Все отзывы на произведения Ника Харкуэя (Nick Harkaway)

Deliann, 29 ноября 2017 г. в 14:58

«Мир, который сгинул» обманчиво враждебен. У книги высокий порог вхождения, который складывается из очень плотного слога автора с обилием глаголов и существительных и дискомфорта от недопонимания происходящего. Но как только заканчивается первая глава, читать становится немного легче. Нет, автор по-прежнему использует наречия и прилагательные не так часто, как мог бы, однако в сюжете начинается флешбек длиною в 400 страниц, который делает историю намного понятнее.

Рассказать про сюжет в двух словах или даже в двух абзацах довольно сложно. В этом плане стоит обратить внимание на официальную аннотацию романа, автор которой смог в шести предложениях пересказать примерно 500 страниц текста из 700, лишь чуточку его переврав. Да, перед читателем история жизни главного героя и его лучшего друга Гонзо Любича. Но описывать реализм Нику Харкуэю было явно скучно, поэтому он под завязку забил свою книгу всеми крутыми вещами, какими хотел. Главный герой растет и взрослеет, учится гун-фу у старого китайского мастера, сражается с ниндзя, рассуждает о политике, полетах в космос, овцах, да и вообще о чем угодно. А потом там апокалипсис, монстры, большие машины, крутые мужики и крутые женщины, настоящая любовь, юмор, пафос, неожиданные переодевания мужчин в женщин, еще одна, не менее настоящая любовь, неожиданный поворот и т.д. и т.п.

Нечто подобное в свое время сделал Дэвид Вонг в книге «В финале Джон умрет», только с упором на городские легенды и жанр ужаса в целом. «Мир, который сгинул» напоминает пересказ крутого фантастического боевика, сделанный обычным мальчишкой. Очень увлеченным мальчишкой, который изображает все взрывы, взахлеб пересказывает схватки в духе «а этот такой на вертале, пиу-пиу… а тот в ответ шандарахнет, и вдруг появляются ниндзя и акулы на человеческих ногах…». Роман может многое предложить для развлечения, он под завязку наполнен событиями и идеями, но автору не хватает чувства меры. Ближе к концу книга сильно утомляет. Интересных по задумке персонажей очень много, но далеко не все из них хорошо прописаны. Концепция апокалипсиса интересна и не затаскана, но не может похвастаться логичностью и научной обоснованностью.

Это роман-балаган, шумный и веселый, но слишком поверхностный и несерьезный.

mahasera, 02 апреля 2020 г. в 21:09

Эта книга— не то, чем кажется, в ней всё— не то, чем кажется, и , поверьте, концовка вас непременно поразит.

   «Гномон»— роман постмодернистский,— это ребус, интеллектуальная головоломка с многочисленными отсылками к древнегреческой мифологии, философии, нейролингвистике и прочим премудростям. Это нарратив, нарратив в нарративе и контрнарратив одновременно. Текст до того насыщен мыслью и идеями, что захватывает дух! Чтение «Гномона» явно не для ленивых, оно требует от читателя заинтересованности и интеллектуального труда.

Для разгадки этого литературного ребуса Харкуэй в тексте в большом изобилии разбросал отсылки и подсказки. Начинается всё с имён двух героинь—библиотекарши, восставшей против Системы, и детектива, расследующей гибель диссидентки во время допроса. У инспектора финско-египетское имя Мьеликки Нейт. Нейт( Neight)— древнеегипетская богиня. Она считалась матерью всей материи, исполняла много других функций, в том числе являлась проводником мёртвых и это последнее очень согласуется с ролью инспектора в романе, — ведь именно она расследует гибель Дианы Хантер, погружаясь в визуализацию её прижизненных ментальных образов. Имя Мьеликки правильнее было бы писать Миликки. Миликки( Mielikki)— финская богиня охоты. Диана Хантер...Хантер(Hunter)— охотник. Диана— древнеримская богиня охоты. Итак, два охотника, но вот вопрос: кто на кого охотится? Раскрывать интригу не стану, ответ найдёте в самом конце романа.

В этой книге всё не просто, здесь нет случайностей, ни одного лишнего предложения, ни одного лишнего слова. Задача у этой увлекательной постмодернистской игры— изменить читателя, его отношение к миру. Талантливый писатель всегда смотрит немного, а иногда и много дальше, его внутренний взор обращён в будущее. Но только поняв, что происходит с обществом и технологиями сегодня, можно спрогнозировать будущее. Идея произведения такова: если мы сегодня соглашаемся на ограничение нашей личной свободы, начинаем оправдывать систему тотального наблюдения, становимся коллаборационистами с верхами, которые нас убеждают, что всё делается во имя нас, то легко представить такое антиутопическое общество, которое описал Харкуэй, в не столь отдалённом будущем, когда Система: «Идеальный механизм контроля и управления, притворяющийся свободой и удобством. Медленное падение от идеальной демократии к государству-птицефабрике».

Лично я в таком « дивном новом мире» жить точно не хотела бы, потому что «я— это я, и я— не ваша».

P.S. Интересно было бы сравнить свой коннектом до и после прочтения «Гномона», ведь по версии Харкуэя каждая прочитанная книга меняет читателя независимо от его воли. А ещё Харкуэй считает, что книга становится книгой только когда её прочтут. Поэтому дайте шанс хорошему произведению, даже если вам не стыдно признаться, что вам незнакомо слово омоним и производное от него омонимистика. Честное слово, от знаний ещё никто не умирал.

mercredi, 17 мая 2018 г. в 13:39

Когда мы были маленькими мальчиками и девочками, мы рассказывали друг другу бесконечные истории, в которых чего только не было. Это потом мы узнали слова типа «композиции», «фабулы» и «нарратора», стреножившие наше воображение.

Ник Харкуэй плюнул на выдуманные завистливыми литературоведами ограничения и пустился во все тяжкие.

Харкуэй, при этом, к своему читателю совсем не добр. Мало той вычурной стилизации под рассказ десятилетнего пацана, который так старается звучать поинтереснее и позабористее. Так к тому же после первой главы, где почти ничего не понятно, но всё очень занятно, вдруг наступает невероятно длинный флешбэк. Читаешь его (а он всё не кончается) и недоумеваешь, зачем это здесь? Всё это можно было изложить проще и короче, и затянувшаяся подготовка к основному действию, кажется, служит автору только поводом поупражняться в словесной эквилибристике (переводчик, кстати говоря, поработал на славу). И выдумать пару-другую невероятных мальчишеских историй об обучении у старого мастер кунфу или участии в крайне секретном правительственном проекте, куда героя буквально берут с улицы. Наполнить текст множеством деталей и персонажей, таких ярких, что они, должно быть, светятся в темноте.

Зачем всё это было нужно, понимаешь только потом — если, всё-таки, сумел пробраться через долгую дорогу в цветастых оборотах. Возможно, смогли не все.

Но вот — ура! — наступает конец света. Мы ждём его с теми же надеждой и нетерпением, с каким в Средние века люди ждали второго пришествия и прекращения страданий в земной юдоли. И он нас не разочаровывает. Области тьмы, смешались в кучу кони-люди, существа из страны воображения, чудовищных размером машина с людьми на борту ползёт по изменённой земле, обдавая её парами стабильной реальности.

И, конечно, будут ещё удивительные приключения, сражения, трагедии и радости, поражения и победы, и настоящая любовь, как без неё. И прекрасный «вот это поворот», о котором всё-таки можно догадаться, если читать внимательно и иметь опытное воображение. И конечно же предсказуемые, но неизбежные для боевика тайна, выявляющая всю гнилость антагонистов, и финальное масштабное чукалово. И всё это, с одной стороны, так ожидаемо, а с другой — так правильно, ведь хороший, рождённый подростковым воображением рассказ о приключениях, дружбе и курощении плохишей именно так и должен выглядеть.

К чести Харкуэя: всё, что он упоминает где-либо в тексте, пусть оно поначалу кажется лишним, всё это в итоге имеет отношение к сюжету. Автор ничего не делает просто так, напротив, он всегда точно знает, что и за чем делает. А благодаря вычурности изложения у Харкуэя появляется узнаваемый голос. И потом, это человек, у которого в тексте есть шутка про «уходит, преследуемый медведем». А это чего-то да стоит.

За всем этим цирком с мимами, который, стоит к нему только попривыкнуть, читать интересно, иногда грустно, иногда смешно, Харкуэй заводит разговор о сложных вещах.

Тема разделения, распада личности — вот первое, что бросается в глаза, что проходит по полотну текста красной нитью. Как люди могут совершать поступки отвратительные, как ни посмотри на них, но при этом оставаться в других обстоятельствах приятными, хорошими людьми? Как им удаётся отделять в себе человека и функцию, которую на него возложила необоримая система? Жать на красную кнопку без зазрения совести и так же легко, как вонзать нож в индейку на семейном обеде?

Эти вопросы в тексты проговорены прямо и бесхитростно, но тема поддерживается не только ими, она сквозит во всём. В конце концов, одно из самых пугающих проявлений новой реальности — это расщепление. От него не застрахованы и центральные персонажи. Этими вопросами им придётся задаться: кто я? Где начинаюсь я, а где другой? Кто несёт ответственность то, что выходит из моей головы, за мои идеи, ступающие по миру, за информационные конструкты, существование которых я поддерживаю? Дети вырастают, и им приходится решать, кем они хотят быть.

Идеальные люди Харкуэя — цельные. Даже когда они «новые» — осколки личности других людей, отблески их воображения, они всё равно цельные. Последовательные в своих целях, принципах, поступках и чувствах. Они не предают ни товарищей, ни дело, которое считают правым. Они не сдаются перед тем, что кажется непобедимым.

Выигрывают ли они эту битву? И да, и нет. По крайней мере, они в итоге дают шанс чему-то новому. Отжившее никогда не подыхает просто так, оно тянет из прошлого щупальца, оно —гальванизированный мертвец, ступающий по инерции и всюду оставляющий следы своего гниения. Чем меньше в этом старом порядке живого тепла, тем крепче он цепляется за людей, тем сильнее сжимает зубы на их горле. Наверное, мы сейчас должны хорошо это понимать.

Мир всегда ждут перемены, если и существует в истории какая-то константа, то это как раз их неизбежность. И роман Харкуэя — это и удивительная земля фантазий, и архетипичная мальчуковая проза, где из детских историй про ниндзя рождается клыкастый, фонтанирующий первобытным ужасом, неуютный и опасный, но новый мир. И когда автор спрашивает себя, где же начинаются перемены к лучшему, что служит их источником, он, конечно же, находит этот простой ответ: все перемены берут начало в человеческом воображении в тот день, когда где-то, кто-то представляет, как может быть иначе.

nogerd, 21 марта 2020 г. в 21:12

Единственное удовольствие, которое я получил от этой книги – это то, что она, наконец-то, закончилась. Скучная нудятина, неимоверно перегруженная мыслеформами и, что более печально, неимоверно перегруженная ненужными словесами. Такое ощущение, что писал ее графоман в жестком приступе шизофазии (ага, погуглите, что это значит, привыкайте использовать поисковик, если вы собрались ЭТО читать).

+ у этого творца был доступ к интернету (ибо объяснить такое количество незнакомых слов всего лишь наличием у аффтора 160-томной энциклопедии «Обо фсём» смехотворно). Еще более смехотворно предположить, что подобные слова входят в его активный словарный запас. Не, не так. «Еще более смехотворно предположить, что подобные слова входят в активный словарный запас нормального человека».

Комментарии к этой книге, которые поясняли бы авторские аллюзии и прочее, требующее пояснения, думаю, равнялись бы по объему основному тексту. Но их, увы, нет.

