5 сентября 2015 года На Канале 1 в программе «Вести в субботу с Сергеем Брилёвым» вы могли посмотреть материал о Хабаровском процессе (если пропустили, в конце публикации даю ссылку). В этом интересном, но очень кратком, сюжете вы увидите и самого Г.Г. Пермякова, его дочь — Аллу. Но прежде, рекомендую прочесть интервью Юрия Шмакова с Георгием Георгиевичем Пермяковым, любителям фантастики он более известен под псевдонимом Г. Ланин, опубликованное в мае 2001 года.
Сегодня гость «Молодого дальневосточника» – историк, писатель, переводчик Георгий Георгиевич Пермяков, в 1949 году участвовавший в заседаниях суда над японскими бактериологическими преступниками.
ПСЕВДОНИМ СМЕРТИ – «ЛОТОС»
Юрий Шмаков: Георгий Георгиевич, когда Вы впервые узнали о японском отряде 731, сотрудники которого занимались опытами над людьми?
Георгий Пермяков: Название отряда – «731» – мне стало известно лишь в 1945-м, когда я, как переводчик, работал с военными преступниками. Но о том, что японцы уже давно занимаются разработкой бактериологического оружия, я выяснил еще в предвоенные годы. Чтобы было понятно, сделаю небольшой личный исторический экскурс.
Мой отец до революции был богатый человек, имел две фабрики, мой старший брат был скрипач и композитор, мама была оперной певицей, говорившей на пяти языках. У нас была интеллигентная семья. Все это зачеркнул переворот 17-го года, он перевернул жизнь семьи и в буквальном смысле пустил ее по миру. Моя семья бежала в Китай, в город Тяньзин, а в 1927 году, когда к власти пришел Чан Кайши и начал преследовать русских, мы перебрались в Харбин. Там было очень спокойно, я закончил русскую гимназию с медалью, закончил японскую школу под чужой фамилией, потому что японцы русских не принимали, и стал свободно говорить на японском и китайском языках. И, благодаря этому, хотя я был совсем молодым человеком, меня взяли на работу в Генеральное консульство СССР в Харбине. Я много читал, говорил с китайцами, и у меня сложилась определенная версия.
НАЧАЛО – В 19 ВЕКЕ (ВЕРСИЯ)
Георгий Пермяков: Китайские историки удивлялись, что очень много китайцев, воевавших в 1894–1895 годах, умирали от каких-то странных болезней. В 1904–1905 годах Россия воевала с Японией, и, если почитать документы тех лет, заметно, что много русских умерло от непонятных болезней. Об этом мне говорили участники той войны, жившие в Харбине. Когда в 1918 году японцы осуществили интервенцию, и 50 тысяч японских солдат растянулись от Владивостока до Байкала, есть много свидетельств, что у партизан-«сопочников» оказывались какие-то странные заболевания.
В 1929 году произошел так называемый «конфликт на КВЖД». Это была настоящая война, в которой участвовали с обеих сторон по 600 тысяч человек. Открою тайну, о которой еще никто не говорил: японцы покупали у продажных китайцев пленных русских офицеров и солдат (назывались они тогда «командиры» и «бойцы») и помещали их в специальный лагерь в Шелковой долине под Порт-Артуром, где производились опыты над людьми. Советской спецгруппой была проведена операция «Красный Жемчуг», пленные были освобождены. Теперь я буду говорить о том, чему был живым свидетелем.
СИДЯ В КЛЕТКЕ, Я СЛЫШАЛ СТРАШНЫЕ ВЗРЫВЫ
Георгий Пермяков: В 1932 году мне было 14 лет, и вот в Харбин пришли японцы. И весной 32 года в Харбине началась эпидемия холеры. Китайцы мерли, как мухи. Город был в шоке. Но ни один японский солдат не болел...
...В Генконсульстве СССР были представители всех советских разведок. Я, молодой учитель языка, подружился с офицером разведки Иваном Кизимом. Уже после войны мы переписывались, и он написал мне: «Мы следили за японцами, и, как только они построили биофабрику, мы об этом узнали. Появилось великолепное шоссе, резко усилилось движение от Харбина до «госпиталя». Поступала информация и от китайцев. Они не были нашими сотрудниками, но ненавидели японцев». Речь была об отряде 731.
В 1945 году я был начальником Штаба обороны Харбина (ШОХ), которую возглавлял майор НКВД Николай Васильевич Дрожжин. Я был арестован японцами и посажен в клетку. И, сидя в этой клетке, я слышал страшные взрывы. Позднее я узнал, что был взорван лабораторный комплекс отряда № 731.
МЫ ГОТОВИЛИ ВОСТОЧНЫЙ «НЮРНБЕРГ»
Георгий Пермяков: В 1945 году я приехал в Хабаровск, меня назначили старшим переводчиком УНКВД. При управлении был особый лагерь № 2045 с улучшенными условиями, там содержались особо важные военные преступники, высшие чины. Я с ними работал.
