастике, то многие фантлабовцы морщат нос: мол, что хорошего в этом антисоветском старье (можно подумать, что вал современной глянцевой НФ, написанной усредненным языком, чем-то лучше!). Перову и Наживину уже досталось. Теперь и этот роман, наверняка, тоже попадет под обстрел. Как не раз попадал под обстрел на фронте его автор, — участник Белого движения, полковник лейб-гвардии Волынского полка Вячеслав Яковлевич Куликовский. Как и многие, он не принял большевизма и эмигрировал с последним транспортом из Одессы в Константинополь.

Но как ни странно, в его романе нет махровой антисоветчины. В нем вообще нет ненависти. Напротив, роман удивительно сентиментален, лиричен и мелодраматичен, что несвойственно бывшему вояке.

Перед нами дневник самого могущественного человека Америки — миллиардера Джона Гарвея, сумевшего вовремя убежать от мировой «красной» революции на затерянный в океане остров и выстроить здесь свою утопическую коммуну. К тому же он — счастливый владелец единственного в мире уникального корабля-амфибии «Плезиозавр», умеющего передвигаться и по воде, и под водой и по воздуху. Правда, этот научно-фантастический транспорт, об устройстве которого в романе дается расширенная сноска, не сыграет для сюжета никакой особой роли. Да и грозные события, развернувшиеся в мире, звучат в сюжете лишь отголоском.

По сути, перед нами любовная мелодрама о почти всемогущем, но страшно одиноком человеке, который впервые в жизни влюбился, сам испугался этого чувства и чуть не погиб от своей страсти.

Роман написан добротным старинным стилем, убедителен с точки зрения раскрытия характера главного персонажа и содержит немало узнаваемых деталей. Например, в адрес русского красавца-злодея и его умения употреблять алкогольные напитки один из героев бросает фразу: «Он как губка: быстро намокает, но долго сохраняется в намоченном состоянии».

И что симптоматично: в финале именно Россия, заразившая мир чумой коммунизма, первой стряхивает это иго, восстанавливает монархию и протягивает руку помощи вконец одичавшей, обнищавшей и голодной Америке. Вот так всегда: всех спасаем — и никакой благодарности в ответ...

Благодаря «Тардису» введена в читательский оборот забытая фантастическая повесть известного драматурга Павла Маляревского, написанная им еще в 20-е годы и затерявшаяся в периодике. Собственно говоря, фантастики тут мало. Инженер Драницин изобрел аппарат, испускающий смертоносные лучи «икс». Но его модель не суждено увидеть в действии: будучи утерянной, она переходит из рук в руки, и мало кто из персонажей догадывается об истинном предназначении странного устройства. Зато читатели, благодаря этому, познакомятся с целой галереей колоритных персонажей из «коммуны» 20-х годов.

«В один изумительный мартовский вечер Петя почувствовал себя безусловно влюбленным. Он долго боролся с этим мелкобуржуазным предрассудком, усиленно обливаясь холодной водой, делал гимнастику, играл в хоккей и волейбол и читал вслух «Анти-Дюринга», но все безрезультатно... Он купил томик стихов Есенина и один раз попробовал даже напиться, — но ни то, ни другое ему не понравилось».

Повесть написана вкусно. И именно это, а не сюжет, делает ее привлекательной для читателя-гурмана...

Маленькая повесть — но такая огромная по силе эмоционального воздействия!..

Прочитал ее еще в 1995 году в журнале — но до сих пор эта щемящая история не выходит из головы, а само слово Arboretum вызывает сердечный трепет. Надо сказать, что образ крымского Сада, в котором разворачиваются основные события, обладает особой таинственной метафоричностью и герметичностью — он затягивает и заставляет посмотреть на себя со стороны. Это вневременная субстанция, — и недаром многие из читателей повести отмечают, что сюжет ее спроецирован скорее в будущее, нежели в эпоху 90-х. Так что магический реализм тут налицо.

