Аркадий и Борис Стругацкие «Отягощённые злом, или Сорок лет спустя»

1988 год . Страна, которой теперь нет, но призрак которой до сих пор преследует всех нас, только вступила в «перестройку» и мы, молодые, романтики последних дней Союза, полны надежд, что вот еще немного и жизнь станет еще прекраснее, еще ярче в свете обещанной свободы и демократии. И только Стругацкие говорили «не о том». О «хирургах» и «терапевтах». И была обида на них: что же Вы о Христе, душе, терпимости, когда вот оно — руки протяни и все станет так, как мечталось.

Какой опыт и знание человеческой натуры надо было иметь, чтобы уже тогда прозреть: пройдет всего несколько лет и многочисленные «хирурги» — реформаторы примутся резать по-живому, оправдывая самые жестокие социальные эксперименты тем, что страна — смертельно больна, что только так, через кровь и слезы можно прийти к лучшему будущему. И мы не вышли протестовать, мы согласились, и из романтиков стали закоренелыми циниками, ведь это так легко, когда кровь и слезы — не твои.

Прошло 20 лет и мы успокоили свою совесть, и теперь уже наши дети, кто тихо в Интернете, кто громко на площадях и акциях, требуют перемен быстрых и радикальных, требуют одним ударом решить все проблемы. Мы вновь не слушаем и не слышим друг друга и готовы нападать на любого, имеющего отличную от нас точку зрения. И «хирурги» вновь готовы предложить нам свои планы и проекты, решающие проблемы радикально и быстро. И снова нет среди нас «терапевтов».

Теперь, после девяностых и нулевых, «Отягощенные Злом» читаются с горьким узнаванием и сомнением. Неужели наши дети сегодня отбросят эту книгу, как устаревшую и скучную, или все же прочтут и захотят сменить «профессию»? Ведь в поликлинику Бога всегда требуется терапевт.

Нет, узнать в ужасающем Демиурге Христа решительно невозможно. Только узнав оценку авторов, что это — роман о двух Христах, можно, ...надцатый раз перечитав книгу, отметить слова Агасфера Лукича: «...каково это: вернуться туда, где тебя помнят, чтут и восхваляют, и выяснить вдруг, что при всем том тебя не узнают! Никто. Никаким образом. Никогда. Не узнают до такой степени, что даже принимают за кого-то совсем и чрезвычайно другого. За того, кто презираем тобою и вовсе не достоин узнавания!..» Какие же муки, несравнимые со Страстями Господними, довелось испытать Христу за эти 2000 лет, что он стал ужасен и обликом своим и поступками и учениками... Каких же кошмарных «хирургов» подбирает он себе в спутники в поисках «терапевта»... Очень уж «отягощен злом» этот образ нового Христа. И это образ, который две тысячи лет считается образцом УЧИТЕЛЯ!

Странным образом пересекается это с образом учителя Г.А.Носова. Он-то как раз со злом сражается — и со злом в душах своих учеников и с бессмысленной злобой обывателей по отношению к Флоре, и не только словами, но и кулаками, при необходимости. Как-то он вживется в окружение Демиурга, где самый положительный герой — опустившийся до уровня лакея бывший астрофизик...

И еще один учитель есть в романе — учитель Флоры, нуси. Пусть его учение странно и не понятно, пусть его ученики зачастую ведут себя отвратительно, но того, что он — Учитель — не отнять. Ох, как немного в нашей жизни таких учителей, способных вести за собой, и еще меньше — тех, кто ведет к добру.

А что же ученики? Назвать учениками окружение Демиурга сложно — это, скорее, прихлебатели какие-то, прислуга, кроме Агасфера Лукича, естественно — это личность удивительная, многогранная и сильная. Только он один может спорить с Демиургом. С Носовым могут спорить все его ученики, всех их он держит за равных себе, всех уважает, как личности. Такими и должны, очевидно, быть достойные ученики достойного учителя. (С нуси, кстати, Флора не спорит — ей, по большому счету, все равно — и это, пожалуй, главный признак бесполезности работы нуси, как учителя: он, скорее, не формирует Флору, а изучает ее).