В 1946 году из Москвы пришла шифровка – просили Хабаровский краевой центр НКВД собирать материал о бактериологическом оружии, то есть допрашивать военнопленных и брать письменные показания. И тут мы «раскопали» 731-й отряд. И установили, что в нашем лагере для военнопленных находятся три генерала, которые руководили этой работой – Кавасима, Казициа, Такахаси. Они стали давать показания. Но не сразу.
Всего мы беседовали с 1000 военнопленных, и сначала от рядовых узнали, что отряд занимал площадь 20 квадратных км. От показаний рядовых солдат мы шли к допросам старших чинов и, в конце концов, с помощью очных ставок “раскололи” этих трех генералов. Мы выезжали в Харбин, опрашивали китайцев. Мы собрали огромный материал, которым гордились. Мы узнали, что принцип отряда – «Корни Лотоса»: посадив одно семечко лотоса, можно увидеть, как этот цветок заполонит все озеро.
Отделений отряда 731 было много. Весь этот материал мы готовили для Токийского процесса – Восточного «Нюрнберга». Но там он не был использован.
АМЕРИКАНЦЫ СПАСАЛИ ИСИИ СИРО (ВЕРСИЯ)
Юрий Шмаков: Но почему? Ведь виновники страшных преступлений были обязаны предстать перед Международным трибуналом?
Георгий Пермяков: Предложение СССР включить в число подсудимых бактериологических преступников было заблокировано американцами. Моя версия: в руках американцев был генерал Исии Сиро, который возглавлял всю систему бактериологических отрядов. Он владел всей информацией и нёс наиболее полную ответственность за бактериологические преступления, поэтому должен был быть ключевой фигурой на Процессе. Но, оказался в Америке.
ЖЕНЩИНЫ ПАДАЛИ В ОБМОРОК
Юрий Шмаков: И все же Процесс состоялся – пусть не международный, и бактериологические преступники были осуждены. Вы участвовали в его работе, ваши впечатления?
Георгий Пермяков: 20 октября 1949 года я получил приказ явиться в приемную генерал-лейтенанта Долгих. Я пришёл, там уже было десять известных мне переводчиков. Нас вызвали в кабинет, и Долгих сказал нам, что в Хабаровске будет проведён суд над японскими преступниками-бактериологами. И началась работа.
Японцы содержались в 1-й хабаровской тюрьме, нам там выделили помещение. Приехали большие следователи из Москвы. Я был включён в группу переводчиков, японцы все рассказывали без давления, допросы шли с 9 утра до 12 ночи. Выматывались все – и следователи, и переводчики, и заключенные.
25 декабря в зале Дома офицеров начался процесс. Он был открытым. На балкон, по специальным пригласительным билетам, пускали рабочих-коммунистов, комсомольцев, профсоюзных активистов. Двенадцать обвиняемых сидели в ложе. Уже на следующий день к ДОСА [Дом офицеров Советской армии] пришли сотни горожан, на улицу был выведен репродуктор, и заседание транслировалось. Несмотря на мороз, люди стояли весь день и слушали. Не знаю, какова была реакция на улице, но в зале у публики был шок, возмущение, были случаи, когда женщины падали в обморок. Да и какой нормальный человек мог спокойно слышать примерно такие показания подсудимых: «Мы вывели на улицу китайца. Температура минус 22 градуса. Мы его тепло одели, но кисть левой руки открыли и поливали водой, чтобы замерзла. Когда она замерзла, мы его привели в лабораторию и там стали лечить лекарствами. Когда её не вылечили, мы эту кисть отпилили. В следующий раз мы ему эту руку по плечо обнажили, но правую не трогали, чтобы он мог кушать...»
Или: «Мы привезли китайцев на полигон, обнажили и затем взорвали керамическую бомбу с бактериями чумы. Осколки впивались в тело. Потом мы забрали китайцев в госпиталь 731 и наблюдали развитие болезни...».
Не буду продолжать, щадя нервы читателей. Суд длился 5 дней, большинство из 12 преступников получили по 25 лет лишения свободы. Отбывали они срок в лагере под городом Иваново. В 1956 году все были отправлены в Японию.
ПОДАРОК МАО ЦЗЭДУНУ (ВЕРСИЯ)
Юрий Шмаков: Георгий Георгиевич, возникает несколько вопросов. Почему СССР все же решил провести «свой» суд спустя три года после Токийского процесса?
Георгий Пермяков: Мое предположение: в 1949-м году Правительство СССР не могло «закрыть глаза» на содержащихся в Хабаровске бактериологических преступников. 1 октября 1949 года «на плечах» нашей армии к власти в Китае пришёл Мао Цзэдун. СССР должен был сделать для китайцев какой-то жест. Китайцы ненавидели японцев, и вот через три месяца СССР сделал этот показательный процесс, который широко освещался в китайской прессе присутствовавшими на суде китайскими журналистами.
