Выходила в «Реальности фантастики»)Владимир Пузий
Критика критики
Странные дела творятся в нашей литературе.
Вот например — все знают: чтобы стать хорошим писателем, нужно этому учиться. Не обязательно заканчивать литинститут, однако работать над собой, над своими текстами — необходимо.
А для того, чтобы рецензировать литературу вообще и фантастику в частности? Кажется, большинство современных Белинских считает, что уж критиковать-то куда как проще, нежели писать; между тем, читая иную рецензию, мы сможем восхититься изысками рецензентового стиля, постичь все «вершины глубин» его эрудиции, узнать много интересного о его биографии, — но о книге, о книге рецензируемой не найдем ни байта полезной информации!
Молодые (и не очень) критики всё чаще уподобляются стриптезеру, для которого рассматриваемая книга — лишь шест: он, шест, помогает критику-стриптизеру ярче продемонстрировать себя, однако сам, без танцора, значения не имеет. Привлекать внимание эпатажем — тоже искусство, однако в этом случае критик превращается из аналитика в шоумена, он работает на себя, а о литературе, писателях и, тем более, читателях забывает. Все эти три составляющие растворены где-то там, в зыбкой тьме зрительного зала, а критик танцует, извивается... ему не до них.
Но хватит сравнений и лирики. Давайте попробуем сформулировать, каким должен быть идеальный критик. Давайте попытаемся понять, чего ждет от критики читатель, чего — автор.
Зачем она вообще нужна — критика?
И — кому?
(Уточним — здесь и далее под термином «критика» мы понимаем отнюдь не разгромные журналистские материалы, но вообще любую аналитическую информацию о книгах, в нашем случае — о книгах фантастических. Она отличается от простой заметки («В изд-ве Таком-то вышла книга Имярека о злобных принцессах и добрых вампирах») тем, что не просто сообщает о факте, но дает этому факту некую оценку, негативную или позитивную. Заметка нейтральна, критика же всегда содержит оценочное суждение, со знаком «плюс» либо «минус»).
Первый и главный потребитель такой критики — отнюдь не автор, а именно читатель периодического издания, в котором она напечатана. Читатель — тот, кто «заказывает музыку», — и чего же он при этом хочет? Разумеется, более-менее объективной информации о книгах. При нынешних темпах книгоиздания в России выходит до двух десятков книг еженедельно — и даже если отбросить переиздания, количество это явно превышает и финансовые, и «читабельные» возможности рядового потребителя фантастики. Причем уточним: по возрасту, художественному вкусу и т.д. эти потребители между собой весьма отличаются; поэтому правильнее говорить о нескольких целевых аудиториях, которые покупают ту или иную фантастику.
Отсюда — необходимость учитывать «мишень» — потенциального читателя — при написании рецензии. Вот она — первая и, пожалуй, важнейшая составляющая успеха критического «выстрела»: точно знать, куда «стреляешь». Какому читателю будет интересна книга серии «Фантастический боевик», какому — «Альтернатива. Фантастика». Каковы ассоциативный ряд такого читателя, его понятийное поле; иными словами, как нужно писать рецензию, чтобы именно «тот самый» читатель купил книгу — и не разочаровался. Разумеется, нет четкого разделения, кто-то может с одинаковым удовольствием (ну, хотя бы без отвращения) читать и Павича, и сериал «Гор» Нормана. Но даже в случае такого всеядства ожидание будет разным: от Павича человек хотел бы получить одно, от Нормана — другое. И если в своих ожиданиях читатель будет обманут — не важно, хороша ли сама по себе книга, он все равно воспримет ее негативно.
Помогают ли сориентироваться покупателю в вале собственной продукции издательства? Нет, нет и еще раз нет! В статье «Фантастика: между притягательной силой жанра и неодолимой харизмой метода» я упоминал об этом: для издателя все покупатели, по сути, разделены на две категории. К первой относятся те, кто и так знает, о чем книга; в 95 случаях из 100 (исключение составляют особо злостные эстеты) такие читатели купят книгу в любом оформлении. Ко второй категории относится читатель, которого нужно завлечь — и делается это наиболее доступным способом: пестрыми картинками, крикливыми аннотациями, наконец, выпуском книг в сериях («купил одну — купит остальные, он ведь собирает серию»).