«Дpужба, обpати внимание, — это всегда лиpическая истоpия. И пол для нее — вопpос десятый». Молодой ученый Лев Веденмеер, занимающийся изучением адвентивной флоры, мог бы совершить какое-нибудь открытие в биологии — и тогда бы повесть была научно-фантастической. Но он совершил другое открытие — открыл главному герою свои объятия и целый мир в придачу. Все фантастические чудеса блекнут по сравнению с этим.

»... когда я задаю себе вопрос — есть ли еще что-то, ради чего мне стоит жить, то понимаю — нет, ничего больше нет, и, более того — ничего больше не надо»... Гошку жалко до слез... Финал повести прошибает даже самых упертых скептиков. Как это все удалось Козловой — ума не приложу!

В Сети книга стала культовой — ее разобрали на цитаты. А само киевское издание стало недосягаемым раритетом, — не могу найти до сих пор...

Кстати, у этой повести есть продолжение под условным названием «Арборетум-2», и его тоже можно найти в Сети. Но эта уже совсем другая история, и она не так волнует, как первая...

Неизвестно, что сподвигло автора исторических романов написать фантастическую повесть, но она, будучи случайной в его творчестве, заняла все же свое место в истории отечественной фантастики, а заодно — стала библиофильским раритетом.

С историей Зорин справляется хорошо. Поэтому экскурсы в прошлое, касающиеся древних преданий о «затерянной стране» за перевалом Караташ и эпизодов становления Советской власти в Средней Азии, борьбы с басмачами, занимают в повести немало страниц. Так же, как подробно и увлекательно выписанная «шпионская» линия.

Вот чего в повести почти не обнаруживается — так это означенных в подзаголовке «Пришельцев с Аристилла». О них — лишь скороговоркой в эпилоге. Тут автор оказался не в теме.

И все же сюжет книги закручен лихо, в ней есть дух поиска, романтика горных экспедиций и обаяние тайны. Жаль только, что следы, ведущие в загадочный Караташ, забуксовали у самого входа и не повели дальше...

Магия, эротика, дружба, волшебство, роуд-муви, причудливо сплетающиеся на выцветшей античной фреске...

Родилось после прочтения — на книгу Петрония Арбитра «Сатирикон»:

О, мой Гитон, мой спутник бедный!

Защиты алкаю твоей.

Под сенью мышц твоих победных

Спокойней мне и веселей.

Пускай девицы нас пленяли

Красою глупою своей.

Зато теперь мы осознали —

Друг друга любим все сильней.

Любовь, что двигает чреслами,

Сбежит, как юркий скарабей.

А та, что в сердце острым камнем –

Больней, но все-таки длинней…

А потому летим мы вместе

Святым и проклятым путем, –

Забыв о будущих невестах

И обживая мир, как дом...

«Лепота! именины сердца!» — именно так, маниловским лексиконом, хочется выразиться об этой небольшой, незаслуженно забытой, но хорошо написанной повести Николая Вассича-Лазарева. Неслучайно она была опубликована в журнале с соответствующим названием «Задушевное слово»...

Несмотря на блестяще оконченную академию художеств, автор не стал художником, а стал писателем. Но талант пейзажиста помог ему сочинить удивительно комфортную, оптимистичную и красивую историю небесного путешествия, а также создать симпатичные образы талантливых, сплоченных мечтой полета людей из разных социальных сословий. Автор хорошо передал дух времени, быт и нравы людей начала прошлого века. Во многом это произведение перекликается с романом П. Орловца «Клады великой Сибири», но цели у воздухоплавателей там и тут разные...

Феерические ночные полеты блистающего огнями воздушного электросудна — над куполами Киево-Печерской Лавры, над пляжами Крыма, над мечетями Константинополя, — всюду наводят панику и порождают восторг толпы. Этот восторг передается и читателю. Тем неожиданней трагический финал повести. Но даже он по-своему прекрасен...