Терминальное количество редкоупотребляемых и узкоспециальных слов, само по себе, еще не катастрофа (хотя инфантильное «Смотри, читатель, какое я умное слово знаю!» как-то даже не проглядывается, а прямо выпячивается). Катастрофа это то, что автор, растекаясь мыслью по древу, все же не удосуживается в столь громадном количестве текста однозначно прописать то, что он имеет в виду. Ну, то есть, ему понятно, что он хотел сказать, и этого достаточно. То, что это может несколько иначе восприниматься читателем, будет создавать для последнего отдельные неудобства. Это как следовать за кем-то в абсолютно темном помещении: идешь, идешь, глядь – ни автора, ни смысла. Бегом обратно, до предыдущей развилки, где ты ушел направо, а автор налево. А, чччёрт, он ушел не налево, а еще куда-то!..

Скорость чтения из-за неудобоваримости текста в некоторых местах снижается на треть. И тут начинается новое неудобство – на такой скорости текст перестает восприниматься. То есть он тупо дробится и разваливается на отдельные слова, в лучшем случае – словосочетания, общий смысл от читателя ускользает, и сам читатель проваливается в текстуры… э-э-э… текста. Это даже если не ходить к Гуглу с насточертевшими тому вопросами типа «дяденька, а что такое омонимия».

В общем, первую четверть книги я прочел тупо из-за того, что было жалко потраченных денег. Потом уже было наплевать на деньги, полз, скрежеща зубами, на волевых. Надеялся на сюжет. И да, мне там много чего вкусного обещали в аннотации.

С этой книгой у меня не случилось ни одного оргазма. И даже нет охоты симулировать подобное. Поставил 5 – для меня это крайне низкая оценка (я книги ниже 6 обычно не дочитываю, и не имею морального права их оценивать). Отзыв пишу для тех, кому книга «не зайдет» страницы до 150-ой – поверьте, дальше лучше не станет, не тратьте свое время на все 860 страниц.

Shean, 23 февраля 2020 г. в 18:11

Если вы любите Умберто Эко за богатство исторических реалий и глубину аллюзий, Майкла Флинна и Яцека Дукая — за правдоподобные сюжеты из жизни постчеловечества а Уильяма Гибсона — за идеально сходящиеся фракталы сюжетных линий...

Впрочем, вот тут-то есть сложности.

Но по порядку.

Инспектор по фамилии Рыцарь (Нейт) получает задание — тщательно исследовать смерть гражданина страны. По всей видимости, несчастный случай. Одинокая пожилая женщина, чудаковатая библиотекарша и писательница, умерла во время теоретически абсолютно безопасного ментального допроса, который даже неясно, по какой причине и кому понадобился. Ситуация эта абсолютно неприемлема, и нужно предпринять все возможные меры, чтобы ни при каких обстоятельствах этот несчастный случай не мог повториться — и, разумеется, наказать проявивших халатность специалистов.

Инспектор — вопиюще честный и добросовестный человек, которой, пожалуй, еще лучше подошла бы фамилия Паладин, со всей серьезностью приступает к делу — изучает и обстоятельства допроса, и дом погибшей женщины, и, разумеется, требует от Свидетеля — ИскИна, обеспечивающего безопасность общества, полную запись ментального допроса.

...С обстоятельствами допроса что-то нечисто.

...В доме, экранированном от бесчисленных камер Свидетеля, на инспектора неожиданно нападает некто, похожий на плод связи Тильды Суинтон с Дэвидом Боуи.

...Допрос, загруженный в мозг инспектора, раскрывается, как гиперкуб и превращается в потоки сознания сразу нескольких человек... и не только человек. Инспектора разрывает между попытками разобраться в фактических составляющих произошедшего (все более напоминающих изуверское убийство) и необходимостью упасть где-нибудь и просмотреть очередной неконтролируемо всплывающий нарратив (каждого из которых, по уму, хватило бы на небольшую отдельную повесть). Отдельные названия, имена и локации из каждого нарратива начинают тревожно перемелькиваться друг с другом, инспектор, не в силах удержать всю эту махину в памяти, поручает ИскИну проводить гуглеж по историческим источникам и поиск сопряжений... Но все больше, с каждой итерацией, подозревает, что Свидетель — один из соучастников преступления.

В конце концов, когда инспектор падает и засыпает прямо на стуле во время допроса одного из очень косвенных свидетелей, волей-неволей вспоминаешь, что всё — и знание, и ответственность, и окончательное решение — навалены на одного, смертного, ограниченного обычным человеческим телом человека, хотя и избранного... Избранного кем?

Пожилой библиотекаршей с скучным провинциальным английским именем Диана Хантер.

***

Все, все имена и большинство терминов в книге говорящие. Причем в большинстве случаев подразумевается не самый популярный, а чуть более отстраненный смысл. Например, персонажи-кардиналы не кардиналы в том смысле, что они мужчины в красных платьях или красивые красные птички, а олицетворяют собой характеристики математических множеств, сходящихся в искомую точку (пояснений об этом вам в тексте не дадут, придется погуглить или расспрашивать френдов — как сделала я). Никакие солнечные часы в тексте не появятся. Противостояние дионисийского и аполлонического начал вообще ни разу не будет названо прямо — за одного выступит предтеча, за второго вообще всю книгу отдувается сестра. Тем не менее, при всей этой уклончивости и увертках (мне кажется, порой чуть избыточных, но может быть, я просто слишком плохо образована), основной вопрос ставится достаточно ясно.

Кто должен контролировать массовые социальные процессы?

Если мы признаем, что сырой человеческий коллективный уровень нуждается в присмотре — то кто будет присматривать за присматривающими? и как мы должны создать эксперта, достаточно квалифицированного и достаточно этически кондиционированного, чтобы присматривать за теми, кто будет присматривать за тем, кто присматривает за человечеством?

Обеим женщинам, которые в итоге становятся суммарным ответом на этот вопрос, женщине-прокурору и женщине-экзекутору, в итоге очень сочувствуешь. Но, в конце концов, кто-то же должен удерживать баланс между контролем и свободой, порядком и спонтанностью, математикой и тайной — ну в общем, кто-то же должен спасти человечество от вырождения в роботов или коллективного самоубийства. Аполлона и Диониса нельзя примирить, но можно держать обоих в узде. Чем каждый человек, в сущности, всю жизнь и занимается.

С определенной осторожностью хочу заметить, что я не все поняла в истории Константина Кириакоса. Такое ощущение, что его математическая подготовка, его банкирская острая наблюдательность, его жизненная история должны были сыграть что-то большее, чем провести алхимичку и художника из одного, условно, места за ручку, в другое, условно, место. Но то ли автор не стал этот момент подробно проговаривать, то ли что-то гульнуло при переводе, то ли мне не хватило подготовки — в общем, возможно, люди, более сведущие в матанализе финансовых потоков, смогут сказать точнее, а я не берусь.

Точно так же я не поняла, как попал в неприятности военнослужащий Сципион (то есть, как он погиб — это понятно, но почему он? Почему его засосало именно туда и как он оказался в числе нападающих?) И вот эти, а также еще пара более мелких недоумений мешают мне любоваться схождением линий сюжета.

Думаю, нам еще предстоит обсудить с другими читателями, КТО ЧТО ПОНЯЛ и попытаться сложить эту мозаику потщательнее.

Может быть, это самое ценное в книге.

Nikonorov, 26 января 2018 г. в 10:45

Ужасно. Просто ужасно, кошмарно и невообразимо графоманисто.

Я читал эту книгу лишь бы дочитать, потому что она ничем, ну ничем не выделяется. Поток сознания, худо-бедно сцепленный сюжетом. Логика? Нахрен. Внятные герои? Нахрен. Адекватность? Нахрен.

Че ноешь? Был предупрежден? Был. Но блин!

Наверное, прямую речь в этой книге можно пересчитать по пальцам. И без того дурацкая, дурашливая и временами откровенно ТУПАЯ манера повествования раздражала меня самым ненавистным — ПЕРЕСКАЗОМ. То есть, не было действий. не было разговоров, восклицаний и прочего. Был пересказ событий. Почти всех, каждого. Это раздражало больше всего, потому что автор, по-моему, написал именно ТАК сугубо ради того, чтобы написать не КАК ВСЕ. Сравнения, ассоциации, сюжетные ходы, какие-то ниндзи, мимы, гун-фу, непонятно на чем работающий трубоукладчик и всё вот это прочее.

Честно скажу, ждал эту книгу. Но получил совсем не то. Воннегут? Не обижайте старину Курта! Какой слог? Книга похожа на цикл постов обдолбавшегося тинейджера в «вк». Ничего ценного в книге не увидел.

ужик, 24 июля 2019 г. в 15:33

Прочитала половину книги — как-будто пролистала сборник с краткими пересказами произведений школьной литературы (ну, если бы в школьной программе изучали Курта Воннегута «Колыбель для кошки», Джорджа Оруэлла «1984», Джозефа Хеллера «Уловка-22»).

Посмотрела на хвалебные отзывы, собрала волю в кулачок — пролистала роман до конца.

Проблема в том, что написано именно как краткий пересказ чего-то гораздо-гораздо большего. Но ужасно-избыточно-многословный автор твердо уверен что интересен читателю. Интересен вопреки никаким персонажам (что-то я не поняла, где-то в этой книге имя главного героя упомянуто?), вопреки совершенно непрописанному миру (старое-доброе «брось кошку в речку, а вдруг выплывет?», так и автор с ходу закинул читателя в какую-то хрень, а потом со второй главы вспоминаем сопливое детство неназываемого главного героя). А текст, текст... Как он написан!!!! Да за всю книгу ни одного диалога, все рассказывается со слов автора. Вот как раскрыть других персонажей? Их мысли, их характеры, их мотивы и желания?!

Книга воспринимается как слайды. Вот допрос героя генералом Копсеном, привет Оруэллу. Переворачиваем страницу — местный доктор Хониккер хвастается местным льдом-девять. Переворачиваем страницу — Аддэ-Кетир, реинкарнация Сан-Лоренцо! Перелистываем — абсурд военной службы и миротворческих миссий.

Очень поверхностная книга-компиляция. Низкая оценка за то, чего мне в романе не хватило. В финале обязательно должны быть болливудские танцы!

И вот что-то я сомневаюсь что это — научная фантастика. Скорее — постмодернизм.

katikris, 11 мая 2020 г. в 13:20

«Гномон»: парадоксальная литературная акула, которая готова вас растерзать

Великобритания, отдалённое будущее. Система наблюдения, связанная с искусственным интеллектом «Свидетель», — высший пик развития демократической мысли. Автономная машина, запрограммированная отслеживать перемещение, заказы, покупки, социальные связи и разве что не мысли жителей Лондона или предотвращает преступления, или позволяет раскрывать их намного быстрее. Таков мир Мьеликки Нейт, инспектора «Свидетеля», которая непреклонно верит озвученным истинам, и благодаря ИИ действительно хочет сделать мир лучше. Вскоре она получает крайне странное дело — пожилая диссидентка Диана Хантер погибает при мысленном допросе. Что это? Страшная оплошность специалистов? Ошибка при работе с инструментами? Злой умысел?

Чтобы расследовать дело, Нейт начинает буквально снимать мыслеобразы с головы Хантер, и вскоре оказывается в настоящем лабиринте, где её поджидает не Минотавр, но четыре совсем других персонажа: грек-финансист из начала XXI, переживший странный случай столкновения с акулой, которая теперь рушит финансовый рынок; бывшая возлюбленная ещё-не-Блаженного Августина по имени Афинаида, отправляющаяся в Нижний мир, чтобы спасти умершего сына; когда-то впавший в немилость эфиопский художник Берихун Бекеле, дочь которого создаёт видеоигру нового поколения; социопатический искусственный интеллект Гномон типа «рой» из далёкого будущего, где люди вышли за пределы Солнечной системы и колонизировали десятки планет. Клубок намертво перепутан, одни нитки в плетены в другие, и чтобы всё распутать, нужно найти схожие узоры и образы. И помочь в этом Мьеликки может некий таинственный и неуловимый андрогин, начавший свою игру.

