Вы гуляете по Праге, и отовсюду на вас смотрит прекрасное лицо Кафки: плакаты с его фотографией развешиваются по всему городу. Трагедия этого человека заключалась в том, что он родился не в своей среде, не в той семье, которая приняла бы его, не похожего на дельца или лавочника. Тонкие черты его лица выдают душу хрупкую, нервную, ностальгирующую по иной реальности. Но он был гадким утенком среди кур и гусей, и боль по поводу неприятия его семьей вылилась в повесть «Превращение». Это рассказ человека с тяжелым комплексом неполноценности, голодающего без понимания и любви. Герой повести ощущает себя безобразным насекомым, которому стыдно на глаза людям попадаться. Мы не поймем его эмоции, если он не сумеет найти художественный прием, вызывающий в нашей душе нужные переживания. Поэтому он и рисует насекомое, и мы чувствуем ту же брезгливость, какую, как он думал, испытывали по отношению к нему родные. Это противоположность античному культу идеального тела. Это антипод ницшеанского воспевания здоровья и силы. Это обратная сторона атлетов Мухиной или Рифеншталь. Это тоска души, заключенной в бренном теле.

Весьма грустная история, из которой следует много чего не очень приятного для осознания.

Быть жуком среди людей очень тяжело. Каждому виду живых существ требуется своя среда обитания. И каждой форме соответствует свой размер. Если размер не тот, со средой определиться очень сложно: из старой незаметно не исчезнешь, а у новой масштаб не тот.

У работников торговли на редкость здоровая психика. Свое жуткое превращение герой воспринимает как нечто обыденное. поначалу он даже не слишком взволнован. Точнее, волнение его относится не к собственному виду, а к возможным затруднениям на службе и, соответственно, угрозе достатку семьи. Если бы жук мог быть коммивояжером, герой спокойно принял бы свое превращение.

Значение речи в жизни разумных существ явно недооценивается. Разумное, но бессловесное существо, по внешним параметрам не похожее на человека, воспринимается окружающими как лишенное разума чудовище. Имей герой возможность объясниться со своими родными, история развивалась бы совсем иначе.

Как бы ни был любим человек, если он теряет человеческий облик, то очень скоро становится чужим и обременительным для близких. Пока есть надежда на восстановление утраченного, родные заботятся о несчастном превращенце. Когда надежда потеряна и ясно, что это навсегда, он становится обузой, и рано или поздно это будет сформулировано, пусть даже мысленно. Смерть превращенца воспринимается как освобождение, причем еще при его жизни в головах близких некогда людей прочно сидит мысль: лучше бы он умер, чем такое. Это не только к жукам относится, как все мы понимаем.

Жить рядом с тем, что уже не является человеком, действительно тяжко. Семью нельзя винить за постепенное охлаждение к некогда любимому сыну и брату. Они уже не видят любимого человека в том существе, в которое он превратился. Сына и брата семья уже потеряла, а странное существо, некогда бывшее им, лишь напоминает об этой потере и делает жизнь почти невыносимой.

Превращение героя поистине ужасно, поскольку внутри он остался тем, кем был: до последней минуты жизни он любил свою семью и переживал за нее. Животное полностью не вытеснило человеческое. При этом шансов преодолеть барьер формы и безмолвия у героя не было. Наверное, это самый страшный вариант утраты человеческой полноценности.

Герои в своей благополучной Германии слабые очень. Подумаешь, швеей и продавщицей поработать пришлось. Где здесь непосильный труд? Мы в России трудимся всю сознательную жизнь и не ноем. И за превращенцами своими ухаживаем, если судьба так сложилась, что близкий человек им стал. И не ноем. И непосильной ношей это не считаем. Отсюда можно вывести еще один смысл заглавия: благополучная жизнь превращает человека в слабое существо, не способное противостоять ударам судьбы. Не всегда, конечно, но часто.

Семья героя пребывала в покое и праздности благодаря трудолюбию и заботливости героя, и в результате расслабились люди, некий стержень утратили. А слабые люди легко переживают и следующую стадию превращения, становясь опасными в своем нежелании брать на себя ответственность.

В повести показано превращение не только и не столько главного героя, сколько его близких под влиянием соседства с жуком. Пожалуй, из превращений семейства следует самый грустный и неприятный из всех выводов: любящая семья ни от чего не гарантирует и не защищает, любовь человеческая слишком сильно завязана на форму и функциональность своего предмета. С утратой того и другого она довольно быстро превращается в усталость, неприязнь, отторжение. И это та ситуация, о которой сказано: «Не суди...».

Не могу сказать, что эта повесть мне понравилась. Через нелепый в своей невозможности сюжет она показывает стороны жизни, о которых не очень хочется думать, потому что изменить в этом ничего нельзя, и предотвратить нельзя, и даже подготовится. Каждый человек в любой момент жизни может неожиданно стать для своих близких жуком. А дальше как повезет, насколько хватит стойкости характера и терпения.

«Процесс» исключительно по своему сюжету вполне мог бы встать в длинный ряд тоталитарных антиутопий начала и середины века, посвященных обществу, в котором отдельный человек ничто, «незаменимых нет», никто не обязан тебе ничего доказывать и разъяснять. Так нужно (кому нужно, государству? единоличному правителю? обществу в целом? — никто не знает). Смирись и все. Сколь веревочке не виться — а исход один. Именно в этом плане «Процесс» — всего лишь «один из», безупречный по исполнению, но не сказать чтобы безумно оригинальный в своем роде.

Другое дело, что все-таки Кафка — это Кафка. Помимо общей идеи есть еще и блестящее полубезумное исполнение, нагромождение фантасмагорий, невероятные и нелогичные детали, которые придают всем событиям мрачную привлекательность кошмарного сна. «Процесс» как картины Босха и фильм «Покаяние» — и страшно, и ничего не понятно, и не оторвешься. По этим церквям ходят люди с крокодильими хвостами, приставов наказывают телесно в подвале за халатное исполнение служебных обязанностей, подсудимый сам идет на казнь на заброшенном пустыре. «Процесс» — в той же мере антиутопия социальная, в которой и описание безумия, захватывающего отдельного человека, воплощенная в жизнь мания преследования. У кого она была хотя бы в легчайшей форме, тот сразу опознает эти симптомы.

Так что, получается, «Процесс» — гораздо больше о внутреннем безумии и «чувстве жертвы», чем о внешнем. От этого еще страшнее, потому что с внутренним почти невозможно бороться самостоятельно.

Совершенно бессмысленная книга. Мне не понятны многие охи-ахи — остальных читателей. Да, кажется, что читаешь не книгу, а видишь чужой сон, да понятно высмеивание автора всей бюрократической системы власти, да местами проскальзывает чахлый юмор. Но, простите меня конечно, книга убийственно скучная, даже беря в расчет выше перечисленные достоинства. Хлипкий сюжет, громоздкие диалоги — к концу которых, забываешь начало, и финальный аккорд действа... Упс, а его нет! Рукопись тупо не закончена. Конечно же поклонники данного писателя, в унисон давай вопить, что оно тут и не надо. Возможно, оно и к лучшему, иначе книга растянулось еще бог знает на сколько, и количество прочитавших ее людей — НЕ фанатов Кафки, сократилось бы в половину.

Конечно, не рекомендую данную «классику» читать — не друзьям, не врагам.

Метаморфозы происходят в семье главного героя однажды чудным утром. Любящий и заботливый сын, единственный кормилец в семье занемогает и болезнь его охватившая, вся такая странная, науке не известная. В отечественном фильме «Превращение» с Мироновым, не случайно никто даже не пытается изобразить чудище окаянное, кстати вслед за самим Кафкой (который тоже был крайне против иллюстраций жука к книге). В фильме главный герой не видоизменяется, меняется его поведение, а как результат и отношение семьи к нему.

- Заболел? Искренне удивляются паразиты и жуки, т.е. семья главного героя. — Не имеешь права! Как же так, ты нас сделал такими беспомощными, ты, забыв о себе, нас взращивал, а тут вспомнить вдруг решил, что тоже человек или не человек… нет, после всего этого ты жук смердящий, вот ты кто.

Так получилось, что главному герою пришлось завоевывать любовь и признание семьи ценой трудоголизма и самоотречения. Иногда нас всех да посещает мысль (на работе, дома…), а вот что если я заболею или даже умру, вот они тогда поймут, вот тогда заплачут, вот тогда осознают, кого потеряли и какой я замечательный. Но самое ужасное, что зачастую, от «севших на шею», а вернее добровольно туда посаженных владельцем шеи, ничего кроме злости от того факта, что с нее надо слезать и идти своими ножками — не увидишь. Благодарность!? За что, за то, что ты немаясебязабывшаяпереставшаяуважатьслуганемощнихгоспод!? Нет.

Как только физическое отсутствие Грегора снимает порчу с семьи и чары его заботы рассеиваются, вуаля, перед нами опять обычная, здоровая полноценная семья — мать, отец, дочь.

Любите и уважайте себя!

Это первое и единственное произведение Кафки, прочитанное мной (пока что).

Впервые я прочитал его в 11 классе по школьной программе. Книжка была киевского издания 1995 — имхо, лучшей обложки для «Превращения» не придумать. Одноклассники были в недоумении от этого произведения. Я был в восторге, и когда нам задали сочинение по какой-то из пройденных книг на выбор, я, не задумываясь, выбрал «Превращение». И написал (как мне тогда казалось) сочинение мрачное, тяжкое и пронзительное. С эпиграфом из Эразма Роттердамского (хотя сейчас уже понимаю, что он там, в общем-то, был ни к селу, ни к городу). Достаточно ли, чтобы быть человеком, иметь две руки, две ноги, голову, паспорт, квартиру, работу?.. Как знать, кто может прятаться внутри у людей, опрятных и вежливых с виду? Таракан? Шакал? Крыса? И что, если эта внутренняя сущность вдруг прорвётся наружу? Меня эта идея тогда немало впечатлила и напугала. Учительница тоже впечатлилась написанным мной и даже зачитала вслух перед классом. Понятное дело, никто не слушал.

Перечитав его теперь, я обнаружил ранее незамеченное. Да, Грегор жил, как насекомое. Да, он действительно стал тем, кем являлся на самом деле. Но само превращение не было главной темой и идеей! Это просто приём, доводящий реальность до абсурда. Он просто превратился в насекомое — и всё. Непонятно, почему. Факт, бесспорно, удивительный — но и Грегор, и его семья очень быстро начинают принимать его, как должное. Во всём остальном произведение отнюдь не сюрреалистично и не бредово — вполне обычная проза, современная Кафке. И то, что символизирует превращение — куда страшнее самого превращения. Недееспособность. Вот о чём хотел рассказать автор. Пугает не то, что Грегору пришлось привыкать жить в новом теле, а то, как быстро он стал ненужным своей семье. Вчерашний кормилец семьи превратился в живую рухлядь, от которой не избавишься. Любили ли Грегора родители и сестра? Почему они не попытались наладить контакт с этим странным существом, а просто предпочли запереть его в комнате? Почему его смерть вызвала только облегчение? Мысли Грегора тоже очень горько читать: ведь он до последнего надеялся, что однажды так же внезапно превратится обратно, вернется к работе (на которой о нем уже тоже забыли), устроит сестру в консерваторию... Необратимость случившегося создает еще более тяжелое ощущение.

Для чего мы нужны другим людям? Заменимы ли для них? Человека или функцию в тебе ценят? Как переменится отношение к тебе, если функция прекратится? Страшно всё это.

Франц Кафка — один из самых непонятых писателей XIX – XX веков. К сожалению, понять всю глубину его наследия удаётся далеко не каждому, так как читательские оценки произведений этого автора зачастую сводятся к тривиальным критическим моделям и стандартам. В работах писателя ищут знакомое, понятное и привычное. Чаще всего в творчестве Кафки выделяют мотивы политики, религии и символизма. Это поверхностный взгляд, уничижающий действительно выдающееся наследие автора.

Кафка не был бы собой, если бы ограничился критикой политических реформ, социальной роли человека и тирании. Чтобы действительно понять посыл его произведений, необходимо смотреть на мир через призму, схожую с восприятием автора. Его герои сталкиваются с чужеродной всепроникающей энергетикой: нечто могущественное довлеет над ними, навязывая свои правила, требуя подчинения, вводя в тяжёлое угнетённое состояние и погружающее в вязкую беспросветную безвыходность.

Это не политика, это не религия, это не социум. Писатель всегда чувствовал себя чужим, неуместным, лишнем в этом мире, будто попал сюда по ошибке, а потому не мыслил общепризнанными категориями. Абсурдно видеть в нём философа, социолога, психолога или политолога. Кафка оперировал иными понятиями, и представленное в его произведениях зло, мучащее протагонистов — это не просто законы или бюрократия, а глобальная общечеловеческая безымянная структура взаимоотношений, существующая не официально, но очевидная для абстрагированного от социума индивида.

Именно таким пленником чужой грубой и абсурдной системы ощущал себя Кафка. Он поражался заведённым в мире людей порядкам, и это недоумение разделяет большинство его героев, пытающихся в рамках собственного понимания как-то структурировать и исследовать окружающую их реальность, что не получается никогда — протагонисты Кафки не могут влиться в поток массы, так как существуют на иной частоте вибраций.

Именно в виду изложенных причин герои автора не имеют имён, ведь имя — ярлык, характеризующий причастность того или иного объекта к элементам общей системы, но Кафка и его герои, даже находясь внутри чужеродной структуры, сохраняли отрешённость — некий порог, переступать за который, писатель не стал ни в своей жизни, ни в её отражении в творчестве.

Экскурсы в абсурдность окружающего мира у него подобны снам, да собственно всё наследие Кафки напоминает дневники сновидений — работы, не характерные для литературных стандартов, словно изъятые из иной реальности, в которой единственным средством познания, защиты и реакции остаётся холодная логика. И оттого ясна предсмертная воля автора — сжечь всё написанное, дабы не оставить от себя ничего в этом враждебно настроенном окружении.

Кафке удалось остаться уникальным во всём, и его произведения настолько соответствуют этим правилам, что им затруднительно дать литературную характеристику. Они абсурдны, как абсурдны сны, как абсурден мир. Настрой их всегда минорный — ибо один, противостоящий слепой толпе, заведомо сокрушается её волей, а потому нет смысла бороться: лишь покорно принять глупую, ничем не заслуженную участь, будто бы агрессивное окружение имеет право вмешиваться в существование индивида. И вместе с тем, самое ценное — свои убеждения — жертва не меняет никогда. И хотя мы говорим о «жертве», Кафка, нагнетая атмосферу, никогда не даёт оценок, не делает из происходящего трагедию. Его сухая подача походит на отчёт, что одновременно можно трактовать как некую дань бюрократическим условностям этого мира, а с другой стороны позволяет увидеть в ней безразличие.

Но почему Кафка безразличен к своей судьбе и судьбе своих персонажей? Возможно, он просто не верит в альтернативный исход описываемых событий, а потому, предопределённость вытесняет какое-либо желание к оценочному мировосприятию, а может, что вероятней, автор не верит, что участь героев действительно кого-то беспокоит в этой непонятной до мозга костей бюрократической реальности. Он пишет посыл на её обезличенном языке — единственном универсальном средстве передачи информации, мостом между двумя Вселенными, понимая, что его собственный эмоциональный спектр останется неясным рядовому читателю.

Но, вместе с тем, произведения Кафки эмоциональны — они пробуждают чувства, погружая читателя в авторское видение мира.

Говоря о форме, нужно отметить, что присущие литературе стандарты игнорируются Кафкой, ведь он оставляет на бумаге не сюжет или идею, а эмоции и впечатления, потому истории его могут не иметь начала, конца, сюжета, героев, последовательности или смысла — они обрывочны и содержат лишь то, что автор считает нужным сказать.

Для каждой работы автора присущ уникальный почерк — писатель узнаваем и не похож ни на кого из предшественников. Его произведения являются качественно и идейно новыми, настоящей вехой и эволюцией в литературе, что позволяет охарактеризовать Кафку как гения.

«Превращение» — наиболее известный рассказ Кафки. Его справедливо называют одной из лучших работ автора. Завязка строится на фантастическом допущении: юноша по имени Грегор Замза с утра обнаружил, что превратился в гигантское насекомое. Это становится причиной его стыда и проблем с окружающими. Здесь, как и во всём творчестве писателя ощущается не только враждебность мира, по отношению к главному герою. И хотя можно увидеть в образе жука и символические, и мировоззренческие, и автобиографические нотки, ценно «Превращение» прежде всего именно своей «литературностью», столь не присущей основному творческому массиву Кафки. Этот рассказ последователен от завязки до финала, в нём есть мотивы, драма, характеры и полноценная история, идущая по присущей для автора чётко выстроенной логической линии. В этом преимущество «Превращения» — с него можно начинать знакомство со странным сюрреалистическим миром автора.

Рассказ — аллегория, посредством которой автор раскрывает суть тоталитарных режимов. Тема не нова и не особо интересна, но Кафка сумел создать удивительно яркий образ офицера-судьи. Раскрывается этот образ не сразу. Большую часть рассказа кажется, что офицер олицетворяет садистские элементы бесконтрольной власти, когда судья выступает в роли следователя и палача, а комендант лишь откуда-то издали выражает неодобрение и не дает денег на запчасти для пыточной машины.

Но в завершающей части истории офицер внезапно раскрывается с совершено иной стороны — мы видим безумного фанатика, убежденного в своей правоте. Не в силах предотвратить изменения, он добровольно ложится под пыточную машину и принимает мучительную смерть в стремлении постигнуть суть справедливости.

Почему он сделал это? В его системе мира машина есть инструмент внушения человеку надлежащего поведения. Нарушивший устав караульной службы солдат должен был научиться уважать начальника. А какую цель преследовал офицер, сам себе определивший меру наказания в постижении сути справедливости? В чем заключался проступок, за который офицер приговорил сам себя? Не в тайном ли сомнении, внезапно прокравшемся в сознание при виде человека из другой системы? Или в желании использовать машину против путешественника? Ответа нет. Ясно лишь одно: в короткие минуты подготовки к экзекуции офицер совершил нечто, что счел несправедливым и требующим соответствующего наказания. Он не ставит себя над системой, не требует поблажек в том, в чем сам никому их не давал.

Порыв офицера оказывается способен оценить лишь случайный зритель — путешественник. Солдат и осужденный проявляют только любопытство к процедуре казни, значение происходящего остается не доступным для их спящих умов. Гибель человека, вершащего убийственное правосудие, приводит к гибели машины.

Глобальное изменение режима свершилось, и этого никто не заметил. Солдат и осужденный ушли в свои казармы, народ пьянствует в таверне, новый комендант по-прежнему где-то вдалеке, а путешественник бежит из безумного мира, где убийство считается синонимом правосудия. Аллегория проста: тоталитарный режим держится на машине правосудия, приводимой в действие убежденными в своей правоте фанатиками. Машина и фанатизм существуют только совместно, гибель одного автоматически разрушает другое. А что придет на смену, неясно.

Судя по дистанцированности окруженного дамами коменданта, он не является фанатиком какой-либо идеи. Это хорошо. Но и четкой идеи в его действиях не прослеживается, видно лишь желание угодить духовенству и светскому обществу, — это страшно. Машина правосудия ведь не обязательно должна быть стеклянной. И в действие ее не обязательно должен приводить фанатик, жаждущий справедливости.

Рассказ оставляет крайне тяжелое впечатление. Логические построения автора возражений не вызывают и некоторая абсурдность мира и поведения людей не мешает понимать суть и видеть аналогии с реальностью, но осадок настолько негативный, что по прочтении уже ничего не хочется: ни читать Кафку, ни размышлять над устройством общества и психологией людей. Хочется сбежать, как сбежал путешественник, и побыстрее, чтобы не успело накрыть безумие.

Каждый раз, когда берусь за Кафку, меня одолевает дикая тоска. Право, не знаю, заслуга это или недостаток. Кто-нибудь наверняка вскрикнет: «Да что ты мелешь! Ведь это главная черта его творчества. Ведь он болел! Ведь он страдал! Ведь он еврей, в конце-концов! Прости меня, господи..»

Ну скучно, ну и ладно. Благо, в 20 веке полно скучных писателей. Не в этом дело. Я еще один странный симптом обнаружил. Раздражение. Да, меня бесят все эти страдания, которые автор, словно помои, выливает на беззащитного читателя. Ей богу, я начинаю чесаться! Дикий зуд распространяется по всему моему телу.

А этот рефлексирующий интеллектуал все ноет и ноет про одно и то же. О том, какие люди свиньи и как ему одиноко и тошно среди них. Самое главное, что и убеждать давно никого не надо. Все со всем согласны. Вот только привлекательней его нытье не становится.

Я, конечно, допускаю, что в начале века весь этот «абсурд» еще мог кого-нибудь шокировать. Но как может это впечатлять кого-то сейчас? Неужели нужно вечно падать в ноги мертвым классикам, просто потому, что они давно умерли? До каких пор делать скидку романам, рассказам, не важно, ссылаясь на дату написания?

Все это пахнет тухлым раболепием и конформизмом. Некоторые даже оценки ставить стесняются. Мол, кто я такой перед этим Маэстро.

Касаемо сюжета. Этот сюрреалистический бред про жука — всего лишь декорация. Мертвая, картонная. О том, в какое щекотливое положение попал главный герой, быстренько забываешь. Ведь коварный Кафка это использует это всего лишь в качестве приманки, коими он регулярно пользовался в своих корыстных целях. В каких? Ну как же.. Рассказать вам, читатели, о том, как все обрыдло и опостылело.

*понурив голову, давлю зевок*

Знаете, после первых двух произведений мною прочитанных у Кафки («Замок» и «Приговор») которые мне показались, скажем так, не лучшими, остальные мне приходятся по сердцу. Я прямо влюбляюсь в Кафку. И всё из-за его этой атмосферы в его рассказах. Атмосферы сна наяву, сна даже и не страшного, но какого-то неприятного. И все страшное, неестественное кажется во время прочтения вполне обыденным, само собой разумеющимся – опять же, как во сне, причём неотличимом от реальности. Надо ли говорить, что такого может добиться только Мастер. К тому же рассказы его глубоки. Их можно интерпретировать, разгадывать и всё время по-новому.

Так и данный рассказ. Это ощущение «реальности-нереальности» присутствует от заглавия до финальной точки. Особенно сгущаясь в моменте осмотра больного мальчика и в том, когда его, врача, раздевают до нога и кладут в постель рядом с больным. Все мистические моменты показаны так естественно, что сомневаться в их подлинности нет возможности. А если оторваться от повествования во время прочтения (а это очень трудно, так как рассказ читается на одном дыхании) и спросит себя: что это, что я сейчас видел? То ответ, наверное, один – кошмар из которого нельзя вырваться. А по сути это повествование о человеке, о том как он зажат в колодках обстоятельств и путь перед ним один – узкий и вычерченный навек, так что нет возможности свернуть или вернутся назад. И если что-то потерянно (как Роза) то потерянно безвозвратно. И еще это рассказ о новом (на тот момент) времени, когда всё что причиталось святым взвалено на плечи людей, пусть и учёных. Когда от людей ждут свершений. Но есть ли они? И врач не может побороть беса, не может излечить смертельно больного, и главное, не может сказать, что надежды на него напрасны. И оттого он кормит пустыми обещаниями людей и самого себя, обещая и излечить и спасти, хотя знает, что всё не так. А остановись он, дай людям правду и будет ввергнут в ад людской злобы и недоверия.

Замечательный рассказ.

Любопытный рассказ. И снова у Кафки идет, казалось бы, обыденное повествование… о машине экзекуции, о странной исправительной колонии со странными правилами. При этом вся «странность» возникает уже после прочтения; во время же – чувствуешь только лёгки холодок от происходящего. Машина, которая пытает, вырезая на осужденном соответствующие правила, которые он нарушил… и экзекуция длится двенадцать часов и двенадцать часов подсудимый жив и чувствует спиной свой «грех» (причём осужден он за какую-то ерунду по человеческим меркам, но не по меркам места, в котором всё происходит) и на шестом часу к пытаемому приходит предсмертное прояснение сознания. А потом зубцы протыкают его и швыряют в специальную яму. И старый комендант, создатель машины, которому так поклоняется палач… Его странная могила в кофейне, могильный камень под столом в углу, с почти религиозными надписями. И главное это, наверное, ещё одно произведение Кафки на тему «человек-власть». Власть эта – комендант. Был старый комендант, и люди толпами ходили любоваться казнью, с интересом ожидали «шестого часа» и все хотели посмотреть на «просветление» так, что приходилось даже ввести правило «дети первые» так много было желающих. Но он умер и пришёл новый комендант с новыми взглядами. И люди тотчас же, мгновенно, приняли его идей… Но ведь люд- то в обоих случаях были одни и те же. Почему так? Откуда это скотское желание походить, угодить и даже думать, так как это делает власть? Вот вопрос…

Возможно, палач – единственный кто ведёт себя по-человечески. Да, он жесток, но он идёт до конца со своей верой, со своей правдой и не прилизывается к новому…

И, в конце концов, делает с собой то, что делал со своими жертвами. Ложится под убийственные шипы. И машина, рушась, уничтожает его. Он делает это, потому что не может измениться, потому что измениться для него – предать. Это не преданность старому коменданту, это преданность себе, своему достоинству.

Так я понял этот рассказ.

Рассказ легко читается. Странные подробности, странные вещи (наподобие могильной плиты под столом в кофейне) делают рассказ каким-то… нет, словами не передам. Читать его стоит. Он – нечто особенное. И он запоминается, оседает в памяти.

Если кратко, то это другая книга.

Начиная читать нужно понять, что все там написанное происходит как будто в туманном сне и чем дальше, тем все больше текст утопает в глубоком провале полубреда. Может сказались близкая смерть и болезнь автора, принимаемые лекарства, кто знает. Стиль выдержан и выдержан до последней строчки. Не надо искать реальности, не надо понимать буквально, не надо копаться в диалогах, все что есть, то заложено в междустрочие (что свойственно стилю Кафки). Замок затягивает как утопающего в трясину болота, вроде и порываешься выбраться, но понимаешь что бесполезно. А главное после прочтения тянет вернуться в это окутывающее и затуманивающее мозг состояние.

То, что нет конца… так ведь сны и имеют свойство прерываться неожиданно. Когда вы видели свой сон до логического его окончания!? Так что с этим все даже правильно, по-другому и не нужно было.

Можно долго пытаться понять, что автор имел в виду, сколько заложено в текст автобиографических сюжетов, насколько много тут завуалированных размышлений о религии… это все имеет место быть. Автор наверняка чувствовал свое приближение к вратам небесным, отсюда и его размышления «вслух».

Так что наиболее достоверным считаю сравнение Замка именно с обещанным за земные страдания недосягаемым раем. Чиновников с ангелами и бесами, призрачными невидимыми посредниками между тем и этим мирами. Жителей деревни с богобоязненным слепым к реалии людом. Они живут свои жизни, играя свои роли покорно, потому что так надо, никому и в голову не приходит задуматься, а кому собственно надо.

Замок, это что-то такое к чему все стремятся ничего о нем достоверно не зная, вроде вот он протяни руку, но если ли там что-то внутри или это просто стена, воздвигнутая самим народом, окутанная мифами и запугивающими сказками, оплетенная тайной с позабытой историей а с чего и с кого все началось, а внутри на самом ничего деле нет. А есть ли Граф (Бог), которого никто никогда не видел, никто с ним не говорил, что он делает и чем занимается. А существует ли Граф с его небесной канцелярией вообще. Все считают Графа и Замок великими и святыми априори, просто так, потому что по другому – грех и помыслив иначе ты будешь наказан, но как, этого никто не знает. Серая масса запуганного недалекого деревенского народа не понимает попыток К. (Кафки) выяснить смыл заведенных правил, поговорить с чиновниками, пробраться в Замок живым, увидеть канцелярию и докопаться до смысла. Может потому что его нет…

Пысы. Кому понравилась книга обязательно посмотрите «Джорджино» с Милен Фармер, отличный фильм, хоть и не по книге снято, но очень много навеяно и есть схожесть по ощущениям.

Несмотря на мрачность и абсурдизм, отсутствие какого-то увлекательного сюжета, приключений главного героя, ярких типажей это довольно увлекательное произведение. Может быть, даже уместно говорить не о «несмотря на», а о «благодаря», кто знает?

«Дак что же это за произведение такое», — спросите вы, «о чем»?

Это история о совершенно скрытом от глаз широкой общественности правосудии (правосудии ли?), которое обросло легендами и сплетнями, где главную роль играют связи, причем подчас с какими-то случайными «несудейскими» людьми, где воздух канцелярий удушает и вытягивает силы, где люди рады, годами лелея свой процесс, которому нет конца и которому и не стоит давать конец. А то кончишь как собака, как довелось главному герою Йозефу К.

И никакой неожиданности в такой концовке нет, так как сложно оставаться оптимистом и лелеять надежды на лучшую участь прокуриста К. в фантасмагоричном и негуманистичном мире этого произведения, так что не говорите, что я Вас не предупреждал. «Оставь надежду всяк сюда входящий». :]

Замок — образ неприступной, возвышенной над прочим миром твердыни. Для живущих на землях, прилегающих к замку, эта крепость покрытая туманом является центром мироздания, местом, где обитают люди, могущественные по определению, независимо от их положения в нем. Конечно, разница между высоким чиновником и помощником кастеляна очевидна, и тем не менее каждый из них могущественнен только потому, что имеет право находиться на запретной для простых смертных территории. Пришельцу из чужих краев такое положение вещей кажется непонятным и абсурдным, но чужак для и для деревенских жителей — никто, а для канцелярии замка — вообще, ошибка. Кафка гиперболизирует образ замка, позволяя читателю окунуться будто бы в чужой мир, непохожий на реальный и тем не менее являющийся его отражением. Деревня — канцелярия — замок. Кажется, что совсем немного, но вместе с тем рождается метафорический образ взаимоотношений между народом и властью. Довести реальность до абсурдного, чтобы показать изнанку — вот метод Кафки, работающий более чем превосходно.

В первую очередь в глаза читателю бросится оригинальный стиль. Кафка писатель, который раскрывает тему в диалогах, длительных дискуссиях и спорах. От этого книга может показаться скучной людям привыкшим читать о действиях героев, потому что здесь их почти нет, а если и есть, то это только повод завязать хорошенький диалог страниц эдак на десять-двадцать. Причем часто Кафка повторяет и пишет об одном и том же несколькими формулировками, что порой радует, но иногда и раздражает, но неизменно заставляет запомнить о чем именно шла речь и еще долго не забывать о проблемах, беспокоящих героев. Все вместе это превращается в своего рода поэзию, где одна мысль следует за другой, чередуясь и переходя в нечто новое.

Герои Кафке определенно удались. Им есть что сказать, причем это «сказать» занимает львиную долю романа. И в каждом диалоге борьба К. — главного героя, со сложившейся системой. Книга проходит в словестных поединках, раскрывая новые подробности и поясняя странности. Кафка не так абсурден, как кажется на первый взгляд, может, он и выстраивает непривычный нам мир, но тем не менее все взаимоотношения, будь то ветренная влюбленность Фриды, или собачья преданность Варнавы, или неприемлемое отношение со стороны деревенских жителей, или простота и глупость помощников, все это получит логические объяснения и не останется просто допущением. Особого упоминания заслуживает и Кламм, человек, о котором шла речь на протяжении всего повествования, который был предметом каждого спора, и которого так никто и не увидел, разве что один силуэт в замочной скважине, да и то не факт, что это был именно он.

Борьба ведет героя в замкнутый круг, одна удача сменяется разочарованием, а следующая попытка, возможно и не попытка вовсе. Рассказывать о сюжете бесполезно, им можно только наслаждаться и следить за этими бесконечными попытками и диалогами, за вечной борьбой за место под солнцем и выбор метода каждому предстоит построить самому, сплести сложную интригу, собирая вокруг себя внимание, идти на пролом, не отступая ни на шаг или же просто сидеть и ждать когда на тебя обратят внимание. До самого конца. К сожалению концовка трагична, но речь идет не о героях. Кафка скончался от таберкулеза в 1924 году, так и не дописав ни одного из трех своих романов, и пусть догадаться об исходе борьбы главного героя «Замка» можно, пусть кульминация миновала, а дальнейшие события писатель рассказал Максу Броду, все таки никто не скажет лучше самого поэта!

Итог: произведение на любителя, если вас не отпугивают диалоги из монологов на несколько страниц и некоторая затянутость, то чтение превратиться в удовольствие, от которого тяжело отказаться.

