Питер Хёг «Смилла и её чувство снега»

Начало 90-х, Копенгаген. Гренландка-полукровка Смилла, гляциолог мирового уровня, синий чулок, социо- и немножко психопатка, теряет единственного близкого человека, соседского мальчика, также происходящего из гренландских инуитов: он падает с крыши собственного дома. Следы, характер снега и память об отличавшей мальчика боязни высоты заставляет Смиллу сперва поставить на уши полицию и прокуратуру, потом начать собственное расследование, которое раскручивается во все более затейливое нагромождение угроз, шантажа, взрывов, и внезапно оборачивается самоубийственной экспедицией к ледникам Гренландии.

Хёг — самый успешный (после обоих Андерсенов) датский писатель, а «Смилла» его самая успешная книга, переведенная на кучу языков и ставшая основой голливудского фильма. Книга удивительная и распадающаяся ровно пополам. Первая часть — по-скандинавски горькая и не по-скандинавски чарующая история замещения ненайденной любви — к родителям, к мужчине, к нормальной жизни, — то ненавистью, то исступлением, то исполнением странного долга. Автор ловко жонглирует оптовыми упаковками фактов, деталей и невеселых картинок, иллюстрирующих то отчаяние женщины среднего возраста, то проклятие метропольной любви, то трагедию чукчи за пределами анекдота, то не вычищенную с гамлетовских времен датскую гниль, то уместность тонкого льда в личной жизни. И несет повествование мощно, красиво и неумолимо, на кураже, как великая татарская река — и фиг знает, к какому Каспию.

Каспий, к сожалению, оказывается Северной Ледовитой второй частью. Там много экшна в стилистике позднего Маклина, толпень новых героев и залп винтовок со всех стен первой части. При этом понятно, что вторая часть главная, ради нее жонгляж и декорации с восьми сторон, собственно, и затевались. Но воспринимается это примерно как альтернативная концовка «Анны Карениной», героиня которой, восстав со шпал, побежала бы с кольтом наперевес гасить Вронских-Левиных и десяток примкнувших к ним людей с похожими именами, специально загонявших Анну на рельсы, чтобы смазать кровью колеса инфернально заговоренного состава со стронцием. Беда в том, что про Каренину с кольтом читать было бы интересно. А про Смиллу с кистеньком да револьвером неинтересно. Совсем.

Дивная книжка, настоящая снежинка – другой такой не сыщешь. Пометьте себе где-нибудь: Питер Хёг – писатель замечательный, прочтите обязательно. Тем более, его сейчас переиздали и переиздали очень хорошо. «Смилла» его самая известная книга, кристальная, прозрачная как гренландский лёд история о девушке смешанных кровей, на чьём родном языке около двухсот слов для обозначения снега… Разлом между культурами – разлом в душе: Смилла одновременно и эскимоска, вышедшая из ледяной гренландской пустыни, чтобы посмотреть в глаза европейской цивилизации, и дочка богатого европейца, живущая в Копенгагене. Она одинока и несчастна. Эта книга – хороший современный роман: об иной культуре, но интересный каждому – как Памук или Рушди, только про европейский север. Странное событие раскалывает жизни Смиллы: единственный близкий ей человек, маленький мальчик, что боялся высоты, падает с крыши. Это запускает механизм событий, словно трещина всё быстрее и быстрее бежит по поверхности льда. Смилла вгрызается в этот лёд – всё дальше и дальше к разгадке смерти мальчика, всё глубже и глубже к пониманию себя. Путь из города в море и дальше во льды – дорога героини к себе и одновременно с этим размышление о Дании, об «условно пригодных» людях, выпавших из современной европейской жизни, о науке. О снеге и льде.