Общество, которое все это окружает, — типичное социалистическое, партийное руководство борется с ростками прогрессивной педагогики в виде системы лицеев и, увы, побеждает. Но одна отдушина есть в романе — строчка в названии «Сорок лет спустя», и маленький штрих об этом времени, когда «имя Георгия Анатольевича Носова всплыло из небытия, и даже не всплыло, а словно бы взорвалось вдруг, сделавшись в одночасье едва ли не первым в списке носителей идей нашего века». Очевидно, не все потеряно. Высокая теория воспитания еще будет создана и преобразит мир.

Роман достаточно сложен. Не говоря о том, что временные параметры вблизи Демиурга теряют свою определенность, большая часть действия книги требует активного участия читателя, размышлений о людях и событиях, перед ним разворачивающихся. Но это и делает «Отягощенных злом» лучшим романом Стругацких, который хочется читать и перечитывать много раз.

Отзыв писать не собирался, но почитал отзывы, увидел, что некоторые люди в растерянности, «что это было», и потому хочу объяснить свое понимание романа, но только прошу мой отзыв читать лишь тем, кто сам роман уже прочитал, потому что без спойлера тут не обойтись.

В романе сталкиваются две истории, причем обе так или иначе касаются второго пришествия Христа. Из рукописи загадочного происхождения, которая называется «ОЗ», мы узнаем, что на землю вернулся Демиург, который раньше был Христом, но сейчас изменился до неузнаваемости, так что его скорее можно принять «за кого-то совсем и чрезвычайно другого». Действительно, его глаза «горели одним и тем же выражением — яростного бешеного напора пополам с отвращением». Это не тот Христос, которого мы знаем, он в своих скитаниях по 80 с гаком измерениях и 14 параллельных мирах утратил милосердие. Он никак не может понять, почему люди за все время его отсутствия так и не стали разумны. Он по очереди призывает советчиков, которые готовы предложить ему план перестройки человеческого общества, но те чудовища, которые откликнулись на его призыв, способны придумать только, как половчее ущучить и истребить человечество, на что Демиург замечает, что есть много костоправов и хирургов, но нет терапевта. К тому же «есть люди, которым мечтать прямо-таки противопоказано. В особенности — о мирах». У них есть план перестройки, но всех нюансов они учесть не в состоянии, и получается даже еще хуже, чем у самого Демиурга, который тоже не может «создать аверс без реверса и правое без левого», и потому все, что он создает, изначально отягощено злом.

Демиург ищет Человека с большой буквы, и находит его в лице Г.А. Носова, учителя педагогической школы-лицея будущего. Вся история Г.А. настолько полна евангельскими аллюзиями, что становится ясно, что Г.А. – это новый Христос, только в других декорациях. Здесь есть беспомощная, асоциальная «флора», то есть люди, ведущие растительное существование, ради которых он в конечном итоге и погиб, хотя они не способны были даже оценить его поступка, здесь чиновники, умывающие руки, толпа, вопящая «распни его, распни», но более современными словами, у него даже есть апостолы (ученики-лицеисты), один из которых и пишет это новое Евангелие, причем эти ученики сами плохо понимают действия своего учителя, но идут за ним, ибо верят в него, как в личность.

Что в конце концов произошло, в романе не сказано, как это обычно бывает у Стругацких, они всегда оставляют место читательской мысли. Но мы вполне сами можем понять ход событий по аналогии с библейским. Учитель погибает за «флору». Ученики один за другим исчезают под благовидными предлогами. Скорее всего, в конце покинул учителя и Игорь, от лица которого ведется повествование, во всяком случае он остался жив. Потом, как водится, люди спохватываются. Демиург в милосердии, которое проповедовал Г.А. увидел путь спасения человечества, а в самом Г.А. искомого терапевта.

