(ГЕРОЙ и ЧУДОВИЩЕ – окончание)
Герой и чудовище в современной культуре
Укорененная в нашей европейской цивилизации тема борьбы героя и чудовища лежит в основе приключенческой литературы, которая полными горстями черпает все, в чем нуждается, из сокровищницы традиций индоевропейской культуры. Современный литературный герой, такой как сотворенный Анджеем Сапковским ведьмак Геральт, это образцовый пример героя, социальной функцией которого является защита людей от племенных врагов, принимающих облик чудовищ.
Вопреки индоевропейским корням, фантастические ведьмаки не воспринимаются обществом как безупречные герои, а совсем наоборот, зачастую общество видит в них демонов. Однако такова уж конструкция мира Сапковского, которая не допускает существования безупречного добра в земном мире. При таком подходе ведьмаки действительно могут оказаться позитивными фигурами. Связь ведьмака Геральта с монстрами проявляется в его внешнем виде, особенно в его неестественно белых волосах и глазах, которые видят в темноте. Не будем также забывать, что Геральта называли Белым Волком, что является доказательством родства воина с диким зверем, дополнительно подчеркнутого принадлежащим ему медальоном в форме волка. Сам ведьмак чувствует себя отчужденным от общества, подобно монстрам, которых он убивает, неустанно балансирующим между собственными стремлениями и обязанностями по защите общества. Эта обязанность сильно подчеркнута в запрете ведьмака на убийство людей и является источником многих неприятностей для главного героя. Для Геральта нарушение такового запрета всегда равнозначно греху предательства возложенной на него социальной функции. Ведьмаки-ренегаты — преступники, которые умерли для общества, поэтому каждый может убить такого предателя, не подвергая себя опасности столкнуться с юридическими последствиями.
Борьба противоборствующих стихий добра и зла, принимая форму борьбы между героем и монстром, нашла свое отражение в мире «Звездных войн». В их вымышленной мифологии рыцари-джедаи противопоставлены демоническим ситхам. Эти персонажи являются противоположностями друг друга и в то же время связаны друг с другом до такой степени, что их существование взаимно детерминировано. Сходство героя и чудовища продемонстрировано в образе Энакина Скайуокера, который, будучи рыцарем-джедаем, обязанным защищать «племена Галактики» от любых враждебных действий, предал свою функцию и стал ситхом, темным Дартом Вейдером, обуянным злом.
Этот персонаж показывает, что разница между героем и чудовищем весьма зыбка, и единственная особенность, которая их отличает, — это поддержка стороны защитников (добра) или врагов (зла) общества. В этой истории отчетливо видна роль иудео-христианской традиции, повествующей о грехопадении Сатаны или столкновении Каина и Авеля, а также культурная память об индоевропейских героях и чудовищах, таких как Беовульф и Грендель, или Сигурд и Фафнир.
Совершенно естественно использовал в своем творчестве схему героя и монстра Дж. Р.Р. Толкин. В романе «Хоббит», адресованном юным читателям и во многом созданном в результате увлечения автора англосаксонским «Беовульфом», главному чудовищу противопоставляется неприметный и скромный образ маленького героя Бильбо Бэггинса. Явного сходства между героем и монстром здесь нет. Однако оно ярко выражено во «Властелине колец», в персонажах Фродо и Голлума, Носителей Кольца.
Сходство обоих персонажей очевидно, что подчеркивается предположением одного из героев книги о том, что Голлум когда-то принадлежал к народу, похожему на хоббитов. Сюжет «Властелина колец» однозначно говорит о том, то Фродо, чем дольше носит «сокровище Голлума», тем больше уподобляется чудовищу, и в конце концов проигрывает в борьбе со своей темной (звериной) душой и решает забрать кольцо себе. Впрочем, этот мотив является очевидным заимствованием из истории о Сигурде, который наследует проклятое сокровище Фафнира, приносящее смерть каждому владельцу. То, что контакт с чудовищем меняет героя, видно не только по разрушительному влиянию злого кольца на его личность, но и по болезни, которой поддается Фродо после ранения проклятым кинжалом Черного Всадника и после укуса чудовищной паучихи Шелоб.
