«Византия сражается» — это неожиданное открытие, быстро переходящее в восторг. У мастера героического фэнтези всегда было другое лицо — автора и вдохновителя «новой волны», постмодерниста на Краю Времени, дерзкого, не боящегося эротики и очень изобретательного. Оно просматривалось в трилогии про фон Бека и хорошо было видно в «Танцорах на Краю Времени», но большую часть Муркока-экспериментатора не переводили. Впрочем, в его фэнтези красоты и странности можно найти не меньше, пусть стилистически оно гораздо проще.

Муркок пишет про еврея-антисемита и кокаиниста во времена революции и Первой Мировой войны. Классика недостоверного рассказчика, хвастуна и лгуна, внутри восстания, выполненная одновременно смешно — и драматически мощно. Это настолько неожиданно, что просто руками разводишь. Приключения Пьята вызывают смесь насмешки и какого-то трогательного, почти нежного соучастия, а дополнительных нюансов добавляет то, что его типаж внезапно стал актуальным. Особенно доставляет дополнение. Процитирую В. Владимирского http://old.krupaspb.ru/piterbook/recenzii.html?nn=1848 :

«Полковник Пятницкий — герой не то чтобы отрицательный, но и не слишком приятный. Он преклоняется перед казаками, жандармами и «настоящей аристократией», презирает гуманитарную интеллигенцию и людей богемы, ненавидит большевиков, анархистов, мещан, иностранцев, мужланов и особенно евреев — хотя его собственная этническая принадлежность довольно туманна. Точнее, ясна как божий день, если читать внимательно, и это объясняет многое, почти все. Еще пять лет назад такой персонаж (радикальный консерватор, православный ортодокс, борец с бездуховностью, «понаехавшими» и жидомассонским заговором, наркоман-кокаинист, сентиментально воспевающий Русь-матушку, царя-батюшку и казацкое братство) казался фигурой гротесковой, полупародийной, карикатурным средоточием газетных клише и штампов. Сегодня это вполне узнаваемый и достаточно распространенный типаж: листая страницы романа, сложно поверить, что книга написана в Лондоне и впервые вышла в свет в 1981 году.»

Идея цикла довольно банальна — человек не может сражаться вечно. Даже самый-самый помешанный на сражениях воин устает и хочет покоя. При этом в мире никогда не прекращается война между Порядком и Хаосом — битва идет вечно, просто точка равновесия смещается от одной границы к другой.

Самое интересное в этом цикле — это история Вечного Воителя, перечисление имен и событий из прошлого и будущего.

Если брать цикл как приключенческую литературу, то повествование несколько наивно, герой не рыцарь без страха и упрека, а шарахающийся из стороны в строну смятенный человек, который каждый раз обнаруживает, что сторона, за которую он сражается, совершенно недостойна победы, а исчадия ада на противоположной стороне — вполне неплохие ребята, с которыми вполне можно иметь дело. И не случайно здесь нет правого дела, за которое герой готов умереть — скорее, он сражается за себя и за своих друзей

Цикл достаточно своеобразный и зайдет не каждому

Так. Вот и продолжение…

Этот роман для меня в чём-то лучше, но в чём-то и хуже «Замка Брасс». Он уже не вызывал тех ностальгических чувств, что так влекли меня в предыдущем романе. За исключением, наверное, появления Джери-а-Конела – тут у меня просто мурашки побежали по коже. Всё-таки первым произведением, мной прочитанным у Муркока, был цикл о Коруме, и хоть было это давным-давно, но всё что связано с ним по прежнему вызывает у меня лёгкую дрожь… Но – вернусь к роману… В нём не было уже той призрачной мистичности, что так радовала меня в «Замке Брасс». Но, с другой стороны, – сюжет! Вот он-то преподнес массу сюрпризов!

Началось всё там же, где и закончилось в прошлый раз – в замке Брасс; и с тем же настроением – в упадке безумной тоски и утраты, медленно, но верно переходящей в безумие. И тут надо сказать, что от этого Хокмун вновь приблизился к общему портрету главных героев Муркока; ведь, если вдуматься, все они в той или иной степени калеки – физически или психически. И вот теперь Дориан Хокмун из человека с бомбой в голове, перешёл в стадию человека с безумием в голове, и, если честно, последнее было даже страшнее, ибо полностью лишило его воли. С этого и стартует вся история – с ощущения упадка, которое вдруг даже заставляет задуматься, а действительно, может Исольда и его дети были плодом больного воображения? Но история раскручивается, и начинает цеплять уже другим: весть о странной армии, появившейся ниоткуда; появление Джери-а-Конела, так меня поразившее; и дальше, то, что случилось в пещере – это я даже предположить не мог, поворот, по-моему, очень крутой!

Да, у этого романа своя атмосфера. Мультивселенная прорывается тут с особой мощью, и ты действительно чувствуешь, особенно с этими порой гротескными прорывами одних миров в другие, что и вправду ткань мироздания пошла по швам под ударом чудовищного катаклизма. И это всё очень интриговало, и даже казалось, что вот он, здесь, тот эпицентр всех потрясений и изменений, что, так или иначе, разошлись кругами по всем романам о Вечном Герое, а то и запустили их скитания. И было безумно интересно, что же всему виной?.. А итог меня удивил. Пусть я так и не понял, как ему это удалось, и почему его жизнь и смерть так важны для ткани мироздания, но сделал это хоть и один из главных врагов Хокмуна, но всё-таки человек. Человек поставил мир на грань гибели. Мир, полный богов, магов и всяких магических артефактов. Человек, который, в общем-то, даже не верит ни в каких богов, а верит исключительно в науку. Учёный… А это, если подумать, значит, что наука куда страшнее, чем все чудовища Мультивселенной, что она стирает и Богов Хаоса и Богов Порядка как пыль, что она способна разрушить всё (а это даже не пришло бы в голову самым злым и безумным представителям Хаоса!). Может в этом весь тайный смысл романа? Наука сильнее… и страшнее…

Да, история Илианы Гаратормской была, по-моему, не самой лучшей (я разумею в первую очередь вторую, серединную часть романа), она хоть и появилась внезапно, но поначалу не имела той харизмы, что и общая история. Да и сам мир Гараторма не имел той харизмы. Всё было на уровне стандартной героики, той самой, простой как палка (вот хорошие ребята, а вот плохие захватчики, которых надо победить), и в которых нашим ребятам удаётся всё. У меня даже возникла мысль, что Муркок просто удумал создать одну историю о Вечном Герое внутри другой истории о Вечном Герое; это и должно было быть главным козырем…

Но заключительная часть выровняла. И шквал событий был уже напряжённей. И герои стали чуть глубже. Особенно эта мстительность, что нахлынула на Илиану, и объяснения оного от Джери-а-Конела. У меня в связи с этим возникли даже некоторые мысли. А что из себя представляет Вечный Герой? На этом примере, да и на других тоже, кажется, что он не столько самостоятельная фигура сколько пешка в руках основополагающих сил. Пешка несчастная, искалеченная, полубезумная, страдающая от угрызений совести за совершённые некогда поступки, пусть даже не за свои, а за других своих инкарнаций. Он лидер, но лидер подчас невольный. Он как знамя, которое несут впереди строя, которое объединяет, воодушевляет, ведёт за собой. Но подчинено ли это знамя самому себе? Хочет ли оно такой судьбы? Ведь кто-то же несёт его в своих руках… И тут я подумал: а не есть ли эти руки, руками – как ни странно! – Спутника героя? Как было тут. Ведь тут именно Джери-а-Конел соорудил всю эту линию. Он сделал так, что Вечный Герой вообще мог существовать в Гараторме. Он распланировал всю битву. Он направлял. А Вечному Герою оставалось лишь вести за собой армию… Может Спутник (такой как Джери) и есть главная сила Мультивселенной, сила знающая, как и что нужно делать, знающая, где нужно вмешаться, чтобы сохранить равновесие сил, а значит и всю ткань мироздания? Он – главная опора и защита… Любопытная мысль, не правда ли?..

А ещё концовка романа оставило чёткое ощущение, что случившиеся потрясение мирового порядка, это только начало (как сказал Джери-а-Конел: «настали странные времена»), что, возможно, всё это – начало конца, эдакого Судного дня Мультивселенной. Что одновременно и удивляет – всё-таки, для меня персонаж Хокмуна менее харизматичен чем Корум или Эльрик, да и сама история изначально никак не намекала на Мультивселенную, и даже казалась по первой тетралогии вещью вполне себе обособленной – но от этого, оно же и интереснее! Что-то будет дальше? Конец всему?

Что ж, посмотрим…

Третий роман о приключениях Эрикезе, инкарнации Вечного Воителя, который помнит свои прошлые жизни. Он снова попадает в новый мир, и он снова вынужден сражаться без всякого желания.

В этом романе появляется граф фон Бек, представитель семьи из еще одного цикла про Вечного Воителя.