Другая, обратная, грань того же кошмарного сна, что был в «Алисе в стране чудес». Нормальный человек, попавший в мир, в котором не действуют законы физики, логики и социума. Только если там пространство вокруг героини непредсказуемо менялось, то здесь оно предсказуемо не меняется. Прямой путь, оборачивающийся замкнутым кругом; кричишь, но не слышно ни звука; бежишь, но не можешь сдвинуться с места; на любую логическую мысль тебя сочувственно гладят по головке и говорят, что ты маленький дурачок и ничего не понимаешь.

И я не могу, не хочу и не имею права рассуждать о глубоком философском подтексте. Потому что сама форма – кошмарного сна – испугала меня настолько, что я меньше всего задумывалась о толковании. Единственным желанием было скорее проснуться.

Когда читаю Кафку, меня будто затягивает в болото. Бредешь среди трясины, кругом тишина и мрак, но что-то блестит в мутной воде — это смысл. Тянешься за ним, он принимает причудливые очертания, дразнит и ускользает, и в этой погоне ты весь перемажешься в болотной жиже. А где-то по этому же болоту идет кто-то другой, и для него смысл тоже выглядит по-другому...

Что-то не особенно поразил меня роман, что на самом деле странно. Столько уважаемых и обожаемых мной авторов тепло отзывались об этом романе Кафки и ещё о «Замке», что я решил прочитать книгу хотя бы для того, чтобы лучше понимать замысел любимых книг и улавливать отсылки без помощи комментария от переводчиков. Увы, как и в случае с «Титусом Гроаном» Пика, я остался слегка разочарован.

Возможно, я ещё не дорос до Кафки, это я вполне допускаю. Мне кажется, этот роман намного глубже, чем я сейчас могу понять. Во-первых, сразу выделяется тема бюрократии, бессмысленного тупого механизма, даже не злобного, а просто безразличного. То, как герой не может выяснить даже суть предъявленных ему обвинений, очень напоминает нашу современную судебную систему в России. Когда за убийство получают год условно, а за недоказанную взятку в размере ста с чем-то тысяч рублей семь лет колонии — это совсем финиш, абсурд не хуже кафкианского (или кафковского?). Далее, эта тема переростает в идею о бессмысленности жизни вообще. В городе, где живёт Йозеф, постоянно скверная погода, запуганные неулыбчивые люди жмутся по углам дорожек, не происходит вообще ничего весёлого и занимательного. Я совсем не понял финал романа, когда героя казнят, по видимому, после утверждения обвинительного приговора. Последняя глава выглядит какой-то слишком скомканной, неожиданной после достаточно неторопливого развития сюжета всего романа. Что хотел сказать Кафка, так внезапно расправившись с героем, для меня осталось загадкой. С другой стороны, первоначальную свою задачу я выполнил, теперь стало гораздо проще читать того же Бэнкса, например. А Кафку я пока трогать не буду и с «Замком» тоже подожду, мне это пока не по росту.

Честно скажу, не разделил общего восхищения (в большинстве своём) этим произведением. В центре судьба одного человека, который попал в очень странное положение — ни с того ни с сего превратился в жука. Далее автор демонстрирует, как меняется отношение окружающих его родных после сего казуса. Внешнее уродство, а точнее полная потеря человеческого обличья в плоть до потери средств взаимного понимания (человеческой речи) — ставят его на одну полку с домашним питомцем, который, лишь в силу прошлых заслуг, остаётся под крышей родного дома и удостаивается маломальской заботы и внимания. Время идёт и от этого жука-человека всё больше остаётся только жук (в понимании его родственников). А т.к. жук — это всего лишь бесполезное (да к тому же ещё неприятное и даже отвратительное) насекомое, то и отношение к нему становится всё более холодным и негативным. И да, в самом деле, если бы герой превратился в довольно таки милого пушистого зверька с большими глазками и хвостиком-бумбончиком, то несмотря на то, что он по-прежнему был бы бесполезным для общества и абсолютно не понимаем окружающими — его бы могли терпеть домочадцы и мериться с такой трагедией — хотя бы, потому что это создание было бы мило и так трогательно до такой степени, что каждый его увидевший человек хотел бы докоснуться до такого чуда природы и пощекотать его за ушком.

Но и тут автор умудряется нарисовать такую картину семьи, где невольно приходишь к выводу, что если бы даже это был не жук, а другое гораздо более приятное на вид существо, то всё равно его бы ждала именно такая ужасная участь. Ведь герой романа поставил себя единственным кормильцем и защитником своей семьи от всех невзгод (как внешних так и внутренних). И весь этот уютный мирок будет иметь светлое будущее только если он будет трудиться не покладая рук, движимый любовью и уважением к своей семье — таков основной лейтмотив его внутреннего состояния в этом мире.

Да, всё это вызывает уважение к главному герою, которого, однако, не обходит стороной злой рок. Несправедливость жизни? да — такое было во все времена. Но...главное, что хочет показать автор — это «глухоту» окружающих к тому, что находится «внутри» человека, не способность понять и принять человека через более тонкие средства общения, чем просто речь и жесты...а главное не желание этого понимания, вызванное отвращением и страхом перед необъяснимым и уродливым. Родители и сестра не смогли его принять в таком виде и ДАЖЕ НЕ СМОГЛИ ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО ОН ПО-ПРЕЖНЕМУ МЫСЛИТ, КАК ЧЕЛОВЕК (т.е. и есть человек — всё тот же прежний их сын) И ЗНАЧИТ ЧУВСТВУЕТ НЕ ТОЛЬКО ФИЗИЧЕСКУЮ БОЛЬ (как любое живое существо) НО И БОЛЬ МОРАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКУЮ, которая может быть не менее мучительной.

Почему данное произведение не вызвало восторг? ответ для меня таков: автор играет с чувствами людей, но делает это так естественно и спокойно, что это идёт в ущерб художественности произведения, которая требует от творца большего накала и противоречивости. Кафка просто показывает картину, где пострадавший принимает свою участь с достоинством, а окружающие поступают именно так, как поступило бы 95% людей ставших на их место. Мы тихо восхищаемся главным героем и скромно осуждаем его близких — но такова реальная действительность, что зачастую нам не дано понять человеческую душу, будь тому виной нехватка времени или нехватка терпения и самообладания. Человек несовершенен, как бы не печально это выглядело. И сейчас это по-прежнему актуально.

«Замок» — роман Франца Кафки, повествующий о герое по имени К., желающем, по неупомянутым причинам проникнуть в замок на горе, близ деревни, с весьма необычными с точки зрения поведения и взглядов поселенцами.

Сразу следует отметить, что чем закончится роман, неизвестно, поскольку Кафка его оборвал на полуслове, но, ориентируясь на прочее творчество писателя, можно предположить, что К. так и не добрался бы до замка. Вполне в духе автора было бы принести протагонисту разочарование или смерть, хотя, справедливости ради, необходимо отметить, что герой здесь — очень яркая личность, с сильным характером и иронично-надменным взглядом на окружающих, что выделяет его среди прочих персонажей иных работ великого пражца. И хотя это не самый сильный аргумент, но всё же такая исключительность, возможно, могла бы послужить поводом для нестандартного финала. И кто знает, не это ли несоответствие стало причиной оборванности романа — что если он своей самобытностью просто не уложился в типичную для остального творчества формулу.

Чтобы дать представление о том, что же происходит в романе, пару слов о сюжете. Протагонист шатается по деревне, пытаясь найти повод заглянуть в возвышающееся на горе поселение, называемое остальными «замком». Живут в этом притягательном для К. месте некие полулегендарные люди. С одной стороны — это просто правительство, с другой — нечто большее, обросшее слухами, подпитываемыми человеческим благоговением. Тема эта обрисована хорошо, хотя она не является центровой, как например, в «Осени патриарха» Г.Г. Маркеса. Люди примитивного склада конечно же видят в «Замке» только связку «власть — общество», но у Кафки почти всегда глубже, и здесь речь не о метафоризации объективных явлений, а о выражении авторского видения реальности. Иными словами, с точки зрения обывателя, персонажи произведения не имеют названий. Правительство деревни здесь — не религия, не государство, не управители и не чиновники. И в то же время они конгломерат всего этого — плюс нечто большее, неосязаемое для тех, кто слеп к мироощущению автора.

Что же иллюстрирует автор, и что происходит в романе? К. заходит в дома, общается с людьми, налаживает связи и выясняет подробности о живущих на вершине горы. Здесь автор отражает различные сферы жизни общества, высмеивая и бюрократию, и пресмыкательство перед властью, и многое другое. Но куда интересней для читателя сами поселенцы, чьи реакции, поступки и слова столь не похожи на привычное для нормального течения событий. В «Замке» всё столь необычно утрировано и гиперболизировано, что получается не просто подобие сна или бреда, а целый самостоятельный мир с иными законами, но законами не спонтанными, а текущими по собственным причинно-следственным механизмам. И здесь неповторимое очарование этого романа. Вовлекаясь в быт этого неординарного общества, читатель проводит время с интересом, что выгодно отличает данную работу от того же монотонного «Процесса».

Сюжет преподносит удивительные повороты. Они непредсказуемы, а их абсурдность через время объясняется с точки зрения логики. Получается всё очень продумано, проработано и взаимосвязано. Роман то и дело выворачивается наизнанку, переставляя местами чёрное и белое, напрочь уничтожая какие-либо попытки предугадать развитие событий и мотивы персонажей. В этом отражена потрясающая манера Кафки видеть в обычном — исключительное, причём не просто нечто одно, а неожиданную многослойность. Метафорически это можно представить так: под кучей мусора внезапно обнаруживается сундук с кладом, но всё золото оказывается фальшивым, однако, как выясняется вскоре, сам сундук представляет особую стоимость, но продать его не получится, потому что… и т.д. и т.п., роман вновь и вновь будет оборачивать казалось бы уже исчерпанные ситуации новыми гранями, стремящихся своим многообразием к какой-то почти идеально сферической форме.

Нельзя не отметить и диалоги. Это отдельное достоинство «Замка». Не смотря на свою многословность, звучат реплики героев до очарования убедительно и реалистично.

В этой связи остаётся только пожалеть, что данный роман остался незавершённым, потому что нащупанные в нём манера и стиль выражения являются действительно выигрышным для Кафки способом творить крупные произведения.

Ни одна книга за всю жизнь не вводила меня в такой раздрызг. Депрессия после «Замка» длилась 3 месяца.

Увидел в этом произведении бюрократизацию не столько общества, сколько мироустройства вообще. Ты получишь все, чего хотел, но когда тебе это уже не надо. И до Сил, управляющих этим миром, не достучаться. Потому что они слишком далеки от человека, и человек, букашка, им безразличен. Может, сам тогда был в таком состоянии, не помню. Но почувствовал именно это. Полная безнадега, беспросветный мрак, сопротивление бесполезно.

Кафку люблю безумно, но перечитывать не хочу. Одного раза хватило.

Обнаружил похожее по духу и структуре произведение — «Приглашение на казнь» Набокова. Тоже глубокие переживания в обертке сюрреализма. Суть: только достиг чего-то, и у тебя это отнимают, все развивается от плохого к худшему, и ничего хорошего тебе не светит.

Как известно, все гениальное просто — так же прост рассказ Франца Кафки «Превращение». Линейный сюжет с минимумом событий, нейтральный стиль повествования — автор будто отрешается от этой истории, оставляет все трактовки на волю читателя. И это резкий контраст с фабулой — происходящее в рассказе не может не вызвать эмоций и чувств, не может оставить равнодушным. В мировой литературе не так много произведений, в которых психология персонажей раскрыта так глубоко — будто ты сам знал героев, будто сам присутствовал при всем.

Однажды герой — Грегор — становится безобразным жуком. После этого превращения и у него, и у его семьи встает вопрос: как жить дальше? Что делать с этим? И ответ расставляет всех по местам. Нет, Грегор не чудовище — он остается человеком даже в теле жука; но настоящее превращение происходит с семьей Грегора — они становятся безобразными насекомыми под масками людей. Пока Грегор жил и приносил в дом деньги — он был нужен; но он сразу оказался чужим своей семье, когда превратился в насекомое. И такое потребительское отношение к родным пугает — думаю, многие могут задуматься, так ли уж их ценят близкие. Так ли уж от них не отрекутся, не покинут в час невзгод? Рассказ дает возможность задуматься над сутью любви родных, над одиночеством человека — даже в кругу семьи.

Что отличает человека, не приносящего пользу, от сломанной вещи? К сожалению, часто даже для самых близких нет разницы. Но внутри Грегор не ломается — он любит свою семью, покинутый всеми, он пытается дать им спокойную жизнь. Но разве кто-то способен это оценить? И герой одинок — он одинок среди самых близких и родных людей; но даже в одиночестве он находить силы жить. А дальше... дальше происходит еще одно превращение — внешнее. Без Грегора семья вновь становится самой обычной и нормальной, казалось бы — но было ли превращение внутри, или они остались все теми же равнодушными существами, не ценящими родных? Кафка оставляет этот вопрос открытым, и пусть каждый решает для себя.

В юности «Превращение» показалось мне полнейшей фантасмагорией. Теперь же эта история воспринимается, как рассказ о человеке, ставшем обузой для своей семьи. Родители и сестра вроде бы любят его (а любят ли на самом деле?), но им даже видеть его неприятно. Они, не признаваясь в этом друг другу, втайне надеются от него избавиться и радуются, когда это происходит. История страшная своей типичностью в том смысле, что родственники зачастую именно так и поступают. А еще это история об одиночестве, но об этом, по-моему, вообще все произведения Кафки.

За свою, без малого столетнюю, историю изданий, роман для современного читателя был собран издателями сродни мозаике: из фрагментов, черновиков, отрывков рукописного текста с зачеркиваниями и исправлениями. Исследователи творчества писателя расположили кусочки мозаики в логичном для восприятия порядке, но все равно признают за одной из глав альтернативную концовку. Такое ощущение, что перетасуй этот паззл по-своему, и в романе откроются иные грани, которые расширят его понимание.

Кафковеды уже давно изучили «Процесс» вдоль и поперек: роман полон символов, он перекликается с личной жизнью писателя, его внутренним миром, видением своего пути в творчестве. И хотя сам автор считал свой роман неоконченным и «в художественном смысле неудавшимся», уже несколько поколений читателей с любопытством открывают для себя «Процесс». В стилистике романа наблюдается своеобразное писательское бунтарство, «Кафка кардинально порывает с каноном романа XIX столетия и, как может показаться, с романной традицией вообще». Творение незаурядно и однозначной трактовке не подвластно. Каждый прочитавший, в силу личного восприятия, придет к собственным выводам.

Мне главный герой видится серым человеком, без интересов и увлечений. Это вполне состоятельный тридцатилетний мужчина, имеющий достойное место жительства и престижную работу. Жизнь протекает размеренно и буднично, и однажды окружающий мир обращает на него пристальное внимание... У Шекспира «весь мир — театр, а люди в нем актеры». Кафка создает мирок — декорации суда. Любой из населяющих этот «муляж» может оказаться судьей, адвокатом, другим подсудимым, — человеком, связанным с судебным процессом. От этой принадлежности зависит, как незнакомец посмотрит на главного героя. В таком околосудебном социуме происходит давление на гордость и чувство собственного достоинства обвиняемого с целью покорить судьбе. У несчастного гонимого вырабатывается стойкая подчиненность мнению общества, «бывают случаи, когда приговор можно вдруг услыхать неожиданно, от кого угодно, когда угодно». Слабый духом, рохля, будет порабощен условностями, увязнет в бесплодных попытках что-то доказать, «опустит руки», бросит все на самотек, надумает себе чувство вины, и будет признан виновным в своем Процессе. В романе описывается процесс поглощения системой бездеятельных самонадеянных пессимистов, со всеми вытекающими.

Несмотря на временные утраты нити повествования от фрагментарности изложения, а местами ощущения клаустрофобии от ограниченного внутреннего пространства, созданного Кафкой (вкупе в литографиями М.К.Эшера, иллюстрирующими текст), книга «зацепила» довольно сильно. Роман-абсурд, классика мировой литературы, уникальный историей своего создания и теми чувствами, которые при прочтении вызывает.

Дочитала «Замок» Кафки до слов «На этом рукопись обрывается». Неожиданная подстава. Зато теперь я с полным правом могу использовать словосочетание «кафкианские мотивы» для обозначения высшей степени бюрократизации общества. Претензий к тексту, помимо того, что роман не закончен и даже все основные завязки не обозначены, следующие:

- Непонятно, зачем К. так стремился в замок. Фрида говорила ему «Давай уйдем отсюда и заживем нормальной жизнью где-нибудь в другом месте» — но нет, упертый К. продолжает долбаться в закрытые двери и выискивать способы пообщаться с чиновниками. Бред. Таким образом, главный мотив ГГ не ясен.

- Сложно читать не из-за мутности даже, а из-за редкого разбиения монолита на абзацы. Но вообще, конечно, поживешь в низеньком голубом домике, втиснутом между другими такими же (только других цветов) на Златой Улочке в Праге, еще не такое с тобой приключится — в общем, теснота жизни неизбежно перетекла в тесноту текста.

Вообще же тема маленького человека в борьбе с бюрократами сразу же напомнила мне школьную программу по литературе и наших классиков. Перечитать желания не возникло.

Холодный, тонкий, дерзкий, абсурдный, реалистичный, глубоко продуманный и умный рассказ. И опять таки ничего античеловечного. Просто описание пыточной машины. Достаточно оригинальное, кстати. Что-то вроде ткацкого станка вкупе с печатной машинкой. Начинаешь понимать первоисточники современных пустых ужастиков. Но в новелле есть ИДЕЯ, в отличии от них.

Просто мир жесток, и Кафка, чем мог, тем и ответил на эту жестокость. И этот сторонний наблюдатель, он, конечно, был не трус, он смог твердо ответить «Нет» офицеру, но он просто не хотел вмешиваться во все это.

Как это похоже на нас, людей.

Прочитал несколько раз… но так и не смог понять о чем написано. В предисловии Затонского вроде бы объясняется: мол рассказ про самого Кафку, его вражду с отцом, связанные с помолвкой надежды… Ладно, пусть так, но выходит, что это автобиографическое произведение и ничего кроме раскрытия личности автора она не несёт. Она написана не для читателя, читателю нечего там искать: не истины, не понятного сюжета, не приятного проведения времени. По-моему это что-то вроде авторского эгоизма. Литература должна быть для читателя. Должа учить, раскрывать ему глаза, развлекать, раз на то пошло. Не знаю, может, я ошибаюсь, неправильно всё понимаю, или попросту не дорос, но, выходит, данное произведению скорее должно понравиться любителям читать письма авторов и узнавать больше в его жизни и внутренних переживаний. То есть не для меня.

Однако не могу не отметить, что сам сюжет хоть и кажется бредовым и бессмысленным, но именно этим, своей нелогичностью, вызывает даже некий страх, тревогу. А в целом – мне не понравилось. Да, власть отца, который хоть и немощен и безумен, но всё ещё властен над сыном и в порыве психического недуга приговаривает сына к казни водой. И сын исполняет над собой приговор. Невидимая, мистическая власть… Но как-то всё излишне резко, сумбурно.

Читал трижды.

Первый раз — в старших классах, в стародавние советские времена. Модно было тогда такие книжки читать, престижно. В тот раз не понял ничего, осталось лёгкое сожаление по поводу «...то ли врут все про книжку-то, то ли я туповат, однако...». Но — задним числом уже, по зрелому размышлению — могу сказать точно: такие книжки (и Кафку вообще) читать когда душа ничего особо не просит и ничего особо не ждёт — бессмысленно и глупо, это чистая потеря времени.

Второй раз — в конце прошлого века, с подачи кого-то из тогдашних политических крикунов: «...все, что у нас, в нашей стране, со всеми нами происходит — это чистой воды кафкианство...». Тогда — понял, что крикуны — правы. Понял и — прочувствовал. Но... как-то отстранённо, без особых душевных терзаний, на уровне некоего факта, или утверждения. Хорошо помню своё удивление некой «искусственностью» ситуации: «...чего они носятся с этим Кафкой..., ну — абсурдизм, ну — философия страха, ну — да, оригинально, наверное, может даже и красиво в плане интеллектуальном неком, но... орать-то так — чего?

Третий раз — сразу после «Улитки на склоне». Потому как — ещё при чтении оной «Улитки...» понял, что резонанс имеет место некий, что мотивы уж больно созвучны, что побуждения чуть ли не тождественны. И вот только ТОГДА — когда душа эаболела не острой болью бунта или равнодушия, а тяжким зудом сопереживания, понимания и сопричастности — вот только тогда стало понятно О ЧЕМ эта книга. Она — для изменённых состояний сознания, которые — уже факт. Она не может быть средством для оных изменений. И понимание возможно лишь постфактум, как отражение в зеркале, когда сам процесс «гляделок в зеркало» интересен настолько, что доставляет это самое интеллектуальное удовольствие. Вне оных рамок книжка — ни о чем

Общеизвестно, что Кафка перед своей смертью попросил своего друга Макса Брода (если вообще у него были друзья в этом мире) сжечь все им написанное и уж тем более не публиковать массово. То, что мы имеем сегодня возможность читать Кафку, погружаться в его фантасмагории, говорит о том, что Брод ослушался.

Также известно, что Кафка во многом соотносит самого себя с главными героями своих произведений. В них есть много личного, пусть и преображенного особой призмой, которую теперь принято называть кафкианством. Процесс относится именно к таким произведениям.

Процесс читается сложно, описания изобилуют множеством абсурдных деталей, все происходящее оборачивается и выворачивается совершенно немыслимым образом. Образы переплетены и зачастую представляют собой сплошную путаную завесу, в которой видятся некоторые закономерности, за них хочется ухватиться, понять их, но новые нити, вплетаемые в повествование, заставляют изменить свое мнение.

Да, есть один из явных символов: бессмысленная и беспощадная машина правосудия, с которой можно сражаться, но невозможно победить. Но я считаю, что особой ценностью Процесса в частности и вообще прозы Кафки в целом является сам процесс. И пусть это не кажется тавтологией. Процесс поиска образов, процесс распознавания символов. Процесс мне видится одним из таких вот мегасмысловых полотен, которые мы как бы рассматриваем вблизи и поэтому не можем, не должны уловить всей картины, мы должны мучатся сжав зубы, пытаться это сделать. Процесс — своего рода тренажер для ума. А тот факт, что мы вроде бы различили что-то, дело сугубо личное и не может здесь быть единого толкования.

Этот роман — наверно, лучшее, что написал Франц Кафка, если не считать рассказ «Сельский врач». Анализировать я его не буду, это сделали до меня всякие умные люди, высказавшие всё то, что я мог бы высказать.

Замечу лишь, что никакого абсурда в этом романе нет. Система управления Замком и деревней вполне функциональна с точки зрения самого графа Вест-Вест, а то, что самозванному «землемеру» К. кажется нелогичными вывертами и набором случайностей — так ведь он аутсайдер, человек со стороны, правил и законов не знающий.

Единственная случайность во всём романе, случайность, запустившая действие — то, что К. ухитрился сразу после появления в деревне по телефону связаться непосредственно с графом. После этого его стало невозможно вытурить за дверь или потихоньку пристукнуть, и началась интрига адаптации К. в совершенно новой для него среде.

Можно не сомневаться, что в конце концов К. раздобудет вожделенную бумажку, подтверждающую его полномочия. Но только к этому времени он полностью приспособится к жизни в деревне и в придворье Замка, утратит свою личность и станет другим человеком. Он уже начал меняться по ходу действия.

Бросали ли вас в незнакомом уголке земли, не воздав обещанное? Съедала ли вас бюрократическая система, раскусывала ли ваши кости, оставались ли волокна вашего мяса у нее на зубах — тогда, когда кроме надежды на защиту у вас ничего не оставалось? Кафка слишком точно описал, что будет с человечком, когда система, призванная его защищать, вдруг не удостаивает и взгляда. Момент, когда она не оборачивается на него — когда она безучастна. Бесконечные канцелярии, стопки бумаг, апатия — не беспечность — по отношению к человеческой жизни; влияние этого холодного, надменного аппарата на жизнь общества, взгляды, амбиции — все это может предстоять любому человеку сейчас, уже — не одному лишь К., который не первым попытался пройти этот путь, и не он останется последним павшим.

Да, К. — единственное существо, которому читателю предстоит верить, потому что только прибывшему извне видно, где неидеальный механизм по причине своих изъянов, дыр влечет за собой человеческое заблуждение, а затем и веру в незыблемость власти, покорность ее молчанию.

Кафка знал, где резать. Он знал, что с годами его утверждения, его отражение взаимоотношений человека и власти возникнет и в жизни, что он указывал именно на этот — может быть, промежуточный, но — итог. Он видел, возможно, это уже тогда — работая в страховых компаниях, будучи мелким служащим с докторской степенью по юриспруденции. Он чувствовал приближение исхода, когда власть, ее система станет выше человеческих достоинств, которые она призвана оберегать.

'Замок' — это тот роман, к которому сложно относиться никак. Он читается тяжело, и моментами кажется, что ты его никогда не домучаешь, что в действиях нет рационального зерна, а ты идешь по тексту, сложно бредешь все дальше в воду, отдаляясь от берега — ступать тяжелее, оплота впереди не видно, но уже чувствуется холод, от которого не избавиться так легко, он останется при тебе, даже если ты бросишь все на пол-пути. Отложишь книгу — и ты все равно чувствуешь ее, пристальность и абсурдность никуда не деваются, вот эти образы пляшут вокруг тебя, они все так же тебя ненавидят за то, что ты другой, все удивляются твоей глупости, несуразности.

И, надо сказать, что вам придется искать ответы, не прибегая к разъяснениям автора. Если хотите получить их незамедлительно по прочтению последних страниц — лучше оставьте. К общей сюрреалистичности непременно надо добавить и то, что роман не окончен, скорее всего, на целую треть. 'Замок' должен был быть масштабным полотном. Достаточно посмотреть на то, какой объем сюжетных линий остался за кадром, сколько нереализованных возможностей оставила фраза 'На этом рукопись обрывается'. В этом не стоит винить Кафку, он не изгаляется над вами, не пытается вас запутать, не от доброй жизни просил предать рукопись огню. Не обманывайтесь, Франц лишь знал, что закончить свою гнетущую картину человека на фоне всеподавляющего механизма власти он попросту не успеет.

И все же, что будет дальше — скажет краткий пересказ из воспоминаний Макса Брода. Иные ответы забрал туберкулез.

Прочитал у Кафки я немного. Но «Превращение» пока считаю лучшим. На данное произведение, да и на самого Кафку натолкнулся благодаря Фантлабу. Заинтересовался жанром «сюрреализм». Довольно-таки оригинально. Во время прочтение весь этот случай, произошедший с Грегором, у меня получилось приблизить к реализму. А что, если таким образом Кафка попытался донести до читателя никчёмность смертельно больного человека. Ведь, всё похоже. Здоровый человек нужен, пока здоров, пока приносит деньги, пользу, что Замза и делал для своих родителей в бытность свою человеком. Как только он заболевает (превращается в насекомое), он становится бременем, и хотя вслух это не произносится, но всё же понятно. Возможно, у меня мрачные ассоциации. Ведь это сюрреализм, а в сюрреализме не должно быть логики, но я нашёл в себе наглость наделить это творение здравым смыслом.

Продолжаю своё дозированное знакомство с творчеством Кафки. Ранее читала «Процесс» — и он показался совсем уж тягомотным, совсем неинтересным. С «Замком» дела у меня обстояли лучше.

При всей тяжести повествования, через многостраничные монологи и длинные главы в пару абзацев которого приходилось просто-таки продираться, оно затягивало и не желало отпускать. Что-то привлекательное есть во всем этом. Но что? Пытаясь судить здраво, понимаю, что ни оригинальных идей, ни интригующего сюжета, ни ярких персонажей в привычном смысле в этом романе нет. Привлекает абсурдность происходящего, гротеск, иной раз непонимание читателем, что вообще происходит. И атмосфера какой-то незащищенности, подавленности, тесноты. Будто на тебя стены давят.

О том, как мастерски автор показал бюрократическую систему в крайнем ее проявлении, говорить не хочется. А до осмысления чего-то большего я, наверное, недоросла и могу только предполагать. Поэтому для меня творчество Кафки привлекательно прежде всего на подсознательном уровне.

Абсурд в «Замке» держится, по большей части, на отношении людей и на их понимании, собственно, Замка и чиновников, в нем обитающих. Первые страницы нам преподносятся как нечто совершенно неестественное, но, по мере прочтения, проникаешься мировоззрением деревенских жителей, и всё становится почти логичным. Но не до такой степени, чтобы сказать: да, такое вполне могло произойти. Но в мире — маловероятно. А в душе человека?

Кафка, безусловно, один из слонов, на которых держится многослойная планета модернизма. Но, как по мне, он более доступен, чем, например, Джойс, более интересен, специфичен и, насколько это модное слово подходит к данному отзыву, атмосферен. Его творчество походит на некое экзотическое — крайне редкое, но, хоть и немного чуждое, тем не менее, интригующее и, где-то в глубине — даже близкое. А в модернизме только так — чуждое вполне может оказаться близким. Однозначного понимания не дождется никто.

Воспринимать действия К., его похождения, события можно с разных точек зрения. Он обладает интересным характером, хотя часто мы ждем от него совершенно другого поведения. И, что еще важно, мы можем наблюдать тонкую психологическую игру — в пределах созданного Кафкой мира также действует и своя психология, на основе которой воспринимается привычная, наша. Но психология — это ведь поверхностный элемент!

Собственно, впечатление роман (к сожалению, не оконченный) произвел на меня колоссальное. Умных-то слов о нем можно сказать множество, но стоит ли? Уж не знаю — как по мне, Кафку только читать и стоит, и, если уж анализировать, то не прямо, разумом, а как-то подсознательно, прежде всего просто наслаждаясь чтением.

Не самое увлекательное произведение, откровением или открытием этот роман для меня не стал. Да, показана беспомощность перед властью, да, это актуально. Есть несколько больших «НО», за которые пришлось снизить оценку.

1) Сюжета как такового нет. Интрига самая минимальная. Ладно, иногда это может сойти с рук, идём дальше.

2) Противный ГГ. Слабак, пустой и неинтересный персонаж, за которого волноваться не хочется. Есть и в жизни люди похожие, от реализма автор здесь совсем не отступает. Но с такими людьми в одном помещении находиться не всегда хочется. Положительных героев нет вообще, пессимизм одолевает.

3) Всё повествование представляет из себя одну большую загадку. Ничего не понять, всё ждёшь грандиозного финала, что всё разъяснится. Нет, уважаемый читатель, обойдёшься.:dont:

4) Что ж это за насаждение позиции «твари дрожащей»?! ГГ боится, все «подследственные» боятся тоже, «а как бы что не вышло». То есть взять свою жизнь в свои руки им не хочется. Кто ж вам мешает к власти пробиваться? Лень. Дело ваше, дорогие ГГ, страдайте если хотите.

5) Через стиль пришлось буквально продираться, написано тяжеловесно, сухо, отстранённо. Как запись камеры видеонаблюдения.

А единственный плюс- интересная притча в конце. В целом ничего вынести не удалось, ощущение потерянного времени грызло ещё двое суток.

Удивительный роман — калейдоскоп ужаса, абсурда, комедии (чёрной комедии), сатиры. Роман и труден и лёгок, одновременно, в своём прочтении. Роман труден завитками своего абсурда, переплетениями интриги и нюансов, маленьких загадок и тупиковых выходов из них. Но в тоже время лёгок, потому что все ситуации знакомы рядовому гражданину любой страны, который столкнулся с явным и прямым контактом с чиновьчим аппаратом государства.

Роман гражданский, и отражает всю иронию обыденных дел гражданина, мающегося в перипетиях и лабиринтах коридоров и кабинетов. Усмешка и печаль, скорбь и досада — заставляет читателя пережить все «оказии» злоключений героя. Так что в итоге, роман потрясающий, и нужен к прочтению, чтобы понимать и видеть весь мир ясными глазами, а не через призму розовых очков.

Кафка писал: «Картина моего существования изобразит засыпанный снегом бесполезный кол, который одиноко забит наискось в землю и темной зимней ночью торчит в чистом поле на краю безбрежной равнины». Такое отношение к себе было вызвано многими причинами: отчуждение от своей страны, своего окружения, своей семьи, жизнь в пражском гетто. Выход Кафке виделся в его собственном исчезновении или превращении. У него было множество вариаций на данную тему, хотя все сводилось к тому, чтобы сделаться маленьким, ничтожным, никого не отвлекающим существом, или предметом интерьера. Кафка стыдился своего собственного тела с ранних лет, видимо, этот комплекс и послужил стимулом к написанию рассказа. Само превращение в таракана для Грегора не представляется каким-то чудом, оно просто произошло и ничего с этим поделать нельзя, надо приспосабливаться к такому существованию. И самое существенное в этом сюжете — это те неудобства, которые Грегор обрушивает на головы родным своим существованием. Эти чувства испытывал и сам Кафка по отношению к своей семье. Кстати, квартира Грегора Замзы схожа с квартирой самого Кафки.

