Бронзовеющая традиция выдумки

Средневековые китайские студенты, чтобы стать чиновниками, писали сочинения традиционной формы. Норма, правило, преемственность – были сутью экзамена.

Самая большая проблема постороннего человека, при чтении этих сочинений – я так подозреваю – не околеть со скуки. Потому как разница между «калинкой-малинкой» и «малинкой-калинкой» — со стороны не ощущается.

Но представьте, что вы автор, который живет внутри традиции…

Бывшим советским гражданам этот вопрос не то, чтобы странен, но в плоскости фэнтези ещё мало актуален. Всего лишь двадцать лет назад мы пережили нашествие западной фэнтези, во всей её силе – и множеству авторов пришлось творить, используя новые фантастические допущения. Новые образы. Да и сама жизнь изменилась так, что многие выдумки нервно курят в углу.

Справились. Однако, если мы возьмем советскую мистику второй половины 70-х (или то, что посчитаем таковой), и сравним её с мистикой последнего десятилетия – разница будет очевидной.

Авторы, которые стали писать фэнтези новейшего времени, они большей частью еще с нами, у них продолжаются творческие поиски. Традиция еще молода.

Другое дело в западной – англо-американской – литературе.

Кого бы мы не посчитали основателем фэнтези (мнения разнятся) – этот человек мертв. Какую бы мы не взяли известную книгу – у неё имеется десяток «свободных продолжений». И фанфики давным-давно стали отдельным, уважаемым, направлением – там есть свои удачи, и свои «табели о рангах», будто у средневековых комментаторов Аристотеля.

Поэтому авторы оказываются в положении, чем-то напоминающем положение сказочников у Проппа – есть какие-то нормы, некие сочетания констант, которые приходится соблюдать. Воленс-ноленс. А когда нарушаешь – действуешь в пределах норм бунтарства. «Если у тебя есть какие-то свежие идеи, как отсюда убраться, свяжись с постоянным комитетом по подготовке восстания», — как говорил опытный вояка одному герою галактики. И есть оригинальность, которая нужна, без которой совсем никак. Ибо читатель жаждет развлечений.

Этой «вилке» и отвечают рассказы в сборнике.

Ностальгия и фан с одной стороны. Хотите оказаться к криминальном подобии Венеции(?), где украденное, будто поликратов перстень, возвращается к хозяину? Джо Аберкромби «Жить всё труднее».

Хотите ощутить дыхание Фафхрда и Серого Мышелова – если вы понимаете на творчество какого автора это намек – вот вам рассказ в античных декорациях «Недоразумение в Тире».

Путешествие с караваном по пустыне, где виден мираж заброшенного города – сколько раз вы читали что-то подобное? «Караван в никуда» к вашим услугам.

Разоблачение жадной и тупой компании? Более чем почтенная тема для рассказа, особенно, если работают молодые и перспективные ребята – и вот вам «Впервые на экране».

На этом фоне истинные монстры фэнтези – экспонируют продолжения и фрагменты своих историй. Развивают свою собственную традицию. Нил Гейман, к примеру.

Ну, и Дж. Мартин, самый тяжеловесный автор в этой колоде, дает пояснение к собственным романам и повестям – его текст нельзя воспринимать иначе, чем материал из энциклопедии Вестероса.

Стилистика в описании чисто сказочных миров и в описании почти документальных преступлений – тоже весьма узнаваема. Традиционна. В сборнике к научной фантастике можно отнести буквально пару рассказов, есть и практически чистые детективы, НФ тут самого ближнего прицела, а в плутовских историях есть намеки на мистику и отсылки к чисто фантастическим образам — разнобоя не ощущается.

Что будет новизной и придаст свежие оттенки вкуса этому гамбургеру?

В первую голову – интриги. Особенности сюжетных поворотов.

Тут авторы неистощимы на выдумку. Знакомые декорации подразумевают относительно знакомый сюжет, его надо просто вывернуть наизнанку или, внезапно, поменять лишь одну ноту в привычной мелодии, тем совершенно сбив читателя с толку. В плутовском рассказе всегда тысяча концовок. И, скажем, Майкл Суэнвик умеет на традиционной шахматной доске Нового Орлеана разыграть оригинальную партию – которую от марктвеновских и огенриховских эндшпилей отличает лишь форма жульничества.

Глупо тут что-то рассказывать – это все равно, что перечерчивать орнамент индийского храма.

Вторая новизна – это работа с фантастическими допущениями. Они тоже традиционны. Но бывают разные зомби, очень разные драконы и подозрительно отличаются друг от друга служители мелких богов. Финты ведь возможные не только в том, кто у кого что украдет, но и кто чем окажется в процессе этой кражи.

Наконец, третья новизна – при всей своей ограниченности – это типажи негодяев. Да, есть традиционные воры, убийцы, грабители, предатели, маньяки, властолюбцы, интриганы и просто мошенники. Все дело в маленьких отличиях, в тех самых «роялях с сыром». Вам покажут ворье, но это будет техасское ворье. Принц-негодяй во всей красе – но не заговорщик. Несколько друзей взломщика, но странная это команда…

Стала ли проблемой эта традиционность? Для кого-то – наверняка. Но большая часть рассказов в сборнике исполнена такими мастерами, которые хорошо будут работать во многих традициях. И покажут оригинальность там, где другой разведет руками.

Если вы начинающий любитель фэнтези – сборник откроет вам много миров, если уже опытный – то не будете разочарованы. 8/10.

Город, запутавшийся в намёках

Прелесть импрессионизма в том, что зрительское воображение само дорисовывает картину, будто угадывает мелочи. Если этого нет, то цветные пятна просто пачкают холст.

Проблема, которую ставит перед читателем «Кетополис» — есть несколько уровней догадки.

Роман-мозаика добротен в мелочах, которые где гуще, а где совсем редко рассыпаны по тексту. Там действует множество живые персонажей. А каждый новый эпизод обещает, манит очередной загадкой. Но когда читаешь последнюю строчку романа, понимаешь, что объемистый том – как кувшин с вином. Он обещал открыть истину на своем дне, а вместо этого намекает на второе прочтение. Однако же вторая дегустация почему-то даёт куда худшие результаты. Старые разгадки больше не интересны, а новые отчего-то не обнаруживаются.

В чем же дело, отчего пряный привкус на языке не оборачивается легкостью мысли?

Присмотримся к городу поближе.

Разные читатели указывают на разные города-прототипы. Для меня это условный Порт-Артур образца 1904-го с некоторой примесью Сингапура из 1941-го (чтобы объяснить чересчур современные технические детали). Совсем скоро города не станет, вихрь перемен – порой страшных – сокрушит привычный образ жизни и заставит забыть вчерашние хитроумные планы. Но пока самые чуднЫе вещи могут твориться на причалах и в переулках. Здесь и смешение народов, и механическая кальмары, и почти волшебные сети, и подземники-морлоки. Аристократы, вставшие на путь исправления, соседствуют с непробиваемо честными таможенниками и отчаявшимися дуэлянтами. Но когда читаешь главу за главой – ждешь описания причин падения Кетополиса.

Это важно. Это невидимая пуповина, которой вымышленный мир текста связывается с нашей реальностью.

Простые ответы — гордыня, отсталость, жажда власти – не подходят. Они слишком универсальны, буквально к любой бочке затычка. Равно не подходит и бесконечная паутина намеков. Можно сотню раз навести тень на плетень, но не лучше ли показать калитку?

Есть ощущение узнавания выдумок, ведь, кажется, что-то похожее читалось в прошлом... Есть ощущение отгадывания целой пригоршни загадок – разъясняются судьбы персонажей. Есть ощущение эпохи, пусть и самые передовые технические разработки соседствуют со страннейшей архаикой.

Но что будет завтра?

«Большая бойня» — расплывчатая метафора и даже киты тут мало что проясняют. А Кетополис населяют слишком живые люди, чтобы сами для себя они отделывались метафорами о завтрашнем дне. В истории одного дня отражаются судьбы множества людей, является призрак эпохи – но часы, которые должны отбивать ход исторического времени, будто отключены.

Этот недостаток (?) романа застревает в сознании, как гарпун. Ждешь, что вот, наконец, все фантдопущения сложатся в единую картину некоей цивилизации, будет понимание – но приходит лишь очередной намёк.

Конечно, будь мозаика чуть беднее, чуть монохромнее, недостаток (пожалуй все-таки он) так бы не проявлялся. Но от толстенной книги, от без пяти минут эпопеи – ждешь чуть большей проясненности. Получается созерцание индийского храма — сотни скульптур не дают рассмотреть строгие очертания постройки.

Это ощущение можно изрядно притупить, если читать роман маленькими порциями. Тогда разгадки судеб персонажей будут вполне достаточной компенсацией за терпение. Сюжет оправдает свою запутанность. Роман хорош для длинного зимнего вечера или для дальней дороги, когда хочется убаюкать себя. Но ясный рассудок противится лабиринту, из которого нет выхода.

Возможно, второй том расскажет нам не просто историю одного дня, но историю эпохи.

Азимов поставил добротный мысленный эксперимент, который тщательно перенес на страницы романа.

Основная идея романа: недопустимость контроля развития человечества со стороны ограниченной группы лиц, пусть даже и с благими намерениями — выражена предельно ясно и в «пространстве координат» романа все логично. Образы минимального необходимого воздействия и максимальной ожидаемой реакции — настоящиме находки (равно как и описание этичесикх проблем, связанных с вмешательством).

Однако, с тех пор прошел не один десяток лет: мир стал циничнее, и читатели стали несколько подкованнее в вопросах бюрократии.

Потому хочется высказать несколько возражений/дополнений:

- отсутствие в Вечности женщин — заведомая натяжка, с помощью которой автор обеспечивает мотивацию главного героя. Люди ведь всю жизнь вынуждены были бы проводить либо совершеннно без женского общества, либо довольствоваться мутными «свиданиями» — это привело бы к таким серьезным психологическим изменениям в «Вечности», что я смоневаюсь в том, что можно было бы дотянуть до Закрытых столетий;

- практически отсутствует изменение самой организации Вечность — а ведь бюрократические организации имеют свои законы развития;

- прогресс есть во всем, кроме компьютеров — сомнительно;

- «Вечность» не развивает технологии внутри себя;

Если бы ставить не одноплановый мысленный эксперимент, а выращивать ситуацию полнее, то мы бы прочли описание целой иерархии вечностей, каждая из которых использует систему более низкого уровня для получения кадров, технологий, сырья.

В этом смысле роман К. Лоумера «Берег динозавров» кажется мне куда как логичнее.

Но! Роман знаковый, одна из вех в развитии фантастики. Лучше его прочесть.

Книга отчетливо разламывается на два пласта.

Первый — практически социальная проза, зарисовка из жизни оскудевающих городов. Таких сейчас много. Они медленно тонут в провинциальности, отчаяно пытаясь выдумывать фестивали, заманивать денежных туристов, воскрешать старые таланты собственных земляков.

Автор очень хорошо показала, что восемьдесят лет назад в городе могли ставить новаторскую оперу, сорок лет назхад работали хорошие художники — а сейчас живут лишь воскрешатели старых баек, да устроители всяческих ресторанов и кофеен.

Культура скукоживается до просмотров полупустых архивов и умения элегантно повесить лапшу на уши туристу. И, да, до фестивалей.

Но на декорациях слишком много воруют, а обслуга в ресторациях чересчур откровенно презирает своих клиентов.

Автор выбрала Львов, но наверняка так же можно пройтись по Риге. Может быть через тридцать лет станет таким и Днепропетровск.

И точно такое же впечатление произвел на меня Крым в 2009-м.

Будто кто-то оживил книгу Ле Гуин «На последнем берегу» — сущность и жизнь вытекают из мира, оставляя лишь пыль и суету. И магии уже почти нет.

Второй — попытка работать с мистикой. Тут, увы, такого бронебойного эффекта не наблюдается. Основные творческие приемы — умолчание и метельшение.

Наверное в оскудевающих городах и должны быть вот такие тайны — мелкие, полусгнившие, малозначительные. Герою приходится проламываться сквозь собственный цинизм и остроумие, чтобы хоть как-то приблизиться к уровню местных легенд. Люди, будто колебательные контуры, каждую секунду меняются от «да» к «нет» и наоборот.

Можно увязывать конкретику поисков героя с реальной историей 1920-30-х, но делать это порой откровенно скучно. Слишком велик контраст между потенциальными возможностями, между эпическими тайнами бытия, о которых поют герои, на которые намекают рукописи — и современным прозябанием. Будто гусеница сто лет конспирировалась среди дождевых червей, но забыла как превращаться в бабочку.

Когде герой взламывает сеть умолчаний и местных секретов (в основном собственным молчанием и педантичным следованием легенде) — становится ясно, что тайна утонула, рассыпалась, сгнила, что уже не найти истины за десятком точек зрения и можно лишь выбрать ту, что тебе симпатичнее.