Конечно, я не смог охватить всей проблематики этого замечательного романа, потому что он просится на исследования гораздо большего формата, чем скромный отзыв.

На мой взгляд, неправы те, кто утверждает, что этот роман перекликается с Мастером и Маргаритой. Кроме весьма расплывчатой фигуры дьявола, ничего общего с булгаковским творением он не имеет. Да и дьявол ли пресловутый Ткач? Вовсе нет. В романе мы имеем дело с Демиургом, гностическим Творцом, который к христианскому дьяволу не имеет никакого отношения. Суть его очень верно выражена Агасфером Лукичом: «Можете ли вы постичь трагедию того, кто ограничен в своём всемогуществе? Кто не в состоянии сотворить право без лева, верх без низа...» (добро без зла, — добавлю я от себя). Это именно Демиург, создатель всего сущего, а отнюдь не враг рода людского. И пусть его слуга рыщет в поисках душ, желая купить их за блага мирские — в этом проявляется его тёмная сторона. Но ведь тот же слуга ищет и Человека, Учителя, избавляющего нас от скорбей земных. Две эти стороны уравновешивают друг друга, в чём проявляется гностическая сущность романа. «Отягощённые злом» — очень верное название. Демиург творит материю, но материя эта изначально заражена злом. В этом нет его в вины, таково бремя Создателя, ограниченного в своём всемогуществе.

Так вышло, что данный роман был первым произведением Стругацких, которое я прочёл. Много позднее, ознакомившись со всеми остальными их творениями, я понял, что совершил большую ошибку. Ведь «Отягощённые злом» — это их завещание, итог многолетнего пути, долгожданное дитя, выстраданное и взлелеянное бессонными ночами, вершина Эвереста, к которой они шли всю жизнь. Именно здесь полнее всего раскрыта тема учительства, которая так увлекла когда-то молодых Стругацких. Здесь она получает своё окончательно оформление в виде того самого, главного Учителя, коего знает весь мир. И здесь же Стругацкие воспаряют к таким высотам художественного стиля, за которые их по праву можно назвать великими писателями. Их речь становится безупречна, она течёт как река, нигде не задерживаясь, не спотыкаясь. Совершенство слова становится абсолютным. Они играют аллюзиями, сравнениями, многоголосьем, вкрапляют иронию, сужают и расширяют сцены, короче, используют весь арсенал литературных приёмов, превращая алмаз в настоящий бриллиант. Словно после долгих усилий они наконец отыскали заветную дверцу в волшебный сад и ступили туда, наслаждаясь чудесными видами и запахами. Жаль только, что из сада этого одному из них уже не суждено было вернуться...

Жаль, что на Фантлабе не предусмотрены отрицательные оценки. Хотя, конечно, это всего лишь личные эмоции, не имеющие отношения к рациональному подходу при рассмотрении произведения. Но все равно — четверка, не выше. Свалить в одну кучу все идеи, накопившиеся в авторском багаже за долгие годы, в том числе и те, коим в обед сто лет, не лучший способ создать хороший роман.

Понравилась только лицейская часть. Но и ее авторы изрядно похерили,

О Флоре не стоит и говорить — хиппи в чистом виде, и читать было неинтересно.

А вот о Христе-Демиурге кое-что скажу. Сразу и о персонаже, и о его интерпретации БН в «Комментариях к пройденному».

Жил-был добрый доктор Айболит, которого очень любили его пациенты-зверюшки. Но потом доктор надолго уехал в Африку, где его покусали злые крокодилы. Возвращается он в свою клинику лет этак через пятьдесят, весь в шрамах, на деревянной ноге, с повязкой через глаз, гнилыми зубами и смрадом изо рта, и удивляется, отчего это глупые зверюшки не желают его признавать за доброго доктора? Гоняется по клинике за ними с ревом, размахивая мачете, и кричит: «Стойте, сукины дети, я доктор Айболит, а совсем не Джек Потрошитель! Я вам, уезжая, оставил свои ценные наставления и целый стандарт аспирина, а вы тут до сих пор не самоизлечились, глупые животные! А ну, давайте, вместе подумаем, как вас окончательно долечить, а то сам я не могу думать, у меня все мозги вытекли от африканской жары». Но зверюшки — они такие зверюшки, и инстинкты у них зверские, неблагодарные. Разбежались все, и поймать удалось только нескольких ущербных мутантов да еще интеллигента Носова. Даже помощь ассистента-зоофила доктору не помогла.

