Не стал слушать ничьих рекомендаций и прочитал книгу, которую довольно давно хотел попробовать на зуб, на вкус — сам. «Каменный плот» — это первая из книг Сарамаго, которую я беру в руки. Первая — это всегда в какой-то мере визитная карточка писателя. Знакомство можно считать состоявшимся и во всех смыслах успешным. «Каменный плот» я (прошу прощения за каламбур) буквально проглотил за три дня: открыл вечером четверга, и задумчиво замер, отложив, чуть позже обеда в воскресенье. Получил колоссальное удовольствие.
С чего бы начать? КП — это роман-притча о том, как Пиренейский полуостров соскользнул с евраазиатского материка в Атлантический океан и отправился в путешествие вдоль сорок какой-то параллели. Ограничиться этим, — все равно, что о романе «Сто лет одиночества» сказать: столетняя история сменяющих друг друга поколений проклятого семейства Буэндиа. Одновременно это и правда, и совершенно бесполезная информация о книге.
Эпическая составляющая сюжета включает путешествие «каменного плота», плюс взаимные отношения Испании и Португалии между собой и с другими странами — Францией, Великобританией, США, Канадой, и даже, эпизодически — Советским союзом. Плюс поведение в этой необычной ситуации представителей разных слоев населения полуострова: чиновников, горожан, туристов, бедняков и еще многих. Плюс жизнь пяти главных героев: аптекаря Педро Орсе, учителя Жозе Анайсо, клерка Жоакина Сассы, вдовы Марии Гуавайры, молодой женщины Жоанны Карды, — и безмолвного пса церберовых кровей — то ли Трезора, то ли Констана, то ли, на самом деле, Ардана. Герои путешествуют по Пиренейскому острову, остров плывет по Атлантическому океану, океан находится на земле, земля вращается вокруг солнца, а Солнце в своем непрерывном движении путешествует где-то в глубинах вселенной. И хотя в романе показаны лишь перемещения-скитания людей, да путешествие острова — «каменного плота», — метафорически мы можем догадываться о деталях прочих движений вышеупомянутого космического масштаба.
Кажется, сюжет романа не стал более ясен, а наоборот даже более запутался?
* * *
Начну-ка я с другой стороны. Роман похож одновременно на Маркеса, Борхеса и Сервантеса, и кое-какие черты стиля Сарамаго (в этом романе — других пока не читал) проглядываются в монологах-спектаклях Евгения Гришковца. Итак, магия и масштаб событий Маркеса (вплоть до отдельных образов — скворцы, подобно желтым бабочкам, сопровождают Анайсо), сатирония Борхеса напополам с Сервантесом, нескончаемое путешествие героев, которые хоть и не ветряными мельницами заняты, однако также с одного края своей Земли обетованной на другой следуют и несть этому путешествию конца.
Отдельно хочется упомянуть язык и преклониться перед переводчиком. Каламбуры, игра слов, образы то и дело вовлекаемые в общий ход повествования... можно только догадываться, какое это удовольствие для португальцев читать Сарамаго в оригинале.
цитата
никудышный из Парагнедых получился разведчик, а авангард – и подавно, но полиция осталась далеко позади, она сторожит развилки и перекрестки, оседлала, выражаясь военным языком, оживленные магистрали, у неё самая страда на автостраде, ей важно перекрыть основные коммуникационные узлы, а на прочее никаким силам правопорядка, сколько бы их ни было, сил не хватит
Есть у стиля Сарамаго (в этом романе, по крайней мере) и деталь, которая может оттолкнуть некоторых — а именно, заигрывание с читателем: и без того вольное повествование, с постоянными лирическими отступлениями, прерывается вдруг измышлением на тему, что де эту историю нужно было рассказать прежде той, и что де, нужно бы эти события записывать столбиками, ибо происходят они одновременно, но все же писать и читать столбиками невозможно и потому придется читать сначала одно, а затем другое, и...
Эта составляющая стиля местами перегружает и без того непростой сюжет, но лично мне было приятно читать. А лирические отступления гармонично вплетены в общее повествование и призваны для насмешки (доброй, впрочем) над персонажами, их поступками и общественным мнением на их счет.
Еще одна орфографическая особенность, которая неоднократно звучит в контексте книг Сарамаго, — отсутствие оформленной прямой речи. Диалоги двух и более лиц записаны одним сплошным абзацем и, кстати, не всегда в тексте сделаны пометки, какую фразу, кто из героев произносит. Мне это понравилось. Причем, такое построение романа автоматически делает его рассказом одного человека — автора, который тем или иным способом наблюдал происходящее, о чем и повествует. Таким образом, вся речь в романе — является, по сути, разговорной формой передачи косвенной речи, что уже не так противоречит грамматическим правилам.
