Что есть? Инструкция по применению кумулятивных снарядов против божества. Беспомощные попытки острить и хохмить. Анимешный гарем. Ультра-мега-супер способности к «нагибанию» всех и вся уже в самом начале. Тиражирование клише, стереотипов и шаблонов. Не запоминающиеся функции вместо героев. Абсурдные поступки неприятного главного героя. Падение изначально низкого качества от книги к книге.

Чего нет? Чувства меры. Персонажей и характеров. Умения писать.

Резюме: в тёмный пыльный чулан, в окованный железом сундук на семи замках, где уже заточён мною некто Бубела.

Фантазия, феерия, Ффорде, фурор, фейерверк, фантасмагория! Лишнего слова в этом ряду не ищите – там его нет.

Смелость города берет! А также способствует становлению талантливых авторов. В самом деле, авторов, которые смешивают разные жанры в одной книге, хватает, но зададимся вопросом – сколь многие из них делают это так удачно, как Джаспер Форде? Его мир стоит на трех китах: вторичный литературный мир, хронофантастика, альтернативная история. И я с удовольствием признаю, что сочетание вышло просто блестящим. А в книжной вселенной появился мир, где главенствует литература.

Если бы тебе, читатель, случилось бы попасть в мир Четверг, да хотя бы в отпуск… Дезориентация и сумбур настигли бы тебя уже в начале первой книги. Пока ты соображаешь, не попал ли ты на съемочную площадку фильма «Кто подставил кролика Роджера», причем не в качестве зрителя, с тобой уже начинают происходить немыслимые вещи. Ты оперативник правительственного агентства. Встречаешь странных существ. Концентрируешь внимания в погоне за раскручивающимся сюжетом, ныряешь в тома знаменитых произведений, перепрыгиваешь со страницы на страницу. Круговерть следствий и причин. Ищешь кошку в черной комнате. В награду получаешь улыбку Чеширского кота. Успевай уворачиваться от смертельных ластиковых пуль. Берегись чудовищных злодеев. Вернись назад во времени, чтобы исправить то, чего никогда не было. Структурируй хаос в своей голове. Помоги другу одолеть вампира. Сохраняй целостность повествования в порученной тебе книге. Вступи в борьбу с могущественной корпорацией. Посети социалистический Уэльс. Пригласи неандертальцев в свою крокетную команду. Перехитри короля обмана. И, главное, не забывай регулярно кормить своего дронта!

Эх, я бы с удовольствием посетил бы этот мир, а то и перебрался бы на ПМЖ. Мир, где книги и их авторы являются основой для общества, предметом размышления и объектом поклонения большинства населения. Вместо религиозных фанатиков – противоборство литературных школ. Вместо слежения за ценами на нефть – поиск оригиналов авторских рукописей. Нудные выступления политиков сменяются публичными чтениями великих произведений. В этом плане с Ффорде способен конкурировать, кажется, только «Город мечтающих книг» Вальтера Моэрса.

Если есть возможность, то лучше всего читать в оригинале, а не перевод. Как бы ни трудились издатели, очарование игры слов, аллюзий, фразеологизмов и отсылок частично теряется при переводе. Также потребуется знание английской литературы на уровне не ниже среднего, чтобы и вы могли узнавать цитаты, понимать намеки и смеяться там, где хохочут другие. Мне, лично, несколько не хватало второго, и катастрофически — первого.

Ффорде написал свои книжки так, что не заметить долю родового безумия такой литературы, восходящего к Кэрроллу, просто невозможно. Хотя истории эти, конечно, не настолько мозголомны, как приключения Алисы. Но ощущение преследования белого кролика было у меня очень явственным и мне это нравится.

Некогда не то что любимый, но охотно читаемый цикл, сейчас не вызывает у меня сильных эмоций. То ли я совсем повзрослел, то ли мой литературный вкус улучшился.

Сначала мне казалось, что это будет сплав двух типов сюжетов. Тип А – укрощение строптивого (ой). Тип Б – «Хоттабыч». Первый чрезвычайно распространён, многократно апробирован и имеет успех, как правило, даже при среднем уровне исполнения. Второй же настолько знаменит, что используется довольно редко, ввиду старания избегать плагиата. На этом фундаменте, скреплённом юмором, по идее и должен был основываться успех автора.

И если в начале цикла мое предположение более или менее соответствовало реальному положению вещей, то в дальнейшем повествование выродилось в описание бесконечной войны с превосходящими силами противника. В качестве такового Рудазовым были позаимствованы твари из бестиария Говарда Филипса Лавкрафта. К слову, может быть, секрет успеха в том, что в этих книгах всем Ктулху, Ньярлатхотепам и Дагонам наконец (очень вероятно) надают по шее? Одалживали то этих персонажей многие, но таких случаев, чтобы исход противостояния остался не за ними, очень мало. Я, например, припоминаю только один из романов Вадима Панова. Собственно, против описаний магических сражений я ничего не имею, это одна из основ фэнтези, но хотелось бы большего сюжетного разнообразия, а не только описание мясорубки в меняющихся декорациях.

Неприятный главный герой. Братец самого известного в наших краях джинна, Омар ибн Хоттаб — сущий паинька по сравнению с Креолом. Говоря без обиняков – это надменная, высокомерная, эгоистичная, самодовольная сволочь. Он настолько плох, что даже когда, согласно авторской задумке, проявляет, наконец, такие человеческие чувства как любовь и дружбу, это кажется неправдоподобным. В общем, характер скверный, не женат. Но это лишь в начале цикла. Спутница Креола, Ванесса, обладающая намного более высокими моральными качествами, но уступающая ему в интеллекте, своего, конечно же, не упустит.

Он фактически бессмертен – такая мелочь, как отрубленная голова его, разумеется, не остановит. Герой непобедим – враги истребляются поодиночке, группами, а впоследствии целыми армиями. Меняются только виды врагов да способы уничтожения. Да ещё для пущей эффектности и эффективности поднимается из мертвых гениальный полководец, в котором сложно не разглядеть А.В. Суворова. Это, видимо, и есть юмористическая составляющая. Может это нормально, но меня почему-то покоробило.

В преддверии выхода заключительной книги цикла у меня нет особого желания читать её. Поставленной некогда мною восьмерке удивляюсь и нахожусь в неуверенности, насколько именно её нужно опустить.

В сети я наткнулся на подборку фотографий, среди которых была и такая: великая Марлен Дитрих целует руку Константину Паустовскому. Целует именно за этот рассказ. Этого, разумеется, было достаточно, чтобы я озаботился его прочтением. Не то чтобы он стал для меня полнейшим откровением — тема заброшенности, забытости стариков-родителей своими детьми поднималась неоднократно авторами из разных веков, разных стран и разных калибров. Просто, будучи написанным так просто и так искренне, так обманчиво безыскусно, он, тем не менее, производит на читателя сильнейшее впечатление и навсегда закрепляется в памяти.

Порыскав ещё немного в мировой паутине, я понял, что история этого фото довольно известна, но вместе с тем, я не нашёл рассказа о причинах, побудивших знаменитую певицу сделать это. Хотя, конечно, догадываться можно. Она, быть может, так же не успела или напротив, именно благодаря ему и успела... Хотел бы я когда-нибудь узнать об этом. А пока препоручаю Вашему вниманию этот рассказ.

«Уж сколько их упало в эту бездну, Разверстую вдали!» Оная бездна здесь, правда, не та, что у Цветаевой, а другая, имени одного литературного персонажа. Перефразируя графа Монте-Кристо: разве это заслуга жить через полтораста лет после Раскольникова и не превзойти его? С моей точки зрения, Звягин это современный Раскольников и есть. О, характерами то они весьма разнятся, отставной майор и наш с вами почти современник — куда более зрелая, целостная и уверенная в себе личность. Тут главное то, что он тоже считает, что «право имеет». Почему? Потому что может и хочет.

Роман составлен из нескольких рассказов, в каждом из которых герой, применяя и свои личные качества и авторитетно влияя на подопечных, коренным образом меняет судьбы встретившихся ему на пути людей. Кто-то марки собирает, кто-то разводит породистых собак, а товарищ Звягин имеет в качестве хобби реставрацию и реконструкцию человеческих жизней.

По стилю это типичная проза Веллера — резкая, стремительная, бескомпромиссная. Удачно гармонирует с главным героем.

Итак, это роман о манипуляторе и психологе-самоучке. Такие герои всегда популярны, достаточно вспомнить хотя бы любимого многими (и мною) доктора Грегори Хауса. Звягин тоже не тривиален: волевой человек, убийца, друг, сводник, спаситель, врач, семьянин, логик. Иногда читатель хочет рукоплескать майору, иногда – едва ли не убить.

Взять хотя бы то, как он поступает с Валей в «Любит – не любит». Совершенно безукоризненно проведённая операция с технической точки зрения, но как минимум сомнительная афера с моральной. Чем заслужил парень такую перемену в жизни? Чем был плох соперник? Почему девушка стала не более чем объектом манипуляции? Её мнение не важно? С другой стороны, рассказы «Некрасивая», «Вытрезвитель» или «Живы будем – не помрем» представляют собой однозначный пример сугубо положительного влияния доктора на жизни людей, никакого вреда или сопутствующего ущерба. Ну, и есть рассказы, в которых отношение читателей к описываемым событиям будет сильно отличаться. Поступки майора вряд ли оставят равнодушным любого.

Вместо заключения. Отзыв вчерне накропал ещё до того как дочитал книгу полностью. И тут на тебе: в эпилоге, черным по белому написано: «– А при столкновении в жизни какой человек победит – добрый или злой? Хороший или плохой? – Плохой, – без колебаний признал Звягин. – В борьбе всегда победит кто? Сильный. Вот два человека равной силы – физической, ума, связей. Один плохой: он способен и на плохие поступки, и на хорошие. Другой – хороший: он не способен на плохие поступки! Получается, что плохой как бы в два раза сильнее, вооруженнее хорошего». Вот тебе на: здравствуй Аку-нин, злой человек, за семь лет до появления на литературном горизонте автора с таким псевдонимом. Стало быть, Веллер смотрит на своего героя иначе, чем я. Тем не менее, свои мысли я решил оставить как есть.

Я недоверчиво отношусь к фразе «эта книга изменила мою жизнь». Но должен признать, что роман этот – самая сильная книга-мотиватор из тех, что я читал.

Об этом, давно мною позабытом, мало и низко оценённом другими читателями рассказе я вспомнил, пока писал отзыв на LitRPG. Внимание, далее сюжетный спойлер! Земные космонавты из далекого светлого будущего обнаруживают странную планету, жители которой всю жизнь проводят в виртуальности. Естественно, земляне принимают решение вмешаться. Собственно, на этом рассказ и заканчивается, его суть была в том, чтобы высказать фантастическое предположение. Теорию, которая спустя тридцать лет после даты опубликования рассказа уже не выглядит абсолютно фантастической.

К жанру LitRPG обычно относятся с пренебрежением и небезосновательно – литературный уровень таких книг обычно низок. А между тем, само по себе изобретение полноценной виртуальной реальности на данный момент представляется куда более реалистичным, и близким к нам по времени событием, чем, скажем, человеческая база на Марсе. Предполагаю, что какая-нибудь группа профессиональных футурологов, психологов и социологов уже прикинула, какая часть населения нашей планеты предпочтет реальности виртуальность, если она станет возможной и доступной. Думаю, желающих будет много.

Как бы ни были вы талантливы, упорны и храбры, вы не можете стать на мостике парусного судна и отплыть в поисках нового континента – вы родились лет так на 250 позже, чем нужно. Также вам никогда не ступить на поверхность планеты вне Солнечной системы – на это раз вам не повезло родиться невесть уж насколько столетий раньше необходимого срока. Вам не выйти с мечом на дракона – вы вообще появились на свет не в той реальности. Так что единственный представитель этой цивилизации, фигурирующий в рассказе, выбравший виртуальную жизнь охотника за саблезубыми тиграми вместо реальной биографии, скажем, бухгалтера или столяра не кажется невозможным.

Нет, я не ратую за выдуманную жизнь в бессознательном состоянии. И не верю в цивилизацию, описанную в рассказе. Но в десятки миллионов людей, проводящих свою жизнь в виртуальности, я поверить готов.

«Когда я думал, что уже достиг самого дна, снизу постучали». В этот, быть может, самый известный афоризм Ежи Леца, я как в формулу подставлял произведения о «попаданцах» и произведения LitRPG. Но, будучи личностью морально неустойчивой, я потихоньку читал первое и понимал, что однажды докачусь и до второго. Так оно впоследствии и случилось. Закон перехода количества в качество применительно к таким произведениям если и работает, то изрядно пробуксовывает. Тем не менее, свои вершины есть и здесь, главной из которых я считаю этот цикл.

Для характеристики этого цикла лучше всего подойдёт простецкое выражение «ненапряжный». Это, как принято говорить, легкое, развлекательное чтение. Герой не откидывает копыта в реальном мире, не оцифровывается в виртуальности, не томится в ней и в качестве узника сам и не спасает кого-либо другого, а также не страдает от болевых ощущений. Несмотря на некоторые сложности, он и в реальности пока не испытывает серьёзных проблем. Довольно спокойно и уверенно, а главное с удовольствием, он путешествует по цифровому миру, находит друзей, любовь и приключения на свои филейные части.

Виртуальный мир Вальдирра. Ярко, масштабно и красиво. Описывается несуществующая виртуальная игрушка, а у меня ощущение, какое бывает, когда я нахожусь в музее и сходное с тем, какое, наверное, было бы, броди я где-то по Диснейленду или киношному парку Юрского периода.

Дерусь, потому что дерусь, говаривал Портос. Мне редко попадаются книги, где герой устремляется навстречу приключениям, прежде всего ради них самих. Не потому что враги сожгли родную хату и надо идти мстить и по дороге ещё и мир спасти, не потому, что долг зовёт и честь обязывает, а потому что приключения – это здорово, пусть на этот раз и в виртуальности. Для меня это большой плюс.

Количество игровых логов с цифрами совсем небольшое. В наличии стандартные для этих книг сюжетные рояли – уникальные квесты, скрытые локации, эпические предметы и прочее. Но умеренно – герой не круче всех на свете, не обладает цифровыми суперспособностями, хотя и весьма везуч. Ну, от этих условностей жанра вряд ли можно куда-то деться. Незатейливый, но смешной юмор – последний раз я такое сказал о гоблине Кли-Кли Пехова, если кто знаком с этим персонажем. Собственно, приключения, о которых я тут талдычу, показались мне интересными, в достаточной степени разнообразными и непредсказуемыми.

Присоединяйтесь к путешествиям по миру Вальдирры, друзья. Здесь интере-е-есно!

В удачное для меня время попала однажды на главную страницу любимого сайта крохотная тема о писателе Джоне Кольере. Всплыла и тут же канула в подвалы форума, но я успел открыть для себя замечательного автора. И отзыв этот, пишу в основном для того, чтобы дать такую же возможность кому-то ещё.

Стиль Кольера я бы охарактеризовал так: такое ощущение, что его рассказы начинали совместно О.Генри и Роберт Шекли, а заканчивал Роальд Даль. Последнего, кажется, кто-то называл «недобрым волшебником»? Ну, так знайте, что есть писатель, даже больше заслуживающий это звание. Не все его рассказы заканчиваются плохо, но определённая доля пессимизма, тяжёлой иронии на грани сарказма и черного юмора есть почти в каждом.

Его рассказы, несмотря на большое жанровое и сюжетное разнообразие (мистика, реализм, фантастика, магический реализм), объединены общей тематикой. Это высмеивание и обличение человеческих пороков – себялюбия, глупости, алчности, невежества. Часто они и притча и байка в стиле «а вот ещё был случай» одновременно. И такой стиль мне импонирует. Я бы не сказал, что все работы этого британца блестящи, но с моей точки зрения, он заслуживает большего количества читателей и более высоких оценок, чем те, о которых пока что говорят данные фантлаба.

Роман, который сделает богаче любого читателя, даже самого искушенного. Не в последнюю очередь из-за своего внушительного объёма, но прежде всего благодаря огромному авторскому дару и колоссальному труду, вложенному в это произведение. Социальный, психологический, приключенческий, лирический, гуманистический, этнографический, юмористический и трагический, иронический, философский, сатирический, ностальгический, плутовской – любая из этих характеристик полностью применима к занимающей центральное место в творчестве автора книге. Роман, читая который, я понял, что Искандер – «мой» писатель. Сам не очень жалую пространные отзывы, поэтому постараюсь выразить самое важное, что я извлек для себя.

Не мне спорить с Фазилем Искандером, но фактически, роман представляет с собой сборник рассказов и повестей. Отдельные главы могут связаны друг с другом, а могут и не быть. Дядя Сандро, имя которого стоит на обложке, может считаться главным героем, хоть он действует едва ли в 2/3 глав и далеко не в каждой из них играет основную роль. Но для меня главным героем стал не он. Про себя я называю этот роман не иначе как «Абхазия с Кавказа». Именно горное село, прототипом для которого послужила малая родина писателя и его жители, становится для читателя олицетворением Абхазии. И знаете, просто удивительно, каким неисчерпаемым источником вдохновения и сюжетов стало для него это селение.

Именно форма романа позволила собрать, сшить как лоскутное одеяло, целостную картину жизни горной страны и её жителей. Повествуя о людях разных социальных слоёв и возрастов, об абхазах горных и долинных, о представителях других этносов, в разное время и при разных обстоятельствах, он ненавязчиво предлагает читателю понимание своей родины настолько глубокое, насколько это возможно для человека, никогда в ней не бывавшего.

Стиль прозы Искандера в основном размеренный, тягучий как патока, насыщенный деталями, но при этом совершенно не надоедливый. Он как бы реализует в творчестве латинское «спеши медленно» и, по-моему, весьма успешно, успевая больше других.

Старое, выцветшее от времени выражение «Кавказ — дело тонкое», валявшееся в пыли на чердаке сознания, обрело, наконец, и смысл и наглядность.

Ещё одно часто употребляемое выражение хочется применить к автору. Фазиль Искандер – Ум, честь и совесть, больше чем писатель, диагност человеческих душ, умелый психолог-самоучка и мудрец. Человечище!

Он умеет писать сложно о простых вещах и просто о сложных. Никакого парадокса здесь нет, а есть умение увидеть незаметные для других причины и предсказать последствия, указать на то, как «мелочи» меняют характеры и судьбы, сделать необычные выводы, построить стройные, точные, выверенные и изящные формулировки своих мыслей. Рассказ о бытовом пустяке превращается у Искандера в очень занятное повествование. Повесть о сложном этическом конфликте или морально-психологической коллизии выходит простой и ясной прежде всего из-за предельной откровенности и честности автора.

Роман, в общем-то, реалистичен, за исключением одной легенды и двух глав, написанных от имени животных, но если представить себе, что между реализмом и магическим реализмом есть четкая граница, то книга эта находится так близко к ней, как только возможно. Мальчишки из Чегема, несясь по улице, вполне могут сбить с ног Дуга Сполдинга, испытывающего свои новые летние туфли.

Отдельно хотелось бы отметить, что на протяжении почти века, при большом количестве социальных потрясений, Искандер не нашел сколь-нибудь значимого повода для описания межэтнических конфликтов. Абхазы, грузины, мингрелы, русские, греки, армяне, персы и многие другие национальности мирно уживались между собой вплоть до конца 80-х годов. Как говорится, и откуда что берётся…?

Особенно хочу выделить два фрагмента. Рассказ «Пиры Валтасара» – о застолье Сталина и его присных, на котором довелось побывать Сандро – просто быль, однако по своему саспенсу – триллер и даже едва ли не хоррор. Другой рассказ, «Большой день Большого Дома» — на первый взгляд простое бытописание обычного дня в Чегеме, которое ко времени прочтения читатель знает уже очень хорошо. И когда становится немного скучно, автор произносит три простых слова и на душе становится тепло.

С романом я познакомился ещё весной, главное произведение Фазиля Искандера стало для меня первым. А сейчас, под конец года, огляделся и понял как мало из созданного этим выдающимся писателем, ещё осталось мною непрочитанным. И только об этом я и могу пожалеть.

Города, которых не стало…

Среди тех, которых не стало…

Но которые по-прежнему с нами.

Песня группы «Зимовье зверей», наложенная на любительский видеоряд из Звёздных войн, услышанная мной некогда на YouTube – это первое, о чём я подумал, прочтя о решении компании Disney, которое в одночасье торпедировало один из самых масштабных циклов в фантастической литературе. Десятки романов и повестей, сотни рассказов – всё это теперь не более чем «легенды». С выходом седьмой и последующих частей киносаги так оно и станет де-факто.

Сложно критиковать такое решение, учитывая события книжной части вселенной так разрослись во времени и пространстве, что понадобилось создание энциклопедий и путеводителей для ориентирования даже самых преданных поклонников. Наверное, эту перезагрузку можно назвать логичной. Тем не менее, она меня огорчила. Не потому что множество полюбившихся ярких героев и запоминающихся событий как бы перестали официально существовать. Вполне может быть, что новую версию вселенной Star Wars мы полюбим не меньше чем старую, а персонажи написанных и изданных ранее книг уже никуда не денутся. Скорее потому, что «легенды» стали теперь огромным кладбищем сюжетов. По всей видимости, никогда не суждено увидеть нам на киноэкранах адмирала Трауна, Коррана Хорна, Мару Джейд, Дарта Бейна и множества прочих. Конечно, какая-то часть колоссального потенциала расширенной вселенной неминуемо будет использована, судя хотя бы по сообщениям со съемочной площадки «Rogue One» и намерениям Disney снять фильм о молодом Хане Соло. Но всё же, всё же…

Попечалившись о вселенной, которая через несколько часов обратится в сингулярность, чтобы родится вновь, обратимся к её книжному наследию. Объем его не оставляет возможности уместить свои впечатления от прочитанного, даже прибегнув к формату «простыни». Считаю нужным отметить следующее:

- несмотря на большое количество авторов цикла, откровенно слабых книг в нем не так уж много. Я бы сказал, что основная масса историй находится на уровне выше среднего.

- рекомендовать что-либо конкретное не вижу смысла – читатель-новичок должен отталкиваться от любимого персонажа или эпизода – в книгах они обязательно описаны более детально, имеют и предысторию и дальнейшее развитие (если уцелели). Может быть Вам интересны ситхи? Их есть у нас! Или Вы интересуетесь происхождением доспехов Боббы Фета? Расскажем и об этом. Заметили мелькнувшего в кадре ксеноса, о котором ничего не известно? Поищите, быть может о нём написали целый роман. Или же стартовать с романов о Старой Республике, чтобы начать с событий, отделённых на тысячи лет от оригинальной трилогии.

- цикл хорош тем, что практически никогда не закончится. Конечно, есть фанаты, прочитавшие все. Но большинство читателей может читать его чуть ли не всю жизнь, периодически возвращаясь к нему, чтобы перечитать любимые части, с появлением новых переводов или после временной потери интереса ибо даже самое лучшее со временем приедается. Собственно, я так и делаю.

Мне лично особенно пришлись по душе подциклы «Ученик джедая» Волвертона и Уотсона про молодого Оби-Вана Кеноби – люблю этого персонажа и ценю возможность увидеть его не таким как в кино, «X-Wing» Стэкпола и Оллстона о самой знаменитой боевой эскадрилье истребителей повстанцев и трилогия Криспин о капитане Соло.

В заключении хочу поблагодарить многочисленных энтузиастов, которые даже не годами, а десятилетиями на добровольных началах занимаются переводами этой саги. Бо́льшая её часть обязана своим русским переводом именно им. Спасибо!

Выводить среднее арифметическое для этих книг было бы просто нелепо. Поэтому ставлю Расширенной Вселенной 10 баллов и никак не меньше.

Чего только не найдёшь в недрах Фантлаба. С удовольствием обнаружил свою старую знакомую — тоненькую книжку с рассказом в картинках. Да, в СССР комиксов вроде бы и не было, зато были рассказы в картинках. Замечательные иллюстрации, которые тогда казались очень футуристическими, сейчас уже не так впечатляют, но для детского воображения, не обременённого робокопами и трансфомерами, тогда стали настоящей сказкой. Сюжет неплох, хоть и чувствуется в нём воспитательная советская нотка. Двум зарубежным роботам-хамам, крушащим всё подряд на выставке роботехники, противостоит юный роботёнок, сконструированный во дворце пионеров, с двумя друзьями. Прививание ребёнку понятий о дружбе, находчивости, культуре поведения, а также мысль о том, что все профессии важны и нужны — это то, что ребенок может и должен почерпнуть из этой книжки.

Я первый, кто оценил эту книгу на Фантлабе, что несколько странно — как видно из представленной информации тираж был аж 400 000! Может кто-то из моих сверстников прочтёт отзыв, вспомнит её и улыбнётся. Другая причина, побудившая набрать эти несколько строк — благодарность. Знаете, так бывает — фразы из книг, не являясь известными цитатами или крылатыми выражениями в широких слоях общества, могут тем не менее быть ими для ограниченной группы людей, в моём случае — семейном кругу. И доныне моя мама может в шутку спросить меня и сестру: «Кто вас воспитывал?» На что мы хором и в унисон отвечаем: «Заморский конструктор Вандерболт!»

О, Эсмеральда! Он посмел тебя желать!

Эта встреча случилась в лесу. Прелестная незнакомка вышла из чащи и положила голову на колени автору. Больше всего в ней его поразили золотистые, светящиеся мудростью и озорством глаза. Она также любезно согласилась разделить с ним трапезу. Увы, как оказалось, она принадлежала другому. И хотя автор не посягнул на невинную деву, нашёлся другой. Мерзавец похитил красавицу, а такое оскорбление может быть смыто лишь кровью...

Не торопитесь переводить свой взгляд на следующий отзыв. Это вовсе не дешёвая мелодраматическая любовная история, как вы, быть может, решили. Я уверяю вас, что вам стоит открыть этот рассказ и познакомиться с красавицей Эсмральдой, ведь она такая замечательная

Красивое название для отличного рассказа. На русском языке он издан в составе антологии ужасов и если наткнуться на него именно таким образом, то наверное от него можно было бы ждать чего-то в духе «Террора» Симонса или каких-нибудь оживших снеговиков-убийц или ещё какой-нибудь холодной дьявольщины. Но всё иначе. Я читал рассказ отдельно, но замечу что человек способен познать ужас не только перед лицом угрозы собственной жизни или от встречи со сверхъестественными силами.

Немолодой сотрудник издательства в результате стечения обстоятельств получает рукопись гениального и нового романа. Имя автора явный псевдоним, но опыт позволяет ему узнать авторский стиль и почерк. Одна закавыка — они принадлежат знаменитому писателю, ныне считающимся мёртвым...

Прежде всего это произведение — острая критика нынешнего положения вещей в издательском деле США, а уже во вторую очередь её можно рассматривать как сильную психологическую историю и при желании — как своеобразную историю ужасов. Некогда профессия редактора и вся деятельность редакции были не только способом заработать, но ещё и своего рода искусством. Отобрать в кипе поступающей макулатуры достойную вещь, найти в посредственном тексте какие-то начатки таланта, вести начинающего автора, помогая понемногу раскрывать его дар, быть не шлагбаумом и насосом по выкачиванию денег, но другом, мотиватором, соратником, даже соавтором — всё это некогда делалось людьми, достойными своей профессии. Но теперь всё по-другому. Вот цитата из рассказа, полно характеризующая нынешний издательский бизнес:

Читая эту историю, вы неизбежно вспомните о затворнике Селинджере, 45 лет проведшем в затворничестве. Кто знает, может этот рассказ и о нём тоже, вопрос этот, буде он у вас возникнет, останется открытым...

«Вино из одуванчиков – пойманное и закупоренное в бутылки лето.»

Почему так? У подавляющего большинства людей с детством ассоциируется именно лето, а не весна, что наверное было бы логичнее. Впрочем, о логике забудьте. Эту старую и нудную даму Брэдбери не пустил даже на порог своего романа. Почему одуванчики? Потому что они красивы, ярки, многочисленны. Галдящая ватага ребят, искренне радующаяся погожему деньку, очень похожа на зелёную лужайку с этими цветами. Потому что неприхотливы и могут пробиваться даже сквозь асфальт и камни. Так дети могут иметь счастливое детство даже в лачуге бедняка, нужно лишь немного любви, которая согревала бы их, как согревает одуванчики солнце. Потому что быстро превращаются в белые купола семян и развеиваются ветром. Так детство, каким бы длинным оно не казалось изнутри, на самом деле быстро проходит и сменяется юностью, молодостью, зрелостью...

«Взрослые и дети – два разных народа, вот почему они всегда воюют между собой. Смотрите, они совсем не такие, как мы. Смотрите, мы совсем не такие, как они. Разные народы – «и друг друга они не поймут». Но есть на свете люди помнящие, понимающие, чувствующие эту грань между детьми и взрослыми, которую так легко перейти в одну сторону, но невозможно вернуться. Таков сам Брэдбери — проводник, парламентёр, если угодно — мнемон. В своей книге он дарит читателю возможность вернуться в мир детства, ощутить его сердцем и разумом ребёнка, каким был он сам много лет назад.

Дети иначе смотрят на мир. Многие вещи, важные для взрослых, кажутся им абсурдными и напротив, то что для них важнее всего на свете, часто вовсе не замечается старшим поколением. Дуглас увидел в магазине новый теннисные летние туфли и понял, что ничего нужнее для него нет в целом мире. Это не предмет роскоши и не для хвастовства, они для другого: «Ищи друзей, расшвыривай врагов! Вот девиз легких как пух волшебных туфель. Мир бежит слишком быстро? Хочешь его догнать? Хочешь всегда быть проворней всех? Тогда заведи себе волшебные туфли! Туфли, легкие как пух!» И сразу смутно вспоминается что-то такое своё, про купленные родителями «чешки» или про сандалии, которые возможно были для меня тем же, чем для Дуга его туфли, но я этого уже почти не помню и тем более не ощущаю, а вот Брэдбери помнит и заставляет вспоминать меня.

О многом шепчутся одуванчики. Об осознании собственной смертности — Дугас вдруг осознаёт, что раз люди умирают не только в книгах, раз может умереть близкий человек, то значит и он тоже... смертен. Что же, кто сказал, что в вине подчас не может быть горьковатых тонов? О том, что дети иначе чувствую мир, время и пространство. О способности ребёнка видеть чудо в обыденных вещах. Взрослый знает, что за поворотом дороги ничего интересного нет. Ребёнок уверен в обратном. Взрослый не считает Машину Счастья возможной, но дети совершенно точно знают, что ничего невозможного нет, а значит машина будет построена. В букете этого удивительного вина есть и мудрость старости и беззаботность юности, бесшабашность молодости, материализовавшийся страх, который обычно клубится в углу тёмной комнаты, одиночество, которое может застигнуть любого, дружба и связанное с ней чувство разочарования и потери, есть частичка волшебства, но только такого, которое бабушка создаёт собственными руками, священнодействуя на своей кухне.

Он, конечно, колдун. Просто переставляя слова со строчки на строчку и дирижируя предложениями, такого достигнуть было нельзя. Каждая глава, каждая новелла из романа — это глоток вина из одуванчиков, которое разлили из бутылки, что хранилась в подвале дома Сполдингов. Есть книги для души, а эта книга — сама душа, открытая нараспашку её обладателем, человеком, однажды понявшем: «А хорошо, что он решил жить!»

Когда кажется, что литературных стереотипов и предубеждений в твоей голове уже не осталось, всегда за поворотом обнаруживается ещё парочка новых. Рассказ от человека, придумавшего Рэмбо, вряд ли бы приковал моё внимание, поскольку подобного рода истории если и заинтересовывают меня, то исключительно в формате кино. Но, как часто бывает на Фантлабе, зацепившись за отзыв на другое произведение автора и одобрив его, решил познакомится и с другими его работами.

Я принадлежу к той категории несчастных, которым решительно невдомёк, чем пейзаж от уличного провинциального художника хуже картин многих из тех, кого называют великими. В поисках не очевидных для меня объяснений свои варианты предлагает и фантастика. Люблю фантастические произведения на тему искусства. Несколькими годами раньше, в поисках сюжета, к теме творчества Винсента Ван Гога обращался Север Гансовский. Рассказ Моррелла, хоть и совершенно иной по содержанию, понравился мне не меньше.

Писатель умело нагнетает напряжение и интригу вокруг обнаружения в полотнах Ван Гога того, чем на самом деле притягивают его картины и тяжелейших последствий для каждого из тех исследователей, которым удавалось обнаружить феномен. Сильная психологическая линия — главное, чем может похвастаться этот рассказ. Разгадка, предложенная автором, может понравится вам, а может и нет. Я, к слову, остался ею недоволен. Но то, как писатель подводил меня к ней, оценил. Иногда классификатор бывает лишним, в тех случаях когда до самого конца произведения, а иногда и после него, остаётся вопрос — что, собственно, это было? Мистика? Фантастика? Реализм? Комбинация всех указанных или нечто совершенно иное? Эта дополнительная интрига — ещё один плюс рассказа. Интересная тема, хорошее исполнение. Понравилось.

Случилась эта история более чем за полтора века до того, как в наши дни в сети появился довольно глупый, с моей точки зрения, интернет-мем «В Бобруйск, животное». В 1837 году царь Николай I, который, между нами говоря, сам был порядочной скотиной, посещая Кавказ и инспектируя состояние военных частей, обнаружил, что Эриванский карабинерный полк находится в состоянии воистину скотском — солдаты привыкли к барщине, подневольному тяжёлому труду, телесным наказаниям, а случись война — сражаться вовсе непригодны. Виновник этого непотребства — полковник, князь Александр Дадиани был публично унижен, смещён с командной должности и заключён в форт Вильгельма, что в Бобруйске. Не так страшен сам острог, как особая яйцевидная камера-мешок в нём, созданная безвестным немецким инженером по образцу средневековых темниц. Всего три года понадобилось, чтобы бывшего баловня судьбы превратить в кхекающую развалину и полубезумца.

Эта история, помимо интересных исторических сведений, даёт информацию к размышлению о том, что ничто не ново в этом мире. Показательные наказания казнокрадов и мздоимцев случались в веке 19-м, случаются они и в 21-м. При этом, отмечая заслуженность кары, постигшей виновных, всё равно хочется задать вопрос Чацкого: «А судьи кто?»

Спойлер не под катом.

Шекли традиционно ассоциируется у меня с юмором. А начинаешь перечитывать и понимаешь, насколько много у него серьёзных, непростых, часто жестоких рассказов с социально-философским подтекстом.

Избавится от ощущения того, что рассказ этот — запоздалый и печальный эпилог к «451° по Фаренгейту» Брэдбери, мне не удалось. Хотя и хотелось, так что я поздравляю тех, кому это удалось и рад за них. Сказав в своём великом романе всё что он считал нужным, старина Рэй оставил нам открытую концовку с надеждой на лучшее. Шекли же рисует нам антиутопию если и не в мире Брэдбери, то в другом, очень на него похожем: «Мнемоны как отдельная категория выделились в течение последнего года Войны, Покончившей Со Всеми Войнами. Они объявили своей целью запоминать литературные произведения, которым грозила опасность быть затерянными, уничтоженными или запрещенными». Мире, где люди, подобные Монтэгу и Грэнджеру, терпят поражение. Немногочисленные мнемоны дошли до того, что часто торгуют сокровищами своей памяти. То, что они находят покупателей на свой товар, должно было бы обнадёживать читателя, но увы...

Можно ли считать этот рассказ попыткой сказать в короткой форме о том же, о чём сказал Брэдбери? Не знаю, но рассказ этот чертовски хорош. Парень, от лица которого ведётся рассказ, произносит следующее: «Теперь — слишком поздно — мы поняли, что наш разум как цветок, который должен корениться в богатой почве прошлого.» Человечество будет способно развиваться, пока люди, осознающие это, не окажутся в критическом меньшинстве.

Но как же он умеет убеждать. Сидишь себе на диване и тут Брэбери двумя-тремя фразами, буквально рывком сдёргивает тебя с него и вот ты уже на неизвестном берегу. Маяк, туман и двое людей, один из которых сейчас посвятит другого в великую тайну океана...

Сколько всего в этом маленьком шедевре! Тоскливое одиночество, ярость от безысходности. Грозное напоминание о том, что человек не всегда был царём природы и, быть может, не останется им навсегда. И ощущение сопричастности к прекрасному и неведомому чуду, которым мастер щедро одарил всех нас.

Что ещё хочется сказать мне? Только это: а всё-таки они водятся!

Я люблю уже после прочтения рассказа ужать его события до пары-тройки фраз и на их основании прикинуть — стал бы я читать такой рассказ? По всему выходит, что с этим рассказом Джерри Олшена я не торопился бы знакомится. Ибо сюжет таков: американский астронавт осуществляет полёт и посадку на Луну в космическом корабле, который совершенно мистическим образом материализовался из ниоткуда на мысе Канаверал. На деле же рассказ пришёлся по душе.

Что нужно для написания такого рассказа? Не так много, но и не мало. Для начала автор — такой, которому в год, когда Армстронг ступил на поверхность Луны, стукнуло двенадцать и который уже был способен осознать всю значимость этого события, испытать восторг и заразиться оптимизмом. И который спустя почти три десятилетия ощущал великое разочарование от того, чем обернулись надежды на скорое освоение космоса. Какая насмешка! Какая горькая ирония! Годы соперничества и неприкрытой вражды СССР и США сделали для освоения космоса человеком несравнимо больше, чем два десятилетия куда более мирного и спокойного сосуществования. Интересно, что бы сказал об этом Иван Ефремов? Но я отвлёкся. Ещё был нужен совершенно «брэдбериевский» подход — привнести в космос сколько-то субстанции, образованной смешением мистики и магического реализма. Следующий компонент — это авторская направленность на максимальную передачу читателю своего восторга перед космосом и всей той доли оптимизма, которая ещё осталась в писателе. По-сути он говорит нам: «Давайте же, очнитесь! Что-то пошло не так как надо!» Ну и как приправа — толика юмора в виде нахлобучки приземлённому бюрократу от космонавтики. У Олшена получился сентиментальный, ностальгический, в определённой степени наивный, но очень трогательный рассказ.

Об этом рассказе можно было сказать и иначе. Вся мудрость и соль этого произведения заключена в следующей цитате из него: «...Мы все можем погибнуть. Или еще хуже: можем перестать мечтать...».

Отличный исторический и военно-приключенческий цикл о стрелке британской армии, Ричарде Шарпе. Хотя в наших палестинах немало поклонников книг писателя Бернарда Корнуэлла, этот герой многим больше знаком по серии телефильмов, в которых бравый вояка в исполнении Н̶е̶д̶а̶ ̶С̶т̶а̶р̶к̶а̶ Шона Бина геройски сражается с французами.

Сразу нужно упомянуть, что это не фантастика. А также сказать, что моя оценка десять — пристрастна и субъективна больше обычного.