Так примерно.

Пожалуй, из всех произведений Стругацких этот роман вызывает у меня самые противоречивые чувства. С одной стороны, размах авторского замысла внушает уважение. В этой книге авторы пытаются поставить точку в вопросе о настоящих Учителях, который они неоднократно поднимали в своих произведениях, об их ответственности, об отношениях с учениками. И линия учителя Носова получилась действительно весьма интересной и удачной. Очень сложен вопрос о том, когда учитель должен брать ответственность на себя, а когда должен дать право самостоятельных действий своим ученикам.

А вот линия Демиурга и Агасфера показалась мне крайне спорной. Уж очень неоднозначными получились образы этих (существ? божеств? или все еще людей?) Уж очень далеки они от христианских канонов. И, хоть я и не являюсь рьяным верущим, не могу не признать, что точка зрения Библии кажется мне намного убедительней, чем точка зрения братьев Стругацких. И вообще, слишком уж эта линия схожа с «Мастером и Маргаритой», при этом заметно ей уступая.

Не могу не заметить, что и читается этот роман тяжело, гораздо тяжелее, чем большинство произведений Стругацких.

Да, роман заставляет крепко задуматься, но вот мои выводы после этих размышлений авторам бы не понравились

У некоторых книг Стругацких есть замечательное свойство: вроде бы прочитал, вроде бы уяснил и в голове по полочкам разложил, а все равно осталось ощущение, что чего-то не понял, что что-то крупное от тебя скрылось. И вот оно, буквально стоит и дышит в затылок. Сопит себе тихонько и не показывается. Подумаешь, порассуждаешь — еще смыслы нашлись. Но опять кикие-то не те, как-то не складывается картина. Не хватает как будто чего-то главного. Да и есть ли это главное — тоже большой вопрос.

В целом композиция этой книги довольно типична для Стругацких: тут вам и роман в романе, и застольные посиделки, и герой научный сотрудник, и дух притчи вокруг, и сказочность, и философия, и потеряный рай.

Этот роман о месте в жизни, о праве самоопределения и последствиях самоопределения. О том, что творение новой жизни обязательно конфликтно и сопряжено с непониманием. О неизвестности и недостижимости счастья. О людской косности. О том, что настоящий учитель не дожен мешать человеку делать выбор, а должен заложить тот базис, который позволит в будущем сделать все правильно.

Так ли уж важно, кто здесь Христос, кто Дьявол, кто мученик, а кто святой? Зло отягощено добром не меньше, чем добро злом. Невмешательство настолько же негативно, как тотальный контроль. Где линия разделения — никому не ведомо, каков баланс — никто не знает. Свобода и приличия — две грани одного. Какой смысл выяснять, где проходит любая из этих граней? Тем более, что у каждого свой ответ.

Когда перечитываю Хайнлайна — уверенно, говорю, что он — мой любимый автор-фантаст. Когда перечитываю Стругацких, кажется, что любимые — Стругацкие. И это справедливо, наверное. И там и там, в произведениях, есть и интеллект и увлекательность.

И в обоих случаях мне больше нравятся более поздние книги.

Вот и «Отягощённые злом». Уверен, что полностью этот роман я так до конца и не пойму, не разберу для себя, а нравится просто жутко. Даже поболее, чем всё предыдущее у авторов. Ибо произведение практически современное. Или вневременное, как «Мастер и Маргарита» или, скажем, «Альтист Данилов».