Если судить по обложкам и аннотациям, в 99% издаваемых книг фантастики нас ждут кровь, перестрелки, спасение миров и, в перерывах между оными, любовные похождения главного героя (разумеется, успешные!). Впрочем, в 70% именно все это и составляет контент упомянутых книг.
Вообще, к существующему термину «женский/дамский роман» следовало бы добавить «роман подростковый, фантастический» — инфантильную по своей сути писанину, в которой автор (все равно какого биологического возраста), не слишком убедительно скрывшись за личиной главного героя, своего alter ego, вовсю демонстрирует нам свои комплексы. Подобные герои, как правило, скромны и остроумны (точнее, считают себя таковыми), имеют успех у всех существ противоположного пола, какие только появляются на страницах книги (а появляются они там редко и бывают описаны крайне схематично); наконец, такие герои спасают мир, до той поры их гениальности не признававший, и отправляются почивать на лаврах (вместе со схематично выписанными красотками).
Литературный язык? внутренняя логика текста? новизна идей? — ищите их где-нибудь в другом месте!
Но на подобную книжную продукцию существует спрос (равно как и на дамские романы) — и алкающий именно такой книги читатель купит и прочитает ее с удовольствием. Купит и прочитает, если его привлечет обложка, если распалит воображение аннотация, если прочитанная им рецензия будет соответствовать: а) содержанию книги; б) ее, книги, целевой аудитории. Смешон критик, всерьез обсуждающий образный ряд и архитектонику каких-нибудь «Обреченных на убой». Не меньшее недоумение вызовет рецензия с фразами: «Клевое чтиво!», «Лихо завернут сюжет», — на монографию Фернана Броделя «Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II».
Итак, в первую очередь — четкое понимание целевой аудитории. А отсюда и второй, но отнюдь не маловажный фактор: самоидентификация рецензента.
Помните, я говорил о «более-менее объективной рецензии»? Почему «более-менее»? Да потому что абсолютно объективной вы никогда не прочтете: личные пристрастия рецензента всегда оставляют свой отпечаток.
И это... хорошо! Художественная литература — не свод однажды утвержденных правил; разные вкусы, разные предпочтения писателей дарят нам возможность читать разные книги, делают литературу живой, красочной. О нет, я не отстаиваю право на существование — и тем более, на монополизацию книжного рынка — за литературой даже не серой, а бесцветной, которой, увы, становится год от года всё больше. Разумеется, есть некие рамки грамотности, внятности изложения и проч., которые не обойдешь пресловутым: «А я так вижу!» И прикрывать собственную безграмотность претензиями на оригинальность ни у кого долго не получается.
Критику хорошо бы помнить о том, что он — не истина в последней инстанции. О его вкусах, эрудиции, идейных убеждениях постоянные читатели скоро составят свое мнение, они будут делать «поправку» на всё это, читая его материалы. Однако иногда бы хорошо и самому критику отдавать себе отчет в собственной субъективности.
А аналитика? Она и помогает сориентироваться, подняться от простого «мне понравилось» до «мне понравилось, потому что». Собственно, «понравилось» в большинстве случае как бы выносится за скобки (об этом — чуть ниже). А вот «потому что» как раз помогает читающему рецензию понять, понравится ли книга ему самому!
Теперь о «понравилось». По моему глубокому (и субъективному!) убеждению, писать рецензии на книги бесцветные, тусклые, никакие — не следует. Потому что «черный PR — тоже PR». Да и попросту жалко места, ведь в любом издании — газете ли, журнале — места для рецензий выделяют не так уж много; всегда — меньше, чем хотелось бы!
По-моему, рецензент в идеале должен выполнять роль этакого светильника: направлять внимание читателей на те книги, которые этого внимания достойны. Которые вышли в нераскрученной серии, или же их авторы обладают пока не слишком звучными именами, — те книги, которые могут затеряться в общем вале издаваемой фантастики, — но достойны большего. Иными словами, рецензия в 95 случаях из ста — материал со скрытым месседжем «Прочти эту книгу!»
Исключение стоит сделать в случае, если некую книгу уж так хвалят, так хвалят! — а по мнению критика, хвалят совершенно зря (или не за то, за что следовало бы). Тогда месседж меняется: «Осторожно! Не обманись!» — и критик объясняет: «книга не понравилась, потому что».
Но понравилась книга или нет, существует типовой набор ошибок, допускаемых критиками в рецензиях.