Говоря о художественном значении данного произведения: Владимир Набоков поставил его на второе место среди наиболее значимых произведений европейской литературы ХХ века (после «Улисса» Дж. Джойса).

Прочитал отзывы (весьма немногочисленные, к сожалению), посмотрел на итоговую оценку и понял, Кафка в который раз оказался слишком иносказательным и замысловатым для «легкого чтива» (без капли высокомерия по отношению к другим читателям, объяснение ниже), удовольствие от чтения этого и многих других рассказов автора не в занятности сюжета, не в элегантности языка, нет, чувство от чтения и прочитанного у Франца Кафки сравнимо с приятным азартом и вспышкой восторга, которые возникают при разгадывании головоломки — Кафку следует читать именно как загадку, к которой в процессе повествования писатель оставляет ключи.

Но головоломки Кафки отличны от общепринятых тем, что они более личные, они требовательны как к опыту, так и к мировоззрению. Стандартные головоломки (как кубик Рубика) это носок из высокоэластичных материалов (со всем уважением), для них размер носителя не важен, носи, кто хочет; кафкианские же загадки — костюм, шитый на заказ под четкие мерки.

Так что же за шифр закодировал Кафка в данном рассказе? Мое мнение:

Подводя итоги, следует передать мое впечатление от рассказа, как одного из декларативных, системообразующих в творчестве писателя, где он облекает саму свою жизнь (а для Кафки писать и жить были во многом синонимы) в литературную форму. К прочтению всем почитателям таланта автора обязательно!

Я восхищен краткостью и изобразительной силой этого произведения. В общем-то,что было у Оруэлла в 400 страницах уместилось у Кафки на 30. Бесподобно!

«Процесс» — одно из самых крупных произведений Кафки. Вместе с тем, данный роман относится к наиболее известным трудам автора. Такая популярность обусловлена большим количеством критических работ, включением «Процесса» в обязательную образовательную базу литераторов, списки вроде «100 лучших книг, которые должен прочесть каждый», а так же неизменное участие его в рядах текстов, оказавших влияние на развитие жанра абсурда и литературы в целом.

К сожалению, такая помпезная оболочка умаляет объективные читательские оценки, наделяя «Процесс» некой культовой значимостью, при этом о романе считают, якобы он едва ли не отражает самые сильные стороны гения Кафки. Такая точка зрения — огромное заблуждение, так как по отношению к наследию автора, это произведение поверхностно. Если в коротких работах великого пражца чётко прослеживается страх индивидуальности перед абстрактным социально-бюрократическим безымянным мотивом бытия, то в данной работе эта фобия сводится к банальной критике чиновников и делопроизводственных структур. На выходе получаем купированное отражение взглядов писателя, которое, к сожалению, большинством воспринимаются как единственный посыл его работ. А потому многим читателям — особенно тем, кого взрастили в университетских оранжереях — трудно объяснить, что мысль Кафки шире и ёмче, чем повествуют в учебниках и рассказывают преподаватели. А потому новатор мирового масштаба так и остаётся для интеллектуального большинства ещё одним заурядным хулителем, марающим бумагу на злобу дня.

Сделав такую оговорку, заключающуюся в том, что у Кафки есть вещи и интересней и глубже, — причём, работы эти, как правило, короткие — можно перейти к анализу самого романа. Сюжет здесь не насыщен событиями, но сама завязка оформлена потрясающе. Главный герой, проснувшись с утра, обнаруживает у себя дома представителей таинственной организации. Ведут себя гости вызывающе, а на вопросы протагониста сообщают ему, что тот арестован, однако подробности дела они освещать не уполномочены. В этом коротком отрывке, протянувшемся примерно до окончания сцены слушания всё идеально: есть и неповторимая авторская интонация, и интригующая с первого же предложения атмосфера, яркие персонажи, чьи поступки припудрены ядрёным абсурдом. Каждым действием начало романа вспахивает благодатную почву для развития излюбленных автором тем: человек и общество, не похожесть на других, преследование, безысходность, одиночество, беспокойность, необъяснимость и неизвестность. Однако эти темы не получают должного воплощения, а сам роман впадает в чудовищную цикличность, повторяя один и тот же мотив, повествующий о том, что на каждое новое действие героя есть определённый нюанс в законе, всё усложняющий. И цепочки этих законов, раздутые до непомерных размеров с одной стороны иллюстрируют всю бессмысленную мудрёность реальной бюрократической системы, с другой — вытесняют из романа все иные потенциально сильные стороны литературного произведения.

Такая циклопичность служит единственной задаче, но за её громадами уже не остаётся ничего. Идея быстро исчерпывает себя, и произведение ничем не может удивить уже после четверти своего объёма. Повторения одного и того же наделяют текст монотонной интонацией, чья однообразность, разумеется, является критической линией творчества Кафки, но однобокость её реализации говорит лишь об одном: Кафке следовало либо уложиться на три четверти в меньший объём, либо наделить «Процесс» и иными решениями, дабы сотворить многогранную работу, действительно заслуживающую своего нынешнего статуса.

Нельзя не упомянуть о «Приглашении на казнь» Набокова — работе, напоминающей «Процесс», но реализованной в разы изящней и ярче. В ней как раз учтены те интонации и средства, которых не хватило Кафке.

Таким образом, «Процесс» — роман особый, но в первую очередь, за счёт имени автора. Что до самого текста, то он пал жертвой избыточного объёма. Уложись Кафка в количество слов «Превращения», и вышло бы безупречно. С другой стороны, если бы вся работа оказалась выдержана в духе своей завязки, удивляющей, неожиданной, яркой и притягательной, произведение вышло бы просто фантастическим.

Роман довольно тяжел. Описание бюрократии как бездушного механизма остро. Но мне все время чего то не хватало.

Главный герой. Лично я к нему любовью и пониманием не проникся. Жаль его было только из понимания человечности.

Ход: обычную серую личность съедает бюрократия имеет право на существование. Но бюрократию порождает скопление таких же серых, безликих существ. То есть в своем «внутреннем» мире каждый человек умен, смел, справедлив(в меру своей жизненной позиции). Но в толпе-серая, безликая личность. То есть «серая» система зажевала свою часть (ну или болтик вылетел). Или другая аналогия, но уже внесистемная: по конвейере на заводе движутся конфеты. Завод создан для выпуска конфет. Но если конфета упадет с конвейера, или под ленту залетит-беды не будет.

Конечно это классика. Конечно произведение требует внимания. Конечно оно многопланово. НО. Сам Кафка был довольно впечатлительный человек с, много где, болезненным восприятием реальности. И это чувствуется (как по мне так в многих произведениях автора).

Все сказанной мной выше-имхо. Автор один из самых великих писателей первой половины ХХ века. Человек звезда которого погасла слишком рано. И читать обязательно. Но под настроение, и с пониманием, что литература не всегда развлекательная.

P. S. О бюрократии читаем небольшой рассказ Лема — «Путешествие пять «а», или трурлевая консультация».

Дочь познакомила меня с интересным анализом творчества Кафки, проделанным литературоведом евреем. Сама я никогда в этом аспекте не рассматривала написанное Кафкой. «Процесс» — намек на Страшный суд, «Америка» — наша жизнь в реальном мире, «Замок» — скитания наших душ в мире после смерти, «В исправительной колонии» — один из кругов Ада, путешественник прыгает в лодку, чтобы уплыть из него по какой-то дантовой реке. Для еврейской критики вообще очень типично соотносить известные сюжеты с притчами и ветхозаветными преданиями. (В израильском литературном журнале я читала о том, что история Робинзона — перефраз предания об Ионе в брюхе кита. 1 — Робинзон нарушил табу, ослушался отца, за что и был наказан изоляцией на острове, 2 — побывав в чреве кита, Иона вернулся к людям, Робинзон покинул остров и оказался на родине. Мама моя отмечала, что поплыл он с целью заниматься работорговлей, и наказан был именно за это.) Как бы там ни было, для любого сюжета еврейская критика предлагает мидраш — толкование, позволяющее вывести из текста галаху, закон, отвечающий духу Ветхого Завета. О метафизическом поиске Бога, аллегорически представленном в творчестве Кафки, писал Томас Манн, но мне представляется, что увязывать творчество Франца с еврейской религиозной традицией довольно проблематично. Известно, что служба и образование писателя были светскими, писал он на немецком языке, говорил на чешском, а язык своего народа практически не знал. Традиционной еврейской культурой он заинтересовался незадолго до смерти. Человек — набор комплексов, Кафка интересен тем, что он эти комплексы осознает и озвучивает. Поэтому мне импонирует анализ его произведений, близкий к психоанализу, а не к поиску отголосков талмудических образов и сюжетов в лиртературе 20го века.

Умение Кафки проглатывать свой страх перед другими и обращать его против себя, а не против истинного источника — исходный материал всего его творчества. Нигде это не очевидно в большей степени, чем в его отношении к отцу, Герману Кафке. Ведь Кафка жил в родительском доме почти всю свою жизнь, при этом он был финансово независим от семьи. Для отца Кафка был неудачником, не на что не способным людишкой. Отец давал ему это понять, постоянно его оскорбляя.

Свойственный Кафке на протяжении всей жизни, балгоговейный трепет перед лицом высшей власти, будь то «Процесс» или «Замок», начался именно с отца. Кафка при этом никогда не возмущался. Он покорно вопринимал все унижения как должное, полагая виновным именно себя.

Рассказ «Приговор» может и не является вершиной творчества Кафки, но при этом он интересен прежде всего своей внутренней напряженностью, которая отражает взаимоотношения сына и отца. По-моему, отец и был той музой гения Кафки, благодаря которой мы можем наслаждаться творчеством этого замечательного писателя.

Безусловно одно из главных произведений 20 века, абсолютно гениальное и очень сложное. Интерпретаций этого «романа-сна» огромное множество и вряд ли стоит даже пытаться их пересказывать. Тут нужно брать книгу и читать, если зайдет — многое поймете сами, и наверняка при каждом последующем прочтении будете видеть что-то новое, — не зайдет — не насилуйте себя. Все таки Кафка не Стивен Кинг, и читать его для развлечения или «потому-что модно» не стоит, да и вряд ли вы это сможете сделать. Лично меня, с самого первого (лет 10-12 назад) знакомства с ним, пленила именно атмосфера в произведениях Кафки. Особенно люблю читать Кафку осенью и зимой.

Как сейчас: осень, ночь, за окном дождь и ветер, а я с томиком Кафки, читаю рассказы и новеллы. Подготавливая себя к очередному, N-ому ноябрьскому прочтению «Замка».

Мне довелось прочитать роман «Процесс» в переводе Р. Райт-Ковалевой. Сказать, что я осталась под впечатлением — мало, надо еще добавить немного дифирамбов в адрес автора и переводчика.

Не имея возможности прочитать вещь в оригинале по причине незнания языка, я полностью положилась на дословность переводчика. Отсюда и выводы, которые я строю о романе. На мой взгляд, написано живо, с некоторой расстановкой, с легкой интрижкой, которая, как это ни странно, свойственна произведениям Кафки. Читается увлекательно, хотя и не всегда понятно, что происходит. Нет, мы видим, конечно, ЧТО происходят и ЧТО предшествует этому, но не всегда ясна цель поступков героя и иже с ним, не всегда становится очевиден сюжет романа. Некоторые моменты до сих пор приводят меня в недоумение, рука сама тянется к книжной полке — перечитать.

Нисколько не слабее «Замка». Своеобразен, захватывающ.

+10

Часто встречается, дескать, такой-то роман – «кошмарная фантасмагория в духе Кафки» и это вроде бы хорошо, плюс, хвалебная реклама. И я, не читав раньше Кафку, думал: ну да, это должно быть круто. А уж если и вправду у него «кошмарная фантасмагория» то уж наверняка в «Превращении» самый её смак – так уж сильно рассказ разрекламирован. Но вот, прочитал это самое «Превращение»… Фантасмагория? Пожалуй, да. Кошмарная? Вот с этим бы поспорил. Да, первую часть можно назвать страшной – и то с оговоркой. Автор не прилагает никаких усилий, чтоб напугать читателя: не нагнетает атмосферу, не заставляет героя чувствовать ужас своего положения. Он, кажется, даже наоборот старается сгладить углы, показав всё это слишком обыденно. И от этой-то обыденности; от того что причин превращения нет и всё происходит само по себе и вполне «естественным» образом и возникает страх, как лёгкий холодок. Но и то – лишь в первой трети. В остальном же, по-моему, это трагедия. Трагедия непонимания между людьми. Превращение в огромного жука лишь приём чтоб показать как люди, причём самые близкие, могут отделиться друг от друга; могут не понимать друг друга как совершенно разные существа. Вспомните, как Грета говорит матери, что Грегор не понимает её слов, хотя всё совсем не так; и он может подать какой-то сигнал пусть даже своим нынешним «языком»… но не делает этого. Разлад между людьми… И что самое страшное, он может произойти ни с того ни с сего, однажды утром…

Из всех произведений Кафки, которых я на данный момент читал, «Превращение» пожалуй лучшее. В отличие от остальных в нём нет занудных тянущихся бесконечно разговоров-диалогов, нет сумбура. Произведение кажется буквально просчитанным, а каждое слово взвешенным. Читать его – удовольствие. Но поставлю я всё-таки «9», хотя рассказ заслуживает и большего. Почему? Да просто та самая реклама, цитирования и сноски на этот рассказ которые я читал, настроили на то, что «Превращение» будет уж чем-то сверх-, супер-, из ряда вон выходящее. И пусть рассказ хорош, но этих восторженных ожиданий он пусть и слегка, но не оправдал.

Сложное произведение, как для прочтения, так и для понимания. По большому счёту это – нечто наподобие голограммы; есть ли какой-то смысл в романе, нет ли его – всё зависит под каким углом рассматривать. По-моему в романе показано пусть и слегка болезненное, уродливое, но оттого ещё более правдивое отношение «человек-власть». Причём власть эта настолько глупа (и в прямом смысле, и по своему построению) что диву даешься. И в то же время она всемогуща. Замок и есть та власть – в которую нельзя попасть, нельзя стать его частью и по тому каждый, кто принадлежит ему, пусть даже формально, приобретает, казалось бы, нечеловеческие свойства и какое-то Волондовское могущество над умами. Люди из деревни буквально поклоняются людям из Замка и любое их даже невысказанное желание, является для них предлогом к действию. И связь эта приобретает самые извращенные формы и последствия (как Фрида из староватой некрасивой служанки превращается в глазах героя в красавицу, так как с ней спал Кламм). А те, кто осмелился противостоять (как варнавская Амалия) к тем даже жалости нет. И власть с обычными людьми разобщены так сильно, что даже вид простых людей не выносим даже для какого-то замкового секретаря. В самом Замке творится адский бюрократический бардак, от которого у нормального человека крыша съедет. И в этой бумажной волоките решаются судьбы (как дело землемера – маленькая бумажка, возможно, та которую порвали коридорные в гостинице, чтоб пораньше кончить работу) и главными становятся слуги господ, по сути, решающие все дела так, как им вздумается. Полный чиновничий хаос. И борьба главного героя… Для чего он борется? Хочет что-то изменить? Нет, вся его борьба ведется для того, чтобы самому попасть в замок, тем самым обрести власть над простыми людьми. И всё это вместе взятое переполнено бредом, болезненно и невозможно, но самое страшное, что это всё существует на самом деле – здесь, сейчас – существует и будет существовать, наверное, вечно. А те, кто не верит – чёрт возьми! – включите, наконец, телевизор и посмотрите внимательно!

Читать роман не столько трудно, сколько нудно. Но тут я отдаю себе отчёт, что это, возможно, из-за того, что роман я прочитал после просмотра одноимённого фильма, и все сюжетные ходы знал и помнил. А так и интрига какая-то есть (кто этот К? Уж не землемер это точно), но из-за огромных абзацев и частых повторений казалось бы одной и той же мысли от зевоты сдержатся нельзя. Вообще, из-за этого ли не знаю, но весь роман напоминает какой-то полусон. Возможно, это задумка автора, и всё специально показано в таком состоянии полусна, как будто дремлющий мозг анализирует всё виденное и выдает истину в виде гротескного сна. Последние несколько глав читать становится совсем невыносимо, уж слишком всё затянуто (разговор с Бюргелем и разговор с Пепи). И роман обрывается…

Стал бы я читать продолжение, если бы оно существовало, и было отдельной книгой? В конце поступает намёк, что дело К приблизилось к успешному завершению так как он все таки имел хоть и бессмысленный но разговор с двумя секретарями и стало быть приобрел некоторую власть над деревенскими (видно это потому как сразу он стал нужен и Пепи и хозяйке гостиницы и Герстекеру). Но… Положа руку на сердце – не стал бы. С меня и того что есть достаточно. Оценку «7» я ставлю в данном случае только за этот показ бессмысленности существовавшей и существующей власти.

Хотя, по сути, чем больше об этой вещи думаешь, тем более сильной она кажется. И оценка со временем растёт…

Мне Кафка очень нравится. Он заслужил быть мирового уровня писателем множеством своих произведений. А это — лишь одно из них. Сам он, кстати, был человеком закомплексованным и несчастным. Этот рассказ похож, как и др произведения на ночной кошмар, оттого и неприятное ощущение и оттого же это ощущение несусветицы, через некоторое время после прочтения (направление-то «абсурдизм», м/у прочим). Конечно нереально, да и такой машиной — таким способом невозможно «прописать» человека насквозь.. потому что человек — не кусок фанеры)) просто не в том суть, к тому же неприятного ощущения это не уменьшает.

В общем, кому-то нравится. кому-то нет. Сногсшибательную идею я там для себя нашла:smile: — это то, что власть и порядки меняют и уродуют людей, а когда они устаревают, и эти люди с их взглядами.. приходят в негодность! Настает новое время, а тех — на свалку, значит. Там много идей, это произведение, староватое, далековатое от Кинга, например. Оно — притча (тоже многие знают) и герои там — «плоские» потому что они — символы, они не индивидуальности в полном смысле слова, путешественник, к примеру — взгляд со стороны на тоталитарную бесчеловечную машину (общество)... и т. д.

Так что РУКИ ПРОЧЬ от Кафки! Он- классик, а это автоматически уже перечеркивает невежественые отзывы о нем.

«Превращение» Франца Кафки — это глубокая и грустная повесть, пронизанная духом отчаяния и безысходности, но которая вовсе не о самом превращении. Превращение лишь метафора, лишь образ. Сама суть этой повести, в моём прочтении, в теме ненужности.

Да и абсурдным в этом произведении является лишь превращение человека в насекомое.

И Грегор в виде насекомого — тоже образ, подкрепляющий ту самую, мной упомянутую уже выше, тему ненужности.

Что если в один прекрасный день ты, вдруг, превратишься в насекомое?

Что если ты был нужен близким лишь как кормушка?

Что если ты для них пустое место?

И как быть?..

Конечно, для общего развития можно познакомиться с творчеством не выходящего из моды классика Кафки; но данный роман — это жуткое резонёрство. Возможно, опытный психолог или философ проанализирует данный текст и найдёт в нём множество глубинных смыслов, но мне, как простому читателю, нелегко было читать о похождениях главного героя по сумрачным улицам и полутёмным комнатам, где он встречается с людьми, обладающими сюрреалистической нечеловеческой логикой и участвует в пространных невероятных по длительности разговорах.

Что бы не говорили кафкоманы про «повествование, подобное сну», сие произведение ни в коем случае не является полноценным романом. Это черновик, наброски к роману. И дело тут вовсе не в сюжетной незавершенности, а в незавершенности задумки вообще.

Рефлексия одиночки в чужеродном обществе, здесь еще не приобрела кафкианских оттенков, и сводится, в основном к переживаниям типа «он посмотрел на меня так-то, и должно, быть, подумал то-то», из-за чего создает впечатление банальных переживаний дерганого человечка.

В литературном плане, рукопись так же осталась сырой — очень много склеек, роялей в кустах, немотивированных поступков. Карл совершенно рандомно вызывает симпатию/неприязнь у окружающих, и это никак не объясняется. Конфликты притянуты за уши, особенно это чувствуется в сцене, где за 5-минутное отсутствие, начальство устраивает герою импровизированный суд, со свидетелями и обвинителями. Понятно, что Кафка был помешан на идее наказаний, но здесь это выглядит крайне глупо и вторично, особенно на фоне всего написанного им впоследствии на эту тему.

Единственный момент, который мне понравился – символичный эпизод на балконе многоэтажки, куда Карл был выброшен подобно старому хламу. Довольно интересный мотив, который мог бы послужить основой для отдельного рассказа.

В остальном же, образы из романа не оригинальны, и так или иначе, перекочевали позже из «Америки» в поздние произведения. Деламарш и Робинсон впоследствии трансформировались в Артура и Йеремию в «Замке», и в пару охранников в «Процессе». Служанка, символизирующая, видимо, куцую сексуальную жизнь самого автора, затем стала Фридой и Лени.

«Замок» и «Процесс» писались по пол года, и за это время обретали конкретную форму и содержание. На «Америку», у автора ушло около 4-х лет, и ему не удалось выразить даже основного конфликта произведения. Быть может, конечно, он заключен как раз таки в отсутствии оного, и казуальность происходящего – не косяк, а фича. Но даже в этом случае, написанное не идет ни в какое сравнение с поздним творчеством. И посему, рекомендуется к прочтению лишь большим почитателям.

«Процесс» Франца Кафки сгущая краски повествует о том, как жизнь высокопоставленного сотрудника банка, прокуриста, медленно превращается в кошмар. В силу непредвиденных обстоятельств главный герой романа попадает в поле зрения Закона. Каким образом это произошло, для читателя так и останется тайной. Его предварительно арестовывают чтобы сообщить ему, о том, что он Виновен и в виду этого, следователи вынуждены завести на него уголовное дело. Изначально Йозеф К. не воспринимает это событие всерьёз. Дельце поначалу кажущееся совсем пустяковым обрастает новыми подробностями и становится делом всей жизни героя. Оно не даёт ему нормально работать, спать и вести привычный образ жизни. По мере необходимости К. консультируется с адвокатом и художником, людьми посвященными в подобные дела, но они ни смотря на весь их опыт не могут предложить ему серьёзную помощь, но лишь волокиту и мнимое оправдание, заранее лишая его возможности обелить своё имя. Волокита чем-то напоминает вращение вокруг Чёрной Дыры Закона, радиус которого с годами будет становиться все меньше до тех пор пока центробежная сила плавно не перейдет в центростремительную увлекая за собой жертву в недры небытия. Что касается «мнимого оправдания» то оно напоминает заигрывание котёнка с крокодилом, до тех пор пока рептилии это не надоест. В шахматах это называется цугцванг, применительно к данному сюжету любая попытка восстановить доброе имя лишь усугубляет ситуацию, позволяя судьям трактовать действия героя с разных точек зрения ещё больше запутывая до неузнаваемости дело. Таким образом ответчик из рядового законопослушного гражданина становится опасным преступником, при чем настолько опасным, что даже тюрьма кажется курортом для такого злодея, лишь смертная казнь может выровнять чашу весов.

Служители Фемиды — это каста привилегированных господ, которые только из милости позволяют с собой вести дела, причём последнее слово всегда остаётся за ними. Закон недосягаем, о нем ничего не известно. Известно лишь то, что Он существует и вершит судьбы людей. Нет закона над законом, закон всегда прав. Замкнутая, изолированная система которая лишь для видимости держит ворота открытыми не пуская туда никого. Бесконечный лабиринт созданный для того, чтобы жертва выбилась из сил и замертво упала где-то в тёмных коридорах отчаявшись найти выход.

Как-то сразу после прочтения отложил книгу, не в состоянии думать, о чём же была в ней речь, и почти сразу же принялся за другую даже не поняв, почему же так равнодушно отнесся. Однако это было как затишье перед бурей. И вот читаю я уже другую книгу и внезапно меня накрывает волна эмоций. Я был ошеломлен переменой. Но сразу понял — это результат действия не новой книги, а старой.

Мне кажется, эта книга — противостояние. Противостояние общества «нарушителю» той системы, тех устоев, сложившихся в обществе, где каждый знает своё место: появляется незнакомец с «другой планеты» и начинает там все менять. Начинает вмешиваться в дела других, начинает все «портить», нарушает баланс. Это вмешательство доставляет определенные хлопоты, некоторое возмущение, волной прошедшее по обществу. Как это близко и понятно в настоящее время — стоит только хоть немного покачнуть мировоззрение человека, как он ожесточенно набрасывается на тебя, пытается раздавить, вытолкнуть из своего мира и, возможно, правильно делает — кому понравится, когда все, к чему ты привык, все, что тебе так хорошо знакомо и понятно, пытаются изменить, разрушить, отнять? Люди тяжело воспринимают перемены.

Мне кажется, эта книга ещё и об эгоцентризме. Те немногочисленные персонажи, встречающиеся в книге, не принимают той позиции, того настроя, того мнения, что имеются у К. Они во власти Замка. А Деревня — авангард эгоцентризма, через который герою не получается пробиться, как бы он ни пытался. После того, как его более-менее узнали (первая встреча со Шварцером), ему везде пытаются помешать хоть как-нибудь вступить в контакт с Замком. Скорее всего из-за страха перед ним (Замком), а точнее из-за страха перед тем, какие будут от этого последствия: неизвестно, каких глупостей натворит К.

Лично для меня Замок — оплот трусов, прячущихся, не подпускающих близко челядь. А про бюрократию и говорить не стоит — это естественно, но эти трусы используют ее не по прямому назначению, а чтобы отгородиться. Хотя эта тема была, возможно, не достаточно раскрыта, но именно такое впечатление у меня сложилось.

Надеюсь, повторное прочтение все-таки даст ответы на вопросы, которые у меня еще остались. А может их станет еще больше...

9/10

Порядок, в котором Кафка писал роман, и его незаконченность — вот два момента, которые обязательно следует принимать во внимание при оценке «Процесса». Сначала Кафка написал первую и последнюю главы, и лишь затем — все остальное. Последняя, десятая глава показалась мне несколько суховатой и даже простоватой на фоне остальных, особенно по контрасту с девятой («В соборе»). Ни одна из глав при этом (кроме, разве что, последней), как и весь текст, не воспринимается как законченная. В контексте бесконечного процесса это видится как достоинство.

Но на ключевой вопрос — о чем же эта книга — ответить сложно. На поверхности лежат мотивы бюрократии и низкопоклонства перед начальством (хотя, в действительности, даже не низкопоклонства, а просто полного вакуума вокруг них — даже директор банка, в котором работает Йозеф К., появляется в книге ровно 1 раз, а высших судебных начальников и высших адвокатов и вовсе никто не видел, даже низшие чиновники суда!), самоуверенности и покорности судьбе, необходимости следовать правилам, пусть даже нелепым (некоторые из которых, конечно же, со спокойной совестью можно нарушить, только вот узнать, какие именно нарушать нельзя ни в коем случае, невозможно).

Но все же хочется поделиться своей интерпретацией основной идеи романа... Даже двумя.

1) Бывало ли у Вас такое: какая-то чужеродная мысль (быть может, даже совсем не обоснованная, не обусловленная ни единым обстоятельством) крепко засела в голове и не отпускает? А если посмотреть шире — возникла идея, которая никак не отпускает, а наоборот, затягивает? Например, желание посетить отдаленное место (например, Египет, как у Шампольона, что в те времена было предприятием недешевым и опасным) / постичь какие-то духовные смыслы. Но Вы не путешественник / никогда не совершали ни единого религиозного действия. У Вас есть сложившаяся жизнь (как у Йозефа К., работавшего прокуристом в банке), но Вы почему-то все больше и больше поддаетесь этой идее (как Йозеф К., сначала вообще не желавший участвовать в процессе, а под конец уже только этим и занимавшийся), пока наконец она не поглощает Вас целиком, и Вы понимаете, что эта идея съела всю Вашу жизнь (например, испортила отношения с семьей).

2) А может быть, книга и не об этом. Может быть, все эти нелепые правила суда — это правила человеческого социума? Можно нарушать их спокойно, это же не законы физики, можно вести себя самоуверенно и без оглядки на человеческий суд, не играя предназначенных ролей, или играя их не так, как нужно. До тех пор, пока не станешь изгоем.

Замечательная книга, уникальный мир Кафки... Снимаю балл за смазанную, на мой взгляд, последнюю главу.

Это мое первое знакомство с творчеством Кафки. И мне показалось, что текст очень сильно похож на рассказы Густава Майринка. О проблемах и непонимании обществом маленького человечка, в данном случае, Голодаря — мастера голодовки. Нашему герою безумно нравилось сидеть в клетке безвылазно 40 дней. И наблюдать, как за ним наблюдают, как ему не верят, думая, что втихаря ест. Его любимым занятием было смотреть как им восхищаются . Однако, всё течёт, всё меняется и Голодарь стал неинтересен почтенной публике, постепенно о нём совсем забыли. Вот именно в этом самом моменте, Кафка и выплеснул на поверхность конфликт общества и маленького человека, неспособного, да и если честно, не желающего меняться. Если бы снимали современный американский блокбастер, то Голодарь, или его друзья обязательно бы что-нибудь придумали, чтобы вновь вознести его на вершину славы (ведь должен быть хэппи-энд). Если бы рассказ описывал Достоевский, то наш герой бы испытывал душевные муки ещё как минимум несколько десятков страниц. А у Кафки всё вышло просто, как в реальной жизни.

Рассказ о том, как губительна не смена облика, а отношение близких людей. Стоило было их родному человеку измениться, как они тот час же все поголовно поменяли к нему отношение. Теперь он стал нежеланной обузой, его стыдились, боялись и даже желали избавления от него. Что, собственно говоря, в конце и случилось. Однако родственники усопшего не образумились даже после его смерти. Они по прежнему оставались рады тому, как всё сложилось, что более нету рядом того, кто некогда был полезен, а потом стал позором и нежелательным для родства.

История о том, как человек, искренне любящий своих ближних, не получает отдачи и постепенно чахнет. Он-то им желал добра даже в своём горе. Но всегда оставался непонятым. Ему не нахоилось места на земле в своём новом обличие, а превратится обратно не мог. Вот и завершилось всё весьма трагично.

Среди многого непонятного, интуитивно-страшного в жизни человека, наряду со страхом высоты, темноты и смерти, есть ещё одно – страх оказаться в состоянии безвыходности и безысходности, остаться один на один с абсурдным окружающим миром, где всё против тебя и нет спасения. Именно потому, что подсознательно этого боится каждый из нас, мы стремимся к дружбе, общению, поддержке, материальному благополучию и стабильности. Всё для того, чтобы не оказаться, как герой романа Кафки, в одиночестве, нищете, без цели в жизни и способности защищаться в вечно ведущемся против каждого из нас Процессе.

Ничего экстраординарного в этом рассказе нет. Всё описано настолько подробно, что ничего «додумывать» читателю не остаётся — как в старом анекдоте про жену и мужа: Кафка сказал, Кафка сделал, Кафка поспорил, Кафка оценил. Какой-то сногсшибательной внутренней идеи я также не приметил. Да, немного мрачно, немного мерзко, немного страшновато, но и всего лишь. Вся эта мерзость изобретённой машины, которая должна вроде шокировать — не шокирует. Страх, который она должна возбуждать в читателе — не возбуждает. Мрачная атмосфера улетучивается настолько же быстро, насколько быстро растворяется дым от сгоревшей спички, — и даже пахнет так же: кому-то вкусно (я знаю людей, которым нравится запах сгоревшей спички), кому-то не очень. Что этому способствует? Я думаю, что сама манера повествования, такая обыденная, подробная до атома, но более всего — персонажи. Эти безымянные четверо — офицер, путешественник, солдат и осуждённый — словно рисунки на картоне от коробки или на обёрточной бумаге: серые, безжизненные и аморфные. Некоторым исключением присутствует здесь лишь офицер, да и то потому, что вся его «жизненность» и хоть какое-то присутствие эмоций обусловлены лишь фанатизмом по отношению к системе, беззаветной преданностью старому коменданту и машине. В остальном же, серо, а грубо говоря — никак.

Ради любопытства прочёл несколько рецензий на роман и трактовок сюжета.

Моё мнение: нет тут никакой глубинной трактовки, кафка просто выплеснул на бумагу свой личный депресняк. Если прочитать биографию, то ясно, что он у него действительно был. Это не хорошо и неплохо. Нравится или нет вопрос личного вкуса. Мне не понравилось. Нет тут никаких великих смыслов. Если долго смотреть в мелкую мутную лужу, то, конечно, можно увидеть там великие глубины, вот только стоит ли?