Не могу ответить на вопрос, что в «Гномоне» первичнее — форма или содержание, поскольку одно цепляется за другое. По структуре роман больше всего напоминает водоворот, сперва идут масштабные главы о каждой личности (и эта только половина «Гномона»), а затем им уделяется времени всё меньше, пока повествование не затягивает в самый центр, где всё схлопывается. Это совершенно постмодернистская игра, которая напоминает мне «Сказки сироты» Валенте — нужно отслеживать уровни повествования, создавать эдакий «стек» в памяти. Если не упорядочить, то особо не продвинешься и не увидишь за кружевом основного сюжета. (Мне подсказали, что тут скорее похоже на «Сияние» Валенте.)

Другое сравнение — «Гиперион» Дэна Симмонса, который в своё время стал «срезом» фантастических жанров. Первый том цикла объединил в повествовании шесть историй, каждая из которых отсылает к определённому периоду, от гибсоновского киберпанка до милитаристских романов Хайнлайна. Только в «Гномоне» Харкуэй резонирует не с отдельными периодами и стилями, а скорее со множеством идей. Самая выпуклая — антиутопический технотриллер с поднимаемым вопросом «Кто сторожит сторожей?». А за ней — извечные проблемы отцов и детей, гедонизма и ответственности, доверия, влияния творчества на мир, и всё это так мастерски гармонирует друг с другом! Роман-мозаика, в котором автор хоть и подчёркивает основную мысль в послесловии — мол, вот что я имел в виду, — тем не менее оставляет полным-полно фрагментов, чтобы каждый мог составить свой посыл, и он будет верным.

Но чтобы сперва написать столь выдающуюся картину, а потом и разрезать её на пазлы, соотносящиеся друг с другом в любом порядке, нужно обладать нетривиальной эрудицией, и в «Гномоне» с этим всё в порядке. Приготовьте блокнот, чтобы записывать говорящие имена и соотносить их с героями, приготовьтесь гуглить термины и искать значение в словарях (лучше — в специализированных). На первом прочтении многое прошло сквозь меня — возможно, тут нужно перечитать куда внимательнее. Однако интеллектуальные игры тут скорее приятный бонус, а не необходимость для понимания. Получится расшифровать код в самом начале и уловить шутку про just a line of numbers at the beginning — замечательно. Если нет, то роман хуже это не сделает и даже на основном повествовании не скажется.

В конце можно посетовать на излишнюю перегруженность — при всём мастерстве Харкуэя. Мысль, которую вполне можно было уложить в предложение, он разворачивает на абзац, и «стек» памяти начинает трещать по швам. Из-за этого многие инфодампы — например, вроде бы незначительный рассказ про парня с трупом в отеле, — ощущаются перегруженными. Но в итоге многие из таких историй в истории в истории так или иначе выстреливают, а в конце становится понятно, для чего нас так близко знакомили с действующими лицами.

А ещё можно заметить, что для алармистского романа «Свидетель» показан будто не в полную силу. ИИ хоть и уделено должное внимание с техническими деталями, но его возможности явно не соответствуют предполагаемому развитию — с Big Data и нейросетями «Свидетель» сможет ещё и не такое вытворять.

P.S. В финале остаётся только отвесить поклон переводчику. Ефрем Лихтенштейн (он же перевёл всего «Песочного человека», например) просто герой. У меня заплывали мозги от ру-издания, а как справляться со всем этими значениями, терминами, фразами, сравнениями и прочими приёмами — ума не приложу.

heresyhub, 04 июня 2020 г. в 20:50

«Мир, который сгинул» был таким оригинальным и интересным, хулиганским по интонации текстом, что от «Гномона» ожидаешь сходной оригинальности. Однако Харкуэй написал в жанре, где до него трудилось немало народа. «Гномон» — это лже-антиутопия в стиле Дэвида Митчелла, смешанная с «Маятником Фуко», но воспринимающаяся порой как Дэн Браун. Ощущается также влияние позднего Гибсона. Это с одной стороны. С другой, Харкуэй решил сделать свой «большой роман», и в нем есть нужные элементы, чтобы зацепить других людей. У Харкуэя подлинный дар описывать неизбито, тем более удивляет выбранный им вторичный тип головоломки. В романе также присутствует интересная работа с форматированием сознания чужим нарративом. Пропитываясь чужими свидетельствами и воспоминаниями, герой изменяется. Решая загадку, требующую полного погружения в ход мышления другого, человек становится другим.

В романе мир управляется неподкупной Системой, чьей частью является всеохватное наблюдение Свидетель, причем наблюдение в том числе идет за эмоциями, поведением. Предиктивные алгоритмы тонко настроены ловить отклонения в поведении. Вопросы решаются постоянным онлайн-голосованием по разным темам, причем Система подталкивает людей подходить к голосованию продуктивно, выбирая подходящее время и экспертов. Инспектор Мьеликки Найт горячо верит в способности Системы, однако умирает пожилая женщина Диана Хантер, полностью отказавшаяся от наблюдения. Она жила в уединенном домике и умерла во время обычного допроса, чего категорически не должно было произойти. Исследуя это отклонение, инспектор получает доступ к записи сознания женщины. Она хочет понять, что Диана Хантер собой представляет. Однако вместо обычных воспоминаний ее огорошивает история женщины-алхимика из древних времен, личность нагловатого банкира, получившего дар предсказания после встречи с акулой, затем художника-эфиопа, рисовавшего дизайн к игре, ставшей прото-Свидетелем, и т.д. Все эти рассказы очень четко оформлены, и это щит, сквозь который нужно пробиться.

До тех пор, пока неясна роль персонажей-рассказов в голове Дианы Хантер, «Гномон» кажется очень многообещающим. Первая половина книги нешуточно захватывает. Это не антиутопия, а писательское упражнение в разламывании повествования и последующем его сборе, политое паранойей на тему судьбы Европы. Персонажи являются расколотыми частями одного, общего нарратива. В них встречаются повторяющиеся образы, а смесь из египетских, христианских, греческих источников и запутывает, и подбрасывает лживые наводки. Проблема в том, что несмотря на нелинейное устройство романа, которое выглядит достаточно красиво, «Гномон» очень простой, даже плосковатый в том месте, где Харкуэй связывает все части воедино. В результате форма выглядит ненужной мишурой. В финале романа Харкуэй утомительно показывает читающему, как кусочки мозаики сходятся, но читать финал, вообще говоря, уже нет нужды, все самое лучшее происходит раньше. И все же «Гномон» нестандартный, в нем много амбиций, а язык у Харкуэя очень крут. Надеюсь, «АСТ» не остановится на этом и переведет еще его романов. Я прочитаю все )

majj-s, 20 июля 2020 г. в 11:10

Ангелы и пчелы Ника Харкуэя

...Собаку зовут Бастион, и она не знает жалости: «Мой рот в непосредственной близости от твоих гениталий, О ты, человек, который разговаривает с моей госпожой за кофе. Не шути со мной! У меня лишь один зуб, потому что остальные давно похоронены в плоти грешников.«The dog’s name is Bastion, and it is without shame or mercy: I have my mouth in close proximity to your genitals, oh thou man who talks to my mistress over coffee. Do not irk or trifle with me!...

Мой друг, человек очень умный, попробовал читать «Гномон» (о нем, напомню, говорили, как о главной переводной новинке начала года) и удивился, как могла быть от книги в таком восторге, да еще читая в оригинале — это же муть, которую сам он бросил, едва домучив до половины. Но тут мне просто повезло не встретиться с переводом Ефрема Лихтенштейна, убившим книгу. Пусть намного дольше и на порядок труднее, но радость от витиеватой прозы Ника Харкуэя без участия тексткиллера переводчика получила.

Может быть многословие в его случае от противного? Колода тасуется причудливо и о том, что один из самых ярких фантастов современности сын Джона ле Карре интернет любого желающего просветит скоро. Другое дело, что шпионский детектив шестидесятых-семидесятых прошлого века требовал предельной четкости, быстроты, сюжетной экономности и, как бы поделикатнее — простоты, чтобы любой дурак понял. Современная проза размыла жанровые границы, позволяет автору резвиться дельфином в волнах аллюзий и референций, чем умеющие пользуются.

Харкуэй из тех, кто умеет, так почему бы нет? И еще одно, он пишет смешно, порой это стендаперский уровень, когда не можешь не рассмеяться, одновременно дивясь тому, как щедро некоторым людям отсыпано этого дара смехачей. Это к тому, что, когда в тебя так много положено, хочется все использовать. Таким образом Angelmaker являет собой несколько оксюморонное сочетание избыточного многословия со скетчами в стиле Монти-Пайтона. Как по мне — чудесно.

Это одновременно напомнило «Никогде» Геймана в части подземного Лондона, The Bone Clock Митчелла с хорологией, «Уловку 22» Хеллера и «Сговор остолопов» Джона Кеннеди Тула некоторой фрагментарностью в соединении с остросоциальной сатирой. Не многовато? В самый раз, обилие вещей, с которыми можно соотнести, современной интеллектуальной прозе только на пользу.

О чем книга? Прозябающий в безвестности и достаточно скромных материальных условиях Джошуа Спорк, внук блистательного суперагента (о чем не догадывается, потому что дедушка по сей день засекречен), сын не менее блистательного гангстера, о чем многие знают, одно из обвинительных заключений содержало формулировку: Мэтью, приемный отец героинового трафика, которому следовало бы вспомнить о существовании сына и уделить родному ребенку хотя бы столько внимания, сколько способен дать приемный.

Так или иначе, Джо ведет жизнь скромного часовщика в квартире-офисе на складе в районе доков — остатке былой роскоши империи отца. В качестве хобби ремонтирует и отлаживает сложные старинные механические игрушки. Предложение поправить финансовые обстоятельства, приведя в рабочий вид один из дедовых артефактов, сочетающий книгу со сложным механизмом, воспринимает с энтузиазмом. Тем более, что исходит оно от серьезных людей (ну, вы понимаете: солидный господь для солидных господ).

Он ведь не может знать, что эта штука — оружие, способное уничтожить мир преобразованием простого физического пространства в абстрактную единицу Вселенной. Сгинь-бомба чуть другой разновидности, перенесенная в нашу реальность. Что остается делать герою антибондианы? Правильно, спасить мир. В его команде окажутся приятель детства аферист, владелец похоронного бюро, отставная супершпионка далеко за восемьдесят и чертовски сексуальная секретарша.

Против дьявольски изощренный южноазиатский диктатор с безумными монахами, российские олигархи, использующие во зло гениальные изобретения русских ученых, серийный убийца маньяк. Ах да, чуть не забыла, найдется в книге место и Аде Лавлейс (самой широко упоминаемой в современной интеллектуальной прозе фигуре, дочери лорда Байрона, математику и кибернетику), и механическим пчелам — без них на ключевой роли у Ника Харкуэя ни одна книга не обходится. Мне понравилось. Хотя букв, и впрямь, много.

osipdark, 12 июля 2020 г. в 21:44

«Метамодернизм между Оруэллом и Хаксли,

или (анти)утопия цифрового века»

«Гномон» Ника Харкуэя прочитал еще месяц или больше назад, но копания в философском нон-фикшине отнимает слишком много времени для создания рецензий и чтения художественной литературы. В принципе, глядя по рецензиям и комментариям, по большей части все о романе, его подтекстах и контекстах, сюжетных ветках и фантастических ходах раскрыли и обнаружили. Попробую вставить пару-тройку небольших пометок от себя. Тем более перерыв между прочтением произведения и написанием очерка по нему может помочь сказать лишь главное и должное, без лишних слов.