Или сжечь весь город до основания, а потом начать строить новый с чистого листа. Со своими тайнами.

Но герой не Перехват-Залихватский, он всего лишь маска, имперсонирующая остроумную и малось уставшую от жизни писательницу. Он разворачивается и едет к себе домой.

В остальном:

- хороший язык. Будь он чуть хуже, все повествование сбилось в бельевой ком, в манную кашу с комочками, усыпанную песком. А так читать легко;

- грамотно повышается градус накала, автор переводит действие из документального в мистическое;

- концовка кажется чуть сбитой, рассыпающейся, сюжет будто теряет путеводную нить.

- мне сложно назвать этот текст романом. Герой ведь не меняется. Попытка показать внутренний кризис — имхо — не у далась. Это очень хорошая повесть.

8/10.

Первую часть текста желательно прочесть всем тем начинающим авторам, которые думают, что на материале родного города можно написать отличную фэнтези.

Это не всегда так.

Не мне первому пришла в голову мысль, что Пелевин пишет одну большую книгу, единое повествование.

Если заменить практикующего буддиста на какого-нибудь воодушевленного марксиста — то получим пару дюжин историй, начиная от подобия «Трехгрошового романа» Брехта до аллюзии на «Красную звезду» Богданова — по результатам прочтения которых в памяти у потребителя должен всплыть текст «Капитала» Маркса. И чтобы все четыре тома «распаковались» одновременно — персонажи книг будут постоянно разъяснять читателю единственно верное учение.

Очередной фрагмент голограммы представлен в двух книгах. Путь в нирвану станет немного отчетливей.

Что хорошего можно о нём сказать?

Во-первых, здесь есть сюжет — причем с парой финтов. Может быть, и не таких оригинальных, но ведь не первое произведение Пелевина я читаю, далеко не первое. Минимум три линии развития событий — и целая куча «отрывков». Сочетание событий античности и современности — работает, однако для всех мало-мальски читавших историю кризиса Римской империи III-го века — будет слишком много предсказуемого :)))

Во-вторых, есть добротная работа над персонажами. Героиня — при том громадном количестве идеологических пассажей, которые приходиться воспринимать сквозь призму этой женщины — остаётся живой, делает выбор, даёт миру право на существование. Мышление нечеловеческих сущностей здесь выносится за скобки, есть разве что пара намёков, зато присутствует целая пачка эффектных зарисовок. А сделаны они с натуры или обработаны яркие персонажи социальных сетей — так ли это важно в мистическом тексте?

В-третьих, автор не изменил своим обществоведческим штудиям, и сколько-то ярких социальных наблюдений можно прочесть в репликах персонажей. Например: «Каждый американский Social justice warrior, выступающий за свободную раздачу долларов американцам, на самом деле просто microslaver, глобальный рабский микроплантатор, предлагающий переложить трудовое бремя на пеонов из остального мира, где имеют хождение доллары. А хождение они там имеют строго потому, что любая попытка заменить их чем-то другим кончается ударами ракет «hellfire» с дронов. Про это мог бы многое рассказать покойный полковник Каддафи. Поэтому для внешнего мира нет большой разницы между американскими SJW и пилотами штурмовиков и дронов. Карма у них общая, хотя пилоты в чем-то честнее. Но самое трогательное, что бывает – это колониальная интеллигенция, внедряющая заклинания и ритуалы левых американских активистов среди работающих за доллары туземцев – и называющая это борьбой за прогресс…»

В-четвертых — есть новая порция русско-английских каламбуров и шуточек, разной степени остроумия, равно как переделок известных фраз. «Я подняла глаза и в очередной раз прочла: THE BIG OTHER IS LISTENING!»

Чего нет, но хотелось бы?

Не пахнет, к сожалению, целостной социальной моделью, вроде оффшарного взаимодействия людей и орков.

Нет выдуманного направления искусства, или же иронично описанной отрасли креатива. Да, прилетает коучам с архатами-трансгендерами, но ведь в который раз?

Не видно препарированной социальной прослойки. Или детально разобранного обычная. Или — духа времени. Наброски есть, а картина не складывается.

Из-за этого стандартные фишечки кажутся слишком повторяющимися.

Были уже «вращающиеся дервиши смерти». Стали смертники с поясами шахидов, которые хотят взорвать уникальный артефакт.

Были уже и разговоры с мертвецами, и таинственная яхта в море, и близкие олигархам люди. И сожаления-негодования по поводу Союза были много раз — просто теперь они в кубинских декорациях. И даже серый гравий, на котором танцевал юный Элагабал — он ведь прибыл из японских «садов камней» при дорогих ресторанах, из «Бэтмана Аполло»...

Аналогично с идейными пассажами. Когда черт знает какой раз читаешь аллюзии на платоновскую пещеру, освещенную огоньком буддизма — это начинает надоедать.

Чем же «Непобедимое солнце» отличается от «марксисткой мозаики» литературы начала 20-го века?

Тогда все было максимально плотно привязано к обстоятельствам и к миру вокруг людей. Прибавочная стоимость, продолжительность рабочего дня, профсоюзы и кружки подпольщиков — именно они давали персонажам как бы право на свое мнение, на революцию.

У Пелевина строго наоборот. Все обстоятельства, которые он с дотошностью бытописателя каждый раз вытаскивает их интернетовских потоков суеты — равно как и очередные пересказы благородных истин — служат лишь одному. Созданию того странного, возможно, буддийского, настроения, которое должно быть у человека, отрешенного от мира, и одновременно живущего в нем.

Будто автор всеми силами стремится опровергнуть известную фразу: «Жить в обществе и быть свободным от общества — нельзя».

Вот русскокультурный буддист снова и снова уводит читателя во внутреннюю миграцию, Монголию, миграцию, Монголию — и это одно и то же...

Итого: для Пелевина — средний по уровню текст, который куда сильнее «5П», или «Т», но явно не дотягивает до романов «Ампир V» или «S.N.U.F.F.»

На любителя, 7-8.

Да, я все понимаю.

Да, автор имеет право на свое мнение, стиль, форму подачи материала, свои отпечатки пальцев на страницах рукописи, свои вырванные кишки, которые читатель разглядит на страницах его романа и, конечно, напрочь сненсенную башню с хорошо прожаренными мозгами под толстым слоем гамбургских сухарей в подливке из бананового соуса, и чтобы ракетный удар, нанесенный по Лондону, изящно подогревал эротические фантазии на простынях в дешевом отеле, но лучше, согревал влюбленных внезапным пожаром, потому как они пристроились в переулке, а там крысы, слякоть и грязь на мостовой как спегма...

Вам понятно?

Так весь текст.

Автор гениально прячет идею. Он маскирует композицию. Прикапывает в уголке здравый смысл и дает много, много ниточек, которые цепляются за нос той самой ракеты.

Через текст приходится продираться. Ты будто идешь сквозь лабиринт, в попытках отыскать сокровище, но оказывается, что весь лабиринт построен вокруг кукиша из желтого металла, ценность которого невозможно определеить даже путем самой тщательной экспертизы. Стенки лабиринта сделаны первосортно — тут масса исторического материала, есть скрепляющий юмор, немного тошнотворных сцен, чтобы странники по лабиринту не приникали сердцем к его страницам, имеется «зеклепничество» высшей пробы и едкая насмешка. Но с течением времени понимаешь, что лабиринт превратился в колесо для белки (или хомячка, или небольшого бронтозаврика), в которым читатель оказывается подключен к динамо-машине, вырабатывающей...

Итого. Если вы исповедуете кредо «Цель ничто, движение — всё» — этот роман идеально для вас подходит. Но тексты, в которых при схожем уровне разработки темы есть внятный сюжет — выигрывают на две головы («Крипотономикон»). Потому оценка — 8

Есть довольно известная японская поговорка о Фудзияме, которую привел в своей книге Овчинников: «Кто не поднялся на Фудзияму, тот дурак, кто сделал это дважды — дважды дурак».

Это я к тому, что есть книги, которые хочется немедленно прочесть еще раз. Потому что второе дно, оно совсем рядом, а за ним третье. «Заводная» требует перерыва. Потому как «второе дно» не так уж явно просматривается (если оно вообще есть). Весь роман — будто на ладони.

Автор пытается вообразить мир, каким он будет через несколько десятилетий. Энергетическая катастрофа (нефть все, уголь почти все, уран тоже). США как мировой гегемон исчезает, и вот умеренное по своим возможностям государство Юго-Восточной Азии становится важнейшей костяшкой домино в мировой политике.

Автор решил показать причудливую смесь развивающих и деградирующих технологий. Генетическая инженерия на коне. Компьютерные технологии и робототехника — в загоне (есть отдельные вычислительные центры, но интернет йок).

Что хорошо:

- характеры персонажей. Начиная от «белого человека в колонии» и завершая юной помощницей дряхлеющего китайца — все живые, все понятные, все узнаваемые. отдельная удача — самоощущение синтетического человека, бунтующей сексуальной игрушки;

- фантастическое допущение по генетике — очень интересно и показательно;

- начало детективной и политической интриги, развертывание сюжета.

Что плохо:

- автор иногда пережимает с характеристиками персонажей. Да, тот же китаец несчастен и потерял семью. Но не надо повторять его переживания сто один раз. Это создает для персонажей легкий эффект «комиксовости»;

- идея с пружинами. Я дико извиняюсь, но это фигня. Даже если предположить, что такие пружины возможны — автор наплевал на элементарный энергетический баланс. Если у вас весь город на пружинах — что их заводит/сжимает? Одними мегадонтами не обойдешься. Я скорее поверю в «альтернативное топливо» из сахарного тростника, в бесконечные попытки наладить электрическую сеть и поднять мощность генераторов ГЭС (у вас же есть реки, хотя бы малые ГЭС напрашиваются). Автор слишком хотел стимпанка;

- развязка политической интриги с восстанием практически разгромленных «белых кителей» — это фантастика.

Финальный образ — в распадающемся мире, а затопленном городе, старик-генетик предрекает рождение нового человечества и, возможно, обеспечит его. Ради этого образа стоит прочесть книгу.

О форме:

Бумага, твердая обложка, хороший переплет, подходящий формат – мне понравилась грубо-вещественная, осязаемая и обоняемая сторона издания. Такой и должна быть хорошая научно-популярная литература, не претендующая на фундаментальность. Три сотни страниц, чтобы полистать в дороге, а потом не выкидывать, оставить на полке.

Тираж в 600 экземпляров — скорее коллекционный, но всё равно приятно. Есть в интернете.

А вот с видимой стороной — уже начались проблемки. Особенность дизайна этого издательства — помещение на обложку имени лишь составители сборника и ничьего другого. Ну ладно, перетопчемся. Слава — пыль, а настоящий читатель всегда посмотрит оглавление, там фамилии присутствуют. Правда, имеются очепятки.

О содержании

Я и своей-то статьёй не совсем доволен — а уж в других текстах находил такие перлы, которые надо бы осветить... Если кто будет огорчен или даже проявит недовольство — милости прошу расчехвостить мою работу :)

Итак:

Часть 1. Сингулярность – разрыв в развитии цивилизации

Андрей Болдачёв «Финита ля история – политико-культурно-эконоическая сингулярность, как абсолютный кризис человеческой цивилизации»//

Автор указывает на два вида прогнозирования: моральное – сейчас живем плохо, всем каюк, если не станем жить правильно, и рациональное – почему все происходит и к чему приведет.

В этом смысле сингулярность — неизбежна, но при том совершенно не факт, что произойдет какое-то сказочное, стремящееся к бесконечности изменение показателей. Вот с демографической сингулярностью – уже не состоялось (по графикам роста населения с неолита – мы должны получить бесконечность в 2007-м году. Но нет – просто изменились процессы). Поэтому надо искать качественные изменения в своременных отраслях. Которые с одной стороны, все перевернут, с другой стороны – не будт откровенно фантастичны.

В экономике – идеальное согласование производства и потребления – что снимет часть кризисов, но не уничтожит саму экономику. Автоматизация: количество человеко-часов в производстве – сводится к нажатию кнопки «заказать». Учитывая автоматизацию покупаемых изделий, получаем: переход от потребления товаров – к потреблению функций.

В политике – переход от выборов субъектов – к выбору результатов (до нуля сократится время между выбором субъекта и оценкой его деятельности).

Культурная сингулярность – одновременно существование и развитие всех художественных стилей (продолжительность моды – сокращается но нуля).

Сингулярность в философии – некое интегральное понимание мира у образованных людей. И постнаучная рациональность: компьютеры автоматизируют часть логических решений, часть исследовательских функций – человеку надо будет создавать амальгамы и мозаики из допущений.

В итоге, когда технологическая сингулярность породит сверхразум – то люди останутся, человечество останется – как шимпанзе на окраине эволюционного процесса.