Стопроцентно «Стругацкая» главная сюжетная линия, про социум и его проблемы, перемежается просто потрясающим дневником, написанным на гранях магического реализма и философичного постмодерна (единственное произведение Стругацких, которое я не подсовываю читать верующей в Бога жене, ибо образ Иоанна Богослова тут просто зашкаливает, про Демиурга вообще молчу, ведь для верующего не имеет значения, что это лишь литературный приём, а не оскорбление.). Ну я-то поадекватнее буду, мне так кажется. И надеюсь, что правильно понимаю если и не полностью суть, то мотивы авторов. Я вообще не видел в текстах Стругацких желание кого-то оскорбить. Всё что есть — литературные ходы и приёмы, чтобы подчеркнуть какую-то мысль, натолкнуть на что-то читателя и так далее.

Так и в этом романе, Иоанн-Агасфер с Демиургом никак не насмешка (хотя читается презабавно, да), а подчёркивание основ происходящего в основной линии произведения.

О чём же этот роман? К каким выводам мы должны прийти?

Идея правильного воспитания проходит через многие произведения Стругацких. Правильные учителя, обучение в интернатах, думаю, все читатели помнят эти моменты. Но вот прошло много лет. И авторы показывают нам вроде как попытку становления такой системы. Воспитание будущих воспитателей. И что же? На фоне более яркой борьбы с Флорой как-то даже и не так заметно проходят слова о закрытии лицеев как чуждых идее социализма. То, что должно стать основой счастливого будущего, уже решено загубить. Походу, зло-таки изначально. Хаос и правда первичен. И любая система противится попыткам её изменения. Всё изначально отягощено злом. И путь становления добра ох как тернист. И всегда ли возможен? Не разочаровались ли авторы? Вполне возможно.

Конечно, все линии и составляющие романа очень интересны. Учитель-ученик, Флора, коллекционирование душ, встречи Демиурга с носителями бредовых идей, что там ещё... Разбор всего этого — для критиков, а не скромного читательского отзыва. Про Флору отдельная песня, по этой, основной конфликтной ситуации в романе, спорить можно долго и, скорее всего, безрезультатно.

Но надо не спорить. Надо уметь не только говорить, но и слушать, не только слушать, но и слышать. Надо уметь делать выводы. Становиться и лучше и умнее.

Хотя я являюсь большим поклонником Стругацких, этот роман не очень понравился. Есть запоминающиеся моменты, но нет ощущения целостности, смысловой завершённости.

Линия «Флоры» интересная и поучительная, многие проблемы, которые поднимаются в этой линии, крайне актуальны в наше время — неформальных молодёжных движений очень много, и вопрос об отношении общества к ним стоит как никогда остро. Линия Демиурга гораздо менее понятна ввиду сложности и запутанности, частых отсылок к далёкому прошлому, да и общей недосказанности.

Может быть, стоит перечитать ещё раз, потому что после первого прочтения непонятных моментов осталось много. При том, что другие произведения АБС (за исключением, может быть, «Улитки на склоне») понятны сразу же и читаются буквально на одном дыхании.

Так, выходит, и будем молчать. Конечно, Марк Маркович Парасюхин, которому морду бьет герой (так и хочется добавить) — литературный герой.

А то, что это реальный писатель-«фантаст», травивший Стругацких сколько сил было, по сей день (если жив) их ненавидящий — реальное лицо — молчим.

Конечно, он накормил Иуду югославским супом с мелкой вермишелью... Но это не повод тащить его на таком луковом перышке и из вечного огня.

Реальный Поросенкин никого таким супом не накормит.

Именно этот человек угробил н/ф редакцию в «Молодой гвардии». И я свидетель, я в соседней редакции работал.

...А по вопросу об антихристианских мотивах книги, так надо бы присмотреться к тому, что иудаизму и исламу там досталось столько же. Христианство — не та «организация», которой можно повредить негативным мнением о ком-то отдельно взятом. Не развалится храм, воздвигнутый на том самом камне, который тут ненароком помянут. И даже сходство Г.А.Носова с Га-Ноцри — это сходство всего лишь двух литературных персонажей. Религия тут почти ни при чем.

