Корней Чуковский «Солнечная»
В этом санатории на берегу тёплого моря полным-полно мальчишек и девчонок. Они сьехались сюда со всех концов молодой советской страны. И кровати их стоят курглосуточно не в помещении, а на свежем воздухе. Беда только, что почти никто из них не встаёт с этих кроватей — ведь это лечебное учреждение для костно-туберкулёзных больных.
Входит в:
— журнал «ЁЖ 1932 № 11», 1932 г.
— журнал «ЁЖ 1932 № 12», 1932 г.
— журнал «ЁЖ 1932 № 13-14», 1932 г.
— журнал «ЁЖ 1932 № 15-16», 1932 г.
— журнал «ЁЖ 1932 № 7-8», 1932 г.
— журнал «ЁЖ 1932 № 9-10», 1932 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
StasKr, 19 сентября 2016 г.
Костный туберкулёз – жуткая болезнь разрушающая опорно-двигательный аппарат человека. Даже сегодня в половине случаев заболевание приводит к инвалидности, а представьте, что было почти сто лет назад, когда Чуковский писал эту повесть!
…Начало тридцатых годов двадцатого века. СССР. Первая пятилетка. Крым. Место последней надежды для больных детей – костнотуберкулёзный санаторий.
Самое страшное заключается в том, что не существует разовой процедуры, с помощью которой можно было бы вылечиться от этой болезни. Единственное более-менее эффективное лечение – это хорошее питание, свежий морской воздух и много-много солнца. Поэтому детей-инвалидов со всех концов страны свозят в Крым, где они годами лежат нагишом под открытым небом, пока организм набирается сил для того чтобы побороть болезнь. Причём лежать надо не просто так. Кому-то положен корсет, кому-то постоянно накладывают гипс на поражённую конечность, а кто-то – годами лежит на животе. Некоторым пациентам вытягивают ноги, а кого-то постоянно привязывают к кровати для того, чтобы зафиксировать в определённом положении. Обязательна лечебная гимнастика и всех без исключения постоянно возят на перевязки, а ведь при гниющих костях процедура эта более чем болезненная. Кому-то скоблят коленную чашечку, кому-то назначают череду пункций. На этом фоне больные, способные кое-как передвигаться с помощью костылей считаются почти здоровыми.
К чести советской власти забота о детях не ограничивается их лечением. Что толку поставить ребёнка на ноги, если у него не будет ни образования, ни профессии, подходящей для его слабого здоровья? Поэтому кроме докторов детей посещают учителя, а выздоравливающие больные учатся азам рабочих профессий. В общем, перед нами очередное проявление бесчеловечности Кровавого Режима: страна, изо всех сил готовящаяся к войне за своё существование, тратит серьёзные деньги для того, чтобы дать шанс на спасение своим самым беспомощным гражданам.
Вообще «Солнечная» не смотря на то, что рассчитано на детскую и подростковую аудиторию является весьма брутальным произведением на фоне которого «Волшебная гора» Томаса Мана (написанная на схожую тему, но для взрослых) выглядит весьма рафинировано и аморфно.
Достоинствами повести является небанальность сюжета, серьёзность поднятой темы, неплохо прописанные характеры героев, возрастная аудитория к которой обращается автор и оптимизм произведения. Главный же недостаток произведения – это его идеологический пафос, который устарел ещё к середине XX века. Понятно, что в тридцатые годы многое воспринималось совершенно иначе, чем сейчас. Был порыв масс, была вера в близкое светлое будущее, люди тогда действительно грезили пятилетками и днепрогэсами. Опять же понятно, что повесть написана (помимо прочего) с целью поддержать этот самый энтузиазм, так что критиковать «Солнечную» за идеологический накал всё равно, что упрекать её за остроту поднятой проблемы детского туберкулёза в СССР. Однако именно идеология отсекает современную читательскую аудиторию от этого произведения. Даже делая скидку на упомянутый выше энтузиазм масс все эти бесконечные лозунги, чтения газет об успехах социалистической промышленности, мечты о том, что после выздоровления надо непременно поехать работать на какую-нибудь стройку (даже не важно на какую) откровенно утомляют. Более того, порой эта идеологическая составляющая обретала уж совсем гротескные черты вроде соцсоревнований между различными площадками санатория. Как результаты в тексте постоянно попадаются вот такие перлы:
Среди приморских были неискоренимые жвачники, то есть такие вялые и безвольные мямли, которые не умеют быстро справляться с едой, цепенеют над каждой тарелкой.
Несмотря на увещания товарищей, жвачники приморской площадки затягивали каждый обед на 10–12 минут.
Это внушало солнечным чувство самодовольства и гордости.
А приморские, видя себя посрамленными, горячо убеждали жвачников во что бы то стало подтянуться.
Злодеи-жвачники упорно не сдавались.
Тогда на приморской был вывешен агитационный плакат, сочиненный тамошним десятилетним поэтом:
Поскорее жуй и жуй,
А иначе ты — буржуй.
Это, конечно, подействовало. Жвачничество сократилось на 48 процентов.
Но поздно: на Солнечной его ликвидировали целой декадой раньше.
Теперь, надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, когда говорю о том, что произведении с идеологией в повести вышел откровенный перебор?
Итог: сильное оптимистическое произведение на жуткую тему. Увы и ах, идеологическая обработка читателей, которую пытался вести автор сильно портит впечатление от этой повести.