* * *
Кажется, все только снова перемешалось.
А с этим романом так и есть. Пока не прочитаешь — и не поймешь, а прочитав, — тоже подумаешь, о чем же все-таки он? Для меня «Каменный плот» стал путешествием крохотного человека Педро Орсе из никому не ведомого городка Орсе в Испании. Орсе топнул ногами и почувствовал «землетрясение», в этот миг Пиренейский остров начал отделяться от большой земли.
цитата
Педро Орсе, набравшись отваги, сказал бы, что земля затряслась оттого, что он – пусть это самонадеянное предположение остается на его, ну и отчасти на нашей совести – топнул по ней ногами, поднимаясь со стула, ибо мы слегка сомневаемся, что если каждый человек оставляет в мире след своего присутствия, то Педро Орсе, заявивший: Встал я, и земля затряслась, оставил именно такой след.
Педро — оказывается самым незаметным из героев романа. Гораздо больше поступков, больше слов и больше деталей узнаем мы о других персонажах, и только Педро всегда будет оставаться где-то рядом, старый аптекарь, одинокий, невидимый, вызывающий жалость и сочувствие, взявший в друзья молчаливого Пса. В отличие от других героев, его дар — чувствовать под ногами дрожь плывущего острова, — сохраняется на протяжении всего романа. И остров останавливается, когда...
Это удивительно, что земля вращается, правительства наций выясняют друг с другом отношения, люди мигрируют из одного конца острова в другой, ученые что-то исследуют, главные персонажи находят друг друга, влюбляются и ссорятся, а в центре всего этого хоровода более важных событий — едва различимый старик-аптекарь из крохотного городишка в Испании.
Спутники же его, похоже, оказываются замешаны в этом путешествии только по той причине, что усмотрели в своих поступках связь с отделением острова, поверили в нее. В конце концов сколько людей на полуострове в тот же самый момент сделали тот или иной необычный поступок, однако, связи не углядели, а если и углядели, что предпочли поверить в совпадение, или ошибку, или любую другую причину, лишь бы не менять в своей жизни ничего, а оставить все, как есть. Только Сасса, Анайсо, Карда, Гуавайра верят в чудо и чудо происходит: скворцы летят следом за учителем, нитка вдовы разматывается в целый тюк, черта, проведенная Кардой, не может быть стерта, и бросок Сассы оказывается невыполнимым для обычного человека. Чудо происходит, знамение происходит, и дальше — Педро с его четырьмя спутниками-апостолами путешествуют по океанической пустыне.
Путешествие это преисполнено удивительных открытий в мелочах, юмора и житейской мудрости.
Путешествие это пронзительно прекрасно.
* * *
Есть у меня к роману и вопросы. Для чего, например, нужен эпизод с мореплавателем? Для чего нужны были скворцы, которые половину путешествия сопровождали Анайсо, а затем взяли (хотя они конечно же, ничего не брали) и отправились восвояси? Что за святой приплыл в незапамятные времена на каменном корабле и куда он подевался?
Однако, небольшое количество вопросов с лихвой окупается внутренней согласованностью большинства деталей: если в какой-то момент рассуждения вспоминаются французы, значит французы очень скоро появятся в повествовании, даже если читатель успеет позабыть о них, если в одном эпизоде появится человек на осле, значит где-то в конце этот же человек со своим ослом снова сыграет свою роль, если в какой-то момент заглохнет мотор автомобиля с восхитительной кличкой Парагнедых, значит, в другом месте и в другое время заглохший мотор будет сопоставлен с замолчавшим двигателем корабля. Детали, щедро расточаемые автором, играют в повествовании не одну, а всегда несколько ролей, что наполняет книгу почти библейской связностью и внутренней глубиной.
* * *
Цитата, хотя текст можно прямо-таки нарезать на цитаты, и все они будут емки, жизненны и неповторимы:
цитата
а тому, кто упрекнет нас в том, что эти события несопоставимы по своему значению, скажем, что все зависит от точки зрения, от настроения, от личной симпатии, ибо объективность рассказчика есть зловредное измышление модернистов, и сам Господь Бог далек был от объективности, осеняя духом своим Священное Писание.
Итак, рекомендую. Если Вас не пугает обилие лирических отступлений, если Вы любите красивый насыщенный поэтический язык, если Вы ищете в книгах чуда, как ищу его я, — роман «Каменный плот» однозначно достоин Вашего внимания.
Оценка 9,5.
цитировать
свернуть ветку