За идею и часть рассуждений – отраслевые сингулярности! — мои аплодисменты автору. Но когда он говорит, что с людьми ничего особенного не случится – это смотрится несколько странно, учитывая объем тех ресурсов, что потребляют люди, и учитывая то массовое исчезновение видов, которое устроил человек.

Аналогично, сингулярность в философии — это сейчас сытое общество может позволить себе содержать почти неограниченное количество картин мира, и каждую считать разнозначной. Если физическая картина мира снова становится очевидно-значимой для государства и общества (а не как сейчас, когда промышленные державы отказываются от АЭС!) – почти неизбежно создание каких-то метасистем, которые, не зачеркивая все предыдущие рассуждения, создают регламент их использования (исторический пример – преподавание философии в Византии – использовались тексты древних авторов, в том числе и с упоминанием языческих богов, но именно как учебные).

Андрей Мирошниченко «Череда сингулярностей. Этика сверхличности и сингулярнсоть-2» /41/

От освоение космоса люди отказались – интереснее осваивать виртуальность, нанотехнологии и прочее. Потому интереснее, что это приближает к победе над смертью – вечной мечте человечества. В итоге будет сверхличность: личность человека на компьютерном носителе плюс все технологические знания мира, доступные в реальном времени…

Этические задачи новой личности – это полнота самореализации. А этом можно сделать только через распространение себя, через изменения космоса вокруг – в итоге «расперсонализация волящего разума».

Возникают вопросы: этика вырабатывается, как нормирование правил жизни в обществе. Мартышка в одиночестве этику не создаст этики. Потому возникает проблема (среди прочих авторов и немного её покопал) о противоречии межу моносубъектом и полисубъектом. Что мы получаем в результате сингулярности? Потому что тактически моносубъект выгоднее, но на длительном периоде развития он сталкивается с проблемой – личность не нужна, потому что нет значимых угроз, останавливается развитие и т.п. (океан планеты Солярис) А вот полисубъект, сохраняя межличностные противоречия – воплощает через них те противоречия, которые служат источником развития…

Сергей Кричевский «Живое универсальное разумное существо: гипотеза пост-постчеловеческого будущего» /61/

Тут все просто, надо пройти трансформацию ЧР в КБЧ, а из КБЧ в ЖУРС: автор с восторгом говорит о возможности переноса сознания с биологического носителя на новый, технологический. Предполагает космическую экспансию новых разумных существа, уповает на помощь пришельцев, но опасается их слишком высокого технологического развития. Наконец, говорит о том, что вселенная возможно, разумна, надо просто научиться жить по её правилам...

И всё это на неполных четырех страницах текста. Будь гипотезы свежи, оригинальны и дерзновенны — такая краткость бы впечатляла. Но все это я читал раньше, начиная от «Новой космогонии» С. Лема...

Часть 2. Футурология информационного общества.

Андрей Скаленко. «Глобальная трансфинформационная сущность цивилизационного процесса» /с.65/

Автор назойливым курсивом /выделена треть объема текста/ пытается сказать, что все и каждое предложение в его статье — важны. А говорит он о том, что информатизация на дворе, времена в технологическом отношении, революционные. Надо совершенствовать наше общество и пополнять знания о нём. Всё хорошо, но мне показалось, что я читаю статью из 1980-х, годика 1986-го...

Андрей Мирошническо. «Освобождение авторства. Адаптемы медиа». /с.73/

Автор удачно использовал термин «адаптема» — теорема и короткое суждение о новизне.

Исходная посылка: на пространство публикационных площадок вышли 2-4 млрд. личностей. Это меняет медиа.

Монополия на распространение информации остается в прошлом. Тон будут задавать системы отбирающие информацию, интересную данному конкретному потребителю. Бесплатный контент, самообслужвание масс, но только необходимую властям/финансистам информацию продолжат оплачивать сверху. Новая социально значимая журналистика может родиться из журналистики брендов (блогеру надо писать об интересном). Но поскольку авторство очень сильно подменяется копипастой и лайком – возникнут новые монополисты в подаче информации, которые будут завоевывать внимание потребителя через создание стилистического оформления информации (диктатура редакторов социальных сетей – информация там есть, но её нет в ТОПе ). Действительно качественно новым явлением – будет благодарственная оплата.

Хорошо показано, что сам по себе доступ к любой информации – еще не освобождает человека, человек ведь живет в обществе. Одна из сильных статей сборника, хотя мне бы хотелось некоей схемы или краткого описания той модели информационных потоков, которую конструирует автор. Стилистически авто немного подражает Тоффлеру.

Константин Фрумкин. Комментированная реальность /109/

Автор увязывает технологию «дополненной реальности» (когда мы видим вещи вокруг сразу с комментариями) и развитие баз данных. Проводит вполне резонную аналогию между такой смычкой — и порнографией: откровенность, открытость практически всех предметов.

Я бы тут развернулся с рассуждениями – как изменятся понятие «вещи-в-себе», такое вот сопровождение ведь будет дополнением энгельсовской «вещи-для-нас», рожденной только через практику – но промолчу 

Юрий Вазильтер. «Закат буквы, или Несколько гипотез о бытовании литературы и поэзии в постписьменную эпоху» /113/

В статье развертывается очень правильная идея: литература – это лишь одна из форм, которыми люди выражают свои экстровертные стремления. Понятия «книги» и «публикации» — сильно разойдутся, в итоге ы снова вернемся к синкретическому искусству – то есть объединению всех возможных форм в рамках одного произведения.

Есть у меня отчасти схожая работа «Отчуждение автора, как следствие индустриализации общества» http://samlib.ru/b/beskarawajnyj_stanislaw_sergeewich/93.shtml – я рассуждал, как изменится отношение к авторскому праву, и сама литература. И что писатели, как таковые, вынуждены будут кооперироваться с создателями других видов искусства, а умение связно писать тексты станет сродни умению рисовать.

Но здесь автор полнее раскрыл проблему – упомянув и поэзию, и качества человеческой психики. Одна из сильных статей в сборнике.

Часть 3. Социология будущего.

Александр Шубин «Путь информалиата» /165/

Автор делает разбег – на десяти страницах рисует кризис индустриальной фазы развития и глобализации. На смену идет информалиат: труд, управление и вторчество в одном флаконе, деятельность работника определеяется не приказами, но советами, он информационен и неформален.

К сожалению, имхо, автор увлекся образами новых работников умственного труда, которые существует на пока не заполненном до конца рынке. Он рисует образ, который мне напоминает образа казак/пионера/колониста на новых территориях – но только не в тайге или прерии, а на рынках и в технологических проектах.

Но фраза: «Новое общество должно поддержать каждого человека в его стремлении заниматься любимым делом», — утопия чистой воды. Когда же я прочитал о том, что широкое распространение альтернативной энергетики — ветряки и солнечные батареи — позволит нам получать даровое (!) электричество, то понял – это мечты.

Автор просто взял наивно-социалистические зарисовки про сельские коммуны, которые сами по себе вытеснят большие корпорации и государства — и припаял к ним электронику.

Не-а.

Игорь Эйдман «Контуры нового общества» /202/

Попытка описать посткапиталистическое общество. Альтруизм не работает и выход – в атомизации труда. Меновая экономика – каждый у своего компьютера, через сеть меняется – вытеснит коллективы, это альтернатива капитализму и социализму.

Автор формулирует список «прав человека», которые позволяю любому индивиду свободно примкнуть к тому сообществу, в рамках которого он желает удаленно трудиться.

Рисуется картина нового общества – без государства – в котором страты номадов, созерцателей, традиционалистов и просто сумасшедших – смогут гармонично сосуществовать.

Увы, это фантастика.

Социальные структуры конкурируют между собой. В этом смысле государство постоянно воскресает (в какой бы кризис его не свалили предыдущие властители), потому что эта структура обладает аппаратом подавления и монополизирует право на насилие. А хорошему аппарту подавления требуются новые технологии, или прсото разнообразные технологии, которые можно получить лишь благодаря разнообразию форм труловых субъектов: не только товарищ у компьютера и десяток роботяг в полуавтоматизированном заводе, который дешевле целиком автоматизированного…

Что абсолютно свободный рынок, что федерация сельских общин, что федерация странствующих племен – существуют лишь пока не возникает возможность создать надструктуру и взять к ногтю всякую мелкую шушеру. А возможность эта становится необходимостью, потому как раньше управляемой структуры (государства) в федерациях субъектов начинаются неуправляемые процессы (как на любом 100% диком рынке – стремления сбыть с рук бракованный товар, работать через демпинг с прицелом на монополию и т.п.)

Константин Фрумкин «Куда эволюционирует мораль» /222/

Статья отчасти обзорная – автор перечисляет тенденции, которые в тех или иных формах присутствуют в сегодняшнем этическом дискурсе. Первая из них «этический империализм» — экспансия норма морали на остальные сферы, например, запрет некоторых экспериментов с животными. Это приводит к отрыву этики от морали. Индивид сталкивается проблемой: старые нормы не то, чтобы не работают, но требуется их трансформация. «Добро превращается в односторонние моральные обязательства, зло и злодеи тяготеют к исчезновению вообще, отклонение от нормы перестает считаться морально предосудительным».

Как обзор и зарисовка – статья вполне адекватна. Но очень бы хотелось чуть более глубокой разработки проблемы «полисубъектности»: есть среда, есть «братья наши меньшие», есть люди, есть (в будущем) какие-то вариации сверхинтеллектов. Должна быть система, которая описывает суму этических отношений – и насколько эта система будет отличасться от морали лесного дикаря, который и лес уважал, и с богами «общался».

Юрий Шушкевич «Генеалогия нового неба. Реконструкция прошлого может стать основной задачей будущих поколений»./256/

Автор почти без разбега улетает в свои мечты:

- скоро на всех ждет какая-то форма обеспеченного существования и там у каждого будет много, очень много свободного времени, жить будем полтораста лет;

- человек будущего обречен на одиночество;

- постигать природу просто скучно, и нет в этом утешения для человеческой души;

- лишь история дает такое ощущение, потому надо воскрешать персонажей прошлого (по Фёдорову практически)

- а потом установим связи с миллиардами умерших предков и будем переосмысливать и переосмысливать свою жизнь…

Получается не Россия завтрашнего для, а сплошной «Убик».

Автор гипертрофировал одну из страстей человека – смотреться в прошлое, как в зеркало. Но в любые эпохи эта страсть занимает лишь часть нашего времени. Вот буквально вчера – расцвет попаданчества, как литературного приема – именно как попытка посмотреться в прошлое и одновременно исправить его. Но это не значит, что все другие сферы деятельности пошли лесом.

По поводу скуки и бездуховности постижения природы – Нил Стивенсон и «Анафем» — всем в помощь 

Ну а идея о том, что все будут жить просто здорово, не нуждаясь, а машины будут за нас вкалывать – она привлекательная, но сами по себе машины нам не помогут. Без трансформации общества и/или человека мы тихо окочуримся по углам, потому что проиграем конкурентную борьбу эффективным механизмам.

Станислав Бескаравайный «Прогнозирование развития техники» /274/

В статье решалась достаточно узкая, чисто методологическая задача – разобраться с понятием «парадигма техники» (это аналог понятия «парадигма науки»). Как оно получилось – судить читателям .

Антон Первушин Сумма космонавтики. Взгляд Станислава Лема на будущее космической экспансии /289/

Можно ли лемовские рассуждения, ставшие сейчас отчасти ретрофутуризмом – использовать в реальном прогнозировании?

С одной стороны – Лем предсказал, что межзвездная экспансия потребует такого высокого уровня кооперации на Земле, что это сметет национальные границы, объединит человечество – вывод вполне разумный и если смотреть на сегодняшние попытки кооперации в космосе – правильный.

С другой стороны – в рассказах о пилоте Пирксе – Лем рисует картину быстрой колонизации космоса средствами индустриальной эпохи. Техника лишь начинает обретать «искры разума».

Первушин показывает, что «космонавтику» рассказов о Пирксе – Лем заимствовал из авиации, и к 1970-м стало ясно, что подобная колонизация космоса — именно фантазия.

А в противоречи между машиной и человеком – как колонизаторами космоса – Лем указывает на волю человеческого разума, а вот машинный интеллект воли лишен. Потом, завершает уже Первушин – человек не сможет отказаться от человечности в своей космической экспансии.

Можно тяжело вздохнуть и открыть «Эхопраксию» Уоттса.

Увы, будущее обладает столь выдающимся оскалом, что лучше бы оно не улыбалось нам  Трансгуманизм, он ведь не на пустом месте возник…

Словом, у Харитонова, в романе «Факап» вселенная Стругацких «отправлена в будущее» куда достовернее (хотя, конечно, роман – очень велик по объему, и сопоставлять его со статьей не совсем правильно).