Это «чувство снега», вынесенное в заглавие, не покидает на протяжение всего текста. Льдистый стиль, короткие предложения – так разговариваешь на холоде. Филигранно выточенные метафоры. Математика как увлечение героини: что может быть холоднее формул? Они лишь моделируют реальный мир, но в них нету живого тепла… Даже издатели постарались: страницы книги белоснежны, на обложке изображён лёд. Но роман Хёга – не мёртвый концепт, это живая история о людях, об острых гранях внутреннего и внешнего льда, ранящих душу, – и лишь к растерявшим всё своё внутреннее тепло она абсолютно, математически холодна. Я читал «Смиллу» долго, но с огромным удовольствием: это интересный, оригинальный, отлично выписанный, неглупый роман. Главное почувствовать его, воспитать в себе на время «чувство Хёга» и в текст тает в руках как снег, в него погружаешься всё глубже и ближе к финалу вынырнуть уже нереально. Прекрасная книга.

Ее зовут Смилла Ясперсен. Ей 37 лет, ее рост 1 метр 60 сантиметров. Она выросла в Гренландии, но живет в Копенгагене. Ее мать умерла, а с отцом, хирургом-миллионером, у нее сложные отношения. Она не замужем, детей у нее нет. Она блестящий ученый, она преклоняется перед математикой и ненавидит любое принуждение, любую попытку ограничить свободу. Она умеет ударить первой. А еще она умеет чувствовать снег. Да, с этого надо было начинать. Ее зовут Смилла Ясперсен, и она умеет чувствовать снег.

“Смилла и ее чувство снега” успешно маскируется под детектив. Героиня расследует смерть своего друга – мальчика Исайи, также гренландца по происхождению. Именно (и только) это сумели вычитать в книге голливудские сценаристы.

Когда рассчитывающие на лихой “экшен” поймут, что здесь что-то неладно, будет уже поздно. Их уже затянет в себя суровый, четкий и холодный текст, снежное одеяло заглушит все звуки окружающего мира, и они станут Каями, под неумолимым взором Снежной Королевы – Смиллы складывающими из ледяных кристаллов слово “вечность”. “Геометрия существует в нашем сознании как врожденный феномен. В реальном мире никогда не возникнет снежный кристалл абсолютно правильной формы. Но в нашем сознании имеется сверкающее и безупречное знание о совершенном льде. Если ты чувствуешь в себе силы, можно искать и дальше – за геометрией, за туннелями света и тьмы, которые есть в каждом из нас и которые тянутся назад к бесконечности”.

Текст датчанина Питера Хёга — это асимптота, бесконечное приближение к совершенству, воплощенному в головокружительной правильности снежинок и безжалостных к себе и другим мыслях Смиллы, в прямых, как мысли добропорядочных датчан, линиях копенгагенских улиц и в суровом молчании ледяных просторов Гренландии, безупречного и жестокого северного Абсолюта. Не случайно именно на севере помещали скандинавы Хель – царство мертвых. И на север, в Гренландию, отправляется Смилла в поисках истины и себя вместе с ней…

Много позже, возвращая себя из снежной пустыни одиночества, в которую погружает нас “Смилла…”, отогреваясь горячим молоком, кутая ноги в теплый плед, мы начнем осознавать, что же это, собственно, было. Тогда мы увидим то многообразие жанров, которые писатель смешивает под одной обложкой – от психологической драмы до научной фантастики (!!!). Отыщем в мировой литературе предшественников Хёга – это прежде всего, пожалуй, Герман Мелвилл. Придумаем собственные ассоциации. И зададимся вопросом: если Хёг будет продолжать в том же духе, как скоро ему дадут Нобелевскую премию – через пятнадцать лет или через тридцать?..

Холодный, кристально прозрачный, как нетронутые цивилизацией гренландские ледники, роман. 37-летняя женщина Смилла (полу-датчанка, полу-эскимоска) занимается расследованием странной гибели маленького мальчика-эскимоса, сорвавшегося с крыши в одном из районов Копенгагена. Да, роман Хёга можно назвать и детективом... Однако детективная линия не является в романе доминирующей. Главное для героини романа заключается не только расследовании убийства и восстановлении хотя бы какого-то подобия справедливости, но в попытке выйти из глубокого внутреннего кризиса, разобраться со своим прошлым, обрести, наконец, собственное «я».

