Рассказ этот был написан в 1902 году, когда проблема диагностики безумия для целей уголовного наказания действительно была актуальна. По Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года безумие являлось одним из оснований, «по коим содеянное не должно быть вменяемо в вину». Заключение врачей предопределяло вердикт судей.
Но как оценить психическое здоровье человека, совершившего насильственное преступление? Где грань, отделяющая рассудок здоровый от пораженного болезнью? Однозначного ответа на эти вопросы не существует. А, читая данный рассказ, понимаешь, что такого ответа в принципе не может быть.
Главный герой рассказа — врач, убийца, сын адвоката и хороший шахматист. Он пишет, что изначально планировал защитить себя от наказания симуляцией безумия и последующего выздоровления. И возникает вопрос, а точно ли безумие имитировал здоровый человек, или преступный замысел возник в больном сознании, а после трагического события, в тюремной лечебнице герой заподозрил в себе душевную болезнь и ужаснулся такого подозрения. Что симулирует доктор Керженцев — болезнь или здоровье?
Не раз перечитав записи доктора Керженцева, я так и не смогла найти ответ на этот вопрос. Все его построения логичны. Даже внезапное желание быть признанным здоровым и пойти на каторгу вполне укладывается в общий замысел — он ведь пишет с целью убедить экспертов, что на момент совершения преступления был болен: показать страх сумасшествия и желание избавиться от него любой ценой тоже работает на эту цель, как и заявление ничтожного мотива преступления, а потом аккуратное указание на мотив вполне распространенный, старательно приводимые им факты дурной наследственности и рассуждения о безнравственности собственных поступков. Все строго дозировано, чтобы чаша весов не качнулась ни в одну сторону. Не удивительно, что данный рассказ привлекал профессиональное внимание врачей-психиатров.
цитата
О большой, громадной услуге я попрошу вас, гг. эксперты, и, если вы чувствуете в себе хоть немного человека, вы не откажете в ней. Надеюсь, мы достаточно поняли друг друга, настолько, чтобы не верить друг другу. И если я попрошу вас сказать на суде, что я человек здоровый, то менее всего поверю вашим словам я. Для себя вы можете решать, но для меня никто не решит этого вопроса: Притворялся ли я сума сшедшим, чтобы убить, или убил потому, что был сумасшедшим?
Даже если мысль человека в безумии имеет отличия от мысли человека в здравом рассудке, воспринять чужую мысль наблюдатель не может в принципе. Слова же служат определенной цели. Сторонней оценке поддается только действие, намерение дано ведать лишь тому единому вечному, которого доктор Керженцев так и не сумел найти...
Ни один литературный жанр не является полностью изолированным от других. Поэтому данный совсем не детективный рассказ интересен и в контексте детективной литературы тоже, ведь целью работы сыщика является выявление преступника и всего, что связано с преступлением.
цитировать
свернуть ветку