В целом по сборнику:

Сборник отягощен типичной проблемой конкурса, на который подано маловато работ.

Выбор есть, но из предложенных кубиков не складывается целостная концепция. Составители в кризисе.

Глубоко разработать один вопрос? Нет, есть работы в других темах.

Описать все будущее подробно, как целостную картину – откровенно не хватает работ.

Выкинуть все слабые и вторичные тексты? Нет, тогда тупо не будет книжки, только брошюра.

Получается редкозубая челюсть. Удар пальцами, а не кулаком.

Сборнику очень на пользу пошли бы еще две сотни страниц текста, еще хотя бы один раздел.

По футурологической составляющей.

Этот сборник очень неплохо смотрелся бы десять лет назад. Да, это проблема всех подобных сборников. Но проблема не меняется: тут есть ценные своей новизной понятия, гипотезы, концепции — просто их мало, и методологически сборник не играет, как целое. Общая идея о кризисе индустриальной фазы развития – прослеживается – но не во всех текстах, порой противоречиво, порой лишь на периферии.

Читаешь одну статью, вторую — хорошо, потом две подряд – грустно. В итоге к последним текстам в сборнике подбираешься с ощущением вторичности. Если бы в книге присутствовала единая линия рассуждений, авторы бы придерживались каких-то общих концепций – и вторичность не была бы проблемой. Сейчас-то классиков прогнозирования читают не за оригинальность, а за великолепные примеры рассуждений…

Итого: могу ли я сказать, что это плохой научпоп? Нет.

Это средний, обыкновенный, но никак не выдающий, сборник. Отедбльные проблемы в сборнике подняты и рассмотрены на вполне приличном уровне. А на фоне весьма ограниченного потока научных футурологических текстов на постСоюзном пространстве – крепкий середнячок.

Легко тасуя реальность и виртуальность, заигрывая с горизонтальной восьмеркой и временами впадая в занудные описания — автор «взял вес». Фантастический роман во всей красе, с уникальным, сложным и конфликтным космосом, с развивающимися персонажами и кучей точек зрения по любым вопросам.

И это хорошо.

Но особенно интересно смотреть, как автор, который начал цикл «Культура» в 1987-м, бережно развивает созданную им вселенную. С 80-х мир вокруг нас довольно много поменялся. И требуется как-то совмещать космическую оперу (корабли, которые бороздят просторы Большого театра), и многоэтажную виртуальность, которая растет вглубь себя куда быстрее, чем люди осваивают Луну.

Для мощного автора единственный способ совместить эти тенденции — и не убить созданный мир — это найти проблему, обнаружить конфликт, который придется решать в рамках заданных ограничений.

И такой конфликт — посмертные виртуальные реальности, где разумные существа могут блаженствовать, а могут страдать. Соответственно, есть две группы — одни хотят, чтобы после смерти все было хорошо, другая — что надо отвечать за свои грехи.

Конфликт между ними постепенно выходит на новые уровни — от дискуссий к виртуальным войнам, потом выплескивается в реальность...

Детективные и военные интриги присутствуют в полном объеме. Что удалось — так это развертывание этих интриг на бесконечной технологической шкале. Из современных явлений это можно сравнить разве что с конфликтом в Африке: два государства воюют, используя старые пулеметы, тысячи мобилизованных, парочку купленных самолетов, а в качестве военной хитрости могут и овечье стадо прогнать перед тепловизорами. При этом получить на свой арсенал управляемую ракету — хорошо. И точно известно, что есть где-то ядрёная бомба, которая может решить вообще все проблемы, но её отчего-то не продают.

Работа с посмертием, с сохранением души, с влиянием тысяч смертей на виртуальную личность, образ гегемон-роения (размножение кораблей, думающих захватить космос) — все упаковано в единую сюжетную структуру.

Персонажи свои роли исполняют — в ним испытываешь эмоции, пытаешься предугадать их следующие шаги и видишь тупики их развития.

Автор показывает своё трудолюбие. Надо продемонстрировать целую жизнь некоей ученой, которая отправилась с экспедицией в виртуальный ад, там угодила в жернова, а потом, лишенная надежды — была отправлена местным владыкой на психическую реабилитацию? Пожалуйста — целая жизнь разумной слонихи в монастыре таких же слоних, где они переписывали книги.

Надо описать устройство скафандра? Боевого, специального, чтобы человека не размазало по стенке? Нет проблем — по такому описанию можно зачет сдавать.

Что в минусе?

- неустранимые противоречия созданного космоса. Бесконечное развитие разумов практически без серьезных конфликтов? Развитие, которое потребует все больших ресурсов и трудовых затрат? Не верю. Образ кораблей — богов в своих колесницах, богов по своим возможностям — которые патрулируют космос, он весьма занятен. Но... автор устраняется от рассмотрения внутренних противоречий Культуры, заменяя их бюрократическими шероховатостями и всяческими психологическими отступлениями. Потому арзумы кораблей неизменно эксцентричны, забавныЮ ограничены, с подвохом, с придурью, с усталостью...;

- финал с одной стороны честен. Все сюжетные линии завершаются, у каждой своё решение, свой конфликт — но все равно он получается чрезвычайно кратким. Будто сложная карточная партия вдруг прерывается появлением на столе пятерки джокеров;

- образ богатейшего субъекта одной почти человеческой цивилизации. Это бизнесмен богаче всех остальных, чуть ли не вместе взятых. Он уже больше ста лет делает карьеру и влияние его сказочно. При том остается именно бизнесменом — не преобразуется ни в политика, ни в настоящего олигарха. Не верю :)

Итого: роман затянут, но если вы хотят насладиться современными вариациями космической оперы — прочитать его стоит.

дна из немногих (а для 1989-го вообще редчайших) попыток показать, что будет делать человека после наступления технологической сингулярности и какие проблемы будут для него актуальны.

В повести хорошо видно, что было отправной точкой рассуждений автора. Это образ «контакта цивилизаций», который с 50-х был одной из стандартных основ сюжета. Бэнкс отталкивается от образа «контакта», как лодочник от причала.

Инопланетяне, которые все-таки посетили землю в конце 1970-х, прилетели на корабле, который был умнее их всех вместе взятых и уж точно могущественнее человечества.

Гуманоиды на этом корабле – своеобразные эмоциональные чувствилища, ценность которых для исследования стремится к нулю. Хотя потенциал каждого, много выше потенциала человека, лишь свои переживания земной культуры они могу счесть чем-то хоть чуточку оригинальным. Всю аналитическую работу, все эксперименты и замеры осуществляют корабельные дроны.

Между экипажем и кораблем – практически не реальных разногласий. Только игровые. Они по максимуму обеспечены ресурсами, разнообразными видами услуг, они могут менять строение своего тела в широком диапазоне, да и живут практически вечно (хотя детей на корабле нет). То есть их «золотой век» хорош почти всем – кроме отсутствия смысла жизни.

Вопрос – а зачем я существую? – как бы на периферии корабельной жизни. Но его нельзя обойти. Понимание того факта, что ты – лишь пешка в руках громадной силы – нельзя спрятать в шкаф.

Каждый приспосабливается к статусу свой вторичности как может.

- корабль – да, он тоже вторичен. «Капризный» первый осознает свою вторичность, потому как оторван от центра цивилизации, где такие корабли делают сотнями тысяч. Он просеивает какие-то задворки галактики. Корабль прячется за эксцентричностью: странным поведением, коллекционированием снежинок и потаканием некоторым прихотям экипажа;

- героиня – Дизиэт Сма — повествование ведется от её лица идет (суховатыми комментарии корабля вторым «голосом») — идет путем эстетизации восприятия мира. Её личность «заточена» лишь на поиск и переживание, чувствование красоты. С точки зрения корабля она – хороший «человеческий сенсор»;

- многие, разумеется, уходят в чистый гедонизм. Один персонаж, явный оппонент главного героя, пытался уйти в игру целиком – вырядившись под героя земных фильмов о космосе, захотел, чтобы его выбрали капитаном корабля. На специально устроенном обеде, под десерт из человечины (гуманной выращенных тканей, разумеется) за него проголосовали лишь несколько человек.

- наконец, главный герой этой драмы – Дервель Линтер. Гуманоид, который решил остаться на Земле. В повести показано, как он прошел несколько стадий:

Это шокирует рассказчицу. Но и сто лет спустя, когда пишутся строки воспоминаний – она мало изменилась. Все так же воспринимает красоту, в поисках совершенства.

Утопия, равно и антиутопия – конец истории. Вот и здесь – контакт, но отсутствие контакта. Всемогущество – но предельный инфантилизм. Культура – но она больше не развивает гуманоидов, а лишь развлекает и позволяет воспоминать прошлое.

Но поставив эти вопросы, характерные для эпохи предельного могущества машин, Бэнкс совершенно не дал ответов – мы просто не видим противоречий, которые могут возникнуть в центре цивилизации гуманоидов. Все возможные противоречия скрыты за кулисами, как если бы у покорителей дикого запада в карманах был нескончаемый запас патронов, никогда бы не иссякал провиант, и они могли бы убедить себя, что они уходят в закат из чистой романтики.

Разумеется, в повести присутствуют недостатки.

Увлечение наблюдателей земной политкорректностью, земными проблемами, непонимание экономистами корабля земной экономики (лесть биржевым игрокам или тонкая усмешка — не суть важно) — они чрезмеры. Наблюдатели видели и не такое. Прочувствовали множество страннейших ситуаций. Потому земную культуру они должны видеть в каком-то ином ракурсе. Это ведь покруче «Писем в древний Китай» или заметок японского путешественника о России 18-го века. Но автор не стал сравнивать земную кульутру с другими — таких параллелей практически нет в повести. Облегчил себе работу? Да. Но снизил качество текста.

«Распад» пример политически-научнофантастического романа, когда громадный и очень тяжелый кризис, описанный во всех подробностях, преодолевается как по мановению волшебной палочки. И хочется этому верить.

2044-й год в США – не самое приятное время.

Главный герой – фактически последний классический охлократ (охлос — толпа), которых в таком громадном количестве выпекает современная демократия. Он уговаривает, разглагольствует, убеждает, толкает речи, убалтывает, иногда запугивает, но неизменно приводит аргументы и преимущественно за счет этого пытается достигать своих целей. Идеально рационалистический политик, притом патриот своей страны. Он патетичен и пронырлив.

А последний он потому, что дела вокруг совсем неважные.

Финансовый крах государства – раз. Классические выборные органы сохранились, и демократия вроде как присутствует, но в реальности идут совсем другие процессы. Стерлинг в создании картины упадка государственности явно ориентировался на 90-е годы в бывшем СССР на распад Римской империи. Падает продуктивность хозяйства в целом и вот становится более выгодно разворовывать, растаскивать инфраструктуру, чем вкладывать в неё. Финансовый крах, гиперинфляция которые случились годы назад. Почти остановившаяся в своем развитии наука, которой промышленники боятся как огня – новой технологической революции они не потянут. Отсюда укрепление власти местных политиков, фактически начавшаяся варваризация – тысячные банды новых кочевников могут взять штурмом федеральную военную базу, но при этом центральное правительство не может сделать фактически ничего. Губернатор Луизианы почти открыто сотрудничает с Францией – и опять-таки, остается неуязвим. Ветераны второй иракской компании и еще множества конфликтов, бросаются на произвол судьбы. Самое сильное подразделение, которое может прислать Вашингтон для охраны лаборатории национального уровня – это батальон пиарщиков. При этом бесконечный фоновый шум в прессе, постоянные скандалы, угроза разоблачения всех и вся, расследования. Чрезвычайные комитеты (ЧК) которые созданы для дублирования выборной администрации – фактически парализуют систему управления. Каждый тянет одеяло на себя.

А главный герой продолжает работать политическим консультантом на очередных выборах. И пытается принести пользу. Его попытки – порой очень успешные – и составляют основной сюжет романа. Подробный их пересказ будет спойлером. Однако его образ, его личная коллизия – несомненная удача романа.

Политическая канва сюжета неизменно интересна. Очередной президент – индеец Два Пера – затевает войну с тонущей Голландией (тонущей потому как глобальное потепление), под этим предлогом берет к ногтю ЧК, орды новых кочевников превращаются в подобие национальной гвардии, а капитулировавшая голландская армия перебрасывается в Вашингтон — наводить порядок в городе. Суверенные губернаторы приводятся к повиновению и отправляются в отставку. Принципат закончился, начинается доминат (если проще, то Диолектиан/Путин у власти).

Кстати, роман написан в 1998-м, кто вспомнит историю последних полутора десятилетий, сможет оценить прогностическое чутье автора.

Отдельной похвалы заслуживает попытка спрогнозировать революцию в биотехнологиях. И сам главный герой, и любовь его жизни и значительная часть населения Луизианы в итоге испробуют на себе эти аспекты технического прогресса.