«Смилла и ее чувство снега» обыгрывает достаточно модную в современной западной литературе тему столкновения культур, цивилизаций: европейской и первобытно-маргинальной, в данном случае, эскимосской. В этом неизбежном взаимодействии-столкновении авторские симпатии отдаются, с его точки зрения, слабым, обиженным, «условно пригодным, маргиналам... В данном случае с Хёгом можно спорить, не соглашаться (или же соглашаться) с его выводами, но приговор утопической концепции «мультикультурного общества» звучит в его романе вполне определенно. Ибо в языке эскимосов существует только одно слово для обозначения цветов и 200 слов для обозначения снега...

Совершенно не понимаю я особенных восторгов по поводу этой книги.

«Смилла..» — эдакий детектив с претензиями на нестандартность. Детектив, собственно говоря, так себе — некая гренландка Смилла Ясперсен, живущая в Копенгагене расследует дело о смерти соседского мальчика. Там вроде бы налицо банальнейший несчастный случай, мальчик влез на крышу и случайно свалился оттуда. Но по следам на снегу (на этом деле Смилла съела сто собак и написала ряд научных работ, так что с замерзшей водой она «на ты») фрекен Ясперсен определяет, что все не так просто и начинает свое расследование, которое добавляет острых ощущений в ее жизнь — тут тебе и пожары, и погони, и драки с обезумевшими наркоманами, и нарушения закона, и даже путешествие на корабле сквозь арктические льды. Интересно звучит? Безусловно. Но написано все это довольно тягуче и скучновато. Детективная линия развивается медленно и неинтересно, а все, что Хег пишет про снег, лед и холод после «Террора» Дэна Симмонса смотрится бледновато и не впечатляет. Даже несмотря на то, что Симмонс не знает 200 разных слов для обозначения снега.

Я не хочу сказать, что тут все плохо — отнюдь. Местами роман окрашен хорошим национальным колоритом (особенно хороши гренландские эпизоды), иногда тягучее действие взрывается весьма динамичными отрывками (все сцены с матросом-наркоманом, пожар на яхте с последующим заплывом в ледяной воде, эпизод в казино). Ради этого всего вполне можно почитать.

Но в целом хорошего приключенческого романа не получилось, а про суровый север Лондон и Симмонс писали на голову сильнее.

Хег так, на троечку с плюсом примерно.

Впечатления от этой книги описать мне не просто. С одной стороны мне очень понравилось начало – оно написано в хороших северных традициях. Я трепетно люблю скандинавскую литературу за ее неторопливое повествование, пространственные описания природы, характеров, происходящего, пронизанных морским ветром, соленым морем, снегом, постоянно меняющимся цветом неба, за то, что эта литература отличается от всей другой своим колоритом.

Эта книга не стала исключением по моему хорошему восприятию – по крайней мере ее начало. Она притягивает с первых же страниц и хочется читать о Смилле, ее воспоминаниях, ее восприятии окружающего, о мальчике Исайе, хочется узнать, что же стоит за его трагической гибелью.

Образ Смиллы в первой части великолепен – это женщина, которая много чего повидала в своей жизни. Она дочь датского хирурга и женщины коренного гренландского народа. Кровь матери – это зов свободы, она не позволяет ей до конца приспособиться для жизни в городе. Благодаря этому она презирает условности, она очень категорична, не терпит фальши, она изо всех сил пытается быть грубой во всем, т.к. никого не желает подпускать к себе с тех самых пор, когда не стало того, кто связывал ее с этим миром, этой жизнью – ее матери. Исключение составил мальчик Исайя. Понятно ее желание ему помочь, оградить, уберечь – ведь он так похож на саму Смиллу. И ее желание выяснить причины гибели тоже очень понятны.