Роман в целом достаточно сумбурен, потому что цель книги, как мне кажется, был не показ перемещения героя из точки А в точку В, а показ именно сумбура перемещения героя из мира в мир, из одной схватки в другую, его усталость, его стремление снова стать обычным человеком и оставить в прошлом все эти мечи, врагов, Хаос, Закон. Главное его стремление — покой

Снова главного героя вызывают в новый мир, снова он ничего не знает об этом мире, и снова ему приходится сражаться за людей, которых он не знает, и за дело, которого он не сочувствует.

У героя нет никакого упоения от боя, а только усталость и желание, чтобы все это кончилось.

В общем, книга как героика достаточно специфическая, и не знаю, насколько она пойдет сейчас. В рамках цикла книга находится на своем месте

Короткий и довольно наивный по нынешним меркам роман о том, как люди призвали себе на помощь великого героя и как они потом в полной мере несли ответственность за это решение.

Основной посыл романа, как кажется — если ты призываешь себе на помощь могучую силу, которую не можешь контролировать — ты должен быть готов к любым последствиям применения этой силы.

Ну и человек, который сражается вечно, рано или поздно устает от очередной битвы, которая для него ничего не значит — просто еще один бой. Бой был вчера, бой будет завтра. И уже безразлично, на чьей ты стороне сражаешься и кто в итоге победит. Отсюда и выбор героя в решении проблем вечной войны

Между последней книгой «Историй Рунного Посоха» и этим романом у Муркока прошло четыре года. Между событиями историй – пять лет. У меня же прошло гораздо больше – восемь лет.

За это время, конечно, многие события из «Историй Рунного Посоха» позабылись, но благо, роман построен так, что в нём полно обширных, но при этом не довлеющих, не надоедающих напоминаний – и это очень приятно. Да и сам роман… Помниться, последние книги «Историй Рунного Посоха» (в частности «Рунный Посох») разочаровали своей торопливостью, будто Муркок хотел побыстрее всё закончить, своим героическим пафосом, который начинал резать глаза; запомнились тем, что герой стал напичкан магическими побрякушками, воля Рунного Посоха определённо была за него, а помощь со стороны приходит слишком часто и постоянно вовремя. Но за восемь лет я соскучился. Я соскучился по героике Муркока. Я соскучился по Хокмуну, по его друзьям и врагам. По миру, пережившему Страшное Тысячелетие, деформированному, но узнаваемому. Даже по Тёмной Империи, эдакому аналогу нацистской Германии, только в этом измерении ставшей Гранбретанией и расположенной в родной для автора стране. И вот, только получив книгу на руки, я сразу же принялся за чтение – и меня увлекло, унесло им.

Нет, кажется за эти четыре года, что были у Муркока, что-то всё-таки произошло, ибо роман стал иным. В нём уже нет этого практически карикатурного пафоса. Да и неожиданная помощь приходит всего один раз (в момент удачного возвращения Сориандума). А в целом книга будто специально написана для именно моего настроения, для меня, соскучившегося по этому циклу. Возвращение погибших друзей. Возвращение заклятых врагов. Возвращение самой тени зла над миром (и, да, это напомнило нечто послевоенное – Тирания зла разбита, но люди, составлявшие её, люди, управлявшие ей, эдакие нацистские преступники того мира, где-то прячутся, готовят планы, реванш, и расслабляться тут никак нельзя!). И атмосфера. В истории появилась атмосфера – прямо с первой главы, с описания болот Камарга, вроде бы и таких родных, но полных призраков, место даже ставшее для кого-то истинным миром смерти. Да и сама история вот так вот приобрела что-то тонко-мистическое (как апогей всему – зрелище зала полного сомнамбулических мертвецов), нечто туманно-инфернальное, роковое. Да и само путешествие героев было для меня чем-то ностальгическим – вот они снова вместе, и в чём-то повторяют свой давний маршрут – и в этом одновременно и радостное и грустное, так как вместе, но уже не те, не помнящие друг друга, и тем больнее Хокмуну, а часть этой боли передавалось и мне.

Нет, я не скажу, что для меня история была какой-то уж слишком увлекательной или неожиданной, но вполне себе добротной. И читалась она так легко, что заняла всего один кроткий вечер. И я бы сказал, что это просто добротная история от Муркока, совершенно в его стиле – любимом мной стиле – но концовка… Мне кажется, она приподняла роман до высоты аллегорической притчи. Отдала чем-то печальным и горьким – ощущение, которое я чувствую и сейчас, а ведь прочитал роман уже несколько дней назад. В этом есть какая-то мрачная неутешительная истина – вот ты делаешь выбор, но чем ты заплатишь за него? И каково оказаться в ситуации, когда ты понимаешь, что на самом деле выбираешь между близкими людьми? И идея Мультивселенной тут, по-моему, разливается в своём истинном виде – в виде довольно безрадостном (да и вообще, идея многомирной вселенной в истории о Хокмуне так явно и сильно появляется тут впервые), мрачноватом, тревожащем, ведь здесь оно – обиталище призраков и угроз, прячущихся в иных мирах. И из-за этой Мультивселенной стало возможно случившееся приключение… и его итог. Вот только согласился бы Хокмун на него, зная, чем всё закончиться? Может быть, поэтому мы даже более счастливы в том, что у нас нет выбора; случись с нами горе, мы не сможем изменить прошлое, а значит, и не сможем сокрушаться о своём выборе…

Я вот сейчас понял, что на самом деле скучаю именно по этому – по присутствию Мультивселенной вызывающей тревогу, чувство чего-то мрачного, по судьбе, играющий жуткую шутку даже с лучшими своими избранниками – по всему этому, тонко печальному и атмосферному, создающему прочный блок для пустого героического пафоса рыцарских историй, сдерживая и компенсируя их. Это то, что я надеялся увидеть, и увидел здесь. И это просто прекрасно!

После прочтения этого рассказа, я потом мысленно несколько раз к нему возвращался. Вроде бы он простой, и от фантастики в нём немного, но всё равно он мне понравился, и скорее всего тем что мне самому хотелось бы также «плывя по жизненному пути» за своей «мечтой-баркасом», повстречать вот такую же Пандору, в доме у которой будешь чувствовать себя легко, прекрасно проводить время вместе, кататься на лошадях под дождём, и не будет желания никуда уходить.

Но рассказ с «перчинкой» в конце, и на мой взгляд Эфраим сам немного виноват с «ситуацией» компанией гуляк. Сам допустил и вовремя не остановил. А в последствии мог бы и не выбрасывать заборт (ну или хотя бы не сразу:) а взять с собой, ведь до этого у них «дела» шли отлично.

Оказывается что этот рассказ часть большого романа, где Эфраим Тэллоу плывя по реке в поисках золотого баркаса встречается с разными людьми и ситуациями, и после каждой такой встречи он внутренне изменялся. Почитав немного отзывов о романе на английском, есть хорошие есть не очень но у М.Муркока всё творчество такое, как бы на любителя. Но всё равно хотелось бы прочитать этот роман на русском языке, так что Издатели, к вам большая просьба: обратите пожалуйста внимание на роман.

Читал в книге серии «Осирис — Бегство из сумерек»

Достаточно специфическая книга воспоминаний старого эмигранта о днях его молодости, которые пришлись на Октябрьскую революцию и гражданскую войну. С учетом того, что сам герой позиционируется автором как враль, показывающий себя в выигрышном свете, и с учетом того, что автор пишет о России по западным книгам, история выходит довольно забавная, с кучей ляпов и нестыковок.

Не могу ее рекомендовать для прочтения. Поклонникам автора будет безусловно интересно. Широкой читательской массе — не знаю

Практически полная калька с легендарной «Башни Слона» Говарда из цикла про Конана.

Проникновение в труднодоступное место, освобождение несчастных сверхъестественных существ, томящихся в плену у злокозненных магов/жрецов. Последующее возмездие тюремщикам от освобождённых сущностей.

Долго недоумевал при чтении данного романа в рассказах, пока не прочитал о том, что Муркок изначально печатал эти рассказы в фэнзине, который сам и издавал:

Сначала он работал в любительских фэнзинах, где активно печатался и сам (его первый журнальчик назывался «Приключения Тарзана», и возглавил Муркок его в 18 лет). Именно на страницах этого самопального издания увидела свет первая серия Муркока в жанре «героической фэнтези», начатая в майском номере за 1957 г. рассказом «Соджан-меченосец» (в 1977 г. рассказы серии были объединены под одной обложкой в сборнике «Соджан»).

Сразу стало всё проще и понятней.

Ученический, графоманский, подражательный романчик. Проба пера в будущем талантливого фантаста.

«Соджан» напомнил худшие образчики Конанианы и творчество Берроуза.

Сейчас мне и более выдающиеся вещи из цикла о Вечном Воителе нелегко читать из-за некоторой наивности происходящего, а уж дебют ММ я еле осилил. Что говорить, если основным движителем сюжета служит удар по голове главного героя. За сотню страниц Соджан получил по голове с полдюжины раз, и всегда ему это шло на пользу.