Книга очень глубокая, сложная, неоднозначная, противоречивая, выдающаяся. Заставляет задуматься о таких вечных вопросах, как добро, зло, как одно изменяется и перерождается в другое. Затрагивается тема учителя как носителя каких-то глубоких знаний, принципов, мудрости, тема противостояния толпы и Человека, тема предательства.

Несколько отдельных историй, сюжетов переплетаются в одно целое, сходятся в одной точке. В этом сложность для читателя — роман тяжело воспринимается, повествование перескакивает с одного на другое, из одного времени — в другое, потом — в третье. Сложно переключать внимание. Не сразу понятна взаимосвязь персонажей. Это не та книга, которую удобно читать вечером после насыщенного трудового дня, перед сном. Она требует взаимодействия с читателем, работы с его стороны, ответной реакции, размышлений и оценки. На многие вещи даются только намёки, и связать одно с другим предлагается самому читателю.

Возникает некоторое ощущение сумбурности повествования. С точки зрения художественной целостности произведения сумбурность эта здесь как нельзя кстати — это не случайность и не недоработка, это литературный приём. Он передаёт характер романа, позволяет погрузиться в него. Но с точки зрения восприятия читателем это осложняет и запутывает.

В книге предлагается неожиданная трактовка известных библейских событий. Здесь же мы находим продолжение, дальнейшее развитие этих событий, Христа такого, каким он стал — неузнаваемый образ Демиурга. Если бы не известный монолог Агасфера Лукича, догадаться об этом было бы почти невозможно. Показана цикличность исторических событий на показательном примере: учитель и его ученики — предательство.

В целом впечатление от прочтения тревожное, мрачное. Некоторые вещи (для меня лично) до сих пор так и остались непонятными. В частоности, зачем Рабби/Демиургу было нужно изобразить предательство?

Вообще же, образ Демиурга (даже там, где он Рабби) пртиворечит Христианским канонам, вызывает какой-то протест и несогласие.

Очень неоднозначное произведение. Оно не отличается легкостью прочтения, но в нем заложен внутренний смысл.

Еще один вариант развития нашего, на момент написания романа социалистического общества. Не очень положительный вариант. Появление в обществе, в котором вот вот наступит коммунизм организаций молодежи, которые уходят от цивилизации, не хотят работать и живут по своим законам. Это кризис в педагогической сфере.

Герой, о котором ведется повествование — самый обычный человек, востребованный в этой жизни, к нему относятся с уважением, он заслужил это своей жизнью. «Заслуженный», так говорили в советское время. Но он бросает все это ради того, чтобы вмешаться в действия общественности по отношению к молодежной организации «Флора» и гибнет за свое дело. Роман показывает, что есть еще такие люди среди нас...

Очень запомнились слова о том, что не можем мы делать просто добрые дела, они получаются у нас отягощенные злом. У меня есть любимая пословица: «Не делай людям добра, как бы не было тебе зла». И часто в жизни так и получается. Это очень и очень грустно...

Очень сильно противоречивые чувства... Начинается всё прекрасно, это практически лучший поздний роман братьев. Сюжет, персонажи, взаимоотношеия и прочие приключения лицеистов и «учителя и ученика». Правда, я был практически в восторге. Да и проблема хиппующей молодёжи поставлена неплохо — вследствии провальной молодёжной-пропагандисткой политики в позднем СССР, в 88-ом это, думаю, читалось очень актуально.

Но авторы зачем-то решили нагрузить историю «смыслом» и философией в ущерб повествованию. При всём уважении к Стругацким, я всё равно удивляюсь тем, кто превозносит у них прям какую-то глубочайшую и мудрейшую философию — по факту вся она у них укладывается в стандартные рамки банального гуманизма и вообще ничего нового и необычного они по этому поводу не написали и не преподнесли. Если что, я не имею ничего против философстования в художественных книгах и мне любопытно почитать мысли авторов о всяком-разном, но только если оно не делает книгу хуже и дополняет произведение. Вот истории и фантастика у Стругацких — восхитительные, стоило, наверно, концентрироваться на них.