Временные рамки цикла — чуть шире в обе стороны, чем эпоха наполеоновских войн. У нас этот период неизбежно ассоциируется с цифрой 1812, но и до и после неё Европа немало натерпелась от знаменитого корсиканца. Место действия: в основном Португалия, Испания и Франция. События трёх романов происходят в Индии. По одному роману досталось Бельгии, Англии, Дании, Чили. Ещё один роман мы проведём на палубе корабля посреди океана. Фантастическим элементом в этих книгах можно считать лишь неуёмное стремление автора всякий раз поместить своего героя не просто в гущу событий, а в то место и время, где прямо сейчас решается судьба военной кампании. А так же некоторые, не всегда очевидные подтасовки исторических фактов и последовательности событий. Впрочем, довольно часто Корнуэлл обходится и без них, а если нет, то скрупулёзно указывает все неточности в авторском послесловии.

О герое. Ричард Шарп — выходец из лондонских трущоб. В начале цикла — рядовой британской колониальной армии, что по факту означает меньше, чем никто. Невежественный и необразованный, но не чуждый благородства. Храбрый до безрассудства. Груб, сознаёт разницу в положении между собой и офицерами-джентльменами, отчего и страдает. Не мыслит себя без войны. Умеет лишь убивать во славу его величества — профессию солдата освоил в совершенстве. Легко заводит как друзей, так и врагов. Привлекателен в глазах женщин, бабник. Не умеет удержать того, что досталось ему с огромным трудом и ценой крови. Неглуп, однако же и не самый большой умник на свете. Везуч. Может быть расчётлив, если даст себе труд пригасить пыл ярости. Ближайший аналог — капитан Малкольм Рейнолдс из «Светлячка».

В художественном смысле — это написанная ровным языком повесть о длинной и кровавой войне. Залпы орудий и клубы дыма над ними, пробитая брешь в стене крепости, отблески солнца на кирасах кавалеристов, чёрные от пороха лица, ружейный залп, сметающий первую шеренгу, победы, обильно политые кровью, отбивающий марш барабан и так далее. Очевидный недостаток — предсказуемость общего развития событий и финала, за редким исключением. Зато много интересных частностей. В каждой книге есть антагонист, которого нужно одолеть, иногда носящий британский или союзнический, а не вражеский мундир. И два главных противника на весь цикл, которые доставят герою немало горя. Читается увлекательно, с запалом. Ощущение, что ты в начале девятнадцатого века и погружение в этот исторический период наличествует. Интрига, несколько колоритных и отлично выписанных второстепенных персонажей, умение подать исторический материал — вот ещё несколько достоинств цикла о стрелке Ричарде Шарпе.

Почти наверняка понравиться тому, кто зачитывался Купером, Майн Ридом, Сальгари и конечно же, Форестером. Приключенческая героика — это практически всегда книга «на любителя». Таков и этот цикл. Но в своей нише эти книги одни из лучших.

Рассказ этот ценен прежде всего тем, что принадлежит к плеяде произведений, которые при желании можно трактовать совершенно по-разному. Посмотрите-ка, как рассуждают лаборанты: это об энтропии, нет об искусственном интеллекте, нет всё же это про невероятный и непостижимый мир. Жаль, мы не можем прямо сейчас зажать Теда Чана в тёмном углу и допросить с пристрастием )). Что же, каждый может понимать этот текст по-своему и с моей колокольни кажется, что Orm Irian попала в девятку в своём отзыве и была наиболее близка к пониманию этой вещи. «Весь рассказ не могла избавиться от впечатления, что герои живут в каком-то огромном заводском цеху. Потому что мира-то как раз в рассказе и нет...» пишет она. А может так оно и есть? В буквальном смысле? Знаете, я пока читал, не мог отделаться от ощущения, что это уже было. Потом вспомнил завлекательный, интересный и немного жутковатый мультфильм «Шкатулка с секретом» 1976 года, по мотивам сказки Одоевского. Может всё сложнее и проще, чем мы думаем? Всё прямо как в мультфильме: «Сломается вот эта штука — шкатулка не издаст ни звука!» Только и всего! Герой рассказа — персонифицированная деталь некоего сложного механизма, как и его собратья, а весь рассказ то ли мистерия, то ли фантазия хитро прищурившегося автора. Как вам такой вариант, коллеги?

Видимо, следует сразу сказать, что всё это уже было до Ольги Громыко, после неё и то ли ещё будет. Это о сюжетной канве. Стадия первая: отношения как у кошки с собакой. Стадия вторая: тщательно скрываемый обоюдный интерес, очевидный для всех, кроме этих двоих. Стадия третья: милые бранятся — только тешатся. Стадия четвёртая: испытание чувств. Стадия пятая: совет да любовь (как разновидность — они под руку уходят на закат). Шаблоооооониииищеееее! В каждом книжном сейчас таких книг вагон и маленькая тележка. Но!

Каждый ли автор обладает таким красочным, сочным, выверенным, богатым языком повествования? Ощущается ли хоть в сотой части подобных книг, настоящая боль от потерь, щемящая горечь несбывшегося, тоска по утерянному? Как часто автор умеет сочетать эти тяжёлые эмоции на одной странице со смешной иронией и забавными, но опасными приключениями на следующей? Много ли вам приходилось читать подобных книг, где писатель не зациклился бы на основной любовно-сюжетной линии, а уделил бы должное внимание и героям второстепенным и проработке окружающего мира и незначительным, на первый взгляд, деталям? А ведь надо же ещё сделать так, чтобы юмор, изрядная доля которого присутствует в тексте, не казался бы пресным, затёртым, извлечённым из нафталина, а был в самом деле веселящим сердца и радующим душу. А «Верные враги», на мой взгляд, со все этим справилась, в чём я вижу исключительную заслугу её автора.

Сюжет не примитивен, но банален в силу его постоянного использования всеми, кому не лень. Исполнение — великолепно! Не удивительно, что эта книга не затерялась среди тысяч ложно-подобных ей товарок и имеет столь высокий рейтинг.

Ценю этот роман за то что авторы использовали арабско-восточную тематику и историческое лицо как персонажа. История человечества протяжённа, а география планеты — обширна. Тем не менее год от года и десятилетие за десятилетием большинство авторов фэнтези используют средневековую европейскую основу, не рискуя поработать на менее знакомом поле. После знакомства с поэзией аль-Мутанабби втройне благодарен Олди за то, что подарили ему ещё одну жизнь. Ох, написал и понял, что это уже крамола — конечно же не подарили, а лишь рассказали о том, как он взял её сам. Но об этом чуть позже. Касыды арабского поэта, жившего за тысячу лет до нашего времени, привели меня в совершеннейший восторг и эти прекрасные строчки теперь со мной навсегда. Их хочется цитировать, их хочется перечитывать, их хочется учить наизусть. Глубокие по содержанию, гордые, одухотворённые, послужившие источником вдохновения для авторов, но в которых каждый может найти что-то для себя. Я вот нашёл:

«Не воздам Творцу хулою за минувшие дела,

Пишет кровью и золою тростниковый мой калам...»

Помните, у Дюма: «...играть можно со всяким, драться — только с равным». Я вижу здесь схожий принцип: роптать на Бога может каждый, любой может поклонятся ему, а вот забыть обиду, быть может даже простить — только... равный ему. Пусть не во всём и только в какой-то момент времени, но равным! Потому что Абу-т-Тайиб аль-Мутанабби сам творец. Творец своей судьбы. Что отсылает нас к названию романа и основному посылу, который он содержит — «Я возьму сам».

Волею случая, судьбы и желания сверхъестественного существа — фарра, странствующий поэт как по волшебству становится шахом таинственного Кабира. Что это? Как это? Райское посмертие? Игры разума умирающего в пустыне человека? Ожившая легенда наяву? Абу-т-Тайиб не знает, блуждая в поисках ответов и пробуя на крепость новые возможности, но прирождённый стихотворец, он сразу почувствовал фальшь. Не нужно безграничной власти, бесконечных наслаждений, беспредельной преданности подданных, долгой жизни. Не нужно, потому что всё это лишь плата за рабство в золотой клетке. Но просто осознать — это слишком мало. Пусть не он выбрал эту судьбу, но выбраться из плена бывает одинаково тяжело как для того, кто сдался сам, так и для того, кого взяли спящим или связали брошенным арканом с клинком в руке. Чем закончится неравная битва гениального поэта за себя самого против сил, природу которых никто не в силах понять полностью? В названии книги есть намерение, есть утверждение, есть обещание самому себе, есть наверное и уверенность, но гарантии успеха там нет...

Обожаю этот роман за... эпилог. Вот так. Я читал множество эпилогов: нужных и не слишком, важных и пустяковых, информативных и пустых, расстраивающих и радующих. Ни в одной книге я не встречал настолько интересного, неожиданного для меня, изящного, возвышенного эпилога.

Приступая к чтению нового для себя произведения Олди, я каждый раз ощущаю некоторые опасения. Примерно раз на четыре книги, применительно ко мне, баланс формы и содержания у них таков, что я продираюсь сквозь первую ко второму, как сквозь заросли колючего терновника. В результате, по достижению цели, уже присутствует такая степень усталости, которая сильно умаляет радость от чтения хорошей книги. Но к счастью в этот раз для меня всё сложилось хорошо. Считаю, что это шедевр без всяких натяжек и вообще мировой уровень литературы. Спасибо, сэр Генри!

Из всего романа/сборника «Пентакль» мне бы хотелось выделить именно этот короткий рассказ, с простым, непритязательным названием «Базар». Люблю когда всякая чертовщина образуется из совершенно житейской и бытовой ситуации. Визит на придорожный базар вряд ли можно считать чем-то иным. Люблю неожиданные (для себя) авторские ходы. Настраиваешься на то, что сейчас у героя начнут торговать его душу или ещё что-нибудь банальное, ан нет — всё оказывается куда интереснее:

У Лукьяненко есть хорошая и уже довольно давняя статья «История болезни, или Игры, которые играют в людей». В определённом смысле этот рассказ ей под пару.

Пентакль. Книга, которая заявлена как новый Миргород. Как по мне — и получилось и нет. Столь высокого класса мастера наверняка могли бы выполнить намного более близкую к Гоголю стилизацию. Думаю, они сознательно дистанцировались и перенесли действие своего произведения в век двадцатый. Не могу сказать хорошо это или плохо. Замечу лишь, что рассказы, наиболее явно отсылающие нас к произведениям Гоголя, мне понравились меньше других. Странная штука, новым Миргородом эта книга для меня не стала, но отказать авторам в праве быть одними из приемников великого писателя я не могу. Мне же эта книжка куда больше напомнила французский мультипликационный сериал «Сказки улицы Брока». Ещё немного — канадский сериал «Боишься ли ты темноты?». Общий знаменатель у историй «Пентакля» такой же: обманчиво простой, вроде бы и не слишком жуткий, едва ли не детская страшилка. К счастью, есть у меня набор субъективных, но верных критериев, определяющих ценность произведений в жанре мистики и хоррора. А ножки-то при чтении в кресле поджались. А света в ночнике захотелось добавить. И ощущение творящейся чертовщины пришло и не отпускало и после последних страниц. Это вам не современные фильмы ужасов, где чувство физиологического отвращения и гадливости напрочь отбивает то теоретическое чувство страха, которое должно было возникнуть у зрителя, нет. Может быть, не было жуткой оторопи, мистического ужаса, паники, но ощущение опасности, таинственности, испуга — присутствовало. А мурлыка моя любимая пока я книгу эту читал, ко мне не подходила — сидела себе в дальнем углу и глазами сверкала, кроме шуток.

Авторы, которых то ли трое, то ли четверо, то ли пятеро, хотели чтобы книга стала их общим творением, поэтому не стану разделять рассказы по принадлежности и угадывать авторов. Пусть уж похвалы и зуботычины достаются всем вместе. Последних, впрочем, практически и не будет — среди тридцати рассказов откровенно провальных или неинтересных мною не обнаружено. Что-то понравилось больше, что-то меньше. Кое-где была предсказуемость, где-то замечено подражание с вариациями Кингу, Андерсену, Булгакову и другим. В целом — очень понравилось, хотя и в самом деле и ощущается именно как сборник историй, а вовсе не роман.

Также, хочу заметить, что субъективно, пентакли выбора, будней и встреч показались мне немного сильнее пентаклей упрямцев, страстей и пяти. Кому что, как говорится. Остаётся пожелать этой команде собраться вместе и написать ещё что-нибудь и не раз. Оно того стоит.

После артобстрела в виде массы негативных отзывов на новый роман Лукьяненко, я подумал себе, что ну её к лешему, эту «Заставу». Увы, заложенный во мне триггер всё же сработал. Ах, это же Лукьяненко, я когда-то читал его книги взахлёб, в последнее время ничего из его работ не читал, в любом случае особо ничего не потеряю, как же...

Время спустится мне с небес на землю. Я был уверен, что практически иммунен к разнообразного рода глупостям в текстах книг. Даже гордился способностью абстрагироваться от таких вещей. Не в этот раз:

А что же сама книга, спросите вы? А ничего себе книга, если бы не одно но. Всё это уже было. И добро бы у других авторов. Нет, всё это уже случалось у самого Лукьяненко: пограничная тема и параллельные миры в «Работе над ошибками» и «Спектре», элемент герметичного детектива как в «Геноме», когда нужно выявить предателя среди своих и прочая, прочая... Чудовищный непрофессионализм горе-пограничников, которые даже в критической ситуации едва способны вспомнить, что «вот, зарыт в амбаре пулемёт» (© Дюна), не говоря уже о других многочисленных промахах команды нарочито подобранных автором дилетантов. Прямо «Калеки» какие-то. Прогнозируемый финал. Я не угадал главгада, зато с первых глав знал, как именно главный герой с ним разделается, потому что аналогичный этому способ тоже был в других книгах автора. Предупреждение для любителей стимпанка, которые посмотрев на обложку, могут решить, что это их книга — не вздумайте. Всего стимпанка — пара глав «на паровозе», хороших таких глав, интересных, но и только. Лукьяненко вообще очень много времени посвятил описанию того, как всё плохо стало после постигшей Центрум катастрофы и ничтожно мало тому, как люди этого мира выкарабкивались из этой ямы. Боясь наделать ошибок в технической части или же вовсе будучи не в состоянии построить её, Лукьяненко в результате такой трусости вместо интересного читателям мира получил даже не эрзац или декорации, а нечто более примитивное, рассчитанное на уровень «пипл хавает».

Вряд ли будет спойлером, если я скажу, что в финале «За воинскую доблесть и успехи, отряд был награждён пластинкою Пьехи!». Концовка романа такая же малоинформативная и невразумительная как и приведённая цитата. Всё плохо, бронепоезд в котором спрятано писательское мастерство автора, стоит на запасном пути, да вот только рельсы, ведущие к нему, давно сняты и украдены. Кем? Пиратами наверное, они же у Сергея Васильевича всегда во всём виноваты.

Этот замечательный микрорассказ сильно отдаёт горечью, по крайней мере для меня. Мир чаще несправедлив, чем наоборот. Это известно давно и люди в основном как-то притерпелись к этому. Но такие вот рассказы способны всколыхнуть устоявшиеся спокойствие и сдержанность. Ну почему, почему так часто случается, что возмездие настигает лишь книжного злодея, а не его прототипа из реальной жизни? Желязны написал это произведение в 1963 году, когда чудовище Йозеф Менгеле уже восемнадцать лет успешно избегал правосудия. Впереди у него оставалось ещё почти столько же прожитых лет... Никакого трибунала, ни шумных процессов, всего лишь инсульт и смерть в воде.

Ещё в голове сразу всплыл отличный фильм «V — значит вендетта» и подумалось о том, что братья Вачовские когда-то да читали этот рассказ. Просматривается явная параллель: зверские эксперименты рано или поздно способны породить нечто такое, отчего экспериментаторам не поздоровится.

Роберт Желязны великолепен — бездна смысла и чувств при внешней лаконичности. Блестяще!

Когда Адам пахал, а Ева пряла.... ох, погодите-ка это из другой истории, хотя и очень похожей. На самом деле, я уверен, что лишь новичок в фантастике может быть незнаком с этой вещью, так что для них и предупреждаю, что далее по тексту спойлеры не под катом.

Итак, когда Фрост уже десять тысяч лет провёл на Северном полюсе, занимаясь тысячью дел одновременно и берёг половину давно опустевшей планеты; когда Бета делала тоже самое на полюсе Южном; когда некто или нечто под именем или названием Дивком оспаривал право распоряжаться всем у небожителя Солкома, тогда случилось странное: машина стала человеком. Хотя это лишь повесть, события её происходят на временном отрезке, превышающем множество сложенных вместе человеческих жизней. Нет смысла пересказывать весь сюжет, так что я сразу перейду к финалу.

Он восхищает меня. Есть событийная концовка, но нет окончательного ответа: как такое вообще возможно? Зато есть куча других вопросов. Человек породил машину, затем машина породила человека — круг замкнулся и в нём не осталось места для творца? Может творец сам машина или человек? Или у нас здесь имеется уникальный случай, один на миллиард вселенных? Ну если вспомнить с чего всё началось — со вспышки на солнце, неудачно совпавшей во времени с конструированием Фроста, то может так оно и есть. Опять же, это что, очередной авторский намёк? На то что жизнь — это уникальное явление во вселенной, порождённое случаем, статистической флуктуацией, фактически же — чудом? Или на то, что создав нас, Творец получил не совсем то (или вовсе не то), что задумывал? И так далее, далее, аж голова кругом идёт.

Возвращаясь к тому, как Фросту всё-таки удалось осуществить задуманное, я не нахожу однозначного ответа. Перенос компьютерного разума в биологическую оболочку навряд ли мог дать такой эффект. Следовательно, трансформация произошла раньше. Но сам Фрост так не считал, иначе бы остановился, достигнув желаемого. Но это если рассуждать с позиций логики. А ведь Солком говорил, что хотя логика и создана человеком, она лишь орудие и не описывает своего создателя. Может быть, когда Фрост однажды перестал мыслить исключительно логически, тогда и началось его превращение в человека? Он уже стал человеком, но ещё не ощутил себя им, для этого ему понадобилось тело, чисто внешний атрибут человечности. А может, ответ следует искать в других работах Желязны? «Человек — есть сумма всех его свершений, надежд на будущее и сожалений о прошлом» («Момент бури»). Было ли о чём сожалеть Фросту? Наверное нет. Зато все его надежды были подчинены желанию стать человеком. И с того момента, как эта мысль стала доминантой в его разуме, все его действия были направлены на достижение этой цели. Стало быть, в соответствии с приведённой формулой Фрост и стал человеком, а точный момент времени определить невозможно? Но справедлива ли эта формула для того, что изначально не было человеком? Одни вопросы, которые цепляются друг за друга и порождают целый сонм новых.

Этот рассказ для меня один из самых любимых не только у Роджера Желязны, но и в фантастике вообще. Есть о чём подумать, есть оригинальная идея, есть от чего получить эстетическое удовольствие — чудесный авторский стиль, загадка и лишь намёки на ответы, традиционный для этого автора подход к описанию окружающего мира — обманчиво небрежный, как-бы мимоходом, но удивительно достоверный и волнующий воображение. Выше всяких похвал! Браво!

Трио рассказов неразрывно связаны в моём сознании. «Отель «Танатос» Андре Моруа. «Седьмая жертва» Роберта Шекли. «Мёртвое и живое» Роджера Желязны. 1937, 1953, 1974 года. Сюжетно эти произведения родные братья. С большой долей вероятности можно предположить, что Шекли читал рассказ Моруа и почти наверняка, что Желязны читал рассказы обоих. Моруа был первопроходцем. Шекли поднажал на психологическую линию и перевёл основу сюжета на социальные рельсы. Следующему желающему надлежало очень постараться, чтобы перекроить и перелицевать эту историю почти до неузнаваемости и сказать что-то новое.

Он смог. Совершив при этом своего рода литературный подвиг, Роджер преобразовал тёмную, жестокую, давящую историю в повествование настолько лиричное, насколько это вообще возможно, когда речь идёт о смерти. Читая Моруа, я ощутил шок. Читая Шекли — гнев. Читая Желязны — глубокую печаль. А имя существу было Борк и родилось оно в ядре умирающего солнца...

Эти знаменитые произведения Роберта Желязны очень меня огорчают. Потому что считаю этого автора столпом страны фантазии, отцом-основателем, патриархом и прочая, прочая... А между тем первая половина цикла, занимающего центральное место в его творчестве, не то что бы не пришлась по сердцу, но не заставила прозвенеть внутренний звоночек — «это шедевр». И ведь если анализировать, то не будешь спорить, что миры и вселенная Амбера интересны, многогранны (куда уж больше?) и в достаточной степени оригинальны. И Корвин вызывает симпатию с первых же страниц. И динамики ого-го. И психология, мотивация и поступки многочисленных персонажей выглядят более чем достоверными. И интриги сколько угодно. Чего же тебе ещё надо, спросят меня поклонники этого цикла?

А не хватает мне чувства сродства, хотя бы косвенной принадлежности к миру Амбера. Не вжился я в него за все пять книг. Вся пенталогия — один сплошной иллюзион, словно Гарри Гудини даёт бесконечное представление. Разум пытается как-то зацепится за факты, как-то понять логику происходящего, представить себе возможные варианты развития событий, но... у меня не получается. Чтение этих книг стало для меня бесконечным бегом за белым кроликом, подглядыванием в бессчётные открывающиеся двери и проходы в необозримые отражения Амбера и попыткой понять беспрестанно меняющийся расклад карт в той странной игре, что так полюбилась детям Оберона. Разум пасует, всё только дым и зеркала. Это не вина Желязны да и вообще не вина. Скорее это то, что принято обозначать как «не моё». Прихожу к выводу, что большинству в этих книгах нравится то, что не нравится мне. Обидно.

Отдельно и под спойлером о вещи, не относящейся к циклу напрямую:

Произведение мастера. Мастера по переливанию из пустого в порожнее. Я зарекся читать новые книги Злотникова, но пообещал себе, что начатые циклы добью. Вот и добиваю. Хотя это ещё вопрос, кто кого доконает раньше. Наивность, традиционный для этого автора выспренний пафос и бесконечное разжёвывание измочаленной ещё в первой книге сюжетной идеи — вот что представляет собой этот текст. А ведь есть люди, которые ждали выхода книги три года и такое авторское новаторство — написать книгу без какого-либо действия, выглядит как банальное и наглое «кидалово» по отношению к ним. Может быть, издательство упёрло пистолет в спину автору и сказало: «Давай, давай, чтоб к утру было готово»? Гипертрофированно раздутая, заимствованная скорее всего из «Цивилизации статуса» Роберта Шекли мысль о том, чтобы разбавить статичное общество застоя свежей кровью, худо-бедно смотрелась в первой книге цикла. Во второй книге пора бы начать её реализовывать. Но всей реализации — описание того, как из салаг делают крутых спецназовцев и пара-тройка драк с очевидным исходом. Зато герои бесконечно говорят, причём в основном нудными, повторяющимися монологами. За каждым из них виден автор. Стиль их напыщенный, навязчивый, нравоучительный. Будучи облечёнными в такую форму, даже те авторские рассуждения, которые вполне справедливы и логичны, едва ли могут быть восприняты читателем. Лаборант Zloben справедливо указал, что краткое содержание этой вещицы укладывается в четыре предложения. Вам хотелось продолжения Руигата? В этой книге его нет.

«Обнаружил славного кадаврика» © Karnosaur123

Отзыв представляет собой один сплошной спойлер. Навеяно темой «Самая плохая книга из когда-либо прочитанных» на форуме.

Если мне однажды суждено будет отправиться в ад, то в моей персональной преисподней не будет кипящих котлов со смолой, внушающих ужас орудий пыток, рогатых чертей и прочей традиционной атрибутики. А будет там вечность и некое безразмерно-бесконечное пространство, заполненное стеллажами с такими текстами, как «Беглец» господина Бубелы.

Книги про попавших в другой мир всегда стартуют с некой точки отсчёта, условного ноля. Бубела вместо ноля решил начать с величины отрицательной, где-то -1000 по любой шкале. Персонаж отвратителен до омерзения. Никто не может быть настолько плох? Не у Бубелы! Инфантилен, труслив, безволен, ленив, слаб, пассивен, эгоистичен, не блещет умом и что главное — его это не больно-то беспокоит. Совсем не герой, как указано в названии цикла, поэтому в дальнейшем я буду использовать аббревиатуру ГнГ вместо традиционного ГГ. Ладно, начнём — понесла его нелёгкая в тёмный лес. Поскользнулся, упал. Очнулся, г̶и̶п̶с̶ уже в другом мире. Практически сразу он попадает в плен к эльфам. Один из этих самоуверенных ушастых вздумал допрашивать новоприбывшего, вследствие чего непостижимым образом скоропостижно скончался, причём все накопленные им знания, навыки и умения скачались в мозг ГнГ. Душа слилась с душой покойного, который, оказывается, был надеждой всего эльфийского народа. Профит! В одну минуту персонаж становится круче, чем Леголас, Геральт и Гэндальф вместе взятые. «Засланцы» в иные миры всегда быстро «крутеют», но данный случай претендует на абсолютный рекорд. Идём далее. Это в Вестеросе играют в игру престолов, а в мире Колеса знать развлекается, участвуя в Даэсс Дей'мар. Здесь всё проще, местная игра называется тупой и ещё тупее, причём играют в поддавки. ГнГ приводят на допрос к эльфийским старейшинам и там происходит страшное...

А возвращаясь в реальный мир, понимаешь, что бабло победит всё, включая здравый смысл. Зато непонятно, кто собственно, готов платить деньги за такое убожество? Средний балл за книгу 7,54 и потому вопрос «Как?» отнюдь не риторичен. Я сам подвержен греху чтения текстов про «попаданцев», художественный уровень которых часто невысок, а подчас и вовсе низок. Но «Беглец» это уже что-то за гранью моего понимания, логики и за той красной линией, которая отделяет пародию, стеб или просто слабое произведение от той бездарной графомании, которая отказывается признать себя таковой.

Я всерьёз рассматривал возможность выставить этой писанине 2 или 3 балла, поскольку временами всё же смеялся. Но учитывая, что заслуги автора в этом нет и что это позорище написано моим соотечественником, отчего мне становится стыдно, а также тот факт, что на полках магазинов оно соседствует с книгами Олди и Дяченко, не могу поставить ему что-либо иное, нежели заслуженный кол.

На что это похоже? Больше всего на книги Андрея Круза, особенно на роман-эпопею «Земля лишних». Довольно ощутимо — на компьютерную игру в жанре «стратегия», например «Rise of Nations». Меньше — на «Робинзонов космоса» Карсака. Совсем уж немного — на «Рыцарей сорока островов» Сергея Лукьяненко и лишь заимствованной изначальной идеей — на «Град обреченный» братьев Стругацких.

Сравнение начинающего автора с ранним Лукьяненко, Карсаком и тем более Стругацкими конечно будет неуместным, учитывая что книги эти, несмотря на некоторые авторские притязания, всё же развлекательные процентов так на девяносто пять да и вообще это просто не та лига. А вот с Крузом сравнивать можно и нужно, тем более, что работают они на одном поле. Тексты Денисова я поставлю повыше, они выгодно отличаются более живым, не таким сухим стилем. Нет-нет, никаких филологических изысков вы там не найдёте, но читается как-то полегче, бодрее. Может словарный запас и кругозор у автора больше, может сказывается тот факт, что при достаточно большом количестве описания техники и оружия у Денисова, оно всё же раза этак в два меньше, чем у Круза. Автор достаточно умело дозирует и чередует страницы описаний, «боёвку», производственную часть, диалоги и размышления об обществе и вообще «за жизнь». Новый мир Денисова осваивают в разы меньше людей, чем Землю Лишних, но выглядит он куда более живым и динамичным.

Вот за что можно поругать автора, так это за повествование от лица нескольких героев. Сам по себе такой метод подачи текста безусловно выигрышный, это доказано многими писателями. Но здесь вступает в силу правило: не умеешь — не берись! Вадим Денисов пока не умеет писать так, чтобы чувствовалось — эту часть рассказа ведёт другой персонаж. В результате возникает ощущение, что есть лишь один герой, одна личность во многих ипостасях. Ещё можно попенять за подчёркнутую безапелляционность авторских суждений, вложенных в уста героев. А также за вставки в книги фрагментов типа: читал я одну книгу про «попаденцев», так автор там такую ерунду и глупость написал. Выглядит некрасиво, вне зависимости от правдивости таких суждений.

Авторское мнение об обществе, государстве и таком прочем, развёрнуто и пространно подаются в каждой книги. В принципе, его можно свести к набору коротких и нехитрых тезисов. Воровать, иждевенствовать, трусить не надо. Думать, причём не только о себе, владеть профессией, быть человеком — надо. Что, собственно, не отменяет их справедливости.

Как итог — очень хорошая приключенческая серия не без недостатков, но заметно выше среднего уровня.

Ах, как хочется вернуться, ах как хочется ворваться... в этот город, которого нет...

В самом деле хочется, особенно на Пушкинскую улицу, 16 — зайти в гости к Корнелию Удалову, спросить, как дела в стройконторе и какие новости из ядра галактики — хозяин только что вернулся из важной командировки оттуда. Потом спуститься к Сашке Грубину, изобретателю-самоучке и отличному парню — выпить с ним пива и спросить, как же это так вышло-то у него — с Эдисоном? Сбегать в зоомагазин узнать, не появились ли в продаже настоящие золотые рыбки и смотаться на озеро Копенгаген — поглазеть на русалок. На этой неделе в городе уже побывали с визитом инопланетяне, вот незадача — придётся подождать до следующей. Навестим пока профессора Льва Христофоровича Минца, узнаем, чем занята его светлая голова в настоящий момент. В конце концов, можно просто побродить по городу, ведь вероятность того, что вы столкнётесь с чудесным и небывалым, равна ста процентам.

Фантастика частенько служит для автора и читателя инструментом изучения человека и общества. В целом, на этой основе и возведён город Великий Гусляр и цикл историй о нём. Сделает ли нас разумнее и мудрее контакт с инопланетянами? Принесут ли счастье золотые рыбки или машина времени? Ладно ли будет, если на добрые поступки нас будет стимулировать искусственный эликсир? Во благо ли послужат внезапно обретённые человеком сверхспособности? Булычёв почти в каждом гуслярском рассказе по-разному формулирует, в сущности, один и тот же вопрос-дилемму о важности и первичности материального и духовного начал. Не он первый изучает этот вопрос и не он первый приходит к выводу о том, что духовное развитие человека отстаёт, в то время как должно быть наоборот. Рецепт перемен прост — нужно изыскать внутренние ресурсы и мотивацию в себе самом. Не зря, ой не зря на протяжении цикла Булычёв неоднократно подчёркивает, что основной его герой, Удалов — самый средний, самый обычный человек на планете. Кажется, писатель слукавил лишь чуть-чуть, Корнелий в самом деле вполне заурядный человек, но автор дал ему немного храбрости, решимости, прозрачно намекая читателям на то, чего, по его мнению, не хватает людям в реальной жизни. Позже, правда, оказалось, что всё не так просто.

В биографии многих русских писателей начала двадцатого века можно встретить фразу примерно следующего содержания: октябрьскую революцию семнадцатого года не принял, эмигрировал. Видимо, в биографии многих писателей конца двадцатого века вскоре будут помещать уже такие слова: с чудовищным социально-культурным регрессом 90-х годов не свыкся и не смирился, но почувствовал потерю одной из опор в творчестве и жизни. По крайней мере, именно так видится мне причина неровности Гуслярского цикла. Сперва он подмечал, критиковал, философствовал, порицал, учил, иронизировал, мыслил и мечтал. После он ругал, высмеивал, пародировал, мрачнел, искал причины, размышлял и надеялся. Потом ему лишь оставалось кричать, издеваться, взывать, ужасаться и отчаиваться. Великий Гусляр был замечательным городом, но и он пал под напором жадности, невежества и морального убожества. Герои Булычёва смогли уберечь планету от нескольких инопланетных вторжений, однажды даже спасли всю Галактику, справились с множеством других угроз, но кто защитит их от вторжения реального мира и реальных же людей? В произведениях о Гусляре царили юмор, сюжетная вариативность, ненавязчивая мораль, добродушная и незлобливая ирония. Но язык поздних рассказов цикла мрачен, желчен, саркастичен, отчего текст получился в лучшем случае печален, а в худшем — абсурден, неуклюж, зачастую жесток, иногда даже скабрезен и почти всегда безнадёжен. Мне кажется, он как будто бы понял, что не скоро появятся на Земле люди, способные запустить «Антея» к Альфе Лебедя, не скоро откроют в Москве Космозоо и долго, очень долго ещё будут ждать Пегас на Паталипутре и Шелезяке. Нет, Кир Булычёв не разучился писать под конец жизни, он просто хотел оставаться честным с собой и читателями. Это его отчасти и подвело. Он не потерял веру в человека, но понял, что прекрасное далёко отстоит от нас куда дальше, чем нам бы того хотелось.

Книги в жанре исторического и псевдоисторического фэнтези — это удивительно удачная находка. Не знаю, правда, за кем первенство в этой области, но примеры саги Джорджа Мартина, другой саги, пана Сапковского о Рейневане, хроник пропавшего легиона Тертлдава и собственно Сарантийской мозаики, показывают насколько успешными, удачными и интересными могут быть такие истории. Полотно с эскизом уже есть. Несколько мазков здесь, пару штрихов там — и новый, удивительно достоверный мир в распоряжении автора. Но его ещё нужно оживить, наполнив его людьми и в этом сполна проявляется дар Кея. Его герои, отстоящие от нас примерно на полторы тысячи лет, кажутся такими реальными, такими близкими и понятными, что читатель вживается в мир Джада легко и сразу, а история увлекает с первых страниц.

Придворная знать интригует, развлекается и утопает в роскоши, чернь беснуется, требуя зрелищ, император отягощён заботами и тяготами венценосца, куртизанка лениво покачивает ножкой, а мозаичник Криспин трудится в поте лица своего, пока ещё не зная, насколько близка к осуществлению его мечта о создании мозаики, которая стала бы истинным чудом и даже откровением. И вроде бы всё как всегда, повозка истории катится по проторенной дороге. Заговор? Смерть владыки? Падение одних и возвышение других? Мир Джада всё это видел не раз, но... никто не заметил, что колёса той самой повозки на этот раз не просто сделали ещё один оборот. Подскочив, наехавши на колдобину и едва не опрокинувшись, она достигла вершины холма и резко покатилась вниз. Пошёл к своему концу период античности, впереди у этого мира — средние века. Никто из ныне живущих этого мира, даже мудрейшие, не понял этого, ведь это произошло только-только и скорее всего не поймут никогда, ведь как пишет сам автор: «Невозможно отрицать ту истину, что главные события века происходят, лишь краем задевая течение жизни большинства людей». Эпоха которую можно и нужно ругать, сменяется тем не менее тем временем, которое не зря называют тёмными веками. Криспин ушёл и вместе с ним ушла тяга к прекрасному, новому и непознанному. Пройдёт немало веков, прежде чем этот мир дождётся своих Микеланджело и Леонардо, своего Возрождения. Мир, но не Сарантий, ведь у границ империи уже собирается, формируется та грозная сила, которой предназначено выполнить приговор истории. И об этом тоже интересно читать.

Немало людей роняют замечания: писал бы автор себе исторические романы, зачем делать из них фэнтези? Я не согласен. Пусть фантастическая составляющая в таких книгах служит лишь контрастом, вводимым в вену, неоновой подсветкой, общим антуражем, деталью, да чем угодно — это не важно. Важен лишь общий результат, а он, согласитесь, получился великолепен.

Take my love, take my land

Take me where I cannot stand

I don't care, I'm still free

You can't take the sky from me © Джосс Уидон

Хотелось бы мне быть оригинальным и сказать что-то об этой книге не сквозь призму сериала “Светлячок”. Увы, это наверное невозможно, учитывая что единственным и достаточным мотивом для прочтения мною романа была именно его близкородственная связь с сериалом. Нередко в продаже можно встретить довольно-таки пустяковые сувениры – пустые банки с надписями типа: “дух одесской юморины”, “воздух Алтая”, “горный воздух” и тому подобные. Роман не жестяная банка конечно, но если не на обложке, то на корешке вполне можно было бы поставить подзаголовок “дух Светлячка”.

Кажется, писатель Бернард Корнуэлл сказал однажды, что прочтя все книги о Хорнблауэре Сессила Форестера, он ужаснулся – как и это всё? Но других книг не было и ему пришлось писать свои, в такой же манере. В ситуации со “Светлячком” ужасалась уже такая прорва народу, что появления такой книги, как “Водопады Возмездия” было лишь вопросом времени.

Поставив перед собой цель, соответствовать некой концепции, которую обычно определяют как «вестерн, органично вплетённый в sci-fi», Крис Вудинг сам же себе и поставил ловушку – как бы не позаимствовать слишком многое, не скатиться в плагиат. Что было сделано, чтобы избежать её, добившись при этом желаемого? Прежде всего, вместо фантастической вселенной с множеством планет, мы получили лишь один мир, да ещё и фэнтезийный, но, что характерно, это не поменяло общие правила игры. В силу особенности планетарного рельефа (почти всё пространство занято горами) и некоторой слабости власти из-за послевоенных тягот мы имеем фронтир – обширное пространство, где закон зачастую лишь формальная условность, где преобладает право силы, а умный и удачливый способен добиться многого. Неизменным остался зачин сюжета – воздушное судно с командой отверженных и беглецов. У каждого из них скелет в шкафу, а сама история разворачивается по той второй части этой пословицы, которую почему-то часто опускают: … который имеет скверную привычку вываливаться в самый неподходящий момент. Стоит отметить, что экипаж Кетти Джей не вызывает очень больших симпатий и пользуясь “джедайской” терминологией, суммарно эти ребята скорее тяготеют к “тёмной стороне”. Мне не хватило лишь немного, чтобы в классификаторе поставить галочку напротив «Dark Fantasy». Впрочем, эта разношерстная команда, похоже, лишь в начале пути к тому, чтобы стать единым целым. Что не понравилось так это пара сюжетных приёмов – свой вариант “пожирателей” и история дяди и племянницы как аналог истории брата и сестры в “Светлячке”. Это было как занесённая нога над той самой ловушкой, но автору всё же удалось её миновать. Не понравилось именно сходство, сами по себе эти фрагменты вполне себе интересны.

Я не очень жалую рваный ритм повествования, но в данном случае притерпелся довольно легко. Текст бурлит, кипит и изобилует ускорениями – как будто состав на американской горке чуть дыша, едва-едва добрался до вершины и тут же устремился вниз и далее – на новый вираж. Захватывает.