Образ Смиллы во второй части совершенно другой. Здесь Смилла – женщина дерущаяся, колющая мужчин разными подручными предметами, плывущая многие метры в ледяной воде, заправски крадущая бумажник у полицейского. Здесь она, женщина, вставшая на тропу войны, озабочена тем — достаточно ли красиво она одета и правильно ли нанесен у нее макияж (а ведь в Гренландии, бывало, по полгода не видела своего отражения в зеркале).

В общем, насколько мне понравился образ первой Смиллы, настолько же не понравился образ второй. Видимо под стать второй Смилле и окончание книги. У меня создалось впечатление, что автор в самом начале задумывал драму, а дописывал уже боевик.

В итоге впечатления от книги двойственные. Все, что касалось описаний снега, льда, вопросов коренного народа Гренландии, воспоминаний Смиллы о матери, ее отношения с отцом, воспоминания об Исайе, ее внутренние противоречия, развитие отношений с механиком, развитие событий «до корабля» – все это выше всяких похвал, за это хочется поставить 10. Но за вторую часть, особенно с момента начала плавания, за описание событий в духе крутого боевика, за эту резкую смену стиля хочется поставить 3. Последние главы – откровенно разочаровали и испортили все настроение от книги.

Существует легенда — очень красивая и поэтичная, что у эскимосов есть огромное количество слов для обозначения снега. Для всякого разного — лежащего на земле, падающего, пролежавшего день или два, смерзшегося или несомого ветрами. Легенда, старательно развеянная лингвистами, подробно разложивших каждое выражение на составные части, докопавшихся до самой сути и превративших астрономическое число для обозначения снега в два-три коренных слова, что позволило рационалистам взять, наконец, верх над всеми теми, кто имеет хотя бы малейшую склонность романтизировать последних «детей природы» и их «чувство снега». Этакое отражение окончательной и бесповоротной победы западной цивилизации над всеми проявлениями «дикости» и «древности».

Но от этой провозглашенной и отпразднованной «победы» чувство снега не исчезло. Героиня романа — Смилла Ясперсен, одинокая женщина 37 лет от роду, дитя двух народов — эскимоской охотницы и известного датского хирурга, наделенная потрясающей и древней способностью тонко и ясно воспринимать окружающее: лед, снег, пространство, время. Эти древние, помогавшие выжить ее народу среди холода и темноты, способности по-прежнему с ней. Теперь они помогают ей жить среди ледяной, равнодушной пустыни современного города.

Детективный сюжет, с его таинственными смертями и покушениями, кусочками мозаики, которая никак не хочет складываться в единое целое, научными загадками — лишь фон, повод поговорить о более серьезных вещах. Для Смиллы геометрически правильные улицы Копенгагена оказываются не менее опасными, чем совершенные формы ледяных кристаллов холодных ледников Гренландии. Как и правила и законы «цивилизации», ставящей превыше человеческой жизни погоню за славой, деньгами и успехом.

И не надо меня убеждать, что все описанное в романе уже отошло в историю, было характерно для минувшего двадцатого века, а сегодня возобладали идеалы толерантности и справедливости. Ничуть не бывало, просто все, о чем написал Хёг — об алчности, жестоком равнодушии, потере духовных ориентиров, слепом следовании за лидерами, цинизме — научилось прятаться за красивыми фразами политиков и бизнесменов, сверканием рекламы и блеском глянцевых обложек. К сожалению, мы, еще с советских времен, склонны идеализировать западный образ жизни, не замечая, что под словами о личной свободе и равенстве нередко скрывается жесткая регламентация действий и мыслей людей. Хёг со своей Смиллой смог беспощадно соскоблить позолоту с этого идеального образа.