«Гномон» — книга метамодернистская. Попытка преодоления иронии и релятивизма интерпретаций постмодерна. Притом методами, инструментами и механизмами самой постмодернистской махины. Ломанное, нелинейное повествование, стог из нескольких, казалось бы, никак не связанных, параллельных историй, вроде бы широкое поле для интерпретаций, целый список отсылок на те или иные произведения литературы современной и классической. Все как в хорошем постмодернистском тексте. Но Ник Харкуэй в романе (как он сам отмечает в послесловии к работе) занимает достаточно ясную и прямую позицию. Делает политический жест, который проходит через всю канву основного сюжета и собирает в самом финале все прочие истории. По сути вся книга — один многослойный манифест в современной литературной форме. Призыв бороться с диктатом в реалиях цифрового капитализма, который в год коронакризиса может и разрастается сильнее, чем раньше... Другое дело, что призыв и вся эта манифестация — красивая, книжная, но, на мой вкус, несколько затянутая — снова негативная. В смысле чистого отрицания, но не предложения. Такие же, как антирасистские выступления в США в недавнем времени, которые мелькают у Харкуэя в описании Англии скоро будущего.

Все сюжетные линии «Гномона» так или иначе обнажены прошлыми комментаторами. И ветка-стержень в виде полицейского расследования Нейт Мьеликки (которая в конце неожиданно перевернется, хотя, думаю, ценители фильмов и книжек с подобными особенностями ближе к финалу хотя бы почувствуют примерную точку кульминации), и первой любви Августина (отсылки на гностиков и мистические пышности поздней античности), и трагичного грека-нарцисса Константина (в истории которой продолжаются неоплатонические оммажи Харкуэя, которые, позволю себе заметить, хоть и красивы, но особой глубины «Гномону» не добавляют; писатель явно читал платоновский «Пир», но его же «Парменид» — вряд ли), и эфиопского художника из эпохи ажурного авангарда и «новых левых» в веке высоких технологий и «новых правых», и... Успели разобрать их имена и связи. Добавлю, что постепенное нарастание взаимности между историями, связности и выдерживание гармонии роста и развития между ними — мой поклон Нику. Отлично сработано. Другое дело, что я опечален историей с «Гномоном». Честно, хотелось *спойлер!* увидеть в фундаменте сюжетных ураганов и цунами, в самой книжной тверди что-то вроде «Города в конце времен» Грега Бир. Черт подери, я обожаю «стэплдианы», самого Стэплдона и особенно этот бировский роман. По моему скромному мнению, одна из лучших книжек о столь далеком будущем, в котором умирает вселенная, технологии давно живут по законам Кларка о магичности, а люди стараются вернуть все на свои места. Очень жаль, что Харкуэй лишь забросил удочку для любителя подобных книг, как я, в аннотацию «Гномона». Какие-то фрагменты истории столь далекого будущего имеются в романе, но для меня их было слишком мало. Кстати, из схожих мест и возможных отсылок на другие произведения мне явно вспомнился Рэй Брэдбери с его классическим и затертым от регулярных цитирований «451...», а также некоторые общие места с классикой телевизионной фантастики 21 века — «В поле зрения». И совсем чуть-чуть увидел что-то общее с «Миром дикого запада». В виде сериала, конечно.

Итак, вернусь к политической жестикуляции Харкуэя. Повторюсь, что «Гномон» не шибко философский и глубокий по содержанию (хоть и любопытный по форме) роман, но рассчитанный на прогрессивного «левого»(в самом широком смысле) читателя из среднего городского класса в Западном мире. Автор рисует в принципе красивый мир «Культуры» Бэнкса на минималках. Капитализм с человеческим лицом и, что самое главное, без беса государства и бюрократии. Все, как по Ленину, казалось бы, стали бюрократами, а значит никто не бюрократ! Электронная демократия пронизывает все уровни общества и решает все вопросы. Но в конце *спойлер!* выясняется, что это далеко не так. И за колоссом эгалитарного равенства в цифре кроется левиафан диктатуры единиц. Ради общего блага, конечно, который позволяет этим ребяткам совершать трепанации и убийства вредоносных для Системы элементов. В конце Ник показывает, что эти злодеи скорее павшие в череду ошибок антигерои, которых можно вернуть на правильный путь. В конце концов за все их «ошибки» главная героиня (настоящая, которая Хантер) никак их не карает, да и вообще суда над ними нет. Как и работу Системы. И все станет хорошо... Но, боюсь, это не так. Такая антиутопия не станет утопией. Это мелкобуржуазный, простите мой лево-французский, рай, который в любой момент может стать чистилищем. Я бы мог сказать про классовый вопрос и прочий «типичный марксизм», от которого, возможно, некоторых уже тошнит в моих рецензиях. Но я скажу другое. Главная героиня, Мьеликки, и многие другие персонажи книги — безмерно одиноки. И второстепенные, и главные герои. Они живут в атомизированном мире лишь с иллюзией всеобщей взаимосвязи. Разорванный мир, который Харкуэй предлагает преодолеть («хватит разрываться», как кричали греческие националисты и монструозный Гномон), не преодолевается, потому что все одиноки и оторваны друг от друга не по собственному желанию, а по объективным причинам. Система одиночек никогда не приобретет человеческое лицо, потому что сами ее атомы-люди расчеловечены. Настоящая общность и адекватное равенство не в виде уравниловки наступит, которая само общество и каждый его участник станут наполнены человечностью — непосредственными связями друг с другом и мировым культурным наследием человечества.

Иначе перед нами предстает электрофизированная оруэлловщина. Система в «Гномоне» это как ленинская формула коммунизма (а точнее только начала пути к нему) из суммы советской власти и электрификации. Здесь же цифровизация и диктатура большинства плюс избранных единиц из него. Тоталитаризм в модернизированным варианте из «1984», такой же децентрализованный, и от того крайне устрашающий. Мир «Гномона» чем-то схож на «техноутопию в отдельно взятой стране» Игана в рассказе «Дискретная машина...», где люди тоже утратили свободу над собой. А свобода утрачена из-за разрывов между людьми и узости трудовой специализации. Так или иначе, оканчивая с подноготной «политотой», которую я осилил разглядеть в романе, книга Ника Харкуэя — неплохой представитель метамодернизма и новой чувственности, которая старается преодолеть каноны жанра оруэлловской антиутопии, но впадает в более развитый, но тоже устаревший антиутопический вариант «О дивного, нового мира» Хаксли. «Атомная бомба» последнего, метафорически выражаясь, в том, что некоторые читатели видят в этой антиутопии совершенно обратное и очень даже утопическое...

Neradence, 21 февраля 2020 г. в 14:38

Роман-сюрреализм и роман-цирк. Это совсем не научная фантастика, она в «Мире, который сгинул» очень номинальна и вообще так, рядом постояла. Обоснование концепции «информационного апокалипсиса» — на уровне комиксов, но и весь стиль повествования ему полностью соответствует.

Автор отбрасывает серьёзность и с головой бросается в абсурд, и роману эту идёт.

Больше всего «Мир, который сгинул» напоминает мне книгу, которую, наверное, многих хотели написать в детстве: с главным героем, который владеет таинственным кунг-фу, седовласым учителем, верными друзьями, спасением мира Большой Дракой с Самым Большим Злом, влюбляющимися в главного героя красавицами-медсестричками... И так далее. Это роман мальчика-десятилетки, написанный умным взрослым автором. Это пародия от пародии, постирония, возведённая в абсолют.

Построение сюжета кажется странным большую часть книги: вот завязка, вот всё движется, и ты ждёшь, что сейчас будет громко и много взрывов, потому что затравка выглядит как боевик 90-ых... А потом внезапно случается огромный флешбек, по сути, составляющий основную часть повествования.

Читая, мучительно пытаешься понять: зачем это здесь? Куда это? Для чего? Разве это пригодится?

И самая главная интрига романа: как же зовут главного героя, почему никто не обращается к нему по имени? И она раскрывается удивительно неожиданным образом, раскрывается уже почти в конце, и становится понятно, зачем был этот флешбек, зачем все эти описания, зачем куча ружей, которые висят на стенах, куда ни глянь. Даже если кажется, что автор пишет что-то лишнее — нет. В конце всё складывается.

За внешним балаганом, сатиричным и дурчащимся, однако, виделось другое. «Сгинь-война» — аллюзия на любую войну, бессмысленную, злую, уничтожающую само понятие привычного мира везде, куда она дотянется, «новые» — беженцы, не виноватые ни в чём, кроме того, что появились.

Ироничный язык повествования, доведённые до абсурда приключения, персонажи, являющиеся — в хорошем смысле — больше самой идеей персонажа, квинтэссенцией нескольких качеств, одного известного всем типажа (бравый вояка, умный хороший мальчик, суровая воительница): читать роман весело, хотя порой сложно.

Единственным минусом романа можно назвать то, что порой в пространных рассуждениях автору не хватает меры, и приходится пробегать взглядом три страницы, прежде чем сюжет снова поскачет вперёд.

Книгу однозначно стоит читать.

beskarss78, 27 февраля 2020 г. в 07:36

Много философии в этой книге, но больше посторонних описаний.

Автор, сводя в финале множество линий — а какие-то обрывая — львиную долю времени пытается втереться в доверие к читателю, сродниться с ним, заставить сочувствовать персонажам. Будто Андре Нортон выдавала в печать длинный исторический детектив, постоянно вспоминая волшебную страну, и с заметным недовольством должна была выписывать на страницах книги автомобили и полицейские участки.

Читателю пытаются не показывать логику развития истории, но заставить пережить множество моментов, после чего, спинных хребтом и разбитыми костяшками пальцев он сможет ощутить — чего же хотел автор от своих героев, и как собирается пятичленная загадка, что должна разрушить привычный мир. Расти и вжиться лучше чем понять — вот простой девиз автора.

И тут, как многие философы до него — но ярче всех Декарт — автор пытается упростить природу. Пусть не всю природу, но технику. Картезианский Большой брат в его исполнении — будто пришел из восьмидесятых, с туповатыми Терминаторами и кубическими мониторами. Он все видит на улицах, но почти ничего — в домах, особенно если это дом показательного ретрограда. Для лучшего контроля над людьми он нуждается в имплантах — будто автор не желает знать о завтрашней тотальности интернета вещей и контроле медицинских браслетов. Автор просто не хочет ощущать всей силы ИИ, всего умения нейронок перебрать миллионы вариантов, всей железобетонной мощи «больших данных». И это чувствуется буквально с первых строк — Большой брат здесь как автоматический перевод по словарём — который всегда будет ошибаться и нужен человек, чтобы поправить элементарные ляпы.

Противостоит Машине — странный набор историй, мелких деталей, вычурных биографий и ядрёных исторических мистификаций. Кроме логики развития капиталов, прокладки железных дорог и монтажа камер на перекрестках — есть и другая логикам. Полурасказанных историй, выдуманных книг, случайных разговоров в подземке и замыслов, которые уже точно не получиться воплотить в этой жизни, потому их смело дарят следующим поколениям. Из неё вырастает сама суть развития человеческих культур. Это циклопические аистиные гнезда, в которых уже может откладывать яйца сама птица Рух. Это вавилонкие библиотеки и каталоги-внутри-каталогов-внутри-каталогов. Матрёшка Мёбиуса с лукавой улыбкой — вот что такое культура. И лишь этой силе — сплаву техники и волшебства, детали которого абсолютно не смущают автора — по силам противостоять спокойной логике «цивилизованного города Лондона». Автор явно пытается играть картами Умберто Эко, но не смеяться над историей коспирологических выдумок, а толкнуть маятник Фуко в обратную сторону. Чтобы в случайных списках имен и описаний ритуалов рождалась Тайна.

Всё остальное — это постепенно закручивающаяся улитка сюжетной спирали.

Первый виток — сдача карт. Почти половина восьмисотстраничной книги. История инспектора в мире Большого брата, греческого биржевого спекулянта a la 2008-й год, эфиопского художника, бывшей жены Аврелия Августина (еще не совсем Блаженного) и странного ИИ, которого прислали из далекого будущего, а тут зовут Гномон. Когда поймут, кто перед ними :)

В каждой истории хватает откровенных натяжек. Вроде слишком уж богатеющего биржевика, который только благодаря дару предвидеть новые рыночные крахи, быстро и элегантно входит в мировую финансовую элиту. Думается, его бы притормозили на полдороги.

