Очень скучно Себастьяну Сюшу в его роскошной квартире на восемьдесят восьмом этаже. Не веселят его ни сладостные мелодии хрустальных колонн и фонтанов, ни канопская амброзия, ни изысканные блюда, протянутые ему роботом-кулинаром... Не развлекают его ни встреченные на улицах большого города инопланетяне, ни капитаны космического Флота, ни Принцы дружественных созвездий, путешественники во времени, ни сказочные герои... Есть только одно место, где исчезает его скука.

Тем, кто откликнулся на объявление в газете, предлагают высокооплачиваемую работу, такую лёгкую, что и работой её назвать нельзя. Нужно только продать или сдать в аренду свой лоб.

Всего пятнадцать человек работают на огромном заводе. В их обязанности входит поддержание чистоты. Все остальные рабочие места, включая директорское, заняты роботами, которые глубоко презирают жалкую кучку людей, ещё оставшихся на заводе.

У Виталика Вешлёва, городского жителя, в деревне был старый дом и баня, что топилась по-черному. А в бане, как положено, был банник Банёк. Банники, домовые, овинники — нечисть своя, при людях кормятся, поэтому к ним доброжелательны. Да банника и нечистью назвать трудно — каждую субботу моется. Так что он-то как раз чисть.

Критик, писатель, военный обозреватель «Независимой газеты» анализирует осмысление итогов Второй мировой войны в российской альтернативно-исторической фантастике последнего десятилетия.

Странное гигантское яйцо из космоса приземлилось на краю Баальбекской террасы. Из него вышел... Одиссей из Итаки. Что случилось с ним после его славных подвигов, воспетых Гомером, как попал он в космическом корабле в наше время?

Автомобиль с туристами-инопланетянами, путешествующими по различным мирам, на заснеженной дороге столкнулся с грузовиком. Мужчина и женщина погибли, их человеческие тела истаяли, и от них осталась только горстка сероватой пыли. А их маленькая дочь с повреждённой при аварии левой рукой осталась на Земле. Её назвали Бетти-Энн, у неё появились приёмные родители, и никто, включая саму Бетти-Энн, и не догадывался, кем она была на самом деле.

При разборе груды антикварных вещей в доме, доставшемся по наследству от дяди, чудака и нелюдима, пропавшего где-то на Востоке, четырнадцатилетний Сережа обнаружил медный цилиндр, напоминавший старую морскую подзорную трубу. Когда Сережа поглядел в нее, силуэты людей были окружены словно бы неярким сиянием.

Пригласили Василя из деревни Василёво принять участие в паранормальном реалити-шоу «Домовина с привидениями». Чтобы получить миллион, нужно продержаться в Домовине двадцать четыре часа, что еще никому не удавалось. Предыдущий рекорд — пять часов восемь минут и пятьдесят семь секунд. Но Василь уверен, что продержится. Очень уж деньги нужны — хлев просел, сараюшка валится, дом перекрывать надо. Да и сенокос на носу.

Не хотите ли приобрести кусочек Луны? Всего один миллион лир за килограмм.

Бесконечные биллионы индивидов из двух и части третьей галактик были слишком многочисленны, слишком разнообразны... Но было одно, что их объединяло, — сознание Медузы, галактического существа, сверхмозга беспредельного зверя — внутри которого любая группа существ была только нервной клеткой. Медуза высаживала свои семена во множество борозд. И когда семя прорастало, Медуза расширялась, образовывая связь с личностью и с видами, в которых очутилась. Семя Медузы, брошенное на Землю, проросло в Герлике, небритом, грязном, почти неграмотном, бездомном бродяге.

Три года недорода на Земле больнее всего ударили по Японии, которая обеспечивала себя продуктами меньше, чем наполовину. Япония оказалась на грани катастрофы, начался голод. Прокормить себя мог только тот, кто возделывал землю. Горожане бродили вокруг деревень в поисках пищи, а крестьяне защищали свои поля и огороды. Разгорелась вражда.

На планете Эдина прибывших переселенцев встретил прекрасный новый мир. А затем произошла трагедия. Неизученное блуждающее поле «Циклоп» стало причиной полной стерилизации всех шестисот тысяч человек и всего животного мира Эдины. И тогда Николиан Джерри предложил построить комбинат клонирования. Но биоматериалом для него могли быть только вытяжки из незараженных «Циклопом» организмов, то есть экипажей земных кораблей...

Главный герой повести в пяти воспоминаниях — киборг Дьондюранг — творение Инканского комбината биокибернетики, экспериментальная модель. Политразонная квазиархитектоника его центрального анализатора и строение нейроглии очень близки к строению человеческого мозга. Всю свою жизнь он посвятил изучению человека, а в конце жизни стал действующим экспонатом музея естествознания.

Одним весенним вечером под старым каштаном возле своей любимой пивной сидел писатель Микола. Правда, ни в одной редакции его творений не приняли, и работал он в местном драмтеатре рабочим сцены. Задумавшись о «сложности и непостижимости человеческой породы», он и не заметил, как к нему подсел средних лет мужчина в строгом сером костюме и поставил на стол бутылку «Наполеона». Познакомились, выпили, побеседовали о работе нового знакомого Миколы, оказавшегося физиком, и тот уехал, оставив недопитую бутылку «Наполеона» и складной металлический стаканчик, изготовленный на их опытном производстве. Этот стаканчик и изменил всю Миколину жизнь.

Написанию первых четырех рассказов цикла и вступления («Ночью, в сенях, на сене») предшествовали встречи и беседы А. Толстого со слушателями одной из военных школ — участниками Отечественной войны, которые рассказывали писателю о боевых действиях на фронте и в партизанских отрядах в тылу у противника. Рассказчик Иван Сударев — это собирательный образ.

Нет ничего хуже, чем попасть в приют для бывших богов... А все началось с того, что скромный ангел-секретарь архивного бюро Рая прочитал объявление в иностранной газете об открытии заочных курсов «Фальгор», лучшего учебного заведения во всей Вселенной по подготовке богов.

Что может произойти, если в разрешении проблем с любимой девушкой Вильяму Морану, редактору журнала «Чрезвычайные происшествия», будут чрезвычайно помогать его сотрудники? Только нужно учесть, что сотрудники эти — роботы.

Статья посвящена предтечам русской фэнтези.

О российской подростковой фантастике.