Во «Властелине колец» антагонизм между героем и чудовищем многократно проигрывается, что видно помимо прочего на примере Гандальфа и Сарумана. Первый – добрый мудрец, защищающий мир людей от мира монстров (орков, гоблинов, троллей) и сопротивляющийся искушению использовать свою силу в личных целях.
Второй — падший маг, который отказывается от своих обязанностей, связанных с борьбой с силами тьмы, и, движимый стремлением к власти, использует свои силы для создания армии чудовищ (урук-хаев), отступаясь от навязанной ему роли защитника человечества.
Аналогична ситуация и в случае Арагорна, героического короля людей, которому противопоставляется образ Призрака Кольца, темного вождя назгулов и бывшего великого короля-чернокнижника, ставшего демоном из-за своих отношений с тьмой. Таким образом, вождь назгулов — это то, чем может стать злой правитель, когда он становится по темную сторону моральной стены. Что еще важно в романе Толкина, так это то, что каждый герой, имевший контакт со злым Кольцом Всевластия, был тем или иным образом отмечен им. Именно по этой причине каждый из них покидает Средиземье после окончания войны. Очевидным исключением здесь является фигура Арагорна, который хоть и остается в Средиземье, но в значительной степени изменяется. Под влиянием Войны за Кольцо умирает скромный герой Странник, и рождается король Арагорн, правящий в полном блеске своего величия.
Отсюда можно сделать вывод, что никто, даже герой, победивший в схватке со зверем, не может освободиться от того пятна, которое оставляет на победителе этот извечный конфликт между героем и чудовищем.
Мы можем множить дальнейшие примеры. В хорошо известном любителям фантастики сериале «Чужой» монстр противопоставляется прекрасной героине Рипли, странным образом связанной с Чужими, благодаря чему она всегда избегает смерти, а в одной части даже становится носителем паразита.
Этот конфликт также имеет существенное отношение к сексуальности, в том смысле, что красивой и стойкой героине противопоставляется истекающий слюной Чужой (блудник), что имеет привкус апокалиптического мотива Жены (Девы Марии), борющейся с Драконом. (”Дракон сей стал пред женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца” ([Откр. 12, 4]).
Прекрасным примером обсуждаемой схемы может также служить фантастический образ Халка, сочетающий в себе разгневанного зеленого монстра и молодого ученого-идеалиста («лабораторного героя»).
Чудовище и герой неустанно сражаются друг с другом в душе Брюса Бэннера, и когда первое побеждает, тут же начинается разрушительный поход зеленого монстра. Нельзя не заметить здесь аналогии с повестью Р.Л. Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», в которой злая и добрая части души главного героя, выраженные в двух отдельных персонажах (Джекиле и Хайде), борются за господство над учёным.
Нечто подобное происходит в романе Мэри Шелли «Франкенштейн», где представлен молодой ученый, который сам создает чудовище, своего противника и представителя темной стороны души героя.
При этом отношения монстра и героя настолько тесны, что один из них является отражением подсознательных желаний другого, и их моральная оценка неоднозначна. Ученый-творец думает о самоубийстве и проклинает свою гениальность, а чудовище мечтает о человеческой жизни (продолжении рода) и стремится обрести мудрость.
Все эти примеры, реальные или придуманные авторами фантастики, доказывают, что чудовище всегда является частью героя, и без злого дракона не было бы доброго защитника народа. Борьба с чудовищем, которое зачастую является социальной проекцией дурных качеств героев, определяет смысл существования их обоих, и этот конфликт лежит у истоков нашей европейской цивилизации, опирающейся на наследие языческих культур и иудео-христианских традиций.