Почему это стоит читать? Потому что этот мир грозен и чудесен. Здесь можно ответить ударом на удар без оглядки на закон, основываясь лишь на своём понимании чести и справедливости. Здесь ты можешь никому не быть обязанным, если только сознательно не свяжешь себя такими узами. Потому что, как не крути, каждый из нас мечтал или мечтает стать на мостике собственного корабля и произнести что-то на подобии вот этого, ставшего знаменитым: «Идем полным ветром! Да, поплывем к горизонту. Тадам-дадам татадададам. Удача при мне.. Так выпьем ж чарку... Йохххоу!» И каждая книга, позволяющая хоть краем зацепить это ощущение – волшебна и нужна. А «Водопады возмездия» именно из таких. Только линия горизонта на сей раз намного дальше…

В замечательном мультфильме Владимира Пекаря «Загадка сфинкса», 1985 года выпуска ближе к концу есть такие строки:

«Разгадал ли ты сфинкса загадку?- спросил ученик Амонехта.

Да, ответил старик, Сфинкс хотел, чтобы я жизнь свою прожил, как должно прожить человеку

Голова моя сделалась белой, Золотом в книге отмечены три моих главных деяния

и ответ получил ученик, тот кого возлюбил я всем сердцем, сказал Амонехт и с грустью добавил:

Свершилось, жизнь прожита»

Нет, это не мемуары, это «Затеси». Как поясняет сам автор, затеси — это стёсы на стволе деревьев, которые таёжники издавна использовали для ориентации в тайге. Но для самого Виктора Петровича это слово обрело и другое значение — это также и меты, отмечающие течение вод рек его памяти.

Боже мой, насколько же полна эта книга! В ней, кажется, есть всё. Горечь, боль и страдания. Радость, удивление и счастье. И те лица, что почти забылись и имена, что почти изгладились из памяти. Взгляды, которые и хотелось бы забыть, но которые забывать он не имел права. И люди, друзья, знакомые, современники с их судьбами и характерами. Память о детстве и годы войны. Там гнев, отчаяние и презрение, но есть также надежда, любовь и прощение. Думы о судьбе народа, пусть не кажется вам это банальностью. Сибирская природа, с которой он жил в полной гармонии и не мог понять, почему не могут другие, описанная так живо, что я, человек южный и в краях тех никогда не бывавший, проникся и полюбил её заочно, по-настоящему. И мечущиеся души и души очерствевшие. Ужас, ставший повседневностью и повседневность, ставшая серостью. И вопросы, вопросы, вопросы...

«Моя душа рвалась в набат, его — тихонько пела» — это Юрий Шевчук. Но это у него о двух людях. А у Виктора Петровича Астафьева душа могла и петь и рваться в набат поочерёдно и подчас одновременно. Но поверить и прочувствовать это можно только прочтя эту книгу.

Хотя книга эта очень разная, но общий тон её грустен, тревожен и печален. Недаром в своей миниатюре «Лучшие слова» автор выразил полное согласие со словами Сомерсета Моэма: «Жизнь сладка и печальна»

Книга, которую он писал всю жизнь, правдивая, искренняя, она словно вырвана из души и хотя содержит в себе немало грязи, на поверку оказывается белее свежевыпавшего снега. Восторг, потрясение и великая благодарность Виктору Астафьеву!

Однажды в бухту Мэнделл вошла шхуна и бросила якорь. С корабля спустили шлюпку и шестеро человек отправились на берег. Так в Страну Снегов прибыли пришельцы из Солнечой страны. Вождю Тайи очень понравилось ружьё Пришельца-Билла, а тому в свою очередь приглянулась одна из дочерей племени, Мисэчи...

Во многих рассказах Лондона белые колонизаторы выглядят на фоне индейцев до крайности плохо и это справедливо. Но рассказы автора всегда честны и этом конкретном случае мы можем перевернуть медаль и посмотреть на те события под другим углом — индейцы тоже не святые. Не всегда в конфликтах коренного населения и пришельцев виновными были последние. Такова была объективная реальность — полезные и необходимые, но обычные предметы, такие как одеяла, ножи, ружья, фляги и прочая утварь казались и были для северных племён невиданными сокровищами, предметами невероятной ценности. Даже с наших современников алчность мгновенно срывает налёт цивилизованности, что уж тут говорить о дикарях, для которых право сильного — закон жизни.

Эта история о племени, которое хотело сражаться за богатство, но которому пришлось сражаться за свою жизнь.

Любопытно, как в моей памяти много лет спокойно соседствовали, не конфликтуя, понятия, почерпнутые из столь разных источников. Дело вот в чём — Жюль Верн рассказал мне о непримиримых новозеландских маори, Райдер Хаггард поведал о воинственных зулусах в Южной Африке, а такие авторы, как Фенимор Купер, Густав Эмар, Майн Рид и другие сделали всё, чтобы североамериканский индеец предстал в моём воображении прежде всего как воин. И только одна категория народов, продолжавшая считаться в девятнадцатом веке, да и позже дикарями, числилась у меня как недалёкие, глуповатые и трусливые слабаки — это народы севера. Винить кроме собственной глупости могу только популярные, увы, советские анекдоты о чукчах, в которых совокупный образ северных народов выставлялся как нечто крайне неприглядное. Джека Лондона я стал читать на несколько лет позже вышепоименованных авторов и лишь тогда понял, насколько глубоко я заблуждался. У почитаемого мною писателя не в одном десятке рассказов затронута тема сопротивления коренного населения Юкона белым колонизаторам, но именно «Лига стариков» стала для меня однажды своего рода откровением.

Это история о победителе и о проигравшем в одном лице. Этот человек сделал всё, что было в его силах и даже больше, положив на это всю жизнь и никто не смог помешать ему, но этого оказалось слишком мало. И тогда ему осталось только одно...

Ещё один очень сильный рассказ Джека Лондона. Мотив, использованный писателем был, есть и остаётся одним из самых востребованных в литературе просто в силу того, что он более, чем просто очень жизненный. Я говорю о борьбе за свою жизнь, причём борьбу уже на той стадии, когда человек уже казалось бы полностью утратив надежду, вдруг усилием воли находит в себе силы для того чтобы сражаться дальше и зачастую — победить!

Многие авторы писали об этом. Сразу вспоминается Николай Островский и его роман «Как закалялась сталь», новелла Александра Грина «Борьба со смертью», стихотворение Леси Украинки «Contra spem spero!» и многие другие. Джек Лондон обращался к этому мотиву неоднократно, у него есть куда более известное и ещё более сильное произведение на эту тему — рассказ «Любовь к жизни», но этот рассказ имеет свою уникальную особенность.

Сильная концовка — это залог и почти всегда необходимое условие хорошего рассказа. Тем интереснее и необычнее по окончании чтения понять, что хотя последние три предложения в высшей степени удовлетворяют упомянутому мною условию, они тем не менее посвящены абсолютно другой теме, чем весь рассказ. И эта особенность делает его ещё лучше.

В некотором царстве, в некотором государстве жил да был король с двумя сыновьями. Дела в его королевстве шли не так чтоб уж очень хорошо, скорее паршиво они шли — у одной границы бесстыжие орчьи полчища каждый год набеги устраивают из своих лесов, пограничные крепости едва сдерживают их. Другую границу завалило непроходимыми снегами на горных перевалах и оттуда ветер доносит странный запах мертвечины. С моря пираты донимают, какие-то необычные да и много их слишком. Неспокойно и в самом королевстве — оно наводнено баронами-сепаратистами и мятежниками, возжелавшими сменить династию. Собрал король семейный совет и стал думу думать — чем горю помочь и как вообще быть? Тут ему старший сын и говорит — а давай-ка царь-батюшка, учредим, понимаешь... спецназ...

Слова такого мудрёного в Акреноре конечно не ведали, но суть от этого не меняется — автор выпустил в фэнтезийный мир спецподразделение. Пусть все его участники местные уроженцы, а не «попаденцы», пусть у них лучники с эльфийскими талантами вместо снайперов и маг вместо гранатомёта и противотанкового ружья — это ничего не меняет

Достоинства цикла весьма обычны для такого типа книг – читается с интересом и легко, динамики хоть отбавляй, описания баталий и стычек интересны, хотя местами совсем уж невероятны. Ладно, каждый из читателей сам должен рассудить, может ли дюжина воинов, применив тактику Горациев против Куриациев, перебить две сотни орков, на их же территории. Или способен ли воин в одиночку, находясь в воде, одолеть чудище типа «кракен/морской змей». Это я уже быстро закруглившись с достоинствами, перешёл к недостаткам: да, да — автор ужасно подыгрывает своим героям. Катлас не слишком-то заботился о расстановке роялей в кустах, он помогает персонажам без них, но не имеет достаточно литературного мастерства, чтобы сгладить это ярко проявляющееся впечатление от книги. Дважды за цикл он как-бы одумывался и делал отряду очень больно, но потом словно спохватывался и снова начинал сдавать «Теням Запада» краплёных тузов из-под низа колоды.

Если характеры, мотивация и биография положительных героев описаны хоть как-то, то об отрицательных персонажах неизвестно практически ничего, иногда даже их имён — видимо Эдуард Катлас рассудил что нечего описывать тех, кто появляется на одной странице для того, чтобы на следующей расстаться со своей головой.

Также читателю следует знать, что этот мир в силу уклона автора в «боёвку», принадлежит к той категории фэнтезийных миров, где надписи «здесь могут водиться драконы» расположены не только по углам карты, но и во многих местах посреди неё — такова плата за избранную автором манеру повествования.

По себе книги об Акреноре оставляют впечатление, наиболее полно характеризуемое словами: хорошие, добротные, выше среднего уровня и подозрение, что автор мог и может лучше.

«Делать Горбовскому здесь было совершенно нечего, но, как всегда, ему страшно хотелось познакомиться с этими людьми, узнать, кто они и как дошли до жизни такой, и вообще как идут дела» — Аркадий и Борис Стругацкие, «Далёкая радуга».

Вот именно такое чувство охватило меня с первых страниц этой неожиданно превосходной книги. Ощущая себя посторонним в системе упорядоченного хаоса школы в Кармартене, мне тем не менее было чрезвычайно интересно посмотреть на то что там творится. А посмотреть было на что, уж поверьте — только успевай крутится по сторонам.

Несколько вещей, которые неплохо бы знать человеку, который в находится в раздумьях — читать ли или нет?

Первое: роман этот ни в коем случае не «наш ответ Гарри Поттеру». Как человек, высоко ценящий оба этих произведения, скажу, что эта книга писалась совершенно иначе, по-другому и с иными целями. Соответственно и получилась она совершенно другой. Сравнивать между собой такую пару книг — это как решать, кто лучше — прима-балерина Большого театра или чемпионка мира по латиноамериканским танцам.

Второе: это книга своего рода парадокс — редко встретишь текст, о котором читатель может сказать: — помилосердствуйте, в ней же ровным счётом ничего не происходит — и при этом быть абсолютно правым и не правым одновременно. В тексте нет основного сюжета и главного героя, но читать её — всё рано что следить за муравейником и аквариумом одновременно, уж больно занимательны и любопытны события, происходящие в Кармартене. Вообще, я не зря вынес в эпиграф цитату из Стругацких — не я первый заметил, что дух НИИЧАВО не то что незримо присутствует или витает над школой, нет — он там вместо извёстки и цемента между камнями стен замка. Имхо, без него этой книги пожалуй и не было бы. Короче, вы можете быть уверены, что своих ушей ученики в Кармартене не бреют!

Третье: книга написана филологом. Далеко не всегда это значит, что язык произведения зазвучит как горный ручей. Но не в этом случае. Пользуясь терминологией Норы Галь, следует признать что слово Анны Коростелёвой безусловно живое. Настолько, что удовольствие от чтения можно получить, даже раскрыв книгу на случайной странице и прочтя два-три абзаца, так-то вот!

«Английский дуб норманн срубил и Англию поработил...» Это уже из сугубо личных впечатлений — мне с детства было жаль саксов, не устоявших перед норманнами. Это видимо были последствия чтения «Айвенго» Вальтера Скотта, «Сказок Старой Англии» Редъярда Киплинга и других произведений. «Школа в Кармартене» позволила мне посмотреть на те события под иным углом:

Книга прочтена благодаря череде ярких отзывов коллег-фантлабовцев, последовавших за выходом книги на бумаге в этом году. Спасибо, ребята!

Земля лишних — третий по счёту мир Круза, который я посетил. Несколько раз брался за отзыв, но всякий раз понимал, что отзыв получается скорее на всё творчество автора в целом, нежели на конкретный цикл. Ну и ладно, так тому и быть.

Ну что сказать — ожидаемо банально, очень динамично и захватывающе, очень предсказуемо. Взять в руки книгу этого автора — это как взять в супермаркете банку неплохого пива — это не Дом Периньон и даже не пинта Гиннесса, но некоторое удовольствие получить можно, важно только, чтобы Ваши текущие читательские ожидания соответствовали заявленному содержимому.

К чему следует быть готовым. Его книги — мilitari-боевик с пространными и подробными описаниями широкого спектра стрелкового и не только оружия, а так же боевых действий с его применением. Во время чтения здорово не хватает толстенного, подробнейшие иллюстрированного оружейного справочника. С одной стороны понятно, автор пишет о том, в чём он профессионал, использует свои сильные стороны, с другой — всё же сильно перебарщивает. Далее, судя по биографии Круза, все его герои слишком уж напоминают самого автора. Это всегда мужчина, как правило не моложе лет тридцати, служивший, причём офицер, горячая точка в послужном списке, изрядно помятый жизнью, ценящий комфорт, но лёгкий на подъём, жадный до приключений, но без авантюр, превосходно разбирающийся в оружии. Все «попаденцы» похожи друг на друга, но у Круза они просто клоны. Единственное отличие его героев от других таких же — все они не стремятся основать королевство, возглавить какой-либо орден или спасти мир, а довольствуются отвоёванным куском хлеба, хоть и с чёрной икрой. Оно как бы и ближе к реальности, но книги о наших там читают совсем не для этого. Вообще фантастическая составляющая в книгах автора служит исключительно для того, чтобы можно было рассказать о «войнушке». Зомби-постапокалипсис, прорыв в параллельную реальность, скачок на сотни лет вперёд — неважно, главное, что в руках у героя ствол и он знает как им пользоваться. Мне хотелось почитать о перестрелках, спецоперациях и прочем — поэтому семь баллов. Не стану спорить ни с кем, кто поставит этим книгам от 3 до 8 баллов в зависимости от настроения. Но готов ожесточённо возразить тому, кто скажет, что эти книги не одноразовая вещь.

«Приключения Гекльберри Финна» — это ответ на вопрос, можно ли написать правдивую до жестокости, предельно реалистичную, честную, интересную, яркую приключенческую книгу для детей. Конечно, не только для них, но всё же.

Фактического беспризорника Гека, сироту при живом отце не так просто чем-то удивить в жизни, но Твену это удалось. Он отправляет своего героя в путешествие на плоту по Миссисипи, доверив ему самому вести повествование. В путешествии Гекльберри не перестаёт удивляться многообразию жизни и её проявлений на берегах великой реки. Вместе с ним удивляется и автор — лучшие человеческие качества, такие как благородство, великодушие, честность обнаруживаются вовсе не в тех людях, кого принято считать столпами общества, а в тех, кого считают его отбросами. Яркий тому пример — бывший раб Джим, который один стоит дороже всей немалой толпы джентльменов, решивших однажды развеять скуку повешением негра.

Помню, как испугала меня в своё время одна из начальных глав, в которой папаша Гека боролся с ангелом смерти. Ещё бы — невменяемый отец гоняется за сыном с ножом. Но самой жуткой частью этой книги да и вообще всей детской литературы я считаю несколько глав посвящённых кровной вражде семейств Грэнджерфордов и Шепердсонов и той роли, которую невольно сыграл в ней Гек Финн. Чудовищная жестокость, бессмысленность и нелепость этой уродливой стороны американского общества того времени представлена настолько пугающей и вместе с тем настолько же отрезвляющей, так чтобы читатель немедленно обещал себе самому — никогда!

Чтобы книга не стала совсем уж мрачной, Марк Твен добавил несколько забавных эпизодов, основная масса из которых приходится на последнюю четверть книги, когда на её страницах появляется наш старый знакомец Том Сойер. Желая помочь своему общему с Геком другу, негру Джиму, он желает непременно обставить его побег всем необходимым антуражем, почерпнутым им из приключенческой литературы. Не смотря на дополнительную угрозу, которую это создаёт для жизни Джима, читать об этом без улыбки невозможно.

При жизни Марка Твена нещадно критиковали и даже презирали за его недвусмысленно отрицательное отношение к рабству и расизму. Как глупо, что в веке двадцать первом его же книги вынуждено подверглись косметическим исправлениям, потеряв такие слова как «ниггер». Это лишний раз подтверждает, что глупость — явление универсальное и в этом плане американские политкорректные глупцы мало чем отличаются от глупцов отечественных, другого разлива, внезапно решившим поправить Александра Сергеевича.

Назвать это классикой или шедевром будет слишком мало и слишком просто. Давайте сойдёмся на том, что эту книгу должен прочесть каждый человек, просто для того, чтобы ему проще было быть человеком.

Ещё одна книга, ещё один друг детства, друг сердца. Очень дорога мне она. Как сейчас помню все до единой проделки Тома и поиски клада и то, как я трясся под одеялом в страхе перед индейцем Джо. Книга, в которой за остроумием автора и увлекательными приключениями скрыто немало важнейших тем. Ну например: о дружбе, причём «неравной», когда мальчик из хорошей семьи якшается с маленьким оборванцем и нисколько этого не стесняется. О другом роде отношений, там где «мальчик с девочкой дружил» — наверняка многие пацаны впервые подумали о девчонках без глупого фырканья именно после этой книги. О социальных отношениях в во многом патриархальном и ханжеском обществе типичного американского городка. Кстати, интересно, что штат Миссури, где по роману находится вымышленный город Сент-Питерсберг, этот территория, которую впоследствии нельзя было отнести к твёрдо северным или южным штатам, вследствие чего она вполне может быть признана достаточно характерной для Америки того времени в целом.

Социальная составляющая романа получит своё продолжение и развитие в «Приключении Гекльберри Финна», романе ощутимо более взрослом и серьёзном, рассчитанном на того же читателя, но уже повзрослевшего на три-четыре года. А пока что ребята всех времён и народов могут в упоении наслаждаться приключениями Тома Сойера, хотя уже и в этой книге Марк Твен исподволь прививает им мысли о чудовищности социального и расового неравенства, понятия о благородстве, смелости и находчивости. Родители, если ваш сорванец похож на Тома, то помните, что это повод скорее для гордости, чем для беспокойства.

И ещё немного о грустном. Это субъективно, но мне кажется, что моё поколение — дети второй половины восьмидесятых и первой половины девяностых — последнее поколение, которому по-настоящему понятен Том. Это мы ещё бегали, играя в казаков-разбойников, устраивали гонки на велосипедах, плавили свинец в посадках, мастерили рогатки, строили запруды и плотины, пользуясь прорвавшим водопроводом, обменивали фантики из под жвачек на всякую всячину, играли в городки, рассказывали друг другу нестрашные страшилки и гоняли мяч на пустыре. Нынешнее поколение всё больше добивает очередную партию террористов на экране монитора, занимается сбором «лайков» в социальных сетях, выклянчиванием у родителей очередного нового «девайса». Они вообще как-то быстро взрослеют, не становясь взрослыми по-настоящему и превращаясь в грубоватых и самоуверенных подростков чуть ли не из детсадовского возраста. Иными словами, мы теряем детство. Это всё, конечно, только моё имхо, но если я прав, то много ли на свете найдётся вещей печальнее?

Читайте и давайте читать своим детям «Приключения Тома Сойера», друзья — в мире нет человека, которому это произведение пошло бы во вред.

Нравится этот роман-эпопея. Для тех кто ещё не знаком с ним — моё предупреждение. Это исключительно развлекательная литература. Не ждите от неё мудрости, психологизма или глубокой философии а ля Олди или Дяченко, роман не будет блистать великолепием и величием «Властелина колец». Обмануты будут ожидания увидеть нечто похожее на суровость и волшебный реализм саги Джорджа Мартина. В искусстве речи и слова этому произведению очень далеко до творений Ротфусса и Ле Гуин. В достоверности оно проигрывает книгам Гая Гавриэла Кея. И вряд ли вы будете переживать о героях книги так, как вы переживали за героев Робин Хобб. А всё равно нравится... Нет, при желании можно навесить на это произведение парадный мундир с регалиями — дескать оно даёт повод подумать о том, может ли преступник стать и быть героем, об ответственности за целый мир, которому лишь суждено родиться и так далее. Можно также вспомнить о том, что даже чисто развлекательная литература практически всегда напоминает о таких вещах, как храбрость, верность данному слову, честь, упорство и многих других... но надо ли? Остаюсь при мнении, что роман этот — замечательная сказка для взрослых и наверное самое сильное произведение Алексея Пехова. Нет, мне нравятся и многие другие его вещи, но так часто бывает в литературе — опытные редакторы обращают автора на правильную стезю — его литературный слог избавляется от корявости, шероховатости сглаживаются, критики начинают поговаривать о том, что произведения писателя приобретают глубину, сюжет становится более сложен и непредсказуем... Зато исчезает то ощущение совокупности очарования, уверенности и восторга, которое автор вкладывает в тот текст, который он пишет больше для себя, чем для читателя, когда он не задумывается о том, как издатель, корректор или редактор воспримут ту или иную строчку из него.

Прощаю этому циклу всё: смятую и скомканную концовку, отсутствие масштабного продолжения (а хочется — эпизод в «Ветер и искры» не в счёт), легковесность, расписанную мною в предыдущем абзаце и то, что очень многое Пехов позаимствовал из игры «Thief». Собственно последний пункт даже не прощаю — в этом смысле мне решительно всё равно откуда взята идея — победителей не судят, да и вообще: новеллизировал бы кто-нибудь «Gothic» — в ножки бы поклонился, ом мани падме хум.

Эпопея из трёх книг чётко делится на те же три части — городское фэнтези, рассказ о путешествии — герои двигаются к цели и приключение в стиле «dungeon» — квест в подземелье. Особенно нравятся первая и третья книги эпопеи, вторая и рассказ-приквел, написанный позже, нравятся чуть меньше. С моей точки зрения, главное в фэнтезийной литературе — это то, смог ли автор заставить читателя поверить в созданный им мир. И в этом плане столица королевства Валиостр Авендум и костяные дворцы — Храд Спайн производят очень сильное впечатление. Также пришёлся по нраву незатейливый, но смешной юмор гоблина Кли-Кли и приём с большим количеством второстепенных персонажей, биографией и характером которых автор интригует нас, но так и не даёт достаточного количества ответов. Даже заряженное ружьё на стене в первом акте не испортило картины —

Рекомендую всем, а в особенности тем, кто любит открывать для себя новые миры, всякий раз ожидая встретить за поворотом неожиданное, небывалое и удивительное.

А мне напротив, «Легенды Арбата» понравились ничуть не меньше чем «Легенды Невского проспекта». Причём читал по свежим следам, сразу за предыдущим сборником. Сразу оговорюсь, что целиком согласен, что каждая история — это байка, в которой быть может очень мало правды, если она есть вообще, но... как-то всё-таки верится. Если не в то что такое было в действительности, то по крайней мере в то, что это вполне могло происходить на самом деле. Упрёки во вторичности материала воспринимаю спокойно — очень возможно, что тот или иной рассказ вы слышали раньше в виде анекдота, но здесь Веллер выступает в виде мастера, который возьмёт в руки заготовку, любовно стешет лишнее, добавит где нужно своё, отшлифует, отполирует и подаст на суд почтенной публике.

В этом сборнике почти нет чёрного юмора, зато ощутимо усилился социальный подтекст. Собственно, его и подтекстом то назвать сложно — настолько велика эта составляющая текста. Уподоблю-ка я его знаменитому бутерброду кота Матроскина — острая социальная сатира и ирония, а сверху слой юмора потолще и класть этим самым юмором на язык — так оно вкуснее, ага. Ну и для привлечения читателей — несколько слов о теме этих баек. Рассказ о том, как Ельцин и японский премьер отправились на рыбалку, другой — о том, как почтенный Сергей Михалков силился «отмазать» сына от армии, есть история о том, как чуть не возникли осложнения в двусторонних отношениях СССР и Французкой республики. Уморительная история об одном кинофестивале, зарисовки из жизни театра и писательской богемы, анекдот о политике, который задолго до другого, более известного, сел в кабину истребителя и сатирическое повествование об очень тяжёлом дне первого апреля.

Напишу тоже самое, что недавно написал в отзыве на рассказ Марка Твена. Реальная жизнь, особенно в области политики, часто корчит нам весьма преотвратные рожи. Если брать «лихие девяностые», которым посвящена половина рассказов сборника, то посмотреть на них в розовые очки вряд ли получиться хоть у кого-то, смотреть трезво и объективно тяжело да и нет нужды — мы все уже однажды насмотрелись, пока жили, точнее выживали в те самые года. Так давайте, предлагает Веллер, посмотрим на них сквозь призму юмора, ведь только он в таких случаях и спасает. Понимал это классик американской и мировой литературы в середине девятнадцатого века, понимает это и русский прозаик в начале века двадцать первого. Сборник понравился мне чрезвычайно, браво автор!

У Нила Геймана есть рассказ-зарисовка «Пятнадцать раскрашенных карт из колоды вампира». Этот сборник можно было бы назвать в том же духе — скажем, «Тридцать восемь карт из колоды несчастной любви», если бы автор не придумал своего и куда лучшего: «Тёмные аллеи».

Ближе к концу своей жизни классик русской литературы проживал в оккупированной бошами Франции. Было ему и грустно и тоскливо и вероятно вспоминалось о чём-то своём, несбывшемся и не случившемся. Но зато писалось. Результатом стал этот сборник, рассказы из которого я не зря сравнил с картами, ведь они очень похожи друг на друга и в тоже время отличаются так, что одну с другой не спутаешь.

Это в общем-то совсем не моя литература, но как-то неожиданно хорошо пошло. Под дождливую погоду прочёл за несколько часов. Не взялся бы рекомендовать кому-либо книгу о любви, да ещё на Фантлабе, но всё же примите во внимание — исключительно высокий литературный уровень, прекрасный русский язык, сильная психологическая составляющая.

В предисловии к одному из изданий этого цикла справедливо замечено, что рассказы эти в большинстве своём смешные, но невесёлые. Сколько правды, а сколько вымысла в этих байках достоверно не знает, наверное, сам автор. А сами истории очень разные, классифицировать их довольно сложно. Скажем так, чем больше в конкретном рассказе социальной составляющей, тем меньше хочется смеяться. Сейчас принято говорить о СССР, как о стране, которую мы потеряли, большинство бывших его граждан говорят о нём с ностальгией и сожалением. Не буду затевать здесь такого рода полемику, но скажу, что такая позиция свидетельствует о хороших душевных качествах нашего народа: мы по-прежнему склонны помнить хорошее, а забывать плохое. А плохое конечно было и в этих байках уделено этому немало внимания. Например, Веллер напомнил нам о том, что для того чтобы при СССР пойти в гору, крайне желательно было, чтобы к способностям и талантам прилагался бы партбилет. Зато к владельцам партбилетов не всегда прилагались человеческие достоинства... Или о постоянных перестраховках — как бы чего не вышло и не пришлось бы за это отвечать («полезнее всего — запретить» — В. Пикуль). И так далее в том же духе. Но таких историй не более трети. Остальные можно делить по принадлежности к флотскому, армейскому, медицинскому юмору. Есть истории о коллегах великого комбинатора. Есть рассказы откровенно скабрезные и даже намеренно пошловатые.

Также можно рассматривать этот цикл, как своеобразный тест. Вы смеётесь, читая о похождениях аферистов? Ничего, все смеются. А как на счёт социальной сатиры? Тоже смеётесь? Ладно, тогда попробуем что-нибудь более серьёзное? Сумасшествие, зоофилия, суицид, убийство, наконец смерть детей — Веллер как будто испытывает каждого из читателей, его местами очень чёрный юмор перетекает в область, где юмора как такового быть уже не может, как не может быть жизни в вакууме.

Этот сборник — череда очень ярких, запоминающихся историй. Составлен он так, что вряд ли вам понравится каждый из составляющих его рассказов, но что-нибудь вам точно да понравится, как минимум. Очень рекомендую.

Параллели с знаменитым рассказом Джека Лондона «Любовь к жизни» конечно напрашиваются, как уже заметил не один лаборант, но... Есть ощутимые различия. В случае с Шекли, несмотря ни на что, есть уверенность с счастливом финале, а в случае с Лондоном такой уверенности нет. Впрочем, если первый приведённый довод субъективен, то нижеследующий с моей точки зрения куда более обоснован. И безымянный герой Лондона и Моррисон из рассказа Шекли отдают всего себя в достижении цели. Но разница и заключается в сути этой цели. Припомните: на пути к Гудзонову заливу человек сначала оставляет половину своего золота, потом половину от остатка, а затем и всё остальное — лишь бы сохранить мизерные шансы на выживание. В далёком будущем его коллега по профессии, напротив, принимает решение, что золото стоит его жизни. Я одинаково сопереживал обоим героям, но вместе с тем знаю, что моё поведение было бы похожим на действия золотоискателя прошлого, а не будущего. Вот и стоит ли теперь относится с иронией к утверждению, что предки были мудрее нас? Конечно, найдётся немало апологетов таких утверждений, как: «риск дело благородное», «кто не рискует, тот не пьёт шампанское, пардон, в нашем случае особого старательского» и даже «всё или ничего»... Но разве жизнь, наша жизнь — это ничего? Я не согласен. Есть множество вещей, которые стоят нашей жизни, но богатство в этот список не входит.

Но это всё не критика, а информация к размышлению. Рассказ безусловно шедевральный, с характерным для Роберта Шекли юмором и оригинальной концовкой. На дворе лето, а в моём южном городе сейчас в особенности жарко и душно: пойду, пожалуй, налью себе «особого старательского».

Прекрасная повесть. Смешная сатира — лучшая из возможных. По ходу чтения возникло стойкое подозрение, что нечто подобное я уже читал, причём довольно давно. Долго мучился, потом вспомнил: неподражаемо смешное общение землян и гандов очень напоминает допрос генералом Баан-Ну одного жевуна в повести Александра Волкова «Тайна заброшенного замка». Решительно никаких обвинений, но уверен, что эту повесть Рассела Александр Мелентьевич читал.

Видимо в случае с этой историей, как и во многих других его произведениях, где ярко проявляется антимилитаристская и антинасильственная позиция автора, главным для Эрика Рассела было ещё разок щёлкнуть по носу всё то, что он так не любил. А именно: милитаристов, военщину а-ля пентагоновские ястребы, сторонников теории «сильной руки». И откровенно говоря, удалось ему это блестяще. Но вместе с тем, произведение оставляет по себе больше вопросов, чем ответов. Создавая общество, способное противостоять оголтелому авторитаризму, писатель сделал его таким, что мне лично из этих двух вариантов более симпатичен именно авторитарный, а не тот рациональный индивидуализм, что царит на планете гандов. Справедливо подмечено в предыдущих отзывах, что совершенно непонятно, как в таком социуме могут выживать инвалиды, сумасшедшие. Наверняка нелегко приходится и людям творческих профессий — музыкантам, художникам, поэтам. На планете настоящий триумф честности, зато пропали, истаяли дымкой бескорыстие и великодушие. Кроме того, моё чувство недоверия просыпается в тот момент, когда один из гандов отказывается выполнять приказ землянина даже под угрозой смерти — мол с мёртвого нельзя получить вообще ничего, так зачем тебе меня убивать? К сожалению, из реальной жизни мы все знаем, насколько зыбко и ненадёжно это суждение. Убить можно и из-за тупой злобы или ярости и в холодном расчёте запугать этой смертью следующую жертву. И зря Рассел приплёл сюда Мохатму Ганди, который и вправду изобрёл и применил пассивное сопротивление как форму социальной борьбы, но впоследствии он же первый и призвал отказаться от этого метода, когда решил, что индийский народ не готов к нему.

Но заканчиваю с критикой — её слишком много как для положительного отзыва и оценки десять. Несмотря на всё вышесказанное, повесть была, есть и остаётся одной из лучших не только в творчестве автора, но и во всей британской фантастике.

Не стану отрицать утверждение одного из лаборантов, что рассказ этот на любителя. Но дело в том, что я этот самый любитель и есть. Я не моряк, но родился, вырос и живу в почти приморском Николаеве, городе корабелов. С детства люблю морские рассказы во всём многообразии этого жанра, учился в судостроительном институте, имею специальность инженера судовых энергетических установок и оборудования, до последнего времени работал на предприятии, которое имеет самое непосредственное отношение к судостроению. Кроме того, как и все люблю и ценю хороший юмор, профессиональный же в особенности. Поэтому для меня ряд морских баек, знакомых и не очень, объединённых в единое произведение, поданное как советы и наставления от старого матёрого спеца молодому и начинающему — безусловный шедевр. Вместе с тем не считаю, что рассказ узкоспециализированный и подходит для ограниченного круга читателей. Уверен, что он способен подарить многим из вас по пятнадцать минут жизни, которую, как известно, продлевает смех.

Невероятно сильный трагикомический рассказ от Джека Лондона. Там где самолюбие, глупость и гордыня пытаются подменить собою гордость — недалеко до беды. Вероятность трагического исхода увеличивается, когда подобная напасть обнаруживается у двух человек одновременно. Спор, возникший по пустяковому поводу превращается в крупную ссору и приводит к дуэли, событию не шуточному во все времена, а уж в маленьком посёлке среди снегов Юкона.... К счастью, в этой истории был ещё один герой — Мэйлмют Кид, персонаж, который не раз встречается на страницах рассказов Джека Лондона. В литературе в подобной ситуации мне чаще встречались противоположные ему люди — интриганы, злодеи и подстрекатели, чьи действия и приводили к трагедии. Но Кид не таков — понимая, что положение требует немедленных и решительных действий, он проявляет редкую находчивость и непреклонность, доведя эту историю до... Оставим финал загадкой для тех кто не читал, это одна из двух интриг этого рассказа. Вторая — вопрос, который задали Киду и ответа на который не знал он сам.

Этот рассказ — одна из лучших литературных иллюстраций известной истины, неоднократно проверенной и доказанной самой жизнью: справедливость и закон — это зачастую совершенно разные вещи.

«Бьётся в тесной печурке огонь» — золотоискатели собрались в маленькой хижине, пьют горячий пунш и коротают время, рассказывая друг другу истории. Спокойное течение событий было прервано щёлканьем бича, лаем собак, а затем уверенным стуком в дверь...

Непередаваемый колорит Севера и его обитателей, немного юмора и иронии, собачья упряжка, делающая семьдесят миль за двенадцать часов по замёрзшей реке, двое невероятно уставших людей и очень короткая и блистательная защитительная речь — таковы вехи и образы этого рассказа. После каждого прочитанного рассказа Джека Лондона мне приходиться повторяться — блестяще!

Надеюсь и мне когда-нибудь выпадет случай произнести тост, похожий на этот: «так выпьем же за того, кто в пути этой ночью! За то, чтобы ему хватило пищи, чтобы собаки его не сдали, чтобы спички его не отсырели.»

«В двух словах он был таков:

Глуп, ленив и бестолков.» — Эдуард Успенский

И хорошо если на этом перечень недостатков был бы исчерпан. А если добавить к нему эгоизм, заносчивость, трусость, чёрствость и отсутствие всякого понятия о нравственности и благородстве? Так за каким же дьяволом Картер Уэзерби и Перси Катферт, каждый из которых вполне соответствовал вышеприведённой характеристике, потащились на Север? Как и тысячи других, их влекло к золоту. Но суровый северный край не раз разжёвывал людей куда более достойных, сильных духом и телом, настоящих великанов. Таких же как эта парочка, он не щадил никогда...

Немного жутковатая, но правдивая история о двух «мужчинах», зимующих на заимке золотоискателей и о том, как они превратились в двух зверей в клетке. Ещё один мощный рассказ от Джека Лондона.

Нажмите кнопку! Получите 50 тысяч долларов, а где-то в мире умрёт человек, незнакомый вам человек. Мало пятидесяти тысяч? Уверен, что спятивший миллионер или дьявол или чёрт знает кто, короче тот, кто предлагает вам эту сделку не задумываясь даст и миллион и больше... Вы только нажмите кнопку! Вы в замешательстве? Боитесь? Сомневаетесь? Прочь сомнения, за ту минуту пока я набрал эти строчки, в мире, по разным причинам, умерло больше ста человек. Вы просто... нажмите кнопку!

Рассказ этот страшен как гроза в открытом поле (кому не пришлось пережить, тот не в состоянии понять). Страшен тем, что чудовищно большое количество людей, хороших вроде бы людей, нажали бы эту кнопку. Уверен, что я бы поступил бы иначе. В самом деле уверен, но ведь ко мне никто и не обращался с таким предложением, пока что...

Фабула этого достаточно объёмного цикла не сказать, чтобы совсем уж банальна, но встречается нередко. Герой идёт по жизни, помогая другим: чинит судьбы, врачует души, правит характеры, ежечасно сомневаясь, правильно ли он поступает. Как водится, по определённым причинам сам он находится в полном душевном раздрае и будучи не в силах помочь самому себе, влипает в крайне неприятные ситуации, из которых потом ему приходиться выпутываться с большими или меньшими потерями.

Для наиболее всеобъемлющего и сверхкраткого описания этих книг лучше всего подойдёт слово «само». Самокопание, самобичевание, самоистязание, самопоедание и ещё куча этих самых само. Очень утомляют бесконечные диалоги героя с собой, с некой сущностью, которая в этих романах заменяет привычное alter ego, с другими персонажами. Кстати, будьте готовы, что вам придётся прочесть подробнейшее описание выяснения отношений героя с каждым второ- и третьестепенным персонажем и вообще с каждым из тех, кого автор вообще удостоил собственного имени. Ещё больше устаёшь от описания магической системы. Все эти «нити», «кисея», «пряди», «кружево» и прочее, всё это уже было не раз. Попытка как-то по новому перестроить, связать, перекроить перечисленные понятия в нечто новое если и удалась автору, то я этого оценить не смог, поскольку уже к началу третьей книги утратил ориентацию в этом. Упомянутый герой, Джерон, постоянно меняет свой облик, создавая впечатление, что у него не что иное, как раздвоение личности. Он предстанет перед вами паяцем и шутом, неврастеником и фаталистом, мудрецом, дураком, целеустремлённым и решительным, растерянным и бесполезным, хладнокровным бойцом, самаритянином и палачом... По ходу развития событий это получит «оригинальное», но всё же объяснение — детство, понимаешь, у него тяжёлое было... К тому времени неприятное впечатление уже прочно закрепилось у меня в голове.

По объёму наполненности психологией и философией книги не уступят, пожалуй, даже книгам Терри Гудкайнда и Робин Хобб, по качеству — много хуже. Сознаю, что последнее предложение было абсолютно субъективным, но тут уж ничего не поделаешь. В математике аксиома не требует доказательств. В литературе же, особенно с уклоном в философию и психологизм писатель волен выбрать любую жизненную аксиому (пример: надеяться и верить; борись за своё счастье, Etc.) и начать доказывать её как теорему на n-ном количестве страниц. Очень часто они так и поступают. И тогда только мастерское владение словом, неожиданные откровения, способность автора эмоционально привязать читателя к героям или юмор способны спасти читающего от скуки, чего я в данном случае не наблюдаю. Короче, если ты взялся доказывать нам теорему Пифагора, то уж изволь доказать её новым способом или не берись вовсе, потому что старый мы уже знаем.