Остается сожалеть, что из множества великолепных иллюстраций художника И. Гурьева (знакомого фантлабовцам по оформлению романа И. Ряпасова «Гроза мира»), сделанных специально к повести, издательство «Тардис» скупо ограничилось только пятью картинками, да и то крохотного размера. Но спасибо ему уже за то, что вернули повесть современному читателю!..

Как бы оправдываясь, автор назвал эту повесть «сказкой». Уж слишком много тут невероятных совпадений, удивительных открытий и умопомрачительных идей.

«Голем, страна майя, воронежское восстание 17-го века...» — цитата из мыслеграммы будущего, хорошо характеризующая охват событий, составивших сюжет.

В итоге шесть персонажей порожняком сгоняют на фотонном звездолете до созвездия Девы и обратно — только для того, чтобы вернувшись на Землю, попасть в 24-й век. Ну а там, конечно, все лепота...

Будучи на отдыхе в Париже, советский ученый Тригорин попадает на представление некоего Марселя Карно, умеющего читать даже самые потаенные мысли и предугадывать события. Выясняется, что это один из пяти русских близнецов, над которыми проводились эксперименты в фашистком концлагере...

Повесть имеет хороший детективный зачин, но обрывается в самый кульминационный момент, словно автор поленился писать ее дальше.

Умилило начало: «Тригорин позволил председателю месткома уговорить себя ехать вместо рыбалки по турпутевке в Париж, Ниццу и Монте-Карло». Хорошо жили в 60-е!

Все-таки писатели-шестидесятники были неисправимыми оптимистами. В восьмидесятые годы ХХ века, если верить повести, коммунизм распространился как зараза по всей планете, болезни побеждены, изобретен аппарат по омоложению, мгновенно превращающий 80-летних стариков в крепких 20-летних юношей, а на Марсе обнаружена древняя цивилизация. И первая экспедиция, вооружившись «лонговитом», летит туда, чтобы омолодить последнего марсианина, которому перевалило за 1000 лет...

Заклятые друзья молодости, ученые Тайгин и Перехов, первыми подвергшиеся омоложению, ведут острый нравственный поединок, подобно Моцарту и Сальери...

80-е годы остались в прошлом веке. Ни «лонговита», ни марсиан, ни коммунизма нет до сих пор. Зато всяческих Сальери хватает и сейчас...

Главное достоинство этой утопии, что она короткая...

Не совсем понятен снобизм автора предыдущего отзыва по отношению к книге Перова, и уж тем более опасны сентенции подобные этой: «спрос на подобную продукцию будет недолговечен и издательству не стоит увлекаться штамповкой подобной продукции». Давайте не будем решать за читателей и за издательства, что им читать и что издавать. На Перова и так уже успели навешать немало ярлыков.

Между тем, сам факт выхода его тома фантастической прозы — уже событие. Автор далеко не третьесортный, пишет добротно и стилистически грамотно, в отличие от множества искусственно раздутых «звездулек» современной отечественной фантастики. Некоторые мысли Перова и сейчас звучат актуально. При этом он умеет держать внимание читателя острыми поворотами сюжета.

Большое спасибо издательству, что оно воспроизвело авторские рисунки к роману, хотя сделать это, насколько я знаю, было непросто.

Для меня «Братство Вия» — образец остросюжетной и умной НФ прозы, — и я рад, что этот образец, наконец-то, возвращен на Родину...

Небольшая по объему повесть, в которой всего одно действующее лицо, читается тем не менее с неослабевающим интересом. Метеорологу Морозову попадает в руки берестяная трубка с планом, где указано примерное местонахождение богатого месторождения рубинов. С этого момента герой забывает о своей науке и становится геологоразведчиком. В одиночку, с верной собакой Нероном, он отправляется в непроходимые таежные дебри Южноуральских гор, чтобы отыскать фантастическую Пещеру трех старцев, где находятся рубиновые россыпи...