Ба! Да это же старый добрый Конан, только зовут его здесь Клам!

Пишут, что это микрорассказ... я могу его ещё сократить: «Пришёл, увидел, перебил». Или так — «всех убил, один остался».

Тем не менее, это незамысловатая фэнтези-зарисовка вышла из под пера любимого автора и обязательна для меня к ознакомлению!

...Меня ведёт кусок железа, вложенный мне в живот. Они преследуют меня. Новый Карфаген, вечный Карфаген, delendum esse, но жив ещё, Византия мертва, трон пуст, Третий Рим сокрушён... Я величайший изобретатель своего времени, я самый недооценённый гений века, я боролся за счастье всего человечества, за плывущие в воздухе города, за прекрасные и смелые порывы мысли, которые пресекали дети Сиона. О, эти жестокие хазары! Ich keine Jude. Я сам решаю, кто они и где они. Пока Карфаген победил, но Византия жива!

----------------------------------------------

Максим Пятницкий снова пытается найти место в сложном мире послевоенных лет, пристраивая свои сомнительные таланты всюду, где только можно. Он был монтёром, лектором, изобретателем, авиаконструктором, актёром, бродягой, подсудимым...

На самом деле Пьят — это просто несчастный полусумашедший старик, который пытается понять, почему же он в свои восемьдесят очутился в лавке поношенной одежды, отчего не сбылись его юношеские грёзы? Это вовсе не значит, что он выдумывает своё прошлое, вовсе нет. Просто он пытается выставить свои многочисленные неудачи, нереализованные проекты, нелетающие самолёты и прогоревшие инвестиции как следствие предательства, неудачи, преследования миньонов Карфагена. Скорее всего, Пьят — это просто неплохой инженер и механик с невероятно раздутым эго, шлейфом болезненного и нереализованного самолюбия, с попытками прислонится к величию им же выдуманной мифической Византии, где протестантизм, православие и техничский прогресс слились в экстазе «фаворского света».

Во многом Пьят — это едкая пародия на муркоковского «Вечного воителя», это совершенно неудавшийся герой, неудавшийся борец. Он выдумывает себе Врага — красноармейа-еврея Бродманна, который даже не покидал границ Союза, при этом якобы преследует нашего героя в его воспалённом воображении совершенно искусственно создал себе возлюбленную, выращивая её из сексуально озабоченной тринадцатилетней проститутки, его Мечом служит острый, как он считает, талант к созиданию, который раз за разом подводит всех окружающих. Даже борьба Хаоса и Закона здесь представлена в виде палитры шизофренического бреда о Византии и Карфагене, о сотканных из противоречий идей расовой борьбы между Добром и Злом, Порядком и Анархией.

О, линия Закона здесь выстроена очень любопытно. Больное сознание Пьята видит воплощение своей Византии и в черносотенных измышлениях своей юности, и в европейском консерватизме образца XIX века, и в радикальном консерватизме «куклус-клана», котором противостоит Хаос — левые, они же сионисты, они же кочевники, они же социалисты и коммунисты, они же негры и прочие низшие расы... В интерпретации Пьята Закон неизбежно оборачивается фашизмом в широком смысле этого слова.

В общем, это ещё один роман-ощущение, роман-концепция, роман-противоречие. Иллюстрация бурной ломки старого мира «долгого XIX века», крушение веры прогресс и её опрокидывание в прошлое. Описание эпохи постмодернистского сплетения смыслов и концепций, подмены понятий и деконструкции основ цивилизации, их эрозии и подмены смыслов. Страшная, жуткая эпоха... И полковник Пьят, вечный лжец, который лжёт отныне даже самому себе, в авангарде этого мира, плоть от плоти его.

С самого начала увлекло, удивило, очаровало – такой помпезный, претенциозный, но при этом приятный язык; и это после Корума, Хокмуна и прочих циклов, которые очень нравились, но были совсем другого склада, были вещами движения, приключения. А здесь же – язык, его пафос, помпезность, такая, что и не отлипнешь. В языке был свой отдельный план. В нем был тот тонкий контраст, что отличает весь роман – контраст между возвышенностью слов и развратной низостью, между помпезностью и грязью. Я был очарован этим стилем. Очарован контрастом. Очарован тем, как изящно автор переходит от одного персонажа к другому, от одного события к другому, создавая большую скользящую в пропасть картину. Я наслаждался выпуклыми харизматичными героями, самым ярким из которых был, несомненно, негодяй Квайр. Я наслаждался чудным миром, в котором, судя по всему, не было никакого христианства, а Лондон ведёт свою историю напрямую от Рима и его героев. Наслаждался Дворцом с его размахом, заброшенными и потайными дворами, уходящими под землю и вглубь времён, с его настенной тайной голодной и нищей жизнью, что само по себе прекрасная метафора.

Да, я, конечно, не читал «Королеву Духов» чтобы полностью понять авторский замысел, но мне достаточно и своих догадок, своих мыслей. Для меня это роман о Власти, о её иллюзорности. Весь этот Золотой век, как мишура, тонкая золотисто-напыщенная шкура, под которой всё те же жилы насилия и террора, только теперь тайного, скрытого, а потому более опасного даже для тех, кто этим террором управляет (а в этом я вижу ещё один пласт: террором невозможно управлять до конца, ибо рано или поздно он выйдет из-под контроля). Потому я и считаю конец,

очень и очень символичным. Весь этот роман для меня во всех его планах – это тонко замазанный конфликт между красотой слов, красотой образов, красотой символов и уродством их реальной подкожной действительности; от самого Государства, утопии созданной на отхлынувшем терроре, но по факту выстроенной на кровопусканиях террора малого; до его царственного символа, такого всего из себя благочестного, сама Идеал царствования, но, по факту, просто неудовлетворённая баба, что за пару ночей «постельной политики» Квайра едва не разбазарила то, что по крупицам собиралось 13 лет. Вернее Монфалькон собирал. И было забавно смотреть, как Глориана внушает мир и равноденствие своим словом и церемониалом, а реальное дело вершит лишь Монфалькон. И в этом тоже Власть, и проблема её, так как если она в руках одного Серого кардинала, пусть и верного, но держащего в своих руках все нити, то и одна единственная его ошибка может стоить многого – как и случилось. И в этом тоже противоречие между воздушным-идеалистическим и кроваво-земным. Да и сам Монфалькон, как и каждый персонаж, несёт в себе противоречие – обвиняет двор и Королеву в разврате, едва не сходя с ума от этого, но сам-то имеет несколько жён и не считает зазорным побивать их до полусмерти! И, пожалуй, единственный персонаж, не имеющий второго дна, так это харизматичный негодяй Квайр – вот такой, какой есть, и поэтому вызывающий наибольшую симпатию.

Да, прекрасен роман. Но вот налил я ему елея, теперь и об огрехах скажу. Вернее это даже не огрехи, а такие мои сугубо личные замечания, что при всей прекрасности этого дела не позволили мне поставить ему более высокую оценку (это притом, что роман хорош и явно неординарен).

Во-первых, подсуропила мне АСТ-шная задняя обложка, в которой сказано, что сей роман повлиял на многие вещи, в том числе и на «Игру престолов» (надо полагать, что всё-таки на «Песнь льда и пламени»?) Мартина. И я подсознательно стал искать это – и нашёл! Я увидел отражение этого романа в линии Дейнерис у Мартина. Королева-идеалистка, наследница кровавого безумца-тирана, в какой-то мере живущая под его неисчезающей тенью, но полная его противоположность. Однако столь идеалистичная, что эта её идеалистичность в купе с «женской природой» способны принести больше вреда; однако власть её держится, в том числе и на советах людей из «старой гвардии» (как тот же Барристан Селми), что служили ещё предку-тирану… Вроде бы ничего в этом нет, да и написана «Глориана» первее, но почему-то лёгкую тень мне бросило.

Во-вторых, я восхищаюсь манерой повествования, но когда из-за работы я мог вырвать время пригодное лишь, чтобы прочитать всего главу или даже пол главы, я понял сколь оно неспешно, и как иногда в этот стиль, вкусный изысканный стиль, всё-таки трудно вчитаться на середине… И стало вдруг очевидно, что роман не из тех, что строится на струне интриг, так как тут она всего лишь одна –

Да даже со смертями в замке не вышла детектива – ведь всё вполне прозрачно.

Но хотя интрига одна – ведь и одной нити достаточно чтобы сплестись в узел, и она держала. Так что и это не самый великий грех. Больше всего меня расстроило то, что я заметил несколько решений персонажей, что не вязались с их характерами. Во-первых, Том Ффинн. Вот, кстати, ещё один персонаж цельный как гранит – старый войн, крепкий и духом и телом.