Ради тренировки воображения и шутки придумал две трактовки книги, до которых кажется никто не додумался.

1. Дело происходит в чей-то голове. Кто видел мульт «Головоломка» тот понял о чём я. Деревня это подсознание, а замок сознание. Сознание вроде бы и выше, но на самом деле подсознанием не управляет. В книге чиновники реально на жизнь деревни не влияют. Их редкие контакты с жителями деревни означает, что подсознательная мысль проникла в сознание. Сказано, что если чиновник каго-то там забывает, то забывает не только его прошлое но и в некотором смысле будущее. Мысль вытесняется в подсознание, мозговой блок. Герой в этом случае олицетворяет мысль стремящуюся пробится в сознание-замок. Мысль о том что носитель этого разума живёт как-то неправильно: видно же какой в этом разуме бардак. Но её постоянно вытесняют обратно.

2а. Квантовое толкование. Деревня квантово размазана и только наблюдатели из замка сообщают ей некоторую стабильность. Если чиновник прекращает наблюдать человека, то забывается и его будущее — мировая линия становится неопределённой и даже если вновь произойдёт коллапс то это будет уже не тот объект (помните, чиновники забывают не только прошлое человека, но и будущее). Реально замок не чем не управляет, но его наблюдение стабилизирует деревню и потому чиновники пользуются огромным почётом. Герой хочет пробраться в замок, что бы стать более стабильным.

2б. Возможен и обратный вариант: квантово размазан замок и чиновники. Поэтому герой и не может никого из них поймать: их мировая линия расплывается. Они как бы есть, но их как бы и нет. На контакт с жителями деревни чиновники идут, что бы маленько стабилизироваться. Но герой неизвестных фактор, он может пронаблюдать и сколлапсировать их как-то не так. Поэтому они от него и бегают или он вообще не обладает в этом смысле свойствами наблюдателя. Зачем ему нужно в замок? а бог его знает. Может быть он посланец хаоса и хочет всё окончательно размазать, а может наоборот посланец порядка и хочет всё стабилизировать. Сами придумайте.

Кстати, кватновой неопределённостью можно объяснить и все странности деревни, в первом варианте они объясняются фокусами подсознания.

Вам смешны эти трактовки? Что ж, мне тоже! Но они не хуже всех прочих и полностью укладываются в логику текста, если тут вообще можно говорить о таковой.

Роман Франца Кафки «Процесс» — прекрасная аллегория того, до какой степени опасно приспособленчество и стремление быть хорошим гражданином общества, живущим по «правилам», но не задумывающимся о сути этих самых правил. Начинается роман с того, что банковскому работнику приносят повестку из военкомата… ой простите предписание участвовать в судебном процессе, где он обвиняется по некоему уголовному делу. Не вникнув ни в суть своих прав, ни в причины возбуждения уголовного дела, слабый умом и робкий духом немецкий «Кузьмич» покорно начинает действовать по алгоритму «советский суд самый справедливый суд в мире» и закономерно попадает в лабиринт бюрократических мытарств, навязанных системой. И выбраться из этой загадочной ролевой игры с неясными правилами и абсурдным поведением всех участников ему уже не суждено. Тактика дала сбой, товарищ Сталин не помог… А ведь мог бы просто сбежать и не ходить в суд… Хорошо хоть по примеру китайских товарищей коммунистов простофилю не заставили пулю для расстрела оплачивать, прирезали как собаку ножом. Роман Кафки — это суровый приговор конформизму и тактики «моя хата с краю», который рано или поздно оборачивается Холокостом, Голодомором,37 годом (как ее не запретили в России вообще не понятно). Также в книге хорошо показана тлетворная сущность замкнутых самих на себя корпораций типа масонских лож или германских фемических судов (на тайном народном сходе), где рано или поздно суд превращается в беззаконную расправу толпы над невинной жертвой. По итогу скажу, что предсказание Кафки многократно сбылось и не утратило своей актуальности. Ниже 10 поставить не могу. Гениально.

Беспросветное повествование, собранное, как мозаика, из разрозненных кусочков, не позволяет мне высоко оценить финальную картину. Однако сюжетная составляющая, подталкивающая к размышлениям о собственном поведении и поведении человеческом вообще восхищает. Недаром говорят — всё гениальное просто. И эта книга проста, открыта и располагает к рефлексии.

Некий Йозеф К., проснувшись обычным утром (вру, не совсем обычным, а в свой день рождения), внезапно обнаруживает, что арестован. Этот арест условный, то есть К. может спокойно продолжать свою жизнь, работать, ходить куда ему вздумается, но теперь-то он знает, что против него начат процесс. Что примечательно — на протяжении всего романа ни господин К., ни читатели не узнают, в чем именно обвиняется герой. Но отнюдь не это даже важно. Кафка мастерски показывает, что творится вокруг героя — меняется отношение окружающих, само наличие процесса давит на Йозефа морально, он начинает сомневаться в собственных поступках и мыслях, тяжелая ноша не позволяет ему выполнять собственные обязанности...

Герой медленно и верно ломается. И весь этот процесс показан с такой поразительной точностью, да ещё на фоне сюрреалистической бюрократии, что читатель начинает почти физически чувствовать эту тягость, когда некое обвинение висит дамокловым мечом над головой, а поделать ничего нельзя, и все попытки впустую...

Не может ли весть текст быть одной большой метафорой? Из биографической справки о писателе мы знаем, что Кафка долгое время работал с делами о травмах на производстве. Не может ли вся повесть быть иносказательным описанием тяжелой формы инвалидности? Ведь что случилось по факту, если отбросить всю мистику? По неизвестной причине семья теряет кормильца, который становится недееспособной обузой. Но при этом семья помнит, что это «все-таки член семьи, что с ним нельзя обращаться как с врагом, а нужно во имя семейного долга подавить отвращение и терпеть, только терпеть». Семья терпит, но это терпение подкашивает их морально. Главный герой никак не может помочь им: он реальная обуза, которая может только постараться не мешать. Но свою чудовищность и неуместность он тоже не осознает и о суициде не помышляет: он даже пытается мысленно строить какие-то планы насчет своей сестры.

Несмотря на произошедшую с главным героем метаморфозу, полноценное понимание ситуации, в которой он очутился, у него не сложилось до последнего дня его жизни. Он по прежнему считал себя полноправным членом семьи, что безусловно не так. Статус кормильца был давно им утрачен. Он стал иждивенцем. И это только поначалу. А потом даже наиболее близкие люди перестали видеть в нем человека и стали использовать местоимение «оно». «Будь это Грегор, он давно бы понял, что люди не могут жить вместе с таким животным, и сам ушел бы. Тогда бы у нас не было брата, но зато мы могли бы по-прежнему жить и чтить его память».

С самого начала было очевидно, что главного героя рано или поздно не станет. Вопрос лишь в том, наступит ли у него понимание этого факта, и какую часть часть душ близких людей он утащит с собой на тот свет. Эта история, которая не может закончится хорошо. Но все-таки у нее счастливый конец.

Замок — первый роман Кафки, который я решил прочесть.

Честно говоря, я ожидал чего-то вроде Оруэла, но ошибся.

Книга тяжелая. Действий мало, а вот часовых диалогов (во времени произведения) — много.

Да, диалоги не просто «Бла-бла»: смысл в них есть. Кроме того все эти диалоги создают спектр того самого сюрреализма (или просто описывают «иной мир»).

Но мне всю книгу не давала покоя упёртость главного героя: «Ну зачем идти против чуждой и враждебной тебе системы?», «Почему просто не свалить оттуда побыстрее?» или на крайняк: «Почему не принять одно из предложений местных и не осесть по местным правилам?».

Сложилось ощущение, что К. просто мазохист!

В общем, о прочтении я не жалею, но остался осадок, словно я не дозрел до этого произведения (может так и есть). В любом случае: вроде прочитал, а вроде, что то от меня ускользнуло — неприятно.

Трактовок «Превращения» сколько угодно. Зная биографию автора, повесть легко ложится в канву психоанализа. В частности — взаимоотношения детей и родителей. Или же история несчастного Грегора обличает лицемерие родительской любви в угоду потребительства. То есть тебя любят, только когда ты приносишь деньги и содержишь семью. Стоит лишь оказаться нетрудоспособным — становишься обузой и от тебя желают избавиться. А вдруг это — тонкая психологическая драма человека, оказавшегося не на своём месте. Отвергнутый и непонятый другими он тихо издыхает в одиночестве, чужой даже для родных.

Вот и получается, что сюрреалистическая картина, написанная автором — глубокое, многогранное произведение, где сокрыто множество смыслов. Всё может быть. Меня же «Превращение» позабавило и только. Вначале были робкие намёки на ужастик, но стиль автора не допускал иных трактовок, кроме фарса. Милого, забавного фарса, эдакой мышиной возни. Да, было интересно. Кафка оказался хорошим рассказчиком (это первое знакомство с творчеством знаменитого австрийца), да и хотелось узнать, чем же всё закончится. Но превозносить произведение всё же не буду.

Тяжелая психологическая повесть, о переоценке приоритетов в связи с катастрофой.

Сложное отношение семьи к родному человеку — тяжело больному человеку. Семья естественно чувствуют ответственность за него, ведь их комфорт, уют и все блага заслуга его труда и любви к ним. А что теперь? Особая еда, отвращение — уже не осознанное с которым они смотрят на своего, некогда благодетеля и заступника.

Л.Н. Толстой писал о схожем в «Анне Карениной»:

«Все одного только желали – чтоб он как можно скорее умер, и все, скрывая это, давали ему из стклянки лекарства, искали лекарств, докторов и обманывали его, и себя, и друг друга. Все это была ложь, гадкая, оскорбительная и кощунственная ложь.»

Сестра Грегора, напоминает мне Левина: «И эту ложь, и по свойству своего характера и потому, что он больше всех любил умирающего, Левин особенно больно чувствовал». И завершает мысль: «...несмотря на смерть, чувствует необходимость жить и любить». Как и вся семья Грегора после его смерти...

Кафка стал, если угодно мемом.

прилагательное «кафкианский» нередко используется людьми там, где простых «абсурдный» и «бредовый» недостаточно.

при такой славе читать самого Кафку уже необязательно.

«Превращение» если не самое известное, то самое знаковое произведение писателя.

когда открываешь «Превращение», будучи закаленным читателем всяческого абсурдизма и постмодернизма, то оказывается, что основоположник жанра с современной точки зрения писал достаточно традиционную литературу.

история о том, как человек (судя по всему очень славный, хотя и бесхарактерный малый) проснулся поутру обратившись в жука, сюрреалистична по сюжету, а по изложению представляет собой крепкую и аккуратную европейскую прозу начала 20 века.

нельзя сказать, чтобы рассказ разочаровывает и оказывается меньше своей славы, нет.

но поскольку ожидаемого ужаса, трэша и угара так и не случается, то выносишь странное убеждение, что история несчастного Грегора была точно такой же, если бы его разбил паралич.

зловещий, но не за счет жестокости, а скорее за счет духа обреченности, рассказ, сильно повлиявший на литературу и составивший славу автора.

однако, именно он заставляет думать, что Кафка с современной точки зрения оказывается недостаточно «кафкианским».

После недавнего посещения Праги, где упоминания о Кафке встречаются чуть ли ни на каждом шагу, я решила, что нужно побороть своё невежество и начать знакомство с этим автором. Для начала выбор пал на данную повесть.

Так вот, знакомство вышло вполне удачным. Зная биографию автора, можно понять, что сподвигло его на написание данного произведения.

Личную трагедию он трансформировал в этот незатейливый образ. Мне искренне жаль главного героя — Грегора. А если автор заставляет переживать за героев, то несомненно, это произведение для меня будет интересным. По началу, кажется, что речь идет о превращении Грегора в жука. Но на мой взгляд, главное превращение данной повести, это во что превратилась семья главного героя. Ведь он даже в облике насекомого, оставался в душе человеком, переживал, страдал, мучился. А его родные и работодатель как выяснилось, его просто использовали и вот они как раз ведут себя как животные... И ведь, если присмотреться, таких нахлебников и по сей день хоть отбавляй...

Итак, первая прочитанная мной книга Франца Кафки. Что я думаю об этой книге? Она... дает много пищи для размышлений. Сначала ты стараешься понять, что же здесь происходит, кто такой главный герой, каковы мотивы его поступков, каковы мотивы поступков всех, кто его окружает. При этом стараешься это понять через призму неуловимого слога писателя. Кажется, что он сам не задается ответами на эти вопросы, а просто рассказывает все так, как оно есть, не вдаваясь в подробности... и даже не заботясь о том, что подумает читатель, чем будет озабочен. Затем, не находя ответы на эти вопросы, но продолжая держать их в голове, задаешься другими — а что автор скрывает под всем этим миром, что он имел в виду, что за метафору автор вложил в этот мир... и честно говоря, именно эти вопросы как-то успокаивают разыгравшиеся чувства, по поводу отсутствия заботы о читателе, и мотивируют самому во всем этом разбираться, строить свои догадки и умозаключения. И именно здесь начинается самое интересное, точнее, именно здесь охватывает желание продолжать читать ... но как то спокойно размерено. И совсем нет ничего страшного в том, что рукопись не закончена. Она словно и не должна быть закончена. Мы случайно попали в этот мир, и также случайно из него выходим, предоставляя героя самому себе и только ему известно, что с ним будет дальше.

Мне книга понравилась, однако я ставлю оценку 8. С одной стороны, это потому что я еще не нашла книгу, которой бы мне просто захотелось поставить 10 без каких либо оговорок, и «Замок» этой книгой тоже не стал — это дело чувств. Но даже не 9, ибо действительно порой его трудно читать, и не потому что он задает очень много вопросов, а потому что текст сам по себе сложно воспринимается. И не раз у меня за прочтение возникла мысль, что у Кафки была либо шизофрения, либо эпилепсия (имею незаконченное высшее как клинический психолог). Эти люди всегда вызывают интерес своей нестандартностью мышления... как и здесь, но понимать их действительно порой непросто. И лишь потому 8. И если говорить о чувствах — я окунулась в этот мир, переживала за все происходящее, кажется, с любым из героев, испытывала «испанский стыд» за некоторые поступки К. и жила этими чувствами. То есть роман насыщает своими переживаниями, и поэтому останется внутри, в памяти, на долго.

Один из лучших рассказов сумасшедшего гения.Да Кафку не любит,не понимает и не читает большинство любителей литературы.Но кто проникся,кого зацепило его творчество или как говорит молодежь, врубился,тот перечитает всего Кафку.Он как опера.На неё всем необходимо сходить.Но после первого посещения народ сразу же делится на два лагеря.Первые те кому понравилось и они будут посещать её периодически.И те кто больше никогда туда не пойдет.Так и с Кафкой.

Я отношусь к тем кто любит этого писателя.Я прочитал всё что смог найти.Я не буду писать о самом рассказе,для меня он так же прекрасен как и всё его творчество.Поэтому такая высокая оценка.

Если пытаться вдумываться в то, что происходит, то запросто можно сойти с ума. Наверное. Я бы сказал, что это детектив или приключение, потому что действительно непредсказуемо, что произойдёт дальше и что вообще может произойти, а уж тем более, чем всё это закончилось.

Книга написана очень просто. В том плане, что предложения чаще простые, не распространённые, без метафор, по крайней мере, по сравнению с тем, что я читал в последнее время. Поэтому скрытый смысл просто не помещается в тексте, а прячется между строк. Для меня большей частью в атмосфере безысходности, непредсказуемости и нереальности.

И, на мой взгляд, эта атмосфера завела людей слишком далеко, за пределы смыслов, которые можно найти в самом произведении.

Можно в начале произведения заподозрить сатиру бюрократии (на обложке моей книжки написано, что это один из подтекстов романа), но уж высмеивания тут точно нет. Горечь, может быть, но, скорее безысходность. И слишком уж эта бюрократия неземная, чтобы хоть как-то отражать ту, которую я наблюдал в жизни. Здесь они достаточно скромные, недоступные — это да, но они не похожи на тех вредоносных созданий, которые протирают штаны в земных кабинетах. В Замке они вроде как работают, и достаточно напряжённо, хотя тут трудно говорить определённо о том, что происходит в замке.

Ведь большую часть препятствий создали не чиновники. Большую часть препятствий создаёт общественное мнение. Оно давит гораздо сильнее. Жители Деревни сами создали себе неписаные ограничения без помощи сверху и доставили товарищу К. куда больше проблем.

Да и другая (тоже написанная на обложке) метафора о том, что путь к Замку — это путь к Богу кажется мне просто придуманной читателями-фантазёрами. Хотя с другой стороны «землемер» — это прекрасное название для человека, который держит путь к непонятному и недоступному. Но ИМХО — непонятность и недоступность не то, что бы главные свойства Бога.

Если бы меня спросили про что «Замок», я бы ответил:«Про то, что все люди очень закомплексованы и видят ситуацию лишь со своей субъективной стороны, что довольно сильно мешает им самим и особенно другим людям жить свободнее».

Кафку люблю нежной любовью.

«Процесс « был первой книгой этого автора, которую я прочитала. Хоть книга достаточно тяжелая в плане самого смысла, читается на одном дыхании. Я не могла заснуть — «еще одну страничку и спать, честное слово». Описание бессмысленности и беспощадности бюрократии, полнейшая безысходность и непонимание происходящего. По сути, это наша действительность с нотками абсурда.

Кафка — гений. Сам по себе он очень интересная личность. Советую не останавливаться на одном «Процессе«!

Колония. Тропики. Жара. Осужденный. Экзекуция. Двенадцатичасовая пытка с летальным исходом за то, что человек заснул на посту. С подробным описанием процесса, поведения пытуемого и прочими прелестями, которые очевидно должны нам дать понять (по замыслу автора) как жесток наш мир. Лично мне они дали понять, что я хочу держаться подальше от творчества автора, от этой квинтэссенции мрачности и депрессивности, после которых хочется удавиться и забыться.

Для кого-то этот автор близок, кто-то считает его гением. Не буду спорить. Но форма подачи, стиль изложения и пронизывающее насквозь, как эта дурацкая пыточная машина, ощущение темной болезненной абсурдной безысходности, просто вывели меня из себя и не дали возможности оценить глубину таланта писателя.

«Превращение» – если так можно выразиться, более логичный сюр, чем тот же «Замок», в котором, на мой взгляд, не то что логика вообще, но и внутренняя логика отсутствует напрочь. Поэтому в этой повести я хоть вижу по-прежнему Кафку, но Кафку другого.

Как же автор жестоко надругался над моими эмоциями. Во-первых, их много и разных: отвращение к этому сучащему лапками жуку (встречают по одежке, что уж тут говорить), жалость к нему, потом сочувствие, борьба с отвращением к Грегору, но отвращение к семье, тут же смех, боль.. Во-вторых, они все на 100%, если чувствуешь – то всей душой, и, противоречивые, эмоции рвут тебя на части. В-третьих, такое ощущение, что автор всё-таки садист, что основной целью было заставить читателя пережить всё это и только потом открыть какой-то философский смысл.

Об этом самом философском смысле долго говорить не буду. Потому что не хочу. Еще раз доставать органы (идеи) из уже зашитого (прочитанного) трупа («Превращения») нет ни малейшего желания. Да, ассоциации именно такие. Извините.

«Описание одной борьбы» может выглядеть разглядыванием узоров и различных вещей на кофейной гуще. Кто знает, что имел ввиду автор? Все наши домыслы могут оказаться неверными, а логические построения и предположения на основе расказа будут всего-навсего попыткой вдохнуть жизнь в мертвое тело. Страшный «кафкинский» сон, в котором проскальзывают мотивы одиночества, страха перед возникшим препятствием (образ горы, заслоняющей веселящую даль), выдуманной любви, разворачивается на страницах рассказа, словно автор, действительно пережил его и записал его сразу после пробуждения. А может, в оригинале текст расссказа был написан(или напечатан) таким образом, что первая буква каждого предложения образовывала новый смысл, действительно понятный для кого-то из окружения автора, для тоже же Брода. Даже критики и знатоки творчества Кафки мало что смогут сказать по поводу этого произведения.

Вы берёте в руки книгу, рассчитывая найти под обложкой скучную, мало кому нужную классику, припорошённую пылью времени, и почти преданную забвению. Ваши глаза заранее устали, мозг предвкушает скуку, рот тщится подавить зевоту... Внутренний монотонный голос начинает отсчет. 10... 9... 8... И вы уже знаете, что на счёт «ноль» вы попадёте в Америку начала ХХ века. Вам 16 лет, вы — немец, Карл Росманн, и вы отосланы семьёй на время, чтобы забылся небольшой скандал пикантного свойства. Вашими первыми ассоциациями будут «Американская трагедия» и почему-то О'Генри. Вашей первой эмоцией — удивление. Глаза открыты, зрачки медленно расширяются. 7... 6... На ум приходит вторая ассоциация — Чарльз Диккенс. И отчего-то отражённое на стекле сияние «TSOL», будто намекая, что не останется никаких следов... Это долгое путешествие в никуда, и — как в жизни — никаких изменений к лучшему не ждите... 5... 4... Перед вами разворачивается одиссея молодого человека, приехавшего в Америку начинать новую жизнь практически с чистого листа, и столкнувшегося с абсурдностью человеческого существования — когда уже кажется, что всё вот-вот наладится, становится только хуже. 3... 2... Этот роман рекомендуется для первого знакомства с творчеством Кафки — просто, динамично и увлекательно. Практически лёгкий авантюрный роман, а не скучная замшелая классика (и подлинный Кафка проявляется лишь в самом конце, во 2-м фрагменте, где прорисовываются дальнейшие хождения по бюрократической цепочке, где чувствуются зачатки гротеска). Из простительных недостатков, вызванных уважительными причинами — незаконченность произведения. За фантастикой, разумеется, отсылаю к «Превращению»... 1... А если вам захочется почитать ещё чего-нибудь в таком же роде, попробуйте «Четвёртый позвонок, или Мошенник поневоле» финна М. Ларни... 0... Вы в Америке...

(прочитанный вариант перевода — М. Рудницкий)

Прекрасная новелла! Кафка выступает в ней тонким психологом и прекрасным рассказчиком. Это произведение — яркий пример литературного сюрреализма, того самого «сверхреализма», когда всё абсолютно логично и реально, и только только лишь одна деталь — в данном случае это болезнь Грегора — делает вещь причастной к фантастическому жанру. Замени автор удивительную метаморфозу на банальную болезнь — и всё, повествование из остросюжетной мистической новеллы превращается в очередное порождение критического реализма.

Однако, именно фантастический элемент сделал данную повесть настолько интересной, именн он, если так можно выразиться, помог читателю расставить нужные акценты.

Очень качественная и тонкая работа.

Тяжко мне далось. Как и с большинством книг в последнее время, я давно хотела прочесть «Процесс» и тут добралась, вся в предвкушении (почему-то большие надежды я на Кафку возлагала)...и зря потратила время. Читать стоило наверное только ради притчи в конце — она хоть немного оживила повествование и вообще понравилась мне.

Идея конечно достойная у книги, и финал хороший, и всё правильно, но подача ужасно тяжелая.. Вся книга нууудная, мысли пережевывались подооолгу, ваай, я бы сократила до рассказа; всё, что я вынесла из книги, в принципе было понято уже странице к двадцатой.

В общем, теперь я конечно с гордо поднятым носом могу говорить, что читала Кафку, и могу даже высказаться об одном из его романов, но мне совсем не понравилось.

Хотяя.. внутри сидит какой-то таракашка и говорит, что нужно еще что-нибудь у него почитать, что первое впечатление в данном случае может быть обманчиво)

По Кафке оказывается, что внешнее решает все. Стоит тебе перестать быть нормальным человеком, так за этим моментально следует выпадение из социума, отчуждение родных и близких и отвращение окружающих.

К сожалению, роман не окончен и если в случае с Замком этот факт логично вписывался в структуру бредового сна, который резко прервался пробуждением, то здесь все иначе. Книга написана совсем в другом стиле. Писалось все видимо кусками, в разное время, потом оставлялось валяться в недрах рабочего стола, ждать очередного нужного настроения, поэтому есть провалы в событиях...

После прочтение книги я всегда задумываюсь, а что хотел автор мне, как читателю, всем этим сказать? Вижу все того же, «фирменного» главного героя Кафки – одинокого, неприкаянного, с нелогичными и усложненными семейными/любовными отношениями, потерявшегося в большом мире, который он пытается понять и вникнуть в смысл происходящего, исправить заведенные ошибочные схемы поведения окружающих людей, но все без толку, он один, а против него миллионы, привыкших жить как живется людей.

16-ти летний юный душой и мыслями главный герой поражает своей честностью, добротой, участливостью, чувством долга, рвением к лучшей жизни, оптимизмом, когда казалось любой другой на его месте опустив голову потерял бы последнюю надежду и веру в людей. В начале чтения, мне думалось, что дядя специально прогнал Карла, после маломальских наущений жизни в Америке, чтоб тот не расслаблялся и начал самостоятельное карабканье к высотам «американской мечты» и незримо наблюдал за ним, чтоб в конце, после личного успеха Карла в каком-то деле принять его с почестями обратно. Но все обрывается на заключительной поездке на поезде в некий Неверлэнд. Кто теперь знает. Нам остается лишь догадываться что произошло бы в Оклахомском театре с Карлом, как он отбился от Робинсона и Деламарша… видимо сбежал, если к театру пришел без документов и вещей…кто такая Фанни… куда привез на каталке и зачем Карл Брунельду… и вмешался ли еще раз в жизнь Карла его дядя… одно ясно, что счастливого конца Кафка тут не предполагал (из перелопаченных примечаний к роману), да и не в его это стиле.

Так и хочется воскликнуть словами из старого советского фильма: «Скверно, товарищи, скверно…». Нет, рассказы Кафки мне нравятся, а «Сельский врач» и «В исправительной колонии» для меня вообще в числе самых лучших. Но есть у него и рассказы, которые я, хоть убей, не могу воспринять. Вот и «Нора» в числе этих «не лучших». Рассказ, как я понял, ведётся от лица горностая, что как всякое «звериное» повествование наталкивает на мысль об иносказаниях. И действительно некоторые аналогии можно провести. Тут, судя по всему, этот горностай символизирует человека, а нора ¬– человеческое жилище. Жилище, которое превращается из «крыши над» головой в нечто властное, порабощающим своего жильца, заставляющем его беспрерывно обустраивать, улучшать, терзаться по поводу его сохранности, испытывать ужас и мучения – и, тем не менее, отдаваться своему жилищу всецело. Эта нора заменяет обитателю всю жизнь, превращая его в безропотную, страдающую куклу, единственные мысли которой: «Как бы нора… Как бы чего не случилось с норой… Как бы некто не проник в нору…» По крайней мере так я всё это понял. И сама по себе идея не отличается новизной. И – самое главное –стиль… Настолько всё затянуто, настолько всё забрызгано повторениями и однообразными переживаниями героя, что для меня прочтение рассказа превратилась в настоящую муку. Делать над собой усилия приходилось, чтоб дотерпеть до конца. «Скверно, товарищи, скверно…»

Еще до того как была перевернута последняя страница этой книги, я уже понимал, что не смогу написать нормальный отзыв. Потому что я ничего не понял. Вот вообще. Совсем. И это даже несмотря на то, что перед романом была прочитана достаточно большая критическая статья по произведению, где в том числе описывались различные трактовки описываемых событий.

Да, это реально какой-то сюрреализм. Начало кажется нормальным и даже интересным, но потом начинает приходить осознание того, что происходит что-то совершенно непонятное и абсурдное. Что это за процесс? Что за судебная система, которая не совсем судебная система? И хотя, если задуматься, можно за этими странными образами местной реальности увидеть множество самых разных вещей, но что хотел этим показать автор? Это главный вопрос и нет идей, как на него ответить.

При этом нельзя сказать, что роман плохой. Написан он хорошо и в нем однозначно что-то есть. Но это что-то постоянно ускользает при попытке его нащупать или понять. И так ходишь вокруг да около на протяжении всей книги и в итоге остаешься ни с чем.

Кто знает — переоцененная это книга или может быть я просто еще до нее не дорос? Или просто не мое? Но читать то было интересно. Но — непонятно.

Как итог. Своеобразное произведение. Очень. И хотя читать интересно, но суть уловить весьма непросто. Да и те кто думает, что уловил ее. Так это или может им тоже это просто кажется? Это и минус книги и ее плюс. Минус — после прочтения чувствуешь себя полным болваном, потому что ничего не понял. Плюс — там должно быть что-то в глубине, это ощущаешь где-то на периферии. Вопрос — как туда докопаться? Вот честно — читать бы никому не посоветовал. Да и сам бы не стал читать, если бы знал, как оно будет.

Реальность или абсурд?

Однажды герой просыпается и обнаруживает, что превратился в жука. Его не волнует что зачем и почему — факт есть факт, он теперь огромное насекомое. Но хуже то, что теперь герой не может пойти на скучную работу, зарплата которой уходит на содержание семьи. И остаётся только лежать под кроватью и терять всё, что окружало тебя всю жизнь — семья-паразиты, безликие начальники, абсурдная ответственность за близких. Дико? А почему? Если вы превратитесь в таракана, то вместо извечных вопросов «что зачем и почему» вас будет заботить только одно — работа! Деньги, на которые вы будете жить! А если ещё у вас сидят на шее...

Реальность или абсурд?

Сложно сказать. Но близки ли чувства бедного Грегора Замзы? Безусловно. Как бы нелепо это не звучало, но я целиком и полностью сочувствую ему. Не потому что он стал чудовищем, а потому что потерял работу. И потому что теперь семья обвиняет его в том, что он теперь не может ничего заработать. А хуже то, что никакого сочувствия со стороны не будет.

Реальность или абсурд?

Решайте сами. Одно другого не исключает.

«Замок» Кафки – это австрийская «Алиса в стране чудес». Весь тот абсурдный сюрреализм нашей повседневной жизни, который Кэрролл подаёт весело, легко и наслаждаясь процессом, в «Замке» показан с трагической стороны. Бессмыслица жизни, убивающий абсурд рутины, безнадежность попыток вырваться из норы, простите, из деревни, как и безнадежность попыток добраться до замка – все эти темы раскрываются с поразительной ясностью и спокойствием. Как писал Кундера, Кафка – самый спокойный автор в мировой литературе, у него главный герой никогда не истерит, не срывается, не выплёскивает эмоции. Впечатление получается сильнейшее, несмотря на то что роман не закончен. Если Кафка хотел сжечь его, как недоделанную книгу, то его эстетический вкус и точность слова невероятны и за гранью человеческого.

Подобные произведения в англоязычной литературе – «Колыбельная для кошки» Курта Воннегута, «Твин Пикс» Дэвида Линча. В русской культуре – фильм «Сталкер», который испорчен как раз истерикой и надрывом. Для меня лично Кафка задает идеальное изображение жизненного абсурда, относительно которого я ранжирую всё остальное, вплоть до комедийных сериалов. Это безусловный эталон.

Моя нора — моя крепость.

Это произведение как нельзя лучше отражает сущность человека, вроде мыслящего, но в то же время живущего идеей собственности и накопительства. Читаешь этот рассказ-монолог и жутко становится, ведь все так и есть, чем больше человек имеет, тем больше потребностей возникает у него, рождается желание накопить, сохранить, приумножить. Вот только кто-то копит знания и развивается, а кто-то копит вещи, продукты, закрываясь в себе и своем маленьком мирке-складе. Рано или поздно этот мирок становится хозяином человека, который уже не в состоянии прожить без вещей, возможно и не нужных ему совершенно. Так происходит погружение в одиночество, добровольное замуровывание себя в комфортном склепе-жилище.

Мрачная атмосфера произведения прекрасно передает горячечные страдания героя-крота, его метания и надуманные страхи. Используемые Кафкой сюжетные повторы и повторы-размышления оправданы, ведь именно так автор показывает рутину, погребающую из дня в день под собой человека, лишающую его воли, порождающую страх вмешательства в устоявшуюся, заболоченную жизнь.

Все мы в некотором роде кроты, живем в своих норках, все подвержены вещизму и самоизоляции, разница только в том, насколько мы еще открыты миру, окружающим нас людям…

Сложно сказать что-то по существу. Повесть небольшая, а простора в ней и того меньше.

Только совсем уж ленивый читатель, наверное, не высказывался о «Замке» Франца Кафки. Его разделяли, препарировали под микроскопом, выискивали глубинные смыслы и строили предположения о том, что же на самом деле представляет из себя это произведение. Увы, роман не закончен и многое для нас останется неразрешенной загадкой. И, зная манеру автора, можно предположить, что и сам он не знал, куда выведет его эта стезя. Если же говорить о крупной форме автора, то я, пожалуй, поставлю «Процесс» выше «замка», хотя на общем литературном фоне это примерно как сравнивать Джомолунгму и Чогори, причем, стоя где-то у гималайских предгорий.