Одиночество человека в глухой тайге, его молчаливое сосуществование с четвероногим другом, при котором они не раз выручают друг друга из смертельно опасных ситуаций, и множество разнообразных сведений о минералах, — все это роднит повесть с двумя другими популярными произведениями, совмещающими в себе приключения и элементы фантастики — с романами В. Корчагина «Тайна реки злых духов» и В. Иванова «По следу». Недаром эта скромная повестушка горного инженера Г. Зигулева стала раритетом в среде библиофилов.

Конечно, первым среди соавторов этой киноповести, совмещающей утопию и детектив, надо ставить журналиста Василия Авченко, который переложил на бумагу восторженные фантазии лидера группы «Мумий тролль», певца и композитора Ильи Лагутенко, сохраняющего, несмотря на всероссийскую популярность, верность своей «малой родине». Илья давно был замечен в слабости к фантастическому жанру — это видно и по некоторым его песням, и по его саундтреку к еще немому научно-фантастическому фильму В. Журавлева «Космический рейс» (1935).

Конечно, в первую очередь, повесть понравится тем, кто живет во Владивостоке и хорошо знает его топонимику и мифологию. Город у моря, далекий от центра и всегда стремившийся от него отпочковаться, чтобы пуститься в свободное плавание, всегда дышал независимостью. Достаточно вспомнить период ДВР и Черного буфера. Сегодня Владивосток с его красавцами-мостами вновь стал «порто франко», и две параллельные реальности, описанные в повести эскизно, но ярко, вполне теперь могут соединиться в одну.

Жаль, что никто пока не удосужился экранизировать эту киноповесть, кое-где зримо перекликающуюся с утопией Юнгера «Гелиополис»... Зато спустя несколько лет, на моем экземпляре книги появился автограф Ильи Лагутенко с надписью «В надежде хоть на кино». Мумий тролль о том же...

Духоподъемный в смысле российского патриотизма научно-фантастический роман «Клады великой Сибири» (названный зачем-то в книге «приключенческой повестью») написан живо и увлекательно, без излишних наукообразных толкований и психологических рефлексий. В том, как герои П. Орловца-Дудорова лихо наводят шороху сначала в Китае, а потом с отвагой и удалью бомбят в пух и прах японский военно-морской флот, заставляя трепетать весь остальной мир, чувствуется бойкий почерк автора популярных до революции криминальных рассказов. Причем, в составе экипажа небесного судна, помимо суровых мужчин, — молодая дама и юная китаянка, а потому в перерывах между сражениями персонажи, как водится в таких случаях, испытывают робкие любовные томления. Причем, в одном случае все завершается свадьбой, в другом — погибелью...

Выстроенный заговорщиками прямо в усадьбе воздушный корабль, умеющий складывать крылья и опускаться под воду — предтеча фантастических кораблей-амфибий, придуманных позже Ф. Цевловским, В. Куликовским и А. Шайбоном. Как видим, не дает покоя эта потаенная мечта многим нашим фантастам.

А мне после прочтения романа не дает покоя мысль: в каком владивостокском банке, черт возьми, осели оставшиеся «клады великой Сибири», успешно поспособствовавшие столь блестящей военно-морской авантюре...

Для уточнения: рассказ переработан позже автором в повесть «По светлому следу», — но при этом она потеряла почему-то жанровый статус НФ...

«Радиомозг» — типичный образец фантастики «Красного Пинкертона», популярного литературного направления 20-х годов, для которого характерны были атмосфера ужаса и тайны, головокружительные приключения, невероятные открытия и отсутствие явного идеологического догмата. Именно поэтому на борьбу с врагами здесь выходят бойкие частные сыщики и удалые комсомольцы, а не доблестные чекисты и хмурые, умудренные опытом сотрудники органов госбезопасности. Это было вполне в духе эпохи...

Роман Сергея Беляева в этом смысле при всех его невероятных лихих сюжетных наворотах дает адекватное представление об особенностях эпохи и характере персонажей. Остается поблагодарить ПБ за его переиздание.