Но от удач перейдем вопросам и шероховатостям.

Вообще-то, тот кризис, что переживают США сегодня, да и более ранние кризисы – они традиционно пытаются лечить мировой войной. И если все идет, как идет сейчас, то к 2044-му США, скорее всего, либо никуда флот не пошлют, либо войдут в новый виток развития, присваивая ресурсы остального мира. Автор выбирает самый оптимистический вариант развития событий.

Не менее оптимистично смотрится и быстрый прогресс технологиях «самообеспечения». Тысячные толпы кочевников – «пролов» — обеспечены генераторами, они едят искусственное мясо, у них есть сносная медицина и «новая экономика». Техно-цыгане, умеренно воинственные вандалы и необайеры в одном флаконе. И эти орды сравнительно мирно уживаются с остальным населением. Не очень верится, если посмотреть на современную Мексику или Европу. Куда более вероятен тяжелый хаос, с миллионами голодающих и озверевшими от безнаказанности бандами.

Вывод.

Чрезвычайно сильный научно-фантастический роман, автор которого очень надеется, что развитие техники позволит стать человеку лучше. Это снижает реалистичность текста, но не вызывает во мне осуждения.

Книга — явно тот случай, когда автор заранее знал, что проведет своего героя по всем ступеням карьерной лестницы :)

Потому детально и во всех ракурсах дал «заготовки», которые должны превратить простого летчика, пусть храброго и находчивого, в будущего неоднократного спасителя Империи, одного из творцов её могущества.

Тут и представление о политике. И отношение к женщинам. И умение, когда надо, спрятать гордость в карман. И даже готовность, при необходимости, пожертвовать репутацией. Потому что есть нечто выше его собственной гордости, удовольствия или просто жизни. Фландри учится на «слугу империи», на «государственного человека».

Вот этими заготовками — роман без сомнения выделяется из громадного количества «мясорубной» звездной оперы. Есть, разумеется и другие произведения, где герой тоже растет от простого солдата до очередного императора. Но как мастерски именно здесь все показано!

В полном объеме автор эти черты характера не выдумывал, он очень многое взял из карьерных эпизодов своих современников — уж Вторая Мировая, которую он застал, и начавшаяся «Холодная» войны дали феерический объем материала. Только успевай выбирать.

Но совместить этот материал с довольно оригинальным миром, с увлекательным сюжетом, с ярким героем — это надо уметь.

Автор — сумел. Отличная добротная вещь, в которой единственное надо делать скидку на докомпьютерную эру.

Смотришь на такие романы и понимаешь, что есть задумки, которые ты довел лишь до уровня рассказа (есть такой — «Небытийная легенда»), а люди вот постарались, и вытащили на всеобщий суд большую форму.

«Завидовать будем» (сами знаете кто).

Естественно, идея показать бытие эльфа, который угодил в условное мусульманское Средневековье и стал служить «подножию трона» — вполне оригинальная.

Дело в другом.

Перед нами частичное проявление Абсолюта в политической жизни государства. В данном случае это сочетание тотальной верности и безжалостности.

Если вы думаете, что такой Абсолют присутствует только в фантастике, вспомните про ядерную войну — в 20-м веке государства научились жить с каждодневной угрозой абсолютного обоюдного уничтожения. Государство может приспособиться к наступлению абсолютной справедливости, к изолированности (Кинг «Под куполом»), к глупости первого лица, наделенного абсолютной властью (Дюма «Три мушкетера»). Люди вообще хорошо приспосабливаются, и структуры, созданные ими, отличаются умопомрачительной гибкостью.

Халифат тоже учился жить с эльфом, который принес с собой механистическую дисциплину, свойственную скорее европейскому XVIII-му веку.

Главный герой — это кавайного вида Фридрих ІІ, поставленный на службу халифу.

Айне колонне марширен, цвайне колонне марширен, а шаг влево, шаг вправо считается изменой и карается смертью...

«Самое удивительное для меня — это наша безопасность посреди нашего собственного лагеря» — похожие слова приписывают «Фрицу».

И тут не просто эльф крошит условных монголов с найманами. Не просто вгоняет местную аристократию в землю по плечи. Не просто требует тотального подчинения, как общего принципа жизни в государстве.

Он привносит другое время... Одну из эпох жесточайшей военной дисциплины. Неизбежно характерной для эльфов, с их низкой численностью и длительным сроком жизни. Ведь каждого эльфийского солдата приходилось доводить до статуса «коммандо», одновременно держа в руках их эстетические порывы…

С людьми иначе. Ни «оловянные солдатики» Фридриха, ни армия Цин Ши Хуанди, ни японские камикадзе — они ведь не взялись из пустоты. За ними стоит эпоха, куча предпосылок в развитии, новые формы отношений, новые семейные связи и способы сделать карьеру.

Новое сменяет старое, лишь когда старое — достаточно ослабло, чтобы уступить дорогу. И хорошо, если оно ослабло в людских умах — прольется меньше крови. А если за каждой из сторон — своя правда и свои силы? Гражданская война, однако...

За эльфом фактически нет социальной структуры. То есть идет процесс становления централизованного государства (эта стандартная фраза из учебников ничего толком не объясняет, но придает значительности), у халифа сколько-то тысяч гвардии, которую он содержит на государственные деньги. Но основные войска — они от вассалов. Которых кавайный эльф начинает сворачивать в бараний рог.

Что самое неприятное — эльф-то не проводит никакой вменяемой «прогрессорской линии». То есть он требует направлять на государственные работы какое-то количество пленных и арестованных. Но ни сети магических помощников, ни принципиально новых образовательных учреждений («Пажеский корпус» хорошо, но ведь и все, и связи там прочной нет...), ни новых технологий — и близко не являет. У него есть лишь магическая свита. Еще стены осажденных городов взрываются от пороха (хотя все знают, что это китайское «зелье», то есть о взрывах представление было и раньше)

Промежуточный итог понятен — тяжелая, бесперспективная по своей сути гражданская война. Когда условный калиф отбил условных монголов, но пришлось воспроизводить фокусы Тамерлана из нашей истории — кучи отрубленных голов, тысячи убитых младенцев и прочие «тихие радости» Средневековья.

Эльф убивает всех. Террор — его основной прием. Под любым предлогом или безо всякого предлога.

В халифате устанавливается непрочное равновесие.

Но дальше в игру вступает сила государства. Ибо держава – это Левиафан. Самое сильное существо на Земле.

Идет не просто освоение Абсолюта, притирка к нему, но и сами собой начинают подбираться ключи к сердцу эльфа. Деньги-то ему не нужны. Власти хватает. Удовольствия сами по себе – мало интересны тысячелетнему войну.

Остается – любовь.

Автор хорошо показала, что подобный процесс не умещается в голове одного интригана. Нет человека, который бы распланировал влюбленность «сумеречника», подобрал бы кандидатку, обеспечил романтическую атмосферу.

Люди столько не живут…

Работает именно Левиафан, и работает через острейший внутренний конфликт.

Государству очень нужны бессмертные управленцы. Идеальные экономисты. Честные полководцы. И в мире «Ястреба халифа» случаются брачные союзы — показана история как минимум одного успешного брака человека и эльфийки.

Но государство состоит из обычных людей, которые в условиях Средневековья уже к пятидесяти годам почти все глубокие старики. Такие не могут принять над собой бессмертных правителей. Почти неизбежно противостояние. Автор вполне честно показала, что религиозные мотивы в таких противостояниях – борьба с демонами, которые возводят хулу на веру – отчасти есть явный шовинизм, а отчасти самая серьезная необходимость.

Демоническая одержимость – здесь вполне реальна.

Потому давным-давно, еще до такого как эльфа купили на западе и пленным дотащили до халифата, люди с примесью эльфийской крови уже затесались в местную «элиту».

Как – вполне фактурно описал еще пан Сапковский в цикле о ведьмаке.

Так вот и получается, что едва ли не последняя представительница рода, который истреблял эльф, оказывается женой халифа, спустя какое-то время вдовой, и вот уже между Айшей и Тарегом разворачивается многолетний тайный роман.

Эльф утрачивает своё абсолютное качество. Он «использует служебное положение в личных целях». Не нарушая клятву, он изменяется внутренне. Ведь власть – развращает.

А такое существо уже чересчур опасно. Оно уязвимо и непредсказуемо одновременно.

Так что финал романа вполне понятен.

С тем только дополнением, что эльфа не убивают окончательно, а припечатывают до следующего романа.

Общее впечатление от «Ястреба халифа» весьма позитивное. Буду читать продолжение.

Но единственное, чему не верю – такому малому проявлению Абсолюта в государстве. Слишком большие преимущества дает управляемое волшебство. Если есть государства возглавляемые демонами, если есть области под управлением бессмертных, и если вполне реально раздобыть эликсир бессмертия, то почему его не испил еще Искандер Двурогий?

Уже некоторое время меня занимает вопрос — отчего некоторые авторы так любят использовать в кибер-панке южную Азию? Или Африку? Или иные, аккуратно скажем, местами диковатые, территории?

Кажется, в «Маленькой богине» я нашел ответ: авторам остро необходимо не машинное, сугубо человеческое мироощущение. Его может дать только искренняя вера в богов, настоящая религиозность.

Ведь если хоть в какой-то степени человек противопоставляется машине (а в киберпанке это противостояние неумолимо), то кроме противостояния на физическом уровне, на уровне тел — требуется противостояние на уровне идей, психики.

А человек запада — классический обыватель, образ которого дает нам реклама — он уже посчитан, измерен, разложен на составляющие валютных курсов и маркетинговых предпочтений. Он ничего не может противопоставим машинному исчислению, он заведомо глупее ИИ. Потому в религии, в истовой вере, в чем-то необычном — ищется основа для сюжетного противостояния, для коллизии.

скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)

Образ героини дан скорее схематично, другие образы — это лишь функции для очередного знака, который хочет донести до нас автор, или для сюжетного поворота. / В мире произведения — есть попытка замедлить компьютерную революцию, и здесь она играет роль «лага по времени» — люди могут попытаться осмыслить то, с чем теперь имеют дело. Забавен образ «домика на куриных лапах» — боевого робота, который вооружен холодным оружием и может отчекрыжить голову террористу-смертнику — забавен своей ненатуральностью, автору слишком хотелось экзотики.

Итак, при известной вторичности, повесть сосредоточена на решении одного единственного конфликта: что и как делать совершенному (в смысле расчетов и доступа к справочной информации) сознанию в человеческом обществе? Просто слугой быть уже не получается. Другом, соратником, братом — тоже. Просто потому, что и сознание это не имеет перед собой человеческих целей, и человек не очень воспринимает его в качестве полноценного субъекта.

В данном конкретном случае сверхчеловек находит себя в служении другим. самым обыкновенным, людям.

Прочесть — стоит.

Много хорошего юмора за которым видны вопросы немалой сложности.

Если называть вещи своими именами, то перед нами практически утопия, в которой люди уже не работают (или работают сранительно немного), в которой разумные роботы умудряются сосуществовать с человечеством и даже творить.

При этом все может рухнуть от малейшего дуновения. От собственной человеческой жадности и глупости.

Да, маленькая подробность — перед нами ДО интернетовская эпоха.

Программа жестко фиксирована в мозгах робота, а не может перекачиваться с носитяля на носитель. Большие «мельницы словодури» — уникальные машины. Порэтому человек может их хотя бы сломать.

А в наше время? Ну разнесли вы персоналуж редактора, ну обвалили сайт издательства. Ну, устроли взлом пиратской библиотеки.

И что?

Пять минут и полный порядок.

Машина — заменима. И человек — тоже.

Удачная книга.

- отличный слой шуток-слов («боляне» и «хворяне» — это :haha:, а как обыграно название книги Блаватской «Из пещер и дебрей Буддистана» — :haha:)

- отличный слой переделок историй (переделка истории о «Когане-варваре» — :haha:, комикс о победе французов — :haha:, переделка Хичкока — это 5)

- сам по себе сюжет очень даже неплох;

- великолепна линия трагикомедии. Глава, где на фоне юмора вдруг СЕРЬЕЗНО рассказана история третьего брата — очень сильно;

- автор умудряется совмещать контекстный юмор, отсылки к нашему миру — с миром фантастическим, но притом так, что они не противоречат друг другу;

- замечателен финал — почти все герои счастливы, но как-то грустно всё это:biggrin::frown:.

Чего еще ждать от юмористического романа? Какой-нибудь «Тайный сыск царя Гороха» и рядом не стоял.

Несколько месяцев слышал восторженные отзывы об этой книге. Один из самых восторженных — Владимира Пузия. Наконец, и текст появился, и время появилось.

Прочитал.