И, конечно, при таком прочтении мне не мог не понравиться конец романа. Загадка метеорита и суперчервей, любовь и ненависть, город и море — все остается позади. Расколотая между двумя мирами Смилла , наконец, обретает цельность: есть только снег, лед и бегущая впереди фигура. Все ясно и не завершено. «Только то, что невнятно, можно закончить. Но ничего далее не последует»..

Поразительная книжка, роман-глыба. Глыба ледяная, в мутных гранях которой угдывается рыжая махина на века вмерзшего мамонта. Роман-справочник. Роман-энциклопедия.

Питер Хёг, датский писатель с богатой биографией, шествует по планете размеренным шагом, как тот мамонт — переведен уже на три десятка языков, тиражи миллионные, экранизирован шведским киноклассиком Билли Аугустом (экранизация старательная, хотя роману изрядно уступает, что не удивительно, учитывая масштаб первоисточника).

В игре света и теней на его ледяной глыбе — и богатые оттенки стиля и мрачные тени крутого шпионского детектива, экотриллер и этнографически-арктическая одиссея, здесь депрессивность соседствует с азартом и большими страстями.

Главная героиня, датчанка с гренландскими корнями, читающая ради развлечения Эвклидовы «Начала», знающая семьдесят синонимов слову «снег» и одерживающая верх в рукопашной со специально обученными мужчинами, начинает с частного расследования гибели соседского ребенка (вроде бы несчастный случай, но...), а в итоге оказывается втянута в такую запутанную интригу, в которой будто разом соединились Каверин, Кэмпбелл и Картер.

Очень «научная» книга — история про специалистов, профессионалов своего дела, идет ли речь о бухгалтерах или военных ныряльщиках, этот роман-мамонт не сворачивает в рефлексию и постмодернистские игры, он просто идет вперед — к цели, какой бы зловещей она не казалась — по стылой и бесприютной арктической пустыне. И только трещит лед и снег хрустит под его тяжелой поступью.

Кроме как странным я этот роман назвать не могу. И советовать не стану. Но если что – моя оценка 9 из 10.

Роман, от которого буквально веет холодом, история, в которой все тайны прошлого, загадки настоящего и невнятности будущего покрытыми льдом Северной Европы. Дело происходит по большей части в Дании, но сюжет и герои романа таковы, что читатель побывает и у берегов Гренландии, и в прошлом, и в голове героини, и в её воспоминаниях. Плотный текст – так я обычно говорю о наполненных произведениях. Вот действие, а следом или одновременно с ним – мысль, причём если в прошлом абзаце мысль касается настоящего, то в следующем уже – соседа напротив. Попытки втянуться в эту кутерьму лично у меня увенчались успехом. Я наслаждалась этим обилием воспоминаний героини, избытком её действий без рефлексий, констатациями фактов, свойственными более боевикам, чем детективам, описаниями льда – почти любовными, хотя и без значка «18+» – и раскрыванием образов (хоть и долгим, и трудным, и не окончательным).

Мне всё хотелось классифицировать роман как триллер, но в итоге я всё же согласилась с мнением большинства, согласно которому «Смилла и её чувство снега» – почти чистокровный детектив. И расследование есть, и сыщики, и подозреваемые, и наказание – отчего ж не назвать роман детективом? Даром что преступление вызывает сомнения с самого начала, а героиню скорее нужно подозревать в паранойе, чем в природном чутье. Но нет, чутьё сработало. И затянуло героиню – занимательную героиню, доложу я вам – в такой водоворот событий, что несколько раз хотелось воскликнуть: «Господи, Смилла, куда ж тебя понесло?! Отступись!»

Но тогда насильственность смерти маленького мальчика останется недоказанной.

Я так сильно привязалась к героине с самого начала, что перестала через полкниги замечать, что автор ей подыгрывает. Он сделал её почти нечувствительной к боли – чтобы довести её до финала? Он позволили ей безболезненно отпускать людей – чтобы читатель не так сильно переживал за её сердце? Он наградил её такими знаниями, что впору было браться за учебники, чтобы некоторые данные уточнить – не иначе как ради образования самого читателя. Если всё это так, то подыгрывание стоило свеч. Несмотря на отсутствие открытых эмоций, книга – настоящая психологическая драма, в которой привычки, выработанные за долгие годы одиночества, пытаются подавить внезапно проклюнувшееся доверие к людям.