Большую иронию я усматриваю в том, что Вероника Иванова видимо очень хотела, чтобы её книги не были очередной коммерческой пустышкой, а между тем мой интерес во время чтения просыпался лишь тогда, когда на короткое время автор отвлекалась от проблем выбора, морали и всего такого. Тогда внезапно выяснилось, что Иванова оказывается способна писать интересное приключенческое фэнтези. Но всякий раз она тут же вновь седлала своего конька, а я снова начинал дремать.

Положив руку на сердце, вынужден признать что быть может эти книги не так плохи, как я тут расписал. Но не для меня. Ужасающая предсказуемость, не сюжетная, а общих впечатлений и ожиданий от каждой следующей книги, начиная со второй делают мою оценку невысокой, ниже чем у отдельных романов цикла. Очень уж неприятно было прочесть три скучноватых книги и знать, что впереди тебя ждут ещё пять таких же. Читал до конца, бросать ведь не люблю. Этим циклом я не открыл, как принято говорить, а закрыл для себя нового автора.

«Этого не может быть, потому что не может быть никогда...» Ничего удивительного, когда это произносит герой Чехова, который не смотря на всю свою комичность, в целом «жалкая, ничтожная личность». Но история знает немало примеров, когда учёные мужи в разные времена и по совершенно различным поводам, презрев великое сократовское «я знаю только то, что ничего не знаю», с глупейшим апломбом и упорством, достойным лучшего применения, почти дословно повторяли вышеозначенную фразу Василия Семи-Булатова, Войска Донского отставного урядника. Причины для этого бывали разными, но убеждённость в собственной правоте достаточно редка среди них. Намного чаще в этой роли выступали самодовольство, зависть, ограниченность, стремление к получению кафедры, званий и должностей, а в наше время — всё больше грантов, борьба за славу, публикации и прочее. Иногда доходило до абсолютного абсурда: кибернетика — реакционная лженаука. Короче, учёные тоже люди и бывает, что они изменяют выдержанному, методичному, спокойному, объективному подходу в науке.

Рассказ относится к любимому мною типу сатирико-юмористических произведений. Читается легко, от смеха сложно не удержаться. Очень рекомендую.

Ты стал бунтарем, и дрогнула тьма,

Весь мир ты хотел изменить

Но всех бунтарей ожидает тюрьма

Кого ты хотел удивить?

© группа «Машина Времени»

Повесть представлена как записки одного из героев, Эда Лефко, о тех событиях в его жизни, что последовали после случайной встречи с Мигелем Лавьядой, автором замечательного изобретения — прибора, позволяющего заглянуть в любой момент прошлого. Он вступает с изобретателем в партнёрство, которое со временем превращается в дружбу, равно как и его стремление обогатится за счёт продажи записей исторических событий, выдаваемых за художественные фильмы, под влиянием друга эволюционирует в попытку изменить наш мир к лучшему. Как понятно из названия рассказа, попытку тщетную.

Хотя история эта фантастическая, она имеет совершенно реальную, а на момент написания ещё и свежую жизненную основу. Чтобы лучше понять его, сделаем очень краткий экскурс в историю, собственно просто вспомним некоторые события, что происходили в США в 1946-1947 годах. Президент США Гарри Трумэн подписывает приказ о проверке лояльности государственных служащих. Сенат принимает закон Тафта-Хартли, приравнивающий политическую забастовку к уголовному преступлению. Создаётся ЦРУ. Но прежде всего следует упомянуть об активизации деятельности Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, истерии, которую она породила в американском обществе и той охоте на ведьм, которую она устроила в Голливуде, когда группа виднейших деятелей киноискусства, среди которых были такие люди как Бертольд Брехт и Чарли Чаплин, были заподозрены в антиамериканской (коммунистической) деятельности.

«Неоценённая попытка» является чрезвычайно едкой, написанной по свежим следам и на злобу дня сатирой именно на эти события. Но в более широком смысле её можно и думаю, нужно понимать как прямое указание на то, что человеческое общество не готово и не способно принять правду такой, как она есть. Люди в целом не слишком расположены ворошить историческое прошлое, подвергая сомнению сложившиеся догматы, особенно если это прошлое их собственной страны, религии или их самих. Мы охотно творим себе кумиров и способны яростно защищать их, не считаясь ни с какими доказательствами собственной неправоты. Представьте на минутку, что аппарат из этой повести появится в реальном мире и станет доступен каждому. Вряд ли правительство США обрадуется, если кто-то достоверно скажет, кто стоит за убийством Кеннеди или точно укажет на истинные причины вторжения во Вьетнам и Ирак? Желают ли руководители любой страны, чтобы все их действия тут же становились известны народу? Многие ли христиане решатся удостовериться, что Иисус в самом деле воскрес и вознёсся на небеса? Аналогичный вопрос легко сформировать для мусульман, буддистов и для представителя любой другой конфессии. Желает ли папский престол, чтобы запись церковного суда над Жанной д’Арк или Джордано Бруно мог посмотреть каждый желающий? Готовы ли вы к тому, что по прошествии сотен лет герои превратились в негодяев, а негодяи стали героями и в таком виде почитаются нами? Можно задать много подобных вопросов, а ответ будет один — и изобретатель, и изобретение протянули бы в реальной жизни ещё меньше, чем в повести.

Томас Шерред, мягко говоря, не слишком известный и плодовитый писатель. Но конкретно эта его вещь стоит вровень с лучшими фантастическими произведениями любого автора, а в малой форме поджанра фантастической сатиры даже претендует на первенство, имхо конечно.

Один из отцов фантастики, Герберт Уэллс, считал, что с появлением атомного оружия войны станут невозможными.

Уже упомянутый на странице французский мыслитель шестнадцатого века, Мишель де Монтень считал, что изобретение огнестрельного оружия сделает такое явление как война, маловероятным.

Сатирик Феликс Кривин в микрорассказе «Пирровы победы» в юмористической форме предположил, что некоторые страны древнего мира требовали запретить слонов, как оружие массового уничтожения.

Гарри Гаррисон в своём рассказе спустился ещё ниже по мировой временной линии и в иронично-сатирическом стиле дал хорошего подзатыльника примерно ста миллиардам людей, жившим на этой планете. Именно так, и никак иначе. Знаете, это дорогого стоит. А в заключение позволю себе цитату из Станислава Лема и на том завершу отзыв, пока он не стал больше, чем сам рассказ: «Всё, что может быть использовано как оружие, будет использовано как оружие».

Бывает и так — писатель сидит утром на веранде с кружкой утреннего кофе и читает газету. «Хм, из этого может что-то получится» — бормочет он, узрев на пятой странице любопытный факт, после чего решительно направляется к своему кабинету. Обстоятельства правда могут быть и иными: скажем не утро, а вечер и не веранда, а кресло у камина, но идея думаю ясна. Уверен, что в случае с Порджесом и его рассказом «1,98» примерно так оно и было.

Мало кого из читавших впечатлил этот рассказ. А мне понравилось. Да, на первый взгляд — слишком просто, немного юмора в литературном оформлении, почти анекдот. Но, во-первых мне импонирует, что автор не стал затягивать повествование и выжимать с неё дополнительные строчки и соответственно, доллары — всё лаконично и даже молниеносно. А во-вторых, намеренно или нет, но Порджесс уподобился тому ученику Платона, что принёс великому философу ощипанного петуха, как доказательство утверждения, что «Человек есть животное на двух ногах, лишённое перьев». В том смысле, что рассказ этот тоже шутливо посягает на одно чрезвычайно известное утверждение, а именно «человек есть мера всех вещей, существующих и несуществующих» философа Протагора. За объяснением того, как это ему удалось, я отсылаю Вас к тексту рассказа.

Прилетит вдруг волшебник

В голубом вертолёте...

На самом деле всё произойдёт немного не так. Вертолёта не будет вовсе, а будет нечто сферическое и похожее на аэростат. Мы ещё такие штуки «летающими тарелками» называем, не иначе как от глупости, конечно. И вовсе не будет он голубого цвета, зато голубыми будут его пассажиры и экипаж. Ага, знаю я о чём вы подумали! Нет ребята, это цвет кожи у них такой. У них — это у марсиан, прибывших на Землю. Из-за уже упомянутой мной глупости встречать гостей некому — земляне вроде как вымерли. Унылая пустынная планета не заинтересовала пришельцев и все они быстро засобирались восвояси. Все, кроме одного...

Повесть полностью соответствует одному из двух своих переводных названий — «Милый дьявол». Оно в самом деле очень мягкое, лиричное, доброе и милое. В прежние времена можно было бы сказать, что это почти детская фантастика, но сейчас читательские возрастные границы сильно размыты. При чтении возникло ощущение, что и Рассела посетило то ощущение надвигающейся на человечество беды, которое кочевало от автора к автору во время холодной войны. И стало писателю тоскливо и чтобы развеять это ощущение он написал для себя и читателей немного наивную и бесконечно добрую сказку о добром самаритянине, то есть марсианине. Кстати это красит произведение — оно написано в те годы, когда истории о «добрых пришельцах» были намного более редки, чем о злых. Эта нехарактерная история о нашей планете в период, наследующий апокалипсису, тем не менее числится у меня в cписке лучших на эту тему.

Хороший юмористический рассказ от признанного мастера. Если кто-то неожиданно попробует обратиться к вам во сне, лучше отмахнитесь от посетителя и перевернитесь на другой бок — в противном случае вы возможно будете обречены решать судьбу целого мира.

Сюжет этого рассказа не нов, об этом говорилось и писалось и ранее, а поэт Валерий Брюсов написал прекрасные стихи на эту тему. Я позволю себе привести их здесь полностью, хоть и под спойлером, поскольку они отражают не только идею этого произведения, но и некоторые мысли и выводы, вытекающие из него.

Мне очень не нравится мысль о том, что наша планета, галактика и вселенная — крохотная часть другого мира, который в свою очередь является незначительной частью ещё одного и так до бесконечности. Ага, там кто-то решил окунуться зимой в проруби, а у нас тут ледниковый период на незнамо сколько тысяч лет. Это, пожалуй наследственный психологический рудимент, память предков. Нет, мы давно знаем что Земля вращается вокруг солнца, а не наоборот, но где-то в глубине души всё же склонны считать себя пупом вселенной. Вот в таком смысле я и воспринимаю этот рассказ — как насмешку над антропоценризмом. Типичное для Шекли произведение, в хорошем смысле этого слова. Он помещает интересные и глубокие мысли в кокон юмора, а после читатели воочию наблюдают, как из него появляется очередная бабочка-красавица, одно из его замечательных произведений.

«Mobilis in mobile» – «подвижный в подвижном»

Как правило, фантастические книги или устаревают или нет. В случае с «Двадцатью тысячами лье под водой» всё не так. Кое-что сбылось очень быстро, кое-что остаётся фантастикой и по сей день, чего-то нет и не могло быть в принципе. Подробно описывать не стану, поскольку всё это разобрано задолго до меня в примечании на этой странице. Замечу однако, что эта книга возглавляет список тех фантастических романов, в которых авторы щедро предлагают множество интересных идей на сравнительно небольшой объём текста. Наши современники куда более скупы в этом плане, обычно ограничиваясь в лучшем случае одной идеей на одно произведение.

Мне книга никогда не казалась нудной или скучной. Помилосердствуйте ребята, она же битком набита приключениями: собственно охота за Наутилусом, попадание лодки в ледяной плен на одном из полюсов, подводная охота, стычка с дикарями, сражение с гигантскими спрутами и ещё много чего...

Любому увлекательному произведению нужна такая вещь как тайна. И она есть! Кто ты, капитан Немо? Ответ на этот вопрос мучил меня в детстве... какое-то время. И как же он загадочен и не похож на других любимых героев детства — Д’Артаньяна, капитана Блада, Квентина Дорварда, Зверобоя... Наверное у многих это было первое жизненное столкновение, во многих случаях наверняка не осознанное полностью, с тем, что принято характеризовать как «мир не делится исключительно на чёрное и белое».

И стиль изложения тоже всегда казался мне живым и увлекательным. Ей-богу, в детстве я с удовольствием читал даже латинские названия представителей морской фауны, не говоря уже обо всё остальном. А какие картины разворачивает Жюль Верн перед нами — останки затонувших судов, извержение подводного вулкана, чудеса подводной природы, тайны моря, такие например как никому не известный тоннель или Атлантида. Скажу честно, что лишь одному человеку да и то по прошествии многих лет и с применением современных технических средств и достижений удалось передать мне более яркие, запоминающиеся картины подводного мира. Это конечно был ещё один француз, великий соотечественник Жюль Верна — Жак-Ив Кусто. Я бы многое дал, чтобы хотя бы день провести на «Наутилусе», осмотреть судно, побывать в рубке, послушать лекцию профессора Аронакса в салоне, у открытого иллюминатора, послушать ворчание гарпунщика Неда Ленда и пожать руку капитану Немо, если бы он удостоил меня такой чести, конечно.

А ещё я изучал по нему географию и частично историю географических открытий. Книги Жюль Верна вообще прекрасно подходят для этой цели, ребёнок увлекающийся его романами впоследствии никогда не будет мямлить у доски, растерянно хлопая глазами в поисках Индийского океана или Ла-Манша.

Бесконечной любовью к морю наполнена эта книга: «Взгляните-ка на океан, разве это не живое существо? Порою гневное, порою нежное! Ночью он спал как и мы, и вот просыпается в добром расположении духа после покойного сна!» Или вот ещё: «Море — это всё! Оно покрывает собою семь десятых земного шара. Дыхание его чисто, животворно. В его безбрежной пустыне человек не чувствует себя одиноким, ибо вокруг себя он ощущает биение жизни.» А вот ещё две цитаты из романа и если в первом утверждении писатель, к огромному сожалению, ошибся: «Море не подвластно деспотам. На поверхности морей они могут ещё чинить беззакония, вести войны, убивать себе подобных. Но на глубине тридцати футов под водою они бессильны, тут их могущество кончается!», то во втором случае, я уверен, он бесконечно прав: «Творческая сила природы всё же превышает разрушительные инстинкты человека.»

Любые восторженные эпитеты применительно к этой книге кажутся мне затёртыми, слабыми и банальными. Нестареющий, нетленный шедевр мыслей, духа и надежд великого Мастера и Романтика, имя которому — Жюль Верн!

«Это я, Орк, говорю с вами, Орк Акеран, Верховный Координатор эпохи Великих Сумерек...»

Один из самых любимых мною фантастических романов вообще, самый любимый у Франсиса Карсака и наверное лучший производственный роман из тех, что я читал.

Чем он мне нравится? Многим:

— тем что автор не побоялся смешать в очень коротком романе множество популярных сюжетных ходов — перемещение разума, хронофантастика, звёздный ковчег, роман-катастрофа, спасение мира, вторжение чужих, ксенофантастика, изобретения, генетические мутации, социальный элемент... Не все из них основные, но все играют достаточно важную роль, без них роман был бы другим. У многих в результате такого эксперимента получился бы винегрет, а у Карсака — блюдо от шеф-повара (простите меня за кулинарную аналогию);

— своей динамичностью — читается очень легко, увлекательно, на одном дыхании;

— верой в будущее человечества, в разум и его возможности. Это так прекрасно — верить, что род человеческий способен превозмочь ярость умирающей звезды и не просто унестись к далёким звёздам, но прихватить с собою нашу общую мать — планету Земля;

— чередой отдельных ярких эпизодов. Я например, не очень люблю читать старые истории про Венеру, зная теперь насколько не соответствуют ранние представления об этой планете фактам, которые стали известны позднее. Но глава романа о венерианских джунглях понравилась мне чрезвычайно. Равно как и величественный и трагический эпизод с учёным Клобором на Марсе или гроза во время эксперимента на гидростанции.

Основные недостатки по мнению читателей это сухость изложения и наивность. С первым спорить не могу, склонен согласиться, что такой недостаток имеет место быть. А вот со вторым не согласен. Прежде всего, люди написавшие о наивности, к сожалению не указали, что конкретно им показалось наивным. Поэтому достаточно сложно поспорить с ними более предметно. Наивно движение фаталистов? Вряд ли — и в наше время на планете есть миллионы фанатиков, жаждущих апокалипсиса. Наивны предположения о социальном устройстве будущего — текны и триллы? Тоже сомнительно, в фантастике есть множество куда более причудливых социальных моделей чем разделение человечества по принадлежности к касте учёных. Наиболее моё обоснованное подозрение — предположение о том, что наивным кажется великое свершение, осуществлённое людьми будущего. Если так, то виноват в этом общий дух разочарования, витающей над почти заглохшей программой освоения космоса нынешнего человечества. Что я думаю по этому поводу, я уже написал выше и остаюсь оптимистом в этом отношении, давайте верить в лучшее будущее, каким бы маловероятным оно не казалось нам порой. Кроме того, прочитав другие романы автора — «Робинзоны космоса» и «Львы Эльдорадо», возьмусь утверждать что они куда более подходят под определение «наивный».

Рекомендую прежде всего поклонникам «классической» фантастики, но не только. Роман всего на 130 страниц, так что даже если не понравится, то много не потеряете, но такое развитие событий представляется мне маловероятным — я надеюсь что от прочтения этой книги вы получите огромное удовольствие.

В детстве не понял этого рассказа. Это не так странно, потому что, как оказалось, понимать там не обязательно, скорее нужно чувствовать. И почувствовать удалось лишь сейчас. Если только ты не случайный гость на Фантлабе, то знай читатель, что эта коротенькая, на четыре страницы, ироничная, грустно-радостная и философская история — про тебя. Да, да — её герой именно ты, а ещё я и каждый, кто любит, ценит и не может обойтись без фантастики.

А ещё это предсказание — о том, что и тогда, когда земные звездолёты достигнут Антареса или, к примеру, дельты Ориона, люди всё равно будут читать фантастику.

Рассказ о временных петлях и парадоксах. Да, одна из самых популярных тем в фантастической литературе — подобных историй в ней хватает с избытком, едва ли не каждый фантаст нет-нет, да и отдаст должное этой теме. Но я читал эту историю давно, когда в багаже памяти ещё не было вороха других, подобных ей. Это во-первых. А во-вторых, важно то, как именно подана та или иная история: её обёртка, окружение, антураж. И в этом смысле действие рассказа, разворачивающееся под сенью одного из парижских кафе-шантанов в знаменитом квартале Монпарнас, очень мне понравилось. Немолодой книжник-букинист спокойно наслаждался жизнью летним днём под бокал пива, когда за его столик подсел властный горбоносый человек в алой тоге...

Есть недостатки у рассказа. Он однозначно покажется многим достаточно сумбурным и несколько наивным, излишне запутанным и даже чуток скучноватым. А меня выручает аналогия, возникшая по мере чтения — вторая половина рассказа по духу напоминает повесть Вильгельма Гауфа «Фантасмагория в бременском винном погребке». Автор как бы позволяет читателю усомнится в том, происходят ли описываемые события на самом деле или же это плод воображения героя рассказа, Оскара Венсана, подогретого парами от очередного бокала коньяка.

Рассказ написан вскоре после войны и несёт на себе отпечаток её воздействия на автора. Кроме того, Пьер Буль не тот писатель, из под пера которого выйдет исключительно развлекательный рассказ. Не очевидный на мой взгляд посыл этой истории — любая война бессмысленна, потому что в конце концов это война против самих себя. Спорная идея, еcли не понимать её как войну человека против человека, а не наций и народов друг против друга. Такой представляется мне основная мысль рассказа, хотя возможно, что я ошибаюсь.

«У него нет сердца. Он беспощаден, как сталь, жесток и холоден, как мороз. Он словно лунный свет в зимнюю ночь, когда человек замерзает на одинокой горной вершине». Его зовут Фелипе Ривера, ему 18 лет. Его товарищи по революции боятся его больше, чем диктатора Диаса. Иногда он кажется им не человеком, а живым воплощением революции.

Есть на свете люди, пережившие ад при жизни. Не каждый из них способен как феникс из пепла возродиться к новой счастливой жизни, отрезав в памяти своё прошлое и забыв о нём. Есть и такие, у которых в душе не осталось места для света и счастья, ангелы мести и смерти, живые мертвецы, чьё сердце вспыхнуло и сгорело, отдав разуму последний приказ — во что бы то ни стало добиться поставленной цели, сокрушив всё на своём пути.

Моё мнение таково, что «Мексиканец» Джека Лондона — лучшая история о такого рода людях. Пусть хранит вас судьба, чтобы не стать таким как они или не оказаться на пути одного из них. Кстати, автор не раз использовал тему жестоких боксёрских поединков того времени и этот рассказ — лучший из всех на эту тему. Да что там мелочиться! Раз уж я начал так его нахваливать, то скажу, что в жанре реализма эта история однозначно входит в десятку лучших все времён и народов, а у огромного числа читателей он и вовсе — номер один!

Сильный психологический этюд от Джека Лондона. О том как быстро меняются в этой жизни роли. О ложном благородстве. О коварстве. О презрении. О том что то что мы видим не всегда является тем, чем оно нам кажется. О законе и справедливости.

Не знаю как можно уметь так писать. Очень малый объём рассказа, всего два героя, само действие занимает едва ли полчаса, но такие сильные эмоции, такая буря чувств и внутри рассказа и снаружи, в душе читателя. Великолепно!

«Меня мучило желание бродить по ночам, как дикие звери, при свете луны, под звездами, бежать обнаженной, чтобы мое белое тело ласкал прохладный бархат мрака, бежать не оглядываясь.»

Так Люси говорила сама о себе. А ведь это когда-то было существо забитое, малозаметное, невежественное, необразованное и непримечательное. Но если в твоих жилах кипит горячая кровь, если сердце твоё стремится на волю, если душа томится и жаждет чего-то нового, необычного и волшебного, то прутья клетки, настоящей или воображаемой, рано или поздно рассыплются в прах! Этот рассказ о женщине, подарившей себе свободу и никогда о том не пожалевшей.

А ещё он о повороте, том повороте жизненной тропы, который случается у каждого из нас. Знаете, знаменитая «Дверь в стене» Герберта Уэллса не всегда выглядит именно зелёной дверью в стене. Она может выглядеть как угодно: например как поворот на просёлочную дорогу со скоростного шоссе или как в нашем случае — в виде красивой смуглой женщины с чудесными тёмно-голубыми глазами, протягивающей руку незнакомцу... Ах друзья, уметь бы узнавать эти самые двери, этот момент, этот шанс! Наверное тот, кому это удалось, может считать, что поймал за хвост синюю птицу счастья.

Она была само совершенство. Спортсменка, красавица,... нет не комсомолка, а дочь миллионера. Изумительная юная леди в которой изящество и хрупкость сочеталась с силой. Великолепная наездница, ныряльщица и пловчиха, королева элегантности и покорительница мужских сердец. В том памятном путешествии все просто боготворили её, но понадобилось всего около пяти минут, чтобы всеобщее поклонение сменилось таким же всеобщим отвращением.

«Может ли мужчина — я имею в виду джентльмена — назвать женщину свиньей?» Таков вопрос, дающий завязку этой истории. Ответ после прочтения рассказа очевиден. Стоит заметить, что если бы рассказ был написан на сто лет позже, то и слово «дрянь» было бы слишком лестным для мисс Кэрьюферз. Всё-таки в те времена среди авторов, редакторов, издателей да и собственно читателей было чертовски много джентльменов.

Мало найдётся на свете вещей более банальных, чем любовный треугольник. Однако же за каждой такой банальностью на самом деле скрывается вихрь неистовых эмоций и чувств. Кроме того, если автор талантлив, то он и из самого обычного сюжета способен сотворить нечто особенное.

При иных обстоятельствах этот рассказ мог бы быть триллером, хоррором или даже фарсом, но его автор Джек Лондон, так что это остро-реалистическая проза о безболезненной мести, но безболезненной лишь физически. Итак, конец 19-го века, Канада, Юкон, за окном -60 градусов. В затерянной среди снегов хижине судьба свела троих...

Социальная сатира — частое явление в произведениях Джека Лондона. Юмор гостит на страницах книг этого писателя немного пореже, но тоже довольно часто. А вот и то и другое в одном флаконе для данного автора в общем-то не характерно.

Это рассказ о столкновении человека и системы. О, все мы знаем, чем обычно заканчиваются такие истории, многие из нас сами пытались и прошибить эту стену лбом и подкопаться под неё и попробовать перескочить через неё... Получилось у немногих, а некоторые и вовсе предпочли стать частью этой стены.

Картер Уотсон, герой рассказа, смог если не одолеть систему, то по крайней мере не то взять у неё реванш, не то дать ей сдачи. Для этого он использовал ту единственную стратегию, которая способна время от времени принести успех: используй систему против неё самой или иначе говоря побей своего противника его же оружием.

«...Кукол дергают за нитки,

На лице у них улыбки...» — © группа «Машина Времени»

Неравнодушен я к историям, где присутствует такой персонаж как осёл и при этом настоящими ослами оказываются совсем другие личности. Конечно, можно сказать, что реальные пришельцы с далёких планет обладали бы средствами, позволяющими узнать о человечестве решительно всё не прибегая к такой клоунаде, как в рассказе. Они бы зависли бы на орбите и собрали бы выжимку основных достижений человеческой мысли, данные о социальных процессах, о настроениях масс, оценили бы плюрализм мнений и уж конечно бы не стали бы формировать своё мнение о людях на основе оценки лишь одного солдафона-полковника.

Что же, предлагаю считать, что так оно и было. Но давайте тогда признаем за пришельцами право на чувство юмора и чувство стиля. Они не стали чертить огненной рукой «Мене, текел, фарес» где-нибудь на стенах Белого дома, а предпочли разыграть небольшой фарс, используя его как способ сообщить, что мы, люди — не то дети, не то дикари в социально-этическом и гуманистическом смысле и вовсе ослы в плане чистого разума.

Это ещё и очередное предупреждение от очередного автора — держите военных в частности и глупых людей вообще подальше от потенциального контакта.

«...Но иногда найдется вдруг чудак.

Этот чудак все сделает не так.

И его костер взовьется до небес...» — © группа «Машина Времени»

Я вижу здесь смешение жанров: фантастика налагается на притчу и наоборот. Это я для тех, у кого есть претензии по научной составляющей повести. Всё чаще встречаю в отзывах упрёки в нелогичности применительно к произведениям периода расцвета фантастики. Друзья! Фантазия и логика — это две непрестанно ссорящиеся и мирящиеся подружки — снова вместе, снова врознь. Они способны как гармонировать друг с другом в одной и той же истории, так и прекрасно обходится одна без другой в других историях. Качество рассказа как правило не зависит от того, на какой из двух этих случаев приходится каждый конкретный рассказ. А то так мы можем подвергнуть публичной обструкции половину фантастики 40-х — 70-х годов, дескать ненаучно, нелогично, а значит и нелепо.

Справедливости ради должен заметить, что в данном случае таких комментариев немного, уж больно хороша эта повесть старины Рэя. Человеку свойственно боятся смерти — своей и близких нам людей, все мы опасаемся, что отмерено нам меньше чем хотелось бы. Но всё познаётся в сравнении. Чтобы мы возопили, если бы знали, подобно героям повести, что костёр нашей жизни догорит всего через восемь дней и никак иначе?

Когда тему произведения можно сформулировать несколькими разными способами, то для меня это признак не только таланта, но уже и гениальности. Итак это рассказ о цели и упорстве в её достижении. Это критика и сатира на человеческое общество — даже с такой короткой жизнью люди сохранили в себе все пороки, свойственные человеку, например недоверие — чего только стоит попытка отказаться от дара, предложенного Симом? Это также и философский трактат. Жизнь скоротечна, спеши насладится ею, спеши достигнуть чего-то, оставь свой след на этой земле, будь счастлив и сделай счастливым ещё кого-нибудь, дыши полной грудью и живи на все сто — такие простые и важные мысли тем или иным способом старались донести до нас тысячи писателей. Брэдбери сделал это своим, присущим только ему способом — рассказывая завораживающую, потрясающую историю и переплюнул, быть может, всех. Так что это рассказ и о жажде жизни.

Финал был неизбежен. Могло лишь измениться лишь имя героя, если бы у Сима не получилось. Но если поколения и поколения людей были обречены страдать, то человечеству в целом на этой планете было предопределено выживание, потому что вне зависимости от места и времени действия рано или поздно найдётся вдруг чудак, который всё сделает не так. И так будет всегда.

У меня сложные отношения с этой книгой. В двадцати четырёх томах «Библиотеки фантастики», с которой началась моя дружба с фантастикой, фэнтезийные истории очень редки, а «Волшебник Земноморья» — единственный роман. А в детстве, когда из наиболее близких к этому жанру книг у тебя за плечами только сказки Александра Волкова да «Старик Хоттабыч» Лазаря Лагина, от книги с таким названием, с увлекающей воображение картой на форзаце, ждёшь совсем не философской повести о взрослении героя, об ответственности за свои поступки и о метаниях его души. Что же, не каждый из нас «ребёнок индиго», которому в раннем возрасте доступно понимание насыщенности и многообразия этого романа, доступна магия слова Ле Гуин. Поэтому в первый раз книга мною дочитана не была.

Понадобилось лет десять, чтобы я смог вернутся к этому роману и оценить его по достоинству. Нет, мне и теперь не всё в нём понятно. Я блуждаю в тумане магии слов Ле Гуин как карги на острове Гонт. Временами ветер разносит его густые клубы прочь и тогда в прорехах я вижу череду невероятно, потрясающе красивых и интересных образов: вырастающая перед носом корабля гавань Твила острова Рок, утлая лодочка посреди безбрежного моря, старый дракон — хозяин острова Пендор, расправляющий могучие крылья, молчаливый волшебник, в одиночестве бредущий по дороге с посохом в руке, мрачный колдовской замок Терренон и наконец человек, пристально всматривающийся в свою Тень. Однако потом туман сгущается, краски этих образов и связь между ними меркнут и исчезают, чтобы однажды открыться уже кому-нибудь другому. Тоже самое происходит с мыслями, возникающими по ходу чтения книги. Они как дымка или облако причудливо меняют свой вид, то вытягиваясь в струну, то принимая самый разный облик, сплетаясь в единое целое и тут же дробясь на множество фрагментов. Я хочу сказать, что основной посыл, заложенный в книгу, вроде бы ясен — познай и прими самого себя таким как ты есть, а затем приложи все силы, чтобы стать лучше. Но мысль эта словно написана на линии морского прибоя, бесконечно размываясь и хотя она тут же вновь волшебно проступает начертанными на песке рунами, я уже успеваю усомнится, правильно ли я понял её и даже если да, то в самом ли деле именно она самая важная в книге, ведь как я уже сказал, мыслей этих в романе столько, сколько островов в Земноморье — великое множество.

Это одна из тех книг, где даже пятое или десятое прочтение может открыть вам что-то новое и по-настоящему важное. И хотя прочесть её мне не просто, она безусловно того заслуживала.

Не Вестеросом единым!

Уже сейчас очевидно, что Джордж Мартин войдёт в историю литературы прежде всего как автор прекрасного романа-эпопеи «Песнь Льда и Огня». Однако хотелось бы, чтобы поклонники его таланта знали и помнили о других его сильных произведениях.

Одно из них — повесть «Портреты его детей». Это чрезвычайно сильная психологически вещь, от чтения которой у вас, быть может даже будут бегать мурашки по коже и вспыхивать разряды статического электричества в волосах. Это мрачная, пронизывающая душу история о знаменитом писателе, к которому начинают приходить в гости его дети. Хотя у него есть родная дочь, в душе автор всегда считал своими детьми героев собственных книг. Каждая встреча будет одновременно похожа одна на другую и в тоже время разительно отличаться между собой. Написанная на стыке мистики, реализма и магического реализма, с добавлением чуточки хоррора, повесть бьёт по нервам, как железом по стеклу. Вам наверняка приходилось слышать идею о том, что созданные авторами миры живут своей жизнью дальше, равно как и созданные ими герои. Но многие ли из них благодарны своим «отцам» за подаренную жизнь? Ещё вопросы, вытекающие из повести — на что человек может пойти в творческом запале? Как писатели разграничивают для себя реальное и придуманное, иллюзорное? И самое главное: такой простой и сложный вопрос — что для них ближе и дороже из этих двух сторон бытия?

Знаете, я очень боюсь, что эта история таки отчасти автобиографична. У Джорджа Мартина нет детей и он более чем сходен со стареющим героем повести Кантлингом. Даже положительным героям есть, мягко говоря, в чём упрекнуть писателя. Зачем ты убил моего отца и брата? — спросит его Арья Старк. Для чего ты отправил меня в путешествие без конца? — без надежды на ответ вопрошает Шарра из «Одиноких песен Ларена Дора». Вот Таф Хэвиланд может и не станет пенять отцу-автору, будучи вполне довольным своей судьбой. А что если на огонёк заглянут Саймон Кресс из «Королей-пустынников», лорд Тайвин Ланнистер, Сандор Клиган или Трейджер — дрессировщик трупов («Человек с мясной фабрики») и ещё множество других кандидатур? Я бы поседел от ужаса в преддверие бесед и объяснений с такими «детьми» или попытался бы сбежать.

Потрясающее произведение, в буквальном смысле — меня реально трясло во время чтения и ещё некоторое время после.

Отдельной строкой: чем не повод для гордости — советский писатель, друг Рэя Брэдбери Леонид Панасенко раньше Мартина додумался до такого интересного сюжета. В частности, ещё в ранней юности мне довелось прочесть рассказ «С Макондо связи нет?», где автор предложил знаменитому писателю Габриэлю Гарсии Маркесу ощутить на себе последствия материализации в реальном мире городка Макондо из великого романа «Сто лет одиночества»

«...Лишь человечность — признак человека,

Так ныне есть и было так от века...»

Писано это в одиннадцатом веке Юсуфом Хас Хаджибом Баласагуни, тюркским писателем. Я, как и Роджер Желязны, искренне надеюсь, что через много тысяч лет, в то время, когда происходит действие рассказа, эти две строки будут живы хотя бы в одном уголке Вселенной, а лучше — повсюду!

Помню, что пока я читал, то совершенно забыл, что герой рассказа имеет мало общего с человеком и походит на «большого бесхвостого серого оцелота с перепонками меж пальцев». Я забыл про это наверное уже на следующем абзаце, настолько увлёк меня рассказ, а вспомнил только в самом конце.

По идее этические нормы были соблюдены, по крайней мере изначально — ведь корпорация «Декабрь» начала процесс терраформирования на планете, где есть жизнь, но не разумная. Однако резкое изменение климата планеты дало толчок ускоренной эволюции одного из видов. Одной только этой фантастической (или нет) идеи, подаренной нам Желязны, мне за глаза хватило бы, чтобы признать рассказ хорошим. Но Роджер на этом не остановился, размышляя над моральной стороной такого развития событий на фоне берущей за душу, очень трагической историей Джарри, чья мечта длиною в три тысячи лет оборвалась ровно посредине.

Как я уже дал понять, для меня это прежде всего история о человечности. Но будет прав и тот, кто скажет, что это рассказ о том, что мы в ответе за тех, кого приручили, даже с той поправкой, что приручились они как-то сами. Не ошибётся и тот кто скажет, что это завуалированная притча об общественном эгоизме и личном альтруизме. Он также и о том, что трудно быть богом, равно как и казаться таковым. И том как личная трагедия способна кардинально изменить жизненную позицию и о том как обрести смысл жизни, когда он казалось бы утерян навеки.

Впечатляющее разнообразие, не так ли? Если уж рассказ хорош, то хорош он во всём — автор как гениальный художник, в пять минут несколькими мазками по холсту создал целый мир планеты Новый Элионол, которую видишь как наяву. Я не знаю в чём конкретно заключается секрет писателя, но нередко приходится читать в произведениях самых разных авторов пространные описания миров и при этом не получается поверить, почувствовать их. «Ключи к декабрю» к таковым не относится, потому что написан истинным мастером и создателем миров — Роджером Желязны. Видимо надо просто родиться гением, чтобы писать такие рассказы.

В авторском сборнике Джека Лондона «Сказки южных морей» этот рассказ первый и не зря. Помимо самой истории о доме Мапуи, он коротко обрисовывает положение дел на многочисленных островах в южной части Тихого океана на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. Европейцы и американцы пьют, страдают от малярии и делают деньги, в общем несут «бремя белого человека». Местные туземцы вкалывают на белых, клянчат у них табак и... иногда мечтают. Мапуи, его жена Тэфара и мать Наури грезят о собственном доме: «С крышей из оцинкованного железа и с восьмиугольными часами на стене. Чтобы он был длиной в сорок футов и чтобы вокруг шла веранда. В середине чтобы была большая комната, и в ней круглый стол, а на стене часы с гирями. И чтобы было четыре спальни, по две с каждой стороны от большой комнаты; и в каждой спальне железная кровать, два стула и умывальник. А за домом кухня — хорошая кухня, с кастрюлями и сковородками и с печкой.» И хотя колонизаторы не привыкли к такого рода выходкам дикарей, именно сейчас Мапуи улыбнулась удача — перед ним забрезжил шанс получить желаемое.

Мы все знаем, что «есть женщины в русских селеньях». Поверьте, что и в полинезийских хижинах найдётся не одна смелая и сильная духом женщина. Ей правда не придётся останавливать коня на скаку — за не имением оного. Но и выжить посреди тропической бури, спасая вдобавок свою мечту, ничем не легче, чем войти в горящую избу. Этот рассказ именно о такой женщине — Наури. Среди на редкость многочисленных, как для такого небольшого произведения, героев рассказа старая полинезийка едва ли не единственный настоящий человек и среди туземцев, но прежде всего в сравнении с белыми. Кстати, превосходно описан сам ураган и шторм, заставший врасплох маленький коралловый атолл Хикуэру. Неистовство природы описано так, что очень легко представить именно себя судорожно цепляющимся за верхушку пальмы в тщетной попытке уберечься от ярости стихии. Блестяще, снова!

Население планеты — более семи миллиардов. В 1955 году, когда Воннегут написал этот рассказ, ещё не было и трёх миллиардов. Но и тогда и сейчас ежедневно многие миллионы людей приходят на работу и вдруг ловят себя на мысли — постой-ка, а что это я здесь вообще делаю?

Желание получить больше денег и как следствие — материальных благ, стремление к работе по душе, опаска погнаться за журавлём и потерять синицу, удушливая атмосфера рабочего места, долг перед семьёй, стремление к свободе или творчеству, сила привычки, погоня за мечтой... Все эти и ещё многие другие мотивы и факторы ежедневно вступают в конфликт у многих из нас и ведут яростную перепалку то ли в уме то ли в сердце. А затем мы принимаем решения и никто кроме нас самих не вправе сказать верное ли оно, а иногда и сам человек не в силах этого сделать.