И это показалось мне нелогичным, выпадающим из выстроенного его характера. Во-вторых, А тут взял и сам подложил себе мину. Не похоже на него! Вот всего две вещи, но они пошатнули. Это было то самое «вмешательство автора» как называет это Стивен Кинг, те две точки, в которых ты понимаешь, что история не идёт сама по себе, а она кем-то искусственно создана…

Ну а четвертая вещь, что смутила в романе – его концовка. Впрочем, она же и восхитила. Был в неё и накал, и шокирующее открытие. И то символическое соитие идеала и хитрого кровавого цинизма, что породили в итоге Идеальное Государство. Но я ощутил несправедливость. Я ощутил несогласие с решением автора. И всё это применительно к Квайру. Да, нравился, безумно нравился мне этот персонаж. Но вот так взять и отмыть с него всю кровь, все убийства и преступления, весь урон, что нанёс он людям и государству и миру. Отмыть едва ли не осветив, практически не за что –

Отмыть и наградить его всем… Это вызвало во мне какое-то разочарование, довольно стойкое и тем печальное, что случилось оно в конце, а потому и накинула горечь и на весь роман, ведь как известно, запоминается последняя фраза.

Вот такие вот эмоции. Хотя роман для меня всё равно остаётся одним из самых необычных произведений, что я читал. Остаётся сильной вещью. Диковинной и сильной. Его будет трудно забыть. Шедевр Майкла Муркока! Один из пиков его Мультивселенной (и, кстати, именно тут была представлена его теория и физическая модель).

Роман посвящен Киту Робертсу-автору «Паваны» .В российских изданиях это посящение опущено и зря. На самом дел , этот роман вместе с двумя рассказами Робертса Сoranda https://fantlab.ru/work155869 и The wreck of the Kissing Bitch https://fantlab.ru/work155913, cоставляют условный цикл.По словам самого Муркока Кит Робертс который издавал его роман по частям в своем журнале, был так заинтригован текстом что попросил у него разрешения написать рассказ в этом мире. Муркок разрешение дал и в январском номере журнала Робертса SF Impulse 1967 а в журнале Муркока New Worlds 1967 выходят соотвественно Ледовая Шхуна и Coranda

Еще немного о текстах Робертса.В первом- властительница города Брершилл Коранда отправляет группу соискателей своей руки на поиски Обители Ледовой Матери за таинственным Рогом.Одним из героев является полуварвар Фрей Скэлтер,который также действует и в другом рассказе.Муркок высоко оценил Робертса сравнив его стиль с Лордом Дансени.

Мир Ледовой Шхуны ограничен Восемью Городами ,расположенными на реально существующем в Бразилии ,плато Мато -Гроссо.Города управляются Корабельными Мастерами а благосостояние города зависит от количества кораблей Корабли это единственная возможность передвижения и охоты в ледяной пустыне.Но льды начинают таять, жизнь возвращается и главный герой, бывший капитан ледовой шхуны и происходящий из семьи потомственных ледовых шкиперов, получив в свое распоряжение корабль отправляется на поиски Ледовой Матери — Богини, в которую он фанатично верит. Она обитает в в таинственном,лежащем полностью подо льдами, городе Нью-Йорке- своего рода Иреме Лавкрафта.В путешествии он находит любовь и ответы на свои вопросы. Правда -совсем не те которых он ожидал.

И в дополнение: о переводах. Единственный полный перевод https://fantlab.ru/edition24088. Проверял по изданию The Ice Schooner 1985 Harrap.

Пример:В главе Китовая Охота там где капитана Бренна отбрасывает в сторону,он пытается уползти и на него наваливается кит.

Далее Арфлейн в ужасе отводит взгляд и вот почему!В переводах «Осирис«а и «Мелор«а этого нет.

«Бренн попытался уползти в сторону,но кит уже увидел его и вновь раскрыл челюсти.На мгновение в воздухе показались дрыгающие ноги капитана,затем исчезли и они. Арфлейн повернул колесо, чтобы придти на помощь другу ,но было уже поздно»

Вот так у нас переводили Муркока. Мелочь- но неприятно.

А в целом хороший роман раннего Муркока.

P S В сети существует исправленный и дополненный Андреем Туром перевод А Саяпина. Рекомендую.

Этот текст лишь часть мини-цикла «Третья Мировая Война» Он включает четыре рассказа :

Сasablanca 1989

Going to Canada 1980

leaving Pasadena 1980

и собственно Сrossing into Cambodia 1979 Хоть и написанный первым он становится финальным по замыслу автора. Что касается цикла- это истории приключений безымянного русского агента КГБ. который участвует в боевых действиях вместе с Американскими союзниками .Хотя герой не совсем безымянен -в первой истории его псевдоним Эрих Волкер (Erich Volker) а в переиздании этого рассказа он становится Бековым из Семьи Фон Бек.

Рассказ посвящается Исааку Бабелю и уже в начале становится ясно почему. Главные герои взяты прямиком из «Конармии» а сам текст стилизован под язык Бабеля. Переводчик Беков ,у Бабеля Лютов и комдив Савицкий,кредо которого,-« пережить войну и зародить новую более храбрую культуру « свободную от влияний женщин и евреев«ведут в Камбоджийских джунглях вместе с американцами , канадцами и австралийцами войну против Вьетконга и Красных Кхмеров .Мастерски стилизованный и прекрасно переведеннымй Андреем Туром рассказ с достаточно неожиданным финалом. Рекомендую.

Мне кажется, что это один из самых запоминающихся романов Муркока. Да, его действительно трудно втиснуть в какой-то жанр, да, градус пафоса местами поднимается до невиданных высот, да, среди персонажей книги присутствуют одиозные реальные исторические фигуры из не столь давнего европейского прошлого, но это всё вовсе не отягощает книгу, на мой взгляд. А может быть, даже наоборот.

Это написал зрелый Муркок, во многом пересмотревший к тому моменту своё видение глобального многотомника, или, если угодно, сериала, который он пишет всю свою жизнь, улучшил его, отшлифовал, но при этом сохранив все основные сюжетные линии. Как он в них сам не запутался, я не знаю.

Кстати, вот, единственное, что можно считать неким условным минусом, так это то, что её трудно воспринимать отдельно от цикла «Вечный воитель», впрочем, как и большинство остальных книг автора. Многое будет не совсем понятно, если прочитать только её. Но можно это считать и плюсом, к слову сказать. Это вопрос вкуса.

Однако можно попробовать прочитать и отдельно. Думаю, что основной сюжет будет вполне ясен.

Этот сюжет довольно динамичен, в напряжении держит от первой и до последней страницы, герои не плоские, не картонные, вызовы, которые перед ними стоят, отнюдь не выглядят высосанными из пальца, с бытовой, так сказать, с человеческой точки зрения. (вообще, получается, что я как бы защищаю книгу, но это потому, что я прочитал предыдущие какие-то полунегативные отзывы, а так то она в моей защите не нуждается, конечно) Хотел написать, что концепция романа весьма нетривиальна, но тут же вспомнил, что, нет, некоторые ходы сам автор использовал раньше в других книгах, но автоплагиат мы за плагиат считать, наверное, не будем.

Интересно то, что автор взял за основу реальные и довольно известные исторические события и уже внутрь этих событий поместил своих героев со своими собственными проблемам и бедами, но сделал это таким образом,

Ну и потрясающее сочетание драконов, Грааля, Третьего Рейха и украденных снов. Роман очень стильный.

Продолжение приключений Пятницкого. Сбежав из России при помощи миссис Корнелиус, Пьят садится на корабль, с которого начинается его долгий путь эмигранта. Он надеется осесть в Англии, но его ждут Турция, Италия, Франция и разнообразные приключения в США.

В втором романе цикла про Пьята мы наблюдаем за расцветом его мегаломании. Лучше всего коротко и доходчиво про мегаломанов написал А. Рубанов в романе «Йод». Все, что происходит в жизни Пьята полностью вписывается в эту схему.

Отчасти, это справедливо, потому что Пьят все-таки еще молод и наивен, хоть и хочет казаться мудрее и прожженнее, чем он есть. Но с другой стороны, он живет в собственном придуманном мире, и не очень адекватно оценивает реальность. И Муркок на удивление хорошо описывает различия между реальностью и восприятием Пьята.

Этот путь героя в полной мере описан в первой половине книги. Во второй половине герой окончательно перестает развиваться, и циклы повторяются в иных декорациях.

Впрочем, декорации эти в отличие от поднадоевшего однотипного шизофренически-шовинистического бреда уже престарелого главного героя, которым то и дело прерываются приключения молодого Пьята, чрезвычайно интересные. Это и Стамбул, город контрастов, в котором выживают русские беженцы-эмигранты. И турецкие повстанцы в горах Анатолии, и отблески второй греко-турецкой войны. Дальше мы встречаемся с итальянскими футуристами, французскими промышленниками. А в США так и вообще погружаемся в самую гущу сторонников ку-клукс-клана, а затем и в шоу-бизнес. Муркок проводит нас вместе с героем по самым интересным и значительным событиям той эпохи, создает целую галерею образов. Вся мировая история потихоньку разворачивается перед нашими глазами.