Но яркость переживаний и длиннющая низка прилагательных — весьма уместных — куда важнее низменной логики.

А значит страница за страницей, шаг за шагом, от воспоминания к воспоминанию, от первой экспозиции ко второй...

Потом расследование ускоряется, и в каждой истории проходит своя доля сюжетных поворотов. Этот виток короче.

Следующий — еще короче.

И так — до финала.

Если вы хотите подлинной научной фантастики — её тут нет. Глубокой мистики — вообщем-то тоже. Есть добротная эмоциональная игра на литературных сюжетах середины прошлого века, которую автор малость осовременил искусственным интеллектом и умеренного качества описанием возможностей Сети. Дионис и Министерство любви...

Потому если вам, пообщавшись с банкоматом или системой оценки кредитного лимита, вдруг хочется ощутить, что в мире есть силы, которые не учитываются банковскими программами — то восемьсот страниц отдохновения уже ждут.

heresyhub, 09 октября 2019 г. в 13:55

Крутейшая, очень оригинальная вещь. Книга выбивается из потока очень сильно.

На мир кинули Сгинь-бомбу, позволяющую уничтожать вещи целиком, но у нее оказался побочный эффект — клубы дыма, хаотично создающие объекты, монстров, основанных на человеческих страхах, мыслях, желаниях. В общем, Гонзо Любич и его лучший друг отправляются закрывать протечку в Трубе, отгоняющей туман и обеспечивающей нормальную жизнь. Гонзо и главный герой вместе выросли, вместе изучали кунг-фу, вместе учились, а потом отправились на войну, которая привела к концу света, самому страшному и необычному апокалипсису, который не ожидал никто. Но оказывается, главные открытия их еще ожидают.

Невероятно разнообразная книга, которая плюет на жанровые ограничения с правильным градусом дерзости и подкупающей прямолинейностью. С одной стороны, это крайне оригинальный постапокал. С другой, это военная драма. С третьей, это почти мемуары. С четвертой, это рассказы о кунгфу-учителях, сделанные в мягкой, специфически юморной манере. Эта часть — моя любимая. С пятой, это, наверное, комедия, пока она вдруг не разрывается. Смена курсов происходит так легко и непринужденно, что это дико захватывает, а романтически-насмешливый взгляд на жутковатые события делает «Мир, который сгинул» особенным. Очень интригующая работа, а вдогонку нужно сказать, что Харкуэй — сын Ле Карре, но похож на Воннегута на каких-то более добрых веществах. Читайте.

garuda, 19 октября 2018 г. в 21:38

Наверное, все-таки хорошо, что отзыв довелось написать через какое-то время после прочтения. Тяжело что-то сказать о будущих произведениях автора, но когда я узнал, что это дебютный роман, то вернул обратно 1,5-2 балла. Настолько мощных дебютов я не встречал очень долго, если встречал вообще. Харкуей первым романом настолько мощно выстрелил, что теперь каждый последующий роман грозит попасть под синдром завышенных ожиданий.

Есть романы, которые в сюжетном плане очень просты. Ну и в общем-то в постапокалиптике, пожалуй, тяжело найти совсем уж оригинальный сюжет. Итак, привычный мир после применения чудо-оружия сгинул. Весьма, кстати, удачный перевод названия, на мой взгляд. Земля окутана клубами Дряни, из которой лезет всякие сюрреалистические образины в лучших традициях Гойи. Между прочим, аллюзия на известную картину художника очень четкая. Остатки цивилизации ютятся вокруг Трубы, несущей некое вещество, которое при взаимодействии с Дрянью ее нейтрализует. Откуда это вещество берется изначально неизвестно. Соответственно выживание и существование Homo Sapiens всецело зависит от бесперебойной подачи вышеупомянутого вещества. Ну и в лучших традициях литературы конечно же происходит разрушение трубы на определенном участке и для ликвидации утечки привлекают веселую и дружную компанию ветеранов войны, в результате который Мир, собственно и сгинул. Это завязка. Львиная доля романа посвящена растянутому во времени флеш-беку, в котором поясняется как все докатились до такой жизни. Ну и собственно развязка, за которую я изначально убрал 1,5-2 балла.

Увидев книгу, сначала подумалось, что автор несколько переборщил с объемом. Впоследствии появилось желание, чтобы она не заканчивалась. Потому что в такой объем автор умудрился. Хотя нет, умудрился не совсем то слово. Талантливо вплел просто дикое количество идей, проблем ситуаций нашего реального мира, что просто диву даешься. Глобализация, корпорации, оружие массового поражения, расовая сегрегация, дружба, любовь, семья, самопожертвование, внутриличностные конфликты... И еще кучу самых разных вещей. Как это все удалось автору увязать? Я не специалист в писательских приемах, поэтому скажу лишь, что это изумительно написанная шикарным языком книга, полная юмора, в том числе и черного, с которым автор пишет о казалось бы самых серьезных вещах. Реальный разрыв шаблона не только и не сколько тематического, сколько авторско-исполнительского.

В общем одна из самых запоминающихся и классно написанных книг за последние несколько лет. И да, отдельный и глубочайший респект переводчику. Подозреваю, что труд был, мягко говоря, непростой.

PS: вы спросите, при чем здесь кунг-фу? Ну как же только

strannik102, 02 октября 2021 г. в 03:23

[не]очарованный strannik

По дороге разочарований Снова очарованный пойду.

Разум полон светлых ожиданий, Сердце чует новую беду («Воскресение»)

Вероятно, в таких случаях принято говорить «эта книга стала для меня разочарованием». Но разочароваться в чём-то (ком-то) можно только если ты был очарован этим самым кем-то/чем-то. А для меня и книга, и автор были персонами категории «терра-инкогнита», так что, как в той самой мультяшной мудрости (для того, чтобы продать что-то ненужное, нужно сначала купить это ненужное), не разочарован, но однако и очарования не произошло. Не случилось. А ведь какие-то ожидания бесспорно были.

Казалось бы, книга вполне претендовала на переход в это состояние «я тебя хочу». По крайней мере, они с автором делали всё возможное из того, что они умели, чтобы переход этот совершить. Внедряли в повествование множество вполне оригинальных героев, занятных персонажей и разных вычурных мимопроходилов. Закручивали повествование лентой Мёбиуса, загоняли читателя в критский Лабиринт сюжетных заворотов (безо всякой ариадниной нити), вручали клубок гордиева узла межличностных связей и отношений и сотворяли ещё кучу разных несообразностей, хоть к бутылке Клейна прикладывайся!

Вообще, повествование было весьма неровным для моего восприятия. В общении/обсуждении со своими друзьями даже пригрезился образ вибрирующего, дрожащего, размытого, переливающегося и подёрнутого рябью текста и смыслов, в этот текст заключённых. Такая интерференция с аберрациями, вибрато тремоло, блин.

Не всегда понимаешь, что началась новая глава, и даже когда видишь переход к ней, не сразу и сообразишь, с кем из персонаже-героев имеешь сейчас дело. Да и изъясняются эти люди порой с такой заумью, что топорщишься весь как перья на крыльях разгневанного ангела и соображаешь, что это он тут хотел сказать. Он — герой, и он — автор. Такое ощущение, что у них тут свой междусобойчик, а ты — читатель — сбоку припёка, стоишь и подслушиваешь, из-за чего тем приходится перешёптываться и изъясняться иносказаниями. А ты себя невольным соглядатаем чувствуешь. И ещё напихано всяких умных слов охапками и вязанками, вот и возишься, прикладывая их друг к другу, как фигурки пентамино, чтобы сложился паззл во что-то удобоваримое.

Отчасти спасает книгу её осмысленная и целевая направленность. Причём этих целей и смыслов автор выгоняет на-гора несколько, и тут уже сам читатель вправе выбрать те темы, которые ему наиболее близки и понятны, на которые отзываются именно его душа и разум. Ну, вот я живо откликнулся на размышлизмы автора и героев о сущности человека, о том, где и когда он — Человек — начинается, и где перестаёт им быть. И тут уже в параллельку вылезли ремонтный робот Терминус из одноимённого рассказа Станислава Лема (там робот лепил своими железными руками заплатки на места утечек из реактора, а ритмы ударов складывались в морзянку диалога погибающих и ждущих спасения людей, и получалась такая жуткая история, просто мороз по коже) и лемовский же Солярис с его нейтринными «куклами» — и в том и в другом случае всплывала тема о сущности человека — была ли человеком возлюбленная Криса Кельвина Хари, или нет?.. Да и в «Охоте на Сэтавра» (и снова это пан Станислав) тема возникновения разума в машинной голове робота тоже всплывает не по-детски. Я так подробно об этом упоминаю потому, что в своё время другие авторы нашли гораздо более сильный вариант зацепить мой интерес к теме Разума, нежели это получилось у Гномона с Ником Харкуэем.

Ну, о направленности книги против засилья кибернетических машин и компьютеров и упоминать не нужно — сам автор в послесловии об этом написал открытым текстом. Так что тема «бунта машин» и порабощения человека и человечества всякими Скайнетами и прочими оразумевшими железяками, конечно, держит строй и линию в этой книге. Матрица не пройдёт! Хотя…

Ещё мне зашла тема соотношения виртуального и реального миров. Т.е. когда ты живёшь в своём мире, то ты не можешь точно узнать, реален твой мир, или ты существуешь только как часть программы. И не зря автор то и дело запутывает читателя и тот вынужден «гонять» свои сомнения о реальности мира то одного персонажа, то другого героя (помните, вопрос о том, возможно ли сознание человека разместить в книгах). Но, опять же, тут автор совсем не пионер — помню великолепный фильм «Нирвана» и не менее шикарный цикл «Звонок» — в последнем некоторые герои вообще умудрялись перевоплощать свою сущность, своё «Я» из вирта в реал и в обратном направлении, и т.д. Опять получается, что тема хороша, да только у других более заходисто сделана.

А ещё вот читаешь всю эту чехарду с героями и персонажами, все эти Вася как будто Петя, а Петя на самом деле Мариванна, и прочие метаморфозы, и думаешь вслух матерными словами «Ну зачем, Карл? Разве нельзя было найти другую форму для воплощения своих неглупых задумок!». Так что получается, что автор и книга перестарались в своих усилиях. Особого удовольствия я от чтения не получил, а каких-то особенно новых идей и сущностей из книги тоже не почерпнул.

НЕочарованный остался strannik!

asomoh, 05 января 2021 г. в 09:27

И вновь наступило будущее. В мире возник новый политический строй — прямая демократия. Почти все вопросы решаются голосованием в различных комитетах, которые состоят из граждан выбранных туда по жребию. За исполнением законов следит электронная система с простым названием Система. Чтение мыслей не проблема. Людей больше не сажают в тюрьмы. Зачем? Теперь можно покопаться в мозгах преступника и исправить его, делая человека другой личностью. Теперь можно «вылечить» человека даже от преступных наклонностей.

Инспектору Мьеликки Нейт дают расследовать «странное» дело. Во время допроса, посредством сканирования мозга и чтения мыслей, скончался человек. Неслыханное дело. Как такое может быть? Это случайность или за этим стоит что-то большее? Но в этом мире даже смерть человека неспособна прервать допрос. Мьеликки Нейт внедряют в мозг часть личности предполагаемого преступника, которую смогли отсканировать во время допроса. Нейт предстоит довести до конца «допрос» и это дело.