Как бывает со многими вещами, которые тебе до того расписывают необкновенными красками — сначала возникает острое разочарование. Космос-киберпанк-пришельцы-корабли-все-или-почти-все-уже-где-то-читал. Собственно три вещи кажутся источниками текста: «Солярис» Станислава Лема, «Свидание с Рамой» Артура Кларка и фильм «Безграничный горизонт». Большой непонятный до конца объект, иноплентый корабль и щуточки с человеческим сознанием. Зрелищность напоминает описания из книги «Полет урагана».

Ссылки на литературу в конце книги — интересно, но это уже не сам текст, а скорее его изнанка. В русском переводе «Машины различий» так же присутствуют обильные пояснения, но там они представлены скорее как справочный материал той эпохи, того мира, хотя и не без отсылок к нашему миру.

Что, собственно, сделал автор?

На современном научном языке, будучи в курсе передовых научных разработок — он попытался сконструировать старую как мир историю об отражении начавшегося вторжения :) Конкретно — только появились инопланетяне в системе, а их уже и встретили. Антивеществом. Все остальное — разборки ученых. И потому роман «Ложная слепота» — подверждает старую поговорку: «Взял материал из одного источника — плагиат, из десяти — компилляция, из ста — диссертация». Но не всякая диссертация — глубока и оригинальна. Так и здесь: вполне остроумные и оригинальтные рассуждения ученого не перерастают в оригинальный и живой мир. Все подчеркнуто стандартно.

Потому роман хорош, но до «книги десятилетия» ему очень далеко.

Как еще показать мистическую изнанку Лондона?

Ведь трюк этот проделывали сотни раз и заштамповали кучу решений.

Вампиры и оборотни, «теневой город», «вторая подземка», история отдельных улиц и домов, знаменитых людей и даже немецких бомбежек с дирижаблей — только схватишься за идею, как по тебе будто 220 пропускают. «Уже было».

И?

Приходится идти на нестандартные решения и обдумывать — какой еще может быть мистическая составляющая? Вот из чего она может родиться? Как существовать, развиваться?

Мьевиль создает мир, в котором объектам культа — с реальными магическим последствиями! — может стать все.

Совсем все.

Куклы. Океан. Рыба. Хомячок. Амуниция «Звездного пути».

При том единого, всеобъемлющего божества не возникает, хотя чуть не каждый божок претендует на возможность апокалипсиса, начатого своей волей.

Теневой Лондон становится слабо олигполизированным рынком, на котором есть пара серьезных игроков (даже если один существует в виде татуировки на спине постороннего человека), несколько десятков церквей разной степени безумия (и церковь Кракена — в первую голову), сотни мелкобуржуазных волшебников, стачка их фамильяров и даже отдел полиции (куда без него?) который занимается культами.

Слишком много разнородных сил, чтобы установилась четкая иерархия. Слишком много новых магико-технических выдумок, чтобы все продолжали размахивать волшебными палочками.

В исторической перспективе такой бедлам довольно быстро должен бы закончиться — но только Мьевиль показывает, что новые/проснувшиеся/уходящие силы создают постоянный хоровод, в котором долго существуют разве что отстраненные историки. А мистически группировки возникают так же быстро, как молодежные субкультуры. На этом фоне «старые культы» есть, но критическую долю рынка и власти они взять не могут.

«Нацисты хаоса»? А вот они. Посольство океана (как отдельной силы)? За углом. Наймиты — монстропасы? Организуются в соседнем переулке.

Лондон Мьевиля по сочетанию нового и старого похож на традиционное фэнтези — как современные задворки британской столицы на викторианский город времен Диккенса. Сходство есть. Но кто все эти люди со странными штуковинами в руках?

/хотя конечно, вопросы взаимодействия с государством традиционно для подобных вещей оставлены в сторонке и стыдливо прикрыты непонятным отделом полиции/

Подобная топология — отличный фон для сюжета, у которого в завязке обычная краеведческая лекция в музее (шухер начинается), в кульминации два апокалипсиса, а в финале — частично стертая память персонажей. Будет мораль и жизнеутверждение, скепсис и отчаяние, стоицизм и ажитация. Грамотное нагнетание атмосферы и выведение на сцену новых персонажей. Все карты будут сыграны, все идеалы воплощены и преданы одновременно, каждый герой встретит свою судьбу (и эта судьба будет отличаться от финала других значимых героев).

Соответственно подобраны и персонажи. Классический «ученый, который вдруг увидел магию», его женщина. Есть фанатик-церковник с навыками бойца и конспиратора. Есть два злодея самой телесно-отмороженной природы (Госс и Сабби напоминают двух отморозков из «Никогде» Нила Геймана), есть пара злодеев инфернально-отсутствующих. Есть профсоюзный лидер, живущий со времен Древнего Египта. Ведьма-полицейская. И еще две дюжины относительно значимых деятелей.

Местами текст аналитичен и повествователен, а местами до крайности кинемиатографичен, мы видим картинку. Есть нуар.

Итого: роман сильный, обладающий всеми признаками романа. Единственный его недостаток, это вопрос «Для чего?»

Автор придал теневому Лондону ещё одно измерение. Вплел в текст немного социалистических тезисов. И?

Правда, если вы любите городскую фэнтези — таких вопросов не возникнет.

Некая условная американская домохозяка живет в доме как в скорлупе, но вот находит пульт, которым выключаются сосны за окном, небо и она сама.

Этот рассказ я неоднократно использовал в критических статьях — в качестве примера:shuffle:.

Он хрестоматийный, в том смысле, что до создан Матрицы, до много чего еще . Одно из первых вопролщений «машины епископа Беркли», в которой, заодно, и человек запрограммирован.

С чисто литературной точки зрений тест порой кажется мне слишком тусклым, суховатым.

Один из важнейших романов последних лет.

Есть признанные прорывы:

- в языке. Действительно уникальный конструкт. Если подумать, то 30 лет назад фраза «скинуть на флешку» была настолько чистым бредом, что разъяснять его пришлось бы часами :) А тут перед нами даже понятный текст, который, однако, четко привязан к ДРУГОМУ миру;

- образ периферии, где по максимуму и при этом высокотехнологично, эксплуатируются человеческие ресурсы.

За это и 10 можно было бы поставить.

Но! Автор не пойми зачем устроил такую концовку, что понять её мне крайне затруднительно. я в высшей степени сомневаюсь, что автор не смог бы придумать достойное заверешние технологического романа без мистики. Но вот пришла мистика (или что-то настолько похожее на мистику, что я уже не понимаю). Продолжение, которое бы решало загадки (или хотя бы часть из них) автор пока не издал.

Потому 8.

Читать надо, но с подготовкой. Если привыкли только к сериалам — может с непривычки и в глазах помутиться :insane:

Драйв, драйв и еще раз драйв.

Когда игрок проходит игру-стрелялку, у него остается мало времени на размышление.

Когда читаешь эту вещь — тоже мало времени остается на осмысление.

Только постфактум.

Для меня — один из первых прочтенных фантастических боевиков такого уровня. Запомнился очень хорошо, экранизировать его и сейчас можно (не в полноэкранном формате, а так — минут на двадцать).

Для своего времени — написано просто здорово.

Книга публицистическая, нацеленная на общественную дискуссию.

Как сказано в предыдущих отзывах — автор никаких принципиально новых документов не раскопал, «америки» не октрыл.

Но! В чем автор чрезвычайно последователен — это в применении здравого смысла к эпохе. Читателю предлагается не «ужасаться преступлениям», и не «восторгаться свершениями», а попытаться самому дать ответы на острые вопросы дня. Вот как быть с гребежом морских ресурсов, учиненным «норвегами»? Как быть с бандитизмом? С отсутствием (или с производством в ничтожном количестве) громадного перечня необходимых стране промышленных товаров? Что делать? И этот прием «управленческое попаданство» удается автору на 100%.

Да, в книге ощущаются нестыковки, порой — умолчания. Автор все-таки симпатизирует персонажу книги, и не стремится разыгрывать абсолютную объективность. Но отвечать на них следует не рассуждениями в стиле «кровавый тиран», нет. А вот так: «я бы сделал следующее, решения принимал на основе такой-то информации , и последствия от моих действия были бы такие-то и такие-то». Совсем хорошо бы формулировать такие ответы не с высоты сегодняшних дней (как говорят сирики. на основе «послезнания»), а использовать только информацию, доступную тогда...

Подобной критики что-то не видно.

Я прочитал этот роман первым из всего цикла. Для меня он навсегда останется образцом хорошо прорисованного, но при том не компьютерного, а звездно-поселенческого будущего. То есть сейчас уже подобный мир описывать не то чтобы глупо, но ясно, что такое будущее нам не угрожает — компьютеры станут определяющим фактором развития цивилизации. А этот текст для меня как бы привет из юношеской фантастики, из почти что детства.

Очень красиво, но при том без напряжения прорисованы образы, даны мир и герои. Вот мачеха Флинкса, вот он сам, вот дракончик, вот бизнесмен, вот ученый-кузнечик. Хочется получе присмотреться к этим персонажам. Описания эти ни на чем не настаивают, дают волю к воображение и при том предельно конкретны...

Есть книги, которые надо читать строго под настроение.

Когда есть совпадение — будет резонанс. Захлестнет ощущение мерзкого ужаса, с которым, однако, можно как-то бороться. Когда за спиной кто-то постоянно водит ножом по стеклу, но ни окна, ни человека, ни ножа за спиной нет, а есть только вот прорубленный оконный проем, которому почему-то уже сотня лет...

Когда совпадения нет — теряется смысл, содержание, перед глазами не ожившее чучело, а груда обрывков.

.

Есть книги, которые надо читать два раза.

Автор постоянно играет с переменой оптики, со смыслов действий персонажей, но, что самое сюрреалистическое, он постоянно ломает логику диалогов и сцен. Тот самый скрип по стеклу — это дыра в головах людей, которая видна читателю, но которую совершенно не хотят замечать марионетки в шизофреническом спектакле.

Нет, автор не ударяется в полный абсурд. Причины и следствия не пропадают не последних клетках шахматной доски. Логика присутствует. Но вместо того, чтобы стрелять в голову врага — частенько стреляют в часы с кукушкой, которые висят за его левым плечом — чисто для поправки собственного психиатрического диагноза.

Люди с нечистью говорят о самом важном для них, а не о том, что читателю хочется узнать, чтобы понять данную вот конкретную сцену. Люди постоянно пытаются нарушить ритуалы, суть которых автор пояснит позднее, а пока возмутители церемоний и апологеты тьмы пытаются сказать что-то или сделать, напрягая последние силы. И наоборот, относительно здравомыслящие люди вдруг оказываются в хороводе подобного ритуала, который может начаться прямо во время беседы о продажи недвижимости. Как раз когда читатель пытается что-то понять...

.

Есть книги, которые построены на чужом культурном фундаменте, но привязаны к русскому языку любовью автора к неожиданным метафорам.

Американский городок. Но называется он совсем не «Стивен Кинг», хотя при желании сходство найти можно.

Дом, который все никак не могут продать, и в окне которого можно увидеть женский силуэт. Но привидения в этой истории занимают не весь представленный им объем, и даже не всю площадь. Их постоянно отодвигают в сторону.

Череп со щупальцами, мини-ктулху. Кровавый цветок, которому надо приносить жертвы. Подобие вампиров с крючками во рту. Бродячий цирк, работники которого воруют детей. Но страшилки разных эпох — живут своей жизнью.

Психиатрическая клиника, в которой растут дети. Проклятье, которое отыгрывается на потомках продавших свою душу. Детектив из полиции, которому самое место в нуарных фильмах.

Доплер, Ньютон и Тангейзер, положительный персонаж Лайт, циркач Макабр — временами рассуждают как положить им болт на проблемы, чужие разборки им по пояс снизу и вообще... Автор отплясывает джигу на культурных мостиках, связывающих русскую и европейско-американскую традицию, а когда его начинает скрывать слой тараканов, джига превращается в тарантеллу.

Киллдозер без бронирования, потому его водителям можно застрелить из револьвера — и он тут есть, и впрямую бороться со злом не получается, позже к тому же домику придут с канистрами и взрывчаткой.

Это мозаика. Плетеная корзинка для сюжета, причем прутья этой корзины, как сюжетные линии книги, пересекаются, но не становятся единым целым. Если подумать, то истории ведь не самые сложные. Вот знатный юноша, который думал, что получит большое наследство, а родители оказались банкротами и единственным его достоянием стал великолепный голос. Вот девушка, которая увлекается поиском могилы первого мэра города, но более того увлекается странным молодым человеком, который ошивается около кладбища. Какая-то предстказуемость в сюжетах есть, и может показаться, что всё скучно.

Но персонажи, которых автор какое-то время рисует привычными позитивными романтиками — через пару страниц рвут жилы, ломают ногти и расстаются с пальцами, чтобы сделать хоть что-то. И условно злым персонажам приходиться не лучше. Потому что привычный порядок вещей вдруг идет под откос, даже если это дурдом. И лишь те, кто приноровился к своему искалеченному состоянию, могут хоть как-то играть со злом в магические шахматы, где правила свихнулись первыми... Образ поломанных кукол автор выжимает, как под гидравлическим прессом.