Например, руганье книги за то, чего в ней нет. Речь идет не о прорехах во внутритекстовой логике (их-то отмечать надо бы!), а о фразах вроде: «Жаль, очень жаль, что автор так и не написал о начальнике транспортного цеха».
Порой доходит до смешного. Рецензент, прочитав книгу «по верхам» или «очень по-своему», вдруг пишет о том, чего в ней нет. Например, одна московская критикесса, умная, эрудированная и обычно внимательная, сообщает: «В повести Елены Хаецкой «Поп и пришельцы» пришельцы потому и бесы, что контакт с ними сопряжен с болью, унижением, а в данном конкретном случае — еще и с ритуальными убийствами». Всё бы ничего, да только у Хаецкой «в данном конкретном случае» бесы/пришельцы фигурируют в повести лишь как некое умозрительное допущение, в действительности же оказывается, что и убийства совершались не ими (да были ли пришельцы?!), и бесы они, согласно объяснениям главного героя, отнюдь не поэтому, и...
Но здесь мы остановимся, чтобы не впасть в еще один, едва ли не самый тяжкий грех рецензентов. В любом художественном тексте есть момент в сюжете (т.н. «завязка»), за который переступать в рецензии критик не имеет права. Это очень тонкая грань: с одной стороны, совсем ничего не писать о сюжете нельзя; с другой, нельзя и раскрывать интригу больше допустимого. (Что, увы, частенько позволяют себе в аннотациях те же издатели).
Вообще, в литературной критике все тексты, посвященные неким конкретным книгам, а не явлениям, тенденциям и проч., можно разделить на два типа, которые условно назовем «предисловия» и «послесловия». Принцип прост: в первом случае читатель с произведением, о котором идет речь, не знаком. Соответственно, «предисловия» (к каковым относится и большинство рецензий) больше рассказывают (с той или иной долей аналитики). Хорошие же «послесловия» в первую очередь занимаются именно анализом.
А что еще может и должно быть в рецензии (если, разумеется, объем позволяет)? Вопреки ограничениям (обычная рецензия бывает от 2 до 5 тыс. знаков с пробелами) хотелось бы видеть в материале:
— хотя бы минимальную информацию об авторе;
— повторяю — пересказ сюжетной завязки;
— анализ проблематики произведения, его идеи;
— анализ сюжетного построения, характеров (не обязательно, но желательно);
— описание языковой палитры, используемой автором, его стиля;
— если перевод — как книга переведена;
— как книга издана, оформлена (но в рецензии такую информацию необходимо внятно отделять, дескать, на обложку романа поставлен дурацкий рисунок, что, однако, не умаляет его, романа, художественных достоинств);
— акцентировать внимание, какому кругу читателей книга будет интересна в первую очередь (на худой конец — сравнить с какими-то из уже известных и похожих по тематике, стилю книг).
Многовато для 5 тыс. знаков? Да нет, нормально; хватит, если рецензент с первых же строк приступит к сути, а не станет выплясывать вокруг да около, попутно демонстрируя собственную эрудицию и проч.
И еще — то, чего многие критики не учитывают, а надо бы. Кроме целевой читательской аудитории книги, есть еще формат изданий, где появляется та или иная рецензия на эту книгу. И рецензия для «Реальности фантастики» или «Просто фантастики» (изданий жанровых) должна принципиально отличаться от, допустим, рецензии в журнал для подростков «Одноклассник» или в глянцевый «Free Time». Иные читательские круги, иные системы ценностей, а главное — иная погруженность в тематику. То, что для читателя жанрового издания — непреложная истина, читателю, допустим, «Одноклассника» надлежит разъяснить.
Не зная этого или не желая играть по таким правилам, многие рецензенты «уходят в глухую оборону»: пишут только для жанровых изданий. А это очень плохо, ведь тем самым они способствуют замыканию фантастики и фэндома на самих себя. Вот одна из причин, по которым фантастика считается недо-литературой, литературой второго сорта: о ней пишут «как для своих», критики ленятся или боятся представлять лучшие книги фантастики в других СМИ — и все мы в результате в который раз проигрываем...