Роман представляет из себя смесь из детектива (скорее Чейз, чем Агата Кристи) и игр разума в стиле «Начал» Нолана и «Шестого чувства» Шьямалана. Роман очень медленно раскручивается. Введение составляет половину книги, а книга, между прочим, содержит 800 страниц. Автор пытается играть в литературную игру и различные символы (в тексте множество древнегреческих и римских символов). Используются ли эти символы с толком? Есть ли у данного роман «второе дно», кроме сюжета, который лежит на поверхности? Я думаю, что нет. И автор не столь сильно заморачивался этим, а использовал их только для литературной игры. Могу ли я ошибаться по этому вопросу? Могу, но копаться глубже в хитросплетениях авторской символической мысли у меня желания нет (сложно заставить себя искать черную кошку в темной комнате, тем более, если ее, может быть, там нет). Если не брать в расчет символизм, то сюжет прост и может уместиться в нескольких предложениях:

Если вы любитель литературных игр, игр с символами и т.д., то эта книга может вам понравиться. Если же вы любите, когда автор четко, без всяких иносказаний, подает сюжет, то, думаю, вам следует воздержаться от этой книги (велика вероятность, что вы не сможете дочитать эту книгу даже до середины).

P.S. И главный вопрос книги, как мне кажется: Снится ли Чжуан-цзы, что он — бабочка, или бабочке снится, что она — Чжуан-цзы?

noirbestkol21, 24 ноября 2023 г. в 11:55

История, связанная с этой книгой достаточно поучительная лично для меня. Было время, когда я покупал книги в книжных магазинах, но для этого приходилось ездить из дальнего Подмосковья в Москву. Совмещать приятное с полезным. Перед поездкой я изучал ассортимент магазинов, и чтобы не тратить лишнее время выбирал список книг для покупки. «Мир, который сгинул» туда не попал. Я вообще ничего о романе не слышал и тем более об авторе. Но когда из любопытства открыл книгу в магазине, то не смог оторваться от неё. Это затягивающий, увлекательно написанный роман в котором намешано множество интересных элементов: от боевых искусств и постапокалиптики с монстрами до истории дружбы в которой в один момент всё переворачивается с ног на голову. Автор умеет удивить. Порой кажется, что он пытается сочетать не сочетаемое, но это работает. Единственный минус, по моему мнению, это то, что в какой-то момент в романе падает темп и практически не происходит ничего интересного, но позже всё возвращается к прежней динамике и Харкуэй добавляет в сюжет новые фишки. Возможно стоило сократить объём книги и проседания динамики не случилось бы. С другой стороны, кто-то может воспользоваться этой паузой и перевести дыхание и поразмыслить над сюжетом и историей персонажей. По итогу могу сказать, что «Мир, который сгинул» оказался интереснее любой книги из моего списка на покупку. Вот так случайность познакомила меня с отличным романом и новым автором.

Lilian, 20 октября 2018 г. в 19:22

По-хорошему странная книга. С хулиганским построением сюжета — начало, гигантский флешбэк, продолжение истории, переворачивающее все события с ног на голову. С хулиганским построением предложений — автор частенько плетет словесное кружево, нарушая все каноны и правила, скатываясь в многословность или наоборот в нарочитую упрощенность. С хулиганскими составляющими — здесь целый винегрет из ниндзя, враждующих школ боевых искусств, тайных правительственных организаций, чудо-оружия, очень необычного конца света (с еще более удивительными его последствиями), монстров и самых разных героев, шаблонных и оригинальных одновременно.

Все это не слишком комфортно для читателя, многословность и некоторые странности могут утомить или разочаровать. Но если втянешься, «поймаешь ритм», дальше интерес будет только нарастать.

Слегка сумасшедшее построение сюжета считаю несомненным плюсом. Оно позволяет заинтересовать происходящими событиями, а потом плавно подвести читателя к интриге и к неожиданным сюжетным поворотам. Речь, конечно же, о моменте осознания себя героем. И в чуть меньшей степени — о финальных событиях. Будь сюжет более линейным, историю можно было бы упрекнуть в шаблонности, в следовании штампам «крутых боевиков». А так — ну, при желании упрекнуть все же можно, но все события воспринимаются куда более неожиданными. И здесь действительно важны казалось бы не относящиеся к основной истории «в настоящем» авторские отступления «о прошлом» — пазл складывается к финалу.

И нельзя не упомянуть авторскую иронию. Вкупе с хулиганским построением предложений и авторской манерой вдаваться порой в отвлеченные размышления (от лица главного героя, конечно же), эта ирония производит впечатление. Большей частью приятное. (Рассуждения об эволюции поведения овец в условиях непосредственной близости минных полей, я сейчас говорю в первую очередь о вас :) )

Финал у книги вполне определенный, по-хорошему шаблонный, с оптимизмом и легкой опаской смотрящий на ждущую героев новую странную жизнь. Финал под стать рассказанной истории.

brego, 23 декабря 2017 г. в 03:58

Замечательная вещь. Сцена с девочкой одной фразой заставила полночи тревожиться. Скачок сюжета в последней части — шикарен. Он переворачивает с ног на голову восприятие ГГ и мотивацию его поступков. Обьясняет эти сказочные нестыковки и нинзя-из-бутылки.

Читать, читать обязательно. Очень самобытно, необычно, красиво написано.

osipdark, 26 января 2024 г. в 23:06

«Жизнь без морали,

пересказанная совестью в новом дивном мире»

Я начинал постигать творчество Ника Харкуэя, в отличие от многих читавших и отписавшихся тут, в обратном порядке: сначала прочел «Гномон», а затем, спустя немалое время, приступил к «Миру, который сгинул». И сразу могу сказать, что относительно более позднего романа виден рост и путь автора, который, немудрено, не начался сразу же с шедевра. Оттого мое отношение к «Миру, который сгинул», с одной стороны, понимающее и вполне положительное, но, с другой стороны, с эффектом послезнания, я понимаю, что Харкуэй может в разы лучше, искуснее и техничнее. Поэтому ниже я остановлюсь прежде всего на том, что мне кажется слабыми сторонами первого романа писателя. При этом, сразу это подчеркну, мне придется коснуться сокровенного — ключевого сюжетного поворота в «Мире, который сгинул». Потому ниже — СПОЙЛЕРЫ.

Как и в «Гномоне», в «Мире...» важна прежде всего форма, а не содержание (так сказать, строго по Маклюэну). Стилистику, выбранную для книги, я бы обозвал «насыщенным описанием», отсылая к Клиффорду Гирцу и иже с ним антропологов. Можно даже усилить, назвав романный текст искусственно перенасыщенным. Притом, и это чувствуется, перенасыщенность «Мира...» создается Харкуэем не для умножения страниц и в виду графомании (во всяком, не это первое), а для, во-первых, почти ставшего традицией попытки воплотить в текстовом слове замкнутый и самобытный мир (где есть место войне и миру, не-войне и как-бы-миру, учебе и работе, любви и ненависти, десяткам реальных и не-совсем-реальных персонажей, ниндзя и секретным службам, мыслям о политике, жизни и всем остальном, физике и лирике, наркотикам и духу сопротивления и т. д.), а, во-вторых, для затушевывания и сокрытия (а вместе с тем и подсказывания) перед читателем обозначенного выше ключевого поворота событий в «Мире...». Лишь одна проблема есть у нагроможденной для этого трюка композиции. Она надоедает незадолго до того места, когда на арене действий и речей должен свершиться тот-самый-вау-как-же-так-поворот. Честно, слог поначалу правда непринужденно способствовал погружению в себя, но в середине многосотенстраничной книги это успевает надоесть и начать казаться занудством. В конце концов, хотя бы после означенного поворота можно же было сменить стилистику — мне кажется, это только бы пошло «Миру...» на пользу.

И, собственно, о самом долгожданном и много раз помянутом повороте...

По итогу мы имеем неплохой, но не превосходный роман о необходимости нового и вредности старого, который структурирован в виде моноспекталя рассказчика, ненадежного настолько же, насколько и конструкция помостов театра для поставноки этой романной пьесы. Но между насыщенным описанием и обедненным письмом, которое ныне иноагент Быков приписывает «Доктору Живаго» Пастернака, я предпочту второй, ведь создание полноты мира — это прежде всего уделение внимание неполноте и пустотам в мире реальном. Искусный художник учитывает это в своих полотнах. И особенно начинающим писать не стоит об этом забывать.

IlyaT, 16 января 2023 г. в 15:16

Цитата для привлечения внимания:

«Отличие современных войн заключается в том, что никто якобы не хочет принимать в них участие. Нас сталкивают друг с другом, как вооружённых до зубов пингвинов на плавучей льдине. Любая речь на эту тему начинается с того, как неприятна и прискорбна сама идея войны. Война не может быть законной или полезной. В ней нет нужды. Мы должны её избежать. Сразу за гордым заявлением следует ряд околичностей, полуправд и риторических недомолвок, из которых ясно следует, что мы идём на войну, но не по-настоящему, потому что воевать не хочется и нельзя, и в действительности это будут гиперожесточённые мирные условия, где будут умирать люди. Мы идём на не-войну.»

Я тут недавно писал отзыв к одной книге и жаловался, что современным авторам часто нечего сказать миру. У них нет собственных идей и мыслей. От этой внутренней пустоты они пишут бессмысленные сериалы состоящие из голого «экшена». Вселенная меня услышала и послала Харкуэя. Он не такой. Ему явно есть что сказать. Проблема в том что он пытается сказать обо всем и сразу, но про это чуть позже. «Экшена» в книге очень много — тут есть всё: взрывы, перестрелки, престарелый учитель восточных единоборств и злые ниндзя, есть даже апокалипсис, но как ни странно всё это не главное. Автор использует всё перечисленное как фон, как декорацию для своих мыслей «обо всём» — он рассуждает о добре и зле, об аморальности государств и корпораций, о юношеском максимализме, о любви о дружбе... проще сказать о чем автором НЕ рассуждает.В этом главная проблема романа — он чудовищно написан. Даже с учетом того, что текст неплохо переведен, а автор умеет писать (гены не пропьешь) и обладает характерным английским юморком — это слишком плотный, слишком насыщенный и многословный текст. Это больше похоже на черновик, чем на готовое произведение. Кажется что книге не хватило настойчивого редактора, который выкинул бы половину текста и превратил бы её в шедевр. Я всё-равно ставлю книге высокую (но не максимальную) оценку, потому что это почти шедевр, это глоток свежего воздуха после тонн литературных помоев.

ps Отдельное удовольствие читать отзывы после прочтения книги, как у Мартина многим читателям не понравилось что там «мало колдуют» так и здесь, в книге, где автор попытался разобраться с какими-то проблемами современного общества, описать своё к нему отношение, многим читателям не понравилось как плохо он описал устройство трубы с фантастической жидкостью. Ну ладно... Наверное для кого-то это важно...

Slink, 06 октября 2018 г. в 13:10

Первое, что вызвало у меня интерес — обложка русскоязычного издания. Очень хорошая, интересная, интригующая, дающая повод к размышлению. Описание и некоторые отзывы подтвердили возможность интересной истории. Но все таки для меня важна визуализация. Даже если картинка на обложке никак не связана с происходящим.

Это не про мир, который сгинул. В основном это жизнеописание героя от 1 лица. На затравку 1 глава — будущее после какой-то мировой катастрофы, нескольких героев нанимают выполнить задание — потушить пожар (они не пожарные!). Продолжение этой главы мы увидим спустя бесконечно длинный флешбек, составляющий половину книги. Флешбек этот нужный, связывающий и объясняющий происходящее в мире после катастрофы, но читая его ты забываешь, что вроде как это фэнтези-книга и вроде в начале было что-то интересное. Герой рассказывает всю свою жизнь начиная со школы, с кем он учился, дружил, трахался, как и куда пошел на работу, как вступил в армию ну и как произошел конец света. Не особо увлекательно, но меня поддержали отзывы, которые предупредили, что всё, о чем рассказывается в этом флешбеке, обязательно пригодится в будущем. Прикол в том, что в это в какой-то момент перестаешь верить. Но все сбывается.

Ещё во время прочтения появляется какое-то ощущение неправильности, герой-любовник и лучший друг гг не цепляет своей харизмой (а должен!), а после конца света вообще ощущение, что гг кукухой поехал (придумал все/приснилось), ну и начинаешь предполагать почему всё стало так.