Не буду оригинален в сонме утверждающих, что практически всё из наиболее позднего творчества АБС — какая-то унылая стыдоба. С начала 1970-х всё пошло по нисходящей ... Но и в этом тоже нет ничего необычного. Яркий пример, как всё же важно вовремя уйти (ну, или прекратить писать/публиковать). Совершенно пустой и карикатурный роман, напыщенность которого местами наводит на мысль о горькой самоиронии авторов (типа «ну да, мы были когда-то вот такие и могли вот так, а теперь вот уже такие и можем только эдак»). Однако не думаю, что АБС специально взялись халтурить, лишь бы хоть что-нибудь публиковать. Просто так вот получалось. УжЕ вот так. Плоские и бесцветные образы, взятые словно бы из грошовых американских комиксов, не особо уверенные потуги на некую актуальность и даже прогностичность, просевший стиль. Печально, да.

При прочтении складывается впечатление о некоторой вторичности романа в отношении «Хромой судьбы», будто все не сказанное по разным причинам там, досказано здесь. Тот же конфликт творческой личности/интеллектуала/социальной группы с государством, только без хэппиэнда хотя-бы в одном из паралельных слоев повествования. Но тут присутствуют и другие конфликты, представляющие несомненный интерес для читателя.

Может ли Зло творить Добро? Да! — уверенно отвечает в первой половине века М.Булгаков, его Воланд единственный кто творит добро в «Мастере и Маргарите». А можно ли вообще отделить первое от второго? — отвечают Стругацкие в конце века. Демиург — вещь в себе, мы его оцениваем с позиций антропоцентризма, наших этических установок «здесь» и «сейчас». А демиург вообще-то способен изменять физические законы, если его попросить и он поймет чего от него хотят.

Из этого, если можно так сказать, появляется другой конфликт — альтернативных историй. Что такое история? Это такое представление о происхождении «сейчас», которое принято в определенном обществе и зиждется на не подлежащих сомнению фундаментальных мифах. В романе мы как раз имеем дело с альтернативной мифологией, только одна — мифы прошлого, другая — мифы будущего. Христианство, ислам и иудаизм имеют общие корни в мифах, которые не имеют ничего общего с объективной действительностью, любой критический разум прийдет к такому выводу при беспристрастном их анализе. Альтернативная трактовка мифа Стругацкими может ли стать фундаментальным мифом, который будет принят массовым сознанием и станет основанием Новой Истории? Нет! В нем нет созидательного начала, нет фундамента, на котором могла бы быть построена Новая История. В ином плане романа живет альтернативный миф будущего — таким мог быть Советский Союз в середине 21-го века если бы у Горбачева все получилось. Своеобразное Откровение от коммунистов, проекция перестроечного общества в ближайшее будущее. И объеденяют альтернативные мифологии личности (если их так можно назвать) Демиурга и Агасфера.

Третий и не последний конфликт — конфликт цели и путей ее достижения. Всяка ли цена приемлима за достижение цели? Ведь казалось бы Цель Всей Жизни при приближении может оказаться мелкой и ничтожной, а все из-за неправильной оценки перспективы, оптического обмана зрения. И достигнув ее находишь пустоту, как наш герой-ученый-астроном. А что Агасфер, коллекционер человеческих «теней»? Какая у него цель, и какую цену платит он? Его коллекция людских страстей похоже может травмировать и заразить гангреной самого Демиурга, ведь отсек он себе конечность, побывавшую в портфельчике.

В целом роман — попытка описать крушение мира. Роман-катастрофа, тайфун, в спокойном центре которого Демиург и Агасфер плетут нити судьбы мира.