Этот рассказ именно об этом. Я люблю такие рассказы вне зависимости от авторства — обманчиво простые, но с глубоким смыслом. Такие, где писатель в короткой форме очень полно освещает масштабную тему, которой иной посвятил бы увесистый том. Сам сейчас нахожусь на таком распутье, так что рассказ стал подобен той стреле, что вонзившись в мишень, расщепила хвост уже торчащей в «яблочке» товарке. За это ещё плюс один балл.

«Это еще не факт!» — профессор Джордж Эдуард Челленджер

А моё знакомство с этой историей состоялось очень рано и началось оно не с книги или кино, но способ знакомства был родственен им обоим. Просто однажды отец зарядил в фильмоскоп новый диафильм. На этот раз это была не сказка, а нечто новое. Птеродактиля, изображённого на первом же кадре, было достаточно, чтобы приковать моё внимание...

Книга была прочтена уже на следующий день, оставив после себя яркое, неизгладимое, нет скорее даже неистребимое впечатление. Удивительные приключения четырёх отважных британцев в дебрях Южной Америки прочно отпечатались в моей памяти. Тайна, путешествие, неведомые опасности, открытия и исследования, романтика непознанного, стремление к приключениям, хорошая доза юмора и даже госпожа ирония, бьющая в конце романа мешком по голове одного из героев — вот что такое этот роман. Оторваться от чтения никак не возможно — это книга такова, что попадая в руки, не позволит выпустить её из них, пока вы не дочитаете до последней точки и лишь тогда, под первые лучи рассвета можно будет устало опустить голову на подушку.

Нельзя не отметить созданного автором профессора Челленджера, который наряду с Шерлоком Холмсом, с моей точки зрения является самым удачным его литературным героем. Человек-скала, энтузиаст науки, махина, которая пройдёт там, где другие повернут назад, личность с собственным мнением, которая не полезет за словом в карман, гений и добряк с большим сердцем. Учёные — частые гости на страницах книг, особенно в фантастике. Но превзойти масштабом личности и харизмой профессора Челленджера так никто и не сумел.

С тех пор я обожаю книги про белые пятна на карте планеты и про криптозоологию и всё благодаря этому роману — королю обоих этих исчезающих поджанров и ничего не могу с собой поделать. На орбиту Земли выведены тысячи спутников, площадь, занимаемая джунглями Южной Америки и не только стремительно сокращаются под воздействием человека, учёные давно доказали абсурдность надежд на встречу с вымершими видами, а мне всё-таки хочется верить. До сих пор с интересом читаю про снежного человека, чудовище из шотландского озера Лох-Несс, конголезского Мокеле-Мбембе, Олгой-Хорхоя из пустыни Гоби и прочих. Разумом понимаешь, что аргументы скептиков практически несокрушимы, но надежда теплится. Впрочем, некоторый шанс ещё есть — на океанские глубины. Однажды они уже подарили миру сенсацию в виде целаканта, может однажды раскроют ещё одну из своих тайн?

Один из тех единичных рассказов, моя оценка которых намного выросла спустя какое-то время после прочтения.

Наверное, отношение к рассказу будет во многом зависеть от того, знали ли вы до прочтения, что Эллисон — хулиган, мастер эпатажа, любитель затевать склоки и тяжбы, устроитель скандалов, что он привык говорить в глаза всё что вздумается и всячески шокировать публику и читателя. Этакая рок-звезда в литературе. Я всего этого перед чтением не знал, поэтому грубый и жестокий текст был воспринят мною однозначно — «чернуха». Понадобилось несколько месяцев, чтобы рассеялось смердящее (чего уж тут, никак иначе) обрамление этой жуткой истории и остались только событийные факты рассказа, мысли и идеи.

Да, мы читали Брэдбери и Азимова, вникали в работы Лема, не забываем, что на этой ниве плодотворно работали многие другие знаменитые писатели. Я обожаю массу их рассказов. Но принадлежит ли только им исключительное право на моделирование отношений искусственного разума и человека? Я думаю, что нет. Если машины могут быть разумны, то почему они не могут сойти с ума, свихнутся, спятить? Если они способны испытывать любопытство, дружбу, любовь, стремление творить, то почему они не могут испытывать злобу, ненависть? Только потому, что это чертовски мрачно и до дрожи отвратительно? Только потому, что нам бы этого не хотелось?

Я не знаю, сможет ли машина однажды с полным правом сказать о себе: «Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо». Но если сможет, то это будет значить, что не чужды ей множество таких качеств, чувств и черт, о которых лучше не думать, ведь человек, обычный средний человек пока что не представляет собой образец нравственной и душевной чистоты. А некоторые особи нашего с вами вида таковы, что если искусственный интеллект наследует именно им, то события рассказа могут перекочевать из литературы в реальную жизнь.

Наверное, Станислав Лем в своём «Големе» был прав, предположив, зародившийся искусственный разум очень быстро постигнет человека, причём сам предмет изучения будет не слишком интересен разумной машине. К тому же она быстро эволюционирует и «окно контакта» с ней будет недолгим. Поэтому не бойтесь появления разумных машин, но опасайтесь появления машин чувствующих.

Да, вот ещё что — все как-то концентрируют своё внимание на чудовищном компьютерном разуме. А между тем главный герой рассказа — последний человек на Земле или по крайней мере то, что от него осталось. И человек этот пошёл на такую жертву, обрёк себя на такие муки, что никаким праведникам и святым такое не могло привидится в самых ужасных кошмарах. Вечный прижизненный ад, без надежды на избавление, с пониманием того, что никто не в состоянии оценить эту жертву, даже сверхмощный искусственный интеллект.

За тридцать лет до того как Дэн Симмонс, обратившись к творчеству Джона Китса, написал свой «Гиперион», Роберт Янг написал этот поэтический и лиричный рассказ, прибегнув к наследию другого английского поэта — Перси Шелли. Хотя, вполне вероятно, что Китс повлиял и на Янга, на что указывает фамилия героя и название рассказа. Я, признаться, не ахти как знаком с творчеством обоих названных мною поэтов, но то что они жили и творили в одно время и то, что характерно для многих поэтов, рано ушли из жизни (одному было 26, другому 30) и то, что оба спустя полтора века после собственной смерти протянули руку помощи своим коллегам-прозаикам производит невероятно сильное, почти мистическое впечатление.

Это рассказ о человеке, который к концу жизни оказался на её обочине. Об одиночестве. И ещё о той неистовой тяге к звёздам, которая сродни другому влечению. Уже тысячи лет, начиная с древних финикийцев и отважных полинезийцев, моряки всего мира, погостив какое-то время на берегу, обращают свой взгляд к морю, испытывая объединяющую их всех тоску по морским просторам. В будущем, люди избравшие для себя профессию звездоплавателя, по мнению автора будут испытывать точно такие же чувства по отношению к необъятному космическому пространству.

Это история о том, что человек может быть одинок, находясь в обществе родственников и ещё миллиардов себе подобных и вместе с тем навсегда забыть об этом чувстве, находясь посреди космоса в обществе одной-единственной птички и следя за звёздами.

P. S. На эту же тему — «Зелёные холмы Земли» Роберта Хайнлайна

В последнее время в связи с определёнными социальными явлениями, очень часто, особенно в Интернете упоминают одну притчу. Прячу её под спойлер, поскольку будучи ещё относительно недавно малоизвестной, сейчас она уже многим набила оскомину, хотя это конечно нисколько не обесценивает её значение.

«Покаяние» Феликса Кривина — это талантливое сатирико-ироническое произведение на ту же тему. Такое же короткое, как и указанная мною притча, оно является ещё более резким, хлёстким, выразительным, точным, но ещё и смешным обвинением, напоминанием и призывом опомниться. Думаю, Вы и сами понимаете, кому оно адресовано прежде всего.

Говорят, историю нельзя изучать по историческим романам. Наверное, это справедливо. Но я уверен, что именно благодаря таким книгам, а не сухим монографиям и диссертациям, можно историю полюбить.

Только ленивый критик до сих пор не пнул этот роман. За образ Потёмкина, который вышел у Пикуля несмотря на подчёркнуто многочисленные недостатки героя, безусловно положительным, что расходится с общепринятым мнением и сейчас, а во время выхода романа ещё и противоречило официальной идеологии. За искажение фактов, домыслы, отсебятину и такое прочее. Ввязываться в такого рода полемику считаю бессмысленным и бесперспективным занятием — исторические романы видимо писать вообще не просто, но зато у каждого из них найдутся и почитатели и хулители. Скажу только, что против истории автор кажется не погрешил, все исторические события в романе происходят в положенные сроки, девяносто девять процентов героев — это реально существовавшие люди, жизненная линия которых совпадает с их исторической биографией. Защитить писателя от критика отчасти может лишь читатель. И он делает это единственно возможным способом — роман «Фаворит» уже тридцать лет может похвастаться неизменными вниманием и любовью читателя.

Роман наполнен картинами тогдашней жизни как аристократии, так и простого люда. Действие в основном разворачивается в Российской империи, но стараниями автора мы сможем побывать в разных уголках Европы и не только. Несколько войн, дворцовые перевороты, придворные интриги, становление и падение царедворцев, судьбы людей на фоне исторических событий, изрядная толика патриотизма и преображение облика страны — всё это «Фаворит». Больше всего люблю этот роман за то, что пока я его читаю, великое множество его героев перестаёт быть для меня ничем непримечательными портретами, краткими статьями в энциклопедиях, параграфами в учебнике по истории. Они как будто входят в мою комнату и делают мне честь, удостаивая беседой. Я больше слушаю, чем говорю и беседы эти для меня — истинное наслаждение. А ведь героев в романе бездна! Да, есть светлейший князь Таврический, без которого, собственно и не было бы книги, есть Екатерина Вторая и человек из народа — Прохор Курносов. Но наряду с ними, читателю встретятся: писатель Денис Фонвизин, пятеро знаменитых братьев Орловых, полководец Александр Суворов, король Пруссии Фридрих Великий, греческий корсар Ламбро Качиони, печально известная Салтычиха, учёный Михаил Ломоносов, фельдмаршал Миних, недалёкий Пётр III, гетман Разумовский, граф Шувалов, хан Крым-Гирей, мыслитель Вольтер, послы разных держав, фельдмаршал Миних, адмирал Грейг и... я просто устал перечислять. Кто-то появится на минуту, приветствуя вас лёгким кивком, а может напротив ожидая поклона, кто-то будет нашим собеседником на протяжении всей книги. Важно, что все они предстанут пред нами не только историческими личностями, но прежде всего людьми, со свойственными каждому достоинствами и недостатками, а значит станут для нас ближе и понятнее.

Это прекрасный роман о великом времени, великих событиях и великих людях. По-настоящему великих.

Есть старый и бородатый анекдот о человеке, которого обвинили в том, что у него дочь неблаговидного поведения. Уверения, что дочери у него вовсе нет, а есть только сыновья, человеку не помогли. С высокой долей вероятности можно предположить, что анекдот этот не что иное, как производная от этой истории Марка Твена.

Рассказ о том, что такое политика (более грязной навозной кучи не найти). О продажной журналистике. О манипуляции общественным мнением. О стадном чувстве толпы и общества. О чёрном пиаре. О том, как легко клевета проникает в умы и души людей. И всё это многообразное безобразие подано в фирменном стиле писателя — так, чтобы читатель живот надорвал от смеха. На секундочку, это ведь только середина девятнадцатого века, а мы и сейчас можем наблюдать такие же события постоянно!

Один из самых отвратительных преступников всех времён и народов однажды произнёс: «Чем чудовищнее ложь, тем легче в неё верят». Увы, авторство этой цитаты лишь добавляет горечи в тот момент, когда понимаешь, что она правдива. В таких случаях только смех и спасает. По-видимому Марк Твен это прекрасно осознавал, подарив нам этот рассказ.

Давно нравится мне этот маленький рассказ и малость расстраивает меня слабая средняя оценка его читателями. Конечно, с литературной точки зрения это не бог весть что — шутка, юмореска, анекдот, а юмор как известно, разными людьми может восприниматься по разному.

Но всё же я полагаю, что рассказ и сегодня способен найти своего читателя, особенно среди многочисленных «зелёных», экологов, натуралистов, защитников живой природы или просто тех тех, кто как и я считает охоту почти безоговорочным злом.

В фантастике существует великое множество историй, написанных на тему: кто из нас робот? Это пошло ещё от Айзека Азимова и других отцов-основателей. Поэтому современному автору придётся потрудиться, чтобы написать приличный рассказ на эту тему. Кажется, у Брайана Планта это получилось. Он поднял старый сюжет с пола, почистил, подрихтовал, подкрасил и завернул в новую красивую упаковку. Последней служит атмосфера аналога популярной во всём мире и у нас телевизионной и не только игры «Мафия».

Не смотря на то, что написано хорошим языком, с хорошо переданным психологизмом, из-за тривиального сюжета и прогнозировано-очевидной концовки рассказ быть может и не получил бы от меня девятки, но Влад Копп из «Модели для сборки» убедил меня в обратном.

«Завтра снова мы выйдем в огромное море...»

Гораций

Дай мне руку, друг! Мы перенесёмся с тобой на три с половиной столетия назад, в далёкие края, где солёные брызги волн Карибского моря разбиваются о скалы славного острова Тортуга. А вот и столица «черепашьего» острова — неистовый город Порт-роял, среди шумных улиц которого выделяется красивый белый дом с зелёными ставнями. Это резиденция губернатора, милейшего господина д’Ожерона, но к нему мы заглянем немного погодя. Сейчас же нас интересует один из многочисленных кораблей, стоящих на якоре на рейде в бухте напротив города. Этот настоящий краснобокий красавец с золочёной носовой фигурой и прекрасными обводами корпуса грозно ощетинился сорока медными пушками. На боку значится имя корабля и порт приписки — «Синко Льягас», Кадис. Что делает испанское судно в самом известном гнезде пиратов в этих водах? Пока странно немногочисленная, порядком растрёпанная и разношёрстная команда несёт вахту, мы пройдём в капитанскую каюту. Дело в том, что я хочу представить тебя одному человеку. Вот он, сидит за письменным столом и по-видимому задумавшись о чём-то важном, пока что не замечает нас. Давай воспользуемся случаем и рассмотрим его получше. Это высокий и худощавый, черноволосый человек лет тридцати пяти. Он одет в чёрный, отделанный серебром элегантный камзол, на котором выделяется кружевное жабо и к тому же вооружён — на поясе пристёгнута шпага. Да, кстати, будь предельно вежливым, если тебе вздумается спросить откуда он родом. Хотя и испанцы и голландцы легко примут его за своего, на самом деле он не имеет с ними ничего общего и его родной язык английский. Но боже упаси тебя вслух предположить, что он англичанин! На это он обязательно с холодком в голосе ответит тебе, что имеет честь быть ирландцем. Но вот мы наконец замечены, он повернулся к нам своим открытым, честным и решительным лицом на котором резко выделяется пара голубых глаз, в которых, обладая некоторой сноровкой, ты можешь прочесть незаурядный ум, хладнокровие и похоже ироничный взгляд на жизнь. Позволь представить — капитан Питер Блад!

О, как я завидую тем кто ещё не читал эту книгу! Я завидую даже и тем, кто не открывал её хотя бы лет пять и успел хоть немного подзабыть её!

Задолго до того как Джек Воробей стал суперзвездой голубых экранов, в литературе стал зарождаться положительный образ пирата. Перенося образ сухопутного «благородного разбойника» на морские просторы, были созданы капитан Хайдегер из «Красного корсара» Фенимора Купера и Эмилио Роканерра, известный как Чёрный корсар из одноимённого романа Эмилио Сальгари. С некоторой натяжкой сюда можно отнести и знаменитого капитана Немо из «Двадцать тысяч лье под водой» Жюля Верна. В 1922 году у Рафаэля Сабатини выходит «Одиссея капитана Блада» — роман, который уже почти век держит пальму первенства литературы на пиратскую тематику.

Образ главного героя собирательный. Значительная часть его подвигов позаимствована у знаменитого Генри Моргана, сначала пирата, а после вице-губернатора Ямайки. Некоторые детали биографии капитана Блада напомнят нам о Френсисе Дрейке, Мартине Фробишере и Уолтере Рэли. Немало взято из знаменитых «Пиратов Америки» Александра Эксквемелина, как уже справедливо заметил предыдущий рецензент. Но здесь я хотел бы его дополнить, поскольку хотя как и многие до него, Сабатини немало почерпнул для себя из мемуаров пиратского врача, но ещё больше он взял из книги «Всеобщая история пиратства» знаменитого Даниэля Дефо. Кроме того, автор «Робинзона Крузо» и сам отчасти является прототипом Блада — в молодости он принимал участие в том самом восстании герцога Монмута против Якова Стюарта. Ещё одним реальным прототипом героя стал Генри Питмен, хирург Монмута, сосланный как и Блад на Барбадос, но правда не вдохновившийся впоследствии карьерой пирата.

Тут у кого-то могло возникнуть мнение, что Сабатини просто талантливый компилятор. Ни в коем случае! «Одиссея капитана Блада» и два последовавших впоследствии продолжения — это абсолютно самодостаточные литературные произведения. Это увлекательная, легко читающаяся, захватывающая книга. Она окутана клубами порохового дыма, залита светом яркого тропического солнца, наполнена шумом морских ветров, грохотом пушек, ароматом испанского вина, звоном шпаг и абордажных сабель, красотой надутых белоснежных парусов и скрипом гусиных перьев о бумагу.

Конечно, Блад — герой идеализированный, джентльмен и рыцарь на капитанском мостике. Волею случая и судьбы став пиратом, он умудряется сохранить свои руки чистыми, а совесть спокойной. Он ловок, силён, великодушен, умён, везуч, одним словом практически идеален. Из недостатков разве что склонность к театральности, если конечно считать её за таковой. Герой получился бы не то что картонный, а прямо таки из жести, если бы Сабатини не догадался наделить его плещущей весельем иронией, которую капитан нередко обращает против себя самого. Вдобавок автор наделил Питера Блада уязвимым местом в виде любви к племяннице злейшего врага. Так и получился у Сабатини на редкость притягательный герой, которому хочется и подражать и наследовать.

Перед вами книга, которой негоже пылится непрочитанной на полке. Невероятные приключения, описанные в романе, просто не могут оставить вас равнодушными. Если же вы читали её раньше, быть может самое время вернутся к ней снова и погрузиться в историю капитана Блада, острота клинка которого уступает лишь остроте его ума.

Семь футов под килем и попутного ветра, друзья!

По мнению многих и моему собственному это лучший рассказ автора. Написать пару строк заставил отзыв уважаемого [b]drenay[/b], с которым я на этот раз не согласен. Знаете, по-моему гибель девяти людей за столетие — не такая уж нелогичная цена за социальный порядок и резкое снижение количества убийств.

Я не то что бы согласен с таким социальным устройством, нет. Просто не могу признать это рассказ нелепым, нелогичным и неправильным. Если сделать это, то точно так же следует поступить со многими более или менее близкими к нему знаменитыми фантастическими произведениями. Например с рассказом «Седьмая жертва» Роберта Шекли, повестью Владислава Крапивина «Гуси-гуси, га-га-га...», ещё одной повестью того же Шекли «Билет на планету Транай» и многими другими.

Ещё раз: в среднем только однажды в течении одиннадцати лет кому-либо удаётся получить право на убийство. Следует учесть несколько моментов. Во-первых: идя на такой рискованный шаг, как инопланетная каторга с мизерными шансами на выживание, человек вполне вероятно имеет веские на то причины. Быть может он не видит способа иначе добиться справедливости. Во-вторых, допреступник может и передумать. В-третьих, даже оставшись твёрдым в своём намерении совершить преступление, можно по прошествии лет просто не застать намеченную жертву в живых. И наконец, в четвёртых, предполагаемая цель — не овца на бойне, за ней оставлено право защищаться любыми доступными ей способами. Собственно, все эти четыре пункта так или иначе и сыграли в этой истории. Как видим, в реальности жертв будет ещё меньше. Так что, с моей точки зрения, предложенный автором вариант будущего имеет право на жизнь, а я уже второй раз за день пишу о том, что расцвет фантастики во второй половине двадцатого века не так уж многим обязан логике и её принципам.

Да и сам этот социальный выверт похоже был предложен автором, чтобы в мрачно-ироничном стиле показать, что иногда люди находящиеся по эту сторону тюремной решётки, ничем не лучше и даже хуже тех, кто находится по другую её сторону.

Произведение принадлежит к лучшим образчикам короткой фантастической прозы. В нём есть над чем улыбнутся и есть над чем задуматься.

Quis custodiet ipsos custodes? Что в переводе с латыни означает — кто же будет сторожить самих сторожей?

Острый рассказ о человеческой глупости, безответственности и самое главное — неумении и нежелании признать и исправить собственные ошибки. Для борьбы с преступностью правительство США разработало и внедрило программу страж-птиц, летающих автоматов, способных к самообучению. Желание передоверить ответственность за жизнь и безопасность людей разумным машинам вкупе с конструкторскими просчётами приводит к ужасным последствиям.

Год издания — 1953. Поэтому пока что в рассказе фигурирует самообучающееся устройство. Через три года, в 1956, на семинаре в Стэндфордском университете будет впервые предложен термин «искусственный интеллект». Эта история одна из первых на эту тему, хотя первенство и не за ней.

Есть в рассказе натяжки. В частности страж-птицы реагировали только на явные угрозы или такие, которые представлялись им таковыми. Они никак не реагировали на отравителей или на попытки заранее подстроить несчастный случай. Но стоит ли придираться? В 50-х и 60-х научная фантастика познала свой расцвет вовсе не потому что фантасты придерживались скрупулёзно выверенных логических построений.

Эта кибернетическая антиутопия посвящается любителям на полном скаку рубить шашкой гордиевы узлы. Не всякая сложная проблема имеет эффективное простое решение. Иногда возможно только сложное. Так ли уж сложно его найти, если инструмент для поиска у нас всегда при себе?

А вспомнить конкретно об этом рассказе мастера именно сейчас меня неожиданно подвигли две новых серии двух любимых сериалов — «Castle» и «Person of Interest», просмотренные недавно в один день. В обеих фигурировали дроны — беспилотные летательные аппараты, по сути своей военные роботы. Это, естественно, не первый раз, когда я о них слышал, но вот как-то так совпало, что ещё в тот же день и в новостях сюжет на эту тему показали. Конечно это ещё не совсем то о чём писал Шекли, эти машины пока что не обладают искусственным интеллектом и слава Богу, но ощущение того что рассказ может стать пророческим, у меня возникло.

Не буду оригинален. Мне тоже было очень тяжело вчитываться в эту книгу. Наибольшая сложность, которая встречает нас уже в самом начале — это обилие ортских слов, смысл которых вполне понятен пока это слово одно, но расплывается, когда они в тексте на каждом шагу. Чтение в первый час-другой можно сравнить с маханием кайлом по граниту. Но когда твердокаменная оболочка книги наконец расколется, читатель будет вознаграждён каверной с изумрудами интересных идей и забившим ключом прохладной воды интереснейших мыслей. Роман также потребует от вас обладания широчайшей и глубочайшей эрудицией, поскольку наполнен множеством разнообразных философских и научных концепций. Мне, например, моего уровня не хватило и приходилось лазить по энциклопедиям.

По структуре книга похожа на раскрывающийся бутон, на выпрямляющуюся пружину, на раскручивающуюся пращу и даже на рождение Вселенной. Поначалу очень герметичное, камерное, битком набитое вопросами повествование внезапно расширяется, выпрямляется, снова и снова стремительно добавляет в динамике, начинает отвечать на многочисленные вопросы и тут же фонтанирует массой новых.

Незаурядная, выдающаяся книга, напоминающая о работах Станислава Лема и Вернора Винджа. Выражаясь языком романа, в какой-то момент понимаешь, что находишься в диалоге с автором. Правда, практически неминуемо, Стивенсон вас «уплощит», но если вы прониклись духом книги, то поймёте, что ничего зазорного в этом нет.

Книга, которая подарит вам абсолютное, полное погружение в атмосферу средневековья. Я, например, очень люблю романы «Айвенго» и «Квентин Дорвард» Вальтера Скотта и другие, похожие на них книги, но ни одна из них не подарила такого полного эффекта присутствия посреди событий произведения.

Это роман историко-рыцарский, приключенческий, социальный, даже этнографический. По-видимому Сенкевич при подготовке к работе над романом проработал просто прорву источников и материалов, подолгу корпея над историческими документами, летописями и прочим. В результате такого подхода роман, который является масштабным историческим полотном, оброс многочисленными, но достоверными подробностями. В тексте романа вы найдёте подробные описания придворных церемоний, народных обычаев, княжеской охоты, отношений между сословиями. Книга расскажет о феодальном хозяйстве, о турнирах и рыцарском кодексе, о представлениях тогдашних людей о разных сторонах окружающего их мира.

Конец 14-го и начало 15-го века. В Азии хромой Тамерлан ведёт свои многочисленные завоевания. В славной Флоренции приходит к власти фамилия Медичи. Пока ещё тихо дремлют Византия и Китай. В восточной Европе два союзника — не так давно христианизированная Польша и последнее языческое государство в Европе — Литва отчаянно сражаются за право существования с организацией, которая под маской религиозных фанатиков прячет алчных охотников до чужих территорий — рыцарей-крестоносцев. Я начал описывать достоинства романа с более важного для меня лично, хотя конечно «Крестоносцы» это прежде всего эпос о борьбе польского и литовского народов против Тевтонского ордена, рассказ о том, как решаются судьбы наций. «Благодаря согласию растут малые государства, из-за раздора гибнут великие державы». Этот афоризм принадлежит перу самого Сенкевича. В истории Польши куда чаще можно было наблюдать раздоры чем единение, но в романе описан тот исторический период, когда Польша, крепко став на ноги и оперевшись на союзную Литву, сжав наконец пальцы в закованной в броню перчатке, крепко врезала по зубам ненавистным и заносчивым крестоносцам.

Сенкевич большой патриот своей страны и в многих его романах герои-поляки чрезмерно идеализированы. В данном случае это не так, образы двух главных персонажей — Мацька и Збышка, старого и молодого рыцарей из Богданца вышли на редкость достоверными, запоминающимися и колоритными. Особенно привлекательным вышел старый Мацько — этакий кряжистый дуб, который и не всякая молния способна расщепить. Хитрый, но щедрый, суровый, но любящий, этот воин, которому пошёл седьмой десяток не только выходит биться на поле боя, но и совсем не против ущипнуть пониже спины зардевшуюся панночку на пиру. Сам Збышко, номинально главный герой, которому посвящено ощутимо большая часть повествования, в целом наследуя своему дяде и будучи похожим на него, всё же несколько теряется на его фоне. Просто не успел он ещё нажить той лисиной хитрости, житейской мудрости и проницательности. Интересны и очень многочисленные второстепенные герои. На страницах книги вам встретятся странствующий торговец индульгенциями, воин и аббат в одном лице, рыцарь, похожий на Дон Кихота и рыцарь, похожий на прислужника Сатаны, девушка, способная в одиночку подойти к медвежьему логову, многочисленные реальные исторические лица.

Этот роман Секевича принято считать вторым по значимости среди творческого наследия автора, но в самой Польше он, безусловно, номер один. Сенкевича часто спрашивали почему он перестал писать о событиях, происходящих в его время. Сам же писатель свой уход в историческую тематику объяснял так: «Не лучше ли, не здоровее ли — вместо того, чтобы рисовать нынешнее состояние умов, нынешних людей, их бедность, несогласие с самими собою, тщетные потуги и бессилие, показать обществу, что были времена еще худшие, более страшные и отчаянные, но, несмотря на это, наступило возрождение и спасение. Первое может окончательно расхолодить и привести в отчаяние, второе — прибавляет сил, питает надежду, будит желание жить». Мог ли он знать что спустя всего сорок лет чудовищные преступления нацистов, духовных преемников Тевтонского ордена, затмят чёрные дела крестоносцев?

Они называют её просто и без затей — Трасса. Двадцать километров ледяного ужаса с перепадом высот до двух с половиной километров. Средняя скорость — 133 км/час. Рекорд Трассы — 9 минут и 1,14 секунды. Победитель получает всё что угодно, правда процент выживших в этих состязаниях невелик. А на вопрос зачем они делают это, часто можно услышать: — «Почему бы и нет?». Тоже ответ не хуже прочих...

Знаете, я под впечатлением от этого короткого рассказа. О сколько нам открытий чудных готовит система рекомендаций, особенно тогда, когда запрашиваешь её в трёхсотый или около того раз. Именно тогда ваши сети начинают приносить любопытный улов в малой форме. Это малоизвестные рассказы таких же малоизвестных или не плодовитых авторов, как правило, с крайне небольшим количеством оценивших их читателей, среди которых попадаются временами такие произведения, что многие мэтры и мастера фантастики нисколько не постеснялись бы поставить под ними свою подпись.

Таков и этот рассказ. Больше всего в нём от санного и бобслейного спорта, но то что происходит в рассказе — это совершенно точно не спорт. Эта история приходится дальней родственницей рассказам Роберта Шекли «Бесконечный вестерн» и «Большая охота».

Безумству храбрых поём мы песню, но как быть, если безумие в этой паре первично?

«Грустно, девицы...» — О. Бендер

Этот рассказ Роальда Даля я вспоминаю очень и очень часто. А на самом деле хотелось бы делать это куда реже, потому что вспоминаю я его тогда, когда мне на глаза или в руки попадает слабая книга.

Наверняка, многие, прочтя этот рассказ, задумались — не был ли автоматический сочинитель или подобное ему устройство изобретены в самом деле изобретены и не отрабатывают ли теперь эти аппараты вложенные в них средства на всю катушку. Очень похоже, что так оно и есть. Причём заказчики, разработчики, операторы и программисты этих аппаратов вероятно напрочь лишены литературного вкуса. Как следствие, в лучшем случае она штампует банальные, слишком похожие книги, которые не содержат в себе настоящей искры. В худшем же случае книжные прилавки оказываются завалены посредственной, напичканной штампами, лишённой художественного вкуса макулатурой и откровенно трэшевым, без проблеска мысли и чувств шлаком.

Когда-то давно, будучи прочитанным в сборнике «На суше и на море» за 1987 год, этот рассказ казался мне смешным. Теперь смеяться не приходится. Хотя дельцы-издатели по-видимому обошлись без фантастической машины (люди оказались экономически выгоднее), положение в реальной жизни стремительно приближается к тому, что мы видим в финале рассказа. По моим наблюдениям, всё чаще закрываются букинистические лавки, всё чаще придя в один из книжных, я узнаю, что он ужался в два раза. Недавно я имел беседу с продавцом-консультантом, этакой девочкой-колокольчиком, которая могла без запинки рассказать всё что угодно о каждой из книг вампирической тематики, занимающих три стеллажа, которая сносно ориентировалась в «попаденческой» литературе, и которой мне пришлось дважды повторять фамилию Брэдбери, понимаете — Брэдбери!...

Книгу эту я в руках пока что не держал. Наткнулся на эту антологию, обнаружив, что уже давно прочитал все входящие в неё произведения. До сих пор я считал, что лучшие русскоязычные фантастические антологии — это «Стрела времени» Севера Гансовского и «Ключи к декабрю» Владимира Баканова. Теперь для меня лучших — целых три. «Пасынки Вселенной» ничем не уступают вышеназванным книгам и в чём-то, возможно, их превосходит.

Прекрасная подборка рассказов от столпов фантастики и признанных корифеев — Саймака, Брэдбери, Шекли, Азимова, Каттнера, Брауна, Кларка, Дика, Гаррисона, Андерсона, Хайнлайна, Ван Вогта, Тенна, Рассела. Не факт, что в антологию попал ваш самый любимый рассказ того или иного автора, но что составитель выбрал один из лучших у каждого автора — это точно. В случае если авторство произведения в этой антологии принадлежит менее знаменитому фантасту «второго эшелона» или такому же замечательному как ранее перечисленные, но менее плодовитому автору, рассказ ни в коем случае не будет проходным — он тоже окажется лучшим или одним из лучших. Это я про истории Киза, Порджеса, Табба, Янга, Гаррета, Лейнстера, Энвила, Кэмпбела, Уоллеса, Блиша, Ганна.

Всё-таки даже такое чудо не могу назвать идеальным. В книге целых четыре рассказа Андерсона и по два от Брэдбери, Азимова и Каттнера. То есть имеем шесть «дублей». Ими можно было бы на сей раз поступиться, чтобы освободить место для представителей творчества Уиндема, Финнея, Фармера, Диксона, Воннегута и конечно Желязны. Это было бы как «вишенка на торте»...

Но, повторюсь, и так превосходно. Дайте почитать её любому — она лучше любого полиграфа выявит, способен ли человек не только любить фантастику, но и покажет, ощущает ли он потребность мыслить, чувствовать, сопереживать. Подарите её другу — это превосходный подарок. Дайте её своему чаду — пусть приучается к первоклассной литературе. Хорошо бы некто додумался переиздать её, а пока-что бегу к букинистам. В общем, это книга-тест, книга-манок и, как символ — книга-ключ от волшебных ворот, по арке которых змеится надпись «Фантастика». Молви ей — «друг» и она подарит тебе множество чудес и занимательных историй, необыкновенных путешествий, новых мыслей и приятных часов.

Как доказать свою способность мыслить инопланетянину-негуманоиду, если под рукой нет ни одного объекта материальной культуры? Считаете, что ответ очевиден? Как бы не так...

Рассказ по структуре похож на плоскость, которую перегнули под углом девяносто градусов. Уже было настраиваешься на космическую робинзонаду с социальным элементом, но вдруг оказывается, что повествование резко сворачивает на тему контакта и всё затевалось для того чтобы в очередной раз высмеять, пожалуй даже высечь людей. Я не скажу, что они или правильнее сказать мы, того не заслуживают, нет. И критерий оказался, к сожалению, вполне объективным. Но можно ли ждать от такого контакта чего-то хорошего? Как относится к «братьям по разуму» которые его применили? Ведь такой способ выявляет не только разумность, но и...

С нечистью и нечестивцами бороться нелегко. Георгию Победоносцу понадобилось копьё, чтобы сразить не то змея, не то дракона. Архангел Михаил у врат рая не может обойтись без огненного меча. Даже Иисус — и тот взял в руки бич, когда изгонял из храма торговцев.

Профессор Саймон Флэгг рискнул померятся силами с самим дьяволом, вооружившись всего лишь Великой теоремой Ферма да ещё получив от автора рассказа в виде бонуса издевательски вежливые манеры джентльмена и неподражаемую ироничность.

Приди мне в голову такая дикая фантазия — загадывать загадки Сатане, разыгрывая свою душу, я бы уж потребовал бы поставить на кон со стороны ада что-либо равноценное. Например, детальный проект звездолёта, включая теоретические выкладки и подробные чертежи. Тогда, поджариваясь на адской сковородке, можно было бы утешать себя оказанным человечеству благодеянием.

«Послушайте!

Ведь, если звезды зажигают —

значит — это кому-нибудь нужно?»

Владимир Маяковский

Каждому автору, не только знаменитому или великому, но и вполне среднему, хоть раз в жизни да задавали вопрос — где он берёт сюжеты. Ответы, как правило, самые разные, но многие просто улыбаются — спросили бы ещё, как вы дышите? «Звезда» сэра Артура Кларка блистательный пример того, как выловить потрясающую мысль в том, о чём размышляли на протяжении веков тысячи и тысячи мудрецов и увидеть сюжет в том, на что миллиарды людей ежедневно смотрят уже многие тысячи лет. Это ли не признак огромного таланта писателя?

И да, этот рассказ способен задеть чувства религиозных людей. Более того, рискну предположить, что такой убеждённый и непримиримый атеист, как Артур Кларк не мог этого не понимать и писал именно так абсолютно намеренно. Впрочем, вряд ли рассказ оскорбит того, кто в своём общении с Богом ограничивается короткой самодельной молитвой на подобии: «Господи, защити всех тех, кто мне дорог». А вот те, кого принято называть людьми глубоко религиозными, могут отреагировать по-разному. Как говорится, есть варианты — молчание укоризненное или презрительное, вздёрнутый нос, кроткая улыбка, подразумевающая собой пресловутое «прости им ибо не ведают что творят» или даже поток яростной площадной брани и сжатые кулаки. И ничего в этом удивительного — уже две тысячи лет христиане реагируют на подобные хлёсткие пощёчины (или увесистые затрещины, это как угодно) именно так — некоторые подставляют вторую щёку, но немало и таких, что хватаются за меч.

Не только вышеперечисленным дорог для меня этот рассказ. Прекрасен он и тем, что спустя века или тысячелетия наши потомки могут вполне могут установить, что фантастического в этой поразительной истории нет даже на медный грош. А именно — тогда когда они достигнут не то созвездия Ориона, не то беты Козерога, где по прикидкам астрономов должна находиться Вифлиемская звезда.

Upd: В ответ на некоторые упрёки (недоумение) в последующих за моим отзывах, должен заметить, что я не вывожу логического заключения об атеизме автора, но! Достоверно известно, что сэр Артур был непримиримым, активным атеистом, о чём он сам неоднократно заявлял публично в устной форме, равно как и письменно.

Хороший рассказ на тему временных парадоксов и петель. В мире фантастики таких сотни и тысячи, поэтому сюжет и развязка как не крути, — предсказуемы. Но переставить мебель в комнате тоже можно сотней разных способов и остаться при этом недовольным. А потом придёт дизайнер-профессионал или же просто человек со вкусом и всё поставит на свои места. Так же и в случае с этим рассказом. Артур Кларк выбрал для своей истории интересные декорации и обстоятельства, добавил пару мелких, но интересных деталей, написал концовку настолько неожиданную, насколько это было возможно и подал всё это очень лаконично. Получилось отлично!

Достопочтенный сэр, будучи большим энтузиастом науки, тем не менее посчитал нужным именно в такой форме предупредить людей об опасности безответственных и неконтролируемых экспериментов. Перефразируя известную присказку, скажем: энтропия учёным не игрушка!

Ещё одна прекрасная история от О. Генри. Как и во многих других его рассказах, в нём заключена маленькая Вселенная. По разному можно сформулировать тему и мораль этого произведения. Оно о глупости, помноженной на обстоятельства. Оно о том, что каждому — своё. О том, что в этой жизни мы часто бываем слепы как крот. И главное, — о том, что в этой жизни каждый из нас может получить то, чего он хочет. Главное же — это быть по настоящему уверенным, что ты хочешь именно этого.

Перед чтением глянул только на невысокую общую оценку и неприятно удивился. Дэвид Вебер — один из моих любимых писателей и пишет он обычно бойко и интересно. Как же так? — подумал я и уселся читать. По ходу чтения сначала решил, что низкая оценка — это из-за банального сюжета о том как земляне партизанят против фашиствующих захватчиков извне. Потом грешил на читателей за предубеждения, поскольку партизанят американцы и румыны, а у нас всё-таки, как правило, не любят ни тех не других. Каюсь, был неправ, дело оказалось совсем в другом. Представьте что автор устроил быть может не идеальную, но довольно приличную чайную церемонию. Всё было сделано как полагается, но вот человек подносит чашку ко рту и вдруг оказывается, что туда кто-то всыпал ложку соли...