Рафиированное кафкианство «Замка» проявляется, возможно не так ярко, как в процессе, но само по себе тягучее и наполненное смысловыми оттенками повествование затягивает — медленно и постепенно, вызывая не столько дискомфорт и беспокойство, как в «Процессе», но скорее некий гипнотический транс, постепенное погружение в мир Замка, который обрастает вокруг тебя множеством причудливых ростков-деталей, укореняется, переплетается в итоге образуя непроходимую завесу. Кому-то в ней будет тесно, кто-то, напротив, найдет множество скрытых потоков и лазеек. Кто-то просто не сможет протиснуться сквозь эти плотные заросли и бросит все еще раньше, чем бросил сам автор.

Первое моё знакомство с Францем Кафкой.

Рассказ слушал в аудиоверсии проекта «Модель для сборки». Около 5-6 раз начинал слушать с начала, потому что «отключался». А ведь я аудиал, и в течение 10 лет постоянно слушаю аудиокниги. Натренирован. Так вот, на слух взять этот рассказ почти невозможно.

Я начал осваивать его глазами и в тексте. Чуть лучше воспринимается, но все равно тяжело. Читать приходится по принципу: тришага вперёд, два шага назад. Прочитав некоторую часть текста, прочитанное просто стирается в памяти. Образ Жозефины не складывается, образ её отношений с народом — тоже. Заметил интересную особенность. Текст амбивалентный. Сначала утверждается одно, и почти сразу другими словами утверждается обратное. (То народ любит пение Жозефины, то народ на самом деле не любит это пение, и т.д.). Поэтому и трудно воспринять текст,в сознании не оостаётся чего-то определенного. После прочтения я не смог сказать, что я прочитал и о чем прочитал. Кроме раздражения ничего не получил. Литература для литературоведов.

Нет места лучше, чем трамвайная площадка, для миросозерцания, как философских размышлений без итога — просто процесс, как автоматическое письмо. Трамвай поэту не столько транспорт, он больше чем путешествие в пространстве: поездка на трамвае — путешествие по времени, путешествие во времени, порой и путешествие вне времени: это не просто времяпровождение и сопровождение пространства из пункта А в пункт Б: это и время на созидание миров иных.... Пленэр, где этюдником порой клочок билета, как у Сигизмунда Кржижановского.

И патовая ситуация: трамвай и состояние быть Кафкой... Живописать словами незнакомку, как Леонардо когда-то, предчувствуя смягчающую мистикой патину вечности, писал на загрунтованном тополе (так на досках пишут и иконы) Мону Лизу: без излишеств, без бровей, только с тайной....

Хороший повод для составлению литературной антологии «Трамвай»: где

Кафка, Замятин, Мандельштам Осип, Гумилев, Мандельштам, уже Роальд, Кржижановский, Булгаков, Хармс, Ходасевич, Борис Поплавский, Георгий Иванов....

Показан результат закономерного развития любой достаточно сложной иерархической структуры, в том числе и возникшей революционным путем или вследствие пригожинского перехода.

Не единственный, но наиболее вероятный, от Австро-Венгрии до самого Конца Времен. И уж, конечно, «Замок» — это не путь к неведомому богу, это и есть означенный бог.

Если бы Дантон мог прочесть эту книгу, он бы, вполне вероятно, выбрал для последнего слова по пути на эшафот какую-нибудь из реплик Землемера.

Подозревать Кафку в подверженности воздействию классиков из школьной программы по меньшей мере наивно. Как, впрочем, и доискиваться главных мотивов поведения ГГ.

При видимой незавершенности, рассказ «закольцован»: перманентный кошмар пространства одинокого холостяка, — жизнь, как кошмарная пытка обыденностью, кошмарная рутина размеренной жизни, когда даже достигаемое желание-изменение, — планы которого долго и нудно вынашиваются, а потом долго и нудно домогаются к исполнению, — вдруг превращается в невыносимую пытку, к которой, если не можешь от избавиться, надо привыкать....

«Монастырь» одинокого холостяка не терпит попрания его устав. Мысли-желания одинокого холостяка, просыпающиеся только на лестнице — на ступеньках от первого до седьмого этажа (остальное время — «уют» квартиры одинокого холостяка и битва за этот уют со служанкой, и «уют» работы и битва за этот уют с хозяином...) — мысли-желания, которые рождаясь тут же разбиваются в прах твердокаменной логикой старого холостяка, ибо грозят потрясти устои «уюта», грозят неминуемой расплатой: за мелкие радости (общество собаки) надо платить — ведь каждое живое существо подвержено жизни, болезням, старости и смерти....

Фантастический подарок (или материализация мысли-желания о необременительном спутнике-существе) — два «живых» мячика! Но, — превращаются в новую невыносимую пытку (тем более на работе пара таких же попрыгунчиков-практикантов; да — отметим внимательно, как отражение в зеркале: неуклюжий сын-недотёпа служанки и парочка живчиков-дочек дворника...)

Пространство старого холостяка сворачивается в бесконечную зеркальную сферу. Видимая незавершенность, незаконченность рассказа — видима! — на самом деле это открытость к многочисленным повторам и возвратам ситуаций... Навсегда погрязнуть в утомляющих подробностями кошмарных повторах-отражениях.

Ад одиночества?

Ещё один «звериный» рассказ. Но, увы, очень похоже на его «Маленькую женщину», по части сюжета – одно длиннющее объяснение, растянутое описание отношений Жозефины и народа и наоборот. Первые четыре страницы читать не то чтобы интересно, но, скажем так, возможно – написано всё-таки более живым языком, чем в «Маленькой женщине». Но потом – опять начинаются всякие повторения, и произведение начинает надоедать, затягиваться так, что воспринимать его трудно.

Да вроде бы и смысл есть – место искусства в жизни. Эта самая Жозефина, популярная певица, хотя у неё нет таланта и голоса: она и не поет, а пищит, и писк её даже слабее чем у остальных. Но ей прощают все капризы, заботятся о ней, восхищаясь её энтузиазму, а заодно жалёют её, так как она слабее и неприспособленнее чем все остальные. Но она уверенна, что своим «пением» защищает народ, спасает народ от всяких трудностей. И к удивлению так оно и есть…

По сути Жозефина – это и есть искусство. Художник не божественен и не велик, но каким бы он ни был – он необходим. И искусство – как не крути, не такое уж и большое место в жизни оно занимает. Но без него и нельзя. Эта та крупица, без которой пришлось бы туго, хотя искусство не хлеб, им не будешь сыт, оно не спасёт от смерти и не продлит физическое здоровье…

Не уверен, правильно ли я всё понял – натянутость, повторы и сам стиль повествования мешают восприятию.

Обыкновенный банковский служащий Йозеф К. на свой тридцатый день рождения узнаёт, что он арестован. А за что арестован — не узнаёт и не узнает уже никогда. С этого момента начинается череда его приключений — частично абсурдных и забавных, частично заставляющих глубоко призадуматься.

С одной стороны, описывается борьба рационального человека против иррациональной, расплывчатой судебно-бюрократической системы, которую «умом не понять». Не понять, почему в судебных канцеляриях невыносимая жара; почему кухарки, прачки, нищие художники и даже детишки оказываются приближёнными к судебной системе; почему арестованные могут спокойно разгуливать и выполнять свои обязанности и, видимо, в принципе вольны повернуться спиной к обвинению и повернулись бы, если бы не услуги адвокатов. А чем занимаются последние — та ещё загадка Жака Фреско. Ещё священнослужитель (и по совместительству тюремный капеллан) рассказал прекрасную притчу про путника и Закон. А дальше...

А с другой... Честно, при прочтении я «боялась», что герой будет нарушать данные слова — будет давать взятки суду и прочее, но нет. Минус этого романа в слишком резкой развязке. Через год после начала процесса Йозефа вывели в чисто поле и прирезали, «как собаку» (с) Просто взяли и вывели, и прирезали, ни с того и ни с сего. И так и не узнал Йозеф, за что его арестовали, и не увидел судью, и не предстал перед высшим судом... Вроде бы это метафора такая офигенно глубокая, коими этот литературный труд изобилует, но блджад, насколько же она оказалась резкая, как будто понос. И выглядит это... нифига не философски, честно говоря, а просто заумью безо всякой подоплёки. Нет, дело ясное, Кафка не очень-то и хотел, чтобы роман был издан, поэтому и писал главы вразноброс и не нумеровал их, и складывал как попало... Но роман оказался издан, и знаете — после разудалой игры образов, действительно заставлявших задуматься, вот этот вот момент изрядно разочаровал. Даже некоторые главы оставляют ощущение незаконченности, а уж само произведение и подавно грешит недосказанностями. По сравнению с французскими коллегами по цеху Камю и Сартром, которые одинаково бережно лелеяли как экзистенциальную, так и литературную часть, вышло блёкло и неубедительно. Можно, конечно, возразить — мол, Кафка описывает иррациональное общество, и применять к нему ту же логику, что и к рациональному, не стоит... Да нет, ребят. Стоит. Даже в иррациональном повествовании сюжетные дыры и недосказанности — просто сюжетные дыры и недосказанности.

Ну, зато теперь я могу с гордостью хвастаться перед своими воображаемыми друзьями, что читала Кафку и даже почти поняла. Пусть даже повод для гордости, по правде говоря, изрядно сомнительный.

NB. Забавно, что даже здесь нашлись индивиды, которые начитались своих кафок с оруэллами и теперь приплетают Рашку и раздают указания вместо авторов. Дружки-пирожки, вы ошиблись дверью. Канал Максима Каца двумя этажами ниже.

Голодарь об отказе жить, о танатосе, о неприятии всей той пищи, что существует. Это то произведение, которое метафорично выражает фразу: «Лучше умереть с голоду, чем есть отбросы». Учеба, свадьба, рождение детей, труд на благо общества, все другие священные и прославляемые общественные институты, вехи, которым придан блеск благородства, за которыми скрывается банальнейшая польза и необходимость, от всего этого отказывается Голодарь в обмен на божественное чувство чистоты и пустоты.

Голодаря как и все другие рассказы Кафки строго обязательно воспринимать НЕ буквально. Цирк — лишь социум, экспонаты в нем — нечто отличное, за чем у людей принято следить, это могут быть люди, но так же и явления. Фигура голодаря — ролевая модель, иносказательная интерпретация самого Кафки (как и в большинстве его произведения, где он — главный герой)

Роман Кафки «Процесс» — это повесть, а не роман. Не хватает действия, событий, продуманных персонажей, декораций, то есть всего того, что есть (должно быть) в романах, и что урезано в повестях\рассказах. Особенно если убрать все, что было восстановлено редакторами по черновикам Франца.

«Процесс» повествует о Йозефе К. — человеке простом, легкомысленным, даже недалеким. Поначалу этот персонаж даже немного нравится, но чем дальше углубляешься в чтение, тем лучше понимаешь, насколько поверхностен К. Его затаскивают по мере «процесса», о чем он и сам говорит, то есть замечает, но...ничего не делает. Кто-то возразит, что против системы не поборешься, она сломит любого и так далее. Ну и пускай ломает, пускай это правда. Зато всё повествование будет однозначно красочнее. Далеко ходить не будем — есть современные признанные фильмы — «Левиафан» Звягинцева и «Дурак» Быкова. Оба о системе, оба о борьбе с ней. Но в них люди живые, они импонируют, чего не скажет о Йозефе. Он настолько плох, что стародавний «Обломов» с его главным героем — Обломовым — и то кажется чуть ли не образцом нравственности.

Немного о сюжете и «сюрреализме». Действия в романе мало, крайне мало. Зато хватает длинных (на несколько страниц) абзацев. Это совсем ни к чему, уж слишком толста аллегория на сложность «процесса». не заходит такое, увы. Все происходящее можно описать в рамках небольшого рассказа, а Кафка растянул на роман. Эх. Что же до сюрреализма, то его мало. В послесловии к роману сказано много, но всё это слишком восхвалительно, ни доли объективности. Всё же у Кафки есть более абсурдным и фантасмагоричноые образы, например, в рассказах сборника «Лабиринт». Отсюда вывод — «Процесс» пространен, но вряд ли по-хорошему сюрреалистичен. Никаких вам бодрствований на гране сна, никаких вам галлюцинаций.

Так ли всё плохо? Отнюдь. Есть забавные сцены (момент с продажей картин вообще топовая, она очень веселая и абсурдная). Плюс притча — дается её анализ самим рассказчиком, анализ интересный и многослойный. Помимо этого мрачность, она уместна и хороша. Хотя можно бы и побольше.

Заключение: «Процесс» устарел, устарел по-доброму, устарел не окончательно. В нем есть любопытные моменты, но их мало. Роман безбожно затянут, он не дает нужного действия, а пища для ума... Всё это есть в более современной форме. В более реалистичной форме. Перечитывать «Процесс» я точно не буду, хотя и не жалею о знакомстве с ним.

Несмотря на кажущуюся простоту сюжета, роман почему-то запал в душу. Возможно, так впечатлило описание бюрократии, которая является совершенно беспощадным, непостижимым для здравого смысла механизмом, в котором каждый отдельно взятый элемент толком не понимает, что делает. Возможно, впечатлил главный герой, который вроде как и делает попытки справиться со свалившимся на его голову процессом, но не пытается сделать по максимуму все от него зависящее. Напротив, он зачастую ведет себя нелогично. На протяжении всего романа ему предлагают помощь люди, которые разбираются в происходящем гораздо больше, чем он. Однако, каждый раз ему что-то мешает принять помощь ближнего: то гордыня, то упадок сил, то презрение. В итоге, не желая принимать правила игры, главный герой не имеет шанса победить.

Беспросветно. Мрачно. Тяжело. Каждый читатель наверняка найдет в книге что-то свое.

Отзыв, бессмысленный почти абсолютно, большая редкость в лаборатории фантастики. Текст, написанный 16 января 2010 г. именно этим (бессмысленностью) и ценен. Причём тут эксгибиционизм, при чём апории элеатов, совершенно не понятно. Автор отзыва, пытаясь блеснуть эрудицией, блеснул лишь плохой памятью, неверно написав название черты характера, философской школы («элиаты»), да ещё и «бестарием» отметился. Но Кафку он превзошёл — только это и можно сказать о его отзыве с уверенностью.

Попытаюсь объяснить, почему моя оценка противоположна оценке предыдущего отзывиста.

На первую поездку А затратил 10 минут, и столько же на обратный путь. На следующий день А вышел из дома утром, а приехал к Б только вечером. Интереснейшее замечание Автора — по мнению А все привходящие обстоятельства (речь идёт о дорожных событиях) двух поездок были одинаковы. Как можно объяснить, что вчера путь занял минуты, а на другой день часы? Можно это сделать по разному. Ударился головой в автобусе, но не сильно, а на следующий день об то же самое место, но получил сотрясение мозга и попал в больницу, где провёл несколько часов. Другой вариант. В связи с каким-то дорожным инцидентом был приглашён в полицейский участок в качестве свидетеля, но договорился с полицией, что ему пришлют повестку; на другой день при таком же случае отвертеться не удалось. Кафка даёт простор читательскому воображению.

Но не всегда. Перемещения своих героев он описывает точно. Даже сама система обозначений, эти А, Б, Х, наводят на мысль о некотором математическом уклоне в рассказике. Когда А не появился у Б в назначенное время, Б не вытерпел и поехал к А. Последний, добравшись до дома Б во второй половине дня и не застав его, бросился обратно к себе (сделал глупость). На этот раз он доехал очень быстро («в одно мгновение») и узнал, «что Б также заявился почти сразу после того, как А вышел из дому». Поскольку А вышел из дома более десяти часов назад, а Б его ждал у себя, постольку приезд Б в дом А «почти сразу после...» событие невозможное по определению.

Кафка упоминает даже о встрече А и Б в ходе этих перемещений, при которой А заявил Б, что он (А) «очень торопится». Торопился он именно на встречу с Б. У А явно, что-то с головой, но, как только что показано, этой встречи не могло быть. А дальше действительно происходят события теоретически возможные и вполне в духе Кафки. Это тот момент, когда герои рассказа не смогли встретиться на тёмной (а как же иначе?) лестнице.

Нашедший в себе силы внимательно прочитать написанное выше, поймёт, за что снижена оценка — за то, что Автор, пытаясь изобразить путаницу (вот уж чёрт попутал, так попутал!), сам запутался (ну, у меня сложилось такое впечатление) в броуновском движении своих героев, заблудился в трёх соснах (даже в двух), и это в таком коротком произведении. Кафка — иллюзионист, а этих господ периодически следует разоблачать.

Ох, и трудно же далась мне эта книга. Кажется, ни одну книгу я с таким усилием не читал. А начал читать я эту книгу, кажется еще в августе, но она так положительно отрицательно влияла на меня (простите за противоречие), что я отложил ее и до конца года читал урывками, дозированно по несколько писем в месяц. Потому что Кафка это не тот писатель, которого можно читать возвратившись домой вечером после длинного рабочего дня или в свои редкие выходные, потому что он убивает напрочь и так не самое приподнятое настроение.

И вот, в начале января на 3 недели я уехал в другой город, на сессию, подпал под более легкую и непринужденную студенческую атмосферу и уже мог продолжить чтение писем Кафки к Фелиции, не рискуя при этом нарушить свою психику.

Нет, серьезно, я не преувеличиваю. Это, наверное, единственная книга на моей памяти, которая столь угнетающе бы влияла на меня и мое настроение. Короче, всеми правдами неправдами я добил, именно добил эту книгу, хотя сложись обстоятельства чуть по-другому, это противостояние могло бы закончиться в пользу Кафки, а я сейчас отписывался бы находясь в другом месте с привязанными к телу руками (не спрашивайте как).

Я столько всего написал, при этом ничего не сказав про саму книгу. А что можно про нее сказать? Как-то Кафка в конце лета 1912 года познакомился дома у друга Макса Брода с девушкой Фелицией, о которой он потом написал в своем дневнике следующее: «Фройляйн Фелица Бауэр. Когда я... пришел к Броду она... показалась мне похожей на служанку. Меня не заинтересовало кто она, я просто примирился с ее присутствием. Костлявое пустое лицо, открыто показывающее свою пустоту... Почти сломанный нос... непривлекательные волосы, крепкий подбородок...»

Но потом, вследствие каких-то удивительных метаморфоз, спустя ровно месяц 20 сентября Кафка пишет свое первое письмо Фелиции, письмо, которое положило начало масштабному эпистолярному или если вам больше нравится, виртуальному роману, которое длилось с некоторыми перерывами 5 лет, двумя помолвками, несколькими встречами, сотнями писем, а для меня 5 месяцев, 480 стр и почти-депрессией.

Поставили в Праге довольно необычную скульптуру Кафке, но статую при жизни заслужила именно Фелиция, которая каким-то непонятным для меня титаническим, стоическим усилием общалась с этим невыносимым, депрессивным, ужасным человеком 5 лет! Да и я заслужил свою маленькую скульптуру, за то, что прочитал все эти письма.

Но все мои слова, сказанные выше не значат, что письма плохие, никак нет, они чертовски хороши, если смотреть на них с литературной точки зрения. Но когда пропускаешь эти письма через себя, рискуешь остаться разорванным на кусочки, что потом уже никакой хирург и мозгоправ вместе не соберут тебя.

Оценивать эту книгу, вернее эти письма я не вижу смысла (хотя чего уж там, это пишет человек, который ранее оценил письма Ван Гога и Фрейда), так как они писались не как литературный труд и не для публикации, так что, пусть Кафка, уничтожитель моего настроения, останется в данном случае неоцененный.

«В исправительной колонии» — относительно большое произведение для творчества Кафки, хотя размер всё ещё не превышает рамки длинного рассказа или небольшой повести. Данную работу нельзя назвать особо успешной или идейной. Примечательна одна разве что подробностями описания пытки, но даже та же финальная сцена «Превращения» у Кафки получилось более жесткой и эмоциональной. И хотя объём данного произведения доходит практически до авторского листа, сказать, что он оправдан нельзя. По сути, мы имеем всё тот же свойственный Кафке непонятный мир, законы и правила которого поражают главного героя-наблюдателя. Кафка снова показывает, сколь мало в этом социуме значит жизнь человека, и как слепы люди даже к столь внушительным поступкам как аскетизм и самопожертвование. В принципе, жертва в его мировосприятии всегда оставалась бессмысленным и бесполезным действием — криком в пустоту безликих бюрократическо-социальных реалий. Не самая лучшая работа автора, лишённая самых сильных сторон его таланта: лаконичности, абсурда и безупречной логики. Читать желательно, уже имея опыт знакомства с его манерой и более удачными работами.

Сильное произведение, которое написано очень хорошо.

Хоть и раздирает от любопытства, почему же герой превратился в жука, Кафка в своем репертуаре, а потому этого, как обычно, не объясняет.

Искренне сопереживаешь этому жуку, которые стал омерзителен своей семье. Вся его семья из-за него живет в напряжении, не строит планов на будущее и горюет...горюет больше по тому, что Грегор их уже не может обеспечивать, а не потому, что с ним случилось такое несчастье.

А он предан семье, любит ее, особенно сестру, не думает плохо о членах своей семьи, старается не попадаться им на глаза, переживает, как же они будут жить и зарабатывать, боится гнева отца из-за того, что не может выйти на работу только потому что он теперь жук, а не человек...

Бесконечное одиночество и ощущение того, что ты всем мешаешь, даже когда просто сидишь в своей комнате.

При этом твою комнату захламляют, перестают убираться, а в тебя кидают яблоки и называют не иначе как «оно».

И может как раз-таки это самое страшное.

Не то, что ты превратился в жука, а то, что твоя семья раньше хорошо к тебе относилась, ибо ты их обеспечивал, а сейчас, когда ты в таком положении, они тебя презирают, гонят и даже радуются

Среди микрорассказов Кафки, помимо шедевров есть и те, что не имеют никакой литературной ценности. И этот — один из таких. «горе холостяка» представляет собой простое и довольно субъективное мнение о том, как плохо не быть женатым, изложенное в нескольких предложениях.

Я понимаю, что Кафка — тот писатель, чья личность интересует читателя не меньше его произведений (даром что ли издатели охотно печатают его дневники, письма, черновики и т.д.), и этот рассказ, в котором он выразил свои собственные мысли — часть его «художественной биографии», но все же, я не ожидал от Кафки столь «топорного» произведения, не несущего в себе никакой смысловой нагрузки.

Очередная гротескная вариация Кафки на тему «сильная, но абсурдная власть», представленная в виде отношений отца и сына. Тем, кто в детстве испытал тяжёлую отцовскую руку, рассказ может и понравится, ибо вызовет знакомые ассоциации. Ну а так — соглашусь со Стронцием — это скорее элемент автобиографии, заключённый в художественную форму.

С этого произведения стоит начать знакомство с творчеством автора. Зачин истории — герой, проснувшись утром, превратился в жука. Сначала тело, но и разум постепенно покидает его, остаются лишь привязанности, какие-то обрывки мыслей. Единственное фантастическое допущение становится основным двигателем сюжета. Семья героя — малолетняя сестра и престарелые родители — находятся у него на обеспечении. Тут же появляется начальник, узнать, почему герой не явился на работу... Как поведут себя родные, обнаружив, что любимый сын и брат стал отвратительным, гигантским насекомым? Что делать дальше? Повесть читается легко, написана довольно лаконично, но всё представляется очень живо. Герои выписаны очень качественно, несмотря на скупые мазки. Автору удалось уместить в небольшой текст качественный психологизм, абсурдные ситуации, немного юмора и беспросветную тоску. Тем не менее,

Очень сильное произведение, но читается нелегко. Очень монотонно, и отсутствует всякая динамика сюжетной линии.

Тем не менее Кафка как нельзя лучше изобразил весь ужас бюрократической системы и бессилие человека перед властью. Фактически наш реальный мир в несколько абсурдном свете. Сколько главный герой не бился, ему так и не удалось выиграть эту войну.

Книга оставила смутные впечатления. Не могу сказать понравилось, или нет, много смысла но чересчур угнетающе.

Лично мне трудно сказать о таком произведении, как «Процесс» однозначное — понравилось или не понравилось; несомненно одно — впечатление это произведение производит неординарное, запоминающееся и яркое своей тусклостью, своими блеклыми тонами. Читая книгу постоянно испытываешь безвыходность, страх, апатию, как буд-то это всё происходить с тобой наяву. Но всё равно читаешь, вдумываясь в каждую деталь, проживаешь каждый момент с главным героем.

Наверное, мне придется признаться честно, что ничего я не поняла в этом «Процессе». Есть ли что в нем понимать?

Один из самых сильных рассказов за всю историю человеческой слабости... Сюрреализм в нём будто борется с реальностью, чтобы не победить, но стать простым и понятным.

Великолепно-грустная история о любви, одиночестве и пользе морозных прогулок.

верую, потому что абсурдно! Это классная литература! Франц Кафка — встретимся однажды просто на улице и поговорим о жизни, Достоевском, и о процессе...нет слов....

«Письмо отцу» — это как сеанс психоанализа. Пятьдесят страниц обвинений от ребенка. За то, что отец был слишком груб, за то, что не выполнял сам им же установленные правила поведения в доме, за мелочные придирки, за издевательский тон, за неодобрительно-презрительное отношение всегда и ко всему. Бывают такие родители, знаете, которые готовы вылить на любого постороннего человека — друга или девушку — ведро грязи только потому, что их ребенок посмел проявить к ним симпатию и интерес. Точно также готовы отрицать (вполь до идиотизма) ценность любого занятия только потому, что их ребенок выбрал это занятие для себя. Которые не могут просто сказать что-то или просто ответить, а обязательно делают это с издевкой и свысока, демонстрируя, что альфа-самец здесь — это они, а не ты. Сложно описать такое отношение общими словами, но Кафка приводит настолько точные примеры, настолько знаковые эпизоды, что, дейстивительно, узнаешь. И это вовсе не мелочные детские обиды, как любят говорить, а действительно очень серьезно, потому что на базе всего этого и формируется личность, и некоторые моменты из детства можно только осознать (что Кафка и делает), а исправить уже невозможно никак. Повезло тому, кто ни разу не сталкивался с таким проявлением домашней тирании. Но кто сталкивался — я действительно рекомендую это прочитать, не как художественное произведение, а как практическое пособие по семейной психологии. Ценное еще и своим финалом.

После пятидесяти страниц обвинений Кафка, дискутируя сам с собой, пытается встать и на позицию отца. И говорит сам себе: «Ты нежизнеспособен; но чтобы жить удобно, без забот и упреков самому себе, ты доказываешь, что я отнял у тебя всю твою жизнеспособность и упрятал в карман». Прекрасно сказано, на мой взгляд, и такая точка зрения, пожалуй, единственный выход из проблемы такого рода. Пытайся доказать, что ты все-таки жизнеспособен и борись, потому что никакой родитель никогда не признает за собой вины в твоей неудавшейся жизни только потому, что он когда-то демонстративно не одобрил твоей пассии.

А еще — неприменительно к отцу — там есть прекрасный и очень точный момент по поводу создания семьи: «Жениться, создать семью, прининять всех родившихся детей, повести их через этот неустойчивый мир и даже еще немного, это, по моему мнению, предел, которого может достичь человек. То, что, казалось бы, многим это удается легко, не может служить опровержением, ибо, во-первых, на самом деле это удается немногим, во-вторых, эти немногие по большей части не «добиваются», это всего лишь «случается» с ними». Стоит оглянуться, как понимаешь, что так и есть))

Начать с того, что читала я эту вещь в двух совершенно разных переводах. Первый (Рудницкого, кажется) — это сложное само по себе чтение, не говоря уже о том, что переводу подлежало произведение неимоверной трудности восприятия. Но какое это произведение! Сколько мыслей пришлось передумать мне, пока добралась я до конца романа, сколько предположений построить и разрушить! Увидеть последние строки романа и понять, что всё, что ты прочитал, всё, что затаилось и ждало развязки, так и останется навсегда в своём тайнике — это отдельный «восклицательный» момент.

Главный герой, некий К., сразу же завоевал мои симпатии. Я не смогу точно объяснить, чем именно, но в чем-то эти симпатии возникают из поведения героя и его реакции на вещи абсурдные и странные. Кое-где, да, были моменты, я не могла понять, почему герой поступает ТАК и НИКАК ИНАЧЕ. Не могла — но тем не менее, читала дальше, чтобы узнать, что случилось с ним после принятого им того или иного решения.

Совершенно нельзя понять, к какому веку и к какой стране относится изложенная история, кто таков по происхождению герой и окружающие его люди. И это, наверное, делает роман фантастичным. Однако мне показалось, что в данном контексте место и время действия не имеют значения. Главное, о чем надо помнить, — цель героя. Цель, на пути которой стоит необъятная и непреодолимая никакими силами бюрократия.

Произведение замечательной силы, сложное и неоднозначное, кому-то оно может показаться скучным, кому-то — громоздким и брутальным.

+10

Не лучший рассказ у Кафки, но и не худший. Отчасти из-за того, что нет в нём того ощущения сна, которое я уже ХОЧУ видеть у Кафки. Хотя тут его нет скорее из-за того, что повествование растянуто во времени. Ну да ладно…

Этот рассказ не только об искусстве голодать, но об искусстве… скажем так, для себя… хотя не всё так просто. Голодарь вроде бы и делает для себя (и отчасти из довольно простых соображений: нет пищи, которая пришлась бы ему по вкусу; так что это скорее необходимость выдаваемая перед всеми за искусство), но страдает от того, что интерес к нему со стороны публики некрепок, а значит нет восхищения им – награды со стороны публики. Так некоторые авторы заявляют, что пишут они в стол, для самоудовлетворения, и вообще это их хобби, но глубоко переживают, когда их не печатают или их книги остаются невостребованными читателем. Нельзя что-то делать для себя и получать за это награды от других. Но самолюбие ТРЕБУЕТ славы, успеха. Таким образом, выходит что «голодарь» хочет только получать, получать и получать. И по существу он зрителей… обманывает. Именно поэтому интерес к голодарю не держится долго.

Так же это ещё и история об определённом виде искусства (не важно каком), о том как меняются взгляды и предпочтения в результате чего ¬– люди выброшенные на берег житейского моря так как стары заниматься другим, неприспособленны меняться.

Похоже на некоторые рассказы Гофмана, отчасти типичный «звериный» рассказ в котором при помощи животных показана сатира на человеческое общество. Тут глазами учёной обезьяны показаны люди. Так, например, то, что начало делать его, Ротпетера, человеком – умение плеваться, курить и пить водку. И это является главным шагом к очеловеченью. Но главное в рассказе ещё и свобода – кроме абзаца, где Ротпетер размышляет о ней это ещё и итог: Ротпетер совершает скачок, ускоренную эволюцию от звериной СВОБОДЫ к человеческому РАБСТВУ.

Жанр «звериного» иносказания лично для меня не любимый. Да, вроде бы делается хорошее дело: высмеиваются пороки, и разного рода глупые устройства общества, повседневной жизни. Но именно высмеиваются, намёками. По-моему, всё это не очень действенно – высмеивать. Если есть «порок» его нужно искоренять, нужно делать так, чтоб читатель ужаснулся им и ЖЕЛАЛ его искоренить. Тут следует показать этот «порок» жёстко, откровенно, показать к чему это может привести – а не так чтоб вызывать у читателя улыбку, а значит, развлечь его. Такое моё сугубо личное мнение. К тому же «звериное» иносказание – это ещё и щит для автора, который в случае чего может его обезопасить, так как тут «шуточно» и «не про людей», «сказка». По-моему, если ты автор и взвалил на себя ношу открывать людям глаза, то делай это так, чтоб было понятней большему числу людей, откровенно, без намеков, которые можно и не понять; и иди с открытым забралом, не боясь противодействия – ты ведь делаешь правое дело. А если это противодействие есть – значит, ты тем более прав.

Кафка это Кафка! Жутковатый рассказ. Хотя автор нарочито не пугает читателя: использует обыденный язык, действия рассказа происходят днем при ярком солнце. Но от этого только страшнее. Вот только концовка немного скомкана.

Этот текст ускользает от определений — не новелла, не рассказ, не статья... Эссе? Но мы привыкли, что эссе пишутся на какие-то «реальные» темы, а тут фантастический фон — какой-то «мышиный народ» (но уж по всякому, не мыши и не человеки), непрерывно суетящийся в трудах и заботах...

Но суть «Жозефины, певицы» вполне очевидна. Это размышление о судьбе искусства и о месте художника в обществе. Какое место занимает художник в социуме? Служит ли он чему-то? Нужен ли он вообще? Не шарлатан ли тот, кто уверяет, будто создаёт некую «красоту»? А его поклонники? Может быть, они из тщеславия обманывют сами себя, уверяя себя и других, будто видят в искусстве какую-то ценность?