Еще одна «буддистская» новелла Келера, дополнительное очарование которой придают оригинальные рисунки Сергея Лодыгина из первопубликации 1916 года. Будучи в Индии, русский путешественник Дмитриев берет на себя заботу о двух индийских девочках-сиротах. Старшая из них, Шади-Хейят (Радость Жизни), проникается чувством к спасителю, что не может не смущать его. К тому же Дмитриев соприкасается еще и с таинственным сказочным миром Индии, и даже заводит дружбу с живым воплощением Кришны. Окончательно запутавшись во всем этом, наш герой бежит обратно в Россию, не задумываясь о последствиях...

Действие рассказа происходит в Крыму, что уже само по себе привлекает интерес. Главный герой Михаил Семенович вместе со своим слугой Петром изучает здесь на одной из возвышенностей развалины античного города Мангуп-Кале. Их спокойствие нарушает веселая компания бездельников в составе двух девиц и одного молодого человека по фамилии Мешков.

И если грубоватой Еленой (типичной содержанкой) двигают только меркантильные соображения, то Ольга проникается к исследователю не просто уважением, но и более глубоким чувством. Вот только отдаться этому чувству она не может, потому что над ней тяготеет проклятие. И лишь находка в подземных развалинах древнего склепа с останками помогает это проклятие снять...

Сдается все же, что под «змеями развалин» Келер имел в виду здесь вовсе не безобидных пресмыкающихся, которых слуга угощает молоком, а как раз женских персонажей рассказа, своей расчетливостью и цинизмом превращающих все чистое и красивое вокруг в сплошные «развалины»...

Роман Погорельского «Двойник», написанный еще в пушкинскую эпоху, — и сегодня читается очень свежо. Из всего цикла больше всего похвал критиков досталось повести «Лафертовская маковница». Однако мне понравились все повести, включая собственно и эти самые фантастические беседы автора с двойником, полные иронии и глубокого смысла.

Антоний Погорельский — талантливый продолжатель традиций Гофмана в русской литературе. Но ему удалось и предвосхитить некоторые темы современной НФ. В повести «Пагубные последствия необузданного воображения» — это любовь к андроиду, а в повести «Путешествие в дилижансе» — это тема разумных обезьян, позже разработанная Веркором в романе «Люди или животные».

В русской литературе нам есть чем гордиться. Только не все нынче об этом знают...

Почти каждый из русских писателей Серебряного века, бывая в Италии, счел своим долгом воспеть Венецию. Не избежал этого соблазна и Келер. Его, конечно же, интересовала Венеция ночная, — город легенд, преданий и давних историй.

Главный герой, русский художник Александр Иванович Штурмаков, заранее не озаботившись ночлегом, вынужден принять приглашение молодого гондольера Джузеппе переночевать у него дома. Дом оказывается старинным дворцом, в секретных кладках стен которого кроются свои фамильные тайны...

На самом деле, не самый характерный и не самый лучший рассказ Келера. Поэтому странно, почему именно его решено было сделать заглавным для этого сборника...

Детективная повесть, стоящая особняком в творчестве Келера. Здесь психиатр Келер вступает в союз с паталогоанатомом, — а главный герой на досуге увлечен тем, что лепит скульптуры с лиц умерших пациентов.

В центре сюжета — загадочная смерть неизвестной красавицы. Герой так увлечен ею, что просит анатома принести ее роскошные волосы. Тот, недолго думая, снимает их вместе со скальпом, а потом приволакивает и череп несчастной (!). Между тем, за телом девушки охотится компания странных субъектов. Так что самые острые события с драками, погонями, стрельбой и вскрытием могил разворачиваются на ночном кладбище...

Читать это, конечно, интересно. Но не всегда понятно, какие мотивы лежат в основе странных поступков основных персонажей. И порой диву даешься тому, «что бывает в столице»...

Наконец-то, среди вороха мистических сюжетов, мы находим в этой новелле Келера образец суровой фэнтези, навеянной скандинавскими легендами и древнерусскими поверьями. Хотя и тут поначалу действие погружено в привычный приусадебный быт...

