Пол Андерсон «Мир безумных»

Приятно, что на заре своей творческой деятельности ПА пробовал себя в разных поджанрах фантастики, не ограничиваясь сочинением множества полуфэнтазийных боевичков и приключенческо-юмористических историй. Свежий – и весьма любопытный (!) – взгляд на проблему психологической совместимости супругов, имеющих (как правило!) разные профессии и личностные приоритеты, явлен нам в этом не шибко длинном <разумеется, фантастическом!!> рассказе.

Завязка сюжета: Танит стал одной из первых планет, пригодных для жизни, которые были открыты Галактическим союзом на заре освоения дальнего космоса. Очень немногие из колонистов первой волны смогли приспособиться к уникальным законам природы, царящим здесь – начиная от постоянно меняющегося буйства красок вокруг до бесчисленного множества оптических иллюзий, по непонятным причинам чудовищно искажающих облик давно знакомых людей и предметов. Те, кто не сошёл с ума и не бежал в панике на Землю, спустя несколько десятилетий обнаружили, что стали практически бессмертными!..

Двухсотлетний старожил, Джо Лэнгдон, сохранивший внешность и здоровье молодого мужчины, влюбился в юную Эйлин, лишь совсем недавно приехавшую на Танит…

-----------------------

Типичные/традиционные гендерные роли, сложившиеся на протяжении многовековой истории человечества, нынче перемешались чёрт-те-знает как, но в начале 50-х гг. прошлого века (время написания рассказа!) только-только начали серьёзно трансформироваться (во всяком случае, в массовой среде!). И потому начинающий фантаст Андерсон вполне убедительно препарирует душевные переживания зрелого, состоявшегося мужчины, судьбою поставленного перед выбором: продолжать ли заниматься любимой научно-исследовательской работой или каким-то образом сохранить семью, <..>

В самом хорошем смысле – заковыристая получилась «вещичка», с глубокими смысловыми корнями при внешней (относительной!) простоте. Ну, и финальная развязка с самыми-самыми последними фразами, вызвавшими понимающую горькую улыбку, – сильно впечатлила!

(не исключено, впрочем, что только лишь меня одного (хе-хе!))