И счастливого конца истории не гарантируют. Тем более не гарантируют финала, потому как книга эта лишь первая часть трилогии, а «Осень призраков» и «Корни осени» когда-нибудь воспоследуют... Так что добру лучше пристегнуть ремни и принять болеутоляющее.

.

Книга, которую можно бы записать в подростковую категорию, но жесть постепенно становится настолько жестяной, с рваными краями, что ясно — викторианские штампы про дом с привидениями или лаврафтовские намеки, это были только болотные огоньки, а там земля расступается под ногами...

.

Вывод: книга, четко нацеленная на целевую аудиторию. Как подкалиберный снаряд. Это хоррор. Вполне добротный, местами новаторский, местами более чем традиционный. Если вам нравятся сюрреалистические истории про нечисть с европейским акцентом — вы можете считать себя мишенью. Или потребителем :)

Если нет — удар придется на метр левее, а вы ничего не поувствуете. Как не-шахматисты, спокойно проходящие мимо партии за мировую шахматную корону...

Для своего времени это был прорыв — прорыв во тьму, в ужас и скрежетание жвал за спиной.

Я читал несколько текстов автора — да и всю трилогию в которой действует Сенор — этот текст получился лучшим.

Показана принципиальная возможность импортозамещения в прозаических ужастиках и темном фэнтези :)))

Герои и мир подогнаны друг к другу, как скорлупа ореха с ядрышком. Обилие загадок, которое еще не начинает пресыщать. Тысяча и одна деталька. Наконец, во мраке блистает надежда — и это хорошо.

Роман оставляет если не проблему, то некую лакуну в представлении о созданном мире.

В «Герой должен быть один» я увидел начало кризиса эпохи, которое было подробно показано позже, в истории уже Одиссея.

В одном разговоре Гермеса и Аида, давались исторические сведения чуть не от зарождения мира из хаоса, но особенно подробно война богов и титанов, появление героев — и все. Остальной роман повествовал о постепенно накапливающихся противоречиях между землей и небом.

В продолжении, которое «приквел», я ожидал увидеть становление эпохи героев. Ведь Персей — почти идеален с точки зрения Олимпа («почти» понятие растяжимое, но, думаю, мысль ясна). Он сравнительно добросовестно, в меру своих возможностей и компетенций решает проблемы. Он «заботится о братьях». Истинная «рабочая лошадка» своего времени. Возникает вопрос даже не о воспитании героя, но о принятии решения на открытие эпохи героев. И дело не только в капризе/воле Зевса, нет. Что изменилось в людях и в мире, чтобы герои стали возможны? Как смертные смогли «вклиниться» в извечную «карьерную лестницу», в рождение богов, которое в романе демонстрирует Дионис, и то превращение чуда в чудовище, которого избег молодой бог (и не избегли другие)?

Геракл-Алкид — был неудачным первым вариантом действий титанов. Гиганты стали их почти совершенным оружием.

Но Алкид — уже далеко не первое поколение героев. Я не ожидаю буквального повторения сюжета и наличия около Персея «недогероя», человека с плохо вложенной божественной искрой. Однако где проблемы, стоящие перед богами и их решение?

Из-за этого создается впечатление «неподвижности» исторического времени. Перед нами возникновение новой эпохи, однако время не воспринимается, как «эпоха перемен». Кажется, что такие люди, как Персей. были всегда. Но разве это так?

В остальном — вполне привычный высокий уровень произведения, с характерной стилистикой, яркими героями и т.п. Читать было интересно. Посмотрим. ответит ли на указанные вопросы второй том.

Сейчас таких вещичек (или очень похожих) наклепали — ууу, не протолкнешься. Захватали, замусолили идею.

Но тогда, в 1990-м явно была вещь на голову выше многих и многих текстов. Прорывная повесть.

Два мира — инопланетный, представленный только хищником (явно с аллюзией на амерские фильмы) и XIX-й век в Российской империи.

Причем поначалу мне в 1990-м было совершенно неясно, какой из миров удивительнее. Обыденность второй половины прошлого (а сейчас позапрошлого) века временами завораживала.

Большой респект автору.

Читал этот текст в сборние «Помочь можно живым». Для меня один из не то чтобы знаковых, но очень запомнившизся текстов: умирающая советская фантастика примеряал на себя разные одежды. среди которых был и вот этот платок.

И здесь стиль Бушкова уже виден практически в полном объеме: великолепный темп, отличная завязка, причем все, абсолютно вся повесть это одна большая, громадная завязка. Яркие образы, которые при случае автор не стесняется заимствовать, но делает это достаточно аккуратно. Постепенно нарастающий вал несостыковок, который на таком маленьком разгонном участке еще не успевает превратиться в явную фальш и только придает пикантности.

После «Секретных материалов» и всех тех фильмах о «чуде за углом» эту повесть вспомнить бывает тяжело. Но если каким-то чудом её экранизируют — буду очень рад.

Хороший рассказ, который вырос из добротного анекдота.

Когда такое происходит, рассказы остаются в фантастике очень надолго.

Такой и сейчас читаешь — ведь смешно. и в конкурсе он бы высокое место занял.

Тяжело накрутить вокруг стандартных мест и стандартной обстановки оригинальный сюжет на целую книгу. Вот автор занялся тем, что умеет просто превосходно — травить байки. Книга читается как собрание историй, былин, побасенок, длинных анекдотов, случайных шуточек и разговоров «за жизнь».

Здесь не надо искать секретов зоны, надо просто наслаждаться общением персонажей и удачными шуточками.:lol:

И не надо, заодно, искать слишком глубоких смыслов: книга проходная, «серийная». Такую хорошо прочитать в поезде, но на полку её поставят разве что истинные фанаты Успенского или проекта «Сталкер» — имхо

Один из первых сборников фантастики, которые я перечитал от корки до корки — как раз в 1990-м. Тогда, в 12-ть лет, был чрезвычайно впечатлен.

За это сборнику моя вечная признательность...

Но тем поучительнее перечитывать этот сборник спустя десять и двадцать лет.

Действительно, вылезает много графомани.

Вылезает политика, («Гори,звезда» А. Копти), причем задним числом понимаешь, что многие такие рассказчики, которые против палачаей, потом нарядились в костюмы националистов-отморозков.

Но есть в текстах до сих пор не угасший для меня романтизм, свет зари. Те направления, которые потом превратились и в сюрреализм, и в альтернативку, в постядерку — они здесь как бы в зародыше.

Обязательно перечитаю сборник в 2020 :beer:

Роман получился.

Есть герой — вполне герой нашего времени. Есть мистическое но доступное каждому ощущение о знакомых цифр, которые, кажется, вот-вот начнут управлять твоей судьбой. Есть пародия на общество — ехидная, остроумная, в меру злая. И есть множество отличнейших штрихов-придумок, на которые Пелевин мастер: тут и лучшая в мире подписка о сотрудничестве, и зверское использование портретов первых лиц государства, и способ убийства о котором фиг кто догадается:lol: Есть традиционное беспросветное одиночество, в котором бродят персонажи.

Тексту, правда, не очень помогают некоторые сцены сексуального характера, но сказать, что они его фатально портят — нельзя.

Ставлю 8

Предыстория «100 полей». Повесть значительнее интереснее читать ПОСЛЕ прочтения «100 полей».

В повести Арфарра, Харсома и прочие — лишь молодые люди. Лики их образов только начала раскрашивать судьба. Показано то страшное восстание, в результате которого один изобретатель вынужден был принять постриг, Харсома стал официальным наследником престола, а вот Арфарра окончательно превратился в чиновника для которого народное благо есть высшая ценность.

Портреты созданы, а в «100 полях» они раскрываются на тысячу процентов. Там эти фигуры играют свою шахматную партию.

Потому воскршение прошлого в данном случае интереснее последовательного повествования.

Тинейджеры, взыскующие справедливости

Роман-приключение, описание путешествия «из варяг в греки» — построен вокруг немудрящей идеи – всем дать по рогам. И украшают текст две составляющих – это умение автора писать батальные сцены и его же умение чуть отойти в сторону от логики схватки, показать, что мир малость посложней, чем удар в голову противника.

По структуре мира.

Первый пласт, это довольно узнаваемое ранее Средневековье. Есть условные «викинги», есть некое государство, в своей роли похожее на империю Карла Великого, духовные структуры, которые можно считать похожими на католическую церковь (хотя и ограничено), имеется намек на Киев, на печенегов. И, наконец, некий Первогород, в котором легко узнать Константинополь.

Второй пласт – это легкая фэнтезийщина. Упоминаются эльфы, причем не какие-то лесные менестрели, а серьезные, технологически продвинутые существа – персонажи регулярно встречают громадные развалины, где из крошащегося бетона высовывается арматура. Естественно, дело не обходится без артефакта-вундервафли, но сюжет не сводится к работе со старинными штуковинами, а вращается вокруг современных персонажам интриг.

Третий пласт – довольно прямолинейное заимствование из популярной кинематографической культуры, причем с явным оттенком феминизма. Есть престарелая ниндзя, которая учит молодую воительницу – как сподручней викингов за бороды дергать. Имеется барышня-кузнец, разрабатывающая новые способы плавки стали. Есть осовременное мышление персонажей — как бы не старался автор показать, что дело в Средневековье происходит – крайне мало верится в эту самую средневекововсть. Даже «отец Ярви» скорее походит на иезуита.

Да, герои явно бессмертны. Когда героиню до полусмерти бьют в третий раз, а она дальше прыгает – без фатальных переломов – понимаешь, что ей открыт почти неограниченный кредит «на бессмертие». Перелом носа и порванная щека – вообще-то предел тех проблем, которые можно им доставить. Неправильно сросшаяся после перелома нога? Сепсис и заражение крови? Просто новые болячки в южном климате? Нет, не слыхали они про такое.

Герои — молодые люди, при самом начале взрослой жизни. Их бьют, к ним несправедливы, они даже не смотрят друг на друга — но автор проведет их общими дорогами.

Выпукло обозначены персонажи первого романа (а это – вторая книга в трилогии), они явно поднабрались опыта, толики цинизма, и продолжают выяснения отношений.

Если рассматривать текст, как приключенческий роман для восторженных подростков – к нему крайне мало претензий. Текст читается легко, быстро. Композиция выверена, а разноплановые концовки выстреливают в последней четверти текста, как связка фейерверков. Мораль в итоге торжествует – как и положено в нормальном воспитательном романе. Разве что любовная линия откровенно примитивна.

Но если подходить к тексту хотя бы с крупинкой соли – то все представляется в несколько мрачном свете.

Два основных недостатка – это нереальная удача персонажей и время получения ими критической информации.

Да, команде один раз не повезло

Однако за весь год противостояния с «викингами», «империя франков» кроме блокады и дипломатического прикрытия самых дальних флангов – практически ничего не сделала.

В случае же развития романтических отношений

Есть еще заусеницы, вроде «шаолиньства». Помню как-то зрители смеялись на русскими ниндзями с подковами – «1612-й» — интересно, как читатели воспримут престарелую ниндзю с топориком?

Итого: в своей маркетинговой группе – роман хорош. И главное его качество – это умение показать, что личная справедливость штука правильная, но она не одна в мире правильных вещей. Более взыскательные читатели столкнутся с некоторой примитивностью, одномерностью мира.

Иногда интересно перечитывать тексты, которые появились перед самым взлетом какого-то сюжета или поджанра.

А. Иванов еще не опубликовал (и может в задумках текста еще нет) «Сердце Пармы».

Еще Логинов не опубликовал «Колодезь».

И нет еще какого-то количества текстов, которые смогли подать тему мистики допетровской Руси-России.

Текст вполне крепкий, добротный, но «звезд с неба не хватает». Видно, что исторический пласт проработан лучше мистического, отчего автору приходится замещать детали проклятья — эмоциями.

К сожалению, автор «пережал» героя, выдавая на гора текст за текстом. выдавил Ретифа, словно тюбик зубной пасты.

Отличная пародия на дипкорпус, на холодную войну (пусть и американоцентричная пародия), на вообще корпоративные структуры.

Но сколько же можно?

Как венок сонетов, так и цикл рассказов о герое — должен быть соразмерным.

История о юности антихриста. Чтобы не окрашивать все в повествование исключительно в мрачно-готические тона, параллельно идет история и о юности протагониста, представителя светлых сил. Там тоже много мрачности, но есть и светлые моменты. Место действия — современный Питер, деревня Черная Псчковской губернии и немного природы. Вполне твердое «городское фэнтези». Финальная битва, в которой долны сойтись молодые люди подана нарочито куце. буквально на четверти страницы. В том же тексте описание битвы, где погибли земные родители главных героев, занимает куда больше места и дано с подкупающим драматизмом. Многих такой подход оставит неудовлетворенными.