Очень жестокий текст, развенчивающий романтический культ художника, как «одинокого, никем не понятого гения». Не удивительно, что у многих читателей он вызвал сильное раздражение.

Незавершённый, как и все другие крупные произведения Кафки, роман, опубликованный вопреки его воле. Рукопись содержит массу вычёркиваний и разных вариантов текста. О том, какая, якобы, должна быть концовка романа, известно только со слов Макса Брода — душеприказчика Кафки и посмертного издателя его неоконченных произведений. Каков был изначальный замысел, какие эволюции он претерпел и почему автор в итоге забросил написание романа, мы уже не узнаем никогда.

Первоначально книга писалась от первого лица, в дальнейшем главный герой стал именоваться К., явно именно все свои комплексы, неуверенность в себе, отвращение к работе чиновником Кафка выплеснул на страницы романа. Абсурд происходящего, непоследовательность персонажей в словах и действиях, сомнамбулическое поведение главного героя регулярно наводят на мысль, что ты читаешь конспект чужого сна. Можно многое говорить про символы, заложенные в повествовании, однако первоочередное тут, на мой взгляд — автобиографичность. Кафка, страдающий от болезней, работающий на ненавистной ему работе (и являющийся винтиком бюрократической машины), находящийся в угнетающих его отношениях с отцом, пишет по ночам, возможно в полусне, порождая сюрреалистические тексты.

Книга одного из главных писателей ХХ века, каковым Кафка был назначен уже посмертно, в которой можно увидеть самые разнообразные аллюзии, символы и пророчества. Чтение при этом лёгким не будет, а именно в тот момент, когда читатель уже втянулся, повествование оборвётся.

Ф. Кафка. Замок. Это произведение трудно поддается описанию, о чем оно, кто его герои, какова их цель? Даже после прочтения трудно ответить на эти простые вопросы. И каждый читатель может иметь совершенно разные ответы для себя. Симптоматично, что главный герой произведения обозначается как К., то есть автор отождествляет его с собой. К. приходит в Село по зову Замка в качестве землемера. Он мог бы прийти в качестве кого-угодно с тем же результатом — ни Селу ни Замку он не нужен. Так что героя К. можно рассматривать как простого обычного человека, который на протяжении всего произведения стремится обустроить собственную жизнь. Он не хорош и не плох, такой как есть и он один против Замка и против Села.

Село можно рассматривать, в определенном приближении, как некоторое общество, страну, а то и всё человечество в целом. Замок находится во главе его, на недосягаемой высоте от Села. На высоте не в буквальном смысле, а насколько мельчайший чиновник может быть пренебрежительным относительно просителя, зависимого от него. Высота и превосходство здесь таковы, что какой-либо чиновник одной из канцелярий Замка, пусть даже и Кламм, настолько недостижимы для простых людей из села, что те даже и посмотреть на него не могут, разве что через щёлочку. Такие чиновники имеют в Селе собственных секретарей, вестовых и т.д, их секретари имеют своих помощников и даже помощники наделены безграничной почти властью и могут, например, изгнать героя из таверны.

Хотя люди в селе ничем не лучше чиновников из Замка, это они творят Замок. Например хозяйка таверны, дама очень почтенная и властная на Селе, когда-то смолоду была трижды призвана к Кламму, ради его наслаждения. Воспоминания об этом стали смыслом её жизни и она чуть ли не с гордостью рассказывает об этом К., и даже её нынешний муж понимает, как ей теперь не легко и чего она теперь лишена остаток жизни. Одна из дочерей почтенного сапожника на Селе отвергла подобные притязания другого чиновника, высказанные в грубой пренебрежительной форме. Но власть и уважение к любому чиновнику замка настолько велики, что таким поступком девушка лишь вызвала всеобщую обструкцию Села ко всей своей семье и теперь они едва сводят концы с концами почти на самом дне.

Вот такие дела в мире этой книги. На ее страницах всё не является тем, чем кажется, и может быть по-разному, а то и тут же противоположно, объяснено. И герой не исключение и не образец. В произведении мало динамики, мало действия, но много длительных размышлений, много такого абсурда. Но читатель, по крайней мере я, чувствует родство с героем, с миром, барахтается вместе с К. в сетях мира и пытается преодолеть весь этот абсурд, даже понимая всю абсурдность самих попыток. Автор не закончил свое произведение. Хотя, чем все это могло закончиться? Или лучше, а могло ли это все закончиться чем-нибудь хорошим? Из воспоминаний его друга мы знаем,

Согласитесь, тяжело порой сидеть в замкнутом пространстве, где кроме вас ещё толпа людей. Если сейчас можно как-то отвлечься, уткнувшись в телефон, то тогда приходилось либо терпеть, либо бежать от этого как можно дальше. Герой выбрал второе. И то настроение, что витает через это длинное-длинное-длинное предложение буквально вливается в разум читателя, заставляя переживать те же эмоции, что испытывал и Кафка, когда хмурым вечером выходил на свежий воздух.

Вот действительно, чем хорош Кафка, так это тем, что его творчество оставляет огромный простор для возможного толкования заложенных в нем смыслов. Примечательно, что это не зависит от размера произведения, напротив — даже микрорассказы удивляют зачастую своей глубиной и предоставляемой возможностью вариативности их субъективного восприятия.

Вот и касательно данного рассказа — лично я в корне не согласен с предложенными в соседних отзывах трактовками смыслового содержания. Я воспринял этот рассказ, как историю об обыденности быта, о репетативности дней подавляющего большинства взрослых людей, когда все идет по одному и тому же лекалу, одному распорядку, повторяется вновь и вновь, превращаясь в одинаковую череду серых будней. И ты, и все тебя окружающие не ожидают ничего нового.

В этой связи даже такое простое действие, как внезапный уход из дома, в нарушение привычного распорядка и последовательности действий, создает у семьи героя раздражение и непонимание, а у него самого — чувство обретенной на какое-то время свободы (хотя также говорится, что даже такая мелочь создает впечатление, будто герой собрал в кулак всю свою решимость), возможность побыть с собой, убрать маску, которую зачастую мы носим для окружающих нас и вспомнить настоящего себя. Автор также показывает, что сползание в обыденность быта и серость существования — это не частная проблема героя, а болезнь большей части взрослого социума — поэтому он говорит про то, что испытываемые ощущения усилятся, если еще и навестить своего друга, «посмотреть как живется ему».

Трудно писать о книге, которая не только входит в университетскую программу, но и принадлежит одному из основателей чешской литературы. Особенно когда возникает ощущение: «Эта книга хорошая, но мне не нравится». Впрочем, это странное чувство скоро исчезает. Кафка в целом не тот автор, которого просто любить. Развлекать или доставлять эстетическое и умственное удовольствие – не его задача.

Сюжет «Процесса» прост. Есть основания согласиться с тем, что это действительно не роман, а повесть. В романе обычно несколько сюжетных линий разных персонажей, которые могут пересекаться или не пересекаться, быть равноправными или иерархично подчиненными друг другу. Но в «Процессе» фактически одна линия – тот самый процесс Йозефа К. Все персонажи связаны с ним, все события подчинены неведомому «процессу». Это упрощало бы текст, если бы не сложновосстановимая связь событий и не мнимая разобщенность героев. Мнимая – потому что между ними всеми определенно существует связь, не только между представителями Закона, но и между всеми остальными. Но постичь ее очень сложно – и читателю, и К.

Как будто для того, чтобы уравновесить трудный, путаный сюжет, Кафка пишет простым и ясным стилем. Так что книга читается легко, несмотря на тяжелые события и гнетущую атмосферу. Единственное – не хватает чувств, написано несколько суховато. Только иногда, в особо важные моменты повествование окрашивают эмоции. Вероятно, это и правильно. Кафка пишет о механизме правосудия, а механизм по определению безэмоционален. Но у любого механизма есть функция, чего нельзя сказать о суде Кафки. Он непонятен и лишен всякого смысла. Можно было бы сказать, что «он этим и страшен», но, кажется, наоборот. Именно поэтому и не так страшен. Наверное, за почти сто лет, которые прошли после создания романа, в жизни стало слишком много абсурда. К нему притерпелись, в нем живем, а пугает нас теперь скорее излишняя системность и логичность.

Стараясь сохранить беспристрастие и из глубокого уважения к автору ставлю свою оценку.

Читается превосходно, чем то мне напомнил стиль Федора Михайловича нашего дорогого. Сравню конечно с Братьями Карамазовыми и извечная

проблема отцов и детей. Здорово посмотреть на данную проблему и со стороны Австрийского неформала Кафки.

Не нужно тут утверждать, что стиль уникален ПоКафски, это очевидное — наше родное!

Мне очень понравилось читать данный рассказ.

Не хватает очевидно — целого романа. Я бы с большим удовольствием прочел более точечные истории каждого героя и их переплетение судеб, хорошо бы растянуть данный рассказ в роман на эти 3 года, до ракового события — «Приговора». Это был бы потрясающий подарок от Кафки, нам и Достоевскому, да и всему наследию.

Советую читать

Зачаровывающая псевдорациональность карательной системы, прообраз Холокоста... Удивительно талантливый рассказ.

Франц Кафка — это, прежде всего, интересная личность, притягательная для любого сорта читателей-«интеллектуалов» (кавычки не обязательны) по причине своей неустроенности, трагичного мироощущения, неприкаянности, неуверенности и т.д. Любому приятна мысль «не один я такой». И только потом Кафка — писатель. Все, что он написал — на самом деле простО и схематично. Что романы, что малая проза — все интересно только из-за автора, только когда думаешь о сознании автора и о том, что он чувствовал, когда писал. Данные записи — малоинтересны. Во всяком случае мне, как читателю. Я верю в его искренность, но это было написано не для меня, а для него, им — и для него. По этой причине я недоволен издательством, которое извлекло на гора эти записи в погоне создания «самой-самой полной» библиографии. Для ознакомления — необязательно. Мы и так знаем, кто такой Кафка.

Честолюбивому читателю взявшему на себя труд вжиться в образ господина К. с первых страниц очутится у края непреодолимой социальной пропасти между жителями деревни и чиновниками замка. Самые смелые попытки навести через неё мост кажется только усугубляют ситуацию лишая главного героя всякой надежды её преодолеть. По мере развития сюжета главный герой все больше запутывается в паутине интриг и многоходовых комбинации и попадается в ловушки искусно расставленными местными жителями которые не могут допустить чтобы какой-то землемер без роду и племени грубо вмешался в их размеренную жизнь и стал важным лицом. Первым серьезным препятствием на пути главного героя становится староста который пытается убедить К. В том, что тот стал жертвой бюрократической ошибки невольно допущенной неким чиновником одной из подмножеств канцелярий работающих безостановочно и как правило не допускающих ошибок внутри Замка. Далее герой знакомится с проклятым семейством Варнавы которые из-за одной незначительной бестактности невольно допущенной по отношению к посыльному одного из чиновников были запятнаны и покрыты позором на долгие годы. Проникновенная, абсолютно искренняя история падения этого семейства на самое дно местного разлива рассказанная сестрой посыльного, вызывает острое чувство несправедливости к местным обычаям сдобренное глухой яростью от бессилия перед врожденным, впитанным с молоком матерью подобострастием которое испытывают крестьяне в отношении вышестоящему по службе руководству.

Фрида, любовница К. едва ощутив укол ревности возвращается на своё прежнее рабочее место буфетчицы которое она покинула увлекшись девичьими фантазиями о незыблемом семейном очаге подогреваемом обоюдными страстями испытанными при первой встрече.

Разбитый, уничтоженный мистер К. не готовый к такому повороту событий , не сумевший изменить положение дел в свою пользу ни смотря на свой незаурядный ум впал в ступор, из которого его частично вывело предложение хозяина гостиницы сослужить ему службу. Что ж, возможно он проиграл сражение, а не войну. Пожелаем ему удачи на этом нелёгким пути!

Читал и надеялся, что еще несколько страничек, вот еще чуть-чуть и я начну что-нибудь понимать, но этого не произошло. Чем больше я читал, тем крепли мысли, что человек, написавший данный шедевр наелся каких-то чудных таблеток, либо не слабо тронулся. Говоря иначе это просто какой-то бред! До конца прочитать не смог, побоялся сойти с ума. Подсмотрел последнюю страничку (чем интересно кончилось?), а там все хорошо, кончилось ни чем!

Я серьезно пытался анализировать прочитанное, искать смысл, но все тщетно. Не может трезвый понять пьяного!

Рекомендую прочитать, ведь ЭТО МИРОВАЯ КЛАССИКА!

Не буду ставить оценку, потому, что не знаю, как бред оценивать.

Прочитал на одном дыхании и много раз. Разбирать и давать оценку этой книге ,которая потрясла мир ,я не буду. Мне хочется сказать не о книге Процесс в переводе лучшей переводчицы Риты Райт-Ковалевой ( и зачем после нее брались за перевод) ,а о фильме,который меня буквально сразил наповал. Буду краток: обычно ,как правило книга первична а фильм, как отдельное произведение и взгляд режиссера (второго писателя или дублера) но вот фильм Процесс снятый очень давно превзошел все ожидания. Читать надо книгу а затем смотреть фильм. Тут главное не перепутать иначе можно испортить свое впечатление от этого титанического пирога ,автором которого является человек судьбу и талант которого никто на Земле больше не повторит и не превзойдет.

У Кафки нет произведений о которых можно сказать что-то определенное . Отличная или посредственная книга-это все к данному автору отношения не имеет. Кафка вне пределах человеческих оценок и его перо может судить только сам Господь. Кафку невозможно прочитать и через 10 минут написать рецензию на его книгу или написать школьное сочинение,как на книжонку Как закалялась сталь. Произнести ,что я мол читал превращение и это произведение мне не понравилось может только человек ,который незнаком с миром литературных<<богов>> таких как Шекспир ,Джойс или Марсель Пруст . Такие гиганты могут( ли) сказать,о Кафки разное ,но я предпочту высказать свое первое впечатление от прочтения этого божка пера и мысли. Книгу мне достали в магазине БЕРЕЗКА. Это были магазины советского срама .Чтобы получить желаемое человеку( читателю) приходилось идти на унижение и покупать по ценам в 10 -20 раз дороже. Вначале я прочитал ,а затем и жена.Оба были шокированы и сражены необычными картинами и в корне другим видением мира которое напоминает какую-то сновидческую форму как видеоклип .Я был не подготовлен к подобному чтению ,и все переварить был не в состоянии . Будто мне дали вкусные яства ,а как их употреблять не сказали( варенными или сырыми).Это произведение я читал около 10 раз и всякое новое чтение открывало новые ситуации, когда человек оказывался в замкнутом кольце или будет лучше сказать под колпаком у жизни. Да конечно произведение очень страшное,но и сама жизнь человека это ведь далеко не сахар. Оценку ставить САМОМУ БОЛЬШОМУ ПИСАТЕЛЬ ЗА ИСТОРИЮ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА СЧИТАЮ БОЛЬШОЙ ГЛУПОСТЬЮ.

Жуткая вещь. Особенно если ставить себя на место героя. Пробирает до мурашек. Очень личная новелла, как и все произведения Кафки.

очень трудно оценивать такое произведение... первое, что я прочитал у Кафки. пессиместичность повести, экзистенциальный страх, чувство бесконечного сна, из которого никак не выберишься, — всё это несомненные особенности произведения. кафка создал неповторимое впечатление того ощущения, когда уже проснулся, но лежишь в постели и додумываешь сон. Как бы на грани между мирами. Необычно. Захватывающе. Прочитать определённо стоит

У каждого из нас свое горе и как к нему относится — определяем мы сами. С бесконечным терпением ли, с усталостью или с мыслью о том, как бы поскорей от него избавиться. В любом случае, это определяет нас как личность.

В том, что семья Грегора, в конце концов, вздыхает свободно — нет ничего античеловеческого, так как все, что делает человек — человечно. Сам Кафка не дает никакой оценки действиям семьи Грегора, он просто описывает, предоставляя нам самим для себя решать, что здесь правильно.

тонкий, мастерский срез кошмара, в данном случае слухового его органа: скальпель, препарируя это болезненное состояние, подтверждает диагноз: кошма-а-ар....

это вход в один коридоров лабиринта, где за каждым новым поворотом роятся с маниакальной назойливостью всё новые и новые подробности, которые, становясь всё мельче и мельче, всё же не теряют свой рельефности, переростая сначала в горельеф, а затем и в в маленькую скульптурку, кирпичик, квант Кошмара.

есть слово — мироощущение, есть другое — мировоззрение, есть ещё уйма всяких слов: слова, слова, слова...

и есть позиция — «здесь и сейчас», и если сказать , что Кафка, как философ, глубок — сказать или ничего, или очень и очень мало.

есть выражение: «чувствовать кожей». это о нём, о Кафке: нет у него, так настойчиво приписываемого ему, «мрачного взгляда» на мир и жизнь: а просто попробуйте перечитать историю, историю человечество (как бы её не искажала ложь, домыслы и подтасовки): что, не мрачно и не страшно?

а что до катастроф: так и вся Вселенная: от одного Большого Взрыва — до другого. Не железнодорожный ли туннель Кафки примерил и весь вещный Мир?

Агасфер кошмарной космогонии Франца Кафка. Ведь сейчас принято объединять авторские реальности в Миры. А какой же Мир без Агасфера? Да вот у Кафки он иной — он охотник на волков (правда бывший и как бы мёртвый — но вот в этом то бы и всё дело...).

И, как в любом кошмарном видении, текст чудно населён мельчайшими, казалась бы ненужными (ан нет — совсем нет!) деталями и подробностями о каких-то мелочах, вроде бы и совсем не относящихся к сюжету, к рассказу о «главном», которые и плетут завораживающую паутину текста.

а вот это о чём: «...чёлн мой носится без руля по воле ветра, который дует в низших областях смерти...» — не означает ли эта фраза охотника Гракха, что и наша реальность — это тоже....

«Превращение» мне показалось одним из наиболее «лёгких» произведений для прочтения. Объёмные произведения Кафки сложны и после первого прочтения могут еще долго оставаться непонятными читателю. Да и сама биография писателя содержит много странного и сложного. «Превращение» — классический пример экспрессионизма. Для Кафки герой даже после превращения в жука остаётся тем же человеком внутри, несмотря на омерзительный внешний вид, но не для родственников Грегора. Отец Грегора проявляет откровенное равнодушие и только вынашивает мысли о том, как бы избавиться от этого проклятого жука, мешающего зарабатывать деньги.Он уже не помнит о том, что Грегор содержал до этого всю семью. даже сестра Грегора, казалось бы самый близкий ему человек, отшатывается в страхе и неприязни. Хорошее произведение.классика.

Вообще-то читать письма авторов не люблю, но не оставлять же книгу недочитанной… И, честно говоря, потраченного времени не жалею. Сдается мне это письмо, возможно, главное произведение в жизни Кафки, так как оно имеет очень сильный личный смысл. Он говорит преимущественно об отце, об их отношениях и они остры и щепетильны – и он раскрывает тут душу, говорит откровенно и о себе (вернее он отражается в образе отца; он становится виден и чёток на его фоне). Тут же, становятся ясны и мотивы большинства его произведений: он переносит в них своё отношение к отцу, ведёт с ним борьбу (здесь он открыто об этом говорит) и его произведения – переработка этих отношений вынесенных из семейного круга в масштаб мира. И что самое интересное: эта связь, во что бы она не превращалась, в этом самом мировом масштабе – правдивы и точны. Сами отношения довольно непросты (и даже удивительно интересны), болезненны, а для самого Кафки мучительны. Это борьба (пусть в ней и страдает всего одна сторона), это борьба (пусть неестественная и странная) – в ней рождается то, что останется навечно, пережив борющихся – творчество: рассказы, романы… И, если быть честным, не будь этой борьбы, не будь у автора этих духовных мучений, стал бы он ТАКИМ писателем? Эти отношения сделали из него автора произведений, которые читают и сейчас, когда то, что привело к их написанию, уже не имеет значения, и произведения эти находят новых и новых почитателей… Читая «Письмо…» и вникая в тягостные обстоятельства, чувства писателя становится даже грустно от того, что не смог Кафка увидеть, как отразилось эти мучения в веках, как вся личность его по сути отшелушилась временем, и остались одни лишь его великолепные произведения…

Маленький шедевр автора. Яркий пример экзистенциализма.

В нем смогла отразится множество аспектов тяжелой жизни самого Франца Кафки. Повесть о трагическом одиночестве, о неполноценности. О разладе в отношениях даже с самыми близкими людьми. Все это было в жизни писателя.

И повесть не о том, фантастическом, сюрреалистическом превращении в жука. А о том, что случилось с людьми. Ведь то окружение Грегора гораздо менее похоже на людей, нежели тот несчастный жучок, который продолжает мыслить как человек и корить себя за свою беспомощность.

Трагическое, грустное, гнетущее произведение, но в тоже время где-то в глубине спрятана надежда.

P.S. Советую вам прочитать литературоведческую работу В.Набокова о Превращении-очень много чего узнаете.

Это не отзыв о рассказе, а скорее замечания по переводу. Читал эту историю в двух вариантах: в переводе Апта и Михелевич. Уж насколько я люблю Апта за Манна и Гессе, настолько же не люблю его за переводы Кафки (за исключением «Превращения»). Тяжеловесно, вычурно, как-то нескладно и «совсем не по-русски». Елене Михелевич удалось перевести на порядок лучше. За это ей большущее спасибо.

Именно с этого произведения началось моё знакомство с таким жанром литературы, как абсурд. Происходящее в рассказе напоминает бредовый сон, и это здорово.

Произведения, написанные в таком ключе, отличает полное или частичное отсутствие логичности сюжета. Действия сменяют друг друга под воздействием некого подсознательного, сюрреалистичного сценария, понятного только автору и его герою — точно так же, как это происходит в сновидениях, когда логика развития событий кажется правильной и естественной лишь до того момента, пока не проснёшься.

Сижу я за столом, читаю этот рассказ, а в углу комнаты возятся в своей клетке хомяки. Набивают за обе щеки еды побольше, шуршат опилками и бумажками, выглядывают наружу сквозь прутики решетки...

И вот мы по сути недалеко ушли от них. Что Франц Кафка сто лет тому назад, что мы с вами. Из клетки с названием «дом» перемещаемся в клетку с названием «работа», потом обратно, шуршим там бумажками ради обладания другими бумажками, изредка выглядываем наружу, чтобы увидеть как мимо проходит жизнь...

И так хочется внезапно одеться, выйти на улицу и сбежать куда глаза глядят...

Но тщетно...

После нескольких минут наслаждения свободой ноги сами приведут нас в ту же самую или иную, но клетку, населенную существами вида ХомА Сапиенс...

Удивительная слепота, прямо кафкианство какое-то! Буквально накануне шерстил на сайте библиографию Франца Кафки в поисках альтернативных переводов «Процесса» и не обратил внимания, что сегодня у него юбилей — 140 лет. Хорошо, что в ТГ-канале АСТ об этом написали.

Лучший способ почтить память замечательного автора — прочитать какое-то из его произведений. Думал было замахнуться на его крохотный дебютный сборник «Созерцания», но понял — нет, мудрено. Без подготовки такое не осилить.

Но ведь есть же его хрестоматийный короткий текст, который я читал лишь однажды в молодости, пожалуй что еще в прошлом веке, когда только открыл для себя этого титана модернизма.

Сейчас меня поразила бытовая и психологическая зоркость Кафки ,которого обычно трактуют как философа-абсурдиста. Молодой Герман Бендеман собирается жениться, у него недавно мать умерла, друг загибается в далекой России, отец сильно сдал, а при этом бизнес процветает. И всему уделено должное внимание автора, какие тонкие нюансы чувств и мыслей! Все это из собственной души и разума писателем взято, верно подмечено тонким наблюдателем.

Рассказ написан в 1912 году. 13 августа того же года Кафка знакомится с Фелицией Бауэр и влюбляется. У невесты Германа в рассказе и инициалы характерные — Ф.Б.

Однако в отличие от Кафки его персонаж не выдерживает накопившихся жизненных трудностей. Следует жестокая и абсурдная ссора с отцом, а затем нелепая гибель. Ровно на середине рассказа психологическая новелла во вкусе Мопассана превращается в какой-то адский цирк, словно брошенный «милым другом» — Ги де — текст доверили закончить Даниилу Хармсу. Откуда это в герметичном закукленном якобы тексте, без знания биографии Кафки не понятном?

Ответ очевиден. Ну, очевиден-то он, очевиден, но не нашим либерально мыслящим гражданам. Меня не устает поражать их маня-мирок и карго-культ, вокруг него выстроенный. На каждый чих, принесенный ветром с западного берега Немана они готовы в ответ тут же начать платить и каяться, бросаясь при этом в поистине русский безудерж. Устроят пляски с бубнами под завывания мантры: «Сталин-Сталин-Сталин-Сталин-Сталин!» Когда за ум возьмутся, и возьмутся ли?

Не надо далеко ходить за ответами. Кафка, конечно, интересовался Русской революцией, Ленина внимательно читал на немецком, но у него было своих проблем полно. Он точно отразил свое время и свой социальный круг, а потому и стал всем заинтересованным близок и понятен.

В Австро-Венгрии была своя революция, свой социальный и политический слом и свои гекатомбы жертв. Но рассказ даже шире загребает.

Это действительно Приговор. Целой эпохе, целому миру. Выкрик пророка в невероятно точной художественной форме.

Вот у нас над всем континентом царит «Бель эпок», Прекрасная эпоха, тишь да гладь, «Европа кружится в вальсе,« и тут — бац — август 1914-го! Первая мировая, стотысячные мясорубки, крушение четырех империй, разруха, голод, чума, от 20 до 40 миллионов погибших. И отправили на смерть миллионы таких вот Германов Бендеманов именно свихнувшиеся от эгоизма и жадности, отжившие свое отцы.

Герман Бендеман, когда сидел у себя за столом и писал письмо другу, тоже ничего о своем ужасном будущем не знал.

Поразительная прозорливость тихого чиновника. Его метод — просто сиди за столом, и мир сам тебе откроется — кажется, действительно работал.

Начинается этот кошмарный пророческий вопль так: «Было чудесное весеннее воскресное утро.»

«Процесс» читал сразу после «Замка», в книге было как раз два этих произведения. До этого с творчеством Кафки знаком не был. Автор достаточно своеобразен, а «Процесс» после незавершенного «Замка» выглядел как его продолжение. У них очень похожи герои, которых Кафка даже именует одинаково — «К.», и эти герои весьма схоже запутались в реальности.

Более того, читая Процесс, я поймал себя на мысли, что реальность здесь выглядит похожей на идею фильма Матрица, как липкий сон от которого не можешь проснуться. Ты не можешь воспринимать все это как чепуху, столь окружающую похоже и воспринимается как реальность, вместе с тем, как сквозь сон, ты понимаешь, что это не может, не должно быть реальностью. И человек, что в Замке, что в Процессе дергается туда-сюда, как бабочка, попавшая в сети паука, и не может освободиться. По сути, а как мог закончиться Замок, если бы автор закончил его? — Да так же, как и закончился Процесс. Это как одна из альтернатив виртуальной вселенной.

Однако сходство, даже ощущение достаточно плавного перетекания одного произведения в другое возникает только в начале, первой трети Процесса, дальше произведения все больше расходятся, вплоть до потери родства. Скажу даже, процесс мне понравился меньше. Возможно уже устал от фирменного абсурда автора, но, скорее, все же данная повесть мне была менее интересна.

Кстати, обращает также на себя внимание еще одна общая черта обоих произведений, а именно отношение героя К. к женщинам. Автор имел несколько увлечений, хотя обычной семьи так и не построил. Здесь же, в произведениях, складывается впечатление, что его герой только появившись впервые в каком-то месте, сразу привлекает к себе внимание какой-либо женщины. Причем привлекает, это мягко говоря, сразу тут же у них начинаются объятия, признания или даже помолвка. Будь это барменша, соседка по апартаментам, жена судебного клерка, служащая у адвоката и т.п.

В то же время произведение, как это ни досадно, о нашей реальности. Ее довольно легко можно узнать, несмотря на весь абсурд. Кажется свободный человек, действительно зависимый от окружающих, от работы и т.п., а взаимодействие с государством, скорее всемогущей государственной машиной, — это сети абсурда. Вот как сам автор говорит в своем произведении: «Закон, собственно, о защите ничего не говорит, он её только терпит...». Практически афоризм, ему можно юридически оппонировать, но чисто с бытовой точки зрения, думаю, всем понятно, о чем здесь речь.

Еще в произведении относительно отдельно можно рассматривать притчу о страже у ворот правосудия. Она имеет глубокий и философский, и логический, и религиозный подтексты. Отдельно эпизод с притчей я бы оценил на бал выше самого произведения. В конце и повести, и притчи автор приходит в частности к такому выводу: «Невеселая мысль — Ложь становится основой мирового порядка...».

Похоже на попытку автора разобраться в себе: персонажи часто похожи, в главном герое угадывается сам автор, его страхи. Поступки и взаимоотношения персонажей вызывают недоумение. Сюжета, как такового нет. Но что автору удалось во всех работах – так это создать уникальную атмосферу, которая обволакивает как плацента. Абсурдность накидывается с первых страниц, заставляя выискивать метафоры и аллегории. Язык автора прост и лаконичен, но частые ремарки и описания сомнений на несколько страниц читаются тяжело. 3,5 месяца ушло на собрание сочинений, из них 1,5 – на «Замок». Остальные романы тоже не слишком впечатлили, но несколько рассказов неожиданно понравились.

https://kobold-wizard.livejournal.com/945991.html

Самое странное в восприятии «Процесса» — это влияние репутации. Она заглушила текст. Есть история написания и опубликования, есть тьма трактовок и прообразов, есть множество последователей. Все это прокручивается в лекциях и статьях раз за разом. Из романа Кафки взрастили колоссальное культурное явление, а, если абстрагироваться, то чувствуешь себя обескураженным. Наиболее близкое по судьбе произведение — «Черный квадрат» Казимира Малевича.

Зачин романа прекрасен: «Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест». На нескольких сотнях страниц главный герой кружит по безумному городу, пытаясь понять кто и в чем его обвиняет, а главное, как ему оправдаться. Еще недавно мир казался ему логичным, а теперь обнажилась странная подкладка реальности. Любой встречный может оказаться служителем суда, собирающегося в чердачном помещении жилого дома, а бомжеватый художник может сделать для оправдания больше, чем заслуженный адвокат.

Моя трактовка романа — религиозная. Главный герой неожиданно сталкивается с чуждой традицией, где его обвиняют в неком грехе вроде «первородного греха» в христианстве. Сакральное сообщество неожиданно оказывается очень важным для окружающей реальности. Обвинения не укладываются в тривиальное понимание, но герой вынужден по намекам пытаться разобраться как устроен мир. А вот взглянуть на «Процесс» через призму тоталитаризма не выходит. Диктатуры во многом абсурдны, но как в них достаточно очевидны общие законы.

«Процесс» напомнил читанного ранее Михала Айваза. Вообще если почитать Кафку, то Айваза можно и не открывать. Большинство ходов у них общие. Глаз зацепился про архитектурную специфику города у обоих. Сплошные коридоры, проходные комнаты, потаенные кладовки. Возможно, это реальная архитектура Праги с ее старыми доходными домами. А возможно это было выдумано Кафкой как образ пространства, где невозможно спрятаться. Стены становятся только символическими границами, потому что дома связаны внутри галереями и проходами.

Несмотря на общую искусственность романа, в нем есть приятные реалистичные наблюдения:

«К. совсем не имел времени, чтобы отвлечь заместителя директора от его трудов; читая, он лишь раза два погладил балюстрадку рукой, желая успокоить заместителя директора и как бы в знак того, что с балюстрадкой все в порядке, и даже если бы у нее оказался какой-то изъян, то в данную минуту важнее, да и приличнее было бы слушать, а не производить какие-то починки. Но заместителя директора, как нередко бывает с людьми, занимающимися только умственным трудом, едва он взялся за ручную работу, охватило рвение; он и в самом деле приподнял и вытащил из пазов часть балюстрадки, теперь же надо было снова вставить деревянные колонки в отверстия. Эта задача оказалась более сложной, чем все прежние. Понадобилось встать и обеими руками заталкивать колонки в пазы. Но как заместитель директора ни усердствовал, ничего не получалось».

Итого: У романа сильный привкус черновика. От этого понимаешь, что у Кафки были причины для уничтожения своих текстов. Невозможно понять, была ли это реальная авторская манера или автор не захотел тратить время на стилистику. Без поддержки Макса Брода, Кафка мог остаться для истории лишь графоманом, сумевшим ухватить пару важных тенденций эпохи.