Вот такие дела. Будучи поклонником Вебера и достаточно «всеядным» в фантастике, я ставлю высокую оценку этой повести, но понимаю и не стал бы укорять тех, кто поставит ей три-четыре балла.

«В последнюю осень, ни строчки, ни вздоха.

Последние песни осыпались летом.

Прощальным костром догорает эпоха,

И мы наблюдаем за тенью и светом»

Юрий Шевчук

Удивительно подходят эти строки к «Дикой охоте короля Стаха». Учёный-фольклорист Андрей Белорецкий занимается сбором легенд, но кажется той осенью он не записал ни строчки, хотя очень близко познакомился с одной из них. Не единожды его тело замирало, будучи не в силах сделать ни вздоха. Краски, которые смешал автор, чтобы создать своё полотно, в самом деле настолько мрачны, что понимаешь — песни действительно осыпались летом. И догорает эпоха — та, о которой многие из нас и не ведали. В конце 19-го века в глухих уголках Беларуси шляхта, местное дворянство, местами живёт так, словно на дворе век 17-й или 16-й. Осколки той эпохи вспыхнут и сгорят на наших глазах, а пламя охватившее их, будет окрашено колдовским зеленоватым цветом. И уж совершенно точно, на редкость причудливой и изменчивой будет игра света и тени в этой истории, в этом готов присягнуть вам, друзья.

Конечно, есть у повести недостатки, но не столь уж значительны. Не избежать параллелей с «Собакой Баскервилей» Артура Конан Дойла, даже не столько из-за сюжета, сколько из-за того что болота Минской или Могилёвской губернии с первых же страниц удивительно напоминают топи Дартмура в графстве Девоншир. Описание увядания дворянского гнезда напоминает мне о романе «Капитан Фракасс» Теофиля Готье и родовом замке баронов де Сигоньяк. А в стиле изложения чудится влияние Александра Куприна. Ну и что? Даже в худшем случае всё вышеперечисленное значит лишь, что автор любил хорошую литературу и умел взять от неё наиболее ценное. В лучшем же случае это не значит ровным счётом ничего. Наиболее существенный недостаток — вкрапления социалистического реализма, которые выглядят довольно чуждыми. Я не знаю сколько здесь от авторских убеждений и позиции, а сколько от того факта, что без них с публикацией наверняка были бы большие проблемы, но осознание последнего факта сглаживает для меня этот недостаток.

Давно стал замечать за собой, что разные народы ассоциируются у меня с конкретными литературными произведениями национальных авторов. Франция — «Три мушкетёра» Александра Дюма, Польша — «Крестоносцы» Генриха Сенкевича, Испания — «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» Мигеля Сервантеса и так далее. Беларусь отныне в этом плане будет для меня связана с «Дикой охотой короля Стаха» — прекрасной повестью Владимира Короткевича.

Этот рассказ один из самых-самых не только у Азимова, но и в фантастике вообще. После таких произведений в биографиях авторов появляется строка «наутро он проснулся знаменитым». Правда это сейчас, в 1941 году всё было не так быстро, но всё же именно этот рассказ сделал безусого юнца знаменитым, застолбив за ним место на фантастическом Олимпе.

Многие отмечают наличие нестыковок и неточностей. Недочёты в устройстве убежища, вопросы по астрономической части. Согласен, есть немного. Правда, почти все отмечают, что они несколько не убавляют высоких достоинств этой новеллы. И с этим я тоже согласен целиком и полностью.

Пару лет назад мне впервые довелось прочесть следующие строки, которые вспомнились сейчас, когда я обнаружил, что мне не так-то просто подобрать добрые слова в адрес одного из своих любимых рассказов:

»- Горе! Горе! Страх, петля и яма

Для того, кто на земле родился,

Потому что столькими очами

На него взирает с неба черный

И его высматривает тайны.»

Это стихотворение «Звёздный ужас» Николая Гумилёва. И это он о наших далёких предках, которые испытывали ничуть не меньший ужас, чем жители Лагаша, хотя в нашей системе только одна звезда. Не потому ли нас так завораживает эта история, что где-то глубоко в душе каждого из нас сидит крошечный осколок звёздного ужаса, доставшегося нам в наследство от пращуров?

Если потрудитесь прочесть это стихотворение полностью, то будете, помимо его литературных достоинств, вознаграждены наиболее удачным, с моей точки зрения, контраргументом против финала рассказа Айзека Азимова, точнее средством для его предотвращения.

«Пятнадцать человек на сундук мертвеца

Йо-хо-хо! И бутылка рому!»

Одна из тех книг, которая взяв тебя под руку, идёт с тобой по жизни и всегда рядом с тобой. Она как лакмусовая бумага — если Вам не понравилось, значит вы не романтик, больше и хуже того — в вашем сердце нет места мечте о Приключении.

Однажды Роберт Льюис позвал своего пасынка Ллойда и развернул перед ним карту острова... Так началась история знаменитого романа. Вся семья писателя наперебой участвовала в создании этой книги, подгоняя коней своего воображения и помагая автору. Результат — нетленный шедевр, песня песен приключенческой литературы.

Вообще я приметил, что очень часто самые лучшие книги, которые можно определить как детские, юношеские или близкие к ним, получаются, когда они пишутся прежде всего для вполне конкретного юного читателя, знакомого автору. Таковы «Приключения Алисы в Стране чудес» Льюиса Кэролла, которых быть может и не было бы, не будь Алисы Лиделл. Вильгельм Гауф писал свои замечательные сказки для детей из дворянской семьи, которую он близко знал. Алан Милн не только посвятил своего «Винни-Пуха» сыну Кристоферу Робину, но и ввёл того в текст в качестве действующего лица. Из новейшей истории — всем известный пример Джоан Роулинг, которой вздумалось однажды подарить своей дочери сказку. В случае с «Островом сокровищ» такая же история.

Достоинства романа таковы:

— динамичный сюжет с весьма неожиданными поворотами на пути к финалу;

— великолепный литературный слог — книга написана живым языком, главы проглатываются одна за другой с чудовищной скоростью;

— прекрасно переданная атмосфера моря, морского путешествия на парусном судне. Стивенсон жил и творил во время, когда железо и пар уже правили морем, но в устье Темзы ещё можно было встретить доживающие свой век старые деревянные суда, а чайные клиперы доигрывали финальную партию великой парусной симфонии, совершая последние стремительные рейсы в Китай.

— сильные, колоритные, убедительные, незаурядные герои, подавляющее большинство которых созданы на основе реальных людей.

О последних подробнее. «Остров сокровищ» подарил нам, быть может, самого обаятельного мерзавца среди литературных героев — Долговязого Джона Сильвера, старого одноногого квартирмейстера капитана Флинта. Этот образ настолько притягателен, что даже чёрное убийство в спину, совершённое пиратом, почти не снижает симпатии к нему. Невероятно, но факт! Остальные пираты радуют читателя разнообразием. Это выпивоха и сквернослов Билли Бонс, калека Слепой Пью, который даже будучи незрячим, наводит ужас на своих товарищей, коварный и жестокий Израэль Хендс, богобоязненный и молодой Дик Джонсон, громила и костолом, боцман Джоб Эндерсон... Да там целая кунсткамера, наблюдать за которой чертовски интересно. Положительные герои мало чем уступают пиратской шайке — рассудительный и решительный доктор Дэвид Ливси, болтун и храбрец, сквайр Джон Трелони, капитан Александр Смоллетт — «сухарь» и настоящий смолёный моряк, бывший пират, а ныне робинзон Бен Ган, который вроде бы немного не от мира сего, но на поверку оказывается хитрее прочих. Ну и конечно юный храбрец Джим Хокинс, на долю которого выпало и заварить и расхлёбывать всю эту кашу. Кто из нас не мечтал оказаться на его месте?

Каким образом он смог создать такую книгу? Ещё в детстве, будучи очень болезненным ребёнком, Стивенсон часто вынужден был проводить целые недели в своей комнате или даже в постели. Другой бы сломался, вырос бы угрюмым меланхоликом, а он выкарабкался и вынес с собой то, что навсегда определило его судьбу — свою неудержимую фантазию, свой сохранившийся и в зрелости детский, широкий и радостный взгляд на мир, в котором столько нового и интересного:

«Вот как жить хотел бы я,

Нужно мне немного,

Свод небес, да шум ручья

Да внизу дорога.»

Интересный факт, который вычитал где-то. Стивенсон, как принято сейчас говорить, знатно «троллит» Англию и англичан. Хокинс — фамилия ближайшего сподвижника Френсиса Дрейка, прославившегося на ниве пиратства, а Трелони — девичья фамилия его же матери. Таким образом автор намекает на то что более века Англия поддерживала пиратство, пока это было ей выгодно. Что тут сказать, Роберт Льюис Стивенсон — настоящий шотландец.

Давно это было, в детстве — мне снился сам Флинт, что есть мочи вопящий на смертном одре: — «Дарби Мак-Гроу! Дарби, подай мне рому!» Сейчас мне такие сны не снятся, а жаль...

Имхо, это рассказ не о бессмертии. Во всяком случае вопрос кому оно достанется, а кому — нет, здесь не основной. Это злободневная сатира, острая и точная, как выпад испанской навахи, против человеческого себялюбия и эгоизма.

По сути, используя фантастический приём, автор рассказывает нам о том, что мы и так знаем, воочию ежедневно наблюдая реалии повседневной жизни. Конкретно — бюрократ, популист, плутократ и политикан бывает в высшей степени эффективен. Но лишь в одном случае — только тогда, когда он действует в своих интересах.

Ну хоть здесь подобный субъект получил по заслугам...

«Ребята, давайте жить дружно» — кот Леопольд.

Наверное перед угрозой ядерной войны или тотальной вирусной эпидемии и я бы предпочёл, чтобы строгий воспитатель развёл драчуна-несмышлёныша и нашкодившего забияку по разным углам, объяснив при этом, что драться нехорошо, что вести себя надо прилично и такое прочее... То, что у этого воспитателя, предположим, восемь пар глаз и что он амфибия особой роли бы уже не играло.

Я даже соглашусь с теми, кто скажет, что подобное вмешательство было бы очень кстати и без вышеназванных угроз, поскольку в мире и так существует множество страшных явлений: детская смертность от голода, жестокие локальные войны, религиозный фанатизм, насилие во всех его проявлениях... Да чего уж там — даже рабство, и то до сих пор не искоренено полностью.

Но, если герои Саймака шагают в новый мир с лёгкостью, то я бы туда плёлся, краснея от стыда.

Это немного грустно, когда первое, прочитанное давным-давно произведение остаётся самым любимым, наиболее понравившимся у автора. А ведь прочитано у Саймака мною уже больше сотни произведений и хотя десятки его произведениям я ставил не раз, «Пересадочная станция» так и осталась на верхней ступеньке пьедестала. (Если быть абсолютно точным, то самых-самых для меня — два, но роман только один). Но если информация, почерпнутая мной в одной статье о том, что и сам автор считал этот роман лучшим, что вышло из-под его пера, правдива, то наверное грустить не стоит.

Саймак всегда опасался за судьбу человечества, эта тема красной нитью связывает множество его произведений. Но «Пересадочная станция» и здесь стоит особняком. Она вышла в 1963 году, а работа над ней велась по-видимому немного ранее. Здесь стоит вспомнит октябрь 1962 года — время, когда мир стал на пороге ядерной войны и уже занёс одну ногу над ним и события, получившие позже название Карибского кризиса. Более серьёзного повода для беспокойства за то что произойдёт с планетой и человеком и не найти.

Ещё это роман об одиночестве. О той его разновидности, которая пока что возможна только в фантастике. Уоллис постоянно общался с сотнями и тысячами удивительных мыслящих существ, инопланетян и многие из них стали ему близки, но почти лишённый общества людей, он всё же был одинок. И это несмотря на то, что парень обладает лучшей в мире работой. Отсюда его эксперименты с людьми-тенями, молчаливое приятельство с почтальоном и радость от появления Люси Фишер.

Далее несколько мыслей, возникших пока я писал вышеизложенное. Мы всё гадаем, почему пришельцы не торопятся на встречу с нами. Кто знает, может посланцы с других планет уже не раз вступали в контакт с одним единственным человеком. Может этот контактёр был ксенофобом и заорал им — убирайтесь. Может он был обыватель и трус, забился в угол и молчал, а после решил, что проще жить так, как будто ничего не было. Или же он был мудрец и обратившись к братьям по разуму, сказал — друзья, ещё не время. А может он был человеком гордым (излишне?) Тогда, беседуя с тау-китянами он вполне мог сказать, что нам подачек не надо, что справимся сами, что человек — это звучит гордо. Или даже: «Я возьму сам»?

Мало, очень мало пока что тех, кто оценил повесть, которая является обладателем премий Хьюго и Небьюлы.

Команда антропологов исследует некое ущелье. Хотя исчезнувшая цивилизация оставила после себя очень немного, обладающие особыми способностями исследователи-профессионалы — историки, экзобиологи и даже мистики, способны восстановить очень многое по казалось бы элементарным предметам — камню, звену металлической цепи, рукояти ножа, кости и ещё нескольким предметам...

Объект исследований — Человек!

Повесть перекликается со многими произведениями самых разных фантастов, например с «Чудовищем» Альфреда Ван Вогта. Ещё больше она напоминает рассказ Артура Кларка «Экспедиция на Землю». Как по мне — то почти спустя 50 лет Майк Резник смог таки «переплюнуть» сэра Артура, хотя повесть наверняка и навеяна работами этого мастера, в том числе и «2001: Космическая Одиссея».

Там, где всё началось, там всё и закончится — в ущелье Олдувай. Но закончиться ли?

Редкий случай, когда история одновременно имеет пессимистично-оптимистичный финал. Нет, это не блестяще, это гениально!

Что называется, «доигрались»... Рассказ представляет собой весёлую карикатуру, к финалу трансформирующуюся в мрачное предсказание. Это как комната, в которой медленно, постепенно гаснет свет. В роли комнаты — всё человечество.

В самом деле, если на Земле в самом деле однажды появятся мыслящие роботы, то американцы с их бюрократией, неистребимой любовью судиться по поводу и без и искусственно деформированным понятием демократии — падут первыми.

Пока разумные бляшанки, со свойственными машинному разуму холодной логикой и прагматичной эффективностью будут подминать под себя мир, люди будут создавать инициативные группы в защиту их гражданских прав, вместо того чтобы как следует наподдать гаечным ключом по голове хоть одной из этих консервных банок.

И хотя Саймак гуманист с большой буквы, в этом рассказе он поступил с человечеством даже хуже, чем создатели «Матрицы» или «Терминатора». Там хоть война, а у Клиффорда роботы, конечно, добры, а потому участь человека будет ещё хуже — ему больше ни о чём не надо заботится. Никогда. До конца жизни. Ни одному из них.

Всем известно, что как редки по-настоящему хорошие, качественные экранизации литературных произведений. Тем удивительнее, что книгу, ставшую для меня больше чем другом, ставшую плотью и кровью моей, я прочёл после просмотра великолепного многосерийного фильма 1976 года, режиссёра Евгения Карелова.

Это книга, дарящая нам загадку длинною в жизнь, ответ на которую мы будем ожидать с нетерпением, сопереживая Сане в его нелёгком поиске.

Это книга о Настоящей Любви, повесть о мужестве, рассказ о запредельной, чернее ночи подлости и предательстве, история об отчаянии, дружбе, надежде и победе.

Это роман взросления и воспитания, но такое определение для него простовато. Скорее это учебник о том, как быть, а не казаться Человеком.

Это ещё одна и далеко не из худших, поэма о Севере. Недаром девиз Сани: «Бороться и искать, найти и не сдаваться», взятый из Теннисона, выбит на могиле Роберта Скотта.

Это книга, отдельные фрагменты которой настолько психологически сильны, достоверны и интересны, что запомнились мне почти наизусть, хотя я к этому не стремился. Далее — примеры. Вот доктор берётся за Саню и его немоту. Вот герой вернулся в родной город после многих лет. Саня и Катя в сквере. Потрясающая по своим глубине и драматизму сцена в прифронтовой роще. Торг в гостинице. Миг, когда ответ был найден.

Это Книга!

О недостатках, истинных или мнимых.

В преимущественно положительных отзывах встречаются и такие, где книгу упрекают в прокоммунистической идеологической заангажированности. Я этого не заметил, я это отрицаю. “Тайна двух океанов” Григория Адамова“, “Как закалялась сталь” Николая Островского, “Школа” Аркадия Гайдара – вот где вместе с ощущением духа времени присутствует и явная литературная агитация. В “Двух капитанах” же я хорошо ощущаю события и людей тех времён, но автор, условно говоря, не стал вкладывать партбилет в карман комбинезона капитана Григорьева и это хорошо. Вообще, странное дело, в советское время книга, несмотря на признание, неоднократно критиковалась за индивидуализм, формализм, занудность(!) и даже, не смейтесь, за недостаточное отражение роли партии в романе. Теперь ругают за совершенно противоположное. Тоже, своего рода, признак хорошей литературы.

Ещё высказаны мнения о том, что хотя герои и их характеры описаны детально, выглядят живыми, но вместе с тем слишком чёрными и слишком белыми. На это отвечу так — мне кажется, мы стали излишне часто повторять, что мир не чёрный и не белый, а в основном серый. Наверное это так, но в мире всё же порядочно и очень хороших и чрезвычайно плохих людей. И присутствие двух из них в романе для меня не выглядит неправдоподобным. Это я о Григорьеве и Ромашёве. У остальных же могу найти и недостатки (даже у Кати) и положительные черты.

Я прочёл этот роман лет в четырнадцать. Перечёл через год, потом неоднократно ещё и ещё. Эта книга стоит на полке, которая ближе всего к моему рабочему столу. У меня пока что нет детей, но когда будут, они её прочтут. Мне далеко до тёзки, Александра Григорьева, но без него я был бы хуже.

Не смешной курьёз — сам Вениамин Каверин не считал этот роман своим лучшим, а до того что считал, мои руки пока не дошли...

Блестяще! Мрачная история, замешанная на чёрном юморе с отличной концовкой. Мужа жаль — то как развивались события, показали, что совсем не просто так он решил оставить жену. Он быть может, не догадывался о таких её качествах, как поразительное хладнокровие, молниеносность в принятии решений, впечатляющие актёрские способности и способность к трезвой расчётливости. Да, предыстория остаётся за кадром, но у меня сложилось впечатление, что он чувствовал странный холодок при общении с ней, возможно улавливая тень безумия на её лице. Неприятный урок для всех без исключения, урок который не хочется учить. Знаем ли мы на самом деле своих близких? От души надеюсь и верю, что да, потому что иначе...

Рассказанная история, кстати, близка к пресловутому «идеальному убийству». И тогда и сейчас криминалистам, следователям и психологам разгадка этого преступления далась бы непросто, если далась бы вообще.

Спустя многие годы я очень рад, что прочёл этот цикл повестей в детстве. Именно это позволяет с большой теплотой и чувством ностальгии вспоминать о них. Это было начало 90-х, эпоха жуткой разрухи. Не гражданская война, конечно, но то время вспоминается теперь исключительно в серых тонах. Поэтому тоненькие, в мягкой и яркой обложке книжки симферопольского издательства «Вариант», украсившие собой прилавки киосков Союзпечать по всей южной Украине стали для моих друзей и одноклассников большим подарком. Охо-хо, мы читали их на уроках, на переменах, в продлёнках и конечно, как водится, под одеялом с фонариком, обмениваясь, выклянчивая, упрашивая родителей купить хоть одну.

Видимо дело в том, что мы выросли исключительно на советской детской литературе. Поймите меня правильно, я до сих пор считаю, что дополненная многими лучшими произведениями зарубежных авторов, эта литература была и остаётся лучшей в мире. Лучшей, но не всеобъемлющей. Множество русских, украинских и других сказок народов бывшего СССР, Волков, Андерсен, братья Гримм, Астрид Линдгрен — это всё потрясающе. Но Карлсон, Змей Горыныч, Кот в сапогах, Иван-царевич, Котигорошко, Элли и Тотошка, Кощей Бессмертный, Дюймовочка, Винни-Пух и многие другие — все они сформировали некую культурную сферу знаний, ощущений, понятий, любимых историй, предпочтений и ожиданий. И тут, на стыке между двумя возрастами, когда ты уже не совсем ребёнок, но ещё не вполне подросток, эта сфера соприкоснулась, сопряглась (привет пану Анджею!), столкнулась с другой сферой. Её можно несколько условно описать как клубок кельтской и не только мифологии, совсем другого стиля изложения и многих непривычных и жутко интересных вещей. Как результат — взрыв! Мы читали эти книги взахлёб, в том порядке, в котором они попадали нам в руки, перечитывая многократно в течении нескольких дней. На нас обрушились дриады и единороги, кентавры и великаны, гномы и нимфы, фавны и грифоны. Нам рассказали о пророчествах и предначертаниях, волшебном оружии. Мы стали свидетелями великих событий, походов и приключений, побывали в разных уголках чудесного, по настоящему волшебного мира.

В силу возраста незамеченными и непонятыми остались многочисленные религиозные параллели и аллегории, смягчён, практически полностью сглажен архаично-консервативный стиль повествования. Повзрослев, приобретя определённый багаж знаний и перечитав «Хроники Нарнии», прежнего удовольствия я уже не ощутил. Но помня великолепные ощущения детства, которые сродни фейерверкам и сменяющимся узорам в калейдоскопе, я ставлю этому циклу высокую оценку.

«Я люблю рассказы о мелких жульничествах» О.Бендер

О сюжете сложно сказать хоть что-то, не выдав при этом гигантский спойлер. Поэтому туда его и упрячем.

Эх, и пишет же О. Генри — как олимпийский чемпион по стрельбе из лука, кладёт стрелы «в яблочко» — десять, девять, десять!

Потрясающая история. О добром самаритянине. О счастливой ошибке. О чуде. Назвать этот рассказ, да и вообще почти любой у О. Генри — лучшим, это как кинуть камушком в море — всё равно попадёшь. Но всё таки именно к нему я как-то особенно прикипел душой. Смешной, стремительный, сверкающий — вот лучшие слова, которые подходят для его описания.

И хотя я сам из семьи врачей, поверьте, я испытал искренний восторг, когда «Росс Харгис, который очень любит тех, кому удалось его вздуть, взялся за дело и проклял всех докторов от Гренландии до Китайландии».

Грустно-ироничная история о некрасивой женщине. А также о странных ситуациях, в которых неблаговидный поступок провинившегося был так желанен и приятен мнимой жертве. И сейчас девушке, которую природа обделила привлекательной внешностью, приходится нелегко. Но всё же теперь у неё неизмеримо больше возможностей, чем век тому назад, заставить окружающих по достоинству оценить свои способности, свой характер, свои душевные качества. Тильди, официантка из ресторана на Восьмой авеню, была напрочь лишена таких возможностей, что и заставило её однажды произнести странную, нелогичную и нелепую фразу: «Один джентльмен оскорбил меня».

Вниманию мужской части Фантлаба я рекомендую эту историю, после которой я признал за женской логикой право на существование.

Рассказ, в котором золотой телец казалось бы, наконец одержал верх над «пухлым мальчишкой с луком и стрелами и совсем раздетым». В самом ли деле Купидон был повержен, каждый вправе решать для себя сам. Но думается, что большинство согласится со мной и тем, что и на сей раз любовь не была куплена за деньги. Хотя и приходится признать, что зелёная бумага оказалась небесполезной — за неё купили возможность, обстоятельства, шанс, она в какой-то мере возместила молодому человеку недостаток мужества и что приятно, помогла преодолеть тогдашние нелепые светские условности. Это мог бы быть очень печальный рассказ, но к счастью, истинная любовь по прежнему не оценивается в денежных знаках.

Не согласен с последним передо мной рецензентом. Подобные маленькие чудеса происходят вокруг нас сплошь и рядом. Просто мы с Вами из-за обыденности, зашоренности, усталости от повседневности разучились их замечать.

По существу рассказа — удивительно тёплая, сердечная история на тему «дорог не подарок, а внимание». Эту правдивую, но пожалуй, несколько затупившуюся от времени истину, автор обволакивает лиричным, мудрым повествованием о двух дарителях. Золотой фонд мировой литературы.

Вы уверены, что Вам уготовано место в раю? Не убивали? Не крали? Не лжесвидетельствовали и не чревоугодничали? Прелюбодеяние — не ваш грех? Не поддались ни гордыне, ни алчности, ни лени? Всегда держали в узде свой гнев?

Даже если так, поверьте, это ещё ничего Вам не гарантирует, ибо прежде убийц, воров, насильников и других негодяев всех мастей первыми в адской очереди стоят совсем другие личности. Прочтите ещё один блестящий рассказ О. Генри и убедитесь, что Вы не из их числа.

Довольно неожиданный рассказ. Использована очень популярная наверное, вечная тема — кто в доме хозяин? В антураже Дикого Запада она выглядит свежо и по-новому. Двое сердец обрели любовь, но полноценному счастью помешало мужское самолюбие и гордыня, подменившая собою гордость. Когда два сердца разрываются на части от боли, никто не может знать заранее, чем это закончится. Героям повезло, в самом деле повезло — природа решила всё за них, подарив им третий и единственно правильный ответ вместо двух первых предложенных.

Эта история также и своеобразный гимн Женщине и некоторым из лучших её качеств: терпению, уму, стойкости и больше всего — её умению прощать.

Статистически ум чаще берёт верх над силой. Со времён охотников на мамонтов и до наших времён, нами всё чаще правят люди, сильные именно разумом. Нет, я могу объяснить именно таким образом эту историю — дескать с точки зрения эволюции всё логично и закономерно. Но к чему это? Просто прочтите, как Джедсон Верная Смерть оказался бессилен перед Шелудивым Ослом Джексоном Птицей и улыбнитесь.

Рассказ, который я рассматриваю как неоспоримое доказательство писательского мастерства О. Генри. Он не то что напоминает «Дары волхвов», эти два рассказа практически являются калькой друг с друга. Оба написаны в 1905 году, а фактически временной интервал между их созданием наверняка ещё меньше. Почти одинаковый сюжетный приём, одинаковые герои — молодая супружеская пара, другие мелочи выдающие кровное родство рассказов — всё это в случае с иным автором стало бы поводом для обвинений в творческом кризисе, в том у писателя нет новых идей, даже в плагиате у самого себя. Но только не на этот раз. Настолько чертовски хорошо написано, настолько светоносный и добрый этот рассказ, настолько тепло становится на душе, что обе эти истории навсегда остаются в твоём сердце.

Честность — лучшая политика! (Украдено мной из названия замечательного фантастического рассказа, но это к делу не относится). Важно лишь, что мистер Хайсмис, молодой и жаждущий роли актёр, явно придерживался противоположного мнения. Впрочем, как понятно из рассказа, актёром он оказался хорошим, но...

Изящный и философский рассказ от признанного мастера. Математическая задача о квадратуре круга считается не решённой и в наши дни, в метафорическом смысле став символом бессмысленного и безнадёжного начинания. Однако же автор, со свойственной ему иронией рассказывает, что то что не смог совершить человек, удалось «Большому яблоку» — городу Нью-Йорку. Только О. Генри мог написать столь добрую историю о кровной мести — вендетте, заодно в короткой форме, но достаточно полно и ёмко рассказав нам о Человеке и Городе.

Судьба и рок в тот день были не в настроении и очень зло пошутили над бездомным бродягой... Говорят, что человек сам хозяин своей судьбы, однако это не всегда так, во всяком случае в полной мере. В любом правиле есть исключения. Это история о том, как жизнь играет человеком, словно листом на ветру. Мораль и смысл рассказа — торопитесь реализовать и осуществить «души прекрасные порывы», совершить добрые дела, которые пришли вам на ум, потому что человек никогда на самом деле не знает, сколько у него Времени.

Знаете, лучшие из рассказов О. Генри, а таких я насчитываю десятка два-три, я ставлю вровень с рассказами Джека Лондона. А «Ёлка с сюрпризом» ещё и наиболее близка к ним по тематике и духу повествования. К сожалению, не знаю, были ли эти джентльмены знакомы. По-идее должны бы, ведь жили и творили в одно время, в одной стране и прославились, к счастью, ещё при жизни.

А сам рассказ чертовски хорош. Не всегда человек понимает, что вот сейчас судьба вовсе не улыбнулась, скорее это была лёгкая ухмылка и щедрый взмах руки с барского плеча. А Чероки посчастливилось невероятно, вслед за той самой ухмылкой, Судьба улыбнулась ему по-настоящему, так как умеет только она. Это очень «рождественская» история о человеке, который нашёл больше чем искал.

«Мне очень жаль, Билл, что твоя Гнедая сломала ногу, но Боливар не вынесет двоих!..»

Великие литературные произведения — это прежде всего те, которые влияют на судьбы людей и через сотню лет после своего появления на свет. А я считаю, что великое множество предательств, явных и откровенных, а также молчаливых и исподтишка, не было совершено совершенно разными людьми в разные времена и в разных концах света только потому, что они когда-то прочли этот короткий рассказ. Думаю, счёт их идёт на сотни тысяч, за что автору великая благодарность и почтение. Между тем, есть понимание и того, что есть на свете много «людей», в чьих душах не забрезжило ничего светлого после прочтения рассказа и таких, кто старательно затоптал в ней те самые всходы разумного, доброго и вечного.

На свете ничего не бывает без причины. За последние лет двадцать или около того, наш народ стал намного меньше читать. Зато стало намного больше людей, искренне верящих в фразу «Ничего личного, только бизнес».

Хороший цикл. Очень жаль, что из-за какой-то тёмной истории, связанной с конфликтом писателя и издательства, он до сих пор не издан полностью. А ведь он достоин этого, всяко будучи не хуже того, что сейчас издаётся как «научная фантастика». На самом же деле, его уровень значительно выше.

Что есть в этих книгах? Есть популяризация науки — книги написаны в целом в жанре «гуманитарной» фантастики — в основе лежат распространённые фантастические сюжеты — параллельные миры, ксенофантастика, а на более «низовом», не сюжетообразующем уровне повсеместно встречаются фрагменты, которые безусловно относятся уже к «твёрдой» фантастике.

Есть то, что можно охарактеризовать словами дружба, товарищество, «чувство локтя», сплочённость. И ещё — доверие, которого многим не хватает в реальной жизни. Очень много юмора, задорной и не злой иронии. Хватает разнообразных приключений, но без того, что называют экшеном.

В меру социальные, в меру приключенческие, в целом это романы о становлении и поиске своего места в мире личности. Да на сей раз личности, а не человека. Точнее не только человека, но как следует из названия цикла — и дракона.

Понравилось, что автор привязал действие романов к некой условной Метавселенной, посредством заимствования и упоминания некоторых известных идей. Окно контакта от Станислава Лема, кажется «роддеры» из Лукьяненко, ну и конечно больше всего взято от Стругацких.

Отельной строкой о статусе «любой» в классификаторе.

Позволю также дать совет всем не читавшим, но собирающимся это сделать, хоть и с оговоркой, что подобные вещи достаточно индивидуальны. Я как правило понравившиеся циклы читаю запоем, проглатывая их в один присест. Этот же цикл — исключение. Советую делать перерывы в месяц-другой между партиями по два-три произведения, чтобы не возникло чувство однообразия. Несмотря на то что сюжеты сильно разнятся между собой, несмотря на то, что меняются и тасуются герои, некоторое чувство предопределённости и ощущение предсказуемости имеет место быть. Более развёрнуто без спойлеров об этом сказать не могу.

В каждом маленьком ребенке

И мальчишке и девчонке

Есть по двести грамм взрывчатки

Или даже полкило!

На свете есть немало смешных книг. И среди них я даже могу назвать такие, от которых я смеялся так же, как при чтении «Вождя краснокожих». Но «Карлсон, который живет на крыше» Астрид Линдгрен — это детские (хоть и не только) повести. Дилогия Ильфа и Петрова об Остапе Бендере — романы. А история о том как Атос и Гримо храбро обороняли погреб гостиницы «Золотая лилия» в Амьене — лишь фрагмент главы в «Трёх мушкетёрах» Александра Дюма. Поэтому я считаю, что это произведение — лучший юмористический рассказ всех времён и народов.

Один из главных признаков талантливого юмориста — умение шутить над темами, над которыми шутить не принято и даже над темами, которые казалось бы, с юмором ничего общего иметь не могут. А ведь киднеппинг сам по себе совсем не смешное явление ни сейчас, в начале двадцать первого, ни тогда, в начале двадцатого века.

Один из признаков талантливого писателя — умение вплести важную мысль в кружево казалось бы исключительно развлекательного повествования. Но об этом, годом ранее, уже очень хорошо написал в своём отзыве sci-fan. В самом деле, детям нужно чтобы их любили и понимали, а не обеспечивали. Каждый взрослый был ребёнком, но мало кто из нас помнит об этом и по-настоящему понимает детей.

И конечно нельзя не вспомнить экранизации или фильмы, основанные на схожих сюжетах. Лучшие из них — советский мультфильм «Чертёнок с пушистым хвостом» режиссёра Анатолия Резника и американские комедийные фильмы «Один дома» и «Один дома 2» режиссёра Криса Коламбуса.

В заключение скажу, что если из под пера любого автора вышел лишь один рассказ, но такого уровня, то для меня это является достаточным условием для того, чтобы признать в нём Писателя.

«Острое копье, — гласит кукуанская пословица, — не нужно точить»

Этот роман, быть может, тоже не нуждается в ещё одной похвале, но всё же мне будет приятно немного поговорить о нем.

Есть в литературе категория романов, которую впору заносить в Красную книгу. Вечно будут писать о любви и мужестве, чести и верности, гневе и самопожертвовании. Надеюсь, никогда не исчезнут книги о долге и надежде. Возможно, что ещё многие века будут создаваться вещи о роботах, пришельцах, войнах, дружбе, религии, шпионах, артефактах, катастрофах и ещё миллионе вещей. Но к большому сожалению, практически исчерпала себя тема под общим грифом «белые пятна на карте планеты Земля». Да, исчерпалась естественным образом, но мне всё равно обидно.

«Копи царя Соломона» — роман, написанный в конце девятнадцатого века, в котором остатки этих пятен стремительно сокращались в размерах и количестве. Это ярчайший представитель приключенческой литературы и одновременно одна из вершин творчества британского романиста Генри Райдера Хаггарда, а также готовый рецепт создания шедевра приключенческой литературы. Прежде всего автор знал о чём писал — атмосфера Африки ощущается прекрасно, со страниц так и веет самумом или сирокко, слышно как трубят слоны, почти чувствуешь зной и раскалённый песок под ногами. За основу также взят дух искательства, дух приключений, любопытство, которые я также явственно ощущаю в тексте, несмотря на то, что формально герои двинулись в путь кто в поисках брата, а кто за богатством. Добавим сюда неотразимый элемент древней тайны и немного мистики. Нет, скорее даже намёка на мистику, поскольку в итоге читателю оставлено право самому решать, была ли она в тексте вообще. В качестве обязательного ингредиента — симпатичные герои. Сэр Генри, Алан Квотермейн, капитан Гуд описаны так, что сразу чувствуется — это истые британцы, но при этом совсем не те высокомерные и наглые колонизаторы, брезгливо рассматривающие кафров в лорнет.

Кстати эти герои очень полюбились мне ещё в детстве. Это сейчас мы практически лишены замечательного чувства от внезапного узнавания того факта, что у любимой книги есть продолжение. Что поделать, информационная эра. Но я рад что мне однажды довелось испытать его. Только через шесть или семь лет после первого прочтения романа, я узнал, что этим персонажам посвящено немало других книг. В тот день я точно был счастлив.

Давно люблю это произведение. Когда наши пращуры уже вышли из пещер, но ещё задолго до древних Египта и Шумера на Землю опустился корабль с «чужими» — ксипехузами. Существование ещё юного человечества уже оказалось под страшной угрозой истребления. Что могут противопоставить вчерашние дикари неведомым пришельцам со звёзд? Пращу? Копьё?

Ничего лучше на тему посещения нашей планеты инопланетянами в древности читать не приходилось. Некоторая архаичность текста действительно присутствует, но она сильно смягчена тем, что повествование ведётся от лица главного героя, мудреца того времени Бакуна. Таким образом из естественной, обусловленной годом создания рассказа, она становится как бы задуманной изначально и в итоге играет немалую роль в формировании ощущения древности событий.

Наверное, не первое произведение об агрессивных пришельцах и вторжении извне, но одно из первых. По крайней мере, знаменитый роман Герберта Уэллса «Война миров» этот рассказ опередил на целых десять лет.

Гениальное произведение. Если каким то чудом вам до сих пор не случилось прочесть о приключениях обаятельного жулика, Великого Комбинатора и сына турецко-подданого Остапа Бендера и бывшего уездного предводителя дворянства Кисы Воробъянинова, то вы должны незамедлительно устранить столь вопиющую оплошность.

Почти триста страниц смеха — таков подарок двух замечательных авторов многим миллионам читателей. Литературоведы и критики до сих пор спорят, задуман ли был роман как сатира на весь советский строй или на отдельные его недостатки, а также первое или второе в итоге получилось у Ильфа и Петрова. К счастью, для меня это не важно, я просто неизменно протягиваю руку за этой книгой и снова и снова наслаждаюсь невероятными, уморительными приключениями героев в искромётном, сочном юмористическом обрамлении высшего класса. Ведь именно это произведение да ещё его не менее знаменитый собрат являются, пожалуй, рекордсменами по количеству афоризмов, шуток, знаменитых цитат, крылатых выражений и прочего:

«На третьем ходу выяснилось, что Остап играет восемнадцать испанских партий. На остальных досках васюкинцы применили хотя устаревшую, но верную защиту Филидора.»;

«Киса, я хочу вас спросить, как художник — художника: вы рисовать умеете?»;

«Кто, по-вашему, этот мощный старик? Не говорите, вы не можете этого знать. Это — гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору»;

«Твой суслик летит к своей курочке на крыльях любви!!!»;

«Говори!.. Говори, куда дел сокровища убиенной тобой тёщи!»;

«Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами»;

«Почём опиум для народа?»;

«Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!»;

«Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон.»

и множество других.

Только после четвёртого или пятого прочтения этого романа я задумался над несколькими вещами. Почему события и люди, конца 20-х и начала 30-х годов так легко воспринимаются читателями всех поколений. Ведь временной интервал, отдаляющий нас от того времени всё растёт, а интерес и любовь читателя остаются неизменными. Понятно, что остроумие, ирония, обаяние, юмор, привносимые Остапом — вечны. Но вот элемент сатиры, казалось бы должен был потускнеть от налёта времени — то, что является объектом сатиры в одном веке, не всегда остаётся таковым в другом. Но только не в этом случае.