Новая владелица старой усадьбы Елена Андреевна пытается наладить доставшееся ей хозяйство. И помогает ей в этом странная женщина в лохмотьях, вышедшая из леса — фру Гедда. Молва говорит о ней, что она — последняя из гульдр и эльфов в этой местности. Она знает язык растений и зверей, и может ими управлять, диктуя свою волю. Несмотря на некоторое недоверие к странной пришелице, Елена Андреевна устраивает Гедду в штат экономкой. После чего дело налаживается, о чем хозяйка бодро рапортует мужу в город. Но дальше события принимают неожиданный оборот...

Психиатру Келеру не хватило психологизма в описании отношений двух таких непростых женских персонажей. Ведь одна — городская барышня, а другая — настоящая лесная колдунья (привет от купринской Олеси). Но даже в таком виде рассказ производит впечатление...

«Бред любовного очарования» — именно такой подзаголовок можно дать этому рассказу Келера.

В молодости, гуляя среди швейцарских гор и долин, главный герой встречается с милой девушкой Диной. Молодые люди влюбляются. Но летняя сказка заканчивается внезапным отъездом Дины и ее прощальной запиской: «Помни: мы встретимся снова. Не забывай своей Дины. К тебе я приду»... С этих пор герой многие годы, словно одержимый, ждет обещанной встречи...

Происходит она в поезде при необычных обстоятельствах, — и оставляет после себя немало вопросов и загадок...

В памяти читателя, наверняка, останется любопытный образ эмансипированной дамы в черной вуали, — страстной курильщицы опиума, — чуть не сгубившей главного героя... А вот мистики в этом рассказе нет.

Перебирая самые распространенные среди символистов и мистиков темы, Келер не мог пройти и мимо такой как «ожившие статуи». Правда, эта тема приобретает у него неожиданно антивоенный и плюс к этому женоненавистнический характер.

Один из героев рассказывает историю о том, как заночевав в заброшенной усадьбе на территории Польши, он стал жертвой оживших статуй. Причем каждая из теней с подробностями поведала ему, какие зверства она творила во время войны, одев солдатскую форму. После подробного описания этих зверств, учиненных женщинами над пленеными врагами, только и остается воскликнуть: «Кошмар!»...

Так что название рассказа вполне оправданно...

В этом рассказе с подзаголовком «Из записок врача» Келер, наконец-то, приоткрывает свое инкогнито: «Нижеизложенная небольшая история написана мною в назидание моим милым пациентам, а в том, что она правдива, прошу мне, как врачу, верить». Более того, и сам становится героем сюжета: «Александр Владимирович отправился к вашему покорному слуге, автору этих строк, довольно известному в своих кругах психиатру...». Таким образом, профессия психиатра дает нам очевидную подсказку, где автор частенько черпал сюжеты для своих странных мистических рассказов — из историй болезней своих пациентов...

Вот и эта история странна и в то же время поучительна. Проводя медовый отпуск в Риме, русские молодожены забрели в небольшую церковь, где хранились открытыми останки римского центуриона Кая Лаллия, сопровождавшего на казнь Христа. Узнав, что Кай и после смерти помогает помолившимся за него в супружеской верности, Вера Ивановна, как и всякий русский турист, не удержалась — и стащила одну из его косточек на счастье.

Вернувшись в Россию, она захворала. Более того, ситуация приняла анекдотичный характер: к Вере Ивановне по ночам стал приходить во сне Кай, а к ее мужу Александру Владимировичу — жена Кая, Ливия. Этакое «перекрестное опыление» во сне... Келер, будучи одним из персонажей, дает молодоженам единственно правильный совет: снова отправиться в Рим и вернуть злополучную кость на место...

В сущности, прибегая к жанру мистики, автор высмеивает довольно распространенный и в наше цивилизованное время дикий церковный обряд — поклонение святым мощам. И предупреждает: «Не прикасайся, о смертный. Чти души умерших». И тут я с ним солидарен...