Расскажу ещё о таком факте. 2 июня 1950 года мне приказали явиться на станцию Хабаровск-2. На путях стояла длинная красная «кишка» – состав окрашенных в красный цвет вагонов. Мне сказали, что это японские военнопленные, имеющие отношение к отряду № 731 и другим бактериологическим подразделениям. СССР передает их Китаю, а мне поручено сопровождать их, поскольку я владею и японским и китайским языками. Причём, как выяснилось, сами японцы не знали, что их везут в Китай.
Дальнейшая их судьба не была мне известна до конца 1960-х годов. Но вот, когда после событий на острове Даманском отношения между СССР и Китаем стали напряжёнными, в газете «Морнинг Стар» я прочёл о том, что в Китае эти переданные японские военнопленные были осуждены условно, и с их помощью китайцы открыли свой Штаб бактериологического оружия. И работники этого Штаба уничтожили за год огромное количество скота во внутренней Монголии. Это я прочел в английской коммунистической газете, содержавшейся на советские деньги. Предполагаю, что информация была сознательно передана из СССР.
Юрий Шмаков: На процессе были осуждены 12 человек, откуда же целый эшелон бактериологических преступников?
Георгий Пермяков: В эшелоне было 1002 человека. Это были действительно участники опытов над людьми, но не в ранге генералов. Если только в самом отряде 731 было около двух тысяч профессиональных бактериологов (остальные – охрана, обслуга), то во всей системе их было очень много.
ЭТИ ГЕНЕРАЛЫ НЕ ПИСАЛИ МЕМУАРЫ
Юрий Шмаков: Получается странная картина: американцы, получив «в руки» главного японского бактериолога, фактически сорвали осуждение мировым сообществом его самого и подчиненных генералов. Китайцам мы подарили тысячу специалистов рангом пониже. А сам СССР, что же, никак не воспользовался опытом и знаниями японских преступников?
Георгий Пермяков: Не могу сказать точно, поскольку я был только переводчиком. Но вот информация к размышлению: недели за две до начала процесса в хабаровской тюрьме № 1, где мы вели допросы, появилась группа хорошо одетых людей, державшихся особняком. Меня попросили быть переводчиком между этими людьми и японцами, ожидавшими суда. И я понял, что это группа специалистов академика Жукова–Верижникова, и они великолепно разбираются в проблемах бактериологического оружия. Но я был переводчиком только на начальном этапе их знакомства с японскими генералами. Официально эта группа считалась экспертами на процессе. Могу предположить, что когда 12 осужденных отбывали свои 7 (вместо 25) лет в г. Иваново и, насколько я знаю, в достаточно комфортабельных условиях, с ними могли работать советские специалисты. Характерно, что, вернувшись в Японию, ни один из генералов не написал мемуаров о «сталинских застенках», хотя, как я знаю от японских коллег-историков, генералам предлагались большие деньги за такие мемуары.
ПРИГОВОР ЗА ДЕНЬ ДО УКАЗА
Георгий Пермяков: Быть может, в этом свете будет понятен ответ на вопрос: почему процесс был проведен в ускоренном темпе и закончен до нового года? Я, как переводчик, никаких прямых указаний не получал, но нас «подгоняли». Руководил процессом полковник Карлин, вот он и «жал». Последнее заседание суда, когда был оглашён приговор, было «до упора», на завтра его не переносили. А когда 1 января 1950 года вышел Указ о введении в СССР смертной казни, мне стало понятно, что бактериологических преступников просто спасли от высшей меры, которую они заслуживали. Значит, они были нужны живыми...
ТАК ЧТО ЖЕ ЭТО БЫЛО?
Юрий Шмаков: По мнению моего собеседника – первая в мировой истории подготовка к глобальной бактериологической войне, унёсшая сотни тысяч, если не миллионы, жизней «подопытных» людей, к счастью, так и не стала третьей мировой войной.
В наш самый святой праздник – День Победы, когда мы будем поздравлять ветеранов войны и поминать погибших, задумаемся и об этом: наши солдаты спасли мир не только от «коричневой чумы» фашизма, но и от чумы в самом прямом, медицинском смысле. Ну, если не весь мир, то нас, дальневосточников, – точно.
Будем бдительны, как говорил Юлиус Фучик. «Отряды 731» – под другими номерами и названиями, с другими хозяевами – вполне могут существовать на нашей планете Земля и сегодня. И одно «семя лотоса» по-прежнему может заполнить «озеро» страшными «цветами».
Интервью взял Юрий Шмаков
Источник: «Молодой дальневосточник» (Хабаровск), № 19 (09-16 мая), 2001. С. 5.
* * *
Сюжет из «Вестей в субботу» по теме поста примерно в середине передачи — на 35-й минуте.
http://russia.tv/video/show/brand_id/5217/episode_i...
В сюжете «Вестей...» показывали эту фотографию, я только обращаю ваше внимание: микрофон прикрывает лицо молодого человека, сидящего в центре стола, — это Георгий Георгиевич Пермяков.
Последнее видео-интервью с Г.Г. Пермяковым (2005):
цитировать
свернуть ветку