Хочется отметить, как виртуозно Муркок создал образ высокофункционального шизофреника. Во-первых, это образ Бродманна, этакого «черного человека», который, «преследует» Пьята. Он видит его повсюду, и каждый раз его появление символизирует обострение болезненного состояния героя. Во-вторых, кусок железа, который, как герой думает, враги поместили ему в живот, чтобы в помощью магнита направлять его туда, куда они хотят. Он все время сопротивляется, и все равно его бросает по карте мира из одной страны в другую. В третьих, новая Эсме. Потеряв свой «идеал», Пьят замещает его, найдя другую, внешне похожую девушку, и начинает верить, что это и есть та самая возлюбленная. И в отношениях с ней мы видим, что Пьят не чудовище, ему нужны любовь, принятие и стабильность. В сумасшедшем мире их нет, и он сам создает себе такой островок, пусть и выдуманный, а потом снова теряет его и мучительно пытается вернуть. Есть у него подруга миссис Корнелиус, реальная женщина, единственная из всех, кто понимает его, жалеет и часто спасает. Но она слишком реальна, и возможно даже является альтер-эго Пьята, его женским воплощением.

В целом это грандиозный по своему замыслу роман для тех, кто интересуется историей двадцатого века. Восхитительно неполиткорректный, когда герои говорят то, что думают, не беспокоясь о том, чтобы задеть чьи-то чувства. Яростный, жестокий, яркий, сумасшедший, местами страшный, потому что человеческая натура выпирает изо всех щелей, а реальность гораздо страшнее любой фантазии.

Отличная криптоистория с элементами дизель-панка. Отдельное спасибо переводчику и издательству ФКК за огромный труд, понятно, что аудитория у этого цикла небольшая, и все же вы это сделали. Буду с нетерпением ждать продолжения на русском языке.

Ещё одно объяснение — откровение от молодого автора, правда, несколько отличающееся от предыдущего. Теперь Муркок смотрит несколько отстранёно, со стороны, Элрик для него стал уже историей, а не частью собственной личности. Он уже разбирает по косточкам психоаналитическую символику своих рассказов, повествует о стилистических особенностях некоторых вещей об Элрике, продолжает откровенно говорить, что в этих историях хорошо, что плохо...

А ведь всё просто. Просто молодой автор хотел рассказать людям, почему страдания Элрика из Мелнибонэ являлись его личными страданиями, эмоциями и переживаниями. Воистину, как хочется объясниться со всем миром, когда с его стороны нет никакого понимания...

«Писал я не особенно хорошо, но зато от души...»

Небольшое эссе-откровение уже от молодого Муркока, который осмысливает уже длинный, как ему кажется, творческий путь, ведь Элрика уже пронзил Чёрный меч, история завершена. Здесь наш приятель подробно расписывает, почему его рассказы именно такие, отчего исходил он сам, когда создавал истории о мрачном альбиносе? С поразительной, свойственной именно молодым откровенностью он рассказывает нам, читателям, что в его рассказы, и вообще творчестве, не так, почему одни вещи хуже остальных, а другие лучше. Молодой Майкл, как и все, безумно хочет быть понятым, стремится объяснить, почему Элрик именно таков, как есть, и что он хотел объяснить появлением своего героя, что хотел сказать важного?

Молодец, одно слово.

Муркок молодец, конечно, ретроспективно ностальгируя по временам своей юности, когда он, молодой и талантливый, творил первые, пусть даже и слегка корявые, истории об альбиносе с красными глазами, проклятьем на челе и огромным чёрным мечом. Это воспоминания человека, который относится к самому себе с мягким юмором, с иронией, но который всё же не отказывается от своей юношеской наивности. Да, времена, когда молодой Майкл ассоциировал себя со своим обречённым героем, давно прошли, но теплота к нему осталась, и Элрик занимает достойное место в сердце нашего автора, создавшего множество произведений, куда более сильных, чем большая часть рассказов об императоре Мелнибонэ.

Ну и, конечно, мы видим впечатляющую картину влияний литературной традиции, историй волшебных, дотолкиновской, скажем так, формации, отблеск которых видится в рассказах об Элрике. Любопытно, не так ли?

...Мир гибнет, заполненный ордами Хаоса, все люди мира либо погибли либо обращены в жутких инфернальных тварей, сама земля изменила свою суть, моря стали призрачными... Погибли Карлаак и Элвер, исчезли Баакшан и Джаркор, сгинули и руины Имррира...

За что бороться, зачем жить?

Майкл Муркок в 1977 году, уже после того, как Вечный Воитель нашёл Танелорн,немного переписал уже завершённую трагическую историю гибели последнего императора Мелнибонэ, придав ей больше надрыва, поэтичности, декадентского изящества, по крайней мере, насколько это возможно в рамках такого специфического жанра. История самого мира Элрика пришла к своему логичному завершению, более закольцованный вид приняла и история самого Элрика, Рок которого наконец-то нашёл полное и окончательное воплощение.

В общем-то, меня волнует даже не сюжет — в конечном счёте, поиск чудесных артефактов отныне, в этом обречённом мире, выглядит просто форменным издевательством, ведь каждый подвиг теперь является одновременно и поражением. Элрик и его спутники попросту строят мир, которого не увидят, и они прекрасно знают, что погибнут, и делают это... А, собственно, зачем? Потому что это придаёт их концу хоть какой-то смысл, ведь мир попросту исчезает и стирается, в новом уже никто не вспомнит ни империю Мелнибонэ, ни город Элвер, ни Нихрейнскую бездну. Мир требует обновления, поэтому владыки Хаоса, как Шива-Разрушитель, сметают всё до скального основания, отдавая строить мир другим. Новому человечеству...

Нет, что-то всё таки уцелеет. То, что дало имя всему этому повествованию, что проходило символом всех историй об Элрике. Последний император целиком и полностью зависел от этого жуткого оружия, с ним он убивал и крал души, с ним он просто поддерживал своё тщедушное и больное тело. Но клинок Буреносец, демон Чёрного меча, брат Рунного посоха всегда знал, что он возьмёт свой долг с того, кого оберегал и питал все эти годы. Все победы, все смерти, вся жуткая слава Убийцы Родичей лишь подводили к справедливому, в общем-то, возмездию.

Итак, мир погиб, но кости земли уже принимают новую форму. Осталось лежать на земле и тело Элрика из Мелнибонэ, которое тоже сольётся с природой и даст плоды своего праха. Душа его, поглощённая мечом, всё равно вырвется на волю, чтобы продолжать свою борьбу за Равновесие, чтобы быть вечно на страже, пребывать в вечной борьбе. Память останется, как говаривал наш друг Эрикёзе...

Но история мрачного альбиноса Элрика завершилась, и Вечный Воитель никогда более не станет им.

Трилогия «Повелители мечей» Майкла Муркока — первая из двух трилогий цикла «Хроники Корума».

Это очередная героическая сага о Вечном Воителе поневоле.

Я мало знаком с творчеством этого автора, и, наверное — зря. «Повелители мечей» я прочитал на одном дыхании и с большим удовольствием.

Принц Корум — представитель одной из древних рас, в результате нашествия быстро развивающихся и ещё быстрее размножающихся дикарей, оказался практически единственным выжившим из своей расы. Все его близкие были жестоко убиты, весь его мир — безжалостно уничтожен. В дальнейшем выясняется что происходящее — результат противостояния богов Хаоса и Порядка.

Корум искалечен, он наполняется горем и жаждой мести, из высокоинтеллектуального эстета он превращается в машину убийства. Постепенно, помимо своего желания, он становится избранником богов и судьбы — Вечным Воителем. Его путь полон горя и жестокости, его преследуют кошмары, периодически он впадает в депрессию.

Первый роман по края наполнен безысходностью.

Встреча с маркграфиней Ралиной, а затем — любовь к ней, помогает принцу справляться с тьмой, заполняющей его душу. Корум принимает своё предназначение и продолжает бесконечное сражение.

Романы полны событий, постоянно что-то происходит. Богатая фантазия Муркока бросает своего героя и окружающих его персонажей в путешествие по мирам, из одного приключения в другое. Окончание трилогии бодрое и жизнеутверждающее. На протяжении повествования автор ненавязчиво вставляет довольно интересные размышления об эволюции и о божествах. Идея бесконечного множества пересекающихся между собой миров реализована успешно.

Цикл является законченным повествованием. Благодаря своим относительно небольшим размерам, романы читаются легко. Можно было бы сказать что цикл полон «штампов», но если вспомнить о его дате написания, то приходит мысль что во многих случаях автор не использует «штампы», а создаёт их.

Но и недостатков в цикле предостаточно. Многие персонажи невыразительны, зачастую они просто статисты, местами сильно хромает логика происходящего, часто встречаются ситуации типа «... ты должен это сделать, почему — я не могу тебе этого сказать...». Любовь Корума и Ралины совершенно неубедительная. В общем — придраться есть к чему.