* * *
Конечно, в этой статье подняты далеко не все проблемы, связанные с рецензированием фантастики и вообще с жанровой критикой. Ни слова не сказано, например, о заявленном «чего ждет от рецензии автор», не сказано об этическом аспекте рецензирования (ведь некоторые писатели-фантасты частенько выступают в роли критиков — допустимо ли это? хорошо или плохо?), не сказано о том, насколько важен фактор оперативности в написании и публикации рецензий, не сказано о рекламе скрытой и явной, о...
А впрочем, пора заканчивать дозволенные речи. Об упомянутых выше проблемах (и о многих других, пока не озвученных), надеюсь, мы поговорим в следующий раз.
PS. «Не стоит прогибаться под изменчивый мир!..»
Статья эта была зачитана на первом заседании КЛФ «Портал» 5 июня 2004 года — и тогда же оказалось, что к ней непременно нужно написать постскриптум. Потому что некоторым из присутствовавших показалось, дескать, автор статьи всячески призывает «прогибаться», «ложиться» под читателя, а ведь такое «прогибание» для настоящего творца — последнее дело!..
А действительно, не окажется ли учитывание формата издания, целевой аудитории и проч., к чему призывает автор данной статьи, «прогибанием»? Под этим термином подразумевается некая уступка собственным вкусам, творческому замыслу в угоду: а) читателю (чтобы понял, чтобы понравилось), б) издателю (текст такого формата скорее опубликуют).
И здесь, к сожалению, многие путают художественную литературу, публицистику и журналистские тексты. В чем разница? Попробуем объяснить.
Художественный текст, в идеале, пишется «для себя»: в момент творчества автор не задумывает о том, кто будет его читать, не задумывается даже о том, для кого и почему он пишет; так не задумывается, наверное, соловей, когда поет свою песню. Творческий акт — нечто естественное, часто — далекое от рационального «для того, чтобы». Как говорил Жванецкий, «писАть, как и пИсать, нужно тогда, когда уже не можешь сдерживаться». Иными словами, художественная литература, даже несущая в себе некий публицистический или узкий тематический посыл, по сути своей безадресна, ее целевая аудитория не определена автором или определена очень схематично; или же эта целевая аудитория (например, в случае с детской литературой) определяется самим типом текста, его содержанием. Странно, однако написание сказки почему-то «укладыванием под читателя» никто не считает...
Вообще многие не отделяют собственно творчество (написание текста) и коммерческие вопросы (поиск издателя, заключение договора и проч.) — а это два совершенно разных аспекта писательской деятельности; оба — чрезвычайно важные, но смешивать их нельзя. Нельзя писать текст и в то же время думать о том, «куда бы его пристроить»; иначе ничего достойного не получится — хотя с коммерческой точки зрения может выйти весьма удачная вещь.
Ах, эта фраза «коммерчески успешный текст«! Многие озвучивают ее с уничижительными интонациями — а зря, совершенно зря! Ведь коммерческий успех может быть вызван разными причинами. Да, кто-то пишет книгу, ориентируясь в первую очередь именно на этот успех — и добивается его (а бывает, что и нет). Кто-то же пишет «просто для себя», а потом оказывается, что книга успешна коммерчески. Более того, при правильном PR-е, можно в несколько раз повысить продажи любой книги (написанной бездарно или талантливо — не важно); PR сам по себе не является чем-то недостойным (но об этом всё же давайте поговорим подробнее в следующий раз).
Итак, это что касается текстов художественных. И, добавлю, публицистических — как правило, они пишутся тоже в первую очередь «по велению души», а потом уже автор ищет, где бы их опубликовать.
Не то — тексты журналистские (в том числе — рецензии). Журналистика тем и отличается от литературы, что она работает «на читательский отклик». Даже термины специальные для этого существуют: эффективность журналистского материала, например. Актуальность затронутой темы, правильно выбранная целевая аудитория, грамотно (с точки зрения выбранного понятийного поля) написанный материал — всё это приводит к высокой эффективности такой статьи. В нашем случае, прочитав рецензию, человек захочет купить книгу — или, вопреки другим прочитанным им же рецензиям, покупать ее не станет.
Вот о чем речь. Хотите быть услышанными — говорите на понятном языке и в людном месте. Можно, конечно, читать проповеди в горах, баранам и камням; если проповедь будет пламенной и живой, и камни ответят, и бараны уверуют, но...
Но это уже, скорей, из области фантастики.
Искренне ваш, ВП
цитировать
свернуть ветку
Тут проблема в том, что массам нужно. Так пусть чешут ухо... им же хуже.