В двух словах я Смиллу Ясперсен не опишу. Чтобы понять её до конца, нужно прочесть всю книгу: там в каждом абзаце вкраплены строчки о её детстве, о её родителях, о её поездках по миру и исследованиях, связанных со льдом. Я не знаю, бывают ли такие люди, как Смилла, на самом деле, но если бы были, я была бы ими восхищена. И немножечко жалела бы.

Единственный минус романа обнаруживается в самом конце. Когда уже ясно, кто виноват, когда уже круто попали все, кто мог, когда финальный рывок обещает нам расправу над зачинщиком всего, автор вдруг…

+9

Лёд, одиночество и математика. Пожалуй, именно так можно описать эту книгу тремя словами. Герояня-полукровка, чужак для всех, постепенно теряющая и идентификацию себя с конкретной страной, и все те нити, что связывают людей вообще, независимо от национальности. Ранняя смерть матери, самоубийство брата, несложившиеся отношения с отцом. 37 лет, столько времени позади, но ни карьеры, ни семьи, ни хобби, ничего. Только одержимость льдом, как завуалированная попытка не потерять себя, пронести сквозь жизнь кусочек Гренландии, которая уже давно стала чужой. Автор умело перетасовывает математические парадоксы и пространные экскурсы в природу льда. Простые на первый взгляд вещи скрывают в себе бездны подтекстов, целую бесконечность подразумеваемого. Очень скоро весь комплекс ассоциаций о льде начинает работать, врастает в текст, намертво его сковывает. Холод, пустота, безжалостность, бесконечность. Лёд, одиночество и математика, почти синонимы.

Есть и странное, и откровенно неудавшееся. Сбивчиво, путано изложенная мешанина имён, обилие мелькающих второстепенных героев, странное поведение Тёрка и прочих. Невероятная выносливость самой Смиллы, наконец. Я, слава богу, довольно скверно представляю себе, на что способен человек, которому нечего терять. Зато я отчётливо представляю, на что совершенно точно не способна немолодая уже женщина детского росточка и веса, ведущая, к тому же, далеко не самый здоровый образ жизни. Детективно-триллерная часть вообще не очень мне понравилась, она больше отвлекает от темы одиночества, чем развивает её. Хотя, вынужденное взаимодействие с людьми тем ярче демонстрирует характер Смиллы. Она как сорвавшийся с ледника айсберг — не остановится ни перед чем. Исступлённая непреклонность и такая же неустойчивость — одно неверное движение и ледник переворачивается. Забавно, что даже механика она называет просто механиком, как будто с самого начала ставит под сомнение свою человечность. Не гренландка и не датчанка и даже вовсе не человек, а оживший ледяной голем. Страшное существо, много страшнее тех, кто рискнул встать на её пути. Но вот с действием Хёг всё же переборщил: ледник не торопится, ему некуда спешить.

Первые несколько глав прочла с огромным удовольствием: интересно, атмосферно, произведение прямо-таки затягивало в себя! А дальше пошла тягомотина.

Книга кажется холодной, неторопливой и поэтому, так сказать, истинно скандинавской. К тому же, ну не любитель я детективов, так что сюжет мне был практически неинтересен. Характеры мне совершенно не понравились. Главная героиня в этом плане выигрывает, потому что от ее лица ведется повествование, а остальные кажутся картонными, неживыми, замороженными в этой ледяной Дании. Я не видела перед собой картинки, что огорчает. Повествование рваное, из-за чего читать и понимать было тяжеловато.