Не знаю как в другое, предшествующее нашему время, но сейчас мы живём в эпоху победивших героев романа. И ладно бы, если бы это были главные герои — окружённый неким ореолом романтизма и овеянный духом приключений авантюрист и сопутствующий ему меланхоличный мизерабль. Но нет, эти победившие — герои второстепенные или вернее сказать, это их духовные наследники.

Эллочка Щукина, как известно легко и свободно обходилась тридцатью словами. Многие наши современники могут похвастаться таким же или близким к нему результатом. А отдельные, «элитные» представители, так называемые «гопники» и вовсе способны вдвое сократить словарь людоедки Эллочки.

Александр Яковлевич или попусту Альхен был ворюгой застенчивым. Ему по крайней мере, хватало совести стыдится собственных поступков, он был противен сам себе. Но в наше время его преемники как правило не страдают из-за таких пустяков, как муки совести. Напротив, упоминание о таких понятийных категориях как порядочность, совесть, честь вызывает у современных «альхенов» уже даже не саркастическую и брезгливую ухмылку, а просто недоумение и непонимание.

Отец Фёдор Востриков, вот и сбылись твои мечты о свечном заводике. И хорошо то как — даже не пришлось остригать волосы и мотаться по стране в поисках стульев с зашитыми в них бриллиантами. Забудем о праведности, подвижничестве, служении. Немного смекалки и много цинизма — теперь добро само течёт тебе в руки. В каждом тучном священнослужителе, выходящем из джипа или мерседеса, я вижу тебя.

И пока подобные люди не только среди нас, но и над нами, этот роман не потеряет своей важности и значимости для нас. А читателя, я уверен, он не потеряет никогда.

С интересом прочёл роман, который является если не дедушкой, то наверняка дядей многим книгам в жанре постапокалипсиса. Хотелось бы сразу похвалить автора за урок литературного мастерства. Оказывается, наличие зомби, мутировавших тварей и прочего типичного антуража, вовсе не является необходимым условием привлекательности книги. Также по ходу чтения уже заготовил фразу о том, что неторопливое, размеренное развитие событий нисколько не портит роман, но положив руку на сердце, всё же вынужден от неё отказаться, поскольку уже после первой половины повествование стало мне несколько в тягость.

Роман психологический, роман отчасти философский и пусть речь и идёт о небольшой группе людей, но коль скоро население планеты катастрофически уменьшилось, то и роман социальный. Текст воспринимается довольно сложно. Прежде всего нужно видимо быть французом и более того, уроженцем конкретной части страны, чтобы действия героев не казались нам странными, а местами нелепыми. Действие произведения разворачивается в южной Франции, по-видимому где-то около Тулузы. Мне всегда казалось, что это исторически бунтарский регион — альбигойцы, близость Испании, рядом древняя Наварра и страна басков. Поэтому провинциально-патриархальный уклад жизни, большое влияние церкви и местных кюре на жизнь общества стала для меня неприятным сюрпризом. В наше время и в нашей части мира люди не используют таких речевых оборотов, не разводят таких церемоний, в принципе не ведут себя как герои романа. От сопряжённых с этим ощущений я отрешиться по мере чтения не смог.

Современный автор уложил бы события романа в как минимум наполовину меньший по объёму текст. Это не хорошо и не плохо, но это так и это стоит учесть, если вы раздумываете, читать ли вам эту книгу. Моя оценка была бы выше, если бы не

Семь баллов — это о хорошем. Далее исключительно о плохом. Типичный Злотников, типичный его цикл — убрать обложку и всё равно понятно, кто это написал. Самое подходящее слово для описания этих книг — добротные. И не более того. Сам текст напоминает большое лоскутное одеяло — надёргано из разных мест не раз использованных приёмов и сюжетных ходов не первой свежести. Этой самой свежести, кстати, книгам и не хватает — не увидел чего-нибудь нового. Автор в очередной раз открыл коробку с конструктором, сложил новую модель, но элементы в наборе всегда одни и те же, а потому и книги очень похожи.

Что особенно не понравилось — в ключевых, по мнению автора местах, ключевые же слова напечатаны большими буквами. Как по мне, то одно из двух — или бедность слога самого писателя и его неуверенность в том, что он достойно выделил особенно важные фрагменты текста или же, что ещё хуже, автор уверен, что его читатели, говоря без обиняков, порядочные балбесы, не способные понять и оценить важность слов и момента. Ещё из минусов — огромное количество льющегося на страницы пафоса. Конечно, героике сложно обходится без него, но надо же уметь с ним обращаться. Не каждый писатель на это способен, Злотников не умеет совсем. Пафос — приём для передачи эстетики произведения, а не самоцель, в тексте его слишком много, он затирает сам себя и становится наигранным и фальшивым.

Очевидная предсказуемость, штампы (не люблю я это термин, но таки да, есть и много), и характерная для этого автора ситуация, когда первая половина цикла получше, побойчее что ли чем вторая, делают эти книги для меня одноразовым развлекательным чтением.

Рискуя сильно обидеть поклонников этого писателя, скажу что есть в литературе нематериальная, но вполне ощутимая палка о двух концах. На одном конце значится «писатель имеет свой собственный, узнаваемый стиль». На другом — «штамповка». И Роман Злотников, для меня конечно, намного ближе ко второму, тем самым превращаясь из писателя в ремесленника от литературы.

Лучший стрелок всей Полинезии — белый и имя ему Саксторп. А рассказ этот без положительных героев, потому что когда сходятся в схватке профессиональное, почти механическое мастерство глупца и неизбывная, первобытная ярость дикаря, «болеть» не за кого. И хотя бесстрастно наблюдать за событиями рассказа практически невозможно, ничего другого как прочесть и ужаснуться, нам не остаётся.

Такую беззаветную преданность и самоотверженность вы нынче встретите нечасто, если встретите вообще. Ибо современный человек редко на неё способен. Он нет, нет да и оценит друга критически, подумает о том, насколько крепки узы, связывающие их, о том, каковы причины дружбы. Другое дело — дикарь и язычник, уроженец знаменитого Бора-Бора, который в те времена был далёк от теперешней туристической славы. Никаких сомнений, никаких колебаний, никаких упрёков, хотя долг жизни он выплатил с лихвой давным-давно...

Этот рассказ недаром назван автором «Язычник», потому что если туземец Отоо был Чарли другом, то сам он был для канака богом.

Почти мистическая история жизни двух неразрывно связанных людей, один из которых получил от жизни много меньше чем заслуживал, а другая была наказана судьбой много больше чем заслуживала. Хотя справедливо ли моё последнее утверждение, каждый вправе решать для себя сам. Одному смерть в неведении, другой — безумие. Кому из них хуже? А впрочем, был в этой истории и третий...

Курт Воннегут был, наверное, последним из значимых, знаменитых американских фантастов, у которого я ничего не читал в крупной форме. Пробел был заполнен, а книга понравилась.

Если кратко о сути — абсурдно-достоверная история о конце человечества. С моей точки зрения именно так парадоксально построен текст романа — нелепо, но закономерно и внезапно, но ожидаемо. Ибо причиной апокалипсиса на сей раз не стремление людей уничтожать себе подобных, или природный катаклизм, а неописуемая глупость и чудовищная безответственность.

Это роман-предостережение, уже которое по счёту и в относительных пропорциях мало кем услышанное и ещё меньше тех, кто им руководствуется. Сколько их таких — двадцать, пятьдесят миллионов? Нужно в сто раз больше. Человечество давно уже не верит или делает вид, что не верит в конец света. Мы снимаем и смотрим о нём фильмы, описываем его в огромном количестве книг. Прямо сейчас в какой-нибудь секретной лаборатории учёный, не слишком заботясь о последствиях, выводит новый штамм смертельного вируса. Этой же ночью где-то будут сброшены в океан токсичные отходы. Вечером мы включим телевизор, наткнёмся на сюжет о северокорейском диктаторе, обещающем уничтожить, стереть с лица земли... и устало переключим на любимый сериал. Ибо не верим, по крайней мере, в то, что он возможен здесь и сейчас. Я не к тому, что надо бояться и трепетать как лист на ветру, я к тому, что чаще нужно задумываться нам всем и в особенности власть имущим и предержащим.

Стиль романа произвёл на меня смешанное впечатление. Чёрно-белый комикс, коллаж, пачка старых фотографий, совсем не дружеский шарж — вот ближайшие ассоциации и аналогии, которые он вызвал у меня. Короткие главы, частое использование гиперболы, быстрая смена персонажей и декораций, шикарная концовка – всё это произвело в целом благоприятное впечатление с привкусом новизны. В любом случае, это был интересный опыт.

Отдельное спасибо автору за боконизм. Мне пришлось по душе учение, основой для которого является человек, а не Бог. Не вполне уверен, можно ли её считать карикатурой и пародией на все известные религии или же это просто очередная попытка осмысления природы Человека или же что-то иное. Возможно автор намеренно оставил здесь пространство для домыслов, предположений и исследований. Собственно, это учение и содержит в себе всю соль романа:

«Четырнадцатый том озаглавлен так:

«Может ли разумный человек, учитывая опыт прошедших веков, питать хоть малейшую надежду на светлое будущее человечества?»

Прочесть Четырнадцатый том недолго.

Он состоит всего из одного слова и точки:

«Нет.»

Но, Курт Воннегут верен себе до конца в своей парадоксальности. В романе, где пессимизм по отношению к человечеству это стержень всего произведения, он оставляет лазейку и дарит надежду, ибо первая фраза в книгах Боканона читается так: «Все истины, которые я хочу вам изложить, – гнусная ложь»

Когда появились первые переводы книг о Гарри Поттере на русский язык и почти одновременно первые экранизации, мне было лет 17-18. Согласитесь, совсем не целевая аудитория поттерианы, по крайней мере тогда. Одиннадцатый класс, выпускные экзамены, потом вступительные, первый курс, зачёты по теоретической механике, песни у костра под гитару... Одним словом, натыкаясь на проспекты, обложки и афиши, посвящённые Поттеру, я лишь ухмылялся — мальчишка в очках верхом на метле, нет ну вы серьёзно? Поэтому пару лет всё это проходило мимо меня. А затем младшая сестрёнка притащила в дом «Тайную комнату». Дело было вечером, делать было нечего — и понеслась.

К чему вся эта душещипательная история? А к тому что сложно добавить хоть что-то к более чем к полутора сотням преимущественно хвалебных отзывов. Но зато я могу поблагодарить эти книги и их автора — они вылечили от снобизма и привили иммунитет к предвзятости в литературе. И надеюсь, что навсегда.

Присоединяясь к многочисленным комплиментам этим книгам, скажу что больше всего меня зачаровала атмосфера волшебного мира. Роулинг удалось сделать чудесное — достоверным, что сделало этот мир настоящим. В одной из экранизаций Гарри произносит следующую фразу «Волшебство! Обожаю Волшебство!»

И я тоже!

В ответ на отзыв коллеги. Может ему случится прочесть.

Вы здорово ошибаетесь на счёт сюрприза для современных украинских читателей. Большая часть нас, этих самых читателей, выросла на таких произведениях как «Школа» Аркадия Гайдара, «Кортик» Анатолия Рыбакова, «Как закалялась сталь» Николая Островского. «Старая крепость» — из их числа. Это уже потом мы узнали, что мир не делится исключительно на чёрное и белое, что историю пишут победители, что гражданская война — худшая из войн и что по совести говоря, определить в ней правых и виноватых невозможно. Современный украинский читатель делится на две группы. Первая, меньшая по численности включает в себя русофобов и украинофобов, в зависимости от мировоззрения они будут проклинать или восславлять эти книги. Но другая, много большая, уравновешенная и трезвомыслящая часть читателей спокойно перечитает «Старую крепость», взяв от неё всё лучшее и оставив за бортом вторичное и сомнительное. А вот современному российскому читателю будет ещё проще — это «белых» сейчас не любить и очернять как-то не комильфо. Зато «самостийных», «петлюровцев» и так далее по прежнему можно ненавидеть... Впрочем, это личное дело каждого. Кроме того, действие первых двух частей происходит в Каменец-Подольском, это центральная Украина, третьей же — и вовсе в Мариуполе. Какая уж тут Западная Украина?

А сами книги хороши. В них можно чётко выделить три основные составляющие. Это социально-пропагандистская, прокоммунистическая направленность романов. Это то, что определяют как роман взросления. И это просто интересные и захватывающие приключения мальчишек. Закрывая глаза на первое, дружно признаем, что во всех остальных отношениях эти произведения замечательны.

Ату их, ату! — кричит белый человек. И вот кучка невежественных, алчных и фанатичных мерзавцев, иногда ещё называемых благородными испанскими идальго, втаптывает в пыль великую культуру инков.

Ату их, ату! И остатки некогда гордых племён навахо, чероки и шайенов удаляются в резервации, подписав постыдные договоры с большими белыми вождями длинных ножей.

Ату их, ату! И вот индус, наследник древней культуры, угодливо склоняется в поклоне перед высокомерным английским лордом в пробковом шлеме, страдающим сплином — как будет угодно сахибу!

Ату их, ату... Куда уж тут бедным канакам с островка Оолонг... Хватит с них старого пьянчужки Мак-Аллистера, да стоящего за его плечом Жёлтого дьявола.

Ату их, ату!

Сюжет о говорящем попугае, который ляпает что-попало в самое неподходящее время, встречается часто. Каждый из нас, как минимум, пару анекдотов на эту тему да слышал. Но это!

Попугай его преподобия Пенджа, по имени Моисей, навязан автору его взбалмошной подружкой. Что такое чувство меры, пернатое чудовище разумеется не знает, доставляя немало весёлых минут всем окружающим и тебе, читатель.

Детям не давать ни в коем случае! Рассказ солёный, как тарань. А то на данный момент «любой» в классификаторе обозначен.

Не удивительно ли, что из огромнейшей вселенной Звёздных войн, одной из самых популярных среди её поклонников книжных серий являются произведения, где джедаи и ситхи не то что не главные герои и основа сюжета, но даже и не элемент общего фона. Так, скорее сноска в углу страницы.

События первых семи книг развиваются в первые несколько лет после Эпизода 6 «Возвращение джедая» и посвящены дальнейшей борьбе зародившейся из повстанческого движения Новой республики и Империи, пошатнувшейся после гибели Императора, но всё ещё сильной. Главный герой — коммандер Ведж Антиллес и его соратники по двум эскадрильям — Разбойной и Призрачной. Для тех, кто не очень ориентируется в расширенной вселенной — Антиллеса в кино мы видим несколько раз — это тот второй парень, сумевший вместе с Люком выжить после уничтожения первой Звезды Смерти и один из немногих, кому удалось уцелеть после и после гибели второй при Эндоре. Дарт Вейдер и Палпатин мертвы, Звезда Смерти и множество крупных кораблей имперского флота уничтожены, но повстанцы всё ещё остаются весьма небольшой и слабой в сравнении с империей силой. Пространство для развития сюжета у двух авторов цикла было обширное и поверьте, они воспользовались им на всю катушку. Кстати, несмотря на двух авторов, общий дух, направленность и уровень книг практически не различаются. Мне например, чуточку больше понравились книги Майкла Стэкпола, но и книги Аарона Оллстона тоже хороши.

Сами книги представляют собой остросюжетные, динамичные истории о войне в космосе. Налёты, планетарная оборона, диверсионные операции, хитроумные и коварные планы, и конечно множество космических сражений звёздный истребителей с участием имперских «TIE Fighter», более известными как Ди-истребители и повстанческими T-65 «X-wing», в просторечии — крестокрыл, которые и дали название циклу. Думаю, теперь Вы вполне понимаете, чего ожидать от этих книг. Наверное, они скорее всего понравятся тем поклонникам киносаги, чьи любимые эпизоды — это битвы на Хоте, при Явине 4, оборона Корусанта. Нет, это не тупой боевик. В книге хватает элементов связанных с психологическими проблемами личности, преодолением себя. Есть мягкий юмор. Есть интрига. Но превалирует всё же дух приключений.

Хорошая развлекательная литература, как минимум выше среднего уровня.

«…Это было начало третьей эпохи истории человечества, десять лет спустя после войны Земли с Минбаром. Проект «Вавилон» стал воплощением нашей мечты о галактике без войн. Его цель — создание места, где люди и инопланетяне могли бы решать свои разногласия мирным путем. Станция стала местом встречи и домом для дипломатов, авантюристов, дельцов и путешественников. Люди и инопланетяне на двух с половиной миллионах тонн вращающегося металла, одни посреди космоса. Порой здесь бывает небезопасно, но эта наша последняя надежда на прочный мир. Вот история последний из станций серии «Вавилон». Время действия — год 2258. Место действия — «Вавилон-5».

Начать иначе, чем с этой цитаты, я просто не мог... Наверное с моей стороны имеет место элемент шулерства ибо книгу по Вавилону-5 я пока что прочёл только одну. Но формально, раз уж сценарии эпизодов сериала в цикл включены, а сами серии неоднократно просмотрены, позволю себе написать отзыв, тем более, что он как ни странно похоже будет первым, а это на самом деле честь для меня.

Огромная, величественная и грозная, многоплановая и очень искренняя Вселенная Вавилона-5 не способна оставить равнодушным сердце настоящего поклонника фантастики. Эта вселенная представляется мне колоссальным мозаичным панно. Его сюжет посвящён сразу нескольким темам. Это вечная битва света и тьмы, не имеющая начала и конца, когда в сумерках не различить кто из них кто. Это вопросы цивилизационного выбора — в каком направлении развивается твоя раса, верный ли она сделала выбор, осознание того, к чему он приведёт. Это поиск и познание самого себя, осмысление своего пути и предназначения. Но каждая мозаика состоит из множества фрагментов. Здесь фрагменты — это судьбы людей, истории конфликтов, тайные откровения, любовь, предательство, ошибки, грандиозные битвы и многое другое на фоне холодного космоса и раскалённых звёзд.

Сколь бы не был пристрастен и избирателен Ваш вкус в фантастике, Вы неизбежно найдёте в Вавилоне-5 что-нибудь близкое Вам. Ситуация первого контакта. Ксенофантастика во всей своей полноте — обычаи, культура, философия, психология, история, социальное устройство, политика, эмоции и анатомия инопланетных рас. Затерянные в космосе «летучие голландцы» и древние сообщества. Космические сражения, войны на уничтожение. Древние артефакты исчезнувших народов. Загадки, которым миллиард лет. Телепаты и люди с другими паранормальными способностями. Политические интриги и заговоры. Эволюция религии и философии в будущем. Хронопутешествия и перестрелки. Биотрансформация и катастрофы планетарного масштаба. Элементы детектива. Истинная любовь и дружба. Преодоление себя и самопожертвование. Мятеж и восстание. Реликты и мутации. Победы и поражения. И многое, многое другое. Одним словом это воистину Вавилон — событий, личностей, чувств и идей.

Живые, запоминающиеся герои, в которых веришь, за которых по-настоящему переживаешь. Решительный и умный капитан Шеридан. Мудрая Деленн, гордая дочь планеты Минбар. Циничный хитрец и прожжённый интриган — центаврианин Лондо Моллари. Железная леди, но ранимая личность — коммандер Сьюзан Иванова. Суровый, стойкий и твёрдый в час испытаний посол Нарна Г’Кар. Мой любимец — обаятельный и строптивый шеф безопасности Майкл Гарибальди. Самоотверженный доктор Стивен Франклин. Человек, принадлежащий двум народам — Джеффри Синклер. Беспринципный мерзавец, телепат Альфред Бестер. (Как вам имя последнего персонажа? Стражински и компания большие шутники. Впрочем, может это постарался Харлан Эллисон, консультировавший этих ребят.)

Ложка дёгтя. Сами книги наверняка подвержены всем обычным болезням межавторских циклов. Это и вторичность новеллизаций, которая зачастую бывает не менее ощутимой, чем вторичность экранизаций. И неровность книг цикла в силу неровности мастерства многочисленных авторов. И некоторая зажатость, наличие сюжетных и логических неувязок в силу необходимости вписаться в канон Вселенной. Следует учесть и то, что относительно немногочисленные переводы на русский делались не профессионалами, хоть и с большой любовью. Но с другой стороны, такие книги дают возможность узнать о том как сложились судьбы цивилизаций, планет и героев в дальнейшем, подробнее узнать о событиях, показанных ранее лишь мельком, приоткрыть завесу над некоторыми тайнами, наконец просто ещё раз погрузиться в атмосферу Вавилона-5.

Я советую приобщится к этой вселенной всем, кто считает себя истинным поклонником фантастики, а тем кто сделал это ранее — вернуться к ней снова.

«Проект Вавилон был нашей последней надеждой на прочный мир. Эта надежда рухнула. В час войны с Призраками он обрел иное содержание — стал нашей последней надеждой на победу. Время действия — 2260 год. Место действия — Вавилон 5»

Блестящий рассказ (скорее даже микрорассказ) о самой известной, а для многих и самой главной истории на земле. Об этом писали без преувеличения тысячи и тысячи раз, довольно часто с иронией, но очень редко с юмором. И ещё реже с юмором и иронией вместе, но без насмешки. Произведение оставляет после себя очень светлое, возвышенное послевкусие.

Весьма занимательное автобиографическое эссе знаменитого Роальда Даля. Не в последнюю очередь из-за достаточно бурной и интересной жизни автора. Но и фирменный почерк автора, умеющего иронизировать над собой, вполне ощущается.

Особенно ценным для меня это произведение стало, когда я почерпнул из него информацию о том, что мне следует быть не трижды, а четырежды благодарным английскому же писателю Сесилу Скотту Форестеру. Первый раз — за его собственного Хорнблауэра. Второй раз — за то что вдохновил Бернарда Корнуэлла написать романы о стрелке Шарпе. Третий раз — за то же самое, но уже в отношении американского фантаста Дэвида Вебера и его книг о Хонор Харрингтон. И четвёртый раз, как Вы конечно уже догадались — да, да за то что лично благословил Роальда Даля на писательский труд.

Я знаю Брэдбери — фантаста. Я знаком с Брэдбери — романтиком и мудрецом. Старина Рэй превосходный футуролог. Кажется, пару раз мы беседовали с ним о лирике и мистицизме. А ещё ему всегда ничего не стоило как следует напугать меня. Как психолог и философ он даст Фрейду и Канту сто очков форы.

Но, проклятье, до сего дня я и не подозревал, что ко всему прочему он ещё и хулиган!

P.S. Находчивые и весёлые люди, эти фермеры с зелёных холмов. Боже, Храни Ирландию!

Мне нравится творчество Хайнлайна. Я люблю социальную фантастику. Совсем не против изрядной доли философских и религиозных экспериментов в тексте. Но лишь 4 балла.

Автор намеренно пожелал вызвать чувство отвращения по ходу чтения? Ему это удалось в полной мере и даже слишком. Я весьма далёк от пуританства, ханжества и аскетизма, но слишком большое количество секса вперемешку с сомнительными, неоднозначными психологическими, социальными и философскими аллюзиями и муссирующейся время от времени темой каннибализма произвели на меня угнетающее, крайне отталкивающее впечатление, оставляющее осадок в виде чувства недоумения. Если роман это сатира на общество, то какая-то вялая и невнятная. Если попытка пробудить то лучшее, что есть в обществе и человеке — доброту, понимание, гуманизм, любовь — то крайне нелепая и неудачная разом. О первом лучше почитать у Курта Воннегута, о втором — у Клиффорда Саймака.

Отдельно о марсианском слове «грок», «грокнуть». Текст даёт нам понять что это инопланетное понятие не тождественно словам «понять», «осмыслить» и фактически не может быть переведено. Не знаю как в английском языке, но русский глагол «постигнуть» пришёл мне на ум мгновенно...

И ещё раз отдельно — о финале, но под спойлером.

Четыре балла — один за фамилию автора и три за персонаж Джубала Харшоу — ворчливого сибарита, хитреца, добряка и философа, иногда использующего маску циника.

Премия «Хьюго», статус культового и едва ли не самого знаменитого в США, включение в список книг, сформировавших Америку библиотекой Конгресса — за что всё это? В такие моменты пояляется на редкость неприятное ощущение-подозрение, что или ты спятил или весь мир сошёл с ума. Хотелось бы считать себя человеком не склонным навешивать ярлыки, но так и хочется сказать: «А король-то голый!».

Может я чего-то не понял, чего-то не заметил, чего-то не принял во внимание. Но я, видимо, в любом случае в слишком сильной степени ретроград, чтобы делить любимую с другим мужчиной, но в слишком малой, для того чтобы заниматься ритуальным каннибализмом.

Это 87-й отзыв на короткий рассказ и не менее чем 80-й положительный, что само по себе говорит о многом.

Фирменный рассказ. Если остановить чтение где-то в начале, то можно догадаться о финале. Но в том-то и заключается одна из граней таланта Шекли — увлечь читателя настолько, чтобы он не отрывал глаз от книги до самого конца, а там ошарашить его как следует и заставить если не засмеяться, то хотя бы улыбнуться.

Фирменный юмор: «...рано или поздно все должно быть оплачено. Это уже звучало как-то неприятно. Оплачено? По-видимому, это все-таки не такое высоко цивилизованное общество».

Очевидная мораль про бесплатный сыр сами знаете где. Лишь чуть менее очевидная про то что не заработанное или незаслуженное богатство портит человека — Коллинз был пусть бездельником, но вполне безобидным. А ближе к финалу он уже больше похож на того самого капиталиста, который ради 300% процентов прибыли согласен на любое преступление. Жадность и глупость в одном флаконе — так поделом ему.

И конечно вряд ли Шекли мог предполагать, что спустя половину столетия его произведение станет весьма злободневной сатирой да ещё на той самой одной шестой части суши, которая тогда о кредитах знала всё больше из зарубежной литературы.

Ещё вот о чём. В нескольких отзывах коллеги пишут о том, что главное — бессмертие, полученное героем. Дескать, пусть срок очень долог, но он отработает и будет вечно жить в своё удовольствие. Ха! Пусть это будет короткая система наименования чисел, где биллион — миллиард, а не триллион. Стало быть долг — 18 миллиардов кредитов. По максимуму Коллинз не может получить больше 120 кредитов в год. Путём нехитрых расчётов получаем, что он будет свободен никак не раньше, чем через 150 миллионов лет! Я впрочем уверен, что он рехнётся ещё до второй сотни. Ну, и кто крайний за бессмертием на таких условиях?

Во все времена ценилась способность произнеся мало, сказать много. Поэту Константину Бальмонту это удалось:

Я спросил у свободного ветра,

Что мне сделать, чтоб быть молодым.

Мне ответил играющий ветер:

«Будь воздушным, как ветер, как дым!»

Я спросил у могучего моря,

В чем великий завет бытия.

Мне ответило звучное море:

«Будь всегда полнозвучным, как я!»

Я спросил у высокого солнца,

Как мне вспыхнуть светлее зари.

Ничего не ответило солнце,

Но душа услыхала: «Гори!»

Конечно, и в таком малом тексте каждый вправе увидеть свой смысл. Я же увидел Коперника и Гарибальди, Пирогова и Есенина, Королёва и Шопена, Экзюпери и Амундсена, братьев Райт и Боливара, барона Пьера де Кубертена, Жижку и Моцарта, Декарта и Колумба, великого Леонардо и сотни, тысячи, десятки тысяч других.

По-моему, они все «горели».

Лет эдак больше ста тому назад, классик американской и мировой литературы Марк Твен взял да и написал два коротких рассказа. С присущим ему остроумием он рассказал мужчинам всё что им нужно знать о женщинах, а женщинам — о мужчинах.

Забавная, ироничная, искристая пара рассказов. Но ошибётся тот, кто сочтёт их обычной безделушкой. Чтобы понять насколько это было бы ошибочно, достаточно прочесть первую строчку первого рассказа и последнюю второго:

Ну, коллеги, это же не просто какая-то там битва со злобными инопланетянами, например. Это Армагеддон — последняя война добра и зла на исходе времён. Таким образом, в этой эпичной битве, человечество оказалось фактически ни при чём, хотя и ожидало её невесть сколько тысяч лет. И не нужно кивать на генералов, командовавших битвой. Во-первых, раз эти господа послали в бой роботов, то наверняка и план разрабатывали и осуществляли оперативное командование не без помощи какого-нибудь искусственного интеллекта. Во-вторых, Господь явно в итоге дал понять, что ожидал от людей большего . Таким образом, появляется довольно широкое пространство для домыслов и вопросов. Люди — это добро или зло? И если люди не сражались в Последней битве, то какова их участь, если Армагеддон в самом деле конец всего сущего? Ведь согласно по многим трактовкам, вне зависимости от исхода Последней битвы, наш мир, а может и вся Вселенная прекратит своё существование в нынешнем виде.

Впрочем, возможно, что сам Шекли не слишком «заморачивался» этими теологическими вопросами. Американские мастера-фантасты 20-го века великолепно «разогнали» тему «робот вместо человека». Робот как страж закона — «Рука закона» Гаррисона. Робот, претендующий на, кхм, исполнение супружеских обязанностей — «Вы что-нибудь чувствуете, когда я прикасаюсь?» того же Шекли. Робот как катализатор совести — «Дурной пример» Саймака. Робот, заменяющий мать в «Электрическое тело пою!» Брэдбери. Робот как более человечное существо, чем сам человек в «Двухсотлетнем человеке» Азимова. И как квинтэссенция — роботы вместо всего человечества в «Битве».

Блистательный, более чем запоминающийся рассказ. Один из ярких примеров того, почему многие читатели склонны считать именно Роберта Шекли лучшим автором-фантастом в малой форме.

«Ты помнишь, как всё начиналось?» © — группа «Машина времени».

На самом деле Уэллс не был первым. Википедия услужливо подсказывает, что русский писатель Вельтман в романе «Предки Калимероса» литературно изобрёл путешествия во времени на целых 59 лет раньше, правда с помощью гиппогрифа (привет Роулинг). Но и техническое устройство для таких путешествий впервые описано малоизвестным испанским писателем Энрике Гаспар и Римбау на 8 лет раньше Уэллса. Но именно последнему, причём заслуженно, досталась честь и слава стать родоначальником мощного направления в фантастической литературе. Сколько с тех пор написано великолепных произведений целиком или отчасти посвящённых этой теме, сколько мастеров отдали ей должное — Брэдбери, Андерсон, Хайнлайн, Булычёв, Янг, Шекли, Каттнер, Саймак, Финней, Лем, Гансовский и многие, многие другие. Уже только за одно это я навеки благодарен «Машине времени».

Уэллсу конечно было попроще, чем многим авторам после него — он жил и писал до того периода, когда в начале второй половины двадцатого века фантастические идеи и сюжеты расхватывали как горячие пирожки. Но для автора все эти интереснейшие изобретения в основном лишь литературный приём, использующийся для придания большей остроты социальной направленности его произведений. Именно этакая позиция и подкупает в творчестве Уэллса вообще и в данном романе в частности. Я слабо верю в конкретный, описанный в «Машине времени» конец человечества. За более чем век, прошедший от года выхода романа, человечество изобрело слишком много таких вещей, которые способны избавить нас от постепенного вырождения наиболее радикальным способом. Но в главном — пессимистическом взгляде на будущее человечества, я с автором совершенно согласен.

В детстве мне было по-детски же обидно не узнать, что же случилось с Путешественником. Существует множество дополнений к Уэллсу, написанных разными авторами, но мне в своё время попался небольшой рассказ (теперь такие принято называть фанфиками) советского фантаста Михаила Грешнова «Второе путешествие Путешественника», проливающий свет на эту тайну. Позволю себе порекомендовать его Вам.

Все авторы детективных романов попадают в рай. На всякого мудреца довольно простоты. Таковы, пожалуй два слогана, достаточно ёмко определяющие суть короткого, но весьма любопытного трагикомичного рассказа-детектива. Юмор, ирония, элемент триллера и загадка, сплавленные в единое целое сделают чтение интересным, а историю — запоминающейся. А началось всё с того, что у архангела Михаила появилась проблема...

Роман — король жанра. Нестареющая книга, применительно к которой выражение «зачитана до дыр» — буквальность, а не просто красное словцо. Друг детства, друг юности — друг на всю жизнь. Произведение, которое читали, читают и будут читать на всех континентах во все времена и на любых языках. Эталон.

Какой восхитительный слог автора, какая блестящая словесность! Счастливцу, ещё не читавшему роман, достаточно лишь открыть содержание, чтобы поразиться от одних только названий глав: «Мышеловка в семнадцатом веке», «Анжуйское вино», «О пользе печных труб», «Ночью все кошки серы».

Книга просто раздёргана, распущена на цитаты:

«Атос был оптимистом, когда дело шло о вещах, и пессимистом, когда речь шла о людях»;

«Никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена»;

«Сердце лучшей из женщин безжалостно к страданиям соперницы»;

«Тайну может случайно выдать дворянин, но лакей почти всегда продаст её»;

«Постарайтесь не заставить меня ждать. В четверть первого я вам уши на ходу отрежу. — Отлично, явлюсь без десяти двенадцать!»;

«Весьма сожалею, сударь, но я прибыл первым и не пройду вторым. — Весьма сожалею, сударь, но я прибыл вторым, а пройду первым»;

«Я дерусь просто потому, что я дерусь»;

«Вы сделали то, что должны были сделать, д'Артаньян, но быть может, вы совершили ошибку»;

и конечно, знаменитое — «Друг мой, для Атоса это слишком много, для графа де Ла Фер, — слишком мало».

Увлекательнейший сюжет, практически сразу ставший классическим и породивший впоследствии множество подражаний, заимствований и аналогий. Он до сих пор не кажется сколь-нибудь неправдоподобным, устаревши или наивным. Безумно-храбрые авантюры наподобие завтрака на бастионе Сен-Жерве, интриги сильных мира сего, любовь, холодная ярость миледи, звон шпаг и аромат бургундского, дуэли, лакеи в ливреях и звук от позвякивающих в кошельке пистолей составляют такую жгучую, волнующую, захватывающую череду приключений, что читатель физически не способен оторваться от чтения.

А великолепные, запоминающиеся герои — вот уж наконец творение, где никто не вправе назвать чей-либо образ картонным. Искатель приключений и горячее сердце д'Артаньян, Арамис — поэт и хитрец, великодушный и честный Портос и меланхоличный Атос — дворянин в лучшем смысле этого слова, чья суть — честь и благородство. Миледи Винтер, леди Кларик, Шарлотта Бакстон, графиня де Ла Фер – бог ты мой, такой злодейки ещё поискать. В этом соревновании она дала бы фору самой Марии Медичи. Более чем достоверным получился персонаж великого Армана Жана дю Плесси, кардинала Ришелье. Это человек, о котором впоследствии Атос сказал: “грозный министр, столь страшный для своего господина, столь ненавидимый им, сошел в могилу и увел за собой короля, которого он не хотел оставлять на земле без себя, из страха, несомненно, чтобы тот не разрушил возведенного им здания”. Да что главные герои – посмотрите на второстепенных. Герцог Бэкингем, который выписан так, что сразу понимаешь – да он же англичанин, чёрт возьми. Ловкач и преданный слуга Планше. Галантерейщик и настоящий буржуа – подлец Бонасье. Служака де Тревиль. И мрачный Гримо, который так красноречиво умеет молчать.

Этот роман входит в список “та одна книга, которую мне дозволено взять на необитаемый остров” (зубоскалы с ухмылкой подумали о справочнике съедобных растений и учебнике первой помощи, но я от своих слов не отказываюсь).

Один за всех и все за одного, господа!

Стереотип плюс нехватка информации — серьёзная вещь. Всегда считал, что Киплинг — это знаменитая Книга Джунглей и ещё несколько сказок, но и только. И тут в дебрях Фантлаба я наткнулся на Сказки Старой Англии...

Я протягиваю руку и достаю шкатулку со своим маленьким хобби — в ней три десятка самоцветов и минералов. Вот солнечный янтарь, вот красавец изумруд, загадочный малахит, россыпь ярких разноцветных флюоритов, мрачноватый, но величественный обсидиан, искрящийся цитрин, манящий тигровый глаз и многие другие. Истории в этом цикле такие же — блестящие, интересные, притягивающие и разные. Призвав на помощь Робина Славного Малого и его эльфийскую магию, свой дар поэта, Киплинг творит своё собственное волшебство. На страницах книги вы встретите Фрэнсиса Дрейка и Талейрана, Генриха VII и римского центуриона Парнезия, Елизавету I и мореплавателя Себастьяна Кабота, святого Вильфрида и даже самого Тора. Вы станете свидетелями невероятных историй о приключениях и мужестве, мудрости и волшебстве, чести и гордости, интригах и благородстве. Это произведение — великолепное средство узнать и прочувствовать старую добрую Англию такой, какой она и была на самом деле. Воистину, блестяще! И вот Вам, для затравки:

Вон, видишь, через дальний луг

Неровный след ведет?

Там пушки волокли на юг —

Встречать испанский флот!

Вон, видишь, жернова стучат

На ближнем бережку?

Лет восемьсот еще назад

Мололи здесь муку

Вон там, среди густых дубрав,

В лощине под горой

Саксонцы в бой пошли, прорвав

Норманнов тесный строй!

Вон там, за той грядой холмов,

Где ветер и туман,

Альфред с ватагой храбрецов

Громил и гнал датчан.

А там, на склонах, где стада

(И в каждом – рыжий бык),

Там город был, еще когда

И Лондон не возник!

Полуразмытый видишь вал,

За ним – крутой обрыв?

Там Цезарь лагерем стоял,

Из Галлии приплыв.

А видишь, вьется по холмам

Загадочный зигзаг?

То Каменного Века шрам,

Стоянки древней знак.

Забытый храм, заросший след

Средь высохших болот,

И дух веков, и прах побед, —

Здесь Англия живет!

Не просто луг, не просто лес,

Не остров, не страна —

Край Мерлина, земля чудес

В наследство нам дана.

Я особенно ценю два типа произведений. Первый — те, которые являются тем единственным произведением, которое и сделало писателя известным или знаменитым (например «Горе от ума»). Второй — те, которые настолько выделяются своей необычностью, непохожестью, что их нельзя поставить в ряд с другими книгами — просто нет даже номинального аналога (например «Мастер и Маргарита»). «Дом в тысячу этажей» — редчайший случай, когда произведение удовлетворяет обоим этим критериям.

Фантасмагория? Антиутопия? Роман-предостережение? Сюрреализм? Злая сказка? Попытка футуристического прогноза? Ответ — всё вместе! Написанный в период между двумя мировыми войнами, когда раны от одной ещё не затянулись и болели, а люди неглупые уже могли разглядеть глумливый оскал ещё более страшной войны, роман несомненно содержит в себе пресловутый дух времени — того времени! Но хотя оно давно миновало, Муллер-дом и сейчас является зеркалом, в котором отражается человечество. Только никакое оно не кривое, а самое что ни на есть обычное; искажённые образы в нём — реальные отражения нас. В самом деле, подумайте, можете ли вы предложить для человечества лучший образ-аллегорию, чем колоссальный тысяче-этажный небоскрёб, непрестанно растущий вверх, в недрах которого царит (одновременно!) порядок и хаос и происходят события воистину жуткие.