Цикл не шедевр, но это очень достойное произведение, классика героического фэнтези.

Следующую трилогию цикла я начал читать, после первого романа продолжать пока нет желания. Не могу сказать что произведение хуже, просто оно несколько отличается по духу и настроению. А может быть я несколько устал от похождений Вечного Воителя и мне стоит ограничиться только первой трилогией.

Только что перечитал первый роман цикла. Ощущения так себе: с одной стороны виден индивидуальный стиль Муркока, его слог и образ мысли, за которые мы и любим его роман. С другой — перед нами фэнтезийное мыло:

- (1) — штампы, как то геноцид старых магических рас людьми, герой-одиночка, не похожий на окружающий мир, божественные артефакты, квест за ледяные моря и огненные пустыни.

- (2) — линейность повествования. Муркок писал до всяких этих интернетов и японско-корейских РПГ, но из современности этот роман воспринимается как коридорное РПГ с неписями и характерными диалогами, когда неписи сообщают лишь то, что нужно и ни капли больше, минимумом альтернативных концовок и максимумом боёвки.

- (3) — за то как аватара вечного воителя победила Герцога Хаоса надо вообще ставить «2», но из уважения к легендарному издательству «Севро-Запад», которое первое издало Муркока и книжку которого я держал в руках в далёком 92 году.............

По итогу:

1) классное издание «Азбуки-Фантастика Книжный Клуб», которым ты будешь любоваться, глядя на полку.

2) Муркок всё же глубже, чем большинство авторов современной «Вахи» или «Стар Варс».

3) чтиво на ночь, чтобы не напрягаться, наоборот, расслабиться и последить за судьбами одного из самых узнаваемых героев фэнтезийных вселенных.

Абсолютно рядовой рассказ, в котором только-только начинает обозначаться будущая концепция Танелорна, средоточия равновесия и покоя, идея завершения и, практически, нирваны. Ну а здесь скорее отображается идея города-общины, города, который его жители должны защищать во имя спокойствия всех и каждого. И этот Танелорн, ещё не метафизический идеал, а вполне реальный город в мире Элрика, на краю пустыни, осаждают силы Хаоса, против которых и нужна помощь иных сил...

Квест как квест, Ракхир и Ламсар бегают по разным мирам, пытаясь добраться до эзотерической помощи, встречая по пути нейтралов и ворогов, стремящихся помешать отважным протагонистам выполнить свою святую миссию!

В общем, читать можно, но не обязательно. Визионерское мастерство автора присутствует, но рассказ, к сожалению, не спасает.

Как раз тот случай, когда краткость — сестра таланта, а молодой Муркок попытался поёживаться и пофилософствовать, а также показать свой визионерский запал. Простенький по своему содержанию рассказик, тем не менее... Волны творений Повелителей Хаоса заставят неплохо поработать воображение неискушённого читателя, а то, как Элрик решил их загадку, вполне просто и остроумно. А действительно, в чём цимес? В том, что человеческий разум одновременно и в своей всеохватности, и в своей ограниченности порождает все изощрённые парадоксы и противоречия, самые безумные фантазии ограниченны простым воображением. Вот и всё. Даже, кажется, так молодой автор просил помягче относится к нему, начинающему талантливому автору, напоминая, что его возможности тоже ограниченны...

Когда Элрик из Мелнибонэ желает поменять свою судьбу и обмануть Рок, то ему любезно подсовывается не один, не два, а целая орда кочевников с местечковым Чингисом, который задумал взять и разорить все земли Запада. Конечно, чтобы спасти мир от опасности, альбиносу потребовалось пару десятков страниц, и Чёрный меч впридачу. В качестве приложения, очаровашка-кошачий бог, непонятно зачем спасённый и стремительно мертвеющий восточный чародей и ковровое ядо-огне-метание с помощью драконьей эскадрильи. В общем, довольно типичная героическая история.

Но в тоже время, молодой Муркок развивает здесь тему Буреносца, который раз за разом просится в руки нашему герою — и даже выбросить в бездну этот проклятый клинок не получится — слишком он любит своего владельца.

А вот эта штука, кажется, писалась едва ли не под «конину», штампов классической говардианы здесь полно. Тут тебе в наличии загнивающая цивилизация с мрачным прошлым, прекрасная принцесса, которая отдаётся в первую же совместную ночёвку, неизбежная череда совпадений, которая выведет героя победителем... Ну и, конечно же, такая готиШная атмосфера, мрачняк-мрачняк без вариантов...

Ну да, вот так. Как и водится у того же Конана, появление Элрика стало своего рода детонатором, на котором окончательно самоуничтожилась община Орга, встретив свой конец. А вдург и правда «конина»?

Последний аккорд в несколько надуманном противостоянии Элрика из Мелнибонэ и колдуна Телеба К'аарны, которые поцапались, как это водится, из-за бабы. Кстати, она тоже здесь есть, и даже непосредственно участвует в сюжете.

Вообще же видно, что молодой автор несколько нарочито нагоняет драматизма, прямо-таки подсовывая своему герою причины для внутренних терзаний. Уж как-то сцена, когда Буреносец убивает своей волей какого-нибудь очередного друга нашего альбиноса, слегка приелась, тем более, неужели он сам не понимал, что случится после того, как он обнажит свой меч? Хотя Дивима Твара, конечно, жалко, но уж он-то точно избёг сомнительных объятий жадного демона.

Но, несмотря на нарочитость, написано очень бодро и читается легко.

В заключении он подводит к теме психологизма в фантастике, о которой молодой автор, оказывается, не в восторге. Памятуя хотя бы «Michael Kane «, это звучит забавно, можно вспомнить и более ранние вещи. А уж непонимание философско-мифологической подоплёки толкиновской трилогии производит странное впечатление. Ведь этот автор так же будет писать о проблеме власти в «Gloriana», и претензия об отсутствии развития персонажей у Толкиена весьма странна.

А здесь уже наш друг переходит к самоанализу, и вытаскивает из литературы образ антигероя, начиная от Фауста Криса Марло. Что главное? Образ человека, разрушающего и свой собственный мир, и мир близких му людей, изначально деструктивный элемент в ткани мира. И это разрушение становится наказанием для переступивших черту, как Фауст, Франкенштейн или даже Мельмонт Скиталец. Стремление к запретному, к бессознательно недоступному знанию — вот что движет именно антигероикой, которую тогда бытался писать молодой Майкл.

Молодой Муркок, желая повторить опыт незабвенного Олдоса Хаксли, залез себе в голову, только без мескалина, а с ЛСД. И...

...и оказалось, что фрейдизмом в его голове и не пахнет, сплошной Карл Густав. Его бессознательное было наполнено пугающими и жуткими образами, воистину приводящими в ужас просто самим фактом собственного созерцания...

Отсюда и растёт готическая литература. Наши с Муркоком характеристики Эдгара По совпадают, ведь кто, как не он, чувствовал тонкий психологизм, и творения больного разума обращал в жуткие и страшные образы, как это было в том же «The Raven». Так и большинство готиков, создавали свои вещи как неосознанное вскрытие болезненных фантазий бессознательного.

Времена, когда юный Муркок писал литературоведческие вещи, пытаясь прорефлексировать своё собственное творчество... И действительно, первое же эссе раскрывает тематику фантастического в истории литературы, начиная с позднего Средневековья, когда уже была проведена чёткая грань между фантастикой и мифом, когда начали уже целенаправленно писать выдуманные истории. Вот эта грань была бы очень важна для эссе, потому что автор поднимает тему психологической составляющей фантастического, зависимости их от архетипов сознания, и тема мифа здесь крайне важна, причём именно мифа как реальности. Тогда почему, откуда взялись выдуманные истории о вымышленных сущностях и мирах? Далее...

Всё смешалось то ли в доме фон Беков, meine Herrschaften, то ли в голове у писателя, который умудряется резко вколотить в рамки короткого рассказа всё сразу, и смешать и подать читателю. Отважный инспектор из названного выше семейства преследует шайку злых нацистов, продавших души герцогу Ариоху, месье Зенит, Элрик из Мелнибонэ в щегольском прикиде попивает коф в парижских ресторанах, с интересом почитывая «La Figaro», мисс Уна Перссон служит двойным огентом, а Гейнор Проклятый, он же экс-епископ-иезуит Иоганн Клостерхайм пытается покорить Космическое Равновесие...

Да уж, такой политический триллер, где друг может оказаться врагом, а мнимый враг внезапно может стать союзником. Притом совершенно неясно, на каком отрезке цикла всё это происходит, и откуда вынырнули все эти люди, включая альбиноса? Совершенно неясно, но вот странно: нас это не волнует. Мы просто стоим, и завороженные смотрим на эту странную и вроде бы невозможную картину...

Уж не знаю, как там в каноне, но рассказ производит странное впечатление, хотя и любопытное. Казалось бы, двое неудачников-террористов, убившие нечаянно с десяток детей... Заслуживают наказания? Конечно! Но откуда же явилась такая странная немезида?