На днях я повстречал сельского врача. Он представлял собой печальное зрелище — полон безысходности и влекомый чувством долга, исполнить который он, увы, не в силах. Некая мрачная сила нависла над ним, погрузив в цикличный кошмар. Вся его жизнь — это полусон, и в коридорах между дремотой и явью он мечется, стараясь найти своё «я». А в это время зловещий конюх охотится на верную служанку, лошади заглядывают ему в душу, а смертельно больной пациент с немым укором шепчет, чтобы тот прежде исцелил себя сам. Но не держите на него зла, ведь сельский врач, он совсем не плох и не бездарен, он просто потерян и обманут «ложной тревогой своего ночного колокольчика».

Со знанием дела, с чувством самопожертвования, с гордостью за свое дело и заслуги — уходит человек из этого мира под роспись изящного пера! Жуткое и одновременно теплое произведение о том как надо любить то чем ты занимаешься!(Для ценителей черного юмора так совсем находка) Но чтобы постичь глубину, надо в нее нырнуть! Прочитайте это произведение — оно того стоит.

Признаюсь, мне довольно сложно оценивать дневниковые записи. Ведь в них человек приоткрывает свой внутренний мир, мечты, страдания. А для этого нужна смелость. Пусть даже если писатель и не планирует публиковать свои записи, и делать их доступными окружающим. Смелость нужна для разговора с самим собой.

Что можно ожидать от дневника? Конечно не динамики описаний. Как по мне — главное чтобы автор был искренним с самим собой. Кафка, пусть он невесел, болен, но искренен.

Эти дневники, безусловно, будут интересны как поклонникам творчества Кафки, так и литературоведам при изучении наследия великого писателя.

Это мой любимый рассказ Кафки — об обочинном существовании чего-то, бывшего частью целого, может быть, великого. Рассказ о бессмертии мусора, написанный тонко, изящно, с умной недосказанностью.

Этой притчей Кафка показывает, чем по своему духу являются его произведения.

Тем самым Кафка намекает на то, как сложны образы его произведений. Он говорит, что по-хорошему, для того, чтобы понять взаимосвязи туманных и сюрреалистичных образов, заложенных в его творениях необходимо каждое из них разбирать подобным образом. Но он также понимает, что вряд ли, кто то сможет это сделать, как и то, что все те многочисленные и сложные образы и то, что под ними скрывается, так близкие и понятные ему самому вряд ли будут важны и интересны кому-то ещё.

То есть, он понимает, что та работа, которую вынужден будет проделать читатель для расшифровки его творчества не стоит того содержания, которое там есть.

Но, возможно, именно из-за его честности по отношению к самому себе и написанию произведений исключительно для самого себя, без обмана и желания понравится читателю, так ценятся любителями его творчества.

Бесспорно, произведение Кафки читается тяжело. Однако я не пожалел о том, то взял в руки эту книгу. «Замок» оставил у меня необычайные впечатления. Сразу после прочтения я был откровенно разочарован, ждал большего, но по прошествии времени я изменил своё мнение. Кафка сделал то, чего я никак не ожидал. И это сложно сформулировать, но я попробую.

Когда читал книгу, невольно ассоциировал себя с К., однако до конца ему не сопереживал, в виду некоторых его поступков и самой ситуации. Ситуация, в которую попал герой, казалась абсолютно абсурдной и надуманной, и я думал, что перевернув страницу, наткнусь на поворот сюжета или хотя бы на объяснение от автора. Однако ничего подобного. Всю книгу я «бился головой об стенку», прорывался через абзацы и главы, и всё ради чего? Ради последней фразы, которая оставит неоконченными мои поиски. Такое ощущение, что Кафка играет с читателем ещё похлеще, чем со своим героем и, возможно, что конец автор специально оставил таким, чтобы мы помучились. Он не даёт точки опоры читателю, он лишь описывает абсурдную ситуацию и ничего больше. Я искал объяснения глупости этого мира и пытался понять, как вообще может существовать такой замок и такая деревня. Но ответа не нашёл… А Кафка будто в этот момент смеялся надо мной.

Это всё, что я хотел сказать.

P.S. При написании отзыва поднял оценку на балл. Не знаю, что это может означать…

потрясающий микрорассказ, который хоть и был написан в начале 20 века, но до сих пор актуален и будет, ещё долгое время, ведь случайные встречи парней и девушек на улицы будут продолжаться...)))

Вся действительная жизнь человека может отклоняться от его индивидуального предназначения, как и от общезначимых норм. При себялюбии мы всех, а значит и себя самих, воспринимаем, запутавшись в пестром покрове иллюзий, сотканном из тупости, тщеславия, честолюбия и гордости.

Эта повесть имеет следующую мораль: «Кто я, человек, аль тварь дрожащая?».

Действие происходит в доме, где главный герой имеет несчастье однажды утром проснуться и увидеть вместо своих человеческих рук, ног и живота – дюжину тонких шевелящихся лапок, бурый, выпуклый, разделённый дугообразными чешуйками живот, а на спине хитиновый панцирь.

Что касается самого героя – при нормальной жизни он был человеком добрым, мягкосердечным и заботливым. Работал один за всех, кормил всю семью, оплачивал старые семейные долги.

Что касается семьи, то отец был старым немощным человеком, как показал нам Кафка, к тому же неблагодарным эгоистом, начинавшим выживать из ума. Мать – женщина мягкая, слабохарактерная, не старающаяся взять на себя какие-либо тяготы (пока не жизнь к стенке не припрёт, естественно), полагающаяся в основном на других людей. Сестра же – напротив, девушка с характером, силой воли и полыхающим альтруизмом юности. Всех их объединяет одно – недостаток сопереживания и любви. Где проявляются истинные чувства человека? – Правильно, в беде. По началу все они заботили о Грегоре (гг), но, по мере добавления трудностей в их жизнь – забота сошла на нет. А так же стала угасать любовь к собственному сыну/брату, что, как я и считаю, стало одним из аспектов психического истязания Грегора.

В итоге, как я не силился надеяться, что это сказка, хоть и мрачная, и что Грегор в одно прекрасное утро перевоплотится обратно в человека, повесть окончилась

Семья почла этот исход за благо и просто перешагнула через этот нюанс, словно через невзрачное жизненное испытание и предпочла жить дальше как ни в чём не бывало.

Я считаю, это обычная картина жизни, если не считать самого превращения, когда человек забывается, от него хотят отделаться. Человек становится переизбытком прошлого, теряет свою яркость в глазах людей со временем, становится не интересен/противен/надоедает.

Для меня это первое произведение данного автора и оно оставило довольно-таки интересное впечатление: чувство тоски, осознание того, как хрупко и изменчиво может оказаться отношение людей, чувства одиночества и боязни быть забытым.

Одиночество среди близких и родных — удел необычных людей; людей, которые живут в своём мире, талантливых, необычайно тонких... вот о чём оно, это чудесное произвидение!

Роман Франца Кафки «Процесс» был первым его произведением, которое попало мне в руки. В ожидании прекрасного повествования я открыл книжку...Вот тезисы о ней:

Мне понравилось:

-запутанность повествовани в формате «додумай сам»

-философские диалоги, притчи и всевозможные загадки

-аллегории и задачи, объяснение которым можно найти только в своей голове (приходится лезть в тайные уголки сознания)

Однако роман имеет ряд недочётов, которые я постараюсь изложить:

-непоследовательность повествования создает трудности при прочтении

-минимальная интрига, благодаря чему интерес к книге и искушение заглянуть на последнюю страницу просто пропадает

-сверхреализм повествования: многие вещи просто не могли произойти, и напрвшивается мысль о том, что Франц Кафка не дописал роман и так и не донёс людям то, что хотел....

Вот. Таково моё мнение о романе.

Из-за уважения к классику поставил 8.

По-моему роман закончен,там нечего добавить,возможно автор ничего не хотел сказать нам, читателям,а просто рассказал историю,которая ему приснилась или могла бы приснится ,потому-что абсурд происходящего с Карлом ,это реальность которую мы не замечаем ,ни так устроен наш мозг,точнее сознание,во сне все по другому во сне абсурда быть не может и мы его видим, все персонажи кроме Карла, если так можно выразится -супервторостепенны,ни один так другой,ведь у них одна функция мешать Карлу чувствовать красоту каждого мгновения жизни,абсурд с ним происходящий это плата за эту способность .

«Было ли когда-нибудь животное вроде него и что случится, если оно умрет? Чувствует ли оно себя одиноким?»

Ода удивительному существу и одиночеству. Иллюстрация грустной судьбы и мироощущения автора. Трогательное и доброе описание зверюшки — спутника необычного и одинокого человека.

Мы есть общество. Мы есть государство. Всё государство — это народ, который подчиняется себе, каждому, и общему. Себе через совесть, каждому и общему через мораль и закон. Закон не может быть частью отдельного — он всегда неотрывно связан с моралью, основывающейся на предубеждениях и законах внутренних, которые воспитал в себе сам....но твои законы неверны, если общий закон будет иным, если законы законам будут иными...в этом случае, человек стоновится обвиняемым. Он может быть виновным даже в том, что он мыслит и делает всё только по своим законам, отличающимся от высшего предписания. Если ты хочешь знать ГЛАВНЫЙ закон — то не всегда человек сможет найти его...законов много, человек один....Судов и чиновников тоже много, и у каждого свой закон, помимо ГЛАВНОГО...И поэтому человек не защищён ни от чего, потому что во многом — работают законы мнимые, необщие, руководствующиеся собственными содержаниями. Отсюда вся и беда — от сюда вся и волокита....

Тому яркий пример, антиутопичный роман Ф.Кафки «Процесс». Роман необычен своей простотой, но ясностью и глубиной повествования.

Главный герой К., проснувшись узнаёт, что он обвиняемый. Но почему? По какой причине? Не известно. Известно только то, что весь судебный процесс уже набрал свои обороты и теперь К.должен предстать перед судом, и понести своё наказание. Конечно, как и у любового здравомыслящего человека — всегда возникнет вопрос — как я могу быть виноватым без вины? В целях этого, а также в целях опровдания своего я — К. приходится сталкиваться в лоб-в-лоб с бюракратической системой чиновнечьего аппарата, с ничтожеством, с двуличностью, с враньём, унижениями и оскорблениями всех тех людей,которые теснейшим образом связаны со всей единой системой, которая работает, по сути, ради соблюдения негласным рамкам ЗАКОНА, но в тоже время блаодаря противоречиям и двусмысленности, находят иные «закончики»,чтобы в итоге приговорить к казни....

Удивительны в романе несколько моментов — особенно запомнившиеся — 1. Сцена у следователя — показавшее безразличие чиновников к словам и убеждениям, выражение обмана и корыстности своих поступков. 2. Сцена у доктора Гульда и встреча с комеррсантом Блоком — отвратительна сцена унижения перед личностью, и обличающая присмыкание и лстивость людей перед чиновниками, их послушание и покорность. 3. Сцена в церкви — ужасна притча. Церковь, религия — таже тюрма. Такой же свод правил, свод ЗАКОНОВ — трактовка которых всегда может быть двуличной. 4. Сцена казни — покорность......

Что же в итоге? Удивительная история о времени, что не меняется, о людях, что стремятся быть покорными и не видящями,боящимися власти,чиновников...

Это роман-предупреждение, одна большая притча о том как не стоит,и том какие нужно сделать выводы каждому для себя. Нам необходимо бороться, учиться отстаивать свои права. Нужно знать закон, общий для всех и руководствоваться только им,не забывая о морали и совести. Закон един для всех, перед ним должны быть все равны.

Честно говоря, от произведения ожидал большего. Может быть стал чересчур искушенным? Не знаю. Или из-за того что произведение обрывается на полуслове. «Процесс» впечатлил меня больше. Но, в любом случае, Замок оказал огромное влияние на мировозрение людей 20 века. Кафка показал нам насколько далеко может зайти Система в своих абсурдных требованиях к формализму. Целая бюрократическая машина, перемалывающая людей и воплощенная в образе Замка. Высасывает силы, лишает воли, невидимыми путами связывает тебя, вцепляется мертвой хваткой. И все это помножено на личные переживания ГГ, граничащие с какими-то болезненными маниями. В результате получаем фантасмагорическую, доведенную до бессмыслицы картину, когда человек, подчиненный Замку, вынужден оставаться в этом капкане долгое время, дни, месяцы, годы. Представьте себе огромную очередь тянущуюся из ниоткуда в никуда, и люди стоят в ней столько времени что уже и не помнят, когда было иначе. и даже объяснить не могут что это за очередь и за чем она. знают что так надо, что надо подчиняться и стоят. По большому счету, в этом есть что-то от мазохизма. Кафка очень точно уловил «прелести» бюрократизма и возвел их в степень.

«Размышления об истинном пути» — это собственно афоризмы. Причем какие, кафкианские, очень странные, с тяжелым, я бы сказала, оттенком не столько безумия, сколько инаковости. В этих афоризмах очень мало житейской мудрости, применимой ко всем, но очень много самого Кафки, его ощущений и опыта. В них есть злость, и этим они напоминают афоризмы Ницше, но помимо этого в них очень много беспомощность и страха, и это — очень Кафка. Такие афоризмы трудно цитировать, они в той же мере литературное произведение, что и его романы, причем не по отдельности, а в совокупности. Вот здесь, например, я слышу Ницше: «Кто любит своего ближнего, совершает не большую и не меньшую несправедливость, чем тот, кто любит в мире самого себя». А в заключение — прекрасный абзац, который в изложении Превера вполне мог бы стать знаменитым стихотворением о творчестве: «Тебе не надо выходить из дому. Оставайся за своим столом и слушай. Даже не слушай, только жди. Даже не жди, просто молчи и будь в одиночестве. Вселенная сама начнет напрашиваться на разоблачение, она не может иначе, она будет упоенно корчиться перед тобой».

«Он» — это очень станный текст о ком-то не совсем ясном, видимо, об авторе, отождествленном со всеми остальными, с любым случайным человеком. Такое чувство, что этот текст — набор персональных откровений, применимых только к автору/герою. Слишком личных, из личного опыта и переживаний, чтобы сторонний читатель смог понять их или распространить на себя. Я чувствую глубину, но это глубина личного безумия Кафки, а не моего, например.

Ну, что тут сказать. Классика. Пример для подражания. Стиль. Вкус. Атмосфера. Роман не только затягивает, но и ставит частоколом сотни вопросов, задает такую работу мысли, что после прочтения, не сразу приходишь в себя. Пророк Кафки дожил и до наших дней — в запутанных коридорах власти и сейчас не сразу сообразишь, жертва ты или преступник.

Прочитав, убеждаешься в правоте Автора. Законы существуют для тех, кто их создаёт и в то же время те, кто их создаёт (это самая «аристократия» как бы она не называлась и под каким бы видом она не существовала) изменяет их под себя и имеет себе выгоду с них ¬– и, однако же, ДЛЯ НИХ ЗАКОЫ НЕ СУЩЕСТВУЮТ. Если кто-то не верит в вышесказанное ¬– включите телевизор, программу новостей.

И есть еще одна поражающая мысль: по сути, законы мало кому известны. Лишь единицы могут в них разобраться. А ведь они регламентируют нашу жизнь и за нарушение – кара. Нет органа, который разъяснил бы КАЖДОМУ человеку, что он может, а что нет. Суровая правда жизни: закон не защищает, закон – лезвие по которому мы вынуждены ходить, как канатоходец, который не видит и не чувствует каната.

Новелла написана «канцелярским» языком, нашпигована терминами, как статья из учебника обществознания – в смысле гладкости прочтения, нелёгкая вещь, хоть и короткая.

Новелла созвучна с романом «Замок». Тот же феномен власти, только теперь заключённый в усадьбе в чьи ворота постучала (или даже НЕ постучала) сестра главного героя. Тут власть строга и жестока, законы её строги, а любое нарушение мгновенно несёт за собой суровое наказание. Любая мелочь (как стук в ворота) может стать нарушением закона. Строгость этой системы душит человека. И даже воздух похож на тюремный.

Старшее поколение помнит, что мы жили «как в Кафке». Остается только мечтать, что это большн не случится с нами.

Да, очень мрачный, но и очень жизненный роман при всей своей фантастосмгоричности

Для начала отмечу, что Кафка не фантастичен, а абстрактнен, что предполагает совсем другое состояние души, когда принимаешь решение о прочтении чего-нибудь из эго творчества. Есть соблазн сравнить с чайкой Ливингстон, но не хочется никого унижать.. К сути!

Когда я прочитал «Замок» мне было глубоко за 30-ть и моего опыта хватило, чтобы осознать тотальную метафоричность романа — это как современные коллажи, когда из фотографий составляют образы или из цитат песни, получая эффект нескольких уровней смысла. Широта моего кругозора позволила мне часть из них распознать, но с сожалением пришлось признать, что я не житель Австрийской империи и многие аллюзии остались слишком размытыми. Все тоже самое в «Процессе» — что-то пронзительно гениально, а что-то так и не удалось рассмотреть.

Аналогичная ситуация у «Певицы Жозефины» — на мой взгляд, повесть совершенно определенно о состоянии еврейского народа в империи Габсбургов, где Народ это народ, а Жозефина это аллегория на сионизм (в лице его певцов) как концепцию национального самосознания. Впрочем, повесть написана так, что Народ может быть абсолютно любой национальности, как и провозвесники его национальной идеи, бишь «жозефины».

Натолкнуло меня на такую нестандартную (и, возможно, надуманную) интрепетацию марево, искажающее казалось бы прозрачную аллюзию на «Людей Творчества».. что-то не так, что-то не сходится — ведь творческие люди были всегда, и всегда они работали за троих, и никогда никто не сомневался в их полезности и необходимости.

Разумеется, это никакой не сюрреализм, а экспрессионизм — заострённое до гротеска описание самой что ни на есть реальной реальности. Да и абсурда в истории насмерть замерзающего бедняка нет. В жестоком мире, живущем по принципу «каждый за себя», никто не придёт на помощь, никто не спасёт. Ну, может быть, поутру вздохнут сочувственно над промёрзшим насквозь трупом, прежде чем вызвать службу очистки улиц...

Совершенно неслучайно так много попыток перевести этот малюсенький рассказ — по-немецки он звучит невероятно красиво с фонетической и ритмической точки зрения. Тем разительней контраст между совершенной художественной формой и ужасающим содержанием. А перевести адекватно этот Der Kübelreiter, наверно, не получится. Смысл переводится хорошо, но форма утрачивается.

Однажды что-нибудь случится и ты станешь балластом, вещью, зря занимающей место; никто и не заметит твоей смерти, только будут удивляться, как это они раньше настолько были связаны с тобой. В принципе, имеют полное право.

»- Оставьте меня, я буду только обузой...

- Да Б-г с тобой, никто и не собирается тебя тащить.»

Интересная повесть, над идеями который стоит задуматься и сделать для себя выводы. К примеру почему родители не принимали участия в развитии семьи как в финансовом так и в семейных делах, зачем было столько прислуги. Также откуда у главного героя такое упрямство и вера в то что только он может содержать своих не престарелых родителей и семью, хотя после превращения у них все получилось и найти работу и как-то самостоятельно справляться с одной служанкой которая приходила утром и вечером.

«Превращение» Франца Кафки — это глубокая и грустная повесть, пронизанная отчаянием и безысходности. Но при этом повесть не о превращении как по мне. Здесь превращение — это метафора, а сама суть этой повести заключается в теме ненужности и, как следствие, переоценке приоритетов в связи с катастрофой.

Когда я читал эту повесть, мне казалось, будто это всё сон: всё очень странно, но при этом не вызывает вопросов о подлинности. Но что это было?.. Можно найти кучу всяких ответов. Но стоит понять одно, что «превращение в насекомое» может случится с любым человеком: будь то приобретённая инвалидность, инсульт, рак, ментальные расстройства (вроде шизофрении, БАРа или аутизма). Это произведение говорит о том, как легко стать обузой, и тогда даже самые близкие изменят отношение к тебе; о самопожертвовании и принятии данного акта как должное.

Но самое главное превращение происходит здесь не с главным героем, а с его родными, которые из верной и любящей семьи становятся напуганными и холодными людьми. Восприятие Грегора не то как мессии дающего хлеб и кров, не так инструмента по добыче денег переходит в восприятии его же как тяжкой обузы; все ждут когда же его не станет, а сам Грегор даже не против этого. Финал укладывается в несколько предложений, в которых можно увидеть резкий контраст настроений. Жука больше нет, а с ним исчезла и большая проблема. Память о нём идёт как о страшном сне, а жизнь начинает налаживаться.

Первая проба автора выдалась крайне неудачной. За чтением сие произведения, меня то и дело клонило в сон. Для людей, не являющихся поклонниками данного автора, я бы ни в коем случае не рекомендовал данное «творение». Книга очень слабая, и не стоит и часа потраченного на нее. Весь сюжет книги с лихвой уложился бы на одной странице сильного автора, при том, как по мне, эта страница была бы самым слабым звеном в его книги. Кафка и правда очень распиарен, как у нас, так и в той же Чехии, но, боюсь, за горами дифирамбов о нем лишь пустота.

Удивительно странный и ужасающий рассказ. Не вызывает сомнений, что это рассказ — аллегория, но вот аллегория на что?

Аналогию можно найти и в тоталитарном обществе, и в религии, и в судебной системе, в-общем везде, где люди склонны к фанатичности не считаясь с гуманизмом и справедливостью, где наказания слишком жестоки и они вовсе не решают проблему, лишь отупляют общество и угнетают развитие.

Конец истории немного разочаровал, хотелось какого-то финального твиста. Но, как всегда, читая Кафку, надо размышлять над концовкой, так же как и над всем смыслом рассказа. Мне показалось, что в конце автор намекает на то, что подобные явления постоянно повторяются, история циклична и после периода послабления режима старые порядки могут «воскреснуть» с новой силой.

В любом случае атмосфера рассказа — жуткая, угнетающая. В конце становится понятно, что некому сочувствовать. Все действующие лица либо тупы, либо жестоки, либо слишком безразличны. Думается мне, что в обществе Путешественника — тоже полно пороков.

Я не поняла смысла. В этом весь Кафка. Даже если долго думать, размышлять, пытаться вывести логические цепочки, всё равно смысл притчи остается туманным. Оценка 7 лишь потому, что я не любитель притч и туманных смыслов, но это лишь моя оценка и она только для меня, творчество Франца Кафки — это как отдельный жанр и ставить ему оценки — кощунство. Ведь любая оценка — это сравнение, а сравнивать по сути не с чем.

Это короткая притча вся целиком наполненная смыслами и оттенками. Буквально каждое предложение можно трактовать и пытаться понять о чём идёт речь. Все трудности героя в конце обесцениваются, ведь казалось бы он мог просто «войти», но он был честен и пытался поступать правильно. За правильные принципы герой не награждается, возможно он даже обманут. Но если ещё поразмышлять, то начинает казаться, что герой не честен, а горделив, и он получил своё наказание от самого же себя. А может быть смысл вообще не в этом, а в том, что Закон безжалостен и не справедлив?

В-общем, мне кажется, замысел в том, что вывод должен сделать читатель, автор лишь дает задачу, а решить её каждый должен сам.

Когда я только начала читать,то страницы летели одна за другой, я прониклась произведением и не обращала внимания на какой я главе, мне лишь хотелось узнать: что это за дело? из-за чего это всё?

почему именно он?

Вот, что удивительно... стоит этот рассказ подвергнуть жанрово-тематической классификации, как немедленно исчезает весь его кафкианский мистицизм. Видимо мистика несовместима с классификацией.

Удивительно, но даже в этой зарисовке или микрорассказе Кафка остаётся верен себе. Что мы имеем? Слабохарактерный герой, который не может отказать первому встречному; прямая цель, к которой герой стремится, как к спасению; собеседник паразит, которому нужна лишь выгода. Всё это мне живо напомнило незаконченный рассказ Франца «Америка», где происходило всё то же самое, только в ещё большем абсурдном масштабе.

А тут даже положительный финал есть! Вот уж чего не ожидал!

Но рассказ жизненный. Очень.

Маленький человек, или Затерянный среди вечных льдов

************************************************

«… небо – как серебряный щит против тех, кто молит о помощи».

(Франц Кафка. «Верхом на ведре»)

***

«Верхом на ведре» (1917 г.) — это не маленький, а крошечный рассказ на несколько минут чтения. Но насколько же должен быть гениален автор, чтобы сказать так много и проникновенно! Ужалил и заставил пристальней всмотреться в себя и окружающих…

Ощущение ничтожности маленького человека. Ощущение глубокого одиночества человечка, у которого нет ни гроша, чтобы купить совок угля и не замёрзнуть. И нам не нужно совсем знать, как его зовут, чем он занимается …

«Уголь кончился; ведро пусто, совок бесполезен; печь дышит холодом, комната промерзла насквозь, перед окном деревья окованы инеем; небо – как серебряный щит против тех, кто молит о помощи».

В ощущение безысходности с первых же слов проваливается читатель. Слова, как стрелы, — только успевай уворачиваться: «Уголь кончился!» — свистит стрела. «Ведро пусто, совок бесполезен!» — свистят две вдогонку. «Печь дышит холодом» — а это уже артобстрел! «Комната промёрзла насквозь, перед окном деревья окованы инеем!» — блокада… И даже небо, последний оплот надежды, против тех, кто молит о помощи. Безнадёга.

Ситуация абсурда, которая возникает вслед за ощущением безысходности – логическое продолжение этой безысходности. Это атмосфера Кафки.

Оседлав ведро, как лихого скакуна, наш герой устремляется к угольщику в лавку в надежде, что получит совочек, а может и два, самого низкосортного угля в долг. Ведро, ведёрко, ведёрочко как символ теплящейся надежды на то, что оно наполнится благодатным угольком.

Верхом на ведре, читай, окрылённый надеждой, он ещё верит в шестую заповедь «не убий» и скачет на ведре. Разве можно отказать человеку, который по морозу скачет на ведре «сквозь промёрзший переулок»?! Разве можно отказать человеку, который взлетает на ведре на второй этаж?! РАЗВЕ МОЖНО ОТКАЗАТЬ ПРОСЯЩЕМУ? Причём в такой мелочи – пару совочков угля … А как же «Просите и обрящете»? «Стучите и отворят вам»?

Но он натыкается на такую глухую стену… Его не слышат и не видят: у него нет денег, чтобы заплатить за уголь. Злющая жена угольщика бессердечно заявляет:

«Ничего мне не видно, ничего не слышно; слышно одно: бьет шесть часов, и пора запирать лавку».

Он просит в долг, его не слышат. Как же так? ОН ПРОСИТ. Как же унизительно просить. И мороз злющий. Без тепла в доме человек обречён. И тут его прогоняют, махнув, как на докучливую кошку, фартуком. У ведёрка – надежды подкашиваются ножки, слишком она слаба. А человек «взмывает ввысь и безвозвратно теряется среди вечных льдов»…

Характерный для творчества Кафки очень атмосферный рассказ в жанре сюрреализма. За душу берёт. И почему мне в последнее время попадаются слёзовыжимающие рассказы?

У Януша Корчака есть книга, которая называется «Как любить ребенка». У Франца Кафки есть произведение о противоположном. Но не книга, а письмо. И название другое. Но по сути это именно что Януш Корчак со знаком минус. Как педагог не должен воспитывать своих подопечных. Как отец не должен промотать свой авторитет. Как Бог не должен относится к своему творению. И т.д.

С отцом писателю действительно не повезло. Самодур и деспот с мировоззрением пришедшим из традиционного общества. Но беда в том, что дети Кафки старшего не знали того традиционного общества, где дети есть вечные данники главы семейства. Причем у детей нет никакой возможности увернуться от выплаты этой дани, т.к. коллектив, в котором они обитают, их не простит. Съедят заживо. Однако Кафка младший живет не в традиционном обществе. Коллектива, выступающего арбитром семейных отношений, он не наблюдает. В этом смысле ему тем более не понятно, почему наиболее близкий человек ведет себя как последний тиран, хотя видимых причин для такого поведения как бы нет. Человек действительно неадекватен окружению, из-за чего страдают домашние. Весь текст состоит из примеров того, как человек ведет себя не по понятиям современного общества.

Очень личная вещь, которая не предназначалась для публикации. Но была опубликована после смерти Кафки его душеприказчиком.

Большое уважение вызывает талант автора, который дает ему возможность изложить в письменном виде свои непростые отношения с родителем и причины, по которым эти отношения не сложились. Редко прочтешь о таких наболевших вещах в таком безэмоциональном изложении. Но именно такая критика проезжает по своему объекту на подобии танка.

Вероятно, это лучший рассказ Франца Кафки, даже превосходящий прославленные «Превращение» и «Приговор». В тех рассказах есть, по крайней мере, выход в смерть, в финал, воспринимаемый с облегчением, а в «Сельском враче» выходя нет вовсе. Смерти не будет, будет бесконечно повторение невыносимой ситуации, не «ужасный конец», а «ужас без конца».

Именно эта неспособность остановить вращение событий, сцепленных друг с другом, как колесики в хороших часах, придаёт «Сельскому врачу» масштабы воистину космические.

«Приговор» Кафки весьма живо напомнил о загадке процессов 1937 года над «вредителями», когда арестованные «оппозиционеры» охотно каялись, проклинали себя и сотрудничали со следствием, услужливо требуя для себя смертной казни. Крики расстреливаемых «Да здравствует товарищ Сталин!» показывает, что финальная фраза, произнесённая героем, отнюдь не фантасмагория великого сновидца Кафки.

До Великого Террора рассказ выглядел экспрессионистическим гротеском, но товарищ Сталин и товарищ Вышинский убедительно доказали, что это самый что ни на есть кондовый реализм.

Сам Кафка считал этот рассказ одним из своих лучших текстов. Или просто лучшим.

Сегодня день рождения Автора. А ровно месяц тому – 95 лет со дня его смерти. Интересный день. Полностью «в стиле», так сказать.

Классическая проблема современного общества – противостояние Человека и Системы. Именно – «классическая»: вечная, неизбывная, жуткая – но неизбежная, тягостная – но обязательная «к восприятию», непередаваемая смесь реализма и фантастики, некая психоделика в итоге. Модернизм, магический реализм, экзистенциализм. О как.

Рассказывать же тебе, уважаемый потенциальный читатель, о чем сей текст конкретно – это… эээ… по меньшей мере нелогично. Кафку не читают «для восприятия фактологии», это было бы более чем странно. Сравнить же последействие книги можно исключительно с алкоголем, или с чем посерьёзнее даже. Но – точно так же, как и алкоголь – книжка прекрасно «прочищает мозги». Лечит ли она при этом душу, как утверждают некоторые, судить не возьмусь. Хотя – это зависит от того, в каком состоянии орган, на который будет направлено оное «лечебное воздействие». Ежели сильно болит – то…, наверное, возможно.

Но я бы не стал на это рассчитывать

«Превращение» Франца Кафки — это сильное и душевное произведение, подобное многим историям нашей жизни. Как говорится, не все шито белыми нитками. Есть и другие. Оно вовсе не тяжелое, как может показаться на первый взгляд. Это просто история о человеке, который попал в странную ситуацию. Казалось бы, можно помочь. Есть для этого родные и друзья. Однако, все вышло наоборот. Родным не было никакого дела. Очень похоже, согласитесь. Ну и само собой, все идет к тому, что герои умирает. Родные ему в этом помогают, как ни странно.

Что я могу сказать. «Деньги решают все» — вот суть этого произведения. Не проблемы героя, а выгодность его существования. Как только он перестал быть таким. О нем тут же забыли. Вот и вся суть этой истории. За примерами далеко ходить не надо. Бывшие советские республики, хороший пример. После развала СССР, стали относиться как ... Ну вы поняли. Когда же мы показали фигу. Они тут же стали на дыбы. Это касается не всех республик. Отдельных. В общем, государство как человек. В этом нет ничего трагичного, но и комедийного тоже. Это жизнь. К сожалению, все бывает и так.

Друзья! Это потрясающе. Надеюсь и у вас проскочила это добрая мысль!

Ведь все при деле, все заняты, все чего то стоят. Все при деле — или при обдумывании дела, даже есть высокомерные «должно быть , эти господа на хорошем счету у дирекции и не мало уже...сделали для рудника» — и позволяют себе посторонние разговоры, подчеркну, ПОЗВОЛЯЮТ. Все в себе, все суровы, все надменны:«...инженеры, люди больших знаний, давно, разумеется, отбросили всякое чванство...».

И вот оно!

Только слуга, которому даже не разрешено вести коляску «Коляску мог бы вести слуга, но ему не доверяют...» — его обвиняют в безделье и чванстве, за спиной смеются и не здороваются.

