Элис Хоффман «Паноптикум»

Куда податься нью-йоркцу в 1911 году, если вдруг выпал свободный денек и в кармане завалялся четвертак? Конечно же, на Кони-Айленд! Развлечения для богатых и бедных! Пляжи и аттракционы! Зверинцы с тиграми и слонами, представления каждый час с утра до вечера! Весь остров в электрических огнях!

И обязательно зайдите в «Музей странных вещей», владелец и импресарио которого, профессор Сарди, покажет вам не дешевое балаганное представление, но подлинные чудеса науки и природы!

Вы воочию увидите Человека-Волка, Женщину-Бабочку, столетнюю черепаху, аллигатора-альбиноса, человеческий череп с рожками и аквариум с синекожей Девушкой-Русалкой! Подойдите поближе к стеклу, не бойтесь — она не будет скалить зубы и строить рожи. Видите перепонки у нее между пальцами? А на вечернем представлении… ну, об этом говорить еще рано. Пока вы не зарекомендовали себя как состоятельный клиент.

Конечно же, Девушка-Русалка не будет отпугивать клиентов гримасами, ведь на самом деле ее зовут Коралия Сарди, она талантливая, отлично тренированная отцом пловчиха и благовоспитанная дочь, до поры до времени не задающаяся вопросом, насколько нормальна ее жизнь и она сама. Отмывшись от синей краски после представления, Коралия идет плавать в Гудзоне, чувствуя себя свободно и спокойно в его бурных водах.

Однажды, выбравшись на сушу, Коралия видит юношу, фотографирующего деревья в лунном свете.

Он зовет себя Эдди Коэн, но до разрыва со своим отцом и всей еврейской эмигрантской общиной его имя было Иезекиль Коган. Эдди работал учеником портного, учеником детектива и учеником фотографа, а теперь сам стал фотографом, которому проще делать фото для криминальной хроники, чем зарабатывать на свадьбах.

Он привык к кошмарам буйно растущего города. Он доволен жизнью, где есть только он, его пес и фотоаппарат, но не может отказать безутешному отцу и оказывается втянут в историю об исчезновении красивой молодой девушки, тело которой так и не нашли среди жертв пожара на швейной фабрике.

В книге две (или четыре) линии повествования: линия Эдди от первого лица, линия Эдди от третьего лица, линии Коралии от первого лица, линия Коралии от третьего лица. Не вполне понятно, зачем автор выбрала именно такую манеру повествования, никаких преимуществ двойной оптики, когда мнение персонажа о себе расходится с объективным взглядом всеведущего рассказчика, это не дает. Возможно, со стороны Эдди кажется чуть более эмоциональным и открытым, чем он о себе думает, а Коралия несколько более привлекательной, но на этом все.

Впрочем, особых неудобств такая манера повествования тоже не доставляет.

Как ни странно, несмотря на роскошный антураж парка аттракционов и фрик-шоу, линия Коралии сильно уступает линии Эдди. Возможно, потому, что Эдди действительно получился плоть от плоти гранитных почв Манхэттена. Например, один из сюжетообразующих моментов, пожар, который фотографировал Эдди — реальное историческое событие. На фото до сих пор страшно смотреть — выгоревшие окна, ряды изуродованных женских тел на брусчатке, опустошенные лица родных и близких, которые сбежались на пожар, но ничем не могли помочь и просто стояли и смотрели, как из окон летят тела…

Автор упоминает в послесловии, что часть биографии Эдди она позаимствовала из биографии своих дедушек, то есть объективные исторические факты переплелись с личной историей семьи.

Коралия — куда более стандартный персонаж готической истории, покорная дочь зловещего профессора, которая постепенно осмысляет свое положение и начинает жаждать свободы.

Сам профессор, он же главный злодей, достаточно зловещ как мелкий тиран, но недостаточно харизматичен для того, чтобы стать по-настоящему ярким антагонистом. Автор несколько раз упоминает, что он обаятелен и ему служат не только из страха, но и из любви, но поступки обитателей дома никак не совпадают с этим утверждением. Страх, шантаж, детская привычка к покорности, финансовая зависимость — вот как профессор управляет подчиненными. Коралия быстро и как-то почти равнодушно избавляется от иллюзий на его счет, а ведь именно любовь к мучителю обычно делает рывок на свободу таким трудным делом.

Но нет, вся любовь Коралии достается лишь Эдди, вся любовь Эдди лишь для Коралии, и это любовь с первого взгляда. Такая обреченность на взаимность почти заставляет увидеть руку автора, которая сдвигает вместе фигурки с разных краев доски.

Кони-Айленд и музей «Паноптикума» — это хорошо сделанные, но картонные декорации. Они совпадают по контуру с выцветшими фото тех лет, но не оживают, как оживает Белый город в документальном «Дьяволе в Белом городе».

Нельзя сказать, что автор не сделала домашнее задание, но… Финальная сцена разрушения вызывает не больше эмоций, чем падение костяшек домино. Самые яркие детали происходящего взяты из реальности, а самые блеклые порождены авторским вымыслом, хотя, казалось бы, должно быть строго наоборот.

В целом же меня, как поклонницу жанра, не может не радовать, что романтическую готику продолжают писать, переводить и иногда делать к книгам такие удачные, стильные и адекватные сюжету обложки, как в этой серии.

Возращаясь к «Паноптикуму» — книга не может вызвать ни серьезных нареканий, ни серьезных восторгов. Сделано умело и по правильным лекалам, но как-то пресновато и блекло.