То, что «тааак гениально раскрыты социальные аспекты жизни гренландцев в Дании» — мне это не близко, я, пожалуй, вообще впервые читаю что-то о Скандинавии, я не знакома вблизи с этими проблемами. А автор лично до меня не смог их донести, они мне ближе не стали.

Что понравилось, так это отдельные размышления героини на отвлеченные темы.

Концовка какая-то..дурацкая во всех смыслах. Непонятно для чего открытый финал с обрубленными сюжетными линиями. Главная интрига, крутящаяся вокруг Исайи показалась протухшей.

В общем, может и интересно, и атмосферно (что я люблю), и хоть читалось мне тяжело, но я всё же надеялась, что читателя вознаградят хорошим финалом и я смогу-таки полюбить эту книгу. Не сложилось.

Если бы проводился чемпионат по сливанию финалов книг, Питеру Хёгу непременно надо было бы на него заявиться. Ручаюсь, что он боролся бы на этом турнире за призовые места.

Настолько мощно, ярко, многообещающе начать роман и так запороть концовку — это надо суметь.

Но за первую половину романа Хёгу многое можно простить. Психология северянина, ощущения, которые испытывает северянин, очутившийся в умеренных широтах — это описано очень достоверно.

И атмосфера-атмосфера-атмосфера! От первых главок романа, натурально, веет Севером, Холодом, Льдом.

Роман поначалу сбил меня с толку: учитывая начало и его славу, я ожидала, что меня ожидает некая занудно-интеллектуальная рассуждалка о жизни людей, волей-неволей оказавшихся за бортом современного среднего класса Европы. Нечто, от чего получаешь удовольствие скорее моральное, в духе: я это асилил, я подумал вместе с автором обо всех этих проблемах, я молодец. Как от эссе Кутзее, знаете.

Ничего подобного)) «Смилла» — это совершенно классический детектив, даже скорее на грани с боевиком. Действия там побольше, чем можно себе представить исходя из первой половины книги. Страниц 200 вы будете слегка скучать и удивляться, какого черта надо главной героине. Потом и сами втянетесь) Я примерно так реагировала, во всяком случае.

Я так и не решила, как относиться к этому роману, в смысле, понравился он мне или нет. В процессе было интересно, но при этом я испытывала не то чтобы разочарование — скорее, очень явное ощущение отдаленности от всего происходящего. Расследование, развернувшееся ни с того ни с сего вокруг якобы несчастного случая с маленьким мальчиком, выглядит настолько надуманным, что и все остальные поступки героев не будешь принимать на веру. Мне не хочется спойлерить, но несчастный случай окажется не то чтобы не несчастным случаем — а лишь одной мельчайшей деталью в огромной цепи событий, которая приведет нас к чему-то большому и важному. Надо отдать должное автору, впрочем, с его научной подкованностью не поспорить, и большую часть его выкладок относительно биологии, гляциологии и тд. я понимала очень слабо. Видимо, на то и расчет. В конечном итоге читатель остается с носом, потому что — о страшный спойлер! — нас подводят не к раскрытию тайны.

Ловкий и жестокий автор только в конце сообщает нам, в чем же, собственно, состоит тайна. Постепенно открываются незримые пути, и несвязаные друг с другом на первый взгляд люди и событий становятся ее соучастниками. Тайна — вот она, наконец читатель хоть что-то понял, ура! На этом роман подло заканчивается, делайте со своей тайной, что хотите. Куча незавершенных сюжетных линий, и каждый может додумать продолжение в меру своей испорченности.

Написано очень необычно, и необычность связана прежде всего с персоной главной героини. Ей 37 лет. Она одинока. Она мизантроп и достаточно жесткая натура, но при этом не лишена обычной человеческой доброты и понимания. Она родом из Гренландии, по матери — инуит, живет в Дании. Не имеет в жизни ничего неопределенного и стабильного. Безумно любит Гренландию не как место, но как дух, дикую жизнь на природе, как ее научили в свое время, понимает это место, его природу и энергетику, как никто. Гренландия, прежде всего, лед, снег и все такое прочее. У нашей Смиллы есть чувство снега, и в этом плане название подходит роману безукоризненно.