»...на госте безупречный вечерний костюм. На голове у него шёлковый цилиндр, на плечо наброшен старомодный оперный плащ... В другой руке гость держит нечто, весьма похожее на длинный футляр для электрогитары...»...

...В котором спрятан, конечно же, Буреносец, немедленно использованный по назначению. Воистину, Элрик ещё никогда не был таким... скажем так, метросексуальным и изящным, что ли, я уж молчу, как фэнтезийный антигерой хорошо вписался в современные реалии, смотря на них из-за линз дымчатых очков, поигрывая чёрной тросточкой ручками в перчаточках, подобранных в тон галстучку. Вот уж, воистину странные фортели у вас, господин автор...

...Высокорослый Катар...

...Меч Дуборуб...

...Проклятое копьё Кроволиз...

...Зловредный лук Смертопевец...

...Правая кисть из железа, дерева и резного аметиста, чужеродная ладонь с 9-ю пальцами, отсечённая Катаром у твари, лишившей его руки...

...Страшная ступня Страждущего бога Кулуувмуна Зубодёра, мечтой которого было сделать вдовами всех женщин старой измученной Земли...

Невероятный пример самоиронии и стёба, прекрасный образец того, как можно спародировать и обстебать самого себя и свою раннюю, юношескую фэнтезяку. По сути, именно этот рассказ являет собой эдакий заключительный штрих ко всему раннему творчеству Муркока, его любовь и одновременно иронию к самому себе и своим героям. А ведь не каждый поднимет руку, правда?

Так и знал, что этот рассказ — из «молодых», уж слишком он пышет некоторой недоработанностью. Конечно, эта недоработаность заключается в крайне небрежном отношении к анутражу и исторической веристичности, изображённый мир относится к античности примерно так же, как фантазии полковника Пьята к реальной жизни. Материалист Симон, македонские патриции, гречанка Камилла... Ладно. Но скажите мне, пожалуйства, как можно ошибиться, и пойти от истоков по течению Тигра, а не Евфрата?

Бог с ним. А вот задумка забавная — Александр Македонский как проводник таинственных сил зла, а его завоевания — как элемент борьбы Тьмы и Света... А тут уже появляются понятия Хаоса и Закона... Да и демонический Ариман похож на одного старого знакомого едва ли не каждого лика Воителя... Мда. Такая вот криптоистория, которая по умолчанию может считаться частью мегацикла, но о которой стоит вспоминать лишь как о пробе пера, которая вполне уместна для начинашки, но в багаже солидного автора она будет смотреться немного несолидно.

Вот из этой повести некогда и вырос весь мегацикл о Вечном воителе... Здесь пока нет инкарнаций и обилия множества миров, не Хаоса и Закона, нет и богов.

Есть попытка молодого автора написать чистую притчу о жестокости человечества и его последствиях. И действительно, ксенофобия в мире элдренов имеет совсем уж гипертрофированные формы, уж не стоит говорить и о тотальном геноциде Других, которые не слишком то любят воевать. Конец тот же самый, такой же горький и суровый, как и в романе, совершилось то, что и должно было совершиться. Герой, призванный защищать, обратился против своих, увидев их злобу и неправедность, покарав их настолько жестоко, насколько мог.

В принципе, и роман не слишком много, по сути, добавляет к повести. Просто повесть тороплива и слишком много событий забито в плотную массу текста. Роман эту проблему решает, но не добавляет особо нового ни к сюжету, ни к смыслу, ни к миротворчеству, что создаёт впечатление некоторой водянистости.

А в целом — неплохая по своей задумке повесть.

Поздний Муркок, как это часто бывает с писателями, несколько велеречив, но в его случае это того стоит. Резкий и динамичный стиль романов его молодости здесь уже полностью изменился, на месте экшну пришла неторопливость, эпичность уступила место иронии, а проклятый принц Мелнибонэ с каждым разом становится всё более не похож на себя...

В итоге, «The Revenge of the Rose» становится такой неторопливой фантазией, с каплей иронией, каплей печали, каплей рассуждений. Разрушенная в древности столица Мелнибонэ, на остовах которой росли башни Имрирра, цыганский табор на платформах, чьё жизнерадостное стремление в вечному движению превратилось в самоубийственный абсурд, призрак отца... эээ... Элрика, для которого самая худшая пытка — нахождение рядом с собственным сыном... Такой, как верно заметил коллега, декадентский дух увядания и печального, неторопливого угасания романтики буйных приключений. Всё больше статичных и красивых сцен, образы иных миров утратили муркоковскую аляпистость, и приобрели глубину и резкость. Резкость же была смягчена стихами Эрнеста Уэлдрейка, прибывшего к нам прямиком из «Gloriana», удивительно мягко звучащие на английском языке.

Ну и мягкость также выражается в каком-то добродушии. И Элрик здесь относится лучше даже к самому себе, гордо отвергнув зарвавшегося Ариоха, да и вообще, к миру относится более созерцательно, зрело, мудро... Автор-то давно уже повзрослел...

Необычный Элрик, необычный мир... Прекрасный, зрелый, умный автор.

По всей видимости — попросили Муркока написать для антологии что-нибудь... Ну, эдакое. Про героев, отважных и смелых, девиц, коварных и прекрасных.

Муркок сел — и написал, вытащив из чулана Ракхира Красного Лучника, который непонятно кто — то ли очередная инкарнация нашего Воителя, то ли просто товарищ по миру-времени. И вот он попадает в таинственный лес...

Кстати, немного хитрый рассказ, ведь здесь Ракхир тоже является орудием Судьбы. Хоть ему и жутко не нравится происходящее, и мэлнибонийской дамочке он не верит ни на грош, но он вынужден собраться — и идти на подвиг, прекрасно понимая, что им манипулируют, а он ничего и делать не может — обстоятельства-с...

Неплохая зарисовочка.

Точно так же, как и «The Sailor on the Seas of Fate», сборник из сшитых повестей, соединённых, правда, не слишком прочно, былой подругой графа Обека Мишеллой, той самой «the Sleeping Sorceress». А так — всё как и было, даже кроссовер нескольких инкарнаций нашего Воителя имеется, здравствуй, принц Корум, и тебе, брат Эрикёзе-Улрик, не хворать. Пафосный и откровенной комиксоидный чародей Телеб К'Аарна сумасшедш и ужасен, надсокорские нищие омерзительные, демоны ещё хуже, хотя это-то вопрос спорный. Главное, что последний экс-император по прежнему в седле, и чёрный меч при нём, куда-ж без него? И, конечно, он опять страдает. Не забывайте, это вам не Конан.

В общем, простенько и со вкусом, мир описан красиво, спасибо за явление Танелорна и даже его спасение. Поклонникам героики придётся по вкусу.

Зарисовка несбывшегося романа, который был многократно анонсирован, и даже в «Троллевском» издании недособрания сочинений значится роман «Владыка Канелуна», якобы выходящий в 1994 году. «Был ли мальчик», мы не знаем, однако граф Обек так и остался героем одного рассказа и нескольких черновых набросков, дорисовывающих историю «спящей волшебницы» и дарующей ей прошлое в архитектонике мира Вечного Воителя.

А так... Ну и ладно. Судя по наброскам, нас ждала классическая героика с мечами и коварной магией, снова отважный герой бьётся с жутким Роком, теряя друзей и любимых... Не вышло? Что-то мне подсказывает, что старику Муркоку было просто скучно писать в стиле своей молодости, без постмодернистских выкрутас и иронии.

Думается, мы потеряли немногое. Хотя... Вдруг граф Обек заслуживал права на жизнь?

С чем сравнить эту неординарную книгу, которая несомненно вызывает широкий спектр ощущений от скуки и недоумения до восхищения и отвращения? Этот великий «русский» роман, написанный англичанином? Сам автор указывает нам как минимум на Паустовского и Набокова, которых он видимо глубоко изучал. Ко мне по мере прочтения приходили совсем другие ассоцииациии. Это и «Черный погон» Шенгели, «Флегетон» Валентинова, «Ибикус» Толстого и «Окаянные дни» Бунина.

Почему роман «русский»? Потому что Муркок описывает одну из самых трагических эпох в России — революцию и гражданскую войну. Во-вторых, это роман взросления, написаный в стиле мемуаров, которыми так богата русская литература. Ну, а в-третьих, герой считает себя истинным русским и всю книгу пылыет махровым великорусским шовинистом

Герой очень юн, он ровесник века. Роман охватывает его жизнь с 14 до 19 лет. Первая половина (через которую не всякий прорвется, потому что тягучее действие разворачивается очень медленно) повествует о совращении небесталанного, амбициозного подростка. Приехав в Одессу восторженный наивный Макс, впервые уехавший от матери постигает взрослую жизнь и «набирается опыта».

