Владимир Сорокин «Москва»

сабж

Это сборничек из одного эссе, одного романа и одной непонятной х-ни.

«Эрос Москвы» — самое занятное и милое из всего. Описание так называемых эрогенных мест Москвы, а также ритуалов, которые в них нужно совершить. Эрогенные места банальны: ну, там, Воробьевы горы, ВДНХ и прочие достопримечательности. Ритуалы больше всего напоминают задания из игры в фанты, единственная цель которых — насмешить себя и зрителей. Ну и в среднем расположены в промежутке между хулиганством и поведением в общественных местах, порочащих честь и достоинство человека. Крайне забавно и задорно, в общем.

«Тридцатая любовь Марины» — роман, технически разделенный на две части, по принципу «гвардеец-террорист». Только в первой части тридцатилетняя Марина, наоборот, «террорист», в смысле, диссидент во времена Андропова. Ну, как диссидент. К цвету диссидентской культуры она относится примерно так же, как Васисуалий Лоханкин — к трагедии русского либерализма. Прочитала в свое время несколько книжек, много пробухала в прокуренных кухнях про разговоры на извечную тему «как нам обустроить Россию», имеет отсидевших друзей. Правда, единственное, чем занимается сама Марина — это, пардон, бухает и трахается. Причем не просто так трахается, а еще и с женщинами.

Собственно, значительная часть первой половины романа — это описание многочисленных любовниц Марины, коих было ровно двадцать девять штук. Очень, мнэ, смачное. И, что самое печальное, скучное и противное. Потому что Сорокин нифига не понимает в женщинах, а в женщинах-лесбиянках — тем более. И пишет так, как мужчины пишут соответствующее порно — со своего, чисто мужского взгляда. В итоге получается абсолютно недостоверно и очень грязно. Потому что женщины относятся друг к другу — в целом и в большинстве — совсем не так, как к ним относятся мужчины. Не потребительски. Донжуанские списки и «считание по головам» — это чисто мужская фишка, по-моему. То есть если смотреть на эту часть и, как бы сказать, пытаться поверить и проникнуться тем, что пишет Сорокин, получается фигня, потому что психологически это полная хрень с многочисленными передергиваниями и переигрываниями. Но, мне кажется, это и неправильный подход. Технически задача Сорокина — противопоставить два мира, из первой и второй частей романа. Первый — мир пресловутого «диссидентства», ненависти к Совку, пресловутой же половой свободы и тд. Второй — мир «мир-труд-мая», ура-патриотических работников советского завода, разговаривающих казенным языком советских газет. И, собственно, показать по итогам, что оба мира — феерическая хня. С выводом, конечно, трудно поспорить, но по-моему, это и так очевидно изначально, не нужно писать никаких романов.

Во второй части, как я уже говорила, та самая Марина внезапно попадает на классический советский завод из ура-патриотических фильмов, работает у станка, рисует стенгазеты и посещает лекции общества «Знание» о международной обстановке. Причем чем дальше, тем меньше в тексте остается смысла и тем больше концентрированного ура-патриотичного совка.

Мне вот интересно, кто-нибудь героически прочитал все последние 70-80 страниц текста, этот «монолог Молли Блум» по-советски? 80 страниц, в стиле советских газет описывающих ту самую международную обстановку, «империалистическую агрессию» в Никарагуа и всетакое. Я сломалась странице на двадцатой. Вторая часть романа, собственно, еще одно доказательство того, что Сорокину дано великолепное чувство слова, но совсем не дано чувства меры. Это как с «Очередью», только еще хуже. Ок, читатель уже понял, что ты адски крут и можешь в таком стиле написать еще несколько десятков страниц. Верим-верим. Остановись уже, пожалуйста.

«Москва» (как выяснилось, это все-таки не пьеса, а киносценарий) — самая бестолковая вещь из сборника. Увольте, но я вообще не способна понять, зачем это. Было смешно или остроумно? — ни разу. Пятьдесят страниц бессмысленного треша. Неумирающая тема про бандитов и их шлюх, в сторону которой уже не плюнул только ленивый. Ведь у Сорокина есть великолепные, очень остроумные, изумительно написанные пьесы. Очень *разные*, но из них не видела не одной настолько мейнстримной и скучной именно из-за своей мейнстримности.