Финал слабоват, присутствует псевдофилософия с намеком на глубокие истины, цеплящих героев мало — Захир-бей, Ронни и Элизабет, и они не раскрыты достаточно, им бы больше свободы и движухи в происходящем, главный злодей никакущий, плоский и ровный как стена, не вызывает никаких эмоций, хотя интерес есть. Но автору чет не очень удается делать своих персонажей интересными. Юмор плоский, но мне было смешно. Есть толковые мысли по-поводу войны, одну цитату схоронил.

Я бы сказал, что были поставлен вопрос выживания, но решен он не был. Автор не придумал, как ему разрешить сложившееся положение и просто в конце вставил глубокомысленную фразу типа — теперь мы должны решить, как нам жить.

6/10 за неплохой сеттинг, трубу и ниндзя

Зажравшийся (всмысле опытный) читатель не найдет ничего нового и интересного.

Ах да! Те кто пишет аннотации зачастую не знакомы с произведением, так что не ведитесь на описание. Не совсем соответствует.

mmaivazovi, 25 августа 2018 г. в 23:51

Предварительно написав отзыв в блокноте телефона, решил почитать, что пишет народ. И заплакал от зависти. Всё, что я хотел сказать, и даже больше в отзыве mecrcedi. Кусаю пальцы.

Роман читать обязательно.

genametr, 30 декабря 2023 г. в 00:22

Злюкен собакен яйцен клац-клац. Кто не любит Монти-Пайтон тот будет укушен и Харкуэй в этом деле не знает жалости. Ну и что что зуб всего один зато зализывает насмерть. «Гномон» конечно шиза и в этой шизанутости есть даже некоторая прелесть. Примерно треть книги можно читать с интересом, другую с изумлением а третью просто пролистать чтоб понять чем кончилось (ничем) Но предыдущие два опуса «сына Ле Карре» это просто ужас летящий на крыльях ночи, ну или шедевр постмодернизма — кому как зайдет. Поток сознания который автор вывалил на беззащитных читателей в надежде что те сами разберутся куда это приладить. Как видим некоторых торкает. Меня не впечатлило, но такое случается. На вкус и цвет суда нет.

AndrewBond, 27 июля 2023 г. в 22:30

Как работать с книгой, переполненной головоломками и отсылками, о которых сам автор благополучно забыл, потому, что увлекся следующими?

(С) Ник Харкуэй

Лучше автора не скажешь.

Книга классная, но объективно перенавороченная. Когда пошел «третий слой реальности», чувствовалось, что уже многовато.

Электронные книги — великая вещь. Поиском можно быстро найти, что это за персонаж в конце книги, о котором была пара строчек несколько сотен страниц назад.

Kurnosas, 17 июня 2023 г. в 15:48

Мир, кот. сгинул-это было круто, Гномон-муторно, надуманно и непонятно. Titanium noir средне. До лучших вещей Ф. Дика не фантазия не дотягивает, как нуар — так себе. Я не любитель нуара в чистом виде. Читать в оригинале трудно — много полицейскийского сленга. Не дочитал и перевода ждать не буду.

majj-s, 28 июля 2020 г. в 13:12

Ты горишь в ночных лесах

— Это место удобно для убийц и палачей, для тех, кто прячется от налогов, для наркобаронов, для отребья человечества. Но Тайгерман этого не потерпит. Потому что он знает, как правильно! — Они снесут мою гребаную башку.

— This place is a convenience for killers and torturers and tax evaders and drug bankers, for scum of the earth. But Tigerman will not stand for it! Because he knows what is right. — They’d blow my fucking head off!

Ник Харкуэй вновь создает параллельный мир в предельной близости от нашего. А может не параллельный, может наше недалекое будущее? Не берусь судить, тем более, что вариант описываемой им действительности сильно отличается от любого, о каком имею представление: — отставным британским военным, на предпенсионной финишной прямой отправленным присматривать за обреченным островом, мне бывать не приходилось.

Остров Манкрю офшорная зона, где цветет махровым цветом коррупция, отмывают деньги, заключаются многомиллионные сделки наркотрафика, действуют базы по подготовке шпионов, курсируют незарегистрированные в международном реестре «черные» суда, есть трансплантационные клиники и центры выбивания показаний по типу Гуантанамо. И со всем перечисленным международное сообщество готово было бы мириться, что поделать, человечеству нужны отстойники.

Но в последнее время облака ядовитых отходов сгущаются в серый туман, словно бы не подчиняющийся законам движения воздушных потоков вокруг острова — курсируют по прихотливым траекториям, меняя поведение людей. И кто его знает, что оно такое, но может оказаться серьезной угрозой, а в таком случае спокойней уничтожить. Собственно, это место уже приговорило себя. Вердикт вынесен, и только до поры отложен, чтобы понаблюдать.

Вот как раз за тем, чтобы понаблюдать сюда и прислан на предпенсионную синекуру бравый сержант Лестер Феррис. Он уже отдал обществу все возможные долги, и теперь должен просто добросовестно фиксировать происходящее, никуда не влезая,ни во что не вмешиваясь. Укреплять доказательную базу. И нет, конечно, так не получится, потому что нельзя жить среди людей, не будучи вовлеченным в человеческие отношения. А прочувствовав, не посочувствовать.

И тут вот какая замечательная штука выясняется: это для отвлеченного дяденьки, принимающего решение, Манкрю может быть смрадной помойкой. Для тех, кто родился и живет на нем, родина. И никаким байкам о том, что в месте, куда эвакуируют, будет лучше, местные не верят. Плох не остров, а пришельцы, которые творят на нем непотребства, и если вы так печетесь о порядке — наведите порядок здесь. Удивительным образом, пафос «Тайгермена» оказывается близок не заявленным политическому боевику и фантастическому триллеру, а «Прощанию с Матерой»

Сержант сходится с разными людьми, живущими на острове, но ближе всех с талантливым уличным мальчишкой, он так и останется на всем протяжении книги Мальчиком. В самом конце имя Джек прозвучит, но поскольку так же будут звать одного из главных негодяев, Феррис предпочтет называть его про себя мальчиком (а в самом конце, когда осознает, кем хотел бы, чтобы тот был для него — сыном).

«Тайгермен» это отсылка к культуре современного графического романа. Для сержанта комиксы что-то, вроде примитивных веселых картинок, он такими глупостями никогда не увлекался, и вспомнить с трудом может супермена. Юный знакомец, увлеченный супергероями и знающий о них все, не только заражает этой страстью Ферриса, но прямо делегирует ему эту роль. А при всей внешней незамысловатости, крепкая жизненная философия «светлой стороны» присуща супергероям.

Что делает неизбежной победу, не отменяя необходимости приносить жертвы. Есть еще одна книга, с которой роман в достаточной мере перекликается, прошлогоднее «Осеннее солнце» Эдуарда Веркина, герой которого тоже предпринимал отчаянные усилия спасти малую родину. Там не нашлось взрослого, который встал бы с ним плечом к плечу, но все по-честному, там и жизнь подростка не оборвалась.

Tyger! Tyger! burning bright

In the forests of the night,

What immortal hand or eye,

Dare frame thy fearful symmetry?

majj-s, 22 марта 2020 г. в 11:22

CATABASIS NOT FOR MASSES

Итак: дверь, которую можно открыть или закрыть; комната, что существует только иногда и лишь для имеющих глаза, чтобы видеть. Нужен ли вам ключ? Thus, a door that can be opened or closed, a room that exists only sometimes and only to those with the eyes to see. Would you like a key?

«Гномон» тренд сезона. По крайней мере, был таковым, пока COVID-19 не вытеснил из умов и сердец прочие темы. На фоне коронованного вируса меркнет все, способное держать внимание. Что уж говорить о фантастическом романе, изначально заявленном как интеллектуальный, объемом под девять сотен страниц. Если бы еще тема как-то корреспондировала со злобой дня, вроде кингова «Противостояния» или «Станции Одиннадцать» Мандел. Но нет, реальность «Гномона» даже и не Мир, который сгинул, а вовсе утопия. Я не оговорилась, не антиутопия «1984» с Большим Братом, перманентно подозревающим граждан в мыслепреступлениях. Но идеально сбалансированное общество, где тотальный контроль «Свидетеля» диагностирует тупики на ранней стадии прохождения.

Своего рода страховочная сетка для предотвращения кризисов. Мир, где миллион камер нежно приглядывает за гражданами, чтобы не допустить агрессии и насилия, а регулярная процедура освидетельствования на одноименном аппарате стала большей рутиной, чем нынешняя диспансеризация. Полчаса-час обследования и в мозгах у тебя полный порядок: заглянем, почистим, проанализируем и устраним причины беспокойства лучше любого психотерапевта — продолжай идти по жизни в гармонии с собой и миром. Неудивительно, что престиж инспекции «Свидетеля» непререкаем, а на службу в эту структуру попадают лучшие из лучших.

Миеликки Нейт из таких. Больше того, молодая и амбициозная, она мечтает стать лучшим инспектором «Свидетеля». О том, что мечты небезосновательны, говорит скорое продвижение по карьерной лестнице, практически триумфальное шествие от самых рутинных случаев к сложным и запутанным. Как смерть Дианы Хантер во время освидетельствования. Ничем не примечательная пожилая одинокая тетка, в молодости написала пару романов и даже стала культовым автором для кучки молодых интеллектуалов. Нет, почитать никак, только на бумаге, ограниченным тиражом на руках у немногих поклонников, с которых взято обещание не оцифровывать.

Впрочем, с писательством она давно покончила, живет уединенно, к системе нелояльна. Говорят, учит молодых методикам ускользания за радиус обзора камер. Учила. пока не скончалась на «Свидетеле». Едва начав расследование, Нейт, в доме погибшей, подвергается нападению загадочного существа, возникшего словно из ниоткуда. Называет себя Лонрот, не мужчина не женщина, лицо скрыто, голос неидентифицируем, система не отреагировала на появление. Говорит, что может проходить сквозь стены. Врет, конечно, ну ничего, поймаем и расколем.

А непосредственно в ходе расследования выясняется две вещи. 1. Личность Дианы Хантер не была единственной в сознании погибшей, по сути, это многослойная стеганография (текст, скрывающий под собой другой) или матрешка, чтобы понятнее: нечто внутри другого, таких индивидуальностей четыре. 2. Процедура освидетельствования продолжалась не полчаса и не час, а больше двухсот шестидесяти часов. Одиннадцать суток ментального допроса, неудивительно, что пациент скорее мертв. По поводу второго необходимо побеседовать с коллегами, что не доставит удовольствия ни им, ни Нейт (честь мундира и всякое такое).

Что до первого: кто все эти люди?. Что ж, поехали. Константинас Кириакос, миллиардер, гений, плейбой. В прошлом ботан и задрот, обретший сверхспособности к финансовой аналитике в результате диковинного происшествия у берегов Эгейского моря, где плавал со своей девушкой Стеллой. Гигантская акула появилась из ниоткуда, любимая погибла, а Кириакос стал своего рода Мидасом — все, на что обратит взгляд, обращается в золото. Вы уже догадались, что счастья это ему не приносит? Потому что, правильно, ничто не заменит утраты любви. Да еще эта акула. Становится персональным тотемом и фетишем, а треугольный плавник (как вариант четверка в остроугольном написании) всюду преследует его.

Афинаида, умна и хороша собой, в прошлом возлюбленная Блаженного Августина (того самого, столпа христианства), оставленная им ради служения Богу. Сын подросток Диодатис, который последовал за отцом и погиб, был прислан ей Августином в гробу, заполненном медом. Примитивный, но действенный способ бальзамирования. И мед пахнул немного тленом, немного мочой, а вынуть тело юноши из вязкой массы было почти непосильно, но она справилась, конечно и затосковала навеки. Теперь призвана в качестве эксперта в недавно обнаруженную Камеру Исиды. Бредни, разумеется, вместе с тем безграмотным свитком, какой, якобы, найден внутри и обещает алгоритм воскрешения (помните историю Осириса, возвращенного сестрой-женой из мира мертвых?) Внезапно человек, доставивший ее сюда, найден убитым и расчлененным на пять частей. И ни капли крови — в точности как в предшествующем обряду жертвоприношении. Но что, если попробовать вернуть Диодатиса?