Кстати, поклонники динамичных сюжетов разочарованы не будут — сюжет настолько острый, события меняются с настолько калейдоскопической быстротой, что огромный социальный и философский посыл, заложенный автором в книгу, осмысливаешь уже постфактум, ибо череда ярких образов Муллер-дома и ошеломляющих приключений просто не дают опомнится. Чего только стоит описание Вест-Вестера: «Там кишмя кишат авантюристы со всего света. Торгаши, продавцы и перекупщики всевозможных вещей — старого тряпья, и свечей, и человеческих душ, чести и крови, ковров и богов, пудры и целомудрия — все они ринулись туда за счастьем. Шпики, соглядатаи, лодыри, преступники, шулера, провокаторы, штрейкбрехеры, предатели, психопаты, убийцы — целая армия темных личностей наперебой предлагает свои услуги.» Почти столь же яркая картина играющего в «балеринку» — необычную разновидность рулетки, общества титулованных глупцов, коронованных мошенников, промышленников и аристократов. А вот они же, но уже отчаявшиеся и обанкротившиеся, толпятся у ворот космопорта, стремясь всё начать с нуля среди далёких звёзд и не ведающие, что ждёт их судьба совсем иная.

Книга на все времена! Советую всем, вне зависимости от жанровых предпочтений.

Ещё очень не скоро, примерно через две тысячи лет, но именно в нашей с вами, а не в какой-либо иной галактике будут бушевать Звёздные войны! Если же серьёзнее, то скажу, что мне очень близка позиция Ивана Ефремова, изложенная им в “Часе Быка” в виде “порога Синед Роба”. Она гласит (примерно) следующее: невозможны звездные войны, поскольку вышедшая в космос цивилизация обязательно будет обществом высокого морально-этического уровня, из чего следует, что милитаризированное человечество выйти в космос не сможет. Но, увы, шила в мешке не упрячешь – я, как и многие другие, люблю читать про войну в космосе.

Безумно обожаю этот цикл – на самом деле он словно создан для меня и был самым первым, из того что было предложено мне системой рекомендаций после того как я открыв для себя Фантлаб, выставил оценки всему прочтённому мной за 26 лет жизни. Поэтому хотелось бы подчеркнуть достоинства цикла и одновременно попробовать поспорить с некоторыми негативными мнениями о нём.

1. На моё субъективное мнение невоенного человека Вебер удивительно реалистично описывает войну будущего. И реалистичность заключается в том, что в большинстве своём эта та же война, которую мы можем наблюдать сейчас, в 21-м веке. Когда генералы и солдаты хотят воевать куда меньше политиков. Когда в битве гибнут в первую очередь самые благородные и честные. Когда ты сделал всё правильно, но был обречён ещё до начала сражения. Когда приходиться сражаться с отчаянием обречённых. Когда ты гибнешь, ещё даже не поняв, что атакован. Когда всё твоё мужество, решимость и талант военного – ничто перед колоссальным техническим превосходством противника. Наконец, когда противник – это лишь россыпь сигнатур на мониторе, пусть сейчас расстояние до него десятки тысяч километров, а в будущем будут десятки миллионов. А гибель сотен тысяч людей – лишь несколько ярких вспышек и минус десяток значков на экране.

2. Очень высокая степень проработки и детализации Вселенной цикла. Вся социальная и политическая структура, история, все физические явления, решительно всё рано или поздно получит детальное пояснение – как, почему, для чего непосредственно в тексте произведения, в авторских комментариях или эссе входящих в цикл. Причём объяснения эти будут и логичны и реалистичны и что немаловажно — интересны. В результате звёздная монархическая держава не будет выглядеть аляповатой несуразностью, а скорее вызовет мысль – а могло ли вообще быть иначе. Поэтому жалобы некоторых лаборантов на то, что слишком много подобных описаний, представляются мне странными – ребят, мы же с вами фантастику читаем, нет? Этого и должно быть много.

3. Автор очень уважает физические законы – лазеры в вакууме не видны, равно как не слышны в нём звуки, звездолёты не крутят “бочки” и не выполняют “петли Нестерова”, а подчиняются законам небесной механики. Учтено всё – гравитация, инерция, силы тяготения, etc. В общем – это твёрдая научная фантастика и, на мой взгляд, в этом жанре писать о войне намного сложнее, чем в гуманитарной фантастике.

4. Среди наиболее часто встречающихся претензий к циклу – обвинение в повторяемости. Дескать, главная героиня постоянно в последний момент повергнет всех врагов в безнадёжной ситуации. Это не так. Сюжеты достаточно разнятся между собой. Есть книга, где от Харрингтон ничего не зависит и лишь друзья имеют шанс спасти её. Есть книга, где она оправляется от ран, вдали от театра военных действий. Есть, наконец, книга, где ни один корабль не сделает ни одного выстрела.

5. Слишком много политики в тексте – таков ещё один недостаток цикла, по мнению многих. Ну, не знаю. Во-первых, нужно заметить, что системные и мульти системные космические державы с десятками миллиардов населения не будут воевать за честь прекрасной дамы. Причины войны почти всегда неизменны – экономические, политические и религиозные. Поэтому автор вряд ли мог себе позволить схематично нацарапать два абзаца про плохих соседей, которые решили кого-то завоевать. Во-вторых, хотя произведение и относиться к жанру «Military Science fiction», в некоторых местах всё же содержит в себе ощутимую социальную составляющую. Особенно это касается событий на планете Грейсон. А ближе ко второй части цикла, в книгах всё чаще встречаются большие объёмы текста, который и вовсе можно отнести к жанру политического романа. Так что всё закономерно – просто будьте к этому готовы и если Вас очень уж достала политика в реальной жизни, отложите чтение второй половины цикла на более поздний срок.

6. Достаточно редким явлением в литературе является ситуация, когда многочисленные приквелы и спин-оффы, которыми постепенно обрастает цикл, мало чем уступают основному циклу. В нашем случае дело обстоит именно так, уж поверьте.

В заключении хотелось бы дать совет. Чем больше и сложнее фантастическая или фэнтезийная вселенная, тем сильнее на начальном этапе чтения проявляется некий эффект лёгкого хаоса в голове из-за необходимости усвоить и осмыслить множество предложенных автором социальных, технических, военных, политических, культурных терминов и явлений. Что в свою очередь может вызвать некоторый эффект отторжения от книги. В первой книге данного цикла вероятность прочувствовать всё это высока. Просьба – перетерпите и не пожалеете.

Многое зависит от возраста и времени, в котором Вы прочли этот рассказ. Сейчас, во втором десятилетии 21-го века культура, нравственность и психология окружающего нас социума такова, что наверное и подростку и даже некоторым детям не говоря уже о взрослых, рассказ и его финал покажется очень предсказуемым. А вот меня, чьё детство пришлось на 80-е и первую половину 90-х в то время рассказ потряс до самых глубин души. Первый в жизни не «happy end», первое запомнившееся низкое предательство, первое врезавшееся в память чёрное коварство. Первая же прочтённая история в жанре антиутопия, причём до того как узнал и осмыслил этот термин. Это также и произведение, повлиявшее на мои литературные пристрастия. С тех пор и до ныне в жанре «хоррор» реальный страх и психологическое напряжение возникают у меня не при чтении историй о зомби, призраках и тому подобном, а при описании того, что сами люди могут сотворить друг с другом.

Самый любимый мною роман Станислава Лема. Потому что содержит в себе оригинальную фантастическую идею. Потому что за свои почти полвека нисколько не постарел и не стал казаться архаичным. Потому что полностью соответствует самой знаменитой мысли этого фантаста и одной из самых важных мыслей всей фантастики как явления — «Среди звёзд нас ждёт неизвестное». Наконец, просто из-за того что фраза «...Вторая группа нашла Кондор...» накрепко въелась мне в память и не отпускает до сих пор. И больше всего — потому что именно в этой книге, как нигде более, я смог почти физически ощутить — каково это, ступить на поверхность планеты, где таится неведомая угроза, где чуждость и непонятность окружающего, ощущение надвигающейся угрозы способны потрясти даже закалённых космосом исследователей.

Одна из тех книг, которые остаются с тобой навсегда. Половина столетия, что ни говори — срок не малый. Увы, эпоха к которой относятся события романа по-моему, за это время к нам ближе не стала. Из-за этого возникает желание совершить невозможное — остановить на минутку потихоньку катящееся в пропасть человечество и закричать ему в лицо: — Люди, среди звёзд нас всё ещё ждёт неизвестное!

Если одной строкой — интересный цикл, который не станешь перечитывать. В этом утверждении наличествует явный парадокс, который на мой взгляд самым логичным образом вытекает из другого парадокса — авторского. В чём суть? Автор создал весьма интересный мир — суровый, враждебный, по своему величественный и красивый, полный таинственного и необъяснимого. Противоборство нескольких могущественных группировок-гильдий, магические и мистические способности, разнообразная хищная местная фауна, надвигающаяся таинственная угроза — всё это интересно. И всему этому уделено чертовски мало времени. Сложилось впечатление, что всё это для автора как минимум вторично, весь этот потрясающий воображение мир он создал между делом, это лишь декорация для вполне среднего боевика-войнушки. Дать оценку описанию перестрелок, поножовщины, магическим заклинаниям, артобстрелам и прочим приключениям такого рода сложно. Это всё довольно индивидуально, как по мне-случалось читать и получше и похуже. Очень много разнообразных подробных бытовых описаний, коими автор похоже, старается добавить реалистичности. Получается не очень. Ну зачем, скажите на милость Корневу скрупулёзно перечислять каждое блюдо при каждом приёме пищи героя каждый же день? Дошло до впечатления, что автор поиграл в S.T.A.L.K.E.R., расстроился от того, что там из еды — только палка колбасы, банка консервов да батон с бутылкой водки и решил срочно исправить эту вселенскую несправедливость.

Пока 7 баллов, воследствии возможно будет больше, если писатель в дальнейших произведениях цикла уделит больше внимания Приграничью, а не только Льду.

«.... неудивительно, что я знал все те истории, которые рассказывали по вечерам Дедан, Геспе и Мартен. Не во всех подробностях, но основной костяк знал. Как пойдет дело и чем все закончится.

Поймите меня правильно. Они мне все равно нравились. Истории не обязательно быть новой, чтобы порадовать тебя. Одни истории — все равно что старые друзья. Другие — привычны и надежны, как хлеб.» — Квоут, «Страхи мудреца», глава 86.

Вот и мне, пока я читал историю искусного рассказчика Патрика Ротфусса, казалось, что всё это я уже где-то слышал. И про юного сироту, который стал тем, кем его никто не мог бы и представить. И про древние сущности, чьи пути и деяния человеку понять почти невозможно. Или про богиню, одарившую своей благосклонностью смертного. Магистр Элодин напоминает мне одного мастера с острова Рок в Земноморье, а народ адем возможно происходит из общего прамира с айил из мира Колеса. Или нет. Это и не важно. Главное что я, подобно Квоуту, сразу распознал в этих книгах друзей.

«Редкое и большое удовольствие найти автора, который пишет так (как Патрик Ротфусс), не только с замечательной точностью языка, которая, на мой взгляд, совершенно необходима для создания фэнтези, но и с настоящей музыкой, звучащей в словах... ах, радость!» Это мнение Урсулы Ле Гуин. Я привёл его не только потому, что полностью с ним согласен, но и потому что самому мне, не будучи филологом, достаточно сложно обобщить и сформулировать гамму чувств от стиля Ротфусса. Это как глоток горного воздуха и вкус воды из горной же речки одновременно. Или как Брэдбери, Ле Гуин и Громыко в одном флаконе (надеюсь найдутся такие, что не сочтут последнее предложение кощунством). Читая это, буквально млеешь и тонешь в неге, без преувеличений.

Некоторые жалуются, что сюжет провисает, повествование чересчур затянуто, герои картонные. В принципе подобные упрёки можно найти в рецензиях и комментариях даже к самым лучшим книгам, быть может на этом и вовсе не стоит останавливаться, но всё же выскажу своё мнение, что первого не заметил, о втором скажу лишь, что хорошей книги много не бывает и по мере чтения я лишь мельком успевал ужаснуться как быстро исчезают непрочитанные страницы, а сердце тем временем пело — ещё! Что же до третьего, то выражение «картонные герои» давно уже само стало картонным. Я предполагаю, что значительная часть читателей давно уже применяют этот замусоленный штамп не только к плохо выписанным персонажам, но и к героям, чьи поступки и их мотивы кажутся непонятными, нелепыми или попусту неприятными, на том лишь основании, что сами бы они так не сделали, что в свою очередь вовсе не делает протагонистов менее живыми или реалистичными.

Низкий поклон автору и ещё два почти столь же низких двум замечательным переводчикам, от которых при работе с романами потребовалось, конечно, много больше, чем просто хорошее знание языка. С нетерпением буду ждать третьей книги.

Роман о землянах, то есть о человечестве. Умные, смелые, гордые, могущественные — и одновременно такие слепые и беспомощные. В очередной раз развитие социума, духа, накопление мудрости не успевает за техническим прогрессом, что приводит к архимасштабной трагедии в дальнем космосе. Последний роман великого писателя. Высший бал не поставил только из-за свойственной многим творениям Лема монументальности и тяжеловесности, из-за чего местами приходилось вчитываться, а не читать свободно.

Случайность это или трезвый расчёт автора, но мне лично это цикл напоминает целую группу игр жанра Action/RPG типа серий Elder scrolls, Gothic, Dragon age, Neverwinter Nights и прочих. О нет, ребята, не торопитесь углубляться в текст в поисках славного острова Хориниса или врат в Обливион. Речь, конечно, о другом.

Берём карту мира побольше да ландшафт по разнообразнее, населим её всеми возможными расами. Всё должно быть как полагается — пещеры и подземелья, пустыни и волшебные леса, замки и руины, множество королевств, баронств и прочего. Пространство для исследований обеспечено.

Будет и родимая вотчина, она же замок, она же точка сбора для сопартийцев, соратников и последователей (им несть числа), откуда мы будем отправляться в поисках приключений (квесты).

Помимо уже заявленных гражданских, населим мир множеством потенциальных врагов, которых мы разуметься будем истреблять. Нежить и нечисть, преступные элементы, злобные эльфы, представители демонических кругов, коварные магические ордена, мятежники и заговорщики, множество видов местной фауны, etc.

Гильдии — их много. Будем вступать чуть ли не во все и расти в ранге внутри каждой.

Откроем окно персонажа. Герой больше любит пару мечей, но в зависимости от конкретного квеста и настроения может взять алебарду, цеп или любую другую железку. Также можно напялить разнообразные причиндалы (они же доспехи), повесить на себя разные амулеты, талисманы, кольца. Кликаем на ярлычок книги магии. Два десятка магических школ и n-ное количество заклинаний и спеллов удовлетворят любого игрока.

Персонаж бессмертен. Это всячески маскируется автором (разработчиками) гибелью друзей или тяжёлыми ранениями героя. Не помогает. Друзей наберём новых. Развороченная грудная клетка затянется и зарастёт к утру, отсеченные конечности (все четыре!) отрастут немного позже, через недельку.

В результате создаётся ощущение, что ты смотришь на монитор с игрой из-за спин игрока. Но тех, кому подобные игры нравятся, такие книги привлекут, пусть даже они не поймут истинной причины.

В художественном плане тексты не представляют собой никакой ценности. Речь персонажей больше подходит нашим современникам и одномирянам, чем им самим. Когда какой-нибудь граф произносит «материально-техническое обеспечении операции», это вызывает, как минимум, недоумение. Попытка автора замаскировать стилистические огрехи тем, что повествование ведётся от лица главного героя и частично представляет собой поток его мыслей, его монологи, описания и диалоги с его участием, неубедительна. Много жаргонизмов, часть из которых сугубо авторские. Например фразу «Главзаец заплатил кровососу» следует понимать как «эльфийский владыка нанял мага школы крови». Подобный пример скорее правило, чем исключение. Хватает мата, пусть даже в виде первой буквы и последующего многоточия. Велика вероятность что от текста придут в ужас не только филологи. Юмор есть, но специфический. Типичная шутка — обсуждение того, что именно нужно отрезать главному герою, чтобы он в следующий раз не шастал на подвиги в одиночку.

Сюжет. Он есть в каждой из книг цикла, причём на мой вкус, достаточно интересный. Интриги, подвиги, покушения, погони, походы, осады, дуэли, заговоры — в каждом отдельном романе всё это есть, меняются лишь пропорции. А вот у цикла в целом сюжет пока просматривается слабо, там скорее есть вектор развития попаденца — выше и дальше. В целом, как в кино:

... Выборы, выборы, кандидаты — тра-та-та!

— Скажите, пожалуйста, а нельзя вот эту последнюю фразу взять и выкинуть?

— Да ты чё! Ради неё все и писалось!

Именно так. Меч и магия. Скрежет мечей, лязг доспехов, молниеносные росчерки файерболов и ледяных стрел, яркие сполохи творимой волшбы. Да, ради этого всё и писалось. Сюжет не то что бы не важен, но всё же вторичен. Если вы искали сверх динамичный фэнтезийный боевик и способны терпимо отнестись к низкому художественному уровню текста, то Вам сюда.

Раньше подобные книги вносили после прочтения некоторый дискомфорт. Считая себя человеком, не лишённым литературного вкуса, я задавал себе вопрос, могу ли я ставить за такие произведения оценки выше, чем за некоторые творения Ле Гуин, Шекли, Брэдбери, других великих да ещё осознавая при этом все их многочисленные недостатки. Ответ вроде бы однозначен — нет! Но что делать, если книги в самом деле нравятся. Впервые такие мысли пришли в голову после прочтения книг Зыкова, вокруг которых не утихает острая полемика о вопросе заслуженности прибывания их на высоких позициях в разнообразных рейтингах. Именно после «Чужака» я принял для себя решения не изобретать велосипед и следовать принципу: мухи отдельно, котлеты отдельно. Иными словами, с тех пор я сравниваю и оцениваю книги каждую исключительно в своём жанровом сегменте.

P.S. Два года спустя, дочитав последнюю книгу цикла, констатирую, что цикл стремительно деградировал от одной книги к другой, хорошего становилось меньше, отрицательные черты усугублялись и множились. Оценка шесть — это скорее оправдание себе, чем реальный уровень текстов.

Удивлён низкой оценкой произведения. Замечательный микрорассказ-эпитафия мексиканского писателя в исполнении Влада Коппа произвёл на меня неизгладимое впечатление. Судя по классификатору, большинство читателей ошиблись, классифицируя произведение, как принадлежащее к жанру магического реализма. Посему оставляю здесь заметку о том, что эпитафия эта посвящена знаменитому поэту Франсуа Вийону, в ожидании собственной казни написавшего:

Я — Франсуа, чему не рад,

Увы, ждет смерть злодея,

И сколько весит этот зад,

Узнает скоро шея.

Эти весёлые, добрые и смешные рассказы и одна повесть о непризнанном гении Тимофееве к сожалению слишком коротки, чтобы написать о них отзыв и обойтись при этом без спойлеров. Но скажу вам, друзья, что произведения эти — двоюродные братья работам Виктора Колупаева и троюродные — творениям Вадима Шефнера. Право же, лучшей рекомендации мне для них и не придумать.

Ах, система рекомендаций, система рекомендаций... Нет, вы не подумайте — ЭТОГО она мне не советовала. Просто за два года на Фантлабе я стал слишком от неё зависим. И вот решил впервые за несколько месяцев наконец прочесть книгу, не прибегая к её услугам. Выбрал первую книгу цикла про «наших там» с самой высокой оценкой из пока что мною не читанных. Дополнительную интригу внесла такая вещь — книжку оценило много моих единомышленников с зелёными маячками, причём оценки они ставили абсолютно все возможные — от 1 до 10. Увы, выбор был сделан крайне неудачно.

Если Вам интересно, почему король потерял девственность со шлюхой.

Если Вас заинтересует тот факт, что одна из придворных дам отказалась участвовать в заговоре с целью отправить на тот свет главную героиню, потому что сочла, что у неё самой достаточно большой рот.

Если Вы обладаете способностью прочесть, не скривившись, описание ментально-магического поединке в астрале, который в реале оборачивается некрофилией.

Если Вам всё равно, что слова с корнем «трах» встречаются в книге чаще, чем одно на страницу.

То возможно Ваша оценка будет отлична от моей.

Книга была дочитана на морально-волевых. Процесс сопровождался ощущением, что тебя обрызгали грязью на обочине дороги в дождливый день. Заявленной юмористической составляющей не заметил. Сюжета, как такового, тоже не обнаружено. Читателям, голосующим за «любой» в классификаторе — побойтесь Бога или прислушайтесь к голосу разума, если вы атеисты или агностики как я.

Ладно, в конце концов, мы же с вами фантастическая лаборатория. Поэтому в конце отчёта видимо следует написать, что в ходе лабораторных изысканий мне удалось обнаружить «попаденческий» роман, худший, чем книги Орловского и даже тех вещиц, где звездолёты с клонами Сталина на борту бороздят просторы Вселенной.

Чем короче произведение, тем сложнее написать на него отзыв.

О чём это рассказ — я не знаю. Точнее не могу формализовать или выделить это из ливня мыслей и чувств, обрушившегося на меня во время пятиминутного чтения. Но если вы до сих пор на плакали над книгой, то очень возможно, что вы сделаете это, когда прочтёте «Переписку»

Смешались в кучу кони, люди или же галопом по Европам — такова краткая суть данной повести.

Судите сами, произведение небольшое, где-то на полтора часа не быстрого чтения. В этот промежуток автор умудрился втиснуть: завязку в виде фрагмента коммунистической утопии (без фанатизма, характерной для поздней советской фантастики), детектив с убийством, перстень-артефакт, хронопутешествие, воина-колдуна, тёмного властелина, магию, оборотней-вурдалаков, упоминание об эльфах и гномах...

Смотрю на год издания — 1991. Создаётся впечатление, что ближе к развалу СССР автор открыл для себя фентезийную литературу, читал её взахлёб огромными дозами и тут его «попёрло»... Произведение это в результате выглядит то ли как повесть-пролог к немалому (увы, отсутствующему) циклу, то ли как недоработанный фрагмент романа-эпопеи.

Вместе с тем повесть читается хорошо, на одном дыхании. Логики здесь никакой, но факты именно таковы.

P.S. Ниже было высказано, а позже опровергнуто мнение, что без влияния Анджея Сапковского здесь не обошлось. Я же рискну предположить, что здесь не обошлось без влияния Роберта Ирвина Говарда и его Конана.

«Чтобы написать хороший фельетон, тема не нужна, – заявил француз. – Надо просто уметь хорошо писать.»

Так говорит Борис Акунин устами одного из своих героев. В данном случае у нас рассказ, а не фельетон, но это выражение по прежнему справедливо. Сюжет в самом деле не нов — на отдельно взятой жилплощади герои сталкиваются с последствием изобретения машины времени или в данном случае открытия окон в параллельные миры, а именно: в квартиру ломятся жутковатого вида посетители предлагающие завязать торговые отношения с адом или прикупить молодильных яблок. Но написано это так живо, так естественно — слова в тексте льются как вода в горном ключе, в фирменном стиле Ольги Громыко, которая ещё раз подтверждает вынесенное мной в начало отзыва утверждение.

Столкновение двух миров, двух культур, двух разных моделей социума — это всегда интересно. Личность, причём неординарная, зажатая между ними как между молотом и наковальней — интереснее вдвойне. Когда за такую тему берётся мастер калибра Ле Гуин, интерес удваивается ещё раз. И результат не подкачал — мощное, глубокое, многоплановое произведение, заставляющее читателя мыслить. Достоинства романа подробно описаны в нескольких развёрнутых отзывах коллег-фантлабовцев ниже к которым я и присоединяюсь. Отдельно замечу лишь, что мне особенно импонирует такой элемент композиции романа, как чередование глав в стиле тогда и сейчас.

Единственной ложкой дёгтя, о которой и хочется и не хочется говорить —

Соглашусь с теми, кто скажет, что эти книги похожи на творчество Робин Хобб. Однако должен сказать, что похожи они в худшую сторону, да простится мне такая странная формулировка. Дело вот в чём: раскрытие внутреннего мира героев, эволюция их мыслей, взглядов, чувств и поступков, хитросплетения внутри клубка взаимоотношений персонажей — всё это у Робин Хобб на первом месте и занимает процентов семьдесят текста книг о мире Элдерлингов. У Флевелинг же эта цифра близка к девяносто пяти, то есть на мой вкус это жуткий перекос. До конца чтения не покидало ощущение ограниченности, камерности, закрытости мира. Многие писатели страдают излишними этно-, социо- и географическими описаниями творимых ими миров. Здесь же романы страдают от их недостатка. Прямо ощущаешь что ближайшая ель из папье-маше, а за вон тем горным хребтом пустота — автор не озаботился поместить туда что-либо. Та же история и с магией. Если не считать сюжетообразующего заклятия в начале первой книги, её можно просто не заметить, она более не сыграет никакой роли.

Само фэнтезийное наполнение книги играет третьестепенную роль. Очевидно, для автора это не более, чем декорация. Временами пояляеться ощущение, что читаешь «Красное и чёрное» Стендаля или «Американскую трагедию» Теодора Драйзера в какой-то фэнтезийной адаптации.

Вместе с тем, должен сказать, что то за что Флевелинг взялась и чего хотела добиться — у неё получилось. За героев переживал — а раз так, значит они были были мне интересны. Присутствуют сильные чувства, нестандартные характеры, драматизм.

Редко так бывает, что ты понимаешь, что книга в общем то хороша, но лично тебе как-то не пришлась по вкусу. В ближайшем времени к книгам Линн Флевелинг не обращусь.

Хотел бы предупредить тех кто размышляет, не начать ли читать этот цикл. Ребята, лучше не надо. Будете иметь такую же головную боль как у меня. А заключается она в следующем: что будет большим подвигом после прочтения 35-й книги — продолжать или наконец бросить это ко все чертям.

Минусов у цикла много:

1. Цикл коммерческий. Если вы считаете, что читали затянутые серии-циклы, но не читали Орловского — значит на самом деле вы ничего не знаете о затянутых книгах.

2. Цикл пишется группой людей состав которой меняется. Как много читающий человек уверен в этом абсолютно. Если Никитин и начинал писать эту серию единолично, то давно бросил. Это, кстати, чувствуется и сказывается на качестве текста где-то после первой трети цикла.

3. Никакой поживы вашему уму. Несколькими сомнительными идеями под общим грифом «затолкаем всех силком в царство Божье на Земле, а кто не с нами — тот против нас» исчерпывается смысловое, философское, социальное и любое другое наполнение романов.

4. Казалось бы ну и фиг с ним. Чисто развлекательное чтение имеет право на жизнь. Увы, опять же после первой трети цикла собственно развлекать эти книги перестают. Крайне немногочисленные второстепенные герои исчезают или деградируют до уровня декораций. 100% действий происходит только в присутствии главного героя. Причём принимает это такой вид — герой добрался из пункта А в пункт Б, покрошил там всех в капусту, направился в пункт В. Повторить количество раз, необходимое для того чтобы книга добрала нужный объём. В результате целые абзацы и страницы текста можно встретит в практически одинаковом виде скажем в 8-й и 21-й книге текста.

5. Главный герой. Смотри пункт 1 в новой редакции. Если вы считаете, что читали о непобедимых героях-танках, но не читали про Ричарда Длиннорукого, значит вы ничего не знаете о неуничтожаемых бессмертных героях. Тут тебе и супер-броня и мечи-кладенцы с луками-самострелами и способности к невидимости, регенерации и биотрансформации и конь-огонь, дающий фору сверхзвуковому истребителю и прочее, прочее....

Кстати главное оружие героя в другом. Приготовьтесь к тому, что Ричард будет паясничать во время разговоров с любым персонажем (80% диалогов). Короли и маги, вожди гномов и эльфийские старейшины, знатные лорды и военачальники, даже святые, ангелы и сам Сатана собственной персоной похоже настолько обалдевают от полубессвязных, хамовато-наглых речей героя, что всегда соглашаются с ним, выполняя все его желания.

6. Такое перечисление можно продолжать долго. Могу вспомнить откровенный плагиат в 11-й книге, читая которую, узнал текст из вестерна Луиса Ламура «Ганфайтер» (1958) или мелкое хамство авторов в виде упоминаний выражений «хохлы» и «укры» в крайне негативном контексте и многое другое.

Из плюсов могу вспомнить только одно — эти книги научили меня читать текст по диагонали. С другой стороны, до Ричарда мне это было совершенно не нужно...

Высокую оценку, поставленную за текст, прошу не учитывать, это однозначно попытка самооправдания того, что я до сих пор не бросил и одновременно скорбь о потерянном времени.

Интересно получилось. Система рекомендаций одновременно с этим рассказом предложила мне и рассказ Конни Уиллис «Много шуму», 1988 года. Два автора — мужчина и женщина, американка и русский, две разных части света, 24 года разницы между появлением на свет произведений. Тем не менее мысли авторов занимает одно и тоже — куда приведёт нас нездоровая, искусственно гипертрофированная, доходящая до абсурда политкорректность. Основная мысль после прочтения — где-то на своей дороге общество уже не в первый раз ошиблось поворотом и точно так же не в первый раз не торопиться этого замечать. Очень советую прочесть оба рассказа связкой.

Году так в 93-м или 94-м, взял я ребята эту книгу с полки. И было мне лет 9-10 пожалуй. И был уже за плечами изрядно изученный Александр Беляев с его «Последним человеком из Атлантиды», «Человеком-амфибией» и «Прыжком в ничто» и замечательный советский мультфильм про Алису и трёх капитанов. Но всё же по тем временам мне больше нравилось бродить со Зверобоем по лесам нынешнего штата Нью-Йорк и защищать в одной весёлой компании некий бастион напротив Ла-Рошели.

И вдруг я открыл для себя ЭТО! Тогда не знал конечно, кто такие Саймак и Шекли да и вообще мало обращал внимания на имена авторов. Ну как спустя годы можно выразить, уж простите, щенячий восторг перед этой книгой?! Навряд ли это вообще возможно. Я был поражён, восхищён, удивлён, потрясён! Спустя двадцать лет почти все произведения вошедшие в эту антологию остаются любимейшими. Однозначно, что книга сыграла огромную роль в формировании моего литературного вкуса. Наверное тогда, без чётко сформулированной мысли, но с подспудным пониманием пришло ко мне осознание, что фантастика для меня — это на всю жизнь.

Ну как? Сюжет знаком? Что-то напоминает? О-о, вариантов оказывается много? То-то же!

Теперь о хорошем. Всю иронию и весь сарказм, содержащиеся доселе в отзыве, прошу считать сердитой, но не злой и вызванными тем, что хорошая книга могла бы быть замечательной, будь автор поопытнее, а его талант многограннее. Роман имеет очевидные достоинства. Он динамичный, местами даже разухабистый и залихватский, что значительно компенсирует предсказуемость — читатель торопиться перевернуть очередную страницу, на удивление не замечая тех самых роялей. Он написан автором с любовью, это чувствуется; несмотря на некоторую корявость и неумелость стиля, это однозначно не графоманство и не проект по заполнению кубышки деньгами. И наконец это роман, который принадлежит к той славной когорте книг, которые призваны сделать человека лучше, а мир светлее и чище. Может эта книга-мостик слегка покосилась сразу после сдачи в эксплуатацию и выглядит непрезентабельно, но она вполне надёжна и именно по ней к душам и сердцам людей в который раз пробираются и стучаться доброта, честь, мужество, честность, дружба, человечность и верность. Пожелаем же им в этом удачи!

Многие, очень многие писатели пытались как-то переосмыслить библейскую легенду о грехопадении. Очевидно же, что в своём традиционном виде она просто зияет логическими дырами, пестрит несуразностями и вообще нелепа. Доселе лучшими такими попытками в моём виртуальном рейтинге были «Когда не вышло у змея» Пьера Буля и стихотворение Вадима Шефнера «Лилит». Рассказ Харлана Эллисона после прочтения занимает место где-то посредине между ними. Вообще такое типично эллисоновское произведение — если человеку, читавшему ранее хоть пяток его рассказов, дать прочесть этот маленький шедевр без обложки, автора он угадает с первой попытки.

Пишут в отзывах, что рассказ о любви. Наверное так и есть. Но для меня это рассказ о том что может принести стремление человека к звёздам многообразным существам которые там обитают. И ощущая и предчувствуя невыразимую горечь за порогом последнего предложения этого рассказа великого Мастера, думаешь о том, что быть может не так уж и плохо что движение человечества в космос в последние десятилетия практически остановилось. Пока что не доросли...

Просто восхитительно написанное произведение! Тема? Как уже было указано в предыдущем отзыве — о старости и ненужности стариков собственным детям. Но ещё и о любви к жизни и о мужестве и о дружбе. Рекомендуется всем вообще и людям в депрессии в частности. Джоан Харрис взяла серьёзную тему, выстроила повествование в слегка авантюрном ключе, добавила добродушно-задорной иронии и щепотку юмора. В результате получился очень светлый, жизнеутверждающий рассказ.

Часто случается, что произведение, которое фигурирует как юмористическое, на самом деле по ходу чтения разве что вызовет пару улыбок. Так вот — этот рассказ к таковым никоим образом не относится. Читателю гарантировано тридцать минут чистого смеха, а в конце он обнаружит, что ему ещё и есть о чём подумать. Чего же больше? Творение Мастера!

Увы, не такой виделась мне встреча со старым знакомцем — Гагом, равно как и с Максимом Каммерером, Леонидом Горбовским и Корнеем Яшмаа... Нет, поймите правильно, как интересное приключенческое произведение — достойно внимания, развязку ждёшь с интересом... но это всё! Чтобы не растекаться шибко мыслью по древу, прошу обратить внимание на то как мы классифицировали это произведение — общие характеристики: приключенческое. Откроем страничку «Парня из преисподней» — социальное, психологическое, философское, приключенческое!

Мне кажется, что повесть о «Парне из преисподней» — самая логически завершённая вещь у братьев Стругацких, с красивым, изящным и реалистичным финалом. Невероятно сложно было добавить сюда что-либо действительно важное и думаю что это, к сожалению, и не удалось.

Блестящее миниатюрное стихотворное произведение в двадцать слов, которое не претендуя на какие-либо поэтические лавры, заставляет содрогнуться и ставит на место всё человечество.

Потрясающий рассказ. Тема сделки с дьяволом многократно использовалась самыми разными авторами. Изредка человек побеждает (совсем уж фантастика), во много раз чаще проигрывает (реализм). А сегодня Роберт Блох поведал мне историю, где этот раунд вечного противостояния закончился... вничью. Ну, по крайней мере так это выглядит для меня.

Это произведение, содержащее давнюю и простую жизненную истину, которую мы все знаем и о которой тем не менее забываем, наверное, ежедневно. Так что спасибо Роберту и Мартину за напоминание.

Система рекомендаций предложила мне рассказ незнакомого автора, который к тому же оценило всего 8 человек. И что же — закончив чтение, смею утверждать, что рассказ сделал бы честь любому из великих фантастов-грандмейстеров!

Сюжет с бессмертием в фантастике использовался неоднократно, но такой вот вариант — в обмен на полную потерю своего я, попался мне впервые. Сильно сопереживаешь герою, который пожелал отказаться от этого фальшивого бессмертия и сделал это целью своей жизни. Автор до последнего момента сохраняет возможность верить в одну из двух возможных концовок.

Великолепное произведение!

Рассказ, от которого на душе становится тепло. Даже живя в эпоху, когда темп жизни всё возрастает, нельзя бесконечно автоматизировать и обезличивать процесс обучения следующего поколения. Утрата отношений учитель — ученик очень больно ударит по человеческому обществу. На самом деле, я полагаю уже сейчас можно наблюдать негативный эффект от такого рода процессов.

Также хотелось бы отметить, что этот рассказ перекликается с рассказом «В сентябре тридцать дней» Роберта Янга. Пожалуй они даже в чём-то дополняют друг друга.

Замечательный рассказ. Острая социальная сатира, лежащая в основе произведения и за прошедшие с момента написания полвека лишь добавившая в актуальности, заключена в нежную, я бы сказал тёплую романтическую историю. Правда, некоторым рассказ может показаться излишне гротескным, но я считаю, что это его нисколько не портит.

Прочитал с интересом и большей частью с улыбкой. Однако автор, давая советы Повелителю Зла, не учёл, что оному повелителю редко случается быть неким концентрированным воплощением вселенского зла, а намного чаще каким-нибудь обозлённым волшебником, жаждущим беспредельной власти императором или на худой конец падшим джедаем. То есть человеком, а значит ничто человеческое ему не чуждо. И каждый следующий повелитель зла неминуемо будет делать те ошибки, от которых его предостерегает автор.

Вот прочитал сегодня это творение. Сказать честно, с позиции литературных достоинств роман заслуживает на оценку 3 или 4, потому как набит штампами и банальностями. Чего стоит только главный герой, за неполную неделю проделывающий путь от модели терминатора Т-100 до модели Т-1000:insane:. Автор также излишне увлекается подробным описанием средневекового снаряжения и оружия, что впрочем характерно для многих «попаденческих» романов. Сюжет тоже не радует оригинальностью и стандартен до безобразия. Саркастическую улыбку вызывает речь жителей средневекового мира, которая больше пристала нашим современникам и одномирянам. Тем не менее я поставил оценку 8. Почему? Потому что специально подобрал себе эту книгу, для того чтобы серые клетки отдохнули после Суэнвика, Теда Чана и Дьяченко, а они ох как в этом нуждались. При чтении возникло ощущение погружения в компьютерную игру на подобии Кингс Баунти, уж больно игрушечным вышел мир у автора. Вряд ли такое может понравится многим, но именно сейчас для меня это пришлось кстати. И ещё на мой взгляд чувствовалось, что Дравин писал эту вещь с удовольствием, возможно изначально лишь для себя, в стол. В целом, я остался доволен.

Позволю себе не согласится с предыдущим отзывом, по крайней мере отчасти. Что касается обрывов сюжетных линий — их просто нет как таковых. Когда Майкл Стэкпол писал этот роман и решил по сюжету отправить Коррана Хорна в школу джедаев на Явин 4, ему пришлось учесть, что события, происходившие там в это время уже более чем детально описаны в трилогии Кевина Андерсона «Академия Джедаев» («В поисках Силы», «Тёмный подмастерье», «Рыцари Силы»). То есть нужно было вписываться в канон. Отсюда кстати и

Что до остального, то можно заметить, что действие не перенасыщено батальными сценами, но и не страдает от их недостатка — их ровно столько, сколько нужно. То же можно сказать о разного рода философско-отвлечённых размышлениях, психологических дилеммах и душевных терзаниях. Герой не станет непобедимым «танком», а будет совершать ошибки вполне характерные для молодого пилота и начинающего джедая.