Жизнь юного Максима Пятницкого — это аллегория на 20 век. Первая мировая война развратила юный век, погрузила его в пучину грязи, уродства и извращений. Сформировала неокрепшую душу и свела его с ума.

Это становится очевидно к середине книги, когда выясняется, что Максим Пятницкий или Пьят — классический ненадежный рассказчик.

После этого действие становится бурным, и по настоящему жутким. Пьят, как и век, стремительно слетает с катушек, уже не осознавая, что он делает. Хаос в его жизни отзеркаливается хаосом в стране. Происходит октябрьский переворот, а за ним следует кровавая гражданская война в Украине, в которой гибнут практически все его близкие и друзья (идеалы и привязанности нормальной жизни). И только шизофреник Пьят способен выжить в ненормальных условиях.

Сюжет очень часто прерывается шизофреническим зацикленным бредом Пьята. В котором, как ни странно, проблескивают порой поистине умные мысли и даже почти пророчества. Книга была написана в 1981 году, и какие-то вещи стали сбываться сейчас.

И напоследок, хочется отметить еще два момента, о которых редко кто говорит. Лично я слышала это только от профессионального историка и писателя Андрея Валентинова. Первое, это кокаин, как движущая сила революции и гражданской войны. Второе, это то, что причины катастрофы были не столько классовые, сколько цивилизационные. Муркок сравнивает российскую империю с вырождаюшейся Византией, и большевиков с темным кровавым Карфагеном. Византия не сражается, она терпит насмешки Карфагена, который «насилует ее до мозолей между ног».

Несомненно, это книга не для всех. Умная и глубокая криптоистория, полна аллюзий и отсылок, не уверена, что я все заметила и поняла. Очень неприятное местами чтение, совершенно нетолерантное, жестокое, многослойное. Если вы из тех, чьи чувства легко оскорбить, то лучше ее даже и не открывать.

Простенькая зарисовочка, как и положено, снова с отважными приключениями и ужастями, с жутким отродьем хаоса, и «Ариохом из машины». Рассказ, надо отдать должное, крепко спаян и сваян, под стать лучшим рассказам Говарда, Даже злобный бородатй колдун, и прекрасная королева, которую нужно спасать от бога и недостатка мужского внимания.

Вот только Элрик как был паразитом Буреносца, так им и остаётся.

Повестушка вполне себе динамичная и бодрая, в лучших традициях героики. Отважные сражения с чудовищами, смертельные опасности, путешествие из точки А в точку B, прекрасная возлюбленная, новый верный друг, печать прошлых горестей... Ну прямо таки эталон жанра.

Но вот нет. Элрик идёт в путешествие не ради приключений, а ради смысла. Что он хочет прочесть в книге богов?

А есть ли что-то в мире, кроме вечной борьбы? Неужто в мире существуют только алчные силы Хаоса и Порядка, смертельно дерущиеся за ошмётки бытия, или во вселенной существует сила, превыше их, которая делала бы жизнь осмысленной, которая могла бы дать надежду на что-то высшее?

Это дало бы силу жить дальше. Но.. у богов жестокое чувство юмора. Элрик не получает никакого ответа, и отчаяние снова овладевает им.

Одержимому проклятием Элрику нужна надежда... Но мы-то знаем, что он всё равно обречён.

Да, это действительно виньетка, зарисовка, такая лёгкая чёрточка к уже завершённой истории, стремящаяся рассказать нам, кто же такой Убийца Родичей.

Костяной бюст-портрет передал его образ куда лучше, чем, быть может, тысяча слов, образ абсолютно опустошённого и бессильного существа, проклятого всеми.

Бессилие, рок, бесконечное чувство вины и горя. Скрытый горький плач по погибшей красоте, и чужеродность бывшего императора в мире юной, энергичной расы людей.

Пожалуй, один из самых важных штрихов к портрету Элрика из Мелнибонэ: чувство бессилия и чужеродности, предчувствие будущих горестей. Действительно ли Элрик был лучше, чем казался самому себе? Да, поздний Муркок надеялся именно на это.

Но итог всё равно один.

Один из самых важных, и одновременно один из самых ранних сюжетов об Элрике из Мелнибонэ, созданный Майклом Муркоком, который сразу же расставил все точки над i, бросив императора Грёзящего города в пучину изгнания и беспочвенности... Произошло то, что должно было произойти.

Безусловно, все огрехи стиля и композиции молодого автора окупаются высоким пафосом трагедии произошедшего, гибели десятитысячелетней цивилизации от рук того, кто должен был спасти её. Картина рушащихся ажурных башенок, горящих домов, зверств людей в последнем оплоте древней расы выглядит совершенно апокалиптически, хотя мы и понимаем, что нечто подобное уже видели, и знали, что это всё равно произойдёт. Имрриру рано или поздно суждено было пасть, медленно затухая в своём декадентском застое...

Но судьбу древней цивилизации решил её последний император, который своими руками создал условия для уничтожения собственной родины. И, кстати, Муркок так и ответил чётко на вопрос, что же послужило причиной, толчком, мотивом для такого решения.

Узурпация трона Йиркуном? Так Элрик сам оставил ему власть.

Пленение Симорил? Сделал бы он её счастливее, уничтожив город, в котором она прожила всю жизнь?

Нет. Лишь единожды написано, что Элрик решил уничтожить Мелнибонэ (сравнять с землёй, буквально), из чувства, что этого не избежать, что гниющей цивилизации лучше перестать существовать. Да, вероятно. Но какие угрызения совести, какое раскаяние он чувствует при падении узорных башенок Грёзящего города, как он пытается найти ответ, зачем же устроено всё это? Он не может найти ответа... Безумие, которое отдало Йиркуну Рубиновый трон, заставило коснуться рукояти Буреносца и, в конце концов, убить любимую женщину.

Конечно, мы понимаем, что молодой Муркок просто стремился показать, что его Элрик — не очередной Ubermensch, а зависимый от своего собственного проклятья... эльф (?), что он, в отличие от классического Конана, идёт стройным путём от императора к изгою, не к созданию империи, а к уничтожению своей собственной.

...За эту печальную поэтику гибельности и можно уважить молодого и задорного Майкла Муркока.

Хороший роман, блестящий стилистически, сквозь который (абзацы на две-три страницы, практически бессюжетность) продерется не

каждый. Эротики не столь уж много, кстати. Больше демонстрации фантазии и литературного мастерства. Вся фантастика — это вымышленное

европейское государство. Кому по душе такого рода чтение — рекомендую.

Кельтика в этом романе оборачивается не только стилем, но и высокой поэтикой трагедии, безысходности, неизбежности поражения.

Поражения? Но ведь принц Корум победил, фои миоре повержены!

Но это другое. Он — герой, выполнивший своё предназначение. Он — сид, чужой тем, кого он спасает. Есть ли ему место в этом мире, который более не сковывает хлад?

Проблема Корума в том, что он так и не понял, что несёт ему погибель. Его роком стало непонимание собственной чуждости для этого мира, который нуждался в герое, ведущем позади себя войска на смертельную схватку с поработителями мира сего... А кому нужен почти бессмертный калека-вадаг, живущий бок о бок со смертными, вечный источник тревоги и раздражения.

Его судьба — уйти, как и положено настоящему герою, в неизвестность, исчезнуть с горизонта, тихо незаметно. Но Корум, как и многие его иные воплощения, желает покоя и любви, идёт против Рока. Но Рок... Очень жесток.Он безжалостно бьёт принца вадагов в спину, с той стороны, с которой он не мог ждать предательства...

Так заканчивается история о Коруме, принце в Алом плаще и носителя Серебряной руки. Ещё одна история о том, как герой выигрывает все битвы, но в итоге проигрывает самую главную воину — воину за самоё себя.

Странно как-то всё это. Повествование от лица психически нездорового человека. Вопрос только в том, задумывал ли так автор, или вышло непроизвольно. Имея в виду масштаб личности Муркока, предположу первое. К тому же, там в тексте были указания. Защита «специального» диплома, например. Куча не скрываемых противоречий в рассказе героя, прямо намекающих на его эмоциональную и психическую неадекватность. Предельно упрощённый язык главного героя. Многочисленные «я», дробящие текст на маловразумительные школьные мини-изложения. Что, никто не заметил странностей в поведении героя? Никакой это не трикстер. Это тот же Распутин, только слегка утрированный и... эээ... самораспиаренный, что ли. Могу даже предположить, зачем автору понадобился такой рассказчик. Просто чтобы не придирались к клюкве (а она есть, разумеется) и прочему нонсенсу. Что вы, дескать, хотите от этого шизанутого павлина с кучей претензий на.

Вот просто читал и делал кучу заметок. Разбирая эти заметки, понимал, что большинство из них относятся не к нелепостям иноземного «русоведа», а к предельным странностям героя.

В общем, неоднозначный текст. По первой книге не совсем понятно, какую цель преследовал Муркок, приступая к столь масштабному труду. Наверное, стоит после некоторой паузы прочесть продолжение.