Но ведь история не о битве добра и зла — а о ставновлении двух личностей. Они очень похожи — Леха и Денис. И чудеса с каждой стороны тоже отдают изрядным сходством, автор явно подчеркивал этот эффект. Волшебные животные в охране. Сложные отношения с другими предствителями своего лагеря. Человеческое одиночество (антихрист пытается завести семью, но только в начале пути).

Финал приходит неожиданно, как пуля на войне.

Что хорошо:

— темпоритм, развертывание сюжета, подача информации;

— идея «перелицовки» сюжета об антихристе. Привычная история взята в другом ракурсе и добротно показана на постсоветском материале;

— описания волшебства. Конечно, к ним есть техномагические претензии :), но смотрится все достаточно красиво;

— оба главных героя. Автор в интересных пропрциях замесил образы «современного молодого человека» и «ученика чародея». Протагонист и анатагонист не только играют в волшебство, но в них самих остро противостоит человеческое и ангельское/демоническое. И конфликт настолько острый, что кто из них злодей, а кто героя — так вот и не скажешь.

Что плохо:

— финал все-таки невнятен. Автор вроде бы и закрыл все линии повествования, и должен быть финал куцым, а все равно — очень острое впечаление недосказанности. И дело тут не в структурных «огрехах», а просто во времени. Читатель не успевает сообразить, что все закончилось. Дай автор описаний еще на пару страниц (уже после битвы), поясни более явно судьбу Лехи — все стало бы на свои места. А так...

Автор поначалу намекает. что в маленьком немецком городке (современном) завелась нечисть.

Бургомистр нанимает детектива, чтобы тот расследовал пропажу младенцев (выясняется, их умыкнули для приготовления зелий).

Суккубы, инкубы, метлы из омелы, коты, которые берет лишь серебро.

Но никакой магии нет.

Повесть вполне получилась (может быть, только эпилог слишком оптимистичен)

Автору очень хорошо удалось показать

Мне бы очень хотелось прочесть схожую повесть, но посвященную уже современной Европе, 10-х годов. Чтобы в городе да и община турецкая, чтобы компьютеры современного уровня.

Как юмористически-приключенческая повесть — это явная удача.

«Братва» + «черти, которые требуют продать душу» — получился фейерверк зубодробительных происшествий. Но автор на этом не остановилась и вышла на более высокий, на государственный уровень. Этот переход получился интересным.

И если цитата первой части «богатый человек — это курица на базаре жизни»

То цитата второй «Продать душу за спасение Родины».

Если хочется развлечься не просто тупым ржачем, а интересной историей — это тот самый случай.

Сборник интересен, но к лучшим вещам Олди в нем, имхо, можно отнести лишь «Цену денег». В этой новелле авторы с большой силой показали образ протестанской религии в соединении с капитализмом. Благ лишь богатый, и жизнь есть деньги, потому что за деньги покупается все — вот идеал того общество, которое рождалось как раз в ту эпоху и в тех краях.

Что до остальных песней, то для меня это скорее грамотная перелицовка европейского фольклора, присыпанная некоторым количеством современных ассоциаций. «Остров, который всегда с тобой» — заглавие, будто обременное вторичностью:frown:. Сработано мастеровито, добротно, но мне мало запомнилось. Герой становится своего рода фольклористом, Шуриком без улыбки. Идет от ситуации к ситуации, ясно, что не умрет, и даже финальный кризис, который его заставили пережить авторы — не может сделать его вполне человечным.

«Опустите мне веки», которое продолжение Вия — вышло неудачным. Я, конечно, не специалист, но Сьлядеку на полтавщине делать особо нечего:confused:.

Легкая книга, искрометный юмор, ударные эпиграфы (таким ударным эпиграфам сам пытался подражать, но не всегда удачно:blush:), понятные мотивации героев.

Одним словом — классическая плутовская история, от которой не ждешь слишком глубоких обощений, но и не хочешь тупо ржать на дурацкими приколами — здесь соблюдается золотая середина. Эта книга одиниз лучших примеров НАЧАЛА многотомного повествования.

Добавлю, что текст читал, валяясь в больнице — и с тех пор благодарен Асприну за мгновенья смеха.

Но во второй раз книгу читаешь с трудом и сейчас, если нет настроения смеяться, то увы, сама по себе она не рассмешит.

Отличная вещь, из-за которой до сих пор держу на полке одноименный сборник повестей.

Пожалуй, это одна из вершин пердпотопной (потоп 92-94 гг.) фантастики.

Отлично сделан мир, внятные герои, динамичный сюжет.

Одно из лучших воплощений концепции параллельных миров, между которыми, в добавок, возможно общение.

Хороший, крепкий, добротный киберпанк. Правда, хакеров больше нет — машины справляются с такими делами куда быстрее человека.

Марусек попытался найти новый подход в простом как вилка противоречии, с которым сталкиваются все авторы киберпанка: ежели машины будут все делать лучше людей, то нафига вокруг люди?

Еще во времена Жюль-Верна стало ясно, что всю грубую «физнагрузку» возьмут на себя машины.

Потом стало ясно, что большую часть расчетов тоже приберут к себе компьютеры.

Какое-то время творчество казалось приютом человека, но если уж вы допускаете создание полноценного ИИ, то совсем не творить он не может.

Что же мы видим в «Счете по головам»? ИИ присутствуют, они в смысле плетения интриг и планирования мало уступают людям, но ТОЛЬКО ЧЕЛОВЕК ГЕНЕРИРУЕТ СМЫСЛ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, отвечает на вопрос «зачем?»

Еще очень хорошо показано, как размывается понятие «человек». Естественным способом люди больше не размножаются. Куча генетических трансформаций. Фактическое не-старение и омоложение, при том, что есть жесткий контроль над рождаемостью. Появление типажей (массово штампуемых клонов). Инфантилизм и люмпенизация.

Теперь о двух, имхо, недостатках.

1. ИИ сами смогут превосходно создавать смыслы жизни. Если умирает хозяин, в паре с которым работал много лет ИИ, то машина заимтсвует смыслы жизни человека. Кроме того, такими смыслами могут стать потребности техносферы.

2. В книге описана любопытная технология «прижигания»: человеку вводят культуру наномеханизмов, в результате чего каждая мертвая клетка сгорает. В самом прямом и буквальном смысле. Так же сказано, что эта процедура необратима и на протяжении 40 лет чрезвычайно богатая и могущественная женщина-политик не смогла спасти своего мужа от подобной участи — он медленно умирал от старости. Это, скажем так, маловероятно. Какова бы не была культура наномеханизмов, достаточно нарушить воспроизводство этих машин, чтобы через несколько лет организм человека, поменяв клетки, избавился и от этих штуковин.

Повесть, которую на первый взгляд автору стало лень (или время кончилось,или вдохновение, или обстоятельства изменились... не важно) — доводить до состояния романа.

Но!

С моей точки зрения — хорошо, что все так и осталось.

Есть набор ярких образов, но при этом отчасти взятых из стандартно-квестового набора.

Непобедимый боец. Маги-инопланетяне, захвативщшие Землю. Сатанисты и «священники».

Есть отличный ритм изложения материала — бодрый, и при этом оставляющий место для оступлений.

Можно было бы продлить эту повесть до двух томов? До трех? До «семи шапок»?

Наверняка.

Но тут надо либо «размазывать маленький кусок масла по очень большому куску хлеба» (делать громадную пустопорожнюю бродилку), либо вдумчиво конструировать техномагию нового мира, систему отношений оллов и землян (и не на уровне «дали пожить прислужникам», а серьезно), конструировать этику империи оллов. А потом думать, как оно все будет рушиться под ударами одного единственного человека. И чтобы правдоподобно, не как в комиксах.

Вот автор и не стал заморачиваться.

Отличная забойная повестушка, которая вроде как не стала забойным, но посредственным романом.

Альтернативка. Куаутемок-конкистадор:biggrin: Но слишком короткая, автор буквально не успевает развернуться, масштаб дается только парой намеков в самом конце.

Ну нельзя же так! Мне, когда первый раз читал, так и хотелось сказать «Продолжения, как там все было???»

В тексте умело прописаны фантастические допущения:

- иноплянетянам нужны от людй весьма специфические качества — эмоции. Денбги, ресурсы, станки, ченности — все не то. (к сожалению, множество фантастических фильмов о пришельцах, да и романов, повествуют о воде (хотя в космосе её навалом, и уж точно дешевле сделать), о генетическом коде (нужен не человек, а генетический материал) и т.п.)

- инопланетяне отчасти паразиты, в том смысле техника у них сплошь заемная, сами ничего не делают.

В таких условиях содержание этого лагеря — правдоподобно. И курево, как способ спастись от зачистки — тоже

Одно из самых удачных непрямых продолжений, имхо. Сюжет от предыдущих повестей как бы ««растет вбок».

Юмор и драйв на месте.

Хорошая статья о сопоставлении кассовых успехов разных жанров и надежде для малоизвестных литераторов — прославиться после смерти.

Не всякий попаданец проваливается в прошлое с ноутбуком.

И с историей многие не дружат. В смысле — фундаментально. Так что куда попали — долгое время понять не могут.

Итак, некий умеренных личных качеств лоботряс, который современный ВУЗ еле на тройки закончил, и теперь больше сабелькой помахать любит — взял и провалился в 1925 год.

Когда освоился хоть в каких-то рамках — принялся газеты читать и, о ужас, тут же выяснил, что вторая мировая не состоится. Потому как Гитлер в тюрьме, а Сталин-то, Сталин вполне разумные статьи пишет. Не кровавый маньяк. И вообще, он вроде как не у власти, какую-то мелкую должность занимает, секретарь, что ли?

Что теперь делать-то?

Вокруг приграничная советская провинция 1925-го года — из суверенной Эстонии захаживают беляки, в городке нэпманы сорят деньгами, еврейская мафия крышует наркоторговлю, а беспризорники озоруют на дорогах. Фатальной проблемы с документами еще нет, при желании можно забиться куда-то в угол. Но герой достаточно быстро понимает. что это не вариант. Отчасти он слишком выламывается из обыденного окружения, отчасти сам не желает вот так пропадать в коровнике.

Надо духовно, интеллектуально и социально расти.

Собственно, герой этим и занимается.

Что хорошо:

- на фоне «Жерновов истории» тут читаемый стиль. Есть вменяемые персонажи (и второго плана — тоже), несколько сюжетных линий, интрига. Простым глазом различимы батальные и романтические сцены. Одним словом, лучше...

- роман (это все-таки роман, а не статистический справочник) построен вокруг процесса становления попаданца, как «отдельной креативно-боевой единицы». Маленький человек в прошлом, который в процессе обустройства постепенно перестает быть таким уж маленьким. При этом он не нацепляет маску нэпмана или бандита, он становится именно «новым человеком»;

- показан многоплановый конфликт старого и нового. Старое еще не исчезло — оно всего лишь побеждено военно и политически. Причем есть вполне честные и храбрые люди, которые это старое хотят защищать. Очень ярко показан вопрос о построении, о созидании, как единственном способе разобраться в этих противоречиях;

- вменяемо (не скажу, что совсем достоверно, тут не очень ориентируюсь, просто ляпов не видел) показана работа тогдашних «органов». Ни подслушки, ни телекамер еще нет. Приходится все через людей делать...

- автор по полной программе оттягивается на «детальках» эпохи. Главный герой — вместилище всех штампов и предрассудков о советском периоде — узнает кучу для себя интересного. Тогда и нудисты были, и фантастику снимали, и чего только не творилось...

Что плохо:

- первый недостаток это продолжение достоинства текста. Увы, но «оттягивание на детальках» порой отдает ликбезом. Если вы до того читали, скажем, «Республику ШКИД», то значительная часть «открытий» вами уже сделана, и следовать за главным героем порой как-то утомительно. Будто десятый раз идешь на тот же фильм;

- автор прикрутил к сюжету мистику — как герой попал в прошлое, как может выбраться, какие вокруг есть ведьмы и даже красные маги-фольклористы. И если образ ведьмы еще куда не шло, то в остальном магическая линия кажется шитой белыми нитками.

Если вы хоть немного интересуетесь попаданчеством — рекомендую.

Что до остальных... Я не хочу сказать, что такой уж историк или зубы съел на советском периоде. Или что такой уж крутой спец по литературе. Не крутой, однозначно. Но общее ощущение от книги — будто ты студент четвертого круса, а тебе предлагают учебник для первого. Учебник хороший, но ты оттуда почти все знаешь, только подзабыл слегка. Я бы уподобил «Сектанта» — геймановской «Истории с кладбищем» или «Задверью» (фанаты Геймана — простите): ладно сбитый текст, сюжет, но ощущение наивности не отпускает.