Художник Бекеле, слава пришла к нему рано, в конце бунтующих шестидесятых успел побыть символом нового искусства новой Африки и придворным живописцем императора Хайле Селассие, которого растафарианство, на минутку, считает земным воплощением Джа. После Военного переворота в Эфиопии друзья помогли ему эмигрировать в Англию, где прожил большую часть жизни, терзаемый горьким чувством вины и совершенно утратив былые лавры. Но вот внучка Энни предложила принять участие в проекте компьютерной игры, внезапно обретшей безумную популярность, вместе с деньгами, славой и ненавистью «народных масс», сопровождаемой всплесками агрессии, направленной на мигрантов. И тогда игра трансформируется, станет виртуальным концептом того, что после воплотится в реальность как проект «Свидетель».

Пятым будет загадочный Гномон, сверхинтеллект, способный творить и разрушать миры, трансформировать законы Вселенной. Которому для его непостижимой миссии необходимы все четверо творцов: писательница, эзотерик, математик, художник и охотница (Нейт одно из имен египетской богини охоты и войны, на всякий случай) — отражение Дианы Хантер. Такой зеркальный коридор, необходимый для странствия в иные пределы. То, что в культуре обозначается словом Катабасис — схождение. В Сути, пятый роман Ника Харкуэя есть нисхождение и последующий подъем по пяти концентрическим кругам. Действие. трансформирующее мир. Читать интересно, концовка великолепная.

На самом деле, чувства дополняют друг друга и каждое из них питает остальные. Труднее услышать кого-то. если вы не видите движения его губ. Труднее отличить холод от сырости, не ощущая запахов. In fact, the senses are complementary, each feeding the rest. It’s harder to hear someone if you cannot see their lips, harder to tell the difference between coldness and wetness if you cannot use your nose.

majj-s, 14 марта 2020 г. в 10:01

РАДРИК ШУХАРТ И ПИКНИК, КОТОРЫЙ ДЛИТСЯ

Мы окружили Землю Трубой и создали островок цивилизации. Вокруг остались дикие земли, населенные чудищами. Вам об этом известно не понаслышке. Среди них есть похожие на людей и есть непохожие,

Они хотят отобрать наш мир. Отобрать у нас жизни...

Всех хороших авторов знать невозможно, до последнего времени Ник Харкуэй был среди тех, кого не знала. Хорошо, что случился «Гномон», о котором тотчас принялись говорить все-кто-есть-кто-то. Я, по своей сорочьей сущности (хватать всякую блестящую штуку) не осталась в стороне. «Гномон» теперь читаю в оригинале, там под девять сотен страниц, скоро не получится. Почему на английском? Потому что могу это делать, и не слишком доверяю переводу Ефрема Лихтенштейна после того, что он сделал с «Ка: Дарром...» Краули. Но теперь не о том.

Пускаясь в авантюру с таким фолиантом, нелишне составить представление об авторе по уже имеющемуся. Благо, «Мир, который сгинул» есть на русском, и да, та самая книга самого того автора. Согласно моей персональной ереси, талант — это симбионт. Идея, которой пришло время воплотиться, ищет достойного носителя и осеняет его, требуя безусловного служения, но вознаграждая счастьем в процессе и некоторыми бонусами в результате.

Литературный дар изначален в сравнении с другими творческими способностями. Рисунки доходчивы, архитектура масштабна и утилитарна, но миры создаются Словом. Со смертью физического носителя или его отступничеством от служения, дар, весь или частями, находит другого, к кому прирастает. Конечно, личность: интеллект, темперамент, способности — имеют огромное значение, никто не копия гениального предшественника, всяк хорош по-своему. Но умеющий слышать, слышит интонации ушедших любимых в речи новых людей.

Это сейчас к тому, что некоторая часть дара Стругацких приплавилась к Харкуэю, а «Мир, который сгинул» не что иное, как «Пикник на обочине», развернутый в другое время-место-измерение, но невыносимо узнаваемый. То есть, понимаю, после того, что сотворил с романом сначала текучий гений Тарковского, а после орды эпигонов, трудно воспринять его с изначальной непредвзятостью. Но давайте попробуем, смотрите. Это очень интеллектуальная проза, перенасыщенная саркастическим черным юмором (не угольно-черным, скорее дымным) и множественными аллюзиями.

Есть герой изначально славный малый с неба звезд не хватает, но обладает некоторыми ценными свойствами. Есть его стремление охранить, защитить и уберечь тех, кто дорог, в стремительно меняющемся, опасном и враждебном мире, где все знакомое превращается в странные предметы непонятного назначения. Есть чувство вины, завязанное на осознании, что отчасти причиной происходящего явился он сам, пусть на роли крохотного винтика, но там гипертрофированная совестливость за внешней бравадой тертого перца. Нет понимания происходящего, своей роли в нем, вообще собственной сущности. И главное, есть идиотически-утопическое желание счастья для всех, даром, пусть никто не уйдет обиженным, напрямую не декларируемое, но явное.

В остальном реальность Сгинь-бомбы автономна и оригинальна, с собственным антикорпоративным пафосом, о котором в Союзе второй половины прошлого века и помыслить было бы странно. Однако не могу избавиться от мысли, что это «Пикник...» где Зону и Мир поменяли местами: удельный вес первой в миллион раз выше, второй жмется к трубе, а зоновские подменыши трансформируются в безымянного рассказчика, в котором человеческого оказывается больше, чем в большинстве стопроцентно генетически сертифицированных окружающих. Ну и финал. Не то, чтобы для всех, даром, и никто не уйдет обиженным. Но что-то, с чем уже небезнадежно работать.

ntkj666, 27 февраля 2019 г. в 07:09

«Начал читать gnomon ника харкуэя. не могу сказать, что сильно захватило (хотя там еще ничего толком не началось, кажется), но это, по-моему, первая попавшаяся мне антиутопия, которая, во-первых, вполне вероятна и логична, а, во-вторых, описана с точки зрения персонажа, которому все нравится (и он, как мне кажется, представляет большинство)». Владимир Гуриев

MarchingCat, 16 октября 2018 г. в 18:25

По-скольку роман подавался как «смесь Воннегута с Хеллером», и именно по этой причине и был мною столь сильно ожидаем (ещё бы, мои любимейшие авторы), то и отзыв мой будет как бы сравнительным. Что сбылось из обещанного рекламистами, а что — нет.

Я не уверен, что только приём «фантастика через биографию и бытописание» даёт основание говорить о стиле Воннегута, пусть именно он «Колыбелью для кошки» и заложил ему твёрдую успешную основу. Но ведь, рецензируя, к примеру, «Спин», никто не поминал «стиль Воннегута». А в «Спине», и не только, Уилсон использует именно этот приём. Значит, есть что-то ещё. Да, есть. И это — юмор. Нет-нет, не буду утверждать, что юмор у Харкуэя ну чисто Воннегутовский. Но подача точно его. Это когда смех у читателя вызывают не кривляния, не гэги, а с виду серьёзный текст, описание чего-либо или рассуждения о чём-либо. Пусть Харкуэй и не всегда этот стиль выдерживает, фрагменты по типу об эволюционирующих овцах, овцеид и прочее — выходят за рамки как бы серьёзности. И кстати, на мой взгляд — в этом и коренное отличие от книг Воннегута. Роману Харкуэя серьёзно недостаёт именно серьёзности.

От Хеллера с его «Уловкой 22» в романе ещё меньше. Намного меньше, чем Воннегутовского. Просто есть несколько сюжетных моментов, перекликающихся с «Уловкой», имеющие привкус этого чудеснейшего романа (перлюстрированное письмо, госпиталь и т.п.), которые и дали основание маркетологам помянуть «Уловку 22» в рекламе книги Харкуэя. Я на них не в обиде. Были основания, если не придираться.

Что же в итоге. Лично я доволен проведённым за книгой временем. Способ подачи материала и авторский юмор — в моём вкусе. Но... считаю, что роман мог быть лучше, если бы автор всего лишь... кое-что выбросил из текста. Произведение излишне затянуто. Ну а про серьёзность я уже говорил. И это касается не только подачи комичного, но и некоторых сюжетных ходов. Например, ниндзи и прочая смертоносная рукопашка людей со стволами в руках в НФ романе выглядит очень наигранно.

igor_pantyuhov, 02 мая 2018 г. в 10:20

Честно говоря, я не понимаю зачем книги первая глава.. Нельзя сказать что она тут все испортила, вовсе нет, если судить по успеху продаж.. Просто она ненужна. Только сбивает с толку. Ведь не всякий читатель прочитав ознакомительный фрагмент, станет дальше читать. Я вот лично, с большим трудом заставил себя дальше читать. Настолько она примитивно написана, да и для сюжета она не несет никакой смысловой нагрузки... Зато есть совершенно замечательная вторая глава, которая примечательна конечно не слогом, а юмором. Вот то самое что делает роман таким интересным. Юмор тут спасает все. Ибо будем откровенны, сюжет не нов, по-настоящему любопытных моментов тут мало (мне например хотелось побольше описания трубы и принципов ее действия. А то совсем уж мало.. А это при том что действительно интересно об этом читать), авторский стиль — ну стиль как стиль, для читателей со стажем, тут опять же ничего удивительного... Юмор.. Юмор тут главный. К сожалению, автор иногда забывает его добавлять в должной мере..

8/10

jansson, 27 июня 2014 г. в 00:57

На днях расправилась с этой докторской плюшкой и до сих пор в легкой прострации. Я старательно прочитала все 60 электронных страничек, но только раза с третьего поняла, что произошло и как решили проблему. Редко встречаю книгу, которая при всей своей миниатюрности пудрит мне мозги настолько, что я теряю нить повествования.

Доктор напоролся на живой отголосок войны – временную мину, нехило разворотившую милую ТАРДИС. Десятого выкидывает в городок Джоунстаун, но он чувствует, что все еще находится на корабле. И там, и здесь одновременно. Все лица в городке кажутся ему смутно знакомыми; ситуация достигает верха абсурда, когда Доктору встречается дама по имени Кристина, которая просто невозможна в данной точке времени и пространства.

Идея замечательная. Уже за одно упоминание о войне с далеками спасибо! Однозначно рулит оружие, обладающее интеллектом, выжидающее подходящего момента и поврежденное настолько, что даже уже не помнит, на чьей стороне оно воевало.

Компаньона как такового тут нет. При появлении Кристины у меня крутилось в голове только «неужели это будет правда та Кристина? нет, ну не может быть».

Десятый чистит зубы, корчит рожи, воображает, что его отражение в зеркале является драконом, выдувает яростные пузыри до тех пор, пока кто-то из них не сдастся, да и вообще ведет себя еще более упорото, чем обычно. Мне пришлось по нраву сочетание фигняговорильни, присущей Tenth, и этой вот новой докторской стороны в отсутствие компаньонов, но потом оно как-то затерялось и завяло среди беготни.

Неплохая книжка, но объяснение и концовку можно выкинуть в мусорную корзину. Говорю же – три раза перечитывала эти полторы страницы с раскрытием всех карт и ревелейшенами. В общих чертах все понимала, но когда дело доходило до деталей, мои мозги выключались от перегрева, и словоконструкции тут не при чем. Я уж было подумала, что ко мне в голову залетела какая-нить логическая пробка, но через пару дней поняла: разрешение проблемы есть gibberish самого плохого качества, мой организм такую бредню принимать на веру отказывается. За исключением этой фигни в конце книжка вышла небезынтересной и особо упоротой :D