Однако, он жизнерадостен, со всеми здоровается, не задумывается, кивнут ли ему в ответ — он уверен в этом! Как и уверен в хорошем настроении всех людей. Он не чувствует агрессии, зависти, обиды. Живет от сердца,от души, готов всегда помочь. Он понимает, что он слуга-помощник, но он на месте — у всех на виду, готовый придти на выручку всем и каждому!

Бывает экранизация рассказа. А я вам друзья предлагаю музыкальную реализацию рассказа Кафки « соседняя деревня». Прошу отметить как в песне точно подчеркнут страх соседней деревни. Потрясающе союз Кафка и Хой — я в восторге!

песня гр. Сектор газа — Юрия Клинских(хоя) — «Местные»:

Я живу на Ваях, мне, поверь, не ведом страх,

Но от этой страшной мысли происходит стук в зубах —

На Чижовке* ты живешь, и к тебе не пройдешь,

Так чижовские замесят, что до дома не дойдешь.

Очень странные дела,

До чего жизнь довела,

Мне к любимой не пройти —

могут встретить на пути!

Местные!

Вижу я тебя во снах и худею на глазах,

Я б к тебе давно приехал, но боюсь быть в синяках,

Похудел я от того, что решаю целый год,

На свиданьи быть с фингалом, иль в разлуке без него.

Припев

Я придумал как нам быть, чтоб в разлуке нам не выть —

Лучше ты, моя подруга, приезжай ко мне дружить,

Ты ко мне стрелой лети, но любимая, учти,

Наша местная шпанюга может встретить на пути.

---

*Чижовка — в песне соседняя деревня

Сюжет весьма прост: у героя внезапная паническая атака, вызванная чрезмерным употреблением алкогольных напитков( в данном рассказе вина ).

Очевидные признаки паранойи, в данном случае у героя — «паническая атака» (а вернее у автора),«может быть второй, хочет убить первого... может быть то..., может быть это...мы будем свидетелями убийства...«и т.д. Ну и конечно, как объяснение всего и вся у мистера Кафка: «...разве не выпили столько вина?»

«Боже, как это, наверное, полезно, если размышляющий учится у пьяного!»

Задача: размышлять критически и адекватно!

Решение: Упростим рассказ.

1. У всех все хорошо, один влюблен, второй «обручен»;

2. Не стоит всем подряд рассказывать о своем счастье, особенно «пьющим водку в одиночку» ( к тому же страдающим галлюцинациями, или попросту — белой горячкой);

3. Склонность к суициду( или обычный мордобой, в данном случае поножовщина) под влиянием алкоголя или наркотиков не редкость. И потом фразы: «Я побежал...стучась...злясь...кто может помочь мне...» или «Вытирать кровь снегом...», «утром придумаем...» — Атмосфера ничего не напоминает?

Итак: Влюбленный парень( причем красивый бабник и это его первая любовь) натыкается на «пьющего в одиночку водку» делится радостью. Второму это явно не нравится. Неожиданно их «уносит» при этом герой очень жестоко себя ведет по отношению ко второму: «я колотил его сапогами по животу»,«тянул его за волосы вверх, а стоило ему застонать, бил кулаками по голове»,«сцеплял руки...душу своего знакомого» и т.д. В итого второй с больным коленом («тяжело ранено колено») падает не может далее идти. И героя окончательно уносит: «наркотический дурман» при этом он оставляет охранять «своего друга», только задумайтесь, коршунам( ведь это очевидные галлюцинации).

Мой вывод: Самое грустное, что мы спорим о этих «нарко снах», что они обозначают и какой подтекст, а не о том, что это последний наркоман и что похоже он подсадил на это дело и молодого бабника( который в итоге режет себе вены ).

Произвело сильное впечатление. Можно сказать что после этго произведения я стал читающим человеком

Уж и не знаю, за что так хвалят Кафку. Рассказ невероятно скучный, нудный, в нем по 10 раз по кругу повторяется одно и то же, нет никакого действия, рассказчик безуспешно пытается определиться, нравится ему эта поющая мышь или нет, он ее то хвалит, то низводит ее творчество через слово, и на этом построен весь, абсолютно весь текст. Конечно я понимаю, что тут присутствует метафорическое -рассматривание темы шоу — нужно оно народу или не нужно, но в наше время, когда с этим вопросом давно определились, оно бесконечно устарело, да и в 1923-м уже тоже явно запоздало. Нудная бредятина с кучей лишних слов, без сюжета и пытающаяся поднять заведомо решенный вопрос.

Я думаю, что исход процесса заранее предрешен. Можно сравнить привратника, который знает, что не должен допустить просителя врата закона. Но как будто дает надежды, что он пропустит и предлагает садиться на скамье. Это длится до самой смерти просителя. Это похоже на судебные дела, которые происходят с обвиняемыми. Они пытаются узнать свою вину и доказать, что они невиновны. Как проситель пытается войти врата закона. Но так как, он никогда не войдет, дело обвиняемых никогда не будет полностью оправдан. Привратник нам представлен как низший судья, так как у привратника тоже маленькая должность. Судья может сделать мнимое оправдание или волокиту, зная, что дело опять может продолжаться.

Можно еще подчеркнуть картину художника, которую заказали сами служители закона. В картине представлена богиня правосудия, которая держит весы и находится в движении. Но чтобы было равновесие она должна стоять без движения и тогда будет справедливый приговор. Из этого следует, что заказчик знает заранее, что приговор будет несправедливым. Сам художник тесно связан судьями. По его рассказу никогда не было процесса в котором обвиняемый был полностью оправдан.

Если человек чувствует, что он в чем-то виновен, его начинает мучать совесть. Тем больше он уделяет внимания, тем сильнее он мучается. Можно сравнить с рассказом Блока, когда он больше занимался процессом, тем сильнее он растрачивал свои силы и времени. Если человек будет себя убеждать, что он невиновен, на некоторое время забудет. А в рассказе обвиняемый может получить мнимый приговор, например волокиту. А когда человек опять начнет вспоминать, приговор обвиняемого будет рассмотрен повторно.

Произведение, которое можно цитировать целиком. Рассказ, в котором есть все — главные герои, идея, сюжет, завязка, действие, кульминация и т.д. Такое емкое, что вызывает столько мыслей-образов, мыслей-чувств, что если был бы в голове диктофон, способный записать каждую мысль — накопилось бы материала чуть ли не на пару томов.

«Письма к Милене» читать довольно неловко и временами стыдно. С одной стороны, как я понимаю, опубликовать их было решение самой Милены — переводчицы и замужней любовницы Кафки. А с другой, слишком сильно ощущение, что ты подглядываешь в нечто крайне личное, где тебе совершенно не место. Притом, что даже будучи именно письмами, а не романом в эпистолярном жанре, они очень литературны, очень художественны, это нельзя отрицать, но от этого они тоже становятся еще более личными. С другой стороны, эти письма раскрывают личность Кафки как ничто другое, пожалуй.

И тут становится очень жалко их всех, и самого Кафку, и Милену, и всех остальных его девушек. Слишком он — не то чтобы не от мира сего, но слишком болезненный, нервный, суетливый, неуверенный, погруженный в себя. Чтобы находиться рядом с таким человеком, нужно быть совершенно железной женщиной. Если бы письма были романом о любви, героя осудили бы за то, что он по сути любит не столько Милену, сколько свою любовь к ней, и это на самом деле «я не люблю тебя. я просто использую тебя, чтобы быть несчастным». И при всем при том, что в письмах очень много восторга, сильных положительных чувств, это чувства, характеризующие именно несчастную любовь, которая с одной стороны налаждается фактом своего существования, а с другой понимает, что это существование бессмысленно.

А еще в Письмах есть один момент, совершенно гениальное прозрение: «Написанные поцелуи не доходят по адресу — призраки выпивают их по дороге. Благодаря этой обильной пище они и размножаются в таком неслыханном количестве. Человечество почувствовало это и уже пытается это пресекать, с этим как-то бороться; чтобы по возможности исключить всякую призрачность меж людьми и достигнуть естественности общения, этого покоя души, была придумана железная дорога, автомобили, аэропланы, но уже никто не помогает, эти открытия делались уже в момент крушения. Противник же был гораздо сильнее и увереннее, вслед за почтой он изобрел телеграф, телефон, радио. Призракам голодная смерть не грозит, но мы-то — мы-то погибнем под грудой писем и телеграмм». Все так, никакие самолеты не спасут нас от интернета))

Я лично все мучилась над тем кто это ОН. Наткнулась в интернете на ничем не подкрепленное мнение, что Кафка брал образ маленькой женщины с хозяйки квартиры, которую снимал. У меня вариантов было много. Может надоевший муж, а может это старый отец, который стал обузой для дочери. А может не человек это вовсе, может воспаленный какой-то псих болезнью мозг… А самым интересным было перечитывать рассказ подразумевая под НИМ — отражение в зеркале, весьма остроумно получается «…она встает утром с головной болью…один я знаю причину: все то же старое и вечно новое недовольство мной», мдя.

позволю процитировать себе Георгия Иванова:

»...это только в сказках Золушка заплачет, —

добрый лес листвой зашелестит...»

да и добрый угольщик великого романтика Грина, в реальности Праги, женат на мегере...

а ещё, как не вспомнить Мюнхгаузена!

Вот: вроде и прочитал-то пару страничек Кафки — а сколько в них!

Классический жанр философской притчи в исполнении пражского жителя Франца Кафки, да и чего ждать от Праги, с гуляющим по ночам Големом Майрника?

И то, что сказал дедушка — не это ли и квинтэссенция содержания всей прозы (дьявольской мешанины первоклассного сюра и поэтической лирики, что впоследствии почему-то назвали кошмаром бесконечного лабиринта) Кафки???

Итак, письма к Милени… По-моему, составители (а я читал в книге «Франц Кафка. Замок. Новеллы и притчи. Письмо отцу. Письма к Милене» московского издательства политической литературы 1991-й год) удачно сделали, расположив их после письма отцу. И как в письме к отцу, на фоне откровенного и даже надрывистого объяснения с ним, поднимаются из глубины внутренние тайные мотивы, так и здесь, но уже по другому поводу и на другом фоне, раскрывается его внутренний мир. Выходит так, что в этих двух случаях, так как и объекты этих писем находятся для Кафки на диаметрально противоположных полюсах, и внутренний мир его раскрывается с двух полярных краёв.

Как и везде у Кафки (имеется в виду художественная проза) отношения между ним и Меленой довольно странные, но только на первый взгляд… Эта странность возникает из-за того, что они реальные, а не продукт плоских шаблонов сконструированных в обывательских головах фильмами и книгами… Интересно ещё и то, что взаимоотношения эти видны в перспективе, пусть даже, то что читал я, скорее обрывки, касающиеся в первую очередь Кафки, но тем они интересней даже – есть возможность проследить, как отражаются они в нём. Динамика довольно интересная: от сухого неприятия, до дружбы, привязанности и любви, а затем к тому моменту когда отношения вызывают лишь мучения и катятся как полозья по живому телу, одной инерцией, и обрываются даже не к начальной стадии, а в ничто… Стоит почитать. Особенно если есть желание разобраться в истинности отношений между людьми, истинности чувств, а, стало быть, и в самом себе, во всём мире.

Тут, по-моему, о тех, кто защищают наш сон. Даже когда на земле мир и люди спокойно спят, кто-то должен оставаться на страже. По большей части этот «кто-то» безымянен. Мы ничего о нём не знаем, не знаем о его жизни. Нам достаточно лишь крепкого сна и спокойствия. А то, что кто-то трудится в это время – нам это, увы, безразлично.

Произведение не понравилось. По сути это зарисовка-трактат об отношении (довольно странном) между мужчиной и женщиной. Но написано так скверно – мне так кажется – что понять и воспринять всё очень трудно: одно растянутое на 6 страниц нудное объяснение. Нет никаких действий, нет жизни. Создаётся впечатление какой-то захламлённости, воображению не за что зацепится, не из чего возникнуть картинки перед мысленным образом. Похоже на новеллы из Крейслерианы Гофмана посвященные музыки. Но если в музыке я дуб дубом, то тут вроде бы и тема «живая», понятная и всё же… Маленькая женщина, пытающаяся своим тихим неудовольствием к главному герою вызвать к себе внимания общества, а само общество это – «праздные бездельники». Эта мысль показана явно, прямым текстом, но из-за исполнения, из-за словесных пустых потоков даже она улетучивается. В общем и целом рассказ (или что это?) попросту мной не воспринялся.

Лёгким акцентом, в этом столь кратком труде, Кафка превращает заимствованную фабулу в анекдот. Причём самоироничный. Весьма забавно.

Вот только выйдешь из комнаты, как Бродский, стоящий в коридоре, небрежно погасив сигарету о бортик пепельницы, сообщает тебе, что ты совершил роковую ошибку...

В смятении возвращаешься в лоно такой родной и уютной комнаты, но там в кресле сидит уже мрачный Кафка, охваченный нескончаемой борьбой с несварением желудка, который утверждает, что невелика разница, вышел ты из комнаты или же остался в ней...

Все равно тебя настигнут люди. И заставят выслушивать, подавать реплики, качать головой, что-то отрицать, с чем-то соглашаться. И нет труднее задачи, чем отстоять свое право на поруганную ими тишину...

Этот микрорассказ наполнен удивительными переживаниями и воспоминаниями Кафки о беззаботном детстве. Наверное, единственное светлая часть этого цикла рассказов. Жалко, что вслед за этим наступает взросление...

Думается, «трогательное и доброе описание зверюшки» — это описание души самого расказчика. А зверек, как гибрид, словесная визуализация некоторых свойств души, — можно даже усилить сакральность, — некоторых аспектов души...

Отец же — зачал и тем самым оставил...

После этого послания, лично мне стало максимально очевидно, что большинство героев рассказов гос-на Кафка — это депрессивные, неуравновешенные, склонные к апатии люди, с яркой выраженной замкнутостью и негативно настроенные к обществу и общественным ценностям в целом. Почти всем нужно помощь( с приоритетом главным героям).

Мы что же умышленно читаем о неадекватных людях? Я когда попал на «процесс» — попал на сильного, мужественного самца Йозефа Кея, даже «Замок» меня не разочаровал в этом плане, так что же это такое, мы глумимся над больными людьми?

У Кафка есть нормальные-второстепенные герои, но главные-герои их «психически калечат» вспомнить хотя бы того влюбленного бабника из «истории одной борьбы», который порезал себе вены.

Я искренне надеюсь что автор рассказа «Большой шум» писал о себе в юности, иначе если бы он наблюдал подобное в жизни. Это как сейчас: не выручают, а снимают на мобильный вашу беду...

Очевидно главный герой, в данный день — бездельничает ( возможно временно не работающий, может выходной ). Катается на трамвае, говорит о себе: «у меня нет никакой уверенности насчет моего положения в этом мире, в этом городе, в своей семье.» — Конечно это больше похоже на безработного, даже бездельника.

Герой не понимает почему девушка на которую он нагло уставися,«она предстает передо мной так отчетливо, словно я ощупал ее»,«...я стою близко...»(это он рассматривал её ушную раковину), сама себе не делает комплименты.

Сомнений нет, имей наш герой приличную работу и хорошую внешность, он бы полюбил себя и делал комплименты увидев в окне трамвая свое отражении. Но сейчас у него: «нет никакой уверенности насчет его положения в этом мире»...

Не соглашусь с Adiga-man, в повести нет упоминания о молодости.

Я думаю дело в обыденности (ординарности героя) и возможно, конфликте в семье, вызванное постоянным пьянством. Объясню: между тем, что бы остаться вечером дома (рабочего выходного ДНЯ нам не уточняют) с семьей( с женой детьми, или с родителями, можем лишь догадываться — кст. автору в ту пору на 1913 год — 30 лет — а это не мальчик). Он уходит,«...в вечерний час навестить друга...». т.к. дело происходит в Австрии или Германии, не трудно догадаться, что на повестке дня — потребление пива.

Семья удивлена( точнее «после краткого прощания...раздражена «). Возможно герой обещал больше не пить, не шляться по ночам, тем более в такую погоду, «погода на дворе скверная», но в очередной раз срывается,«отрешаешься от своей семьи». Думаю это пятница или суббота, но может быть и рабочий день (после ужина, он заканчивает «работу или игру»).

В случае выходного- он бежит пить с товарищем, в случае рабочего дня — проблема серьезнее это пахнет алкоголизмом. В общем герой спивается и семья не в силах ему помешать, ведь он: уже в халате, перед сном, в скверную погоду — а все бежит к товарищу...

О том как страшно жениться.

Вот решение: тело — труп, делайте с ним что хотите, а я( в сознании ) в это время полежу на диване. Мучайте сколько хотите, но между тем время неумолимо идет вперед( а не катится назад ) и скоро конец и это не может не радовать!

Рассказ, по моему мнению, не лишен и чрезмерной мнительности героя. В конце концов вся эта история вышла по причине того, что оба персонажа оказались уж слишком деликатными по отношению друг к другу. К примеру: один ( по средству самовнушения, робости и упомянутой мнительности ) не смог сказать: «Попрошу меня покинуть». Второй, возможно и в правду найдя товарища в нем, не смог так просто расстаться. (ведь рассказ мы читаем в пересказе лишь одного героя, возможно вторая история «дружбы» вышла бы по иному)

Герой говорит нам: «Я был с ним едва знаком...» и тут же добавляет что «...два часа таскал меня по улицам», мы все любим сравнивать с современным миром: как же вы господа назовете человека с которым вы гуляли по городу 2 часа? Да не уж то «проходимцем»?

Данное произведение пропитано таким тонким житейским юмором. Казалось бы — несколько предложений с очевидными проблемами (или выгодами, кому как), но не смог я не улыбнуться, дочитав его до конца.

Даже в наше время от назойливых пьяниц, попрошаек (не тех кому действительно нужна помощь, а наглых) и прочего «люда с корыстными мыслями», порой, можно избавиться только обескуражив оных. «Лекарство» в виде «деликатных» разговоров не работает так, как этого бы хотелось в глубине души.

Жуткая ситуация! Чуть представишь себя на месте главного героя и существовать в такой метаморфозе совсем не хочется!

«Превращение» — мой любимый рассказ Кафки. И на это есть несколько причин: 1. Рассказ этот — первый пример непонятного и ужасного, можно смело отнести к хоррору. 2. Жизнь начала 20 века — мой любимый период в истории и литературе. З. Увлечение молодости — колеоптериология.

Кафка про насекомых из отряда Жуки знал, или утаил сие знание, очень мало. Его образ жуко-человека — жалкое подобие этого сильного насекомого.

Обыденная практика обыкновенных обществ — будь то собрание «шахматных» фанатов или активных членов конспиративных и прочих сборищ (по признаку их цементирующих интересов (или целей): партийному, национальному, по пророку, и прочих интеллектуальных (или не совсем, или совсем не интеллектуальных) предпочтений или извращений): свой кодекс чести, в который так чудно вписаны статьи дающие карт-бланш на подлость — по отношению к не членам, тем более к врагам, особенно заклятым: террор и эксы, кумовство и дедовщина, клевета и гаденькая пакость.

Да только, как оказалось, власть индульгенций — только на земле....

Мне ни разу в жизни еще не приходилось читать подобной вещи в таком сюжете,от которого происходило такое четкое осознание:ТАК ВЕДЬ ТАК ВСЕ И ЕСТЬ В ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ и вот именно от этого и становится жутко,что вся страна ( имеется ввиду СССР) жили (существовали в большинстве своем),как это существо ,мыслями устремленное только в одну мысль --КАК ВЫЖИТЬ? Говорить ,что Нора является шедевром я не буду, так-как у Кафки все состоит из сплошных шедевров. :shuffle:

И союзники могут быть в немилость. Высока плата — бессильно взирать на гостей, хозяйничающих в твоем доме, и беспрестанно спрашивать себя — уж не лучше ли было бы положить свою жизнь за Отечество на поле брани.

Записи маленького человека, которому не дают тихо и спокойно посидеть в своей комнате. расстроенная психика, обостренный слух, все это ему мешают сосредоточиться. Это типично для Кафки. Непонятно и забараейвающе.

Короткая зарисовка, состоящая буквально из 2 предложений. Зарисовка о молодости. О том, как молодому поколению не сидиться дома. Произведение окутано легкой романтичностью, энергией и оптимизмом.

великолепный «бестиарий сыновей», но при этом почему-то кажется, что это сам рассказчик, напряженно вглядываясь в зеркало, скажем так не совсем зеркальной поверхности (дефект там какой-то: то ли кривое, то ли со странными колебаниями и деформациями...) срисовывает с себя, методом автопортрета, что-то так и неосуществлённое, «...не до....» — как пел Высоцкий, — и при этом и палитра, и мастерство на должном уровне, и желание есть, но — «...яблоко от яблони недалеко падает?..»

так что ли.

насчёт зарисовки, как указано в аннотации, позволю себе не согласиться: вполне законченный и цельный рассказ: здесь магия детства начинает плотно вплетаться в реальность под названием Кафка — втягивает в бесконечность того, что впоследствии нарекут кафкианский кошмар — лабиринты из сна и действительности:

»...представьте, никогда не спят!...»

»...а с чего дуракам уставать?...»

только очень внимательно вчитайтесь: «...и в небе замигали звёзды вместо птиц...», — кто так ещё мог написать о простенькой забаве под названием качели?

Если бы все статьи были такими, я бы только их и читал. Язык великолепный, оригинальный, образы яркие и живые. А главное – ощущение, дух времени, зари авиастроения, когда аэроплан это вещь новая неописуемая, а на их представлениях собирается весь светский мир. И всё это выглядит (так умело передаёт автор, так живо это доходит до меня читающего) волшебно, празднично. Великолепное ощущение от прочтения – будто окунулся в тот мир; мир прошедший безвозвратно и вряд ли кто-то жив ещё кто хоть смутно его помнит – и от этого всё вдвойне приятней и интересней.

P.S. Такое ощущение складывается, будто существуют два Кафки. Один – который растягивает свои рассказы и делает их нудными, захламлёнными, скучными до отвращения (как «Нора, «Маленькая женщина» и т. д. ). Другой – с живым, необычным и по волшебному великолепным языком (как эта статья, «Сельский врач» и другие)… Такой вот он – Кафка.

Из всех четырёх преданий я знаю только одно. Может быть остальные продуманны Кафкой? Так или иначе, после прочтения этой миниатюры остаётся ощущение какой-то тягостной бесперспективности, будто в конечном итоге все в мире окунётся в эту мучительную усталость.

а представьте себе, что Франц Кафка вдруг решил написать провидческое продолжение романа Дино Буццати «Татарская пустыня» — второй том, но в виде притчи...

и не важно, что эти два произведения разделяют 23 года (но в обратном направление — «...что мы, не люди?..»: фантастическое нам не чуждо!)...

достойное, весьма достойное продолжение!

Можно, конечно, если очень захотеть, придумать, что в «Замке» изображен поиск пути к Богу. Я не знаю. Такого смысла я не нашел и, честно говоря, вообще не понял о чём книга, хотя читать её, продираться сквозь витееватости хитросплетений отношений персонажей очень интересно. Такого понимания тонкостей человеческих отношений как у Кафки я нигде не встречал.

Начало подкупило динамикой, хлопанье дверей фишка автора. Описание передвижений жука правдоподобно. Но потом! Если хозяин коммивояджеров его видел и сбежал, никто ничего не узнал? Семья замкнулась, странно, что родители доверили кормить и убирать сестре. Жук жуком, но расстройство личности это не шутки. А яблоко? Самой болезненной фантазией стало застрявшее в теле жука яблоко. Это может и скрытая метафора, типа «яблока раздора», но сюрреалистичная.

Повесть захватывает. Пока не узнал концовку, рассчитывал на абсурдную концовку, а оказалась житейская. Хотелось же циклов, превращений дальше. Новых форм, разве не так?

Неплохая метафора в виде таракана — опостылевшего и назойливого насекомого в доме семейства.

Казалось бы, Грегор делал всё ради семьи, работал, приносил деньги, но в момент, когда тот превращается в таракана, семья быстро забывает про него, а в конце и вовсе отказывается, полностью пренебрегая им, строя дальнейшие планы семьи уже без участия Грегора. Грустно и несправедливо. Жаль героя.

Да, дорогой господин Кафка, порой и впрямь кажется, что нашими лучшими друзьями являются Никто и Никто...

Особенно если ты довольно сообразительный интроверт, обожающий читать книги, не обладающий богатырским здоровьем, избегающий шумных компаний и неплохо разбирающийся в мотивах поступков и слов людей, потому как при всей замкнутости денежку на жизнь зарабатываешь, общаясь с десятками этих самых людей ежедневно...

Правда, довольно трудно при этом самому не превратиться в Никто, в соломенное чучело, чья голова набита цитатами, сентенциями, мыслями из вымышленных и реальных жизней, прожитых не тобой...

Великая печаль нашей жизни состоит в том, что люди, которые нам даром не нужны, но которым от нас непременно что-то нужно, пожирают львиную долю наших сил и времени...

И прискорбно мало достается на долю тех, кто нам действительно дорог...

И подобно герою Кафки мы слишком деликатны и нерешительны, чтобы поставить на место тех, кто стремится использовать нас в своих неблаговидных целях...

Блистательная ироническая история бесконечного ожидания мессии.

«Вот, говорят шакалы, когда-нибудь явится наш спаситель, наш освободитель, и уничтожит тех, кого мы так ненавидим». Все нюансы истинной, исступлённой веры в мессию представлены Францем Кафкой с научной точностью и в безупречной литературной форме.

Этот рассказ был современнен в год написания и публикации, и так же (и даже более) актуален сегодня.

Застрявший между жизнью и смертью егерь Гракх не страшен, а страннен. Ничего кошмарного в рассказе о «не умершем, не живом» нет. Странная история появления «заблудившейся ладьи Харона» у причала какого-то средиземноморского города скорее забавна, чем пугающая. Растерянность бургомистра, не знающего, как отнестись к мистическому явлению, вызывает у «погибшего, однако не умершего» егеря Гракха саркастические шуточки.

Смысл же рассказа в том, что люди, даже религиозные, не хотят признавать существование потустороннего мира и изо-всех сил сопротивляются проявлениям сверхестественного. Бургомистр старательно пытается «рационализировать» явленное ему чудо, как-то втиснуть его в шаблон понятного и приемлемого, но получается это у него не очень хорошо, и он с облегчением встречает сообщение Гракха о том, что в ближайшее время ладья поплывёт «дальше».

Сижу я себе, сижу, и вдруг решаю, что просто для тренировки мозга стоит прочесть какой-нибудь рассказ Кафки, благо на полочке стоит книжка из серии «Все сочинения в одном томе»...

И нахожу такую вот зарисовку, которую хоть сейчас бери и вставляй в «Вино из одуванчиков» досточтимого нашего Рэя, иже в Иллинойсе и Калифорнии обитавшего...

Просто несколько впечатлений из жизни мальчишки, несколько доказательств того, что даже в жизни Кафки можно обнаружить свидетельства беззаботного летнего счастья, память о котором хранят те самые упоминаемые в рассказе живущие в городах дураки. Дураки, утратившие способность беззаботно спать по ночам...

Прекрасное сравнений, многие из нас пускают корни в «землю», цепляясь за комфорт и привычный образ жизни покрытый под снегом тлена, хотя и вне его покрова кроме страхов и опасений (стоит только переступить) ожидает бесконечное число вариантов светлых путей: — «человека невозможно заставить подниматься по лестнице, если он сам этого не захочет», как гласит народная мудрость.

очень хороший роман, настоящая антиутопия, читается просто на одном дыхание....в общем один из шедевров

Дневники — это отчасти действительно дневниковые записи, отчасти — поток сознания, а отдельные эпизоды вполне могли бы сойти за совершенно самостоятельные рассказы. Про ту часть, которая поток сознания, трудно сказать что-то, она совершенно неясна, и поскольку отображает скорее минутное настроение или физическое состояние, сейчас нам уже непонятна. Дневниковая часть же очень наглядно показывает, что Кафка а)писатель, б)болен. Собственно, это две основные темы. На самом деле, лишний раз подтверждающие, что перед нами — реальный, скажем так, нефальсифицированный дневник, который пишется человеком для самого себя. Что больше всего волнует людей, пытающихся писать? — разумеется, как у них это получается. Или не получается. Приставать к окружающим с этими жалобами и рассуждениями немного стыдно и неловко, но в дневнике-то можно и постенать, и посчитать страницы. Жалобы на здоровье — та же история, притом, что это только в идеале творческие люди якобы не обращают на свои болезни никакого внимания и продолжают работать вопреки, это не столько вопреки, сколько вместе. И если кто ведет личный, для себя, дневник — тоже будет писать о здоровье в момент его ухудшения, более того, будет писать только о нем, забыв обо всем остальном важном, что происходит в жизни, это очень естественно. Дневники как дневники, в общем, от человека, не слишком озабоченного тем, чтобы прилежно вести дневник, скорее просто привыкшего к письму как к процессу.

Представьте себе гибрида кошки с барашкой. Диковенная штука согласитесь. На это существо прибегают смотреть дети, ею восхищаются, ее боятся. А может избавлением для гибрида может быть мясницкий нож?..

Действительно, это не просто зарисовка. Это целый рассказ. Переживания, мелкие радости, друзья, обреченность. Особенн в Кафке мне нравятся его сравнении

Так уж человек устроен: самое обыкновенное дело («обыкновенная история» — бойся прилагательного «обыкновенный»: это двери портала, за которыми тебя ожидает целый бестарий монстров, чудовищ, и событий, совершенно не прогнозируемых во велению Его Величества — Случая....), в один миг (ну-ну: коварный Случай, и совокупно шоры на глазах....), вдруг всё превращается в «бег на месте» — и вспоминаешь, из школы (у кого-то средней, у кого-то не совсем) апорию (о, эти элиаты: яду мне, яду...) «Ахилл и черепаха»; а уж апорию «Стрела» так и вовсе уже давно (лет сто) следует назвать не иначе, как «Стрела им. Ф.Кафки».

Да: реалии действительности зачастую фантастичнее любой, даже самой изощрённой выдумки. Не об этом ли и напоминает Кафка?

Хотя, перевернём страницу — что там, с изнанки, — или, по Борхесу: перевернём медаль — с аверса, на реверс, «с орла на решку»:

Авторский ЭСГИБИЦИОНИЗМ.

Кафка, ни сколько не глумясь над чувствами и мыслями читателей, тем более над кланом яйцеголовых критиков и трепетных литературоведов (которые его совсем не интересовали, поскольку были ортогональны и творчеству его и его интересам), выкладывает собственное «ноу-хау»: «как п и ш е т Кафка» — с чего начать (экспозиция), в чем суть (завязка), как вылепить из нарастающих проблемок снежный ком (развитие действия), как снежный ком становиться п р о б л е м о й (кульминация), как снежный ком, — уже п р о б л е м о й, — своей громадой, как каток и по судьбе, да и по костям скелета, дробя скорлупку черепа вместе с роем, мятущихся в погоне за смыслами, мыслей, попутно погребая отчаянные чаянья героя... (развязка).

Вот только, он ни слова — как же найти то «золотое сечение» или же «спираль да Винчи», рецептуру: сколько и где развесить граммов....

А так — «...обыкновенный героизм...», и автора.

Похоже на некоторые новеллы Чапека («Кредо Пилата» и тому подобные); в саркастическом виде показано всевластие бюрократии… даже над богом Олимпа. Тем самым говорится, что бюрократия пожирает не только «маленького человека», но и того, кто ей руководит.

Взгляд на жизнь, на простых людей (а, стало быть, и на самого себя) как на потерпевших крушение пассажиров поезда, застрявших в длинном тёмном туннеле. Мрачный взгляд – как всегда у Кафки.

Похоже на взгляд с иного угла на взаимоотношение героев Сервантеса и попытку объяснить глубинные мотивы происходящего в романе. Иронично. Коротко. И, стало быть, даже нельзя время потерять, читая это.

Одна из лучших книг. Дон-Кихот, Тропик Рака, Гаргантюа — мои эквиваленты. Обладатель ГДР-овского двухтомника, я ни разу не смог дочитать до конца. Завораживает настолько, что — увы! — в жизнь переносится.

Не знаю никого, кто бы сделал такое с уродским вообще-то (как и русский) немецким языком.

Книга идеально подходит для тех, кто ценит запутанный сюжет и не боится оставаться с вопросами. Весьма возможно, что в конце чтения читатель так и не найдет определенного ответа на многие вопросы, но именно в этом заключается величие произведения. Каждый может трактовать сюжет по-своему, находя в нем свой смысл и значение.

Когда кто－то бьется головой в земляной норе в лесной местности, очень важно, чтобы никто не слышал, даже если это человек, я здесь согласен. Только сейчас вспомнил про Хоббита, жил－был в норе.... Нет ли здесь аналогий...... Интересно

Служу делу размножения рода человеческого!