А вот чего у Смиллы нет, так это чувства самосохранения. Она не боится за себя. Она себя не жалеет. Терять ей нечего. Именно поэтому она — одна против серьезной бандитской группировки — все-таки выигрывает. Мне кажется, здесь есть скрытая параллель: природа, такая дикая, всегда сильнее человека. И человек сможет выжить, только если постоянно будет на пределе сил и нервов, «через не могу». Наши бандиты, сколь бы они ни были закалены, все-таки избалованные европейцы, они так не умеют. Не умеют действовать вопреки боли, часами ждать в засаде, не отступать, не считаясь с потерями. А Смилла умеет.

Говорят, это роман о столкновении культур, европейской — и всех, кого европейцы колонизировали. Но — странное дело. В обычной жизни, в которой надо ходит на работу по часам и платить по счетам, Смилла, безусловно, аутсайдер, неудачница. И лишь только жизнь из обычной становится экстремальной, она одна находит силы и волю, чтобы удержаться на плаву, когда все остальные тонут.

Первые строки — поражена, обескуражена, в восторге. Разве можно так передать женскую натуру.

Чем дальше в лес... тем страннее и непонятнее, бесконечные навороты и кажется, что много лишнего.

Море — ставит все на свои места. Потрясающая атмосфера мира в виде ограниченного пространства. Тайны начинают проявляться, в то же время обрастая новыми подробностями.

Лед — нелепость, мерзость, почти тошнотворное чувство. Но сама книга здесь не причем — ненавижу круглых червей.

Читая о холоде и зиме, вслушиваясь в каждое завывание ветра, только и можно понять, что человек — это маленькая теплая точка в огромном холодном мире. Смиллу выносит течениями, ей все время везет, история развивается сама, просто втягивая ее в свой водоворот, и уже женщина почти ничего не решает, а рок ведет ее к развязке, финалу, где она тоже не выказывает активности. Судьба сама знает, кого ей надо наказать, и в этом прослеживается почти древнегреческий фатум.

Тёрк противопоставил себя миру, решил, что он в праве осуществить свое дерзкое предприятие, которое может повлечь за собой едва ли не конец человеческой цивилизации, но есть где-то механизм, который помешал ему открыть его ящик Пандоры, и роль Смиллы в этом — роль больше наблюдателя, рассказчика.

Холодная, ледяная книга – снег, лед, мороз, грусть, одиночество, серость, безысходность, смерть – именно такое впечатление производит данное произведение с первых страниц повествования. Начало книги мрачное, автор настолько точно подобрал слова, так удачно скомпоновал фразы, что почти физически начинаешь ощущать ледяной ветер на коже, перед глазами встают образы заснеженного города, тоскливых бетонных коробок, именуемых домами и мертвого тела, лежащего на снегу…. Подходящий антураж для трагедии, простой человеческой драмы. Но не все так просто… Из казалось бы простого, ничем не примечательного несчастного случая, вырастает загадка, страшная тайна…

Стиль написания, хотя возможно в этом виноват переводчик, а не автор, довольно сложен для восприятия, особенно на первых порах, но в процессе чтения приедается и перестает раздражать. В прочем, это единственный минус этого замечательного романа, который не в силах испортить общее впечатление. Благо, действие разворачивается неспешно, автор делает многочисленные отступления, дает пояснения, некоторые из которых для меня оказались очень интересными.

«Я чувствую себя так, как будто кто-то снял с меня крышку и прошелся вверх и вниз большим ершиком для мытья бутылок» — именно эта фраза в книге наиболее точно передает то ощущение, которое остается после прочтения этой книги. И если у вас есть желание взглянуть на многие вещи с другой, порой весьма неожиданной стороны – эта книга для вас.